Аннотация: Инициаторам создания коллайдера адресуется
Чижик, пыжик, кем ты был?
Часть I
Эксперимент
Нонна приехала в Огнинск прошлой осенью. Молодая, стройная, красивая она сразу привлекла к себе внимание всей мужской части коллектива центра. А эта часть была если не лучшая, то, несомненно, большая. Андрей Тропилин исключением не являлся. Но сложность положения Андрея заключалась в том, что он не был союзником Нонны. Он был ее противником, причем, главным.
Исследованием инфразвука база Тропилина занималась давно. Но область его интереса представляли объекты неживой природы. К примеру, были установлены частота и интенсивность звука, при которых рушились кирпичные постройки. Целью исследований являлось нахождение параметров, выводящих из строя вражескую технику. Испытания проводились на таежном полигоне. Но то, что предлагала Нонна, Андрей допустить не мог.
Нонна была аспиранткой Свиридова, занимавшегося изучением действия низкочастотных излучений на подопытных животных. В общем, действие инфразвука на живой организм профессору Свиридову было вполне понятно. Входя в резонанс с частотой естественного излучения какого-либо органа, низкочастотные звуковые волны в той или иной мере негативно сказывались на его функции. Эксперименты в этой области были близки к завершению. Если бы не одно "но".
Научный ассистент Свиридова, с немецкой педантичностью перебирая параметры изучаемого спектра, вдруг обнаружил неожиданный эффект. Крысы, подвергшиеся воздействию одной из частот, стали вести себя странно. Странность заключалась в том, что под действием облучения животные забывали дорогу к кормушкам и время кормления, но при этом их энергия и изобретательность возрастали в несколько раз. Достаточно сказать, что за время эксперимента трем крысам удалось сбежать из клеток. При прекращении облучения поведение животных полностью нормализовывалось, но сообразительность оставалась выше, чем у контрольной группы. Никакого вредного воздействия на физическое здоровье крыс изучаемая частота не оказывала.
Профессора Свиридова заинтересовала именно эта сторона эксперимента. А точнее, его мучил вопрос - до какого уровня таким способом можно поднять человеческий интеллектуальный потенциал?
Опыты на нескольких добровольцах достоверного результата не принесли. Для окончательных выводов нужны были более массовые исследования. Но эксперименты над людьми - вещь запрещенная, поэтому он решил провернуть это дело тайно от официальной науки на военной базе далекого сибирского городка. База находилась под ведомственным началом его школьного друга, ныне генерал-лейтенанта, и занималась тоже изучением инфразвука, но с военным уклоном.
На роль исполнителя задуманного у Свиридова было две кандидатуры - доцент Эдуард Силантьев и аспирантка Нонна Кораблева.
Профессор выбрал Нонну.
Приехав в Огнинск, Кораблева оказалась в центре всеобщего внимания и в жесткой оппозиции с руководителем базой в лице Андрея Тропилина. Даже "высокое начальство" не могло сломить его глухую оборону. И, несмотря на то, что уже велся монтаж генератора, похожего на огромную органную трубу, Тропилин настаивал, чтобы эксперимент проводился на далеком от города полигоне.
Нонну такой вариант не устраивал. Она рассчитывала на блестящую диссертацию с примерами множественных вспышек гениальности. (А потенциал городка был велик, Кораблева за несколько месяцев в этом убедилась лично). Что запрет с темы при положительном результате будет снят, Нонна не сомневалась - победителей не судят! И, будучи натурой решительной и напористой, хоть и несколько романтичной, она продолжала наступление.
Брешь в обороне Тропилина образовалась с появлением детского рояля. Его Андрей купил в один из обеденных перерывов племяннику в подарок.
Он поставил треногий инструментик на стол и стал перебирать белые и черные клавиши, прислушиваясь к звуку. И тут вошла Нонна. Она улыбнулась, бросив на руководителя базой задиристый взгляд, и спросила:
- Что будем играть?
Музыкального образования у Тропилина не было, но слух был хороший. И ответив:
- Да хотя бы это, - он застучал по клавишам: "Та-та, та-та, та-та-та".
Нонна засмеялась:
- Чижик, пыжик, где ты был? - и попросила, - А можно мне?
Даже исполненная на детском рояле Бетховенская мелодия "К Элизе" произвела на Тропилина впечатление. Может быть потому, что ему уже давно хотелось говорить с этой синеглазой брюнеткой о чем угодно, кроме физической акустики. И наконец-то это случилось.
