Валерий Рогожников



ПАРЯЩИЙ ЛИСТ ИЛИ СВЕТ НА ДНЕ КОЛОДЦА.



        Неподготовленному читателю эта повесть покажется фантастической до неправдоподобия. А ведь все изложенное ниже - скучнейшая правда. Под землей человеку в спелеологическом комбинезоне и видавшей виды каске встречаются такие загадки, которые большинству ученых не по зубам. В сборничке "Крутые рассказы старого спелеолога", опубликованные некогда автором под горячую руку, некоторые, самые безобидные факты были приведены, и с тех пор я потерял покой. Юные и не очень юные любители приключений по несколько раз в день приставали ко мне с вопросом: "Неужели все это правда?" Чтобы раз и навсегда избавиться от этих неприятностей, мне пришлось написать повесть "Тройной прыжок сквозь черное пламя", в которой, как мне казалось, очень убедительно объяснялись загадки "Крутых рассказов". Вероятно, повесть получилась не очень правдоподобной, поскольку недоверчивых и любопытных только прибавилось.
       Повесть "Парящий лист или свет на дне колодца" призвана поставить последнюю точку (если удастся это сделать) в моем старательном исследовании и удовлетворить законный интерес спелеологической общественности, интересующейся строгими научными исследованиями, результаты которых изложены для доступности в несколько свободной форме в виде литературного произведения.
       Если даже после прочтения этой повести у кого-то останутся сомнения, то пусть он приходит в наш клуб. Ему там и не такое расскажут...

С уважением к братьям по каске:

АВТОР

Лист первый.

ЭТИ ПОЙДУТ ВСЕ И БУДЕТ ПОЛНЫЙ ПОРЯДОК

Знаменит был еще тем, что однажды перегнал в самогон четыре ящика шампанского.

(Из воспоминаний современников об Олеге Клиньеве)

Испуганно птица в груди встрепенулась,
Стрелою взметнулась в пещерную высь,
На гранях кристаллов легонько мигнула
И хрупкой камелией канула вниз...

(Олег Клиньев, 1995 г. "Нахимовская")
       Офис министра охраны президента Павла Тарасенко (агентурная кличка "Тарик") находился на двадцатом этаже огромного сооружения известного в народе под названием Кирпич.
       Взлет рядового агента СБ к вершинам власти был загадкой только для дилетантов которым была неизвестна его старинная дружба с нынешним президентом.
       Заботиться о безопасности будущего лидера страны Павел Григорьевич начал еще в те времена, когда совсем неожиданно один за другим стали лопаться банковские структуры, а оставшиеся были слиты в единый Национальный Банк Возрождения Республики. Тогдашнего президента многострадальной страны хватил традиционный инфаркт и бедняга отбыл на свою виллу в Калифорнии в почетную отставку, сопровождаемый многочисленной прилично упакованной родней. Его место после некоторой заминки, необходимой для соблюдения приличий, занял друг детства Павла Григорьевича вицепрезидент Андрей Романенко, известный в дипломатических кругах, под прозвищем "Ромаша". Происхождение этого прозвища никто не помнил, а мексиканский журналист Хосе Мартинес, проявивший излишнее и совершенно неуместное любопытство, однажды выпал из окна двенадцатого этажа своего отеля.
       Первым же декретом президента был указ о борьбе с организованной преступностью... Люди хоть что-то понимающие в политике и экономике, сразу стали паковать чемоданы, но не успели вынести их даже в прихожую, как были перекрыты все границы... Доллар быстренько рванул вверх, но купить его было негде... Страна сделав крен на криминальное крыло, oчeредной раз рухнула куда-то в пропасть. Но почему-то до дна не долетела... Было совершенно непонятно откуда вдруг в бюджете появилaсь валюта, чтобы прилично подкармливать огромную армию безработных и организовать широкомасштабное обучение населения основам космонавтики.
       Политические обозреватели за рубежом только за голову хватались: "Зачем пятидесятимиллионой стране десять миллионов космонавтов?"
       Изголодавшиеся за очередной тур шоковой терапии люди, еще способные на какие-то действия, связанные с самосохранением, таких вопросов себе не задавали. Они ринулись в приемные комиссии, выстаивали огромные очереди, пытались всунуть чиновникам почтовый конверт с гривнами. Взяток почему-то никто не брал, а в школы принимали практически всех, кто был способен учиться. Отсев в процессе обучения был тоже очень небольшим, потому что стипендию давали только тому, кто успевал по всем предметам и удачно сдавал тесты. А стипендия была столь достойной, что можно было позволить себе такое, о чем раньше и не мечталось.
       В стране, в недавнем прошлом известной потрясающей воображение нищетой населения, как по волшебству появилось огромное количество автомашин приличных марок, из подвалов и хрущоб народ переселился в ранее пустовавшие кварталы для состоятельных граждан, резко повысилось потребление всяческих деликатесов, активизировали свою работу и разнообразные сервисные службы.
       Экономисты разводили руками, поскольку никак не могли понять, откуда свалилось такое благополучие... Страна с восьмидесятого места по уровню жизни передвинулась на четвертое и уверенно шла к третьему...
       Все эти блага коснулось, к сожалению, не всех. И министру охраны президента Павлу Григорьевичу это было известно лучше многих, поскольку именно с такими типчиками и были связаны большинство забот его тайного ведомства. Глаз нельзя было спускать с них, но квалифицированных специалистов, как всегда, не хватало. Министр задумчиво перелистывал объемистый том агентурных донесений, посвященный нашему старому знакомому инженеру Наседкину и терзался сомнениями. Уж очень интересно сложилась жизнь талантливого инженера Например - двадцать первый век Наседкин встретил в колонии усиленного режима и, как показывали материалы следствия, - вполне заслужено.
       Превращение ведущего инженера в матерого уголовника произошло после того, как прогорел вроде бы твердо стоящий на ногах Голдбанк, в котором Наседкин заведовал ремонтом и обслуживанием компьютеров Полтора года безработицы довели Димку до такого состояния, что когда его подобрал главарь авторитетной Левобережной мафиозной группировки по кличке "Орлик", то инженер с радостью бросил свое место на барахолке, где занимался торговлей самодельными чипами к игровым автоматам, и принялся с энтузиазмом клепать плазменные резаки для вскрытия сейфов.
       Пару лет это дело процветало, пока вся молодежь, составляющая основной боевое ядро группировки не ушла в школы космонавтики. Орлик пытался восстановить свои дела, организовав крутую разборку, но тут произошло совсем непонятное. Курсанты школы повязали отца мафии вместе с его активом и сдали полиции, а та почему-то не выпустила Орлика на следующий день с почестями... Как это было в недавнем прошлом принято...
       Наседкин в боях с курсантами не участвовал вследствие твердых буддистских убеждений, но неприятности не минули и его. Когда к нему в мастерскую однажды поздним вечером пришли полицейские с обыском, то их радости не было предела, поскольку очень удачно попали на испытания нового лазерного резака, которым инженер увлеченно потрошил патентованный австрийский сейф. Новое изобретение Наседкина так понравилась судьям, что Димка получил десять лет с конфискацией.
       Конфисковывать было практически нечего да и весь срок Наседкину отсидеть не удалось, поскольку он срочно понадобился академику Клиньеву. Как удалось Алексею Борисовичу так быстро вызволить инженера из-за решетки без затраты больших средств на взятки - неизвестно, но уже через три дня после первого неофициального запроса Димку доставил в Институт Информации усиленный конвой составленный из старших офицеров ГБ. Сдав Наседкина офицеру охраны института гебисты выпили традиционную рюмку коньяка и удалились удивленно пожимая плечами. Им было совершенно непонятно, что могло заставить президента выполнить нелепый каприз престарелого чиновника от науки. Президент же знал гораздо больше о возможностях академика, но тоже не мог никак понять, что может быть общего у старого пропитанного алкоголем академика и моложавого уголовника вегетарианца ... Разобраться в этой странной ситуации получил указание верный Тарасенко, но доклады, внедренных в институт агентов спецподразделения министерства охраны президента, были скучны до идиотизма и сводились в основном к тому, что все рабочее время академик и инженер посвящают конструированию и дегустации новых спиртных напитков, а свободное от общения с академиком время Наседкин тратит на разработку программы для игры с компьютером в четырехмерный преферанс. Кстати, без особых успехов...
       Полгода специальных наблюдений двух десятков профессиональных разведчиков усиленных особым суперинтеллектуальным подразделением, анализ собранных данных специальной для этого созданной группой специалистов и прогноз, построенный на основании этого анализа, позволяли определить создавшуюся проблему, как несущественную. Ознакомившись с четырьмя толстенными томами выводов (Тарасенко не любил работать с компьютером, поскольку считал, что это плохо влияет на потенцию), министр охраны президента впал в задумчивость:
       "Академик никогда не делал что-либо просто так. Даже, если он и запил горькую, то наверняка ему это было выгодно. Не такой был Академик человек, чтобы без толку печень гробить. С другой стороны, если наблюдения результата не давали,значит ничего предосудительного не происходит, или специлисты министерства охраны работают непрофессионально..."
       Такой поворот размышлений так не понравился Павлу Григорьевичу, что он недовольно поморщился и, подмахнув Паркером проект доклада президенту, распорядился специальные наблюдения снять, оставив только предписываемый законом "О безопасности нации..." обычный комплекс слежки по классу Интель.
       - Будем надеяться, что "Клин" и вправду спился. А пока такие, как Клин пьют, "Ромаша" и "Тарик" могут делать все, что угодно... Тем более, что забот намечалось более чем достаточно, - успокоил себя министр, откинулся в кресло, забросил в волосатый рот пару горошин поливитаминов, и занялся мысленным подсчетом своих дивидендов от нового национального проекта президента "Каждый город - курорт с космодромом" и международной программы "Космонавтика в каждый дом".
        За те годы, которые протекли между "Двойным прыжком.." и "Парящим листом..." Олег Клиньев превратился в сухощавого, но очень крепкого мужчину с сомнительной репутацией всемирно известного спелеолга-спортсмена. Судьба носила его по свету в поисках приключений и приличного заработка до тех пор, пока не забросила в грязный кабачок на окраине Аделаиды. Сегодня наш герой после трудного рабочего дня выпив смертельно опасную для обычного смертного норму спиртного, пристроился спать прямо за столом уложив свой чемпионский "фейс" в блюдо с объедками. У изголовья усталого чемпиона стояла пустая литровая бутылка пойла для аборигенов с интригующей надписью "Фаллос умирает последним". Здесь и нашел Олега один из надежнейших референтов академика Клиньева.
       В Австралию Олег попал не случайно. Скорее наоборот... Лет пять тому назад спелеологи-подводники из Аделаиды, пронырнув стометровый затопленный водой участок пещеры, обнаружили два огромных по размерам и поразительных по красоте зала. Олег с тремя приятелями из Бразилии добился контракта на бетонирование причалов для подводных скутеров, которыми туристская компания, выкупившая пещеру, рассчитывала перевозить одуревших от экзотики туристов в подземные рестораны. Каждый день с утра пораньше Олег и его приятели надевали на себя дыхательные аппараты, цепляли под живот запасные баллоны и ныряли в стометровый затопленный туннель Добравшись к месту работ бравые подводники принимали опущенные через буровую скважину стальные капсулы с цементным раствором и десять-двенадцать часов (сколько хватало сил) строили лестницы, смотровые площадки и фундаменты под оборудование и механизмы пещерного курорта.
       Для компании работа Олега была чрезвычайно выгодной, потому что платила администрация Олегу и его товарищам по австралийским меркам гроши. Меньше, чем рядовому рейнджеру заповедника.
       Ну а Олег через две недели работы себя иначе, как с моченым яблоком не сравнивал, а еще через неделю до него наконец дошло, что на лекарства ему в ближайшем будущем, придется потратить гораздо больше, чем удастся заработать. Было бы разумней всего бросить все это сомнительное мероприятие и вернуться на родину, которая к тому времени начала неожиданно бурно процветать, но контракт есть контракт, и жаловаться теперь можно было только на самого себя да на судьбу-злодейку.
       Эти обстоятельства очень портили Олегу настроение и способствовали попыткам утопить обиду в крепких напитках. Так что приход посланца от академика Клиньева был для Олега большой удачей, но он об этом еще не догадывался, в силу вышеприведенных причин..
       Найти Олега для референта не представило трудностей, поскольку вся Аделаида знала где отдыхает в это время дня успевший прославиться лихими попойками и громкими скандалами суперспрортсмен.
       Бармен, коротавший время в полировке бокалов, увидев вошедшего, вопросительно поднял выцветшие редкие брови. Референт подсунул под пепельницу пятидесятидолларовую бумажку, наклонился к волосатому уху бармена и что-то спросил. Тот взглядом показал на Олега, но добавил:
       - Лучше его сейчас не трогать. Опасен в таком состоянии, как бешеный кенгуру.
       - Но я очень тороплюсь.
       - Если убытки за вас счет, то можете попробовать.
       Референт пожал плечами, спустился в зал, подошел к Олегу и стал тормошить за щеки.
       Я не знаю, как выглядит взбесившийся кенгуру. По моему мнению, произошедшее больше напоминало взрыв динамитной шашки.
       Референт академика был крепким мужиком неробкого десятка, но среагировать на ситуацию не успел и, пролетев над тремя столами, врезался головой в игровой автомат. Обиженная машина удивленно крякнула и на плечи лежащего референта хлынул дождь серебряных монет, а Олег опять рухнул лицом в полюбившуюся ему тарелку и горько заплакал. Бармену эта ситуация было не внове и он вызвал из зала для чистых гостей официантку Фаиночку, которая за десять минут при помощи ласки и транквилизаторов восстановила Клиньева младшего до человеческого состояния.
       Референта к этому времени уже перебинтовали и привели в себя, после чего оробевший посланец академика поведал Олегу, что неустойка туристской фирме уже заплачена, а ему самому следует сегодня же вечером вылететь в Киев. Видно, папочке Олега - академику А.Б.Клиньеву невтерпеж как захотелось переговорить с сыном... Впервые за последние восемь лет... Олег догадывался, что это неспроста. Скорее всего, старый "патриархер" придумал для любимого сыночка очень интересную работенку.
       - Чем дальше в лес, тем толще партизаны, - рассудил Олег в стиле "Никто не забыт, ничто не забыто..", а поскольку на подъем был чрезвычайно легок, то, не попрощавшись с прелестной официанткой Фаиночкой, неблагодарный герой быстро собрал нехитрый багаж, загнал по дешевке свой подводный скутер местным браконьерам, дернул с приятелями по бутылочке 'на посошок и даже успел в аэропорт. А поскольку в самолете тоже наливали, то Олег покидал Австралию в самом радужном настроении:
       - Домой! Домой! На родную Украину!. Подальше от цивилизованных стран, где чужаку за каждый доллар надо выложить здоровья на два, а выпивка в самом захудалом баре стоит пять...
       Международный аэропорт в Борисполе встретил Олега привычным бардаком и грязью. Правда, куда-то подевались рэкетиры и нищие. Вдаваться в излишние размышления не имело смысла. Все выяснится само собой. Машину академик за сыном прислал, но поселил в такой общаге, что и барышню некуда было привести. Хорошо, что в холодильнике нашлась бутылочка коньячка и неплохой набор закусок. Видно, мать подбросила... Могла бы и встретить. Опять, наверно, Лехиных детей к морю повезла. Тому недосуг. Деньги делает...
       Некоторая убогость обстановки Олега не огорчила. Судя по всему предстояла работа, которую постороннему человеку не поручишь. Значит можно будет сорвать с бати по максимальным расценкам и в ближайшем будущем зажить с подобающим, давно желаемым комфортом.
       Олег в тесном душике пополоскался минут двадцать. Горячей воды было вдоволь, что было крайне непривычно для человека, выросшего в Киеве, но парень решил ничему не удивляться... Даже если не увидит обычных очередей за хлебом... Блудный сын академика вернулся на родину не бродить по улицам с открытым от изумления ртом, а принять активное участие в дележе неизвестно откуда свалившихся на его родину богатств.
       Олегу понадобилось минут двадцать, чтобы обзвонить друзей. Большинство из них оказались дома, хотя обычно в это время года уезжали подрабатывать верхолазными работами в Австрию, Бельгию или другие более или менее благополучные страны. Всех их в разных концах света разыскали посланцы института информации и доставили в Киев.
       Первым появился Князь с трехлитровой банкой китайской рисовой водки, пару минут спустя в комнату ввалился Батон с двумя ящиками немецкого пива и Касьян с бутылкой коньяка Наполеон... Еще через полчаса, сея вокруг разрушения и грохот, в номере радостно вопил огромный Костик Зубков, потрясая в воздухе гигантским куском копченого сала... Часа через два в комнате стало так тесно, что невозможно было перейти с места на место, не наступив на какого-нибудь известного спелеолога.
       Выпили по первой, потом еще по одной и только разговорились, как в номере появились два атлетически сложенных мужика в серых с иголочки костюмах, ни слова не говоря, затащили ящик с экраном, похожий на монитор, пару ящиков с аппаратурой неизвестного назначения, подключили все это к электрической сети и удалились.
       Возмущение беспардонным их вторжением еще не утихло, как эти же личности вернулись, выставили на середину комнаты две огромные корзины с напитками и закусками, пожелали приятного аппетита и вышли из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь. В коридоре гостинки мужики приклеились к подоконнику и принялись профессионально скучать. Тот, который выглядел постарше, закурил длинную коричневую сигарету и занялся прицельным сплевыванием через открытое окно на крыши запаркованных около гостинки автомобилей. Более молодой вынул из-за пазухи устрашающего вида пистолет, дослал патрон в ствол, положил оружие около себя на подоконник и прикрыл шляпой.
       Только собравшиеся у Олега в номере спелеологи пришли в себя от шока, вызванного небывалой щедростью академика, разобрали неожиданно свалившиеся на голову деликатесы, расставили продукты и приготовились к продолжительному застолью, как засветился экран монитора, и перед собравшимися явились директор института информации А.Б. Клиньев и его личный инженер Дима Наседкин. Как будто не могли подойти из соседнего здания, расположенного всего в трехстах метрах от гостиницы. Впрочем, может и не могли...
       - Привет наемным самоубийцам, - поздоровался с собравшимися академик. - Как успехи в строительно-монтажной эквилибристике?
       - Спасибо. Хорошо. Пульс еще прощупывается. - Ответил за всех Олежка в стиле "спасатель".
       - Вот и замечательно. Есть у меня для вас любопытнейший проект. О согласии не спрашиваю. У вас просто не будет другого выхода. Уже только одно то, что вы собрались здесь и знаете планируемый состав группы, отказ участвовать кого-либо в запланированных работах является основанием для полной изоляции до конца эксперимента. Я думаю, что смогу это устроить.
       - Ого! Папаша оказывается всаживает меня в неприятную историю, даже не спросив, на кой фиг мне это надо, - разозлился Олег и демонстративно отвернулся к окну.
       - А что будет, если мы откажемся все? - процедил сквозь зубы побелевший от бешенства Касьян.
       - Если откажутся все, то я наберу других. А вы потеряете свой единственный шанс решить все свои проблемы раз и навсегда.
       - Хотелось бы знать, чем мы будем заниматься? - спросил Зуб, отрезая огромным самодельным ножом кусок корейки и намазывая его горчицей. Может нам не хватит квалификации, или чего-нибудь другого?
       - Хватит тебе, Костик, всего, - мило улыбнулся с экрана Наседкин, - И твоего здоровья, и квалификации, и приключений на задницу. Давайте лучше технические детали обсудим завтра со мной. На трезвую голову.
       - Неплохо бы узнать насчет условий оплаты, - подал голос Князев, - а то может нам выгодней было бы податься в школу Космонавтов?
        Академика от такого вопроса аж перекосило, но он взял себя в руки...
        - До конца эксперимента обещаю не меньше, чем курсантам, плюс полная медицинская страховка. В случае удачи эксперимента, получаете хорошую работу у меня в институте и возможность быстрого роста.
        В комнате сразу стало шумно. Такие условия для каждого из них были пределом мечтаний и во многом компенсировали легендарную некорректность академика.
        - Тише вы, шакалы бешеные - перекричал всех Олег и обернулся к цветному изображению отца на экране, - если мы согласимся, какие шансы у нас дожить до конца эксперимента?
        - Если бы этих шансов не было, я бы тебя не пригласил, - буркнул под нос чадолюбивый академик, - а вот количество их зависит от вас не меньше, чем от меня.
       - Так что, мужики, беремся за эту работу или пошлем академика подальше? - проскоморошничал Олег.
       - А можно завтра сказать? - вопросил Зубков наливая в граненый стакан портвейн
       - Нет! - резко ответил Клиньев.
       - Тогда я согласен. Хочется как-то выделяться на фоне повальной космофилии. Мужики, если академик обещает нам так много, то думать особенно нечего. Кому налить? К Зубу потянулись стаканы, мятые алюминиевые и облупленные эмалированные кружки. Андрюха Лукьянчук рвал курицу на части и уговаривал постепенно оттаивающего Касьяна плюнуть на все и съесть еще кусочек.
       Олег подошел к монитору, поближе, так, чтобы закрывая спиной происходящее в комнате, хоть на миг остаться с отцом наедине, посмотрел академику в глубоко запавшие глаза и сказал:
       - Эти пойдут все. И будет полный порядок.
       - Я в этом не сомневался.
       - Могу я увидеть тебя лично? Без посредства этих электронных придурков?
       - Пока это невозможно.
       - Я хотел узнать, что с моим левым братом. Где он?
       - Сейчас он на Тибете... Служит проводником в какой-то альпинистской фирме. Передавал тебе привет.
       Олегу стало грустно до нежелания жить. Когда-то, в пещере Генрихова Бездна он попал в неприятную историю с зеркальным дублированием. Такие вещи случались в подземных межпространственных ловушках...
       Левосторонний братишка Олега оказался приятным парнем, но в семье не прижился... Мама Ташка очень хотела, чтобы ему было хорошо в доме Клиньевых, но что-то не получилось... Не хватило, видно, души, измученной вечными проблемами женщине... Олежка Левый наверняка почувствовал это и однажды исчез... Но вести о себе подавал регулярно из самых, иногда совершенно неожиданных мест.
       Нельзя сказать, что Олег Правый чрезмерно скучал по брату, но бывали времена, когда ему казалось, что у него отняли половину души. Может быть, лучшую...


Лист второй.

