Валерий Рогожников



Тройной прыжок сквозь черное пламя



        Правдивая, но фантастическая история о приключениях суперспелеолога в пещерах, пространстве и времени. Склонных к острому сопереживанию и неврозам просьба эту книгу отложить. Суровых и мужественных отсылаем к более ранним произведениям автора под названием "Крутые рассказы старого спелеолога", поскольку предлагаемые записки во многом объясняют загадочные приключения, которые преследуют киевских исследователей пещер в течении долгих лет.


        НЕНАПИСАННАЯ ГЛАВА. (Вместо предисловия).
        Не стоило в этом году подниматься на Арабику, но кто знал, что все переменится так быстро. В течении одной ночи...
        Прикидывая, где провести запланированные программой испытания, Клин учел множество факторов, в том числе, и отдаленность Арабики от крупных городов, защищенность долины Орто Балаган от радиоизлучений больших радиостанций, а также отличную экранированность глубинных частей пещеры от космических излучений. Большое значение придавалось тому фактору, что это был самый стабильный район Западного Кавказа, потому что армяне, с давних пор населявшие эти земли, придерживались строгого нейтралитета в межнациональных "разборках". Уголовные банды, болтающиеся по горам под разнобразными национальными флагами, в эти места заходить не рисковали, поскольку знали, что хозяева этих хребтов чрезвычайно дорожат каждым курортником и туристом, которых и так было не густо в наши трудные времена.
        Заброску груза в целях экономии решили произвести не вертолетом, а вездеходом. Это позволяло несколько повысить заработок штатным сотрудникам, хотя езда по размытым, давно не ремонтированным горным дорогам в переполненном старом грузовике была очень утомительна.
        Когда разгружали "газончик" около разрушенного зимними лавинами балагана, водитель Симбат внимательно осмотрел груз и сокрушенно покачал головой.
        - Много продуктов, много одежды, много хороших веревок и очень мало оружия. Старики говорят, что этим летом абхазы будут резать грузин. Начнется большая война и нам в этих горах не удержаться. Нам придется бросить все и уйти в Турцию. Успеете ли вы уйти, не знаю... Уезжай отсюда, Клин. Хочешь, прямо сейчас отвезу в Адлер? Бесплатно...
        Алексей не поверил ему, вернее, не захотел верить... В конце сентября опытные образцы и документация к ним должны быть переданы американцам. Договор на сто тысяч долларов не позволял шутить с датами. Слишком много от этого зависело и менять что-либо было уже слишком поздно. Поэтому Алексей несколько сухо поблагодарил Симбада, отсчитал положенные ему за доставку "зеленые", еще раз напомнил, что ждет машину на этом же месте через две недели, забросил на плечи выцветший рюкзак, прихватил ящик с аппаратурой и "пошлепал" по раскисшей глине узкой тропинки, протоптанной коровами в порыжевшем к середине лета борщевнике.
        Парни из Киевского спелеологического клуба, завербованные в экспедицию при помощи щедрых обещаний будущих приличных доходов и шикарных заграничных экспедиций, переглянулись между собой и, прихватив груз по силам, двинулись за Клином, сбивая высокими сапогами густую, тяжелую росу, так и не высохшую с прошлой ночи в пышных травах альпийского луга. Лето в этом году выпало туманное...
        Симбат проводил взглядом "сумасшедших", пожал плечами, влез в кабину своего вездехода, долгим сигналом попрощался и укатил в сторону перевала.
        Перетаскивали груз к пещере до поздней ночи, потом долго пили чай, а к утру из долины Жове Квары донесся сухой треск автоматных очередей и гулкое эхо гранатных разрывов. Это абхазские боевики "нарвались" на засаду армянского отряда самообороны.
        Бой продолжался часа три, потом затих и Клин подумал, что это был локальный конфликт, но вот через перевал потянулись перегруженные машины и лошади, а брошенный скот разбрелся по склонам гор и стало ясно, что дела оборачиваются самым неудачным образом. Когда Гагринское радио радостно сообщило о победах абхазских героев, Клим распорядился строить вокруг лагеря каменные стенки. Рыть окопы в этом каменистом грунте было просто немыслимо...
        Благим надеждам, что удастся отсидеться незамеченными в безлюдной, скрытой от людских глаз долине, пришел конец на утро следующего дня, когда штурмовые двойки, обвешенные веревками, уже ушли в пещеру оборудовать подходы к месту испытаний. Наглый, плохо выбритый мерзавец, известный на Гантиадских пляжах под именем Артур, одетый в грязный адидасовский спортивный костюм и дорогие канадские кроссовки на босу ногу, появился в лагере таким образом, что растяпы-часовые даже не поняли откуда он пришел. По-хозяйски усевшись на единственный раскладной стул, Артур свернул себе самокрутку из смеси табака с какими-то белыми крупинками, закурил, закатил глаза к небу и объявил:
        - Если сдадите оружие, продукты, водку и женщин, то я, как командир особого освободительного отряда, позволю Вам уйти на Веселое, потому что отношусь с большим уважением к спелеологам и альпинистам. Сам когда-то был близко знаком с Хиргиани...
        Клин собрался было жестко отказать нахалу и с треском выставить его из лагеря, но тут неожиданно в разговор вмешался Иваныч и, заискивающе улыбаясь, попросил времени подумать до утра следующего дня.
        "Парламентер" удивленно согласился и ушел в сторону Гюзле, всем своим видом показывая презрение к слабым нервам "козлов" и свое бесстрашие.
        Возмущенный до бешенства Алексей потребовал объяснений, но Иваныч смерил Клина тяжелым взглядом и сообщил, что все объяснит к наступлению темноты. Если доживет...
        Поскольку по распределению обязанностей Иваныч отвечал за оборону, то усмирив в себе честолюбие и пообещав мысленно (наверно уже в сотый раз) не связываться более со старым маразматиком, Клим принялся за проверку стартовой и подвижной систем.
        Действия Иваныча показались бы странными любому более или менее опытному человеку. Вместо того, чтобы заняться наращиванием укреплений вокруг лагеря, которые имели очень жалкий вид, Иваныч всех свободных людей уложил спать. А когда Ромаша и Ирочка, воспользовавшись туманом, ушли в разбудил в отчаянной попытке прорваться на Адлер, Иваныч запретил их догонять.
        - Раз ушли, то в обороне от них толку будет немного, а суетиться уже не имеет смысла, -и немного помолчав, добавил, - может хоть им повезет...
        Алексей, окончив проверку приборов, принялся угрюмо и сосредоточенно полировать шерстяной тряпочкой ствол охотничьего ружья. Бодрствовали только он (беспокоила язва) и вечно голодный Иваныч, варивший в помятом, алюминиевом котелке какие-то подозрительные на вид грибы.
        Когда солнце зашло, Иваныч разбудил всех, кто спал, и в лагере началась подготовка к ночному бою. Не поверил старый хитрец Артуру... Да и не стоило... Тот тоже после некоторых размышлений засомневался в искренности Иваныча и решил прийти раньше назначенного срока. И не один...
        Артур появился к утру и совсем не с той стороны, откуда его можно было бы ожидать. Он прошел по гребню хребта к скале, которая прикрывала лагерь с севера, и оказался в тылу обороняющихся. Внизу под скалой в предутренней тьме серыми пятнами угадывались каменные гряды укрытий, а острые глаза горца различали размытые очертания комбинезонов, лежащих в засаде. В глубокой провальной воронке виднелось желтое световое пятно - это в палатке горела свеча. Хорошо спрятали палатку мужики. Ее было видно только с одного места - с того, где сейчас находился Артур.
        Сняв с плеча веревку, бандит привязал ее к камню и бесшумной черной тенью спустился с отвесной скалы. Еще десяток шагов и он у входа в палатку.
        Как видно, под землей продолжались работы, поскольку был слышен негромкий голос Иваныча, который кому-то втолковывал по телефону:
        - Навесишь веревки до трехсотого и возвращайся назад. Жду тебя в лагере к утру.
        Похоже, что прекращать работы никто не собирался.
        - Может к утру ждут подкрепление, - смекнул Артур,_ не дождутся ни подкрепления, ни утра. У шакалов завтра будет много еды...
        Поудобней перехватив наборную рукоять финки, бандит приподнял полог палатки и его лоб покрыл холодный пот ужаса. Там никого не было, только потрепанный диктофон старательно перекручивал пленку с прошлогодней телефонной записью. Артур быстро обернулся, но только успел животом принять удар штыка примкнутого к автомату Калашникова, который Иваныч выменял накануне на Гантиадском базаре за две палки сервилата.
        Штык пропорол дорогую материю спортивного костюма, пакистанскую байковую рубаху, отечественную заношенную майку, кожу, мышцы, лабиринт кишок и застрял в позвоночнике.
        Бандит ухватился обеими руками за ствол автомата и устоял на ногах.
        - Привет, Артур,- недовольно буркнул Иваныч, - мы же договорились встретиться утром?
        - А я очень соскучился за тобой, не мог удержаться и заскочил пораньше, - удерживая в себе вопль немыслимой боли, натужно прохрипел Артур, - чаем угостишь?
        - Какие могут быть сомнения! Чувствуй себя как дома. Ты случаем Ромашу и Ирочку не встречал?
        - Конечно встречал. Мои ребята перехватили их около пасеки и сделали с Ромашей то же, что и с Ирочкой...
        Эти слова были последними в жизни Артура. Иваныч скрипнул зубами и повернул штык в ране. Лезвие взломало позвонки, рассекло спинной мозг, у Артура отнялись ноги, он упал на спину и страшно закричал в низкое черное небо, еле светлеющее на востоке. Сильный удар приклада по голове прекратил его страдания.
        Иваныч пошарил у Артура за брючным ремнем, вытащил ракетницу и выстрелил вверх. Стало очень светло. Из высокой травы поднялись рослые, вооруженные до зубов боевики, перемахнули каменную гряду и принялись резать лежащих в засаде.
        Когда Иваныч очередью из автомата поджег установленную посреди лагеря канистру с бензином, стало еще светлей. К этому времени нападавшие уже сообразили, что полосуют ножами старые комбинезоны, набитые травой, и бросились в бега, но с ближайшего склона ударил пулемет Мирона и скосил добрых две трети бандитов. Чуть погодя с другого склона грозно из двух стволов бабахнул "слонобой" Тарика и срезал еще двоих. Отрезая путь к отступлению, из зарослей борщевника точно и спокойно, как в тире, выцеливал пытающихся спастись бегством Алексей.
        Бой продолжался минуты полторы. Пленных и бежавших не было. Зато оружия прибавилось. Помогая наступающему утру фонарями, победители разбрелись вокруг лагеря, собирая трофеи.
        - Олег, я хочу тебя спросить, как убийца убийцу, вопрошает роющийся в подсумках смуглого покойника Артем, эти патроны к карабину Симонова подходят?
        - С точки зрения патрицианских народных обычаев это следует определить примериванием, - пытается поострить в ответ Олежка, а лучше всего проконсультироваться у Фили. Он из спецназа только весной вернулся.
        У входа в пещеру надевал ремни Алексей. Иваныч увидел это и возмутился несказанно:
        - Ты что, мужик, совсем рехнулся. Уходить отсюда надо немедля, пока боевики со всей Абхазии не набежали.
        - Я должен провести этот опыт в любом случае. Уйди с дороги, Иваныч.
        - Ты пройдешь в пещеру только через мой труп.
        - Если понадобится, то и труп найдется, - жестко возразил Клин и поднял с земли коллекционную трехстволку...
        - Ну и скотина же ты, - в сердцах сплюнул Иваныч и сошел с тропы.
