Это просто мои стихи.
       О смысле.
Все дни сливаются как тени,
В нелели, месяца, года.
Уж други жизни поседели,
Венчают лики города.
Жестокий век, сердца жестоки,
Как Датцкий было говорил.
Из праха в прах идут истоки,
Века слогают кто чем жил.
А кто чем жил премного важно,
Глубок по личности вопрос.
Ведь жизнь не проживают дважды,
К чему кто шол, к чему кто рос.
Широк вопрос - когда по чести,
Коль кто себе не будет врать.
Вдруг ты не жил, стоял на месте,
Обидно станет умирать.
Нет сына с деревом и дома,
Не выростил, не посадил.
В душе желаеш по иному,
А нет уж, годы расточил.

       Ни очем.
За окном весна в разгаре,
Око радует пейзаж.
Но моя душа в печали,
Диз комфорт, ажеотаж.
Потому что год за годом,
Как по сути день за днем.
Я шагаю мимоходом,
Пожираемый огнем.
Пламенем не нужных правил,
Жаркой слепостью своей.
Что по жизни я оставил,
Лишь туман ушедших дней.
Пустоту своих стенаний,
Вакум тупости своей.
Без морали и без правил,
В свете траурных свечей.

           "Как все".
Наверно я живу как все.
Но чуточку иначе.
Иду по взлетной полосе.
Но не лечу а плачу.
От плача слезы не текут.
Роняют слёзы тучи.
И с тучами года бегут.
И старость мой попутчик.
Не выростил я сыновей.
И дома не построил.
Нет дерева среди аллей.
Ни подвига ни трои.
Сплошная тень и это я.
Увы не по Шекспиру.
Не знаю я в чем суть моя.
Зачем хожу по миру.
Зачем слова зачем стихи.
С душою не поэта.
Храню в своем мешке грехи.
Из ветхого завета.
Портной иглою латы шью.
Для каменного сердца.
И проклянаю жизнь свою.
Ищу где к смерти дверца.
Наверно не живу как все.
Наверно чуть иначе.
Иду по утренней росе.
И той росою плачу.

        Забыться.
Так хочется порой забыться.
От всех историй отойти.
Покой мне очень часто снится.
Но где его в миру найти.
Усталость не от трудных будней.
Не мышцы ноют и ревут.
А просто чем в быту уютней.
Тем больше сандалеты трут.
От торможения на месте.
От недоступной высоты.
Когда в колоде только крести.
И душу рвет от пустоты.
Таогда и хочется покоя.
В быту не завершенных дел.
Но время пришло такое.
Хотя порядком поседел.

Почувствуй не плотью, частицей души.
Дотронься до чьей то обиды.
И вывода делать за раз не спеши.
Пусть даже имеешь ты виды.
Легко отмахнуться и просто уйти.
Легко оскорбить и растаться.
Попробуй же этому выход найти.
Попробуй сто раз попытатся.
Мы все лишь однажды умеем любить.
Вторично бывает не часто.
Не нужно лишь сердце любимой винить. 
Бывает такое напрасно.
Не нужно амбиции жестом бросать.
Любовь не всегда понимая.
Нельзя только словом о сути сказать. 
Что я наше счастье спасаю.

            Игра.
Всего лишь струны и игра.
Всего железная дорога.
И жизнь идет на всех парах.
И без гитары шуму много.
Звучит мажер или минор.
Звучат души больные звуки.
От сердца льется разговор.
И инструмент ласкают руки.
Так много музыки в душе.
Гармония сердец природы.
С гитарой ты не тот уже.
С гитарой полон ты свободы.
Ты с облаками в унисон.
Перебереш аккорды истин.
И все плохое словно сон.
И всех простиш кто ненавистен.
Игра железного пути.
Игра на продолженье жизни.
И надо, надо нам дойти.
К своей черте, к своей Отчизне.

        Мотив.
Я возьму гитару в руки.
Я аккорды наберу.
Не с безделья, не от скуки.
С одиночества в миру.
С той тоски моей зеленой.
Что терзает душу мне.
Я в мою любовь влюбленный.
Я в моей любви в огне.
Мне любить не прикосаясь.
Возложил проклятый рок.
И душа моя взрываясь.
Мне твердит - ТЫ ЗАНЕМОГ.
Где же ты простор надежды.
Где моей любви рука. 
Я же в образе невежды.
Мудр, но хуже дурака. 
Мне любви не тронуть губы.
Плеч единственной моей.
Ведь такой мотив погубит. 
Крик летящих журавлей.

