Впрочем, в столице островной империи почти всегда шёл дождь - но сегодня это почему-то казалось Бертрану особенно важным. Не мокрый снег, залепляющий глаза и превращающийся в грязь под ногами, и не густой туман, окутывающий всё и всех настолько плотно, что становилось не ясно, то ли город пропитался туманом, то ли туман городом. Нет, сегодня моросил дождь - мелкий, холодный, почти мокрая взвесь в воздухе, но всё-таки дождь. Бертран надеялся, что скоро дождь превратится в ливень - и смоет ту грязь и гниль, что поселились в этом городе. А Бертран собирался ему в этом помочь.
Тем более, что он уже помог этой гнили сюда проникнуть.
- Знаете ли вы, мой дорогой мистер Сэндлер, что такое чума? - Фагнар Ярнуассон, удобно устроившийся в огромном кресле, некогда принадлежавшем самому Бертрану, улыбнулся бледными губами бывшему хозяину кресла, сидевшему перед ним на полу гостиной. - Конечно же, знаете. Вы же образованный человек, мистер Сэндлер. Лорд, как-никак. Хоть и бывший.
Фагнар рассмеялся резким, лающим смехом, а Бертран поёжился и склонил голову, не сводя взгляда с белого, исчерченного морщинами и шрамами лица Ярнуассона и его серых водянистых глаз. Необычный акцент северянина мешал понять некоторые слова, но Бертран уже привык. У него было достаточно времени, чтобы привыкнуть.
- А знаете ли вы, мистер Сэндлер, что является причиной всех эпидемий чумы? - Откинув со лба длинные седые волосы, Фагнар подался вперёд, вперив взгляд в Бертрана, и Бертран вздрогнул всем телом. - Голод. - Фагнар оскалился. - Одна маленькая здоровая блоха кусает одну маленькую больную крысу - и одна маленькая бактерия чумы попадает вместе с кровью в блошиную глотку. А там бактерия быстро размножается, и скоро уже много маленьких бактерий затыкают блохе эту самую глотку. Блоха кусает и кусает - но кровь жертвы уже не может попасть в блошиный желудок. Блоху мучает голод, постоянный голод, ужасный голод. Чумная блоха начинает кусать всех подряд - крыс, собак, людей. И через пару недель - белые кресты на дверях и ставнях, телеги с трупами на улицах и оздоровительные пожары, сжигающие город до тла.
Фагнар вновь рассмеялся.
- Странный интерес для северянина, - прохрипел Бертран.
- О, вы правы. В наших северных краях чума редкость - да и вас, островитян, эта напасть до сих пор как-то миновала, - Фагнар сверкнул глазами. - Немного несправедливо, вам не кажется, мистер Сэндлер?
- Вы, - Бертран подавился и попытался сглотнуть. Справившись со своим горлом, он закончил: - Вы настолько голодны?
- Да... - Фагнар перевёл взгляд на небольшую фигуру, скорчившуюся у камина, и Бертран, невольно взглянувший в том же направлении, весь перекосился в пароксизме отвращения и страха. - Думаю, что именно настолько.
В тот день тоже шёл дождь. Ливень, с молниями и громом, сотрясающим старый особняк Эстервилей до самого основания. Будто весь дом дрожал от страха.
И кого в такую погоду по улицам носит?
Бертран Сэндлер, лорд Эстервиль, стоял на верхних ступенях лестницы, ведущей на первый этаж. Одной рукой опираясь на перила, а другую заложив за широкий пояс парчового халата, лорд, нахмурившись, смотрел вниз. Может, почта? Или министерский курьер? Но из Министерства обязательно предупредили бы...
Биггинс, старый слуга, подошёл ко входной двери, чтобы её открыть. Ему ещё предстояло пройти полсотни ярдов до ворот и забора, ограждающего усадьбу, - и либо спровадить незваного гостя, либо провести его внутрь. Поэтому Биггинс благоразумно прихватил с собой зонт.
Но зонт ему не понадобился.
Биггинс открыл дверь и замер, глядя вперёд и вверх. Стоящий наверху Бертран не мог видеть того, что открылось за порогом его слуге, зато он отлично увидел всё дальнейшее. Как Биггинс, согнувшись, отлетел назад, проехав по начищенному до зеркального блеска полу до самой стены. Как в помещение шагнул какой-то человек в тёмно-коричневом кожаном плаще с капюшоном - настоящий гигант, ему пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о дверной косяк. И как следом за человеком вбежал маленький ребёнок.
Вот только это был вовсе не ребёнок.
