Ройко Александр. Связь времён. Часть Iii. В бездне времён

Начало и продолжение смотреть в книгах:

"Связь времён" Часть I "Из окопа в окоп"

и Часть II "Есть такая профессия"

Александр Ройко

Связь времён

Любящим сердцам и <уходило b>душам посвящается

Часть III

В бездне времён

Пройдёт сквозь века череда поколений,

И каждое там оставляет свой след.

Юрий Шмидт

ГЛАВА 1

Возвращение в родные пенаты

Военно-транспортный самолёт АН-26 (по кодификации НАТО: "Curly" - "Вьющийся") приземлился на военном аэродроме города Ростов-на-Дону. Этот самолёт наиболее часто использовался в Советской армии. Он был предназначен для перевозки грузов или личного состава - до 40 солдат или 30 парашютистов-десантников, или же 26 раненых на носилках. Мог он перевозить и военную технику - самоходные установки АСУ-57 и СД-85, автомобилb ГАЗ-69 или УАЗ-469, 120-мм миномёты и т. п. Кроме того, АН-26 мог также совершать выброску десанта и грузов на парашютах, или быть применимым в качестве вспомогательного бомбардировщика. Самолёт отличался хорошими эксплуатационными и взлётно-посадочными характеристиками, неприхотливостью, высокой надёжностью и прочностью конструкции. Сейчас он нёс на своём борту группу демобилизованных солдат, в числе которых находились и друзья-земляки Сергей Крамаренко и Вячеслав Митченко. Они хорошо знали этот надёжный самолёт ещё по военным действиям в Чечне, с театра действий которого они и возвращались. Далее Сергею и Вячеславу предстояло добираться домой поездом или вновь самолётом, но теперь уже гражданским.

-- Так, Серёга, как будем дальше домой добираться - поездом или самолётом? -- спросил Вячеслав.

-- Наверное, самолётом.

-- Тогда придётся лететь за свои деньги. А так, поездом - по воинскому предписанию билеты бесплатно.

-- И ещё сутки мурыжиться в вагоне? Да ну его! Так уже надоело всё это - и служба, и эти перелёты. Поскорее бы домой. Деньги у нас есть. Возможно, нам даже скинут часть суммы со стоимости билетов на самолёт - цену плацкартного вагона. А нет, то и так денег хватит.

-- Да я и не возражаю, а то я домой не тороплюсь. Соскучился уже и по родным, и по самому городу. Решено - летим самолётом.

-- Так, я в Ростове никогда не был, да и ты тоже. Нужно узнать, как добираться в аэропорт. Этот военный аэродром, вероятно, находится у чёрта на куличках, за городской чертой, или на где-то на окраине города.

-- Сейчас узнаем, -- успокоил его Славик и обратился к проходящему мимо офицеру-лётчику. -- Товарищ, старший лейтенант, разрешите обратиться, -- и после разрешения сообщил тому. -- Мы с другом дембеля, возвращаемся из Чечни. Подскажите, пожалуйста, как нам в сам город попасть?

-- Так вы и находитесь в самом городе.

-- Как?! -- удивился Митченко. -- А что, военный аэродром расположен в самом городе?

-- Ну да. Вы же видите дальше высотные дома?

-- Я думал, что это строения военного городка.

-- Нет, это городские строения. Этот аэродром находится именно в черте города, и не так уж далеко от его центра. Есть у нас ещё один аэродром "Ростов-на-Дону-Центральный", и тот действительно расположен на окраине города, примерно в 14 км на северо-западной окраине Ростова. А наш аэродром расположен в самом городе.

Военный аэродром, куда только что прилетели Вячеслав с Сергеем и в самом деле был расположен в черте города, в районе "Военвед" (севернее Соловьиной рощи и огибающей её петли железной дороги).

-- Это для нас просто отлично, -- обрадовался Митченко. -- Хорошо, а как нам добраться до гражданского аэропорта?

-- Отсюда далековато. Он находится в Первомайском районе, примерно в 9 км к востоку от центра города. А вам ещё и к центру нужно проехать. Но никаких сложностей нет. Сейчас вы выйдете с территории аэродрома на улицу Оганова и свернёте по ней вправо. Пешим ходом пройдёте до улицы Таганрогская - улица Оганова в неё упирается. А там уже автобусом, троллейбусом, или на такси легко доберётесь до аэропорта города. Его адрес - проспект Шолохова, 270/1.

-- Спасибо, товарищ старший лейтенант.

-- Не за что. Счастливого возвращения домой!

Менее чем через полчаса Сергей с другом добрались до улицы Таганрогская. Ещё по дороге они договорились, что поймают такси, городским транспортом будет долго - вряд ли отсюда есть прямой маршрут до аэропорта. А сейчас и так уже почти обеденное время, им неизвестно, когда рейсы на Москву, а от неё ещё и до родного города нужно добраться. Хорошо бы попасть домой к вечеру (или хотя бы к ночи), а не дожидаться завтрашнего утра - а потому нужно торопиться. А далее они на такси проследовали почти через весь город, попросив при этом таксиста рассказывать им по пути о том, где они в данный момент едут - как бы краткое знакомство с незнакомыми им городом. А маршрут их был следующим: ул. Таганрогская - ул. Вавилова - ул. Шеболдаева - ул. Нансена - затем вправо по пр. Михаила Нагибина (через ж/д переезд и вновь по улице Нансена, но уже с другой стороны ж/д полотна) - пр. Театральный - пр. Шолохова. Почти в самом конце этого проспекта и находился центральный аэропорт города Ростов-на-Дону.

Рейсов из Ростова-на-Дону в Москву в течении светового дня было предостаточно, немало и в послеобеденный час. В Москву самолёты прибывали в основном в аэропорты "Домодедово" и "Шереметьево", было пару рейсов и во "Внуково". Была только одна проблема - рейс до какого именно аэропорта выбрать. Дело в том, что Вячеслав и Сергей проживали не в самой Москве, а в Московской области, в городе Жуковский, который располагался в 40 км к юго-востоку от Москвы. Все же перечисленные аэропорты лежали на окраинах столицы, в различных направлениях: "Шереметьево" - на северо-западе Москвы, "Домодедово" - на юго-востоке, а "Внуково" - на юго-западе. Казалось бы, удобнее всего располагался аэропорт "Домодедово" - в том же направлении от Москвы, что и их город. Да, от "Домодедово" до Жуковского по прямой было всего километров 35. Но вот прямого сообщения как раз и не было. Нужно было добираться до железнодорожной платформы Люберцы-1 по маршруту "Домодедово" - Видное - Люберцы, а там уже электричкой до Жуковского. В итоге набегало уже до 60 километров. И всё это с пересадками на различных автобусах. Удобней всего было добраться с этого аэропорта, сев на автобусный экспресс и доехать до станции "Каланчевская", а там перейти на Казанский вокзал и доехать на любой пригородной электричке (в сторону Воскресенска) до Жуковского. Но на Казанский вокзал с таким же успехом можно было попасть и с любого другого аэропорта. Сопоставлять время нахождения в пути в этих разъездах-переездах было сложно, тем более, не быв в родном городе или в самой Москве два года.

Недолго совещаясь, друзья решили брать билеты на ближайший рейс, а таковым был рейс в Домодедово в районе 16-ти часов, немногим позже. Кстати, следующий рейс был тоже до этого аэропорта, а потому, выбора как такового, у них и не было. В общем, к 18-ти часам Сергей с Вячеславом были уже в московском аэропорту, а ещё через час с лишним (получение багажа - дембельских чемоданов, автобус, метро) - на Казанском вокзале. Через полтора часа, дождавшись очередную электричку, друзья уже были в родном городе - электропоезда пробегали этот маршрут примерно за час, чуть меньше. Стрелки часов приближались к 21:00, вполне нормально, учитывая то, что утром Сергей, Владислав и другие их побратимы были ещё в Грозном - с военного аэродрома именно этого города группа демобилизованных солдат вылетала самолётом АН-26 рейсом на Ростов-на-Дону. В самом Жуковском железнодорожной станции не было, было лишь две железнодорожные платформы в разных концах города - "Ильинская" и "Отдых". При этом платформа "Отдых" (более удалённая от Москвы) была ближе к месту обитания обоих друзей, да и ближе к самому центру города, а жили Митченко с Крамаренко практически в центре.

Можно было ехать и по другому маршруту - от аэропорта "Домодедово" проехать экспрессавтобусом до станции метро "Павелецкая", затем доехать подземным транспортом до станции "Таганская", потом до станции "Выхино". А там сесть на рейсовый автобус, автобусы до Жуковского останавливались как раз напротив станции "Выхино". Эта станция наземного типа была расположена параллельно путям Казанского направления Московской железной дороги. Пути проложены между двумя платформами. Как раз на этой станции впервые в Московском метрополитене была устроена пересадка через платформу с прибывающих в Москву пригородных поездов Казанского направления Московской железной дороги на поезд метро в направлении центра. И вот от станции "Выхино" можно было уже именно рейсовым автобусом, или маршруткой, попасть в Жуковский (остановки "Ул. Гудкова" или "Пл. Громова"). Возможно, это было бы и быстрее. Но, во-первых, если и быстрее, то на какой-нибудь десяток минут, а во-вторых, не хотелось друзьям заниматься этими пересадками. В общем, прибыли они электричкой до станции "Отдых", а далее их маршрут пролегал по улице Дзержинского, затем шла улица Горького. На ней они свернули вправо, и через пять минут были на месте. По левой стороне этой улицы в доме N 23 жил Крамаренко, а в доме N 27 - Митченко (у них был общий двор), дом под N 25 находился в глубине квартала.

И вот Сергей Крамаренко уже стоял перед дверями своей (родителей) квартиры. Он нажал на кнопку звонка. И спустя некоторое время он услышал клацанье открывающегося замка, затем открылась и сама дверь - на пороге появилась мама. Увидев сына, она на несколько секунд замерла, словно не веря своим глазам, а потом бросилась ему на шею, вскрикнув:

-- Серёженька! Сынок!

Так прошла какая-то минута, а потом мама, опомнившись, сквозь слёзы сказала:

-- Что же я тебя на пороге держу? Пойдём в квартиру, -- она шла впереди, но сына так и не отпускала, держа его за руку как маленького, и как бы ведя за собой.

В коридоре сына уже дожидался и отец, услышав вскрики супруги.

-- Здорово, сын! Вернулся, наконец-то, а то мы уже заждались, и волновались - писем от тебя в последнее время не было.

-- А чего волноваться, война-то уже практически закончилась. Ведь буквально недавно подписали соглашение о перемирии, а с 1-го июня должен был уже начаться и обмен пленными.

Вернулись домой Крамаренко и Митченко 7 июня, это была пятница. Призвали их в армию тоже в начале июня, так что никакой задержки практически не было. А десять дней назад, 27-28 мая в Москве и в самом деле состоялась встреча российской и ичкерийской делегаций, на которой удалось договориться о перемирии. Но соглашение о выводе русских войск, всё же, будет подписано позже - только 31 августа, при этом решение о статусе республики будет отложено аж до 31 декабря 2001-го года.

-- Это она на бумаге закончилась, -- задумчиво протянул отец. -- А на самом деле, кто его знает, как развернутся события дальше. Не верится мне, что такой свободолюбивый и воинствующий народ, как чеченцы смирятся с таким исходом войны. Да и Россия тоже, она имперская страна, а потому никогда не даст народам Чечни права на самоопределение. Мы сейчас живём в России, а потому мои слова не для широкой аудитории. Но я хочу, чтобы ты знал это. Ещё в конце прошлого века канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк сказал: "Любой договор с Россией не стоит даже бумаги, на которой он написан". И ещё: "Никогда не верьте русским, ибо русские не верят даже самим себе". По крайней мере, эти фразы ему приписывают. Но совершенно точно то, что первую фразу почти дословно повторил в начале 50-х годов премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. И она задокументирована в его книге "Вторая мировая война", написанной им в 1948-1953-м годах. Вот что в ней написано: "Любой договор с Россией стоит ровно столько, сколько стоит бумага, на которой он написан". Черчилль в своей книге употребил слово Россия, но всем было понятно, что он имел в виду СССР, как понятно было и то, кто и где в стране-наследнице былой России принимает все решения.

-- Андрей! -- возмутилась его супруга, -- что ты загружаешь своего сына политикой. Дай ему покой. Он домой вернулся не твои проповеди слушать.

-- Ладно, закрыли эту тему. Мама права. Давай, проходи в комнату, переодевайся, мойся, а мама тем временем тебе поесть приготовить. Мы уже с ней ужинали. А потом будем разговоры вести.

Минут через сорок родители и их сын удобно расположились в комнате и продолжили разговор, который по-прежнему вращался вокруг темы о службе Сергея в Чечне.

-- Хорошо, сынок, что ты вернулся живым и здоровым, -- протянула мама, с любовью глядя на своего возмужавшего сына. -- Много ведь там и наших ребят погибло. И даже в наш город, хотя он и небольшой, одной семье похоронка пришла. А ты жив, не ранен. Да ещё и совсем взрослым стал, такой видный теперь молодой человек.

-- Да, жив, здоров. Но, ранен я как раз был, -- усмехнулся Сергей.

-- Как?! -- испугалась мама. -- Ты же ничего такого не писал.

-- А зачем было вас волновать.

-- И серьёзно ты ранен?

-- Был ранен, сейчас я уже здоров. Это было где-то за неделю до устранения Джохара Дудаева, об этом акте я и узнал как раз лёжа в госпитале, -- Дудаев был убит 21 апреля ракетой, выпущенной самолётом Су-25 по его кортежу - по пеленгу его спутникового телефона.

-- И что произошло в тот день, когда ты ранен был? Опять-таки террористическая акция чеченских боевиков? -- спросил отец.

-- Нет, папа. Просто наша колонна попала в засаду. Было это 16 апреля в Аргунском ущелье близ села Ярышмарды. Это примерно в 40 километрах на юг от Грозного. Мы там понесли большие потери, почти половина личного состава погибла, да и вся наша техника была утеряна. Только часа через полтора от начала боя к нам подоспела подмога - две бронегруппы. Так что, хорошо ещё, что тогда вообще жив остался. А вот Славке повезло больше - и в том бою, да и вообще за всю войну у него не было ни одной царапины. Но и у меня рана не такая уж и страшная была. Если бы я серьёзно был ранен, то лечили бы меня, наверное, в более спокойном месте, нежели Чечня. Хотя я и так последние недели практически отлежался, отдохнул в госпитале перед дембелем. Правда, последние две недели я уже находился в своей части.

-- А куда ты был ранен, если лежал? -- опять волновалась мама. -- Значит, ты был не ходячий.

-- Успокойся мама, это я сказал, что лежал в госпитале, но все так говорят. Правильно сказать - находился в госпитале. Я только несколько дней был не ходячим, а потом уже ходил, правда, с костылём. Ранен я был в левое бедро, осколок мины там сидел. Но, как видишь, сейчас я абсолютно здоров.

-- Ну, и хорошо. Значит и Славик тоже вернулся?

-- Ну да. Мы вместе призывались, вместе и вернулись.

С Вячеславом Митченко Сергей учился в одном классе, и тот был лучшим его другом. Правда, за одной партой они не сидели, но это не меняло дело - всё свободное время они практически проводили вместе. Из их класса, в котором было больше мальчишек, уходило вместе в армию пять человек - другим, чей день рождения был во второй половине года, повезло больше, они, наверное, смогли попробовать свои силы при поступлении в высшие или среднетехнические учебные заведения. Ещё пару человек, хотя и родились в первом полугодии, в армию, всё же, не попали - то ли по состоянию здоровья, то ли по "отмазке" родителей. Но при этом попали служить в одно место только Сергей и Вячеслав. Где служили другие ребята-одноклассники, и как сложилась их судьба, они пока что не ведали. Это им в ближайшее время ещё предстояло выяснить.

-- Слава богу, что вы живы и здоровы, -- отреагировала на ответ сына мама.

-- Знал бы ты сынок, -- вновь вступил в разговор отец, -- как меня твоя мама последние полтора года, со времени начала войны, пилила - чуть ли не каждый день.

-- А тебя-то за что?

-- Да всё за то же. Помнишь, как она ругала меня, перед тем, как ты уходил в армию. Тогда она говорила, что зашлют тебя к чёрту на кулички, что ты там пропадёшь. Но это были так сказать мелочи, по сравнению с её нападками на меня, когда начались события в Чечне, точнее, когда от тебя оттуда письмо пришло. И всё, как ты понимаешь, из-за того, что мы сюда переехали, а точнее, приняли российское гражданство. Но мы-то переезжали ещё во времена Советского Союза, кто мог тогда знать, что Россия и Украина станут независимыми государствами. И мама это прекрасно понимала, и переезд тогда с радостью восприняла. Но потом!... Как обычно у женщин бывает, во всём и всегда муженёк виноват.

-- Ладно, хватит, Андрей, -- остановила мужа мама Сергея, Любовь Михайловна. -- А то Серёжа ещё подумает, что мы ежедневно ругались. Да, не скрою, -- обратилась она уже к сыну, -- упрекала я иногда твоего отца. Но это я не его лично упрекала, просто переживала, что судьба так сложилась, особенно у тебя. И нужно же было тебе попасть на войну, в Украине и сейчас всё спокойно, никто не воюет. Да и куда в Украине солдата могут заслать? - это же не Россия. Вот я и переживала, можно было ведь там остаться, так нет, мы сами, добровольно, переехали в Жуковский. Хотя папа, конечно, прав, кто мог знать, что так всё обернётся.

Дело в том, что вся семья Крамаренко была украинцами, и они сами, и их родители - дедушки и бабушки Сергея. Сам Сергей родился в Харькове, где отец работал в одном из НИИ, готовя к защите диссертацию. У научно-исследовательского института были связи со многими другими профильными организациями, в том числе и с Центральным аэрогидродинамическим институтом имени профессора Н. Е. Жуковского ("ЦАГИ"). "ЦАГИ" был крупнейшим государственным научным авиационным центром России, и располагался он именно в городе Жуковский. Отец Сергея, Андрей Фёдорович, в ту пору пару раз делал на семинаре или конференции в этом институте доклады по теме своей диссертации, а также апробацию почти уже завершённой работы. В мае 1978-го года он защитил кандидатскую диссертацию, а в октябре получил степень кандидата технических наук. Твёрдо став на ноги, в следующем году семья позволила себе родить ещё одного ребёнка. А ещё через год, заинтересовавшись перспективным направлением работы молодого харьковского учёного Андрея Крамаренко, его пригласили на работу в ЦАГИ, с семьёй, естественно. И в ту пору и отец, и мама долго над этим приглашением не раздумывали - это было очень престижно, и перспективно. Кроме того, Жуковский находился всего в 40 км к юго-востоку от Москвы - час езды электричкой, и ты в центре столицы.

Когда распался Советский Союз, Серёже Крамаренко было 15 лет. Переехали же родители в Жуковский в 1980-м году, ещё во времена правления Леонида Ильича Брежнева. Как раз в эти его последние годы был популярен один из анекдотов про престарелого, с трудом уже говорящего руководителя страны. Армянское радио спрашивают: "Кто такой Леонид Ильич Брежнев?", и то отвечает: "Один из политических деятелей СССР, живший в эпоху великой певицы Аллы Борисовны Пугачёвой". Но, как бы там ни было, тогда никто и подозревать не мог, что спустя 11 лет великого могучего Советского Союза не станет. Реальные предпосылки распада Союза появились уже только при правлении Горбачёва, и то больше уже в самом конце 80-х годов. Именно поэтому семья Крамаренко так спокойно отнеслась к тому, что они получили российскую прописку (союзную) и как бы русифицировались. Возвращаться на Украину они не планировали. Отец Серёжи успешно работал в ЦАГИ старшим научным сотрудником, готовя уже докторскую диссертацию. Мама, окончившая, как и папа, только годом позже Харьковский авиационный институт, работала там же младшим научным сотрудником, но не планировала становиться кандидатом наук. Она говорила, что в семье достаточно и одного профессора, так она называла отца, хотя тот пока ещё докторскую диссертацию и не защитил. Как-то спокойно они отнеслись к вопросу своей национальности и в 1991-м году, больше думая о том, что будет со страной, да и с их работой - в последнее время резко снизилось финансирование науки. Ещё через семь месяцев Серёжа так же спокойно получил паспорт гражданина России.

Всё изменилось буквально через два года, когда Сергея, после достижения им возраста 17 лет, будущего призывника в армию поставили на первичный воинский учёт. Теперь уже родители опомнились и немного заволновались, больше мама. Да, они понимали, что Сергею армии не миновать, поскольку он родился в марте, а потому в институт поступить вряд ли успеет - весенний призыв на военную службу граждан осуществлялся с 1 апреля по 30 июня. Конечно, можно было тоже попытаться "отмазать" сына от армии, но отец этого категорически не намерен был делать, да и мама не настаивала. Вот именно тогда она и начала бурчать, что её сына зашлют, Бог знает, в какие края. Но бурчала она просто для порядка, понимая, что служба солдатская везде одинакова, а то, что сын будет, к примеру, мёрзнуть на севере - катастрофой вряд ли можно считать. И провожали сына в армию родители спокойно. Но совсем по другому они повели себя в конце ноября 1994-го года, когда узнали, что началась "заварушка" в Чечне, а когда там прозвучали первые выстрелы, вот тогда мама и загоревала. И уже здорово обеспокоены они были в декабре, когда в Чеченскую республику стали вводить русские войска. Конечно, шансы попасть именно Сергею Крамаренко в Чеченскую республику были вроде бы и не так уж велики. Но надо же было такому случиться, что эти мизерные шансы сбылись-таки, не с первых дней военных событий, а со средины 1995-го года, но, тем не менее, год Сергей Крамаренко провёл именно в Чечне. Вот с этого времени Любовь Михайловна и начала бурчать о том, нужно ли было им уезжать с Украины. Одно дело, когда сын в мирное время с автоматом в руках стоит на посту возле какой-нибудь военной техники, или участвует в каких-либо учениях. И совсем другое дело, когда он на этой технике с тем же автоматом направляется в реальный бой. И, конечно же, сейчас мама искренне радовалась тому, что сын вернулся домой с этой проклятой войны живым и здоровым - даже его ранение на данный момент было уже не в счёт.

-- Так, всё выяснили о моей службе и ранении? -- вновь улыбнулся Сергей. -- Что вы всё обо мне да обо мне. Тоже мне, нашли тему. Расскажите, что нового у вас. А где это Виктор? -- младший брат Сергея.

-- Незадолго до твоего прихода убежал на дискотеку, -- буркнула мама.

-- Какая дискотека? Школа ещё не окончена, сидел бы занимался. Ему ведь, чтобы избежать моего пути, в следующем году кровь из носа нужно в институт поступить, -- Виктор был на три года младше брата, и родился в августе. А потому у него на следующий год будет время для поступления в институт.

-- Так то и будет в следующем году, -- вступился за младшего сына отец. -- Вот тогда и запряжём его по полной программе, пусть готовиться к поступлению. А в этом году пусть ещё погуляет. Ты не беспокойся, учится он хорошо, возможно, и на медаль потянет. Так что, думаю, проблем у него с поступлением не будет. А ты-то сам собираешься куда-нибудь поступать?

-- Вообще-то собираюсь. Но, скорее всего, не в этом году.

-- А почему не в этом?

-- Папа, ты думаешь, мне в Чечне было время учебники листать? Я другим был занят. Что я сейчас помню по школьной программе? - готовиться нужно. Вот в следующем году и буду готовиться на пару с Витьком. Это удобно для меня и рационально для него. Так что, если в семье и появятся студенты, то уже в следующем году, и, дай Бог, два сразу.

-- Да, наверное, ты прав. За месяц ты вряд ли сможешь повторить школьную программу. Да и отдохнуть тебе после Чечни нужно. Там тебе ведь точно не до отдыха было. А чем ты после отдыха намерен заниматься?

-- Не знаю ещё. Работать пойду, а вот куда - пока не знаю. Да найду я себе работу, даже в нашем, не таком уж и большом городе. Если бы я не собирался поступать в институт, то, наверное, уехал бы в Москву, там нормальную работу можно было бы подыскать. А так, кому я всего на один год нужен? Так что точно останусь на год в городе. А там видно будет.

-- Возможно, я тебе подыщу место и у нас.

-- Профессором, что ли? -- засмеялся Сергей.

-- Так, балагур, кончай свои шуточки - не профессором, но работу я тебе нормальную подыщу. В какой-нибудь лаборатории. Там умелые руки нужны, а ты по части техники парень вроде бы неплохо обученный.

-- А что, в ЦАГИ уже дела полностью на мази, финансируют вас нормально?

-- Да, практически уже нормально. Вот и будем втроём на работу вместе ходить, очень даже удобно, в случае чего не нужно звонить, разыскивать друг друга. Да и до института нам рукой подать от дома.

И это действительно было так. Место работы отца и мамы было совсем недалеко, примерно в 3,5 кварталах от их дома. Впрочем, так же близко было не только до места работы, но и до места отдыха, например, до городского Парка культуры и отдыха: ЦАГИ находился влево по ходу улицы (ул. Жуковского, 1), а ПКиО - вправо, примерно на таком же расстоянии.

-- Так, мужчины, -- обратилась к мужу и сыну Любовь Михайловна, -- наверное, заканчивайте разговоры. Андрюша, пусть Серёжа отдыхает - устал ведь он с дороги. Целый день на ногах. Завтра выходной, так что успеете ещё наговориться.

-- А Витю мы не будем ждать? -- удивился Сергей и он, анализируя слова мамы о его усталости, параллельно подумал о том, что сегодня-то он как раз отдыхал, не то, что в Чечне.

-- Витя вернётся около полуночи, такой у нас с ним договор - не позже 12 часов быть дома.

-- Хм, неплохо. И это в его 17 лет.

-- Но завтра ведь выходной. А в обычные дни у него режим - он ложиться спать в половине одиннадцатого-одиннадцать.

-- Ладно, всё понятно.

-- Постель я тебе уже постелила, как обычно в вашей с Виктором комнате. Вот сюрприз ему будет, когда вернётся. Но, я так чувствую, он тебе сегодня сразу поспать не даст. Так что, иди, отдохни хоть немного.

Таким вот выдался сегодня у Сергея Крамаренко насыщенный день - ранний подъём в своей бывшей части, поездка в Грозный на аэродром, Ростов, Москва и, наконец, дорога домой.

ГЛАВА 2

Горячая пора

Перемены, произошедшие в стране 5 лет назад, в 1991-м году затронули не только семью Крамаренко, но и жителей многих республик бывшего Советского Союза. Ещё до этой роковой, или знаменательной даты (каждый определял это сам для себя лично) многим семьям довелось решать задачу о том, как им поступать дальше. СССР был многонациональным государством, в котором проживало свыше 100 народов и национальностей. В каждой социалистической республике проживали люди более десятка национальностей, и жили они в мире и согласии. Но на переломе 80-х и 90-х годов некоторым из них довелось перенести не только лишения и раздоры, но и страх за свою жизнь - те же этнические конфликты, а затем и войны в Армении и Азербайджане. После распада СССР отношение в некоторых республиках к русским по национальности было не таким уж однозначным. И этим грешили Прибалтийские республики, многие жители которых считали несправедливым факт включения перед второй мировой войной их стран в состав Советского Союза. А потому отдельным русским пришлось задуматься над тем, оставаться ли им жить в этих странах или искать себе место работы и жительства на территории Российской федерации. Нет, их жизням, не в пример Армении и Азербайджана, ничего не угрожало, но вот отношение коренных жителей к некоторым из них, бывало порой негативным, особенно к тем, кто в быту предпочитал изъясняться только на своём родном русском языке.

Семья русских по национальности Соколовых проживала в Риге, столице Латвии с незапамятных времён, по крайней мере, ещё с начала века (их отцы и деды). И они, конечно, знали русский язык в совершенстве. Но они хорошо понимали и довольно сносно разговаривали и на латышском языке. В их семье подрастала дочь Каролина, в ту пору ей было 13 лет, и ей было всё равно на каком языке разговаривать со своими сверстниками, друзьями и подружками - на русском или латышском. Она училась в русской школе, но в играх никто из её окружения как-то и не замечал разницы в том, на каком языке они общались. Хотя были и такие девчонки и ребята, которые "задирали нос", и разговаривали (вероятно, с подачи своих родителей) только на русском языке, но таковых в играх просто сторонились, хотя в классе к ним отношение было нормальное. Поэтому дилемма, где проживать и трудиться, перед семьёй Соколовых не стояла даже после 1991-го года. Они предпочитали продолжать жить в этой прекрасной стране, считая её уже своей родиной, хотя именно Латвия была наиболее радикально настроенной страной (из трёх Прибалтийских государств) по отношению к России. Но как можно было не любить эту красивую латышскую столицу, особенно её старую часть с тихими приветливыми улочками. Кроме того, рядом было чудесное Балтийское море. Правда, сама Рига была расположена не на его берегах, а в устье Даугавы (в России и Белоруссии эта река называлась Западной Двиной), недалеко от её впадения в Рижский залив. Правда, непосредственно к побережью Балтийского моря примыкал Болдерая - северный микрорайон латвийской столицы, а потому и до самого побережья Балтийского моря было недалеко. На южном берегу залива, в 25-и километрах западнее Риги располагался город-курорт Юрмала. Это была длинная полоса (32 км в длину и 3 км в ширину) между Рижским заливом и рекой Лиелупе. В 200-х километрах на запад от Риги располагался ещё один город-курорт Лиепая, третий по величине город Латвии (после Риги и Даугавпилса) тогда как Юрмала была пятым по вел%EяяяясЯя рЯясЯяяяяя`?пЯяРяяяяяРяяяяя`?яПяяяяя?9Fосле него Каролина училась в русской школе N 34, причём в специализированной школе с углублённым изучением английского языка (ещё с советских времён). Школа находилась возле Ботанического сада, расположенного на улице Кандавас, неподалёку проживала и семья Соколовых. Да, после 1991-го года Латвийское государство попыталось проводить языковую и образовательную политику для национальных меньшинств, игнорируя интересы тех же русских, или проводя их учёт, так сказать, по остаточному принципу. Но больше это коснулось ВУЗов, где со временем русский язык будет изгнан, но в средней школе, пусть даже и в несколько урезанном виде, он сохранился. В классе у Каролины, конечно, были подруги, в том числе и русские, но лучшей её подругой была, всё же, и по классу и по двору, её соседка Инга Круминьш, которая была чистокровной латышкой. Инга тоже училась в этой же школе - до 1991-го года различий в русском или латвийском образовании не было. Наоборот, все желали получить школьный аттестат на русском языке, чтобы можно было без лишних хлопот поступать в любой ВУЗ СССР. Осталась учиться Инга в этой же школе и после обретения Латвией независимости. Не так скоро в стране начали проводить реальные изменения в сфере образования, а до окончания школы оставалось уже немного - как говорится, на переправе коней не меняют.

Сейчас, в 1996-м году, в то время, когда Вячеслав Митченко и Сергей Крамаренко вернулись, отслужив срочную службу, домой, подруги как раз и закачивали школу - наступила пора выпускных экзаменов. В один из дней первой декады июня они сидели в квартире семьи Круминьш и готовились к очередному экзамену.

-- Вот уж лето у нас в этом году горячее выдастся, -- бурчала Инга.

-- А что, ты хотела на рижском взморье постоянно нежиться? Можешь, конечно, и в этом году нежиться, тогда про институт забудь. Да и не так уж всё сложно. Кто и когда, скажи мне, не сдавал школьные выпускные экзамены? Ты можешь припомнить хоть один такой случай? Так что, сдадим и мы. Подумаешь, немного позанимаемся, с нас не убудет. Что мы целыми сутками сидим за учебниками? Отдыха даже больше, чем самой учёбы.

-- Ага! Эти экзамены сдадим, а потом нужно готовиться уже и к следующим. Да что там готовиться, их же сдавать нужно будет. А там отношение к нам будет уже не школьное. Вот на вступительных экзаменах я тебе могу сколько угодно привести примеров полного провала. К тому же и по конкурсу можно не пройти, даже не получив там "неуда".

-- Да сдадим мы экзамены в институт, успокойся. Всё нормально будет.

-- Ну да! Ты-то, конечно, сдашь - тебе сдавать всего лишь один экзамен, -- Каролина оканчивала школу с серебряной медалью, а вот Инга до такой не дотянула. -- А мне все экзамены нужно сдавать, и готовиться к ним.

-- Так, хватит ныть! Я тоже могу все экзамены сдавать, если не получу на первом "пятёрку". Так что я тоже буду готовиться ко всем экзаменам, вместе с тобой.

-- Ты сдашь и первый экзамен на "пятёрку", а вот я - не знаю.

Это нытьё, как выразилась Каролина, было вполне в духе её подруги, как бы соответствовало её имени. Инга не так уж редко ощущала некий душевный дискомфорт, жалуясь на свою судьбу и преувеличивая свои беды и несчастья, которых, по большому счёту, у неё и не было. И дело было не в её судьбе, а в отношении Инги к себе самой. Она жила как бы в постоянной готовности отстаивать свои интересы, уделяя им слишком много внимания. И она, конечно же, уставала от этого, а потому начинала бурчать и жаловаться на свою судьбу. По гороскопу Инги эмоциональны, но умеют скрывать свои переживания, они скорее будут плакать в одиночестве, нежели позволят кому-то увидеть свои слёзы. И это тоже было присуще Круминьш. Но при этом Инга была своенравна, упряма, властна, она всегда пыталась настоять на своём, и недовольно относилась к критическим замечаниям в свой адрес. Однако нужно отдать Инге Круминьш справедливость. По тому же гороскопу недовольство своей судьбой мешает обладательнице этого имени замечать трудности близких людей. Но подруга Каролины была не такой - она всегда сочувственно относилась к своей соседке и подруге. Да, порой у Инги возникали некоторые сложности в отношениях с родителями, но дружбу Инга умела ценить - дружба с Каролиной у неё началась с раннего детства и, похоже, должна была не иссякать в течении всей жизни. Она была справедливой, надёжной подругой, очень обязательной, и всегда держала своё слово.

-- Так, давай прекращать эти разговоры, -- недовольно заметила Каролина, которую близкие и друзья часто называли ещё уменьшительным именем Лина. -- Мы с тобой больше болтаем, нежели занимаемся. А время идёт. Давай ещё хотя бы часик повторим материал, а потом отдохнём.