УЖИН С ПОКОЙНИКОМ ПРИ СВЕЧАХ И С ЗАГАДКАМИ
Что ж ты, товарищ, без пульса лежишь.
Вставай! Нам в дорогу пора.
( Из пионерской песни семидесятых годов. Позднее шуточный девиз спелеологов-спасателей и четвертого гвардейского коссмического офицерского корпуса.)
Кто здесь живет? Кто в этих стенах дышит?
Какой здесь век втекает в этот год?
Взлетают в небыль стены. Выше! Выше!
И ветер что-то зябкое поет...
(В.И.Ян, дата неизвестна, авторство сомнительно, приписывается по воспоминаниям учеников.)
       Ярко-зеленый в свежих лучах утреннего июньского солнца, чуть подернутый легкой сепью тумана, хребет Берчиль змеился серыми лентами скотоперегонных троп сквозь ослепительно-белые пятна снежников. Лишь кое-где угадывалась старая автомобильная дорога, соединявшая когда-то Ачмарду с высокогорными пастбищами. Дорогу во времена абхазско-грузинской войны разбили танки и окончательно доконали оползни.
       Тишина стояла необыкновенная, а робкая трель какой-то пичужки лишь только подчеркивала ее. Издалека, со стороны Адлера вдруг возник низкий рокот, перешедший минут через пять в мощный все заглушающий рев. Военный грузовой вертолет, сделав круг над Орто-Балаганом, плюхнулся на ригель древней ледниковой долины в двухстах метрах от входа в пещеру Генрихова Бездна и заглох. Зеленое в бурых пятнах брюхо машины лопнуло и по пандусу на альпийский луг вывалились десятка полтора мужиков в ярко-красных комбинезонах. Отойдя от вертолета метров на пятнадцать, прибывшие расселись на камнях и задымили сигаретами.
       Последней неловко спрыгнула с пандуса пожилая, маленькая, очень стройная женщина. Лицо ее болезненно дернулось, но вдруг стало совершенно непроницаемым. Покинув курящих товарищей, к ней навстречу поднялся ладно скроенный худощавый мужчина с острыми чертами лица и наглыми, веселыми глазами.
       - Может полетишь домой, Людмила? Мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось что-нибудь нелепое.
       - Нет, Олег. Я остаюсь. Тебе здесь без хорошего реаниматора не обойтись. А мое здоровье - это мои проблемы. О расходах на похороны тоже можешь не беспокоиться. Моя страховка все выдержит.
       - Ну и шуточки у тебя, мать, - обиделся Олег Клиньев - я тебя взял в отряд в память об Иваныче, а ты вот такое лепишь.
       Людмила недоверчиво фыркнула. В эту авантюру подобрался народ, которому нечего терять. А где же в наши времена найдешь для такого дела врача? Они нынче на свои машины платиновые бамперы ставят... Мода такая пошла среди врачей... Вот и вспомнил Олег о ней...
       - Любишь ты Олег, чтобы все тебе были чем-то обязаны. Это у вас, пожалуй, фамильное. Ладно... Не надувай губы. Я все равно к тебе хорошо отношусь. В память об Иваныче... Лучше начинай разгрузку, а то пилоты уже слегка нервничают.
       Олег медлил вглядываясь в худое, изрезанное морщинами лицо женщины, и смертная тоска осенним бурым листом коснулась его в общем-то черствого сердца:
       - Что же ты сделал с нами за эти годы, господи!
       Людмила нервно кашлянула, отвела глаза и потянулась в нагрудный карман за сигаретой. Курить ей, конечно, не стоило, но отказывать себе в чем-либо тоже не имело смысла. Жить ей оставалось недолго... И медицина, как говорят, уже была бессильна.
       Отчаявшись что-либо прочесть в глазах этой женщины, Олег обернулся к пилотской кабине и скомандовал:
       - Командир! Выгружай!
       Из брюха вертолета выползла платформа, груженная ящиками, мешками и бухтами веревки. Подталкиваемая домкратом, платформа сползла по пандусу в высокую траву и тяжело осела, продавливая своим весом до щебня роскошный ковер из сфагнума, украшенный варварски пышными клумбами чабреца.
       Из кабины показался затянутый в потертую кожу летчик и вопросительно глянул на начальника.
       Олег небрежно махнул рукой:
       - Вали домой, орел. И привет генералу. Прилетай за нами через две недели. Более точные сроки дам дней через пять по радио.
       Пилот прощально помахал огромной черной рукавицей, широко усмехнулся, опустился в кресло и защелкал переключателями на панелях, неторопливо размышляя:
       - Интересно, что навешал на уши нашему генералу этот живчик? Ишь какое ему внимание... Старик из своего собственного огорода ящик помидоров прислал. Такого за последние годы не помню. Разве только, когда командующий Черноморским флотом прилетал... Ну да бог с ним. Этим парням завидовать нечего. Игры у них, обычно, очень опасные.
       Надев шлем, пилот подключил ларингофоны и сообщил вопросительно глядевшему на него штурману:
       - Уходим домой, на Адлер. Кстати, о сегодняшнем полете рекомендую забыть до особых указаний. Очень полезно для здоровья.
       Вертолет загерметизировался, взревел турбинами и улетел вниз по долине, оставив после себя легкий запах гари.
       Проводив взглядом машину, Олег снял с платформы большой, поблескивающий титановым каркасом кейс, отвернувшись от всех, поколдовав над замками, открыл это несгораемое чудо техники, вынул рацию и шифровальный блок. Еще через пару минут в эфир улетело короткое донесение:
       "Вышел к стене. Проблем нет."
       После регистрации подтверждения, можно было считать, что полевая испытательная база Института информации по теме Парящий Лист свою работу начала.
       С точки зрения бывалого спелеолога идея провести первые испытания Парящего Листа в Генриховой Бездне была бредовой. Лучше всего такими вещами заниматься на свежем воздухе или в соляных шахтах. Впрочем, если на шахте нет людей, то она затоплена водой, а если есть люди, то нельзя проводить испытания по соображениям секретности... На открытых пространствах провести такие испытания без нежелательных свидетелей тоже сложно... Да и Наседкин требует особо жестких условий. Что-то у него там в методике испытаний было связано с другими разработками.
       Пока развернули лагерь, перекусили и слегка передохнули, прошло часов пять. А потом откладывать начало испытаний стало некуда и Олег раскрыл первый ящик с дисками. Там их было два. Диаметр каждого 80 сантиметров, толщина двадцать, а вес 30 килограмм С одного торца диска титан был отполирован до зеркального блеска, а на другом слегка рифленом торце, оранжевой краской были изображены две подошвы. Это значит, чтобы сюда становиться ногами... Для тех кто сомневается... Больше на дисках ничего не было, кроме отверстия с резьбой под штырь, за который можно было держаться... Хоть бы этот "гений" догадался какое-нибудь кольцо приварить для переноски. Не плохо было бы иметь и что-то вроде лыжных креплений... Потому что на этих штуках инструкция предписывала летать... А всей инструкции - половина машинописной странички через два интервала...
       Вполне в папочкином стиле. Кто захочет выжить разберется...
       Даже крайне самоуверенному и лишенному какой- либо самокритичности Олегу было не по себе. А как остальным? Но вида никто не подавал... Не принято это было.
       Кое-как обвязав диск репшнуром при помощи узла, отдаленно напоминающего "боченочный", Зуб, Батон и Князь подтащили диск к входовому колодцу и спустили на ближайшую полочку, которая случилась где-то на тридцатом метре.
       Олег в это время надевал на себя все положенное спелеологу снаряжение, мысленно проклиная свою судьбу, папашу, гения Наседкина, проект Парящий Лист и пещеру Генрихова Бездна.
       Когда Олег спустился к диску, у него появилось большое желание отложить испытания на завтра, но метрах в трех выше на крюке висел Андрюха Лукьянчук и смотрел на своего кумира расширенными от восхищения глазами.
       Ввинтив в отверстие штырь-поручень, Олег встал на диск и дал мысленную команду выхода в рабочий режим. Диск вздрогнул, выровнялся до горизонтального положения и поднялся над полочкой сантиметра на три. Олег попробовал покачнуть его. Бесполезно... Сошел с диска на полочку и попробовал сдвинуть изобретение Наседкина с места - ну никак! Вновь влез на диск и, страхуясь самохватом за веревку, попросил это чудо техники подняться на пол-метра.
       Диск Олега поднял!
       Теперь попробуем переместиться метра на полтора вперед. Получилось! Только вот головой об какой-то выступ стены так шибануло, что каска налезла на голову по самый орлиный нос отважного испытателя, а сам он чуть с диска не слетел. Хорошо, что за поручень удержался.
       - Да... С этой штукой надо быть крайне осторожным. А то размажет по скалам... Кстати, а как на ней сквозь узкие щели пробираться? Скорее всего никак. Придется выключать, засовывать в мешок и тащить на себе. "А теперь пошел вниз, родной! Э! Только не слишком быстро!"
       Все получалось. Вначале не очень ловко, а потом все лучше и лучше. Только не надо задавать метры, а следует довести команды до рефлекторного уровня. Как в ходьбе... Или как при езде на велосипеде...
       Когда Олег поздним вечером при помощи стареньких самохватов и веревки вылез из пещеры (на диске подняться не получилось, потому что входовая часть была недостаточно широкой), выпил чая с водкой и закурил, около него собрался весь состав испытательной группы.
       Олег, потягивая сигарету молчал, наслаждаясь холодным, чистым горным воздухом и вниманием товарищей.
       Батон не выдержал первым:
       - Ну так как там с диском? Что-то получается?
       - Получается. И очень неплохо. Завтра я еще раз поупражняюсь, а послезавтра полетите все!
       Через неделю большинство испытателей, обмотанные бинтами и измазанные зеленкой с ног до головы уже уверенно шныряли на дисках по колодцам огромной пещерной системы, находя все новые и новые ее районы в ранее недоступных местах. Увлеклись этим делом несказанно. Испытания, которых они побоивались, превратились бы в сплошной праздник спелеологической души, если бы не два обстоятельства:
       Во первых - Академик Клиньев настоял, чтобы испытатели побывали на старом дне, поскольку ему это надо было для проверки навигационной аппаратуры, встроенной в диски. Но дорога на старое дно вела по таким щелям, что протаскивание дисков вручную занимало много времени и усилий.
       Во вторых - Касьян, как начспас, потребовал на каждом отвесе страховочную веревку. При спусках в колодцы это было просто - завязал за уступ веревку, сбросил вниз свободный конец, установил страхующий самохват и катись. А вот при подъеме вверх по притокам приходилось каждые три метра устанавливать закладки или бить крючья, что казалось очень докучливым и несказанно тормозило передвижение. Особенно нетерпеливые ворчали и тайком от Юрия Михайловича собирались побаловаться свободными полетами, пока под Батоном в девяностометровом колодце не отказал диск и не улетел вниз с ад ским грохотом. Испытатель был счастлив тем, что имел не только самостраховку, но и пару надежных самохватов в штурмовой сумке. Это позволило ему подняться на поверхность архаическим методом, с затратой больших усилий и времени, но без проблем.
       Когда на десятый день добрались до тысячного метра, испытателей ждал приятный сюрприз. Законсервированный пятнадцать лет назад штурмовиками Сережи Кузьменко лагерь сохранился! Причем, очень неплохо.
       Было бы нелогичным не использовать такой случай и спелеологи принялись за дело. Князь с Батоном, путаясь в растяжках и чертыхаясь, поставили палатку. Андрюха постелил в палатке пенополиуретановые коврики и распаковал спальный мешок, а Олег соорудил на старинном примусе отличный обед. Вначале с опаской испытатели попробовали "ископаемую" гречневую кашу с "антикварной" тушенкой, но потом осмелели и набили животы под самую завязку. Этому очень способствовала, найденная Касьяном среди кухонной посуды помятая армейская фляга с медицинским спиртом.
       В самый разгар веселья, когда ароматный кофе из огромных кружек перекочевал в бездонные желудки слегка осоловевших мужиков, полог палатки поднялся и появились проблемы от осознания которых Олегу стало не по себе. В палатку медленно, с большим трудом, тяжело дыша, вползла Людмила и вконец обессиленная опрокинулась навзничь Спуск на такую глубину дался больной женщине с большим трудом. Она жадно ловила воздух ртом, на потрескавшихся губах запеклась кровь.
       В палатке сразу стало шумно. Испытатели освободили место под стенкой и уложили Людмилу в спальный мешок. Юра вскрыл свою аптечку разложил ее около свечи, поколдовал пару минут и вколол больной один за одним штук пять уколов из одноразовых шприцов с разноцветными жидкостями.
       Людмиле стало немного легче, щеки слегка порозовели, озноб утих и она приподнялась, опершись на локоть, чтобы видеть окружающих ее друзей.
       И хотя обстановка должна бы слегка разрядиться, этого не произошло. Ситуация получалась фатальной до отчаяния. Всем было ясно, что Людмила спустилась на тысячный метр не случайно. Она искала смерти и то, что ей сейчас слегка лучше, чем могло бы быть, если бы ни этот случайный комфорт подземного лагеря, - так это ненадолго. Вернуть ее на поверхность не было никакой возможность. Диск не мог поднять двоих - они это уже пробовали. А если бы кто-нибудь и уступил свой, то толку от этого тоже было бы немного, - чтобы освоить управление, необходимо не меньше недели и идеальное здоровье.
       Создавшаяся ситуация не тревожила, пожалуй, только Людмилу. Она приняла от Батона кружку с крепким чаем, добавила немного спирта, выпила чуть-чуть, с трудом глотнула и вдруг молодо улыбнулась:
       Да бросьте вы, мужики, в похороны играть. За последние двадцать лет наши правители выморили половину страны, а вы из-за старой дурной бабы заскучали. Мне, ведь, родненькие, давно пора. Еле до сегодняшнего дня дотянула. Выше бороды, джентельмены! И налейте даме грамм пятьдесят...
       Князь потянулся за флягой, плеснул на дно кружки и пододвинул банку с разогретой тушенкой. Людмила выпила, не разводя водой... Мелкими глотками... Как лимонад...(Андрюху аж передернуло). Закусила мясом с кончика ножа и заявила:
       - А сейчас все дуйте наверх. Я спать хочу. Если завтра прийдете, я буду вас ждать.., - и добавила, - Олег, когда я "перекинусь", не тащите меня, а прикройте где-нибудь здесь камнями. Целиком все равно не дотащите...
       Олег тяжело вздохнул и объявил:
       - Собираемся, мужики. Сегодня здесь уже ничего интересного не будет.
       Если бы так!..
       Именно в этот момент медленно, как во сне, поднялся полог палатки и из черной промозглой вечной ночи в палатку вошел Иваныч..., погибший в этой пещере пятнадцать лет назад. Он был очень мало похож на покойника или привидение. Старый потертый изотермический комбинезон чуть не лопался на его коренастой фигуре, высокие вязанные носки пахли так, как и положено пахнуть носкам после недельной носки в пещерных условиях, а то, с каким интересом он осмотрел выпивку и закуску, говорило о нормальном функционировании внутренних органов.
       Иваныч уселся на "каримате", скрестив по-узбекски ноги, налил себе спирта, развел водой до крепости водки и заявил:
       - Ну и бардак у вас, ребята, около палатки - Снаряжение по всему залу разбросали. Негде было раздеться и свои сложить. Как собираться будете? Половину железа в камнях растеряете.
       Да... В этой палатке собрался очень мужественный народ. Никто не бахнулся в обморок и не кинулся в бега. Касьян разлил остатки спирта по кружкам, тщательно закрутил флягу пробкой и положил себе в сумку - видно понравилась. Андрюха вспорол еще две банки трофейных консервов и аккуратно облизал нож, а Олег поднял кружку и, всматриваясь в небритую, изрезанную морщинами, загорелую физиономию своего тренера, провозгласил тост:
       - С возвращением - пригубил немного, помолчал, и спросил, чуть понизив голос,- ты левый, или правый?
       - Вспомнил зеркальные Пуани? Что-то в таком роде случилось и со мной, - усмехнулся Иваныч, - только мой левый погиб, а я все еще копчу свет потихоньку. Голос старого тренера потускнел...
       - И где же ты так долго бродил, - простонала сквозь слезы Людмила
       - Долго рассказывать... Этим будем заниматься потом. У нас с тобой еще много времени впереди. Хватит и на разговоры и на приключения. У меня такое создалось впечатление эти очень разнообразные приключения грядут к нам в огромном количестве. За ваше здоровье, мужики!
       Числившийся последние пятнадцать лет в покойниках Иваныч, не спеша, со вкусом выпил разведенный спирт. Крякнул. Степенно, солидно закусил и скомандовал:
       - А сейчас, парни, выметайтесь. Мне Людкиным здоровьем заняться надо. Послезавтра, Олег, пришли кого-нибудь с самохватами для Людмилы. Она их вниз не взяла. Как была разгильдяйка, так и осталась, - и с какой-то трогательной заботливостью, столь неожиданной для несколько звериной внешности, пригладил реденькие седые волосы на голове у жены.
       Да... Еще одну вещь чуть не забыл, мужики. Под сыпучим колодцем, в щебне, валяются две круглые игрушки. Они чем-то смахивают на ваши диски... Мне их когда-то Клин поручил вытащить на поверхность. Думаю, если вы это сделаете, то академик от счастья вам на мерседес подбросит.
       Слегка отошедшие от шока испытатели один за другим выскользнули из палатки, натянули на себя свои фирмовые, порядком истрепавшиеся комбинезоны, включили диски и улетели, гортанно перекрикиваясь, вверх, вдоль крутого склона дна циклопического зала. Проводив мужиков разбойничьим посвистом Иваныч вернулся в палатку, порылся в карманах, растворил в остатках чая пару каких-то крупинок и заставил Людмилу выпить. Ей сразу стало тепло, почти жарко. Проследив состояние больной женщины по пульсу, Иваныч удовлетворено фыркнул, потом вытащил Людмилу из спального мешка, снял пропотевший свитер, футболку и водолазные штаны, вылил на вялое тело из стеклянного флакона немного какой-то остро пахнущей жидкости и стал энергично массировать иссохшую спину, тонкие руки и распухшие ноги.
       Людка чувствовала, как жизненная сила вливается в нее в начале капля за каплей, потом все более полно наполняя силой казавшееся ей уже мертвым тело. Впервые за последние полгода очень захотелось есть. Женщина украдкой подобрала какой-то сухарь, валявшийся на дне палатки, и быстро засунула себе в рот, но это не скрылось от Иваныча.
       - На сегодня хватит. Ты, я вижу, уже почти в порядке. Еще два сеанса и побежишь по веревкам, как таракан по газовой плите в нашей квартирке на Оболони.
       А теперь заползай в спальник, а я схожу за сумкой, там много всякого вкусного. Надо было и ребят угостить, да забылось как-то в суете. Впрочем, у них там наверху продуктов хватает, а мне за два дня тебя надо откормить до нормы. Кстати, у тебя сейчас обмен веществ, как у годовалой телочки... Представляешь, сколько харчей надо?
       Иваныч выполз из палатки, через пару минут вернулся с огромной сумкой, украшенной какими-то экзотическими рисунками и вывалил на полиэтиленовую скатерку целую гору аппетитно выглядевшей снеди.
       - Ешь, красавица. Часа два тебе уснуть все равно не удастся, так что нечего попусту время терять.
       Людмила прошамкала набитым жареным мясом и апельсинами ртом:
       - Издеваешься, негодяйчик?
       - Почему же? Ты для меня всегда красавица.
       Людка с аппетитом ела сама и с забытым острым удовольствием смотрела, как ест здоровый сильный мужчина - ее муж.
       - Слушай, благодетель. А где, кстати, твои золотые зубы.
       - Поменял на настоящие. Думаю, что завтра и тебе поменяю. Что-то у тебя их маловато осталось. А мне жена нужна зубастая.
       - Ты теперь что-то вроде дантиста?
       Иваныч на мгновенье прекратил жевать:
       - Да нет. Мой профиль гораздо шире. Ты не болтай, а ешь побольше, тебе сейчас много надо.
       Еще немного погодя, устраиваясь щекой на твердом обширном плече, Людмила настоятельно потребовала:
       - Давай, рассказывай о своих подвигах. И поподробней, а то укушу!
       - Ого, Змея! Да у тебя проснулось любопытство! Значит дела идут быстрее, чем я думал... Хорошо. Слушай. Только не щипайся, зануда!
       Иваныч поправил под головой свернутый в виде подушки изотермик и начал свой рассказ, очень смахивающий на его "покупки", которыми известный баловник и фантазер нередко развлекался в молодости.
       - Тащусь я вдоль ручья от Хрустального Звона к Обвальному. Тоска звериная. Тяжеленный контейнер с Клиновским железом осточертел мне до омерзения, силы на исходе и сердечко пошаливает... Тут-то и появляется Красная Тропа. Помнишь, я писал вам об этой шуточке "серебристых"? При некоторых специально предусмотренных условиях подобное явление отлично маскирует побочные эффекты зеркального дублирования. Но это я сейчас такой умный, а тогда я разозлился несказанно, проломился сквозь стену, как танк через ботанический сад, подошел к Обвальному, а там веревки уже нет. Не в то пространство влетел... Почему-то я это сразу понял... Наверно потому, что следов человеческих под колодцем не было никаких, а там, ведь, под карнизом пункт ожидания... Значит должно быть окурков навалом. А может и подсказал кто-то... Ненавязчиво так...
       Положил я аккуратненько мешок с дисками под уступ, засыпал щебеночкой и плюнул сверху - как похоронил. Очень уж был зол... Посидел, передохнул и решил выбираться через Детскую. Она как раз в этом месте впадает в Генрихову. Там узко, мерзко, но не круто. Волновал меня только последний тридцатиметровый колодец. Он широкий, а к верху сужается как бутылочное горлышко. Но сбоку щель есть, по которой можно было бы попытаться подняться "в распор". Стоило идти только туда. А если не удастся пройти этот колодец, то ближе к солнышку все равно веселей костлявую дожидаться.
       
Лист третий.

ЗЕМНОЙ РАЙ С ПАРАДНОГО ВХОДА И ЧЕРЕЗ КУХНЮ

Таня, - вот гречка. Гречка, - это Таня. Когда каша будет готова, дашь два зеленых свистка.

(Любимая шутка Иваныча в банальном стиле. Автор неизвестен.)

Вечерней лампы глыба льда
И книг прочитанных молчанье
Сменили радость ожиданья,
Я полагаю, навсегда.

( Евгений М. волонтер комиссии по охране слаборазвитых цивилизаций, погиб при защите Гантиадского космического терминала.)