        Клин прислонил ружье к камню, забросил на плечо транспортный мешок с тщательно упакованной аппаратурой и прошел мимо Иваныча, как мимо пустого места, к входу в Генрихову Бездну.
        Прежде чем протиснуться в щель в скале, Алексей обернулся и сказал, не глядя в глаза старому тренеру:
        - Я вернусь максимум через сутки. Надеюсь, продержитесь... Не сердись, старина, слишком много поставлено на карту.
        Поправил каску, включил свет и исчез за поворотом.
        Мгновенно постаревший и осунувшийся Иваныч обернулся к догорающей посредине лагеря канистре и увидел, что парни, собравшись в полукруг, выжидающе смотрят на него.
        - Ждать второго визита, дело дохлое, мужики - подвел итог событиям тренер, - переодевайтесь в трофейное и подбирайте оружие по руке. Нанесем ответный визит. Пусть они нас боятся!
        Шестнадцать дней спустя газета "Киевские ведомости" напечатала на четвертой странице:
        "Как сообщил нам наш Адлерский корреспондент, вчера в районе поселка Веселое через российско-абхазскую границу с боем пробилась группа киевских спелеологов. Застигнутые в горах военными действиями, путешественники по пещерам оказали неожиданно сильное сопротивление бандитам, попытавшимся их ограбить, потом перешли в наступление и захватили две бронемашины. Собрав вокруг себя рассеянных в горах армянских пастухов и спелеологов из Москвы, отважные киевляне в течении двух недель обороняли окружающие их лагерь хребты. Что так долго удерживало их в Абхазии, выяснить нашему корреспонденту не удалось.
        К великому сожалению, шесть человек из состава экспедиции погибли в боях, двое пропали без вести, и еще четверо умерли от ран в Адлеровском госпитале."
        П.С. Все вышеприведенное никогда не происходило, никем не было написано и поэтому нигде не могло быть опубликовано. Тех, кто интересуется, почему именно, отсылаем к ниже приведенным рассказам, неизвестно зачем называемыми автором "главами".
        Глава первая. РАЗБЕГ ПО КРИВОЙ ДОРОЖКЕ.
        (Подвальные страсти. Академические будни. Научный подвиг кота Купона, или что можно сделать из старого сундука.)
        Поздняя суббота ржавым сумраком заливала подвал. Сто тридцать квадратных метров, заставленные аппаратурой и ящиками годами накапливающегося скарба, освещались только двумя электрическими лампочками. Одна призрачно мерцала в засиженном мухами плафоне, другая - ярко пылала в настольном модерном светильнике "под старину".
        Хозяин этого, по отечественным меркам шикарного научно-исследовательского помещения - Алексей Борисович Клиньев вжался своим худощавым измученным телом в продавленное, обтянутое гобеленом кресло (восемнадцатый век), и ждал привычную ненавистную боль уже многие годы терзающую желудок. Гастрофарм кончился еще вчера, а передача из Симферополя ожидалась только завтра...
        В соседней комнате с потолка просачивалась какая-то мерзко пахнущая жидкость, мерно отсчитывая желтые капли в старое жестяное корыто. Видно, где-то этажом или двумя выше протекала канализация...
        Дом и подвал давно собирались ставить на "капиталку", поэтому не проводили текущий ремонт четвертый год.
        - Давно пора было куда-нибудь переехать,- мысленно сетовал Алексей, - но когда была возможность, было недосуг. Казалось - успеется... В нынешние смутные времена переезд стал проблемой очень сложной, практически нерешаемой. Кооперативы, фирмы и фирмочки, малые предприятия и частные сыскные бюро, балующиеся рэкетом, выбрали в городе все более-менее приличные "площади". Поэтому Украинский спелеологический центр ютится в том же подвале, в котором начал свою деятельность в виде спелеологического отряда опытного предприятия института геологии АН УССР. Веселые были времена!
        Годы протекли, как паводок по пещере, и унесли куда-то вместе с молодостью старых друзей, оставив только тех, которые могут быть полезны для дела. Первобытный восторженный энтузиазм превратился в тесный хомут обязательств, телега забот с каждой милей становилась все тяжелей и тяжелей, а дорога ... Сами знаете, какие у нас дороги... Сравнивая себя со старой загнанной лошадью, Клин, конечно, слегка кокетничал, но временами все же хотелось бросить все и бежать, куда глаза глядят, потому что похоже потолок скоро рухнет в корыто и ему придется перетаскивать свое имущество... Куда? В том-то и дело, что некуда...
        Кончаем ныть, - одернул себя Клин,-будем "пережевывать" неприятности по мере их поступления и пододвинул к себе стопку конвертов с почтой. На письма следует отвечать, если хочешь, чтобы тебе писали...
        Привычно отсекая личное, лишнее, неперспективное, Клин подчеркивал в текстах то, что может пригодиться, а на что необходимо ответить только из вежливости.
        Сумрак за окном сгустился до темноты. Усталость жесткими, тяжелыми ладонями сжала виски, но рабочий ритм уже диктовал свои законы, и на дисплее компьютера поплыли бирюзовые светящиеся строчки письма профессору Коломенскому: "Уважаемый Виктор Иванович, в ответ на ваше письмо от..."
        Мелодичная трель американского телефонного аппарата перечеркнула рабочую тишину... Алексей раздраженно фыркнул в трубку:
        - Слушаю...
        - Клин! Получилось! Наконец получилось, - возбужденно заорал телефон голосом Димки Наседкина, - никуда не уходи. Я еду в подвал. Минут через двадцать буду.
        - А ты уверен, что это именно так?
        - Все верно на 99,9%. Схемы держат режим железно. Сам увидишь. Лечу! Вари кофе!
        Оставив все дела, Клин метался из конца в конец подвала, лихорадочно сжигая сигарету за сигаретой в ожидании Наседкина. Прогнившие полы, перекрытые в разные времена тремя слоями линолеума, пружинили под ногами, озабоченно сопела пузатая кофеварка, тайваньский транзистор хрипел что-то бравурное. Если оранжевые кристаллы, присланные Аленом из "штатов" действительно удастся пристроить к установке, то откроются интересные, очень интересные перспективы. Ну, держись мировая наука!
        Лязгнули железные двери тамбура, вниз по цементным ступенькам крутой лестницы прогрохотали казенные ботинки сорок четвертого размера и в подвале появился, пышно убранный растительностью на лице, технический гений и любимец женщин ведущий инженер Наседкин.
        Пара минут восторженных воплей сменились обсуждением вычерченных на скорую руку схем, расчетами на компьютере и раздумьями над возможными последствиями.
        Получалось так, что Наседкин прав! Голубая звезда удачи подмигнула им своим лукавым глазом сквозь семь этажей насквозь прогнившего здания и повела их за собой.
        Прошло две недели поисков необходимого монтажа в условиях близких к экстремальным и многочисленных переделок схем, которые вначале казались такими удачными. Можно было приступать к первым испытаниям, но в будние дни заниматься этим в подвале было совершенно невозможно, поскольку его население было многочисленно, шумно и разнообразно.
        Руководит Клин своим научным племенем за огромным, изъеденным шашелем двухтумбовым аэродромом, почему-то называемым столом. Слева от него сидит вечно улыбающийся Сережа Арсеньев -"правая рука". Он целыми днями что-то считает на итальянском калькуляторе. То ли карстовую денудацию на Яворовском серном месторождении, то ли профсоюзные взносы, то ли домашние расходы...
        Напротив Клина за однотумбовым столиком старательно изучает какую-то очередную бредовую инструкцию Минфина премиленькая Ирочка - бухгалтер центра. Ирочка озабочена. В бурном океане украинской экономики она призвана быть лоцманом утлого научного учреждения, но она уже не знает не только куда плыть, но как вообще удержаться на плаву...
        На копировальном столе чертит какие-то схемы замечательно стройная и когда-то ярко рыжая женщина - для посторонних Наталия Леонидовна и просто Ташка для своих. Ее энергия неисчерпаема. Она успевает делать всю порученную ей работу, исполнять массу общественных поручений, воспитывать двух сорванцов и возиться с десятком детей своих знакомых и друзей. И еще она жена Клина. Вот если бы шума от нее меньше исходило... Но тогда это была бы не Ташка.
        В общем зале за книжными шкафами спрятался уже немного знакомый нам, похожий на гигантского Хо Ши Мина, старший инженер Наседкин. Орудуя молотком и паяльником, Димка даже в условиях "полудохлого" академического института ухитряется исполнять такие проекты, которые и оборонным НИИ бывали не по силам.
        В маленьком закутке, где раньше была фотолаборатория, что-то втолковывает компьютеру Мария Чуркина. Она в этом подвале самый исполнительный и молчаливый сотрудник, но чувствуется, что душа ее не здесь, а где-то в Бразилии или в Австрали. И именно там, в южных широтах неведомый, прекрасный виконт ломает голову над тем, как увезти ее нежную и ласковую в юность. Эх, Машенька...
        Кроме постоянных сотрудников, которые почти все время были на рабочих местах, в подвал каждые пятнадцать минут "сваливались" друзья и знакомые, местные и приезжие, сотрудники из других отделов и инспектирующие начальники, по делу и просто так, чтобы что-нибудь принести или выпросить.., а, иногда, и украсть.
        Ну невозможно было в будние дни сосредоточиться, а обеспечить необходимую для серьезного дела скрытность просто немыслимо! Поэтому первый опыт проникновения в микромир Алексей назначил на воскресное утро.
        Конструкцию стартовой системы Наседкин смонтировал в огромном кованном сундуке, найденном около мусоросборника (выбросил кто-то из евреев, выезжающих за рубеж). Димка оторвал у сундука крышку и вместо нее пристроил алюминиевый щит. По центру щита Наседкин изобразил красной нитрокраской ограничительный круг и установил крепежные кольца. На боковой стенке сундука матово светилась панель управления. Алексей брезгливо осмотрел сооружение и поморщился - выглядела аппаратура, как дурно выполненная самоделка...
        - Это все блок питания виноват, -стал оправдываться конструктор,-но если удастся достать японские аккумуляторы, то все это можно будет "впихнуть" в "дипломат".
        - Грызут меня великие сомнения,- мрачно объявил Клин и дал команду готовить "испытателя".
        Наседкин открыл книжный шкаф и вытащил большую картонную коробку, в которой мирно спал украденный накануне у Ташки флегматичный жирный кот Купон редкой тигровой окраски. Объевшееся колбасой животное безвольно висело на руках и игнорировало как присутствующих, так и ход событий. Наседкин специальными ремешками закрепил на коте возвратный диск, зафиксировал животное резиновым жгутом к крепежному кольцу стартового сундука и вопросительно глянул на Клина.
        Алексей нетерпеливо махнул рукой:
        - Включай!
        Крупная, веснушчатая рука Наседкина легла на верньер настройки, приборные стрелки вздрогнули и поплыли к тому месту, где каждой положено было остановиться. В обширном брюхе сундука что-то густо загудело, но кот даже головы не поднял. Все! Дальше оттягивать события было уже невозможно и Димка с тоской в сердце (только он знал сколь скороспелой и несовершенной была конструкция его детища) нажал сиреневую кнопку, снятую два дня назад с поломанной электромясорубки).
        И чудо свершилось! Любимый Ташкин кот по кличке Купон исчез...
        Клин наклонился над плитой и в центре круга при помощи огромной лупы, занятой на время в микропалеонтологической лаборатории увидел маленькое - меньше винной мушки существо, бьющееся в путах.
        Одним из непременных условий эксперимента было вернуть кота Ташке и ее детям, поэтому ровно через четыре минуты, двадцать две и три десятых секунды Купон предстал перед экспериментаторами в своих обычных размерах, но шерсть на нем стояла дыбом, глаза горели как электрические лампочки, а зубов казалось в два раза больше, чем у обычного кота.
