Рябов Игорь Владимирович : другие произведения.

Кардинал мафии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дело простое: по просьбе телезвезды последить за ее мужем. Но едва частный сыщик по прозвищу Филин начинает слежку, как его подопечного убивают. Плюс к этому убивают и заказчицу - телезвезду. Надеяться теперь Филину не на кого: он крайний. Вот и мечется он между милицией, ФСБ и бандитами... (Глава 1-5 и пока еще часть шестой.)

Рябов Игорь Владимирович

КАРДИНАЛ МАФИИ




































Рябов И. В.
Кардинал мафии: Роман. - М.: Изд-во
ЭКСМО-Пресс, 2001. - 320 с. (Серия "Русский
бестселлер").
ISBN 5-04-088063-4
Дело простое: по просьбе телезвезды последить за ее му-
жем. Но едва частный сыщик по прозвищу Филин начинает
слежку, как его подопечного убивают. Плюс к этому убивают
и заказчицу - телезвезду. Надеяться теперь Филину не на кого:
он крайний. Вот и мечется он между милицией, ФСБ и бан-
дитами...
УДК 882
ББК 84 (2 Рос-Рус) 6-4
Самым дорогим и любимым -
родителям посвящается эта повесть.
Без их терпения и поддержки она просто
никогда не была бы дописана до конца.




Глава 1



Я стоял в одном из вечно грязных и темных переулков Стригинского поселка. С недавних пор загромоздили его двух- и трехэтажными доминами, прямо-таки хоромами. Повыскакивали они, как черти из коробченки, одновременно с ростом авторитета и вседозволенности местного водочно-косячного криминалитета, то есть братвы, как сейчас принято выражаться среди очень определенных кругов.
Из раскрытого освещенного окна в домике, спрятавшемся за полутораметровым забором из крепких струганных досок, ангелочек Варум интимно и жалобно напевала что-то о зимней вишенке и всеобщей презумпции невиновности. Моя же стихия чаще всего ночь, темная, как одиночество, и неприятная, как грязь на ботинках. Сердце бешено стучит от опасной пустоты за спиной. Так и должно быть, потому что я - Филин.
Как-то раз Галинка, черноволосая колдунья и секретарь босса по совместительству, при обязательных в таких случаях свидетелях полушутя-полусерьезно напророчила мне быть Филином. Я тогда по какому-то поводу отирал свою потрепанную в длительных боях шкуру в приемной шефа. И вот, подавая мне очередную чашечку крепко заваренного кофе, она ехидно так заметила:
- Гошик, ну какой же ты орел? Ты забудь про свою фамильную гордость и трезво посмотри на себя в зеркало...
Напротив кресла висело большое зеркало в вычурной рамке из обожженного дерева. Пришлось подчиниться. Естественно, я не ожидал увидеть там что-то неожиданное или необычное.
Из зазеркалья нагловато уставился надоевший уже мне своим видом Игорь Орлов, тридцатилетний циник и страшный лентяй. Благодаря таким чертам характера, но больше вопреки им я уже четвертый год как на свободе. И не просто дышу чистым воздухом на бескрайних просторах нашей усталой матушки-Родины, но и приношу ощутимую пользу. Себе. Я изнемогаю от трудовой повинности, занимая ответственный пост зама главы охранного агентства "Легион".
Темные, когда-то буйно кудрявые волосы подстрижены так коротко, что и ухватиться не за что. Эта привычка сохранилась еще с зоны. Да и по нынешним соображениям безопасности незачем отращивать гриву, как у старого африканского льва. Лицо чуть-чуть удлиненное и не очень отталкивающее, на мой взгляд. Глубоко посаженные карие глаза смотрят одновременно и внимательно, и слегка с усмешкой, спрятавшись в затемненных стеклах очков. Сами очки дорогие, с позолоченной оправой, явно забугорного производства. Скромные, как у юного пацаненка, усы дополняют пейзаж. Еще не расплывшееся, но и никогда не бывшее спортивным тело упаковано для пущей сохранности в темно-серый двубортный костюм свободного покроя. На шее висит ненавидимый мною галстук. Шелковый, в пестрых цветах, по самой последней моде нижегородских "купи-продай".
Галя грациозно выбралась из-за своего стола, сделанного из мореного дуба. Вся остальная мебель была в том же стиле - дорогой и престижной, как и положено для процветающей не первый год фирмы. Походкой завзятой манекенщицы секретарша невинно и в то же время зазывающее продефилировала к приставному столику. В который уже раз я зачарованно проводил взглядом ее стройную фигурку. Задержавшись взглядом на точеных ножках, удрученно вздохнул.
Не оборачиваясь, Галя тихо, словно бы только для себя, произнесла:
- Ты - Филин...
После некоторого раздумья она влила в кофе изрядную порцию коньяка. Затем повернулась ко мне и, выдержав эффектную паузу, добавила с расстановочкой:
- Большой и наглый, очкастый Филин!
Вот с тех пор и стал я для всех Филином. Птицей умной, хитрой и наглой, но только в сумерки, а не при ярком солнечном свете...
И сейчас единственным моим спутником и союзником была тьма, по-осеннему плотно накрывшая улочку. Я старался держаться поближе к крепко сбитому забору, в тайной надежде найти в нем лаз. Воспользоваться калиткой мне все равно не удалось бы: рядом с ней ошивался какой-то субъект.
Я уже совсем отчаялся найти себе достойный вход, а где-то за спиной послышались далекие, но явно приближающиеся шаги. Судя по звуку, ног было четыре.
Пришлось все-таки повернуться к забору задом, а к ним передом, усиленно изображая полную потерянность во времени и пространстве на почве злостного алкоголизма.
- И чего это ты, козел, здесь шляешься? Высматриваешь?
- Да ничего вообще-то...
Прямо передо мной нарисовалась парочка упакованных в "Адидас" и кожу молодых и упитанных бычков. Они стояли, молча и лениво пережевывая "Стиморол" и на расстоянии десятка метров источали запах угрюмой агрессии вместо свежего дыхания. Наглые и самоуверенные. Сами себе они казались невероятно крутыми парнями.
Дело начинало обретать неприятный привкус. Как всегда не вовремя проказница Фортуна повернулась совсем не тем местом, с которым хотелось бы пообщаться. Вмиг протрезвев, я с самым серьезным видом объявил, улыбаясь вполне искренне и обезоруживающе:
- Робяты, не смотрите, что я хилый и в очках...
И сразу же перешел к делу, не давая им прийти в себя и взяв инициативу за хлипкие жабры. Не прицельно, но зато быстро и сильно врезал носком ботинка тому, что был повыше и находился справа от меня. Удар попал туда, куда и предназначался, - в коленную чашечку. Отметил краем глаза, как он закипает от дикой боли, готовясь разродиться пароходным гудком. Второму повезло гораздо меньше. Он случайно наткнулся массивным кадыком на мой правый кулак, едва не переломав при этом хрупкие пальчики. И завалился прямо на придорожную травку.
Первый же мальчик все-таки успел набрать обороты и включил глотку на уровне пожарной сирены. Стоило с размаху надавить рукояткой пистолета на его правый висок, как он хрюкнул и замолчал, отключив сигнализацию вместе с сознанием.
Но сирена все-таки сделала свое дело. Слышно было, что к потерпевшим спешит помощь. Я перемахнул через забор, рассчитывая прорваться через сад на соседнюю улицу, используя внезапность и возникшую суматоху. Суворовский орел!
Пока я подминал под себя куст шиповника, не совсем удачно приземлившись, моя бедная шкура стала превращаться в ежиную.
Преследователи принялись ожесточенно палить в ту сторону, где я только что пытался скрестить Филина с ежом.
Сладкоголосую Варум сменили импортные классики стиля диско с нестареющей композицией о Гришке Распутине. В такт с музыкой я по-пластунски приближался к спасительным яблоням и вишням, образовавшим настоящие джунгли.
Оказавшись под прикрытием деревьев, я облегченно вздохнул и встал с колен, на которых преодолевал последние метры до укрытия. И тут же автоматный ствол уткнулся в мою спину.
Вместо предложения поднять руки повыше, а ноги расставить пошире мой опекун шандарахнул прикладом промеж лопаток. Я в падении успел развернуться к противнику лицом и почти уже достал из кармана полуплаща свою волыну. Но симпатичная девчонка с "АКМ", тряхнув золотыми кудряшками и обнажив в улыбке белоснежные ровные зубки, плавно нажала на курок. Ночную темень разорвали яркие вспышки и оглушающий треск будильника.