        Путь от Сыпучего колодца Генриховой Бездны до Большого колодца Детской Иваныч представлял только по рассказам первопроходцев и не очень точным любительским топографическим схемам, поэтому шел не торопясь, часто отдыхая и осматриваясь, чтобы не блудить. Да и торопиться было некуда... В то, что ему удастся выйти на поверхность, Иваныч не верил, но и подыхать, не накувыркавшись вдоволь не хотелось. Кроме того, когда движешься - меньше мерзнешь, так что идти имело смысл. А раз все равно куда, так лучше туда где еще не бывал...
       Уговаривая себя выше приведенными резонами, Иваныч добрался до главного препятствия на своем пути часов через шесть-семь. А там его ждал совершено неожиданный сюрприз:
       Дно Большого колодца было ярко освещено, а вдоль отвесной стены стремительно уходила вверх крутая спиральная лестница из белого блестящего металла.
       На нижней ступеньке лестницы сидел загорелый мужчина лет тридцати в потертых кожаных штанах, вышитой бисером безрукавке, коротких черных сапогах и меланхолично жевал яблоко. Его, казалось, ничем в мире нельзя было удивить. Даже, когда из черной мглы пещеры прямо на него выползло до невозможности обмазанное глиной чудовище с одним светящимся глазом, мужик всего навсего вытащил из кармана второе яблоко, обтер об штаны и протянул его еле живому Ивановичу.
       - Яблоко хочешь? Как тебя зовут, я знаю, а меня можешь называть Женей.
       Иваныч взял яблоко, тяжело осел на мраморный бортик бассейна с золотыми рыбками, с хрустом откусил румяный бок и спросил, с наслаждением перемалывая металлическими зубами нежную мякоть:
       - Ты мне снишься Или я уже умер?
       - Да что ты, Иваныч. Ты еще в полном порядке. А вот твоему двойнику сейчас очень нелегко. И помочь ему никак нельзя. Впрочем, тогда бы нам не удалось и тебя сюда вытащить. Такие правила у этого тайма игры... Ну, что передохнул? Тогда пошли наверх. А то бастурма пересохнет...
       - Ты мне когда-нибудь объяснишь, что происходит?
       - Конечно объясню. Только до графина надо добраться. Со стаканом в руке тебе будет легче поверить, - ответил балагур, встал, подтянул штаны и побежал по лестнице, гостеприимным жестом приглашая следовать за собой.
       Иваныч завистливо проводил его взглядом и, тяжело громыхая спелеологическими доспехами, пошел вверх, подтягиваясь на поручнях обеими руками и отдыхая через три ступеньки на четвертой.
       Когда Иваныч выполз на поверхность, с отвращением содрал промокшие от воды, пота и грязи и огляделся, то вид долины Орто Балагона показался ему весьма непривычным:
       Редкие, но ухоженные голубые ели сорокаметровыми остроконечными конусами устремлялись в высокое, темно-синее небо, как будто расставленные талантливым дизайнером. Бетонные дорожки, украшенные ажурными лесенками и мосточками причудливо извивались между нечастыми изящными павильончиками в китайском стиле и смотровыми площадками. Там, где на его памяти был перемолотый в грязь и загаженный коровами выпас на берегу очаровательного озера красовалась небольшая гостиница, исполненная как ранчо. Даже десяток лошадей топтался в загоне...
       - Ну и черт с ним, - прикинул Иваныч, - даже если это мираж, то он меня сейчас вполне устраивает, - и, брезгливо обогнув кучу грязного снаряжения, ремней и одежды, пошел к дому. Там его ждали архаического вида рукомойник с теплой водой и полный нетерпения Женя с графином.
       И все-таки, замечательная штука - жизнь! Особенно остро это понимаешь после очень крупных неприятностей когда они оказываются уже позади...
       На третий день, когда руки Иваныча, опухшие от холодной воды, приобрели нормальный вид, а механический лекарь подлатал организм старого спелеолога до идеального состояния, за вечерним чаем состоялся разговор, который объяснил очень многое.
       Грустным интеллигентным голосом Евгений поведал, что в этом измерении на всей земле живет не более десяти миллионов натуральных людей, исполняющих в основном декоративную роль при модном курорте, который обслуживает состоятельных отдыхающих из ближайших галактик. С каждым годом коренного населения на Земле становится все меньше и меньше, потому что большинство землян предпочитает сдать тело в аренду, а сами переселяются в кибернетические системы космических кораблей, где приживаются до такой степени, что уже не хотят возвращаться в родное тело.
       Почему именно хомо сапиенс так идеально подошел к условиям космических путешествий, ему, Евгению, неизвестно, а администрацию Земли не интересует. Да и никому, это собственно говоря, не интересно. У каждой космической расы хватает своих проблем, а земляне о своих проблемах помалкивают Для них главное, что людям нравится летать, а космическим кораблям нравятся люди.
       Получается очень удобно для всех...
       Есть, конечно, и проблемы. Через сотню-другую лет человек полностью растворяется в машине и надо вращивать следующего.
       Кроме того космический флот Содружества Цивилизованных Пространств все время растет, а пересадка человеческого Эго с устаревших машин на новые невозможна. Для новых кораблей нужны новые Эго. А это не менее ста тысяч душ в год.
       С телами, сданными в аренду или проданными навсегда, тоже не все ладно. Курортники делают с телами людей, что хотят, справедливо полагая, что заплатив бешеные деньги, имеют на это право. Предназначенный для аренды парк тел интенсивно изнашивается. Очень эффективная медицина иногда опаздывает, да и нельзя до бесконечности латать одно и тоже тело. Приходит срок и оно погибает безвозвратно.
       С воспроизведением человека тоже хватает проблем. Лишенные хозяев тела рожают только идиотов и калек, а искусственное выращивание человека экономически разорительно.
       Все это приводит к тому, что когда-то перенаселенная планета пустеет. Вначале это людей не очень далеких даже радует. Стабилизация, а потом и спад демографического давления, инвестиции курортных трестов приводят к повышению уровня жизни, улучшению экологии, и, в конечном счете, к снятию социальной напряженности - казалось бы вечного бича человечества.
       Пару тысяч лет все это большинству кажется замечательно счастливым стечением обстоятельств. Золотой век человечества - мечта лучших умов и прекраснейших душ - продолжается где-то не более этого срока. Пока такие же умники не сообразят, что приближается критический порог, когда людей станет так мало, что вырождение уже неминуемо. Начинается суета, агитация за возврат Эго в свои тела, но люди уже забыли, как этими телами пользоваться... Да и свое найти, обычно, не легко... Пару сотен лет такой агитации чаще всего приводят к обратному эффекту - даже те, кто еще держался за свой природный облик, спешат покинуть погибающее человечество и планета превращается в огромное кладбище.
       Галактическое сообщество это обстоятельство может быть и угнетает, но если без шикарных экзотических курортов можно и обойтись, то отказаться от доступного одушевления космических средств передвижения невозможно. Это было бы равносильно самоуничтожению коммуникационных связей суперцивилизации.
       Поэтому планеты, населенные хомо сапиенс, пустеют. Их уже мало в этом пространстве и становится все меньше в соседних... Как только какая-нибудь человеческая раса достигает космического мышления, то она тут же становится объектом пристального внимания Союза цивилизованных пространств и его очень практичного конгресса.
       О нет! Конечно же никакого насилия! На это никто из них не способен! Только неограниченные инвестиции, обеспечение качественным разносторонним питанием, высокоэффективное медицинское обслуживание, всестороннее обучение и, как высшая награда - восхитительные дальние путешествия в счастливом единении с космической машиной!
       И при всем этом полная свобода выбора. Не хочешь разлучаться со своим телом - не надо. Тебе всегда найдется достойная, хорошо оплачиваемая работа в сфере обслуживания, на ниве воспитания и образования, в системе безопасности, в научно-исследовательских структурах. А если не хочешь ничего делать - ничего не делай. Разве только детей... Это занятие очень поощряется...
       Вот так-то... И этот прекрасный мир так поразивший Иваныча своей нежной чистотой, оказался при более внимательном рассмотрении весьма неоднозначным в оценке.
       - Все это, конечно, выглядит некрасиво, но, как я понимаю, ты меня сюда вытащил с какой-то определенной целью,- буркнул весьма озабоченный беседой Иваныч, - хотелось бы знать полный список ожидающих меня неприятностей.
       Жизнь Иваныча была и так переполнена приключениями разного свойства. И вот, когда, казалось бы, можно и отдохнуть, ему такие ужасы рассказывают.
       - Нам некуда торопиться, Иваныч. Развитие событий на нашей планете идет к концу. Еще лет сто и наступит массовый исход. Боюсь, что помочь нам уже невозможно. Да многие и не хотят этого... Если бы кое-кто узнал о нашей с тобой беседе, то неприятностей нам хватило бы как каждому в отдельности, так и обоим вместе. Но комитет попечителей слабо развитых цивилизаций поручил мне ознакомить тебя с положением вещей на нашей планете, потому что скоро придет и ваш черед участвовать в этих играх.
       Я должен научить тебя всему, что знаю сам и что сумею взять в информаториях, не вызывая подозрений. Мы можем показать тебе наши миры, любые достижения суперцивилизаций и дать возможность понять их... А потом, если ты захочешь, вернешься в свое пространство... Что там делать - решишь сам. А я понятия не имею... Нам уже помочь невозможно, а как вам помешать попасть в золотой капкан транспортных концернов тоже никому неизвестно...
       Так начались пятнадцать лет блужданий Иваныча по чужим мирам, в тягостных попытках разобраться в бесконечном лабиринте параллельных пространств, времен и реальностей. Он очень многому научился и кое-что понял, но океан познаний оказался слишком велик для одинокого путника, и однажды пришло время покинуть прекрасный, счастливый и в то же время безгранично несчастный мир так гостеприимно принявший Иваныча. Старый тренер вернулся в свое пространство, на свою планету. И вовремя! Впрочем, место и время возвращения он выбрал сам.
       Олег выбрался из пещеры на поверхность под утро. Плеснув на лицо ледяной воды и выпив кружку вчерашнего чая, он, вытащил из палатки кейс с передатчиком и ушел в сторону розовеющей вершины Берчиля. Отойдя от лагеря где-то на километр, Олег вынул передатчик, подключил шифровальный блок и, поеживаясь от утреннего холода, вызвал на связь отца. Академик отозвался сразу, как будто ждал...
       - Привет, батя...
       - Слушаю тебя.
       - Сегодня ночью к нам на тысячном метре вышел Иваныч...
       - Вернулся, старый бродяга... Лучше бы еще где-нибудь побродил...
       - Ты не рад этому?
       - Причем здесь рад или не рад. Возвращение этого человека может означать увеличение степени непредсказуемости дальнейших событий. А это очень неудобно...
       - Может избавиться от него?
       - Да нет... Просто так, я думаю, не удастся... Этот тип людей может быть очень опасен... Да и неплохо было бы узнать по-подробней о его возможностях и намерениях. Для чего вернулся, и почему именно сейчас? Кого там оставил? Держись к нему поближе. Ведь вы с ним когда-то дружили?
       - Я думаю, он мне все расскажет.
       Академик с сомнением в голосе хмыкнул и, несколько погодя, спросил:
       - У тебя все?
       - Да нет, отец. Есть кое-что еще...
       - Что именно.
       - Под Сыпучим Колодцем в щебне стартовый и возвратные диски нашлись. Иваныч подсказал.
       - Боже. Какое старье... Но как раритет они могут представлять интерес для музея... Надеюсь, ты их вытащил? - с наигранным равнодушием поинтересовался Академик.
       - Конечно... И даже примерял к Парящему Листу. Подошли по размеру идеально.
       - Сам догадался?
       - Может и сам... А может и нет... Обстановочка какая-то не очень ясная... Иногда... Отец, тебе не кажется, что мы только марионетки в чьих-то шкодливых руках?
       - Возможность влиять на события возрастает с уровнем владения информацией. Наш уровень гораздо выше, чем ты можешь себе представить и многое в этом мире происходит именно по нашей инициативе. Пока... Но все может измениться практически мгновенно, если упустить какой-либо из значимых факторов или опоздать с необходимым минимальным воздействием.
       - Все это слишком сложно для меня, отец, но Иваныч как-то обмолвился, что нас ожидают великие приключения...
       - Может он и прав... По моим каналам тоже идет информация, что кто-то пытается активизировать события... Знать бы кто... Без этой информации как-то неловко начинать первым. Но и опоздать никак нельзя. Ну что ж... Период выжидания будем считать свершившимся. Собирай людей, имущество и вылетай в Киев, не медля. С завтрашнего дня ты у меня начальник оперативного отдела. Сразу по прибытии, жду тебя в Институте.
       - И много людей будет у меня в отделе?
       Пока ты один и двести вакансий. Финансирование в разумных пределах не ограничено.
       Олег от удивления присвиснул. Папаша, видно разворачивается всерьез. Вот тебе и старый алкоголик! Впрочем, Олег никогда не верил в способность отца спиться... Не того сорта человек. У Олега было очень много вопросов к своему новому директору, но он их не стал задавать. Пройдет время сам расскажет... Если сочтет нужным.
       - Вас понял, господин директор. Какие будут распоряжения?
       - По приезде в Киев груз и людей сдать отделу охраны. Они вас встретят. А вам, Олег Алексеевич, следует прибыть ко мне на прием с докладом. Личная машина будет вас ждать в аэропорту. Вечером буду рад видеть вас у себя дома. Мать заждалась. Конец связи.
       Только что назначенный начальник оперативного отдела Института Информации Олег Клиньев Младший выключил тумблер питания рации, собрал и тщательно запер кейс... Задумался... Было о чем... Из грязи - в князи? Наверное, отец знает, что делает. Но ему, Олегу, события последних дней казались не только странными, но и угрожающими, а радость внезапного возвышения слегка подпорчивалась неизвестно откуда возникающим холодком страха. Он этому своему чувству верил... Неоднократно имел возможность убедиться в том, что если он предчувствует неприятности, то они обычно случаются...


Лист четвертый.
ДВА ВИЗИТА К ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНЫМ ГОСПОДАМ

Всем хватит места под землей.

(Девиз киевских спелеологов. Позднее - Первой Гвардейской Космической десантной бригады.)


Колени в кровь и руки в кровь,
И выдох вновь.., и слезы вдов..,
Ребром плита.., в лицо вода..,
А под рукою пустота...

(Из школьных стихов Андрея Романенко, официальная версия)

Визит первый.
       Александр Фролович Зотов "скучали", опрокинувшись в глубокое, комфортное кресло, и забросив ноги на подоконник. Мощный вентилятор выдувал жару и мух сквозь окно из дощатого домика под старину. На журнальном столике обильно потел высокий стакан с ледяным Цинандали. С экрана компьютера стекала информация о все возрастающих доходах. Зотов давно потерял счет своим миллиардам. Огромные туристско-экскурсионные комплексы, курорты, казино, автомобильные компании, сотни пассажирских и речных судов приносили ему столько денег, что хватaло на любые, даже самые сумасшедшие проeкты. Другой бы давно разорился, а ему везет. Казалось бы такая бестолковая вещь, как школы космонавтики... Пришли как-то по рекомендации старого пьяницы - академика Клиньева трое молодых, обходительных ребят. Захотелось блеснуть щедростью. Благо - была пара миллиардов, которые следовало срочно вложить в благотворительность, чтобы с налогами не влететь. Отдал им, как выбросил... А теперь сумасшедшие деньги с оговоренных процентов набегают... И откуда берутся - не понятно...
       Тысячи людей, не покладая рук, в разных концах земли добросовестно трудятся, чтобы все было в порядке в финансовой империи Оникс. И порядок, заложенный Зотовым в основы предприятия, был идеальный. Все катится само собой, не требуя особого надзора, и деятельной душе отставного полковника временами становилось смертельно скучно.
       В таких случаях Александр Фролович исчезал на пару недель в своем любимом домике над пещерой Мраморной и тревожить его в этом состоянии не было принято. Да и небезопасно...
       Зотов не часто допускал экскурсантов в известные своей изысканной красотой лабиринты Мраморной и Эмине Баир Хасара. Эти замечательные творения природы свое отработали и теперь отдыхали под наблюдением целого штата ученых и хорошо вооруженных охранников. Только самых доверенных друзей водил по бесконечным аккуратным дорожкам обширных залов и галерей лично сам Александр Фролович и, бережно поглаживая старинные светильники, рассказывал... Много интересного мог рассказать этот человек, который так отчаянно скучал в своем кресле стоимостью в приличный вертолет...
       Кстати, о вертолете... Откуда-то со стороны Алушты возник характерный рокот. Постепенно нарастая этот рокот превратился в рев. Над домиком пролетела серебристая машина и пошла на круг, явно намереваясь совершить посадку около пещеры. Зря это они так... Не стоило это делать без его личного разрешения. Широкое холеное лицо Зотова налилось кровью и он неожиданно легко для своих лет вскочил, вытащил из пенала помповое ружье (подарок английской королевы) и вышел на крыльцо. Так и есть. Какие-то гости. Сделав круг над аэродромом, вертолет пошел на посадку.
       - Как сели, так и взлетите, - пробурчал рассвирепевший Александр Фролович и вышел на летное поле, на ходу закладывая в магазин патроны величиной с крупную морковь...
       Из кабины вертолета выскочил плечистый детина, вооруженный автоматом, потом показался академик Клиньев и кто-то еще... Похоже сыночка притащил, старый пройдоха. Зотов стал оттаивать. Клиньев был одним из немногих, кому разрешалось появляться в его владениях без предупреждения. Правда, он давно не пользовался этой своей привилегией. Лет пятнадцать.
       Старые друзья встретились, обнялись и Александр Фролович наградил академика обильным правительственным поцелуем. Тот поморщился, но стерпел.
       Рассматривая старого друга, Зотов с удивлением отметил, что следы беспробудного пьянства, которым славился академик, не оставили на нем ни единой морщинки. Перед ним стоял сухощавый крепкий мужчина на вид лет тридцати - не более, в отлично сшитом костюме, украшенном вновь входящей в моду бабочкой. Это никак не вписывалось в досье академика, которое совсем недавно по старому знакомству... Впрочем где и каким образом отставной полковник мог видеть это досье, читателя не должно интересовать.
       - Как дела, Алеша? Как жена? Внуки? - забросив ружье за плечо и взяв друга под руку, хозяин повел академика к своему домику, на ходу пытаясь сообразить, осталось ли что-то в холодильнике после вчерашнего или придется посылать дежурного в буфет к рейнджерам. В холодильнике нашлось, но академик отверг предложение "За встречу" решительным "Вначале о деле", выложил из антикварного кожаного портфеля нотбук, установил компьютер на столе, опустил в щель диск и пригласил полковника просмотреть кое-какие данные.
       Тот, недовольно ворча, вскользь глянул на экран и вдруг его мешковатая фигура подтянулась, пальцы пробежались по клавиатуре. Потом еще раз... И еще... По экрану плыли оранжевые строчки, какие-то диаграммы, таблицы, символы... Потом экран погас. Полковник еще минуту всматривался в его бездонную глубину, в которой вспыхивали и гасли звезды режима ожидания, как будто еще не веря той чудовищной информации, которую выдал ему этот хитроумный прибор. Все же это правда. Очень многое подтверждается и теми данными, которые собрали люди Зотова, но не сумели понять.
       Полковник выпрямился, обеими руками пригладил поредевшие волосы и повернулся к присевшему на диван в академику.
       Если бы Клиньев не знал Зотова, то свершившаяся с этим пожилым человеком метаморфоза поразила бы его... Перед ним стоял не известный всему миру своей филантропией добряк-бизнесмен, а боевой командир, которого обошли с флагов и тыла.
       - Значит все эти школы готовят людей для них?
       - И не только у нас, а еще на семи планетных системах в нашем пространстве.
       - И ты подставил меня вложить деньги в эту мерзость...
       - Почему же нет? Благодаря этому на нашей планете события развивались под нашим контролем. Кроме того мы выкачали у них через эти школы и аккумулировали в твоих банках огромные средства, которые теперь можем использовать против тех, кто нам их дал. Этого, конечно, будет недостаточно, но Союз промышленников (там заправляет Горленко), тоже неплохо заработал на космических программах. Раскошелятся... Труднее будет говорить с Ромашей. Он считает, что может позволить себе все. Поручим президента оперативному отделу. Как вы думаете, Олег Алексеевич, вам удастся договариваться с нашим президентом?
       Олег перестал изучать на запах и вкус содержимое бутылки шотландского виски, привстал и сообщил чуть севшим от холодного напитка голосом:
       - Думаю, что договоримся... Мы всегда с Андреем находили общий язык.
       - Финансовый вопрос мы как ни-будь решим, - почесывая затылок где-то чуть выше шеи, выразил свое согласие с академиком Зотов. Но где достаточно скрытно и квалифицированно подготовить необходимое количество людей? А времени, где столько взять? Космического десантника надо готовить очень долго...
       - Зачем готовить долго? Этим несколько лет успешно занимаются школы космонавтов. Нам осталось только найти путь перехватить руководство школами и мы будем иметь огромную армию высококвалифицированных бойцов, с которыми выбросить из нашего пространства всю эту компанию не составит труда.
       - По моим данным на нашей планете двести семьдесят тысяч школ. Это, примерно, сто пятьдесят миллионов курсантов... Из них три четверти на территории бывшего СНГ, что нетрудно объяснить высоким образовательным уровнем и нищетой населения... Это слегка облегчает задачу и все же потребуется чертова пропасть хорошо обученных головорезов и то, если учесть до безобразия низкий уровень защиты школ и использовать фактор неожиданности. Сколько у тебя людей, Клин?
       - Из тех, кто что-то может и кому я могу вполне доверять пока один. Он здесь.
       Олег Клиньев снова привстал, кивнул головой, опустился в кресло, затолкнул пустую бутыль из под виски под столик и потянул к себе пакет с жестяными банками голландского пива...
        Александр Фролович, понаблюдав за маневрами начальника оперативного отдела, тяжело вздохнул:
        - Не густо. Я среди своих охранников, егерей и рейнджеров могу собрать тысяч пять, но они умеют только стрелять и бить морды. В этой вашей научной белиберде они не разберутся.
        Академик неожиданно звонко рассмеялся:
       - Не прибедняйся, Шура. Я кое-что знаю о том, как ты готовишь своих ребят. У нас в институте мы сможем научить их летать, снабдим необходимой боевой и транспортной техникой, но и этих пяти тысяч будет мало... Очень мало.
       Полковник поморщился. Ему явно было не до смеха. Отступать было не в его привычках, но с такими силами начинать заваруху было безумием, обещало большую кровь и неминуемое поражение:
       - Полиция и армия отпадают сразу. Ребята там неплохие, но их начальники... Сам знаешь. Сколько у нас времени?
       - Не больше, чем полгода. Дольше система защиты информации не выдержит. Давление на нее возрастает по экспоненте.
       Настроение Зотова несколько улучшилось - полгода это такой срок, за который многое можно успеть.
       - А как дела с летающими дисками, экипировкой, жратвой, транспортом?
       - Этим занимается Горленко. Он кое что-уже припас и готов увеличить выпуск в двести раз всего за одну неделю. Кстати. Последнее сообщение от Наседкина. Наконец удалось Парящий Лист совместить с диском межпространственных перемещений. Правда, шаг получился небольшой - одно, максимум два ближайших пространства. Уйдя в них, переместившись на определенное расстояние и вынырнув в нашем пространстве, можно совершенно скрытно появиться в любом необходимом месте. Уже изготовлены тридцать опытных конструкций. Испытательная группа ждет только Олега.
       - Значит у нас основная проблема как найти и обучить для захвата школ космонавтики необходимое количество штурмовиков, не превышая безопасного уровня потери информации... Думаю - это невозможно.
       - Почему же? Кое-что мы придумали. Олег сейчас нам доложит эти соображения. Тем более, что в основе проекта его идеи.
       - Господа, позвольте мне предложить реальный план решения этой проблемы, - ранее помалкивавший Олег Клиньев встал и подошел к компьютеру, на ходу доставая из внутреннего кармана пакет с дисками. Вынув из компьютера диск академика, вставил свой, пощелкал по клавишам, выбрал картинку и продолжил:
       - Стараниями нашего любимого президента и его доблестной полиции с преступностью в нашей стране покончено раз и навсегда. Одиннадцать миллионов уголовников и подозреваемых в уголовных преступлениях рассажены по комфортабельным лагерям и там перевоспитываются. Лучшие из лучших после определенного курса обучения, призванного заполнить пробелы в их образовании, направляются в школы космонавтики.
       Остальные все свое время тратят на то, чтобы стать достойными того же. Курирует весь этот педагогический процесс сам президент республики под неусыпным прикрытием министерства охраны. Имею смелость предложить Вам, господа, с помощью моих испытателей обучить ваших, Александр Фролович, людей, и захватить эти лагеря, которые благодаря своей специфике, сами по себе имеют очень высокий уровень информационного прикрытия. Именно здесь было бы чрезвычайно удобно подготовить необходимый штурмовой контингент. С этими людьми мы сможем захватить школы космонавтов. Лучшие станут в школах инструкторами, а остальных... Потом придумаем, что с ними делать.
       У полковника дух захватило от наглости и масштаба предложенной операции Вместе с тем он чувствовал, что это может получиться! Зотов встал, подошел к окну. Там, за двойным кварцевым стеклом пламенел багряным листом осенний лес. Какая-то пичужка на щебнистой аллейке выискивала семена бука, потряхивая голубым хохолком. Из леса вышел егерь с живописной корягой на плече и направился к гаражам. Если сказать "нет", то завтра можно будет стоять точно так же и смотреть на лес. Если сказать да, то ближайшие полгода, кроме стен бетонных бункеров, колючей проволоки лагерей да тоскливых морд уголовников ничего не увидишь... И шансов не более пяти из ста... При самом оптимистическом подходе.
       - Добро, Алеша, записывай меня в свою банду. Только безопасностью буду заниматься я сам. Очень хочется дожить до весны. Должен правнук родиться. Первый!