Такая рассудительность в отношении к учёбе многим могла показаться довольно странной. Ведь в общем-то, по значению имени Каролины обычно учиться не любят, и делают это только в силу необходимости. Зато они умеют хорошо одеваться, неутомимы в выборе новых причёсок, и обладают аристократическими манерами. Но, так же, как и в случае с Ингой, не все черты характера Каролины Соколовой совпадали с подобными предсказаниями. Возможно, что такой уж большой тяги к знаниям у Каролины и не было, но училась Соколова как раз хорошо, тому подтверждение и выпускная медаль. Каролина обладала прекрасной интуицией, она способна была предчувствовать многие события своей жизни - этот её дар совпадал с гороскопом, как и многие другие черты характера: Соколова не любила никаких сплетен и пересудов, сама не сплетничала, и считала предосудительным навязывание кому-то своей точки зрения, была она также частично и ревнива. Также, согласно гороскопу, подобные женщины очень нуждаются в понимании, и если находят понимающего их партнера, то расцветают буквально на глазах. А Каролина Соколова имела такого партнёра пока что в лице Инги Круминьш. Впрочем, особо и расцветать ей не было необходимости - девушка была очень красивой. В переводе с древнегерманского, с латыни имя Каролина - "королева". Пусть королевой Соколова себя и не чувствовала, но она соответствовала этому облику.

Наталья Терещенко так писала об этом имени:

Магическое имя Каролина,

Чарует светлой аурой небес,

Хрустальный замок, горная вершина,

И чаша неразгаданных чудес...

И эти стихотворные строки вполне соответствовали облику Каролины Соколовой, она умела чаровать окружающих своей светлой аурой.

Подруги решили поступать в Латвийский университет, находящийся в Риге и открытый ещё в 1919-м году, на факультет иностранных языков. В начале следующего века, тысячелетия, сенат университета решит объединить факультет филологии и искусства с факультетом иностранных языков - факультет филологии и искусств, современных языков. И вот в выборе самого ВУЗа немного проявилась лень той же Каролины к учёбе, или некоторая неуверенность в себе - иностранный язык, а изучали в школе подруги английский язык, они знали, если и не в совершенстве, то достаточно хорошо. А потому Каролина верила в то, что сдаст она первый профилирующий экзамен успешно, немного покривив душой перед подругой. А поступать на другой факультет или вообще в другой ВУЗ было, как она считала, рискованным делом. Там первым экзаменом уже был не экзамен по языку, а по какому-нибудь другому предмету. А его-то можно было с большой долей уверенности и не сдать на "пятёрку", а потому пришлось бы сдавать все экзамены. И там уж как карта ляжет, то есть экзаменационный билет. А весь материал по нескольким предметам не так просто знать в совершенстве. Инга тоже считала, что им самое лучшее поступать на этот факультет - а что, специальность переводчика всегда востребована, и при этом неприхотлива - не нужно бегать в цеху фабрики или завода, или сидеть в душной конторе. Если повезёт, то можно устроиться на работу, где переводы можно будет делать и на дому. Очень даже удобная и полезная специальность. К тому же не исключён вариант и того, что можно работать переводчиком-гидом - вообще прекрасно, а Ригу, да и вообще Латвию с её побережьем Балтийского моря посещало много туристов. В общем, в этом вопросе подруги были единодушны. Они будут в совершенстве знать сразу четыре языка: латышский, русский, английский и французский (именно его они решили выбрать как второй язык при учёбе в университете) - конечно, не полиглоты, но работа им всегда найдётся.

К концу месяца выпускные школьные экзамены были подругами успешно сданы. Ещё через пару дней состоялось получение учениками их класса выпускных аттестатов зрелости и последний школьный бал. Одноклассники постепенно начали прощаться друг с другом, теперь у каждого теперь была своя дорога. При этом многие их них, русские по происхождению, в отличие от Инги и Каролины, а также других бывших латышских школьников, планировали покинуть пределы Латвии, по крайней мере, на время их учёбы в ВУЗах России, в которых они предпочитали учиться, если им удастся туда в этом году поступить. У них сейчас забот, связанных с отъездом в другую страну, на их историческую родину было побольше, нежели у коренных жителей. А те были очень рады, что наконец-то закончили "бурсу", как они иногда называли свою школу, и теперь у них начиналась полная свобода и отдых.

-- Ура! -- ликовала Инга. -- Полдела сделано. Будем надеяться, что и со вторым делом мы успешно справимся.

-- Справимся, справимся, -- спокойно отвечала менее эмоциональная Каролина. -- Так, когда начнём готовиться к вступительным экзаменам?

-- Ой, позже, после того, как сдадим документы в университет.

-- Нет, это уже слишком поздно. Приём документов ещё не начался, начнётся он, по-моему, со второй декады июля. Пока сдадим документы, - не в первый же день их сдавать, там такое столпотворение будет, - мало времени будет для подготовки. Значит, так, Инга, давай недельку отдохнём, а потом, всё же, примемся за учёбу. Вот поступим, тогда можно будет отдохнуть по полной программе, нам же не нужно будет, как некоторым другим, ехать в другой город. Сдали экзамены - и со следующего дня отдыхаем.

-- Ещё нужно будет увидеть себя в списках зачисленных, или получить официальное подтверждение, что мы приняты.

-- Правильно. Ну и что, но отдыхать-то мы можем и в эти дни. Да и списки будут через пару дней после завершения последнего экзамена.

-- Ладно, уговорила, -- вздохнула Инга. -- Но давай тогда и эту неделю мы тоже отдохнём по полной программе, как ты сказала.

-- Это как?

-- Давай съездим на море и покупаемся. Уже как раз сезон.

-- Вот именно, что сезон, ни в какой пансионат мы не попадём.

-- И не нужно. Остановимся на квартире, всего-то на недельку.

-- А как родители к этому отнесутся?

-- А что родители? Мы уже совершеннолетние, и мне, и тебе 18 лет уже исполнилось.

-- Тебе проще. Ты как сказала, так и сделаешь. Ты ставишь своих родителей перед фактом, и они вынуждены с твоим решением соглашаться. Но у нас в семье так не принято, у меня пока что право совещательного голоса, так сказать, -- улыбнулась Каролина.

-- Так, пора уже и тебе иметь право решающего голоса, ты уже не сопливая девчонка.

-- Ладно, поговорю сегодня с родителями, надеюсь, что они отнесутся к нашему решению с пониманием. Если бы это было после вступительных экзаменов, то они, пожалуй, легко бы согласились. А вот до экзаменов... Не так-то просто мне будет их уломать.

-- Может быть, мне помочь тебе, и самой поговорить с твоими родителями?

-- Нет, нет. Не нужно, я сама. Ты же говоришь, что мы уже самостоятельные, вот я и буду таковой становиться. Ладно, а куда мы поедем? В Лиепаю, именно на Балтийское море?

-- Нет, далеко. Давай в Юрмалу. Пусть этот город находится только на заливе, но вода ведь там ничем не отличается от той же в Лиепае. Но зато она значительно теплее.

-- В Юрмале сложно будет на квартиру устроиться. Не одна ты такая умная, там всегда народа полно.

-- Ничего, устроимся.

Да, не так уж легко Каролине было уговорить своих родителей отпустить её одну (Инга не в счёт, потому что и сама была для родителей Каролины ребёнком) на недельку отдохнуть в другой город. Да, девушкам уже исполнилось по 18 лет, но они всё равно оставались для мам и пап просто детьми, взрослыми детьми. Кроме того, Каролина, впрочем, как и Инга, была единственным ребёнком в семье, - латышские и русские семьи в Латвии сейчас были немногочисленными, - а потому очень беспокоились за своё единственное чадо. Но, в конце концов, найдя с дочерью общий язык, получив от неё твёрдые обещания делать то-то и то-то, и наоборот - не делать то-то и то-то, они дали своё разрешение на самостоятельный отдых дочери в другом городе. Они прекрасно понимали, что всё равно это когда-нибудь должно было случиться, не может же восемнадцатилетняя девица постоянно сидеть на привязи около своих родителей подобно маленькой любимой собачонке. Тем более что они хорошо знали свою довольно рассудительную и послушную дочь. А потому их страхи за неё постепенно рассеялись. С'est la vie, как говорят французы - их дочь уже начинает жить своей самостоятельной жизнью.

В итоге через день девушки были уже в Юрмале. Квартиру себе они подыскивали относительно недолго, в тот же день успели ещё и искупаться. А далее целая неделя отдыха - отдыха от учёбы, школы, учебников и даже от родителей. Несмотря на то, что Инга была более решительна в отношениях со своими родителями, без них обе девушки отдыхали впервые. И отдых был замечательным. Правда, им иногда порядком надоедали назойливые ухажёры - девушки были видные. Подруги по своему внешнему облику были разными, но они, тем не менее, можно сказать, как бы дополняли друг друга. Если Каролина была стройной, худощавой брюнеткой с тёмно-карими глазами, то Инга была немного полнее, она не была толстой, а просто имела более пышные формы. К тому же она, как истинная нормандка-скандинавка (а Прибалтика и Скандинавия имели общие родовые корни), была светловолосой, и с такими же светлыми серовато-голубыми глазами.

Но, поскольку девушки никаких романтических знакомств пока что заводить не планировали, то им не составило такой уж большой сложности отшить назойливых почитателей их красоты и юности. Одной Каролине или Инге это было бы куда сложнее сделать, а вдвоём особого труда не составило. Пробыли они на море, как и планировали ровно неделю, но в итоге со времени их разговора о планируемом отдыхе ушло полных десять дней. А потому в первый же день начала работы приёмной комиссии Латвийского университета они отнести свои документы в Рижский университет, подав их на запланированный факультет. Но ещё до того, сразу же по возвращению из Риги, подруги, хорошо отдохнувшие, с чистой совестью приступили к подготовке к вступительным экзаменам. Это и несложно было сделать, поскольку экзамены в университет проходили по предметам, которые они двумя-тремя неделями ранее сдавали в школе. Вот только материал был, конечно, значительно шире - за весь курс предмета. А это заставляло девушек просматривать учебники не только за последний год учёбы, но и за предыдущие, что приводило к определённым сложностям и вызывало порой недовольство и небольшие бурчания подруг.

И, тем не менее, к экзаменам они подготовились неплохо, и позже эти самые экзамены в университет девушки успешно сдали. Каролина, как это и планировалось, сдала первый экзамен на "пятёрку", а потому после него уже была свободна, теперь уже просто "болея" и переживая за подругу. Но и Инга, сдавая все экзамены, успешно справилась с поставленной задачей - в итоге Каролина Вячеславовна Соколова и Инга Янис Круминьш (её отчество не было прописано в латышском паспорте) были зачислены на первый курс факультета иностранных языков Латвийского университета.

Что касается отчества Инги, то русские его произносили как Янисовна, а латыши вообще его не упоминали. Дело в том, что латышская антропонимическая система двучленна, то есть она состоит только из имени и фамилии, отчества в ней отсутствуют. Да, имя отца в форме родительного падежа (или именительного - как у Инги) может быть записано в документах, как бы для идентификации личности. Однако в повседневной жизни в официально-деловой сфере и в бытовом общении оно не употребляется. При обращении латыши называют друг друга в семейном кругу только по имени, а в более официальной обстановке - по фамилии. Правда, иногда и в официальной беседе для различения однофамильцев может быть добавление имени к фамилии. Обычно же в официальном вежливом обращении при упоминании с фамилией употребляются слова biedrs, biedre ("товарищ"), например: biedre Jansons. И ещё один нюанс, в Латвии к русской фамилии может быть добавлено этакое "сопящее" окончание (-с) - Ивановс, Петровс. И только через добрых полтора десятка лет в Латвии станет возможным записывать в паспорт имя и фамилию не только в "латышском звучании" (например, "Ivans Ivanovs"), но и оригинальную версию имени и фамилии латиницей ("Ivan Ivanov") без характерных латышских окончаний. Кроме того, примерно в это же время разрешат (но уже через латвийский суд) русскоязычным жителям Латвии вписывать в паспорт кроме их имени ещё и отчество.

Но эти антропонимические мелочи сейчас абсолютно не волновали ни Каролину, ни уж тем более Ингу, как коренную жительницу Латвии (хотя это в равной степени уже можно было говорить и о Соколовой, не учитывая её русских корней и фамилии) - обе они просто радовались своему поступлению в университет. И теперь подруги, дождавшись, всё же, официального уведомления (а на это ушло немало времени - студентов-первокурсников было много, и деканаты были перегружены), вновь отдыхали по полной программе. Вот только на море они уже не поехали - сначала ожидали эту официальную "бумажку", - та нужна была не столько им самим (видели уже себя в списках поступивших), сколько их родителям, - а потом уже времени было мало. Но Инга с Каролиной неплохо отдохнули и дома. Вместе с ними на этот же факультет поступили ещё две девушки из их класса, - одноклассники-ребята предпочитали поступать в другие ВУЗы, - так что была на первом курсе факультета иностранных языков некая пусть и небольшая, но знакомая компания. При этом Инга с Каролиной попали вместе в одну группу, а вот те девочки - в параллельную, но на потоковых лекциях они снова были вместе.

Возникла, правда, одна некая непредвиденная проблема. Подруги подали заявление, чтобы вторым языком, который они будут изучать, был французский. Каролина и попала в "французскую" группу, а вот Ингу зачислили в "испанскую" группу, мотивируя это тем, что очень много было желающих изучать французский язык, а университет, мол, обязан "распределять языки" пропорционально. В первую очередь право выбора было предоставлено медалисткам и тем, у кого при поступлении в университет были лучшие баллы - вот Круминьш и не повезло. Это здорово огорчило Ингу, она ведь хотела учить одинаковый с Каролиной язык, да это было и удобнее для них обеих. Но выручила Ингу сама Каролина. На другой день она сообщила подруге, что готова вместе с ней учить испанский язык.

-- Мы с тобой не знаем, ни того, ни другого языка, -- сказала она Инге, -- а потому всё равно какой язык учить.

-- Но французский же более привлекательный.

-- Чем же это?

-- Ну... Хотя бы тем, что можно когда-нибудь поехать в Париж, и там нормально общаться с людьми.

-- Только и всего. Ты там сможешь разговаривать и на хорошо знакомом тебе английском языке, он интернационален. А на испанском больше людей разговаривают. Я вчера порылась в справочниках. Так вот, если на французском говорят примерно 270 миллионов человек в мире, то на испанском - вдвое больше, более 50 стран мира, в том числе половина Южной Америки и страны Карибского бассейна разговаривают на нём. В своё время там хорошо "потрудился" Христофор Колумб. Кроме того, испанский - это официальный язык Организации Объединённых Наций, Европейского союза, Африканского союза и Организации Американских Государств.

-- Но ты же хотела изучать французский язык?

-- Хотела, да расхотела. Буду изучать теперь испанский.

-- Хорошо, Лина, спасибо тебе. Значит, вновь мы будем вместе.

-- Будем вместе.

Перевести студентку, ещё не начинавшую учится, в группу с менее популярным (для студентов) языком, никакого труда не составило, а потому, начиная с 1-го сентября, Инга Круминьш и Каролина Соколова сидели вместе на одной студенческой скамье. Более никаких проблем у подруг не возникло, теперь от них требовалось лишь одно - просто хорошо заниматься.

ГЛАВА 3

Выбор профессии

Если первого сентября Инга Круминьш и Каролина Соколова приступили к занятиям в университете, то Сергей Крамаренко к тому времени уже давно трудился, как это и обещал его отец, в одной из лабораторий Центрального аэрогидродинамического института. Он не стал долго отдыхать, хотя и имел такую возможность, и через три недели приступил к свой первой трудовой деятельности. Если ранее он служил, то сейчас уже работал - и то и другое занятие ему доводилось осваивать поочерёдно впервые. Правда, до того, ещё в первые дни своего отдыха у него состоялся серьёзный разговор со своим другом Вячеславом по вопросу их дальнейших планов. Дело в том, что у обоих одно время была мысль о том, чтобы продолжить военную карьеру. Срочную службу они оба закончили в звании сержантов и перед увольнением им настойчиво предлагали остаться на сверхсрочную службу, видя, что ребята служат (и воюют) отлично. Но, провоевав год, и пробыв два года без отпуска, друзьям не хотелось продолжать держать в руках автоматы, даже несмотря на то, что по всем признакам война заканчивалась. Им хотелось хотя бы немного отдохнуть от воинской службы. Оставшись же на сверхсрочную службу, отпуск они бы всё равно не получили в силу складывающихся обстоятельств, значит, продолжали бы воевать, или просто служить. Хотя это и было не так уж однозначно, выход был и из этой ситуации - им предлагали обучение на прапорщиков. Да, воевать они бы уже не воевали, - учёба шла бы уже не на территории Чечни, - но воинская служба всё равно бы продолжалась. А ребятам так хотелось хоть немного отдохнуть и увидеться со своими близкими. Да и учиться в школе прапорщиков предстояло от 4-х и до 10 месяцев. Наверное, как сержанты, прошедшие боевые действия, у них был бы нижний срок учёбы, но и это не так уж мало без соответствующего отдыха. И друзья решили, что тогда уж лучше идти в военное училище. Там учиться, конечно, намного больше (4 года), но звание ты получишь уже офицерское - лейтенант. Посчитав своё такое решение абсолютно правильным, они отказались оставаться на сверхсрочную службу, держа на уме вариант с военным училищем.

И вот немного отдохнув, Славик начал приставать к другу с вопросом о том, что тот намерен делать дальше, собирается ли он поступать в военное училище.

-- В этом году я вообще не собираюсь никуда поступать, подготовка у меня, да и у тебя наверняка слабая для любого ВУЗа. Буду поступать уже в следующем году, вместе с Витькой.

-- Ну, для военного училища, я думаю, наша подготовка прошла бы. Да, школьные знания мы подрастеряли, но нам бы сделали скидку на то, что мы воевали в Чечне. А экзамен по физической подготовке - для нас плёвое дело, не то, что для сосунков со школьной парты.

-- Да кто его знает. Ну, хорошо, пусть даже и так. Но мне что-то расхотелось идти в военное училище.

-- Вот те на! Но мы же договаривались.

-- Славик, мы договаривались подумать над тем, чтобы становиться офицерами. Мы говорили о том, что офицерское звание предпочтительнее звания прапорщика. Но мы не давали твёрдого обещания, даже сами себе, что обязательно будем поступать в военное училище. Или я что-то путаю?

-- Нет, ты прав. Всё так, но желание, всё же, было...

-- Было, но только как один из вариантов.

-- Один из вариантов... Но ты же сам говорил, что тебя тянет стать офицером.

-- Говорил, -- вздохнул Крамаренко, -- было такое дело. Раньше, может быть и тянуло, а сейчас перетянуло.

Митченко был прав, и Сергей это сам прекрасно понимал. Действительно, на отдыхе в Чечне, в промежутке между боями он говорил другу, что военная служба ему нравится, несмотря даже на все опасности, связанные с ней. И даже больше, он поведал другу, что у него есть какая-то внутренняя тяга стать, к примеру, офицером и посвятить себя служению защиты Родины. Вот как будто бы что-то его толкает внутри принять такое решение. Правда, он не понимал, откуда истоки таких внутренних порывов.

-- Не понимаю сам себя, -- говорил он Вячеславу, -- с чего бы вдруг у меня возникло такое желание. Кстати, в школе у меня его не было, оно возникло уже здесь, в Чечне.

-- М-да. А вот некоторые пацаны ещё с младшего возраста мечтают стать офицерами.

-- Правильно, но в основном те, у кого в семье, в роду были люди военной профессии.

-- Не обязательно.

-- Не обязательно, согласен. Но, всё же, чаще, нежели ребята из других семей.

-- А может быть, и у тебя были в роду, как ты говоришь, люди военной профессии?

-- Нет. За отца и деда я и не говорю, ни тот, ни другой не воевали. Дед в Отечественную войну трудился инженером на одном из военных заводов, выпускавший продукцию для фронта.

-- А прадед?

-- А вот за прадеда я не знаю. Нужно будет у деда спросить. Но как мне кажется, и тот не был офицером. А вот у меня такое ощущение, будто бы я раньше служил, и не просто служил, а даже воевал. Я, впервые взяв в армии автомат, уже подсознательно знал, как с ним обращаться.

-- Тоже мне наука. Что в автомате сложного? Сейчас любой школьник знает устройство автомата.

-- Ты прав. Но дело не в устройстве автомата. Я просто ощутил тогда, что такое оружие я раньше уже держал в руках, он был для меня естественным, привычным орудием труда, как, к примеру, для дачника лопата.

-- Да, хороша лопата, -- рассмеялся Славик, -- и главное какая дальнобойная. Слушай, тогда, возможно, ты в своей прошлой жизни воевал? -- уже без смеха, но всё равно с не успевшей погаснуть улыбкой спросил он.

-- Вот! Это более правдоподобная версия, я и сам об этом уже думал. Такое вполне могло быть. Тогда и понятна моя тяга стать офицером.

-- Ерунда, это я в шутку сказал.

-- Нет, не ерунда. А почему, собственно говоря, такого не может быть?

-- Нет, может быть, конечно. Я не возражаю. Но проверить ты этого не сможешь. Хотя...

-- Что, хотя? Договаривай.

-- Можно это при желании и выяснить. Например, под гипнозом. Сейчас такие технологии имеются.

-- Я знаю об этом. Гипноз, который проводит психотерапевт. Читал об этом, и таких случаев, когда человек пытается узнать о своей прошлой жизни, уже зафиксировано немало.

-- Ну да. Именно это я и имел в виду.

-- Да, если бы возникла такая уж большая необходимость, то я бы, конечно, проверил нашу с тобой версию. Сейчас, такое действительно вполне возможно.

-- Возможно, но зачем оно тебе?

-- Да ни зачем. Я и не собираюсь этого делать. Это я сказал просто к тому, что, возможно, я и в самом деле был когда-то офицером.

-- Понятно.

На этом беседа о профессии военного в тот раз плавно сошла на нет. И вот наступило её продолжение более чем через полгода, и уже не в Чечне, а в тихом, спокойном научном городке Жуковский, который до 1947-го года вообще назывался посёлком Стаханово.

-- Хорошо, то, что ты ранее желал стать военным, более-менее понятно. Но мне непонятно другое - а с чего это вдруг ты раздумал становиться офицером? -- спросил Митченко.

-- Не знаю. Но такого желания у меня уже нет. А у тебя оно есть, ты будешь поступать именно в военное училище?

-- Ты знаешь, честно говоря, я и сам этого не знаю. Потому и спросил тебя насчёт твоих планов. Думал, что ты по-прежнему горишь желанием продолжать служить. Ну, тогда и я бы за компанию с тобой. Но, то, что у тебя подобное желание пропало, для меня явилось неожиданностью. Я теперь и сам не знаю, чего я хочу.

-- Хорошо, честный ответ. Но ты сам теперь, наверное, понимаешь, что если нет огромного желания посвятить себя военной профессии, то вряд ли стоит идти в военное училище. Пропадёт когда-нибудь желание служить, и ты уволишься из рядов армии, сейчас это не так уж сложно сделать. И что тогда? -- начинать в жизни всё по-новой, с чистого листа? Опять поступать уже в гражданский ВУЗ? Сколько времени будет потеряно. Не-е-т, -- протянул он, -- идти в военное училище нужно только в том случае, если ты не видишь для себя иного занятия, если ты твёрдо намерен до конца своих дней служить в армии.

-- Ты прав, конечно. Но что же теперь делать?

-- Тоже мне задача! Выбери себе занятие по душе, и готовься поступать по этой специальности. Времени для раздумий и принятия решения предостаточно, как и для подготовки к экзаменам. Не думаю я, что ты отважишься поступать в этом году.

-- В гражданский ВУЗ, конечно же, нет. Да, у нас как прошедших воинскую службу будет свой конкурс, но всё равно шансы поступить невелики. В гуманитарный институт я, пожалуй, поступать не буду, а в технический...? - я уже практически позабыл математические формулы.

-- А вот я раздумываю над тем, чтобы поступать именно в гуманитарный ВУЗ.

-- Ты, в гуманитарный? Не смеши. С твоей тягой к технике, да хотя бы к тому же автомату? Или просто к труду? - твои же руки никакой работы не чураются. Что за выдумки? Историком или географом хочешь заделаться? Но это же чушь! Ты сам-то видишь себя в подобной профессии?

-- Историком или географом я действительно себя не вижу. Но есть и другие гуманитарные профессии, экономист, например.

-- Ну, тут непонятно ещё - гуманитарная это профессия или техническая, там тоже некие формулы нужно знать.

-- А формулы и тому же географу нужно знать, хотя бы для того, чтобы определять места нахождения.

-- Ладно, это так. Но я тебя и экономистом не вижу. По-моему не для тебя это - сидеть копаться в цифрах, перебирать бумаги и клацать пальцами на калькуляторе.

-- Хорошо ты меня знаешь. И на том спасибо, -- улыбнулся Сергей. -- Специальность экономиста я только к примеру привёл. На самом деле я им не собираюсь становиться.

-- И кем же ты тогда хочешь быть? -- недоумевал Вячеслав.

-- Ты знаешь, я вот раздумываю сейчас о том, а не пойти ли мне поступать в юридический институт.

-- Ого! Да, быть юристом классно. Но ведь на юридическую специальность очень трудно поступить. Это модная сейчас специальность, и конкурсы туда большие.

-- А то я этого не знаю. Ничего, буду готовиться и попробую поступить. В крайнем случае пойду на платное отделение. Пойду работать и буду копить для этой цели деньги. Вот на эту специальность у меня появилось что-то огромное желание поступать. И я постараюсь осуществить своё намерение.

-- Понятно тогда, почему ты передумал поступать в военное училище. Кстати, и там можно стать офицером - в той же милиции, прокуратуре или налоговой полиции. Пожалуй, только нотариусы не имеют званий.

-- А ты знаешь, я передумал идти в военное училище не только потому, что решил поступать на юридическую специальность, эта мысль мне не так уж давно пришла. Была ещё и другая причина не идти служить.

-- И какая же?

-- Просто не та уже сейчас армия.

-- Как это?

-- Мало стало там честных людей. Не солдат, конечно, и не младших офицеров, а вот тех, кто повыше. Или ты сам этого не замечал в Чечне.

-- Замечал, ещё как. То, что сначала преподносилось как освобождение Чеченского народа, очень скоро превратилось в банальное зарабатывание огромных бабок на жизнях простых солдат.

-- Вот то-то и оно. Армейская верхушка быстро стала делить деньги, ресурсы, территорию и сферы влияния. И ещё одно - не могу выносить откровенной лжи уже официальных властей. Вот ты скажи, когда официально Россия начала вводить войска в Чечню?

-- 11 декабря 1994-го года.

-- А на самом деле?

-- Ещё в конце ноября, -- угрюмо ответил Митченко.

-- Правильно. Как нам рассказывали те, кто с первых дней в Чечне - 26-го ноября. Именно в этот день формирования так называемого Временного Совета Чечни, созданные и оснащённые властями центра России, совместно с завербованными в элитных подмосковных частях российскими офицерами, прапорщиками, солдатами, при поддержке военной авиацией и танками, наши войска рано утром вторглись в Чеченскую Республику. В тот же день российские СМИ стали передавать сообщения о том, что "танки оппозиции ворвались в Грозный и вплотную приблизились к Президентскому дворцу". Какая оппозиция? На самом деле это были обыкновенные российские наёмники. И чем это всё закончилось?

А кончилось это тем, что уже к обеду перед зданием Президентского дворца догорали российские танки и валялись почерневшие трупы. Потери в живой силе так называемой "оппозиции" были более 500 убитых. В итоге в плен к чеченцам попало более 200 наемников, в том числе и 70 российских военнослужащих. Но российские власти, как это бывало и в Афганистане, в который уже раз открестились от этих людей, предав их и бросив, таким образом, на произвол судьбы. И тогда обозлённые тем, что родное государство так подло их предало, российские пленные стали давать журналистами, в том числе и западным, подробные интервью. Так вот стала известна истина. На подобной пресс-конференции один из пленных российских офицеров заявил: "Российские военные совместно с оппозицией напали на Грозный. Я лично был в группе из 3-х танков, которые должны были захватить грозненский телецентр. В районе телестудии нас атаковал знаменитый абхазский батальон Шамиля Басаева. Танки и пехота ВС ЧРИ окружили нас и стали подавлять плотным огнем. Мы сочли бессмысленным дальнейшее сопротивление, так как отряды оппозиции бросили нас и убежали. Два наших танка подбили, они сгорели, экипажи сдались охране телецентра. Создавалось впечатление, что бронетанковую колонну специально вводили в Грозный для уничтожения. Разоружить Дудаева и его армию была главная задача. Бронетанковая колонна не смогла захватить город и удержать. Армия Дудаева была укомплектована опытными бойцами и хорошо вооружена, а колонна стала живой мишенью". Да, это и сделано было, чтобы спровоцировать конфликт с Правительством Президента Чеченской Республики Ичкерия Джохара Дудаева, разбить военные подразделения того же Шамиля Басаева, а если это и не получится, то иметь как бы повод для введения в Чеченскую республику российской армии. Пленные офицеры МО РФ Дроздов и Прокопов 1 декабря 1994-го года в присутствии депутатов Госдумы и иностранных журналистов во всех деталях рассказали, как Особый отдел Таманской дивизии вербовал военнослужащих для засылки в Чечню. Днём позже один из пленных российских офицеров Русаков (известный журналистам еще по штурму Белого дома и расстрелу из танковых орудий Верховного Совета РСФСР в Москве 1993-м году) рассказал на пресс-конференции, как его лично сотрудники ФСК вербовали через Особый отдел и обещали выплатить 150 миллионов рублей семье в случае его гибели. Хорошо ещё, что Джохар Дудаев передал всех пленённых русских наёмников российским военным властям.

-- Слушай, -- горестно покачал головой Вячеслав, прекрасно знающий всё это, -- если бы я сам не воевал в Чечне, то вполне мог подумать, что ты, как хохол, просто клевещешь на мою Родину.

-- Ты, кстати, возможно, тоже украинец, или хохол, как ты говоришь. По крайней мере, украинские корни у вас в роду наверняка имеются - фамилия Митченко скорее украинская, нежели русская.

-- Возможно, я никогда не занимался изучением своей родословной. Но я не об этом. Да, я понимаю, что события в Чечне порой искажались. Но ведь в этом повинны журналисты.

-- А с чьей подачи они так работали?

-- Ладно, я всё понял. Давай закроем эту тему. Ты, конечно, прав. Спорить с тобой я не намерен, так мы, ещё чего доброго, повздорим.

-- Принимаю предложение. Это я тебе просто привёл пример того, почему мне расхотелось быть военным.

-- Ясно. Значит, ты собираешься поступать в юридический ВУЗ. А куда же податься мне? Юридический я не потяну, да и такого стремления не имею. Ладно, придётся хорошенько поразмыслить.

-- Думай, думай. А я тем временем на работу устроюсь. Кстати, а ты работать намерен, если в этом году не будешь никуда поступать?

-- Наверное, буду. Даже точно буду, что мне без дела сидеть. Я на днях с ребятами знакомыми разговаривал, они ремонтом машин и мотоциклов занимаются. Так они даже предлагали мне поработать у них, зная моё пристрастие к мотоциклам, -- а оно у Вячеслава действительно было. Имелся у него ещё с последних лет учёбы в школе и старый лёгкий мотоцикл "Минск", с одноцилиндровым двухтактным двигателем объёмом 125 см³ с воздушным охлаждением, который он больше ремонтировал, нежели ездил на нём. -- Но я тогда отказался, предполагая поступать в военное училище. А вот теперь, пожалуй, самое время вернуться к этому вопросу. Может быть, тогда и ты со мной на пару?

-- Нет, Славик. Мне отец обещал поспрашивать в ЦАГИ людей в отношении работы в лаборатории. Это больше по мне. Ты же знаешь, что у меня нет особой тяги к машинам или мотоциклам. А вот помогать проводить исследования - это по мне. Пусть даже просто изготовлением какого-либо научного оборудования.

-- Хорошо. Отдохнём ещё немного, а потом за работу.

-- А за учёбу?

-- А за учёбу уже осенью. Всё закономерно - летом отдых, пусть даже разбавленный работой, а с осени - учёба. Как в школе или в том же институте.

-- Договорились, -- рассмеялся Сергей. -- Я тебя понял, но, честно говоря, и мне вот так сразу садиться за учебники что-то не хочется. С осени - это вполне разумно.

* * *

Дней через десять Вячеслав, как он планировал, вместе со знакомыми ему ребятами одной из частных фирм стал заниматься ремонтом хорошо знакомой им подвижной техники. А вот Крамаренко, хотя со временем и начал трудился в лаборатории экспериментально-аэродинамического отдела ЦАГИ с его аэродинамической трубой, но попал он туда значительно позже Митченко. В целом комплекс ЦАГИ был призван служить формированию теоретических основ аэро- и гидродинамики и разработке методов их экспериментального и практического применения для конструирования новых самолётов, гидротехники и объектов промышленной аэродинамики. В Центральном аэрогидродинамическом институте разрабатывались концепции перспективных летательных аппаратов, а также новые аэродинамические компоновки самолётов и вертолётов, включая фундаментальные и прикладные теоретические и экспериментальные исследования в области авиационной, ракетной и космической техники. Наряду с теоретическими, экспериментальными и прикладными исследования в области аэродинамики и динамики полёта летательных аппаратов в последнее время стал проявляться интерес и к турбинным ветроэнергетическим установкам. А вообще-то, на базе отделов и лабораторий ЦАГИ был создан ряд самостоятельных научно-исследовательских учреждений по различным отраслям авиационной науки и техники: Всероссийский институт авиационных материалов, Центральный институт авиационного моторостроения, Всероссийский институт гидромашиностроения, лётно-исследовательский институт, Центральный ветроэнергетический институт.

И, всё же, сердцем Института были лаборатории с аэродинамической трубой и гидроканалом ЦАГИ, в которых проводились наиболее масштабные исследования. Работал Сергей в лаборатории простым лаборантом, но это никак не уменьшало его ответственность за выполняемую им работу. Конечно, старожилы лаборатории сначала довольно настороженно отнеслись к новичку. Его вряд ли бы приняли на такую работу (даже лаборантом), если бы его родители не трудились в этом же Институте и, главное, если бы он не прошёл школу армии. К тому же нужно было иметь ещё и особый допуск (и специальный пропуск в лабораторию) к исследованиям в большинстве своём новой военной техники, и даже часто просто её масштабных моделей. Вот потому-то Крамаренко и стал трудиться в родном городе позже своего друга - нужно было получить этот самый допуск, а для этого отправить документы в соответствующее ведомство. Но, после начала его работы прошло месяца два и Сергей Крамаренко уже был на неплохом счету у начальства, которое увидело, что трудится он умеет, а навыков обращения с инструментами, приборами, а также старательности и ответственности ему не занимать. В дальнейшем если требовалось выполнить какую-нибудь подготовительную работу к проведению исследований без участия в ней научных сотрудников, то часто именно Крамаренко, под его ответственность, и поручали такой труд. И он оправдывал надежды того же самого заведующего лабораторией или специалистов, которые впоследствии проводили сложные опыты.

