Статуя из пепла



Сборник стихов
написан  
в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге
в течение Октября - Ноября 2015 года. 

К лету поход начиная

Часть1

1. Прелюдия
2. У водицы 
3. Серебрится летний пляж 
4. Стань моей тенью 
5. К обществу 
6. Розы в воде
7. Тройка мчится
8. Сие есть зимы
9. Рано или поздно
10. Заключительное

Часть2

1. Размышление 
2. Долгие обеды 
3. Ветер
4. Письмо
5. Инстанция
6. Святой
7. Наивное 
8. Скульптура из пепла 



Часть 1



Прелюдия

Выйди за окно, сделай шаг
В снегопад, оставь этот дом.
Вечный псалом, иллюзия сна
Для спасения дана, есть что то ещё. 




У водицы

Смиряя гордыню, обретаешь покой
С надеждой на зной, иной климат
В долине и у подножия гор.
Дом, завёрнутый в лиру.

Поёт. Неслышно, за гранью миров
В чистоте помытой и свеже стираной.
Водой живой пролитой на дерева пол
И трепет посланцев богов перед разбитой.

О сожаление деяния проступка слезой,
В вазе цветов синевы под струёй растворится.
На улице дождь, белые лица, и ветер вьёт
Верёвки из проводов в надежде до нового быта.

Явится море, свирель, как весной, разлетится
И склянки на судне матрос отобьёт,
На мачте флаги, над нею птицы.
Небылицы, но верится вновь

Что быль со звездой смоют границы,
Новое время, безмерный воздух покой
Войдут в этот край, на завтрак в мой дом
И сядут за стол средь открытых окон у водицы. 



"Серебрится летний пляж"

Серебрится летний пляж 
Одинокий под луною,
Вспомни, как я ждал тебя, 
Под зонтом на сквозь промокшим.

Не шумела нам волна,
Время не ходило строгим.
Только набежит слеза
И в молчании утонет.

Старый город ночью спал,
Только мы в плену бессонниц
Не желали узнавать
О конечности живого.

Скоро уж заря взойдёт,
Выйдут люди на прогулку,
Только где, ты ангел мой?
Ты попала под копирку.

Ты живящей струёй
Не ворвёшься в дум затишье,
Стан ветров не обовьёшь
И в любви не растворишься.



Стань моей тенью

Стань моей тенью, мыслей смятением,
Страстным сретением, громким, как ночь.
Стань моей тенью, задумчивой ленью,
В небо ступенью и летним дождём.

Ветров дуновением озимой весной,
Проталиной редкой, воздуха тёплым стеклом.
Будь моей верой, включая в себя ноосферу,
Сжигая сомнения снегом за томом том.

Потом выйди в поле и там ты увидишь
Большой пароход, бурлаки его тащат
И пашут им глину, идя прямиком на восход.
А значит и море задумчиво вскоре придёт

В этот дом, неожиданной бурей в небес партитуре
Напутает строки, отлитых осокой, нотных листов.
Вскоре откроются всякие очи и ночи сольются рекой
Под облаков абажуром в новом июле заглавной строкой.



К обществу

О, люди, ваше общество мило, 
Когда в душе моей гнило.
И только свет забрезжит я
Вас отсылаю от себя.

И в разговоре нет том смысла,
Где нет провидения в строках.
И можно только силой высшей
Подобного себе создать.

Дышать и злату неба подражать
Не стыдно -- стыдно не желать
Отдать часть благ для мира,
Ибо святость начинается сейчас.

О, море, в твоём лоне раствориться
Есть высшая награда для меня.
Течёшь всю жизнь - стоишь на месте --
Всё это плеск и грань бытия.



Розы в воде

Розы в воде, лежат в холодной ванной
Под светом золотым, за окном дождь
Натюрморт сему творению название,
Отблеск под таинства дымки фотой.

В кресле твой силуэт под мечтами,
Чей ореол в глазах обывателя - сон,
Набор ожиданий, что же за гранью зрачков,
Натура вольна? Натура навечно не познаваема.

Ты часть общей картины, одно обстоятельство,
Что тем не менее не лишено гениальность, он
Создал тебя с тонкостью черт и цветом каштановым,
Что нужно ещё тебе для процветания - лето и ночь.

Комплимент после шипов остаются раны,
Из форточки воля гуляет скрипом полов,
Вода и озон, осень в лёгком платье
Начинает свой к лету поход.



Тройка мчится

Бубенцы звенят и тройка мчится,
Мгла за ней влачится, полозья скрипят.
Под меха медведя мечтает накидкой
Барин с морозной улыбкой, машет весна ему

Из-за холма, где ночь голуба
На грани небесной воздушной светлицы,
Не снится, но чётко видится явь,
Редкие письма приходят с той стороны дня.

