Я, раскинувшись звездочкой, лежу на границе между двумя стихиями - водной и воздушной. Надо мной - бездонный океан неба, сияющий голубизной, сквозь которую к вечеру начинают проникать, вместе с ночью, черты вечного и бесконечного космоса.
Подо мной - Волга, лёгкой нежной прохладой обнимает тело, покачивает, успокаивает, уносит усталость, глупую суетливость, дарует блаженное чувство единения - с этой древней могучей стихией, с населяющими её живыми существами - рыбами, моллюсками, водорослями, с небом и его облаками, с ивовым лесом на левом берегу.
Я так люблю её - каждый вечер прихожу поплавать, посмотреть с середины реки на закат.
Вы знаете, куда уходит солнце? Оно садится в большое раскидистое дерево, что выросло рядом с маленькой синей пристанью на берегу Волги. В прошлом году я видела на его месте странную покосившуюся избушку-развалюшку, зажигающую на закате ярко-розовые огни в окнах. Солнце уходило за горизонт, и огни гасли. Прошёл год и окна - прорехи в кроне затянулись молодой листвой и лишь мелкие солнечные брызги пробиваются сквозь плотную завесу.
Каждый вечер солнце тихо уходит, прячется за могучим деревом, зажигая прощальные огни. В начале лета небо бешено полыхало на закате, яростно вышвыривало на показ все оттенки золотого, лилового и розового. Каждый вечер. Вплоть до десятого июля. После гибели Булгарии всё как-то успокоилось, притихло. Небо, прощаясь с солнцем, лишь слегка, нежно розовеет, чуть оттеняет собравшиеся на горизонте облака бледно-лиловым, благосклонно пропускает через них светлыми и тёмными лучами солнечную корону. И всё. Словно, приняв жертву из пятидесяти ангелов, насытилось и угомонилось.
Я тихо покачиваюсь на воде. Смотрю в небо. К вечеру его вылинявшая голубизна словно ветшает, протирается от бесконечного елозанья облаков, шнырянья самолётов и миллионов взглядов, и сквозь неё начинает проступать чернота вселенной.
Надо мной чёрные птицы суматошно машут крыльями, маленькими стайками летят через реку, в лес, на ночлег. Большая белая чайка облетела вокруг, рассмотрела: не добыча и не островок, ни поживиться, ни посидеть, и убралась восвояси. Как-то маленькая голубая стрекоза целых десять минут отдыхала на моём носу, но я неосторожно хлопнула ресницами, и трепетное чудо исчезло.
Так хорошо... Когда-нибудь (не сейчас, конечно), я хотела бы раствориться в этой реке и стать её частью: тихой колючей водорослью, струящейся вслед за течением, огромным сомом, дремлющем, свернувшись кольцом, в тёмной зимовальной яме, корнями и илом, водой и пузырьками воздуха, пронизывающими её.
Вы придёте на Волгу и возьмёте в руки маленький белый речной камушек. А это часть моего пальца! Смешно, правда?