- а я сейчас думала о том, как мы состаримся, поедем куда-нибудь далеко, и будем гулять по холмам и долинам. Там где есть речка. Только собаку нужно купить, чтобы выгуливать ее рано-рано утром, когда легкая дымка стелется по долине...
- ты так хорошо рассказываешь. Давай расстанемся до тех пор, пока мы не состаримся.
Полина лежала в кровати и не решалась пошевелиться. На это было сразу несколько причин. Во-первых, под боком так мирно сопела Кошка, и очень не хотелось нарушать это умиротворение. Во-вторых, солнце так тепло освещало комнату, и все было так спокойно, что казалось одно движение - и эта хрустальная безмятежность разобьется на миллионы острых осколочков, и невозможно будет ходить по полу босиком - чтобы не порезаться. И, в третьих, окончательное пробуждение означало, что скоро придет Марина. Она просыпалась раньше, и ждала, когда в Полининой комнате начнется движение. Так было все это время - Полина вставала, ставила музыку, и минут через пять появлялась Марина. За исключением вчерашнего дня.
Вчерашний день и не давал Полине желания вставать. Войдет Марина, со следами вчерашних слез и печалей. Надо будет что-то говорить. И неясно - толи утешать, толи делать вид, что ничего не видно, ничего не произошло. Все равно, сейчас Марина ничего не скажет о причинах, так ее расстроивших. Полина вспомнила вчерашние объятия и поежилась. Не то, чтобы ей было неприятно. Она хорошо относилась к касаниям, но Марина словно накинула на нее паутинку, и теперь Полина чувствовала себя чем-то кому-то обязанной. Если и раньше, несмотря на внутреннее сопротивление, на душе висела непонятная ответственность за эту девочку, то теперь она словно подписала договор кровью. В котором говорится, что или Полина хранит ее от чего-то, или теряет свою душу. Осталось только узнать, с кем подписан договор, и от чего нужно охранять. Если договор подписан с хорошими силами, то не так страшно потерять душу. Потому что хорошие и добрые силы, во-первых - не вешают очень страшных обязательств, а во-вторых, если они заберут душу, то можно дальше жить спокойно. Хотя.. эти добрые силы... у них же все через страдания. Да все в жизни через страдания, так или иначе. Все страдают. Кто-то оправданно, кто-то не очень, но основания есть у всех. И все страдают очень сильно. У кого ни спроси.
Полинины размышления "ни о чем" нарушил осторожный стук в дверь и странные звуки на коридоре. Марина не будет стучаться в дверь. Она через балкон входит. Лена? В это время? Генка? Он иначе стучит. Всегда, словно шифр выстукивает.
- кто?
- открой - увидишь, - это был Павел. Как-то рано для Павла. Тем радостнее стало Полине.
- входи, у меня не заперто, ты же знаешь.
Полина присела на кровати. Дверь приоткрылась, и в комнату влетел комок шерсти на тонких ножках, с большими пуговицами глаз и издающее что-то среднее между писком игрушечной собаки и гавканьем. Существо понеслось по комнате, на ходу пожевало несколько книг, влетело в стул, зацепило штору, попыталось прыгнуть на стол (рост не позволил). В довершение всего - прыгнуло на кровать, спугнуло таки Кошку и начало яростно вылизывать Полинино лицо. Кошка пошипела немного, и, брезгливо махая хвостом, вышла на балкон. Полина взяла комок шерсти под мышки и вытянула руки.
- Павел. Что это такое?
- с добрым утром, Поля. Это - Пес. Знакомься.
Петр стоял в двери все это время и наблюдал за бесчинством с такой гордостью и нежностью, словно он долго и упорно всему этому учил всему этому псину, и теперь настало время продемонстрировать все, что она умеет.
- где ты взял это чудовище? Тебе не кажется, что гордое имя Пес немного не подходит ему ни по размерам, ни по статусу? - Полина пыталась удержать животное на руках. Оно вырывалось, покусывало руки, и заодно тявкало и пыталось дотянуться до лица.
- ты теперь его будешь посылать меня целовать? Решил отделаться малой кровью?
Оба рассмеялись. Павел подошел к кровати, отпустил Пса погулять. Поцеловал Полину.
- я никому не позволю забрать у меня эту привилегию, - прогундосил Павел.
- Пашенька, ты скорее уморишь девицу смехом, чем соблазнишь, - захохотала Полина.