        Дыбыл.
У экрана денно-ношно,
Заседает дармоед.
Все что плохо знает точно,
На другое мозга нет.
От кровати перебежкой, 
Трансформируется в комп.
И с дебильною усмешкой,
Чешет бестолковый лоб.
Все семейство где то пашет,
Мама, пама и жена.
Зашибают руб на кашу,
Без веселья и без сна.
Только хакеру до фени,
Он и опциями сыт.
Педо-мазо-херо-гений,
У порога тайн стоит.
Мастер спорта по футболу,
Профи на любой игре.
Года два как кончил школу,
Было сорок в январе.
Не жалеет сил и жизни,
В вертуальных марш бросках.
Ходит в памперсах капризно,
В молью сьеденых носках.
Из игры пройдет по сайтам,
Спиз...т образ у звезды.
Сколько стоят мегабайты,
Тунеядцу до пиз...ы.
Раз семейство где то пашет,
Значит будет и деньга.
Он же супер-турбо Рашен,
Не погибнет ни фига.

На тормозах без поворотов и сигналов,
В пенсне блестючем шпиндифорит фармазон.
В кожачем кейсе по размерчику не малом,
Чего то в думу или с думы тащит он.
Его мандат хранится где то в складках пуза,
Харизма еле лезет в теле обьектив.
Нести свое очко огромная обуза,
И от обузы той болит результатив.
А солнце светит в лобовую в оба глаза,
И часто чешется обросшая ладонь.
Его кумарит государственная база,
И вид казны сжигает душу как огонь.
Давно склоняет его разум до бюджета,
Когда бабло его проходит стороной.
Ведь три квартиры он купил а дачи нету,
От этой мысли его долбит геморой.
Веселый друг многострадального народа,
Так много сделал для растерянной Страны.
Ведь для него в Стране имеется свобода,
Где можно дешево просиживать штаны.
Где есть такое место как большая дума,
Где думать могут те кому не суждено.
Где суть мозгов как у верблюда с Каракума,
В тяжелый день на пару харканий дано.

          Под луною.
Ничто ни вечно под луною,
Так было кто то говорил.
Но вы не верьте, я не скрою,
Я знаю вечность - я любил.
И вновь люблю и в этом сила,
Не тленна на земле любовь.
Веками по земле ходила,
Веками бередила кровь.
Оставьте чуждые сомненья,
Не смейте в чувствах видить ложь.
Душевное гнетет вас тленье,
Высокое ввергает в дрожь.
И ваши думные интриги,
Чернят цветение души.
Пусть чернописцы пишут книги,
От душ продажных за гроши.
Вокруг немного осмотритесь, 
Прелюбодеи и слепцы.
Пред сотвореньем извинитесь,
Любви-от демана чтецы.

            Сирота.
Большой вокзаал где людно место.
Где денежный гудит народ.
Где едут мать, отец, невеста.
Или кого то кто то ждет.
Толкаются, кричат, стремятся.
Как правило - всегда спешат.
Над кем то могут посмеятся.
Или кого то рассмешат.
Жуют котлеты, бутерброды.
Скупают пиво, шаурму.
С Кавказа едут садоводы.
Везут инжир, везут хурму.
Все это движется, кружится.
Летит, толкает, мельтешит.
Девчушка у стены ютится.
Совсем ребенок, вся дрожит.
Она не ходит, не смеется.
Не едет в дальние края.
В тонюсенькое платье жмется.
И не заявит свое я.
Всего лишь сирота без дома.
Родителей и дома нет.
Судьба ребенка невесома.
Не мил к ней этот белый свет.
Проходят мимо гуманисты.
Поправ хваленое добро.
Инаколюбцы, карьеристы.
"Искореняющие зло".
Проходят в раз бочком и мимо.
Отводят свой безстыжий взгляд.
Те кто поет всегда красиво.
Стыдя с экранов всех под ряд.
Последний бомж монету кинет.
Не в силах большее подать.
Он сам от голода весь синий.
Привык годами  голодать.
А те имея масло с хлебом.
Где лишний рубль на кону.
От жадности ругают небо.
Хаос спонсируют, войну.
Да Бог судья вам и спаситель.
Я сам не ангел, но не мразь.
Вы на своем добре сидите.
Так часто окунаясь в грязь.

