В холодной северной стороне, где скалы увенчаны меховыми венцами никогда не тающих снегов, произошла эта история, если правду люд молвит. Там, на скалистых и голых плато, разделенные перевалом, стояли среди прочих два древних лайна: Шеаниен и Хэйтлайн. Лорд тир-Шеанис владел роскошным альпийским пастбищем, и стада его были лучшими на всем Севере, ну или по праву считались в числе самых тучных. Молва разносила весть о том от селенья к селенью, и многие завидовали тир-Шеанису. Но отвечал им тир-Шеанис: "Нет моей в том заслуги, что Эннеа послали мне эти луга во владение, и что добрые честные люди хорошо растят скот в моих селах". И достойной была скромность его, ибо всякий успех или неудача человеческая во власти Эннеа, но лишь мудрый правитель не станет жить с ближайшими Эннеа во вражде. Известно также, что благоволили к тир-Шеанису двое из множества Сил, и был один [из них] горный дух Йаритийэн, которому Лорд был по нраву как человек чести чистой и неуступной, как вершина Тан-Йеннарэт в лучах утреннего солнца. Другая же, покровительница супруги Лорда, могущественная Эрайя, была одна из Пяти Великих Сил, и ее милостью были луга зелены и стада тучны. И окрестные Лорды, не знавшие секрета, рано или поздно пришли к тир-Шеанису на поклон, и принял их тир-Шеанис благосклонно, простер свою руку над склоненными головами просящих, и произнес: "Как пять пальцев длани моей связаны неразрывно с ладонью, и как служат они вместе с ней одному делу, так будьте и вы связаны со мною нерушимым обетом. Приводите стада ваши на мои поля, и не будет вам в том отказа. Вас же прошу об одном: о верности моему Дому, который даст вам пищу и кров".
Так сказал Лорд Шеанийский, и принесли ему клятву окрестные Лорды, менее удачливые в скотоводстве. И стал Шеаниен велик, и пошла о нем слава по землям древней Виргенты, и жили соседи в достатке. Никому Лорд не отказывал от Дома, ибо милостью Эрайи могли его поля прокормить и впятеро больше, чем то было необходимо.
Другие же Лорды, лишенные нужды заботиться о пастбищах, направили силы людей своих на прочие ремесла. И были в Объединенных лайнах искусные ремесленники и хитромудрые торговцы, и славные пряхи без устали пряли невероятно легкую и теплую шерсть, какую делают только в тех уголках древней Виргенты, где сохранились еще секреты наших предков и Первопришедших.
Был в числе присягнувших Лордов и ближайший сосед тир-Шеаниса, тир-Хэйтен лорд Тарне-Иннан. И вначале с радостью он приводил свои стада на выпас в земли соседа, и радовался, глядя, как они тучнеют на глазах. Однако прошел год и другой, и сказал однажды Тарне-Иннан: "Мои стада так же тучны, как у тир-Шеаниса, но мои ремесленники искуснее, и никогда в Шеаниене не изготовят ни пиршественной чаши, ни ратного меча подобно моим". И перестал Тарне-Иннан кланяться учтиво соседу и сюзерену своему. Ничего не сказал тир-Шеанис, и по-прежнему был с Тарне-Иннаном учтив и великодушен. И решил тогда Тарне-Иннан: "Вот я стал так же богат, как мой сюзерен, и даже еще богаче, ибо мои пряхи искуснее прядут шерсть, и купцы мои дороже и выгоднее продают ее на ярмарках внизу, там, где у истоков Веллеминдена люди из Вейсвелских лесов и предгорий привозят трижды в год воск, мед, и тонкие южные ткани, чтобы меняться с нами. Сосед же мой и владыка ничего не смыслит в делах торговых, оттого у меня на столе редкие плоды с того берега Авейны каждый день могут быть, а у него же - только моей милостью". И перестал Тарне-Иннан бывать на пирах у своего сюзерена. Удивился тогда тир-Шеанис, и пригласил к себе соседа, и говорил ему такие речи: "Разве требую я от тебя сверх меры? Разве плохо с тобой обращаюсь, чтобы ты был на меня обижен?" Ничего не сказал ему Тарне-Иннан, но в душе его зашевелилась злоба. "По какому праву допрашивает он меня? Разве я против него зло замышляю? Он, верно, желает меня опорочить, оттого и вызывает отдельно от остальных моих братьев, славных Лордов, что от древнейших правителей Виргенты род ведут" - такие речи обращал неверный к другому вассалу, приехав к нему нарочно для такого разговора. А еще он говорил ему и прочим: "тир-Шеанис завидует мне, ибо он не имеет ничего без нас с вами. И своих никудышных торговцев посылает к Веллеминдену раньше, чем выдает дорожную грамоту моим. А я, Лорд в законном своем лайне, не могу уже посылать своих гонцов, его не спросив. В мужика из деревни он превращает меня, и вас также превратит, как наступит ваша очередь..." И так научил он своих торговцев, которые, как известно, и разносят главным образом по бескрайним просторам молву, что скоро уже по всей Виргенте и даже по землям Вейсвелла говорили о тиране, царящем без чести и закона в Шеаниене. И дошел тот слух до родной сестры Тарне-Иннана, юной Тарианты, что была женой могущественного и воинственного Лорда из самых крайних северных земель, чье имя нам вовсе не важно. И юная Тарианта искренне и долго рыдала у колен своего мужа, оплакивая горькую участь своего брата. И собрали северяне немалое войско, и отправились испытать, так ли богат Шеанниен, как рассказывают о том. Узнавши, собрал тир-Шеанис вассалов, и просил их о защите, взывая к данной ими клятве. И многие взяли мечи, и насмерть схлестнулись с противником, но Тарне-Иннан не только не выше на рать, но и радостно закричал: "Вот идут мои избавители, что спасут меня от гнета ненавистного тирана!" Услышал те слова Советник, бывший при тир-Шеанисе, и выхватил свой меч, чтобы лишить жизни говорящего столь недостойные слова. Тарне-Иннан отразил его атаку и сам громко поклялся уничтожить Советника вместе с его господином. Но вскоре понял, что Советник превосходит его в фехтовальном искусстве, и бежал от поединка, а когда Советник устремился за ним, то Тарне-Иннан подкараулил его в темном коридоре Артарэ Шеан, и нанес ему в спину тяжелую рану.