Спустя несколько дней Андрей пригласил Нонну на воскресную охоту. Правда, основным занятием охотников была отнюдь не стрельба по зверушкам, а знакомство с таежной природой, приготовление шашлыков и фотография.
Брешь в обороне росла.
В итоге, к окончанию монтажа инфрагенератора пришли к компромиссному решению - эксперимент проводить на городской базе, но при минимальной мощности излучения.
Перед запуском генератора Кораблева, видя беспокойство Тропилина, подошла к нему со словами:
- Андрей Леонидович, я встану рядом с клавишей экстренного выключения и если вдруг почувствую какой-то дискомфорт, то сразу отключу генератор.
- Нет, - ответил Тропилин, - У выключателя встану я.
Он подошел к столу с аппаратурой и положил ладонь рядом с красной кнопкой.
Эксперимент начался. Андрей прислушивался к своему внутреннему состоянию. Оно оставалось прежним. Прошли десять минут, двадцать, полчаса, но ничего не происходило. Ровным счетом ни-че-го. Продолжать эксперимент дольше было бессмысленно.
Поникшая Нонна позвонила Свиридову и рассказала о своей неудаче. Профессор дал распоряжение возвращаться в Москву. Но на кануне вылета Кораблева получила новую инструкцию, в которой Свиридов предлагал повторить эксперимент с поправкой на коэффициент к альфа - ритму мозга.
Нонна, окрыленная надеждой, с новой энергией взялась за работу. Генератор настроили на другую частоту.
Тропилин с тоской ждал повторный опыт. Теперь только одна мысль беспокоила руководителя базой - после второй неудачной попытки Нонна улетит домой и маловероятно, что они когда-нибудь еще встретятся. Усилить мощность излучения он предложил сам.
Часть II
Зона отчуждения
Связь с Огнинском прервалась внезапно. Владельцы мобильников перестали отвечать на звонки. Трубки стационарных телефонов тоже никто не поднимал. Молчали радио и телеграф. Для выяснения ситуации из области был выслан наряд милиции. Назад он не вернулся. Тогда губернатор распорядился разведать обстановку с воздуха. Вертолет совершил аварийную посадку в тайге, не долетев до цели. Экипаж пропал бесследно.
Обеспокоенные родственники потянулись в Огнинск, чтобы лично принять участие в судьбе близких. Ни один рейсовый автобус или встречная машина на их пути не попадались. Казалось, город принимал в себя всех, но никого не выпускал.
Наконец, отчаявшись выяснить своими силами причины столь странной изоляции целого района, губернатор доложил о случившимся выше по инстанции.
О том, что Огнинск исчез из информационного пространства, Свиридов узнал на четвертые сутки. (До этого то, что Нонна молчит о результатах последнего эксперимента, он объяснял издержками связи.) Ему позвонил тот самый генерал-лейтенант, в чьем ведомстве находился Огнинский полигон, и разговаривал со своим школьным другом исключительно нецензурно. Свиридов попросил отправить его в Сибирь при первой же оказии, которую ему тут же и устроили.
В полете профессор был абсолютно спокоен. Он знал, что нужно делать. А нужно всего-навсего уговорить областную власть обесточить город. Генератор перестанет издавать неслышимый звук, и все станет на свои места. Свиридов даже слегка вздремнул. Проснувшись, он посмотрел в иллюминатор и занервничал. Местность, раскинувшаяся внизу, показалась ему знакомой. Он видел ее на карте. Профессор бросился в кабину пилота.
- Скажите, мы летим не над Огнинским районом? - с порога спросил он.
- Мы летим обычным маршрутом этой авиалинии, - ответил командир экипажа, - и, действительно, приближаемся к Огнинску. Да Вы не волнуйтесь, я летаю сюда не первый год. Идем по расписанию. Погода отличная. Доставлю до места в лучшем виде.
- Нельзя пролетать над Огнинском! Это опасно. Нужно изменить маршрут.
- Простите, уважаемый, - пилоту совсем не хотелось обижать именитого пассажира, но...- Но я выполняю приказы только своего начальства.
- Ну, так вызовите мне его на связь, пока не поздно! - повысил голос Свиридов.
Летчик пощелкал тумблером:
- Товарищ полковник, тут с Вами наш пассажир поговорить хочет.
Он протянул наушники профессору. Свиридов взял их и непонимающе посмотрел на командира:
- Зачем мне это?