Невысокое сутулое тело малыша было деревянным - и деревянные ступни громко застучали по полу. "Кукла", - с каким-то отстранённым удивлением вдруг понял Бертран. Разве куклы умеют ходить? Лорд Эстервиль всё ещё пытался осознать, что происходит у него на глазах, когда кукла стремительно подбежала к скорчившемуся на полу Биггинсу. Бертран перегнулся через перила и посмотрел вниз.
А снизу на него посмотрела кукла. Вместо лица у куклы была жуткая маска - похожая на те, что привозили торговцы из южных колоний, где такие маски использовались туземцами в их диких языческих ритуалах. Вырезанные из дерева и выкрашенные белой краской глаза куклы были неподвижны - но от "взгляда" куклы Бертрана пробрала дрожь.
Задрав голову, кукла схватила себя одной рукой за горло и потянула вверх - и Бертран увидел, как кукла жестом опытного шпагоглотателя извлекает из собственного тела топор. "Зачем кукле топор?" - ещё больше удивился Бертран. Он всё ещё не понимал происходящего - ему казалось, что всё это какой-то дурной сон.
А кукла, выгнувшись всем телом и широко размахнувшись топором, обрушила страшный удар на голову Биггинса.
Бертран, вскрикнув, отшатнулся от перил - и врезался в гиганта, успевшего подняться по лестнице и встать у него за спиной. Бертран развернулся и прижался спиной к перилам, с ужасом уставившись на незнакомца. Тот наклонился вперёд, так что его глаза оказались почти на одном уровне с глазами Бертрана, и тонко улыбнулся бледными губами.
- На воротах была табличка "Эстервиль-холл", - гигант странно выговаривал слова и у него получилось "Эстъярвир", но Бертран прекрасно его понял. - Это вы Эстервиль?
- Д-да, - ответил Бертран. Голос предательски дрожал, и Бертран постарался взять себя в руки - но ему помешал отвратительный хруст, донёсшийся снизу.
Гигант поморщился и поднял сжатый кулак, резко прижав его к груди, будто дёргая за верёвку:
- Боргузар, хватит.
Хруст внизу немедленно прекратился, и по полу вновь застучали деревянные ступни.
- Так значит, вы Эстервиль.
Бертран не сводил глаз с прижатой к груди руки гиганта - кожу тыльной стороны ладони уродовали вырезанные на ней странные знаки. Заметив, куда он смотрит, гигант резко опустил руку.
- Да, я Бертран Сэндлер, лорд Эстервиль, - собрав всё своё мужество, Бертран выпрямился и прямо посмотрел в водянисто-серые, почти прозрачные глаза незнакомца. - Кто вы и по какому праву...
Он запнулся, увидев, что жуткая кукла теперь стоит рядом с хозяином и неотрывно смотрит на него. Заметив его взгляд, кукла задрала голову и подняла топор над головой, лезвием вниз, словно собираясь снова проглотить оружие. Но не проглотила, а замерла - и кровь Биггинса, покрывавшая топор практически целиком, потекла вниз, капая в нутро куклы.
- Мы, мистер Сэндлер? - гигант рассмеялся режущим слух смехом, и Бертран вновь перевёл полный ужаса взгляд на него. - Мы теперь лорд Эстервиль. Не правда ли, весьма радостно сбросить с себя такой груз ответственности?
Гигант поднял покрытую знаками руку, плюнул на ладонь и прижал пальцы ко лбу бывшего лорда. Бертран вскрикнул - в череп словно вонзился осколок льда.
- Ну-ну, мистер Сэндлер, не так уж это и больно, - быстрыми движениями гигант по очереди схватил запястья Бертрана, обжигая холодом и их. - Вам, можно сказать, повезло - раньше, когда я только начинал, мне приходилось пришивать нити прямо к нервам. - Бертран, не в силах пошевелиться, осел на пол, а гигант опустился перед ним на одно колено, задирая на бывшем лорде штанины домашних брюк и прижимая свои ледяные пальцы к его щиколоткам.
- Почему... я? - прохрипел Бертран, голос совсем ему изменил. - Почему... именно я?
- А почему бы и нет, - закончив своё дело, гигант пожал плечами и улыбнулся. - Надо же было с кого-то начинать.
А потом белоголовый гигант, назвавшийся Фагнаром Ярнуассоном, продолжил. Повинуясь непреклонной воле кукловода, дёргавшего за невидимые нити, Бертран приглашал в поместье Эстервилей всех тех, с кем его хозяин желал свести знакомство - лордов, министров, крупных промышленников и предпринимателей. Те изумлялись странному, прямо-таки маниакальному гостеприимству молодого лорда, но приходили.
