Игорь аккуратно положил телефонную трубку на рычаг. Несколько мгновений он разглядывал ни в чем неповинный аппарат, отчетливо сознавая, что ему хочется разнести его в дребезги. Он даже зажмурился от удовольствия, представив себе, как крушит этот стильный, наглый телефон, как лупит по нему руками, как из треснувшего корпуса вываливаются всякие хитроумные штучки, которые он сладострастно топчет ногами. - Игорь Анатольевич, я вам сегодня больше не нужна? - Игорь вздрогнул и поднял глаза. В проеме дверей стояла безупречно одетая и безупречно красивая офис-секретарь Марина. _ Спасибо, Марина. - Он вымучено улыбнулся. - На сегодня все, можете быть свободны, до свидания. - Марина немного постояла, как будто чего-то, ожидая. Не дождавшись, посмотрела, обижено, надула губки и, повернувшись на каблучках, вышла. Игорь вздохнул и вновь уставился на телефон, но, к своему глубокому разочарованию, давешнего желания сломать его не испытал.
- Нельзя сдерживать свои эмоции. - Наставлял Игоря психотерапевт. - Нужно давать им выход. Невыраженные чувства и эмоции когда-нибудь обязательно обернуться мышечным напряжением, болью, плохим самочувствием. - Тогда Игорь ответил, что если он примется выражать свои эмоции и проявлять чувства то ему, пожалуй, никаких денег не хватит, для того чтобы платить адвокатам и потерпевшим. Хотя иногда, как например, сейчас, он жалел, что привычно сдержался и не разнес телефон на куски, а вместе с ним и весь свой офис.
Игорь Анатольевич немного посидел за столом, утешая себя мыслью о том, что неприятных людей слишком много и если после каждого разговора с ними телефоны ломать то, пожалуй, никаких аппаратов не напасешься. Он слышал, как ушла Марина, нарочито громко хлопнув дверью. Встал, открыл шкаф, достал из него кожаную куртку, оделся. Мельком взглянул на спортивного, хорошего роста парня лет около тридцати, с приятным, но почему-то немного растерянным выражением лица. Невесело улыбнулся своему отражению в зеркале, закрыл шкаф и вышел из офиса.
Погода испортилась, прекрасное весеннее утро, с голубыми небесами и ярким солнцем в течение дня превратилась в ненастный, хмурый вечер. Небо затянули низкие, наводящие тоску облака, с верху сыпала какая-то мокрая крупа, не-то снег, не-то дождь. В точном соответствии с погодой в течение дня менялось настроение Игоря Анатольевича, к вечеру стало совсем плохо. Где-то в груди рождалось беспокойство, в любой момент готовое превратиться в панику, в безотчетный страх. Страх, который стальными обручами сковывает тело. Страх, от которого мутнеет сознание и теряется чувство реальности. Страх, который не поддается ни какой логике, ни каким разумным доводам. Страх, который приходит и берет свое.
Все началось два года тому назад, вполне респектабельная жизнь, успешный бизнес, гармоничные семейные отношения, вдруг как по команде стали разрушаться прямо на глазах. Пустяковые, как казалось, ссоры с женой превратились в серьезные размолвки, закончившиеся долгим и мучительным разводом. Партнеры по бизнесу создавали сотни, на взгляд Игоря, совершено без причинных проблем, иногда просто нагло и беззастенчиво пытались обмануть. Друзья и знакомые, по крайней мере, так казалось Игорю Анатольевичу, злословили и сплетничали за его спиной. Нельзя было верить ни кому. Ни на кого казалось, нельзя было положиться. Игорь прилагал титанические усилия, для того чтобы остаться на плаву, сохранить бизнес, репутацию, но чем больше он усердствовал, тем хуже становилось, тем безжалостнее, думалось ему, обращались с ним все, с кем тем или иным образом, приходилось иметь дело.
Как итог ко всем прочим проблемам прибавились проблемы со здоровьем. Игорь, который искренне полагал, что болеют всегда другие люди, где-то там, далеко от него, какие-то неудачники, которым так и положено, суждено так, в один печальный для себя день понял, что серьезно болен. Жизнь постепенно стала терять былой вкус и остроту, жизнь стала превращаться в историю болезни.
Подняв воротник куртки и недовольно морщась, когда капли дождя, попадали на лицо, Игорь торопливо дошел до своего припаркованного у тротуара Форда, открыл дверцу и сел на сидение. - Получи удовольствие, насладись моментом, каким бы он не был. - Советовал психотерапевт. - Постарайся понять причины своих негативных состояний, страха, паники, не уходи от них, прими все как должное, проживи их, это одна из теперешних составляющих твоей жизни. Не уходи от жизни. Живи, извлекай уроки. - Игорь открыл бардачок, достал из него баночку с лекарствами. Тоже мне, умник нашелся. Проворчал он. - Эскулап хренов! Засунуть бы тебя на недельку в мою шкуру. Вот бы я посмотрел, как бы ты сам стал анализировать и проживать свои состояния. Зараза! - Он повертел баночку в руках, потом бросил ее на прежнее место, завел двигатель. - Ладно. - Решил он. - Буду наслаждаться моментом, страхом и паникой. Хочется бежать? Побегу, по дороге наслаждаясь жизнью и анализируя причины своих негативный состояний, если конечно получится. - Через пятнадцать минут управляемый Игорем Анатольевичем "Форд Фокус". Выехал на объездную дорогу и прибавил скорость, стараясь как можно быстрее и как можно дальше оставить у себя за спиной город.
Дорожный указатель сообщал, что справа от главной дороги, на расстоянии двух километров, расположен населенный пункт под названием Малиновка. За перекрестком двух дорог маячила одинокая мужская фигура с тревожно поднятой рукой. По тому, как человек стоял. Как тянул руку, как таращился на приближающийся автомобиль, Игорь готов был побиться об заклад, что рука у стоящего мужчины была поднята именно тревожно. "Форд Фокус" плавно и солидно остановился, стекло передней дверцы скользнуло вниз. Колхозник подбежал к машине. - Здравствуйте. - Сказал он. - Извините, пожалуйста, я не сразу понял, что иномарка идет.
- А тебе что, братан, иномарки, что ли не нравятся?