Так пролетело полгода, и наступил уже новый 1997-й год. Встречали Новый год Сергей со Славиком не в домашней обстановке, а в компании своих одногодков - ребят, которые призывались с ними в армию и тоже летом вернулись домой. Из них только один побывал в Чечне, и то захватил всего полгода своей срочной службы. Но поговорить бывшим воинам было о чём - и о том, как ранее служилось, и о том, как работается на гражданке. Кто где и кем работает, им всем было известно, а потому обычно разговор шёл о специфике самой работы.

-- Славик, доволен ты своей работой? -- спросил один из ребят Митченко. -- Заказов на ремонт автомобилей или мотоциклов хватает?

-- Конечно, доволен. И заказов пока что тоже хватает.

-- И денег заработанных тоже хватает?

-- Вполне.

-- А что, не приходится ими делиться?

-- Ну, лично мне, не приходится, -- Митченко понял, что речь идёт о неком рэкете или так называемом "крышевании", когда часть денег приходилось отдавать вымогателям. -- Не без того, конечно, но наезды, если они ранее и были, я этого не знаю, велись на основателей фирмы. А сейчас те просто отдают часть денег, без всяких разборок. Привыкли уже к этому, к тому же наш городок не Москва, а потому и такого уж размаха рекитёрство не имеет. А в общем-то, всё как у всех - как в других частных фирмах России и стран СНГ.

-- А свой мотоцикл ты уже привёл в порядок? -- спросил другой его одноклассник. -- За два года твоего пребывания в армии он, наверное, уже мохом покрылся.

-- Отремонтировал, и даже езжу на нём. Техника, конечно, архаичная, но пока что служит ещё. Я его, кстати, в этом, наступающем году хочу продать. Так что, кому нужен мотоцикл - милости прошу. Я даже покупателю обязуюсь ремонтировать мотоцикл бесплатно, в случае чего.

-- Вот те на! И что, ты пешком станешь ходить? Что-то не верится.

-- Правильно тебе не вериться. Просто я за это время поднакоплю "бабок" и куплю себе мотоцикл поновее, и помощнее. Если только поступлю в институт на бюджетное место. А вот если нет..., -- тяжело вздохнул Вячеслав, -- тогда придётся ездить и на стареньком "Минске". Деньги на учёбу понадобятся. Впрочем, вряд ли тогда я в Москве на нём ездить буду, только уже дома, на каникулах.

-- А чего тебе в институт поступать, если ты и так нормально зарабатываешь?

-- Нет, ребята, как бы там ни было, а лучше работать не руками, а головой. А для этого нужно высшее образование.

-- И куда ты собрался поступать?

-- В Московский автодорожный институт. На конструкторско-механический факультет. Хочу не просто ремонтировать машины, а создавать их.

Этот факультет МАДИ осуществлял подготовку специалистов по проектированию, расчёту, испытаниям большегрузных транспортных средств, тягачей, колёсных и гусеничных машин высокой проходимости. Кроме того, в этом институте студентов обучали ещё и проектированию автоматизированных и роботизированных транспортных установок, а также технологического оборудования, применяемого для подготовки и обслуживания летательных аппаратов и космических объектов.

-- А что, это дело! Ты неплохо надумал, этот ВУЗ, пожалуй, как раз для тебя. И у тебя, знакомого с такой техникой, перебравшего по винтику не одну машину, это должно неплохо получиться.

Одобрили ребята выбор института и Сергеем Крамаренко, признав, что это дело тоже очень нужное, и кто его знает, - в жизни всё может произойти, - не ровён час им самим когда-нибудь понадобится помощь квалифицированного юриста, будь то следователь, прокурор или адвокат. Вот так был наполнен этот вечер-ночь - разговорами, а не только едой и питиём, хотя, конечно, и это было, но всё в меру.

Следует сказать, что и о подготовке в институт не забывали как Вячеслав, так и Сергей со своим младшим братом, которому в этой части было проще, поскольку он не работал, да ещё и целенаправленно повторял материал по нужным ему предметам в стенах школы. Но вот заниматься вместе они никак не могли, поскольку у каждого были в отношении поступления в ВУЗ свои приоритеты - самый младший Крамаренко намерен был поступать в строительный институт на архитектурный факультет. У него с детства была тяга к рисованию, а потом к черчению, и его способности признавали окружающие. Правда, Виктор пока что не определился конкретно со своей будущей специальностью, он никак не мог решить, кем ему быть - архитектором или дизайнером. И то, и другое ему нравилось, и он раздваивался в своём выборе. В общем, получалось так, что каждый индивидуум в этой тройке нажимал на предметы, которые были совсем не нужны, или мало нужны другим. Но это обстоятельство никоим образом не мешало им добросовестно и целенаправленно готовиться к поступлению в нужный каждому ВУЗ, именно конкретно каждому из них и на нужную специальность.

ГЛАВА 4

Учёба и "отдых"

У Вячеслава, Сергея и Виктора в плане поступления в институт были не только свои приоритеты, не только разные ВУЗы, но ещё и по-разному складывалась у них и сдача вступительных экзаменов. В итоге все они поступили именно на ту специальность, которую для себя запланировали. Проще всего прошло это испытания у Виктора Крамаренко. Во-первых, у него были намного свежее знания, а во-вторых, была и более приятная для него специфика вступительных экзаменов. Крамаренко младший долго раздумывал над своей будущей специальностью, но, наконец-то, определился - он решил поступать на специальность "Архитектура". И тому было несколько причин. Он считал, что это более глобальная специальность, да и экзамены там были более для него выгодные: черчение, рисунок (натюрморт) и рисунок (композиция). Кроме того, по специальности "Дизайн" существовало около 10 направлений и столько же специализаций в каждом из них, например, "Промышленный дизайн", "Дизайн среды", "Дизайн процессов", "Графический дизайн" и т. п. Правда, были специализации и в архитектуре, например, "Архитектура жилых и общественных зданий" или "Ландшафтная архитектура". Но направлений по архитектуре было, всё же, меньше. Он решил, что, если будет знать архитектуру, то позже можно подучиться и дизайну. Позже вообще появится, а, возможно, в некоторых ВУЗах уже и появилась (этого Виктор не знал) такая специальность как "Дизайн и архитектура". В общем, сдал он экзамены без проблем, хотя конкурс был и немалым, но и отсев по таким специфическим экзаменам был тоже большой.

Больше пришлось напрягаться при поступлении в институт Вячеславу Митченко, но больше из-за того, что был у него перерыв в учёбе. Но и он поступил, причём на бюджетное место, относительно спокойно. Но была в этом и причина, не зависящая от него. Дело в том, что в последние годы, или первые после распада СССР, технические специальности не пользовались у абитуриентов особой популярностью, а потому конкурс даже на такую довольно престижную специальность, какую выбрал себе Славик, был относительно небольшим. Так же без особых проблем получил он и место в общежитии.

Сложнее всего, и это было заранее прогнозировано, довелось Сергею Крамаренко. Да, экзамены он сдал успешно, но на бюджетное место, всё же, не попал, да и было таковых не так уж много. На престижные экономические и юридические специальности в основном места были именно по контракту, то есть платные. Такой вариант Сергей предполагал, но он всё равно его не обрадовал. Но, ничего не поделаешь, пришлось решиться и на такой шаг, поскольку выбора не было - многие абитуриенты и таким шансом воспользоваться уже не могли. Крамаренко понимал, что высокооплачиваемым родителям, особенно отцу, который два года назад защитил уже и докторскую диссертацию, вполне по карману оплачивать учёбу сына, да и сам он деньжат немного подкопил. Но после службы в армии, после Чечни, после года работы уже самому Сергею неудобно было сидеть на шее у родителей. Да, и на бюджетном месте вряд ли бы в дорогой по уровню жизни столице России он смог бы прожить на одну стипендию, но в этом случае родительская дотация была бы на порядок меньше - это уже было бы совсем другое дело. Поэтому в первые же дни своей учёбы в институте Крамаренко зашёл к заместителю декана факультета и спросил того:

-- Евгений Васильевич, а могу я в дальнейшем рассчитывать на бюджетное место? Понимаете, я ведь не со школьной парты попал в институт, а потому мне неудобно напрягать своих родителей в отношении оплаты за учёбу. Я ведь уже не мальчишка, я прошёл Чечню. Я также понимаю, что я сам в этом виноват, не так уж блестяще сдав вступительные экзамены. Правда, и конкурс был немалый.

-- Я вас понял, к тому же знаю, что вы принимали участие в боевых действиях в Чечне. Мы держим на заметке таких парней. Да вы и это сами знаете, поскольку именно вам мы предложили быть старостой группы, -- и это было именно так, поскольку, как видел и сам Крамаренко, в группе были в основном юнцы. -- Это вполне возможно, но только после соответствующего отсева в группах. Не знаю, как будет во время первой зимней сессии, но после летней, по итогам года, отчисления точно будут. Правда, желающих на бюджетные места, как вы и сами, наверное, понимаете, предостаточно. Но студентам, подобным вам, мы, конечно, будем идти навстречу. Но всё зависит, в первую очередь, от вас - если вы будете сдавать экзамены на одни "тройки", то ни о каком переводе на бюджетные места и речи быть не может.

-- Я это понимаю.

-- Хорошо, что понимаете. Тогда нажимайте на учёбу с первых дней, не давайте себе, как некоторые другие, времени на раскачку. И всё будет в порядке. Если вы нормально сдадите зимнюю сессию, то сразу же после неё напишите заявление с просьбой о переводе на бюджетное место. Я повторяю, это может произойти наверняка уже летом, но срок подачи такого заявления тоже будет играть не последнюю роль. Но, всё же, на первом месте - это результаты сессии, а на втором - отсев бюджетников. А он точно будет, поверьте моему опыту. Так что не всё для вас потеряно.

-- Я всё понял. Спасибо, Евгений Васильевич.

И первую сессию Крамаренко сдал вполне нормально, не блестяще, не на одни "пятёрки", но и без "троек". Заявление о переводе на бюджетное место он написал, как это ему рекомендовал зам. декана, сразу после сессии, но никаких подвижек в составе группы пока что не было, хотя одного бюджетника именно из их группы, всё же, отчислили. Но не было и слухов, что кого-то из контрактников перевели на бюджетное место. Так что оставалось ждать лета и второй сессии на первом курсе.

Сергей периодически встречался со своим младшим братом и Вячеславом, хотя их учебные заведения, и уж тем более общежития (а им всем повезло жить именно в них) были расположены отнюдь не рядом. Но студенты во все времена умели рационально использовать своё свободное время, а некоторые и чересчур уж рационально, с разными загулами. Но у тройки из подмосковного города Жуковский такового не наблюдалось. Во время одной из встреч с Вячеславом, ещё осенью, Сергей, после взаимных рассказов о том, как продвигается учёба, спросил друга:

-- Славик, а как твои дела относительно покупки нового мотоцикла? Ты выполнил эту свою задачу? Что-то после поступления в институт, в конце лета, я тебя на новом мотоцикле в нашем городе не видел.

-- Выполнил эту задачу наполовину.

-- Как это?! Не понял.

-- А вот так. Я выполнил первую половину этой задачи - продал свой старый мотоцикл. Воспользовался тем, что нашёлся на него покупатель. А вторую половину буду решать уже весной, зачем мне мотоцикл зимой, да ещё в Москве.

-- И удачно ты продал свой "Минск", на новый мотоцикл денег хватит?

-- Да как тебе сказать? Деньги небольшие, но именно те, какие стоит это чудо техники ещё 80-х годов, или конца 70-х.

-- Понятно, в общем, наверное, есть и вторая причина, почему ты сейчас временно безколёсный - денег на новый мотоцикл, всё же не хватает?

-- Да нет. Ты знаешь, при желании я бы смог его купить. Деньги имеются, я ведь подрабатываю понемногу.

-- Как, где?!

-- Ремонтирую те же мотоциклы или машины, которые имеются сейчас уже у многих безбедных студентов. В свободное время, конечно, и без особой огласки. Не хватало мне ещё здесь делиться деньгами с разными вымогателями.

-- Ну, ты и молодец! Да, твоя прежняя работа и здесь оказалась полезной, не то, что моя в исследовательской лаборатории.

-- А что поделаешь, приходится крутиться. Как говорят: "Хочешь жить - умей вертеться". Вот я и верчусь, как белка в колесе.

-- А учёбе твоё верченье не мешает?

-- Нет, всё в порядке, я честно говорю - всё в меру. К тому же у меня же не фирма, заказы не каждый день, и то, в целях секретности, только от студентов нашего же института. Так что времени на учёбу, и даже на нормальный отдых, вполне хватает.

-- Да-а, хорошая у тебя хватка. Я теперь ещё больше убедился в том, что и инженером ты будешь толковым.

* * *

Так, незаметно подходил к концу первый год учёбы троицы-земляков. За это время они не один раз побывали в своём городе, встречаясь с родителями - что такое час езды от Москвы. А родители по ним скучали, особенно в семействе Крамаренко - так вот одновремённо оба сына выпорхнули из-под родительского крыла. Не так уж просто привыкать к тому, что в квартире стало намного тише и спокойней. Да и кому нужны такие тишина и спокойствие, если нет рядом твоей кровиночки. Да, у супругов Крамаренко уже близилась дата серебряной свадьбы и жили они душа в душу, но за двадцать с лишним лет уже настолько привыкли друг другу, что особые темы для беседы как-то не всегда находили. Не было у них возможности делиться новостями, ибо этому мало способствовала, во многих отношениях полезная, совместная работа в одном и том же Институте. В общем, радости хватало, когда приезжали на день-другой сыновья.

Летнюю сессию Сергей сдал вообще только с двумя "четвёрками", остальные были "пятёрки". В этом была и его прямая заслуга, и честно нужно признаться, отчасти довольно лояльное отношение преподавателей к старосте группы - но так уж бывало во все времена. Но такую незримую поблажку Крамаренко вполне отрабатывал, и часто в неурочное время. Если после занятий все студенты разбегались по домам, общежитиям, да и просто на улицы столицы, то Сергею нередко доводилось задерживаться и выяснять отдельные вопросы в деканате (чаще всего с тем же зам. декана) - то ли по своей инициативе, решая групповые проблемы, то ли по инициативе деканата. И сдав уже сессию, ему тоже пришлось на пару дней задержаться, решая в деканате некоторые спорные вопросы в отношении начисления стипендии, снятия её с нерадивых студентов его группы и прочее. Но это было уже после учебной практики, которая происходила после сдачи экзаменов. Назвать этот период именно учебной практикой было, конечно, сложно, поскольку занимались студенты первого курса (правда, теперь уже второго) в основном разными подсобными работами (больше ремонтами) в самом институте или в общежитии. Так что в свой город Сергей вернулся тогда, когда его брат Виктор, да и его друг Вячеслав уже отдыхали. Но зато вернулся домой Серёжа с хорошей новостью, о которой он сообщил родителям, обращаясь в первую очередь к отцу:

-- Всё, папа, с этого учебного года тебе уже не нужно платить за мою учёбу.

-- Да ты что! И почему же это?

-- Потому что меня перевели на бюджетное место. У нас за этот год в группе отчислили сразу несколько студентов-бюджетников. Вот я и попал на одно из таких мест.

-- По блату, значит, как староста группы?

-- Папа! Я не пытался пролезь на это место по блату, условия у всех были равные. Я ведь сессию и эту, и зимнюю нормально сдал.

-- Ладно, не шуми. Неужели ты не видишь, что я шучу? А то я не знаю своего сына, и не понимаю, что нечестно он поступать не может. Это я так, чтобы немного подколоть тебя. Ну, что ж, прекрасно. Больше будет денег оставаться на обеспечение всей семьи, в том числе и на вашу одёжку, обувь и прочее. На стипендию вы их не купите.

-- Да уж, в этом ты прав, -- сокрушённо покачал головой сын.

-- И чем ты планируешь заниматься летом?

-- Ну, как чем? - отдыхать.

-- Это я и сам прекрасно понимаю. Но отдыхать где? - в городе или куда-нибудь уедешь со своим дружком Славкой? К примеру, на море? Он уже вчера прибегал, спрашивал тебя.

-- Нет, не планировал я такового. По крайней мере, в этом году. Буду отдыхать в городе. А вот в следующем году - посмотрим...

-- Ну, что ж, приятного тогда тебе отдыха в родном городе. Не знаю только, чем вы тут сможете заниматься. У нас ведь в городе и особых мест для развлечений маловато - в основном предприятия, институты, да ещё и военные. Да и вы со Славиком уже далеко не пацаны, целыми днями на Москва-реке просиживать не будете, да и берега её загрязнены.

И это действительно было так. Кроме Центрального аэрогидродинамического института в городе были расположены машиностроительный и деревообрабатывающий заводы, Московский научно-исследовательский институт "Агат", НИИ приборостроения им. В. В. Тихомирова, научно-исследовательский институт авиационного оборудования, лётно-исследовательский институт им. М. М. Громова (аэродром "Жуковский") и прочие предприятия. Что же касается реки Москва, то она протекала вблизи города, змейкой огибая некоторые южные и юго-западные предместья Жуковского и близлежащие посёлки. На окраине города, неподалёку от пересечения улиц Дугина и Гудкова, был расположен пруд с крохотной речушкой Быковка. У окончания пруда имелся мостик, по которому, перейдя Быковку и обойдя слева дачи, можно было попасть на уже более крупную речку.

-- Ничего, найдём себе развлечения. Это работу искать непросто, а отдых... Будем просто бездельничать, -- засмеялся Сергей. -- Завтра зайду к Вячеславу, вот тогда вместе и решим, чем будем заниматься.

-- Ну-ну, -- покачал головой отец. -- Не переусердствуйте только в своём безделье.

Когда на следующий день Сергей заскочил к другу, то дома он его не застал, дверь его квартиры оказалась закрытой - был рабочий день. Но Крамаренко предполагал, где можно найти Славу - конечно же, в гараже. Он ещё в мае купил себе новый мотоцикл, и довольно престижный. Не российского производства, поскольку после 91-го года некоторые мотоциклетные заводы попросту развалились, а продукция других уже не пользовалась спросом у отечественных граждан - страну наводнили более качественные мотоциклы японского, американского или германского производителя. Вот и Вячеслав купил себе, очевидно неплохо подработав за год в сфере ремонта, мотоцикл BMW K 1100 RS именно немецкого производства. Это была довольно мощная двухцилиндровая машина (90 л. с.) с объёмом цилиндра 1085 см³. Мотоциклы марки BMW стояли на одном уровне с японскими производителями, а последние всегда были самыми лучшими в своём классе. При этом практически все мотоциклы, изготовляемые компанией BMW, были ручной сборки, и главными плюсами данных моделей были, конечно же, мощь и прекрасный дизайн мотоцикла.

Как и предполагал Сергей, Вячеслав был у своего гаража и возился с новеньким, 1995-го года выпуска мотоциклом. Параллельно компания BMW выпускала и более мощные машины подобной модели (BMW R 1100 RS), но уже с четырьмя цилиндрами и мощностью 100 лошадиных сил. Но Славик говорил, что и теперешнего мотоцикла ему вполне достаточно.

-- Привет, байкер! -- поприветствовал друга Крамаренко.

-- Привет, привет, дружище! Когда приехал?

-- Вчера.

-- Понятно. Я заходил к тебе, но тебя ещё не было.

-- Я знаю. Отец сообщил. Ну, что, последние пылинки с машины сдуваешь? Ещё не обкатывал его?

-- Ну, как не обкатывал? Конечно же, обкатывал, ещё в день покупки. Да и вчера поколесил на нём немного. А вот сегодня только собираюсь. Отличная машина. Проскочим на природу?

-- Ну, почему бы и нет. А у тебя второй шлем есть?

-- Обижаешь. Ты думаешь, что я постоянно один буду на нём ездить? Для друга всегда шлем найдётся, я человек предусмотрительный, купил его заранее. А если мне с какой-нибудь девчонкой захочется прокатиться? Рисковать не хочется. Так, ладно, ещё пару минут, и я закончу подготовительную работу. Ты возьми пока в гараже на полке справа себе шлем.

Минут через десять, закрыв гараж, Митченко завёл мотоцикл, Крамаренко сел на заднее сиденье, непривычно высоковатое, и друзья отправились в путешествие. Сначала они поездили улицами города, потом направились к выезду из него. Пятискоростная машина легко и уверенно набирала скорость, Славик плавно, неощутимо для пассажира переключал скорости - что-что, а опыт управления мотоциклом у него был немалый. Но вот они уже выехали из города и ехали просёлочными дорогами. Они уже пересекли железную дорогу и ехали по направлению к посёлку Хрипань. Вячеслав намеревался доехать до второй железной дороги (шла она почти параллельно проходящей у их города), ведущей к городу Куровское Орехово-Зуевского района, а затем вернуться назад в Жуковский. Сейчас они проезжали маленький посёлок Поповка, он уже заканчивался, и мотоцикл, управляемый его владельцем, начинал набирать скорость. Вдруг слева, из двора последней избы на дорогу выскочил трёхмасный котёнок, за которым погнался какой-то пацанёнок лет 6-7, и это было совсем неожиданно для Вячеслава. Но он успел среагировать - поняв, что качественно и безопасно затормозить он уже не успеет, Митченко резко свернул вправо, не забыв при этом, всё же, "ударить" и по тормозам. Мотоцикл вильнул через какую-то неглубокую рытвину, подскочил и рухнул на землю. При этом сидящий позади Вячеслава Сергей вылетел из седла в направлении придорожного столба. Для него такое окончание поездки было уж тем более неожиданно. Он так легко слетел с мотоцикла, скорее всего потому, что сиденье для пассажиров у мотоциклов этой марки было несколько приподнято по сравнению с местом водителя - пассажир как бы возвышался над владельцем мотоцикла. Славик же лежал под накрывшим его мотоциклом, а тот весил почти 220 килограмм. Но Митченко постепенно выбрался из-под него, отделавшись лишь приличными ушибами. Он тут же, прихрамывая, направился к неподвижно лежащему другу. Метрах в пяти около плетня стоял невредимый пацанёнок, со страхом, но и с любопытством наблюдая за развитием событий. Котёнка, за которым он погнался, пересекая дорогу, в поле зрения уже не наблюдалось.

Подойдя к Сергею, Вячеслав попробовал растормошить друга, но тот на его прикосновения никак не реагировал. Но он был жив, это Вячеслав проверил в первую очередь - в Чечне научишься всему. "Значит, потеря сознания", -- подумал Митченко. Он приподнял голову Сергея и увидел, что пластмассовый мотоциклетный шлем друга был уже с трещиной. Вероятно, в полёте Сергей ударился головой об этой злополучный столб, хорошо ещё, что тот был деревянным. Да и шлем, всё же, отчасти свою функцию выполнил, не то без него не поздоровилось бы уже голове Крамаренко. Впрочем, Митченко и так не был уверен в том, что у Сергея только некая контузия, а физических травм не имеется. Поэтому он, не медля, помчался к ближайшей избе, уже почти не хромая, чуть только припадая на правую ногу. Нужно было искать телефон и срочно вызывать "Скорую помощь". Везти друга в больницу на мотоцикле без коляски было невозможно, к тому же Вячеслав не знал, в каком техническом состоянии сейчас его мотоцикл - его владелец цел и дееспособен, а вот касательно самого мотоцикла уверенности в его дееспособности не было.

* * *

Очнулся Крамаренко в какой-то светлой комнате. Где он сейчас пребывает, он не мог понять. Он попытался подняться с кровати, но у него закружилась голова, и он снова на неё повалился, то ли заснув после этого, то ли вновь отключившись. Когда он открыл глаза во второй раз, то увидел, что какая-то девушка в белом халате колдует над его левой рукой. За девушкой возвышался пожилой мужчина, тоже в белом халате, у кровати стояла капельница. Теперь Сергей всё понял, но, всё же, слабым голосом спросил:

-- Где я?

-- В больнице, -- ответил врач.

-- А что со мной произошло?

-- А вы не помните?

-- Так, смутно... Пытаюсь вспомнить.

-- О, это уже хорошо! Попытайтесь вспомнить, это важно, в первую очередь для вас. Если вспомните, то это будет означать, что процесс выздоровления начался.

-- Хорошо, я понял, -- и Крамаренко начал отчаянно силиться вспомнить, что же с ним произошло.

Минут через пять, он повернул голову к врачу и уже более уверенным голосом произнёс:

-- Так, я, кажись, вспомнил.

-- Отлично. Итак...

-- Я упал с дерева и ударился головой.

-- С какого ещё дерева?! -- ошеломлённо спросил врач.

-- С яблони. Я полез на неё за яблоками. Но внизу их уже почти все оборвали, и я полез выше, там, ближе к солнцу яблоки казались мне такими большими и спелыми. Но ветка подо мной обломилась и я упал. Пытался ухватиться за другие ветки, но они были тонкими.

-- А где вы эту яблоню нашли?

-- Как где? У нас во дворе, у нас там две яблони растут. Их сажал ещё мой отец вместе с соседями. Но этого я не помню, я тогда совсем ещё малышом был. Но так мне отец рассказывал.

-- Во дворе, значит? -- переспросил врач, озадаченно покачивая головой. Медсестра тоже, забыв о капельнице, с удивлением смотрела на больного, но тот этого не замечал. -- А где вы живёте?

-- Где живу? -- напряг память Сергей. -- На улице... Как же улица называется?... Не помню.

-- Ладно, Бог с ней, с улицей. А в каком городе?

-- В городе? В городе... Тоже не могу вспомнить. Крутится что-то в голове, но никак не поддаётся мне это название.

-- А как вас самого зовут?

-- Меня, -- Крамаренко постоянно переспрашивал, что на него совсем не было похоже, но было вполне объяснимо для больного совсем недавно пришедшего в сознание. -- Меня зовут Степан, -- уверенно произнёс он, но потом что-то засомневался. -- Или Сергей, -- он вопросительно посмотрел на врача.

-- Так Степан или Сергей?

-- Кажется, Сергей, -- неуверенно протянул он. -- А что, это не так, доктор?

-- Это как раз так. А вот всё остальное... Ладно, постарайтесь заснуть и хорошо выспаться. Поговорим с вами уже завтра. И так хорошо, что вы очнулись.

-- А сколько я здесь нахожусь?

-- Немногим более суток.

-- А что со мной не так?

-- Так, обо всём мы поговорим с вами уже завтра. Наташа, -- обернулся он к медсестре, -- если больному не удастся заснуть, дай ему таблетку снотворного. Ему обязательно нужно хорошо отдохнуть. Сейчас ему вредна большая умственная нагрузка.

-- Хорошо, Пётр Леонидович.

Заснуть Крамаренко удалось и без всякой таблетки, организм его сейчас, наверное, был и в самом деле ослаблен, и не столько физически, сколько умственно. Спал он крепко, но во сне на него нахлынули воспоминания, и были они какими-то необычными. Правда, позже, Сергею так и не удалось объяснить даже самому себе, что же это было на самом деле - действительно воспоминания или же некие непонятные ему сны. В общем, выспаться он выспался вполне нормально, но вот отдохнул ли он, или же, наоборот - устал от этих воспоминаний-сновидений? Да, вот тебе и летний отдых - отдохнул он хуже некуда. Правда, была только средина лета, а потому полтора месяца отдыха были ещё впереди, только вот какими окажутся они?

ГЛАВА 5

Странные видения

Когда Сергей проснулся, на стуле возле кровати сидела мать.

-- Мама? А ты почему здесь сидишь?

-- Пришла проведать тебя. Меня, правда, доктор не хотел пускать к тебе, говорил, что ты спишь. Но я сказала ему, что просто тихонько посижу. Сейчас я его позову.

Через некоторое время в палату вошёл лечащий врач Сергея, позади тихонько шла и Любовь Михайловна.

-- Доброе утро, больной. Как выспались? -- спросил Пётр Леонидович.

-- Хорошо выспался, доктор. Я и так уже, по-моему, два дня сплю. Сколько можно.

-- Сколько нужно, столько и будете спать. Вам это полезно, для вашего же выздоровления. Вам нужен пока что полный покой.

-- А что у меня такое?

-- У вас ушиб головного мозга, и хорошо ещё, что только средней степени. На это, по крайней мере, указывают внешние симптомы. Но вам нужно будет пройти всестороннее обследование.

-- И как долго я здесь буду находиться? Лето ведь, отдых...

-- Для вас сейчас отдых именно в постели.

-- Но, доктор...

-- Так, прекратили спорить. Давайте мы лучше продолжим наш вчерашний разговор. Вы узнали эту женщину? -- врач кивнул головой в сторону Любови Михайловны.

-- Конечно! Это же моя мама.

-- Отлично! Это уже совсем другой разговор. Вы помните, о чём мы говорили с вами вчера?

-- Смутно. Говорили вроде бы о том, что со мной произошло.

-- Так, и что же?

-- Как мне кажется, я начинаю вспоминать, -- и Сергей действительно напряг память, что было видно по его сосредоточенному выражению лица, -- мы со Славиком, это мой друг, ездили на его мотоцикле. А потом вдруг упали. Дальше я ничего не помню.

-- Это естественно. А как же яблоня?

-- Какая яблоня?

-- Ладно, это я так.

-- А вы знаете, мне во сне что-то снилось в отношении яблони. Только не помню что...

-- Хорошо. Сны это и есть сны. А мы теперь всерьёз займёмся вашим лечением. Пока вы спали или были без сознания, это было мало возможно. А теперь будет лечение уже по полной программе.

-- И, всё же, сколько я здесь пробуду? Я чувствую себя вполне нормально.

-- Точно я вам смогу это сказать только после вашего всестороннего обследования. Но, думаю, что от двух недель до месяца.

-- Да вы что, доктор! Какой ещё месяц! Я совершенно здоров, -- Сергей попытался вскочить с кровати, но от этой резкой попытки у него вновь закружилась голова, и он обессилено опустился.

-- Вот вам и здоровы, -- указал ему доктор. -- Вам совершенно противопоказаны резкие движения. Если и захотите немного посидеть, то поднимаетесь, не спеша, и пока что только с помощью другого лица. Но лучше вам пару дней вообще не подниматься. Мама и медсестра с вами круглосуточно не могут находиться, а потому, наверное, придётся перевести к вам в палату кого-нибудь из ходячих больных. Да и не так скучно вам будет здесь находиться.

-- А почему я здесь один? Это что, индивидуальная палата?

-- Какая там индивидуальная? Вы же видите, что ещё кровати стоят. А один вы здесь, батенька, просто потому, что сейчас лето, и больных не так уж много. Даже с травмами, хотя и летом это случается. Так, всё, у меня кроме вас есть ещё больные. Через время к вам подойдёт медсестра, а потом начнутся обследования, по моему назначению.

-- Доктор, -- обратилась к нему Любовь Михайловна, -- а что сыну можно есть? Я дома наготовлю чего-нибудь.

-- Да практически всё. Питание и у нас неплохое, но, конечно, не домашняя еда. Так что можете готовить по его заказу.

-- Я ещё с ним посижу немного?

-- Хорошо. Но только немного. Потом у него начнутся процедуры.

-- А какие лекарства ему нужны.

-- Я вам напишу. А пока что на первое время у нас есть свои. Всё, извините, я побежал.

И где-то через час закипела работа. В течении двух дней Крамаренко осмотрели невролог, нейрохирург и окулист. Были проведены рентгенологические исследования - от рентгена черепа и шейного отдела позвоночника до компьютерной томографии, а также электроэнцефалография и люмбальная пункция. Ему сделали кардиограмму и постоянно измеряли давление. В итоге диагноз врача подтвердился - ушиб головного мозга средней степени. И хорошо, что не тяжёлой степени, при которой могли бы быть и более тяжёлые последствия. По словам лечащего врача при ушибе головного мозга, так или иначе, повреждаются клетки мозга, сосуды и их взаимосвязи, при этом на мозг токсически действуют продукты распада пострадавших клеток и гемоглобина крови, в веществе мозга образуются многочисленные мелкоочаговые кровоизлияния. И нарушения деятельности головного мозга очень зависят от степени травмы. Как бы там ни было, но шлем, о котором сразу же спросил друга Сергей и о котором тот предусмотрительно позаботился, оградил Крамаренко от более тяжёлой травмы, а, возможно, даже спас ему жизнь. По крайней мере, необратимых явлений в деятельности головного мозга больного исследования не выявили. Теперь, как сказал доктор, есть большие шансы на то, что всё обойдётся и со временем Крамаренко будет полностью здоров.

В первые же дни, в промежутках между обследованиями и процедурами, Сергея навестили отец с меньшим сыном и, конечно же, Славик Митченко. Он вошёл в палату, виновато опустив голову и по-прежнему слегка то ли хромая, то ли немного волоча правую ногу.

-- Привет! -- так же виновато произнёс он. -- Ты уж прости меня, виновника твоей травмы.

-- Да я тебя и не думаю винить. Всякое в жизни может произойти. Ты лучше мне подробно расскажи, что тогда произошло - в последнюю минуту перед моим падением. То, что мы ехали на мотоцикле, и нормально ехали, я помню, помню и то, что вдруг, ни с того ни с сего, упали. В чём причина падения? Я или не помню, или тогда не на всё обратил внимание.

Митченко рассказал ему о котёнке и мальчишке на выезде из посёлка, и своих действиях во избежание наезда на пацанёнка.

-- Всё понятно. И в чём, скажи мне, твоя вина? Ты сделал всё правильно. Главное, что мальчишка не пострадал. А мы - это чепуха, живы будем. Я вижу, что и ты пострадал, на ногу прихрамываешь. Что произошло?

-- Да так, ерунда - подвернул и ушиб ногу при падении. Да ещё мотоцикл на меня навалился, а это не мой бывший "Минск", эта машина куда тяжелее. Так что немного придавил ногу и растянул связки. Но сейчас всё нормально, ногу перетянули эластичным бинтом. Похожу ещё так пару дней, и всё пройдёт. Так врачи сказали.

