-Ну, молодёжь, хотите посмотреть, как у меня теперь всё устроено? - спросил Михаил Кузьмич, бросая окурок на снег, и придавливая его сапогом. Кентавр же пробил наст копытом и затушил сигарету об снег.
Мы закивали и пошли в мастерскую, следом за Кузьмичом и Григориосом.
По помещению были разложены явные заготовки для столов, табуреток и стульев. Брунгильда сидела в углу и обрабатывала наждачкой деревянную панель (скорее всего - будущую столешницу). Григорис прошагал к противоположной стене и принялся собирать аналогичную деревянную панель. Михаил Кузьмич устроился на стул неподалёку от входа и начал стамеской вырезать пазы на досках. Мы, полукругом, уселись на корточки перед дядей Мишей.
-Что? Удивительно, как жизнь обернулась? - поинтересовался он.
-И не говорите... - сказал я задумчиво.
-Кстати, Васька, что у тебя с глазами-то? На вид - как у кота.
-Ну, сами же говорите: удивительно, как жизнь обернулась, - произнёс я, снимая шапку. По ощущениям, я мог сказать, что уши у меня сейчас - тоже кошачьи.
-Твою ж дивизию... Это же ж... Уши-то тоже не человеческие, - пробормотал, Кузьмич, прижимая руку ко рту, стараясь не задеть себя стамеской.
-Ну, дядя Миш, я, со вчерашнего дня, уже и не человек. Кот-оборотень. Или, вроде того...
-Вот оно как... И как оно? Как всё произошло то?
-А я и не понял, как оно произошло... Упал с дерева и, бац, глаза, как у кота. А как оно вообще - пока не ясно.
Кузьмич закивал.
-Дядя Миш, вы расскажите, как у вас-то тут всё так сложилось? - попросил Юрец.
-Да-да. Нам интересно, - поддержали мы с Саньком.
-Да что тут рассказывать... Вчера утром собираюсь уже в свою мастерскую, яишинку на завтрак жарю... Новости включил. А там про потусторонних рассказывают. Я проверил какой канал включен. Но нет. Не какое-то "ТВ-3", а "Россия 1". Значит - врать не должны. Ну, или хотя бы не так сильно врать будут. Но очень уж всё желтушно звучало. Потом прихожу к своей мастерской, а перед ней Гришка мёрзнет (на нём тогда какая-то лёгонькая рубашка была). Ну, думаю: видать и правда всякие потусторонние появились. Поздоровался с ним, познакомились, пустил в мастерскую, выдал ему свой старый пуховичок, затопил буржуйку, отогрел его чаем. Так, слово за слов посидели с ним, поговорили. Выяснил, что он тоже столяр. И поклялся он, в благодарность, впредь помогать мне с работой в мастерской. Решили, что жить он пока тут будет, а там уж посмотрим.
Кузьмич замолчал, переводя дыхание и внимательно осматривая доску. После чего, взялся за следующую доску и продолжил свой рассказ.
-Собрали с Гришкой стол, чтоб я посмотрел на его навыки. Сели обмыть. Ну, то есть, я сел, а Гриша - на стойках. И обмывали-то не водкой и не самогоном. А наливкой домашней смородиновой. Выпили по рюмке, закусили, поговорили... Наливаю следующую, а тут открывается дверь, и, как к себе домой, заходит она - (кивок в сторону Брунгильды) - Выпивает мою стопку и говорит: "Имя моё - Брунгильда. Я - дворфийка из клана Кипящего Котла. Вино - говно. А стол - лишь чуть лучше. Но могу вам помочь". Я сразу взбеленился. Ну, стол-то, и правда, был не очень: за час собрали, чтобы посмотреть. Тяп-ляп и готово. А наливкой своей я очень горжусь. Спрашиваю: "Да не уж-то!?". Она на меня так внимательно посмотрела и говорит: "Дай мне инструменты и материалы, а я покажу, как стол для распития должен выглядеть". И показала ведь. Вон - (кивок в сторону небольшого столика, стоявшего около упомянутой буржуйки) - назвала это "стол для одинокого пивопития". Хороший столик: с откидной скамейкой и углублением под кружку. Мы с Гришкой сразу её за свою признали. Её столик, как положено, на троих обмыли. Пока пили, она объяснила, что ей в моей наливке не нравится, и как это можно исправить. И по делу всё говорила.
Дядя Миша вновь замолчал, осматривая доску и откладывая её в сторону.
-Ближе к вечеру подкинул обрезков в печку, запас на подтопку оставил, выдал Григорию пару одеял, а Брунгильду к себе пригласил. Дома она мои полки и шкафы осмотрела, спросила: сам ли делал - а когда подтвердил, заявила, что я не так уж безнадёжен и пообещала мне и Грише помогать, чтоб из нас точно толк вышел. А утром лепёшек напекла. С виду - простенькие, а сытные. И на вкус - моё почтение. Ну, вы и сами уже попробовали... А в мастерской я распланировал с размахом, какой мебели можно на продажу наделать... Думал втроём-то, да с такими руками - точно управимся. А если что, то можно и завтра доделать. Но Брунгильда сказала: на сегодня распланировал, так сегодня и делать будем.
Кузьмич опёрся на доску и посмотрел в сторону дворфийки.
-Может, такая мне всё время и нужна была? Чтоб не пыталась угодить, а на равных общалась и, когда нужно, и осадить могла. В общем, молодёжь, вы с меня пример не берите, а сразу решайте: что вам от жизни и от женщин надо.
Закончив, дядя Миша отложил доску, достал сигареты и закурил. Брунгильда сразу же высказала своё недовольство.
-Кузьмасон, выйди из мастерской и отойди на десяток шагов. Ты - в мастерской главный, а значит - должен быть примером. Тем более, когда дети пришли на работу посмотреть.
Михаил Кузьмич тяжело вздохнул и пошёл к выходу. Я и Санёк пошли следом за ним, а Юрец уселся на корточки рядом с дворфийкой.