- Ну почему не нравятся? Нравятся.
- Это хорошо. Только я надеюсь, что ты здесь стоишь и крыльями машешь не для того чтобы мне об этом сообщить.
- Да, нет, что вы. - Улыбнулся труженик полей. - Мне доехать надо, до главной усадьбы. А иномарка разве ж остановится. А если даже и остановится то у меня и денег-то, наверное, не хватит, для того чтобы с водителем рассчитаться, хотя ехать всего-то пять километров и все время прямо по трасе.- Игорь ухмыльнулся наивной хитрости деревенского жителя. - Ладно, я же остановился и денег с тебя пока что не беру. Что за срочность такая? Что там у тебя случилось?
- Сын заболел. Весна, снег тает, лужи кругом страсть какие, вот они с пацанами целыми днями по этим лужам и пластаются. Кораблики пускают да глубину сапогами меряют. Вот и домерился! Пришел вчера домой мокрый с ног до головы, а сегодня температура, аж тридцать девять градусов. Фельдшерицу позвали, а она у нас старая да толстая, так только, для вида что медицина, а на самом деле...- Колхозник с презрением махнул рукой. - Любая старуха в деревне лучше ее в человеческих организмах разбирается. Фельдшерица эта помочь не помогла, зато бабу мою напугала. Воспаление легких у мальца говорит, может быть и ангина какая-то страшенная и осложнения всякие. Так что женка моя послушала, послушала и сказала, чтобы бежал я к мастеру. Ну, я и побег. На мальчонку действительно смотреть жалко. До перекрестка добежал, а тут вы в самый раз едете, только я не сразу разглядел, что иномарка идет. - Игорь открыл дверцу, кивнул головой на сидение. - Садись, подвезу.
- У меня денег всего...
- Да не нужны мне твои деньги, не суетись. Да и откуда у тебя, у деревни, деньги.
- Это точно. - Парень подобрал полы не по росту большой куртки и полез в машину. - Не живем, выживаем.- Он уселся на сиденье, закрыл дверь, повернулся к Игорю. - Я ведь сначала к Мишке Пряхину побежал, у него "жучка", "копейка". Да только он тяжелый с утра был, за день подлечился и спит без задних ног, а баба его фиг кому ключи от машины даст. Миша бы дал. У Лехи Ширли - Мырли. Это у него кличка такая деревенская, мотик есть "Урал". Леха мне никогда не откажет, только мотоцикл свой он как на грех разобрал, ремонтирует, к сезону готовит, ну я плюнул и побежал до трасы.
- Сам-то из Малиновки?
- Из Малиновки.
- Работаешь кем?
- Трактористом. Трактор мой пока что не ездит, готовим технику к посевной. Только пока что неизвестно как работать будем, ни горючки, ни запчастей, как пахать, сеять будем, совсем непонятно. - Васька полез в карман, достал папиросы, глянул на Игоря, торопливо стал засовывать пачку обратно. - Да ладно, кури. Только окно приоткрой. Можешь моими угоститься. - Игорь кивнул на сигареты лежащие, на передней панели. - Э..э. - протянул Васька. - Заграничные. Такие только в городе курить, для форсу перед девками, а у нас в деревне лучше "Беломору" нет курева.
- Ну, тогда и мне дай папиросину.
- Хорошая у вас машина. - Оглядев салон, с одобрением сказал Васька.
- Да, уж. Наверное, немного получше, чем твой трактор.
- немного получше. Зато у моего трактора задние колеса знаешь какиебольшие? Ого какие, с твоими не сравнить.
- Зовут-то тебя как, тракторист?
- Васькой кличут. А вас как зовут.
- Игорь.
- А по отчеству?
- Да я вроде бы не старше тебя чтобы ты меня по отчеству величал.
- так я из уважения.
- Из уважения он. Сказал же что денег не возьму, так что можешь не подлизываться.
- Да я не в том смысле. Просто думаю, что человек может быть по делу, куда ехал, торопился. А тут я.
- А у тебя что? Не дело что ли?
- Дело конечно. Да только дела разные бывают.
- Ладно. Не напрягайся.- Перебил Василия Игорь. - Никаких срочных дел. - Он грустно улыбнулся. - Просто решил покататься. Отвлечься, так сказать, от городской суеты, от проблем. Нравится мне лес, дорога, Малиновки разные по сторонам.
- Вот что верно то верно. Стоит только из города вашего выехать, сразу спокойнее делается и чем дальше от города, тем лучше на душе, свободно дышать она начинает. Давит город на человека, корежит его. Как вы там живете, ума не приложу, я бы, наверное, не смог. - Игорь с интересом посмотрел на попутчика. Васька, удобно устроившись на сиденье, беззаботно дымил папиросой. - Так что ты говоришь за мастер такой, к которому едим? Народный целитель, или может быть колдун местный?
- Петр Палыч - то? Да нет, какой он колдун. Он говорят, инженером работал, на большом заводе и у него с самого детства дар есть, ну или способность, людей видеть.
- Что значит людей видеть?
- Ну, вот так. Видеть и все тут. Ни как мы с вами видим, а самое нутро человека, вроде рентгена, или флюорографии. Посмотрит на человека и сразу видит, чем тот болеет и как его, бедолагу, лечить надо.
- Ты смотри! - Удивился Игорь. - И что же он. Лечил?
- Когда в городе жил лечил. Говорят лечением своим большие деньги зарабатывал. Да только что-то у него с этим лечением случилось, конфуз какой-то приключился. Большой говорят, скандал был. Что к чему я точно сказать не могу - сам не знаю. Знаю только, что уехал Петр Палыч из города, жена от него сама ушла, а он помыкался, помыкался да подался в деревню. Купил домик, на работу здесь устроился, живет помаленьку.
- А лечить, выходит, не бросил?
- Это как сказать. - Васька почесал голову под шапкой. Вроде бросил и в тоже время, вроде как бы и не бросил.-
- Это как так? Вроде бросил и в тоже время как бы и не бросил.
- Детей он лечит безотказно, в любое время дня и ночи. А вот взрослых лечит только наших, деревенских, да и то не всех. Почему?- Васька развел руками, как бы говоря этим жестом, что рад бы объяснить, да только сам ничего не понимаю.