            Осень.
Осень золотом стелет под ноги,
Свинцовое небо взорваться грозит.
И где оно счастье скажите о Боги. 
Возможно и дождь по нему моросит.
Так кажется близко любовь и удача.
То чувствуеш сердцем и видиш душой. 
Откроеш глаза а оно все иначе.
Лишь шрам остается на сердце большой. 
Как сложно любить если нету дороги.
И к этой любви неестественный путь.
Как здорово тем кто любить может многих.
А кто лишь одну про покой позабудь. 
Шагают часы и срываются листья. 
Осенний ковер под ногами стеля.
И где то на сердце костер ненавистья.
К себе самому что доверился зря.
Что вериш так слепо в любовь и удачу.
И к этой погибели смело идешь.
Но только зачем если можно иначе.
Все проще бывает когда наплюеш. 
Отбросиш мечты и посееш сомненья. 
Закроеш глаза лицезрев пустоту.
Не будешь стоять у любви на коленях.
И грязной подошвой затопчеш мечту.
Так кажется просто спиной повернуться. 
К тому, что так больно сложилось в душе. 
Когда то уснуть и без боли проснуться.
И с радостью знать излечился уже.
Всего то так просто всего то и надо.
Ведь чувства бесплотны без нервов душа. 
И тетка разлука сему будет рада. 
Живую любовь погребет неспеша.
Да вот не дано мне любовью кидаться. 
Пусть я и не ангел, но я и без зла. 
Собою самим я желаю остаться.
Плохое все к черту - такие дела.

           Царек жизни.
Там за тридевять земель,
Там где третий океан.
Толи царь а толь Емеля,
Бегает как таракан.
Резво прыгает по кочкам,
Типо бывший горе царь.
Ни утрам ни рад ни ночкам,
По полям скакать под старь.
Так седел на троне мило,
Так легко и хорошо.
Но несчастье подвалило,
Враг негаданно пришол.
Караул, атас, облава,
Навалилось на царя.
Видимо былая слава,
Поиссякла как бы зря.
Враг царя не убоялся,
И не принял к вере слух.
Снарядился, подобрался,
Оказался царь лопух.
Так расслабился владыка,
Попивая хмель и мед.
Что сплели Страну как лыко,
Спеленали весь народ.
Толь Татарин, толи Немец,
Царь не ведает того.
Душу жжет досады перец,
Царь тресется от всего.
Ворон по небу кружится,
Степь, удушье, духота.
Царь без передышки мчится,
Пуще сраного кота.
Всюду чудятся облавы,
Скрипы виселиц в ушах.
От былой и гордой славы,
Что в мешке у Латыша.
Так что долгая дорога,
Предстоит теперь царю.
Не бывает царства много,
- Я как "шут" вам говорю...

               Дымка души.
Сквозь черную дымку и виселиц скрипы, 
Откинув в сторонку авоську с петлей. 
Палач не жалея бичевки и липы,
Уложит в могилу с холодной землей. 
Души не жалея в великой идее,
Шагает палач по дорогам из зла.
Где белое с черным мешают злодеи,
И гордого льва превращают в козла.
Где нелюдь поганой ногою ступает, 
Оставив на генах позора пятно.
И в это пятно человек наступает,
Упав на вонючее грязное дно.
Не слушая истины доброго гласа,
Глупец обращает потомство в рабов.
Козел полупьяный родит пид...а,
И их пид...сят до самых гробов.
Палач же идет и с дороги не сходит, 
Обвязан моралью от шеи к ногам.
Среди долб...бов идейных находит,
Не продавших шкуру заморским богам. 
Вступить не сумевших в животные связи, 
Не пивших по сучьи народную кровь. 
Которую пьют ненасытные мрази,
Мешая с дерьмом человеко - любовь.
А время бежит и погрязшие в скверне, 
Уже не отмоют свои имена.
Их очень питательно скушают черви, 
Под землю как право дорога одна.
Земля поглощает не нужное тело,
А с этим она поглащает позор.
Палач это справит особо умело,
Под землю складая отбросы и сор. 
Где черная дымка и виселиц липа, 
Всегда что то темное с черной петлей.
Не любит палач "если бы да бы типа..."
А места полно под холодной землей.