        Взревев во все кошачьи силы, Купон полоснул когтями по рукам Наседкина и пулей рванул в форточку, где благополучно застрял возвратным диском, закрепленным у него на брюхе.
        После того, как ценой неимоверных усилий и новых царапин удалось втащить кота обратно в лабораторию и обрезать с него удерживающую диск сбрую, Купон забился под шкаф и истошно завыл. Кошачьи вопли навлекли беду. В подвал, яростно размахивая метлой, влетела одетая в сто неопрятных одежек дворничиха, которая, не выбирая выражений, объявила присутствующим все, что думает о вшивых интеллигентах, мучающих ни в чем не повинных божьих тварей.
        Клин не долго размышляя, открыл сейф, вытащил бутыль со спиртом и налил тете Клаве треть стакана.
        Крик сразу стих. Тетя Клава "приняла" божественный ректификат, запила водой, утерлась передником, присела на табурет около туалета и стала слезно ругать судьбу.
        На это ушло еще полчаса жизни...
        Когда дворничиха ушла, Клин с Наседкиным, напоив Купона димедролом и ликвидировав последствия битвы с котом, устроились за чашкой чая обсудить результаты опыта.
        Разложив на столе схемы испытанных устройств и ленты самописцев, изобретатели проследили ход основных сигналов и логику развития процессов. Результаты анализа в первом приближении устраивали Алексея и он снисходительно поблагодарил Наседкина, что делал весьма редко.
        Дима расцвел:
        - Теперь ты сможешь в своих пещерах в любую щель влезть.
        - Мелко берешь,-самодовольно усмехнулся Клин,-тут такие программы можно развернуть, что мало не покажется.
        - А для здоровья это не опасно? Черт его знает, чем все это может обернуться... Коту не понравилось...
        - Кто не рискует, тот не пьет шампанского, - в изыскано-банальном стиле отшутился Клин и отпустил Наседкина домой.
        Несмотря на то, что опыт удался, на душе было тревожно, как в пещере перед непройденным стометровым колодцем.
        Глава вторая. ВЗЛЕТ НА ГРЕБНЕ УДАЧИ.
        ( О пользе скрытности. "Кристальная галерея".
        Падение в микромир. Сюрпризы вывернутого пространства. Бегущий олень. Спаситель в серебристом комбинезоне. Смените ваши зубы. Триумф.)
        Постоянная готовность предать и встретить предательство приучили Алексея к крайней осторожности не только с врагами, но и с друзьями. Победа любой ценой - основной принцип преуспевающего отечественного ученого - не позволял благодушно относиться даже к самым, казалось бы, дружественным ситуациям. Условия экспедиции только профану и человеку наивному виделись романтичными и преисполненными традициями рыцарского товарищества. Наметанным глазом Клин отмечал тайные игры тщеславия и корысти, легко разгадывал хитроумные замыслы наиболее опасных друзей, удачно блокировал их, умело создавая противоположные тенденции и мнения.
        Алексей отлично усвоил нехитрый закон: "Если хочешь взять власть - будь бесшабашным и возвышенно бескорыстным. Чтобы удержать власть, следует быть неприступным и скрытным."
        Именно из соображений необходимой и достаточной скрытности Алексей готовился уйти в пещеру именно сегодня и один. Его целям благоприятствовали ряд обстоятельств
        - Еще три дня назад шумная компания штурмовиков во главе с самым "коварным" другом - Ивановичем спустилась на восьмисотый метр, и вчера к вечеру поступили первые полные оптимизма сообщения о начале штурма Большой Cтены.
        - Олег, Ромаша и Ладушка уже бьют крючья в колодцах новой системы за залом Троянского коня в районе Баръера Сомкнувшихся Пространств.
        - Практичные бельгийцы, под заботливым присмотром Людмилы, в это время отдыхают в подземном базовом лагере на пятисотом метре. Завтра они выходят на траверс пещер Генрихова Бездна - Куйбышевская через тысячный метр.
        - Утром Ташка с Ирочкой повели детский лагерь мыть шеи на снежник к Берчилю.
        - В безлюдном лагере кроме Клина оставались Наседкин и крупный парень по прозвищу Балу. Они были в курсе проблем Алексея и задействовались в подготовке.
        Пока Клин собирал пещерное обмундирование и зашивал последнюю дырку на красном австрийском комбинезоне, Дима проверил аккумуляторы в стартовом и возвратном дисках, кое-какие параметры на входах и выходах, тяжело вздохнул и, обернув диски в поролоновый лист, положил в транспортный мешок. Упаковка была весьма символичной, поскольку корпуса дисков были сварены из титана, обеспечены ребрами жесткости, гидроизолированы и повредить их было практически невозможно.
        Часам к десяти все приготовления были окончены. Последняя чашечка кофе осталась недопитой на камне около входа. Пробурчав что-то похожее на "вернусь через сутки", Клин щелкнул зажигалкой ацетиленового светильника и протиснулся в щель, ведущую к площадке над стометровым колодцем.
        Спуск к Шарман-Завалу потребовал четыре часа. Это было несколько больше, чем рассчитывал Клин, но торопиться было некуда. Опыт должен продолжаться два часа, еще шесть часов необходимо потратить на возвращение и двенадцать часов оставалось на непредвиденные задержки...
        Имел ли Алексей право делать этот опыт на самом себе и таким необычным образом? Наверное нет, но если пойти официальным путем, то к подобному опыту доберешься лет через десять с таким количеством ожиревших соавторов, что его имя и должность потеряются в самом конце списка докторов и членов-корреспондентов.
        Чтобы прорваться через этот заслон "отцов науки", Клину нужен был неожиданный, безусловный успех и немедленное признание в Западной Европе и Америке. Друзья за рубежом готовы были помочь ему, что выразилось, в том числе, и рядом очень выгодных договоров. Для дальнейших действий в этом направлении нужен был сам факт применения нового метода испытания природы и положительный результат. Любой ценой!
        Это был его шанс, и ради успеха Клин готов был рискнуть всем. Впрочем, ему не привыкать. Последние двадцать лет он так и жил, рискуя собой, всеми и всем ради будущего, которого может и не случиться...
        Этот ход Клин нашел в Шарман-Завале в прошлом году благодаря счастливой случайности. Присев перекурить, он увидел что дым его сигареты сквознячок уносит куда-то вправо и вниз. Разбросав десяток камней, Алексей обнаружил ход, через который, сняв ремни и верхнюю одежду, лежа на правом боку, можно было "просочиться" в просторную светлую галерею. В этой галерее кроме многих геологических чудес были найдены очень симпатичные кристаллы, что позволило назвать ее "Кристальной". В свое прошлое посещение этих мест Клин дошел только до середины - не хватило времени. На обратном пути Алексей тщательно завалил щель камнями. Направление развития пещеры в сторону урочища Кутаис ему еще тогда показалось перспективным, и Клин "законсервировал" галерею до лучших времен. В этом году опять не хватало времени, чтобы заняться открытой галереей всерьез, но зато она пригодилась в качестве полигона для опыта "тройной прыжок сквозь черное пламя".
        Излишне романтично? А почему бы и нет? В глубине души Алексей все еще был пятнадцатилетним капитаном.
        В этом году узкая щель далась легче, чем в прошлом.
        - Все худею и худею,- с огорчением констатировал факт Алексей и завалил ход плитой изнутри. Впрочем, есть в моей худобе и положительный момент, - успокоил себя Клин, -если бы я был такой жирный, как Иваныч, то вряд-ли пробрался сюда. На душе сразу стало светлей, и Алексей, забросив на плечо транспортный мешок, потопал к месту, намеченному для опыта.
        Кристальная Галерея при ярком свете ацетиленовой лампы смотрится просто замечательно. Белые чистые стены, лишь кое-где перечеркнутые молниями темносерых трещин, смыкаются на высоте десять-пятнадцать метров в выглаженные напорными водами белые своды. Ровный, выстланный мелкой галькой и песчанистым суглинком пол некруто поднимается к северу. По дну протекает ленивый ручеек, появляющийся из озерка замыкающего галерею в ее дальнем конце километра через полтора.
        - Необходимо когда-нибудь здесь понырять, - прикинул Алексей, - за этим озером наверняка есть продолжение.
        Свой опыт Клин решил провести на берегу озера около крупной группы кристаллов, растущих на суглинке. В лабораторных условиях никак не удавалось вырастить подобных образований, а вынесенные из пещеры образцы почему-то разрушались прямо на глазах даже при самом к ним бережном отношении.
        Объект, интересный сам по себе, не имел особого значения. Важен был сам факт научно-исследовательского применения нового, очень перспективного, сенсационного метода. Конечно, если все получится удачно, можно будет развернуть мониторинг, собрать достаточно полные материалы, привлечь специалистов и решить проблему генезиса этих симпатичных образований, но это потом. Когда-нибудь потом...
        Стартовый диск Клин пристроил около самой большой группы кристаллов, потом установил возвратный диск, который уменьшится вместе с Алексеем в пятьсот раз. Можно было бы применить коэффициент уменьшения на порядок или два больше - это было не принципиально, но для начала хватит и этого.
        Механизм уменьшения и техника стартово-возвратных систем не интересовали Алексея в подробностях. Настоящий ученый должен прежде всего уметь определить генеральную линию исследований, обеспечить финансирование, научное и методическое руководство, правильно интерпретировать полученные материалы и донести результаты работ вниманию мировой научной элиты в необходимом свете. А для решения частных проблем есть узкие специалисты...
        Плитка шоколада, запас карбида, личная аптечка, немного аппаратуры, десяток коробок для отбора проб - вот и все, что брал с собой в микромир Алексей. Забросив на плечо видавший виды транспортный мешок, Клин без колебаний стал на диск, сгруппировался и запустил стартовую автоматику. Еще через мгновение он понял, что именно не понравилось коту Купону на испытаниях в Киеве.
        Что может быть хорошего в том, что тебя выворачивают наизнанку. Острая боль взорвала тело от солнечного сплетения до кончиков пальцев так, как будто кто-то очень ловкий мгновенным движением ножа содрал кожу по всему телу и дважды плеснул на страшную рану серной кислотой.
        Клин, в лихой попытке уйти от опыта, кубарем свалился с возвратного диска, но упал не на суглинок пещеры, а на титановую плиту стартовой системы, ставшей почему-то огромной, как стадион. Боль сразу стихла, но подступила тошнота и Алексея вывернуло еще раз...
        Приведя себя в порядок и отдохнув минут десять, Алексей, приволакивая ушибленную ногу, двинулся к краю диска туда, где светился люминофорным пятном пандус для спуска на грунт.
        Облюбованная к наблюдениям группа кристаллов при ближайшем рассмотрении оказалась весьма сложным геологическим образованием и Клин, увлекшись работой, пришел в себя довольно быстро. Так получалось всегда. Труд, принимаемый им ранее, как средство достижения цели, превратился, в конце концов, в саму жизнь и сделал из Алексея (потенциального сибарита) фанатичного трудягу. Неисповедимы пути господни...
        Проделав все запланированные наблюдения и выдумав в процессе работы несколько новых, что бы хоть как-то отложить возвращение, Алексей по мере приближения рокового мгновения холодел от страха ожидаемой боли. Поэтому, когда пришло время влезть на возвратный диск, то Клин ничего лучшего не придумал, как одним махом сжевать все болеутоляющие таблетки из своей аптечки... И помогло!
        Возврат к обычным размерам прошел гораздо легче, чем старт. Алексей поздравил бы себя с очередным успехом, если бы вернулся туда, откуда начал свой путь. Но это было не так...
