Аннотация: Славянское фэнтези о ведуне-некроманте, любви и выборе. Конструктивная критика приветствуется. Но и от похвалы не откажусь ;)
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Черный лохматый пес перемахнул через ствол поваленного дерева. Следом за ним прыгнул и Вран. Лес казался нескончаемым, хотя от дома до Стылого было не больше версты. Всего-то верста, а они всё бежали и бежали, сбивая ноги о камни, цепляясь за коренья, получая пощечины от веток, словно специально лезущих на тропу.
Наконец, деревья расступились, и Вран увидел холодную серую гладь озера. Пес выскочил на заросший камышом берег, зашелся лаем. На отражающей пасмурное небо, словно зеркальной, поверхности воды промелькнуло что-то светлое.
Мужчина не думая бросился в озеро. Прянули в разные стороны кораблики-листья, которыми осень щедро засыпала всё вокруг.
Она нашлась почти сразу. Длинные цепкие водоросли уже успели опутать худые ноги, и Врану пришлось буквально вырывать ее из их плена.
У него получилось. Не так быстро, как хотелось бы, но она оказалась на берегу. Всё еще по пояс в воде, ледяная, бездыханная...
Вран сделал последнее, что мог, - подарил поцелуй жизни*, которому его давным-давно научила мать ведунья. Но... было уже слишком поздно...
- Отступись, ведун, она наша.
Звонкий девичий голос заставил вздрогнуть и обернуться.
Морок заскулил, прижал к голове уши и попятился от воды, боязливо косясь на зеленоволосую девчушку в просторном льняном платьице.
- Отдай. Теперь она сестра нам. - Русалка шла по воде прямо к Врану, а вслед за ней из глубины поднимались такие же неупокоенные утопленницы.
- Нет, - выдохнул ведун, прижимая тело возлюбленной к груди и вскидывая руку.
Колдовство русалок не тронуло. Да и как? Они ведь бестелесные призраки, только кажущиеся живыми.
- Отдай! - Маленькие бледные ручки потянулись к той, что была дороже всех на свете. - Отдай!
Вран мотнул головой, отяжелевшие от воды волосы черными змеями налипли на лицо и шею. Ведун обхватил возлюбленную за тонкий стан и потянул на сушу.
- Как бы далеко ты ее не унес, мы всё равно найдем, - нахмурилась маленькая русалка.
- Нет! - крикнул Вран. - Нет!
Утопленницы остановились, испуганно заозирались, тараща по-рыбьи белесые глаза. Поверхность озера, от самого берега и к центру, быстро и неумолимо схватывалась толстой ледяной коркой.
- Ты еще пожалеешь об этом, ведун! - щербато оскалившись, бросила русалка и вместе с сестрами скрылась под водой, пока озеро полностью не оказалось запечатано льдом.
Вран знал, что к весне чары, так или иначе, развеются, выпустив мстительных призраков на свободу. Но до того времени он... он обязательно что-нибудь придумает.
Ведун поднял возлюбленную на руки, кликнул пса и пошел обратно через лес, больше не замечая ни торчащих из земли кореньев, ни камней, ни лезущих в лицо веток...
***
Бажана знала, близится ее смертный час. Та же неизвестная хворь забрала отца и спустя много лет вернулась и за ней. Мать говорила, что Бажана собирается в дорогу к Ирию, но девушке с трудом верилось, что настолько слабая (ведь уже целый год она не встает с лавки) сможет хоть куда-нибудь добраться. Еще и по снегу...
Когда в дом пришла сваха, матушка на время лишилась дара речи. Как это? Кто-то пожелал взять ее дочь в жены? Бедную, почти без приданого, больную и... можно сказать, только чудом держащуюся на этом свете.
Возможно, дело было в том, что сваха пришла из соседней деревни и о болезни девушки совсем ничего не знала. А ведь слухов о красоте Бажаны ходило много. Ходило... еще год назад, а теперь...
- Ничего, - уверяла сватья, - ничего. Жених всё знает. А приданое... И платья подвенечного достанет.
- Но как же так? - удивлялась мать. - Зачем же ему...
Язык не поворачивался назвать дочь полумертвой, но так оно и было.