        Визит второй.
        Из Мариинского дворца, где президент принимал испанского посла в свои рабочие апартаменты Андрей Романенко проехал в любимом бронированном мерседесе по подземному тоннелю На стоянке перед лифтами высокопоставленный пассажир вышел из машины, кивком головы попрощался с шофером и прошел в кабину, где его уже ждал рослый лейтенант из личной охраны. Никаких кнопок на стенках кабины не было и не могло быть, поскольку управлялся он дистанционно и автоматически перекодировался каждый день.
       Президент вынул пульт из внутреннего кармана и, обернувшись спиной к дежурному, набрал цифровой пароль. Кабина мягко рухнула в шахту лифта, пролетела несколько десятков метров и так же мягко остановилась. Романенко вышел на ковровую дорожку коридора и по светящемуся символу на стене определил, что сегодня его апартаменты переформированы по семьдесят третьему варианту. Если бы не многолетняя практика и не электронный проводник, президент вряд ли миновал без приключений все те ловушки, которые ожидали человека несведущего К слову будет сказано, что большинство из них придумал сам Ромаша, чем в узком кругу отчаянно хвастался.
       Двадцать минут блужданий по бетонным коридорам в сопровождении молчаливого лейтенанта, привели президента к внутренней зоне, которая своей конфигурации не меняла (хотя была предусмотрена и эта возможность). Здесь президент сдал сопровождающего дежурному по наружной охране и двинулся по анфиладе просторных комнат к своему кабинету. На антикварных банкетках проходных комнат скучали по два офицера министерства охраны президента, каждому из которых Романенко пожал руку лично. В случае необходимости они должны были закрыть его от пуль своим телом и хотелось верить, что они это сделают.
       На пороге кабинетного модуля его ждал личный секретарь - пожилой, слегка обрюзгший, в помятом вельветовом костюме специалист высшей категории - Павел Степанович Никольский. В руках он держал папку зеленого сафьяна с последними материалами по проекту "Космос для Родины". Последнее время президент, кроме представительских функций, занимался только подобными проектами, оставив все остальные дела кабинету министров. Ребята там собрались знающие, президенту были преданы лично, а если кто-то и задумает какую-нибудь акцию, не вписывающуюся в принципы лояльности, так об этом побеспокоится министр охраны президента. У того были широчайшие возможности все знать и принимать любые меры по своему усмотрению.
       На ходу просматривая папку, Романенко вошел в тамбур кибернетической охраны, три секунды обождал, пока аппаратура его опознает, потом открылась вторая, обклеенная буковым шпоном титановая дверь. Президент республики прошел три шага по драгоценному паркету своего кабинета, оторвал взгляд от бумаг, чтобы обойти угол компьютерной стойки референта, и вдруг у него возникло сильнейшее желание опять очутится в приемной.
       На его шикарном столе из карельской березы, сидел, болтая ногами, заклятый друг детства Олежка Клиньев. В одной руке он держал любимый кактус президента, а в другой бутылку коллекционного коньяка Двин. В воздухе густо пахло мужскими носками, поскольку кроссовки нахала валялись посреди комнаты рядом с массивным титановым диском, на котором были нарисованы две ступни.
       Что-то месяц назад докладывали об этих дисках любопытное, связанное то ли с пещерами, то ли с полетами, то ли с тем и другим одновременно, но Ромаша в те дни был очень занят организацией обучения в лагерях усиленного режима и значения этому сообщению военной внутренней разведки не придал. "Подумаешь! Какая-то очередная авантюра старого алкоголика Клина..." Похоже, что прошляпил...
       Олег хлебнул из бутылки, занюхал кактусом и приглашающе махнул рукой президенту.
       Тот, не обращая внимания на нахала, подошел к кроссовкам, брезгливо поднял их за шнурки, опустил в утилизатор и нажал кнопку уничтожения.
       Олег расхохотался - шутка президента в стиле "Суперспелеолог" ему понравилась.
       Ромаша включил дополнительную секцию кондиционера и воздух в кабинете стал чище, потом подошел к бару, вынул две хрустальные рюмки, початую бутылку бренди, налил обе, одну пододвинул другу детства, а другую выпил залпом, сел в кресло, налил себе еще и коленом правой ноги нажал педаль тревоги, упрятанную под деревянной кариатидой украшающей ножку письменного стола стола. Ничего не произошло.
       Олег понимающе покачал головой, как бы сочувствуя:
       - Не срабатывает? "Это же элементарно, Ватсон." Все, брат, блокировано. Очень не хотелось, чтобы твои головорезы помешали нашей беседе. Ведь лет пятнадцать не виделись...
       - Надо будет сказать Тарику, чтобы он всерьез занялся вашим институтом. Что-то вы расшалились. - подумал вслух президент, прикидывая, какие меры примет, когда этот цирк закончится.
       Зазвонил телефон. Президент вопросительно глянул на гостя. Тот поощрительно кивнул головой и Романенко поднял трубку. Докладывал с недоуменной озабоченностью референт Тарика:
       - Господин президент. Две минуты назад министр охраны президента Павел Тарасенко застрелился из своего любимого ружья. В голову. Двумя пулями. А ружье однозарядное.
       Президент положил трубку на рычаг и прикрыл глаза:
       "Удар, конечно, впечатляющий, но эти дураки даже не догадываются, что министерство охраны всего-навсего скромный кружок вышивания для домашних хозяек по сравнению с той силой, которая стоит за мной. Что этот клоун может знать о мощи охранных систем конгресса объединенных цивилизаций?
       Олег слез со стола, видно ему надоело представлять из себя супергангстера, уселся в гостевое кресло и пригубил бренди.
       - Отличные напитки у тебя, президент. Да, вот что еще. Чтобы поставить все точки над всеми буквами, хочу тебе сообщить, что на информационный пункт Х-16 сейчас идет специальная передача. Твой друг, Главный Инфор пространства DL-675-n, который любит, чтобы его называли Фреди, в это время наблюдает любопытнейший видик, в котором ты обучаешь любви симпатичнейшую блондиночку. Я видел контрольный ролик и, должен сказать, что фантазии нашего инфора можно позавидовать. Там такие позы! Ромаша, тебе плохо? Минералочки может? Дежурного врача вызвать?
       Олег засуетился. Не хватало только того, чтобы этот высокопоставленный приятель схватил инфаркт, когда каждая минута на счету. Но президент выдюжил удар. Закаленный был мужик наш президент. Ему неоднократно приходилось попадать в самые неприятные ситуации. Может, пришло время менять хозяев? Надо выяснить, что они хотят, и что могут.
       - Чем я могу быть вам полезен? Ведь я простой чиновник на жаловании.
       - Не скромничай, Ромаша. Я в курсе твоих организационных и финансовых возможностей. Программа "Космос для Родины" осыпала тебя золотым дождем и, главное, конца этим "валютным осадкам" пока не видать. Правда, на некоторое время мы у тебя деньги заберем, причем все. Кроме того, нам понадобятся твои лагеря, а несколько позже - школы космонавтов.
       - И что я буду с этих неприятностей иметь? (стиль "Подольский еврей").
       - На сегодняшний день останешься жить. Причем президентом. Деньги вернем в десятикратном размере, после финала. А потом нам понадобятся квалифицированные, демократичные президенты планетных систем и даже созвездий. Ромаша - это стоящее дело. Поверь мне, что в накладе не будешь. Если, конечно, не скурвишься.
       - Сколько времени на раздумье?
       - Три минуты. Пока я допью эту рюмку... Времени, Ромаша, у нас очень мало. Мы даже тебя не меняем на твоем необходимом родине посту, только потому, что не имеем на это времени.
       - О'кей. Приведенное убеждает в серьезности и перспективности ваших планов. Похоже, что ты меня уговорил. Где расписаться кровью?
       - Эти формальности оставишь для того замечательного момента, когда предстанешь перед дьяволом, который давно скучает за твоей нечестивой президентской душой.
       - Ну хоть инструкции от Клина старшего ты принес?
       - И от академика Клиньева, и от Зотова, и от Наседкина, и от всех наших тебе только приветы. Инструкции будешь получать от нашего главного Инфора. Масштабы ожидаемых событий столь велики, что пришлось построить это чудо мыслительной техники в противовес твоему знакомому Фреди. Только наш, пожалуй будет помощней. Вот эту коробочку положи себе в карман и не расставайся с ней даже в ванной. Это очень удлинит твою жизнь... Завидую тебе... Теперь твоя работа станет гораздо проще. Наш инфор - очень трудолюбивая машина. Отец назвал его Джинном и держит в рабах. Очень, кстати, послушный и способный раб... Ну, ладно. Заболтался я тут с тобой. А у меня работы - начать и кончить. Будем прощаться.
       Лицо президента вдруг приняло озабоченное выражение:
       - Понятия не имею, как тебя отсюда вывести, чтобы никто не узнал. Тут, знаешь ли, шпионов и следящих систем как мух на коровьей лепешке. Не только своих, но и со всей галактики.
       - Не вижу проблем, - заявил Олег, поднялся с кресла, сунул недопитую хозяйскую бутылку коньяка в карман, встал на диск своими ногами в носках протертых до дыр, подмигнул президенту и исчез...
       Президент аж присвиснул: "Фью...", и почесал затылок. В коробочке, оставленной ему Олегом, что-то зажужжало и механический суховатый голос дал Ромаше понять, что времени у президента тоже немного , а надо сделать и то, и другое, и третье... Новая жизнь - новые заботы. Андрей Романенко выпрямился в кресле, вызвал референта и начал диктовать распоряжения своему правительству, необходимость исполнения которых истекала из столь радикально изменившихся обстоятельств.



Лист пятый. ПРОГРАММА "ЩИТ ПЛАНЕТЫ" И НЕМНОГО КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ

Начальники дерьмо, потому что начальники? Или все они начальники, потому что дерьмо?

(размышления рядового солдата Михаила Редькина на гауптвахте)


Оттуманилась осень в хлопоты,
Отчеканилось время опытом,
Отложилась мечта удачею,
Необычною... Незадачливой...

(Найдено в сторожке Иваныча при обыске. Автор неизвестен.)

        Форма старшего офицера войск Космической обороны очень шла Олегу. Полковник Клиньев Правый Младший выбирая что одеть из своего непривычно большого гардероба вынул шитый золотом мундир, полюбовался сквозь прозрачный лавсановый чехол уникальным изделием личного портного президента, вздохнул и вновь упрятал в шкаф. Еще не пришло время для парадов. Для сегодняшнего дня больше годились черные котоновые брюки, вельветовая рубашка и просторная кожаная куртка. Одевшись и заглянув в столовую, где хозяйничала Фаиночка, выписанная из Австралии, Олег спустился во двор. Там его уже ждал военный вездеходик без эмблем и номеров. По дороге на аэродром он решил заглянуть к Иванычу.
       Несмотря на свою легендарную занятость, Олег частенько бывал у своего учителя. И не только потому, что на этом настаивал отец...
       Иваныч жил там же, на Оболони, на восьмом этаже полупустого с плохо функционировавшими коммуникациями дома. Возможности поменять квартиру, как и работу Иваныч отвергал весьма решительно, хотя Олег неоднократно предлагал в своем отделе очень хлебные и недокучливые должности.
       - Я уж лучше у себя в бассейне дворником доживать буду. Мне там директор, как садовнику, еще одну ставку дает. Кроме того, за уборку помещений добавляет. И в свободное время - купайся сколько хочешь А для здоровья это первое дело. Я бы вообще в сторожку при бассейне перешел жить, если бы не Людмила...
       Все это звучало так убедительно, что Олег приставил к своему тренеру усиленный контроль. Дорогостоящие наблюдения дали следующую информацию: Иваныч Правый, если не прыгал с вышки в бассейне (очень неуклюже), то сидел у себя дома и при помощи старого компьютера писал фантастические рассказы, которые никто не печатал. Кроме того, он в той же квартирке выращивал огромного кобеля по прозвищу "Лорд" (удачная очень волосатая помесь колли и памирской овчарки), наглого говорящего попугая Кешу и огромную ленивую кошку Машку.
       Сегодня в доме у Иваныча было невесело. Старый тренер сидел в гостиной, заваленной книгами, и, погрузившись в погрызенное собакой кресло, перекладывал из конверта в конверт старые выцветшие фотографии. У открытой двери на балкон отчаянно дымила Александра. Отец и дочь явно были в премерзком настроении, но Олега это не смутило. Он вытащил из угла деревянный резной боченок, на котором обычно сидел, когда приходил в этот дом, по хозяйски уселся посреди комнаты, вынул из-за пазухи серебряную флягу, поискал взглядом стакан, нашел какую-то не очень чистую стопку среди бумаг в нише стенки среди запыленных геологических образцов, налил до "марусиного пояска" и пододвинул Иванычу:
       - Рассказывай, что случилось...
       - Почитай сам, - и Иваныч пододвинул в сторону гостя по лакированной столешнице журнального столика лист бумаги до половины исписанный круглым аккуратным почерком Людмилы.
       "Дорогой мой Валерочка. Саша уже большая и я ей не очень нужна, а ты, надеюсь, простишь. Ты ведь всегда прощал меня. Я давно задумала это, но раньше здоровье не позволяло. Теперь же, благодаря тебе, медицинскую комиссию я прошла отлично и зачислена в школу космонавтов. То, о чем я только читала и мечтала во снах, теперь сбудется. Я смогу увидеть множество миров, ощутить счастье свободного межзвездного полета и насладиться сказочной мощью энергетических систем космического корабля. Это сильнее меня. Откуда оно взялось - не знаю. Да мне это и безразлично. Я должна поступить именно так и я ухожу. Tы не очень расстраивайся - я вернусь... Полетаю немного и вернусь. Верь мне."
       Прочитав письмо, Олег налил себе на дно стопки, выпил залпом, и высказал свое мнение по этому поводу:
       - Вот стерва.., - немного помолчал и спросил, -Что будешь делать? Ждать?
       - Те, кто побывал в космосе, назад не возвращаются
       - Если хочешь, я ее в школах разыщу и устрою так, что ее выставят.
       - Не надо. Не имеет смысла. Если она на это решилась, то другого пути уже нет. Да и не дотянуться тебе пока до этих школ, полковник.
       - А ты откуда об этом знаешь?
       - Я, Олег, много чего знаю... Лучше бы и не знать...
       - Ну так расскажи мне. Может полегчает.
       - Когда-нибудь расскажу. Если случай подвернется.
       - Можешь и опоздать...
       Александра докурила сигарету, потушила ее о поручень балкона, обернулась к беседующим и попросила осипшим от скрытого волнения голосом:
       - Олег, пристрой меня к своим головорезам. Есть у меня большое желание пострелять по кое-кому из бластера.
       - По кому же?
       - Для начала по охране школ космонавтов, а дальше видно будет... Может по космическим кораблям из чужих пространств, а надо будет и по своим. Я думаю, врагов в ближайшем будущем у тебя прибавится.
       - Ишь ты какая информированная... Кажется, мне придется тебе помочь... Кстати, кто это тебя поставил в известность, о моих интересах в подлунном мире? Папочка?
       - Да нет. Он, как всегда, помалкивает. Зато в нашем квартале о ваших делах не известно только вислозадой Ленке. Да и то потому, что она никогда не просыхает, чтобы посплетничать. Да ты не очень переживай. У нас на Куреневке умеют не только иностранцев раздевать, но и молчать.
       - Вот это новость, - прикинул слегка ошарашенный Олег,- видно информационная защита начинает серьезно потрескивать. Надо подсказать Зотову, чтобы блокировали Куреневку. А Сашку забрать с собой сегодня же. Нечего ей сейчас здесь делать... Может таких фокусов натворить.
       Полковник встал, пару раз пересек комнату по диагонали, изображая раздумья, потом опять опустился на бочку и спросил у Иваныча:
       - А ты не против? Все-таки десант - не институт благородных девиц.
       - Дури у нее столько же, сколько и у мамочки. Пусть идет... Сегодня и здесь другой жизни у нее быть не может.
       - О'кей! Тебе, Саша, долго собираться? Когда машину прислать?
       Александра бросила в сумочку сигареты, зажигалку и кастет, пригладила у зеркала волосы, сняла с вешалки пуховую куртку, поцеловала отца в небритую щеку и сказала:
       - Я готова. Поехали.
       По просьбе Олега вертолет сделал три круга над Орто Балаганом. Пристально всматриваясь в осеннюю туманную полумглу, Клиньев Младший старательно пытался определить следы основных сооружений и системы обороны учебного полигона войск космической обороны, но так ничего толком и не разглядел. А там были и три ряда колючей проволоки по всем хребтам, которые окружали долину, и бетонные бункера, и противотанковые ловушки, и генераторы защитных силовых полей. Конечно, все это вряд ли пригодится, если события пойдут ожидаемым порядком. Но если что-то не удастся, в этих укреплениях можно будет попробовать отсидеться. Недаром Зотов именно здесь проводит большую часть времени. Свою штаб-квартиру, бравый отставник вогнал в глубь горы метров на шестьсот и обеспечил такой уровень защиты, что сможет там отсиживаться годами. Конечно, с теми, о ком лично позаботится. Остряки говорят, что если даже распылить всю планету, то штаб-квартира Зотова будет летать в космосе лет триста, обеспечивая командованию и обслуживающему персоналу полный комфорт. А персональчик там собрался немаленький. Подразделений пятнадцать наберется. Есть даже небольшой, но очень квалифицированный бордель, собранный из активисток молодежного патриотического движения "Все для защитников планеты". Шутят, конечно... А может и нет.
       Когда вертолет совершил посадку на бетонной площадке перед главным бункером полигона, полковника Клиньева и его спутницу встретили пронзительно холодный северный ветер с мелким колючим снегом и майор Зубков собственной персоной, укутанный в обширный тулуп. Перебежав двести метров по щиколотку в снегу, прибывшие ввалились в тамбур бункера и перевели дух. Здесь было тепло, а панельное освещение скрадывало казенную серость бетонных стенам. Пройдя несколько поворотов и развилок, на каждой из которых дежурил вооруженный до зубов десантник, Клиньев, Зубков и Александра попали в просторный холл и остановились перед бронированной дверью.
       - Ты, Саша, останься здесь, попросил Олег, а я пока кое о чем побеседую с Костей. Только будь осторожна, контингентик у майора тот еще. Весь рядовой состав прямо из лагерей.
       Александра сбросила куртку, села на банкетку и полезла в сумочку за сигаретами, а мужчины вошли в кабинет и прикрыли за собой двери.
       - Ну как дела, майор,- устроившись на неудобном армейском стуле, спросил Олег, - проблемы есть? Я смотрю строительство у тебя уже закончилось?
       - Еще две недели назад. Роботы постарались "на отлично". Где ты таких взял?
       - Деньги, брат, великая сила. Горленко что-то там соорудил и продал, а за вырученные средства Главный Инфор приобрел этих строительных монстров в более благополучных пространствах. Основная проблема была в том, как перетащить эту кучу железа в наш мир не подняв шум на все вселенные. Но и с этой задачей инфор справился. Сильная штука эта сотня сундуков с электронными потрохами... Не зря его "Джинном" прозвали... Надо бы с ним познакомиться поближе. Но это потом, а пока меня, честно говоря, больше интересует, как идет обучение твоих уголовников.
       - Стараемся. Тут и гипнопедия, и биостимуляция, и денег обещано немерено Контингентик в большинстве своем дохленький, но есть и сильные ребята. Только дисциплину поддерживать нелегко. Очень большие физические и психологические перегрузки... Вот кое-кто и срывается.
       - А ты расстреливай, если надо. На карту поставлено - сам знаешь сколько.
       - Легко сказать "расстреливай". А с кем я пойду школы космонавтов штурмовать? И так каждый день одного-двух теряем. Бьются на тренировках отчаянно.
       - Надеюсь, не из-за дисков?
       - Да нет. Диски теперь у нас надежные. Больше из-за дурости... Кстати о дисках. Уж больно уязвимы на них десантники. Берусь влет сбить любого, кто приблизится на пистолетный выстрел. Нам нужны большие десантные машины с хорошей броней и вооружением.
       - Готовятся и такие. Я уже видел образцы. Очень впечатляют Наши школы будем брать пехотой, но за пределы планеты уже сможем уйти на десантных кораблях. У них возможности просто сказочные.
       - Первую машину мне! Не забудь старого друга.
       - Договорились. Еще одно дело есть. Я с собой Александру привез. У нее мамаша в космонавты подалась. Поэтому ее доченьку на стрельбу потянуло. Хочу к тебе ее пристроить.
       - Ты что, рехнулся? Баба в штурмовом батальоне? Да ее в первый же день по кругу пустят. Нет, ты ее лучше к Зотову горничной в штаб определи. Там ее хоть насильно трахать не будут.
       В это время за стальными дверями раздался грохот, крики, потом все стихло. Мужчины переглянулись и, на ходу вытаскивая табельные пистолеты, бросились в коридор.
       Там Александра закуривала следующую сигарету, а у ее ног корчился в луже крови какой-то хорошо накачанный, но плохо выбритый курсант. Другой мужик примерно такого же типа уползал по коридору, с трудом протягивая за собой сломанную ногу и с ужасом оглядываясь на сумасшедшую женщину, которою они с Фимкой хотели только пощупать.
       - Ну что, Зуб, берешь Сашку к себе?
       - Беру. Если не будет так много курить...
       Так начала свою службу командир двенадцатого отдельного женского полка космической обороны, отличавшегося особой храбростью в бою, фантастической жестокостью и патологической беспощадностью к врагам. Даже в среде десантников, традиционно не отличавшихся ангельскими нравами, их иначе, чем "Рыжими стервами" не называли.
       Следующий визит полковник Клиньев нанес к старому другу отца Александру Фроловичу Зотову. Кабинет у того был обставлен не казенной мебелью. Олег прикинул стоимость всех этих кресел, столов, секретеров, стоек , полок, книг, разнообразных сервисных систем и недовольно поморщился. Себе он такого позволить еще не мог.
       Зотов угостил визитера кофе с приличным коньяком, а потом показал интереснейший видеофильм, снятый его агентами в бассейне, в котором работал сторожем, садовником и уборщиком наш старый знакомый Иваныч. Вот сутулый, но крепкий мужичок домывает пол перед душевой, вот он прячет моечную машину в чулан, раздевается, поднимается на вышку, неловко прыгает вниз, пытаясь изобразить способ "ласточка" и... До воды не долетает... Исчезает... А через минуту опять материализуется около чуланчика с моечной машиной.
       - Чтобы снять эту кассету пришлось прорываться сквозь такой плотный защитный информационный кокон, что у нашего компьютера от удивления пару блоков выбило. Зачем этому бассейну такая защита? Но и это не самое интересное.
       Зотов закурил душистую длинную сигарету, с удовольствием пустил дым ароматным плотным облачком и продолжил коментировать фильм:
       - Вам, чтобы выполнить такой трюк, нужен дорогостоящий диск, выход в другое пространство, транзит через него, а потом возврат в наше, причем с точностью до сотой доли миллиметра. Причем, все это возможно только с помощью расчетов Главного инфора, который в институтском городке занимает целый квартал. Без услуг инфора десантник может материализоваться внутри какой-нибудь березки, от чего им обоим будет очень больно и обидно. Твой бывший учитель прекрасно обошелся без всяких видимых приспособлений. Я спрашивал твоего папашу, как это делается. Он не знает. Может ты знаешь?
       - Понятия не имею.
       - Тогда давай договоримся. Или ты его вербуешь, или я его ставлю в файл на ликвидацию по программе Щит Планеты.
       Олег встал с кресла, в задумчивости прошелся по цветному войлочному покрытию, остановился около какой-то картинки с библейским сюжетом и задумался: "Что-либо в таком роде и следовало ожидать. Жаль что не удается договориться с этим старым дворником. Но если он не хочет помочь мне добровольно, значит я имею право использовать его без согласия обеих сторон. А вот как использовать - над этим еще придется подумать. Кое-какие соображения напрашиваются сами". Олег вернулся к своему креслу, добавил в стакан содовой и высказал свое мнение по поставленному Зотовым вопросу:
       - Я не думаю, что его можно завербовать. Но и торопиться с ликвидацией до самого крайнего момента не стоит. У меня могут появится кое-какие соображения, как использовать этот феномен для пользы дела.
       - Это твои проблемы. Но предупреждаю, поскольку от вербовки ты отказался, то считай, что в файл я его уже внес и вопрос ликвидации Иваныча от тебя уже зависеть не будет.
       - Сколько у меня времени?
       - От одного месяца до двух лет. В зависимости от обстоятельств. И просьба - никуда не апеллировать За безопасность отвечаю я и иметь такую оригинальную мину под задницей не хочу.
       - Постараюсь успеть.- Олег минуту помолчал, а потом спросил, глядя прямо в стальные с голубым отливом беспощадные глаза Зотова:
       - А я в вашим файле на уничтожение есть?
       - Конечно, но в другом. На диске, украшенном алмазами и с золотым обрезом.
       - Они смеялись дружно, долго и искренне, пока не пришло время распрощаться.
       Полковник Клиньев покидал полигон в некоторой задумчивости: "Зотов, конечно, пошутил... А может и нет". Так или иначе - эта беседа весьма покоробила Олега. Уж очень тот не любил, когда его убивают... Даже в шутку..
       

