Аннотация: Наверное - городское фэнтези. Здесь законченный рассказ, но хотелось бы позже развернуть его до повести или романа.
Тонкая нить жизни
Наша жизнь - цепочка выборов. Иногда незначительный выбор влечет за собой огромные перемены. Иногда...
Ты покупаешь билет, чтобы просто прокатиться на детской железной дороге. Ты делаешь свой маленький выбор между прогулкой по проспекту и поездкой в вагоне. Просто - незначительный выбор...
В выходной день Максим бродил по аллеям городского парка.
Клены уже роняли ярко-желтые листья, но акации и дубы еще тихо шелестели зелеными кронами. Начало осени. Легкая грусть.
Легкая. Вчера, после короткого объяснения, ушла Алена, с которой Максим прожил больше года. Ушла. Полюбила другого. Когда в тридцать лет от тебя уходит женщина, есть повод погрустить.
Где-то внутри затаилась горечь разлуки. Горечь разлуки и недоумение. Он даже не знал, зачем пришел в парк. Наверное, просто подышать осенью, освободиться от всего. Наверное, освободиться.
Позднее утро. Малолюдно. Максим прошел по аллее почти до выхода из парка и в задумчивости остановился.
Идти на проспект? Куда вообще идти?
Детская железная дорога - это небольшой вокзал, чистенький перрон, урчащий дизелем тепловоз, три пассажирских вагона и пара километров узкоколейки, проложенной по центральному городскому парку. Дорога, на которой машинистами и проводниками работают дети и подростки. Обычная дорога с семафорами и тоннелями...
Станция называлась Пионерская. Здание нежно-персикового цвета, с залом ожидания и буфетом (а неплохо живут юные железнодорожники), выглядело строго и свежо. В кассе сидела девочка в форме. Максим купил у нее билет и вышел на перрон. Здесь, у тепловоза, о чем-то говорили машинисты - два подростка лет пятнадцати,- а чуть дальше, у первого вагона, ожидали посадки несколько малышей с мамами.
Двое маленьких близнецов в одинаковых красных комбинезонах посмотрели на него и засмеялись. Максим представил себя со стороны: высокий, смуглый, в брюках и кожаной куртке - вроде не в клоунском костюме.
Чему вы смеетесь, близняшки? Наверное, тому, что дядя в одиночестве отдыхает в парке...
Миновав их, Максим прошел в последний вагон и огляделся: два ряда сидений, столики у окон, высокий потолок. Похоже на укороченный вариант пригородной электрички.
Вскоре появился проводник - белобрысый мальчуган в форменной одежде - и объявил:
- Уважаемые пассажиры, наш поезд отправляется со станции Пионерская. Время в пути - десять минут.
Тепловоз продудел сигнал, состав дернулся и со скоростью пешехода потащился вокруг парка. В третьем вагоне были только Максим и маленький проводник.
- Уважаемые пассажиры, предъявите билеты для проверки.
Максим улыбнулся и протянул мальчику билет.
Тот, проверив билет, с серьезным видом оторвал краешек и отошел к передним сидениям.
Они ехали мимо безлюдных аттракционов и неработающего детского автодрома: все-таки воскресенье выдалось холодным.
- Сейчас поезд пройдет через тоннель имени Маяковского. Его длина - тридцать семь метров, - объявил тоном экскурсовода маленький проводник.
В окне медленно проплыла детская площадка с пустующими качелями-зверюшками, а потом немного потемнело: поезд следовал через тоннель.
Неожиданно сумерки сменились полной чернотой. Максим не видел ни мальчика, ни кресел, ни окон. Постукивали колеса. Так прошла минута. Тоннель оказался на удивление длинным.
Вдруг поезд пошел быстрей! Что-то загремело внизу. Вагон заскрипел, заходил ходуном, а скорость всё увеличивалась.
Максим уцепился за поручни: ускорение на миг вдавило в кресло. Где-то впереди стоял маленький проводник. Поезд во мраке мчался по тоннелю.
- Пацан, ты в порядке? - крикнул в черноту Максим и попытался встать.
Ответа не было. Максим, хватаясь за сиденья, пополз к проводнику. Вагон перестал скрипеть, теперь он грохотал, как камнедробилка.
Мальчишку он нашел на ощупь. Тот сидел на полу между сиденьями, крепко уцепившись за поручень.