- Ну, надо же! - Удивился Игорь в очередной раз. - Он еще и сортирует, кого лечить, кого не лечить. Ты-то сам хоть раз к нему обращался? Может быть, он шарлатан, какой, знаешь сколько их, целителей этих, развелось за последнее время. Из города он, как я понял, не по своей охоте уехал.
- Нет, не шарлатан он. - Твердо ответил Василий. - Народ знает, и зря болтать не будет. Лечит он хорошо. Просто здорово. А сам я к нему ни разу не обращался, я даже не знаю, где он живет.
- Ничего, найдем. Личность он, по всей видимости, известная, сейчас приедем на твою главную усадьбу, возьмем на месте языка и найдем мастера Петю. - Улыбнулся Ваське Игорь.
"Форд Фокус" неторопливо ехал по центральной улице главной усадьбы, аккуратно объезжая многочисленные колдобины. На кургузом, узеньком тротуаре стояли две женщины, о чем-то оживлено беседуя. "Форд" остановился рядом с ними, из окна выглянул Василий. - Здравствуйте, женщины, скажите, пожалуйста, где нам найти Петра Павловича?
- А на что вам Петр Павлович? - женщины подошли к машине. Обе в возрасте, обе в сапогах, в одинаковых, каких-то деревенских телогрейках.
- Ну, если спрашиваю, значит надо.
- Так он городских не принимает.- Довольно неприязненно сказала одна из женщин, глядя на Василия.
- Да мы не городские, мы из Малиновки, и мастер нам нужен для ребенка. Сын у меня заболел. На машину вы не глядите, это один добрый человек согласился подвезти, горю помочь. Спасибо ему.
- Ну, тогда конечно поезжайте. - Переглянулись женщины. - Вон за тем домом повернете направо.- Одна из дам вышла на дорогу. - Вон за тем, с зеленой крышей.- Показала она рукой.- Это Катерины Крыловой дом. Потом прямо, до следующей улицы, там повернете налево и третий по счету дом, с левой стороны, будет Петра Павловича.
- Спасибо, женщины.
- А на здоровье.
Дом мастера Петра Павловича оказался небольшим деревянным пятистенком, довольно бодро выглядывающим из-за окружающего его забора.
- Ну, давай, Вася, иди, я вас здесь подожду.
- А вы что, Игорь, хотите нас обратно, до Малиновки довезти?
- Хочу, Вася, хочу и до Малиновки довезу и сюда снова доставлю вашего чудо лекаря, я, если уж взялся, привык дела до конца доводить. К тому же Вася, мне очень хочется взглянуть на мастера Петю и, если не возражаешь, посмотреть, как он твоего сына будет лечить.- Все понял, побежал.- Вася шустро вылез из машины, открыл калитку и скрылся во дворе дома. Игорь Анатольевич развернул автомобиль, взял пачку сигарет, закурил. Он едва успел выкурить сигарету, как калитка открылась вновь. Первым вышел Василий, следом за ним среднего роста мужчина, плотного телосложения, на которого Игорь тут же с интересом уставился. Васька предупредительно открыл дверцу автомобиля, мужчина уселся на сиденье рядом с Игорем - Петр Павлович, если угодно можно просто Палыч. - Игорь представился, пожал протянутую руку, сухую и сильную, с нескрываемым любопытством посмотрел в лицо. Петр Павлович добродушно улыбнулся. - Приятно узнать, что в наше время еще есть люди готовые сделать доброе дело для незнакомого человека. Как говорит Василий сделать за так, что называется за спасибо.
- Есть такие, маленько еще осталось. - Сказал Игорь, включая передачу, "Форд" тронулся с места.
- Представляете, Игорь, когда я зашел в дом Петр Павлович как раз собирался ужинать, его хозяйка стол накрывала, но стоило мне только рассказать в чем дело, как он стал сразу собираться ехать с нами, и хозяйка его не возражала. Вот что значит воспитанные люди, моя бы баба... - Васька почесал затылок.
- Приятно узнать, Вася, что в наше время есть люди готовые даже отказаться от ужина, ради того, чтобы сделать добро незнакомому человеку.
- Есть такие, маленько еще осталось. - Сказал Палыч, сидящие в машине мужчины дружно засмеялись.
Дом Василия оказался намного больше дома мастера, внушительный домина из гладко ошкуренных бревен, стоял окруженный плотным, доска к доске забором. Они зашли во двор, вымощенный струганными досками, вокруг какие-то хозяйственные постройки.
- А ничего у тебя, Василий, крепкое хозяйство, кулацкое. - С одобрением сказал Игорь Анатольевич, оглядевшись вокруг. - И скотину держишь?
- Конечно держим, а то как же, в деревне и без скотины. Коровок держим, хрюшек, курей, индюков.
Мужчины зашли в дом, прошли через сени и оказались в большой комнате. Петр Павлович прошел к кровати, на которой лежал мальчик лет шести или семи. С первого взгляда на него было понятно, что ребенок болен, его морозило, усталые глазки смотрели обижено. Петр Павлович присел на табурет рядом с кроватью. Игорь огляделся вокруг. Комната, в которой они оказались, была обставлена современной мебелью, с потолка свисала какая-то замысловатая люстра, по стенам висели ковры и картины. Кроме этой комнаты в доме было еще как минимум две комнаты, через открытую дверь одной из них Игорь заметил стоявший на столе компьютер. После прихода гостей в дверях этой комнаты появилась девочка лет пятнадцати и мальчик лет десяти, еще двое Васькиных детей. Кроме детей в комнате была их мама, жена Василия, довольно симпатичная, стройная особа с решительным и смышленым личиком. Была еще пожилая женщина, видимо бабушка, она почему-то испугалась, увидев пришедших, или сделала вид что испугалась. Бабушка прикрыла нижнюю часть лица, до самого носа, кончиками завязанного под подбородком платка и все время, пока Игорь и мастер были в доме, не опускала руку и не выпускала из пальцев краев платка, сохраняя на лице торжественно скорбную мину.
- Ну, молодой человек, что случилось? - Обратился Петр Павлович к мальчику.