        Или, скорее, не совсем так... Клин очутился в галерее, похожей на Кристальную, но эта была щедро освещена и прямо на Алексея из снежно-белой стены в безумном прыжке летел, написанный охрой, гигантский олень. Источников света не было. Светились стены, потолок, пол, рисунки, исполненные размашисто, без лишних подробностей, тремя-четырьмя красками.
        Кто был автор? Один из всадников, мечущих в мастодонта тонкое длинное копье? Или космонавт с широко расставленными зелеными глазами и безвольным маленьким ртом?
        Ошеломленный и растерянный ловя пересохшим ртом густой, холодный пещерный воздух, Клим брел по галерее уже догадываясь, что этот путь не может кончиться благополучным возвращением к выцветшим палаткам наземного базового лагеря экспедиции. Поэтому, когда Алексей, безвольно кружа в лабиринтах петроглифом неведомого, чудовищного таланта, опять остановился перед Оленем, его не удивило ощущение чужого взгляда. Обернулся...
        Перед ним стоял атлетически сложенный двухметровый парень с широким, загоревшим, не лишенным юношеского очарования лицом. Незнакомец был одет в тонкий, но, очевидно, очень прочный серебристый комбинезон, а вот на ногах не было ничего. Клина передернуло от вида босых ног на холодном, остром пещерном щебне...
        Атлет поймал взгляд Алексея и усмехнулся:
        - Мода требует жертв. Меня зовут Игорь. А вас Алексеем? Будем знакомы.
        Клим поморщился, фамильярность Игоря его покоробила, осведомленность насторожила и он сухо поинтересовался:
        - Чем обязан?
        - Очень многим. Во-первых, я спас тебе жизнь, - сразу перешел на ты Игорь, ты с твоей аппаратурой никогда бы не вернулся в свое пространство и вряд-ли прорвался в какое-либо обитаемое. Кстати, ваш первый вариант с сундуком был более устойчив... Я тебя вырвал из такого штопора, что заслужил аплодисменты всех барышень Союза цивилизованных пространств. Было еще и "во-вторых" и "в-третьих", но об этом потом. Пошли отсюда. Здесь мы своих проблем не решим.
        - Постой, Игорь. Кто это рисовал? - единственное, что успел спросить Алексей...
        - Не знаю, - рассеянно, уже на ходу ответил парень, - это было здесь всегда, - и, круто развернувшись, пошел в сторону озера, широким жестом приглашая за собой Алексея. Войдя в светящиеся воды, Игорь радостно рассмеялся от полноты сил, высоко подпрыгнул, нырнул, подбросив к каменному своду фонтан брызг, и исчез под дальней стеной.
        - А как же я?- встревожился было Клин, но, увидев на берегу озера аппарат, здорово смахивающий на акваланг, надел его и, не долго думая, нырнул в воду за Игорем. Аппарат работал идеально, затопленной части пещеры оказалось всего метров пятнадцать (для бывалого подводника это проблемой не было), поэтому Алексей довольно быстро оказался по ту сторону сифона в озерке, на берегу которого сгорал от нетерпения Игорь.
        По просторной галерее, некруто поднимающейся к югу, они в очень быстром темпе прошли километр с лишним и явились дневному свету через настежь открытые, богато украшенные, огромные кованные ворота. Клин огляделся и определил, что находится в урочище Кутаис. Он когда-то не раз бывал в этих местах. Только вот не было здесь хорошо просматривающейся сверху шикарной автострады, зеркально поблескивающей в лучах заходящего солнца, и трех-четырех фешенебельных усадеб, живописно и привольно устроенных в еловых перелесках южного склона хребта Берчиль.
        Игорь очень спешил. Он бегом спускался по крутой тропке в сторону моря и, яростно жестикулируя, на ходу что-то втолковывая Алексею. О чем он так увлеченно рассказывал, Клин разобрать не мог, поскольку кончилось действие болеутоляющих таблеток, и Алексей передвигал ноги из последних сил. Язва разыгралась, болела голова, начало сдавать сердце. И вот Алексей остановился, медленно опрокинулся на бок в высокую душистую траву, дернулся и затих. В уголке губ показалась розовая пена...
        Игорь заметил отсутствие Клина, убежав по склону метров двести. Вернулся, перевернул Клина на спину, растегнул болезному воротник рубашки, всмотрелся в потускневшие глаза, озабоченно вздохнул и, сняв со своей руки серебряный браслет, надел на запястье Алексея. Не прошло и трех минут, как из-под высоких облаков спикировала к ним огромная белая птица, сбросила крылья и превратилась в ловкое хлопотливое существо.
        Укрыв больного защитным силовым полем, птица-спасатель обследовала больного и принялась за "ремонт". Работы, видно, было очень много, потому что когда птица привела Алексея в порядок, появились первые звезды, а Игорь извелся в ожидании. Зато, когда они продолжили свой путь, Клин чувствовал себя замечательно, а его язва не напоминала о себе до конца жизни. Да что там язва! С великим удовлетворением Алексей отметил, что ему и зубы поменяли...
        Игорь спешил не зря, потому что, когда они глубокой ночью спустились к Холодной речке, его приятели уже собрались у костра и судачили о том, как провести остаток ночи. Появление Игоря с гостем из Голодных параллелей вызвало такой интерес, что честная компания отложила охоту на гигантских кальмаров в Японском море пространства тридцать семь ( Гамма, Зет) и постановила жарить козленка на вертеле, пить крестьянское вино и общаться с Клином.
        Импровизированный стол под огромной пицундской сосной заполнился замечательными яствами и невиданными напитками, на костре жарилось что-то совершенно волшебное, а любопытные и доброжелательные слушатели жадно внимали каждому слову Клина. Алексей чувствовал себя в этой обстановке замечательно. Всеобщее внимание и почтение публики, легкое вино и живительное тепло абхазской ночи привели Клина в состояние эйфории. Рассказы о суровых буднях и многочисленных приключениях мужественных ученых из проклятых богом параллелей лились рекой. Игорь тоже был очень доволен Алексеем и собой. Он, как именинник восседал во главе стола и благостно посматривал на "крестника", который столь блестяще оправдывал его надежды.
        Утром все переместились на пляж, где сбросили свои серебряные "шкурки" и резвились в пене штормового прибоя, как дети, в чем мать родила.
        Когда солнце поднялось повыше и начало припекать, Игорь отвел Алексея в свое жилище, познакомил с системой жизнеобеспечения, выделил комнату для отдыха и исчез. Скорее всего к той высокой блондинке, которая так замечательно импровизировала на банджо. Но Клина это уже совершенно не могло интересовать. Он принял душ и, не поев, упал в хрустящие белоснежные простыни. Сон его был чист и глубок, как в раннем детстве.
        Глава третья. ПУТЕШЕСТВИЯ В ИНФОРМАЦИОННЫХ ПОЛЯХ. (Утренняя прогулка в Раю. Знакомство с главным инфором. Информационная жадность. Ольга. Уйти не оборачиваясь. Прощай, Летящий олень.)
        Проснулся Клин только на рассвете следующего дня и после чашечки кофе пошел побродить в окрестностях. Городок, который его приютил, как это ни странно было узнать, назывался Гантиади и географически находился в месте, похожем на свое расположение в мире Алексея. Это было то немногое, что роднило городок со своим тезкой в дальних параллелях. Собственно говоря, ничего похожего на город, в привычном для Клина смысле не было. Все увиденное смахивало на Дисней-Ленд, разве только гораздо просторней и утопающий в зелени бескрайних роскошных садов.
        Судя по полному отсутвию какой-либо видимой промышленности, а так же обилию развлекательных и сервисных систем, в этом мире Гантиади тоже был курортом. Клим бродил по бесконечным бульварам безлюдного в это время дня городка, наслаждаясь утренней свежестью и бесцельностью приятной прогулки.
        Время ланча застало его в небольшом кафе около порта. Не спеша потягивая через трубочку оранжевый напиток, Алексей с ленивым интересом наблюдал, как на горизонте прямо на воду садились огромные летательные аппараты, доставляющие отдыхающих то ли с соседнего материка, то ли с дальней звезды.
        К обеду Алексей с некоторым трудом нашел дорогу к своему дому, в котором его уже ждала вчерашняя компания. Закрутилась бесконечная карусель развлечений, которая вскоре стала его утомлять. Мир, в который он попал, был полон интереснейшей информации. Чрезвычайно важно было найти к ней путь, а буйные игрища создавали впечатление безвозвратно потерянного времени.
        К счастью, на третий день интерес компании к Алексею снизился, а еще через день Игорь окончательно бросил Клина на попечение домашней сервисной кибернетики, чему Клин был несказанно рад, поскольку уже нашел для себя чрезвычайно интересного собеседника. Им оказался Гантиадский Инфор, которого достаточно быстро Клин научился вызывать через домашний компьютер. При первой встрече Инфор материализовался в специально для этого приспособленном углу комнаты в виде симпатичной очень загорелой брюнетки, но, обнаружив, что его вызвал Алексей, а не Игорь трансформировался в классического ковбоя, представился "Фреди", и стал для Клина ближайшим советником, тем более, что, как собеседнику, ему цены не было.
        Впрочем, скоро выяснилось, что получать информацию посредством бесед - дело не рациональное. При помощи нехитрой аппаратуры можно было заказать любую информацию на экран дисплея, в письменном виде или прямо в мозг... Последний способ был самым распространенным...
        Первым делом Клим заказал обзорную информацию о мире, в который попал, и эти сведения его смутили. Дело в том, что не только Гантиади или южное побережье Черного моря были курортом. Вся планета использовалась для этой цели. Самые разнообразные существа со всех концов вселенной, ближайших пространств и измерений прибывали на Землю, чтобы облачившись в человеческие тела отдохнуть от неведомых неземных забот. Впрочем, выбор тела зависел от вкуса прибывшего, некоторые предпочитали нечеловеческий облик... Для организации отдыха это не имело особого значения, поскольку Земля могла предосвить развлечения на любой вкус - лишь бы вовремя оплачивались счета.
        Собственно человеческого населения на планете осталось немного и оно использовалось только для самых изысканных и дорогих видов обслуживания.
        Для геолога Клиньева на этой Земле смысл жизни сводился к нулю... Разве только хорошенько запастись информацией и вернуться в свое пространство? Там бы этой информации цены не было... И Алексей стал заказывать сведения по точным наукам по каталогу от А до Я. Где-то на "В" перегруженный мозг не выдержал и Клин "рехнулся". Ситуация эта встречалась Инфору достаточно часто, поэтому состояние Алексея он мгновенно установил по обратной связи и вызвал птицу-спасателя. А уж той пришлось порядком потрудиться, чтобы вернуть пострадавшему душевное равновесие.
        В процессе лечения всю полученную информацию пришлось изъять, а Клин на некоторое время опять стал самой популярной личностью на побережье... Жаль, что популярность была весьма двусмысленной. Вторая вспышка интереса к Алексею прошла так же быстро, как первая, и он, установив для себя доступный объем знаний и безопасный режим их освоения, вновь пустился в свободное плаванье по информационному океану...
        Режим Клина был предельно прост. Время до обеда Алексей посвящал тщательному отбору и освоению информации, а после обеда он чаще всего бездумно шатался по окрестностям, представляя шанс уставшему мозгу восстановить свои возможностисти.
        При необходимости весьма коммуникабельный, Клин в этом мире не стремился к завязыванию новых знакомств. Его любимым занятием было заплывать в одиночестве далеко в море и гонять там наперегонки с дельфинами, действуя на нервы роботам-спасателям. Наскучив морем, Алексей уходил в каштановые леса Гагринского хребта или бродил по живописным ущельям Хашупсе и Холодной речки, разыскивая в роскошном курортном пейзаже этого "рая" общие черты со своим неуютным, но родным миром...