Жив! Максим упал рядом. Несколько секунд, а может быть, минут они куда-то мчались во тьме...
Внезапно посветлело. Красные, желтые, фиолетовые сполохи то едва мелькали по углам вагона, то ярко озаряли стены и пол. Казалось, поезд пересекал радугу. Потом грохот затих, уменьшилась качка. Состав явно сбавлял ход.
Максим и маленький проводник сидели, ошарашенные, на полу. Разноцветное мерцание постепенно прекратилось, и поезд выехал из тоннеля в яркий день.
В выбитые окна светило солнце. Максим помог подняться мальчику. Они подъезжали к станции. Вскоре вагон поравнялся с вокзалом, и поезд остановился. Вдали натужно рокотал тепловоз, словно желал уехать, но уперся в преграду.
- Покатались, - сказал Максим.
- Ы-ыы! - потрясенно промычал проводник.
Под ногами хрустело битое стекло. Максим посмотрел в окно и замер.
На перроне стояли три существа, похожие на кенгуру, и седая женщина в возрасте.
"Кенгуру" медленно переваливались на задних лапах; под темно-коричневой блестящей шерстью бугрились мышцы; толстые длинные хвосты чуть подрагивали. Звери скалили вытянутые морды. Но самыми неприятными в них были когти на передних лапах. Когти жили своей жизнью. Они то полностью втягивались внутрь, то вырастали до кривых кинжалов.
Максим ощутил, как вздыбились волосы. Он стоял рядом с мальчиком и в ступоре смотрел на "кенгуру" и женщину в возрасте.
Женщина. Высокая, тонкая, одетая в длинное черное пальто, она держала спину очень прямо и легко опиралась на трость с изящной рукоятью-змейкой.
Кожа ее лица была нежной и белой, глаза - карими, нос - прямым. Седые волосы, покрытые белым платком, контрастировали с черными бровями.
От женщины веяло силой и опасностью.
- Добро пожаловать на станцию Комсомольскую, - сказала она с усмешкой.
- Ты тоже их видишь? - шепнул Максим маленькому проводнику.
Тот кивнул и вдруг дрожащим голосом сказал в разбитое окно:
- Станция Комсомольская была разрушена в войну и с тех пор не восстанавливалась.
- Тем не менее, поезд прибыл на Комсомольскую, - холодно произнесла женщина с тростью. - Мне нужен один человек из вашего мира. Любой. Пусть он выйдет.
Максим посмотрел вверх на фасад вокзала - действительно, Комсомольская - и ответил:
- Нет.
Внезапно из динамика на фасаде раздался мужской голос. Кто-то невидимый, но явно понимающий суть действа, произнес:
- Леона, бери всех.
- Нет, Артур. Если помнишь, мы договорились об одном чужаке. - Женщина с тростью брезгливо скривилась.
- Отпустите нас, - попросил мальчик.
Далеко впереди по-прежнему надсадно рычал мотор тепловоза. Состав не двигался, словно его удерживала какая-то сила. Максим машинально стал отряхивать брюки от пыли.
- Мне нужен один человек. Иначе поезд никогда не уйдет, - властно повторила женщина.
- Послушайте, вас, кажется, зовут Леона... - начал Максим.
- Госпожа Леона! - перебила та.
- Госпожа Леона, что будет с тем, кто выйдет из поезда?
- Он останется здесь. Это же ясно, - ответила Леона.
- Давайте, мы уедем, вы останетесь, и все забудем этот кошмар, - предложил Максим.
- Аллэ! - скомандовала Леона.
Внезапно один из "кенгуру" прыгнул вперед и, приземлившись почти вплотную к вагону, ударил по нему передней лапой.
Треск! Из стены выросли кривые когти. Заскрежетала обшивка: когти пошли вниз, раздирая-разрезая стену от потолка до пола.
Максим и мальчик в изумлении открыли рты. Металл порвался, как бумага.
- Аллэ!
"Медведь" прыгнул обратно.
Сквозь убедительный разрез в стене Максим увидел перрон. Трое "кенгуру" , застыв в напряженных позах, били толстыми хвостами по асфальту, рычали и ждали приказа наброситься на поезд. Ему стало по-настоящему страшно. Он помотал головой, унимая дрожь в теле. Пахло жженой пластмассой.
- Я нетерпелива. Нужен один. Доброволец. Тогда поезд пойдет дальше.
