Суда, как и люди, бывают и удачливыми, и несчастливыми. Один пароход ползает всю свою жизнь по хорошим портам, не ломается, не попадает во всякие тайфуны и шторма, другой же притягивает к себе все существующие на свете неприятности.
Пришлось мне как-то раз поработать на таком "неудачнике". В рейсе пошёл у нас главный двигатель "вразнос", то есть обороты его скакнули намного выше предельных. Кое-как сумели остановить его. Вытерли холодный пот, перекрестились пяткой, и полезли внутрь - посмотреть, в чём дело и что успело разлететься вдребезги на таких оборотах.
Полазили с механиками, обнюхали и перещупали каждый узел конструкции - слава богу, ничего не разбито, визуально всё в порядке. Сползлись опять все вместе в Центральном посту. После короткого обмена мнениями решили запуститься осторожно.
Встал к рычагам управления, запускаю - глохнет, гад корейский. Несколько повторных попыток - и тоже безрезультатно!
Стали разбираться дальше. И очень скоро всем стало ясно, что мы остались без хода. Совсем.
После некоторых препирательств с мастером на предмет того, кто подставит шею под топор и сообщит в Компанию о неисправности, связались с нашим суперинтендантом..
Немцы, надо отдать им должное, отрегировали спокойно, без истерик и пообещали прислать морской буксир-спасатель для препровождения судна в ближайший порт.
А случилось это с нами в таком месте, которое капитаны стараются проскочить на максимальной скорости и в дневное время - в Яванском море, между Явой, Суматрой и Борнео. Там сотни мелких островов и живут на них не очень хорошие ребята. Скоты там живут, если честно! Грабят проходящие суда, как та мадам Вонг, берут в заложники капитанов и судовую "верхушку"... В общем, непотребства всякие творят! А мы - неподвижны. Не удрать, не сманеврировать. Можете себе представить, как "весело" нам было эти пару суток, пока из Сингапура буксир до нас не добрался! Круглосуточные "вахты бдительности" (наш старпом окрестил их "вахтами бздительности"), народ со всяким дрекольем и железяками болтается вдоль бортов, ожидая визита "гостей", на крыльях мостика - заготовленные заранее бутылки с "коктейлем Молотова".
А потом ещё почти пять суток мы шлёпали с черепашьей скоростью на буксире за нашим спасателем. Доползли до Сингапура, встали на якорь. Сутки приходили в себя. Потом появился суперинтендант из гамбургского офиса. С его появлением работа закипела: прискакала банда с ближайшей судоремонтной верфи, раскидали нашего железного монстра на запчасти... Палубная команда высвистела рейдовый катер и радостно улепетнула на берег почти в полном составе. На борту осталась только вахта. А мы, также в полном составе, ковырялись в двигателе вместе с береговыми специалистами. И во время коротких перекуров на палубе тоскливо поглядывали на яркие огни Сингапура, нам недоступные. Глубокой ночью работа была закончена. А вскоре подвалил к борту и катер с нашими гуляками. Кэп спустился в машину, зашёл в центральный пост и, весело оглядев наши чумазые морды, заявил, что мы должны выходить в рейс через час.
Вышли. Идём себе спокойно. Ночь. Узкий Сингапурский пролив с его диким движением остался позади. Капитан сполз с мостика, я поднялся из машины, и мы решили с ним с устатку и для поправки расшатанных нервов принять перед сном "по рюмке чая". Сидим в капитанском салоне, курим, лениво трындим ни о чём, прихлёбывая виски из капитанской заначки (на судне-то - "сухой закон"!)... И вдруг!... Судно вздрагивает от удара, начинает валиться на левый борт, свет мигает и, наконец, гаснет, орёт сигнализация в машине, в коридоре - топот ног и испуганные крики. Естественно, мы с мастером, побросав свои стаканы, махом отстреливаемся по своим местам: он - на мост, я - в "яму".
Света всё ещё нет, хотя я слышу, что аварийный дизель-генератор уже запустился. Скачу через несколько ступенек в полной темноте, благо за день такой маршрут приходится преодолевать по многу раз и пройти я его могу наощупь ни разу не споткнувшись.
