Аннотация: Троянская война - как она начиналась? Предлагаю с героями одной "мифодрамы" окунуться в Древний мир, поучаствовать в занимательном действии, похожем на театр и "кружок любителей Фрейда".
Чтобы проникнуться духом древнего мира для начала необходимо изучить всю родословную богов, из которой становится ясно, что в этой досточтимой семейке рулила бабуля Гея, ставила всех в позу "сами знаете, какую" и прогибала, как хотела.
Гея рожала и рожала, все, что вздумывалось, а у этой тетки было богатое воображение и некая "придурь".
Первым был создан Уран (Небо) - мужское начало, неистовый любовник, который с Геи просто не слезал, поэтому все дети, что рождались в этом союзе так и оставались в материнском чреве. Гея распухала, долго не могла для себя решить, нужен ей постоянный секс с Ураном или хочется уйти на покой (например, объявить, что у нее климакс), и не придумала ничего лучше, чем подговорить младшего сына Крона оскопить папу. Даже родила для сего действа специальный острый серп, чтобы "уж наверняка". Дальнейшие события многим известны: из папиного "я" родилась Афродита - любовь, сметающая все на своем пути, папа проклял всех титанов в количестве 12 штук, а Гея нарожала еще кучу уродцев, но уже без участия Урана.
Сын Кроноса - Зевс оказался еще более энергичным: практически всех старших родственничков вместе с папой задвинул в Тартар (Бездна), окружил себя наиболее лояльными богами и своими детьми, уничтожил всех бабулиных уродцев и заявил, что "теперь я буду отвечать здесь за порядок!".
Когда вроде все устаканилось и Зевс только вяло поругивался за власть со своим братом Посейдоном, который вещал в узких кругах: "Был бы я царем - все бы ровненько водой залил!", плавным жестом отмечая линию горизонта. Но тут с Олимпа слез их дядя Прометей и сотворил людей.
Сначала они богам понравились - такие смешные, что не скажи - делают: "На все воля богов!" и пошли, куда указано, строевым шагом. Не дал бы им Прометей огонь - так бы и маршировали в рамках своей песочницы. Но они "плодились и размножались" с такой скоростью, что выделенное место оказалось слишком тесным, пока Гея не поняла, что с нее хватит, и не заявилась на пир богов.
А боги в тот час пировали в свое удовольствие! Как, впрочем, и во все остальные часы, когда не были заняты обсуждением семейных дрязг, связанных с очередными похождениями папы-Зевса или мелких стычек его милых божественных деток и героев с людьми. Лучшее вино щедро разливаемое красивым мальчиком Ганимедом, очередным "маленьким капризом" Зевса, лилось рекой, наполняя расписные килики дурманящим напитком до краев. Боги были в благодушном настроении, их веселье, щедро сдобренное мелодиями лир и дудок, хвалебными одами Диониса продолжалось довольно долго. Уже и Афина, сняла свой шлем, распустив по плечам медные кудри, Аполлон тихо подпевал, забыв о том, что "он здесь самый лучший музыкант, а кто не согласен - покараю", Артемида на время оставила подсчет трепетных ланей незаконно преследуемых людьми в ее владениях ("А как же - все леса - мое!"), Арес, беспредельщик и нелюбимый сын ("Мама, а у тебя вообще есть любимые дети?"), забыл о прежних обидах и своем вечно поддерживаемом статусе мачо-шмачо тихо прикорнул на ложе. Даже Зевс периодически поправлял золотой лавровый венок, каждый раз почему-то сползавший с головы, дабы не уронить статус верховного бога в глазах присутствующих.
И тут на пороге возникла Гея - дородная женщина с нездоровым румянцем на щеках, ее цветастое одеяние местами было подпорчено - то масляными пятнами, то прожженными дырками. На лице улыбка - само обаяние, но упертые в бока кулаки заставили мигом протрезветь всех присутствующих. "Бабуля в ярости!" прошелестели мелкие божки и скрылись в тени колонн, чтобы не мешать последующему скандалу в благородном семействе.
- Ну, привет тебе, Зевсик. - С вызовом ответила бабуля. - Ты вообще - кто? Главный бог? Тебя зачем тут поставили? Чтобы ты веселился или правил? Я день и ночь тружусь "аки пчела", рожаю красоты мира, а эти проклятые людишки, которых вы тут развели себе на забаву, портят мои творения! Совсем страх потеряли!