Зима сурова, жестка и бледнолика
Воет уныло, печами топит дома
В печали, на горизонте звезда
Ожидает, когда мы перестанем ждать.

Несётся тройка вороная по серым небесам,
Под громкий рока хохот по волнам,
Засилье думы прекращает и солнце воцаряет
ся в душе, в сердцах, в умах.



Сие есть зимы 

Бывает выйдешь из сеней, вдохнёшь мороз,
Шипящий звук его щипать лицо начнёт сильней
При появлении ночи огней всего лишь в пять часов,
Укутанный за речку ты идёшь и на глазах уже темнеет.

Там наберёшь поленьев, провалишься в сугроб,
Что отражает пение ранних звёзд искрением,
И умалением всех бед обратно ты идёшь,
Считая каждый шаг за счастье и спасение.

А снег скрипит, и тусклым светом льёт,
За шиворот летит и позабыть зовёт
Заботы прошлые и воспарить без слов
Одним глотком над леса статною вершиной

Растворившись синевой в картине,
Став вместе с ней чуть вечным, нерушимым,
Приняв свой крест, расправившись спиной,
Ты станешь не стеной, но истиной и миром.

Обратно в сени с холода войдёшь,
Стряхнёшь искрящийся с себя мороз,
И озаряемый лучиной, укутавшись в овчину,
Читать довольный ты начнёшь, уснёшь - сие есть зимы.



Рано или поздно

Рано или поздно приходишь к тому,
Что музыка должна быть инструментальной
Слова сакральными, а часы механическими,
Образы каноническими, когда силён дух

Ожидание не в тягость, но внутрь
Смотрит взор, где, как в воде, отражаясь
Виднеется чистое небо на дне омута дум
Слышится времени стук протяжно.

Входя в собор и выбирая стул, зябнешь,
Потому что барокко не русская баня,
Не терма, здесь верят, иль размышляют,
Тем паче, ведь нет в этом разницы.

Здесь громкость речей не имеет важности,
Но проникновенность их в глыбы мрамора
Всё решает, кого оставлять в статуях,
Потому что снаружи жизнь кончается.

Рано или поздно, покуда ещё не уснул,
Понимаешь, что всегда желал быть настоящим,
Предпочитая дамасскую сталь памяти,
Ты сломан и лежишь в ожидании переплавки.



Заключительная песня

Но что ты хочешь услышать, мой друг?
Что пройден сей путь и не возвратиться?
Сизою птицей уносится времени стук
И нам впереди не остановиться!

Мы бежали с сизым ветром,
Мы хватали пыль небес.
Жизнь печальным хронометром
Нам считала радость нег.

И не важно сколько дали
И не важно сколько взял
За окном всё те же пейзажи,
А в душе моей причал.

Мы бежали с сизым ветром,
Мы хватали пыль небес.
Жизнь печальным хронометром
Нам считала радость нег.

Но что ты хочешь услышать, мой друг?
Что пройден сей путь и не возвратиться?
Сизою птицей уносится времени стук
И нам впереди не остановиться!



Часть 2



Размышление

Моя жизнь - это от первой до последней строчки,
Всё остальное - лишь отступ, отблеск сгоревшей свечи.
Кричи - не кричи, муза не поместится в поезд.
Чей голос ты хочешь услышать внутри своей головы ?

Фонари с деревьями уносятся в прочерк,
Их жалкий вид - роспись страны,
Где часто меняется почерк,
Где полем ходит лишь дым.

Я всегда принимаю форму того, с кем я рядом
И жалею о тех, с кем раньше был.
Глупость уже не порок - но радость.
Скорбь не познаешь, коли ты без души.



Долгие обеды 

Наши долгие обеды на веранде в час с зимой
Мне остались вожделением и на скатерти пятном
Помнишь, шторы колыхались и звенело серебро
За окном слеза упала, это оттепель кругом.

Но мороз ещё заявит о себе во мгле ночной,
В этот час мы предавались сладкой дрёме
Пост обеденности снов, и насытившись 
Хмельному, предвкушали наш вечор.

Помнишь, снегом моросило, выли оклики отцов
Гулкий филин доносил их по вселенскому метро.
С тех времён остался ветер, в степь унёсся, страсть унёс
Только реки мне носили весть о том, что ты живёшь.

Как надеюсь безмятежно, ты приедешь в этот дом
В флигельке огнём надежда засияет над рекой,
Что зимой всегда безбрежна и качает станом крон.
Повторится та обедня и рассядутся за стол: 
только я, весна, ... - втроём.



Ветер

Мой лучший собеседник это ветер,
Он вечен, чист и светел,
Он веет водной твердью,
Ему послушны: гром, огонь.

С горы взираю на простор и лепет
Детский слышу где-то за спиной,
Где за зимой уездный город N-ый
Справляет с самоваром рождество.