Тут вздрогнула скала, словно бы от боли, и обрушился камнепад небывалой мощи, и он смел наступавших северян. И Советник изменился лицом, и стало ясно, что это и есть сам Йаритийэн, принявший человеческий облик и среди людей живший как равный. И молвил он: "Многими бесчестьями ты покрыл себя, Лорд Хэйтиенский Тарне-Иннан, нарушил клятву свою и возгордился своими богатствами, забыв, кому ты ими обязан. Но если бы ты жил в своей гордыне, как живет улитка в своем улитище, не было бы в том беды никому, кроме тебя самого. Но ты, слепой в своем стремлении превзойти своего покровителя и благодетеля, стал подло и бесчестно распространять о нем слухи, и в том преуспел. Несложно разрушить то, что строилось веками; тяжело из руин вновь возвести неприступную и прекрасную цитадель. Ты же в два года разрушил то, что создавалось из поколение в поколение, от отца к сыну, славным родом Шеанским - их репутацию, доброе имя. Как может теперь сын малолетний тобой очерненного Лорда назвать имя отца своего и не устыдиться? Не по делам, а по словам люди судят, и даже Эннеа не в праве изменить их сердца и мысли. Но каждое слово твое, ставшее делом, против тебя самого обернется, и сам ты испытаешь то, что причинил своему сюзерену".
Так оказался Тарне-Иннан внезапно в своих покоях, один, но не внял словам Эннеа, а лишь больше прежнего разозлился. Он собрал в сундуки свое добро, погрузил на повозки, и отправился на Север, заявлять права на лайн, где правила овдовевшая в одночасье после волшебного камнепада юная Тарианта.
Тарианта же поняла тем временем, что худой мир лучше доброй ссоры, и пришла в Артарэ Шеан, и слезно молила о прощении. Но хмур был тир-Шеанис, и обратился он к Советнику (а мы уже знаем, что это был Эннеа, и было ему ведомо больше, чем открылось бы искуснейшему из магов). И вопросил правитель: "Причастна ли эта женщина к распространению дурной молвы обо мне?" И желал бы Йаритийэн ответить "нет", ибо видел он, что Тарианта сама была введена в заблуждение слухами. Но ее руками был развязан узел на привязи злой собаки Войны, и сделала она это вполне по своей воле. И она привела войска под стены Артарэ Шеана, и желала гибели тир-Шеанису. Об этом поведал бесстрастно Йаритийэн. Гнев и великая печаль окутали мысли тир-Шеаниса. И после долгих раздумий объявил он:
"Брату твоему я отказываю от дома, впервые, и навеки веков. Однако ты можешь остаться в его крепости Артарэ Хэйтан, и править его землями, оставаясь под моею дланью. Но не попадайся мне на глаза без нужды, ибо ты и твой брат причинили мне боль великую, и не дарую я своего прощения ни ему, ни тебе".
Молва гласит - так было. Говорят также, что обоз Тарне-Иннана был разграблен разбойниками, а сам он был убит ударом в спину, по дороге на север; другие же утверждают, что он благополучно процарствовал там какое-то время, после чего предан и убит был собственным оруженосцем. Как то было вправду, мне не ведомо ныне, но проклятие Йаритийэна сбылось так или иначе. Тарианта же вторично вышла замуж и навсегда оставила Хэйтлайн, прежде собственноручно в припадке безумия, которые стали с нею случаться, спалив Артарэ Хэйтен. А тир-Шеанис еще долго провластвовал, и славными делами восстановил свое доброе имя в округе, но до конца своих дней тенью на сердце его лежало воспоминание о предательстве Тарне-Иннана, клятвопреступника.