- Бабушка, да чем тебе не угодили эти маленькие создания?
- Надоели, все так и норовят устроить какую-нибудь пакость, - Гея провела по своему испорченному платью, демонстрируя всем присутствующим невосполнимые потери, - я хочу, чтобы их больше не было!
- Ну, бабушка...
- Зевсик, уйду в Хаос - мало не покажется! Хочешь дальше править - решай проблему. Эти "маленькие создания", как ты их называешь, совсем от рук отбились, и вас уже не слушаются, может, мне с ними договориться, а? Если вы неспособны править миром, то люди могут оказаться куда сговорчивей.
- Нет, не надо - мы же боги!
- Вот и давай - крутись, решай, что будешь делать дальше, Зевсик.
Бабулю придется уважить! А то уйдет в Хаос - всех погубит. В чертогах Олимпа повисло гробовое молчание. Боги думали. Долго. Откуда-то из под стола выполз маленький бог Мом, он долго не решался нарушить тишину, дабы не попасть под горячую руку всесильному Крониду, но слыл все-таки хитроУмным и иногда давал правильные советы:
- Давайте устроим войнушку!
- На фига? - Повел бровью Зевс.
- Так вся проблема-то бабулина - в героях, они ведут за собой народ, как послушное стадо. Пусть эти "пассионарии" друг друга поубивают, а простые люди убоятся нас, грозных богов и будут слушаться, потому что некому будет их вести, кроме нас, в светлое будущее.
- А это - здравая, вернее - трезвая мысль! - Откликнулся Зевс.
- Наплодили тут героев от людей. - Более тише продолжил Мом, уползая обратно под стол, - через одного - то сын Зевса, то еще какого-нибудь бога, и все их на подвиги тянет, а нам, мелким богам, уже не порезвиться в тиши родного леса.
На пригорке стоял молодой человек в потертой тунике, явно с чужого плеча. Его шея была несколько раз обмотана платком неясного цвета, а фалды заляпанного грязью плаща, поддерживаемого тусклой медной фибулой, свободно развивались под порывами легкого ветра дующего с моря. Пелей лениво обозревал окрестности собственного царства, раскинувшегося в котловине, окруженной горными грядами, количество домишек в котором можно было бы пересчитать по пальцам (и их бы хватило!). Этот клочок земли был дорог сердцу царя Пелея, как единственный приют вечного изгнанника. Царь еще смолоду постоянно попадал в какие-нибудь авантюры, где оказывался "крайним", за удачей - выгодная женитьба на ...надцатой дочери местного царька, следовал полный провал - неосторожное убийство своего тестя. В общем, Пелей был классическим неудачником с огромным самомнением. Вот он и сейчас стоял, надменно выпячивая губы, чтобы изобразить подобие царственной улыбки.
В это время на Олимпе разыгрывалась целая драма. Зевс и Посейдон никак не могли решить, кто из них первым "женится" на светлоокой красавице Фетиде, дочери морского бога Нерея - уж больно лакомый был кусочек! Но не будем забывать, что оба брата уже женаты, и их "вторые половины" сидят с кислыми лицами там же, не смея перечить, а тем более влезать между мощнейшими стихиями - огнем и водой, которые хотят быть друг к другу ближе, но причем здесь какая-то девица? Можно было устроить "ламур де труа", но кто ж согласиться делится? Оба такие собственники, что готовы друг друга поубивать за обладание маленькой безделушкой.
Дело спас дядя Прометей, недавно вернувшийся из "отсидки" в горах Кавказа:
- И было мне пророчество, - слегка повысив голос, начал он, - родит эта тетка сына, который превзойдет по силе собственного отца, так, что - решайте, мальчики, кого здесь "грохнут" первым.
После таких слов, а к дяде Прометею здесь прислушивались, не смотря на уголовное прошлое, Зевс с Посейдоном сразу же отказались от опасной затеи и решили дать Фетиде спокойно умереть девственницей.
Хотелось всплакнуть: "Бедная девочка!", но слезы быстро высохли, когда боги осознали, что кто-нибудь еще может запросто "жениться" на Фетиде, а некоторые из молодого поколения уже седлали лошадей.