- Заболел, вот, температура и кашель, горло болит, даже глотать не могу. Прицепилась болезнь какая-то! - Мальчик говорил с досадой и обидой, голос его дрожал от сотрясавшего тело озноба.
- Прицепилась! Ты, говорят, по лужам целый день носился, да так шибко, что только брызги в разные стороны летели.
- Так я же не думал что заболею. Мы кораблики пускали, а потом морская битва началась.- Вздохнул мальчик.
- Понятно. - Петр Павлович повернулся к окружающим. - Оказывается, была морская битва. Попробовали бы вы поучаствовать в морской битве и не промокнуть.
- Я вот покажу ему морскую битву, пусть только поправится. Я ему такую Цусиму устрою, надолго запомнит. - Пообещала мама мальчика.
- Вы бы, мамаша, лучше морсу приготовили, тепленького и побольше. Есть у вас клюква или брусника?
- Есть, конечно, как не быть. - Ответили женщина и не тронулась с места.
- Вот и займитесь, а то все бы наказывали. Тебя, герой, как зовут?
- Андрюха.
- Вот что, Андрюша, давай я тебя полечу. Болезнь твоя пустяшная, она прицепилась, а мы возьмем да отцепим, да еще наподдадим ей хорошенько, чтобы неповадно было цепляться. Нет у тебя никаких осложнений, ну простыл малость, с кем не бывает, ничего, мы тебя в один миг вылечим. Это я тебе как моряк моряку говорю, я ведь тоже, было дело, на флоте служил. Давай руку братишка, моряки, Андрюша, друг друга братишками называют, давай руку, покажу что-то интересное. - Мальчик выпростал руку из-под одеяла. Петр Павлович повернул ее ладонью вверх, а свою руку, ладонью в низ приблизил к ладошке ребенка на расстояние примерно в два или три сантиметра. Прошло несколько секунд и вдруг между ладонями пролетела как бы искра, затем еще. Мастер подвигал ладонью и в тот же миг, что-то как будто включилось, между его ладонью и ладонью мальчика появилось отчетливое, бледно-зеленое свечение. Все присутствующие ахнули, бабушка закрестилась, Вася загнул себе под нос нечто витиеватое, Игорь наклонился, пристально вглядываясь в свечение между ладонями. Мастер и мальчик понимающе переглянулись.
- Вот, братишка, этим светом мы тебя и полечим. Только ты мне помогай, один я не справлюсь, как помогать сам сообразишь, мы, моряки, народ сообразительный. Точно? - Мальчик кивнул и сбросил одеяло. Петр Павлович встал с табуретки, наклонился над кроватью и протянул руки. Между его ладонями и грудью мальчика возникло слабое светло-зеленое свечение. - Ну, как, моряк, не жжет? - Озабочено спросил он.
- Нет. Тепло и немного щекотно.
- Ты не молчи. Если начнет припекать, скажи.
- Скажу, если что. - Ответил мальчик.
Мастер осторожно водил руками над грудью ребенка, над ребрышками, над животом. Игорь видел, как зеленый свет сменился желтым, Андрюшка перевернулся. Поясница, спина, закончилась процедура на горлышке маленького пациента, свет стал голубоватым. Мастер убрал руки, сел на табурет. - Ну, вот и все и никаких простуд. Мамаша, замените постельное белье и переоденьте мальчика, наш моряк хорошо пропотел, и дайте ему морсу. Пить хочешь? Побольше дайте, можете и меня угостить, за компанию.
Через несколько минут мальчик уже лежал одетый во все сухое и пил морс. Петр Павлович сидел рядом также с объемистой кружкой в руках. - Ну, вот, Андрюшка. - Говорил он. - Сейчас морсу попьем, температуру тебе измерим, убедимся, что все нормально и мы поедим домой, а ты смотри, не болей больше.
- Не буду. Это Олег не честно играл, они свои снаряды не точно посылали. Мы их корабли потопили, а они наши не смогли, рассердились и стали кидаться не по честному. Ну, ничего, мы им еще покажем, зададим, как следует.
- Ага, морская битва превратится в сухопутную и придется лечить не простуду, а синяки и шишки. Так что ли?
- Не знаю. - Пожал плечами мальчик. - Там видно будет.
- Ясно, тогда давай ставить градусник. - Градусник поставили, хотя и без него было видно, что дела у мальчика пошли на поправку. Выглядел он гораздо лучше, чем полчаса тому назад. Озноб его оставил, он говорил ровно, сидел, старательно прижимая градусник одной рукой и с видимым удовольствием пил морс из кружки, которую держал в другой руке.
Васька, пошептавшись с женой, тихонько тронул Игоря за локоть и поманил в сторонку. Для начала он показал указательным пальцем на спину мастера, потом сжал кулак, оттопырил большой палец, со значительным видом покивал головой. Видал! Здорово-то как! Класс! Игорь в знак согласия развел руки в стороны, ничего, мол, не скажешь - супер! Затем вступила жена Василия. - Игорь. - Сказала она. - Большое вам спасибо, вы столько времени потратили на нас, машину гоняли. Огромное вам спасибо. Вы в городе живете? - Игорь Анатольевич заверил хозяйку что ничуть не жалеет о потраченном времени, напротив очень даже доволен. Во первых тем что сумел как-то помочь Андрюшке, а во вторых доволен тем что ему довелось здесь увидеть. Живет он действительно в городе, в чем и признается. Супруги выслушали его и тут же принялись предлагать в качестве подарка, в знак благодарности и компенсации за потерянное время продукты полей, пашен и огородов, уверяя собеседника в их полной доброкачественности. Игорь как мог, отнекивался, стараясь не обидеть хозяев, предлагавших всевозможные соленья, варенья, сальцо, мясцо, самогон и еще много чего, на выбор.