              Малолетка
Я возьму аккорд на три лада,
Проведу по струнам перебором.
Пропою тюремные года,
За колючим каменным забором.
Уносясь обратно вновь и вновь,
Где по лагерям шол малолеткойн.
Расскажу за давнюю любовь,
И за волю где то за запреткой.
Где прошли пацанские года,
В сумрачных и темных казематах.
Были карты, деньги, суета,
И кресты пером на черных датах. 
Дальние дороги и конвой,
Под прицел салаги с автоматом.
Под собачий замогильный вой,
На зэка натравленной солдатом.
По пролетке несколько шагов,
О любви поющие девчата.
Скрип керзы казенных сапогов,
И разгул отборнейшего мата.
Покер под горячий чифирок,
За панты спиртягу от конвоя.
За лаве продажный мусорок,
Что продал устав и все такое...
С пересылки махом на централ,
Ша! - столыпин... Шаг до автозека.
Где сержант как будто генерал,
Всех зека не ймёт за человека.
Нету прав и слова от УКа,
Делюга забита карцерами.
Где под крышей скрыты облака,
И забиты нары пацанами.
В годы переходят месеца,
Молодость ложится на запретку.
Срок идет как будто без конца,
Делая жиганом малолетку.

               Девочка.
Слезы стекают по стеклам с росою,
Гдето за сладкими снами весна,
Девочка с длинною русой косою,
Словно внезапно очнулась от сна. 
Долгие ночи в любви и забвенье,
Красивые речи, как сказка слова. 
Вальсом как будто листвою осенней, 
Кружилась любовь, кругом шла голова.
Все было близко, все было родное,
Как будто недавно, как будто вчера.
Сегодня разбитое сердце больное,
И гореч разлуки, и терпкость вина.

               Ручьи.
Сегодня дождь, ручьи по крышам, 
Спешит прохожий, спешат друзья.
Мы жить спешим, себя не слышим,
А в глухомани, жить нельзя.
На небе мгла, закрыли тучи,
Где было солнце, ща тоска.
И не понять мне, где же лучше,
Где строить замок из песка...

       Хакер.
Он сидит за монитором,
Энергично кнопки жмет.
У него бошка с мотором,
Спать и кушать не дает.
Шлет по чатам свои спамы,
Свои фото по сети.
От таких сбегают мамы,
Жоны, дети мать ети.
Что такое есть работа,
Офис, цех или станок.
Знать чалдону не охота,
Он за будущее спок.
У него в башке нормально,
Мощный браузер сидит.
Он в сети официально,
Виртуальный паразит.
Гдето за окном движенье,
Гонки, толки, суета.
У него же утешенье,
Знать в инете все места.
Сто страниц себе откроет,
Он и буба и Кабзон.
Не боится гимороя,
Точку ру имеет он.
Он прописан в интернете,
Дом построил, есть семья.
Есть богатства, бабы, дети,
Только в жизни ни х...я.

           Королева.
Бля буду ты в натуре королева,
Блестиш как дорогой автомобиль. 
Шикарная на право и на лево,
И спросом как билет на водевиль. 
Аривидерчи леди - бизнес вумен,
Хай фай сеньора, мисис и мадам.
Тебя желал бы даже дядя Трумен,
И тысячи других по городам.
Ты бережно седло припарковала,
В шикарном и пристижном казино.
Гарсону свое я продиктовала,
И все мечты исполнило оно.
Совсем не красота тебе заслуга,
Хотя ты в этом тоже намази.
И пашеш ты поди в в четыре плуга,
Как пропахал Абама Бенгази.
Накрыли тебе барскую поляну, 
Шикарные закуски и вино.
Обслужат тут козла и обезьяну,
Коль сыпать ему баксами дано.
И ты сидиш мотаеш маникюром, 
Распихивая закуси на вкус.
Мешая это дело перекуром,
Дефис, собака, вумен точка рус.
Смешала ты карден, дольче габана,
Достойно пополняя свой изкиз.
А широта открытого кармана,
По местному канается на бис.
Глазеют все вокруг и я глазею,
Точней глазел и юбилею год.
Тогда ты подмигнула ротозею,
Мадам клико вливая себе в рот.
Потом пошли авто и рестораны,
И я пошол в тузы под каблуком.
Набитые зелеными карманы,
Раскинули петлю под потолком.
Я деньги научился ненавидить,
Пытаясь положенье победить.
Тебя старался сука не обидеть,
Когда случалось гордо уходить.
Да лучше кулакова по этапу,
Да лучше по жэдэ на Магадан.
Пусть опер на браслет цепляет лапу,
Но только пусть не леди чемодан. 
За год что схохоронил свободу,
Как фрайер под царицей угорел.
Забрался в водоем не зная броду,
Как пользованый евро постарел...