Или мне порвать все вагоны? - мрачно спросила Леона.
От ее голоса у Максима заныл шрам на щеке.
И вдруг побледневший маленький проводник сказал еле слышно:
- Ну, если надо, чтобы поезд поехал, если кому-то надо остаться, то я... выхожу.
Мальчик сделал шаг к тамбуру.
- Стой, пацан! - Максим схватил маленького проводника за руку и затащил в центр вагона.
"Ты уйдешь, а мне с этим жить", - мелькнула мысль на задворках сознания. Мелькнула и пропала.
- Ишь, торопыга! - усмехнулся он мальчику и вышел из вагона.
Дверь захлопнулась, словно отрезала от него прошлое. Максим посмотрел на тепловоз. Ветер сносил в сторону черный дым из труб: юные машинисты газовали вовсю, но безуспешно. К счастью, у них и родителей с детьми хватило ума не высовываться из поезда.
В это время Леона подняла трость и начертала в воздухе знак. По написанному, как огонек по бикфордову шнуру, побежала искра. Она добралась до начала знака и погасла. В тот же миг словно рухнула невидимая преграда. На светофоре зажегся зеленый. Поезд почти с человеческим стоном начал движение - и пошел, пошел все быстрей, быстрей, прочь от станции Комсомольской.
В окне третьего вагона кусал губы маленький проводник...
Состав скрылся в тоннеле.
- Что будет с поездом? - хрипло спросил Максим.
- Я вернула его в твой мир, - сказала Леона и добавила:
- Иди через вокзал, Чужак.
"Кенгуру", контролирующие перрон, уставились на Максима маленькими злобными глазками. Их взгляды буквально давили на грудь.
Он пятился к двери и слушал диалог.
- Забирай Чужака, Артур. Мы в расчете... Что молчишь? Долг уплачен полностью?
- Понимаешь, Леона... - после паузы послышалось из громкоговорителя.
- Не виляй, Артур, ты подтверждаешь уплату долга или нет?
- Ну, подтверждаю, подтверждаю. К чему такие формальности, Леона?
- Тебе ли не знать, что формальные слова должны быть произнесены. Прощай, Артур.
Максим уперся спиной в дверь вокзала, наблюдая, как Леона чертила тростью в воздухе. Вдруг она остановила трость и сказала:
- Прощай и ты, Чужак. И прости.
Высокая, стройная седая ведьма Леона смотрела на него и виновато улыбалась...
Максим вошел внутрь здания. Возле правой стены темнели ряды старых
деревянных кресел, слева находился буфет с пустой витриной, а в центре зала ошивались пятеро крупных мужиков в камуфляжных брюках и куртках с нашивками "Охрана".
" Драка будет, - подумал он, глядя на охрану. - Уверенные. За мной пришли".
Драться он не любил. Увлечение боксом в школе и пара лет занятий дзюдо в строительном институте давали ему уверенность в уличных стычках, но драться он не любил.
Между тем охранники полукольцом двинулись навстречу. Один из них, усатый, с красным лицом, доставая из кармана наручники, скомандовал:
- Мордой к стене, парень! И без глупостей.
"Полчаса назад купил этот долбаный билет", - думал он, медленно шагая вперед.
Где-то далеко-далеко осталась осенняя грусть, а стресс и давление последних минут превратили Максима во взведенную пружину.
- В чем дело? - стараясь выглядеть спокойно, спросил он.
- Что непонятно?! - рыкнул, подходя первым, усатый. Остальные были чуть сзади.
Усатый взял его за воротник куртки и дернул к стене.
Чуть присев, Максим сбил захват и тут же контратаковал, резко бросив усача через бедро. Тот грузно шлепнулся на спину. Колоколом загудел кафельный пол. Максим с левой ноги саданул по печени и по инерции перепрыгнул через тело. Сзади молча набегали охранники.
"Слишком мало места", - мелькнула мысль.
Максим дернулся в сторону, увернулся от удара крайнего мужика, ответил правым боковым и метнулся к выходу. Что-то схватило за ногу. Он упал, перекатился по полу и вскочил. Нога по-прежнему была скована. Максим завертелся на месте, уворачиваясь и работая кулаками. На него навалились, прижали к стене. Посыпался град ударов. Перед глазами на пару секунд потемнело, и только где-то, то ли внутри головы, то ли на высоком потолке вокзала вспыхивали звезды.
