Густой туман жёлтым саваном укрывал черноту голой каменистой земли предгорья. Клубился, стелился, тёк с гор вниз, а из низин наверх.
Но ветра не было.
Юлаю очень не хватало ветра. Не хватало свежего воздуха - текущий по своей воле туман, лишённый запаха и влажности, комом застревал в горле. Не хватало шума - в этой мертвящей тишине вяз любой звук. Кроме тихого-тихого звона, казалось, пропитывающего туман насквозь. Не хватало жизни - деревья здесь давно усохли, животные и насекомые сбежали отсюда. Если успели. И птиц не было, совсем.
Кроме одной.
Дышать было тяжело. От страха. Мало, очень мало кто возвращался живым из Хуанмэнь-Жиндао, Страны Жёлтых туманов. В здравом рассудке не возвращался никто.
Я же рехнулся ещё когда только решил идти через эти горы, подумал Юлай, вытирая вспотевшие ладони об грязную ткань штанин. Но был ли у него выбор? На хвосте сидела половина гвардии Вей Лина - и не просто на этом самом хвосте рассиживалась, а очень быстро Юлая догоняла, благо гвардейские кони - лучшие скакуны во всех Западных Царствах. И уж подавно лучшие скакуны, нежели сам Юлай.
Только чудом Юлаю удалось добраться до границ Шанцу не пойманным. Впрочем, учитывая, сколь крупно насолил Юлай достопочтенному Вей Лину, гвардия на границах могла и не остановиться. Шанцу и соседнее царство, Мэйлай, разделяла узкая длинная полоса ничейной территории - горы Хуанмэнь-Жиндао. Через эти горы вёл перевал Кам-Ка-Лианг, кратчайший путь из Шанцу в Мэйлай. В те времена, когда горы Хуанмэнь-Жиндао ещё принадлежали Шанцу, а перевал активно использовался, гвардия нагнала бы Юлая за полдня.
Но те времена давно прошли. Как бы ни хотелось Вей Лину достать Юлая, расставаться с половиной своей любимой гвардии ему всё-таки будет не с руки - да и самим гвардейцам наверняка хочется жить. Было у Юлая такое подозрение. Так что вряд ли за Юлаем сейчас была погоня.
Только он пока ещё не знал, радоваться ли этому.
Тихий звон впивался в мозг, просачиваясь в уши и больно кусая барабанные перепонки. Иногда слух Юлая, неожиданно обостряясь, выхватывал из этого призрачного перезвона какую-то особенно громкую ноту, и тогда Юлай вздрагивал как от удара, болезненно морщась. Ему очень не нравился этот звон. Более того, он его откровенно пугал.
В те далёкие времена, когда Шанцуаньской гвардией командовал Су Лин, прадед нынешнего Вей Лина, а через перевал Кам-Ка-Лианг свободно проезжали многочисленные караваны, эти горы звались Сиоминь-Жиндао, Страной Звенящих ручьёв. Но все ручьи в этих горах давно пересохли, и некому стало слушать их звон. Звенели ныне отнюдь не они. Да и страна эта стала куда более известна под иным названием - Кванлунг-Цай.
Гнездо Танцующей цапли.
Послышался тихий всплеск, и Юлай резко обернулся. Ничего. Тишина. Неужели какой-то из ручьёв всё-таки пережил смерть всей страны? С другой стороны что-то зашелестело, и Юлай так же резко дёрнул головой обратно, едва не свернув себе шею. Вновь ничего.
Динь-динь. Потанцуй со мной?
Вскрикнув, Юлай побежал вперёд, по едва различимой тропе, бывшей некогда широким трактом. Позади него нарастал звон, вплетаясь в биение его сердца и оплетая внутренности Юлая липкими нитями.
Динь-динь. Потанцуй со мной?
Подгоняемый ужасом, Юлай мчался всё быстрее и быстрее - пока неожиданно вынырнувшее из тумана дерево не прервало его разгон. Врезавшись в ствол дерева так, что перехватило дух, Юлай опрокинулся навзничь, больно ударившись затылком о землю. Некоторое время Юлай лежал, ничего не соображая. Потом медленно поднялся с земли и огляделся по сторонам, рассеянно отряхивая ладони и напряжённо прислушиваясь. Тишина - если не считать уже знакомого перезвона, тихого, неуютного, но пока ещё не опасного. И пустота - ничего, кроме серой земли, чёрного дерева и жёлтого тумана вокруг.
И тут Юлай замер, наткнувшись взглядом на серую цаплю.
Большая, ростом Юлаю по пояс, цапля некоторое время стояла неподвижно, кося на мужчину одним глазом. Затем медленно раскинула крылья.
Динь-динь.
Перья крыльев были усеяны крошечными бубенцами, звенящими на разные лады. Юлай не видел их, просто знал, что они есть - он слыхал достаточно рассказов об этом крае и его обитательнице, чтобы не было нужды всматриваться. Юлай видел лишь серебряные искры на перьях птицы. И свою смерть.
Динь-динь. Потанцуй со мной?
Цапля закружилась на месте, переступая длинными ногами невероятным для птицы образом. Туман наполнился громким перезвоном бубенцов. Хохолок цапли, словно султан, развевался за её головой, огромные крылья перемешивали жёлтый туман, а длинный острый клюв разрезал его на ленты - и туман, вихрясь вокруг танцующей птицы, медленно тёк к Юлаю.
За цаплей в тумане вырастала какая-то тень. Она медленно сгущалась, приобретая очертания - что-то приближалось к Юлаю. Что-то большое. Что-то звенящее. Что-то, почувствовал Юлай, очень и очень нехорошее.