А покидали дом уже куклами.
Происходило всё совершенно обыденно, и от этого Бертрану становилось ещё страшнее. Гость приходил в дом, его встречал Фагнар в своём неизменном плаще, который он, кажется, не снимал даже во сне. Фагнар улыбался гостю с высоты своего роста и представлялся лордом Эстервилем - а пока гость изумлялся, пожимал ему руку.
И на ниточке повисала очередная марионетка.
Лишь один-единственный раз это не сработало - на Джекоба Родерика, министра сельского хозяйства, манипуляции Фагнара почему-то не подействовали. И тогда деревянный Боргузар прибег к манипуляциям с топором.
А то, что осталось от министра, пошло на пользу сельскому хозяйству эстервильского сада.
Сегодня ночью, восемь месяцев спустя, Бертран бродил под дождём по городу - но вместо города видел перед собой сцену кукольного театра.
Немногочисленные прохожие, сталкиваясь при попытках обогнуть особо масштабные лужи, извинялись и деревянно улыбались друг другу. Здоровались, если оказывались знакомыми, но руки никто не подавал.
Посетители пабов сидели тихо и молча пили. Те, кто решался затеять ссору или драку, сами себя обрывали на полуслове, деревянно улыбались, разворачивались и быстро уходили. Будто кто-то выдёргивал их из паба за ниточки.
Самого Бертрана старались не замечать, и обходили десятой дорогой. Отнюдь не все жители города уже побывали в поместье Эстервилей - но знали о нём все. И боялись.
Но сегодня Бертран покончит со всеми страхами.
Руки и ноги в пропитавшихся кровью бинтах плохо слушались Бертрана, но он перелез через забор своего бывшего поместья, радостно улыбаясь и тихонько смеясь.
Это замечательная ночь. Дождливая. Как тогда.
Позвонив в дверь, Бертран поправил капюшон новенького кожаного плаща, провёл руками по лицу, покрывшемуся за последние месяцы глубокими морщинами, и широко оскалился. Дверь открыл Боргузар, посмотрев на Бертрана снизу вверх. И Бертран, увидев его на пороге, не выдержав, расхохотался. Теперь он знает, что видел тогда бедняга Биггинс!
Кукла склонила свою жуткую голову на бок - и Бертран, шагнув вперёд, пинком отбросил Боргузара внутрь.
Прежде, чем кукла успела подняться с пола, Бертран подскочил к Боргузару и вытащил из него топор. Теперь посмотрим, кто пойдёт на удобрения!
И на отопление. Бертран вновь расхохотался.
- Я гляжу, вам весело, мистер Сэндлер, - бесшумно возникший рядом гигант поднял к груди сжатый кулак, обезображенный вырезанными на нём знаками. - Пожалуй, я тоже повеселюсь.
Фагнар задвигал пальцами, пристально глядя на бывшего лорда Эстервиля - а скинувший капюшон Бертран, широко раскрыв рот, показал ему язык. Прежде, чем Фагнар успел осознать, что это значит, Бертран бросился к нему, заливаясь безумным хохотом, и ударом обуха топора в лоб сшиб гиганта на пол.
- Ты... - прохрипел ошеломлённый Фагнар, пытаясь подняться, опираясь на изуродованную шрамами руку. - Как ты...
- А я вам покажу, мистер Ярнуассон.
Истерически всхлипнув, Бертран изо всех сил ударил топором по руке Фагнара. Лезвие глубоко вонзилось в пол, а Фагнар, лишившийся кисти, дико взвыл.
- Знаете ли вы, мистер Ярнуассон, как лечат чуму? - с усилием выдернув топор из пола, Бертран занёс оружие над головой. - Прижигают поражённые места. Вырезают заразу.
- Ты... - мутный от боли взгляд гиганта сфокусировался на окровавленных бинтах, которыми были обмотаны голова и руки Бертрана. - Ты вырезал...
- Почти до костей, - Бертран снова всхлипнул, и по его лицу потекли слёзы. - Пришлось резать глубоко, чтобы выдрать твои чёртовы нитки, мразь.
- Как... жаль, - просипел Фагнар, и Бертран, уже собиравшийся покончить с ним, изумлённо замер. - Как жаль, что я... не подумал о таком. Тогда бы я... - Фагнар раздвинул бледные губы в усмешке, напоминавшей оскал черепа. - Тогда бы я смог освободиться... от него.
И страшный удар деревянного кукловода по затылку отправил Бертрана в небытие.
Кима Рионы.