-- Ну, и, слава Богу! А мотоцикл-то как?

-- А что с ним случится, он ведь железный. Да, помялось здорово переднее крыло, есть и разные другие мелочи. Но я крыло уже отрихтовал, позже немного подкрашу - и будет порядок. Ну, и остальные мелочи устраню. В общем, он в порядке, и заводится нормально, и работает двигатель хорошо. Так что он через пару дней вновь будет готов к поездкам. Только вот уж без тебя, -- вздохнул Вячеслав.

-- Вот ещё! Чего это без меня? Да, конечно, не сейчас, но я отнюдь не зарекаюсь ездить на мотоцикле. Я уже говорил тебе, что в жизни всё может произойти.

-- Ладно, всё это ерунда. Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

-- Нормально я себя чувствую. Только вот врачи не верят мне, и заставляют лежать. Нет, я встаю уже, конечно, но пока что меня отсюда не отпускают. Исследования провели, и сказали что более-менее всё в порядке. Но лечиться, мол, нужно. А потому и пичкают разными таблетками, уколы делают. Хорошо хоть капельницы отменили, а то лежи, как привязанный к кровати.

Крамаренко приписали принимать такие лекарства (подбирая их индивидуально) как церебролизин, кортексин (нейропротекторы), а также витамин Е, мексидол (антиоксиданты) и трентал - сосудистый препарат для улучшения микроциркуляции. Кроме того, сказали, чтобы ещё хотя бы в течение ближайшей недели он больше лежал, нежели ходил. Виктор притащил ему полдесятка книг, которые Сергей сейчас и читал - больше больному в стенах больницы нечем было заняться. В палате телевизора не было, но было хотя бы радио, по которому можно было послушать новости. Ещё были беседы, чаще всего вечерние с соседом по палате, 32-35-летним на вид Андреем Юрьевичем, которого лечащий врач Сергея перевёл-таки на первых порах в эту палату и который пока что здесь и находился. Правда, дня через три и тот должен был уже выписываться.

-- И долго ты здесь пробудешь?

-- Недели две-три, а то и месяц.

-- Ого! Но ты же на вид вполне здоров.

-- Пойди и скажи это моему врачу.

-- Нет, нет. Если врач так считает, значит, так нужно. Так что, лежи. Отдыхай.

-- Тоже мне, нашёл отдых! Я что, целый год в Москве над учебниками ишачил, чтобы сейчас так вот отдыхать?

-- Ну, ещё раз извини меня. Моя вина.

-- Да ты здесь ни при чём. Нет, выражаясь уже юридическими терминами, некая косвенная вина есть, но прямой твоей вины нет никакой.

-- Ладно, понял. Ну, а вообще-то, как ты себя чувствуешь?

-- Я же тебе говорил - нормально. Правда, есть кое-какие нюансы...

-- Оп-па! И что же это? Что тебя беспокоит?

-- Да ничего меня не беспокоит. Просто появились какие-то странные видения.

-- Галлюцинации, что ли? -- испугался Вячеслав.

-- Нет. Это не галлюцинации, это именно как бы видения. Или сны, потому, что много мне сейчас непонятного во снах начало сниться.

-- И что именно?

-- Сложно так вот сразу рассказать, тем более что мне и самому многое неясно. Давай я сам с этим разберусь, а уж потом тебе расскажу. Мне бы поскорей отсюда выбраться. Может быть, тогда всё наладится, пропадут и эти видения. В больнице, наверное, сама обстановка предрасполагает к чему-либо подобному.

-- Ладно, поправляйся, и действительно поскорее выбирайся отсюда. Ну что, буду, наверное, уходить. Тебя нельзя сейчас долго нагружать болтовнёй, -- улыбнулся Митченко.

-- Да иди ты! Издеваешься? Ладно, беги. Отдыхай нормально хотя бы ты.

* * *

Пробыл в больнице Крамаренко чуть больше двух недель, да неделю дома без активного (по настоянию врача) отдыха. В итоге до начала учёбы у него оставался всего лишь один подобный отрезок времени. И нужно было использовать его максимально рационально. А потому были задействованы все виды отдыха - купание, загорание, пешие прогулки на природе, всё те же поездки на мотоцикле (теперь уже вполне благополучные), встречи с одноклассниками, поход на вечерние киносеансы, отдых (особенно в выходные) в Парке культуры и отдыха и тому подобное. И отдых получился довольно насыщенным, чего сам Сергей и добивался. Никаких побочных ощущений после своего падения, травмы и лечения в больнице Крамаренко не ощущал. Всё было абсолютно нормально, как и прежде. Но это только внешне. Всё было, как и до травмы - всё, да не всё. Хотя этого он никому и не говорил. Те видения, о которых он говорил Вячеславу, так и не покинули его. Да, они стали более редкими, но, тем не менее, периодически ему что-то грезилось. Это были не кошмары и какие-либо фантасмагории - все видения были реальными и как бы знакомыми Крамаренко. В них он окунался в какой-то знакомый, виденный им ранее, прожитый им мир. Это было нечто похожее на дежа-вю. На подсознательном уровне Сергей интуитивно чувствовал - то, что ему периодами грезилось, и в самом деле с ним когда-то происходило. Вот только когда и где?

Но держать в себе всё это было сложно. И Серёжа решил поделиться этим со своим лучшим другом. Рассказывать о своих видениях маме или отцу, или даже Витьке, он не хотел, как бы чувствуя, что только задаст тем лишние хлопоты, а уж от назойливых и ненужных расспросов, разговоров, а то и разных там причитаний избавиться будет не так уж и легко. А друг всё поймёт, и уж тот причитать в любом случае не будет. И он в один из последних дней каникул поделился со Славиком своей проблемой, хотя он сам и считал, что таковой не существует - просто есть что-то не совсем понятное ему. В общем, он как бы продолжил начатый в больнице разговор на эту тему. Митченко внимательно выслушал друга, после чего спросил:

-- А до больницы у тебя что-либо подобное случалось?

-- Нет, никогда.

-- Н-да, странно всё это. А что конкретно ты в этих своих снах или видениях делаешь?

-- Да, чёрт его знает! Я и сам не пойму. Потому что нет целостных длинных эпизодов. Всё как бы отрывками. То я один, то я другой.

-- Что значит - то один, то другой?

-- Понимаешь, иногда я себя вижу то в юном возрасте, то уже взрослым, иногда я одет в гражданскую одежду, а иногда в военною.

-- Ну, это понятно. До призыва в армию, а потом в Чечне.

-- Нет, совсем не то.

-- Что значит, не то? -- повторил подобный вопрос Митченко.

-- Я вижу себя не в солдатской форме, пусть даже с сержантскими лычками. Я вижу себя в офицерской форме.

-- Ух ты! Вот это да! И в каком звании?

-- Не знаю, не могу я такие детали вспомнить. То ли майор, то ли подполковник. Но, вроде бы и не младший офицер - не лейтенант или капитан. Хотя...

-- Что?

-- Вроде бы видел я себя и капитаном. Но это отдельная тема.

-- Почему.

-- Потом объясню. Давай сейчас вдвоём постараемся объяснить, что вообще означает то, что я вижу себя в офицерской форме.

-- Только одно - ты и был когда-то офицером. В прошлой жизни, конечно.

-- Скорее всего, это именно так, я и сам подобное предположил. И это предположение наверняка верное, поскольку ничего другого мне в голову не приходит. Да и что ещё может быть? Не будущее же моё, не собираюсь я становиться военным.

-- Всё правильно, ты был когда-то офицером. Вот откуда твоё раннее желание быть военным. Помнишь, мы в прошлом году говорили об этом. И там мы тоже предположили, что ты мог быть военным именно в прошлой своей жизни, поскольку в этой у тебя нет среди родни военных.

-- Помню, прекрасно помню. И также об этом думал. Но мне ещё снятся какие-то горы, а на их фоне военный.

-- Ну, это уже совсем просто - горы и военный это Чечня и мы с тобой, или другие ребята.

-- Нет, не так всё просто. И горы какие-то другие, более высокие, и военный - офицер, а не рядовой солдат или сержант. Это как раз не Чечня. Да и офицер не похож ни на кого из наших командиров.

-- А то ты во сне или в своих видениях можешь так уж просто их различить - похож, не похож?

-- Всё это так. Но это точно не Чечня. Тем более что пару раз на фоне этих гор мне привиделась какая-то могила с обелиском. Нам же в Чечне было не до обелисков на могилах наших погибших ребят.

-- Да мало ли что тебе привиделось. Ты же сам говоришь - привиделось.

-- Так, ты к словам-то не цепляйся. Я не лекцию тебе читаю, а потому особо слов не подбираю. Если ты так критично будешь относиться к каждому моему слову, тогда я буду тебе впредь говорить слово "видел", устроит тебя такое?

-- Ладно, не злись. Я понял. Да, любопытные твои видения. Вот бы увидеть всё более подробно и последовательно. Как какую-нибудь интересную книгу прочитать. А ты в своих видениях воевал, или просто нёс службу, как сейчас говорят, не в горячих точках?

-- Воевал, поскольку видел себя с автоматом в руках. И не с калашом, -- так упрощённо называли автомат Калашникова, -- а с автоматами времён Великой отечественной войны, с круглыми дисковыми магазинами для патронов. Не рожки Калашникова.

-- М-да, интересно. Значит, ты брал участие во Второй мировой войне.

-- И не только.

-- Что это значит? И финскую прихватил?

-- Нет, не финскую, а Первую мировую.

-- Что это за чушь?

-- Да нет, не чушь. Или Первая мировая война, или гражданская.

-- И почему ты так решил?

-- А вот теперь возвращаемся к разговору о капитане. С майором или подполковником мы как будто всё уже выяснили и пришли к единому мнению. Здесь всё более-менее понятно. А вот с капитаном... -- вновь повторил свои раздумья Крамаренко.

-- Так, не тяни. Давай, рассказывай.

-- Дело в том, что я видел себя капитаном. Это было всего лишь один раз, но зато очень отчётливо, потому я как бы помню все детали.

-- И что это были за детали?

-- Ты знаешь это даже нельзя назвать деталями, оно как бы самое главное.

-- Так, дать бы тебе сейчас подзатыльник! -- рассердился Митченко. -- Жаль, не могу это сделать, поскольку ты совсем недавно из больницы выписался, и ещё недостаточно здоров. А ты точно нездоров, раз такую волынку тянешь. Что ты всё вокруг да около крутишься! Давай, рассказывай своё главное!

-- А главное, это то, что на мне была форма офицера царской армии.

-- Ты уверен в этом? -- спросил после короткой паузы, потраченной им, чтобы переварить эту неожиданную информацию друга, Вячеслав, -- Ты точно это видел?

-- Как тебя сейчас.

-- Ну и дела! Час от часу не легче. Ну и видения у тебя пошли. А это точно был именно ты?

-- Не полностью уверен, конечно, но вот на капитана я точно похож. Я не особо убеждён в том, что в облике майора я видел именно себя. Не очень-то я на него похож, это правда, да ещё во сне. А вот с капитаном всё проще, или сложнее, не знаю даже. В общем, на капитана, я, как будто бы, похож. Но, тогда что, это разные люди? Или это разный я? В итоге получается какая-то путаница. Такие вот дела. Сон - это же не видеокамера, не мог же я во сне попросить остановить картину, чтобы лучше всё рассмотреть. Так что и первая наша версия может пойти коту под хвост. А вдруг это вовсе и не я?

-- И что, тебе снится чья-то другая жизнь? Маловероятно.

-- Да, сомнительно. Но и этого исключать нельзя.

-- Тогда вообще всё становится непонятным.

-- Вот именно! О чём я тебе и толкую. Особенно с похожестью на капитана и непохожестью на майора. Потому-то я с тобой решил поговорить. Если бы я точно опознал себя в этих видениях, то можно было к тебе и не обращаться. Я и без тебя прекрасно бы понял, что это моя прошлая жизнь. Так я, впрочем, сразу и подумал. А вот то, что я на одного похож, а на другого нет, и сбивает меня с толку. Что это?!

-- Угу, -- мрачно протянул Вячеслав, -- ты думаешь, мне стало понятнее? Ты прав, так всё только ещё больше запуталось. Есть только один выход.

-- И какой же?

-- Забудь ты об этих снах, или видениях. Зачем они тебе? Жил ты без них до этого, проживёшь спокойно и без них.

-- Хороший совет, только на деле он не применим.

-- Почему?

-- А как ты думаешь, почему я тебе не рассказал об этих видениях сразу после выхода из больницы? Да потому, что я и сам пытался это сделать. Но, чем больше я стараюсь забыть, тем чаще они мне снятся. Да и как можно забыть? - поделись рецептом. Можно постараться вспомнить, это да. Но как можно постараться забыть? А, Славик? Ну, что ж ты молчишь? Тоже мне советчик хренов. Я понимаю, что ты с самым благим намерением это сказал. Но это, увы, невозможно. Если ты стараешься, -- особо выделил это слово Сергей, -- забыть, прилагаешь к этому усилия, то это, наоборот, означает, что ты помнишь, не можешь забыть. Не смогу я ничего этого забыть. А потому мне и дальше придётся с этим жить, и мучиться.

-- Извини, я действительно хотел, как лучше. Но ты прав - вряд ли возможно что-то вот так забыть - раз и навсегда. Но что же делать?

-- Что делать, говоришь? Мне кажется, я знаю, что делать - нужно всё основательно выяснить - я в этих видениях или не я. А если в них действительно я, тогда более подробно всё уточнить.

-- Это и ежу понятно. Я имею в виду относительно того, что желательно было бы всё выяснить. Но как?

-- А ты вспомни разговор годичной давности, о котором ты уже упоминал. Ты тогда сам дал ответ на этот вопрос?

-- Ты имеешь в виду разговор о гипнозе, о психотерапевте?

-- Именно.

-- И что, ты хочешь этим воспользоваться, чтобы точно всё выяснить?

-- А есть и другие варианты?

-- Пожалуй, ты прав - вряд ли найдутся другие варианты. Да и этот вариант мне самому нравится. Извини, конечно, я понимаю, что для тебя в этом процессе может быть некий риск, но так любопытно было бы узнать о тебе, как об офицере. Если, конечно, в видениях именно ты сам. Это уже точно будет интересная книга, или просто рассказанная история. И ты решишься на такое?

-- А почему бы и нет. Не думаю, что есть в этом какой-то риск, как ты отметил. Мне не попадались сообщения, что кому-нибудь стало хуже от подобных исследований. Я имею в виду, конечно, в физическом плане, потому что в моральном, пожалуй, может и поплохеть, -- задумчиво протянул Крамаренко.

-- Это почему ещё?

-- А ты представь себе, что некоему пациенту врач-психотерапевт сообщил, после рассказа самого пациента, что тот в своей прошлой жизни был палачом, убийцей, насильником. И каково такое будет пациенту выслушивать, а главное, продолжать жить с такими знаниями о себе, пусть даже в прошлой жизни?

-- Да, в этом ты прав. Я даже не задумывался над таким вопросом. Интересный нюанс. Вероятно, именно по этой причине не так уж много находится людей, которые жаждут узнать о своей прошлой жизни.

-- Пожалуй.

-- А ты всё-таки рискнёшь?

-- Рискну. Вот именно в этом и есть, наверное, риск. Не в физическом плане, а в психологическом. Но я рискну. Очень надеюсь, что я о себе ничего плохого не узнаю. Да и вообще первый вопрос будет - я в моих видениях или не я. Если это не я, то не будет, наверное, и смысла продолжать. А вот, если это, всё же, я, тогда другое дело. И решение о проведении дальнейших исследований, или как там говорят, - сеансах, - я буду принимать позже.

-- И когда ты этим намерен заняться?

-- Когда, когда. Понятно, что не сейчас и не здесь. Уже в Москве. Да и где у нас в городе подобные специалисты? А в Москве я о них узнаю. Спешить мне особо некуда, но планирую в течение осени, всё же, попасть на приём к такому психотерапевту, и всё выяснить. Но конкретно я ещё не решил.

-- Ну, что ж, отговаривать тебя я не имею права. А подталкивать к такому именно решению - уж тем более. Ты всё должен решить сам. И только ты, не слушая ни чьих советов.

-- Я и сам это прекрасно понимаю. Это решение действительно должен принимать только я сам. И никто другой не сможет на него повлиять.

-- Но если ты примешь такое решение, то я тебя буду во всём поддерживать. Если, конечно, понадобится моя помощь. По крайней мере, если ты надумаешь искать квалифицированного врача по этим вопросам, то я помогу тебе в этом. Расспрошу знакомых ребят, навещу частные клиники, в которых занимаются подобными вопросами и так далее.

-- Хорошо, Славик, спасибо. Я знал, что ты поймёшь меня.

На этом беседа друзей о видениях одного из них была завершена, и в течении относительно немалого промежутка времени они к ней не возвращались.

ГЛАВА 6

На закате бродит парень

Если Сергей с другом всего месяц назад перешли на второй курс своих институтов, то Инга Круминьш и Каролина Соколова к этому времени уже окончили второй курс университета. В учёбу они втянулись почти сразу же, и учиться им нравилось, хотя бы потому, что учёба на факультете иностранных языков, в принципе, не особо напрягала студентов. Главное, что в учёбе отсутствовали технические предметы, которые не нравились подругам, как и многим другим девчонкам. К тому же на первых курсах они вообще слушали расширенные курсы знакомых им предметов, разбавленные дисциплинами по философии, экономике, политологии, культурологии, социологии и правоведению. Но и дальше такие предметы как "История и культура стран изучаемых языков", "Языкознание", "Теоретическая фонетика", "Практическая фонетика", "Практическая грамматика", "Стилистика", "Страноведение", "Лингвострановедение" и другие не вызывали у них каких-либо опасений, а только интерес, они не создавали им проблем. Сложнее других было изучение второго иностранного языка, то бишь испанского - для Инги и Каролины. Но в целом, учёба давалась им легко, точнее просто они не особо обращали внимание на подобные нюансы, поскольку во время сессий по-разному случалось. Но сейчас с занятиями было временно покончено, и наступила так ожидаемая пора летних каникул, пора заслуженного отдыха.

-- Так, подруга, как мы отдыхать-то будем? -- спросила Ингу Каролина. -- Куда-нибудь поедем или в самой Риге будем отдыхать?

-- Наверное, в Риге, -- вздохнула Круминьш.

-- И почему же это? Почему бы не поехать хотя бы в ту же Юрмалу, места нам знакомые. Возможно, и остановимся у той же хозяйки, что и два года назад.

-- Не получится. Туда ведь нужно ехать на какое-то время, а не на один день. Не получится не у меня, конечно, а у Андриса. Он Ригу покинуть не может.

-- Почему?

-- Потому что он поступает на работу. Он даже, можно сказать, уже работает, как и раньше - в той же самой фирме. Но теперь он уже не подрабатывает, как до этого было, а работает на законных основаниях. Он ведь уже законченный специалист.

С Андрисом Инга, да и сама Каролина, познакомилась ещё год назад вечером на одной из дискотек. Это был красивый высокий парень с тёмной шевелюрой и серыми глазами. Инга ему понравилась, а уж Инге тот и тем более. Нужно сказать, что по гороскопу половое влечение у девушек с именем Инга просыпается рано, они с ранней юности обращают на себя внимание представителей противоположного пола. Это одна из самых сексуальных женщин. Инга стремится окружить себя блестящими мужчинами и за их счёт - красивыми и дорогими вещами. Любовь для неё - возможность проявить свою женскую сущность, раскрыть богатство и сложность своей натуры. Скучно с ней не бывает. Она трогательная любовница, хотя семейная жизнь у неё не всегда складывается счастливо. Как будут развиваться дальнейшие отношения у Инги Круминьш с Андрисом, было пока что неизвестно, но, что касается первых фраз из текста гороскопа, то они были абсолютно верны в отношении Инги Круминьш - она вцепилась в Андриса мёртвой хваткой. Да и сам Андрис был без ума от Инги. Эта пара, вероятно, нашла друг друга, и всё шло к тому, что не за горами уже должна быть и их свадьба. То, что Инга ещё не окончила университет, не смущало ни Андриса, ни саму Ингу.

Андрис был на три года старше подруг, и в этом году он уже окончил Латвийский ВУЗ. И вот что любопытно - избранником Инги был русский по происхождению парень, то есть его родители, - и папа, и мама, - были русскими. Но они прожили в Латвии почти всю свою сознательную жизнь, и их сын родился в этой стране, и теперь был законным латышом. У парня Инги была русская, как и у его родителей, фамилия - Боровиков, и отчество было русское - Леонидович, но вот имя у него было уже латышское - Андрис. Да, иногда его называли и Андреем, как та же Каролина, но не так уж и часто, и в его паспорте твёрдо было указано Андрис Боровиков (точнее, Боровиковс - Borovikovs), при этом, как уже упоминалось, без какого-либо отчества.

Если его будущая супруга, или невеста, Инга училась в латышкой школе, то Андрис пошёл в русскую школу, но заканчивал её в 1993-м году, и уже практически как латышскую, по крайней мере, многие предметы уже читались (очень быстро перестроившись) на латышском. Для Андриса это не было проблемой, поскольку он неплохо знал язык великого латышского народного поэта и драматурга Яниса Райниса (Плиекшанс). Об изучении сыном латышского языка настоял отец, с детства приучая Андриса говорить на двух языках. Сам он тоже неплохо владел этим языком, хотя со временем уже хуже, нежели его сын. Это был принцип отца Андриса ещё со времён Советского Союза, что было не особо характерно для большинства других русских, - если ты проживаешь в какой-либо Советской социалистической республике, то будь добр и разговаривай на языке коренного населения. Пусть даже ты этот язык и не будешь знать в совершенстве, но общаться с латышами ты должен именно на их языке. А вот мама Андриса знала латышский язык гораздо хуже - так, в меру необходимости для общения в магазинах, парикмахерских и других общественных местах.

Боровиков окончил Рижский технический университет по очень престижной специальности - он занимался на отделение программирования. На него попадали чаще всего те абитуриенты, которые до того учились в специализированном техникуме или на специальных курсах (даже учащиеся средних школ). Просто окончившим школу на это отделение, на эту специальность было не так-то просто попасть - отбор был жёстким. Андрис заканчивал именно среднюю школу, но параллельно в последние годы учился и в специальной школе программирования - прогмейстарс. Это была коммерческая структура, пожалуй, с лучшим преподаванием в отрасли информационных технологий в Латвии. Плата за обучение за один семестр в группах начального отделении лежала в пределах ≈ 60 евро, а на основном отделении - ≈ 100 евро. Занятия проходили обычно в будние дни 1 раз в неделю, при этом продолжительность одного занятия составляла 3 часа: 1 час - лекция, 2 часа - практика. Но могли проводиться занятия и в выходные дни. В будние дни группы учащихся начали работать обычно в 16:00 (или 16:30), а в выходные дни - в течение всего дня (начало работы первой группы - в 9:00).

Родители Андриса были зажиточными людьми, поэтому дополнительная плата за учёбу сына-школьника их не смущала. Они хотели дать сыну хорошее образование, при этом по его выбору. Андрис учился хорошо и в школе, и на курсах, и в университете. Но на последних курсах он ещё и начал подрабатывать в одной из фирм. И руководство фирмы, видя хорошие знания студента, платила ему неплохие деньги, и твёрдо гарантировало Боровикову место в фирме по окончанию университета. Именно поэтому сейчас Андрис не мог себе позволить долго отдыхать. По окончанию университета он, по согласованию с руководством фирмы, отдохнул всего лишь неделю, после чего приступил к работе. Понятно, что ему из Риги в будние дни уезжать возможности не было.

-- Так, ясно, -- протянула Каролина после упоминания Инги об Андрисе. -- А без него ты уже отдыхать не можешь?

-- Могу, но вдвоём лучше, -- лукаво улыбнулась Круминьш.

-- Ладно. Я поняла. Значит, доведётся нам ежедневно ездить в Болдерая, там купаться и загорать.

-- А что, нормально. Большинство жителей города там и отдыхают.

-- Вот в том-то и дело, что большинство. Там яблоку негде упасть.

-- Ничего, три человека там поместятся. И даже четыре - пора бы и тебе уже присмотреть какого-нибудь кавалера.

-- Такого желания у меня пока что нет. Одно дело на дискотеке проводить пару часов с каким-нибудь парнем, и совсем другое дело - целыми днями. Я ещё к такому не готова.

-- Ну, смотри, твоё дело. Тебе ведь уже двадцать лет, не маленькая. Ты ещё, наверное, с парнем и не целовалась, не говоря уже...

-- Так, хватит, -- перебила её Каролина. -- Не очень-то мне нужно выслушивать твои нравоучения. Кстати, в школе я с ребятами целовалась. А сейчас просто нет такого, который бы мне по-настоящему нравился. Это тебе повезло с Андрисом. Я же пока что такого парня для себя не вижу.

-- А тебе обязательно нужно по-серьёзному?

-- Да, обязательно! По-другому я не готова, и не хочу.

Если Каролина в это время не особо обращала внимание на парней, то вот ею самой интересовались многие. Но в этом случае, видя, что подруга не предрасположена к знакомствам, за неё вступалась подруга (хотя именно сейчас на неё и нападала), а также Андрис. И это заступничество друзей очень выручало Соколову от излишнего внимания мужского пола. К тому же в клубе продавались спиртные напитки, - в глубине зала стояли столики, за которыми желающие потягивали коктейли или вино, - а потому частенько, ближе к закрытию клуба, молодые парни были не так уж и трезвы.

-- Ладно, поступай, как знаешь. Мы, кстати, в выходные дни можем проскочить в Юрмалу, или в Сигулду. Туда и обратно - на один или на два дня.

-- Может быть, и проскочим для разнообразия.

-- А вечерами дискотеки.

-- И это тоже, но только не каждый день. Всё хорошо в меру. А то после этих дискотек будем по утрам как сонные мухи.

-- Хорошо, договорились.

И они втроём выбрались-таки на одни из выходных в Юрмалу, и прекрасно провели там время. Кроме этого они съёздили ещё (и тоже на один день) и в Сигулду, находящуюся в 53 километрах северо-восток от Риги. Выехали они туда ранним утром дизель-поездом (1 час 15 минут езды), им же и вернувшись вечером домой. И этот отдых троице тоже пришёлся по душе. В Сигулде был расположен национальный парк "Гауя", в котором никто из них ранее не был. Этот парк, созданный ещё в 1973-м году, был расположен в долине одноимённой реки и занимал территорию площадью около 100.000 гектаров. Самый красивый его участок тянулся по древней долине реки - между городами Валмиера и Мурьяни. Глубина долины составляла 20 метров у Валмиеры и 85 метров у Сигулды, а её ширина порой превышала 2,5 километра. Этот участок реки длиной 95,3 км выделялся многообразием природы и наличием множества культурно-исторических памятников. И друзья провели на этой великолепной природе просто-таки отличный день. Они и позагорали, и покатались по реке на лодке, а в самом парке - на велосипедах (имелся их прокат) и даже немного поиграли в пляжный волейбол - были специальные площадки для пляжного волейбола. Андрис же даже полазил по верёвочным трассам между деревьями. После такого активного отдыха они освежились в душе, который был специально для этого предусмотрен. В общем, день удался!

Пару раз в неделю, в основном в выходные дни они втроём проводили вечера (прихватив и часть ночи) в одном из ночных клубов, который был расположен в 4-х кварталах на северо-восток от университета, в котором учились Инга и Каролина. Чуть в стороне на параллельной улице и пересекающей её бульваром Свободы (Brīvības bulvāris) находился и Памятник свободы, установленный в далёком 1935-м году в память о павших борцах за независимость Латвии. Тройка друзей привыкла к клубу, в котором проводились дискотеки, за два года учёбы, там же Инга и познакомилась с Андрисом. Его технический университет тоже был расположен неподалёку, только в противоположную сторону от клуба - ближе к Даугаве, на бульваре Яна Райниса. Это был район Старого города, между самой Даугавой и городским каналом, являющимся неотъемлемой частью архитектурного облика столицы Латвии. Канал протекал через самый центр в окружении зелёных парков и кольца бульваров, которые опоясывали Старую Ригу. Его длина составляла 3,2 километра, а глубина - 1,5-2,5 метров. При этом канал и вытекал и впадал в реку столицы, огибая Старый город и как бы оставляя его на острове. На этом же "острове", кроме Латвийского технического университета, в Старом городе находились и такие исторические достопримечательности как Церковь Святого Петра, Дом Чёрноголовых, Музей истории Риги и мореходства, Домской собор, Кафедральный Собор Святого Иакова и Рижский замок - перед самым вантовым мостом через Даугаву. Этот вантовый мост являлся самым длинным пересечением Даугавы по направлению на север. Он соединял улицу Валдемара и улицу Калнциема. Его длина, при ширине 28,4 метра, составляла 560 метров, а вместе с эстакадами и спусками 2 километра. Он состоял из 312-метрового стального пролёта и одного несущего железобетонного пилона. Мост был хорошо знаком девушкам, они его чуть ли не ежедневно проезжали или проходили, поскольку за ним к западу, за Даугавой и её протокой Зундс (Zunds), вблизи Ботанического сада было место жительства подруг.

В один из вечеров начала августа Каролина и Андрис с Ингой вновь отдыхали, танцуя, в знакомом им клубе. Где-то уже за полночь Каролине стал уделять повышенное внимание один из парней, раньше ни она, ни её друзья его в этом клубе не замечали. Он буквально "приклеился" к девушке, постоянно танцуя рядом с ней (танцы в основном были не контактные) и, оттирая от неё остальных парней, пытаясь даже таким же образом "разделаться" с Ингой и Андрисом. Парень был не русским и не латышом, он, вероятно, был грузинской национальности - стройный жгучий брюнет с тёмными глазами (конкретно их цвет сложно было определить в полутьме клуба) и с характерными чертами лица горного джигита. Да, он был, в общем-то, довольно симпатичным. Но вот Каролине он не понравился, она даже стала почему-то бояться его. Он был совсем не в её вкусе, да к тому же очень уж развязен, или слишком настойчив. А Соколовой такие парни никогда не нравились, она была приучена к интеллигентным формам общения.

-- Как вас зовут, девушка? -- была первая фраза, с которой парень обратился к Соколовой во время танца.

Каролина предпочла ничего не отвечать.

-- Вы что, не слышите меня? Как вас зовут? -- последовал более требовательный вопрос.

-- Я вас слышу, но разговаривать с вами не намерена.

-- Это почему?!

-- Не желаю, и всё. Мы с вами не знакомы, и знакомиться я не хочу. Извините, но у меня есть свой круг знакомств. Вот мои друзья, -- и Каролина кивнула на Андриса с Ингой.

-- Но у вас нет парня.

-- Ну и что? Какое вам до этого дело?

-- А я хочу с вами познакомиться. Вы мне нравитесь.

-- Я уже вам сказала, что знакомиться я не желаю.

-- Это почему? Я что, вам не нравлюсь?

-- Не имеет никакого значения - нравитесь вы мне или нет. Я вам в третий раз повторяю, что не желаю с вами знакомиться. Или теперь уже вы стали плохо слышать?

-- Вы со мной так грубо не разговаривайте.

-- Я с вами вообще не желаю разговаривать. И грубо не разговариваю. Так что успокойтесь.

-- В чём дело, Каролина? -- услышала Соколова голос Андриса. -- Парень груб с тобой. Так, что тебе от неё нужно? -- уже вопрос в сторону незнакомца.

-- О, Каролина - красивое имя, -- проигнорировал вопрос Боровикова незнакомец, по-прежнему обращаясь к девушке. -- И ты сама красивая, -- уже перешёл на "ты" парень.

-- Мы с вами незнакомы, а потому не "тыкайте" мне.

-- Так я и хотел познакомиться.

-- А я не желаю с вами знакомиться. Так что забудьте моё имя и меня саму.

-- Э, нет. Не забуду.

-- Ты что, не слышишь, что девушка не желает с тобой знакомиться? -- опять вклинился Андрис. Рядом с ним, молча, стояла и Круминьш.

-- Отойди в сторонку!

-- Это ты сейчас отойдёшь в сторонку, умник.

-- Да я тебя сейчас одним пальцем уложу!

-- Это вот этим пальцем? -- Боровиков схватил парня за кисть правой руки и вывернул её, а силой Андриса Господь не обделил. -- Так сейчас твоего пальца не будет. Ты, наверное, забыл, что ты находишься не в своей стране. Так мы можем тебе это напомнить. Вряд ли ты здесь отыщешь своих дружков, а нас здесь много.

-- Пусти! -- заорал парень. -- Руку сломаешь!

-- Отпущу, когда ты скажешь, что отстанешь от девушки, и уберёшься отсюда.

-- Я уйду!

Боровиков отпустил руку парня.

-- Я ухожу. Но мы ещё встретимся, -- пообещал парень, уже в полуобороте, направляясь к выходу из клуба.

Таким вот не очень удачным на этот раз случился отдых в клубе, неприятный осадок от этой истории остался у всей тройки друзей. Ранее такого не случалось, хотя к Каролине "подкатывались" многие, но так же они и "откатывались", и довольно спокойно (латыши вообще нация спокойная), когда девушка отбрасывала их притязания.

* * *

Прошло несколько дней. В среду вечером Андрис, Инга и Каролина вновь посетили дискотеку в этом клубе. На сей раз они хорошо отдохнули. Им никто не портил настроение. И парня, пристававшего в минувший выходной к Каролине, в поле зрения не наблюдалось. Каролина вздохнула облегчённо. В начале второго ночи, - троица в ночном клубе никогда долго не задерживалась, хотя тот и работал практически до утра, - они подошли к дому Каролины и попрощались с ней, пожелав доброй ночи. Андрис и Инга всегда сначала провожали к дому Каролину, чтобы её по пути никто не обидел, а уж потом Боровиков провожал к дому свою любимую, - а та жила в соседнем с подругой доме, - и только тогда отправлялся к себе, точнее в квартиру своих родителей. Правда, в скором будущем Андрис намеревался уже проживать отдельно от родителей. Подрабатывая в последние годы на фирме, он имел неплохие деньги, а потому ещё в прошлом году внёс первый взнос в строящийся дом, желая приобрести собственную двухкомнатную квартиру. Дом должен быть сдаваться в первом квартале следующего года, за это время Боровиков собирался полностью внести всю сумму за квартиру, с некой помощью и своих не безбедных родителей. Как шепнула Каролине Инга, в том же следующем году, летом они с Андрисом планировали уже расписаться - предприимчивый молодой человек предпочитал ввести молодую жену уже в их собственную квартиру.