Глава 2

Сегодня мне особенно не хотелось просыпаться. Впрочем, как и всегда - я ведь и на самом деле не жаворонок, чтобы вскакивать ни свет ни заря. А обязательные побудки на зоне именно в такое время, когда все нормальные люди еще досматривают последние, обычно самые сладкие и нежные сны, доводили меня до тихого бешенства и сделали окончательным врагом будильников.
Кое-как разлепив чугунные веки, я с ненавистью смотрел на самодовольно тикающий механизм. Как ни в чем не бывало он последний раз сказал мне динь-дон и продолжил тикать дальше.
Моя драгоценная половина уже вторую неделю во всю силу отрывалась в круизе по Европе. С чистой совестью и со всего размаха я отправил своего извечного врага в стену. Осколки стекла и пластмассы разлетелись в разные стороны. Бешено завизжала, разматываясь, заводная пружина, по всей видимости, покрывая меня нецензурной бранью.
- Первый, - с улыбкой сказал я вслух и потянулся за лежавшими на прикроватной тумбочке сигаретами. - Хорошо, что Лельки нет дома.
Дожевывая на ходу пару квадратиков молочного шоколада с любимыми лесными орешками, я мелкой рысью промчался по лестнице вниз.
-Сегодня экономим на бензине, - оповестил я себя, пробегая мимо собственной "Вольво", чтобы поймать какого-нибудь частника. Около меня плавно притормозила явно служебная "Волга" с водителем, приученным уважать пассажира. - Браток, - так как за рулем был парень с простым бесхитростным лицом, едва ли старше меня, давай до центра Сормово.
Добрались минут за двадцать.
Я поднялся на четвертый этаж. Мой персональный кабинетик располагался напротив директорского, отделенный от него нашей общей приемной. Когда мы только еще организовывались, шеф предлагал более просторные апартаменты в другом конце коридора. Со своей собственной приемной и молоденькой секретаршей, глазевшей на меня влюбленным взглядом. Но я отказался, сославшись на то, что никогда не был буржуем и привыкать к этому нужно постепенно. Все дружно посмеялись над недотепой, и в результате я занял ту комнатку, которая мне понравилась, хотя вначале в ней планировалось разместить наш пока жиденький архив. Но зато теперь я имел возможность постоянно лицезреть Галинку, которая еще со времени нашей совместной учебы в школе относилась ко мне с покровительственной симпатией отличницы к шалопаю.
- Добрый день, малыш!
Не задерживаясь, я прошел в кабинет, на ходу снимая кожаный плащ. И как-то потерял в один миг всю бодрость, словно бы предчувствуя особым нюхом приближение какой-то еще неосознанной и невидимой опасности. Усталость просто швырнула меня в кресло.
Дверь кабинета открылась, и ко мне зашла Галя в обтягивающем костюмчике леопардовой расцветки.
- Чего невеселый с утра?
- Да так, ерунда кошмарная снится. Ты на моем месте навряд ли была бы веселее.
Она повернулась к выходу:
- Я сейчас тебе кофе заварю.
В дверях опять остановилась и, потупив взор, томно выдохнула:
- Ведь ты у меня единственный...
- Да?!
- Да-да, шеф с самого утра звонил и сказал, что срочно улетает в Москву на пару дней. Там какие-то важные переговоры наметились. А он, как пионер, в разведку отправился. Лично...
- Черт бы его побрал с такой непредсказуемостью, раздраженно пробормотал я вслед закрывшейся двери.
Опять придется менять все планы на ближайшие дни, загружаясь своими и его обязанностями.
Я нажал кнопку на пульте внутренней связи.
- Галя, захвати, пожалуйста, еще и его еженедельник. Посмотрю, что он там напланировал на сегодня.
- Уже несу.
Когда я видел ее или хотя бы просто слышал приятный бархатистый голос, то мне порой становилось жалко, что я так поторопился жениться на Оле. Да, я ее сильно любил тогда и люблю сейчас. Но почему-то не чувствую себя рядом с ней полностью счастливым и умиротворенным, словно что-то изменилось в наших отношениях после свадьбы. С Галей же все наоборот. И, зная ее расположение ко мне, я наглым образом этим пользовался. Но постоянно старался переводить опасные ситуации в шутки, соблюдая хоть и маленькое, но все же расстояние между нами.
Полистав еженедельник Сергея, я не обнаружил там очень уж серьезных дел. В этот раз шеф выбрал все-таки более удачное время для поездки, чем обычно. Несколько встреч перенесем на последующие дни, обзвонив партнеров. И обязательно надо будет съездить после обеда в ассоциацию "Вектор" для заключения договора на выполнение охранных мероприятий нашей фирмой. Ну, что ж, флаг нам в руки и барабан на шею.
Через полтора часа бурной, но рутинной работы сквозь сизый сигаретный дым, равномерными слоями расположившийся в окружающем меня пространстве, до сознания пробился по селектору Галинкин невозмутимый голос:
- Игорь Васильевич, - так полагалось при посторонних, - к вам пришли из ФСБ.
- Пусть заходят.
Я встал из-за стола, разминая затекшую спину, воспользовавшись передышкой, и посмотрел в окно. На улице уже по-осеннему накрапывал мелкий дождик, разогнав шумные ребячьи ватаги в соседнем детском садике. Около самого стекла, почти задевая его, раскачивались мокрые кленовые ветви, словно махая на прощание уходящему лету.
- Здравствуйте, - в кабинет вошел крупный мужчина, постепенно, но неукротимо лысеющий, - меня зовут Алексей Ильич Машин. Заместитель начальника отдела в ФСБ.
- Присаживайтесь. - Я сделал приглашающий жест, и он опустился в одно из кресел около невысокого журнального столика. - Чем обязаны столь высоким гостям?
Он улыбнулся как-то устало-добродушно, ведь мы оба прекрасно понимали, что и ему, и мне известна причина, которая свела нас сейчас вместе. Но и необходимые правила игры тоже были соблюдены. Мне он понравился сразу.
Решив быть вежливым до конца, я поинтересовался:
- Может быть, чай или кофе? Спиртное не предлагаю - понимаю, что работа есть работа.
- Я лучше закурю. Все равно у вас тут дым столбом стоит.
Мне пришлось скорбно развести руками:
- Весь в работе, все в дыму.
И действительно, дышать было трудновато. Пришлось включить кондиционер, чтобы хоть малость разогнать сизый туман. Я опустился в кресло напротив и приготовился внимательно слушать. Но чтобы не начинать разговор первым, тоже закурил, явно давая понять, что, будь я партизаном, меня проще было бы убить, чем вытянуть хотя бы слово. Он это, видимо, понял и, удрученно вздохнув, начал:
- Игорь Васильевич, я, собственно, по поводу вчерашних событий. Вы, наверное, и без предисловий уже догадались, о чем пойдет речь?
Чекист пристально посмотрел на меня, но я продолжал молчать, пыхтя сигаретой. Не дождавшись от меня признаков удивления, страха или чего-либо подобного (не знаю, что он ожидал увидеть), майор, продолжил:
- Мы знаем вашу фирму как организацию солидную и вроде бы не замешанную в криминальных игрищах. Только по этой причине я приехал к вам сам поговорить для начала, а не принялся дергать ваших людей на Воробьевку.
- С какой это радости? - наконец-то я подал голос.
- Ну, вы же взрослый человек и прекрасно понимаете, что все с самого начала было неправильно. Так не должно быть! Какая-то Варфоломеевская ночь со стрельбой. А потом вы приволакиваете к нам четверку паразитов и пишете заявление о похищении паренька и попытке вымогательства. И что нам прикажете теперь делать с ними, если вы, не имея на то законных прав, взялись освобождать заложника? Где доказательства, что все это вообще происходило на самом деле, а не придумано вами, чтобы убрать этих парней нашими руками?
Майор, видимо, начинал кипятиться, но я уже понял, в каком ключе надо вести беседу, чтобы достичь того, что нужно нам.
- Видите ли, Алексей Ильич, так сложились обстоятельства, хотя нам самим не хотелось этим заниматься. Вы уж поверьте, очень не хотелось.
- Так вы должны были сразу же обратиться в милицию. Или к нам, хотя этот случай и не в нашей компетенции...
- И обратились бы, - перебил я его. - Но попросивший нас о помощи, наш же подопечный, категорически запретил и даже умолял этого не делать. А мы - контора частная, и желание клиента для нас не пустой звук, если оно не противозаконно. Мы живем за счет желаний клиентов...
- Но вы могли же поставить нас в известность...
- Нет, не могли, - жестко ответил я.
Чекист очень хотел возмутиться. Но я постарался не дать ему этой возможности и немного мягче продолжил:
- Извините, Алексей Ильич, но на самом деле не могли. Вот вы говорите, что знаете нашу организацию как порядочную, а мы вас, нынешних, совсем не знаем. Зато мы знаем, что большинство заложников гибнет при освобождении из-за наплевательского к ним отношения. И мы видим - не слепые все-таки, - что сейчас в этой стране продаются все. Мы же не продаемся, мы работаем за деньги. И, смею заметить, за большие деньги.
Немного помолчав, добавил:
- И, между прочим, это было дело нашей чести.
Гроза миновала. Видно, что майор тоже задумывался о том бардаке, что творился на одной шестой части суши, когда-то бывшей великой державой, а ныне живущей по беспределу, не утруждая себя соблюдением каких-либо законов. Будь они государственными, воровскими или просто человеческими.
Машин затушил истлевший до фильтра окурок в пепельнице, сделанной из цветного стекла в причудливой форме потрепанного ботинка, и достал из кожаной папки бланк допроса и одноразовую шариковую ручку. С тактом времен застоя экономики и расцвета КГБ, мягко, но одновременно настойчиво произнес:
- Игорь Васильевич, я надеюсь, что вы не имеете каких-либо возражений, если мы сейчас предварительно побеседуем более подробно о вчерашнем происшествии, а затем я оформлю бланк допроса. Вы проходите по этому делу как свидетель, и мы сейчас обязаны произвести некоторые следственные действия. Дело-то серьезное. Итак?..
"Черт бы тебя побрал, начальник. - Я взглянул на часы. - Скоро обед..." Но прошипел сквозь зубы:
- Всегда готов.
И я рассказал о том, что два дня назад у одного крупного предпринимателя, охрану которого осуществляла наша фирма, был похищен с целью выкупа тринадцатилетний сын. Как такое могло случиться? Скуповат был этот "новый русский", и договор предусматривал только круглосуточную охрану офиса, напичканного деньгами и электроникой, и сопровождение самого мэна нашим водителем-телохранителем. После случившегося он впал в истерику и, посулив длинный-предлинный бакс, умолял спасти его чадо.
- Дело, конечно же, не в баксах, - тут я встал и принялся нарезать круги от двери до своего стола, чуть было не споткнувшись о ноги Машина, которые он предусмотрительно постарался спрятать под кресло, - дело чести.
И хотя таким видом деятельности раньше нам не доводилось заниматься, но, слава богу, все прошло удачно. Может быть, благодаря тому, что наши ребята все-таки прошли хорошие жизненные школы. Кого только у нас нет! И бывшие коллеги Машина по различным силовым ведомствам, и ребята, прошедшие всевозможные горячие точки планеты, и психологи с аналитиками. Есть и бывшие зэки, вроде меня, вытащенные из грязи в князи.
Папаша передал курьеру беспредельщиков требуемую сумму и получил в обмен честное пионерское слово отпустить вечером парнишку. А дальше было дело техники. Незаметно отследили и повязали. Почти мирно, правда, не обошлось без выстрелов. Но, к счастью, никто не пострадал. Хеппи-энд. Папа получает сынишку. Мы - премию и более солидный договор, к тому же с самой надежной и эффективной рекламой. А гэбэшники четверку преступников, мирно обживающих нары в ожидании суда.
- А если бы они его убили? - невинно поинтересовался майор. - После получения денег. Или до того.
- Тогда мы убили бы их, - я не менее невинно посмотрел в его серые глаза.
Машин написал протокол, предусмотрительно опустив в нем заключительную неофициальную часть беседы. А я, внимательно прочитав его убористое аккуратное произведение, скромно оставил свои автографы на каждой странице.
Уже взявшись за ручку двери, Машин, полуобернулся и невзначай, походя, спросил, почему-то переходя на "ты":
- Ты по какой статье сидел-то?
- По сто семнадцатой.
-А-а...
Видимо, его это заинтриговало, и он решил еще сильнее надавить мне на любимую мозоль:
- Кого ж ты так, что откупиться не мог?
- Не твоих коллег. - Я начал закипать и, увидев в его прищуренных глазах пробудившуюся корпоративную честь, добавил: - Иначе точно откупился бы.