        Скверна.
Как скверно и душа болит,
Не описать ту боль словами.
И сердце горестно щемит,
Ведь девочка уже не с нами.
Сидит и пробует вино,
Оно берет ее на прочность.
Ведь алкоголю все равно,
Любая блядская порочность.
Наступит утро и расцвет,
В ужасном выцвевшем тумане.
А девушки уже и нет,
Утопла в розовом обмане.
Куда то потерялась честь,
И словно испарилась совесть.
От девушки лишь тело есть,
Что для не уже не новость.
Ей стало на себя плевать,
Плевать на то с кем ложе делит.
Плевать кому и где давать,
Возьмет кто по утру похмелит.
Немного от роду ей лет,
Себя же взрослою считает.
Купив в небытие билет,
Все чаще в нечто улетает.
Спиртное, хазы, мужики,
Ее порок не знает счета.
Где честь была там башмаки,
А на душе лежит чего то.
Где рок, лежит стоит она,
Как перед Богом на коленях.
Совсем не важно чья вина,
В годах ее, в ее мгновеньях.

              У реки.
Плачущая ива у реки широкой, 
Горькими слезами, утренней росой.
У матушки у волги, темной и глубокой,
Девушка стояла с золотой косой.
Мечена печалью, грустными глазами, 
Прокляная долю, выходки судьбы. 
Больно было днями, холодно ночами,
И не слышит небо, голоса мольбы.
Отдавала душу, сердце отдавала,
Верила что любит раз и навека.
Ивушка у речки о любви той знала,
О любви той знали волги берега.  
Орошает реку ивушка слезами,
Чистой и кристальной утренней росы.
Где была девченка с синими глазами,
И мешала росы с горечью слезы.
Были в той печали лишь воспоминанья,
На душе обида горечь и обман.
Подлая измена вместо обещанья,
Где счастливый образ поглатил туман. 
Золотые косы за рекой широкой, 
Разметала в пряди горя и тоски.
Матушка да волга, под водой глубокой,
А печаль покрыли берега пески.

           Где есть.
Где есть ты милое созданье,
Не в Пушкина ли ты стихах.
Моих очей очарованье,
Цветение в моих грехах.
Что может в ясный день случится,
Тебе прийти комне во сне. 
Любви видением явится, 
В моем безумстве по весне.
Где лик твой фея за туманом,
Бредет за тридевять земель. 
А может разума обманом,
Я умственно сажусь на мель. 
Мне виден яркий образ музы,
Душой какой явилась ты.
Цветком любовною обузы, 
Далекой тенью из мечты.
Во власти грез моей печали,
Твой образ мил моим очам. 
Мне вдруг в сознании звучали,
Любви напевы по ночам.
А может миража во власти,
Я опоен никтаром лжи.
И может я смешон от части, 
Но коль ты есть, то ты скажи. 
Возникни плотию своею, 
Не уходя в обрывки сна.
Ведь я тебя в любви лелею, 
Чему всегда виной весна.
Развейся милое созданье,
Коль существуеш лишь в стихах.
Оставь меня на увяданье, 
Да тление-в моих грехах.

