(К 25-тилетию художественной деятельности Ю.М.Пена)*
Статья - привет Марка Шагала
"Печать сейчас мало уделяет места вопросам узко-культурным, или такой не "боевой" области, как искусство.
Однако, я хотел бы просить разрешения сказать два слова об одном труженике-художнике.
25 лет усердного труда на фабрике, заводе обычно награждается орденом труда. Об этом подвиге докладывают, пишут и доводят до сведения.
Разве не заслуживает хотя бы внимания, что в городе же Витебске, из года в год, беспрерывно вот уж 25 лет скромно и честно трудится художник.
С одной стороны он воспитывает в своей первоначальной мастерской-школе десятки юных будущих художников гор. Витебска и губ., - с другой стороны он сам, как может, создает работы, из коих некоторые должны войти в исторический отдел Еврейского музея в центре и в музей гор. Витебска в частности.
Юрий Моисеевич Пен, художник-реалист, старой школы, выходец из старой свалившейся русской академии, но он все-таки остался самим собой, сохранив большую дозу своей искренности.
Ю.М.Пен первый в Витебске, кто десятки лет внушал молодому поколению города и губернии любовь к Искусству. Его никто не миновал. Он был и моим первым учителем. Все это не мешало некоторым ученикам его расходиться с ним в направлениях по искусству, оставаясь вместе с тем доброжелателем Ю.М.
Его мастерская, облепленная с пола до потолка его работами, и он сам за мольбертом с уже ослабленным зрением - образ столь же трогательный, сколь заслуживающий большого уважения.
Нельзя не ценить эти упомянутые заслуги, и думаю, что, о таком труженике, о таком в своем роде "пролетарии" должна знать и пролетарская масса. Витебск же в особенности должен помнить его. Сейчас в Витебске открыта юбилейная выставка его работ.
Привет моему первому учителю - честному труженику художнику Ю.М.Пену к его 25 летней деятельности в Витебске!
Марк Шагал.
Москва."
Не случайно мне хочется начать курсовую работу, посвященную картине Юрия (Юделя от рождения, но художник предпочитал всю свою жизнь именно имя Юрий.) Пэна, со статьи-поздравления, написанной его любимым учеником и коллегой - М. Шагалом. Марк Захарович Шагал учился в мастерской у Юрия Моисеевича Пэна всего 2 месяца. Но этого времени хватило, чтобы художники разных взглядов на живопись, принадлежащие разным историческим и культурным эпохам, стали близкими друзьями. И кто, кроме близкого друга может лучше представить своего товарища и учителя?
К сожалению, художественное наследство Пэна исследовано не так подробно, как его звездного ученика - в большинстве своем, информация ограничивается энциклопедическими справками о жизни и творчестве. В каталоге "Ю. Пэн", Витебского Музея Современного Искусства, собрана наиболее обширная подборка всей библиографии, посвященной мастеру. Из 5 страниц перечисленных книг, монографий, статей, материалов конференций и энциклопедий, непосредственно специфике творчества Ю. Пэна посвящено не более 20 наименований. И это притом, что именно благодаря Ю. Пэну мы сегодня знаем таких художников, как Л.М.Лисицкий, С.Б.Юдовин, М.З.Шагал, и многих других. Именно в его мастерской зародился росток будущей Парижской Школы. Но Пэн был не только замечательным педагогом, который мог рассмотреть талант, не задавить его грамматикой художественного ремесла, но раскрыть, вдохнуть уверенность и силу. Он был замечательным художником Старой Великой Школы реалистичного искусства, наследником передвижников, импрессионистом витебского колорита (заочно прошу прошения у мастера, который не любил соотносить себя с кем бы то ни было).
В этой работе я попытаюсь произвести искусствоведческий анализ одной из его работ, хранящейся в Национальном Художественном Музее Республики Беларусь - портрета М. Шагала (ок. 1915 г.). Я постараюсь, насколько мне позволят рамки курсовой работы, приблизиться к доказательству значимости Юдэля Пэна не только как учителя великих художников 20 века; не только как представителя еврейской диаспоры в Беларуси, или национальное достояние Беларуси, но как самобытный, самоцельный художественный талант, существующий вне времени и географического пространства.