Но тот уже и сам не помнил, о чем была речь. Летчик смотрел вниз и видел аэродром, взлетную полосу. Он отключил автопилот, сделал круг, заходя на посадку, и, уже окончательно теряя смысл всего происходящего, отработанным движением выпустил шасси.
Потеряв из виду Свиридова, генерал-лейтенант обратился к спутниковой связи. Он вывел на экран монитора Огнинск и увеличил изображение до максимальных размеров.
На первый взгляд там все было нормально. Целые и невредимые стояли дома, горели неоновые афиши, мигали светофоры. На проезжей части выстроилась вереница машин. И все-таки что-то было не так. Машины не двигались, а стояли. Генерал еще увеличил изображение, стараясь разглядеть фигурки людей, но не разглядел. В городе не было жизни. Но и смерти тоже не было. Приборы не фиксировали в районе никаких следов катастроф. Все жизненно важные показатели были в норме. Город, будто, замер, как "фигуры" в детской игре, готовый в любую минуту продолжить свой каждодневный марафон.
Генерал выкурил несколько сигарет и принял решение - перекрыть все подступы к району до прояснения ситуации, на дорогах выставить военный патруль.
Губернатор области, ознакомившись с решением начальства, спорить не решился. Но он не переставал думать, как помочь людям, оказавшимся в зоне отчуждения. Доставка продуктов в район была исключена и по земле, и воздухом. Но прекратить поставлять в город воду и электричество его не заставит никто!
Часть III
Чижик, пыжик...
Сэм сидел у излучины реки и выделывал рыжеватую шкурку косули. Он очистил ее от остатков мяса, просушил, а теперь осторожно растирал гладким камнем, чтобы сделать ее мягче. Когда шкурка станет податливой настолько, что ей можно будет придать любую форму, он подарит ее Лиззи. И неважно, что сейчас идет месяц самого длинного солнца. Это днем в их краях жарко и мучает гнус. Ночью же трава покрывается инеем. А теплую накидку из медвежьей шкуры Лиззи бережет до времени короткого дня.
Сэм закончил работу, свернул подарок мехом внутрь, набрал горсть голубики для Ника и отправился домой в общину, где его ждал вкусный ужин из жареного мяса кабана, добытого им на вчерашней охоте. Он представил, как обрадуется подарку жена, как захлопает в ладоши и начнет мастерить себе новый наряд. На сердце у него потеплело.
Первый раз Сэм увидел Лиззи в один из длинных вечеров три круговорота дней назад. Она стояла на носу лодки, выдолбленной из ствола огромной осины и поставленной на камень в той самой излучине, у которой он только что сидел. Ее неподвижная фигурка напоминала застывшую птицу.
Сэм зашел в эти владения соседней общины, идя по следу лисицы, но тут же забыл о ней. Он ждал, что девушка нырнет в воду, поднимая радугу брызг. Но она стояла неподвижно, как цапля в камышах. Вдруг, молниеносное движение, в руках ее мелькнула острая палка, и на дно лодки полетела рыба, размером по локоть. А девушка вновь замерла в ожидании новой добычи.
Охота Сэма на лису в тот вечер так и не состоялась. Он сам, таясь как зверь, шел вслед за амазонкой, охраняя ее от нежданной опасности. Селение стояло недалеко, и Сэм запомнил к нему дорогу. С тех пор, как только выдавалось свободное время, ноги сами несли его к соседней общине. Наблюдая из зарослей за жизнью селян, он узнал, что девушку зовут Лиззи, что она умеет не только охотиться на рыб, но и легко находит общий язык с дикими животными. Благодаря ей соседней общине служит целая свора собак, помогая им в охоте, к ней приходят несколько лосих делиться молоком, предназначенным для детенышей. Странное животное, подобного которому он ни разу не встретил в лесу, с длинной гривой и тонкими ногами, чем-то похожее на безрогого лося, перетаскивает из леса прикрепленные к нему стволы деревьев. Правда, Лиззи кормит потрохами рыб еще кучу бесполезных в хозяйстве кошек. Наверное, надеется их тоже к чему-то приспособить.
Возможно, Сэм не стал бы так часто следить за Лиззи, но она время от времени уходила в тайгу в поисках новых друзей из животного мира. А охотник Сэм отлично знал, как это опасно. Ему бы очень не хотелось, чтобы Лиззи попала в лапы медведя. И однажды его опасения оправдались.