- Матушка... - Бажана отодвинула скрывавший ее постель полог и сама поглядела на сваху. Обычная женщина. В глазах ни зла, ни большого добра - посредница. - Если я еще могу чего-нибудь попросить, то...
- Что, любушка? - заломила руки мать. - Чего ты хочешь?
- Пусть он сам придет... Пусть придет сам и скажет, зачем я ему понадобилась.
***
Милен перебрался через изгородь и плюхнулся в сугроб. Вот ведь, неуклюже как вышло, но... кажется, его не заметили.
Парень наскоро отряхнул кожух, подкрался к дому и выглянул из-за угла.
Перед порогом кланялся хозяйке высокий черноволосый мужчина. У ног пришлого крутился здоровенный лохматый и такой же черный, как и сам хозяин, пес.
Милен видел его, ведуна, впервые, но кое-что о нем слыхивал. Мол, во грехе с какой-то девкой жил, а потом сам ее и оприходовал, ради своих темных делишек. А теперь вот и к Бажане его принесло.
Парень сжал кулаки. Не отдаст! Ни за что! Не пара она колдуну! Сыскался, видите ли, жених - вся деревня на ушах стоит... Это к бедной-то умирающей девочке имел наглость посвататься.
Ведун тем временем перекинулся парой слов с хозяйкой и одарил неприветливым пронзительным взглядом собравшуюся за частоколом толпу, словно каждого насквозь видел.
Вот! Милен сжал зубы от одолевающей его ярости. И глазища тоже у этого черные, как бездонные колодцы, и душа, уж наверняка, такая же!
Хозяйка, правда, со двора ведуна не погнала. И даже в дом пустила. Ну точно - зачаровал!
Милен тихонько подобрался к окну и заглянул в щель между ставнями. Черноволосый сидел прямо под матицей, и та, ему, окаянному, даже на голову не свалилась. Тьфу!
Полог, скрывавший от взора гостя хозяйскую дочку, отодвинулся, и Милен задержал дыхание. Вот она, его звездочка ненаглядная, его голубушка, бледненькая, уставшая, но всё равно краше ее в деревне нет ни одной девицы.
Парень встал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Сзади что-то тихо заворчало. Милен медленно, словно во сне, обернулся. Черная оскаленная морда тянулась к его лицу с явным намерением оттяпать кусок побольше.
Парень не удержался, ступил в сторону и тут же поскользнулся, в очередной раз рухнув в сугроб. Пес ведуна угрожающе зарычал, гавкнул. И Милен сам и не заметил, как успел выбраться из снега, перескочить изгородь и броситься наутек.
***
- Подойди, - попросила Бажана.
Гость молча поднялся и ступил два шага вперед, не решаясь зайти за полог. На бледном осунувшемся лице читалось, пожалуй, больше страдания, чем на материнском. Что же там на самом деле случилось?
- Скажи, как тебя называть?
- Враном.
Хорошее имя, Ворон, сулит долгую жизнь и мудрость. Ей бы такое...
- Зачем я тебе?
Выдохнул, и одно-единственное слово прозвучало, как мольба:
- Нужна.
- Ладно. - Девушка прикрыла глаза. Терять-то нечего, а так... может и ей перепадет кроха счастья перед смертью. Да и слухам Бажана никогда не верила. - Буду твоей.
***
Милен не знал, чем закончился визит ведуна, но сердце отчего-то словно ледяной иглой проткнули, а нарастающая тревога выкручивала нутро и сбивала дыхание.
Парень случайно заметил, как ведун в сопровождении своей бесноватой зверюги покидает деревню, и не смог не пойти следом. Что-то подсказывало, что не просто так черноволосый пришел сюда. И дело тут было вовсе не в прославившейся на всю округу красоте Бажаны.
Ведун дошел до мостка через Змейку, извилистую речку, разделяющую две соседствующие деревни, осмотрелся, словно чего-то опасаясь, потрепал за ухом пса, оттягивая время, и, напоследок выдохнув, быстрым шагом перешел.
Милену показалось это странным. Дойдя до речки, парень тоже посмотрел по сторонам, но кроме сковавшего воду льда, ничего особенного не заметил.