Тогда уже папа Зевс, взяв в руки жезл, посоветовал никому не торопиться, и замереть на месте: - "Иначе сейчас так охреначу!". "А я так ровненько водой..." - продолжил его фразу брат Посейдон.
Решение нашлось быстро - нужно выбрать в мужья Фетиде самого слабого из людей, ну, не какую-нибудь шваль подзаборную (зачем хорошенькой девушке всю жизнь портить?), а верного человека, и чтобы сила у него была Фетидой овладеть.
- Есть у меня один на примете. - Задумчиво произнес Зевс.
- А согласится?
- Не вопрос! - Зевс бросил красноречивый взгляд на собственный жезл.
Пелей так бы еще долго стоял, греясь на солнышке, если бы теплые лучи его не заслонили две мощные фигуры богов. "Ну, вот, опять влип!" - Пелей начал лихорадочно вспоминать, кому он уже успел "насолить" или "наперчить" за время своей короткой жизни. Два мужика, бородатых, с трезубцами. Зевс? Посейдон?
- Ты у нас на хорошем счету, малый! - Зевс по-дружески положил ему руку на плечо, пригвоздив к земле. - Просто - богоизбранный! И мы нашли тебе невесту. Соглашайся не раздумывая, приз почетный.
- А что я в этого буду иметь? - ляпнул невзначай Пелей, но торговаться он любил.
- В приданное дадим полцарства!
- Нет, маловато будет...
- Два полцарства! Будет одно.
- Ну, одно у меня уже есть, - вздохнул Пелей, окидывая взглядом покосившиеся домики. - Зачем мне еще какая-то тетка, если вы меня уже избрали и срочно хотите одарить? Ну, я пойду, а?
- Парень, ты чего не понял? - Зевс начал терять терпение: - Выбора у тебя нет - тетка идет вместе с царством или я вот это царство, - он показал на строения, - молниями расфигачу, с землей сровняю...
- А я так ровненько водой залью, до самого горизонта, - добавил Посейдон.
- Согласен, убедили. - Смирился Пелей. - А девушка, хоть, красивая, я бы от Афродиты не отказался...
- Ты тетку мою Афродиту не трожь! - Погрозил пальцем Зевс. - Невесту тебе нашли хорошую, ладную, самую лучшую, вот только поработать тебе придется.
- Девушка невинна и замуж пока не собирается, - добавил Посейдон, - тебе придется ее уговорить. Вон там - у моря пещерка, там на ней и "женишься". Мы тебя приведем, а ее подержать, уж уволь, сам справишься, не мальчик.
- А может, не надо...- с отчаяньем выдавил Пелей в след богам.
- Ты про молнии не забудь!
- И про "ровненько водой"...
Донесло до него эхо.
У Пелея было чувство, что его "подставили". Он долго готовился: и слова произносил пафосные: "Девушка, а девушка, хочешь большой и чистой любви?", украсил полевыми цветами пещерку, нарисовал в красках хвалебную картину своего царства, но его уговоры вызывали только смех у мелких божков, собравшихся вокруг, дабы поглазеть на представление. Фетида знать не желала какого-то там смертного. Она же богиня, почти королева морей, а тут мелкота какая-то вертится под ногами, хуже назойливой мухи!
Отчаявшись дать ценный совет, лесные духи уже заорали в полный голос:
- Да бери ты ее, хватай и "женись"! Ты уже всем надоел своими слезливыми любовными стенаниями!
Что Пелей и сделал. А как иначе? Воля богов!
Примерно в то же самое время боги начали осуществлять масштабные мероприятия по подготовке к войне: рыли рвы, носили камни, сколачивали гробы... Ничего подобного! Зевс разрабатывал план, как бы уговорить свою двоюродную тетку Немезиду, дочь Никты, сотворить общего ребенка (с позволения Геры, конечно!). Правда, некоторые очевидцы утверждают, что видели Кронида в образе лебедя и весьма откровенную эротическую сцену между ним и женой царя Спарты - Ледой на берегу безымянной речушки. Некоторые, особо резвые из них, даже успели запечатлеть это действо в камне, как пособие для потомков, но не будем верить в сплетни. Леда была честной женщиной, верной своему мужу - царю Тиндарею, и рожала в муках, потому что одномоментно произвела на свет две пары близнецов - своих двоих Клитемнестру и Кастора и двоих Зевсовых - Елену и Полидевка.