- я когда уехал от тебя, потом сидел дома, думал, какую собаку я себе хочу. А потом на утро пошел на пробежку. И за мной увязался пес. Это был знак. Значит, мне нужен пес, подумал я. Именно этот пес. Мы уже привыкли друг к другу. Хотя по началу было не так просто, да, Пес? Пес! Не грызи тапки! Пес! Фу!... чччерт... кажется, ты лишилась тапка...
Павел подбежал к псу, пытался вырвать тапок из пасти. Но существо решило, что с ним играют, и с визгом начало кувыркаться.
- Пашь, оставь, - Полина хохотала, глядя на то, как ее любимый тапочек превращается в пропитанный собачьими слюнями обрывок ткани, - там от дома еще осталось что-то? Или маленький термит все уже погрыз?
- остааалось, ты что. Только, так получилось... Он немного попортил твой плед. Это теперь его подстилка....
- мой плед?!
Павел подошел к Полине, начал тереться головой о руки.
- ну извини-извини, Полечка. Мы с Псом уже тебе новый присмотрели. Ждет тебя дома. Когда уже приедешь? Как книга твоя? Ты же можешь писать ее дома. Можешь даже свою подружку домой привезти.
- Паша... тут такое дело... я Марину везу в гости к домику Мартины.
Павел выпрямился. Пес подбежал к нему, начал дергать за штанину, Павел почертыхался, потом отнес Пса на балкон, и закрыл дверь.
- ты что, уезжаешь? А меня предупредить?.. или ты поэтому и устраиваешь свой званый ужин?
- в общем да... подумалось, что раз уж мы с ней уезжаем вдвоем, имеет смысл вам всем перезнакомиться, взять телефоны друг друга. Ну, Пашка, ну что ты дуешься...
Павел сел на кровать и расстроился. Он все всегда делал по очереди. Сначала производил действие, а потом проявлял эмоции. Сначала ел гущу из супа, а потом выпивал бульон. И так со всем.
- да я не дуюсь. Я просто соскучился, может быть. Я, может, хотел бы видеть тебя дома. Мне, знаешь ли, уже надоели все эти притворехи. Я уже даже работать захотел - вот как соскучился.
Павел положил голову на колени Полине и тихонько заскулил.
- набрался уже у своего пса повадок, - Полина нежно погладила Павла по волосам, - к тому же, как видишь, это пойдет только на пользу. Я уже давно хочу съездить к морю, ты уже начал хотеть работать - так мы убьем сразу много зайцев. Будем сублимировать с большой пользой.
Павел резко встал и подошел к столу.
- причем тут сублимация. Мне нужны комфортные условия, чтобы работать.
- а тут глядишь - и шедевр создашь.
- ладно. Все равно тебя уже не переубедить. Ты же уже все решила, да?
- в целом - да. Осталось только уточнить вчерашнее согласие Марины. А то она может и передумать.
- без меня и с Мариной... Геныч говорил, что она вообще никакая, что ей нужна не помощь специалистов, а хорошая порка. Тебе с ней как вообще?
- по всякому. Паша, порка никому никогда не помогала. Мы тоже с Геной об этом говорили. Может, ей просто нужно расслабиться, сменить обстановку?
- свози ее в индийский лепрозорий. Пусть посмотрит, как людям бывает плохо.
- это крайности. К тому же, ей это не поможет.
- мать Полина, Вы будете награждены посмертно за самый бесполезный альтруизм.
- перестань, не переноси свою обиду на другого человека. - Полине очень нравилось, что Паша обижается. Это значит, он и правда уже почти готов снова работать. Это значит, он уже вышел из своего оцепенения и уже реагирует на раздражители. И, к тому же, обижается из-за того, что она уезжает. А это почти то же самое, что признание в любви.
За стеклом балконной двери происходило что-то странное. Там было слишком тихо. Полина встала с кровати, подошла.
- иди-ка сюда, посмотри.
Павел подошел. На кресле лежала кошка, мотая хвостом из стороны в сторону. Рядом сидел пес и вылизывал Кошкины глаза.
- вот видишь. А ты его не любишь. - Павел снова был горд собой.
Полина снова рассмеялась.
- я пойду Марину позову. Будем завтракать. Нужно будет еще немного прибраться здесь, перед приездом всех. Поможешь?