Разве что... когда уже шел по мосту, почувствовал, словно кто-то тянется к нему рукой. Но очень быстро это ощущение забылось, сменившись вспышкой волнения.
Ведун вовсе не собирался идти в деревню. Миновав реку, черноволосый свернул на восток, к лесу. У Милена едва сердце не выскочило. Неужели сейчас он узнает самые страшные тайны лиходея.
Не потеряться среди сотен одинаковых деревьев помогло только то, что за ночь намело свежего снега, и следы черноволосого и его пса незамысловатым, но четким плетением намечали дорогу.
Как Милен и предполагал, жил ведун в отдалении от других людей и, судя по всему, здесь же и творил свои богомерзкие дела. Вон и рогатины какие-то из снега торчат, а на них... Парень едва удержался, чтобы не вскрикнуть: с рогатин на него пустыми глазницами взирали козьи и волчьи черепа.
Ведун, тем не менее, в дом сразу заходить не стал, обошел и углубился в лес.
Милен, всё больше холодея от страха, выждал немного и поплелся следом.
Черноволосый остановился у какого-то камня, смахнул с него снег. Загорелись невесть откуда взявшиеся свечи, протяжно и горько взвыл черный пес.
Милен спрятался за стволом дерева и осторожно выглянул. Расстояние до ведуна было немаленькое, особенно ничего не разглядишь, но ближе подойти парень не решался - сразу же всплывала в памяти оскаленная собачья пасть.
Черноволосый как-то уж слишком нежно огладил каменный бок и заговорил. Слов Милен не слышал, но воздух перед ведуном словно бы сгустился, помутнел и обрел очертания, в которых с трудом, но всё же узнавалась женская стать.
По спине точно льдом мазнуло. Милен попятился. Перед ним был некромансер! Чернокнижник!
Пес повел мордой, принюхался и зарычал. Колдун обернулся - и увидел. Пусть и издали, но Милен точно знал, что его узнали.
А потом вдруг парень оказался на тракте. Откуда шел, он никак не мог вспомнить, точно блажь какая-то нашла. И следов нигде не было. Будто он появился прямо из воздуха.
Всё это пугало, но не так сильно, как взгляд проклятого ведуна, так крепко отпечатавшийся в сознании, что забыть его Милен просто не мог.
***
Свадьбу сыграли быстро, без излишеств.
Вран где-то раздобыл повозку и лошадь, и к вечеру того же дня Бажана уже увидела свой новый дом.
- Не бойся, - ответил жених, натягивая вожжи. - Это от дурачья. Чтобы не лезли, куда не просят. - Он спрыгнул на землю, обошел повозку и взял Бажану на руки. Улыбнулся: - Они не кусаются.
Девушка тоже улыбнулась, хотя и не слишком радостно. Зачем бы ни водрузили сюда эти черепа, страху они нагоняли.
- Я уберу, - уловил тревогу невесты Вран.
В доме было прибрано и... как-то хорошо, уютно. Бажана сразу же почувствовала себя здесь желанной, принятой, хотя и не хозяйкой.
Ведун уложил девушку на заранее взбитую перину и с нежностью поцеловал в лоб:
- Поспи. Ты, наверное, очень устала.
- Нет. - Бажана ухитрилась изловить жениха за руку. - Не устала.
В черных глазах промелькнуло удивление. Вран присел у лавки, аккуратно, словно боясь причинить боль, взял за девушку руку.
- Почему не целуешь сюда? - Бажана коснулась пальцами свободной руки своих губ. - Я тебе неприятна?
Ведун вздрогнул, словно от пощечины, мотнул головой и, решившись, склонился к ее лицу.
Девушка закрыла глаза. Она знала, что сейчас от ее былой красоты не осталось и следа. Когда-то ярко-алые губы побледнели, золотистые косы стали серы, как пыль, а румянец сменился предсмертной белизной. И всё равно это не мешало желать больше, чем обычного сострадания.
Поцелуй показался Бажане слишком скромным. Вран словно касался не живой плоти, а чего-то очень хрупкого, как крыло мотылька.
Но и это было лучше, чем совсем ничего.
- Я кажется, поняла, - прошептала девушка, когда жених отстранился. - Ты ее потерял.