Очередной поход в дискотеку теперь намечался на субботу, а потому вечера́ до этого выходного дня троица проводила раздельно - у Инги с Андрисом были свои планы, да и не могла Каролина им постоянно мешать быть наедине. В четверг вечером она вообще просидела дома с родителями, смотря телевизор, а в пятницу вечером прогулялась неподалёку от дома - погода была замечательная. Возвращалась она домой в начале десятого. Дни уже постепенно становились короче, но, тем не менее, сумерки только начинали ещё отвоёвывать своё время у летних вечеров. Она с хорошим настроением открыла дверь подъезда и начала подниматься по ступенькам. И вот здесь её ожидал сюрприз. Она даже не заметила, откуда на площадке второго этажа появился тот незнакомый горец из клуба, с которым она повздорила в прошлый раз в клубе. Значит, он был в среду там, незримо для Каролины следя за ней. А потом проследил и её путь к дому. Но в среду она была не одна, а потому он не рискнул задержать её. Вполне вероятно, что он караулил её и вчера, но Соколова вечером из дому не выходила.

-- Это вы? -- перепугалась Каролина. -- Что вам здесь нужно?

-- Я хочу поговорить с тобой, -- продолжал на "ты" разговаривать с девушкой парень.

-- Мы уже обо всём поговорили в клубе.

-- Нет, не обо всём. Мы даже не познакомились нормально. Я-то уже знаю твоё имя, а ты моё - нет. Я, к сожалению, не успел тебе представиться. Меня зовут Мурат. В переводе с арабского моё имя означает - желанная цель.

-- Ну, и что мне с того? У меня как раз нет желанной цели быть с вами.

-- Это почему же? Я что, не красив, неприятен тебе? Я нравлюсь многим девушкам.

-- Не имеет никакого значения - красивы вы или нет. Ещё раз повторяю, вы меня не интересуете. Идите к тем девушкам, которым вы нравитесь.

-- К сожалению, многие из них сейчас далеко. Не в Латвии.

-- И где же?

-- В России, точнее в независимой Чеченской Республике.

-- Насколько я знаю, ваша Республика не является независимой.

-- Это кремлёвские деятели так считают. На самом деле мы ни от кого не зависимы, и никому мы подчиняться не будем. Мы семь лет назад вышли из состава Чечено-Ингушской АССР, а перемирие, которое наши власти два года назад подписали с Россией, на самом деле ничего не означает. Мы будем продолжать отстаивать свою независимость.

-- Так вы чеченец?

-- Я родом из Чеченской республики. Я считаю себя чеченцем, хотя по отцу я ингуш. Но вот моя мама чеченка. Наши языки - ингушей и чеченцев - очень похожи. Но по смелости и отваге мой народ во много раз превосходит другие национальности. А вообще-то, Чечня многонациональна, в ней проживает около ста национальностей. Но все они уже чеченцы.

-- И зачем вы мне всё это рассказываете? И ещё, прекратите мне "тыкать", если вы считаете себя вежливым человеком.

-- Хорошо, не буду. Но я хочу, что вы были со мной.

-- Что значит, быть с вами. Я здесь дома, а вы гость в нашей стране. И недолго здесь пробудете. У нас с вами нет ничего общего.

-- Как знать. Я могу здесь долго пробыть, и общее у нас появится?

-- И что же такое общее у нас появится?

-- Появится, если ты станешь моей.

-- Вы с ума сошли! Я не собираюсь становиться вашей женой или подругой.

В это время открылась соседская дверь и на площадку с мусорным ведром в руках вышла женщина.

-- Добрый вечер, Каролина! У тебя всё в порядке? -- спросила она, с удивлением поглядывая на ингуша.

-- Добрый вечер, Валлия Урмасовна. У меня пока что всё нормально.

-- Хорошо, -- и Валлия, не спеша, начала спускаться по ступенькам.

Мурат выждал, пока она выйдет из дома, а потом вернулся к начатой им теме.

-- Ты будешь моей. Ты моя желанная цель, а с таким своим именем я непременно добьюсь этого.

-- Ничего у вас не получится.

-- Получится. Мне ещё никто не отказывал.

Этот наглый Мурат, очевидно, был из породы тех людей, которые даже представить себе не могли, что они кому-либо могут не нравиться. Раз он существует на белом свете, да к тому же не урод, то он обязательно должен всем нравиться. Других мнений он просто не разделял. В это время на ступеньках вновь появилась соседка с пустым уже ведром. Сначала Каролина подумала обраться к той за помощью, чтобы освободиться от назойливого ингуша-чеченца. Но тут же передумала - неудобно, да ничего страшного и не происходит. Когда Валлия вошла в свою квартиру и закрыла за собой дверь, Мурат схватил девушку за руку и тихо, но злобно произнёс:

-- Ты поедешь вместе со мной, -- тут же забыв о том, что обещал не "тыкать" девушке.

-- Никуда я не поеду. Отпустите меня!

-- Поедешь, -- уже более спокойно произнёс ингуш. -- Тебе у нас понравится, там такие красивые горы. Ты знаешь, греки называли наш чудесный край вершиной Олимпа. Они считали, что седовласые горы Кавказа облюбовали себе их боги. У нас хорошо, и народ наш хороший, если только не обижать нас.

-- Ага, -- подумала Каролина, -- очень хороший. -- Она вспомнила когда-то прочитанные строки из поэмы Лермонтова "Измаил-Бей":

И дики тех ущелий племена,

Им Бог - свобода, их закон - война.

Они растут среди разбоев тайных,

Жестоких дел и дел необычайных;

Там в колыбели песни матерей

Пугают русским именем детей.

Но говорить вслух она эти слова не рискнула произнести, только резко вырвала свою руку, и сказала:

-- Всё! Разговор с вами закончен. Я ухожу домой.

-- Никуда ты не уйдёшь! А если и уйдёшь, то только со мной.

С этими словами Мурат вытащил из кармана нож, чем до смерти перепугал Каролину, схватил его за лезвие, подпрыгнул и рукоятью ножа разбил электрическую лампочку на площадке, и так не особо ярко светившую. Но сейчас наступила неожиданная темнота, немного разбавляемая светом с первого и третьего этажей. После этого он схватил девушку за руку и потащил вниз. Каролина попыталась закричать, но парень второй рукой, с тем же ножом, крепко закрыл ей рот. Девушка начала хвататься за перила лестницы, отчаянно сопротивляясь. Мурату пришлось спрятать нож и уже двумя руками отдирать её от перил. И тут уже Каролина дала волю своим лёгким - она закричала что есть силы. Парень вновь попытался закрыть ей рот, но в полумраке это у него не очень получалось, тем более, что девушка мотала, отворачиваясь, головой. На площадке и этажом выше начинали открываться двери. Но это было последнее, что услышала Каролина - не сумев закрыть девушке рот, Мурат сильно ударил её по лицу, оторвал от перил и потащил вниз. Больше Каролина, лишившаяся чувств то ли от боли, то ли от страха, ничего не помнила.

ГЛАВА 7

Нервное потрясение

Очнулась Каролина довольно быстро, но сначала никак не могла понять, где она находится - какая-то малюсенькая комната, которая почему-то качается из стороны в сторону, сама она лежит посреди её на чём-то наподобие стола, а рядом с ней сидит медицинская сестра. Всё это она увидела практически одним глазом, поскольку второму глазу немного мешала смотреть марлевая накладка на левой щеке - негодяй разбил ей лицо до крови. Немного успокоило Каролину то, что рядом с девушкой-медсестрой сидела её мама, которой врач "Скорой помощи", сам он сейчас сидел рядом с водителем, разрешил поехать с дочерью. "Скорую помощь" вызвали жители первого этажа, вовремя не позволив Мурату вытащить беспомощную, потерявшую сознание девушку на улицу. Наглый горец, поняв, что ему не справиться с выскочившими на помощь мужчинами, позорно сбежал. Они же, хорошо знающие приветливую Каролину в лицо, занесли девушку в одну из квартир на первом этаже и позвали её родителей. "Скорая помощь" приехала на удивление быстро, Каролина к тому времени не успела ещё прийти в себя. Соседи одновремённо вызвали и полицию (государственная полиция Латвии была восстановлена после провозглашения независимости в 1991-м году), сообщив, что каким-то парнем совершено нападение на девушку. Сначала приехала "Скорая", а чуть позже и милиция. И вот сейчас Каролина в санитарном автомобиле двигалась в сторону ближайшей больницы. Понемногу разговаривать она начала уже только в палате, куда её уложили на одну из кроватей. Но на расспросы мамы и врача она толком ничего не могла рассказать - всё в её сознании путалось, и плыли круги перед глазами, да и речь её была какая-то бессвязная. Понимая, что девушка в шоковом состоянии, её оставили до утра в покое. Врач только порекомендовал дать Каролине сильное успокаивающее, чтобы она заснула и нормально выспалась. Её мама, Лариса Петровна хотела остаться на ночь с дочерью, но врач не разрешил, сказав, что уход за той будет, хотя он вряд ли и понадобиться - девушка до утра просто будет спать.

Так оно и произошло. Но уже с восьми часов Лариса Петровна вновь была в больнице. На сей раз врач разрешил ей посидеть у кровати дочери. Это был не тот доктор, который принимал Каролину вчера - сейчас, в субботу в отделении был, вероятно, только дежурный врач. В палате была ещё одна пациентка, уже поднявшаяся. Она тихонько поздоровалась, чтобы не разбудить свою "коллегу" по болезни, с её, как она поняла, мамой. Проснулась Каролина только в начале десятого.

-- Мама?! -- были её первые слова.

-- Как ты себя чувствуешь, доченька?

-- Не знаю, -- странно ответила та. -- А где Мурат?!

-- Это тот бандит, что тебя обидел?

-- Он где-то здесь! -- не обращала внимания на её слова дочь. -- Уберите его от меня!

-- Успокойся, Каролина, его здесь нет.

-- Он здесь, здесь! Не давайте ему ко мне подойти.

-- Всё нормально, Каролина. Ты же видишь, его здесь нет.

-- Он где-то спрятался, он снова поджидает меня.

-- Успокойся, успокойся, -- мама обняла дочь и стала гладить её по голове.

-- Я бою-ю-сь его! -- запричитала дочь и заплакала. Потом она вырвалась из объятий матери и уткнулась головой в подушку. А буквально через несколько секунд накрыла себя одеялом с головой.

Перепуганная уже и Лариса Петровна поспешила к врачу. Минут через пятнадцать, пожилой доктор, беседующий до этого в другой палате с больными, пришёл в палату к Каролине. Та по-прежнему лежала под одеялом, но рыданий уже не было слышно. Мама осторожно приподняла одеяло с головы дочери:

-- Это я, доченька.

-- Мама, не пускай его сюда.

-- Не пущу, не пущу, успокойся, -- уже начала подстраиваться под Каролину мать. -- К тебе доктор пришёл, он хочет с тобой поговорить.

-- Не хочу, не хочу сейчас ни с кем разговаривать!

Лариса Петровна обернулась и вопросительно посмотрела на врача. Тот отрицательно покачал головой.

-- Хорошо, Каролина. Тогда ты поспи ещё немножко, отдохни.

-- А Мурат не придёт?!

-- Не придёт, не придёт. Его сюда не пустят. В больнице охрана.

-- Хорошо, что не пустят. Ладно, тогда я немного посплю.

-- Спи, спи, доченька. Я буду с тобой.

Сначала Каролина никак не могла заснуть, всё ворочалась, периодически открывая глаза и бросая взгляд на маму. Но видя, что та сидит около неё, а в палате, больше никого нет, - врач и её соседка по палате вышли, - она успокоилась и через время заснула. Лариса Петровна аккуратно поправила у неё одеяло и тихонько, чтобы не разбудить дочь, вышла из палаты. Она опять поспешила к врачу. На этот раз тот был уже свободен, и они смогли обстоятельно побеседовать.

-- Доктор, что с моей дочерью? Боли от удара она уже, вроде бы, не чувствует. Но она, как я вижу, по-прежнему в шоковом состоянии. Она даже вчера ночью такой не была.

-- Так, я посмотрел её историю болезни, но там очень коротко отмечено, что это последствия нападения на неё какого-то парня. Расскажите всё более детально.

-- Я и сама детально не знаю, а только со слов соседей по подъезду, -- и Лариса Петровна рассказала всё, что знала.

-- Та-а-к, у вашей дочери очень сильный нервный стресс. Да, это не болевой шок, возможно, она боль чувствовала только в первый момент. Сейчас с этим всё нормально. Никаких ран, тем более увечий нет. Есть только небольшая ссадина на щеке, но ваша дочь сейчас чисто физически практически здорова. Её беспокоит не физическая, а психологическая травма. Ей сейчас нужно просто полежать и успокоиться, прийти в себя.

-- Роман Григорьевич, и как долго у неё может продолжаться состояние стресса? -- реквизиты дежурного врача Лариса Петровна прочитала на бирке-визитке, прикреплённой к его халату.

-- Сложно сказать. Я не психиатр, но знаю, что в таких случаях все органы, обеспечивающие реакцию организма на нервный стресс, - мозг, сердце, лёгкие, сосуды и мышцы, - могут постоянно работать на пределе или же, наоборот, недостаточно активно. При этом со временем может пострадать даже физическое и психическое здоровье. Могут возникнуть как следствие нервного стресса сердечно-сосудистой системы, головного мозга, расстройства иммунной системы, заболевания опорно-двигательного аппарата, эндокринной системы и многие другие.

-- О, Господи! Доктор, что вы меня пугаете?!

-- Я вас не пугаю, я вас просто информирую. Вы должны понимать, что у вашей дочери серьёзное заболевание. Да, это именно заболевание, и его нужно лечить. Состояние вашей дочери может быстро улучшиться, а может на это потребуется и немалое время. Реакция тела на стресс совершенно не подконтрольна нам, а последствия, не дай Бог, затяжного стресса - это очень серьёзно и опасно.

-- Но это же не смертельно?

-- Конечно, нет. Хотя, вы знаете, я читал в литературе, что во время великой депрессии 30-х годов в США были случаи, когда некоторые бизнесмены, оказавшись финансовыми банкротами, умирали от стресса.

-- Господи! Вы только то и делаете, что пугаете меня!

-- Это не так. Вы спрашиваете - я отвечаю. Просто дело очень серьёзное. Дело в том, что стресс вашей дочери вызван, в первую очередь, сильным испугом. А что такое сильный испуг, вы, наверное, знаете. Хорошо, что ваша дочь взрослый человек - дети от испуга, бывает, начинают заикаться или вообще терять дар речи.

-- Нет, сегодня дочь разговаривает вполне нормально. А вот вчера ночью она действительно немного бессвязно говорила.

-- Значит, даже такой небольшой период, как ночь на неё подействовал успокоительно. Вот поэтому ей и нужен полный покой, никаких раздражающих факторов. Я сегодня вызову для консультации психиатра, пусть он осмотрит вашу дочь, поговорит с ней и даст потом рекомендации. Я не думаю, что ваша дочь долго пробудет в больнице, скорее всего, несколько дней. Мы постараемся поддержать её ослабленный сейчас организм соответствующими препаратами, включая и витамины. Но больница для неё всё равно в некоторой степени раздражающий фактор. Поэтому ей лучше побыть в привычной домашней обстановке. Я думаю, что и врач-психиатр это тоже вам скажет. У вашей дочери нет какого-либо психоза или подобных явлений, которые нужно было бы лечить в специальной клинике.

В начале второй половины дня Каролину осмотрел врач-психиатр, представившийся её маме как Эмилс Озолиньш. Он обстоятельно побеседовал с Ларисой Петровной, и та рассказала ему и про свою беседу с лечащим врачом.

-- Я полностью согласен с моим коллегой. Он вам всё верно объяснил. Я хочу внести только одну поправку. Лечащий врач сказал вам, что ваша дочь серьёзно больна. Это и так и не так. Да, сами стрессы и их последствия лечатся медикаментозно. Но, вот что касается самого испуга, то он современной медициной в качестве заболевания не рассматривается. Да, его причисляют к категории болезней нервной системы, но считается, что эта болезнь носит сугубо энергетический характер. А это говорит о том, что осуществить лечение испуга разного рода препаратами вряд ли удастся. Впрочем, здесь врач и назначил вашей дочери только препараты для поддержания и успокоения её организма. Он не прописал препараты для лечения испуга, ибо таковых и не существует. Так что он прав.

-- Значит, Каролине ничего не угрожает, и она поправится? -- обрадовалась Лариса Петровна.

-- Она должна поправиться. Вопрос сейчас стоит только во временном факторе. Но, то, что мой коллега сказал о последствиях стресса, а в этом он тоже прав, нельзя их, всё же, исключать. А потому, даже поправившись, она периодически, хотя бы в первое время, должна будет проходить обследование у врача. Чтобы, не дай Бог не пропустить начало какого-либо заболевания.

-- Товарищ (biedrs) Озолиньш, а дочь будет лечиться сейчас в больнице или на дому?

-- Я уже вам сказал, что испуг не относится к разряду болезней. Она побудет здесь некоторое время, а потом ей действительно лучше находиться дома, в хорошо знакомой обстановке. Но и здесь я хочу вас предупредить о том, что у неё в первое время могут появиться некие побочные явления, так сказать эмоциональные реакции организма.

-- Это какие ещё? -- снова испугалась мама Каролины.

-- Понимаете, во время такого сильного эмоционального стресса, каким является испуг, часто происходит серьезное нарушение энергетической защиты организма человека, его биополя. Его словно бы "срывает" с человека. У многих таких наших пациентов постепенно биополе выравнивается, и испуг залечивается как бы сам собой. Однако порой возникают и тяжёлые психические нарушения - фобии. Такие, например, как боязнь высоты, открытых или закрытых пространств и многие другие. Испуг может стать даже причиной появления ауральных сущностей.

-- А это что такое - ауральные сущности?

-- Понимаете, -- замялся психиатр, -- возможно, это и не совсем научно. Мы с вами живём в трёхмерном мире, а потому большинство из нас не имеет никакого представления о существовании различных форм многомерных сущностей. Но, я как психиатр, должен иметь в виду и подобные вероятности. К тому же сейчас многие придерживаются такого же мнения. Так вот, ауральной сущностью может быть даже НЛО, или существа с его борта. Но, вообще-то, ауральная сущность - это живое существо из других измерений, которое каким-то образом попало в наш мир. Сущности имеют множество видов, форм и образов и могут являться практически в любом виде.

-- И что, Каролине будут сниться какие-то зелёные человечки?

-- Вовсе не обязательно, и также не обязательно именно сниться. Такие видения могут случаться и не во сне, а как бы наяву, как прошлые эпизоды в жизни, или эпизоды в будущем с участием этих ауральных сущностей.

-- Галлюцинации?

-- Вы знаете, это вряд ли можно будет назвать галлюцинациями. Галлюцинации - это бессмысленная болтовня, бредни, или несбыточные мечты. Это образ, возникающий в нашем сознании без какого-либо внешнего раздражителя. А вот при нарушении энергетической защиты человека, его биополя могут возникать именно видения, это более правильное слово.

-- А это опасно?

-- Не думаю, что это может быть опасным. Все мы порой о чём-либо мечтаем, и даже как бы зрительно представляем себе некие образы в этих мечтаниях. Причём, не во сне, а практически наяву, в нашем сознании. Но они же нам вреда не причиняют. Если у вашей дочери и появятся какие-либо видения, то они ей вреда не нанесут, и со временем они сами собой прекратятся. Сейчас главное для неё - это покой и внимание окружающих. И вы, любящие её родители, поможете дочери как можно скорее восстановить свою энергетическую защиту.

-- Понятно. Хорошо, спасибо доктор, за такую подробную консультацию.

* * *

В средине следующей недели Каролина была уже дома, и как будто бы успешно поправлялась. Но ещё, когда она пребывала в больнице, её навестил следователь из полиции. Заявления от потерпевшей не поступало, а потому уголовное дело, по словам всего лишь жильцов дома, где проживала Соколова, вряд ли могло быть открыто. Но сотрудники полиции Латвии были очень ответственными людьми, и их обеспокоило то, что по рассказам свидетелей парень, напавший на девушку, был похож на лицо кавказской национальности, а более точно на чеченца. Таковых в Латвии, не говоря уже о самой Риге, должно было быть не так уж и много. Полиция сделала запрос на лиц, которым выдавалась виза, пока что в самой Риге, но похожего человека не обнаружила. А это означало, что тот либо приехал в столицу из другого города, либо же, что значительно хуже, это был нелегал. И вот теперь полиция уже держала это дело на контроле. Дело в том, что Чеченская Республика, несмотря на объявленное 2 года назад перемирие, всё это время находилась как бы в состоянии войны с Россией. Прямых военных действий не велось, но террористические акты со стороны чеченских боевиков следовали неоднократно. К примеру, в прошлом году, в августе в результате подрыва (по официальной версии) железнодорожного полотна произошла авария поезда сообщением Москва - Санкт-Петербург. В результате аварии травмы получили 60 человек. В октябре по одной из следственных версий, террористическим актом мог являться взрыв в автобусе в Тольятти, в результате которого 8 человек погибли, 55 получили ранения. В ноябре последовал взрыв в пассажирском автобусе "Икарус", следовавшем из Пятигорска во Владикавказ, погибли 5 человек, 13 получили ранения. Уже в этом году в марте на село Алхазурово было совершено вооруженное нападение боевиков. В результате погибли 7 человек - 5 сотрудников правоохранительных органов и 2 мирных жителя. В мае на фугасе подорвалась военная машина в пригороде Грозного селе Ташкола. Погибли 5 милиционеров, 2 ранены. В июле произошла ночная вылазка боевиков в селе Беной-Ведено, а совсем недавно, 7 августа прозвучал взрыв на пляже в посёлке Лоо Лазаревского района города Сочи. Имелись двое погибших, десятки раненых.

Правда, некоторые говорили, что многие подобные факты это просто провокации российских спецслужб, направленные на то, чтобы обвинить в этом чеченцев и продолжить борьбу с ними. В следующем, 1999-м году в сентябре в Москве произойдёт несколько взрывов жилых домов (так же, как в Буйнакске и Волгодонске). И вновь пройдёт слух, что российские спецслужбы были причастны к этому преступлению, но свалили его на чеченцев, чтобы разжечь массовую истерию в стране и оправдать вторжение российской армии в мятежную республику, которое произойдёт 30 сентября 1999-го года. Что же касается взрывов жилых домов, то эта тайна не будет раскрыта и через 10 лет, хотя двух чеченцев и осудят.

Конечно же, полицию и власти Латвии беспокоило возможное пребывание на территории их государства не зарегистрированных лиц чеченской (пусть даже и ингушской) национальности. Поэтому следователь попросил Соколову, всё же, написать заявление в полицию, чтобы они могли официально открыть дело о нападении, это позволит вплотную заняться поисками хулигана, как он выразился, и это ещё мягко сказано. Возможно, что это и более серьёзный преступник. После этого он расспросил Каролину о чертах лица этого Мурата, посетовав при этом на то, что Каролина не знает его фамилии. Та же, в свою очередь, рассказала всё о своей неожиданной встрече с ингушом и как могла подробно описала парня. Но следователь сказал, что как только она поправится, ей нужно будет подойти в своё отделение полиции и помочь сотрудникам составить фоторобот этого Мурата для облегчения поисков нападавшего. Каролина пообещала это сделать. Следователь оставил ей для связи номер своего телефона. И уже на второй же день своего пребывания дома, она позвонила следователю и сказала, что может прийти в полицию. Туда она после обеда и отправилась, но на сей раз под защитой отца, который на это время отпросился с работы. Много времени работа по составлению фоторобота Мурата не заняла, и часа через два Соколова вновь была уже дома.

В следующий понедельник, а это было уже 17 августа, Каролине позвонили из полиции и сказали, что ей нужно прибыть в отделение милиции. К дому за ней подъехала полицейская машина. И отвезли её полицейские не в местное отделение полиции, а в центральное городское. Там, уже в самом этом отделении ей сказали, что задержали некоего Мурата Тазиева, и Соколовой нужно будет присутствовать на опознании.

-- Ой! Я не хочу с ним видеться! -- вновь перепугалась Каролина.

-- Он вас не будет видеть. В этом отделении у нас есть специальное помещение, в котором вы его сможете видеть через особое стекло.

-- И мне не нужно будет с ним встречаться?

-- Нет. Достаточно того, что вы его опознаете, или не опознаете. И мы вас сразу же отвезём домой.

-- Хорошо. Тогда я согласна.

Соколову провели в какую-то комнату, где находились пару сотрудников полиции и двое гражданских лиц - как потом выяснилось, понятые. В одной из стен было вмонтировано довольно большое стекло с односторонней прозрачностью, позволяющее видеть часть соседнего помещения. Принцип действия подобного стекла состоял в разнице освещённости помещений - затемнённый интерьер одной комнаты не виден на фоне яркого отражения другой. Через время в то помещение ввели троих парней, все были жгучими брюнетами и примерно одного возраста и роста. Мурата Каролина узнала сразу же, как только тот вошёл в помещение - ещё до собственно проведения процесса опознания. И потом она всё это подтвердила уже официально, расписалась в протоколе, а вместе с ней и понятые, после чего её любезно отвезли домой. По дороге она спросила сотрудника полиции:

-- А что с ним будет? Его посадят за хулиганство, или за нападение на меня?

-- Не исключено и это, -- ответил сотрудник, прекрасно поняв, о ком идёт речь. -- Вот только, скорее всего, его будут судить уже в России.

-- Почему именно в России? -- удивилась Каролина.

-- Потому что он подданный Российской Федерации. Но у него нет открытой визы в нашу страну, он пробрался к нам тайком, он нелегал.

-- А разве можно тайком пересечь границу? -- вновь удивилась Соколова, до того не знакомая с тонкостями пограничных служб.

-- К сожалению, можно, -- вздохнул полицейский. -- Сейчас нет такого контроля над участками границы, как это было во времена СССР - дозоры, постоянные рейды пограничных нарядов вдоль границы, пограничники с собаками, КСП, -- контрольно-следовая полоса, -- и прочее. Потому-то во многих странах СНГ и появляются нелегалы, которые и нам работы придают.

-- Понятно. Но почему, всё же, его будут судить в России?

-- Я вообще не знаю, будут или не будут его там судить, есть ли у него прегрешения в самой России. Но мы обязаны выдать его российским властям, что и будет вскоре сделано. А вы хотите его обязательно засудить здесь, в Латвии?

-- Нет. Если его выдадут российским властям, то мне этого вполне достаточно. Главное, чтобы он не становился на моём пути, чтобы он не мешал мне спокойно жить.

-- Так оно и будет, не волнуйтесь. Через несколько дней его уже не будет на территории нашего государства.

-- Вот и отлично, -- успокоилась Каролина. -- А его точно выдадут России?

-- Выдадут, выдадут. Если это вас интересует, то мы можем вам, или кому-либо из членов вашей семьи сообщить.

-- Хорошо. Тогда сообщите, пожалуйста, мне будет так спокойнее. Можете сообщить это и моим родителям. Мне не особо приятно вновь слышать об этом парне.

-- Договорились.

В самом конце недели мама сказала Каролине, что Мурат Тазиев, как ей сообщили из полиции, вчера был депортирован с территории Латвии, то есть передан российским властям.

-- Его что, в Москву отвозили, что так долго это длилось?

-- Да кто бы его в Москву вёз, слишком много чести для него. Просто, наверное, на различные формальности время ушло. Выдали его где-нибудь на границе, на контрольно-пропускном пункте. Я не знаю, как это делается.

-- А на каком контрольно-пропускном пункте его могли выдать?

-- Каролина! Они тебе нужны, эти детали? Да откуда я знаю. Я об этом у полиции не интересовалась. Возможно, на контрольно-пропускном пункте у Зилупе, он, по-моему, ближе всего к Риге в сторону Москвы.

На юго-востоке Латвии располагалась Залеская волость, в которой вблизи границы с Российской Федерацией находился населённый пункт Зилупе. Он считался городом, хотя его население составляло всего лишь примерно 1500 человек, но такие города в небольшой по территории Латвии имелись. На юго-восток от Зилупе, в 3-х километрах от него располагался небольшой посёлок Терехово, в котором и находился контрольно-пропускной пункт с Россией. От Риги до него было 300 километров, но это было как раз ближайшее расстояние до Москвы - от Терехово до столицы России всего 590 километров. С посёлком Терехово на российской стороне границы соседствовала деревня Бурачки (расположенная в 25 километрах северо-западнее города Себеж Псковской области).

Конечно, Мурата не обязательно передавали властям России на этом КПП, были КПП и ближе к другим городам России, например к Санкт-Петербургу. К тому же ни маме Каролины, ни ей самой вообще была неизвестна процедура передачи нелегалов, а потому дальнейшие расспросы дочери прекратились. Кроме того мама сообщила Каролине, что она вряд ли уже в своей жизни когда-либо встретится с Муратом - оказывается, как сообщили ей из полиции, тот находился в федеральном розыске Российской Федерации, вероятно, именно поэтому он и сбежал в тихую спокойную Латвию. Но это означало также и то, что за ним числятся серьёзные провинности, а потому его точно ожидал суд в России. На этом тема о Мурате Тазиеве была закрыта раз и навсегда.

Всё это было, конечно, очень хорошо, но теперь у Каролины оставалась всего лишь неделя для отдыха. Вот так, как бы незаметно, прошли её летние каникулы после окончания второго курса университета. Так сначала всё приятно начиналось, и нужно же было такому случиться, что через какой-то месяц произошла эта неожиданная и неприятная встреча с этим чеченцем-ингушом, которая повлекла за собой такие тяжёлые последствия. Правда, сейчас Каролина вроде бы уже оправилась от полученного стресса, и чувствовала себя вполне нормально. Однако, как это и предполагал врач-психиатр, не обошлось и без некоторых небольших осложнений, которые уже сейчас начинали волновать девушку. Впрочем, она не особо сначала обратила на это внимание, сосредоточившись на последних днях отпуска, а потом и на учёбе.

ГЛАВА 8

Как в немом кино

За время пребывания Каролины в больнице и уже дома её неоднократно проведывала Инга, пару раз навестила она её и с Андрисом - в выходные или вечером. Инга, несмотря на свои некоторые человеческие недостатки, - а у кого их не бывает, и у Каролины они имелись, - была хорошей подругой. Она искренне переживала за подругу и желала ей скорейшего полного выздоровления. Она знала, что Каролина физически здорова, что есть у неё пока что некоторые чисто психологические расстройства. Но эти расстройства не должны помешать подруге отдыхать, тем более что дней для полноценного летнего отдыха оставалось совсем мало. И они, в основном именно девушки (Андрис был занят работой), стремились как можно более активно проводить свои последние августовские дни. Каролину уже не беспокоила такая личность как Мурат Тазиев, она старалась поскорее позабыть обо всём случившемся с ней. О Мурате она и впрямь позабыла, но появилось нечто новое, которое, хотя и не особо беспокоило Каролину, но удивляло, она не могла понять, что же это такое. Она сначала сообщила об этом маме, но та успокоила её, сказав, что подобное может происходить, но постепенно пройдёт. В общем, рассказала дочери всё, что ей поведал врач-психиатр. Каролина приняла это сообщение к сведению, но оно её не особенно удовлетворило, поскольку не объясняло деталей происходящего. А вот детали как раз и заинтересовали Каролину в первую очередь. А с мамой делиться особыми подробностями она не хотела - девушка сама не понимала происходящего, а что может объяснить ей мама, пусть и самый близкий человек, не видевшей то, что видит она сама, а только полагаясь на слова дочери. Но и держать всё в себе, не понимая происходящего, она не могла, а потому решила поделиться с подругой.

Эта беседа состоялась у подруг уже в начале нового учебного года, где-то в средине сентября. Сначала Каролина поведала о том, что её беспокоит, а потом вкратце рассказала Инге то, что говорила ей мама, а той психиатр - в общем, некое подобие испорченного телефона, когда передаёшь известия со слов других, не от первого рассказчика. А дело было в том, что Каролину уже по возвращению домой начали посещать некие видения. И не зелёные человечки, о которых упоминала в беседе с врачом её мама, а вполне реальные человеческие лица. И грезились они ей не во сне, хотя порой во сне тоже, а просто на отдыхе, а порой и на занятиях. Что было толчком к их появлению, Каролина понять не могла, но этот толчок определённо был. И это была, скорее всего, какая-нибудь разговорная фраза, отдельные слова или слово. Но это точно было после разговорной речи, потому что при полном "затишье", даже на отдыхе, такого не происходило. Да и не было этого "затишья" во время отдыха - всё равно были разговоры, телевизор, радио. Только во сне и было затишье, но тогда образы уже были наверняка от дневных видений и переживаемых чувств.

-- Так, -- начала уточнять, внимательно выслушав подругу, Инга, -- ты видишь постоянно одно и то же лицо? Так я поняла?

-- Не могу сказать однозначно. Я сама не могу понять, принадлежит это лицо одному человеку или разным. Да, они вроде бы похожи. Но только вроде бы, поскольку я их вижу в разном одеянии.

-- Что означает, в разном одеянии?

-- А вот то и означает, именно в разной одежде - то в гражданской, то в военной.

-- Ух, ты! Даже в военной одежде? И кто по званию этот человек?

-- Не могу разобрать. Но, скорее всего из средних чинов. Не генерал, но и не лейтенант. Похоже, что майор или подполковник.

-- Неплохо.

-- Что неплохо?

-- Ой, да это я так. Неплохо, что снится не мальчишка какой-то, а уже солидный офицер.

-- Ох, и чепуху же ты несёшь. Я что, за него замуж собираюсь выходить? Инга, не городи Бог весть что.

-- Ладно. А ты видишь лицо только мужского пола?

-- Да, исключительно мужского.

-- Интересно, а, может быть, тебе снится твой суженый? Ой, как любопытно!

-- Опять ты за своё. Во-первых, он мне не снится, а видится - днём, утром, вечером. Да, бывает, что я и во сне его вижу, но это, вероятней всего, повтор дневных видений. А во-вторых, при чём здесь суженый? Так не бывает.

-- Да кто его знает, как оно бывает. А как появляется образ этого мужчины?

-- Внезапно, просто перед глазами мелькает его лицо. Ты знаешь, это немного похоже на кадры немого кино, ведь никакого звука нет, видение молчит. А жаль, хорошо было бы, если бы оно хоть что-то произнесло. Может, тогда более понятно было.

-- Интересно, это что, подобно 25-му кадру?