Крониду даже долго не пришлось уговаривать богиню возмездия - Немезиду уважить просьбу бабули Геи. Правда, дела происходило под покровом ночи, девушка решила почему-то обратиться в гусыню, Зевс же расправил лебединые крылья...В итоге - снесли два яичка, обломав весь кайф очевидцам, не успевшим настроить приборы ночного видения в такой кромешной тьме.
Зам была нужна Елена, впитавшая в себя неукротимую силу богов? Это мы поймем позже.
У Приама - царя богатого города Трои было трудное детство: практически всю семью вырезали лихие молодчики Геракла. Тот долго чесал топорчащуюся во все стороны бороду, наблюдая за младенцем, что в нем дрогнуло? Воспоминания что он сын Зевса или что самый крутой герой или сестрица Приама полюбилась - "и этому дала и этому дала". В общем - Приаму сохранили жизнь, в течение которой он трудился, не покладая рук, заново отстраивая Трою и "строгая" детей, в количестве 50 штук. Большое количество орущих младенцев радовало сердце, но почему-то не понравилось подросшему молодняку: один из старших детей - Эсак, слывший пророком (других, видно пока не было) решил прекратить деятельность неуемную этого инкубатора. На папу - рука не поднялась (мы помним, что Крон все-таки плохо кончил), тогда Эсак заявил, что ребенок в чреве женщины царского рода станет причиной разрушения Трои, лучше это дитятко уничтожить, вместе с мамашей. Этот расклад папе Приаму крайне не понравился, но выбор был: имелись две женщины - жена Гекуба и сестрица, и обе "на сносях". Как только повивальную бабку призвали к сестре Приама, Эсак вновь изрек: "Сегодня родится погибель Трои! Воля богов!". Не долго думая, царь казнит сестру и новорожденного, и с чувством глубокого облегчения, что "дельце сделано", возвращается во дворец, где в тот же день совсем некстати разнервничавшаяся Гекуба произвела на свет своего ребенка.
Тут Приам понял, как по-крупному "попал". Вокруг счастливой матери собрались великие мужи, даже Гермес, как вестник богов, прилетел, и принялись уговаривать Гекубу отдать им мальчика, заверяя, что "с ним ничего не случиться, у тебя и так куча детей, еще будет столько же, если захочешь". Гекуба плакала, отдавать не хотела, с нею вместе всплакнули все лесные духи женского полу, пока не вышла на поляну одна лесная нимфа и не изрекла:
- Мужики, вы чо - о...ели? Какая мать в здравом уме отдаст своего ребенка?
Мужики "почесали панцири" и предложили сделать Гекубе "Рауш-наркоз", то есть лишить ее здравого ума и сознания, проще говоря, хорошенько стукнуть по голове или, на крайний случай, дать "сонного зелья". После чего были приравнены всеми лесными духами к козлоногим панам с ветвистыми рогами. Пришлось царю Приаму воспользоваться подсказкой из зала и попросту - отнять у Гекубы ребенка. Парис потом рассказывал, что у него нехило защемило сердце, и он наяву ощутил, как его отрывают от родной матери.
Приам, чтобы не брать очередной грех на душу отдал младенца пастуху Агелаю, с приказом убить ребенка, проще говоря - "перевел стрелки". "Добросердечный" пастух оказался не в состоянии собственноручно придушить царевича и бросил его на съедение диким зверям, правда, через несколько дней, вернулся поглазеть на косточки, но нашел ребенка в полном здравии, нарек его Парисом и взял себе в семью. Проще говоря - в услужение, рабочих рук не хватало, рабы стоили денежек - а тут - бери бесплатно с-сладкого мальчика, который всю свою жизнь будет пасти овец на склонах горы Ид, скрещивать быков, преумножая богатства своего "благодетеля".
Боги опять пировали. На повестке дня была свадьба Пелея и Фетиды. Мудрый, но уже не бессмертный старик-кентавр Хирон, пригласил всех в свою уютную пещерку, украсил жилище цветами и живыми огнями, накрыл богатый стол.