             Вопрос.
Хотелось бы задать вопрос,
Таким безгрешным в мире людям.
Где край где б я безгрешен рос,
Где чистыми до гроба будем.
В невинности где отдохнем,
От недоверия и скверны. 
Возможно истину поимем, 
Как будто-кажется-наверно. 
Забудем числа катастрофф,
Все войны вроде как забудем.
Не будем пить за будь здоров, 
А может даже пить не будем.
Не будем крестик в билютень, 
Дрожащую рукою ставить. 
И крестоносец словно тень,
Не будет нашим правом править.
Нам ставить перестанет он, 
На бланки уйму резолюций. 
Рассиживая как барон,
Умен и прав, но не конфуций.
Где это все, ты мне скажи,
В каком краю такое место. 
Где вождь Страною дорожит,
И та Страна для всех невеста.
Безумство где не ймет идей, 
От переполненых карманов.
Не шлют безропотных людей?
На марс пожить как тараканов.
Где это все в каком краю,
И райские где эти люди. 
Кому вопрос не задаю, 
Мне говорят - давай не будем. 
И мы не будем без проблем, 
Безгрешными увы не будем.
Прекрасно нам живется всем,
Планеты сей "счастливым людям". 
По всем причинам мой вопрос, 
В моем слице не актуален.
Сижу расту как овощ рос, 
В грехах своих, лицом печален.
Вкушаю прелести вина,
Вину с закускою вкушаю.
Я не решаю нихрена, 
И нихрена не решаю...

           Простите.
Простите не держите зла, 
Я сам себя не понимаю.
Не благостны мои дела, 
Хотя иначе я желаю.
Слогается мой личный путь,
Без моего на то решенья. 
Несет меня куда нибудь,
Где правит балом согрешенье.
Душой туда я не хочу,
Да не хотелось бы и телом. 
Судьба ведет а я молчу,
Оставив черное на белом. 
Сопротивлятся нету сил, 
А может разума не шибко. 
Ни раз уже себя спросил,
Где моего пути ошибка.
Чем отличаюсь я от тех, 
Безгрешен кто, благополучен.
Шагает ровно без помех,
И шагом управлять обучен. 
Простите, не держите зла,
Я все по сути понимаю. 
Меня нелегкая несла, 
Я никого ни обвиняю.
Мне лишь хотелось говорить, 
Спросить, уразуметь, увидить.
Как можно праведником жить,
Любить сильней чем ненавидить. 
Гораздо чаще обнимать,
Чем с горяча в лицо ударить.
Себя на благо отдавать, 
И говорить а не базарить...

       Как быть.
Как быть когда нам позволяют,
Всего то через раз дышать. 
Чего то в думе размышляют, 
Решают что тебе решать.
Ха-ха! Я человек с правами,
Которых и в помине нет. 
Теория со ста главами,
На весь партийный комитет.
Я прав хочу но не имею,
Меня имеют без проблем.
Я за Россию голосею,
Изголоселся уж совсем. 
Мы за за нее, мы хорошеем, 
Идем бросая билютень. 
И вновь сидит на нашей шее
От фракции какой то пень.
Мешаются собой эпохи,
Меняются права и власть. 
Пенсионеров слышно охи,
Наевшихся дермища в сласть. 
А мы опять проголосеем, 
Поставим на бумаге крест.
И новый светлый путь посеем,
Нам пробу ставить нету мест. 
А голос, голос голосистый,
Страну сплетает в унисон.
И думовский народ мясистый, 
Споет не хуже чем Кобзон.
Он прослезит пенсионерку,
Нечестных копов престыдит. 
На каждый шаг поставит мерку, 
И как обычно победит. 
Мы хорошеем от печали,
Печалимся от красоты.
Мы веселее не встречали, 
Сатирикона пустоты. 
Но верим мы наступит снова,
Благое завтра для Страны. 
И новый Миша или Вова, 
Добавит рублик на штаны. 
Огромный, средний, или малый, 
Нам строить бизнес разрешат. 
И чей то папа с милой мамой, 
Родят в достатке малыша.
Родится фракция в достатке,
Родиться новый билютень. 
И побегут в участок пятки,
Мешая тень через плетень.
Ведь это право, "Наша - Раша",
Все братья - Путин и Шамшут.
Страны вы не найдете краше, 
Где правит и король и шут.
И мы проголосеем снова, 
Мы верим в наш потенциал.
Мы не хотеть уже другого,
Мы свой колотим капитал.
Ведь же все же позволяют,
Всего то через раз дышать. 
Так это ж нас оберегают,
Что б нам мозги не напрягать.
А что без прав мы но, с правами,
Не ясно есть они иль нет.
Так это выбрали мы сами, 
Нашь голос по сему ответ...