Между тем Андрюше померили температуру, и Петр Павлович во всеуслышание объявил, что температура у парнишки замечательная, тридцать шесть и шесть, ровно такая, какая и должна быть у всякого нормального моряка. Все домашние, оставив Игоря, столпились у кровати, выражая свое восхищение столь чудесному исцелению. Мальчик заявил, что ему уже надоело лежать и попросил разрешения встать с кровати. Мама вопросительно посмотрела на мастера. - Нет, сегодня никак нельзя. - Ответил он. - Поваляйся, книжки почитай, телевизор посмотри, мама тебя чем-нибудь вкусненьким покормит, а вот завтра, можешь вставать и делать что хочется, только в лужи, пожалуйста, по возможности, больше не ныряй.- Мальчик огорчено вздохнул и покорно рухнул на подушки, натянув одеяло до подбородка. Петр Павлович встал с табуретки.- Ну, вот, Андрюшу мы полечили, скоро он будет совсем здоров, а мне позвольте откланяться.
Василий, его жена и бабушка приступили к нему точно также как недавно к Игорю. Петр Павлович отнекивался, отшучивался, но троица плотно держала его в осаде, не желая отпускать без подарка. Наконец мастер сдался.- Игорь, я, чувствуя с пустыми руками нас, отсюда не выпустят. Я соглашаюсь на домашнее сало и самогон. Советую и вам поступить также, иначе нам с вами здесь ночевать придется.
- Согласен, если еще добавят соленых груздей.
- Давно бы так.- Крякнул Васька. Хозяева принялись суетиться, Игорь сказал, что пойдет на улицу покурить. Он вышел во двор Васькиного дома, еще раз с удовольствием оглядел все постройки. А колхозник-то на поверку оказался не таким уж простаком, каким пытался себя выставить. Какое хозяйство отгрохал, молодец, Васька. Молодец! Игорь Анатольевич закурил сигарету. Прошелся по двору, заглянул в надворные постройки, полюбовался хрюшками и коровками. Вскоре, в сопровождении Василия и его домочадцев, из дома вышел Петр Павлович. Игорь открыл багажник "Форда", в него сложили сало, довольно внушительную банку с груздями и не менее внушительные банки с самогоном.
- Самогон у нас отличный, чистый как слеза, наш дед гонит, не то что нынешняя водка, которую и пить-то страшно, а вдруг паленая. Так что не сомневайтесь, мы его всю жизнь пьем и только здоровее делаемся. Вы, Игорь, дома его в бутылки из под виски перелейте и гостей угощайте, никто и не разберет что самогон.
- Ишь ты, знаток выискался! Можно подумать пробовал, когда это самое виски. - Фыркнула Васькина жена.
- Пробовать не пробовал. Но знаю, виски ихний, самогон самогоном, а уж с дедовым нектаром ни в какое сравнение даже идти не может. - Твердо ответил Василий.
Наконец все подарки уложили, заверения в благодарности получили, Игорь и Петр Павлович уселись в машину, "Форд Фокус" тронулся с места.
- Деревенские жители, в отличие от городских, на халяву, как правило, ничего не принимают. Если вы сделали для них что-то хорошее им непременно нужно ответить тем же.
- Может быть. _ Игорь пожал плечами. - Я, к сожалению, мало общаюсь с деревенскими гражданами, но подозреваю, что и среди них встречаются люди разного темперамента и склада ума.
- Согласен с вами, тем не менее, мне кажется, что черты настоящего, русского характера, в наше время, более присущи деревенским жителям. И чем дальше от города, тем они чаще встречаемы.
- Вполне вероятно, не берусь с вами спорить. Петр Палыч, сегодня мне довелось увидеть маленькое чудо, а самое интересное в чудесах, как нам всем хорошо известно, это их разоблачение, с точки зрения современной науки и техники. А так как мы все очень любим нашу науку и технику то и чудеса мы тоже любим, особенно с точки зрения их разоблачения.
Петр Павлович добродушно засмеялся. - Ну что вы, Игорь, какое там чудо. Уверяю вас, чудес на свете не бывает. Если бы фельдшерица, которая к несчастью местных жителей, пользует население Малиновки, была бы чуть-чуть грамотнее, разумнее. Дело обошлось бы горчичниками, таблетками, малиной, медом, в общем, обычными средствами. И мальчик, не сразу, но, тем не менее, выздоровел бы самым отличным образом. К сожалению, эта медицинская дама взяла за правило пугать своих пациентов всяческими напастями, прикрывая тем самым свою некомпетентность.
- Чего же тогда вы, Палыч, не стали лечить мальчика обычными средствами, а применили свое ноу-хау, не к ночи будет помянуто.
Мастер засмеялся. - Мое, извиняюсь за выражение, ноу-хау, оказалось очень действенным - несколько минут и мы получаем два приличных шмата сала, грибы, самогон и здорового мальчика в придачу. Разве плохо?
"Форд Фокус" выехал на главную магистраль. Игорь прибавил скорость. - Хорошо. К стати я хочу извиниться перед вами, когда мы с Василием разыскивали ваш дом, я посмел усомниться в вашей компетенции, даже сказал Васе, а не шарлатан ли этот чудодей, припомнив, сколько развелось разного рода целителей в девяностые годы, во времена большой лжи. Я рад, что ошибся.
- Времена большой лжи. - Петр Павлович посмотрел на Игоря с толикой восхищения. - Неплохо сказано. Вычитали где, или как?
- Или как, сам придумал. Так что у нас с разоблачениями? Ехать нам всего ничего, а меня, честно говоря, разбирает любопытство. Василий рассказал мне немного о вашем даре - видеть людей и о том, как вы, в результате каких-то неприятностей, были вынуждены уехать из города и бросить свою целительскую практику. Но, как мы только что убедились, лечить вы не совсем бросили, ограничив, правда почему-то, свое поле деятельности только детьми и деревенскими жителями. Если мое любопытство кажется вам неуместным, или не тактичным - извините, но мне, честно говоря, очень было бы интересно узнать подробности.
- Если вам хочется узнать о моем прошлом. - Мастер пожал плечами. - Извольте. Никакой тайны я из этого не делаю. С начала, как и полагается, был взлет, затем парение, где-то у вершин славы и, наконец, падение. Очень, надо сказать, поучительное падение, хотя понял я это не сразу. Ну а к вопросу о чудесах, так я думаю, что самое главное чудо на Земле это человек и сама жизнь. Жизнь, которая является самым великим даром для человека, даром которым, увы, не все умеют распоряжаться должным образом. В понятие уметь жить, люди подчас вкладывают совсем не тот смысл, который бы должны.