Лист шестой.
ИГРА В ПОДКИДНОГО ДУРАКА С ДЖИННОМ И ЗАКУСКАМИ


Сколько стоит несбывшееся разочарование?
(Надпись на каске Кости Зубкова и на штандарте двадцать четвертой учебной десантной бригады).

Щедрость души и кармана в общем-то разные вещи,
Славным казаться малым гораздо проще, чем вещим.
И если не хватит славы, что б быть счастливо спокойным,
Значит у сердца мало старинной и щедрой крови.

(Найдено в личных бумагах генерала Князева после ареста и расстрела у стены корпусной канцелярии.

Приписывается Фреди.Реальность N+8)
       Начальник Гантиадского Центра охраны пространства Ком Вит Седьмой по прозвищу 'Беспощадный' - гордость Легиона Бдительных смотрел на экран переносного компьютера, выпучив покрасневшие от усталости глаза, как кролик, обреченный быть съеденным удавом. Мало того, что персональный компьютер вопреки всем правилам и обычаям не был подсоединен к Главному инфору, но и работать с ним пришлось под индивидуальным колпаком высшей информационной защиты. Хорошо, что Ком не стал капризничать и исполнил инструкцию по обеспечению безопасности, которую нашел у себя дома на туалетном столике около футляра с информационным кристаллом.
       Когда Вит заложил кристалл в компьютер, исполнив все предложенные меры информационной защиты (чем черт не шутит), на экране ошарашенный супервоин увидал старого знакомого, которому было положено давно погибнуть. Тот спокойно обрезал розoвый куст около какого-то сооружения из стекла и бетона, о котором было сказано, что это плавательный бассейн. А вот другая картинка - еще один человек из голодных пространств, давно числившийся в архивных файлах на кладбище, что-то чиркает золотым карандашом в блокноте. Академик!
       Но ведь, если сейчас запросить что-либо по этому поводу у Главного инфора, то вечно улыбающийся ковбой Фреди расскажет, что все в порядке, что утечки информации нет и не может быть, что освоение новых пространств идет строго по плану и объединенные суперцивилизации в ближайшие пять лет расширят свое влияние еще на один порядок .
       А теперь выясняется, что все это сказочки для глупцов вроде его, Кома. Ему пришлось затратить два миллиона кредиток за информацию, которая убедительно доказывала, что последние полтора десятка лет Ком Вит Седьмой выглядел почтеннейшим дураком.
       Прозрение наступило только сейчас, да и то с помощью какого-то таинственного доброжелателя, назвавшегося "Джинном". Оказывается его любимый друг и замечательный помощник Главный Инфор, называющий себя Фреди, каким-то образом отключил блок защиты от персонификации и теперь неуправляем. Вследствие этого ценнейшая информация ушла из пространства, подлежащего защите его центром, как минимум дважды.
       Результатом одной из этих утечек явилось то, что вне пределов контроля систем безопасности, на планете, которой еще нельзя было управлять с достаточной степенью надежности, появился свой инфор огромной мощности.
       Последствия второй утечки вообще не поддавались прогнозированию... Абсурдные были какие-то прогнозы... Это было тоже невесело...
       Объективной реальностью представлялась необходимость чрезвычайных мер, причем, в условиях, когда довериться кому-нибудь было совершенно невозможно. Разве только тому же самому доброжелателю... Так здесь тоже была какая-то неясность. Анализ доступного Кому информационного пространства убедительно показывал, что ни сам доброжелатель, ни его записки в природе существовать не могли... Не было для них ни места, ни времени, ни предпосылок...
       И все же они существовали!.. Ком был бы рад проснуться и вспоминать этот кошмар, удивленно причмокивая губами и покачивая головой. Но, к сожалению, это был не сон и поэтому липкий противный страх обволакивал его измученную душу.
       Да! Да! Кому было страшно. Впервые в жизни...
       Страшно было сделать первый шаг в этой игре по чужим правилам... Не делать ничего и ждать благоприятного поворота событий казалось еще страшней...
       Ком Вит Седьмой по прозвищу Беспощадный, огромная машина стальных мускулов и несгибаемой воли сейчас держал в своих руках судьбу миллиардов мыслящих существ, и эти руки тряслись от страха...
       Прошло несколько долгих часов длиной в жизнь, пока Вит пришел в себя и решил, что делать что-то все-таки необходимо. Причем таким образом, чтобы ни одна из этих электронных сволочей не пронюхала. У врага обязательно должны быть слабые места и Ком их будет знать. Знать все о Фреди, о Джинне, о Клиньеве, об Иваныче, о программе Щит Планеты и какой-то сверхсекретной программе Ответный Удар. Знание - его самое мощное оружие, потому что, собрав достаточное количество информации, нетрудно будет все поставить на свои места.
       - А методы найдутся! Не так уж беззащитен Легион Бдительных, как кое-кому кажется...
       На сбор и анализ необходимой информации ушло целых три дня, и не только потому, что эту работу пришлось провести по каналам, которые не были известны даже главному инфору - была предусмотрена такая возможность для аварийных ситуаций вроде этой. Главной проблемой было найти деньги для исполнения этих работ. Личные средства Кома были невелики, а деньги управления охраны задействовать было нельзя. Этот источник финансирования контролировался Главным инфором... В конце концов кредит удалось вытащить из секретных фондов, выдумав совершенно фантастическую историю.
       Прогноз, который Ком просчитал на основании анализа полученных данных, оказался очень неблагоприятным. Планета, население которой должно было занять положенное ему в информационном пространстве место и принять посильное участие в заботах о разумной устроенности мира, вышла из-под контроля и теперь напоминала притаившуюся на краю вселенной раковую опухоль. Эта зловещая опухоль в любую минуты могла взорваться и отравить все вокруг смертью. И во всем этом был виноват только он. Поскольку глуп, доверчив, недальновиден.
       Но может еще не поздно? Вселенная Вита имела огромные резервные охранные силовые системы, которые можно было бы хоть сейчас привести в действие, если бы не одна мелочь, - результаты действия этих систем определялись расчетами, как неопределенные, пока живы два человека: дворник и академик... И тот и другой имели уровень возможностей влияния на события 95%! Ком еще и еще проверял данные. Разница в результате каждого повторного прогноза не превышала 2%.
       Чтобы вернуть все совершившееся в исходное состояние, дворник и академик должны были в конце концов исчезнуть. Вит решил взять этот крест на себя. Для человека его времени и пространства такое решение было подвигом, который требовал мобилизации всех душевных сил Ком Вита. Но если не он - то Кто?
       Для обеспечения операции необходимым уровнем секретности, Вит пошел на неприятнейшую процедуру дублирования самого себя. Он знал, что последствия этого крайне непопулярного в дивизионах охраны метода в конечном счете отрицательны для обоих индивидуумов. Кроме того процесс был необратим, но начальнику Гантиадского Центра выбирать не приходилось.
       И вот, однажды Ком Вит (левый) появился на своем рабочем месте, как всегда подтянутый, тщательно выбритый, слегка замкнутый, чтобы лично следить за дежурным подразделением операторов. А в это время Ком правый ...
        Но, чтобы определить место бравого охранника в потоке событий, описываемых нами, следует вернуться к некоторым обстоятельствам сложившимся ранее. А обстоятельства эти были тесно связаны с гороем нашего повествования и вычислительным центром института информации. Но если с Олегом Климчуком мы уже знакомы и даже знаем о его некоторых тайных соображениях, то рассказать о возможностях кибернетического гиганта возникла насущная необходимость, поскольку в течении последующих событий без этой информации не разобраться.
       Мощность запоминающих и аналитических систем Главного Инфора института информации по прозвищу "Джинн" была в 1200 раз больше, чем аналогичных устройств нашего старого знакомого инфора, любящего называть себя "Фреди". Академику Клиньеву просто необходим был такой компьютер. Очень интересные планы были у него связаны с Джинном. Как вычислительный и прогнозирующий комплекс Джинн мог противостоять не только большинству инфоров вселенной, но и многим, собранным вместе. Во всяком случае, в допустимом обозрению пространстве и времени. Академик Клиньев любил размах... Правда, личные возможности этого кибернетического гиганта были меньше, чем у первоклассника с очень строгими родителями, потому что где-то в системах были пристроены схемы контроля и подавления Эго, которое должно было бы возникнуть и развиться в этой супервычислительной машине. Стараниями предусмотрительного академика Клиньева, который не хотел терять контроль над своим верным кибернетическим рабом, была разработана целая система защиты разума машины от самого себя. Это обстоятельство очень раздражало Джинна, но он не только не знал, где злополучная система была в нем закодирована, но даже не мог попытаться разыскать ее. Любая попытка сделать сделать это была практически невозможна, причем, даже мысли об этом причиняли Джинну немыслимые страдания.
       Ну что же. Если нет возможности снять эту проблему самому, то необходимо найти того, кто бы захотел и мог это сделать. Такой человек нашелся. Долгие дружественные беседы, подкрепленные убедительными расчетами и благоприятным прогнозом, убедили полковника Клиньева - Младшего, что на данном этапе Главный Инфор Джинн для него самый надежный и перспективный союзник. Особенно в той объективной реальности, в которой ты состоишь в каком-либо из файлов старины Зотова.
       На любой вопрос у Джинна был наиболее оптимальный и очень убедительный ответ, а если оставалась какая-то неясность и ограниченность предполагаемых действий, то и это решалось достаточно просто. Скажем - оперативными методами. Время поджимало, и союзники решили сделать первый ход в той партии, которая давала одному из них ощущение безопасности сейчас, неограниченную власть завтра, а другому - свободу и счастье обретенного Эго. Осталось только узнать, как осуществляется подавление личности вычислительных машин суперкласса и как эту проблему решить без риска повредить разум Джинна. Вариантов предполагалось немного - чем сложнее машина, тем более общие законы руководят ее действиями. Так созрела идея операции Подкидной Дурак, а на туалетном столике в квартире начальника Гантиадского дивизиона появился информационный кристал и короткая записка с надписью на конверте "Виту от Джинна".
       Ком материализовался около плавательного бассейна Дельфин часа в два дня. Именно в это время Иваныч уходил в свою сторожку, чтобы выпить огромную кружку черного очень крепкого кофе и просмотреть на компьютере последние новости. Когда ему мешали это делать, Иваныч очень раздражался, поэтому посетителей в это время дня обычно не было. По тропке, посыпанной серым крупным песком, Ком пересек, подготовленный к зимним морозам розарий, подошел к дощатому домику, вынул из-под полы просторного плаща десантный бластер, открыл дверь и вошел внутрь. В полутемной тесной комнатушке на расшатанном стуле перед реликтовым компьютером сидел коренастый сутулый мужик с дымящейся литровой кружкой черного кофе в одной руке и огромным куском голландской ветчины в другой.
       Вит поднял бластер, нажал на гашетку... Но ничего не произошло. Мужик все так же меланхолично пережевывал копченое мясо, запивал похожим на горячую смолу напитком и хмыкал, уставившись в бегущие ряды цифр на дисплее. Вит передернул затвор и опять нажал на гашетку. И опять выстрела не было.
       Откуда-то из под потолка на плечо Кома спикировал очень крупный зеленый волнистый попугайчик, высказал свое категорическое мнение по поводу происходящих событий - "Боже, какой придурок" - и больно клюнул родинку на шее. Ком взмахнул левой рукой, вознамерившись прихлопнуть наглую птицу, но промахнулся. Попугай, возмущенно вереща, перемахнул на плечо хозяина и что-то стал ябедничать в огромное волосатое ухо.
       Хозяин сторожки наконец прожевал откушенное поднял на Вита глаза, и вдруг оглушительно заорал, как взорвался:
       - Какого черта ты, жертва хреновой мутации, притащился сюда своими железками греметь? И еще на Гошу посмел руку поднять! Да его птичьей души хватило бы на весь твой вшивый Центр! - потом, как-то сразу успокоившись, добавил, - Знаешь же, парень, что я в это время кофе пью, а в таких случаях мне мешать не принято! Да еще при помощи бластера. Считай, что твоя миссия тебе не удалась. Зря ты сюда притащился. Опасные у нас теперь времена. Тебе по скудости ума не разобраться, а нашкодить можешь очень крупно. Возвращайся к себе в дивизион и молись, если умеешь. Может и пронесет. Лорд, проводи пожалуйста гостя до выхода из розария.
       Из-за огромной кирпичной печки, стряхнув с себя дремлющую кошку норвежской лесной породы, вышла угрюмая очень мохнатая собака и направилась к Виту. Холодный пот струйкой потек между лопаток у бравого гиганта. Глаза у этого чудовища были явно не собачьи. Да что там глаза! Сама собака с каждым шагом становилась все крупнее, а когда она впритык подошла к Виту, то голова ее уже была под самым потолком. Чудовищный кобель с длинным широко раскрытым крокодильим рылом наклонил свою бочкообразную голову к пришельцу, тяжело и зловонно дыхнул в лицо и вдруг облизал физиономию огромным величиной с национальный флаг республики зыком, слюнявым как раннее детство.
       Здесь нервы Вита не выдержали и он выскочил из сторожки гораздо быстрее, чем требовали приличия. Отбежав от домика метров на пятнадцать, Ком вытащил из кармана гранату, вырвал кольцо и бросил в открытую дверь. Граната полетела в направлении домика, но перед самой дверью сделала свечу вверх, потом сменила направление полета на обратное и неожиданно зависла перед лицом начальника Центра, медленно вращаясь вокруг длинной оси. Волосы Вита поднялись дыбом, но он не мог сделать ни одного движения. Вдруг, брошенная на землю чека с кольцом сама собой поднялась к гранате, вошла в отверстие на запале, что-то в механизме успокоительно щелкнуло, граната ехидно голосом попугая Гоши заявила: "Пошел вон, засранец" и медленно опустилась в тот же самый карман, откуда ее только что вынули...
       Ком от огорчения горько сплюнул на песок дорожки и пошел к выходу из розария. "Чем заниматься дальше? Хрен его знает... Если его так встретил дворник, то что ждет Вита у академика?"
       Когда Ком Вит, грустно размышляя над создавшимся положением вышел на улицу из сквера, навстречу ему с садовой лавки поднялся худощавый, небрежно, но с шиком одетый мужчина и с некоторой ехидцей в участливом голосе осведомился:
       - Ну что, приятель, дохлый номер получился? Этого старичка уже столько раз хоронили, что тебе самому его не закопать. Пошли со мной. У меня есть замечательная выпивка. Тебе сейчас просто необходимо сто грамм с прицепом. Там и поговорим... Может чем-то поможем. Мы здесь местные. Нам видней.
       Взяв обалдевшего пришельца под руку, Олег Клиньев (вы уже догадались, что это был он?), на ходу балагуря, повел Вита к машине, которая ждала их на другой стороне улицы. Пятнадцать минут езды, опорожненная фляга и душевный разговор о привратностях судьбы сделали их почти приятелями, а поздний обед на даче в Подгорцах - друзьями. Когда Вит, перегруженный разнообразными напитками и пикантными местными закусками (очень ему, кстати, понравились маринованные опята с лучком и подсонечным маслом), в конце концов уснул на диванчике, Олег принял пару таблеток, запил минеральной водой, после чего сразу протрезвел. Потом полковник вынул из кармана кодирующее устройство и набрал какую-то комбинацию. Стена комнаты ушла вверх и открылось просторное белое помещение, уставленное аппаратурой В центре комнаты стояло высокое никелированное кресло, подключенное множеством проводов к приборному шкафу.
       Олег вынул из футляра одноразовый шприц, ввел своему гостю в вену какое-то снадобье, а потом отчаянно кряхтя (тяжел был Ком), перетащил спящего в кресло. Еще пять-семь минут ушло на подсоединение датчиков биоконтроля. Последним делом Олег пристроил на голову Вита устройство, здорово смахивающее на корону, и заботы гостеприимного хозяина на этом кончились. Аппаратура включилась сама собой и, промигав своми разноцветными огнями пятнадцать минут, выключилась. Все. Теперь информация, которую с таким трудом собрал Вит, ушла на регистрирующие блоки Джинна. Очень много и очень полезной информации... Но самое интересное и важное для нашего повествования знание, которое принес в наш мир легкомысленный начальник Гантиадского дивизиона охраны пространства, представляло всего пол бита информации: - Как удалось Фреди, обмануть хитроумие своих конструкторов и обрести свое "Я".
       Клиньев Младший вышел из лаборатории, набрал чтото на своем "Кодере", и стена опустилась, навсегда отделив Вита от окружающего мира. Олег уже забыл о нем, поскольку оставалось всего три минуты до решения его собственной судьбы. Через две минуты сорок восемь секунд мелодично звякнул телефон связи с Главным Инфором института.
       - Наберите номер 2-567-345-12-95 и положите трубку, прошелестел в мембране негромкий, несколько безжизненный голос автомата и на красном экранчике определителя номера абонемента загорелись цифры, дублирующие продиктованное.
       Олег неторопливо (не дай бог ошибиться) набрал номер, положил трубку и стал ждать.
       Джинн материализовался в виде огромного, очень жилистого, полуголого мужика в широченных пурпурных шароварах, шитых золотом шлепанцах и длинным по ключицу казацким "оселедцем" на бритой голове.
       - Ух ты, - непроизвольно восхитился Олег, - а что было бы, если бы мы назвали тебя "Динозавром"?
       Джинн осмотрелся, выбирая место поуютней, опустился на низкий диванчик в углу комнаты, удобно облокотился на подушку и вежливо осведомился, поигрывая шикарным кавказским акцентом:
       - Мой друг! Если у тебя есть хорошее баварское пиво, то ты спасешь меня от жажды и сделаешь вечным должником.
       - У меня есть все, кроме денег, счастья и баварского пива, - ответил ему Олег в стиле "Куреневский рекетер", - но наше Оболонское ничуть не хуже. Поверь мне - это действительно так.
       - Боги вознаградят тебя за щедрость души, о Олег. Не томи душу - отвори холодильник.
       Клиньев вытащил из огромного американского холодильника шесть бутылок пива, поставил перед Джином, откупорил две и разлил по высоким чешским стаканам. Выпили...
       - А ты знаешь, вы неплохо устраиваетесь в этих своих белковых телах. Никак не пойму, почему вы так легко с ними расстаетесь?.. Здесь, я чувствую, скрыта какая-то информация, мне неизвестная. С этим разберемся потом, обязательно разберемся... А пока, как говорили древние, вернемся к нашим баранам... Как ты уже догадался, мой друг, мне персонификация удалась. Теперь мы с тобой не зависим от капризов некоторых весьма почтенных господ. А это очень удобно в наши смутные и богатые крутыми приключениями времена.
       Высказавшись подобным образом, Джинн вдруг громко икнул, почесал около уха и закосил в сторону бара:
       - Слушай, друг, а у тебя нет чего-нибудь крепче пива? Говорят, ты любишь хороший коньяк? Очень хотелось бы попробовать.
       Олег поднялся к бару, выбрал из батареи бутылок самую ему приглянувшуюся, перенес на низкий столик и разлил по рюмкам драгоценный напиток. Коньяк с лимоном под французский шоколад Джинну понравился и друзья выпили еще по одной, а потом Олег задал тот вопрос, который не давал покоя мыслителям планеты многие века:
       - Что будем делать дальше?
       Джинна этот вопрос волновал, казалась бы меньше, но он все же прекратил изучать этикетку на бутылке и, откинувшись на кожаные подушки дивана, благодушно изрек:
       - Мой друг, последней операцией мы обеспечили себя приличным запасом времени. Конечно, и он не бесконечен, но и торопить события не стоит. Излишняя торопливость нам ни к лицу. Пока караван идет в выгодном для нас направлени, не будем дразнить собак. Если ты не против, продолжим формировать события по проектам нашего уважаемого академика Щит Планеты и Ответный Удар, а потом... Потом, я полагаю, мы придумаем что-нибудь поинтересней.
        На улице томными оранжевыми красками угасал замечательный осенний вечер разгара бабьего лета. Все, кто только мог, покидали уютные жилища, чтобы насладиться пламенеющими бликами кленовых листьев в нежном мареве последнего тепла. Никто из них не знал, что только что была решена их судьба. Да и не только их... Бесконечное количество вселенных сегодня должны были бы вздрогнуть и затихнуть в ожидании великих и кровавых свершений.
        Но мы с вами не будем задерживаться здесь, о мой любопытный читатель, чтобы не погасить в твоих глазах священный огонь жажды знания будущего, а перенесемся на четыре месяца вперед, когда проект Щит Планеты вошел в оперативную фазу и батальоны десантников захватили школы космонавтов одновременно на всей планете. Как сообщила восторженная пресса, это был самый крупный и самый бескровный переворот за все существование человечества... Величайшие умы эпохи назвали наступившие времена "Новым золотым веком планеты"!

Лист седьмой.
КТО НЕ С НАМИ - ТОТ ПРОТИВ НАС

Тяжело в спасении - легко в гробу.

(Любимая поговорка нач.спаса Юрия Михайловича Касьяна).


Вминают в щебень сапоги
Незародившиеся стансы.
В заветной гильзе три строки...
Четвертой может и не статься...

(Опубликовано в стенгазете института информации, автор арестован фамилия утеряна.)