Лиззи шла узкой тропинкой, напевая что-то. Потом вдруг остановилась у раскидистой ели и открыла берестяной кузовок, доставая приманку. Сэм поднял взгляд, ожидая увидеть белку. Но на ветке, изготовившись к прыжку, сидела крупная пятнистая кошка с кисточками на ушах. Лиззи показала ей кусок мяса и нагнулась, кладя его на землю, чтобы кошка не боялась спуститься с дерева.
Прыжок, и острые клыки рыси скользнули по шее девушки. В следующее мгновение Сэм выбросил в кусты зверя со свернутой на бок головой. Листом лопуха он обернул рану Лиззи, и, еще не оправившуюся от шока, принес ее в свое селение.
С того момента они с Лиззи не разлучались. К следующему цветению земли у них родился Ник.
С появлением Ника не только прибавилось хлопот, но еще голову Сэма стали тревожить разные мысли, которые не беспокоили раньше. Глядя на то, как растет сынишка, как учится ходить, говорить, Сэм особенно остро почувствовал, что не помнит себя ребенком. Он не помнит ни игр, в которые играл, ни своих родителей. У него и раньше возникали похожие ощущения. Но вокруг были люди, точно такие же, как он. И Сэм считал свое состояние естественным. Да и некогда было особенно задумываться. Нужно было добывать себе пищу, строить жилье, спасаться от диких зверей, холода и гнуса. Борьба за выживание в лесу, приобретение навыков охоты не оставляли времени на размышления. Но теперь, когда быт был относительно налажен, он все острее понимал, что что-то в его жизни идет не так.
Ник сначала познавал предмет, потом учился его называть. Сэм наоборот, видя предмет, уже знал, что это. К примеру, встретив зверя, он определял: это - медведь, а это - заяц. Еще Сэм обнаружил, что знает много слов, значения которых не понимает. То же было и с Лиззи. У них даже появилась своеобразная игра. Кто-нибудь произносил слово с непонятным значением, а другой определял, знакомо оно ему, или нет. Восторг вызывало, если какое-либо слово партнер по игре не знал.
Вот и сейчас, проглотив кусок кабанины, Сэм сказал:
- Децибел.
- Я знаю это слово, - откликнулась Лиззи и подхватила игру, - Метро.
- Знакомо, - ответил Сэм и, немного подумав, произнес, - Диссертация.
- Знаю, - сказала Лиззи, - Доллар.
- Знакомо.
Игра закончилась вничью. Потом они представили, как охотятся на метро, укрываются децибелом, едят диссертацию и долго смеялись, удивляясь, как много у людей ненужных слов.
Сытый, наигравшийся с котенком Ник, спал на лавке, зарывшись в оленью шкуру.
- Может быть, сходим ТУДА? - предложила Лиззи.
- А как же Ник? - спросил Сэм.
- Он крепко спит. И я попрошу Марию приглядеть за ним.
Они шли звериной тропой по вечернему лесу, проверяя по пути ловушки. В одну из них попал крупный заяц. Он потревожил тонкий прутик с нанизанной на него приманкой из подземных грибов без шляпок, и куча бревен, хитро державшихся на пруте, накрыли зверька. На обратном пути Сэм заберет добычу. Ловушка на крупного зверя в виде замаскированной ямы была пуста.
Но вот лес закончился, и они увидели ЭТО. Со склона сопки ЭТО выглядело особенно красиво. В сгущающихся сумерках ОНО светилось ярче костра, хотя Сэм и Лиззи знали, что никакого костра там нет. Они называли ЭТО Городом Богов и иногда посещали его, с опаской проходя по дорогам, где раньше ступали Боги. Ведь только Боги могли возвести такие огромные каменные постройки! Да и камня, из которого был выстроен город, на земле не существовало.
Однажды Боги даже посетили свой город. Это случилось давно, почти в то время, с которого Сэм помнил себя. Над лесом, издавая странный крик, пролетела огромная птица и опустилась недалеко от города на большую поляну, лишенную травы.
Многие решили тогда, что настал конец света. Но те, кто посмелее, сбежались к поляне, чтобы своими глазами видеть чудо.
Из чрева птицы на землю спустились несколько человек. Люди приняли их за Божьих посланников, пророков, принесших им очень важную весть. Но "пророки" не знали сами, кто они и зачем оказались здесь. Тогда люди пригласили Аристотеля. Аристотель был у них кем-то вроде шамана. Он один знал, кто есть кто, и этим сразу завоевал почет и уважение. Это Аристотель сказал Сэму, что он - Сэм.