Глава 3


Я впал в очередной раз в тупую апатию. Господи, как же мне хочется, чтобы когда-нибудь я смог обнаружить в себе силы, не дающие проваливаться в прошлое, которое отнимает волю и свободу. Ощущение незаживающей раны. Сквозь ватную пелену тумана в сознании проявилась Галя. Она что-то щебетала вдалеке, двигалась. И постепенно я стал вникать в порхание Гали и даже что-то ответил невпопад.
Она присела на край моего стола, бесцеремонно сдвинув в сторону какие-то бумаги. Лицом к лицу, да так близко, что я поневоле уловил тонкий аромат ее тела, свежий, влекущий, шелковистый. Из ее карих глаз струилось то, что было лучше всякого лекарства: любовь с оттенком беспокойства. И еще в них плавал едва уловимый намек на слезинку, жалостливую и с трудом сдерживаемую. Слезинку о себе, обо мне, об этой странной и несуразной жизни, обставленной частоколом ошибок и разочарований. Я встал из кресла и отправился в угол кабинета. Там, в сейфе, среди разнообразных бумаг и вещей стояла початая бутылка "Белого орла". Щедро плеснув в стакан, залпом выпил.
Подойдя к Гале, я молча стянул ее за руку со стола, сжал в крепких объятиях, да так, что почувствовал ее бешено колотившееся сердце. А затем, недолго раздумывая, поцеловал крепко во влажные ароматные губы, от избытка всех скопившихся за долгие годы чувств.
- Спасибо за все, Рыжик.
Не открывая глаз, она доверчиво прижалась ко мне и тут же ошарашила, нежно прошептав прямо в ухо:
- Возьми меня замуж, Игорек.
Внутри у меня все оцепенело, не то от щенячьего восторга, не то от ужаса возможных перемен в жизни, и без того не скучной. Я не мог произнести ни слова.
Как в крутых голливудских боевиках, в самый нужный момент замурлыкал телефон, спасая меня, хоть на время. Задачка с тремя известными, но с отсутствием решения.
Я стоял, обнимая Галю и не смея шелохнуться. Но она как-то мягко извернулась из моих объятий:
- Надумаешь, Филин, - позови. Я с девятого класса жду, когда же ты меня хотя бы поцелуешь для начала.
А в глазах слезы.
- Трубку возьми, а то телефон охрипнет. - Она поправила прическу, разметав неуловимым движением руки густые волосы по плечам.
И ушла в приемную, гордо и чуть грустно.
Из трубки уже рокотал мягким, чуть глуховатым басом Володька Богатов - наш бессменный начальник службы охраны:
- Спишь, что ли? Гоша, нам давно пора в "Вектор" ехать. Карета уже внизу.
Быстренько облачившись, я направился вниз, на ходу застегивая кожаный плащ и почти автоматически проверяя карманы на присутствие в них сигарет и зажигалки.
Дождь уже закончился, и опять по-летнему засверкало неутомимое солнышко. "Ауди-80" цвета мокрого асфальта уже выбрасывала сизоватый дымок из выхлопной трубы, готовая к немедленному отплытию, - новенькая и солидная.
Я уселся на заднее сиденье, удобно устроившись рядом с Богатовым, бегло просматривавшим какие-то бумаги. В машине было душновато, и пришлось немного приоткрыть окно.
Я внимательно, как будто в первый раз, уставился на Богатова. Абсолютно никакой реакции. Только мягкое движение автомобиля по мокрым улицам города да шелест расплескиваемых луж из-под колес. И словно бы в унисон с ними сухой шелест перебираемых бумаг. Наконец игра в молчанку наскучила обоим. Убрав в "дипломат" бумажное хозяйство, Владимир ухмыльнулся и коротко, но весомо поинтересовался:
- Ну и чего ты уставился на меня?
- А может быть, я нервничаю так, Вова? - ответил я вопросом на вопрос. - Лучше подумай, как дело будем вести.
- А что тут думать? Заказ просто фантастический...
Возни там будет много: куча различных предприятий от мелких до крупных, как ассорти, в разных местах. Соответственно, и различные типы охраны объектов потребуются.
Я его перебил:
- Тебе и карты в руки. Ты у нас специалист по этим вопросам, так что прикидывай сам: стоит ли браться за такой гуж.
Мы подъехали к свежеотремонтированному девятиэтажному зданию бывшего общежития какого-то тихо умирающего техникума, а теперь законным владениям "Вектора".
- Ну, с богом!
В коридорах девятиэтажки, стремительно обветшавшей в советские времена не без помощи активно приложивших к этому руки и ноги безалаберных студентов, кипели завершающие аккорды капитального ремонта, затеянного "Вектором" перед вселением в этот бедлам. В большинство кабинетов уже вселились разнообразные службы крупного хозяйственно-коммерческого организма.
На втором этаже, где размещалось основное руководство ассоциации, было тихо и спокойно. У меня даже вкралось сомнение: "Может быть, что-то не сложилось, и нас уже не ждут". Но единственный, наверное, охранник во всем здании, встав со стула, развеял мои сомнения, проводив нас в самый конец длинного коридора. Туда, где находился просторный и шикарно обставленный кабинет директора "Вектора".
Сдав нас на милость красивой молодой девчушке с льняными волосами, он неспешно удалился на свой пост.
Мы с Володей прибыли раньше обговоренного времени, разумно посчитав, что это лучше, чем опоздать, поэтому пришлось ожидать в приемной. Богатов фундаментально расположился в удобном кожаном кресле, перелистывая какой-то красочный журнал. А я, беседуя с Леной обо всем и ни о чем, оглядел приемную. Денег на ее обустройство не пожалели.
Через несколько минут мы уже здоровались с Львом Борисовичем Антокольским, генеральным директором "Вектора", невысоким, круглым мужчиной лет сорока пяти, с большим животом и радушной улыбкой. Пожимая его руку, я с удивлением обнаружил, что рукопожатие его было сильным и уверенным.
После фраз, приличествующих при первом знакомстве, мы приступили к делу. Для начала согласились ознакомиться со всеми объектами, которые нам предстояло стеречь и беречь. Изъездили чуть ли не полгорода, не переставая удивляться количеству и разнообразию предприятий, контор, складов и торговых точек, входящих в ассоциацию.
Возвращались мы поздно. Голова казалась гудящей, как телеграфный столб на морозе, из-за переизбытка информации и впечатлений.
Володька даже словно бы помолодел, если мне не померещилось в сумерках. Он сидел на заднем сиденье "Ауди" и удовлетворенно теребил свои пышные усищи.
- Нам крупно повезло, Игорь, - пробасил он мне почти в самое ухо.
После подписания договора, за неспешным распитием бутылочки "Метаксы", завязался полусветский-полуделовой разговор. Я продолжал пребывать в расслабленно-приподнятом настроении, упиваясь отличным греческим коньяком и самодовольством. Ах, какой я умный! Ох, какой же я удачливый!
Напольные, выполненные под старину в стиле барокко часы мелодично отзвонили девять вечера, и ход моих мыслей резко изменился. Эх, какая же я самодовольная и бесчувственная свинья!
- Лев Борисович, совсем забыл с этой суматохой, что мне надо было позвонить. - Я приподнялся из кресла, чтобы дотянуться до телефона: - Я воспользуюсь вашим аппаратом?
- Конечно, Игорь. Какой может быть разговор!
- Благодарю. - Я уже нажимал на кнопки, сильно желая, чтобы на другом конце провода никто не отозвался.
Но естественно, что надеждам сбыться не пришлось. Не успел зуммер пропищать в пятый раз, как там, куда я звонил, подняли трубку.
- Охранное агентство "Легион". - Галинкин голос звучал, как мне показалось, устало и словно бы издалека. - Я слушаю вас...
Так я и думал, что Галя не уйдет с работы, пока мы не вернемся или официально не отпустим ее домой. Старое, установившееся как-то само собой правило. И я никогда не слышал, чтобы Галя возразила против него. Обычно если директор куда-нибудь уезжал, то предупреждал, когда вернется, или сразу говорил ей, что его больше не будет. И тогда полноправной хозяйкой становилась Галя, сама планируя свой день. Я же, увлекшись сегодняшней беготней, напрочь забыл о нашем ангеле-хранителе. И сейчас мне было невыносимо стыдно.
- Рыжик прости, но я совсем забыл о тебе. Забегались сегодня... - Ответом мне прозвучала тишина, нарушаемая только ее дыханием. Поэтому, пытаясь заслужить Галино прощение, я, недолго думая, выпалил в трубку: - Галочка! В знак примирения и прощения с меня шампанское и целый кило хурмы...
- И тебя в гости, - наконец-то я услышал в ответ немного ехидный голос Гали.
Она тем временем перешла на деловой тон:
- Игорь, тебе после обеда несколько раз звонил Вадик Сысоев. Видимо, ты ему очень нужен. Попросил, чтобы, как только появишься, сразу же позвонил ему домой, а еще лучше - если бы прямо к нему заехал.
Я положил трубку на аппарат и, извинившись перед Антокольским и Богатовым, поспешил их покинуть, сославшись на неожиданно возникшие личные дела и даже отказавшись от еще одной стопки "Метаксы" на посошок.