Художник во времени и пространстве.
Юдель (Ю́рий) Моисе́евич Пэн (идиш יודל פּען - Юдл Пэн) - родился 24 мая (5 июня) 1854 г. в городе Новоалександровск (ныне Зарасай, Литва). После хедера Юрия определили в религиозную школу при синагоге. Там у него пробудилась страсть к рисованию. Работа в течение восьми лет в качестве подмастерья у маляра (в Двинске (ныне Даугавпилс, Латвия) укрепила его стремление стать художником. Здесь мальчик рисовал вывески, окрашивал внутренние и наружные стены домов, а в свободное время увлекался рисованием из книг, делал зарисовки бытовых сцен.
Неудержимое стремление стать художником привело Пэна в Петербург в 1879, спустя год он поступил в Академию художеств. В Академии он учился с 1881 по 1886 г. Учился у П. П. Чистякова. По окончании Академии жил в Двинске, Риге. В 1897 г. художник переехал в Витебск и спустя год открыл там частную Школу рисования и живописи - первое на территории Беларуси еврейское художественное училище. С этого времени и начинается его активная творческая жизнь. Им были созданы сотни картин, портретов, этюдов, эскизов из жизни местечковых евреев.
В 1927 г. Пэну было присуждено звание Заслуженного еврейского художника.
Художник был убит у себя дома в Витебске в ночь с 28 февраля на 1 марта 1937 г. Обстоятельства убийства не выяснены до сих пор.
После смерти Пэна в Витебске была создана его картинная галерея. Сейчас работы Пэна хранятся в Витебском художественном музее и Национальном художественном музее Республики Беларусь.
Вспоминая о Ю.М. Пэне, М.З. Шагал писал: "Вам (зрителям) не следует идти в июле, не надо гулять по городу, обращать внимание на людей, не стоит идти в театр, в церковь, в синагогу - все Вы имеете перед собой, все стонет, плачет на картинах Пэна ежеминутно, и днем, и вечером, в субботу, в праздник".
Теперь я предлагаю подойти ближе к работе мастера, чтобы рассмотреть, как художник работает, чтобы попытаться понять, как мазком кисти он лепит лицо, характер, душу своего друга, ученика. Марка Шагала.
Портрет ученика.
Портрет М. Шагала - это небольшая работа, размером 30х50 см, холст на картоне, писаная маслом.
Датировка точно не установлена. Некоторые источники указывают 1914 год, НХМ, где сейчас хранится работа, сообщает нам, что год работы - около 1915.
На картине мы видим достаточно традиционное для портретов построение - это поясное изображение молодого человека. Торс изображен фронтально, лицо - в три четверти. Молодой художник левой рукой держит палитру, опирается на нее правой, на голове - шляпа. Шляпа немного сдвинута на левую строну (левую - со стороны зрителя). Линия плеч и линия шляпы образуют зрительный треугольник, центром которого является лицо. Лицо, как и должно быть в портрете - это и композиционный, и смысловой центр работы.
Интересно цветовое решение работы. Именно цвет раскрывает полноту живописного таланта Пэна. Юрий Моисеевич не боится цвета, он чувствует его, и по легкости работы с цветом он может рассматриваться наравне с мастерами живописи импрессионизма. Что не является противоречием, ведь Пэн был не только реалистом, он восхищался русскими передвижниками, которые по праву могут быть названными русскими импрессионистами.
На работе мы видим несколько крупных цветовых пятен - зеленая рубашка, черная шляпа, белые перчатки и воротничок блузы, перламутровый фон и светлое пятно лица. Теперь приблизимся к работе. И рассмотрим, как формируются эти "пятна", как лепит цветом Пэн работу. Я намеренно остановлюсь только на цветовой лепке лица - ведь именно оно прописано с такой тщательной любовью мастером. Именно оно должно привлекать в первую очередь наше внимание. Рубашка, шляпа, фон - словно бархат на котором во всей глубине внутреннего сияния покоится жемчужина. Художник намеренно не выписывает их, оставляя впечатление наброска.