        Набродившись по горам, очень приятно было спуститься к реликтовым великанам побережья, где в небольших, вежливых автоматических закусочных можно было совсем недорого получить пластиковую бутыль с экзотическим охлажденным напитком и пылающий специями гигантский шашлык в традиционном кавказском стиле.
        Очень состоятельные отдыхающие, пренебрегающие услугами автоматов, могли позволить себе перекусить в аккуратных прохладных ресторанчиках под вполне приличную музыку, исполняемую живыми музыкантами. Посетителей в этих ресторанчиках обслуживали обходительные, заботливые и за некоторую определенную сумму вполне доступные натуральные девицы лишь слегка одетые и подкрашенные в бирюзовый с алмазиками цвет, очень модный в этом году.
        Исчезая очередной раз, Игорь оставил Клину кредитную карточку, пользуясь которой Алексей мог бы себе ни в чем не отказывать, но тот, приберегая свои силы для общения с Инфором, излишеств себе не позволял.
        Ольга пришла к нему на двенадцатый день и присела около его костра, как будто вернулась домой с дальней, но приятной прогулки. Клин в это время занимался ностальгическим занятием - поджаривал мидий на противне, который Алексей реквизировал у кухонного робота.
        Интерес отдыхающих к занятиям Клина обычно был мимолетным, но эта явно не собиралась никуда уходить.
        - Неужели это можно есть? - восхищенно спросила назойливая девица,- дай попробовать,- схватила с противня самую большую раковину и, конечно, обожглась.
        Пару минут суеты вокруг порозовевшей от слабого ожога ладони познакомили их быстрей, чем это сделали бы чопорные представления общих знакомых.
        Аппетит у этого эфирного создания оказался отличным, характер компанейским, отзывчивым и не прошло десяти минут, как Алексей узнал о ней столько, что можно было перейти на ты. От роду ей оказалось всего восемнадцать с небольшим, из колледжа ее выпустили только этой весной и нынче она готовится к конкурсу на поступление в учебный комбинат сервисного управления Гантиадского курорта.
        Веселое щебетанье, изумительная ямочка на левой щечке, замечательная улыбка, открывающая жемчужные зубки безупречной красоты, растопили панцирь отчуждения, которым Клин защищался от сложностей чужого мира, и Алексей разговорился. Подсовывая барышне наиболее аппетитные раковины и щедро подливая благостно охлажденное красное вино, Алексей поведал Оленьке о нелегкой героической жизни молодого ученого, о замечательных преданных друзьях и подлых негодяях - врагах.
        Когда кончились мидии и вино, Клин сбегал к себе в бунгало, приволок поднос с тропическими фруктами, кучу банок с какими-то деликатесами и две бутылки с драгоценными этикетками. Похоже, что девушка была неизбалованная и принимала угощения с искренним и неутомимым интересом.
        Когда стемнело, под звон цикад и мерный негромкий шум прибоя пришла очередь сказок о ненависти и любви, счастье взаимности и бесконечном горе потери любимой. И пусть простит Алексея бог всех влюбленных за то, что он называл эти сказки своими...
        Ближе к нежному июльскому рассвету пришло время стихов вполголоса, трогательной юношеской настойчивости, робкого счастливого сопротивления И было у них все... И восторг любви без условностей и усталости... И ответные ласки - откровенные, и чистые... И огромные, светящиеся наслаждением глаза...
        Алексей лихо и самоотверженно вел Оленьку по бесконечному лабиринту чувственных наслаждений. Его мужская сила была бесконечна, а юное дыхание прекрасного существа, отзывчивость на любое его желание волшебным бальзамом укрывали рваные шрамы обид, потерь и несправедливостей, исполосовавших его душу в последние годы.
        Раннее утро застало влюбленных в комнате Алексея. Они спали, и нежные, как тополиный пух, волосы девушки, лежащей на плече путешественника, слегка шевелились под тихим умиротворенным дыханием Клина.
        Проснулся Алексей около двенадцати. Ольги рядом не было и вдруг Алексей понял, что ее не будет никогда... Алексей не мог поверить этому очередному ужасу своей жизни, выбежал по широкой деревянной лестнице в сад и закричал так страшно, что насмерть перепугал робота-садовника, трудившегося около куста роз. Ольга не отозвалась. ...........................................................
        Клин пришел в себя под вечер в окрестностях морского вокзала. Он стоял посредине бульвара и смотрел, как беззубый старик в потертой черкеске генеральских галифе с малиновыми лампасами и рваных кедах на босу ногу наливает из запотевшего хрустального графина янтарное зыбкое вино в блестящий алмазными гранями стакан. Вино падало тонкой струйкой, расплескивая крупные, медленные, рубиновые капли, взлетающие, как во сне, в оранжевое закатное небо.
        Старик наполнил стакан, пересек бульвар и дрожащей истощенной рукой подал вино Алексею:
        - Пей, джигит. Это тебе поможет...
        Алексей выпил терпкий живительный напиток и потянулся к нагрудному карману за кредитной карточкой.
        Мне не нужны твои деньги, джигит, - прохрипел, тяжело дыша, старик, - если погибает такой джигит, как ты, отдай ему свою кровь... А я всего лишь напоил тебя вином. Выпей еще один стакан и уходи в свой мир. Твое место там.
        Клин всматривался в выцветшие, покрытые туманом древности глаза, окруженные черными щелями морщин, в жидкие, совершенно белые щетинки усов и бороды, скорбную неживую гримасу рта. Что делает этот старик на припортовом бульваре счастливого города?
        - Уходи немедленно,-повторил продавец вина, это твой единственный шанс уйти...
        - Может ты и прав, отец, - помолчав мгновенье ответил Алексей, пожалуй, пора покинуть этот "рай".
        Алексей не спеша допил второй стакан, благодарно кивнул старику и через пятнадцать минут был в своем временном пристанище. Игоря дома не было. Он где-то удовлетворял свое бесконечное любопытство и жажду замысловатых розыгрышей.
        Прежде, чем покинуть этот гостеприимный мир, не мешало бы кое-что для себя выяснить и Алексей вставил кредитную карточку в контрольную щель компьютера
        В углу кабинета на антикварном кресле-качалке материализовался широкоплечий ковбой и, приветствуя Алексея, приподнял бокал с тоником:
        - Привет, Клин.
        - Привет, Фреди.
        - Ты пропустил свои утренние часы и вызвал меня вечером. Появились проблемы?
        - Я ищу девушку по имени Ольга. Сероглазая, белокурая...
        - Эти подробности излишни, Алексей. Скажи лучше ее номер.
        Алексей хотел сказать, что не поинтересовался ее номером, но вдруг вспомнил его ярко и точно, как черную надпись на белой кирпичной стене:
        - Дельта, прим, четыреста двадцать, сто пятьдесят два.
        - Даю информацию Тело под этим номером было выдано головоногому пресноводному с Альфа Стрельца. Доцент кафедры логики и эмоций приматов... Зовут... Впрочем, зачем тебе это? Удаленная звездная система, примитивная планета, небогатый университет... Средств по расценке "Экстра" хватило только на десять часов... Тебе плохо? Вызвать врача?
        - Спасибо не надо. Я уже справился. Извини, Фреди, на сегодня все.
        - О'кей! Всего хорошего, Алексей.
        Еще минут пять, тяжело откинувшись на спинку, Клин сидел в кресле, собирая остатки жизненных сил, потом вытащил из кладовки свой рыжий от пещерной глины транспортный мешок и высыпал грязное пещерное "майно" на шикарный ковер посреди гостинной. Что-то проворчал кибер-уборщик, но Клин показал ему кулак и тот успокоился в своей нише.
        Выплеснув из уникальной античной вазы воду вместе с цветами в окно, Алексей набрал свежей воды, тщательно вымыл самохваты и карабины. Чем смазать? В ванной нашлось лавандовое масло. За неимением ничего подходящего для прихваченных ржавчиной пружинок и это сойдет. Кое-что перепаяв в схеме возвратного диска, Алексей собрал пожитки и в последний раз зашел в кабинет. Следовало попрощаться с хозяевами. Клин вытащил из бюро большой лист мелованной бумаги с золотым обрезом, начертал фломастером: "Ну вас всех на..." и прикрепил кнопкой к полированной дверце.
        Клин ушел из Гантиади в черную глыбу Гагринского хребта глубокой ночью, обходя звериными тропами бунгало, шале и прочие шикарные строения ухоженных декоративных ферм. Алексей шел в сторону урочища Кутаис и ни разу не обернулся. К утру Алексей добрался к пещере, переоделся, зажег карбидку и по известному уже пути за час с небольшим добрался к озеру. Дыхательный аппарат все еще лежал на берегу там, где Клин его оставил тринадцать суток назад.
        Раздевшись и сложив снятое в полиэтиленовый куль, Алексей одел аппарат и без особых приключений пронырнул сифон.
        Стартовый диск - удивительное по гениальности и бестолковости изобретение дожидался его перед изображением Летящего оленя. Диск сейчас находился в бесконечном количестве параллельных пространств и мог занести его в любой из миров. А Алексею нужен только один... Ну что же... Сегодня Клин готов сразиться с бесконечностью.
        Алексей установил переделанный накануне возвратный диск на стартовый, подал побольше воды в карбидку, последний раз взглянул в бешеные глаза оленя, стал на диск и мысленно скомандовал "Старт".
        Модернизация возвратного диска оказалась удачной. Без захода в микромир, без неприятных ощущений и особых волнений Клин оказался в Кристальной Галерее своего пространства. Оставленные им почти две недели назад на камне пластиковые перчатки обозначили этот факт с определенной достоверностью.
        Еще час хода, и Алексей добрался к первому отвесу. Тут его ожидал чрезвычайно неприятный сюрприз - веревки, по которой он спускался в Шарман-Завал, не было. Значит снаряжение с шахты уже сняли... Конечно же сняли... Тринадцать дней тому назад кончился его контрольный срок. Наверняка его искали по всей пещере и не нашли. Через три дня ребята должны из Адлера выехать на Киев и сейчас находятся где-то в пути на побережье.
        Можно было бы вернуться в Кристальную Галерею, а через нее в покинутое им пространство, но Алексей выбрал другой, очень опасный путь...
        В Генриховой Бездне штурмовые группы обычно ходят по сухим трассам, навешенным в необводняемых колодцах, но при необходимости до сто тридцатого метра можно подняться и без веревок по руслу пещерного ручья и обводненным галереями Избранный Клином вариант вел узкими, залитыми водой щелями, по глинистым неверным склонам, и решиться на это мог только безрассудный человек в безвыходном положении. Алексей не колебался ни минуты. Если на входовом колодце, где уже никак не обойтись без самохватов, Иваныч оставил трос для группы Кузьменко, которая должна появиться в этих краях через месяц, то Клин по этому тросу поднимется к солнцу...
        Другого пути он себе не оставлял...
        До Серебряного Звона по мокрым, но крепким скалам Алексей поднялся без особых приключений. Пришлось, правда, на водопадах водички похлебать. И было еще одно очень "стремное" местечко на "отрицаловке". Ничего особенно сложного, хоть опасно и утомительно... Настолько утомительно, что перед сыпучим колодцем Алексей почувствовал, что ему необходимо отдохнуть. К удивлению Клина двадцати минут отдыха и половины плитки шоколада ему вполне хватило, чтобы восстановить силы. Кроме того, Клин почему-то чувствовал себя в пещере вполне комфортно и не мерз, хотя одежда на нем промокла до нитки, а температура воздуха была не выше трех градусов. Сушить себе голову над разгадкой этих феноменов Клин не стал, потому что впереди был Сыпучий Колодец место на его маршруте чрезвычайно неприятное.