Когда первые жёлтые нити особенно густого тумана, накатывающего от цапли на Юлая, коснулись ног мужчины, он вдруг пришёл себя, вскрикнул, развернулся и вновь помчался вперёд. По крайней мере, ему очень хотелось верить, что бежит он действительно вперёд - если под ногами и был бывший тракт, то ничем он на этот самый тракт уже не походил.
Когда Юлай с бега перешёл на шаг и, наконец, решился обернуться, его никто не преследовал. Всё тот же жёлтый туман, клубящийся и текущий по собственной воле, всё та же каменистая серая земля, растворяющаяся в тумане в двадцати шагах. Похоже, Юлаю удалось убежать. Он нервно рассмеялся и тут же закашлялся - проклятье, какой же мерзкий этот туман...
Начинало темнеть, и Юлай вновь перешёл с шага на медленный бег. Остаться в Хуанмэнь-Жиндао на ночь Юлаю очень не хотелось. Очень-очень. Но до перевала Кам-Ка-Лианг всё ещё было далеко - в крайнем случае, придётся поискать какое-нибудь укрытие. Какое-нибудь такое, куда ни цапля не пройдёт, ни туман не просочится.
И где не будет теней.
Бывший жёлтым, туман начал окрашиваться багрово-красным, когда Юлай нашёл то, что было нужно. Старый дом, приткнувшийся у скал, - покосившаяся развалюха из чёрных рассохшихся брёвен. Однако ж, с дверью и крепкими ставнями. Осторожно отворив дверь, ужасно заскрипевшую петлями, Юлай вошёл в дом и осмотрелся.
В доме, вопреки его ожиданиям, не было пусто. Конечно, хозяева уже столетие как отсутствовали, но всё их хозяйство осталось - обувь у двери, одежда на гвоздях, у стен два огромных сундука, служивших, очевидно, заодно и кроватями, посуда на столе... Подойдя к столу, Юлай наклонился над тарелками. Высохшая, практически окаменевшая еда выглядела как-то странно - вся разломанная, усеянная разрезами и углублениями... Будто её клевали.
Юлай резко, как это вошло уже в привычку, развернулся - он вспомнил, что, входя, не запер за собой дверь. Но, к счастью, позади Юлая никого не было.
А потом, в полной тишине, на порог дома, медленно вышагивая, ступила серая цапля.
Динь-динь. Потанцуй со мной?
Цапля раскинула крылья, загородив дверной проём, и дом наполнился перезвоном бубенцов. Юлай рванул прочь - через стол, разбрасывая посуду, прямо сквозь казавшиеся такими прочными ставни.
Юлай бежал, поднимаясь всё дальше в горы, и на этот раз уже не думал останавливаться. Солнце где-то там, за туманом, садилось за горизонт, и вокруг стремительно темнело. Туман редел - и вскоре Юлай стал различать на фоне кроваво-красного неба силуэты гор, а потом разглядел и седловину. До перевала Кам-Ка-Лианг оставалось совсем немного, и Юлай побежал ещё быстрее.
Левая рука обильно кровоточила - он поранил её, когда проламывал плечом ставни. Но Юлай не обращал на кровь никакого внимания. Сбитые, натруженные долгим бегом ноги гудели - но Юлаю было всё равно. Он ничего не замечал и ни о чём не думал, кроме седловины впереди - вся жизнь его сейчас сосредоточилась там, за перевалом.
Динь-динь. Прощай, достопочтенный Вей Лин!
Туман окончательно рассеялся - и если бы Юлай обернулся, он увидел бы призрачное море внизу, багровеющее в последних лучах заката. Но Юлай не оборачивался.
Динь-динь. Кам-Ка-Лианг, я уже рядом!
Истекающий кровью, шатающийся от усталости, но Юлай всё-таки добежал. Он был на перевале. Кванлунг-Цай, гнездо проклятой цапли, осталось позади - а впереди ждал Мэйлай. Впереди его ждала жизнь. Юлай громко расхохотался, и его безумный смех, отразившийся от скал, тут же передразнило эхо.
А может, и не эхо.
За спиной Юлая послышался перезвон - настойчивый, нарастающий, он катился из тумана на перевал, прямо к Юлаю. С лицом, перекошенным безумной улыбкой, Юлай медленно развернулся. На него из тумана внизу надвигалась тень. Она стремительно приближалась, пока, наконец, не разбилась на множество чёрных крестов. Перезвон тысяч бубенцов непостижимым образом слился в грохот набата, вколачивающий воздух в скалы.
Всё так же медленно, словно во сне, Юлай повернулся обратно - в ту сторону, куда он бежал до этого, за перевал. Перед Юлаем, в десяти шагах от него, стояла цапля, почти чёрная в наступающей ночи. Птица склонила голову, словно приветствуя человека, а потом раскинула крылья.
Динь-динь. Потанцуй со мной!
Юлай расхохотался, чувствуя, как шевелит волосы у него на голове долгожданный ветер - от воздуха, гонимого тысячей крыльев. Слыша, как вгрызается в уши долгожданный шум - от перезвона сотен тысяч бубенцов. Видя долгожданную жизнь - там, впереди.
Куда нет дороги.
Не переставая смеяться, Юлай закрыл глаза, задрал голову к небу и, раскинув руки, закружился на месте. Он танцевал, танцевал вместе с цаплей - чувствуя, слыша и ощущая, как начинают звенеть на его руках бубенцы.
Кима Рионы.