В славном городе Сексенбурге (откуда, я родом) один незнакомец, которого я любезно пригласил на чашечку чая рассказал историю о Лизоблюде.
Лизоблюд - тяжёлая профессия. Она требует невероятной выносливости, полного отсутствия вкусовых рецепторов на языке, а также способности маневрировать и ставить язык в такие позы, при которых можно добиться быстрого и качественного результата. Единственным требованием для зачисления являлся размер и длина языка. Причём размеры на этой работе играли очень важную роль.
В городе эта профессия появилась с незапамятных времен. Люди помнят только то, что на какой-то невзрачной улице славного города Сексенбурга в самом дешевом и вонючем притоне, где бесплатно кормили местное Люмпенство, cо временем, (из за недостатка средств) еда стала такой отвратительной, что подойти к притону стало невозможным. Гнилой, едкий запах еды вытеснил всех бомжей с насиженных, тёпленьких мест и заставил искать пропитание в мусорных бачках. Начались битвы за баки. Вскоре определились победители. Часть проигравших предпочла убраться из города, часть начала открытый грабёж овощных лавок, но получив десяток пуль и пару трупов "на обед" они оставили эту затею. Некоторые стали ходить по домам и выпрашивать свежий мусор, но жильцы, почуяв вонь, отказывались открывать им дверь. В ответ они оскорбляли привилегированный слой как им вздумается. В притон приходили только те, кто был абсолютно равнодушен к запахам и качеству еды. Мой же собеседник утверждал, что качество еды не изменялось со дня основания "Голубиного приюта". Люди стали называть так притон, потому что стаи голубей и прочие мусорные создания охотно приняли крыши заведения за общественный бесплатный туалет. Рыжая ведьма, которая одновременно являлась кухаркой и хозяйкой притона, чтобы не допустить нарастающего кризиса, грозящего ей банкротством, надеясь, что запах постепенно исчезнет, купила для себя и слуг несколько упаковок затычек. Но это не помогло. Запах оказался на редкость сильным и устойчивым. Он царил буквально везде, проникал во все щели. Запах дурманил людям головы, отравлял их желудки, заставляя вылетать переработанную еду со скоростью звука. Тогда рыжая бестия накупила разных масел, дешёвых духов специй. Надеясь сбить отвратительный запах, и больше не заниматься мытьём улицы от утреннего, обеденного и вечернего блёва, она оросила духами комнатные цветы, стулья, столы, тарелки, еду, себя, служащих - в общем, все, куда проник или мог проникнуть отвратительный запах. Вначале это подействовало, уличный блёв прекратился и в самом притоне концентрация вони начала понемногу спадать. Но вскоре хозяйка поняла, что совершила огромную ошибку. Запах гнилой еды вступил в бой с искусственно полученными запахами сирени, жасмином, фиалки, корицы, кардамона. Искусственно полученный аромат мобилизовал все свои силы и направил их сразу по трем направлениям, (главный удар пришёлся по самому притону) также наблюдались небольшие столкновения на границах жилого квартала. Альянс ароматов оккупировал территорию притона, сместив своего врага в самые труднодоступные места.
Я бы не стал рассказывать вам эту историю, если бы она закончилась полным разгромом нечестивого запаха и победой дешевых специй и масел.
Вонь растворилась среди благочестивых ароматов и стала готовиться к восстанию. Росло недовольство. И уже через сутки вонь захватила власть. Куда же подевались ароматы? Дело в том, что качество и содержимое еды, (что и являлось источником вони) не изменилось. Для поддержания нормального воздуха требовалась постоянная подпитка благородными запахами. Жадность хозяйки была сильнее ёе благоразумия. Ей было жалко выделить пару лишних марок на еду, не говоря уже о свежести воздуха. Лишившись боевых ресурсов альянс распался превратился в сферу враждующих между собой запахов. Ароматы один за другим переходили на сторону вони придавая ей изысканное совершенство. Жадность ведьмы сотворила то, что не под силу было сотворить всем нечистотам когда- либо испражненным на землю. Своим неведением она создала "внеземной смрад". Первыми уволились официанты. Вторыми отказались работать мойщики посуды. Они ушли, прихватив с собой весь кухонный сервис. Как позже выяснилось, мойщики оставили записку, в которой было написано, "вместо прибавки к зарплате и за моральный ущерб".
Последним сбежал чахоточный мальчуган, который работал зазывалой. Обычно он стоял у порога (ночевал он там же) и громко шепелявил.