Для Зевса - это был удобный случай осуществить еще одну "многоходовку", чтобы Троянская война все-таки началась. А то - зачем так раскошеливаться и по-божески отмечать свадьбу какого-то оборванца с весьма дальней родственницей. Печатный станок трудился и день и ночь, а Гермес сбился с ног - везде летая и раздавая приглашения на большой банкет. Вот только забыли об одной "злой фее" - Эриде, богине раздора. На самом деле - она была хорошая тетка, совсем не злая, просто работа у нее была такая на "собачья". Обиделась она сильно, по-женски, всплакнула украдкой, и решила отомстить за свою поруганную честь, но идти "в лоб" на всесильного Кронида не решилась, а задумала интригу, чтобы поставить Зевса в неудобную "позу", по примеру бабули Геи.
Боги были уже изрядно "навеселе", как вдруг на стол упало простое яблоко с надписью "Прекраснейшей". Афродита сразу же потянула к нему жадные ручки, но тут Афина включилась в спор, ткнув ее копьем в грудь:
- А я что - уродина?
Жена Зевса - Гера, отвлеклась от своего обычного занятия - наблюдать, кого из мелких богинь ее муженек "раздевает взглядом", облизываясь, как старый котяра, и кинулась на двух спорщиц:
- Я здесь главная, я лучше всех!
Три могучие фурии уже подпортили друг другу праздничные прически и были готовы приступить к выцарапыванию глаз, когда остальные боги призвали Зевса прекратить эту пьяную свару и, наконец, разрешить спор. Все дружно заорали, никто не обратил внимания на бедного всезнающего Хирона, стонавшего: "Обидели старика, в собственном доме обидели!", только смеялись и говорили, что мол - пьян старик.
Зеавс знал в какую позу его ставят и как по жесткому сейчас будут иметь - жена, тетка и дочь, но так же понимал, как можно лихо выкрутиться из неудобного положения:
- Так, все успокоились, я сейчас все сам решу. За базар отвечу. Предлагаю найти кого-нибудь из "простых" людей, того, что слывет "самым справедливым" и спросить у него.
Внутренне Зевс искренне порадовался тому, "как лихо повернул стрелки", а сейчас он найдет "крайнего":
Присутствующие молчали, видно, в древнем мире не было честных людей. Но тут в разговор вступил Арес, искренне возжелавший, чтобы папа, наконец, его заметил, понял, наконец, что растет у него хороший сын, возможно, мудрый наследник:
- Я был недавно на одном споре-состязании. Встретился мне один парень, заявивший, если чей-нибудь бык поборет его быка, то хозяин победителя получит золотой венок. Ну, я и выставил своего. Парень оказался честным - отдал дорогой венок.
- Как звать? Чей сын? - Оживился Зевс.
- Да пастух безродный, кличут то ли Александром, то ли Парисом.
- Ну, Гермес, - обратился Кронид к своему вестнику, - держи яблоко, смотри, теткам в руки не давай, а то передерутся по дороге, и "дуйте" к этому пастуху.
Сказано, сделано.
Молодой пастух лежал раскинувшись на травке, пожевывая соломинку, наблюдая за облаками. В голове - ни одной мысли, на сердце - ни единой тревоги. Мирное медитативное слияние с природой было нарушено и безвозвратно испорчено. Рядом появился мужик с крылышками, представился богом Гермесом:
- Радуйся, Парис, тебя избрали боги. Ты оказался самым честным и справедливым человеком, поэтому мы доверили тебе - разрешить наш спор, знакомься - Гера, Афина и Афродита.
Прекрасные женщины в богатых одеждах вышли из тумана.
- А теперь, - продолжил Гермес, вкладываю Парису в руку простое яблочко, - подойди к самой красивой из них и отдай эту вещицу. Ты должен выбрать, - назидательно добавил Гермес, заметив тень нерешительности на безусом лике Париса, - воля богов! Деваться некуда.
- Ну, я так просто не могу, - засомневался Парис, оглядывая женщин, - А мне-то какая в этом польза?
- Я же тебе сказал - воля богов! - Гермес насупился и скрестил руки на груди. Тут заговорили богини.
- Я - Гера, жена самого Зевса! Отдашь яблоко мне - я сделаю тебя величайшим царем. Мой дар - безграничная власть.
