Уже был вечер, когда Бритвин выпрыгнул на платформу. Разные звезды выбрасывали забытые огоньки на плохо освещенную землю. Дорога была недалекая. До дома Тихвинских как будто специально была проложена узкая тропинка среди маленьких кустиков. Листики их были мокры, и легкая грязь обступила лакированные ботинки Бритвина.
Давненько он не был за городом и словно забыл, что здесь нет мокрого асфальта и освещенных трасс. Тяжелая сумка, набитая подарками едой, бутылками, оттягивала плечо, плащ смялся от часового сидения в электричке. И хотелось Бритвину идти, дышать и мечтать. А еще больше хотелось придти к \Тихвиным и выяснить с ними отношения.
Грязный и ржавый почти весь забор вокруг дома очень громко скрипнул, когда Бритвин раскрыл маленькие ворота. В доме горел свет, и на кухне видно было сидели Тихвинские, и Света, их дочь что-то рассказывала, резко жестикулируя и морщась. Бритвин подошел ближе, хозяева не слышали скрипа и поэтому продолжали слушать Светочку. Три гвоздики в руке Бритвина крепко прижались друг к другу и вспотели вместе с рукой. Он стоял под окном и наслаждался нежным и плавным голосом, приглушенным закрытыми створками и от этого становящимся чуть глуховатым и удаленным, словно по телефону. Света рассказывала о том, как сдала последний экзамен. От некоторого замешательства, оттого, что сразу не постучался и не вошел в дом, Бритвину становилось все неудобнее и неудобнее, и решимость его гасла с каждой секундой. А ведь надо было действовать. Глупость ситуации усугублялась еще и тем, что его могли не понять и просто выгнать. И весь его порыв, вся его надежда могла раствориться и исчезнуть. И грустная теснота опустошения стягивалась все ближе и ближе к центру и оставляла тело Бритвина без движения. А на кухне пили чай и ели сухарики. А под окном мок Бритвин и тяжело дышал. Сад был полон темноты, только рядом, перед собой Бритвин видел несколько грядок, да небольшую яблоню, а дальше и вокруг, словно прикрытое покрывалом воздушное пространство напоминало стену. Звезды над садом лежали кучками и совсем не напоминали нарисованные в учебниках созвездия. И пахло вскопанной картошкой.
- У меня такое впечатление, - услышал Бритвин далекий голос Светы, - что нас подслушивают!
Он напрягся и мелким шагом вышел к воротам и тихо отошел в сторону к столбу. Могли ведь выйти и заметить. А говорить о чем-то он сейчас уже не мог, не хотел и боялся. Столб был маленький, и здесь было темно, свет от окна не попадал сюда. Время шло.
Кто-то вышел на крыльцо дома и помахал по сторонам фонарем.
- Нет никого, - пробурчал мужской голос, - ты, дочь, абсолютная паникерша.
Силуэт мужчины, то есть, как теперь стало понятно Бритвину, отца Светы, круто развернулся и цапнул светом фонаря в сторону столба. Бритвин зажмурился. Свет проскользил мимо, потом по земле и вывернул к крыльцу.
- Да нет, дочь, одни столбы, - громко утвердил отец Светы, да и кому мы нужны.
На крыльцо вышел силуэт в юбке, на голову выше отца.
- Надо походить, папа, - сказала Света, - черт их знает, у меня предчувствие!
- Мать-то не оставляй одну, - попросил отец, она же психованная! Кстати, могла бы мне на ухо сказать. Чего напугала-то всех!?
- Я здесь одна не останусь, - на крыльцо вышла низенького роста женщина с распущенными волосами, - вы шутите что ли!
- Да, конечно, Сонечка, - успокоил отец, - Света шутит, иди это... мы сейчас.
Бритвин понял, что пора объявляться, не то позже вся эта семья его просто возненавидит. Но сейчас его торможение достигло наивысшей точки, и то, что он понимал головой, телу совсем не передавалось. Столбняк прошиб Бритвина насквозь, и даже гвоздики уже видимо никогда не отлепились бы друг от друга.
- Дьявольщина, - рассуждала Света, - ведь чувствую, что кто-то здесь ползает! Ну, что давай так, идем вместе за дом. У забора вроде никого не видно.
- Н видно, - подтвердил отец, - я просвечивал.
Они обошли дом с разных сторон и скрылись за углами.
Бритвин ощущал полное отупение и бессмысленность ситуации. Ведь ее можно было давно уже разрешить.
- Идти надо, - прошептал он, - идти и никаких!