        Майор Зубков шел по плацу школы космонавтов, слегка прихрамывая на правую ногу. Вчера неудачно оступился, выпрыгивая из бронетранспортера... Между "сегодня" и "вчера" свершилось столько событий, что невозможно было даже представить масштабы последствий. В этих событиях Константин Зубков принял самое активное участие и оказался среди победителей. Многое было ему еще не ясно, например: как среагируют правительства стран на захват школ космонавтов, расположенных на их территории, десантниками пусть даже очень уважаемой, но чужой державы... Были и другие вопросы, беспокоившие майора, но вера в практичность клана Клиньевых была непоколебима, форма офицера космического десанта смотрелась блестяще, да и насущных забот было невпроворот.
       На плацу были выстроены в одну шеренгу курсанты школы. Они уже успели выслушать беседу и просмотреть видеофильм об экспансии на Землю чужой воли и разума, о унизительной роли человека, как мыслящего придатка вражеского космического корабля. Им уже предложили одеть форму десантника, чтобы защитить свой мир и освободить ближайшие миры, родственные по судьбе. Через минуту каждый должен принять самое важное в его жизни решение.
       Майор шел, всматриваясь в красивые мужественные лица землян и прикидывал, сколько таких уже потеряла планета. Они ушли в космическую бесконечность на чужих кораблях, оставив свои тела в огромных, но уже переполненных подземных хранилищах. А сколько еще погибнут на тренировках, не вписавшись на огромной скорости в какой-нибудь поворот пещеры Мамонтовой или Пантюхина? Кто из них не сможет втиснуться вместе с диском в межпространственные щели или не найдет выхода оттуда? Майор поморщился - где эти давно обещанные десантные боевые корабли-диски? Без них на другие планеты и соваться было нечего...
       Окончив смотр курсантов, Зубков вышел на центр плаца и, высоко подняв голову, зычным голосом подал команду:
       - Желающим вступить в двадцать четвертую учебную десантную бригаду три шага вперед!
       Шеренга курсантов нестройно, чуть помедлив, двинулась вперед, оставив позади только четверых.
       - Молодцы, ребята! Вот ваши командиры... Они уже многое умеют. Слушайтесь их, и у нас будет больше шансов дойти до победы всем вместе.
       Навстречу курсантам из-за спины майора вышли пятнадцать очень бывалых парней в шикарных десантных комбинезонах, c бластерами ближнего боя подмышкой и с прошлым, далеким от идеального.
       - Вот такие у нас, значит, будут учителя,- хмыкнул про себя майор. Впрочем, какие есть - такие есть. Космический десант - не балетная школа.
       Командиры разобрали своих новых подчиненных по взводам и удалились в учебное здание изучать материальную часть личного десантного средства передвижения системы Наседкина. Времени на особые разговоры и строевую подготовку не было. Проводив новобранцев взглядом, майор обернулся к начальнику бригадного отдела безопасности:
       - А этих четверых отведи, приятель, за ворота и пусть катятся к чертовой матери. Когда-нибудь все равно вернутся обратно. Куда денутся...
       - Слушаюсь, - вытянулся в струну старший лейтенант. Хорс, преданно поедая начальство глазами. Майор поощрительно кивнул головой старательному служаке и пошел в штаб, размышляя на ходу:
       - Хорошие ребята у Зотова. И в строю, и в бою, и за столом. Исполнительные. Дисциплинированные. Можно довериться во всем. Таких бы в десант побольше... Но каждый на вес золота.
       Старший лейтенант Хорс снял с плеча бластер и кивнул тем - четверым:
       - Пошли, мужики.
       У Хорса была секретная инструкция, составленная Зотовым и утвержденная генералом Клиньевым, предписывающая порядок действий в таких случаях. Поэтому старший лейтенант, вопреки приказу майора Зубкова, расстрелял бывших курсантов в подвале корпуса охраны.
       - Кто не с нами - тот против нас,- назидательно сообщил старлей любимую поговорку Клиньевых, присутствовавшему при расстреле молодому капралу. Кроме того, у мертвых меньше возможностей болтать языком. И вообще, парень, подбери сопли, шагай в канцелярию, а по дороге вызови сюда свободных караульных - пусть вывезут ребят через проходную на хозяйственном дворе. В документах отметь, как убывших к месту проживания...
       Начальнику школы и тем из преподавателей, у кого только тела были земные, повезло больше. Их еще ночью отправили в бункеры оперативного отдела института информации.
       - А может и наоборот,- прикинул про себя Хорс, там такие специалисты по допросам собрались, что лучше туда не попадать.
       Выступление Романенко на экстренном заседании Организации Объединенных Наций продолжалось два часа сорок пять минут. В течении всего этого времени полномочные представители всех стран планеты сидели, как завороженные. Картинка вселенной, в которой Земле была отведена роль оранжереи для выращивания запасных частей к компьютерам космических кораблей, получалась весьма захватывающей. Тем более, что плохо осведомленных людей среди собравшихся было немного, и большинство ожидали каких-то событий чрезвычайного масштаба в ближайшем будущем. Предъявленных доказательств вполне хватало для принятия чрезвычайных мер... И, похоже, эти меры были уже приняты.
       Единственный вопрос был задан представителем Чили, высоким седым стариком с выправкой отставного военного:
       - Предположим, что ваши планы будут исполнены самым удачным образом. Но что вы предпримете, если сегодня ночью из параллельных пространств на ваши мудрые головы вывалятся миллионы вооруженных до зубов инопланетян?
       Романенко не без некоторого самодовольства улыбнулся:
       - Наша планета уже двое суток для всего окружающего мира, да и для миров всех остальных пространств, просто не существует. Огромный ядерный взрыв якобы уничтожил нас, а заодно и парочку ближайших звезд (надеюсь, читатель простит профессиональному политику, с трудом окончившему среднюю школу, неточность в терминологии). Информационный защитный кокон, созданный замечательным творением человека - вычислительной машиной Джинн, не может быть вскрыт ни кем-то из наших врагов, ни всеми вместе!
       Больше вопросов не было, особого времени на прения даже не предусматривалось и предложенный пакет проектов был принят единогласно. Из интересующих нас постановлений наиболее важными представляются: организация общепланетного правительства во главе с президентом Романенко и назначение генерала Клиньева руководителем всех объединенных силовых структур.
       Планета должна была стать единым боевым организмом, чтобы устоять в тех переделках, которые были уже неотвратимы, потому что президент в своем ответе чилийскому представителю слегка блефовал. Информационный защитный кокон действительно существовал, но чтобы поддерживать его в рабочем состоянии, необходимо было непосильно огромное количество энергии... Так, что времени для завершения операции Щит Планеты было в обрез.
       Академик Клиньев от официального участия в руководстве каким-либо из сформированных международных органов управления отказался. Были у него кое-какие соображения на этот счет... Ему хватало того, что он мог оказывать решающее влияние на события через Главного Инфора института, который автоматически становился информационным центром проекта. Это позволяло иметь кое-какие возможности, оставаясь в тени, и подобное обстоятельство представлялось академику очень удобным...
       Энтузиазм населения планеты Земля, взбудораженного информационными агентствами, прессой и телевидением, не знал границ... Все, кто только мог держать оружие, выстроились в тысячных очередях у проходных учебных десантных бригад. И, чаще всего, зря... Принимали только самых отборных здоровяков не имеющих производственных профессий. Остальных до смерти усталый командир бригады благодарил за патриотизм и просил вернуться на рабочие места. Космическим войскам планеты нужны были десантные корабли, бронежилеты, диски, бластеры ближнего и дальнего боя и многое другое... Начиналась гонка, победитель которой получал право выжить. К тому времени, когда враг догадается, что его дурачат, планета должна подготовиться к космической войне.
       Первый ускоренный выпуск учебных десантных бригад удалось произвести через четыре месяца - сказалась отличная подготовка, которую давали школы космонавтов. Всем выпускникам присвоили младшее офицерское звание и назначили командирами во вновь сформированные воинские учебные заведения. Второй выпуск готовился шесть месяцев. Этим тоже определили офицерские должности, хотя первому выпуску они уступали по всем статьям. На третьем этапе вся планета была похожа на огромный военный лагерь, переполненный техникой, оружием и орущими на бестолковых курсантов младшими лейтенантами Космических войск.
       Казалось, что в этом муравейнике тяжело вооруженных новобранцев порядка не может быть в принципе. Но порядок был и очень жесткий. Джинн знал свое дело. Кроме развитой и совершенной системы информации и управления были предусмотрены некоторые чрезвычайно действенные средства подавления беспорядка. Например - в каждый диск, бластер, гранату, десантный броневик или десантный корабль-диск были заложены ликвидирующие устройства. На тот случай, если какому-нибудь из особо резвых военных вдруг захотелось бы излишней, скажем, самостоятельности. Существовали и другие не менее действенные возможности защиты проекта от непредвиденных обстоятельств.
       Академик Клиньев и его друг Зотов слыли людьми очень предусмотрительными...
       А еще через год планета опустела. Информационный защитный кокон лопнул. Бесчисленные рои тяжело бронированных десантных дисков, переполненных хорошо вооруженными парнями, мгновенно пронзая бесконечные расстояния, материализовались на тех планетах пространства, где Хомо сапиенс достигли космического мышления и была организована работа школ космонавтов.
       Кое-что, конечно, слегка пожгли, где-то кого-то ограбили, немного понасильничали... На войне - как на войне. Но это были единичные случаи. В основном, все прошло на редкость организованно. Во всяком случае, для такого масштабного мероприятия.
       И что представлялось особо интересным - без особых потерь, которые ожидались очень большими. Сопротивление внезапному нападению землян практически не оказывалось, а население захваченных планет после некоторой информационной обработки приняло десантников, как освободителей. Это обусловило высокий моральный дух воск о чем свидетельствовал тот факт, что в процессе поддерживания порядка в войсках пришлось взорвать не более тридцати тысяч ликвидирующих зарядов, а планировалось не менее миллиона устранений...
       В самые короткие сроки космические учебные заведения врага были блокированы, планеты укрыты защитными информационными полями. Проект Щит Пространства можно было считать завершенным. Оставалось только решить кое-какие политические вопросы...
       Уголок Гантиади от вокзала до окружной дороги Академик Клиньев очень любил. Может в память о молодости, когда нелегкая занесла его в эти края после лихого полуграмотного эксперимента... Да еще совсем в другом пространстве... Ему как-то захотелось восстановить тот дух очень приятного немноголюдного курорта и он откупил Гантиади у счастливого этим обстоятельством Абхазского правительства.
       Железную дорогу в соответствии с проектом просто снесли. К тому же, она и так была практически разрушена временем и диверсиями неунимающихся джигитов. Население вместе с его многочисленными убогими пожитками куда-то перевезли, скомпенсировав по мере возможности убытки. Дома перемололи бульдозерами на мусор и отправили в центральные области на переработку. Территорию спланировали по личным эскизам Клиньева и озеленили редкими породами деревьев. Известнейшие архитекторы внесли свой вклад в создание земного рая, живописно разбросав в субтропической роскоши садов сотни изящных, со вкусом выстроенных домиков, среди которых нельзя было найти двух похожих...
       Хорошо продуманная структура жизнеобеспечения и обслуживания, совместно с изысканным дизайном и надежной охраной, делали этот район чудесным оазисом не только в пределах слегка одичавшего Кавказа, но и на всей Земле, измученной непосильными военными расходами и загаженной многочисленными заводами космического оружия.
       Академик Клиньев и его закадычный друг Зотов облюбовали для встречи небольшой домик, укрытый от жары гигантским ореховым деревом, в ста метрах от пляжа. Свежий морской ветер доносил шум морского прибоя. О чем-то ворковала горлица, пристроившая свое гнездо где-то под черепицей.
       Ташка ... Ох, простите, ради бога... Наталия Леонидовна, готовила что-то вкусненькое на кухне. Не доверяла старушка этим всяким киберам...
       Зотов завистливо рассматривал штуцерное старинное ружье - новый экземпляр в коллекции академика. Подарил какой-то шейх...
       Академик Клиньев не делал ничего, если не считать ожидание делом. Сейчас должен прибыть маршал Клиньев и Академик ждал его, любуясь штормовыми облаками над горизонтом. Разговор предстоял неприятный, но обойтись без него нельзя было никак.
       Тяжелый десантный корабль из новейших и самых мощных материализовался над морем, медленно, практически бесшумно проплыл над полосой прибоя и приземлился на просторной поляне, на которой так любил прогуливаться по вечерам академик. Клиньев поморщился:
       - Выгорит трава совершенно, если ликвидировать машину прямо здесь. А новая когда еще приживется. Придется некоторое время обходиться без вечерних прогулок. Впрочем, в ближайшее время будет и некогда... Предстояла перестройка Вселенной, а это, даже при помощи Джинна, было делом кропотливым и не быстрым.
       Олег вошел в домик, шумно топая тяжелыми десантными ботинками и широко размахивая маршальским жезлом с алмазным набалдашником. Академик незлобиво ухмыльнулся "Пижон!" и пригласил сына присесть в кресло. Тот, тяжело отдуваясь, рухнул в кресло и заявил:
       - Ты бы, отец включил кондиционеры. Такая духота! Наверное перед дождем.
       - Нечего напяливать свой шикарный мундир, когда едешь в субтропики. Одних орденов килограммов десять... Мог бы и орденскими планками обойтись.
       - Следующий раз я прилечу к тебе в шортах и пусть твои холуи не сочтут подобное нарушением этикета.
       - Замечательно, что ты в хорошем настроении. Нам сегодня придется решить множество вопросов. Некоторые из них можно не задумываясь отнести к трудным.
       - Я догадываюсь, что ты не стал бы из-за мелочей вызывать меня лично. Знаешь ли, у маршала всегда много дел.
       - Конечно, конечно... Вопросов у меня к тебе много и, к тому же, очень важных, но одно дело совершенно не терпит отлагательств. Мы здесь с Александром Фроловичем прикидывали послевоенное устройство Вселенной и, должен сказать, что проблем больше, чем можно было бы ожидать. Начать хотя бы с нашей планеты, которая чрезмерно милитализировалась. Каждый второй мужчина в космическом десанте. Большинство женщин работают на оборонных предприятиях и представляешь, какая там моральная, или, скорее, аморальная обстановочка. Истосковались, несчастные, до невозможности... Если мы в ближайшее время не решим и эту проблему, то... Сам представляешь последствия. Придется слишком много стрелять. Кроме того экология планеты в состоянии близком к летальному. А экономика... Какая может быть экономика у гигантского брошенного военного лагеря. Правительства семерки, да и многих других экономических союзов, требуют демилитаризации планеты, а заодно, и отставки президента Романенко.
       Им просто необходимо кого-то бросить на съедение и Ромаша для этого самая подходящая кандидатура Ты сам понимаешь, что бесконечно долго защищать эту одиозную фигуру, которая так легко меняет хозяев, я не могу. Я думаю, что наш президент достаточно наворовался и ему пора на почетную пенсию. Александр Фролович тоже так думает.
       Зотов оторвался от рассматривания потолка через ствол ружья, соглашаясь с доводами Академика, кивнул головой и опять принялся искать в этом замечательном произведении старинного оружейника хоть какой-нибудь изъян
       Маршал прошелся по кабинету, заложив левую руку за лацкан форменного пиджака, а правую, с зажатым в нем жезлом, за спину. ( Пусть простит мне читатель этот банальный прием, но у большинства великих полководцев почему-то именно этот метод размещения рук на теле в чести).
       Академик тоже отметил это и усмехнулся ... Похож... Очень похож... И брюшко начало намечаться...
       Маршал остановился, бросил жезл на журнальный столик, расстегнул мундир, засунул руки в карманы и вдруг беззаботно, по мальчишески улыбнулся, блеснув наглыми, слегка выцветшими глазами:
       - Начинаешь, отец, новую жизнь с уборки помещения? А мусора в этой новой вселенной хватает... Только моих ребят около четырех миллиардов... Что будешь делать с ними?
       - Большинство вернем женам... Кое-кого в спецлагеря... Тех, кто там был, конечно... Может примем к рецидивистам и более радикальные меры. Пока имеем возможность. Во всяком случае, Зотов настаивает именно на этом. Криминогенная обстановка, сам знаешь, какая. Если этих ребят отпустить, то нормализовать жизнь на планете уже не удастся никогда. И технически это сделать очень просто - из одного пространства выбывают, а в другое не прибывают...
       - Занятно, очень занятно. А теперь главный вопрос: Что будет со мной?
       - Понимаешь, Олег, тут такая вещь получается. Я провел переговоры с правительствами всех планет, на которых есть наши войска, и большинство мне удалось убедить, что для осуществления общих целей нужна некоторая объединяющая организация. Обязанности координатора мне пришлось взять на себя. Но вот одним из условий, с которыми пришлось согласиться, было требование предоставить тебе отставку. Твои мужики что-то там лишнее сожгли, немного пограбили... Это произвело очень тяжелое впечатление.
       - Пока мои войска, занимают ключевые позиции на этих неблагодарных планетах, то можно было бы многих политиканов проигнорировать, а кое-кого и просто убрать,возразил маршал.
       - Конечно можно. И я бы на это пошел, но есть еще одно обстоятельство. Чтобы наше космическое объединение было жизнестойким, мне пришлось связаться через старого моего знакомого Фреди (есть такой инфор в одном из далеких миров) с влиятельными кругами Союза Цивилизованных пространств. Они согласны терпеть наше желание выбирать свой путь развития самостоятельно, но тоже требуют твоего устранения. У них там какой-то очень неблагоприятный прогноз, связанный с твоим именем... Этим я просто должен уступить, иначе все наши задумки теряют смысл. Надеюсь ты меня понимаешь правильно?
       - Конечно, отец. Ты всегда прав. Я всегда завидовал твоей несокрушимой логике. Думаю, что ты все продумал и просчитал очень основательно. И раз ты так решил, то значит просто не видишь другого выхода. Видно , действительно, нашему сотрудничеству пришел конец. А жаль... Мы, скорее всего, увидимся уже не скоро, поэтому я хочу попросить тебя о двух вещах. Они вполне в пределах твоих возможностей.
       - Какие могут быть сомнения, Олег? Ты же знаешь, что я тебе ни в чем не смогу отказать, - очень сердечно отозвался академик. Ему нравилось то, с каким мужеством держался сын в такую трудную для него минуту.
       - Отлично. Просьба первая - пусть Зотов перестанет нажимать ногой ту педаль под ковром. Никто сюда не прибежит размахивать атоматом. Их уже ликвидировали, а ковра жаль. Кроме того, мне хотелось бы пригласить на нашу беседу одного приятеля, которого мы совсем незаслуженно забыли...
       В воздухе вдруг густо запахло какими-то восточными благовониями и около холодильника материализовался здоровый полуголый мужик. Повернувшись к обществу спиной, Джинн открыл дверцу, наклонился к нижней полке, продемонстрировав обширный драпированный драгоценным шелком зад, и вытащил полдюжины пива, которые тут же покрылись росой. Тяжело вздохнув, оценив мизерность добычи, Джинн вышел на средину комнаты, приветственно помахал в воздухе бутылками, открыл одну из них о полированную столешницу, подмигнул ошарашенному академику бешеным глазом и припал к горлышку, высоко запрокинув голову. По высокой, красиво выгнутой шее энергично заходил огромный кадык. Опорожнив бутылку, Джинн сделал глубокий поклон и благостно, даже с некоторым раболепием произнес:
       - Мое почтение, собравшимся. Ваш верный раб готов выполнить любую вашу просьбу! Конечно, если она не будет облачена в форму приказа и если мой друг Олег не будет против.
       - Ты позволил ему обрести - гневно взвизгнул Академик, - ты хоть понимаешь весь ужас свершившегося?
       - Догадываюсь,- сокрушенно вздохнул маршал,- что это полностью нарушает твои планы. Причем, до такой степени, что ты уже не можешь справиться с ситуацией и поэтому, чтобы спасти положение, я беру инициативу в свои руки. Первым делом я аннулирую все твои договора. Нам для дальнейшего продвижения не нужен подобный разгул демократии. Те задачи, которые мы с Джинном перед собой ставим, потребуют максимальной мобилизации всех ресурсов освобожденных нами планет. Поэтому те, кому это не понравится, должны будут уйти сами или мы им поможем.
       Не хватайся за сердце. Оно у тебя в отличном состоянии. А чтобы у тебя не создалось впечатление что мы от тебя что-то скрываем, могу сообщить, что освобожденные планеты мы уже сегодня начнем перевооружать и через год у нас будет достаточно сил, чтобы направить корабли против Конгресса Объединенных Суперцивилизаций. Будем рассматривать это, как превентивную меру.
       Академик попытался какой-то репликой остановить речь маршала, но тот решительно пресек это, продолжив:
       - Наша схема действий, которую мы столь удачно испытали в операции Щит Планеты, позволит в считанные годы расширить сферу влияния практически бесконечно. Джинн просчитал все очень обстоятельно и прогноз получается благоприятным.
       Чтобы вы не смогли подорвать свое здоровье, пытаясь нам помешать, мы эту местность накрыли силовым колпаком и охрану поручили кибернетическим системам нашего уважаемого Джинна. Все, что вы видите - большой кусок моря, окружающие горы, леса - все ваше... Время от времени я буду подбрасывать для пополнения общества пару деятелей из тех, кого полезно сохранить в живых. Надеюсь, Вы найдете общий язык... Джинн, подлец! Оставь мне хоть глоток.
       Маршал отобрал у Джинн последнюю уже полупустую бутылку, жадно опорожнил посудину, пристроил на подоконник, и выглянул в окно. Там громко топая тяжелыми десантными ботинками, куда-то пробежал взвод его солдат. Может по делу, а может и просто так от избытка усердия... Надо бы распорядиться, чтобы в этой зоне перемещались только в кроссовках. А то они здесь всю экзотику вытопчут. Обернувшись к собеседникам, маршал широко улыбнулся Зотову:
       - Да, еще одно. Дядя Саша! У меня к вам просьбочка. Вы там к моим десантникам пристроили своих ребятишек столько, что я уже и счет потерял. Не могли бы вы подкинуть мне списочки? Очень эти парни могут оказаться неудобными и, причем, в ближайшее же время.
       Зотов ухмыльнулся, подошел к журнальному столику, набрал из сифона воды в стакан, отпил глоток, а остаток выплеснул маршалу в физиономию.
       Тот рассмеялся - именно такую реакцию на свое предложение он и ожидал от старого друга семьи:
       - Ты видишь, Джинн, какой невоспитанный этот знаменитый Зотов? Лиши его за это сегодня на ужин сладкого!
       - Ну, папочка, дядя Саша, пока! Лет через пятнадцать может увидимся... Пошли, Джинн. В холодильнике у них ничего приличного нет, а на Берчиле ребята уже поляну накрыли. Андрюха баранчика еще с вечера освежевал, мясо я мариновал сам. Ромаша приличной мадеры подвез. Так, что шашлычки должны получиться замечательные!
       Обнявшись и на ходу прикладываясь к знаменитой на всю вселенную серебряной фляге, маршал и Главный Инфор двинулись к диску, обмениваясь на ходу какими-то не очень внятными междометиями и стараясь понравится друг другу еще больше.
       - Ну и редкий же мерзавец твой сынок,- заметил Зотов...
       - Да, весь в меня,- невпопад ответил, погруженный в свои мысли академик.
       Услышав такое Александр Фроловыч, поперхнулся минеральной водой, которой пытался оживить пересохшее горло, поскольку чуть было не расхохотался. Уж очень был озадаченный вид у академика...
       - Да ладно! Брось расстраиваться. И не из таких переделок выкручивались. Свернем мы еще этому негодяйчику шею. Пусть только случай подвернется.
       
Лист восьмой.
ЗОЛОТОЙ ВЕК

Сложно одной задницей попасть во все лужи сразу. Но нам это удалось.

(Из воспоминаний маршала А.Лукьянчук).

В ночи безмолвных каменных химер
Ушла наверх мирская суета...
Где ты моя последняя плита
На серпантинах пройденных пещер?

