Надя смотрела на меня радостными глазами. "Дюшес" восторга, карамель ностальгии и кофейный привкус любопытства. Карамель выделялась довольно чётко: видимо, я и правда был похож на Пирата... Вдруг, отчётливо появился томатный вкус.
- Илья, а ты точно не Пират? Я слышала, что животные могут превращаться в потусторонних... - щёки Нади приобрели лёгкий оранжевый оттенок (если бы не "собачий дальтонизм", я бы сказал, что они слегка покраснели).
- Точно-точно. Я рад, что напоминаю тебе любимого пёселя из детства... Конечно, животные и правда могут превращаться в потусторонних при определённых обстоятельствах. Например, сама Сияющая Лиса, если легенды не врут, полторы тысячи лет назад была обыкновенной лисицей. Но свою жизнь человеком я точно помню.
"Дюшес" и карамель ослабли, кофейный вкус пропало почти полностью. Зато, вкус помидоров, мало того, что усилился, так ещё и помидоры стали маринованными.
- Так, Надя... Я сказал, что мысли читать не умею. Поэтому, лучше озвучь их. Либо постараюсь убедить, что смущаться тут нечего, либо сам начну смущаться.
- Да я ничего такого и не подумала... Просто... Когда ты превратился... Ты и правда очень похож на Пирата... Но ты это - ты... Но мне захотелось, как в детстве... Облокотиться, как на подушку и рассказать о жизни... Но... Ты это - ты... Мы знакомы всего пару дней... - лицо Нади по цвету напоминало морковь, в её эмоциях преобладал вкус томатов (снова свежих).
- Всего то? И чего тут смущаться? Я, в принципе, и не против побыть твоим "подлокотником". Вот если бы тебе, для полного погружения в детство, захотелось бы, чтобы я тебе нос лизнул... На второй день знакомства это, пожалуй, действительно был бы перебор и повод для смущения. Вон Алисе я и на второй месяц знакомства не готов по-братски нос лизнуть. Хотя, клятву братской верности я дал ей ещё в первый день...
Надя улыбнулась. Сначала - смущённо и неуверенно. Потом - шире (вновь появился вкус маринованных помидоров, но, на этот раз, - поровну с апельсинами).
- Не знаю уж, что ты там себе вообразила, но сейчас я сам начну смущаться.
- Я просто... Представила Алису в её лисьей форме... А рядом - тебя... В человеческой форме... И...
Я прикрыл морду правой лапой.
- Видимо, Алиса не ошиблась, и вы и правда станете с ней подругами: воображение у вас похожее.
- Кстати, а ты действительно не против, если я на тебя облокочусь?
- Не против. - сказав это, я улёгся на пол рядом с ковром.
Надя кивнула, подлила себе в чашку кипятка, взяла два пирожка и уселась на ковёр рядом со мной. Один из пирожков она протянула мне.
- Пирату я порой жаловалась на жизнь. Говорила, что на лето много читать задали, что мама меня не любит... Но сейчас-то мне уже на лето ничего не задают, а мама... Мама развелась с папой и переехала вместе со своим новым мужем куда-то на юг. А Пират исчез.
- Исчез?
- Да. Когда бабушка умерла... Мне было десять лет... Я тогда была в деревне... Папа приехал на выходные... У них с мамой тогда уже начинался разлад в отношениях... А тогда ещё бабушка заболела... Папа позвал меня в комнату к бабушке... Объяснил, что бабушка хочет мне что-то сказать. Бабушка взяла меня за руку и сказала: "Не горюй, внученька. Моё время уже ушло. А тебя ждёт долгая жизнь и светлая судьба". Она отпустила мою руку, закрыла глаза и... И умерла... Я побежала к Пирату... Он бы всё понял... Но его нигде не было... Я тогда до вечера плакала в его будке...
Я с трудом сдерживался, чтобы не начать лакать из её чашки (это было бы как-то неправильно): соль и горечь её грусти были... Не сказать, что непереносимы, но весьма ощутимы.
- Прости.
- За что? Мне даже стало легче. Я слишком долго носила это в себе: уже девять лет. Почти половину своей жизни. Это ты меня прости. Ты ведь ощущаешь все мои эмоции на вкус. Я сомневаюсь, что это сейчас было приятно...
- Ну... Не сказать, чтобы совсем плохо... Как будто морской воды наглотался.
- Извини. Я не знаю, что на меня нашло. Возможно, правда, слишком долго носила в себе. А сейчас как будто снова оказалась рядом с Пиратом... - горько-сладкий вкус раскаяния накатился на меня. Вдруг Надя прижалась ко мне (буквально на пару секунд), а потом отпрянула. Я вновь почувствовал вкус маринованных помидоров.
- Ой, я...
- Можешь особо не смущаться. Сама же говоришь: как будто снова оказалась рядом с Пиратом. А его, наверное, так по-дружески, порой, обнимала.
- Да. Но, так это - Пират... А ты...
- Ну, и? По-моему, мы уже, отчасти, стали такими же друзьями.
Надя смущённо улыбнулась.
- Наверное, ты прав. А расскажи мне, как ты встретился с Алисой? И как ты дал ей клятву братской верности?
- Ну, история - не самая короткая. Поэтому, намешай себе ещё чаю, а мне подай ещё один пирожок. Сама делала?
- Да. У тебя же потусторонняя форма - пёс. Вот я и подумала, что надо бы сделать пирожки с мясом. Ты ничего такого не думай... Мне правда... Правда было страшно одной через парк идти... - как же легко Надю смутить... С другой стороны, помидорный вкус смущения - куда лучше, чем кисло-горький страх или травянисто-картонное отвращение.
- Ладно, будем считать, что ты заранее предполагала, что сегодня задержишься на работе. Вот и наготовила пирожков, чтобы отблагодарить меня за провожание.
Надя кивнула. Вкус томатов снизился, хоть и не пропал полностью.
- Ладно. Устраивайся поудобнее и слушай потустороннюю сказку на ночь?