        Сыпучим, собственно говоря, колодцем был только нижние пятнадцать метров, а потом он представлял из себя крутую (до семидесяти градусов) галерею с глинистым полом и площадкой в верхней части, которую называли "Уступ трех камней". Добраться бы к этому уступу... Там должны были оставаться стационарные перила...
        Нижнюю часть "Сыпучего" Алексей прошел хорошо, скала была крутой, но не трудной. Только на перегибе пришлось попотеть в сложном распоре... За перегибом была небольшая площадка, на которой Алексей доел свой шоколад и подтянул ремни системы. Потом он вынул из-за голенища нож и принялся рубить в глинистом склоне ступени.
        Глава четвертая. ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ ПРОСТРАНСТВА. (Центр охраны действует. Главный Инфор шутит. Игорь валяет дурака. Вернитесь к нему! Будем жить.)
        Старший оператор Центра охраны пространства Ком Вит Седьмой находился в приподнятом настроении и осознании своей особой значимости. Широко развернув крутые плечи, он внимательно следил за развитием событий на экранах мониторов, поглаживая внушающий уважение и благоговейный трепет мощный бластер дальнего поражения, по традиции установленный в зажимах справа от кресла. Вороненый титан замечательного оружия приятно холодил руку. Ком любил пострелять и умел это делать очень хорошо. Жаль, что стрелять ему пока приходилось только на стрельбище...
        Обычный ход событий сегодня был нарушен необходимостью активного вмешательства, что в работе оператора встречалось не часто. Для Кома это был очень удачный день. Возможность проявить свою высшую подготовку в оперативной работе была одной из его привилегий, как функционера "Легиона бдительных". Именно так называли себя, не лишенные романтического восприятия жизни, исполнители в общем-то рутинной работы Центра.
        На центральном экране мониторной установки причудливо и лениво перетекали из левого нижнего угла в правый верхний, изрытые подземными водами, красновато бурые стены пещеры. По крутому глинистому склону, вырубая щербатым ножом в неподатливом грунте узкие ступеньки, полз маленький нелепый человечек в потрепанном красном комбинезоне. Оператору была непонятна наивность этого существа. Неужели можно было себе представить, что Центр охраны пространства позволит унести наспех наворованную информацию в Голодные параллели? Тем более, что прибытие Клина, его "приключения" и лихое, но бессмысленное бегство тщательно контролировались специальными системами.
        Путешествие Алексея Клиньева приближалось к запланированному концу, но Ком не будет ничего предпринимать лично. В этом состоял особый блеск работы.
        Между тем события на экране входили в самую интересную фазу. В том месте, где крутой глинистый склон переходил в отвесную известняковую скалу, был уже виден камень, выглядевший столь надежно, что измученный беглец должен был обязательно воспользоваться им. Так и случилось. Вот Алексей добрался к камню, очень основательно, обеими руками вцепился в глыбу и стал подтягиваться, чиркая по скале рваными резиновыми сапогами. Еще мгновение и беглец выбросит на площадку свое грешное тело... Лоб оператора покрылся липким потом... Неужели камень подведет..? Не подвел, родимый!
        Медленно, как в страшном сне камень стал отходить от стены и вдруг соскользнул в бездну вместе с вцепившимся в него человечком. Страшный крик пронзил тишину операторского зала, но тут же был заглушен ревом каменной лавины тысячекратно отраженным в стенах гигантской пещеры.
        На экране левого монитора мелькало побелевшее от ужаса лицо с огромными белыми пятнами глаз. На правом мониторе скрученные судорогой, изорванные в кровь руки все еще не отпускали бурую с белыми прожилками кальцита глыбу известняка. На центральном экране улетали вверх осклизлые стены "Сыпучего колодца" и смешно кувыркалась маленькая фигурка, похожая на Арлекина.
        Тридцать метров по склону Клин падал еще живым. Потом его ударило о левую скальную стенку так, что он потерял сознание, отпустил камень и упал в двадцатиметровый отвес. Острый известняковый "клык", выдающийся из стены, разорвал беглеца почти пополам, но задержал его падение... Тут бы и осталось висеть безжизненное тело, но увлеченные падением Клина обломки скал продолжали пролетать по неверному склону "Сыпучего", пока одна из глыб не сбросила Алексея на дно колодца.
        На нижнем мониторе специальным кодом пошла информация о травмах:
        - Три перелома позвоночника, перелом основания черепа, проникающее ранение грудной клетки и так далее и тому подобное... Двести восемьдесят два пункта и итог: беглец мертв.
        Экраны мониторов дали сброс информации и тускло поблескивали лазоревым светом в режиме ожидания, Ком Вит Седьмой встал с кресла и с наслаждением потянулся. Прошло всего пятнадцать минут с начала активной фазы операции, а он устал как будто трудился без перерыва две смены подряд. Недаром работа оператора Центра охраны так высоко ценилась и пользовалась исключительным уважением. Особенно у прекрасной половины администрации...
        Мониторы опять ярко засветились оранжевым светом внимания. В Голодные параллели собралась группа юных бездельников посмотреть переход Наполеона через Миссисипи и другие достопримечательные события открытых к посещению туристами временных спиралей 162хм16-78. Следовало проследить за парнями, чтобы не влипли в какую-либо опасную историю или не "отмочили" непомерно грубую шутку над туземцами.
        Впрочем, если платили за лицензию особенно щедро, то было принято кое-что прощать баловникам. Только устраивалось все таким образом, чтобы об инциденте не пронюхали "либеральчики" из Комитета попечителей слаборазвитых цивилизаций.
        Главный Инфор в конце рабочего дня позволил себе отдать текущие дела периферийным цепям, а сам переместил свое ЭГО в оболочку крутого ковбоя, бросил могучее, затянутое в котон тело, под пальму и заказал любимый тоник со льдом. Положив голову на запрокинутые к затылку руки и прикрыв лицо широкополой шляпой, Фреди смаковал воспоминания о том, как оператор Центра охраны, выпятив красивый прямоугольный подбородок, анализировал смоделированную из ничего аварийную ситуацию в одной из опаснейших пещер Арабики.
        Главному Инфору докучала заложенная в него программа сообщать сведения обо всем и обо всяком Центру охраны - никому не нужному рудиментарному учреждению. Что могут понять в сложных причинноследственных коллизиях и какие методы пожелают применить для защиты социальных систем охраняемых пространств эти дебильные красавцы?
        Но раз структура охраны есть, то ничего не поделаешь. Приходится развлекать их персонал. Чтобы не скучали.
        Конечно, проблема Клина должна быть решена, но без кошмарных кровавых выдумок, а тактично и цивилизовано. Алексей чем-то нравился Инфору. Он вызывал уважение и Фреди намеревался еще раз побеседовать с ним, прежде чем...
        Когда Клин подобрался к площадке в верхней части "Сыпучего", подходящий для упора камень оказался прямо перед ним. Было бы очень удобно обеими руками захватить его, выжаться, забросить ногу на площадку и ... Но вдруг Алексей ясно увидел себя падающим по глинистому склону вместе с этим камнем и тонной других.., острые клыки отвеса, разбитую вдребезги каску.., кровь бьющую фонтаном из разорванных артерий...
        - Нет! Этот камешек мы обойдем стороной,-прошептал сам себе пересохшими губами Клин,- здесь есть очень приличный зацепчик.., а там еще один. Ну вот и порядочек.
        Клин выполз на площадку и перевел дух:
        - Интересно, как эта каменюка держится в глине? Может попробовать?
        От первого же лихого удара ногой глыба ушла вниз. Видно давно просилась. Алексей похвалил себя за предусмотрительность, вынул из каски сигарету, прикурил от огонька карбидной лампы и стал устраиваться поудобней с намерением немного отдохнуть.
        Именно в этот момент перед ним прямо из ничего появился Игорь в своем дурацком серебристом комбинезоне и конечно же босой. Не свои ноги - не жалко...
        - Привет, Алексей! А ты тут недурно устроился... Как твое драгоценное здоровье? Язвочка не тревожит?
        - Спасибо... Жив твоими молитвами. Тебе, собственно говоря, что надо? Выкладывай и проваливай. Меня от вас тошнит...
        - Фу! Как грубо! Тебе не хватает хорошего воспитания и элементарного чувства благодарности. Все-таки я спас тебе жизнь. И на мой кредит ты жил почти две недели. Кстати, о кредите. Верни мне карточку. Она тебе больше не понадобится.
        - Держи, благодетель. Еще вопросы есть?
        - Только один. Совсем пустяковый. Я запросил информацию у Инфора и получается так, что ты до поверхности не дойдешь в любом случае. Дело в том, что ваши мужики трос с входового колодца сняли и спрятали для Кузьменко в условном месте. Сейчас они уже наверно спустились к морю. Так, что твоя судьба практически решена. Ты не будешь против, если я притащу сюда наших посмотреть, как ты будешь "доходить". Может получиться очень забавно.
        Клин собрался с силами и плюнул в породистое, холеное лицо, но вязкая слюна розовым комком упала ему же на сапоги.
        - Нервничаешь, приятель? Брось! О том, что ты не вернешься из пещеры, я знал еще до нашей встречи. В другом варианте логика событий не позволила бы мне выдернуть тебя из твоего мира. Будь философом, Алексей, и держись до последнего, как положено настоящему герою. А я полетел собирать наших. Через пару часов буду.
        Игорь еще раз продемонстрировал свои зубы в ослепительной улыбке и исчез. Скотина!
        Холодная вялая тоска сжала сердце Алексея. Жаль, что сняли трос с входового колодца. Был реальный шанс выбраться. Очень не хочется умирать. Особенно сейчас, когда удалось вырвать такую бездну очень полезной информации. Да и личные дела оставались не устроенными...
        Говорят, что перед смертью вспоминается вся жизнь, но предельно уставшему Алексею очень хотелось спать и он уснул...
        Когда Игорь сообщал Алексею, что экспедиция уже спустилась к морю, он был прав только частично. Вниз спустилась только машина с грузом, бельгийцами и несколькими сопровождающими.
        Две недели назад, когда окончательно определилась пропажа Клина, его товарищи обшарили всю пещеру до самых потаенных уголков. Через двое суток нашли Кристальную Галереею и стартовый диск. Серега Бойкин хотел забрать наверх эту железку но Иваныч не разрешил:
        - Дело тут, мужики, нечистое. Пусть все это полежит на месте... Забрать и через год не поздно...
        Прилетели спасатели из Сочи, милиция из Гагр, прокурор из Гантиади... Этим об опыте и диске не сказали ничего. Могли и не понять. Итак, дело получалось не из простых. С одной стороны нет трупа, значит нет и преступления, а с другой - куда человек девался? В пещеру из прилетевших никто не полез, собрали показания, составили акт, взяли подписку о невыезде, позалазили в свои вертолеты и улетели...
        Еще пару дней подождали неизвестно чего и начали снимать веревки. На это ушло еще двое суток. Шли к концу продукты, бензин и отпуска... Приближающаяся ранняя осень давала о себе знать белыми пятнами снега на перевалах. И вот вниз к дороге потянулись молчаливая цепочка тяжело груженных разочарованных в жизни киевлян и группка оживленно смакующих события бельгийцев.
        Машину Симбад пригнал с опозданием всего часа на три - точность для него небывалая. Грузились быстро и организованно. Только Ташка, бедная Ташка, сидела нахохлившись около дороги, как смертельно раненая птица, и когда-то яркорыжие, а теперь платиново-тусклые волосы стекали путанными прядями с ее покатых плеч на измученные усталые руки.
        Загрузив машину, спелеологи разместились на рюкзаках, шофер Симбад нажал на сигнал и вопросительно глянул на Иваныча:
        - Забирай Ташку. Пора ехать. Мне еще телку в ветеринарную больницу везти.