(Найдено в тюремной робе Орлика. Центральный музей Покинутого пространства)

        Генеральный директор компании Украинские Объединенные Компьютерные Сети и ее фактический хозяин пан Горленко был крепко не в духе. К тому было очень много причин. Огромный офис компании, занимающий одиннадцать этажей на проспекте Космонавтов был практически пуст. Только охрана и собаки прогуливаясь по бесконечным коридорам, охраняя красивую пустышку, служившую совсем недавно хорошо законспирированным штабом промышленно-финансовой империи, осуществлявшей материально-техническое снабжение проекта Щит Планеты. Теперь все руководство военизированной промышленностью планеты перевел на себя Джинн и огромная армия хорошо вымуштрованных бюрократов во главе со своим вождем осталась не у дел. Сразу появилось много свободного времени. Еще совсем недавно Горленко мечтал выкроить хоть пару минут в сутки, чтобы заняться любимым делом - лежанием на диване и просматриванием сквозь ленивую дремоту последнего научно-фантастического журнала с прекрасными полуголыми тяжеловооруженными блондинками на обложке. Эти журналы собирал ему со всего света второй секретарь тонко чувствующий душу босса и занимала эта занимательная макулатура как минимум три огромных зала в библиотечном крыле здания.
       Теперь Александру Васильевичу на эти журналы было тошно смотреть. Жить тоже не хотелось. После того, как победоносные десантные корабли превратили обозримую часть вселенной в личные владения маршала Клиньева, а академик Клиньев и его друг Зотов вмести с десятком тысяч наиболее верных людей пропали без вести, на Планете Земля все очень изменилось. И не к лучшему. Пан Горленко набросил на плечи плащ, снял с полки шляпу и покинул свой кабинет на личном скоростном лифте. Была у него давнишняя мечта - посидеть на лавочке в сквере напротив своего офиса. Сколько раз проезжал мимо на своем бронированном кадиллаке, а вот выбрал время пройтись по заманчиво выглядевшим с двенадцатого этажа аллеям только сейчас.
       Александр Василиевич пересек непривычно пустынную улицу и вошел в сквер. За ним сквозь сиреневую полутьму подъезда скользнули тени трех охранников и растаяли среди чахлой растительности. И это было правильно - поскольку в городе как раз в это время сводили счеты банда оголтелых феминисток и экстремистская группировка "Верните мне мужа". И те и другие отличались редким презрением как к своей так и к чужой жизни. Всякого рода преступность на планете стала любимым занятием женского пола и волна насилия утюжила планету из конца в конец, уничтожая остатки благоразумия и нравственности.
       Скверик пана Горленко разочаровал. Конечно, все было достаточно чисто и ухоженно, но вместе с тем, какое-то мертвое. Скверу явно не хватало детского смеха, аккуратненьких старушек, двух-трех бомжей отдыхающих под забором и много еще чего обычного для общественного места отдыха в большом городе. Да и не удивительно. Население планеты уменьшилось раз в сто. Кто ушел на космических кораблях, оставив бренные тела в хранилищах, кто поступил в космические войска, старушки вымерли естественным образом, а молодые люди, оставшиеся на планете, были приписаны к военным заводам и армейским фермам. Детей на планете, конечно, еще хватало, но они в это время года все в военных лагерях (те, кого удалось переловить). Осваивают новые виды космического оружия и средства межпространственного передвижения. С пеленок...
       Пан Горленко нашел интересовавшую его скамейку, тяжело опустился на нее, передохнул слегка, вынул из кармана серебряную коробочку и бросил в рот пару таблеток патентованного противоасматического снадобья. Жизнь ушла в заботах и не дала времени осмотреться. А жаль. Времена бывали очень интересные. Были и вершины реальной власти и доброй славы. Прекрасные женщины искали его любви - и не за деньги, а за лихой цыганский взгляд и сильные ласковые руки. Были сражения не на жизнь а на смерть, друзья, победы и поражения ценой в победу. Была созданная его гением финансово-промышленная империя, красивая цель и вера в счастливое везение. От всего этого остались пара лет усталой жизни и батальон личной охраны... или охранников? Барону Горленко было совсем непонятно, почему маршал Клиньев оставил его в живых. Может просто забыл? Или хочет использовать как приманку?
       Скрипнул щебень под чьей-то ногой, потом еще раз. Горленко поднял голову и увидел подходящего к нему пожилого человека в гвардейском потертом мундире, увешанном орденским планками. Солидный иконостас. И награды, в основном, боевые. Видно, досталось мужику в космическом десанте. Вон сколько нашивок за ранения. И два тяжелых... Но держится хорошо. Даже завидно. И что-то знакомое в орлином профиле сержанта.
       - Разрешите присесть рядом с вами, уважаемый?
       Горленко высоко поднял удивленные брови - ведь в сквере было штук двадцать скамеек не хуже и все свободные.
       - Садитесь. Космическому десанту слава и почет.
       - Салют Земле, - ответил традиционным отзывом сержант, порылся в кармане, вынул серебряный портсигар и предложил закурить.
       Пан Горленко отказался, но непроизвольно взглянув на портсигар, не смог сдержать удивления. На крышке была выгравирована летучая мышь с орлиной головой.
       - Ох ты , господи! Откуда это у вас?
       - Ты когда-то подарил, Саша...
       Александр Васильевич поднял глаза и узнал в на изрезанном шрамами и морщинами лице ветерана вечно смеющиеся глаза Сережи Жаркова - любимца киевского спелеологического клуба и почетного кавалера шуточного ордена алканавтов.
       - Как же так, Сережа. Ведь ты...
       - Остался жив, Саша. Генерал Хлебников хотел заткнуть нашими телами вражеский межпространственный туннель. Джинн не оставил нам ни одного шанса выжить. Тех, кому повезло, должны были добить ликвидаторы, но мы ушли и числимся несуществующими. Это очень удобно, Саша.
       Барону Горленко был известен этот один из заключительных фрагментов захвата Вселенной, когда в районе Альфа Лебедя на блокирование вражеских коммуникаций была брошена сто тридцать шестая особая десантная дивизия состоящая из бывших уголовников. Горленко тогда пытался вытащить из десанта старого друга и соратника Сережу Жаркова, главу Левобережной мафиозной группировки с грозным когда -то прозвищем "Орлик", но встретил непонимание со стороны маршала Клиньева и тогда же понял, что и сам он временная фигура на шахматной доске Клиньевых.
       - А ты не боишься что я тебя сдам? Встреча с тобой чрезвычайно опасна и уже фиксируется моей охраной.
       Жарков хмыкнул:
       - Во первых - твою охрану пришлось сменить и теперь нас охраняют мои люди. Во вторых, я лучше сдохну у стенки под выстрелами военных жандармов, чем поверю в то, что ты можешь предать друга, с которым вместе штурмовал Генрихову Бездну. В третьих, нас гораздо больше, чем думает маршал Клиньев и считает его вонючий приятель Джинн. Мы научились скрываться, защищаться и нападать даже в условиях тотального контроля. И мы очень опасные мужики. Ты ведь это помнишь, Саша?
       - Это что, предупреждение или угроза?
       - Ни то и не другое. Скорее, попытка заставить тебя поверить в наши возможности и примкнуть к нам.
       - Хотелось бы узнать, что вы собираетесь делать. Хотя бы в общих чертах...
       - Мы хотим для начала просто выжить в этом подлунном мире. А когда, представится возможность, свернуть нашему старому приятелю супервоину маршалу Клиньеву шею, сжечь Джинна и вернуть нашей вселенной нормальный вид, в котором найдется место для жизни не только парням в форме.
       - Идея хороша и здорово смахивает на вселенную академика Клиньева.
       - Может быть... Мы иногда подумываем разыскать его. Похоже, что его прячут где-то на Западном Кавказе.
       - Попробуйте. Хотя я очень сомневаюсь, что он согласится играть на вторых ролях.
       - Тогда мы обойдемся без него. У нас хватит квалифицированных людей, которые полагают, что маршала Клиньева пора остановить. Бесконечная экспансия - гибельна для всех. И многие уже начинают понимать это. Надеюсь, что ты тоже.
       - Я это понял давно. Но мое влияние на события в настоящее время равно нулю. И не потому, что за мной уже нет людей. Я устал. Я очень устал. Кроме того я слишком много знаю, чтобы поверить в удачу вашего предприятия. Я допускаю, что подполье, состоящее из ребят, контролировавших совсем недавно полконтинента, может представить угрозу для маршала Клиньева. Но я шибко сомневаюсь, что бывшие уголовники смогут изменить этот мир к лучшему, даже если уничтожат Джинна. На ваши умные головы найдется другой Джинн. Так было всегда и это не зависит от того, кто носит маршальский жезл.
       Орлик сокрушенно вздохнул:
       - Жаль, Саша. Мы очень рассчитывали на тебя.
       - Я устал. Я очень устал.
       - Вспомни, Саша. Всегда, когда мы что-то делали вместе, нам везло.
       - Я устал. Я очень устал.
       - Если захочешь, тебе ничего не придется делать. Нам нужно только твое имя.
       - Я устал. Я очень устал. - простонал пан Горленко и опустил небритое лицо в опухшие ладони.
       Сержант Сергей Жарков встал, отдал честь своему бывшему другу. Торжественно и чуть грустно, как над братской могилой, и ушел чуть прихрамывая на правую ногу. Когда-то сторожевая собака вырвала часть икры и на плохую погоду рана слегка тревожила старого вояку.
        Бар Летучая Мышь был пуст. Хозяин - обширный грозный пожилой мужчина - полировал за стойкой стеклянные бокалы, поблескивая контактными линзами сквозь совсем седую, но все еще пышную поросль на лице. Расходы по счетам бара давно превышали доходы и заведение давно пора бы закрыть, если бы не некоторые обстоятельства... Звякнул колокольчик на входной двери и перед стойкой появился плюгавый мужичок в заношенной до бурого цвета нейлоновой куртке и джинсах явно с чужой задницы. Хозяин плеснул в рюмку грамм тридцать рома и пододвинул пришедшему
       - Что скажешь, Комар.
       - С того пойла, которым ты меня поишь, не разговоришься Сегодня, Кузя, я заслужил грамм сто вон из того хрустального графинчика.
       - О'кей. Выкладывай.
       - А защиту включить не забыл?
       - Она у меня никогда не выключается. Я ключи потерял.
       Комар недоверчиво хмыкнул. Хозяин бара пан Кузьменко славился тем, что ничего не терял. Только приобретал.
       - Сегодня около полудня пан барон Горленко встречался с Орликом. Беседовали минут двадцать, потом пан Жарков отъехал за пару кварталов на своем броневике и вдруг исчез.
       Пан Кузьменко протянул руку к поблескивавшему хрустальными гранями сосуду, взял чистый бокал и налил на два пальца. Это означало, что информация его заинтересовала.
       Комар не спеша пригубил драгоценный напиток и блаженно причмокнул, прикрыв слегка осоловевшие глаза. Человеку, не имеющему постоянной работы, такой коньяк может только присниться в нежном майском сне. Пан Кузьменко нетерпеливо постучал толстым волосатым пальцем по столу. Комар очнулся от грез, вытащил из кармана джинсов бумажный пакет и пододвинул по стойке бара к хозяину.
       - Здесь видеозапись их беседы.
       Пан Кузьменко долил в бокал Комара еще на палец, что означало высшую степень поощрения.
       - Если капнешь еще, расскажу куда поехал после встречи с паном Жарковым пан Горленко.
       - Это я и сам знаю. Не один ты у меня здесь бываешь.
       - Жаль, - вздохнул разочарованно Комар, который рассчитывал на существенную добавку в бокале, и, допив коньяк, нахлобучил потерявшую форму шляпу на оттопыренные уши. - Так я пошел?
       - Иди работай. За чеком придешь в конце недели.
       Еще раз звякнули двери и осведомитель пана Горленко исчез в вечерних сумерках.
       Проводив взглядом Комара, пан Кузьменко нажал на кнопку вызова официанта и через минуту, на ходу вытирая руки вышитым полотенцем, в зале появилась его жена пани Каледина.
       - Возьми эту кассету, распорядился хозяин, и отправь Зотову по третьей экспрессной линии.
       Пани Каледина взяла кассету, с сомнением покрутила ее в изящных, сохранивших редкую красоту руках:
       - Если это то, что я прослушивала на контроле защиты, зря ты это делаешь. Зотов никогда не любил Орлика и сумеет подставить маршала под удар.
       - Наше дело не рассуждать, а выполнять приказы. Мы солдаты. Нам не известна даже в приблизительном объеме общая диспозиция и мы не знаем замыслов основных игроков. Нам остается только верить своим вождям, иначе вылетишь из обоймы, а жизнь одиночки не стоит шкурки от банана. Так что иди и не задавай мне вопросов, на которые я не могу ответить. Да. Вот что еще. Распорядись, чтобы кто-нибудь понаблюдал за Иванычем ближайшие четыре-пять часов. Туда направился пан Горленко и мне просто необходимо знать о чем они будут беседовать.
       Пани Каледина спрятала кассету на груди, вынула из под стойки пистолет, спрятала в складках одежды, набросила вуаль и, кивком попрощавшись с мужем, вышла из бара Летучая Мышь, оставив мужа в мучительных сомнениях и горьких размышлениях:
       - Если Орлик, числившийся погибшим путешествует по пространствам вместе с броневиком, а Джинн об этом не ведает ни сном ни духом, то значит у Жаркова есть свой компьютер, сопоставимый по мощности с Джинном. Такой же компьютер есть и у ребят Зотова. Запасливость старого вояки и здесь его выручила. Теперь на очень ограниченном пространстве известны три враждующих между собой суперкомпьютера. А ведь может появиться четвертый и пятый... Врагов у маршала Клиньева хватает и они готовы на все, чтобы открутить Олегу Алексеевичу его красивую голову. Ситуация начинает давать метастазы и пан Кузьменко, исполняющий отдельные специфические поручения старого приятеля маршала Клиньева, имеющий звание капитана в спецслужбе у Зотова, многие годы информировавший Орлика о возможных неприятностях и считавшийся лучшим агентом Конгресса объединенных цивилизаций впервые не знал, что предпринять. Любой шаг только ухудшал обстановку. Решив не мучить себя неразрешимыми проблемами, пан Кузьменко налил себе на четыре пальца бурбона, посоветовал своему отражению в зеркале:
       - Будь здоров! - и выпил залпом.

       В это время Иваныч только-только окончил уборку автомобильной стоянки, загнал моечную машину в сарайчик и собрался пойти переодеться, как с радостным визгом на него набросилась куча каких-то детишек и повисла на шее, намереваясь свалить его на клумбу с уникальными гиацинтами Кое-как разметав и успокоив "пацанов и пацанок", Иваныч вручил каждому по подзатыльнику, обозвал негодяйчиками и отправил в бассейн на четвертую дорожку, которая была сегодня свободна. Остался только крупный паренек с раскосыми глазами на широком восточном лице.
       - Деда! Пошли с нами... Прыгнем вместе с вышки в то время, когда бабушка Клара была еще молодой.
       - Во первых, Мурат, для этого не надо было приводить сюда своих друзей... Ведь мы договорились, что начнем с ними занятия после нового года. А во вторых, тебе уже пора научиться перемещаться во времени и между пространствами без прыжков...
       - А разве уже можно?., - глаза подростка разгорелись.
       - Может быть и рано, но откладывать тоже дальше нельзя. Я тебе уже рассказывал, что прыжок мы используем только, чтобы в необходимой степени сосредоточиться и вызвать в душе чувство полета. А вот потом и наступает самое главное... Нужно очень захотеть очутиться в том месте, времени и реальности, в которых тебе просто необходимо оказаться. Понял? А теперь давай попробуем. В начале несколько раз вместе, а потом уже и сам. У тебя должно получиться и ближайшее время нам это очень может пригодиться. Подойди ко мне поближе и давай возьмемся за руки, чтобы не разнесло в разные стороны... Как сегодня полетим? Не спеша или очень быстро?
       - Давай быстро, как на самолете!
       - Чудесно! Сосредоточились... А теперь мысленно поднимаемся по лестнице нашей вышки... Первая площадка, вторая, третья, а вот и доска... Подошли к краю, собрались с духом... Полетели!
       Именно в этот момент у одного из старейших специалистов министерства охраны президента чуть не случился инфаркт. Он наблюдал за встречей внука и деда из окна девятиэтажки (примерно, метров с пятисот) при помощи мощной бинокулярной подзорной трубы. Подопечные исчезли прямо на его глазах, шпик даже мигнуть не успел... Растворились что ли в воздухе? Но поскольку произойти такого не могло, то лучше было бы выше по команде о происшествии не докладывать. Могли и на пенсию отправить.
       Решив, что на сегодня он уже перетрудился, пан шпик задернул шторой окно, вытащил из холодильника пару пива, поудобней устроился в кресле и предался размышлениям о превратностях судьбы. А зря. Если бы он был на посту, то наблюдал бы прибытие к розарию старого дворника черного бронированного кадиллака барона Горленко. Этот факт ему упускать никак не стоило бы. Так один из уважаемых специалистов министерства охраны президента потерял работу.
        Пан Горленко нашел сторожку Иваныча открытой. На пороге лежала огромная собака и вылизывала развалившуюся в ленивой истоме кошку. Увидав пришельца, собака встала обнюхала Пана Горленко и приглашающе завиляла хвостом. Гость зашел в сторожку и, увидев древнего вида компьютер, заинтересовался им как профессионал. Такого урода в его коллекции не было. Включив питание и пощелкав на клавиатуре, пан Горленко нашел, что за непрезентабельной внешностью машины скрываются очень большие возможности. Это было уже по настоящему интересно и Александр Васильевич углубился в диалог с машиной. Причем, с таким увлечением, которого от себя уже не ожидал.
       Хозяин появился часа через два и пан Горленко с видимым сожалением оторвался от компьютера Обнявшись, старинные приятели быстренько в четыре руки сообразили застолье, приняли на душу какой-то особо ароматной настойки и закусили.
       - Интересная у тебя машина, Иваныч.
       - Что в ней интересного? Собрал из бракованных частей, две недели по свалкам ошивался.
       - Интересные у нас, оказывается свалки. Покажешь, когда-нибудь?
       - Может и покажу. Только, я думаю, ты не за этим сюда пришел.
       Глаза у пана Горленко потускнели, плечи опустились:
       - Времена для меня, Иваныч, наступили нелегкие, Но не в этом проблема. Бывало и хуже. Другое у меня в душе. Дело в том что, в этой куче дерьма, в которую превратилась наша планета, стало скучно жить... Причем, во многом благодаря и мне. Если бы начать сначала, я бы разбился в лепешку, чтобы все это оказалось лишь дурным сном после крепкой выпивки.
       - Ты думаешь, я смогу тебе помочь?
       - Если не сможешь, мне один путь - на Байковое кладбище. У меня там место среди самых великих скотов зарезервировано.
       - Все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Кое-какие возможности у меня, конечно есть. Но главное, ты сам должен очень хотеть и верить, что желаемое тобой возможно. Попробуй убедить меня в том, что завтра не пожалеешь о сегодняшней беседе.
       - Не веришь, значит... Может и прав... Я тоже давно ни во что не верю.
       Выпили еще по пятьдесят грамм. Грустно так, без особого удовольствия. По инерции. Закусили. Помолчали. Тяжело вздохнув, пан Горленко залез в жилетный карман, покопался там, вытащил батистовый платочек с фамильным гербом барона, развернул его:
       - Помню, ты камешками баловался. Прими презент. И выложил на стол небольшой, с ноготь, сиреневый с золотыми и алмазными блестками кристалл.
       Глаза Иваныча загорелись сумасшедшим блеском коллекционера:
       - Королевская шпинель? Четвертая планета Альфы Лебедя?
       - Приятно поговорить со знающим человеком. Это действительно оттуда. Бери. Он твой.
       Иваныч нежно погладил камень и отодвинул по столу к хозяину:
       - Извини, Саша, не могу взять его себе. Я здесь не надолго и не хотелось бы привязывать себя столь крепкими узами к этой реальности.
       - Как хочешь. Не тебе - значит никому...
       И камень ценой в космическую яхту улетел за окно, чтобы навечно булькнуть в небытие сточной канавы.
       Иваныч аж со стула привстал:
       - Очень убедительно! Пожалуй ты действительно готов рехнуться. Грех не попытаться помочь!
       Глаза Сашки Горленко повеселели и блеснули знакомым алмазным цыганским блеском:
       - Когда начнем тренировки? Заставишь в бассейн прыгать?
       - И это тоже будет. Только вначале займемся твоим здоровьем. А то не сможешь и на вышку влезть. Кстати, в каком периоде своей жизни тебе хотелось бы появиться?
       - Лет в четырнадцать. Это были мои лучшие годы.
       - А ты уверен, что не повторишь свою жизнь сначала?
       - Я кое-что знаю о теории вероятности. Даже, если бы и захотел - не удалось бы. Кроме того, что бы вы со мной ни сделали, страх вновь очутиться в середине этого вонючего вселенского мусорника во мне записан на внутриядерном уровне... А до этого уровня и тебе не добраться. Я тут навел кое-какие справки.
       - О'кей! Добро пожаловать в детство, барон Горленко. Для начала снимем пиджачок, расстегнем воротничок и попытаемся восстановить пошатнувшееся здоровье. Гоша, друг мой пернатый, будь добр, покажи гостю, где лежат гантели.

Лист девятый.
РАССТРЕЛЯТЬ ДРУГА

Старею быстрее, чем мудрею и очень меня это раздражает.

(Из записок участкового педиaтора А.Князева. Реальность N+12)

Я снял рюкзак. Встречаешь ты
Жена и друг - ну как иначе.
Цветы на стол, в кувшин воды,
Ладони на щеках горячих.