-- Ты знаешь, и похоже, и не похоже. Похоже, потому что появляется внезапно. А не похоже потому, что это длится не такой уж короткий период времени - не долю секунды, 24-ю часть её, а несколько секунд, я успеваю его более-менее рассмотреть. К тому же, 25-й кадр появляется, и чаще всего невидимо, на подсознательном уровне, а у меня он именно в сознании. А потом я слышала, что теория 25-го кадра вымышленная. Но немного, всё же, похоже.

-- Понятно. А парень-то или мужчина красивый?

-- Красивый, -- невольно улыбнулась Каролина.

-- Ох, и интересно... Вот бы мне самой его увидеть?

-- Господи! Мели Емеля - твоя неделя. Ты всё об одном и том же. Ты лучше объясни мне, что это всё означает? Почему он мне видится?

-- Да откуда я могу знать? Твоей маме доктор ведь говорил, что такое может быть.

-- Нет, по-моему, он совсем о другом говорил, он говорил о каких-то мистических существах, а мне видится вполне реальный человек. Не может быть офицер мистическим существом.

-- Да, это так, -- задумчиво протянула Инга. -- А ты знаешь, мне пришла сейчас в голову невероятная мысль. А впрочем, она не такая уж и невероятная. Вполне такое может быть.

-- Так, и что же это за невероятная мысль? -- с иронией выделила последние слова Каролина. -- Только не приплетай, пожалуйста, разных вымышленных духов, существ.

-- А я таких и не собираюсь приплетать, как ты выразилась. Я буду говорить о вполне реальных людях.

-- Тогда почему мысль невероятная?

-- Да я уже сказала, что она не такая уж невероятная.

-- Ладно, давай выкладывай.

-- А что, если это твой бывший муж?

-- Ты что, рехнулась?! Какой у меня может быть бывший муж, если я вообще не замужем?

-- Ты не поняла. Я хотела сказать, что это может быть твой муж в бывшей твоей, прошлой жизни.

-- Интересно, -- протянула Каролина после значительной паузы, во время которой она, наверное, старалась "переварить" эту информацию. -- А ведь такое и впрямь не исключено. Ты действительно вроде бы права.

-- И я так думаю. А то, что этот военный красивый, только всё больше убеждает меня в своей правоте.

-- А его красота-то при чём здесь? Какое она имеет отношение к твоему предположению?

-- Самое прямое - именно таким и должен быть у тебя муж, у такой красивой девушки, или женщины. Ты ведь в замужестве точно не похужеешь. А он точно красив, ты можешь его описать?

-- Он действительно красив, -- как-то мечтательно улыбалась Каролина. -- Особенно в военной форме. Но описать его я вряд ли смогу, ведь эти видения хотя и не так уж редки у меня, но они длятся очень недолго. Но он точно красивый, -- улыбка так и не сходила с её уст.

-- Да-а-а, -- протянула Инга. -- Ну и дела. Но зато как интересно! Вот бы узнать, кто же этот человек. О! А форма на нём современная, или времён, скажем, Петра I-го?

-- Вполне современная.

-- Отлично. Парень более-менее из нашего времени.

-- Что отлично? Ты уже начинаешь говорить о нём, как о реально существующем человеке.

-- Нет, но о реально существовавшем. Как же нам выяснить, кем был, точнее кто этот человек? А выяснить, пожалуй, нужно.

-- Ты права, выяснить нужно, и не пожалуй, а обязательно. Теперь и меня это очень заинтересовало. А что, если ты права, а я и сама к этому склоняюсь? Тогда мне точно нужно узнать об этом человеке, о моём, как ты говоришь, муже. А он мне с каждой минутой всё больше нравится. Всё, теперь мне уже точно никогда его не забыть. Теперь я буду ждать, чтобы он мне являлся как можно чаще.

-- Да ты, пожалуй, влюбилась в него?! - в не существующего человека.

-- В сейчас не существующего человека, ты и сама об этом только что говорила. Да и то это ещё не факт.

-- Это как ещё?

-- А вот так. Мне сейчас всего лишь 20 лет. Пусть до того, как я родилась, прошло, к примеру, 5 лет после того, как умерла женщина, жившая до меня. Пусть и мой муж был старше меня на пять лет. Значит, с того времени прошло всего 30 лет.

-- Погоди, ты меня запутала своими подсчётами. Что-то здесь не так. А, поняла. Ты неправильно в этом ориентируешься. Просто тебе именно так хочется.

-- Это ещё почему?

-- А всё очень просто. Ладно, пускай женщина, жившая до тебя, действительно умерла 25 лет тому назад. Но ведь она могла умереть и в 70-80 лет, а не в 20-летнем возрасте. А тогда, сколько лет было её мужу? А?

-- Да, ты права, -- огорчённо произнесла Каролина. -- Я поспешила со своими выводами.

Подруги на время замолчали, одна расстроенная неправильными подсчётами, а вторая, вероятно, просто сочувствующая ей. Но вдруг Каролина вновь повеселела и произнесла:

-- Всё равно, не так уж всё сложно. Пусть он умер в более старшем возрасте, но и не в таком, как ты назвала.

-- Вот те на! Ты же сама согласилась, что это так. И что опять произошло?

-- Форма военного. Я же сказала, что это была современная форма, не гимнастёрка довоенного образца, а китель, какие носят и сейчас. Да, я понимаю, что всё равно много времени прошло, но, вполне вероятно, что не так уж и много.

-- И какое это имеет значение?

-- Никакое, -- вздохнула Каролина. -- Но всё равно приятно, что это было не так уж и давно.

-- Ладно, это всё ерунда, все эти подсчёты. Они никоим образом не помогают нам решить задачу о том, как же нам раздобыть сведения о твоём бывшем муже. А то, что это так, я уже не сомневаюсь.

-- А очень просто.

-- Что очень просто?

-- Раздобыть сведения о моём бывшем муже

-- И как же это?

-- Обратиться к врачу, который занимается гипнозом, и "выудить" у меня эти сведения. А если это так, как ты предполагаешь, то я точно такими знаниями обладаю. Они где-то скрыты в моём подсознании. Но извлечь их оттуда вполне возможно.

-- Да, это возможно, -- медленно протянула Инга. -- Только это может не любой врач, который владеет гипнозом, а специалист в таком деле. Но таковые, как я читала, имеются. Например, в США точно, я читала об одном таком враче, только не помню его фамилию. Он что-то писал о жизни после смерти. Точнее, занимался этим вопросом - о перемещении душ.

-- Я тоже об этом слышала. Вот только имеются ли такие врачи у нас?

-- Имеются. Я имею в виду не конкретно у нас в Латвии, но вообще в странах СНГ. В России они наверняка имеются.

-- Ты права, в России таковые должны быть. Вот и нужно это выяснить.

-- Но это может быть опасным для тебя.

-- Не думаю. Что в этом опасного? Резать меня, что ли будут. Будут просто задавать вопросы, а я буду на них отвечать. Нужно узнать, возможно, всё же, и в Латвии, и даже в Риге подобные специалисты есть.

-- Вряд ли. Их на пальцах можно пересчитать вообще в мире. Конечно, в России таковые должны быть, а вот у нас в Латвии...

-- Хорошо, пусть так. Тогда есть первоочередная задача.

-- Какая?

-- Заняться оформлением заграничного паспорта. Я тоже думаю, что лучше обратиться к специалистам в России.

-- Хорошо. Это понятно. А как быстро ты планируешь получить паспорт?

-- А мне некуда спешить. Ты же понимаешь, что поехать на несколько дней хотя бы в тот же Санк-Петербург я смогу никак не раньше зимних каникул, после сдачи очередной сессии. А к тому времени можно десять паспортов заказать и получить.

-- Да, верно. Но параллельно нужно узнавать, есть ли там такие специалисты, психотерапевты, по-моему. А если есть, они точно должны быть в таком крупном городе, то как их разыскать.

-- Да, и эта задача посложнее заказа, изготовления и получения заграничного паспорта, -- уныло покачивая головой, протянула Соколова. -- Я даже не знаю, как к ней подступиться.

-- А я знаю. Нужно будет посмотреть в библиотеке подшивки медицинских газет и журналов. А также обычных газет, которые выпускаются в Санкт-Петербурге. В разделе объявлений этих газет наверняка можно будет получить нужную нам информацию.

-- Всё это так. Только я очень сомневаюсь, что в рижской библиотеке, пусть даже в центральной, мы сможем найти газеты, издаваемые в Санкт-Петербурге.

-- Кто его знает. Тогда нужно в почтовых отделениях поспрашивать - должны быть подписчики из числа русских на подобные издания.

-- Возможно. Но ты представь себе, сколько отделений нам придётся обойти, и захотят ли нам предоставлять подобную информацию о подписчиках.

-- Так, я вот что вспомнила - мне Андрис как-то говорил, что есть такая компьютерная сеть, как Интернет. И в ней много самой разнообразной информации. Компьютеры у нас имеются, а вот такой сети - нет. Нам необходимо будет на будущее подумать об этом. Но это позже. А сейчас нужно спросить у Андриса, есть ли у него в фирме такой Интернет. Я думаю, что есть.

-- О! А вот это уже дело. Спрашивай у Андриса про этот самый Интернет. Но нам, всё же, про запас придётся держать в уме варианты про библиотеки и почтовые отделения.

На этом уже несколько ободрённые подруги свой разговор завершили. Но он, как поздно вечером, ложась спать, подумала Каролина, получился очень деловым и конструктивным. Главные вопросы, мучившие Каролину, были вроде бы освещены, и поставлены задачи на ближайшее будущее, а это дорогого стоило. Теперь, вперёд, к выполнению поставленной цели!

* * *

Отучившись месяц на втором курсе, в первую пятницу октября (2-е число) вечером Сергей Крамаренко приехал в Жуковский навестить родителей. До этого он месяц там не появлялся, поскольку первый месяц учёбы в новом семестре у него, как у старосты группы всегда был связан с какими-нибудь организационными мероприятиями. Он немного поговорил с родителями, обе стороны при этом обменялись своими новостями, которых было немного. После этого мама Серёжи ушла на кухню, а сам он прилёг на кровать в своей комнате (и Виктора) и погрузился в свои думы. Правда, перед этим он чуть увеличил громкость радио, по которому транслировались песни группы "Любэ" - а Сергею нравились песни в их исполнении. Но сейчас он слушал эти песни всего лишь краем уха, а размышлял совсем о другом - о тех своих видениях, которые начались у него летом в больнице. Ни он их забыть так и не смог, не забывали и они его, периодически возникая в его голове. За это время он пару раз созванивался с Митченко и один раз они встречались, но пока что конкретного продолжения их августовского разговора не последовало. Но сейчас, когда Сергей немного раскрутился в институте, горячая пора миновало, об этом уже нужно было, наверное, думать.

Через время к нему в комнату заглянул отец.

-- Радио слушаешь? -- спросил он.

-- Немного слушаю, но, вообще-то, просто отдыхаю. Хотя, конечно, песни у Расторгуева хорошие, и поет он их неплохо.

-- Согласен, эта группа исполнителей и мне нравится. Серьёзные ребята, да и песни у них интересные, есть и военные, патриотические. Вот только с этой песней твой Николай попал впросак. Это именно он свалял дурака, -- сейчас звучала песня "Не валяй дурака, Америка", исполняемая ансамблем с 1990-го года, но так пока что и не потерявшая своей популярности.

-- Почему это? -- удивился сын.

-- А вот послушай, будет немного дальше. Я тебе скажу. -- И минуты через полторы отец произнёс, -- вот, слушай.

Группа в этот момент пела следующий куплет:

Много красной у нас материи,

Всем рубахи пошьем вам, братва.

Эх, корона российской империи...

Екатерина, ты была не права.

-- А, я понял, -- улыбнулся Сергей. -- Это ты о Екатерине, что она была не права?

-- Ну да. Ни одна, ни другая императрицы к продаже Аляски вовсе не причастны. Они жили в 18-м столетии, Аляска же была продана Россией во второй половине 19-го века, уже после отмены крепостного права. И кто её продал, ты можешь мне сказать?

-- Ну, скорее всего, Александр II, он же и отменил крепостное право.

-- Правильно. Вот ты историю России знаешь лучше, нежели твой Расторгуев.

Договор о продаже Аляски был подписан 30 марта 1867-го года в Вашингтоне. Территория площадью 1 миллион 519 тысяч км² была продана за 7,2 миллиона долларов золотом, то есть по 4,74 доллара за 1 км². К тому времени в земле давно уже покоился прах обеих названных отцом императриц - Екатерина I умерла в 1727-м году, а Екатерина II - в 1796-м.

-- Во-первых, он не мой, папа, а во-вторых, песню написал не он, а поэт-песенник.

-- Ну да, в этом ты прав. Я понимаю, что не он сам написал песню, хотя часто бывает и так, что именно исполнители сами пишут для себя песни. Но, всё равно, если он знает историю России, то мог бы указать автору на его головотяпство, и не петь эти слова. Нужно было переделать текст. А кто, кстати, автор слов?

-- Не знаю. Скорее всего, Александр Шаганов, он много песен пишет для группы "Любэ". Но я в этом не уверен, -- а как раз в этом вопросе Сергей оказался прав - автором текста этой песни был указанный им поэт.

-- А твой Расторгуев, тьфу ты, опять твой, ладно, пусть просто Николай Расторгуев, он родом из Люберцев? Почему его группа названа "Любе"?

-- Нет, насколько я знаю, не из Люберцев. Но он из Подмосковья, то есть из наших краёв - он родился то ли в Быково, то ли - в Лыткарино. Правда, он, говорят, жил одно время в Люберцах. И название группе придумал именно он. Значит, слово "любэ" ему было знакомо с детства. Кроме того, по-нашему, по-украински это слово созвучно со словами "любой, всякий, разный" - наверное, по мнению Расторгуева, любой слушатель мог толковать песни группы, да и само её название так, как ему захочется.

-- Понятно. А на то, что он из Подмосковья, наверняка указывает и его фамилия - в 25 км на юго-запад от тех же Люберцев, то есть, поближе к нам, есть железнодорожная станция Расторгуево. Ранее так же назывался и сам посёлок при этой станции, но сейчас он называется Видное. А вот станция сохранила своё название.

-- Н-да, возможно. Слушай, папа, давай вернёмся к вопросу о продаже Аляски. А почему это вдруг Россия решила её продать? Сейчас неплохо было бы иметь на севере Америки кусок нашей земли. Да и сколько США, а частично и Канада, золота оттуда выкачали. Почему её продали?

-- Я начну с того, что Аляска не была продана. Она была отдана в аренду на 99 лет. Причин для сдачи в аренду было несколько. Но, главная из них - экономическая, хотя и политических причин было достаточно. Мы с тобой упоминали об отмене крепостного права в России, это произошло в 1861-м году. Это была великая и прогрессивная реформа Александра II. Но при этом за освобождение крестьян помещикам должна была быть выплачена компенсация. И деньги для компенсации были взяты взаймы у династии австрийских баронов Ротшильдов, - у кого именно, не знаю, - в количестве 15 миллионов фунтов стерлингов под 5 % годовых. А когда пришло время отдавать долги, денег в казне не оказалось. Вот тогда и было предложено продать что-нибудь ненужное. И таким ненужным оказалась именно Аляска, лежащая вне пределов Евразии.

-- Хорошо, спасибо. Я понял. Но у меня тогда есть ещё один вопрос. Если Аляска была отдана в аренду, то в средине 60-х годов, ух ты, всего 30 лет назад, Аляску должны были вернуть России, то есть уже Советскому Союзу.

-- Хорошо мыслишь. Но ты прав - советское правительство в то время проводило несколько закрытых переговоров по поводу Аляски. Если я не ошибаюсь, то в 1966-м году в США по этому вопросу вылетал Председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин.

-- Так, и чем же закончились эти переговоры?

-- Ну, если Аляска по-прежнему находится во владении США, то нетрудно догадаться, чем они закончились. Протекали эти переговоры мирно, но закончились ничем. Вопрос в другом - почему они так закончились? Или же Аляска не так уж была нужна СССР, или просто американцы что-то платили нам за неё? В общем, дело тёмное.

-- Да, интересные вещи ты мне рассказал.

-- Ладно, достаточно об этом. Я ведь к тебе зашёл спросить о том, виделся ли ты с Виктором. Как у него дела?

-- Витю я видел. Дела у него идут нормально. Да что за месяц учёбы может произойти?

-- А почему он не приехал?

-- Понятия не имею. Понимаешь, папа, мы никогда не договариваемся, когда нам поехать домой - у каждого из нас свои планы, связанные с занятиями и досугом. Мы договариваемся приехать вместе домой только на праздники или на твой и мамин дни рождения. Ну, иногда ещё и на свой день рождения, если только тот не выпадает на средину недели.

-- Понятно. Ладно, отдыхай, слушай песни, или просто радио -- песни группы "Любэ" к этому моменту уже перестали транслировать и шли новости. -- Не буду тебе мешать.

Отец ушёл, а Сергей продолжил свои размышления, - новости его от этого не отвлекали, он их и не слушал, - о своих видениях, и о том, что по возвращению в Москву нужно будет начинать поиски психотерапевта. Теперь эта поставленная Крамаренко задача выдвигалась на первое место, именно она сейчас становилась приоритетной.

* * *

Странно, но примерно в одно и тоже время двое разных людей в разных странах, за тысячу километров друг от друга, стали не только думать примерно одинаковым образом, но они уже даже были настроены предпринимать абсолютно идентичные действия. При этом у обоих из них тоже примерно одновремённо произошли некие роковые, неприятные для них события. А после них у обоих стали появляться некие сны и видения, пусть и совершенно разные по своей сути, но, тем не менее, они напрямую касались их прошлой жизни, и в этом сейчас оба лица были уверенны. И кому же, интересно, больше повезёт в осуществлении своих планов, и у кого их намерения раньше сбудутся?

ГЛАВА 9

Вспомнить своё неведомое прошлое

Через пару дней, вернувшись в Москву на занятия, Крамаренко встретился вечером с Вячеславом Митченко. После того, как они обменялись своими нехитрыми новостями, Сергей сказал:

-- Так, Славик, пришла, пожалуй, пора заняться поисками врача-психотерапевта. Я уже более-менее свободен, а потому могу заняться тем вопросом, который мы в конце лета обсуждали. Догадываешься, о чём я веду речь?

-- Конечно. Я даже, не дожидаясь твоего на то разрешения, начал поиски в этом направлении.

-- Даже так? И что?

-- Ты знаешь, есть новая проблема. Такие врачи естественно есть. И не так уж мало их в столице. Но дело в том, что они, даже если и обладают гипнозом, то в большинстве своём занимаются просто лечением пациентов. А такими вопросами они не занимаются. Я звонил одному из них, но он отказался помогать, сказав, что его такие выдумки не интересуют.

-- А что же они лечат гипнозом?

-- Вот! И я его о том же спросил. Он мне объяснил, что психотерапия - это система лечебного воздействия через психику на организм человека. Психотерапевт в основном лечит разные состояния депрессии, фобии и прочее. И для этого ему часто даже и не нужен гипноз. Кстати, тот врач, которому я звонил, занимается, как он сказал, групповой психотерапией. У него есть специально созданная группа людей, с которой он регулярно встречается. Во время своих сеансов он помогает своим пациентам устранять их внутренние конфликты, снимает у них напряжение, корректирует отклонения в поведении, и прочее. Ладно, это к нашему вопросу отношения не имеет, но таковы реалии.

-- Хорошо, но ты сказал, что такие психотерапевты в большинстве своём занимаются лечением. А другие?

-- А других-то я пока что и не нашёл. Вот такие дела.

-- Вот те на! Неожиданно, по крайней мере, для нас. И не совсем приятно. Но ведь есть же и такие специалисты,

-- Наверное, есть. В США, например, они точно есть, в литературе как раз и упоминаются психотерапевты, которые занимаются изучением прошлой жизни людей, именно из этой страны. Да, и у нас таковые наверняка есть, только где они? Как их отыскать?

-- Можно дать объявление в газете.

-- Можно, конечно. Но тебе нужна такая известность? - газету-то читают многие. Пусть большинство из них не обращают внимания на объявления, но есть ведь и такие люди, которые интересуются именно объявлениями. Достаточно одного человека из твоего института, который прочтёт твоё объявление, и через несколько дней о нём будет знать половина института. Тебе тогда от расспросов не отбиться, да и просто косых взглядов сколько будет.

-- М-да, ты прав. Об этом я как-то не подумал. И что делать?

-- Я тоже задавал себе этот вопрос. И есть тут одна зацепка. Она мне пришла на досуге, уже после разговора с тем психотерапевтом.

-- Так, интересно.

-- Понимаешь, этот врач, которому я звонил, сказал, что психотерапия вообще является особой специализацией, занятие которой представляет собой свободную и независимую профессию. А это означает, что это как бы некая каста врачей, стоящая особняком.

-- Хорошо, ну и что из этого?

-- Если это особая группа врачей, то они наверняка хорошо знают своих коллег.

-- О! Правильно! Это ты верно подметил, Я понял твою мысль - они должны знать, кто из них чем занимается. Да, это будут в основном психотерапевты, занимающиеся лечением людей. Но и о тех, кто имеет и другую практику, они точно знают.

-- Вот именно. Тем более что те на их общем, "лечебном" фоне, будут как бы выделяться.

-- Да ты просто молодец! Вот это, я понимаю, друг. Помогаешь корешу даже тогда, когда тот тебя об этом ещё и не просит. Но вот теперь я уже действительно прошу тебя - связывайся со своим знакомым тебе уже врачом-психотерапевтом, и выясняй у него этот вопрос.

-- Будет сделано, товарищ сержант! -- в шутку откозырял ему Вячеслав.

После этого разговора друзей прошёл день, другой, третий, но известий Сергею от Вячеслава пока что не поступало. Однако в конце уже следующей недели после занятий Крамаренко возле его общежития поджидал друг.

-- Привет!

-- Привет! Ну, что, выяснил что-либо?

-- Выяснил. Нашёл я такого врача, и даже переговорил с ним. Потому так много времени у меня и ушло.

-- Молодец, спасибо. И что?

-- В общем, я рассказал этому врачу, зовут его Николаев Павел Игоревич, о твоих проблемах. Он заинтересовался этим, сразу стало понятно, что он подобными вопросами занимается. В общем, я договорился о том, что ты с ним встретишься.

-- И когда же?

-- В понедельник, в 16:00.

-- Да ты что, так рано?! Не так это всё просто, мне нужно время, чтобы подготовиться. Нельзя же так - сразу головой в омут.

-- Так, первое, ты сам говорил, что ничего страшного в этом нет. Говорил или нет?

-- Говорил, но всё равно, мне сейчас как-то неуютно от мысли, что вот так сразу... Стоп, ты сказал, первое. А что тогда второе?

-- А второе, это то, что ты с ним встретишься в понедельник пока что просто для беседы. Он тебя обо всём расспросит, ему ведь тоже, наверное, нужно подготовиться. А уже на месте вы и договоритесь о конкретном дне, когда ты сможешь с ним встретиться уже по конкретному вопросу.

-- Фу! -- облегчённо выдохнул Крамаренко. -- Вот со второго бы и начал - оно меня хоть как-то успокоило.

-- Я не трус, но я боюсь? -- съязвил, улыбаясь, Митченко.

-- Так, не издевайся. Но ты прав, похоже на то. Не так-то просто решиться на такой важный, возможно, вообще определяющий шаг в моей жизни.

-- Да я понимаю. Но думаю, что ты, всё же, на него решишься.

-- Конечно, решусь. Теперь я уже буду постепенно к этому готовиться.

-- Ладно, это понятно. Ты лучше скажи, а что ты будешь просить врача, чтобы он у тебя выяснил - о капитане Белой армии или о майоре Советской армии?

-- Начну с самого начала, о капитане. Тем более что на него я вроде бы похож. А там видно будет. Если будет что-то не ясно, тогда продолжу. Я думаю, что на следующий сеанс с твоим Павлом Игоревичем уже нетрудно будет договориться.

-- Ну, наверное, верно. Только я вот что хотел тебе сказать - сеансы у Павла Игоревича не такие уж и дешёвые. Я это у него выяснил.

-- Так, и сколько же? -- беззаботно спросил Крамаренко, но через минуту у него вздёрнулись вверх брови, когда Славик озвучил ему цифру. -- М-да, не дёшево.

-- А что ты хотел. Это категория людей близкая, наверное, к людям твоей профессии, адвокатам. И гонорар за свою работу они берут того же порядка. Но ведь они не просто защищают людей от разных напастей, они рассказывают им об их всей минувшей жизни, а это может, наверное, в корне изменить их уже и настоящую жизнь.

-- Да, вполне возможно. Ну, что ж, на первое время деньги у меня есть. А если понадобятся ещё, то подработаю, в Москве это несложно сделать.

-- Ну, тебе и родители могут помочь.

-- Могут. Но я не хочу их напрягать в этом плане. К тому же, не готов я им сейчас и говорить о своих планах. Неизвестно, как они к этому отнесутся, да и что мне удастся выяснить.

-- Ладно, это твои проблемы. Но, в случае чего, и я тебе смогу помочь. Деньги у меня имеются - заказы на ремонт техники по-прежнему идут.

-- Спасибо. Но я надеюсь как-то справиться с этим своими силами.

* * *

Беседа Сергея с Николаевым, хотя и была предварительной, заняла не такое уж малое время. Павел Игоревич постарался выяснить у своего будущего пациента как можно больше деталей. Но что тому мог сообщить Крамаренко, если он и сам практически ничего не знал, а капитана царской армии видел в своих снах вообще всего лишь один раз. Поэтому больше разговор шёл о самом Сергее, о его чувствах, ощущениях и даже о его здоровье. Затронута при этом была, конечно, и тема об офицере уже Советской армии - в этом плане сведений у Крамаренко было побольше, но они были более туманными. Николаев согласился с Сергеем в том, что достаточно на первый раз будет и вопроса о капитане, тем более что Крамаренко попросил психотерапевта выяснить обо всём как можно детальнее - интересно было узнать даже небольшие подробности своей прошедшей жизни. Был в этом только один нюанс, но очень уж существенный - если только Крамаренко и тот капитан и впрямь имеют какую-то связь. Но, если её нет, то сеанса практически и не будет - Сергей ничего об этом капитане вспомнить не сможет, ибо не будет о нём ничего знать. Правда, он сможет вспомнить свою прошлую жизнь начала этого века, но нужны ли ему подобные знания? Вряд ли. Так пациент и врач и решили. Если Крамаренко не бывший капитан царской армии, то сеанс продолжать нет смысла. Да, можно вроде бы тогда перейти сразу к офицеру Советской армии, но они оба, и Сергей в том числе, решили, что это не рационально. Крамаренко понимал, что ему после даже кратковременного сеанса нужно прийти в себя, всё осмыслить, а уж потом решаться на следующий сеанс. Да и нужен ли он будет, если он во времена существования капитана, к примеру, проживал совсем на другом континенте? Он понимал также, что Николаев не тянет время (больше сеансов - больше денег), поскольку тот сразу сказал ему, что если сеанс не удастся, - Крамаренко никогда не был царским офицером, - то гонорар за такой сеанс будет на порядок меньше.

Сеанс был назначен на последнюю пятницу, и практически уже конец второго осеннего месяца, 30 октября. Наверное, и врач, и его пациент посчитали, что после проведенного сеанса очень желательны будут выходные. И вот этот день уже наступил. Минут за пятнадцать до назначенного времени Крамаренко был у Николаева. Это был высокий, лет 45-48, чуть полноватый (высокий рост немного скрадывал этот его возрастной недостаток) мужчина с серыми глазами, с короткой стрижкой и приличными уже залысинами. Ожидая сеанса, Сергей заметно волновался. Но и Павел Игоревич, несмотря на кажущуюся невозмутимость, тоже, чувствовалось, нервничал, он был как бы излишне сосредоточен. На сеанс Крамаренко пришёл без своего друга Вячеслава, который так помог ему. Но во время сеанса он всё равно был бы не у дел.

-- Так, ну что, вы готовы? -- спросил психотерапевт Крамаренко после взаимных приветствий и пару пустяковых вопросов о состоянии здоровья пациента. Правда, упор делался не на физические недуги, а больше на физиологические, психологические аспекты его теперешнего состояния.

-- Готов, Павел Игоревич.

-- Не страшно?

-- Ну, как вам сказать? Если честно, то боязно немного. Но просто с непривычки. Я бывший солдат, два года назад вернулся из Чечни, там в разных переделках довелось побывать. Поэтому, это, скорее всего, не боязнь, а просто волнение.

-- Понятно. Перед чем-то неведомым всегда волнуешься. И не только вы, я и сам немного волнуюсь, хотя мне это как раз и не положено. Сколько я уже таких сеансов провёл, а так и не привык к тому, что влезаю в чью-то жизнь. Невозможно предсказать, что я оттуда извлеку, какие детали жизни мне могут поведать мои пациенты, которых я "пытаю", словесно, конечно. Мне порой после некоторых таких сеансов самому отдых нужен, для морального успокоения, и, возможно, больший, чем самому пациенту. Ладно, не хочу вас пугать. Всё пройдёт нормально, не волнуйтесь.

-- Павел Игоревич, только, если это будет моя жизнь, то выясните всё детально.

-- Хорошо, вы уже об этом говорили. И мы с вами обо всём договорились. Итак, вперёд?

-- Так точно! Прямо в этом кабинете?

-- Да, вот в том кресле, где вы сейчас сидите. Оно изготовлено по специальному заказу. Сейчас я опущу немного его спинку, и вы будете в нём как бы полулежать - очень удобная поза, вы сможете полностью расслабиться. А это важное условие для проведения успешного сеанса.

Через несколько минут Крамаренко уже полулежал в этом действительно удобном кресле - и сеанс начался. Сергей за своим волнением не глянул на часы, в котором точно времени тот начался. Но, когда он очнулся, настенные часы в кабинете Николаева показывали 17:45. Если отбросить время на предварительные беседы, то сеанс длился более часа - и на сей раз встретился пациент с доктором в 16:00.

-- Так, доктор, и что удалось выяснить? -- сразу же спросил Крамаренко.

-- Сейчас расскажу. Сначала встречный вопрос к вам - как вы себя чувствуете?

-- Нормально. Абсолютно нормально.

-- Никаких неприятных ощущений нет?

-- Нет. Всё в порядке.

-- Хорошо. Вы уже, наверное, кое о чём догадались, судя по длительности сеанса. Хотя, вы могли и не отметить для себя времени его начала.

-- Да, я действительно начала сеанса не отметил, но зато отметил время его окончания - он длился по-моему час с лишним.

-- Да, это именно так.

-- Значит, тот офицер - это, всё же, я в прошлой жизни?

-- Теперь уже можно точно сказать, что в позапрошлой.

-- Почему? Нет, я и сам понимаю, что прошло немало времени, но почему точно.

-- Давайте обо всём по-порядку. Итак. Да, вы когда-то были именно тем офицером, капитаном, который пришёл к вам во снах, точнее даже всего лишь в одном вашем сне или видении. Это же надо, только один раз вы его мельком увидели, и так запомнили! Ладно, это я отвлёкся. Продолжим. Не полагаясь на свою память, я кратко всё записывал. Потому так долго сеанс и продолжался. Всё думаю, что нужно бы приобрести магнитофон или диктофон - проще бы было. Но так же всё и откладываю это - занятый другими делами, у меня имеется ещё и врачебная практика. Снова я отвлекаюсь. Хорошо, приготовьтесь внимательно слушать то, что я выяснил, точнее, что вы мне о себе в той жизни рассказали.

Рассказ Павла Игоревича тоже занял немало времени. И Крамаренко его внимательно выслушал. И на сей раз присутствовало его некое волнение, но теперь оно было уже совсем другим - интересно и волнительно было соприкасаться с чьей-то жизнью, с судьбой человека, тем более понимая, что ты прикасаешься к неведомому доселе тобой своему же прошлому. По ходу рассказа психотерапевта Сергей несколько раз задавал тому наводящие вопросы, уточняя сказанное. И Николаев терпеливо всё ему объяснял. Но, наконец, всё закончилось.

Вышел Крамаренко из кабинета Николаева около семи часов вечера, начинало уже понемногу смеркаться, осенние дни становились всё короче, солнце садилось сейчас уже в районе шести часов. Он заранее договорился с Вячеславом, что после сеанса тот будет его поджидать недалеко от места проведения сеанса. И в парке, который находился неподалёку, он увидел силуэт Митченко, который нервно прохаживался от скамейки до скамейки.

-- Наконец-то, -- обрадовался Славик, увидев приближавшегося к нему друга. -- Сколько можно? -- напустился он на Сергея. -- Что-то не так пошло?

-- Да нет, всё так. Просто сам сеанс занял немало времени, а потом и рассказ доктора о том, что же я ему поведал во время гипноза.

-- Ну, ладно. Хорошо, что всё в порядке. И что ты жив и здоров.

-- Да что бы со мной случилось?

-- Давай, рассказывай. Это ты или не ты?

-- Я это я, -- рассмеялся Крамаренко. -- А кто же ещё?

-- Да я не о том. Ты же понял меня.

-- Понял, понял. Давай хоть присядем на скамейку. Так, отвечаю тебе на вопрос, который больше всего тебя интересовал. Да и меня самого тоже, -- произнёс Крамаренко, когда они удобно устроились на близстоящей скамейке. -- Так вот, царский офицер - это действительно я, в своей прошлой или позапрошлой жизни.

-- С этого места поподробней.

-- Итак, я был офицером царской армии. Как мы предполагали и отец мой, и дед тоже были офицерами. Это был истинно офицерский род, но на мне он и закончился.

-- Как так?

-- Всё по-порядку. Это был род Комаровых, меня звали Анатолий Григорьевич, отца Григорий Павлович, маму...

-- Так, это не существенно, -- перебил его Вячеслав. -- Ты давай только о себе.

-- А что о себе? Я воевал во время первой мировой войны, почти с самого её начала и до окончания. Начал я войну в звании поручика, окончил же капитаном. Принимал участие и в гражданской войне, на стороне Белой армии. Но там я не особо продвинулся в чинах, так капитаном и остался.

-- Хорошо. А почему ты сказал, что твой род, бывший, на тебе закончился? Ты погиб в гражданскую?

-- Да. Попал в плен, и был расстрелян красными в июне 1919-го года.

-- Понятно. А ты был женат, дети у тебя имелись?

-- Ты же говорил, что о других не интересно, не важно.