Вран вопросительно приподнял брови.
- Свою любимую, - пояснила Бажана. - Ту, о которой говорят.
Он кивнул, привлекательное, хоть и изможденное страданием лицо, на мгновение исказила невыносимая мука.
- Как это случилось? - Бажана не хотела причинять ему еще больше страданий, но слова сами лезли на язык, а губы, предатели, выпускали их наружу.
Однако, Вран уже успел взять себя в руки.
- Я ее не убивал, - нахмурился жених.
- Верю. - Девушка взяла его руку в свои и, насколько могла, крепко сжала. - Я тебе верю. Мне ты можешь рассказать.
Он вздохнул, уткнулся лбом в замок из их пальцев, пряча лицо. Минуло около получаса прежде, чем он заговорил:
- Наш сын... Яр... ему тогда только второй год шел... - Ведун замолчал, борясь сам с собой и со своими воспоминаниями. - Раньше тут не было черепов и... приходили разные люди. Очень разные...
Бажана беззвучно вскрикнула. Неужели поблизости живут такие чудовища?!
- Я вернулся слишком поздно... Они уже успели... Называли его бесовским отродьем, глумились над телом... - Он сжал кулаки. - Живым не ушел никто. А Велеса... После того она стала словно одержимой, всё просила вернуть его. А я... - Вран всё-таки поднял голову и посмотрел на Бажану таким странным, виноватым взглядом. - Понимаешь, я не мог... Нельзя вернуть живое в мертвое. Они приходят уже другими.
Бажана не была уверена, что понимает до конца, но одно знала точно, ведун ее не обманывает. О таком просто нельзя лгать. Не ей. Не сейчас.
- Спустя год... она утопилась...
Вран поднялся, и Бажане пришлось отпустить его руку, хотя держать ее хотелось бесконечно. А еще почему-то хотелось погладить его по волосам, прижать к груди, утешить. Но ведун уже смотрел в другую сторону, захваченный собственными мыслями, и выглядел слишком серьезным, чтобы девушка осмелилась встать и подойти. Да и силы действительно были на исходе.
- Скажи, ты чего-нибудь хочешь? - Вдруг спросил и не вдовец, и больше - теперь Бажана это поняла - не жених. Он был иным. Выше их всех. И назвать его своим девушка не могла, хотя была с ним связана. Связана чем-то более прочным, чем брачные узы. Пониманием. Правдой. Возможно, чем еще, чего не осознала.
- Жить, - ответила Бажана. - Я хочу жить и быть здоровой.
Вран глубоко вдохнул и обернулся:
- Этого я, к несчастью, не могу, но... - Он запнулся, видимо, сомневаясь, стоит ли говорить.
- Но? - приподнялась девушка.
- Могу сделать так, что ты проживешь один здоровый день, - решился ведун. - Всего один, а потом...
- Умру?
- Сначала уснешь.
- Значит, один день? - Бажана закусила губу. Иногда она и сама о подобном мечтала: последний день, чтобы попрощаться с миром... было бы хорошо, но знать, что по его окончании ты уйдешь навсегда...
- Не спеши с ответом. Подумай. - Он направился к выходу, окликнул дремавшего у порога пса.
- Стой! - Бажане всё-таки хватило сил, чтобы сесть, а потом и встать. - Я согласна. Согласна. Не уходи.
Ведун кивнул и вернулся.
***
Милену казалось, что всё это с ним уже происходило. Мост через замерзшую речку знакомо поскрипывал. Колея в глубоком рыхлом снегу сворачивала на восток.
Только с чего бы ведуну отвозить свою невесту не в дом, а в лес. Что-то здесь не так. Что-то страшное он замыслил.
Парень ускорил шаг, а когда из сгустившихся сумерек вынырнула огороженная черепами изба, всё стало на свои места. Милен вспомнил, что уже был здесь несколько дней назад. Тогда что-то точно так же заставило его проследить за черноволосым. А это значит - если бы не шапка, волосы парня встали бы дыбом, - значит, что его околдовали.
Милен вздрогнул и, едва сдерживая дрожь во всем теле, направился к логову некромансера. Что собирается делать, парень и сам не знал, но не пойти было нельзя.