Парис тоскливо оглядел пасшееся стадо.
- Я - Афина, сама справедливость! Отдашь яблоко мне - я сделаю тебя величайшим полководцем. Мой дар - сила.
Парис пересчитал овечек и прикинул, сколько народится в этом году ягнят.
- Я Афродита, богиня любви! Отдашь яблоко мне - я дам тебе любовь самой красивой женщины.
Парис вздохнул и вспомнил о миловидной нимфе, оставленной дома, ожидающей его прихода с горячим обедом.
- Ха, да имей он мою силу, - воскликнула Афина, - он будет иметь тысячи женщин!
- А получи он мою власть - тысячи мужчин тоже! - Напирала Гера.
Их спор опять готов был перерасти в драку. Гермесу пришлось хорошенько встряхнуть Париса, чтобы вернуть того к предмету спора: - Отдавай яблоко! Сколько нам тут еще ждать? До твоей старости? Воля богов не обсуждается!
- Ну, я так не могу, - протянул Парис, - они же вон, все в тряпки закутаны, пускай разденутся.
- Я перед тобой? - Воскликнула Гера, сверкнув очами, но осеклась. Вместе с Афиной, сжав зубы, они разделись, завистливо глядя на Афродиту, которая уже стояла перед молодцем в "чем пена родила" и зубоскалила.
Парис опять их внимательно оглядел:
- Нет, так я не смогу, смотрите на меня так грозно, лучше повернитесь.
В этот момент очевидцами была запечатлена картина "Три грации", передававшаяся потом потомкам в виде откровенного эротическопорнографического произведения искусства вместе с "Ледой с лебедем".
Пока богини так стояли Афродита, ухитрилась покрутить бедрами перед взором молодого Париса, чем сразила его УМ. Им он и подумал, отдавая яблоко "Пеннорожденной".
- Ждет тебя твоя красавица, - ласково пропела Афродита, принимая из рук Париса свой пояс, - но далеко за морем, в Спарте.
То, что на тот момент у Елены имелся законный муж и маленькая дочь, богиня предпочла умолчать.
Гера с Афродитой быстро удалились, прикрываясь одеждой. Их злоба и ненависть не знали границ - безродный пастух заставил раздеться их, величайших богинь, а яблоко в итоге досталось этой легкомысленной вертихвостке Афродите! Жди теперь - страшной мести.
Вот так Парис распорядился своей "волей богов". Примерно минут через десять он вернулся к созерцанию облаков, будто и не было в его жизни этой встречи и позолоченного яблочка.
Когда Елена подросла, папа - царь Тиндарей решил выдать ее замуж. Нужно поведать, что репутация девушки к тому времени была уже изрядно подмочена - лет в тринадцать ее выкрал престарелый афинский царь Тесей. Успел он на ней "женится" или не успел - история умалчивает, спросить уже было не с кого - Тесей уехал в длительную командировку в Аид, а папа Тиндарей ни за что не хотел откровенничать, только предлагал в приданое все свое спартанское царство.
Нужно отметить, что Олимпийские игры тогда проходили редко, поэтому "сватовство" с состязаниями в силе и ловкости было желанным развлекательным мероприятием, на которые съехались многие царьки и герои, чтобы помериться "сами знаете - чем". Поэтому жениться на Елене особо никто не хотел - был шанс получить царство и Тиндареевы богатства, а заодно бесплатно пожрать и попить за казенный счет.
Одиссей, например, вообще не собирался жениться на Елене, ему нравилась красавица Пенелопа, племянница Тиндарея, но кто ж ее отдаст нищему царю? Оба Аякса приехали поиграть мускулами, у них разных теток был полный дом, да и папашки богатые. Паламед просто приехал поглазеть, у него душа требовала срочно поучаствовать в чем-то новом. Антилох попал в Спарту по принципу "все побежали, и я побежал", потом уже на месте решил, что жена не помешает, а потом когда увидел Елену - влюбился, аж башню снесло. Патрокл из далекой Фессалии, вообще непонятно зачем приперся. Друга его Ахилла не отпустил папа Пелей - типа мал еще жениться, он вообще не разрешал ему уезжать далеко. Застукал он как-то Фетиду, когда та решила младенчика в печке "закалить", еле отобрал, жену выгнал, а единственного оставшегося сына (Фетида успела до этого еще несколько детей таким образом умертвить) поместил под строгий домашний присмотр. Только Менелаю приснилась призрачная женщина в царских покоях, в которую он влюбился, а, увидев Елену, сказал: "Это она".