Врезав еще пару раз, охранники успокоились, но цепко держали за руки. Сильно хромая, подошел усач.
Максим, все еще бурно дыша, ухмыльнулся и тут же получил оплеуху.
- Я легонько, - сказал усач и застегнул на Максиме наручники.
- Точно остолопы, изуродуете парня, а мне еще с ним заниматься, - говорила плотная невысокая старуха в красновато-пестром халате и таком же платке. Она аккуратно снимала с его ноги веревку.
- Что смотришь? Эта веревка любого спеленает, - сказала старуха. - Тебя как зовут?
- Оно вам надо? - мрачно спросил Максим и сплюнул на пол кровь.
Верхняя губа болела. Он огляделся - дверь возле буфета была открыта. Видимо, бабка появилась оттуда.
- Не хочешь - не говори, - согласилась та.
Усач, охлопав карманы Максима, забрал кошелек и мобильник. Старуха хмыкнула.
- Иди первым, Иван, - сказала она усачу. - А вы, остальные, держите.
Охрана, облепив Максима, потащила его к двери.
- Уроды! - ругался Максим и упирался, как мог.
Иван открыл дверь, и все теплой компанией вывалились из вокзала в парк.
Так же светило солнце, но деревья в этом парке стояли желтые, а некоторые - уже без листвы. Людей на аллеях не было. Где-то прозвонил трамвай. Рядом с вокзалом стоял серый микроавтобус.
Вдруг из динамика на фасаде раздалось:
- Ну что, Агнешка, когда сделаешь?
- Завтра к вечеру, господин Артур, - ответила старуха.
- Не торопись, делай тщательно, Агнешка.
Судя по голосу, невидимый Артур волновался.
Максима, после очередной потасовки, смогли затолкать в микроавтобус. Сюда же сели охранники с Агнешкой, и авто тронулось к выходу из парка.
Они ехали по проспекту. Все молчали. На Максима навалилась усталость; отрешенный, он смотрел в окно. Там двигались машины, шли люди, город выглядел как обычно, если бы не...
По тротуару, за руку с мамами, гуляли два малыша, на шеях которых блестели украшениями широкие кожаные ошейники!
"Параллельный мир? "Кенгуру", ведьма Леона, ошейники!" - думал Максим. Трещала голова, и ныли бока - мир доказывал свою реальность.
Он внимательно разглядывал проспект. Город казался родным и немного чужим одновременно! Микроавтобус ехал через центр. На месте ЦУМа бил фонтан, а рядом, на скамейках, отдыхали люди - все-таки город был немного другой.
Они поднялись по проспекту и свернули на Ворошилова. Максим знал эту уютную улочку: студентом ходил по ней на городской пляж. Здесь издавна стояли шикарные особняки. Машина подъехала к воротам, водитель посигналил, и через минуту они были во дворе.
Деревянная платформа с высоким столбом в центре медленно вращалась. К столбу была привязана рыжеволосая девушка чуть старше двадцати, в джинсах и свитере.
Максима крутили рядом, на второй платформе. Перед глазами неспешно проплывали стены с горящими свечами, шторы, платформа с девушкой.
От ее тела тянулась тонкая золотистая нить и пропадала в небольшом окошке. От Максима туда же тянулась нить цвета серебра. Окошко соединяло "карусельную" комнату со смежной. Там сидела Агнешка и сплетала две нити вместе. Там крутилось черное веретено с клубочком посередине...
Агнешка, тихо напевая, отматывала жизни.
"Руки, наверное, затекут, - подумал Максим, пошевелил ими, привязанными за головой к столбу, и посмотрел на девушку. - Красивая, и веснушки, даже осенью... что же будет весной?"
Мысли прыгали, он не мог сосредоточиться: "Родителям не позвонил. На работе будет завал. Как убежать?"
Вчера Максима заперли в комнате. Дали еду, постель. Все под охраной. Ночью он не спал - не смог, а утром его привели сюда, в левое крыло особняка. Девушка уже была у своего столба. Потом привязали его - руки и ноги, и Агнешка - сволочь! - выковыряла пальцем из пупа "начало" нити...
- Я забираю ваши жизни для господина Артура, - сказала Агнешка, уходя в смежную комнату.