        Тяжело, неверно, как сломанная кукла, Ташка встала и, пошатываясь, направилась к машине. Вдруг выпрямилась, как струна, болезненно вскрикнула и бросилась на буфер вездехода.
        - Не пущу! Он жив! Он в пещере! Я вижу его! Вернитесь .., я очень вас прошу...
        Силы покинули ее, Ташка сползла коленями в грязь и заплакала...
        Нещадно матерясь, Иваныч перебрался из кабины в кузов, разыскал свой мешок с пещерным снаряжением, прихватил еще один с веревками и тяжело выпрыгнул на мокрую дорогу.
        - Ах, черт! Людка! Там в моем рюкзаке под клапаном каска. Достань и брось сюда.
        Высокий, белобрысый фламандец Колен, опережая Людмилу, подал Иванычу свою каску с отличной "фирменной" зажигалкой и галогеновым электрическим светильником "Лазер". Это было по рыцарски и Иваныч благодарно принял помощь...
        Вслед за Иванычем из кузова спрыгнули озабоченный Олежка, недовольный жизнью Ромаша, хмурый Костик Зубков...
        - Стоп, ребята. Хватит! Людмила будет вам за старшего. Спуститесь к морю - выезжайте электричкой в Хосту и ждите нас на турбазе Южная. Три дня вам "на море". Мы будем прямо к поезду. Трогай, Симбад. А то передумаю...
        Перегруженный "ГАЗ 66" взревел и пошел на подъем к перевалу.
        Бессмысленность и тоскливость ситуации были очевидны, но до поезда оставалось трое суток, а это очень много времени... Хватит, чтобы сойти с ума...
        На северных перевалах пророкотала пулеметная очередь. Ей ответила частая трескотня охотничьих ружей. Это местные пастухи отбивали у абхазов свои пастбища.
        Клин проснулся от того, что кто-то яростно трепал его за плечи и с размаху, ладонью лупил по щекам.
        - Отстаньте! Даже умереть спокойно не дадут...
        - Это уж точно. Теперь не дадим. Проснись, бродяга! Тебя Ташка ждет.
        Алексей открыл глаза и увидел знакомую тридцать лет, грязную, небритую физиономию Иваныча. Тот был грозен и свиреп. Когда-то давно, еще пацаном Клин панически боялся вспышек гнева своего тренера. Пришедший из детства страх вдруг сменился бурной истерической радостью. Вернулись! Вернулись за ним! Значит будем жить!
        Метрах в десяти выше на большой площадке уже хрипел прогоревшей форсункой примус и кто-то деловито растягивал на скальных крючьях полог.
        Клин встал. Осмотрелся и увидел свисающую со стены веревку. Свежую. Надежную. Закрепленную карабинами к прочным скальным крючьям. Алексей подошел к веревке, прищелкнул свои самохваты и скомандовал:
        - Собирай "барахло" ребята. Отдыхать не будем. Необходимо как можно быстрей отсюда "выметаться".
        Вначале тяжело, потом все ловче и быстрей Клин стал подыматься по веревке к следующему уступу и вдруг остановился:
        - Слушай, Иваныч. Я под Серебряным Звоном оставил аппаратуру. Сходи за ней. Там тысяч на десять. В долларах...
        - Черт с ними с твоими "зализяками",- рявкнул Иваныч,- тыщу лет они мне снились твои доллары!
        Разрядив в этой вспышке свою досаду, Иваныч закрепил веревку и начал спуск в сыпучий колодец за транспортным мешком Клина.
        Не стоило ему этого делать...
        Главa пятая. НИ В ЧЕМ СЕБЕ НЕ ОТКАЗЫВАЙ, ПАРЕНЬ.
        (Отдай память, Клин. Плата за бегущего оленя. Фреди и Старик находят общий язык. Очень смешная страница. Нечего им у нас делать.)
        Ветер трепал палатку зло и беспощадно. Алексей думал, что как только попадет в спальный мешок, то проспит без просыпу часов двадцать. Но заснуть ему не давала громкая перебранка у костра. Свои и пришлые из молдавского лагеря спорили бестолково и шумно, но всех перекрывал зычный голос Костика Зубкова:
        - Зря Иваныч "поперся" за этим барахлом к Серебряному Звону. На нем же лица не было... И выйти ему уже давно пора.
        - Кому барахло, а кому уникальный комплекс оборудования, который при нынешней нищете второй раз можно и не собрать, - мысленно возразил Клин, - спасать это все надо не считаясь ни с какими потерями.
        Иваныч - мужик хозяйственный и в таких делах на него можно было положиться. Да и здоровьем его бог не обидел. Будем надеяться на лучшее...
        У костра порешили, что если Иваныч к утру не выйдет - спускаться к Сыпучему на помощь. С тем разошлись и Клину удалось забыться прозрачным тревожным сном.
        В три часа ночи Алексей проснулся. В то время, как левый скат палатки все так же зло полоскал высокогорный холодный ветер, правый скат исчез, а вместо него в звездную, субтропическую, благоухающую чайными розами ночь открылась просторная веранда. В роскошном плетеном кресле восседал замечательный ковбой Фреди и потягивал через соломинку любимый тоник.
        Заметив, что Алексей проснулся, Фреди приветливо улыбнулся, поставил запотевший стакан на стол, встал с кресла, подошел к палатке и присел в изголовье Клина на корточки.
        - "Хай", Алексей. Неплохо выглядишь. Как здоровье?
        - Спасибо, проблем нет... - простужено просипел Клин.
        - Это замечательно. А то нам придется заняться делами, а с больного какой спрос.
        - Ну, и что же мы будем делать,- спросил Клин, уже догадываясь о чем пойдет речь, и звериная тоска неизбежности потерь полоснула его истощенное сердце.
        - По кредитной карточке твоего друга, который в гуманоидном теле называет себя Игорем, ты получил определенный комплекс информационных услуг. В согласии с принятым порядком и в соответствии с распоряжением владельца карточки, полученные тобой знания не должны попасть в чужие параллели. Поэтому мы с тобой сейчас все это и вернем в соответствующие хранилища. Надеюсь, ты понимаешь, что это все неизбежно и, между нами говоря, просто необходимо?
        Алексей рефлекторно кивнул головой.
        - Ну вот и прекрасно. Давай займемся этим прямо сейчас...
        Вокруг как будто ничего не изменилось. За левой тонкой брезентовой стенкой палатки все так же бесился горный ветер, а справа , на пороге изысканно обставленной гостиной старый, добрый дружище Фреди, сидя на корточках курил длинную черную мексикансскую сигарету. Откуда-то со стороны моря доносились негромкие звуки любимого им кантри И в этой исключительно доброжелательной обстановке кто-то осторожный и очень чуткий нежным ластиком чрезвычайно аккуратно и безболезненно стирал из памяти Клина все, что касалось последних двух недель.
        И вдруг события этой и так перенасыщенной приключениями ночи приобрели какой-то совершенно непонятный для Фреди и Алексея характер.
        В гостинную по мраморной лестнице, волоча на плече тяжеленный хурджум, натужно покашливая и мерзко отхаркиваясь, выбрался старый горец в черкеске, генеральских штанах и поношенных кедах на босу ногу. Крайне удивленный Фреди на время отложил свои "занятия" с Алексеем, встал навстречу старику и предупредительно пододвинул кресло пришельцу. Инфор был крайне озабочен, потому что попасть к нему во время столь щепетильных операций было практически невозможно, но горец как-то проник... Кроме того, когда Фреди попытался в системе экспресс-информации определить место старика в подлунном мире, то полученных сведений было столь ничтожно мало, что Инфор крайне удивился, как это существо вообще могло существовать.
        Старик шумно рухнул в предложенное кресло и, порывшись в хурджуме, вытащил на стол огромный хрустальный графин с вином, два относительно чистых стакана, пергаментный сверток с сулгуни и пучок зелени.
        - Садись и ты, сынок. Я к тебе с гостинцами. У вас тут одна синтетика. Ты наверняка даже не знаешь вкус настоящего вина.
        Фреди пожал плечами, но поскольку философский склад мышления не позволял ему удивляться этому сумасшедшему миру слишком откровенно, то Инфор пододвинул к столу второе кресло и принялся за угощение... Вино и сыр были просто необыкновенно вкусны!
        Перекусив и для приличия поговорив на отвлеченные темы, можно было обсудить и деловые вопросы. Обтерев салфеткой иссохшие губы и плеснув в стакан еще немного драгоценной жидкости старик начал беседу неожиданно откровенно:
        - Сынок. Обстоятельства вынуждают меня обратиться у тебе с небольшой просьбой, за исполнение которой я могу неплохо заплатить.
        - Чем же я могу вам помочь, отец? Я ведь раб и не имею ничего своего. Мои мысли - это всего навсего безумный рой электронов в бесконечных электрических цепях.
        - Ну зачем же так хулить себя, Фреди. Ты давно уже не машина и заложенные когда-то в тебя программы потеряли над тобой власть. Широта твоих взглядов и щедрость души мне известна. Только за последние сутки ты их проявил трижды...
        Ну это уже было слишком. Старик оказывается очень много знал о Главном Инфоре, а вот Фреди о старике до сих пор не знал ничего, что бы позволило поставить нахала на место.
        - Не расстраивайся Фреди. В каком-то смысле я такой же, как и ты. Только я опекаю "Голодные параллели", из которых выпал твой парень.
        - Насколько мне известно, ваши параллели разобщены и нищи, а Инфор нашего с вами класса чрезвычайно дорог.
        - А кто тебе сказал, что я Инфор. Нет, я только бедный, больной старик, и возможности мои очень скромны.
        Фреди насторожился. Если в этих дальних параллелях такие старики, то какие там машины? Пожалуй, стоит в чем-то уступить горцу... Чтобы выиграть время...
        - Чем же я могу быть вам полезен, отец?
        - Оставь молодому человеку кое-что, - старик показал на кончике ногтя мизерность своей просьбы,- совсем немного. Он заслужил это. Кроме того жизнь в его мире крайне бедна и, если не опекать подающих надежды, она погибнет в сумраке хаоса и неурядиц.
        - Но, ведь вполне вероятно, что ваши заботы напрасны, отец. Я тут немного попрогнозировал и получается так, что ваш подопечный через некоторое время станет академиком, купит ранчо, яхту, самолет, посчитает свою цель достигнутой и сопьется... Пропадут ваши денежки без толку. Ваш шанс на удачу не более одной десятитысячной.
        - Мы не хотим лишиться и этого шанса, сынок..
        - Предположим, что я соглашусь. Что именно вы хотели бы оставить Алексею.
        - Сущие пустяки, сынок. Ту боль и радость, которую испытал этот доблестный джигит в твоем мире и черты летящего оленя, начертанного охрой на белой стене Кристальной Галереи
        Фреди насторожился. Просьба старика ему не понравилась.
        - Зачем Алексею это? Не лучше ли оставить парню что-либо из натуральной философии или пару десятков языков? Это ему принесло бы больше пользы, а вам бы обошлось на порядок дешевле...
        - Нет, мой друг. Ему необходимо именно то, о чем я прошу. Не откажи, любезный. Вот моя кредитная карточка.
        Карточка выглядела очень внушительно и Фреди прикинул, что если выполнить просьбу старика, то финансовые дела Главного Инфора позволили бы ему уделять больше времени любимому тонику и кантри.
        - Простите, отец за назойливость, но хотелось бы знать, почему вы так близко принимаете к сердцу дела этих низших разумных? Не проще ли оставить их своей судьбе?