Глава 4


Машина затормозила у крайнего подъезда девятиэтажки в Карповке, где на четвертом этаже в скромной однокомнатной квартире, купленной после развода со своей благоверной, обитал мой старый и закадычный друг Вадик.
Лифт как всегда не работал. Пришлось топать по лестнице, порой спотыкаясь в темноте, так как лампочки горели не на каждой площадке.
Дверь открылась почти сразу же после того, как я нажал на кнопку звонка. В проеме материализовался Вадим, но не такой, каким я ожидал его увидеть. На удивление для позднего вечера и предполагавшегося дружеского застолья, был он при параде. В своем любимом костюме классического покроя, чуть ли не при галстуке, аккуратно выбрит и абсолютно трезв. Несколько разочарованно я прошел в прихожую, скинул плащ на стоявший в углу пуфик.
- Ну, как живете-можете, молодец мужчина? - начал я с нашего традиционного приветствия. - Не заболел ли случаем?
Вадик, сохраняя серьезное выражение лица и улыбаясь одними глазами, продолжил диалог по наезженной колее, как и полагалось по сценарию:
- Живем-то хорошо, да можем плохо.
- Выходит - плохо?
- Да нет! Выходит хорошо, а вот входит - плохо...
- А-а... Ну, тады, што уш - здорово, что ли!
Мы с радостью обнялись, слегка похлопав друг друга по спинам.
- Проходи в комнату. - Вадик сделал неопределенный жест рукой, не то обреченно махнув, не то пытаясь изобразить старинный реверанс. - У меня гостья. По твою душу...
Начало не предвещало ничего хорошего. А если честно, то было просто отвратительным.
В небольшой, но уютной комнатке журчал что-то нечленораздельное телевизор, с убавленным до минимума слышимости звуком. Это было всего лишь фон. И вот на этом фоне выделялась миловидная женщина. Сквозило в ней что-то неуловимо знакомое, словно я ее уже не один раз видел, только никак не мог вспомнить где. Но на одну из проходных любовниц Вадика она была совсем не похожа.
На столе, накрытом белой крахмальной скатертью, стояло несколько разномасштабных бутылок с легкими винами и ликерами, коробка дорогих шоколадных конфет и ваза на длинной ножке, полная сочных груш и спелых желто-красных яблок. Фужеров оказалось почему-то только два. И мне пришлось по-хозяйски достать из серванта еще один, пока замешкавшийся Вадик представлял гостью, притягивавшую к себе мой взгляд, как магнитом. Она как бы светилась изнутри сознанием своей необыкновенной женственности, хотя красавицей ее не назовешь.
-Светлана Николаевна Русакова, - словно сквозь матовый туман доходил до меня смысл сказанного Вадимом. - Игорь, Света - давнишняя моя знакомая. И ей нужна твоя помощь. Именно поэтому я и просил тебя сегодня приехать.
И тут я узнал ее.
- По телевизору вы выглядите значительно старше, чем на самом деле, - сказал я первое, что пришло мне в голову...
Она привычно улыбнулась, словно по сорок раз в день слышала эту фразу с комплиментом ее настоящей внешности.
- Не только старше, но и официальнее, Игорь. - Голос ее был мягким и теплым, как бархатная ткань на зеленой лужайке в летний полдень. - Можно, я буду тебя просто Игорем звать?
Я только кивнул, так как и сам не очень-то люблю все эти светские условности. Особенно с симпатичными женщинами.
- Вадим, а нет ли у тебя водки, чтобы разбавить этот слишком сладкий ликер? - провокационно поинтересовался я. - И не вздумай врать, я же знаю, что есть.
И когда внушительных размеров фужер оказался полон адской смеси, я отхлебнул из него изрядный глоток и, как бы оправдываясь перед дамой за бескультурье, произнес, повернувшись в ее сторону:
- Извините, пожалуйста, Света. Но я к вам примчался, покинув одну теплую компанию. И в спешке даже отказался от стопки на посошок.
- Угу, он это может, - проявил солидарность Вадим.
- Итак?.. - Я перешел к деловой части разговора, взглянув на часы.
- Дело в том, Игорь, что с некоторых пор, скажем, пару месяцев назад, я стала замечать, что мой муж как-то резко изменился. И я подозреваю, что у него появилась другая женщина. Вот поэтому мне и нужна ваша помощь. Я хотела бы убедиться, так это или нет.
Я отложил в сторону надкушенное яблоко, так и не поняв, вкусное оно или нет. Все складывалось хуже некуда. Допив содержимое своего бокала до дна, я закурил, придвинул к себе пепельницу и задумчиво выпустил большую сизую струйку дыма в потолок. С одной стороны, я ненавижу такие дела, где мне приходится выслеживать изменяющих супругов, без разницы - мужей или жен. После этого долго не покидает ощущение, что вдоволь нашарился в их грязном белье, и становится противно за себя и свою профессию. Но, с другой стороны, если Вадим все же счел нужным пригласить меня, то надо бы согласиться. Видимо, эта женщина ему чем-то дорога, и он изо всех сил стремится ей помочь. А я не могу отказывать друзьям... И хорошеньким женщинам.
Я посмотрел на невозмутимого Вадима, а затем на Светлану. Весь ее вид говорил о том, что она очень ждет моего ответа.
- Что ж, рад буду помочь тебе, но я хотел бы знать ответы на некоторые вопросы. Во-первых, почему ты, Света, не обратилась официально в нашу фирму? А во-вторых, что, собственно, от меня требуется? И самое главное - нужно ли тебе все это?
- Я и сама не знаю... Наверное, я все-таки хочу знать: изменяет мне муж или нет. Подозрений накопилось слишком много. И они давят, давят - и как бы не раздавили окончательно нашу семью. А я его все-таки люблю.
И она с вызовом посмотрела на нас с Вадимом. Вадик невозмутимо выгрызал мякоть груши, с чувством выполненного долга, полагая, видимо, свою миссию уже оконченной. Познакомил, дело закрутилось, и баста. Я же просто отстраненно наблюдал за тем, как Света говорит, за выражением ее лица, движениями рук, интонацией. И все больше проникался к ней симпатией.
Не дождавшись от нас внятной реакции на свои слова, Света тоже закурила что-то длинное и коричневое и продолжила:
- А к вам официально обращаться мне тоже не с руки. Личность я в городе известная. Все-таки одна из лучших ведущих на "Волге". По крайней мере, зрители так говорят...
В кокетстве ей не откажешь.
- А так могут слухи пойти. Но, может быть, это все только плод моей фантазии? Игорь, ты представляешь, как я буду выглядеть тогда? И перед мужем, и перед зрителями. Да и газеты, если хоть что-то разнюхают, так все перевернут и переврут, что потом век не отмыться. Нет, только не это.
Я поспешил обрадовать Светлану:
- Что ж, причины вроде бы убедительные. Но что же от меня потребуется конкретно?
Она затушила докуренную сигарету и, отхлебнув из бокала сок, выпалила:
- Фотографии той, с кем он изменил, если я права. А если не получится по каким-то причинам, то ваше стопроцентное подтверждение или опровержение.
-Света, договор все равно придется составить. И никаких возражений, иначе я просто не смогу работать, - это моя "крыша". Но их будет только два экземпляра - у тебя и у меня. В агентстве пока об этом ничего знать не будут. А потом станет виднее, как поступить. Может быть, мы их просто уничтожим.
Сделав еще один маленький глоток, я продолжил:
- Дальше. День работы по договору стоит двадцать баксов. Это объективные расходы, хотя и не всем по карману. Естественно, что постараюсь не затягивать работу. Ты вправе прекратить эту игру, - тут я усмехнулся, - в любой момент. Но отработанные дни оплатить обязана независимо от результатов при условии, что договор расторгается по твоей инициативе. Ну что - по рукам?
Она смогла только кивнуть, так как на глаза навернулись нежданные слезы и горло перехватила судорожная спазма, словно я потребовал у нее душу за эту услугу.
- Мне потребуется от тебя, Света, - продолжил я, - данные на твоего супруга. Фамилия, имя, отчество, ваш адрес, место его работы, наличие машины и его примерный распорядок дня. Очень желательно фотографию. Вот вроде бы и все. Приступим?..
Когда договор был заполнен и подписан, а все интересующие меня сведения получены, Вадим, до этого деликатно смотревший в гордом одиночестве видик, отправился провожать Светлану домой. В престижный дом на площади Горького.
Мне пришлось остаться ночевать у него. Благо что дома меня никто не ждал, во всяком случае, до завтра, когда приедет жена. Разве что черный кот Кешка немного поскучает. А уж завтра, истосковавшись без нас, не даст и шагу без него ступить. Будет отираться все время рядом и удовлетворенно-радостно урчать.
Итак, охота началась. Красные флажки расставлены.
Стасик Одинцов, тридцати пяти лет от роду, главный инженер компьютерного центра "Русский стиль". Фото прилагается.
Наши ребята ставили там охранную сигнализацию, так что пару раз я его мельком видел. Вот только не думал, не гадал, что у этого молодого жеребчика такая замечательная женушка. Так, еще что-то гложет изнутри в связи с этим "Русским стилем", а что конкретно - не пойму. Ладно, проехали. Так, адреса, телефоны, номер личной автомашины, но есть еще и служебная. Да и хрен с ней! К любовницам, если на то пошло, на служебных тачках обычно не катаются. Вот и проверим, благо будет суббота - банный день. Только бы не упариться вусмерть.
Я сбросил с себя все лишнее, убрал бумаги в "дипломат", налил от доброты душевной стакан водки из Вадькиных запасов и одним залпом осушил его. Закусив шоколадом и выкурив последнюю на сегодня сигарету, я провалился в тяжелое забытье, вязкое и причудливое.
Мне снились какие-то небритые испитые рожи с козлиными бородками, скакавшие вокруг меня, кривлявшиеся и глумившиеся. А я все пытался вырваться из их круга и убежать. Но ноги сделались, по обыкновению всех кошмаров, ватными, все тело налилось неимоверной свинцовой тяжестью.
Пробуждение было безрадостным. Первая мысль, посетившая потрескивавшую, как догорающий ночной костер, голову, несла на себе отпечаток горького сожаления о том, что ж это я маленьким-то не сдох. Тогда всем сразу же стало бы намного легче и спокойнее жить. Ну а теперь, естественно, не дай бог...
Вадим, свеженький и бодренький, как спелый болгарский огурчик, стоял над моим ложем и злорадно ухмылялся. Показав мне белые зубы в широком жизнерадостном оскале, он все-таки сжалился надо мной и сочувственно поинтересовался:
- Что, головка бо-бо?
Я попытался было что-то сказать в ответ, но обнаружил, что во рту, как в Каракумах, ни капли влаги. Да к тому же все верблюды мира, видимо, останавливались на ночевку именно там.
- Пойдем, похмелишься, и будем разбегаться по делам, - конец фразы прозвучал уже из кухни.
На плите дымил паровозной трубой кипевший чайник. А на столе уже стояла запотевшая, только что из холодильника, бутылка водки и два наших любимых граненых стаканчика.
- Твоя сегодня возвращается? - поинтересовался Вадик.
- Сегодня. Самолет из Москвы в час с чем-то прилетает. Нужно съездить встретить, а то скандал учинит.
Я выковырнул из пачки сигаретину и еще подрагивающими руками прикурил. Вкус к жизни постепенно стал возвращаться ко мне.
- Придется, - протянул он, задумавшись о чем-то своем. - Еще как полетишь! А то не соскучился за две недели по женской ласке... Ну, Гоша, будем здравы!
Вадим закурил, подошел к окну и, повернувшись спиной ко мне, глядя на утренний промышленный пейзаж, спросил:
- Надеюсь, ты, Гога, помнишь все обещания, что вчера дал Русаковой?
- Я еще не пьяный был...
- Гоша, помоги ей. Девчонка хорошая, мне даже жалко ее. Можешь считать это моим заказом.
Он повернулся ко мне, и я поразился его серьезности. Определенно, он к ней неровно дышит. И я нисколько не буду расстраиваться, если они когда-нибудь поженятся. Не без моей помощи.
-Ты же меня знаешь, Вадька! Если обещал, то делаю.