          Так.
Ах как мне нравится с друзьями, 
О чем то тихо рассуждать.
Когда смеркается, кострами,
В ознобе руки согревать. 
Тепло огня и пламя дружбы,
Опора, сила и оплот. 
Как часто мы чего не нужно,
Пускаем нужного вперед.
Теряем суть, друзей теряем,
Расходуем свою любовь.
Судьбу на крепость проверяем,
И одиноко стынет кровь.
И одиночество как глыба,
Нас давит выводя из сил. 
А хочется друзей улыбок, 
И я бы жизни все простил.

             Притомился.
Эх! тропиночки дорожки,
Хаты, села, города. 
Под'устали мои ножки, 
От пути как никогда. 
Эх! усталость одолела, 
Не разумный разум мой. 
Сколько жизни пролетело,
Не вернулся я домой. 
Эх! вокруг хожу да рядом,
То чужбина, то тюрьма.
Там прилягу, там присяду,
Прямо горе от ума.
Эх! друзья мои подруги, 
Уж давно свое нашли.
В браке уж ни в первом круге, 
В жизнь семейную ушли.
Ах! уж дети подростают, 
Продлевают други род.
Все свою дорогу знают,
Только я наоборот.
Вах! я видимо не каждый,
Не нашол еще свой дом.
Как ушол с него однажды, 
Так оставил на потом. 
Эх! потом его за ногу, 
В ад уж скоро по пути. 
Ни пришол я даже к Богу,
Где тут дом родной найти.
Ух! пути дороги света, 
Страны, сёла, города. 
Хорошо где меня нету, 
Где ни быть мне никогда.

           Холодный огонь
Холодное сердце в холодном огне, 
Холодные звезды при белой луне. 
Ответ на вопрос до безумия прост,
Меня ожидает холодный погост. 
Проклятая жизнь много хуже врага,
Один шаг вперед и назад три шага.
Не знаеш кто враг и не знаеш кто друг, 
Вся жизнь как один заколдованый круг. 
В ужасной дипрессии хлещеш вино,
Что дальше по сути уже все равно. 
Последний этаж и глядиш с высоты,
На скучные тени мирской суеты. 
Спиртное достало совсем не берет,
Уж скоро багровое солнце взойдет. 
В душе накопилась ужасная грязь 
Где думаю, я - человек или мразь?
А день изо дня снова в душу плюют, 
И ложь за правдивый ответ выдают. 
Так хочется что то на свете понять, 
И вдруг понимаеш судьбу, она - б...дь. 
Живёш на свободе как будто в тюрьме,
Догрязший в разврате и просто в дерьме. 
Всегда виноват никого ни задев, 
В неполные сорок совсем поседев. 
Не хочется слова давно говорить, 
А рот открываеш за тем что бы пить. 
Что б может быть скоро шагнуть за окно,
А что будет дальше уже все равно.

                Дар.
Возможно мой единый дар, 
Писать ненужные стихи. 
И в тишине тюремных нар,
Нести прощенье за грехи.
Вы презираете меня,
Что не такой же я как вы. 
Я соглашусь главу склоня,
Прислушавшись людской молвы. 
Что остается мне еще,
Уж коль обратно не свернуть. 
Не ставит друг свое плечо, 
Что мне укажет ладный путь. 
Лишь порицание и суд, 
Компанию составят мне. 
И в безразличье унесут,
На черном роковом коне. 
Лишон и дружбы и любви, 
Когда то выбрав этот путь.
И все сказали, селяви...
Забудь хорошее, забудь. 
Мол нету места на земле,
И нам с тобой не разойтись. 
Пусть мерят стрелки на кремле,
Твою искомканую жизнь.

                     Серый закат.
Серые тучи, серый закат. 
Все тут не мило и так одиноко.
Черными красками писан плакат.
" Все свои беды ищи у истока".
Это писание видиш лишь ты. 
Это тебе одному ощутимо. 
Ты не увидил в миру красоты. 
Даже мечта обошла тебя мимо.
Ты продолжаеш гордыню влачить. 
Дурость свою доказать разумея.
И боль не умеет тебя научить. 
И люди к тебе приближатся не смеют.