Тиндарей долго не мог выбрать дочери мужа - в большинстве своем все они были отъявленными мерзавцами и проходимцами с жалкими каплями царственных кровей. Еда таяла, вина оставалось несколько амфор, кормить такую ораву больше не было сил, да и "тестостерон" у хлопцев уже начал зашкаливать - уже сыпались предложения вообще не жениться, а начать грабить спартанскую казну и делить землю на сотки. Ссоры грозили перерасти в открытое столкновение между героями, за размер добычи.
Тогда хитроУмный Одиссей придумал, как ему и Пенелопу заполучить и друзей не растерять. Он дал Тиндарею совет - пусть Елена выберет мужа сама, а о награде столковался с папой по-тихому.
- Выберет сама? Неслыханно! - Возопили герои, - этим теткам только дай волю! Никогда такого не было!
Одиссей поставил в центр круга шест:
- Мы славные герои...
- Да! - крикнула толпа.
- Мы сражались бок о бок...
- Да! Ура!
- Мы вместе переносили трудности и лишения...
- Ура! Качать Одиссея!
- Тогда поклянемся здесь друг другу в нашей крепкой мужской дружбе. И каков бы не был выбор - мы все будем друзьями. Поклянемся хранить священные узы нового брачного союза, хранить этот брак, защищать его, все вместе...
- Клянемся! Ты друг мне! Ты друг мой! - к шесту потянулось множество рук.
Все герои разъехались довольные, что теперь у них много друзей, а для ахейца этот шаг был очень важен - свобода выбора была только в возможности выбрать друга, все остальное - воля богов (у пифии спрашивали даже в каком месте сходить по нужде и можно ли).
Одиссей счастливый уехал с похищенной Пенелопой (папа Тиндарей помог - сидел рядом у дома своего брата в засаде). Елена выбрала в мужья "гарного хлопца" - Менелая. И жили они девять лет душа в душу, пока...не дернуло Менелая поехать в Трою.
Между ахейцами и троянцами все было разделено - у первых жрецы хорошие, у вторых прорицатели сильные - так и мотался народ через Эгейское море. Заставила Менелая поехать великая нужда - чумной мор. А местная пифия сказала, что ему нужно срочно отстроить пару храмов на Троянской земле (ну вот такие "глюки" были у тетки!).
В то же время и объявился "потерянный" сын Парис, правда, его сначала хотели убить старшие царевичи, но, когда папа и мама признали, наплевали на Трою и пророчества и принялись всячески изъявлять родительскую любовь. Парис же с детства был "травмирован" состоянием круглого сироты, но житье в царских палатах принял "на ура", хотя периодически грозился уйти обратно в пастухи, если что-то было "не так".
Через некоторое время, Парис отправился с ответным визитом в Спарту под предлогом очищения от греха убийства - он в детстве заколол какого-то мальчика игрушечным мечом. В Спарте его приняли весьма добросердечно, исполнили обряд - верховными жрецами в этих землях были цари, поэтому "очищение" произвели Менелай и Елена.
- Мы все равно тебя любим. - Ответили они Парису, представ в образе родителей.
Менелаю пришлось срочно отбыть на Крит на похороны дедушки. У него не было и задней мысли, что он вернется в пустой дом.
Почему же Парис "сбежал" с Еленой? А вовсе не так оно и было!
Выдвигались различные версии, каким образом они "полюбили" друг друга.
Версия первая - Парис, увидев красоту Елены, просто влюбился. Уломал ее как-нибудь, ведь Елена была верной женой! Не прокатило - могли бы недельку "полюбиться" в отсутствии Менелая и разбежаться, без обязательств.
Версия вторая - Елене опостылел Менелай, кризис супружества и все такое, а тут красивый мальчик. Опять не прокатывает - слишком много романтики: "прекрасная женщина" (Елена была старше минимум лет на пять!), "молодой юноша". Что ей, спартанских пастухов не хватало?