Глава 5


Галенька Антипова прихорашивалась около зеркала, висевшего в приемной. Она расчесывала свои черные длинные волосы, а они упрямо скручивались крупными кудряшками в модной прическе "Баба Яга", рассыпаясь по плечам шелковистой волной. Не обращая на меня особого внимания, секретарша что-то тихонько мурлыкала себе под нос.
Поставив "дипломат" на Галин стол, я заговорщически подмигнул солнечному зайчику, весело прыгающему по стенке с места на место. Развернувшись, приблизился к Гале, наблюдающей в зеркало за моими таинственными передвижениями. Я стремительно, пока она не поняла, в чем дело, переворошил ей волосы в художественном беспорядке, приговаривая, как заправский якутский шаман:
- А вот так будет намного лучше! Просто замечательно! Браво, Гоша, браво - ты настоящий художник...
- Ты что? Сдурел, что ли, Филин?
А я стоял напротив этой женщины, еще более красивой в своем гневе, и откровенно любовался. Ее сверкающими глазами, грацией защищающейся пантеры, чуть подрагивающими от волнения мягкими губками, которые очень хотелось поцеловать долгим страстным поцелуем. Постоял немного, загадочно улыбнулся, а затем изловчился и неловко чмокнул ее в щечку. После чего ее изумление вообще стало безразмерным. Забыв о тех эпитетах, которые были готовы сорваться с языка и увешать меня, как новогоднюю елку, Галя махнула рукой. Что с него возьмешь - блаженный.
- С тобой не соскучишься, - остывая, произнесла Галя. - Посмотри только, что ты натворил!
- А вообще-то тебе так больше идет. Ты стала похожа на добрую сказочную ведьмочку.
Галя устроилась на мягком вращающемся кресле, положив подбородок на изящные загорелые руки со сплетенными в замок тонкими длинными музыкальными пальчиками и произнесла вроде бы серьезно, хотя глаза продолжали сверкать и улыбаться:
- И не захочешь, а влюбишься...
Вот и пойми, к кому это относится. Или к моей скромной персоне, или к ней - искусительнице.
- Уже, - пробормотал я торопливо и поспешил скрыться в кабинете.
За окном бушевало во всю силу лето. Словно бы природа решила заранее расплатиться с нами своим теплом, а потом плавно перейти в золотую осень и уснуть мертвым сном до самой весны, до первой звонкой капели. А сейчас солнце нещадно палило, щедро разбросав яркие лучи, под которыми нежно зеленела листва, умытая от городской пыли вчерашним дождиком, кое-где уже тронутая желтоватой ржой, придающей ей едва уловимое пока осеннее очарование.
Какой-то смелый воробей уселся на жестянку под моим окном и, прочирикав о том, что жизнь все еще прекрасна, лихими зигзагами сорвался прочь. Видимо, вдогонку за своей стаей, отчаянно сражающейся с тройкой важных, но неповоротливых ворон за контроль над территорией, прилегающей к мусорным бачкам.
Я уселся за компьютер.
В самый разгар кипучей деятельности, когда все основное уже было готово и осталось распечатать, а также покурить, заверещал сплошной трелью телефон. "Это еще кто?" - удивился я, одной рукой поднимая трубку аппарата, а другой выколупывая сигарету из пачки, лежавшей на столе.
- Да, я вас слушаю, - расслабленно откинувшись в кресле, произнес я и поднес огонек зажигалки к сигарете, дергающейся в такт словам.
- Привет, Игорь, - раздался в динамике голос Сергея Баринова, слегка измененный расстоянием. - Как вы там?
- Усе в поряде, шеф!
- Рад слышать. Что у нас с "Вектором"? Меня больше всего беспокоит то, что я вчера не смог сам к ним попасть. А надо бы. Заказ слишком уж серьезный и заманчивый.
- Договор заключили. Проблем не предвидится. Только придется набирать еще людей, и довольно-таки много. Я думаю, что где-то в пределах восьмидесяти-ста человек.
- Тогда проще всех их свести в отдельное подразделение, - резонно заметил Сергей. - Ты как думаешь?
- Приедешь, тогда и подумаем вместе. Но, наверное, так оно будет удобнее и для нас, и для них. А у тебя, босс, что там и как?
- Лучше не бывает. Будем пробовать, Игорь, на международный рынок выходить. Но это не по телефону. Приеду в понедельник, тогда и расскажу.
- О"кей, шеф. А почему в понедельник?
- Хочу в выходные к армейскому дружку заглянуть.
Закончив разговор, я нажал пару клавиш, давая команду компьютеру на распечатку. Заунывно заскулил принтер. А я сбросил с себя костюм и, немного ослабив галстук, подошел к окну...
...Получив в транспортном отделе ключи от темно-серой "Волги", я вышел на улицу и, устроившись в машине, закурил, задумавшись ни о чем, пока движок тихонько урчал, прогреваясь.
Солнце светило прямо в глаза, гладя и лаская кожу мягкими теплыми лучами, и я зажмурился от удовольствия, чувствуя, как по телу разливается волна блаженной неги. Даже воздух изменился: стал каким-то пьянящим, слегка дурманящим и влекущим в неведомые дали и на забавные авантюры.
Я выкинул окурок в окно и, подняв стекло так, что осталась маленькая щелочка для свежего воздуха, мягко вырулил со стоянки на дорогу и, пропустив несколько встречных машин, выехал на шоссе, ведущее на Автозавод.
"Волга" шла быстро и почти бесшумно, как парящий орел, почти не прилагая никаких особых усилий. В городе, среди светофоров, постоянно мигающих своими красными похмельными глазищами, особенно и не разгонишься. Конечно, иногда все-таки подмывает газануть посильнее и промчаться среди ошалевших водил стрелой, пущенной из тугого лука. Но в конце концов побеждает разум, говорящий сердцу, что место приписки самоубийц в аду.
Около аэропорта сбросил скорость до минимума, выбирая, куда бы приткнуть железную лошадку среди множества других. Сразу отбросив места тусовок извозчиков, я заметил свободную парковку почти на отшибе и вырулил туда. Выключив музыку, заглушил движок и выбрался на волю.
Я отправился от нечего делать на променад по аэропорту - немного размять затекшие мышцы и поглазеть на людей. Да и себя показать.
Выяснив, что приехал раньше, чем нужно, я начал обход коммерческих киосков. Разнообразием ассортимента они не отличались: сигареты, вино, жевательная резинка и, конечно же, пиво в банках и бутылках. Зная пристрастие супруги к хорошему пиву, взял в одном из ларьков пять бутылок "Ячменного колоса", невесть откуда вдруг появившегося в продаже после долгого отсутствия, и отправился назад к машине.
Около нее уже тусовался какой-то дерганый мужичонка в джинсах и потасканном костюмчике, с вместительной сумкой на плече. Он поминутно озирался, видимо, в нетерпении ожидая хозяина.
- Чего надо? - недружелюбно бросил я, выставляя батарею бутылок на капот багажника, чтобы достать ключи из кармана брюк. - И покороче.
- Слышишь, друган, - сиплым, пропитым голосом завсегдатая окрестных пивнушек прохрипел он, ничуть не смущаясь неласковому приему. - Тебе случайно трамблер, стартер или поршня не надо?
И тут же добавил, пытаясь заинтриговать:
- По дешевке...
- Случайно не надо, - произнес я.
Но мужичонка, по всем признакам, еще не успел с утра принять на грудь, и поэтому сервис становился шибко навязчивым.
- Понимаешь, купил, а мне оказалось ни к чему. Вот и продаю. - Он топтался рядышком, кося лиловым глазом на укладываемые на заднее сиденье бутылки с напитком цвета янтаря. - Дешевле отдаю, чем взял...
Я захлопнул дверцу, проверил надежность закрытия и опять пошел слоняться по залам.
Я накупил кипу газет с кроссвордами и анекдотами, чтобы было чем убивать завтра время, пока буду ожидать своего поднадзорного. Наконец-то объявили, что рейс номер такой-то из Москвы заходит на посадку. Я направился к выходу из душного помещения, чтобы посмотреть сквозь прутья ограды, как самолет будет приземляться.
