Софи дёрнулась и подскочила в постели, ошалело озираясь по сторонам.
Тишина.
Стояла глубокая ночь, но лунного света, заливающего комнату через окно, хватало, чтобы разглядеть окружающие предметы. Никого. Наверное, приснилось - кто и что станет распиливать ночью в доме, где, кроме Софи, нет ни одной живой души? Или, может, сквозняк шалит... Девушка со вздохом опустилась на простыню.
Шлёп. Шлёп.
На этот раз Софи не двинулась с места - мгновенный приступ ужаса просто парализовал её. Выступивший холодный пот стремительно впитывался в простыни.
Шлёп. Шлёп.
Сбросив оцепенение, Софи откинула одеяло и опустила ноги на холодный пол. Дрожа, нащупала рукой рукоять топора, лежащего на прикроватной тумбочке. Ну, если это чья-то дурная шутка...
Вздрагивая при каждом влажном шлепке, как от электрического удара, Софи осторожно подошла к двери и приложила к ней ухо, напряжённо прислушиваясь.
Тишина.
Простояв так несколько минут, Софи решилась и приоткрыла дверь наружу, выглядывая в щель и на всякий случай держа перед собой топор. В темноте ничего не было видно. Девушка открыла дверь шире и протянула руку, нащупывая выключатель, чтобы включить свет в коридоре.
И замерла с поднятой рукой.
- ...а распатора под рукой не оказалось. И надкостница на распиле пошла трещинами - и дальше, вверх по всей кости. Так что теперь, господин Ройку, врачу придётся ампутировать вашу ногу полностью. Но, право же, без этой ноги вы будете смотреться гораздо лучше!
Послышался тихий смешок, от которого у Софи зашевелились волосы на голове, и девушка, отшатнувшись в комнату, резко захлопнула дверь. Пожалуй, она лучше подождёт наступления утра, чтобы проверить, что за бормотун там шлёпает.
Она прекрасно знала, что поутру ничего не найдёт.
Дом на берегу озера Вакьямаре стоил удивительно дёшево. Но Софи Ваньяску цена не удивила - она прекрасно знала, что говорили об этом доме. И про сельского врача Триана Кшареску, хирурга по образованию, жившего в этом доме лет семьдесят назад, она слышала немало. И про то, что никто из последующих хозяев дома не прожил в нём и месяца - знала тоже. И подозревала, что про "месяц" это было сильным преувеличением.
Собственно, поэтому она этот дом и купила.
У руин, кладбищ и склепов есть своя особая атмосфера. Если вдохнуть их холодный воздух, если провести пальцами по замшелым камням - можно почувствовать, как лёгкие оплетает паутина тлена, а на кожу частицами прилипает смерть. И поневоле начнёшь видеть призраков и оживших мертвецов в каждом тёмном углу.
Но Софи этого было мало - чтобы написать по-настоящему великий роман ужасов, ей недостаточно было побродить среди развалин или надгробий. Требовалось кое-что получше.
Кое-что наподобие этого дома.
Утром, как Софи и ожидала, никаких следов неведомого посетителя не обнаружилось. Софи даже рада была этому - значит, ночные звуки и странное бормотание можно было приписать разыгравшемуся воображению. Призракам лучше оставаться на страницах её книг, нечего им разгуливать по её дому.
Напевая мрачную песенку про наивную девушку и хитрого вампира, Софи прошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Есть, впрочем, совсем не хотелось, так что Софи решила просто сделать себе бутерброд.
Достав всё необходимое из холодильника, Софи положила буханку хлеба на доску и надавила ножом, ведя его по буханке от себя.
Вжик-вжик.
Софи вздрогнула, нож соскочил с хлеба и полоснул девушку по пальцу. Вскрикнув, Софи бросила нож и прижала пораненный палец ко рту, высасывая кровь. А разрез на хлебе влажно набух, и оттуда на стол полилось что-то красное.
Позабыв про палец, Софи с ужасом глядела, как хлеб истекает кровью. А кровь, растекаясь по поверхности стола, впитывалась в столешницу - исчезая так же неведомо, как и появлялась.
Вжик-вжик.
Звук донёсся откуда-то сверху, со второго этажа. Неужели ночной гость пробрался в её спальню? Софи схватила со стола нож, бросила последний взгляд на кровоточащий хлеб и вышла из кухни.
По-прежнему прижимая палец к губам, Софи медленно поднималась по лестнице, напряжённо прислушиваясь. Звуков распиливаемого дерева - а дерево ли это было? - больше не доносилось. Зато, как ей показалось, она уловила влажные шлепки.
В коротком коридоре, ведущем к её спальне, Софи замерла, уставившись на пол. На полу были следы - красные и влажные. Следы ладоней, втрое превышающих размерами её собственные. Красная жидкость отпечатков быстро впитывалась в пол.
Теперь понятно, почему утром здесь не остаётся следов.
Сглотнув, Софи осторожно пошла вперёд, стараясь не наступать на отвратительные отпечатки. Ни взвизгивания пилы, ни шлепков больше не было слышно - но, подойдя к спальне, Софи различила хриплое бормотание, доносящееся из-за двери.
- Или вот, хотя бы, госпожа Бишеску - ведь какой был случай! Одиннадцать швов пришлось наложить, стежок к стежку - прямо в саду, на скамейке! И хоть бы кто спасибо сказал. Ну и что, что без наркоза. Лапаротомию граблями ей тоже сделали без наркоза. Зато потом госпожа Бишеску в гробу выглядела вполне пристойно.