-- Но это не совсем и о других, это напрямую тебя касается. К тому же, это важно.

-- Ладно. Да я был женат, жену звали Аня, Анна Михайловна. Но вот детей у нас не было. Не успели мы с Анной их завести. Я женился на ней в 1913-м году, а на следующий год угодил на фронт. Поэтому-то я и сказал, что на мне род Комаровых окончился. Правда, по мужской линии, потому что у меня была сестра Лиза. Но, выйдя замуж, она естественно сменила фамилию, и это уже не совсем род Комаровых.

-- М-да, короткая у тебя тогда жизнь была. Сколько тебе было, когда ты погиб?

-- Почти тридцать, но до точной этой даты я, всё же, не дожил.

-- Так, так. Впрочем, тогда многие погибали в раннем возрасте, горячее время было.

-- Да, ты прав. Но я так понял, что прожил я тогда свою жизнь хорошо, я ни о чём не сожалел, свой путь я сознательно выбрал. Я убивал людей, но убийцей или бандитом не был. Я честно воевал. Так что совесть у меня чиста, и мне нечего стыдиться той жизни. А это так важно для меня, у меня как будто бы камень с души свалился.

-- Почему?

-- Ну, по той же причине, что я тебе сказал. Я не был в той жизни каким-либо негодяем, а это приятно осознавать. Я ведь подсознательно волновался - кем же был ранее: человеком или уродом? Сейчас мне намного легче стало.

-- Да, это понятно. Одно ты действительно выяснил, но другие вопросы остались.

-- Остались, -- грустно протянул Крамаренко. -- С капитаном царской армии я всё выяснил, но остались вопросы с офицером другой армии. И это мне ещё предстоит выяснить.

-- И когда же ты намерен заняться этим?

-- Когда точно, я ещё не знаю и сам. Но точно, что ещё в этом году. Подзаработаю денег, и тогда следующий сеанс. С доктором у меня такая договорённость есть. И ты знаешь, у меня есть какое-то интуитивное чувство, что история с майором будет куда интереснее, и более длинной.

-- А ты всё выяснил, я имею в виду всё детально, о своей жизни, когда был капитаном? Все детали, ничего не упустил?

-- Не знаю, конечно, но вполне достаточно. Да и детали сейчас уже не так важны, зная, что тот довольно рано погиб, и что нет продолжения рода. Вот если бы у меня остались дети - тогда другое дело. А так, что ещё узнавать?

-- А офицером Советской армии, ты считаешь, прожил дольше? Если, конечно, это ты, поскольку, как говоришь, не очень похож на того майора.

-- Ты знаешь, чувствую, что значительно дольше. И ещё, я чувствую, почему-то это чувство появилось у меня уже после сеанса у Николаева, что в жизни этого майора или подполковника произошли очень важные события. И не только для него, но и для меня самого.

-- Вот те на! Это уже что-то новенькое. Что может важно для тебя в прошлой жизни?

-- Понятия не имею. Но, чувствую, что таковое имеется. А значит, теперь мне это и предстоит выяснить. И мне не терпится это сделать. Но, не хочу спешить, нужно всё обстоятельно взвесить, и немного отойти от сегодняшних полученных сведений. Слишком большая нагрузка на мой мозг.

-- Да, так можно и свихнуться. И ты, по-моему уже недалёк от этого, если начинаешь связывать воедино прошлое и будущее. Не своё прошлое, а чужое. Потому что в прошлой жизни, если это был и ты, то, всё равно, это совершенно другой человек. Это и по капитану видно - ты же не Комаров, а Крамаренко. И какая связь у тебя с Комаровым?

-- Да, с Комаровым нет никакой связи, а вот с советским майором, я чувствую, есть. И не задавай мне кучу вопросов о том, что это за связь. Я этого не знаю, но она точно существует. После своего падения на мотоцикле, у меня не только появились, кроме снов, видения, я стал ещё более тонко воспринимать окружающий меня мир, я более тонко стал воспринимать происходящее, стал как бы прозорливее. У меня обострилась интуиция. Так, всё-всё! -- махнул он рукой, видя, что Митченко порывается перебить его. -- Заканчиваем этот разговор, на сегодня разговоров с меня предостаточно. Поговорим о моей следующей встрече с психотерапевтом, и всем, что с ней связано, позже, в другие дни.

-- Понятно. Ты стал уподобаться некоторым женщинам.

-- Это ещё почему?

-- Потому что многие женщины во всю стараются, чтобы последнее слово всегда оставалось за ними - и когда они правы, и когда они не правы.

-- Тоже мне, нашёлся знаток женщин.

-- Ну, знаток, не знаток, а немного их уже изучил. Меня же окружают не одни мужики. Да и мне уже не 15 лет.

-- Во! Нашёлся новый Казанова. Я не уподобаюсь твоим женщинам. Я просто не хочу вести напрасный спор. У меня нет конкретных аргументов в мою пользу, а только чутьё. Но, дело в том, что и у тебя контраргументов практически нет. А потому зачем вести бесполезный спор, только нагнетать обстановку. Поживём - увидим.

-- Ладно, не будем спорить. Но хотя бы скажи, когда ты собираешься во второй раз к Николаеву ехать.

-- Непременно скажу, как я могу тебе не сказать.

-- Вот только давай без ехидства.

-- Да нет, какое ехидство? Я на полном серьёзе.

-- Хорошо, тогда будем прощаться, и разъезжаться в разные стороны. Нам ведь не по пути. Разве что до метро.

-- До метро, так до метро.

Насыщенный, очень результативный и многообещающий для Крамаренко в будущем короткий октябрьский день подходил к концу. Но, в том, что в дальнейшем последствия этого дня приведут к ещё большим последствиям, Сергей почему-то не сомневался. Стоял только вопрос о том, какими могут быть эти последствия - хорошие или не очень.

ГЛАВА 10

Не так всё просто, как кажется

Заканчивался ноябрь месяц. В четверг, 26-го к Сергею Крамаренко неожиданно пожаловал в общежитие его брат Виктор. Прямые родственники не реже раза в месяц встречались в столице, узнавая, как идут дела у другого, или интересуясь домашними новостями, если кто-то из них перед этим ездил в Жуковский. К сожалению, договариваться о встрече по телефону было весьма сложно, поскольку в общежитиях, где проживали братья, телефон был лишь у коменданта общежития да на "вахте" - у вахтёра. Доступа к телефону коменданта ни у кого из студентов не было, а звонить на "вахту" довольно неудобно да и дороговато. Нет, городской таксофон по-прежнему был не такой уж и дорогой, хотя относительно и дороже нежели во времена СССР. Но дело в том, что в своих общежитиях братья жили высоковато от проходной, где стоял телефон вахтёра - один на третьем, а другой на четвёртом этаже. А возле вахтёра не так уж часто были студенты, которых можно было послать за вызываемым по телефону абонентом, а время-то шло и денежки, не копейки уже, а рубли таксофон методично отсчитывал. Правда, не напрямую сами рубли, но снимал их со счёта таксофонной карты или "глотал" жетоны - коричневые пластмассовые кружочки диаметром 20 мм.

В России в это время уже всё большей популярностью начали пользоваться сотовые, или как их чаще называли мобильные телефоны. В странах дальнего зарубежья это был уже доволно привычный и необходимый аксессуар - ещё в 1995-м году в мире насчитывалось уже 90,7 миллионов владельцев сотовых телефонов. А вот в Российской Федерации первый оператор сотовой связи, работающий по технологии GSM, появился только в 1994-м году. Правда, более разбитной, а возможно, и более прогрессивный Вячеслав Митченко себе подобный телефон приобрёл в конце прошлого года, и довольно престижный (того же года выпуска) - марки Siemens S10 с цветным, отображающим четыре цвета (красный, синий, зелёный и белый) дисплеем. И размером он был небольшим, вполне карманный - 147 мм (с небольшим "сучком" антенны), да и весом всего 185 грамм, менее веса пачки сливочного масла. А ведь первые сотовые телефоны весили более 1-го килограмма. Приобретя эту новинку, Вячеслав тогда, ещё в прошлом году настойчиво советовал купить мобильный телефон и другу:

-- Мы же сможем с тобой без проблем перезваниваться, не нужно будет, чтобы сказать пару слов, ездить друг к другу. Но самое главное, ты сможешь в любую минуту связаться со своими родителями. Да и с Витькой, если и он приобретёт себе мобильник.

-- Дорогое это удовольствие для нас. Тебе проще - ты на мобильник заработал на ремонте машин и мотоциклов. И молодец, конечно! Куплю себе мобильник в следующем году.

Продолжились подобные разговоры уже и в этом году, ведь именно в это время Крамаренко обещал купить себе мобильный телефон. В одной из их бесед о сеансах психотерапии Вячеслав пожаловался, что сложно поддерживать с другом связь и обмениваться новостями, особенно сейчас со стороны Крамаренко. Он напомнил Сергею о его обещании приобрести уже в этом году сотовый телефон, после чего добавил:

-- Я понимаю, что тебе сейчас деньги на другие цели нужны. Но и это тоже важная вещь для общения. Неужели ты не сможешь выкроить часть денег из тех, что зарабатываешь? Тем более что, как я понял, подработка у тебя успешная.

-- Славик, я не знаю, сколько мне понадобиться сеансов у Николаева, а потому нужно иметь запас. А без этих денег на это чудо техники у нас с Виктором не одна стипендия уйдёт. Так что нам придётся просить помощи у родителей, а лично я этого делать не хочу. Достаточно и того, что они меня и так нормально обеспечивают. Всё, пока что эта тема закрыта. Сейчас у меня есть пока что первоочередная задача. Да, сейчас и я подрабатываю, но деньги, как ты знаешь, мне нужны совсем для других целей.

-- О! -- перебил его тираду Вячеслав. -- Хорошо, что ты заикнулся о подработке. Я и ранее хотел тебя спросить, но как-то за другими разговорами забывал об этом. А каким образом ты подрабатываешь, где, чем занимаешься? У меня подработка понятна, но какая может быть подработка у студента юридического факультета? Ты же вряд ли можешь пока что оказывать услуги в сфере юриспруденции.

-- Естественно, не могу. Приходится не головой, а руками, как и ты, работать.

-- Интересно. И чем же ты занимаешься, руками? Я занимаюсь ремонтом техники, как ты знаешь. А ты?

-- Тоже ремонтом.

-- Х-м, тоже ремонтом техники? Утюги, что ли, чинишь, или пылесосы?

-- Квартиры.

-- Ремонтом квартир занимаешься? Вот это да! Но ты же вроде не специалист в этой отрасли?

-- Специалистами не рождаются. Ты тоже не с пяти лет начал мотоциклы ремонтировать. Научился. Ты сам говорил, что руки у меня нормально растут.

-- Но ты же никогда квартиры не ремонтировал.

-- Квартиры нет, а вот общежития летом довелось ремонтировать.

-- А, понятно. Да, такое занятие студентам, в общем-то привычное. Сам ремонтируешь или на пару с кем-то?

-- Не сам. У нас подобралась бригада. Ребята не местные, а прожить на стипуху, ты сам понимаешь, в Москве практически невозможно.

-- Да, это так. Но ты же не постоянно работаешь?

-- Не постоянно. Но у нас почти все ребята в таком же положении - то один в определённое время не может, то другой. Так и подменяем друг друга. Работают те, кто в это время свободен, и кому сейчас деньги позарез нужны. Но костяк бригады, в общем-то постоянный.

-- Понятно. А что, толково! И заказы есть?

-- Это чтобы в Москве не было заказов на ремонт квартир? Есть постоянно. И летом были, и сейчас осенью, да и зимой, я уверен, будут. То одно, то другое - стены, потолки, полы и прочее. Иногда и сантехникой занимаемся, правда, редко.

-- И окна, двери пластиковые устанавливаете?

-- Чего нет, того нет. Это новая специализация, ещё не очень раскрученная, но фирмы по этому направлению имеются. И они нас к таким работам не подпускают. Да и нам это не осилить - производство пластмассовых окон и дверей требует мало-мальских производственных площадей и оборудования. Кроме того, поставка деталей из-за рубежа и так далее и тому подобное.

-- Ну да, ты прав. Но зарабатываете-то хоть хорошо?

-- Нормально. Ремонтные работы всегда в цене. А то тебе этого не знать.

-- М-да. Ладно, успехов тебе на этой ниве.

И год назад, и совсем недавно разговор о мобильных телефонах из-за категоричного отказа Крамаренко плавно сошёл на нет. Но вот сейчас неожиданно разговор на эту тему продолжил с Сергеем его брат.

-- Слушай, Серёжа, может быть нам приобрести сотовые телефоны. Так надоело ездить к тебе.

-- Вот молодец! Уже надоело к брату ездить.

-- Да нет. Ты же понимаешь, о чём я говорю. Не очень-то удобно по каждому пустяку ездить друг к другу. А по телефону позвонил - и порядок, обо всём договорился.

-- Не могу я у родителей деньги просить, они ведь нас двоих обеспечивают. Вот давай откажемся от их дотации и будем жить только на свою стипендию. Тогда можно и попросить их, чтобы купили нам сотовые телефоны.

-- Ага, -- угрюмо протянул брат, -- проживёшь в Москве на одну стипендию. Разогнался! Разве проживёшь сейчас на какие-то 200.000..., тьфу, теперь уже на 200-300 рублей? Так что всё равно деньги придётся просить у родителей.

Как раз в этом году, с 1-го января началась деноминация денег - техническое зачёркивание трёх нулей на купюрах нового образца. В ходе реформы нарицательная стоимость российских денежных знаков изменялась в масштабе 1000 к 1-му - тысяча рублей, обозначенная на "старой" купюре, становилась теперь одним рублём. В течении всего этого года параллельно обращались старые и новые деньги, а цены указывались как в старом, так и в новом масштабе. Поэтому многие сейчас, как и Виктор, путались, обозначая что-либо то в старых, то в новых ценах.

-- Витя, не самое лучшее время нам сейчас просить деньги у родителей. В стране завал, не ясно ещё как мы из всего этого выкарабкаемся - то новые деньги, то дефолт. Давай подумаем об этом уже в новом году, -- не ко времени улыбнулся Сергей, подумав о том, что примерно это же самое он говорил и Вячеславу год назад и совсем недавно. Получается ну просто, как в том мультике про мартышку (на стихи Бориса Заходера "Мартышкин дом"), которая приглашала гостей. А на другой день повторяла: "Завтра приходите, а теперь - сегодня, так что погодите!". Тогда он говорил: "Куплю в следующем году" и сейчас повторяет то же самое.

Но Сергей был по-своему прав. В России сейчас и в самом деле было нелёгкое положение - не так уж давно, 17 августа глава правительства Сергей Кириенко объявил о введении "комплекса мер, направленных на нормализацию финансовой и бюджетной политики" которые фактически означали дефолт и девальвацию рубля. Позже, по расчётам, сделанным Московским банковским союзом, общие потери российской экономики от августовского кризиса составили 96 миллиардов долларов.

-- Но родители же в прошлом году, да и в этом - до лета, ещё и за твою учёбу платили. А сейчас у них экономия. Вот пусть и помогут, им же самим от этого удобнее будет, -- продолжал оппонировать брату Виктор.

-- Витя, не морочь голову. Я и сам понимаю, что сотовый телефон это удобно и подумаю над этим вопросом. Но немного позже, уже в новом году. Прямо, только я перешёл на бюджетное место, только стал получать стипендию, как тут же делайте мне подарки. Очень красиво это будет?

-- Я понимаю, -- уныло протянул младший брат. -- Да, нужное это всё-таки дело, но ладно, перенесём это на следующий год. О, я придумал! Ты подсказал мысль о подарках, -- вдруг обрадовался он. -- Давай закажем родителям мобильные телефоны в качестве подарков нам ко дню рождения - очень нужный и полезный будет подарок. Тебе в марте они его подарят, ну, а я уже как-то потерплю до августа.

-- Хорошо, подумаем над этим вопросом, рациональное зерно в твоём предложении имеется. Ладно, ты лучше скажи, чего это ты ко мне пожаловал? Сам говорил, что надоело ездить. Не приехал же ты вести разговор о мобильных телефонах.

-- А, ну да. Я завтра вечером поеду домой, навещу родителей.

-- Деньги закончились? -- ухмыльнулся старший брат.

-- Нет, -- опустил голову Виктор. -- Хотя и они не помешали бы. Просто хочу их проведать. Ты со мной поедешь?

-- Нет, не поеду.

-- Почему? Ты что, так уж сильно занят? По-моему, как раз нормально - проведаем родителей сейчас, а потом через месяц, уже на Новый год.

-- Просто у меня другие планы.

-- И какие же у тебя планы?

-- На выходные я буду занят.

-- Чем же это таким важным, разрешите вас спросить?

-- Я по выходным подрабатываю.

-- О! Только что ехидничал надо мной по поводу денег, а сам их тоже транжиришь?

-- Я их как раз не транжирю, а наоборот - накапливаю.

-- И зачем же? На мобильник? То-то ты меня отговариваешь покупать его. А сам втихаря себе купишь.

-- Хорошее же у тебя мнение о брате. Мне деньги нужны вовсе не на мобильник.

-- А зачем же?

-- Нужно.

-- Тоже мне ответ. Я понимаю, что зачем-то нужно, но для чего конкретно? А, наверное, девушку себе завёл?

-- Девушка - не котенок и не щенок, которых можно завести. Нет у меня пока что никакой девушки.

-- Так для чего же тебе тогда деньги?

-- Ох, и зануда ты! Ладно, сейчас я вкратце расскажу. Только родителям ничего не говори.

-- Хм, интересные секреты. Хорошо, обещаю не говорить. Рассказывай.

И Сергей вкратце поведал брату о своих снах, в которых он видел себя офицером, советским офицером. Но он и словом не обмолвился о капитане Анатолии Комарове, как и о том, что он уже провёл один из сеансов психотерапии по поводу своей прошлой жизни. Он рассказал брату, и тоже в двух словах о том, что как он предполагает вместе с Митченко, это он сам - советский офицер - в своей прошлой жизни, и что он хочет восстановить события тогда происходящие.

-- Хм, странные тебе сны сняться, -- отреагировал на его сообщение Виктор. -- Ну, ладно, с большой натяжкой можно предположить, что это именно ты. Хотя лично я не очень-то верю в эту галиматью.

-- Почему галиматью? Почитай статьи о реинкарнации. Очень много уже исследований проведено по этому вопросу.

-- А, по-моему всё это некий пиар.

-- Зачем, скажи мне, известным на весь мир учёным-психотерапевтам пиарить себя галиматьёй, как ты выражаешься? Будь на их месте начинающие врачи или молодые учёные, тогда ещё понятное дело - они бы хотели, чтобы их имя звучало, и чтобы о них знали. А какой смысл это делать известному учёному? Он, публикуя непроверенные или сомнительные факты, наоборот, может потерять из-за этого свою репутацию.

-- Ну, ладно, пусть и так. Но тебе-то это зачем? Что оно тебе даст, если ты узнаешь, что когда-то ты служил офицером, к примеру, на Сахалине? Какой в этом смысл?

-- Просто мне интересно это знать.

-- Ерунда какая. Что в этом интересного? Возьми и почитай книгу о тех временах, или посмотри соответствующий художественный фильм, или хронику. Последнее даже лучше, потому что там все происходящие события реальные.

-- У меня они тоже будут реальными, но это будут не события в целом по стране, а именно события, в которых я лично участвовал.

-- Ну и что?! Что это тебе даст? -- повторил Виктор свой вопрос.

-- Не знаю, что даст. Но я хочу об этом знать. А там уже видно будет. Есть у меня предчувствие, что эти знания мне что-то да дадут.

-- Господи! То сны, то предчувствия. Ты после лета совсем, как бы это сказать...?

-- А ты говори, как оно есть? Что я после падения с мотоцикла совсем чокнулся. Так ведь ты хотел сказать?

-- Ну, не совсем так, но ты действительно здорово с того времени изменился, стал как бы другим человеком.

-- Вполне возможно. Вот я и хочу выяснить, что на меня так повлияло. Может быть, тогда я смогу вернуться к прежнему Сергею. А возможно, изменить своё будущее. Сеанс психотерапии позволит мне в этом разобраться, и что-то предпринять.

-- А, -- махнул рукой Крамаренко младший. -- Повторяю, ненужное это дело. Но, поступай, как знаешь. Я ведь тебя всё равно не смогу отговорить от твоей затеи.

-- Нет, не сможешь.

-- Ладно, тогда вроде бы всё. Ты был прав - родителей не стоит посвящать во все эти бредни. Только волноваться будут. Ну, что ж, удачи тебе в твоём сомнительном деле. Я поехал к себе.

На этом беседа была завершена, и Виктор уехал, но у Сергея до конца дня оставался горький осадок от разговора с братом, от его неверия. Странно, но именно родной брат, в отличие от того же Вячеслава Митченко, не хотел поддерживать Крамаренко старшего в важном для него вопросе. А то, что этот вопрос для него именно важен, Сергей был почему-то уверен, и с каждым днём эта уверенность в нём только больше крепла. Он планировал провести повторный сеанс психотерапии ещё до Нового года, где-то в средине декабря.

* * *

Повторный сеанс психотерапии-гипноза состоялся у Крамаренко в среду 16-го декабря у того же доктора Николаева. Назначен он был на раннее время - 15:00, предполагая, что на сей раз времени понадобиться значительно больше. Так оно и произошло. Сам сеанс и беседа после него врача и пациента затянулись надолго, ибо рассказывать врачу (после рассказа под гипнозом самого пациента) пришлось о многом. Ещё заранее Сергей попросил Павла Игоревича о том, чтобы он выяснил все вопросы как можно детальнее. Хотя он и предполагал, что это может привести к увеличению гонорара психотерапевта, но хотел всё знать о своей прошлой жизни более досконально. К тому времени Николаев уже приобрёл себе диктофон, а потому все ключевые моменты были записаны. Если сеанс и длился относительно долго, то ещё дольше длилась после этого беседа, включая прослушивание записи с диктофона.

В итоге Крамаренко узнал, а Николаев после сеанса это подтвердил своему пациенту, что тот действительно был в прошлой жизни, теперь уже и в самом деле в прошлой, а не позапрошлой, не кем иным как офицером Советской армии. И звали его Степан Николаевич Ивченко. Крамаренко не помнил первой беседы с лечащим врачом в больнице, а потому не знал, что это имя он уже упоминал. Но сейчас он почувствовал, что это имя ему знакомо, что действительно он на него когда-то откликался.

Да, много было после сеанса и уточняющих вопросов, ответы на которые не дала запись. Но это было и понятно - вряд ли можно жизнь человека вместить в короткий его рассказ о себе, тем более что это был не рассказ, а диалог, и много времени уходило на задавание вопросов, их повторение, уточнение и тому подобное. Но Крамаренко желательно было знать как можно больше, а потому некоторые аспекты своей прошлой жизни довелось обговаривать с Николаевым в предположительном варианте, исходя из имеющихся фактов. Опытный психотерапевт сказал, что для полного разбора прошлой жизни Крамаренко, или Степана Ивченко, и десяти сеансов не хватит. И он не набивал себе цену, не старался за счёт пациента нажиться, это действительно было так. И Сергей это сам прекрасно понял по диктофонной записи - сеанс длился почти 2,5 часа, но масса деталей его прошлой жизни осталась невыясненной. Сейчас это был просто некий жизненный пунктир, так сказать скелет, на который следовало в дальнейшем наращивать мягкие ткани. Но сеансы стоили недёшево, а потому Сергей понимал, что несколько сеансов подряд он оплатить вряд ли сможет. Но и растягивать их во времени он тоже не хотел. Всё это понимал и сам Николаев, а потому предложил провести ещё 2-3 сеанса, но уже со значительно урезанным гонораром за них, поскольку это звенья одной цепи. И Крамаренко согласился. Он решил провести эти сеансы в самое ближайшее время - один за одним, но с перерывами в день-два для отдыха. Первый из них назначили на пятницу, а потом на понедельник и среду следующей недели. Денег на все три сеанса у Сергея, даже по уменьшенной цене, всё равно не хватало, а потому он обратился за помощью к другу. На сей раз Вячеслав не стал дожидаться Крамаренко после сеанса, понимая, что тот затянется. Они договорились встретиться на следующий день.

-- Так, докладывай. Наши предположения подтвердились?

-- Да. Тот офицер майор - это я сам в прошлой своей жизни.

-- И как тебя звали?

-- Степан Николаевич Ивченко.

-- А где ты жил тогда, тоже в Жуковском, или в своём Харькове?

-- Ни там и ни там. Я жил в городе Тихорецк, Краснодарского края.

-- Так, интересно. Ты, наверное, рассказывай сам дальше без моих наводящих вопросов. Так будет лучше.

-- Ты знаешь, я тебе всё детально расскажу, но позже - не раньше, нежели через неделю.

-- Почему это? -- удивился Митченко.

-- Потому что за один сеанс невозможно всё выяснить, я и сам ещё многого не знаю. Я договорился с Николаевым ещё о трёх сеансах, первый из них завтра.

-- Оп-па! Но это же влетит тебе в копеечку!

-- Николаев значительно снизил цену за эти сеансы. Но денег у меня всё равно не хватит. А потому я хочу попросить тебя одолжить мне деньги. Если только они у тебя сейчас имеются. Но учти, отдать тебе я их смогу только после Нового года, и то, наверное, не сразу.

-- Да без проблем. Деньги у меня пока что есть. Хотя сейчас уже не сезон, и по вопросам ремонта техники обращаются меньше. На завтра у тебя денег хватит?

-- Да, на завтра хватит, да и на понедельник, на второй сеанс, пожалуй, тоже - с добавкой субсидии отца. Всё равно скоро домой ехать.

-- Ну и прекрасно. Тогда вообще нет вопросов. Деньги я тебе завезу в выходные, или ты за ними заедешь.

-- Я к тебе заеду. Мне они нужны, а потому это и мои хлопоты.

-- Хорошо. Тогда до субботы или до воскресенья. Когда ты приедешь?

-- Давай в воскресенье часов в двенадцать. Я отдохну в субботу после сеанса, а ты нормально выспишься в воскресенье.

-- Договорились. Вспоминай завтра побольше, чтобы меньше сеансов было. Я сейчас понял, что не так-то просто обо всей своей жизни рассказать в короткие часы сеансов.

-- Да, очень много времени уходит на вопросы.

-- А ты не можешь просто рассказывать, а не отвечать на вопросы?

-- Как, откуда я знаю, что я должен рассказывать? Я же себя во время гипноза не контролирую. Так я начну рассказывать, начиная с того времени, что я себя помню. А это лет с пяти, наверное. Так уж ли мне нужно вспоминать своё детство?

-- Да, ты прав. Но можно и по-другому. Ты вот что, предупреди Николаева, чтобы он тебе задавал более глобальные вопросы. Например, чтобы ты сам рассказал о каком-либо периоде своей жизни, но не о детстве, а уже тогда, когда ты стал офицером. Ты в той жизни воевал?

-- Да, воевал в Отечественную войну.

-- Вот! Пусть он тебе и задаёт вопросы типа: "Расскажите о своём участии в Великой отечественной войне", "Расскажите о своём послевоенном периоде жизни", например, до 1960-го года, и так далее.

-- Да, так, пожалуй, неплохо. Но и эти рассказы могут быть очень длинными. Ты представляешь себе, что означает рассказать о периоде войны?

-- Представляю, -- вздохнул Митченко. -- Но что поделаешь, всё равно так лучше. Ты ещё скажи Николаеву, чтобы он тебя прерывал, когда ты начнёшь воду лить, говоря: "Это не существенно, это пропустим, давайте дальше".

-- Так можно и существенное пропустить.

-- Можно, но придётся рискнуть. Ты что, миллионер? Тебе для подробного рассказа о своей прошлой жизни и 20 сеансов не хватит. И где ты деньги будешь брать? Я тоже не миллионер. Как мы с тобой не подумали, что одного сеанса будет явно недостаточно? Ведь в тех статьях, что я читал об американских врачах-психотерапевтах, специалистах в этом вопросе подразумевалось, что сеанс с одним пациентом был далеко не единичным.

-- Ну, на рассказ о капитане царской армии, о Комарове мне хватило и одного сеанса.

-- А что ты детально о нём знаешь, о твоём Комарове? Ты знаешь, в каком полку он служил, на каком участке фронта воевал, кто был его командиром, кем он сам командовал, какие у него были друзья, враги?

-- Точно. Ничего этого я не знаю. Ладно, предложу Николаеву твою методику. Тем более что ничего другого мне и не остаётся. Если только он согласиться с ней, у него может быть совсем другая технология. Или же он сам что-то сможет придумать и предложить.

-- Хорошо, действуй!

Практически на этом напутствии друзья и расстались. Митченко отправился к себе в общежитие или куда-либо в другое место, например, в кино, театр, на свидание с девушкой - друзья не обсудили вопрос о том, кто и чем собирается заняться в оставшееся время суток, а его оставалось ещё достаточно много, встретились они в пять часов по полудню. Сам же Крамаренко поехал именно в общежитие, раздумывая при этом о том, что ему завтра вновь предстоит провести непростой день - с утра занятия с разными хлопотами лично у него, как у старосты. А после обеда появится ещё и солидная психологическая нагрузка на сеансе психотерапии к той умственной нагрузке, которую он получит на лекциях и практических занятиях в институте.

* * *

Ровно через неделю после третьего сеанса у доктора-психотерапевта Николаева, 23 декабря закончился для Крамаренко уже пятый по счёту сеанс так называемой регрессивной терапии. И узнал Сергей о своей прошлой жизни уже достаточно много, чтобы постепенно сложить целостный образ о своих деяниях, деяниях Степана Ивченко в то время. Да, сейчас в общей мозаике этого достаточно ёмкого полотна не хватало всего лишь отдельных небольших фрагментов. И Сергей сам это подтвердил в очередной беседе, а она состоялась в субботу, с Митченко. То же самое сказал ему и Вячеслав, когда Крамаренко подробно - а времени для этого в выходной день было предостаточно - рассказал другу о том, что удалось выяснить на сеансах у Николаева.

-- Да, интересная у тебя жизнь была. Я даже не ожидал, честно признаюсь, что ты так много сможешь узнать. Как не ожидал я и того, что ты дослужишься до генерала. Это надо же - генерал! Ну, что, теперь ты успокоился?

-- Нет, пожалуй.

-- Это ещё почему?!

-- Разве я всё это узнавал для того, чтобы узнать, что я был генералом. Подумаешь, ну генерал, так генерал. Мало ли их есть в жизни. Для меня гораздо более важно совсем другое.

-- И что?

-- То, что в той жизни у меня была красивая девушка, а потом жена. И то, что мы безумно любили друг друга.

-- А как ты знаешь, Серёга, что она была красивая? Ты же её не видел.

-- Мне об этом сказал Николаев, так я её во время сеанса описывал. К тому же, как он сказал, с каким-то просто восторгом, с упоением - это его слова.

-- Ну, значит, у тебя и в этой жизни будет красивая девушка, жена.

-- Возможно. Но мне бы очень хотелось увидеть именно ту девушку. Жаль, что это невозможно, жаль, что эти сеансы гипноза не визуализированы.

-- А ты знаешь, наверное, психотерапевт, отлично владеющий гипнозом, сможет ввести пациента в состояние сна именно с целью, чтобы ему приснился конкретный знакомый человек.

-- Хм, не исключено, -- с какой-то радостной надеждой протянул Крамаренко. -- Нужно будет узнать об этом у Павла Игоревича.

-- Ты что, ещё на один сеанс собрался?

-- И это тоже, Славик, не исключено.

-- А не достаточно ли тебе этого? К тому же ты кучу денег потратил.

-- Деньги ничто по сравнению с мечтой, с желанием познать что-то. А в моей истории, в моей прошлой жизни, всё же, есть какая-то недосказанность.

-- Какая?

-- Не знаю, Славик. Но что-то меня гнетёт, что-то не даёт мне успокоиться. Не всё я знаю даже после всех этих сеансов. Есть, скорее всего, ещё что-то очень важное для меня. Только я вот так сразу не могу понять, в чём кроется эта недосказанность, где есть некий пробел в моих воспоминаниях. Пробелы конечно есть, ведь я прожил в теле Степана Ивченко немало времени. Но и мне нужно время, чтобы понять на каком этапе я допустил этот пробел. И я точно отыщу его. И вот тогда я уже пойду на сеанс, но с конкретным вопросом, на который сам же и дам ответ.

-- Ну, ты и даёшь!

-- Ничего, Славик, прорвёмся! Но я обязательно должен знать ответы на все вопросы.

ГЛАВА 11

Где ты? Откликнись!

К тому времени, когда начались занятия, Каролина Соколова уже практически полностью отошла от своей психологической травмы, и активно включилась в учёбу. Но при этом она всё время помнила о своём "двадцать пятом кадре", как назвала её видение Инга. И недели через две после начала занятий она так же активно, как в учёбу, включилась и в поиски нужного ей врача-психотерапевта. Конечно, первым делом она начала поиски такового в самой Риге, искать в других городах Латвии, как она с подругой посчитала, было бесполезно. Если такового не найдётся в столице, то в иных населённых пунктах небольшого прибалтийского государства его точно нет. Конечно, очень хорошо было бы, если бы занимающийся вопросами реинкарнации врач проживал именно в Риге. Отпадали бы сразу несколько проблем - заказ заграничного паспорта, поездка в Санкт-Петербург (или другой город Российской Федерации), разговор с родителями об этой поездке и просьба о выделении денег на вымышленную экскурсию. Да ещё денег с большим запасом на оплату сеанса психотерапии. Но, увы, как они и предполагали, такого врача в Риге не было. И вот теперь начинались самые большие трудности - поиски нужного врача в городе на Неве. Решено было начать именно с этого города, а там уже видно будет.