Версия третья, правильная - недолюбленный матерью в детстве и отрочестве Парис - увидел образ любящей матери в Елене! В этом случае они могли и не быть любовниками, а просто кайфовать от общества друг друга.
После этого Парис вежливо пригласил Елену проехаться с визитом в Спарту, Менелаю выбили на камне послание: "Уехала с Парисом на юга, жди - скоро вернусь!"
Эти кривые каракули о "чистой и непорочной любви" не понял вернувшийся Менелай, бегал по дворцу, грозился убить "эту су...", и "этого гада", посягнувшего на нерушимость брачных уз. Потом он пошел делиться своим горем со своим братом Агамемноном. Тот быстренько смекнул, что под таким предлогом неплохо будет устроить славную войнушку, и принялся собирать героев, которые когда-то дали клятву верности мужской дружбе.
Основная трудность была в том, что клятва в "мужской" дружбе была дана героями лет десять назад. Теперь же любой мог сослаться на нелеченый склероз или срочные дела в Аиде. В качестве "доброго доктора", помогающего избавить от всех хворей и совершенно бесплатно, пригласили Паламеда - тот с радостью согласился. Этот мудрый муж вообще был человеком разносторонним, легко "загорался" новыми идеями, строил фантастические планы, тайно желал превзойти хитроУмием Одиссея, к которому в первую очередь и направились наши герои.
Одиссей так "страстно" желал идти на войну, что будь герои рангом пониже - поубивал бы на месте. Дело в том, что местная пифия, которую явно подкупили Одиссеевы недоброжелатели, напророчила, что "ежели тот уйдет в очередной военный поход, то будет возвращаться обратно лет десять и нищим". Да и у царя Итаки только вот первый сынок народился, и он еще с мальчонкой не наигрался. Тогда прикинулся Одиссей больным слабоумием и давай на прибрежном песочке крестики и нолики чертить. Паламед и сотоварищи чуть его сына в море не утопили, пока не добились осмысленного взгляда: "Мужик, значит ты нормальный! Детей и женщин не жалеешь. Пойдешь с нами на войну!". Одиссей затаил обиду, но смирился с фактом, что на руках "плохие карты".
Фетида еще больше не желала, чтобы ее единственный сыночек Ахилл поперся с какими-то взрослыми дядьками на войну, тем более что клятв он никаких не давал. Спрятала она его в гинекее одного местного царька, переодела в узорчатое платье, прикрыла лицо покрывалом и с радостью наблюдала, как сыночек "развлекается" с женщинами. Но "природу не проведешь": приехали молодчики во главе с Одиссеем, подошли к дверям гинекея:
- Мужики, в общем - за этими дверьми находится куча баб. Сейчас мы войдем туда и всех их трахнем, кто не "дастся" - тот Ахилл.
Ахиллу почему-то не понравилась мужская любовь, поэтому он пошел на войну.
Остальных героев собирали уже с меньшими приключениями.
Пока Одиссей с Паламедом пребывали в большом турне по древней Элладе, Менелай отправился прямиком в Трою.
- Верните мне мою жену! - Кричал он царю Приаму, топал ногами и грозил большими неприятностями. Приам взял тайм-аут на пару минут - посоветоваться с чадами и домочадцами:
- Елена, почему бы тебе не выйти и не поговорить с мужем? - Вежливо поинтересовался он.
- Ой! - Взвизгнула Елена и забилась в дальний угол дворцовых покоев: - Он меня убьет!
- ... дома поговорим! - Донесся из приемной грозный рык Менелая.
- Не выйду! Боюсь! - Зарыдала Елена, запамятовав, что вроде бы вполне законно прибыла с посольством в Трою.
- А ты что скажешь, дорогой сын? - Обратился Приам к Парису.
- Пап, ты же знаешь - возьму Ленку, уйду в пастухи. И вообще буду отстаивать решение Елены, какое примет, так тому и быть!
Приам пошел к своей жене Гекубе - та тоже в слезы:
- Не позволю моему мальчику нас покидать, моему единственному, неповторимому и самому любимому сыночку. Не отпускай Елену!
- Сам не хочу, - устало ответил Приам, - не вернем - ахейцы пойдут войной.
- Да гори она, Троя, синим пламенем, только сокровище свое я тебе больше не отдам костьми лягу! - Заливалась криком и слезами Гекуба.