Он появился неслышно и не с той стороны, откуда я его ожидал увидеть, ярко-серебристый, почти ослепительный в лучах солнца. Словно огромная хищная птица, выследившая на земле свою беззащитную жертву, он резко пошел вниз. Да так, что я начал опасаться за целостность своей дражайшей половины. Но, мягко дотронувшись передними шасси до бетонной полосы, как будто испытывая ее на прочность и не совсем ей доверяя, лайнер опять чуть приподнялся в воздух. Но, быстро одумавшись или решив, что терять теперь нечего, уже уверенно, с размаху плюхнулся всей массой на взлетную полосу. И понесся по ней, завывая движками, включенными на торможение.
К самолету подкатили трап и маленький автобусик. Распахнулся зев лайнера, открывающий черные внутренности, откуда гуськом, один за другим, стали выходить довольные пассажиры. Они морщились и щурились от нестерпимого солнечного буйства, ведомые пожилой для ее профессии стюардессой в синем форменном костюме и крайне безвкусной пилотке. Так как рассмотреть свою женушку с этого расстояния не представлялось возможным, то я отправился встречать ее внутрь здания, обругав себя на ходу за то, что не догадался купить ей со встречей хоть какой-нибудь букетик цветов.
После пожилой супружеской четы, возможно тоже возвращающейся из отпуска, появилась долгожданная Оленька, загоревшая, веселая и какая-то чужая.
- Привет, родная. - Я поцеловал ее в щечку цвета бронзы, отбирая одновременно объемистую наплечную сумку, оказавшуюся на удивление легкой. - Как долетела?
- Нормально. - Оля откинула непослушную прядь осветленных волос и с интересом посмотрела на меня, своего законного супруга. - И как ты себя вел, муженек, в мое отсутствие?
- Лучше других, Лелька. Ты даже можешь гордиться. Мне чуть было не дали орден Героя России. Но потом подумали, посовещались и объявили устную благодарность с занесением в грудную клетку.
- Это уж не за верность ли? - улыбнулась жена своей голливудской улыбкой.
- Во-во, за нее самую. - Я поскреб в затылке. - Слово мудреное, незнакомое. Вот и запамятовал со своим склерозом.
... Лифт, как всегда, зависал где-то наверху. Нажав кнопку вызова, я вдруг ощутил непреодолимое желание любить жену прямо здесь. Хоть на этих чемоданах, хоть в лифте - все равно где, лишь бы быстрее. А она стояла рядом, ни о чем не подозревая и наблюдая, как загораются и гаснут маленькие лампочки по мере приближения кабины, опускающейся все ниже и ниже. Я с улыбкой посмотрел на нее, думая, что ж это я такой влюбленный. Лёлька не красавица, хотя очень симпатичная. Чуть выше моего плеча. Брюнетка с осветленными, завитыми волосами. Фигурка соответствует росту, миниатюрная, стройная, без излишеств и не ломаная тяжелым физическим трудом. В чертах лица присутствует какая-то почти неуловимая примесь восточной прелести: тонкие черные брови, прямой маленький носик, глаза карие, но с поволокой - все вместе это создает образ невинной девочки-подростка. Собственно, она и не выглядит на свои двадцать с небольшим - так, девчонка, недавно закончившая школу.
- Вот и дома, - задумчиво протянула она, как-будто еще не до конца поверив в это.
Створки лифта плавно закрылись за нами, и он начал движение вверх, на двенадцатый этаж.
- Угу, с приездом. - Я, плотоядно сверкая глазами, сгреб ее в охапку и, прижав в уголок, так, что отступать было некуда, жадно впился в сочные и ароматные губы.
- Перестань, охальник, - попытка увернуться не увенчалась успехом.
А вдобавок я, конечно же, совершенно случайно попал рукой между юбкой и блузкой, пробираясь все выше и выше по горячему желанному телу. Когда ладонь уже достигла того, к чему так упорно стремилась, и я ощутил упругость груди, полную желания, проклятый лифт, щелкнув черной кнопкой, замер и распахнул настежь дверь, вежливо предлагая нам проваливать.
Кешка примчался в прихожую сломя голову еще при первом повороте ключа в замке и, не давая нам спокойно разуться, принялся метаться от одного к другому, ласкаясь и радостно сверкая широкими зелеными глазищами.
Оля, скинув туфли, отправилась инспектировать жилище, и я пожалел о том, что не удосужился привести квартиру в божеский вид. Единственным оправданием была лень, но для супруги это не аргумент. Я прочитал все в ее сверкающих гневом глазах. Да и весь ее вид недвусмысленно выражал явное неудовольствие тем бардаком, в который она попала после люксовых номеров.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? - В ее голосе преобладал металл.
- Нет. - Я направился к телевизору, который использовал вместо радио, включая сразу же, как только оказывался дома. - Оправдываться все равно бесполезно.
- А ты все-таки попробуй. - Оля села в кресло, и Кентий, воспользовавшись моментом, запрыгнул ей на колени, устроившись клубком и урча от удовольствия.
Мне пришлось выкатить из кладовки пылесос, чтобы пройтись им по паласу и ковровым дорожкам. Где-то между ними у меня открылось второе дыхание, и забурлил в груди трудовой энтузиазм. Я перемыл груду скопившейся в раковине посуды и, поставив на плиту чайник, бегом сломился в ближайший магазин пополнить запасы провизии, так как, заглянув в холодильник, я сам ужаснулся его стерильной пустоте.
Возвратившись под родную крышу, наконец-то заметил перемену во взгляде жены, которая, стоя перед зеркалом в одном легком ситцевом халатике, туго обтягивающем все ее достоинства, сушила новокупленным феном мокрые волосы, пахнущие свежестью и яблоками. Проводив меня, деловито прошмыгнувшего мимо, долгим взглядом, в котором уже не сквозило ледяное равнодушие, Оля победоносно усмехнулась и продолжила свое занятие.
Когда чайник подал сигнал готовности, постукивая крышкой, пляшущей на пару, я окинул взглядом живописный бедлам, устроенный мной на столе, и остался доволен сотворенным натюрмортом. Пора отправляться в большую комнату за женой, усиленно изображавшей перед телевизором неприступную крепость. Но я-то знал, что неприятель созрел для капитуляции.
- Пойдем, Лёлька. - Я присел перед ней на корточки, положив руки на ее круглые колени и примиряюще-преданно смотря. - Хорош дуться, а?
Вечер прошел изумительно. Тихо и как-то даже умиротворенно. Оленька выплеснула на меня бурный поток своих впечатлений от поездки. А я только покуривал да усмехался в усы. Но через некоторое время терпение истощилось, и под песню Кузьмина "Семь морей" легкий халатик Лёльки полетел на пол, приземлившись где-то под люстрой. И я начал штурм, правда, не встречая активного сопротивления...
Усталый и счастливый лежал на спине, обнимая разгоряченное и мягкое тело жены, устроившейся на моем правом плече. Сверкая в темноте сигаретой, я блаженствовал.
- Игорек, давай завтра сходим куда-нибудь в гости. - Оля провела маленькой ладошкой по моим волосам, потеребила ухо, так что по телу пронеслась стая мурашек, и, перевернувшись на живот, уперлась острыми локотками мне в грудь.
Её лицо, смутно угадываемое в полутьме, приблизилось вплотную, глаза загадочно блестели, как у большой рыси, вышедшей на охоту, а пушистые волосы щекотали мне нос. Я обхватил ее за талию и попытался было дотянуться губами до желанного уха, но Оля, смеясь, ловко увернулась.
- Ну, так что? Пойдем? Мы давно у Татьяны Абрамовой не были. Она обидится, если я после такого круиза не зайду к ней рассказать новости. Ты же ее знаешь...
- Ничего не получится, радость. - Не хотелось ее огорчать, но и откладывать слежку за Одинцовым я не мог. - У меня завтра весь день уже расписан.
- Но ведь у тебя завтра выходной? - Оля хоть и привыкла к моему безалаберному графику работы, но каждый раз задавала один и тот же вопрос, удивляясь и негодуя одновременно.
- Лелька, сходи к ней одна. Я на самом деле не могу. Очень важная и выгодная халтура подвернулась, и я уже обещал ею завтра заняться...