***
- Зеркало, - выдохнула Бажана, ощупывая лицо и пропуская сквозь пальцы золотую косу. - Дай мне зеркало.
Вран достал из сундука то, что она просила, убрал темную ткань и поднес девушке.
- Ох! - Бажана прижала руки к груди. Из отражения на нее смотрела стройная румяная красавица с огромными голубыми глазищами и алыми губами. - Это я?
Ведун кивнул. Девушка скинула верхнее платье, оставшись в одной сорочке. Покрутилась.
- К завтрашнему вечеру... - начал Вран, но не договорил.
- Я помню, - отозвалась Бажана. - Помню...
Какая же она всё-таки красивая, и как жаль, что красоте этой суждено прожить всего лишь день, а потом увянуть. Навеки...
- Вран. - Девушка замерла и очень внимательно посмотрела на ведуна. Он взгляда не отвел, и Бажана поняла, что ей не кажется, - ведун тоже любуется тем, что сотворил.
- Вран... Вранушка... Нареченный... - Она осмелилась протянуть руку. Он понял, и опустил зерцало.
***
Сквозь маленькую щелочку между ставнями почти ничего нельзя было разглядеть, к тому же в доме горела всего одна свеча, и дальние углы оставались во власти теней. Но воображение смело дорисовывало то, чего не видели глаза. И Милен не знал, действительно ли он желает это видеть, или нет...
В доме, у порога заворочалось что-то лохматое, тихо заворчало. Пес ведуна в очередной раз учуял незваного гостя, но никто не обратил на зверюгу внимания.
Парень почувствовал, как нутро одновременно сгорает от желания и разрастающейся злобы. Как... как этот мерзкий чернокнижник посмел прикоснуться к чистой невинной девушке?! Как боги позволяют ему безнаказанно целовать ее, сжимать в объятиях, ласкать стройные бедра, оглаживать нежную кожу, перебирать пальцами золотые пряди, вдыхать их аромат...
Милен отдал бы всё, чтобы оказаться на месте ведуна. Но в отличие от богомерзкого некромансера не смел домогаться больной девушки.
Милен стиснул зубы и кулаки. Нет. Так быть не может. Так быть не должно. И он... он просто обязан это прекратить!
Парень метнулся к двери, но так и не постучал... Волчьи и козьи черепа, словно обернулись и следили за ним. А из дома донесся глухой неприветливый рык.
Нет, так ничего не выйдет. Что он сам может против чернокнижника? Только даром погибнет, и никто так и не узнает о творящемся здесь злодеянии. Нужно поступить иначе. Нужно собирать народ. Только... что же сказать? Тем, что молодые любятся никого не удивишь. Разве что череп с собой взять. Да и тот не человеческий. А коз и волков убивать, вестимо, не грех.
Милен развернулся и пошел домой. Сегодня он ничем бедной околдованной девушке уже не поможет, но завтра он обязательно вернется, и пусть только ведун выйдет из дома. Тогда-то Милен и найдет доказательства!
***
Бажана проснулась, чуть забрезжил рассвет. Сама не зная зачем, девушка встала и оделась. Ее непреодолимо тянуло на свежий воздух, во двор. Нет, не туда, дальше, в лес.
Ведун спал крепко. Бажана нежно, едва касаясь пальцами, отвела черную прядь с его лба и поцеловала. На прощание. Она не вернется. Незачем ему смотреть еще и на ее смерть.
Морок проводил ее настороженным взглядом. Девушка потрепала пса за ухом и не удержалась - воротилась, прижалась губами к губам Врана. Жаль, как жаль, что ее любви не суждено сбыться, не суждено вырасти и окрепнуть.
***
Морок скулил, тыкался мокрым носом в щеку хозяина, облизывал подбородок.
- Что? В чем дело? - Вран, не размыкая век, отодвинул от себя собачью морду. - Что у тебя стряслось? Во двор хочется?
Пес гавкнул, ухватил зубами волчью шкуру, которой укрывался ведун, и потянул на пол.
- Морок, ты чего? - Вран сел, потер пальцами глаза. Осмотрелся. - А где Бажана?