Максим видел в окошко, как она приладила нити, села поудобней на скамеечку, крутанула черное веретено. И началась "карусель"...
Максим вращался еле-еле, девушка - чуть быстрей. Иногда они встречались взглядами.
- Почему ты молчишь? - не выдержал он.
- Агнешка думает, что я буду умолять или проклинать, - сказала рыжеволосая, сверкнув темными синими глазами.
- Меня звать Максим, а тебя?
- Настя.
Они снова замолчали. Максим в сотый раз пробовал перетереть веревки. Пока неудачно.
- Настя, а если мы будем изредка говорить, и так проведем... день?
- Пожалуй. Можно, - ответила девушка. Она часто вздрагивала.
Максима самого колотило внутри, а временами дрожь выбиралась наружу, сотрясая тело.
- Ты кем работаешь, Настя?
- Воспитателем в детсаду.
- Самая мирная профессия.
- Скорей, ответственная.
- Настя, кажется, я на улице видел детей в ошейниках. А зачем ошейники?
- Вчера слышала, что о тебе говорили - Чужак. Теперь вижу - точно, чужак. У нас, чтобы ты знал, все дети рождаются магами.
- Ого!
- В роддоме им ставят в горло магический замок, чтобы дети молчали. В два года они перестают быть магами, и замок снимают.
- А кто в ошейниках?
- Богатые детки носят магический ошейник. Он, как и замок, не дает говорить, но его можно снять и осторожно общаться с малышом. В элитных детсадах с малышами индивидуально работает методисты. Учат говорить, следят за разговором. Я работаю в элитном детсаду. Моя группа вся с ошейниками.
- Удивительно, - сказал Максим. - И как узнать, что малыш уже не маг?
- Так у них зрачок меняется: из вертикального-вытянутого становится обычным круглым. Ночью меняется. Еще вчера вечером малыш смотрел на маму чернющими, будто маленькие двери в другой мир, вертикальными зрачками, а сегодня утром после сна, рраз, открыл глазки - а зрачки то уже обычные, круглые. Значит можно снимать замок или ошейник.
Настя увлеклась разговором и перестала дрожать.
- Говорят, случай был, только в другом детсаду. Няня и воспиталка отвлеклись, а малыш как-то умудрился снять ошейник. В это время в небе пролетал самолет. Малыш обрадовался и закричал: "Самолетик, лети к нам! Сядь сюда!"
- И?
- Самолет рухнул возле садика и взорвался.
- С трудом верится во все это. А могут дети создать золото, ценности?
- Нет, это невозможно. Теперь ты расскажи - откуда, как жил?
- Да у меня все обычно - родился, в детсад не ходил, бегал без ошейника, самолеты не сбивал... - начал Максим.
Вдруг платформы остановились. В комнату вошла Агнешка. Вид у нее был усталый. Агнешка внимательно оглядела "карусели", веревки и позвала охрану. Пришел один из тех, вокзальных.
- Сиди здесь, а я отдохну маненько, - сказала Агнешка.
Максим напрягал и расслаблял тело. Руки немного затекли, ноги пока держали. Настя молчала. Охранник сидел в кресле и пялился на нее. Почему-то Максима это злило. Он перевел взгляд с охранника на горящую свечу.
" Итак, местные дети рождаются магами, - рассуждал Максим. - Им закрывают рот, потому что слова малышей волшебны... А ведь я появился в этом мире недавно. Вдруг я - как новорожденный? Вдруг мои слова тоже волшебны?"
- Я падаю на пол!
Настя и охранник посмотрели на него.
- Я падаю на пол! - повторил Максим.
Настя смотрела с тревогой. Охранник повертел пальцем у виска.
- Шутка, - буркнул Максим.
Возвратилась отдохнувшая Агнешка, отослала охрану и продолжила работу.
Опять вращались платформы. Опять нити скользили в смежную комнату.
- Настя, как ты оказалась здесь?
- Меня вчера похитили, прямо на улице.
Они снова замолчали. Прошел почти час. Максим тихо пробовал какие-то варианты, пытался ощутить себя огромным ножом, разрезающим веревки - напрасно. Магия этого мира, наверное, не для чужих.
"Карусель" остановилась, Агнешка опять ушла отдыхать. В этот раз с ними дежурил усач Иван. Он фланировал вдоль длинной стены комнаты.
Максим наблюдал за ним и по-прежнему искал выход.