Что-то вроде: Хмель одолей - эля попей.
Или: Сексенбургский шнапс- это просто класс.
Чаще: Заходи в Голубиный приют,
Там тебе всё подадут!
На прощанье он не побоялся высказать свое восхищение и вечное уважение к доброй тёте с рыжими волосами в устной форме. Его прыщавое лицо напряглось и из дыры, смутно напоминающей рот вылетело: "Вари свою дрянь чертям, старая карга".
Вскоре старая ведьма осталась совсем одна, даже стаи крыс, которые блуждали по притону ища съестное, покинули её. Шли дни, недели. Народа в притоне не прибавлялось. Власти, сославшись на антисанитарные условия, отказались обеспечивать притон тем немногим, что давали ему вот уже несколько лет. Притон перешёл на само обеспечение. Те немногие, которые ещё могли переваривать стряпню платили за еду так мало, что не хватало даже на хозяйственное мыло, которым приходилось мыть каждый день от испражнений родную улицу.Хозяйка уже подумывала закрыть притон.
В тот день она сидела на стуле напротив двери в гордом одиночестве, ожидая чуда. И оно пришло (вернее постучало в дверь). Хозяйка продолжала тупо смотреть в дверь и грызть ногти, что в последнее время она очень любила делать. Над ней часто насмехалась уличная детвора. И она приняла этот стук за их очередную потеху.
Кто-то спросил: "Есть кто в доме?".
Услышав человеческий голос, хозяйка немного оживилась и ответила: "Заходите, дверь не заперта".
В притон вошёл человек в треуголке. Треуголка являлась его единственным отличием от жителей славного города Сексенбурга, которые поголовно носили чёрные цилиндры. Треуголки вышли из моды лет двести назад. Это знали все. Человек не назвал своего имени, и даже не поздоровался, что являлось чрезвычайным некультурием для жителей славного города Сексенбурга. На вопрос "Чо надо?" ответил, что ищет работу. Рыжая ведьма окинула взглядом незнакомца. "Вроде крепкий", подумала она и решила определить его на "почётную" должность мойщика посуды со скромным жалованием в пять марок в месяц. Спешу заметить, что сказала она это гораздо короче и менее корректней. А именно: "Посуду будешь вылизывать, за гроши". Дело в том, что хозяйка была изрядно пьяна и озлоблена на окружающий мир. Она не могла понять, кого сейчас кормит людей в притоне или свиней в свинарнике, что в последствии и спасло её от разорения. Приступить к работе незнакомец должен был на следующий день. Позже был составлен контракт на шесть месяцев, в котором указывались многочисленные требования хозяйки и одно единственное условие со стороны героя моего рассказа. К сожалению, это условие так никто и не узнал.
По неизвестным причинам незнакомец сохранил в тайне своё имя. Так что назовем нашего инкогнито первой буквой названия той великой профессией родоначальником которой он станет. И так на следующий день ровно в 8:55 утра герр Л стоял на пороге и ждал положенные по хорошим манерам пять минут, в течение которых ему должны были открыть дверь. Сверху до него доносился чей-то храп. Ведьма и не думала открывать ему. В тот момент она очищала свой кишечник, сидя в уборной. Тем не менее, ровно в девять часов герр Л стоял у раковины, готовый исполнить любое приказание своего работодателя. Перед ним возвышалась гора грязных кастрюль, тарелок, мисок, чашек, черпаков, ложек, вилок, и прочих разлагавшихся от вони субстанций. герр Л ждал команды. Она была дана через час (ровно столько времени потребовалось хозяйке, чтобы прийти в себя, выйти из туалета, одеться и спуститься вниз). Несмотря на холодный душ, соображала старуха туго и плохо помнила вчерашний день, а отсутствие двери она не заметила вовсе. Качаясь, Рыжая ведьма подошла к герру Л и хриплым, тихим голосом просипела: "за работу". Л принялся за работу. Он взял тарелку, обхватил её двумя руками. (Л был похож на белку с орехом). Пасть открылась, из неё высунулся длиннющий язык, который раскрылся (как складная лестница) тем самым увеличив свою длину в два раза. Л плавно опустил язык и также плавно засунул его себе в рот. Язык коснулся тарелки, соскоблив часть застывшего жира. Л повторял те же движения еще и еще. Каждый раз он делал это быстрее и быстрее. Л разгонялся. Достигнув необходимой скорости, Л взял чистящее средство и аккуратно полил им переднюю часть языка, потом заднюю. Прошло пятнадцать секунд и кусок застывшего жира превратился в чистую, сверкающую тарелку. Л взял другую и сделал с ней то же самое. Первые тридцать секунд ведьма еще могла стоять на ногах. Её рот широко раскрылся. Гнилые, кривые, незнающие зубной щётки и порошка зубы увидели свет в невероятно широком формате. Потом её жирное тельце покачнулось и грохнулось на немытый пол. Когда она очнулась Л заканчивал работу. Он очищал блюдо. Часы показывали три. Л помог хозяйке подняться и принес воды. Осушив бокал залпом, Рыжая ведьма ужасно расстроилась. Видно она ожидала не воду. Хозяйка посмотрела на ЭЛа и ухмыльнулась. "Неплохо, неплохо", "На сегодня ты свободен", "Лизоблюд",- сказала она, повернулась и ушла к себе наверх.