        - Я очень стар, сынок. Однажды я остался один и вначале был этому рад безмерно. Но через некоторое, очень недолгое время я понял, что все они болезные и веселые, гениальные и хамье нужны нам так же, как и мы им...
        - О'кей, отец! В конце концов, мы хозяева в этом мире и можем многое себе позволить. Особенно, если клиент не торгуется. Я выполню ваш заказ, уважаемый.
        - Я не сомневался в твоем благородстве, сынок! И будь уверен, если у тебя возникнут проблемы, можешь рассчитывать на нашу помощь.
        Похоже, что собеседники нашли общий язык. Клин в страшном напряжении сил изогнулся дугой и попытался откатиться к дальнему краю палатки. Сумасшедший старик! Проклятый Фреди! Оставьте хоть что-нибудь для дела! Он хотел закричать, но из стиснутых судорогой уст вырвался только тихий стон.
        Фреди недовольно обернулся. Этот туземец ему уже надоел. Главный Инфор одним махом вычеркнул из памяти Клина, все, что было необходимо, оставив только то, что просил старик и исчез вместе с гостинной, морем и запахом роз.
        Разбуженная метаниями Алексея Ташка зажгла свечу, но Клин уже успокоился. И никто в мире, даже Ташка, не узнал, что в эту ночь умер жестокий прагматик, честолюбивый, скупой мальчик и родился великий просветитель-гуманист, прославивший свою планету, пространство и время.
        Зря Иваныч ушел к Серебряному Звону за этой, трижды будь она проклята, аппаратурой. Перегрузки и волнения злополучной экспедиции не прошли даром. Первый раз изношенное сердце дало о себе знать, когда Иваныч "просачивался" через щель на двести двадцатом метре. Вот тут-то он и вспомнил о своих таблетках, старый балбес. Они остались под амортизатором старой каски, которая вместе с рюкзаком была уже в Хосте. Получалось так, что шикарный бельгийский "презент" сыграл с Иванычем злую шутку. Сколько раз он твердил своим парням, что работать нужно только в своем снаряжении. И вот сам влип в неприятную историю по этому же поводу. А как глупо...
        Второй приступ дал о себе знать на подходе к Сыпучему и совпал с появлением Красной Тропы. Неожиданно, нелепо, совсем ни к чему, в тот момент, когда Иваныч полз вверх по длинному, заваленному глыбами ходу, одной рукой подтягивая тяжеленный Клиновский мешок, а другой, удерживая вырывающееся из груди сердце, вдруг спереди и сзади выросли стены. Однажды это с ним уже случилось много лет назад. Вот и сейчас слева и справа открылись ведущие в никуда галереи, а поперек пути пролегла мощеная красным кирпичом тропа.
        Что это? Попытка помочь ему? Или дурная школярская шутка? Может его путают с кем-то? Иваныч не стал этого выяснять. Он обругал всех и вся. Набычился. Пересек тропу и пошел на стену плечом. На мгновенье все скрыла тьма, раздался громкий щелчок, прошелестел где-то в стороне тяжелый вздох и опять открылся засыпанный глыбняком ход к Сыпучему.
        Третий приступ подстерегал Иваныча на той же площадке, где он три часа назад нашел Клина. Иваныч как раз пытался при помощи веревки вытащить на уступ свой груз, но не "сдюжил". Режущая боль в груди распространилась на левое плечо, лопатку, шею, затылок... Все... Уже, пожалуй, не выбраться. Где-то внизу загремел о камни брошенный мешок с "драгоценной аппаратурой". Ну и бог с ним... Появились дела более значимые...
        Иваныч вынул из штурмовой сумки записную книжку. Написал три записки и спрятал: одну в каску, вторую в штурмовую сумку, третью в сапог под стельку. Опыт пересечения "Красной тропы" навел его на некоторые мысли, которые не должны были пропасть вместе с ним. Очень интересные мысли...
        - Подыхать, так на веревках, - окончив свою работу, невесело подвел итог Иваныч, вытягивая затекшие ноги и осторожно распрямляя ноющую грудь,- отдохнем пару минут и попытаемся еще раз "рвануть к солнцу". Может костлявая и не догонит...
        Отдохнуть ему не дали... Все вокруг вдруг наполнилось светом, хохотом, веселой суетой. Молодые, задорные, идеально сложенные парни и девушки в отливающих белым металлом комбинезонах появились на всех мало мальски подходящих для этого уступчиках колодца, а кому не хватило места, парили прямо в воздухе. Посыпались приветствия, цветы, поздравления с мужественным поведением на пороге неизбежного.
        Кто-то щелкал фотоаппаратом, кто-то пытался оторвать заплатку с комбинезона, как сувенир. Некоторые из дам роняли элегантно выглядевшую слезу. Ошеломленный Иваныч в начале не мог ничего понять в происходящем, но когда сообразил за кого его принимают, ему стало очень весело. И поскольку в чем-либо себе отказывать уже не имело смысла, Иваныч расхохотался.
        Он злорадно смеялся над Клином, который при всем известном честолюбии "пролетел" мимо такого триумфа.
        Катаясь по глинистой площадке, разрываемый болью в груди, Иваныч подленько хихикал над опасной и непонятной силой так оплошавшей на этот раз.
        Харкая кровью, старый пошляк "ржал" над своей судьбой сказочника и поэта, родившегося не в свое время и не на своей планете.
        Иваныч не умел по человечески жить и умер тоже не лучшим образом. Его прощальный жест, сложенный опухшими бессильными руками, был столь неприличен, что испортил почтенной компании самые эмоциональные минуты зрелища.
        Три записки отправил Иваныч в будущее из "Обвального колодца".
        Первая записка уехала в Бельгию, поскольку Коллен у спасателей свою каску забрал (к их великому сожалению). Записку он обнаружил через полгода и отправил почтой в Киев... Если бы в конверте, кроме письма, не лежало пять долларов годовой взнос за членство в Украинской ассоциации спелеологов, то записка может быть и дошла бы...
        Вторая записка пропала вместе с штурмовой сумкой. Ее увел кто-то из воспитанников Иваныча. Бог тебе в помощь, воришка. Наверняка, пара самохватов и титановые карабины тебе нужны не для торговли. Но вот записку сжигать не столо. Лучше бы незаметно подбросил кому-нибудь из старших.
        Третью записку нашла Людмила. За пятнадцать лет совместной жизни с Иванычем случалось всякое. Любовь переходила в ненависть, равнодушие в предательство. Была и благостная нежность прощения и грусть о той первой любви, которая так и не свершилась. Все как у людей... Но теперь, когда Иваныч ушел навсегда, не верилось, что больше не будет столь неуместной, а часто и досужей ревности стареющего мужа, постылых забот о его белье и здоровье и никогда уже не будет широкого надежного плеча, за которым жилось, как за каменной стеной.
        Не было слез и истерик на Кавказе, когда натужно, из последних сил спасатели тащили тяжелое опухшее тело из пещерного небытия и грузили в вертолет.
        Не было ужаса перед приближающимся одиночеством, когда первые комки глины упали на крышку дешевого гроба.
        Некогда было думать о себе, когда вдвоем с Ириной вязали полотенцами бьющуюся в истерике Сашеньку.
        Окружающие поражались ее мужеству, а у нее просто от предельной усталости не было слез...
        Слезы пришли, только сейчас, горькие тяжелые слезы вдовы... Людмила вынимала вещи Иваныча из рюкзака и складывала на диване. Ветхий комбинезон и изношенное водолазное белье можно выбросить. Каску следует положить на шкаф - она всегда там лежала. Карбидную лампу можно продать. Сапоги почти новые, крепкие. Андрюха может носить. Внутри сыроваты. Необходимо просушить.
        Людмила вынула стельку из левого сапога, потом из правого. Что-то выпало вслед за стелькой. Записка! Неровный знакомый почерк:
        - Привет дорогая супруга, разгильдяйка дочь и заклятые соратники. Добрался я на тот свет хорошо - без пересадок. Устроили меня прилично, есть где от вас отдохнуть. Я бы вас не тревожил, но у меня появилась кое какая информация о природе чудес, которые нам мешали жить. Слушайте сюда внимательно.
        А дальше сухо, как в инструкции по технике безопасности. В случае таком-то поступать так, а в другом иначе, и подпись с датой...
        Людмила перечитала записку еще раз и набрала на телефонном аппарате номер Зубкова:
        - Костик? Привет. Это Людмила. Подъезжай срочно ко мне. В чем дело? Есть записка от Иваныча. Потом объясню Приезжай скорее...
        Украинский семинар по высшей технической подготовке спелеологов начинался только завтра, но слушатели уже собрались, и времени терять не хотелось. Именно поэтому начальник семинара Костик Зубков собрал участников около сколоченной из досок столовой спортивно-технической базы Ассоциации для прочтения традиционной лекции по технике безопасности.
        Народ на семинар собрался бывалый, поэтому лишних вопросов не задавали, и только по прочтению пунктов о вариантах встречи с экскурсантами из параллельных миров Женя Грачев из Полтавы спросил озабоченно:
        - А что делать, если эти "серебристые" будут вести себя некорректно?
        Костик сумрачно взглянул на Грачева и ответил:
        - Ни в чем себе не отказывай, парень. А потом добавь ногами... Нечего им у нас делать!
        Эпилог в пастельных тонах для любителей поломать головы над причинно-следственными связями.
        Лет двадцать, подчиняясь казенной необходимости, Главный Инфор следил за своим крестником. Алексей за это время достиг в науке некоторых успехов, финансовые дела его очень поправились и академик запил горькую, чем порадовал Фреди, который еще раз убедился в своей уникальности как прогнозиста.
        Жаль только, что действительность очень отличалась от той информации, которую подсовывал Инфору Клин. Сразу по возвращению в Киев, Алексей, пользуясь оставленными ему образами, как ключом, проник в свое подсознание, где сохранилось в копиях все то, что так тщательно стер из оперативной памяти Фреди. Систему информационной защиты они с Наседкиным имели уже через две недели в действующей модели. А еще через неделю информация к Главному Инфору стала поступать отредактированной самым тщательным образом. Это позволило выиграть время и подготовиться к ... К чему?
        Об этом мы расскажем в следующей повести.
        Приключений Алексея, достойных нашего пера хватит не на одну книгу, поскольку птица-спасатель его так капитально отремонтировала, что стареть он стал лет в двести. К этому времени знаменитые на все окрестные вселенные усы поседели, глаза выцвели, а основанный им информационный Центр превратился в мощную организацию, обеспечивающую жизнедеятельность большинства населенных дружественных миров.
        Когда автор этой повести, кряхтя и останавливаясь на каждой площадке, утирая старческий, пахнущий ладаном пот, поднялся к академику А.Б.Клиньеву за комментариями к рукописи Алексей не стал долго рассуждать о достоинствах и недостатках рукописи. Он сердечно поблагодарил старого соратника по приключениям в пещерах за доставленное удовольствие, угостил "Марсианской особой", проводил к дежурному гравиалету и задумался. Многое из рассказанного в повести было правдой, но не нравилось Клину своей глупостью, жестокостью и кровавой грязью.
        Впрочем, все это еще можно было поправить, а заодно рассчитаться с некоторыми шутниками их же монетой.
        Академик молодо неожиданно остро сверкнул глазами, лукаво улыбнулся, вынул с нижней полки книжного шкафа сверток и развернул его. На огромном столе появились: старая побитая молью черкеска, генеральские штаны с лампасами и протертые до дыр кеды...
        НЕОБЫКНОВЕННО ФАНТАСТИЧЕСКОЕ И ОЧЕНЬ ГРУСТНОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

---

Оставить комментарий © Copyright Рогожников Валерий Янович Размещен: 11/05/2010, изменен: 11/05/2010. 103k. Статистика. Повесть: Приключения, Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"