Дёрнув дверную ручку на себя, Софи распахнула дверь и ворвалась в комнату. И замерла, держа нож перед собой обеими руками, уставившись на стол у окна.
На столе стояло нечто. Нечто белесое, полупрозрачное, мутное и совсем не отбрасывающее тени. Ростом неведомое нечто было метра полтора - и почти весь рост составляли огромные руки, на которых уродец и стоял на столе. Щуплое тельце уродца висело между руками, поджав коротенькие ножки. А руки по локоть были покрыты чем-то красным и влажным, стекающим на стол и заливающим бумагу - рукопись книги, которую Софи вчера оставила на начале последней главы.
Уродец медленно повернул к Софи свою куполообразную голову, увенчанную огромными нетопыриными ушами, и ощерился зубастой пастью, сверкнув полыхающими белым светом глазами. Переступив руками, из-за чего кровь залила стол практически целиком и начала капать со столешницы на пол, призрак повернулся к Софи всем телом.
И тихонько рассмеялся. От этого смеха позвоночник и пальцы Софи, казалось, превратились в лёд.
А призрак сделал сальто, не отрывая ладоней от столешницы, словно вместо плечей у него были шарниры - и исчез.
Следы, ведущие из коридора к столу, вскоре исчезли, впитавшись в пол, да и сам стол с бумагами на нём скоро очистился. Но очиститься от поселившегося в ней страха Софи так же легко не могла.
Жуткий дом Триана Кшареску дарил Софи замечательное вдохновение - это факт. Но, пожалуй, хватит с неё вдохновения. Завтра же утром она отсюда уедет. Конечно же, можно было уехать и прямо сейчас...
Но ещё денёк, пожалуй, стоит побыть в этой интригующей атмосфере потустороннего ужаса.
До самого вечера призрак больше не появлялся. И не было слышно ни звуков пилы, ни влажных шлепков призрачных ладоней по деревянному полу. Дом погрузился в тишину.
Словно ждал чего-то.
Софи долго не могла уснуть. Поесть за целый день ей так и не удалось - после приключения с буханкой хлеба Софи просто-напросто боялась прикасаться к какой-либо еде. Пустой желудок давал о себе знать, не позволяя погрузиться в сон.
Шлёп. Шлёп.
Софи скатилась с кровати, схватив нож, с которым она не разлучалась весь день, и глядя в сторону двери расширившимися глазами. Дверь она запереть не могла - замка в ней не было, а открывалась она наружу, так что баррикадировать её тоже смысла не имело.
Впрочем, Софи сомневалась, что призракам нужны двери, чтобы войти.
Шлёп. Шлёп.
Звуки стихли прямо у двери в спальню, и Софи почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Несколько секунд ничего не происходило - и Софи начало казаться, что непрошеный гость исчез.
А потом из поверхности двери показалось что-то непонятное, тёмное - оно вытянулось вперёд, попав в полосу света из окна. И Софи увидела, как с огромной ладони капает чёрная в лунном свете кровь.
Софи сдавленно вскрикнула и шагнула назад, рухнув на кровать.
Вот за окровавленной рукой показалось белесое плечо - и через мгновение уже весь призрак появился по эту сторону двери. Уродец переступил огромными ладонями, повертел головой и, заметив Софи, оскалился ей.
- Что... Кто вы такой?! - голос Софи сорвался на визг, и она поперхнулась. - Вы этот... Вы ведь Триан Кшареску, да? Хирург? Я слышала про вас! Вы...
- Я? - призрак вновь оскалился, обнажив треугольные, как у акулы, зубы, и шагнул к Софи. Шлёп. Шлёп. - Я, с вашего позволения, Сказочник. Как вы, госпожа Ваньяску, - призрак качнул ушастой головой в сторону стола, на котором лежала законченная сегодня вечером рукопись. Шлёп. Шлёп. - Я сочиняю сказки и рассказываю сказки...
Шлёп. Шлёп.
Призрак остановился у самой кровати, скалясь Софи острыми зубами и полыхая белыми, без зрачков, глазами. Девушка прижалась к спинке кровати, держа перед собой нож в вытянутых руках. Сказочник? Может, он безобидный призрак, хоть и выглядит как оживший ночной кошмар?
- Ска-азочник? - Софи сглотнула.
- Точно. Сказочник, - призрак встал на одну окровавленную ладонь и поднёс вторую к пасти. - Очень руки мёрзнут, знаете ли, - пояснил Сказочник извиняющимся тоном. - В этом доме всегда были сквозняки.
- А-а... А где хирург? Где Триан Кшареску? Его ведь нет, правда?
- Хирург? - уродец оживился. - Да вот же он.
И Сказочник ткнул пальцем за спину Софи.
Шлёп. Шлёп.
Дом жадно пил свежую кровь.
- Да, госпожа Ваньяску, вы положительно меня удивили, - тихий хриплый смешок прошелестел по пустым комнатам мёртвого дома. - Оказались ничуть не сообразительнее предыдущих, хе-хе, жильцов, и куда глупее героев вашей же книги. - Шлёп. - Я же говорил вам, что я Сказочник. Говорил, что сочиняю сказки, ведь говорил же, да? - Шлёп. Новая кровь так приятно горячила призрачные руки... - Ну и как после этого вы могли поверить моим словам?
Кима Рионы.