Пес снова гавкнул, покрутился у лавки, обнюхивая пол, и побежал к двери. Та легко подалась, выпуская собаку наружу.
Не заперто... Бажаны нет... Ушла. Куда ушла? Зачем?
Нет... Нахлынувшие воспоминания обхватили сердце ледяной клешней. Только не сейчас!
Ведун стремительно поднялся, надел, что первое под руку попалось, за шубой даже не потянулся, выскочил во двор в рубахе и легком кафтане:
- Морок! Ищи!
***
Она стояла на льду посреди озера и смотрела вдаль. Из-под беличьей шапки выбился золотистый локон и затрепетал на ветру. Но девушка ничего не заметила.
- Бажана! - закричал ведун. - Вернись!
Она обернулась, разглядела Врана и испуганно попятилась. Да что же это такое?
Ведун вбежал на лед, не заботясь о собственной безопасности, не глядя под ноги. Что-то хрустнуло, но Вран видел перед собой только девушку.
- Нет! - Бажана подняла руку в упреждающем жесте, но ведун всё равно схватил ее в охапку и буквально поволок на берег.
- Зачем ты ушла?
Девушка промолчала, но упираться прекратила. Затихла и позволила себя увести.
- Почему сюда? - не унимался Вран. - Тебе что, жить надое...
Он не договорил, понял, насколько нелепо это обвинение.
- Бажана, - выдохнул ведун, - останься со мной до конца.
Девушка кивнула, по розовой щечке скользнула одинокая слезинка:
- Я хотела увидеть море. Но до моря за один день не дойдешь, вот и... - Бажана тихонько всхлипнула, утерла щеку рукой. Объятия ведуна стали крепче. - А потом... меня позвали.
- Что?
Под ногами заскрежетало. Хрустнуло. Заскулил на берегу Морок.
- Беги! - Вран подтолкнул девушку в спину, а сам остановился, посмотрел вокруг. Трещины змеями подбирались к ведуну, а из-подо льда на него с яростью смотрели белесые рыбьи глаза русалок.
- Прочь! Меня вам не забрать!
- Отдай! - взвыли утопленницы. - Отдай!
Лед надломился, и в следующее мгновение Вран уже оказался по грудь в студеной воде. Тело мгновенно онемело. Кожу враз пронзило тысячей игл. И словно кто-то вцепился в ноги, пытаясь утащить на дно.
Вот ведь дурочка, не убежала. Вран качнул головой, но помощь принял.
Они вдвоем выбрались на берег. Морок радостно вильнул хвостом и полез лизаться. Ведун погладил пса, обернулся и протянул руку к озеру. Прореха быстро затянулась льдом, словно никогда ее и не было.
- Пойдем домой, обсохнем. - Вран обнял себя за плечи, и Бажана не сдержалась, приникла к ведуну, пытаясь хоть немного согреть. - А потом я обязательно покажу тебе море и всё, что захочешь.
***
Милен еще не знал, как собирается попасть в дом ведуна, но - вот странность! - дверь оказалась не заперта и даже приоткрыта. Словно хозяин уходил впопыхах... Или, наоборот, ждал гостей?
Когда парень, с опаской озираясь, переступил порог, на него не обрушилась ни сотня проклятий, ни даже какая-нибудь гнилая балка. Когда обшаривал короба и сундуки, не цапнула за руку никакая тварь. А когда добрался до подпола, не упал замертво и снова не нашел ничего интересного.
У черноволосого всего-то и было, что пару ножей, всякие пустые горшки и прочая домашняя утварь, не считая припасов на зиму, которые не пахли ни гнилью, ни плесенью, и прочей ерунды, которой хватает в доме у каждого поселянина.
Милен не забыл заглянуть и в печь, и за печь. Но так и остался ни с чем.
Прикрыв за собой дверь и затерев следы ногой, парень уже собирался уйти восвояси и больше к ведуну не возвращаться, но услышал далекий собачий лай.
Спрятавшись за одним из сугробов, Милен наблюдал, как Бажана (с виду очень здоровая) возвращается в дом вместе с чернокнижником, почти раздетым и мокрым. Вновь вспыхнувшее любопытство умаляло остаться, и парень послушал. Что-то здесь всё-таки творилось. А тайники у колдуна могли быть вовсе и не в доме.