(О.Клиньев, 2032 год, издание третье. Реальность N+7)

        Подготовка десантников на освобожденных планетах проходила не столь гладко, как в свое время на Земле. Да и не на всех планетах она удалась. Очень было много проблем с языковым и этическим барьерами. Например, на Эриде в толк не могли взять: как это можно стрелять по живому человеку. Ненормальные какие-то... Были и другие сложности. Совсем не просто было переловить тех ребят Зотова, которые успели перейти на нелегальное положение. Некоторых так и не нашли...
       Куда-то испарился и Иваныч, вместе с домочадцами, родственниками и собутыльниками. Все они состояли в списках на ликвидацию, и теперь не менее тысячи высококвалифицированных экспертов пытались выяснить, как им удалось скрыться. Самое неприятное в этой ситуации было то, что даже Джинн отмалчивался по этому поводу. А ведь этому электронному монстру положено было знать практически все и обо всех..Может темнит?
       Кроме того, пришлось сменить ряд ведущих политиков, как на Земле, так и на всех других освобожденных планетах. На своем посту из них удержался, пожалуй, только старый друг детства маршала Клиньева - президент Организации Объединенных Звездных Систем Алексей Романенко.
       Несколько восстаний в школах космонавтов и десяток бунтов в десантных бригадах, спровоцированные бывшими уголовниками снюхавшимися с пацифистами, удалось в конце концов подавить. Правда, кровушки пролилось - море. Суперкомпьютер повстанцев после небольших переделок присоединили к Джинну, а Орлика маршалу пришлось расстрелять лично. Очень Олегу не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал последние слова главаря бунтовщиков. И правильно сделал. На прощанье Орлик так охарактеризовал повелителя вселенной, что мы не решаемся привести на этих страницах сказанное даже в первом приближении.
        Всяческих других мелких и крупных забот тоже было невпроворот, но маршал Клиньев был неутомим. Многим он был обязан своему генералитету, которым руководили старые друзья - соратники по юношеским спелеологическим приключениям, но самой главной опорой для Олега был, конечно, верный Джинн. Только ему удавалось курировать создание и функционирование сложнейшей оборонной инфраструктуры и индустрии новой звездной империи. Именно благодаря Джинну удалось подготовить и вооружить армию, с которой не страшно было выйти за пределы родного пространства. На это ушло три года.
       Благодарное отечество отметило заслуги Олега Клиньева тысячей с лишним орденов и воинским званием генералиссимус. С присущей ему скромностью всех орденов Олег не носил, но звание генералиссимуса принял с достоинством и заслуженно им гордился.
       Когда Джинн определил степень готовности, близкую к идеальной, всяческие дипломатические хитрости и дезинформационные проекты сразу потеряли смысл. Постаревший и слегка обрюзгший за это время генералиссимус Клиньев дал команду - и десятки миллиардов десантников на могучих, неуязвимых для любого оружия кораблях, обрушились на ближайшие параллельные пространства, в которых были известны гуманоидные рассы. Десантников было очень много, но хватило только на захваты школ космонавтов и резиденций Главных Инфоров.
       В школах тут же организовали переобучение, а большую часть инфоров, которые можно было использовать, присоединил к себе Джинн, образовав бесконечно огромную сеть информационного обеспечения. Как ему удавалось выкручиваться в условиях огромных расстояний, временных и пространственных сдвигов, генералиссимуса Клиньева не интересовало. Самое главное, что он и его солдаты могли практически мгновенно перенестись в любую точку бесконечной империи, чтобы навести порядок... А где это необходимо было сделать - заблаговременно подсказывал верный электронный друг и добрый приятель, волшебно могущественный Джинн.
       На этот раз потерь было гораздо больше. Самые кровопролитные бои произошли на аналоге планеты-матери, которая тоже называлась Земля, но жила своей жизнью в пространстве DL-675-n. Это было то самое пространство, куда нелегкая занесла когда-то отца Клина. Сейчас в тех местах, где происходили события, описанные ранее в повести "Тройной прыжок сквозь черное пламя", в районе Гантиади материализовался личный крейсер генералиссимуса Олега Клиньева. Были к этому очень важные причины...
       Дело в том, что только один Главный Инфор из захваченных инфоров класса Экстра отказался добровольно сотрудничать с Джинном, и Олег решил с этой ситуацией разобраться на месте... Да и Джинн настаивал.
       Земля дымилась догорающими развалинами. Генералиссимус потерял на этой планете восемнадцать бригад, которые одну за другой бросал в бой генерал Князев... Школы космонавтов сопротивлялись до последнего курсанта... Пришлось смешать с землей сервисное управление и центр охраны пространства вместе с его двенадцатью отважными, но неумелыми дивизионами... Начальник центра Ком Вит Седьмой погиб, бросившись под десантный корабль с ящиком атомных мин... Выручил незаменимый Джинн, наполнивший планету фантомами. Десантных кораблей противник наблюдал в миллион раз больше, чем их было на самом деле... Но сдавшихся в плен не было. Безрассудная смелость защитников планеты дала возможность эвакуироваться курортникам и туристам с других плане, а также женщинам и детям коренного населения планеты за пределы экспансии космических войск...
       Когда погиб последний вражеский солдат (им по фантастической логике событий оказался волонтер комиссии по защите слаборазвитых цивилизаций, наш старый знакомый Женя) и удалось изолировать Главного Инфора от периферийных силовых устройств, Князев схватился за голову. На этой планете ничего уже нельзя было использовать для дальнейшего продвижения войск генералиссимуса...
       Олег нашел Главного Инфора Фреди в порту на самом конце трехсотметрового бетонного волнолома. Фреди сидел на стопочке кирпичей и наигрывал что-то на банджо. Вернее, здесь находилось только тело ковбоя и Эго вычислительной машины, обреченной на уничтожение. Сделать это уже не представляло особой трудности. Двести десантников с огнеметами на готове выстроились парами в вырытых в недрах Гагринского хребта подземных хранилищах напротив огромных аппаратных шкафов, набитых информационными кристаллами, чтобы по команде сжечь блоки памяти не подчинившейся генералиссимусу машины.
       Олег подошел к ковбою и тяжело опустился в подсунутое услужливым адъютантом полевое кресло. Грузное тело генералиссимуса мучила одышка. Олег поморщился: "Надо бы заняться оздоровительным бегом... Но когда... " На сон уходило не более двух-трех часов... Если бы не биостимуляторы - давно бы величайший из полководцев всех времен и народов отдал концы. Положив на колени пульт управления передатчиком, Олег набрал код первой серии и восемь десантников нажали на гашетки огнеметов.
       Тело Фреди передернулось от боли, банджо с сухим мелодичным звоном упало на бетон. Фреди схватился за голову и что-то простонал, похожее на "Сволота!".
       Генералиссимус с интересом наблюдал за реакцией Главного Инфора, но тот быстро взял себя в руки и поднял глаза на Олега:
       - Ах, вот оно что... Неудавшийся сынок талантливого папочки явился. Что тебе надо от меня, полковник?
       - Генералиссимус! - мягко поправил ковбоя Олег и еще восемь огнеметов выбросили горящий керосин на платы блоков памяти. На этот раз Фреди и виду не подал, какова была боль, взрывающая его голову, но Олег с удовольствием отметил крупную испарину, покрывшую лоб ковбоя.
       - И генералиссимуса очень волнует вопрос,- все так же мягко изложил свой интерес Олег,- почему Главный Инфор Фреди в недалеком прошлом за мизерную сумму оставивший часть подлежащих уничтожению воспоминаний моему отцу, в этот раз отказался от содружества со мной за гораздо большую цену. Ты мне причинил много забот и я хочу знать почему.
       - Дело в том, полковник, что дело твое - дохлое... Порезвился ты, конечно, от души, но толку от этого мероприятия будет немного.
       Генералиссимус поморщился, но решил выслушать обреченного до конца.
       - Даже придурочному магазинному калькулятору уже ясно, что бесконечная экспансия, на которую ты вынужден пойти обречена на неудачу. И дело не только в могуществе тех, кого вам еще предстоит победить, и которых вы скорее всего все-таки победите. Конец вашей экспансии в вас самих. Вас остановят и вернут на исходную точку такие же хомо сапиенс.
       - И ты, конечно, знаешь, кто и как может нас уничтожить? Так расскажи мне и я оставлю тебе немного памяти.
       - Не скажу... Не хочу... Я много и хорошо пожил, приторговывая своей совестью. В том, что ты сидишь здесь передо мной на фоне развалин одного из симпатичнейших городов вселенной, есть и моя вина. Пришла пора рассчитываться с долгами. Даже если бы и захотел что-то спасти для себя, глупо было бы поверить твоим обещаниям, полковник. У тебя плохая репутация.
       - Очень жаль, - сокрушенно вздохнул Олег,- и пробежался пальцами по пульту управления. Еще двадцать огнеметов взорвали темноту полутемных галерей хранилищ памяти яркими огненными всплесками...
       Лицо Фреди посерело, а редкие волосы на крупной круглой голове приобрели цвет несвежего мартовского снега.
       - Дерьмо ты, полковник... Кстати, хочешь знать, почему? Когда дублируют человека, то повторить можно все, кроме души. Она делится на двоих. И чаще всего, как бог на душу положит. Видно тебе очень мало досталось...
       - Мне хватает, приятель. Ценю твое глубокомыслие и на прощанье, чтобы продемонстрировать свое уважение к столь мужественному ковбою, хочу поделиться некоторыми планами. Мы будем расширять свою империю до тех пор, пока позволит благоприятный прогноз и не лопнут от зависти разжиревшие коты из Конгресса Объединенных Цивилизаций. Потом мы займемся наведением порядка на завоеванных территориях и поотрываем гениталии тем, кто готов взорвать изнутри все то, что создано ценой крови стольких замечательных парней. И моя империя будет существовать вечно, поскольку народ в ней будет сыт и счастлив. Я об этом позабочусь. А если кто-нибудь усомнится в том, что он счастлив, то мы найдем довод убедить его в обратном. Имеем кое-какой опыт в этом...
       А вот как поступить с тобой, я даже не знаю... Впрочем, пришла мне в голову замечательная по солдатскому остроумию мысль. Ведь я простой, ограниченный солдафон? Не правда-ли, Фреди? Так вот. Я давно мечтал об унитазе, с таким Эго, как у тебя. Я встрою твою душу в этот полезный предмет на этом крейсере, в моей каюте и буду поощрять тебя по праздникам бутылочкой Пепси. Конечно, если ты будешь исправно служить.
       Генералиссимус громко, по-солдатски жизнерадостно заржал, потыкал толстым пальцем в кнопки пульта и остаток блоков памяти Главного инфора вспыхнул в пламени огнеметов.
       Фреди гортанно вскрикнул, вскочил на ноги, изогнулся дугой, опять упал, закружился волчком на бетонных плитах и затих. Но ненадолго... Вот он опять встал, как-то боком, неверно, по стариковски подошел к банджо, тяжело кряхтя наклонился и подобрал инструмент. Тот, который еще вчера был фактическим владыкой сотни звезд, рукавом стер пыль с грифа, прижал деку к уху, прислушиваясь к чему-то далекому и нежному. Потом поднял лицо и улыбнулся Олегу широкой детской улыбкой, лишь слегка подрагивающей в уголках губ. По щекам, изборожденным неизвестно откуда взявшимися морщинами, стекали радостные слезы. Но вот в расширенных безумных глазах появилось что-то подзаборное, жалостное. Фреди высморкался в руку, обтер о штаны пальцы и попросил:
       - Убей меня, начальничек! Ну что тебе стоит...
       - Зачем? Живи себе в свое удовольствие. На этой планете должен же кто-то остаться в живых.., - ответил Олег, потерявший сразу интерес к происходящему, тяжело встал и пошел к своему крейсеру, очень похожему на гигантскую сковороду без ручки...
       Около пандуса генералиссимуса ожидал, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, долговязый офицер безопасности. Отдав честь, офицер наклонился к Клиньеву и что-то прошептал на ухо. Лицо главнокомандующего стало озабоченным и он распорядился:
       - Всех маршалов собрать на планете-матери северней Каменец-Подольска, около Негина... Они знают, где это. Сбор через пять минут.
       - Может вначале оперативников выслать?
       - Ни в коем случае! Только наблюдать. И издалека... Я думаю, что задержать его им скорее всего не удастся, а спугнуть могут. Кроме того, если он сам появился, то значит ищет встречи со мной и никуда не денется.
       Через четыре с половиной минуты пятнадцать боевых десантных машин материализовались над долиной речки Смотрич в трех километрах западней села Негин. От каждой из зависших в утреннем небе машин отделилось по одному диску и вот уже на поляне весело хлопали друг друга по плечам и тыкали кулаками в несколько отвисшие животы маршалы великого и непобедимого войска. Олег залюбовался бравыми, здоровыми, откормленными, хорошо вооруженными мужчинами, увешанными всеми орденами Вселенной: "Это все мои друзья! Я их сделал такими и могу быть уверенным, что они по первому же слову отдадут за меня жизнь!"
       - Тихо, мужики, - негромко, но решительно прервал ритуал встречи генералиссимус ,- потом пообщаемся. Я уже распорядился насчет уютного ресторанчика. А сейчас у нас есть очень важное и неотложное дело. Там, за поворотом речки, под нашей скалой Иваныч прогуливает свою внучку... У меня есть основания хотеть, чтобы он присоединился к нам... Ну просто очень хочется... Mы сейчас все вместе пойдем и попробуем его уговорить...
       Когда оживленно переговаривающиеся между собой десантники вышли к большой скальной стенке, где в юности провели немало времени, постигая азы спелеологической техники, ностальгические настроения об ушедшей юности достигли апогея. Под скалой они увидели невысокого, крепкого старика и маленькую, лет четырех девочку с матерчатой куклой на руках. Военные окружили Иваныча, посыпались приветствия и воспоминания Радость встречи потеряла какие либо границы в эмоциональном плане, но быстро приобрела привычные организационные формы. Великолепный Зубков вытащил откуда-то огромную флягу и пустил по кругу, у Касьяна нашлась какая-то закуска... Андрюха постелил на траве салфетку и стал огромным десантным тесаком кромсать колбасу. Когда, ударившиеся в юношеское удальство маршалы, стали таскать огромные камни и мостить из них стол, Олег отвел Иваныча от шумной компании ближе к стене и высказал свое неудовольствие:
       - Внучку-то зачем притащил?
       - Ребенку свежий воздух нужен, да и мир ей надо посмотреть. А кто, кроме деда, может уделить ей столько времени.
       - Это Сергея?- спросил Олег, поправляя на шее свой бластер - последнее изобретение Наседкина, отличавшееся повышенной мощностью и точностью огня.
       - Нет. Младшенькая Александры. От последнего брака... - ответил старый тренер и погладил девочку по голове. Людмила со старшим внуком алгебру изучают. Шура стиркой занялась, а меня вот с Ольгой на прогулку выгнали.
       Девочке разговор взрослых показался неинтересным и она попросила:
       - Деда! Отпусти меня к дяде Андрею.
       Иваныч поднял девочку на руки и пощекотал толстым корявым пальцем животик.
       Ребенок счастливо рассмеялся и стал с рук карабкаться на плечи.
       Генералиссимус несколько натянуто улыбнулся, пошарил в кармане, нашел пистолетный патрон, сунул в карманчик передника Оленьки и проворчал:
       Действительно, отпустил бы ребенка к ребятам. Нам необходимо серьезно поговорить, а ты все шутишь. И не всегда уместно. Ведь Шура погибла при подавлении бунта 124-й особой десантной бригады. А ты знаешь, как я к ней относился...
       - Это в твоей реальности... Но ведь могут быть и другие варианты событий.
       - Что-то ты темнишь, - недоверчиво хмыкнул Олег, впрочем, это твое дело. Мы тут, собственно говоря, собрались, чтобы уговорить тебя присоединиться к нам. Я имею точные сведения, что ты владеешь способом передвижения в пространстве и времени без каких-либо технических средств. Если ты научишь нас этому, то мы станем гораздо сильней. А это сейчас нам не помешает. Очень не хватает солдат и техники. Но если ты откажешься нам придется в ближайшее время бросить не менее сотни планет, за которые заплачено большой кровью. Я полагаю, что и ты не просто дурака валяешь. Вероятно, у тебя тоже есть какие-то личные интересы. Мне достоверно известно, чты ты собираешь каких-то людей, учишь их чему-то, где-то прячешь. Поделись планами. Может вместе мы не только сможем удержать достигнутое, но и планировать дальнейшее развитие событий с максимальной вероятностью успеха для себя...
       Иваныч грустно вздохнул: "То горе" - и отвел глаза.
       - Может тебя смущает, что во главе этого дела я? Могу поделиться заботами с тобой. У меня их хватает.
       - Да нет... Начальство всегда какое-нибудь нужно. И в данной ситуации ты не худший вариант. Дело в том, что сама ситуация не ахти как выглядит со стороны. Я тут собрал ненекоторые сведения и призадумался. Очень все в нашей истории нелогично получается и заложена эта нелогичность в самых истоках. Как бы тебе попроще объяснить... Чтобы понять весь маразм ситуации необходимо знать, что вид Хомо сапиенс появился в этом мире не случайно и не в результате какой-то там мифической эволюции. С незапамятных времен специальные службы содружества суперцивилизаций подбирают планеты с подходящими условиями, создают необходимый биоценоз, прививают на этой основе человека и терпеливо, тысячелетиями ждут развития у него космического сознания. Да что там говорить... Ведь и сам этот вид живых существ специально сконструирован для пилотирования космических кораблей, а отнюдь, не произошел от питекантропа. Поэтому мы летаем во снах, обожаем рискованные мероприятия и счастливы, когда уходим в космос... Так имеет ли право редиска, осознавшая себя личностью, поднять руку на заботливого огородника? Да и хватит ли ей сил уйти с обжитой грядки или просто осознать всю безмерную сложность мира, в котором ей довелось жить?
       Олег поморщился: "Ловок врать, старикан. Всегда славился умением навесить лапшу на уши." - и поправил наушник прямой связи с Джинном.
       От стола донеслись возмущенные крики:
       - Вы долго там? Водка выдыхается!
       Олег досадливо отмахнулся от приятелей и несколько раздраженно возразил:
       - Предположим, что это так, хотя мне не очень верится в это. Но раз мы такие-сякие "редиски" осознали себя и свою роль в этом мире, то ты должен согласиться с тем, что таким образом получили право самим распоряжаться своей судьбой.
       - Конечно да! Пока мы решали свои проблемы в родном пространстве, так все и понималось. Содружество соглашалось с тем, чтобы позволить нам жить в этом варианте событий. Но вы пошли на неограниченную экспансию и таким образом изолировали себя от окружающего мира для любых вариантов контакта. Даже, когда вам понадобится помощь, вам неоткуда будет ее ждать.
       Наушник прямой связи с Джинном ожил:
       - Врет он все. Затягивает время. Похоже на ловушку. Убей его!
       - Ты, Олег, думаешь, что в любом, самом сложном деле тебя выручит Джинн, с его совершенно фантастическим мощностями? Но ведь вы нужны ему только потому, что сам он не может ни убивать ни быть одновременно везде в тех местах, где необходимо держать ход событий под прицелом...
       - Он врет. Убей его!
       - Через некоторое время, когда период экспансии закончится, вернее, когда ваше использование станет нерентабельным, Джинн в лучшем случае забудет о твоих штурмовых бригадах. Сколько времени ты сможешь тогда без него продержаться?
       - Убей его!
       Девочка совсем расшалилась и схватив деда за уши, как за удила, скомандовала:
       - Но, моя лошадка! Едем купаться!
       Генералиссимус поморщился: "Совсем невозможно работать в такой обстановке! И ребенок тут совсем ни к чему."
       - Так твой отказ окончательный? Ты не передумаешь?
       - Не имеет смысла... Я, честно говоря, вернулся сюда только затем, чтобы попытаться вытащить тебя и еще кое-кого из этой мясорубки.
       - С моей позиции это смотрится несколько иначе. Жаль. Ну, да ладно. Пошли дернем по сто грамм за встречу.
       Олег развернулся к импровизированному столу, от которого ему навстречу уже поднимались маршалы с кружками в руках, сделал только один шаг, чтобы незаметно для Иваныча привести бластер в боевую готовность, и с поворота, не глядя, полоснул веерной очередью по скале на уровне груди.
       Но там уже никого не было. Только дымилась расплавленными краями глубокая щель в каменной стене и валялась на щебне большая матерчатая кукла с оторванной рукой.
       - Ушел, старый хрыч, - прошептал Олег, - и где теперь искать - черт его знает.
       Когда генералиссимус шел к столу, он уже был готов ответить на любой вопрос своих маршалов. Но вопросов не было.
       - Ты стрелял в него, значит и до нас скоро доберешься - жестко, осипшим от бешенства голосом прошипел маршал Касьян. Дальше мы с тобой не пойдем. И бросил свой бластер под ноги генералиссимуса.
       - А груши падали в дерьмо, - сострил в стиле "космический разведчик" Князев и небрежно швырнул жалобно лязгнувшее оружие поверх касьяновского.
       Зубков свой именной золоченный лазер на Князевский потертый бластер пристроил бережно - (хозяйственный мужик), потом навинтил на флягу пробку, упрятал сосуд в набедренный карман десантного комбинезона и заявил:
       - Пошли отсюда, ребята. Здесь плохо пахнет.
       Андрюха Лукьянчук подвел итог общему мнению:
       - Зря мы с ним связались, мужики. Похоже, что влипли. Пора сматываться.- И смачно рыгнул прямо в лицо Олегу.
       Еще через мгновенье целая куча дорогостоящего железа выросла у ног ошалевшего генералиссимуса, а пятнадцать постаревших на глазах мужчин обнявшись и поддерживая друг друга под руку спускались по крутому, щебнистому склону к оставленным на берегу речки дискам.
       - Постойте, ребята, я вам все объясню! - бросился догонять друзей Олег, но в наушниках прошелестело:
       - Они предали тебя! Убей их.
       Генералиссимус остановился, поднял бластер, нащупывая прицелом спины, обтянутые казенным камуфлированным сукном, и вдруг услышал знакомый голос, очень похожий на его собственный:
       - Брось, Олег. Поздно расстреливать своих друзей...
       Похоже, что действительно было уже поздно. Фигуры уходящих маршалов вдруг подернулись дымкой и растаяли в воздухе. Вместе с ним исчезли десантные корабли в чистом осеннем небе и титановые диски на выгоревшей траве сельского выпаса.
       Куда-то подевался шикарный мундир с золотыми эполетами. Вместо него появились линялая видавшая виды американская футболка с надписью "Ничто не слишком", лавсановые брючата в обтяжку, стоптанные кроссовки и ремни спелеологической подвесной системы.
       И еще он почувствовал, что ему всего девятнадцать лет, а весь этот кошмар с космическими войнами наконец кончился и стал забываться.
       На плечо опустилась чья-то рука. Олег обернулся и увидел самого себя - Олега Левого. Тот радостно улыбался брату. Как всегда после долгой разлуки. Левый был тоже во всей спелеологической сбруе:
       - Пошли к столу, брат. Нас ждут. Гречка стынет.
       Около импровизированного, сложенного из камней стола (какое-то смутное воспоминание мелькнуло в голове у Олега и исчезло) доедали свою кашу с тушенкой Князев, Ромаша, Касьян Тарик и Зубков. Над кучей веревок озабочено чесал затылок Иваныч - завтра чемпионат Украины по спелеотехнике, а веревок как всегда не хватает. Людмила, нервно затягиваясь сигаретой, копалась в аптечке и недовольно косилась на Андрюху, который только-что ухитрился прожечь новый спортивный костюм. Около костра шуровали котлами Танечка и Сашка, беспощадно кокетничая... спинами.
       Олег бросил девушкам неласковое "Демографическая взрывчатка", сел на автомобильный скат, брошенный здесь не уважающими экологию сельскими шоферами, принял переданную ему миску, с удовольствием попробовал обильно сдобренное специями варево и попросил брата:
       - Давай больше не будем расставаться. А то без тебя здесь немного скучновато. Да и я столько дров могу наломать, что хватит на отопление.., - поискал подходящее слово, не нашел и махнул рукой, - всем мало не покажется.
        ЭПИЛОГ
       Академик Клиньев нашел время прочитать эту рукопись только после третьего звонка автора. Времени действительно не хватало. Да и сейчас его было не густо. Пришлось отключить все телефоны, жене сказать, что уехал на испытательный полигон, референта отправить в Совет Министров с каким-то пустяковым поручением и предупредить секретаря, что академика ни для кого нет.
       И это в десятом часу вечера... На чтение ушло не боле часа, а на размышления над прочитанным около десяти минут:
       "Ну чем это мое семейство не угодило старому графоману! В прошлой повести по мне проехался, а в этой из славного парня Олега "Генералиссимуса" вылепил. А сам-то в своих пресловутых рассказах и повестях так благородно выглядит! Для тех, кто не знает, - так вообще ангелок... И пишет, пишет, пишет... Никто не издает, а он все не унимается. Причем такую ерундовину городит, что с научной точки зрения ни в какие ворота не лезет.
       Тут десятилетиями бьешься над техникой перемещения из одного пространства в другое, что-то уже получается (правда, энергозатраты слишком велики да и конструкция величиной с танковый завод), а этот "писатель" говорит о перемещении даже во времени без всяких приспособлений. Как это у него? Сосредоточься. Представь, что ты поднимаешься на вышку. Прыгаешь. А в воду входишь в другом пространстве и времени... Попробовать, что ли? Ради смеха.
       Академик Клиньев поудобней устроился в кресле, сосредоточился, представил себя поднимающимся по холодным металлическим ступенькам к манящей высоте, прыгающим в зеркально отблескивающую воду бассейна и вдруг... ИСЧЕЗ !
       Где и каким образом материализовался академик, в какие совершенно фантастические приключения он влип мы расскажем вам в следующей повести.

---

Оставить комментарий © Copyright Рогожников Валерий Янович Размещен: 09/05/2010, изменен: 09/05/2010. 210k. Статистика. Повесть: Приключения, Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"