Стою - лечу над снежной степью,
Бесплотная сущность и вера
Со мной, мальчуган идёт полем,
На салазках поленья лежат.

Он затащит по склону, на гору
Тяжёлую ношу, сюда
Он ныне до сели приходит,
Сегодня я это он, он это я.

Привольно лететь, салазки летят
Сквозь сугробы, панорама тонка
Белы и легки её кружева.
Вздымается дымом печная труба.



Письмо

И вот письмо, что начинал
Писать я утром, кончаю в вечеру.
Не жду ответа, всё же
Настроение иное, я памятью топлю

Печурку, где по бересте читал
Наказ на жизнь в лесном кругу
И успевал любить сорняк без дум,
Как сей народ душой берёзу.

Ветвь мимозы подарю и дальше
В келье проживу до нового прихода,
Воздвигнув храм в своём мозгу,
Я зеркало направлю на героя.

Конверт зачат ударом штампа, почта.
Что производства матка родила
Узнаешь с нетерпением позже,
Жди, послышится глухой удар.



Инстанция

Я перестал верить книге,
Как истине в последней инстанции.
Констанция Де Буонасье умерла
Вопреки рыцарству и любви.

Понимание тщетности страстности
Приходит лишь на год семнадцатый
Проживания в отеле с борделем
И неизменным пейзажем.

Высшая точка жизни - смерть,
Человек рождён в тишине, туда
Ему предстоит возвращаться,
Каждый раз смотреться в зеркало

И ужасаться, ибо в нём грех,
А у кого нет, тому пора оставаться,
Но увы не все хотят,
Потому на земле семь миллиардов.



Святой

Во мгле ночной, во страшной муке,
В долгой стуже, там, в грязи одной
Стоит святой с горящей свечой
И видит свет, и ангел греет крылья от неё.

Знамения нет, как воет волк,
Из подземелья выходят страх и боль,
Но дым удушья костров рассеет вновь
Рассвет спасения для тех, кто не поверил.

Небо становится ближе и скоро
Совсем упадёт, столпотворение грядёт:
Великое море сверкает в разливе своём,
Пойдём, за скалой слышится звук чарующих волн его.

Во мгле ночной с улыбкой просветления
Стоит святой в росе дневной, он на коленях
Благодарит голодного, его не тронувшего,
Зверя за избавление и новый горизонт.



Наивное

И я взглянул за грань зрачков
Затмением громких дум.
Туда, где дни проходят по часам
И правдой зачинается мечта.

Цветут сады, фонтаны бьют
И фонари оранжевый подол -
Как кренальдином стерегут
Великий Вавилонов Сон.

Когда же бьют колокола,
Когда забылся прошлый снег,
Сей город озаряет смех
И тёплой водой летят ветра.

И я взглянул за грань зрачков,
Где миллионы скрипок и смычков
Сию симфонию играют,
Что человек простой зовёт

По имени, страны не зная,
Что благоухает и живёт
За той невидимой гранью,
Где я познал великое легко.

И новый день познание зачинает.



Статуя из пепла

Ведите нас вперёд, о Ариадна,
Мне видеть мягкие черты отрадно,
Лелеять солнцем залиты мечты,
И образ ваш приходит к идеалу.

Во света ореоле пред о мной
Предстали вы, о Бог,
За что отрада сласти наказания
И страсти низкой оправдание -
Шальная пуля розовой любви.

По что Офелия ворвалась
В житейских дум мои пределы.
По что святое упоение неся,
Звезда сорвалась в бесконечность.

В каштановых её копнах
Не пронесётся смелый ветер,
И на свершения не поманит уж меня,
Летая в злата ореоле вешней.

Но озарит улыбкой уста
Рассвет румяных щёк, он весел
И беспечен, смеётся в холодах.
Тогда над мостовой я воспарял
Не в силах выше её стать и верил.

Отрада жить, лишь что бы разгадать,
Что спрятал Бог в бездонности зрачков,
Где в яркой тьме томится вечность,
Велика и лучше не найти мне упоения.

Я так боялся вдруг влюбиться в вас,
Как будто знал, что это неизбежно.
Нет правды более в моих словах.
Я в небо пал, утратив целостность.

Забрал багаж и погрузил швейцар,
Сей номер пуст, в нём, как в моей душе
Жильцов сменяют дочки света и огня -
Богини, пред вашим словом меркнут.

Похоже, неизбежно, навсегда
Вся жизнь моя остыла пеплом,
Что стряхивали вы ещё вчера
В канал и на меня в порядке
Всех вещей смотрели.

Я падаю сквозь вечность от стыда
И от бессилия перед безбожным веком.
О, как надеюсь, глядя из окна,
Что на пороге встанешь ты вольна

И взглянешь, наконец, в мои глаза,
Оставшись там раздольной бестией.
И засверкает в них слеза,
Как символ бесконечности.