***
Бажана плескалась в теплой соленой воде, слушала крики больших белых птиц, подставляла лицо жарким солнечным лучам, поддавалась огромным волнам, словно ладья, ныряла вглубь, обращаясь рыбой, и вновь выныривала лишь для того, чтобы оказаться в объятиях ведуна, где ее уносило уже совсем иным течением.
- Горы... - выдохнула девушка - и тут же оказалась на заснеженной вершине. Волосы растрепал ветер, под ногами поплыли облака, а над головой одна за другой зажигались невероятно яркие звезды.
- Куда еще? - у самого уха прошептал Вран.
- К тебе...
***
Из дома черноволосый вышел только к вечеру и вновь не один. Милен подождал, пока сопровождаемые собакой молодые достаточно удалятся, и пошел следом.
Вот он, тот самый момент. Не могут они просто так гулять по лесу на ночь глядя.
Черной змеей закралась в голову мысль: а что если Бажана вовсе не околдована, что если она с самого начала знала, кто этот ведун, и добровольно с ним пошла?
Нет. Милен решительно замотал головой. Не может быть. Только не Бажана. Чище и невинней девушки он не знал. Даже сейчас, когда... когда этот мерзкий чернокнижник осквернил ее тело и душу... всё равно нет никого прекраснее и любимей Бажаны.
Парень натянул шапку пониже, а воротник - повыше. К вечеру заметно похолодало, а он и так полдня просидел на морозе. Не ровен час, захворает. Но разоблачить некромансера было слишком важно, чтобы отступать из-за какого-то холода, и Милен продолжил путь, выстукивая зубами что-то, как казалось, ободряющее.
***
- Вран, мне страшно, - прошептала Бажана. - Я целый год ждала смерти, но теперь не хочу уходить.
У ведуна сжалось сердце. Он приобнял девушку за плечи, но ничего не ответил. А что он мог сказать? Что ему жаль? Что она могла бы прожить еще лет десять при должном уходе, но он так отчаянно хотел вернуть Велесу, что решился на обман? Что обменял одну, пусть и недолгую жизнь, на другую? Что пути обратно больше нет? Не только для нее, но и для самого Врана. И теперь дорога в Ирий закрыта для них всех. И самое важное, что неожиданно для себя самого он вновь полюбил и сам же стал палачом для этой любви.
Нет. Ответить ведун не мог.
- Там, куда мы идем... там я и останусь? - задала невероятно проницательный вопрос Бажана.
Вран кивнул. На большее сил не хватило.
Впереди показался надгробный камень. Девушка вряд ли догадалась, что это могила Велесы, но подводить ее слишком близко ведун не стал. Мало ли.
***
Они остановились под ветвями белого от изморози дерева. Сперва Бажана не заметила свечей, они словно выросли из-под снега. Вран медленно повел рукой, словно погладил воздух, и небольшая полянка озарилась десятками пламенных светлячков, обратив землю отражением сумеречного неба.
- Красиво, - выдохнула девушка. - Думаю, это намного лучше, чем если бы я была дома, в постели...
Ведун молча протянул ей руку. За последние несколько часов он проронил всего несколько слов и совсем перестал улыбаться, что неумолимо терзало душу девушки. Именно поэтому она хотела уйти еще утром, до того, как всё начнется... или закончится.
Он не отпустил и, похоже, не желал отпускать и сейчас.
Бажана коснулась пальцами его пальцев. Ведун крепко обхватил ее ладонь и притянул к себе, поцеловал запястье:
- Слышишь?
Девушка прислушалась. И правда, что-то звенело. Переливчато, словно соловьиные трели, словно маленькие колокольчики...
- Что это?
- Музыка звездной ночи. - Вран обнял ее за талию. - И наш последний танец.
***
Милен почесал в затылке, спохватился и поправил шапку. Бажана и черноволосый танцевали в окружении свечей, поддавшись то ли внезапному наитию, то ли каким-то чарам.
Зимний лес медленно утопал в ночи. Молодые продолжали кружиться на снегу, пока девушка вдруг не оступилась.