Он дернулся и вывалился из-за столба, ноги медленно разжимались и шагали мелко, как палки не разгибаясь. Неудобно Бритвину было еще и оттого, что он потерял вдруг смысл своего приезда и в долгом поиске не мог восстановить в голове точность предмета своего появления. Нет, смысл, конечно, был, но для Тихвинских был ли он. Так шурша подошвами и дико сомневаясь, он ступил на крыльцо.
- Артем!? - раздался из двери женский удивленный шепот. - Ты что здесь делаешь?
Правая нога Бритвина от неожиданности подвернулась, и его резко качнуло вправо, а сумка на плече еще и помогала падать, но он схватился за перила и устоял.
На крыльцо вышла Сонечка.
- Ты меня напугал, - шепнула она, - ты все-таки приехал.
Голова ее приблизилась к Бритвину и губы страстно схватили губы Бритвина.
- Я не знаю, что мне делать без тебя? С той самой ночи, когда ты осталась, а не он! - быстро проговорил Бритвин. - Я запутался!
Он смотрел на нее, а Сонечка отвернулась. Сзади послышались шаги.
- Здрасти-мордасти! - воскликнул отец Светы. - Это еще что за явление!
Он обошел крыльцо со свирепым взглядом.
- Доктор!? - радостно удивился отец. - Господи, твою мать, а мы-то рыщем! - закричал он. - Светка, докторишка твой прибыл! - он посмотрел на Бритвина. - Седеем, братец! Нервы, понимаю! Пошли-ка в дом.
Света зашла последняя, она почему-то молчала.
- Вот, понимаете, приехал, - запинаясь, говорил Бритвин, опустив глаза вниз, снимая сумку с плеча и стягивая плащ, - сидел, понимаете, дома, сидел, потом вспомнил, что вы меня приглашали. Ну, помните, после операции, тогда, когда вы Николай Александрович еще ночевали вместе со Светочкой. Вы еще, помните, мне нарисовали, как сюда доехать, как дойти.
- Конечно, помню, Тема, - панибратски сказал отец, - говорил же, всегда тебя благодарить будем. Ребенку жизнь спас! Что это у тебя вид-то такой виноватый? Давай-ка выпьем! Мы твои должники.
Он ушел на кухню, а Бритвин достал из сумки бутылки шампанского, коньяк, четыре нарезки красной рыбы, коробку конфет и подарки. Свете компакт-диск с какой-то игрой, отцу Светы набор отверток, разводных ключей, а Сонечке желтые кожаные перчатки.
- Вы что же, Артем, кормить нас приехали? - спросила Сонечка.
- Ого! - воскликнул входящий в комнату отец. - А я тут беленькую достал. Ладно, потом пригодится, - он стал рассматривать свой подарок, - действительно ты странный! Права Светка. Вот тебе какого мужика надо.
Он хитро подмигнул Сонечке. Света продолжала молчать.
- А вы, не свататься ли? - вдруг осенило Сонечку.
Сладкая тишина пронеслась мгновенной зыбью, всколыхнув разные сердца. Кого-то закружилась голова, кому-то стало не по себе. А отец обрадовался:
- Я так и подумал сразу. Молодец! Спас человека, обязан, значит, и всю жизнь всех спасать! Открывай баллоны, - он взял бутылку шампанского и, сковырнув фольгу, легко, без звука, оторвал пробку, - Теплое шампанское к теплу!
Бритвин нарочито кашлянул и посмотрел на Сонечку. Света стояла рядом и ожидала давно ожидаемых слов. Только вот ей хотелось и самой хоть что-то сказать:
- Артем, ведь ты мне ничего не говорил никогда такого. Мы же уже не виделись месяца три. Это что, правда?
Добрые глаза Бритвина искали на полу незнамо что. Он понял, что его не поняли. И пятясь к двери, хватая свой плащ, он извинительно промямлил:
- Я не то что бы... не про это... я, про другое...
Он резко рванулся и, в последний раз взглянув на Сонечку, спотыкаясь, выскочил из дома.
- Что это с ним? - спросил отец. - Чего он так стесняется? А, Сонь?
Света крутила в руке компакт-диск, Сонечка потирала руки.
- Он что не мог прямо сказать! - крикнул Николай Александрович. - Ты-то чего молчала? Соня? Надо было объяснить.
Сонечка всхлипнула и ответила:
- Пойду догонять. Все равно до электрички он никуда не уедет.
- И тебе не страшно? - удивился отец.
- Теперь нет! - Сонечка оделась и вышла из дома.
Отец осторожно присел на стул и глотнул из бутылки.
- А все-таки жаль, - сказал он, подумав, - хоть все и выяснили... а все-таки жаль...
Света торопливо поднялась по лестнице к себе в комнату и тут же раскромсала коробку от компакт-диска на части. Сверху еще долго были слышны ее смех и топот...