Лицо молодого Марка выписано маленькими мазками. Пэн не сглаживает их лессировкой, позволяя восприятию доделать работу, позволяя мазкам цвета играть, заставлять лицо жить. Приблизившись к картине на расстояние, на котором художник писал работу, мы видим розовый, зеленый, голубой, охру. Свет играет на лице модели. Цвет оживляет его, и кажется, что мышцы портретируемого живут, сокращаются в напряжении недвижимости, в ожидании продолжения беседы.
Самое потрясающее (не буду скрывать свое восхищение за поиском стилистически более выверенных синонимов) - глаза молодого человека. Композиция, словно подчиняясь Евклидовой геометрии, спиралью золотого сечения - завивается, чтобы привести нас к глазам. Все остальное словно оказывается в расфокусе, и только глаза оказываются выписанными с фламандской точностью. Мы видим, сколько мыслей, чувств, идей бурлит в них, но нам позволено только поздороваться с будущим гением 20 века.
В позе Марка читается некоторое позерство, есть во всем образе что-то театральное. И в том, как вальяжно он опирается на палитру, и белые перчатки, и распахнутый ворот блузы, и щегольски сдвинутая шляпа. Мы можем только предполагать, хотел ли мастер этим показать отношение его друга к искусству - вольное, даже вольнодумное, свободное от канонов, как иногда казалось Пэну - небрежное чуть-чуть. Или это - только проникновение в непростой, "лихой" характер молодого, полного сил, обаяния и красоты художника? Мы можем только гадать.
Кстати, к характеру - по молодости лихому, нас может отсылать и фон работы. Для Пэна характерен нейтральный фон в камерных портретах. Чаще всего, это просто монохромное цветовое пятно. Здесь же Юрий Моисеевич широкими мазками выстраивает вокруг фигуры Марка целый мир, богатую цветом ауру, которая упорядоченным вихрем витает над моделью. Что это? Бурлящие идеи ученика? Интересная сложность характера друга? Я воздержусь от интерпретации.
Итог.
Однажды к Юрию Моисеевичу пришли новые ученики в мастерскую. Первым их заданием было нарисовать стакан. Большинство справились за несколько минут. Один - сидел долго, рисовал, стирал, рисовал заново. Все остальные посмеивались над ним, и только мастер терпеливо ждал окончания работы. Когда все было закончено, Пэн собрал работы, и сказал новым ученикам: "Только один из вас увидел стакан своим глазами, остальные знали, что это стакан. Знание доступно всем людям, видение - признак художника".
Безусловно, Юрий Моисеевич был именно таким художником - который не просто знал, но видел, и переносил свое видение на холст. И переносил так, что зритель, глядя на его картины и сегодня - устанавливает телепатическую связь с тем, кого он нам представляет. Пэн не психолог. Он не лезет в душу модели. Он мягко, аккуратно приглашает человека в свою мастерскую, и человек сам раскрывается художественному взору мастера. И Пэн со всей его деликатностью, доносит до нас вселенную того, кого пишет, сберегая при этом в сохранности его душу. Как в портрете Марка Шагала - мы видим весь океан чувств в глазах. Но чувствуем тонкую грань, за которую нам не ступить, за которой - трепещущая душа художника и друга, которую нельзя бросать публике.
Эта работа показывает нам и какой тонкий живописец Пэн. Как чутко работает с цветом. Юрий Моисеевич - не просто художник реалистической школы, это мастер цвета и души. Это гений белорусского портрета 20 века. И портрет М. Шагала - несомненное тому доказательство.
Литература:
1. Кацер М.С. "Изобразительное искусство Белоруссии дооктябрьского периода." - Мн.: Наука и техника.
2. Орлова М. "Искусство Советской Белоруссии. Очерки: живопись, скульптура, графика". - М., 1960.
7. В. Н. Кучеренко, И. П. Холодова, "Ю. Пэн", Минск. "Беларусь", 2006
8. М. Рывкин, А. Шульман. "Ю.Пэн", Витебск, 1994
9. Емельянова И. "Штрихи жизни и особенности творчества художника Ю.Пэна", Сборник выступлений на найчной конференции. Посвященной 75-летию Витебской Художественной Школы, Витебск, 1994.