Глава 6


Утром я осторожно, чтобы не разбудить сладко спавшую жену, выбрался из-под одеяла. Чувствовал я себя на редкость бодро, что бывало со мной по утрам раз в пятилетку, а то и в две.
Основательно позавтракав и положив в целлофановый пакет бутерброды, налил в двухлитровый термос крепкого кофе. Укладывая все это в дорожную сумку рядом с кроссвордами и арсеналом шпионской аппаратуры, никак не мог отвязаться от желания плюнуть на все и завалиться опять в теплую постель к сонной супруге, возбуждающе беззащитной.
Я даже вышел из кухни в комнату, будто бы проверить, все ли необходимое взял. А на самом деле, присев на край кровати, нежно погладил Олю по разметавшимся на подушке волосам, отчего она, не просыпаясь, повернулась на другой бок, поймав при этом мою руку и прижав ее к своей щеке. Дыхание ее было ровным и спокойным. Я осторожно вытащил руку и, огорченно вздохнув, встал с кровати. Подхватив сумку, стоявшую рядом, отправился к машине.
Немного подумав, я выбрал по некоторым соображениям служебную "Волгу". Поставив сумку рядом с собой на переднее сиденье, отправился в центр, на площадь, до сих пор носящую имя картавого вождя люмпенов и пьяниц. Туда, где находился офис и торговый павильон фирмы "Русский стиль". Машина, не сверкающая идеальной чистотой, не должна была вызывать подозрений и особо выделяться. Предстояло долгое сидение в засаде и, вернее всего, еще и слежка.
Увидев на одном из перекрестков около продуктового магазина пожилую женщину, расположившуюся торговать семечками, я затормозил, прижавшись к тротуару, и вышел из машины, чтобы купить пару стаканов. Нет ничего лучше семечек, когда целый день проводишь в ожидании чего-нибудь и, изнывая от скуки, не знаешь, чем заняться.
На малой скорости я проехал мимо нужного здания. Прикинув наилучшую для наблюдения позицию, развернулся на ближайшем перекрестке и уже с противоположной стороны въехал на автомобильную площадку, расположенную напротив "Русского стиля". Моя машина не была там единственной, так что пока все складывалось удачно. Заглушив мотор, я огляделся, оценивая позицию. Решив, что лучшего все равно не найти, приготовился к долгому ожиданию, устраиваясь поудобнее.
Постепенно движение на дороге становилось все интенсивнее. Я увидел, как подъехала к входу машина, чей номер был в моем списке. Из нее выплыл прикинутый по последней моде, уверенный в себе Одинцов. Сказав что-то водителю, он скрылся за тяжелыми дверями офиса. Служебная "Волга", схожая с моей, только черного цвета, выпустив облако сизого яда, умчалась в сторону Окского моста. Тогда на час-полтора можно расслабиться. Мысленно я уже настроился на то, что всю смену мне доведется проторчать здесь. Но выбирать не приходилось. Работа есть работа.
С автостоянки ничего примечательного не видно, за исключением входа в офис и постоянного потока спешащих по своим делам людей, которые, как в водовороте, то сталкивались, то разбегались в разные стороны. Скоро у меня зарябило в глазах и неудержимо потянуло на философию с уклоном на то, что вся наша жизнь бесполезная и бестолковая суета.
Поставив кассету какой-то новомодной штатовской группы, я достал из кармана пригоршню семечек и принялся методично их грызть, стараясь расслабиться и ни о чем не думать. В открытое окно залетал уличный шум и гам.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"