Взглянув на вышедших из чрева, Аристотель изрек:
- Это люди. Ты, - он ткнул пальцем в солидного мужчину, - Джек, а ты - Боб.
Человек в синей фуражке сразу согласился. Аристотель дал имена всем прилетевшим на странной птице. Что стало с пророками дальше, Сэм не знал. Наверное, они прибились к какой-то из общин.
Сэм и Лиззи шли по каменной тропе между огромных строений, предназначения которых понять было невозможно. Строения представляли собой нагромождение огромных клеток, ступеней, переходов, в которых легко можно было заблудиться. Некоторые клетки были освещены маленькими солнцами, свет от которых резал глаза, некоторые пребывали во мраке.
Сэм пытался понять, зачем Богам нужны были эти постройки, похожие на гигантский муравейник, и не мог это сделать.
На дорогах стояли странные конструкции. То ли ловушки, то ли изваяния неведомых зверей. "Техника погибшей цивилизации" - услужливо определила голова.
Сэм остановился у ручья, бившего в разные стороны высоко над землей, вгляделся в россыпь струй и вспомнил свое первое в жизни переживание.
Тогда он стоял среди мертвого бетона, расстилавшегося под ногами и возвышавшегося над ним. Высота стен пугала и давила. Вокруг сновали люди, но он никого не знал. Он не понимал, кто он и что здесь делает, но понимал одно - жить здесь нельзя. И он ушел в лес.
Лес тоже был чужой и казался враждебным, но был живым. Сэм нашел там нору и приспособил ее под жилье. Ел ягоды и грибы. Потом научился охотиться. Встретил других людей. Вместе жить стало легче.
Как-то во время охоты он набрел на зимовье, изучил, как держатся друг на друге бревна, и выстроил такое же жилище.
- Ты знаешь, - сказал он Лиззи, - Мне кажется, это место, где Боги создали человека. Они дали ему волю и разум, чтобы он мог выжить, и много слов, чтобы люди могли общаться и понимать друг друга. Это мудро. Ведь больше ничего и не нужно. Пророки были последними из созданных.
- Возможно, - ответила Лиззи, - Давай зайдем сюда.
И она вошла в освещенное здание с просторными помещениями. В здании находилось множество непонятных предметов.
- Давай держаться вместе, чтобы не потеряться, - предложила Лиззи.
Сэм посмотрел на плиточный пол. Ноги женщины оставляли на нем чуть заметные следы.
- Не бойся, я найду тебя, - ответил он.
- Если что, я тебя позову, здесь хорошее эхо, - сказала Лиззи.
И они разошлись, чтобы успеть изучить как можно больше клеток.
Сэм переходил из одного помещения в другое, осматривая их. Куча тонких корешков оплетала непонятные конструкции. "Провода", - нашел им название Сэм. В одной из комнат его внимание привлек небольшой треугольный предмет. Сэм поднял его и потряс. Предмет загудел. Сэм поставил его на место и ткнул пальцем в белый квадратик. Раздался приятный мелодичный звук. Конечно, не птичье пение, но все-таки! Сэм нажал на другой квадратик. "Та-та, та-та, та-та-та". Хорошая игрушка для Ника! Он взял предмет и пошел искать Лиззи.
Она сидела за столом в одной из клеток на мягком вращающемся табурете. На столе стояло несколько непонятных вещей. На плоской светящейся панели мелькали какие-то знаки. Перед Лиззи лежал предмет с множеством кнопок. Одна из них была ярко красной. Почему-то, ей очень хотелось нажать эту красную кнопку. Но по опыту таежной жизни Лиззи знала - все неизвестное таит в себе опасность.
Сэм по охотничьей привычке вошел неслышно. Он хотел показать жене свою находку, но тут его взгляд скользнул по стене, и он потерял дар речи.
Со стены, улыбаясь, смотрела на него его Лиззи! В одежде из шкуры незнакомого ему зверя с кедровой веткой в руках, она была совсем как живая. Рядом с ней находилось некое существо, одетое в лягушачью кожу. Его изображение насторожило Сэма. Высокий лоб и широкие скулы дышали мужеством и силой. Но нижняя часть лица была, как у женщины, абсолютно безбородой! Существо неопределенного пола (стыдно подумать) отдаленно напоминало его самого.
Сэм обернулся, чтобы сказать об этом Лиззи. Она подняла на него задумчивый синий взгляд.