- Понятно. Сейчас вы скажете, не собирай богатств на земле, собирай их на небе. Или затяните харе Кришна, харе Рама. А я материалист.
- Может быть, вы еще и атеист? Признайтесь, Игорь, я никому не скажу, честное слово.
- Вы знаете. Палыч, было время, когда я думал про себя что я атеист. А вот сейчас дать прямой ответ на прямой вопрос не могу. - Игорь Анатольевич серьезно посмотрел на попутчика. - Ну, скажу. Возьму вот и скажу - да, я атеист. Многие так говорят, говорят не думая, по привычке. И я мог бы так сказать, но не могу - внутри что-то бунтует.
- Внутри что-то бунтует. - Повторил мастер. - Здорово! А самое главное это не отмахиваться, а прислушиваться к таким чувствам. Внутри что-то бунтует. - Повторил он еще раз. - Вот и я тоже, что-то с самого детства видел, что-то чувствовал. Смотрю иной раз на человека и вижу свет, вокруг его головы, вокруг тела. Вижу светящиеся нити, разноцветные, красивые, иной раз даже дух захватывало - смотришь на иного человека, а он как новогодняя елка светится. Яркие, светящиеся красным, синим, рубиновым, зеленым цветом центры, а от них нити, всех цветов и оттенков, к внутренним органам тянутся, к мышцам. Как это потрясающе красиво, вы себе этого даже представить не можете!
- Да, уж. Если бы я увидел вдруг светящиеся внутренние органы человека я, если бы в обморок не упал, то уж заикой на всю жизнь точно бы заделался. Вот мы сейчас с вами едим в машине и что? Вы смотрите на меня и видите, как я свечусь?
- Ну что вы, Игорь, конечно же, нет. Для того чтобы увидеть, как вы светитесь нужно определенное усилие, концентрация, сосредоточенность. Хотя. - Петр Павлович внимательно посмотрел на Игоря. - Я и так, безо всяких усилий, чувствую, что вы как взведенная пружина, напряжены сверх всякой меры. Напряжение такое, во первых, ведет к неправильному распределению и прохождению энергий, а еще есть во вторых и в третьих и в десятых. Мне кажется вы, Игорь, не хуже меня знаете, к чему это ведет и как, себя при этом чувствуешь. Я прав?
Несколько секунд Игорь смотрел на несущийся под колеса автомобиля асфальт, затем с невеселой улыбкой посмотрел на мастера. - Все правильно. Есть и, в-третьих, и в-пятых и в- десятых. А уж как себя при этом чувствуешь так это ни словам сказать, ни матом сформулировать!
- Поверьте мне. Игорь, долго находиться в состоянии взведенной пружины невозможно, постоянное напряжение, как вы сами должны понимать, чревато!
- Все знаю, Палыч. Все понимаю. Работаю над этим. Только результата пока что не видно. А вы, в свое время, говорили о том, что видели, рассказывали каким-нибудь специалистам, врачам.
- Игорь. - Засмеялся Петр Павлович. - Да я достал всех своими рассказами о том, как все вокруг светятся. Меня кто слушал? Шестидесятые годы! От меня в лучшем случае отмахивались, а в худшем... - Мастер покачал головой, как будто что-то припоминая. - В общем, преподали мне урок, было дело, на открытом комсомольском собрании, родного института. Ну, я и решил, не хотите, не надо, один буду смотреть. Смотрел, любовался, а после, когда стал постарше, обратил внимание что свет не всегда чистый и яркий, бывают черные точки, нити, даже целые черные участки. Сейчас можно зайти в любой книжный магазин и найти книгу на любую интересующую вас тему. Что вам интересно? Физическое тело и тонкие тела - эфирное, ментальное, эмоциональное? Или вам, как материалисту, ближе физическое тело и малоизученная психическая сторона его составляющая, может быть вас интересуют информационные энергетические системы, торсионные поля? Не хотите в книжный магазин, пожалуйте в Интернет. - Петр Павлович сделал приглашающий жест рукой. - А тогда, раньше.... До всего приходилось доходить самому. Впрочем, тем было интереснее. Ситуация складывалась парадоксальная, есть я, человек обладающий уникальными способностями, но так как объяснения им подобрать невозможно, значит что? Значит этого нет! Почему? Потому что нет и быть никогда не может! Ох, Игорь, Игорь, если бы вы только знали, какое это удивительное создание - человек и какое это увлекательнейшее занятие работать с человеком, работать с самим собой. Положа руку на сердце скажу вам - я был счастлив. Я соприкасался с такими материями, что аж дух захватывало.
- А у Андрюшки-моряка, какое из тонких тел забарахлило?
- У Андрюхи была элементарнейшая простуда. Я немного покрасовался, поработал на публику. Посветил зелененьким, синеньким, желтеньким, не знаю, видели вы или нет?
- Видел и зелененький и синенький и желтенький. Впе-чат-ля-ет. - произнес Игорь Анатольевич торжественно и по слогам.
- А то. - Самодовольно воскликнул мастер. - Тем и живы! Для начала я убедился в том, что ничего страшного у мальчика нет, и не предвидится, и только после этого помог энергетическим центрам и некоторым другим органам, вспомнить, что нужно делать, для того чтобы избавиться от болезни. Я послужил своего рода катализатором, процесс, как говорится, пошел, сопровождаясь обильным потоотделением, я как мог, старался его контролировать. Да только организм не очень-то обращал на меня внимание, он старался во всю, радостно избавляясь от недуга, избавился и очень остался доволен собой. Надеюсь что в следующий раз, если случится, какая напасть он не забудет, что нужно делать, а Андрюша поможет.
- Фантастика!
- Да какая там фантастика. - Отмахнулся мастер. - Вполне естественный процесс. Вот вам, Игорь, приходилось когда-нибудь слышать истории о заболевших собачках и кошечках, домашних, заметьте собачках и кошечках, которые, заболев, бегут в лес, находят там нужные травки, кушают их и возвращаются вполне здоровыми? Зверюшки безмозглые умеют себя вылечить, а человек нет! Парадокс! Не правда ли?
- Да ладно вам, Палыч, зверюшки, травки. Подумаешь травки! Человек, между прочим, делает точно так же как ваши хваленые кошечки и собачки. Только вместо травки он ищет телефон, находит его, звонит и приезжает доктор. Доктор приезжает и лечит, некоторым даже помогало, сам слышал.