Весь день из притона что-то выносили, вносили, слышались стуки, шарканье нецензурная лексика рабочих, (когда что-то падало, или билось). Стоны ножовки были слышны даже полуглухой фрау Орд, которая жила напротив мясника Вуда на пятой Гесексенбург штрассе. Тем не менее, Фриза (соседка напротив) утверждает, что когда шум прекратился, она услышала ехидный смех.
На следующий день Лизоблюд стоял в специальной клетке, которую разместили на подставках так чтобы все сидящие в притоне могли видеть, что в ней твориться. Слуги подавали Лизоблюду тарелки уже поевших посетителей. У них на глазах Лизоблюд за небольшой промежуток времени вылизывал блюда из грязи и желтоватого налета до сияния. Народу в притоне (а точнее с вчерашнего утра в шоу-баре) прибавилось. Рыжая ведьма всю ночь расклеивала объявления. Также она немало потратила на вывеску и терпимую еду. Посетители были изумлены. Такого они еще не видели. В течение недели число посетителей настолько увеличилось, что в притоне не хватало свободного места. Рыжая ведьма была вынуждена сделать вход в притон платным и увеличивать плату каждую неделю. В притоне стало чисто. Вонь, которая терроризировала улицу на протяжении нескольких месяцев исчезла сама собой. Еда стала вкуснее. Появилось разнообразие блюд и выпивки. В "Голубиный приют" стали захаживать местные скалозубки, которые в свою очередь сменились смазливыми милашками, с довольно симпатичными личиками и всем остальным. Как я уже говорил притон превратился в шоу-бар. Рыжая Ведьма вдруг стала Фрау с Рыжими кудрями. Возле двери (вместо когда-то стоявшего чахоточного мальчика) появился огромный широкий швейцар. На нём был кожаный костюм и ТРЕУГОЛКА. Этот район стали посещать городские богачи. Такое тогда было время. После тяжелого трудового дня необходимо было расслабиться. Толпа искала чего-то нового. Подобные заведения росли как грибы. Но все они были похожи. Людям же хотелось разнообразия, извращения и еды одновременно. И Лизоблюд дал им это. Он совместил блюдо с языком, придав им движение. Это было необыкновенно. Лизоблюдство вошло в моду. Некоторые известные заведения предприняли попытку завести своих Лизоблюдов. Но никто из них не выдерживал больше месяца. В лучшем случае это заканчивалось ампутацией языка, в худшем асфиксией. Все они так кончили. Все кроме первого и единственного Лизоблюда. Лизоблюдство вскоре занесли в книгу профессий.
Прошло пять с половиной месяцев. "Голубиный приют" стал одним из самых знаменитых мест в городе. Те, кто был поумнее и пошустрее быстро скупили дома, находящиеся неподалёку от шоу-бара "Голубиный приют". Вокруг бывшего притона строились отели, открывались табачные лавки, магазины, салоны красоты, и прочая муть, дурманящая сознание и заставлявшая тратить честно заработанные деньги жителей славного города Сексенбурга. Кстати треуголка снова вошла в моду. Не изменились только две вещи: первая это название бывшего притона - "Голубиный приют" (Несмотря на крысиный яд, которым ежедневно посыпалась крыша, "Божьи создания" продолжали загрязнять шоу-бар). И вторая это сам Лизоблюд, который в своих лохмотьях с утра до ночи "мыл" тарелки, ночевал в чулане в "Голубином приюте", питался объедками с кухонного стола. Хозяйка не уделяла ему никакого внимания, она была поглощена ежедневным увеличением своего капитала, который в тот момент поднимал её в тридцатку самых богатых людей славного города Сексенбурга.