Влетаю в машину. Механики и "братья меньшие" мечутся у входа. Внутри Центрального поста - пожар, его блики - единственный источник света во всей "яме", если не считать фонариков вахты. Горит хорошо, сильно. Тушить? Надо, конечно, но разгорелось уже так, что огнетушители вряд ли справятся. Посылаю своих из машины вон. В коридоре считаю по головам: все здесь, никого не забыли. Сообщаю о пожаре на мост, загоняю филиппосов закрывать лючки вентиляции и на рысях несусь в сопровождении электромена и второго меха в пост углекислотного пожаротушения. Стравливаем в машинное отделение содержимое сразу всех баллонов углекислоты. Теперь можно только ждать. Пожар должен утихнуть. Если нет, то остаётся последнее - в шлюпки.
И в это момент судно сотрясает ещё один удар, сильнее первого раза в два! Мы все летим с катушек, заваливаемся кучей в коридоре. Слышен какой-то скрежет и дикие выкрики с палубы. Кое-как выбираемся толпой наверх. В районе полубака (на носу) - высоченный ярко-рыжий факел! В его свете виден борт какого-то судна. По палубным переходным мостикам и длинным трубопроводам можно понять, что это танкер. Мы врезались в него и пропороли ему борт. Видимо, в районе грузового танка... На фоне языков пламени видны мечущиеся силуэты: палубные команды обоих судов пытаются тушить этот новый пожар. С той стороны видны струи пены, бьющие из судовых гидрантов. У нас энергии нет, пожарные насосы не работают, поэтому старпом со-товарищи пытаются бороться с пламенем с помощью переносных огнетушителей. Посылаю к ним на помощь второго с тремя мотористами. С остальными спускаюсь вниз. Вентиляция не работает, поэтому входить в машинное отделение, заполненное углекислым газом - верная смерть. Но проверить надо. Нам с третьим механиком приходится облачаться в изолирующие противогазы и защитные металлизированные костюмы. В машине полная темнота, огонь потух. Свет - только от наших фонарей. Осторожно сползаем вниз по трапам и добираемся до центрального поста. Внутри - настоящий ад. Всё чёрное, обгоревшее. Главный распределительный щит выгорел полностью. За ним, в борту - огромная дыра, через которую видно маслянно-чёрную поверхность моря. Дыра выше уровня моря. Повезло! Если бы пробило ниже ватерлинии и вода пошла в машину, то тогда спасли бы только шлюпки. Откачаться без электричества нечем, все насосы - мертвы.
Судно вздрагивает несколько раз. Это не удары уже - видимо пароходы пытаются расцепиться. Выбираемся из машины, тщательно запечатываем дверь. Оставляю "трёшника" с командой там, чтобы никто случайно в машину не залез и иду на мостик.
Мастер там один, вся штурманская банда - на палубе. От него узнаю, что же произошло.
Оказывается, что в нас, как раз в районе нашего несчастного центрального поста, врезался сингапурский сторожевик. Ударил, пробил борт, врубился своим шнопаком в главный распредщит. Дальнейшее понятно: короткое замыкание и пожар. Потом сингапурец выдрал свой нос из пробоины и растворился во мраке, скотина, не заботясь о том, что происходит на борту его "жертвы". Мы, потеряв управление, на полном морском ходу совершили циркуляцию с заклинившим рулём и ударили в левый борт идущему нам навстречу танкеру. Попали удачно - чётко в пустой грузовой танк из-под высокооктанового бензина. Естественно, его пары тут же взорвались...
Рассвет застал нас дрейфующими прочь от Сингапура, с разбитой и покорёженной мордой и огромной дыркой в левом борту. Чуть в отдалении виднелся и танкер. Тоже битый. Над ним всё ещё поднимался сизый дымок недавнего пожара. А от порта к нам на рысях неслись спасатели.
Конечно, потом был ремонт в доке местной судоверфи, разборки в городском сингапурском суде и прочие "прелести". Морду нам сделали новую, борт залатали, отремонтировали и заменили сгоревшее оборудование... Нам с мастером зачётно истрепали нервы. Всё, как всегда в подобной ситуации. К счастью, к моменту окончания этого ремонта закончились и наши с капитаном контракты. Собрали мы чемоданы и разъехались по домам: он - в свою Варшаву, я - в Питер.
Больше мне на этом судне работать не приходилось, но от друзей-мореходов слышал ещё немало историй о несчастливом этом пароходе.