Петр Павлович засмеялся, с удовольствием посмотрев на Игоря. - Я тоже слышал, что иногда помогает, а иной бедолага найдет телефон, позвонит и приедет к нему Малиновская фельдшерица и все! Готово дело! Пропал человек!
Игорь спорить не стал, он тоже засмеялся. - Но вы-то, Палыч, в отличие от Малиновской фельдшерицы. Хорошо лечили?
- Я. Игорь, прекрасно лечил, результаты иной раз были просто потрясающими. Случалось, что именитые светила науки только руками разводили. Народ ко мне валом валил, очередь была расписана на многие недели вперед. А какие люди! Политики, бизнесмены, известные артисты, спортсмены, я был в зените славы! От желающих перенять мой опыт не было отбоя, строители заканчивали отделку моего будущего лечебного просветительского центра и вдруг бах. Все закончилось! Все пошло прахом. Петр Павлович развел руками. - Тогда я был в шоке, сейчас, как видите, вполне доволен собой, и могу даже шутить.
- Кто-то шибко умный сумел все-таки доказать, что вы шарлатан и вам пришлось вернуть деньги всем обманутым пациентам?
- Увы, все было гораздо хуже.
- Кто-то двинул кони?
- Ну что вы, Игорь. Все живы, не скажу, правда, что здоровы, но, по крайней мере, живы. Дело в том, что у моего целительства оказался один, весьма надо сказать, существенный недостаток, побочный, так сказать, эффект.
- Как я догадываюсь, довольно значительный недостаток.
- Просто чудовищный! Весело засмеялся Петр Павлович. - Как я уже говорил, результаты иной раз были просто потрясающими, но! Приведя в относительный порядок все тела тонкого плана, приблизив их к идеальной матрице индивида, получив, тем самым, облегчение на физическом уровне, человек, менялся в тоже время нравственно! Причем иной раз так существенно менял свои взгляды на жизнь, что не заметить этого было просто невозможно. Некоторые господа и дамы просто в ужас приходили, осознав, как они жили до этого, что из себя представляли. Были среди моих пациентов такие, которые решительно отказывались от прежнего образа жизни, порывали со старыми связями, друзьями, напрочь пересматривали свое отношение к себе, к людям, к жизни. То, что раньше для них, казалось смыслом бытия, основной его составляющей, становилось смешным и никчемным, а иной раз даже омерзительным. Добро, терпимость, любовь и уважение к ближнему, становилось основной составляющей их новой, преображенной натуры.
- Кошмар, какой! Вы хотите сказать, что и политики и бизнесмены и власть, предержащие и простые граждане, все проделывали эти штуки? - Игорь с притворным ужасом посмотрел на своего пассажира. Петр Павлович утвердительно кивнул головой. - Как вас камнями-то не побили? Вы хоть соображали что творили?
- Побили, Игорь, отчего же не побить, очень даже побили. Все началось в один, не очень прекрасный день, ко мне в кабинет ворвалась почтенная на вид дама, одетая от лучших портных и увешанная бриллиантами как новогодняя елка стекляшками. Дама эта с ходу начала скандалить. Она вопила, я не преувеличиваю, именно вопила, топала ногами, раскидала по всему кабинету бумаги, до ее прихода лежащие на моем столе, угрожала мне страшными муками и карами, ужасной расправой за то, что я якобы погубил ее мужа. Испортил, изуродовал. Петр Павлович немного подумал, затем брезгливо поморщился. - В общем, не буду говорить, каким лечением.
- Всего-то на всего?
- Представьте себе, да, погубил, не более и не менее.
Оказывается ее муж, преуспевающий бизнесмен и политик, на последних выборах он заделался депутатом местной думы, жил себе и горя не знал, ни сам, ни его дорогая и горячо любимая супруга, да только на свою беду приспичило ему полечиться. А так как я к тому времени уже стал очень известным и очень модным лекарем то этот бедолага, отчаявшись получить помощь от традиционных докторов, обратился ко мне. Я не буду говорить вам его имя и не буду говорить, чем он был болен, поверьте мне, Игорь на слово, вылечил я его просто замечательно. Я, помнится мне, с немалой долей упоения работал с тем господином, тем более что он мне очень хорошо помогал. Я гордился своей работой. Уважаемый член общества, с моей помощью избавился от целого списка недугов. Но! Ох уж мне это но. Когда физически он стал чувствовать себя хорошо, он, не сразу конечно, но поменял все свои жизненные убеждения и мировоззрения самым коренным образом! Он больше не хотел жить по старому, прежний образ жизни его ни в коей мере не устраивал!
- Что-то раньше я не замечал, чтобы здоровье индивида зависело от его моральных и нравственных устоев, но все равно как-то страшновато делается. - Поежился Игорь. Они давно уже приехали к дому мастера, Петра Павловича, но из машины не выходили, сидели, разговаривали.
- Правильно делается, Игорь. Вы поймите меня, я же не говорил своим пациентам - веди себя хорошо, будь паинькой и боба пройдет. Я просто работал, работал, как умел, очищал от залежей черных, негативных энергий. Вы себе даже представить не можете, сколь ужасны, могут быть проявления разного рода отрицательных человеческих эмоций. Они прокладывают в телах тонкого плана целые тоннели, угнетают, отравляют, разрушают внутренние органы, нервную систему, психику, препятствуют току чистых, жизненно важных энергий.
Так вот, для начала тот господин ушел из политики, публично заявив, что заделался депутатом исключительно ради своих, корыстных и не очень, скажем прямо, красивых делишек. Блага народа, который его избрал, интересы государства, волновали его в самую последнюю очередь, если вообще волновали. Дальше, больше. Следующим его шагом был бизнес. Он роздал все свои деньги тем, кого он считал, обманул или обокрал, наживая свое немалое состояние, признался, что за всю свою бизнесменскую деятельность ни разу не заплатил налогов в полной мере. В общем, было дело. Мне кажется, что компетентные органы не посадили его, а деловые и неделовые партнеры по бизнесу и прочим делам не шлепнули, только потому, что говорил он исключительно о себе и от своего имени, не касаясь других людей и к тому же все до крайности, были очень ошарашены его поведением.