Это случилось в последнее воскресенье шестого месяца. В этот день истекал срок договора. В "Голубином приюте" собралось высшее сословие славного города Сексенбурга. Намечался ужин при свечах. Из серой массы мелких, средних, крупных промышленников, мздоимцев, торговцев краденным, выделялся один старик. В городе о нём ходили легенды. Старик жил один в замке, который находился на окраине города. Он выходил из своего замка только для того чтобы проверить, как идет работа на его многочисленных заводах, был требователен к рабочим, безжалостен к тунеядцам. Любил точность. Вместо разговорной речи излагал мысли на бумаге. Он всегда молчал, никогда не улыбался, питался исключительно в замке. Старик ни разу за свою жизнь не раскрыл рта, при посторонних. Одни считали, что у него нет языка. Вторые что он стесняется показывать свои гнилые зубы, третьи, что он сам дьявол. Обычно старик избегал подобные мероприятия, но в этот раз соизволил прийти. В назначенный срок его тень упала на порог "Голубиного приюта". Хозяйка собрала тридцать три богача, для того чтобы продать им шоу-бар. Она рассчитывала на огромную сумму. Когда гости сели за стол, появился Лизоблюд. Хозяйка купила ему новый костюм и треуголку. Лизоблюд вошел в клетку и приготовился. Начался ужин. Тридцать два слуги внесли в зал тридцать две, сверкающих от чистоты, тарелок. За ними последовали еще шестнадцать, которые принесли четыре огромные свиные туши, украшенные запеченными, сочными, яблоками. Хозяйка забыла о выпивке, но вовремя спохватившись, она велела принести местного вина. Во время ужина гостей развлекали полуобнаженные танцовщицы. Когда свиные туши превратились в кучу костей, началось то, чего ждали гости. Слуги собрали все тарелки и сложили в две стопки перед Лизоблюдом так, чтобы каждый мог видеть это зрелище. Лизоблюд приступил к работе. Со всех сторон послышались вздохи и одобрительные возгласы. Через восемь минут Лизоблюд окончил работу. Две стопки чистых сверкающих тарелок возвышались перед ним. В руках у Лизоблюда была тридцать третья. На вид серебрянная тарелка не имела отличий от предыдущих тридцати двух. Но если внимательно присмотреться, то можно найти разницу. Концы тарелки были аккуратно заточены, её внешняя сторона блестела от мельчайших, согнутых под прямым углом, кусочков чистого серебра. Тем временем слуга принес хозяйке записку от молчаливого старика. Цифра привела её в восторг. Рыжая ведьма кивнула Лизоблюду и он продолжил работу. Кровь брызнула во все стороны. Раздался пронзительный визг хозяйки. Будьте, уверены, она визжала не из- за постепенного сокращения языка Герра Л и не из-за испорченных ковров. Она не могла спокойно смотреть на то, как её дальнейшая безбедная жизнь превращается в кровавое месиво. Ровно пятнадцать секунд проходило перевоплощение Лизоблюда в кровавый, никому не нужный обрубок. Это была катастрофа. Высшее сословие, испугавшись, что кровь этого нечестивого существа испачкает их изысканную и дорогую одежду, ринулось к выходу. Кто- то задел подсвечник. Огонь распространялся довольно быстро. Прошло две минуты и уже вся гостиная была в огне. Рыжая ведьма побежала наверх, надеясь спасти ценные вещи и деньги, которые лежали на втором этаже в сейфе. Достав их, она стала пробираться к выходу, останавливаясь лишь для того чтобы забрать какую-то вещь. Нагруженная коврами, шкатулками, позолоченными подсвечниками, она поскользнулась на лестнице и свернула себе шею. Все нажитое ею имущество: деньги, персидские ковры, картины, полетело в огонь. Лизоблюд продолжал гранить тарелку. Истекали последние минуты его контракта. Если бы он только знал, что Рыжая ведьма потеряла контракт еще в первый день его работы. Языки пламени дошли до него и скрыли от взоров подоспевших мародеров (эх, сколько тогда хороших мародеров погорело). Пожарные приехали, когда от "Голубиного приюта" остались только обгоревшие доски. Чтобы хоть как-то оправдать свои расходы на вызов, пожарная команда присоединилась к группам мародёров. Полиция приехала только утром. Рабочие, разбирая развалины сгоревшего дома, нашли чёрный жирный труп и гладкую, сверкающую тарелку.