" Я - маленький, я хочу туда, - подумал Максим и представил свое раннее детство, как он, малыш, подполз до края кровати и тянет руку к полу. - Я хочу туда! Туда!"
Удар об пол!
Максим не заметил, когда слетел с платформы на пол, тем не менее, он был уже вне "карусели" и лежал на боку. А к упавшему уже спешил встревоженный Иван. Максим, не открывая глаз, весь превратился в слух. Его шевелили ногой. Потом Иван нагнулся...
Максим ударил ногой в голову. Иван распрямился и тут же получил удар в пах. Максим поднялся с пола. Рядом стонал от боли усач.
После веревок руки едва слушались. Максим бил ногами. Еще! Еще! Иван свалился без сознания.
В воздухе висела оборванная серебряная нить!
Максим, тяжело дыша, поднял взгляд на Настю. Глаза у нее - что два синих блюдца!
- Нить?!
- В драке порвал... - выдохнул он.
- Нить порвана. Ты жив! Разве так бывает? - прошептала Настя.
Максим поднялся к ней на платформу и стал медленно развязывать узлы. Агнешкины веревки сопротивлялись, затягивались обратно.
- Свечой!
- Да, Настя!
Он подбежал к стене, подпрыгнув, выломал свечу из подсвечника.
Веревки шипели под огнем, плавились и, наконец, поддались. Освобожденная Настя медленно сошла с платформы.
- Как быть с твоей нитью?
- Рви! - Настя зажмурилась.
Он дернул. Нить порвалась. Ойкнула Настя. Остаток нити исчез в свитере. Наверно, вернулся в тело. Должно быть, эта жизненная нить способна пройти сквозь любую преграду, кроме человеческого тела. Второй конец золотистой нити невесомо парил.
- Я сейчас! - Максим заскочил в смежную комнату и схватил со стола веретено. В окошке виднелись концы двух нитей. Максим смотал их. И вышел к Насте. С бабкиной сумкой, в которой лежало черное веретено с намотанным на нем блестящим клубком...
Они тихо крались по второму этажу особняка. Вот и металлическая лестница на чердак. Поднялись наверх.
- Нам сегодня должно повезти, - шепнула Настя. - У меня по распорядку светлая полоса.
Максим приложил палец к губам.
Беглецы прошли по чердаку до окна и вылезли на черепичную крышу.
Солнце стояло высоко, дул ветерок, чирикали воробьи, и главное - пока молчала Агнешка.
До ближнего забора от края было метра два. Дальше росли деревья.
Они прыгнули на широкий кирпичный забор - удачно - и с него спустились в чей-то сад.
Калитка из сада открыла дорожку к соседнему особняку. Максим и Настя прошли мимо вольера с овчаркой к закрытым воротам.
Собака залаяла. Из дома вышел мальчишка лет десяти.
- Вы к кому? - крикнул он издалека.
- Мы случайно вошли. Ворота были открыты, потом захлопнулись. Мы хотели посмотреть на цветы, - сказала, покраснев, Настя.
- Приходите, когда папа будет дома, - сказал мальчик и с пульта открыл им выход.
- Да ты врушка, Настя, - засмеялся Максим на улице.
Они почти бежали, удаляясь все дальше от дома Агнешки.
- Я еще и клептоманка. - Настя вытащила из кармана мобильник. - Это телефон усача, мой отобрали. Сейчас позвоню родителям в село. Они волнуются - я не звонила вчера.
Настя набрала номер, но гудки не шли.
- Это мой мобильник, вряд ли он будет работать в вашем мире, - сказал Максим.
- На вид - обычная "нокия". - Настя протянула ему телефон.
- Вообще-то, я тоже клептоман, - улыбнулся Максим. - Забрал у старушки имущество, лишил работы...
Внезапно мобильник в руке звякнул, и из динамика раздался голос Артура:
- Отдайте Агнешке веретено.
- Артур?!
- Господин Артур!
- Как ты узнал мой номер? Ты живешь в динамиках? - спросил Максим.
- Можете забрать свой клубок, но верните Агнешке веретено, иначе... будут неприятности.
- Ладно, можешь не отвечать. А насчет неприятностей... Когда-нибудь мы побеседуем один на один, вживую, без динамиков и охраны, о твоих неприятностях, - предельно вежливо заверил Максим и выключил мобильник.