- Это была одна из первых птичек. Дальше пошло, поехало, через пару месяцев явление приобрело вид лавины. Особо мне запомнилась одна дама, которую я лечил, но увы, долечить не успел. - Игорь плотоядно хохотнул. Мастер покивал головой. - Да, да. можете себе представить, симптомы побочного эффекта у нее уже проявились, противиться им она уже не могла, но пагубное их влияние осознать сумела. Хорошего роста и весу. - Петр Павлович показал руками примерные габариты дамы. - Она загнала меня в угол моего собственного кабинета, прижала там мощной своей грудью и кричала мне в лицо, позвякивая здоровенными сережками в ушах. Ты. - Петр Павлович задумался.- Ну, скажем так, ты такой сякой и этакий, лечить лечи, а в душу мою не лезь! Ну и дальше, все такое и в том же направлении. Оказывается, эта бизнес-леди, приняв несколько сеансов моего лечения, вернула кредиты, которые брала, а отдавать не собиралась и, ни с того ни с сего, стала платить более чем приличную зарплату всем тем, кто на нее работал. Чем все это могло закончиться неизвестно, только дама вовремя спохватилась, и ходить ко мне перестала. Вот вам. Игорь, смешно, а мне тогда было далеко не до смеха.
- И что, все ваши пациенты, исцеленные столь чудесным образом, стали паиньками и ангелочками?
- Их судьба сложилась по-разному. Кто-то, как бывший муж той дамочки с брюликами, совершенно изменился и к старому образу жизни возвращаться не пожелал ни в какую. Не знаю уж к счастью или к несчастью, да только таких, в конечном итоге, оказалось совсем не много. Большинство же моих пациентов, после недолгого, но весьма мучительного периода, вернулись к прежнему образу жизни.
- Значит можно быть спокойным за человечество?
- Ну, если угодно, то да.
- Изгнал Он беса, а бес походил, побродил, видит деваться ему некуда и идет он тогда в прежний свой дом. Находит его чисто вымытым и прибранным и решает бес вновь поселиться в доме том и приводит с собой других бесов, еще более злых, чем сам.
- Ну, что-то вроде этого, господин атеист. В общем, целительство мое закончилось, ученики мои разбежались, почти достроенная клиника досталась не мне. Жена от меня сама ушла, друзья отвернулись, а я потрепыхался, потрепыхался, потом плюнул на все и приехал сюда.
- Вы бы за границу поехали, сейчас все ездят, это стало модным.
- Действительно, надо было поехать, и чего это я сам не догадался! Надо было и их порадовать побочным эффектом, может быть тогда, глядишь и нам здесь, стало бы легче жить.
- Вот я, Палыч, все никак не могу понять, почему они требовали Его казни. Ладно, первосвященники, фарисеи, с ними все понятно, но народ! Народ, который он лечил, учил, наставлял на путь истины, даже кормил и поил, народ кричал - распни Его, распни. Слушай, Палыч, а вдруг и в Его лечении был побочный эффект, который сильно не понравился тогдашним гражданам? Я не провожу аналогий, нет, ни в коей мере, просто я, как бывший атеист и материалист, пытаюсь рассуждать. Как по вашему, люди, которых Он исцелял, могли оставаться прежними, могли они не измениться нравственно и духовно, соприкоснувшись с силой исходящей из Него?
Петр Павлович покивал головой, глядя Игорю в глаза. - А если учесть, что Он в тысячи раз лучше любого из людей, включая вашего покорного слугу, то значит и лечения Его, были в тысячи раз лучше и эффективнее моих слабых потугов. Можно только догадываться, что творилось бы с исцеленными, проявись у них побочный эффект, про друзей, деловых партнеров и родственников я даже не говорю.
- Ибо, как сказано, враги человека, родные его. - Усмехнулся Игорь.
- В общем, вторгся я столь бесцеремонно туда, куда вторгаться мне, наверное, не следовало. Может быть, права была та дамочка, которая прокричала мне в лицо, лечить лечи, а в душу мою не лезь. Действительно, кто я такой, чтобы в душу-то человеческую лезть, вольно или не вольно людей исправлять? В любом случае Он знал, что делал, Он право имел, менялись люди нравственно или нет, это другой вопрос. Я, как и вы, Игорь, не провожу аналогий, нет, ни коей мере, я тоже пытаюсь рассуждать. Чего же я-то тогда, как дурачок, с писаной торбой, бегал, в свое время, скакал радостно со своим, как мне тогда казалось, уникальным знанием и умением. Вот и добегался - получил по заслугам и правильно получил, а не лезь без ума. Для начала сам с собой разберись, со своим телом и душой, а уж потом к другим людям лезь, со своим топорным лечением, если конечно охота придет.
- Но вы же лечите?
- Лечу. - Мастер невесело усмехнулся. - Всякие пустяки, очень осторожно лечу. Вы знаете, Игорь. - Проникновенно сказал он. - Я иногда ночи напролет не сплю, все думаю, а как в будущем скажется мое лечение на таких моих пациентах как Андрюша? Проявится побочный эффект или нет? А если проявится, что тогда с ними будет, с исцеленными? -
Они открыли двери и вышли из машины, подруга мастера уже давно стояла возле открытой калитки, терпеливо дожидаясь, когда мужчины закончат разговор. Они достали из багажника снедь.
- Ну, так что, Игорь, полечить вас от внутренних напряжений, беспокойства, панических состояний? Могу. - Петр Павлович держал в руках банку с самогоном, завернутый в тряпицу шмат сала Игорь положил сверху, захлопнул багажник "Форда", посмотрел на мастера. - Приезжайте, как-нибудь, помогу.
- Игорь Анатольевич засмеялся. - Спасибо, Петр Павлович, я подумаю.
- Подумайте. - Ответил мастер. Игорь Анатольевич сел за руль своей машины, "Форд Фокус", тронулся с места. В зеркальце заднего вида Игорь видел, как к мастеру подошла его женщина, они что-то сказали друг другу, и зашли в ворота своего дома, в след уезжавшему "Форду", мастер Петр Павлович не посмотрел.