Девушки без излишней раскачки включились в эту работу. При этом Инга уже всё рассказала о проблемах подруги Андрису и попросила того найти по Интернету, если таковой у него в фирме имеется, врача-психотерапевта, работающего в старой столице России. Боровиков немного удивился такой неожиданной для него романтичности Каролины, но пообещал заняться этим вопросом - Интернет в фирме был. Что же касается Каролины, то она и в самом деле была слишком романтична и мечтательна. Порой казалось, что ей в своих фантазиях-мечтаниях гораздо уютнее, нежели в реальной жизни. К тому же она была очень самолюбивой, правда, её самолюбие было несколько пассивным. По гороскопу Каролины скрытны и производят впечатление апатичных и вялых особ. Но Соколова как раз таковой не была - она раскрывалась не только в кругу очень близких людей, но и с теми же Ингой и Андрисом. С ними она практически всегда была веселой и заводной. Единственным недостатком Соколовой, частично мешающим ей в учёбе и личной жизни, можно было назвать её некую инфантильность. Нет, она не отставала в психическом развитии по отношению к своим сверстникам, она никак не могла проявить свою самостоятельность, вовремя стать личностью, она не по своим годам была зависима от старших, в первую очередь, конечно, от своих родителей. В этом плане она разительно отличалась от своей подруги. Но эта небольшая инфантильность очень располагала к Соколовой детей, чужих пока что, естественно. И она отвечала тем той же монетой - с детьми у Каролины были дружеские, проникновенные отношения. Инга, отмечая это свойство характера подруги, говорила, что после университета той нужно, наверное, идти работать в школу, работать с детьми. Но сама Каролина этого не желала, её мечтой была работа гидом-переводчиком.

В конце сентября Андрис сообщил Каролине следующую новость:

-- Лина, я отыскал по Интернету адреса клиник в Санкт-Петербурге, в которых работают врачи-психотерапевты. Есть у меня выписанные данные и на самих врачей. Таковых немало...

-- Ой, отлично! -- обрадовалась Соколова.

-- Подожди, я ещё не договорил. Да, таких немало, но я не нашёл конкретно врачей, занимающихся тем вопросом, который интересует тебя.

-- Как это?

-- А вот так. Понимаешь, не всегда указан род деятельности врача. А психотерапевты, как я понял, занимаются многими, узкими вопросами или более широкими, я этого не знаю, но по конкретному направлению. И вообще-то это направления в лечении людей, а тебя-то лечить не нужно, у тебя совершенно другая цель.

-- И что, нужных мне психотерапевтов в Санкт-Петербурге нет? -- опечалено спросила Каролина.

-- Я на все 100 % уверен, что таковые там есть. Но их нужно разыскать среди этой массы врачей-психотерапевтов. Просто они не указывают, что занимаются подобными вопросами. Вероятно, из-за боязни, что многих пациентов это может оттолкнуть, те могут посчитать, что это несерьёзный доктор, раз занимается, по их мнению, подобными пустяками, да ещё и не совсем научными. А ведь большинство людей именно так воспринимают существование не одной, а многих жизней человека. К понятию "душа" в физическом, физиологическом или астральном понятии, - я даже не знаю, как это сформулировать, - многие уже привыкли, но вот продолжить это направление в своём разуме до понятия самой сущности жизни человека и её разнообразия они пока что не в состоянии.

-- Понятно. И что делать?

-- Да всё очень просто. Но это уже чисто твоя работа. У меня выписано около десятка телефонов врачей-психотерапевтов, практикующих в Санкт-Петербурге. Я тебе их сейчас отдам, а ты садись на телефон и обзванивай их. При этом ты спрашивай их не только о том, занимаются ли они вопросами реинкарнации, так официально называется доктрина о переселении душ, но и о том, знают ли они своих коллег, которые подобными вопросами занимаются. А таковые, я ещё повторяю, обязательно есть. Только теперь тебе самой их и нужно отыскать.

-- Прекрасно! -- теперь уже вполне заслуженно обрадовалась Соколова. -- Я всё поняла. Спасибо тебе большое, Андрей! Какой ты молодец! Я сегодня же начну звонить в Санкт-Петербург. Вот только есть одна проблема, -- загрустила она. -- Из дома это будет сложно делать. Не хочу я пока что посвящать в это родителей, -- постепенно инфантильная зависимость Каролины от родителей начинала уменьшаться.

-- Ничего, можно звонить и из таксофонов, они сейчас приспособлены к междугородним разговорам.

-- Да, это так. Ладно, это действительно не проблема. Ещё раз спасибо тебе, Андрис!

-- Не за что. Так, вперёд, действуй! И удачи тебе! Правда, денег на междугородние разговоры у тебя уйдёт немало.

-- Ничего, выкручусь, -- вздохнула Каролина. -- Буду экономить на мороженом и шоколадках, -- уже улыбнулась она.

И уже через неделю Каролина связалась с врачом, который наряду с чисто врачебной практикой занимался и вопросами реинкарнации. Того звали Салтанов Михаил Юрьевич. Каролина довольно долго с ним беседовала. Михаил Юрьевич в деталях выяснял у Соколовой её видения, очевидно стараясь убедиться в том, что это не её выдумки или некий факт мимолётных иллюзий. Какой смысл ему было бы заниматься иллюзиями, а главное, какой смысл в этом случае девушке ехать в далёкий от Риги Санкт-Петербург. Но, в конце концов, Салтанов, вероятно, убедился, что всё довольно серьёзно, и договорился о встрече с Соколовой во вторник 5 января нового 1999-го года. Это была короткая рабочая неделя, на которой был ещё и праздничный день Рождества, а следующая рабочая неделя начиналась в воскресенье в связи с переносом выходного на пятницу 8 января. Поэтому Салтанов хотел успеть провести сеанс (или сеансы, если это потребуется) до конца первой декады. Да и Соколовой нужно было спешить потом на занятия.

Теперь, зная, что она точно поедет в Санкт-Петербург, перед Каролиной стояла задача оформить заграничный паспорт, а затем получить необходимую визу. Но оформление этого паспорта много времени для самого заявителя не занимало, а потому Соколова сразу же переключилась на другой вопрос. В беседе с доктором Салтановым она выяснила, сколько будет стоить проведенный им сеанс, а она очень хотела уложиться в один таковой, ну, максимум в два. Сумма, озвученная доктором, несколько озадачила её. Таких денег у неё не было, а просить столько денег у родителей означало рассказать им всё. Но этого Каролине почему-то делать не хотелось. И она решила заработать деньги сама, занимаясь переводами. О переводах с русского на латышкий и наоборот в самой Латвии не стоило рассчитывать, а вот в отношении русско-английского или латышско-английского стоило подумать. Про изучаемый ею испанский язык речь не шла, поскольку пока в этом языке за два года учёбы её познания были невелики. И такую работу Соколова нашла довольно быстро, и платили за переводы неплохие деньги, а потому Каролина прикинула, что за три месяца, остающиеся до Нового года, она вполне может заработать на сеанс психотерапии, а то и на два. Но теперь вечерами и в выходные дни она усиленно занималась в своей комнате. Родители думали, даже видя листки с переводами, что дочь просто готовится к различным видам учёбы в университете, типа рефератов, - но ведь это её университетская специальность, - а потому не вникали в суть её занятий. Их при этом только немного удивляла такая не совсем свойственная Каролине в эти два года учёбы в университете старательность и усидчивость - на факультете иняза она не особо перетруждалась. Но предположения родителей были только на руку Каролине, никто не отвлекал её от работы, уже именно от работы, и не интересовался, чем она занимается.

Но вот уже приближался и Новый год. К этому времени у Каролины уже давно был готов заграничный паспорт и даже открыта туристическая виза в Россию, хотя она ещё ни одним словом не обмолвилась родителям о том, что собирается в январе слетать (или съездить) на несколько дней в Санкт-Петербург. Но дальше тянуть с этим было уже нельзя. И она завела этот разговор, выбрав, как ей казалось, самый подходящий момент - вечером 24 декабря. Это был вечер перед наступлением католического Рождества, именно оно официально отмечалось в Латвии. Да, было ещё и православное Рождество, отмечаемое только русскими 7 января, но этот день не был праздничным, а все попытки провести через Сейм решение сделать православное Рождество официально празднуемым днём успехов не приносили. Семья Соколовых была русской, но, немало прожив в Латвии, праздновала именно официально признанное в государстве католическое Рождество, тем более что такими уж сильно верующими они никогда и не были. Подготовка к празднованию Рождества начиналась обычно задолго до самого праздника, ещё с последних чисел ноября. Что же касается 24-го декабря, то вечер этого дня считался особым - именно во время него можно было согласно поверьям распрощаться со всеми несчастьями уходящего года. При этом по старинным обычаям хозяева вокруг своего дома волокли бревно, после чего сжигали его, как бы избавляясь подобным образом от всех своих бед и горестей, отгоняя злых духов от своего жилища. Конечно, сейчас этого никто не делал, да ещё в крупном городе, но зато тот был украшен на славу. Не только в домах, но и на улицах появились празднично украшенные елки, светящиеся гирлянды, рождественские венки. На домах, в витринах магазинов, на улицах зажигались огни, а сам город стал напоминать сказку - в эти дни он выглядел как никогда в году очень красиво.

-- Мама, папа, -- обратилась Каролина к родителям, выбрав удобный момент за праздничным столом, -- я хотела бы на зимних каникулах на несколько дней съездить в Санкт-Петербург на экскурсию. Как вы на это смотрите?

-- В Санкт-Петербург, зимой? -- удивился отец. -- А не лучше ли туда ехать летом? - белые ночи можно посмотреть.

-- Ну, подумаешь, белые ночи. Летом я могу купаться, загорать, кататься на велосипеде и прочее. А Санкт-Петербург знаменит, в первую очередь, своей архитектурой, памятниками, музеями. Один Эрмитаж чего стоит. А всё это вполне можно посмотреть и зимой.

-- Ну, ладно, зимой так зимой. Ты с Ингой планируешь ехать?

-- Нет, одна. У Инги с Андреем другие планы.

-- Одна?! -- встревожилась мама. -- Ты забыла о том, что с тобой стряслось летом? И снова одна?

-- Ой, мама, при чём здесь то, что со мной произошло летом. Это может произойти в любом городе и с любым человеком. Но в Петербурге, я думаю, такого не произойдёт. Это культурный город, богатый своими традициями, да и милиция там нормально работает. К тому же я еду не с Ингой, но и не одна. Я еду туда с группой, которая организована специально для отдыха студентов во время зимних каникул. Я заказала себе путёвку и даже оформила уже заграничный паспорт, -- в отношении организованной экскурсии Каролина не солгала, она, предполагая подобную беседу с родителями, действительно собралась ехать в Санкт-Петербург в составе студенческой группы. Вот только путёвку она уже оплатила, боясь, что позже в группе может для неё не оказаться места.

-- О, это другое дело, так бы сразу и сказала. А точно, что ты не сама едешь?

-- Мама, я через пару дней покажу тебе путёвку, если вы на неё мне дадите денег. Мне своей стипендии на неё не хватит.

-- Деньги мы тебе, конечно же, дадим, -- снова включился в разговор отец. -- На сколько дней рассчитана эта экскурсия и когда ты должна выезжать?

-- Ровно на неделю, но это с дорогой. Меньше, конечно, немного, поскольку туда и назад едем ночными поездами. А в самом Петербурге мы будем 5 суток, точнее 5 дней и 4 ночи. Выезд намечен на вечер 3-го числа, это воскресенье, возвращаемся в Ригу 9-го утром, в субботу. В Санкт-Петербурге - 4, 5, 6, 7 и 8 числа. Проживание в гостинице и питание входит в стоимость путёвки.

-- О, это вообще отлично! Тогда никаких вопросов нет. Конечно, поезжай. Как ты на это смотришь, Лариса? -- обратился он к супруге.

-- Езжай, Каролина. Только будь, всё же, там осторожной.

-- Конечно, мамочка.

Таким образом, и этот вопрос был успешно решён. К этому времени у Соколовой уже накопилась значительная сумма денег за переводы, которой ей должно было хватить на пару сеансов у доктора Салтанова. Была в рассказе Каролины только одна неточность - питание было не полное, а двухразовое (завтрак + обед), а в остальном всё было верно. Каролина не привыкла лгать своим родителям, а разного рода недоговорки свойственны любому человеку. Правда, она так и не сообщила о своей истинной цели поездки, но она себя несправедливо оправдывала тем, что это, мол, просто добавка к экскурсии. Так что совесть её была чиста, почти чиста.

* * *

Вернулась Каролина из экскурсии в Санкт-Петербург, как это и было запланировано, в субботу утром. Планируя поездку в город на Неве, она думала, что полетит туда самолётом, экономя время. Но подвернувшаяся под руку экскурсия и ночное время поездки и так были очень удобны для неё. Правда, поезд до Санкт-Петербурга шёл примерно 14 часов, а потому выехав даже вечером в воскресенье, экскурсанты прибыли в этот город только в начале одиннадцатого. Таким образом, учитывая ещё и размещение в гостинице, полдня было потеряно. А уже завтра на 10:00 у Соколовой была назначена встреча с доктором Салтановым. Но она успела всё - и побывать на экскурсиях (правда, в несколько урезанном виде) по бывшему городу Ленина, и провести два не таких уж длинных сеанса по исследованию её прошлой жизни. И заработанных денег у неё на это хватило. А сейчас она уже делилась своими впечатлениями о городе, заложенным Великим Петром I.

-- А что это ты такая грустная? -- спросила дочь после её рассказа мама, подметив, что Каролина как-то вяло говорит о событиях во время проведенной вне стен дома недели. -- Что-то случилось?

-- Нет, мама, всё в порядке. Просто устала с дороги, какой сон в плацкартном вагоне.

Но это было не совсем так. Мама была права, только дочь была не столько грустной, сколько расстроенной, озабоченной и здорово удивлённой. И, конечно же, такие чувства у неё появились не после экскурсий по прекрасному Санкт-Петербургу, а после сеансов доктора Салтанова. Но об этом она, всё же, предпочитала беседовать со своей лучшей подругой. А та, зная о времени приезда Каролины, уже звонила. Но Соколова сегодня не была расположена к встречам, она хотела отдохнуть ото всего этого, забыться и немного поразмыслить, хотя времени для размышлений у неё хватало ещё и во время экскурсий по бывшей столице России, в последние дни своего в ней пребывания. И она договорилась встретиться с Ингой уже завтра.

-- Ну, что, -- с места в карьер понеслась Инга, позабыв о самом Санкт-Петербурге, -- мы были правы в своих предположениях - тот мужчина это твой бывший муж?

-- Да.

-- Здорово! И кто он? Где вы жили?

-- Он был военным. Родом он был с Кубани, родился в небольшом городе под названием Тихорецк. А жили мы в Казахстане, где он служил.

-- Понятно. Так, а в каком он был звании?

-- Я его знала майором. А в каком звании он окончил военную службу, я не знаю.

-- Почему?

-- Потому что я очень рано умерла, погибла. Мы с ним прожили всего два года. Мне было всего 26 лет.

-- Так мало?!

-- Да. Но мы очень любили друг друга, я бы сказала, просто безумно любили.

-- А от чего же ты умерла?

-- Я сорвалась с тропы в горах Кавказа и разбилась.

-- А чего тебя туда понесло?

-- Поехала с мужем на десятилетие его участия в боях там. Но какое это имеет значение?

-- Ладно, ты права. Да-а-а, мало же ты тогда пожила. А как тебя тогда звали?

-- Камелия.

-- Ух, ты! Красивое имя. А как звали его, твоего мужа?

-- Степан.

-- Ну, обычное имя, ничем не примечательное. А он и вправду был красивым?

-- Да, красивым. Но и это не имеет особого значения, если люди любят друг друга.

-- Я не понимаю. Ты как-то странно всё это рассказываешь - как бы с недовольством, с каким-то надрывом, что ли. Ты так тоскуешь по той жизни, или о бывшем своём муже? Лина, но это уже переходит все границы! Ну, влюбиться в человека, который давно умер, ещё куда ни шло, хотя и это не нормально. Но тосковать по нему - это уже вообще чушь.

-- Инга, я не тоскую, правда. Да, есть нечто подобное, но только чуть-чуть. Дело совсем в другом, я просто в растерянности, я не знаю что мне делать.

-- Вот те на! А что случилось?

-- Ничего не случилось. Есть просто одно обстоятельство, которое сейчас ужасно мучает меня.

-- Что за обстоятельство?

-- Я, сорвавшись с тропы, не сразу умерла. Я успела ещё увидеть своего мужа, Стёпу, и даже пару минут пообщаться с ним.

-- И что?

-- Ты знаешь, какими были последние два слова в той для меня жизни, обращённые к мужу?

-- Какими?

-- Найди меня!

В воздухе повисла беззвучная пауза. Даже такая всегда эмоциональная Инга не сразу смогла переварить эту информацию и должным образом отреагировать на неё. Но через время она ошеломлённо переспросила подругу:

-- А ты уверенна в этом?

-- Инга, неужели я могла не запомнить последних слов в своей жизни?

-- М-да-а. Ну и дела! И что это означает?

-- А ты не поняла, что это означает?

-- Понять-то я поняла, но это ещё покруче твоей тоски по своему прежнему мужу в прежней жизни. Тогда понятно, почему ты сейчас такая расстроенная. Ты сказала, что не знаешь, что тебе делать. А что ты можешь сделать или, что бы ты предполагала делать?

-- Не знаю. Я знаю только одно - если Степан сейчас жив, в другом теле, конечно, под другим именем, то, возможно, он уже разыскивает меня. Он был человеком очень настырным, и он очень любил меня.

-- Так уж разыскивает?

-- Да. Нет, неправда, я неточно выразилась, в этом я как раз не уверена. Он ещё может не знать обо мне, как и я не знала о нём год назад, даже меньше, каких-то полгода. Да и то, я же в видении не знала, что это мой муж, хотя мы это и предполагали. Но действительно я узнала о нём, о себе, о нас двоих только несколько дней назад. Да, возможно, он обо мне ещё ничего и не знает. Но, как только он узнает обо мне, он тут же начнёт поиски. Вот в этом я уверена на все сто процентов.

-- И когда он может об этом узнать?

-- Вот в том-то и вопрос! Кто его знает - через год, через два, через десять лет?

-- Но он может и вообще ничего не узнать о тебе.

-- Ты знаешь, мне в это почему-то не вериться. Он узнает, дело лишь во времени.

-- Почему ты так в этом уверена?

-- Не знаю, но я в этом уверена. Мне кажется, что есть только два варианта - мы или ничего не знаем друг о друге, как это было до недавнего времени, или знаем оба. Я напрочь отметаю версию о том, что может знать только один - это было бы высочайшей несправедливостью.

-- Ну, хорошо, пусть так. Допустим, вы знаете друг о друге. И что тогда?

-- Как что? Искать друг друга.

-- Как?! Как ты будешь его искать, ничего о нём не зная? Ты что, свихнулась?!

-- Нет, я при полном рассудке. Но делать всё равно что-то нужно.

-- Что делать? Что ты знаешь об этом человеке? Может быть, он вообще не существует.

-- Да, я ничего не знаю об этом человеке. Но он существует, это точно, только вот где?

-- И почему это точно?

-- Потому что существую я.

-- Тоже мне аргумент! -- фыркнула Инга.

-- Да, аргумент. Этот человек не существовал, пока не появилась я. А сейчас он существует. Или наоборот - я существую с тех пор, как появился на Божий свет он.

-- Ну что за ерунда?!

-- Нет, не ерунда. Потому что есть один нюанс.

-- Какой ещё нюанс?

-- Инга, а ты, оказывается, невнимательная. Я погибла в 52-м году, а повторно появилась на свет только через 26 лет, в 1978-м году. Неужели так много времени требуется для возрождения?

-- Ух, ты! Действительно. И что это означает?

-- Со Степаном Ивченко, это моя фамилия по мужу, у меня была не прошлая жизнь, а позапрошлая. А в прошлой жизни я была Натальей Ферзиной. Я всё это выяснила ещё на первом сеансе у психотерапевта, как и о самом Степане. Второй сеанс нужен был лишь для уточнения того, что мне было непонятно.

-- Ладно, это как раз понятно. И что случилось с той Натальей?

-- Нетрудно догадаться - она умерла, за три года до моего рождения. Она жила в каком-то селе, - я не уточняла, - и зимой, переходя через речку, протекающую в селе, провалилась под лёд. Ей тогда было всего 18 лет. Она была как бы обречена.

-- Почему это?

-- Потому что тогда, наверное, жив был ещё Степан. Но когда Степан умер, она уступила место мне, именно Каролине Соколовой. Значит, примерно в это же время родился и новый Степан, не знаю, как его сейчас зовут и как его фамилия.

-- Господи! Ну и наговорила же ты всего! Совсем меня запутала, -- скривилась, покачивая головой, Инга. -- Хорошо, примем эти твои рассуждения как первую гипотезу. И что ты намерена делать?

-- Искать Степана, или, по крайней мере, помогать ему в поисках меня.

-- Как?! Я тебя об этом уже в сотый раз спрашиваю.

-- Не кричи, я не глухая. Чтобы искать его или помогать ему, я должна знать хотя бы последние дни своей тогдашней жизни до самых мелочей.

-- А ты что, на сеансах не всё выяснила?

-- Невозможно всё досконально узнать за такое короткое время. Тем более что уточняющие вопросы у меня появились только после первого сеанса. До этого вопросы были самые элементарные - в первую очередь о нём, потом обо мне. Ты это и сама, наверное, прекрасно понимаешь. К тому же, я и сама не обо всём знала.

-- Как, не обо всём?

-- А вот так. Я была похоронена там же в горах Кавказа, но место могилы я ведь уже не могла знать. И место, где я сорвалась, я тоже не знаю - я же не местная жительница, нас вёл проводник. Я только знаю, что это было на Клухорском перевале, Степан Ивченко там воевал в 42-м году. Но точное место мне неизвестно.

-- Хм, и правда. И что?

-- А то. Всё это требует уточнения и проверки. А вдруг не так всё.

-- Почему? Под гипнозом ты могла говорить только правду.

-- Или то, что, как я думала, является правдой. Люди часто ошибаются, выдавая вымышленные события за реальные. При этом они, искренне верят в то, что говорят правду.

-- Да, такое бывает. Стоп! А как ты можешь знать о могиле, если тебя уже не было в живых?

-- Вот! Ещё одно подтверждение моей правоты, что нужно всё выяснить. Я и сама уже задавала себе этот вопрос - может быть, это уже не моё видение, а мои инсинуации? Я ведь "вспомнила" о могиле только на сеансе у доктора Салтанова. До этого я ничего подобного не знала - только лицо парня, то в военной, то в гражданской одежде. И узнавала я только об этом мужчине, ну, и о себе.

-- Ну, вообще-то, догадаться о могиле было несложно. Та же девушка была жива ещё некоторое время, понимая при этом, что умирает.

-- И она знала, что будет похоронена именно на Кавказе? Да?

-- А это уже предположение. Не везти же её в твой, как ты говорила? Тихо...?

-- Тихорецк. Но там только родился Степан и жили его родители. А вот служил он, и откуда мы приехали на Кавказ, как я тебе уже говорила, в Казахстане. Названия города я не знаю.

-- Вот, тем более! Он ведь служил у чёрта на куличках. Как бы он тело перевозил, да ещё с гор?

-- Нет, Инга, это не так. Ты говорила, что та девушка могла догадаться, что её похоронят здесь. Чепуха это. Перед смертью человек наверняка думает о чём-то сокровенном, а не о том, где покоиться будет. Не так всё просто. Это всё сеанс мне подсказывал, в том числе и о могиле. Или же моя душа это помнила, видя могилу моего тела, и таким образом это видение попало в мой мозг. Я не знаю.

-- Ну, что ж, -- медленно протянула Инга. -- Возможно, ты и права - всё это нуждается в основательной проверке. Но как ты будешь это проверять?

-- А вот это как раз не так уж сложно. Я уже успела обдумать этот вопрос. Я найду на карте населённые пункты в районе Клухорского перевала и напишу туда письма. В них я попрошу сообщить мне, есть ли на Клухорском перевале могила одинокой девушки, погибшей там в 1952-м году, и даже конкретной девушки - Камелии Ивченко, или Камелии Головиной, это, кстати, моя девичья фамилия в ту пору.

-- А что, -- удивилась, но по праву оценила задумку подруги Инга, -- вполне приемлемый план. Только времени это займёт много. Ведь вначале это будут письма "на деревню дедушке". Ты же в тех населённых пунктах возле твоего перевала никаких адресов не знаешь.

-- Не знаю. Но это будет только в первое время. На почте можно выяснить адреса почтовых отделений, а уже оттуда я и буду плясать. Да, я и сама понимаю, что времени эта переписка займёт много. Но реальный ответ обязательно будет. Кто-либо из местных жителей обязательно должен знать о могиле, если такая существует. Таким образом, есть лишь два варианта ответного письма - могила либо есть, либо её нет. Но я почему-то убеждена в первом варианте.

-- И что тогда?

-- Давай не будем забегать вперёд. Сначала я выясню один вопрос, а уж потом буду раздумывать над следующим.

-- Ладно. Поступай, как ты себе это наметила. Я не особо поддерживаю тебя в плане поисков мнимого Степана, но, если понадобиться моя помощь, то я чем смогу, помогу.

ГЛАВА 12

Вот это да!

Сергей Крамаренко долго пытался разобраться в том, какое же звено воспоминаний у него выпало на сеансах у доктора Николаева. И, в конце концов, он пришёл к выводу, что ничего упущено не было, вот только некоторые звенья имели слабину - они были не настолько освещены, как того ему требовалось. Сначала Сергея интересовала его прошлая личная жизнь, а та была довольно-таки насыщенной. По не зависящим от него обстоятельствам, а также по прямому его желанию он постоянно менял места своей службы, добавляя к ней ещё и учёбу. Это были довольно интересные воспоминания и отняли немало времени. Уже потом Крамаренко переключил своё внимание на Камелию Головину. Но так как напрямую он знал её очень мало времени, - многое о ней из её же слов, - то он не столь детально "изучал" её жизнь. А, наверное, стоило бы. И сейчас он остановил своё внимание на деталях смерти Камелии. А деталей было совсем немного - сорвалась с тропы при спуске с Клухорского перевала и погибла, похоронена где-то неподалёку. И вот именно здесь, вероятней всего, кроется какая-то упущенная деталь. И чем больше Крамаренко об этом думал, тем больше он убеждался, что это именно так. И он принял окончательное решение - он попросится на очередной, и надеется последний сеанс к доктору Николаеву с целью детального освещения именно этого слабого звена цепи.

Он договорился с тем, что сеанс пройдёт в один из последних дней января. Когда он пришёл на сеанс, тому предшествовала ещё и небольшая беседа с доктором.

-- Что бы вы хотели выяснить о своей жизни ещё? -- спросил Павел Игоревич. -- Мне казалось, что вы уже довольно подробно изучили своё прошлое.

-- Вот именно, доктор - своё прошлое. Но не совместное прошлое со своей женой.

-- Ну, почему? И о ней вы практически всё знаете. Да и что там было знать, если вы с ней прожили всего два года, если мне не изменяет память.

-- Да, это так. Хотя я и до этого знал её немного в течении двух лет, как вы сказали.

-- Только урывками.

-- Да. Но я не об этом хотел, чтобы вы расспросили меня во время сеанса. Я хочу попросить вас выяснить у моей памяти последние минуты её жизни. Была ли она ещё жива? А если да, то о чём мы беседовали? Может быть, она перед смертью просила меня о чём-то, а я её просьбу не выполнил. В общем, всё, что с этим связано. Абсолютно всё, все мои действия после её смерти. Я так и не понял, почему я сам напросился ехать то в Египет, то во Вьетнам. В этом есть что-то такое непонятное.

-- Хорошо. Я вас понял. Постараюсь выяснить.

И сеанс неожиданно для Крамаренко затянулся. Он это понял, когда доктор вернул его в привычное состояние.

-- Не понял, Павел Игоревич, -- удивился Сергей. -- Неужели так много времени прошло? Вопрос-то был, как мне кажется, несложный и времени много не требовал.

-- Сам вопрос, может, был и несложным, а вот его последствия... -- покачал головой Николаев.

-- Какие ещё последствия?

-- Давайте я вам всё по-порядку расскажу. Я записывал всё на диктофон, но слушать его очень долго, практически повторять весь сеанс. А я вам коротко расскажу.

-- А, может быть, нужно как раз детально?

-- Нет, не нужно. Вы сейчас всё поймёте. Да, как мы это установили ранее, ваша жена погибла и вы похоронили её на том же перевале. Через год на её могиле появился памятник с её фотографией. Так что это место довольно приметное. Это общие, так сказать, штрихи, которые абсолютно не влияют на ход событий. Но в истории с гибелью вашей жены есть некие два момента, на которых следует остановиться. Итак, вы были правы в своих предположениях - ваша жена какое-то время была ещё жива. И вы с ней беседовали.

-- О чём.

-- Ну, о чём беседуют с умирающим? Не это главное. Главным моментом в этом есть последние слова вашей жены.

-- О! Вот это интересно.

-- Это и впрямь интересно. По вашему представлению последние слова вашей жены были таковы: "Люби меня!".

-- Так, это вроде бы понятно. И что из того?

-- Нет, это как раз непонятно. Вы были твёрдо убеждены, что ваша супруга не могла перед смертью произнести этих слов. Вы доказывали, к примеру, своей сестре, что жена и так знала, что вы будете любить её. А потому этих слов она произнести не могла. Я почему и сказал - по вашему представлению. Потому что на самом деле она сказала совсем не это. Точнее, первое слово было совершенно не таким.

-- Да вы что?! И что же она сказала?

-- Одну минуту. Я хочу вам кое-что объяснить. Именно до этого момента сеанс, как вы предполагали, да и я тоже, длился недолго. Но я помнил вашу просьбу узнать всё, что связано с гибелью вашей прежней жены. И в самом деле, не совсем понятно ваше стремление лезть в горячие точки. И вот тогда именно сеанс и затянулся. Я пытался пройтись по вашей жизни и отыскать что-то такое, что могло бы ответить на все мои, ваши вопросы.

-- И вы нашли это?

-- Нашёл. Но это было непросто. Оказалось, что вы догадались о том, что сказала вам ваша жена только через восемь лет, случайно догадались, в беседе со своей сестрой. И всё стало на свои места. И сразу стало понятно, почему вы рвались на театр военных действий.

-- И почему же?

-- Я даже не знаю, стоит ли мне вам об этом говорить. Это так неожиданно, такого в моей практике ещё не бывало, и вряд ли повториться. Это не просто необычно, это, как бы вам сказать, вообще невозможно.

-- Так, доктор, я к вам пришёл, чтобы вы всё выяснили. А если вы выяснили, то говорите. Сказали А, говорите и Б. Я понимаю, что сеанс затянулся, а потому гонорар ваш должен быть больше. Но я вам деньги доплачу. Не сегодня, конечно, но обязательно всё вам верну.

-- Я с вас и копейки лишней не возьму. Хотя бы по той причине, что это всё так необычно, что это любопытно уже мне самому. Повторяю, такое вряд ли когда-либо повторится - такая вот тавтология. Я в этом уверен.

-- Доктор, ну, не тяните кота за хвост. Что мне сказала жена перед смертью?

-- "Найди меня!"

-- Как?!! -- изумился Сергей.

-- "Найди меня!".

-- Вот это да!

-- Вы понимаете, что это означает?

-- Конечно, понимаю. Да, это действительно невероятно - она просила, чтобы я её отыскал уже в этой жизни.

-- Вот в том-то и дело. Поэтому я и не решался вам этого говорить. Это ведь невозможно не только практически, но даже теоретически! А вы теперь, чего доброго, возьмёте эту идею на вооружение.

-- А я её точно возьму, вы правы, Павел Игоревич, -- медленно протянул Крамаренко. -- Считайте, что с этого момента я уже взял эту идею на вооружение.

-- Но это же невозможно, поймите вы это, -- начал убеждать его Николаев. -- Вы ничего не знаете и ничего не сможете узнать о той особе, в которую переселилась душа вашей бывшей супруги.

-- Да, не знаю. Но ещё не факт, что не узнаю.

-- Каким образом?!

-- Не знаю. Но этого очень хотел Степан Ивченко. Я ведь теперь понял, почему он стал лезть в горячие точки - он искал смерти, чтобы поскорее встретиться с Камелией. Но теперь его душа во мне, и я должен выполнить его желание. Да оно уже теперь и не его - это уже моё желание.

-- Сергей Андреевич, не сходите с ума. Это невыполнимо.

-- Никто из нас не знает, что в жизни невыполнимо, а что выполнимо.

-- Я как чувствовал, что нельзя вам это рассказывать! Очнитесь! Не занимайтесь глупостями. Так вы можете по пустякам растратить всю вашу жизнь.

-- Это не пустяк, доктор. Это цель в жизни. А если есть в жизни цель, тогда человек ни на что не разменивается. Он упорно идёт к осуществлению своей цели. И он достигает её! И я достигну поставленной цели. Обязательно достигну.

-- Вот только не нужно патетики!

-- А это не патетика, Павел Игоревич. Я это не с трибуны говорю. Я просто говорю то, что у меня в душе - в моей душе и в душе Степана Ивченко. Говорю потому, что я уже люблю эту незнакомую мне девушку, как и рано ушедшую из жизни Камелию, и разделяю самопожертвование Степана. Поверьте мне, доктор, я найду Камелию, не знаю её теперешнего имени. Я выполню её последнюю просьбу. Павел Игоревич, вы никогда не слышали, что последняя просьба умирающего обязательно должна быть выполнена?

-- Но не такая же!

-- Не имеет значения. Я исполню просьбу Камелии, потому что я и сам этого очень желаю.

-- Невозможно с вами разговаривать.

-- Вполне возможно, если только не воспринимать всё в штыки. Ладно, Павел Игоревич, будем заканчивать нашу беседу. Большое спасибо вам за всё! А особенно за этот последний сеанс. Знали бы вы, как я вам благодарен! Теперь я ваш должник.

-- Если вы мой должник, тогда докажите мне это. Откажитесь от вашей бредовой идеи. Иначе я остаток своей жизни буду чувствовать себя виновником сломанной уже вашей жизни.

-- Я свой должок отдам вам по-другому - я найду Камелию. Я добьюсь своей цели, а вы успокоитесь. И клянусь - к вам придёт девушка, которая поблагодарит вас за проделанную работу. А вы профессионал, и свою работу проделали очень хорошо, я это оценил. И эта девушка, как вы догадываетесь, и будет Камелией, только уже в нынешней жизни. Всего вам доброго, Павел Игоревич, всего самого доброго - вам и вашей семье!

* * *

Каролина, как и её муж, Степан в прошлой жизни, тоже была настырной девушкой, а потому в начале февраля у неё уже имелся некий список почтовых отделений населённых пунктов в районе Клухорского перевала. Правда, ближе к самому перевалу это были не города, а посёлки или селения, но это не имело особого значения. Люди там живут, а значит, многие из них и по горам ходят, и кто-нибудь мог видеть могилу девушки, а её имя и фамилия должны на ней быть указаны. Соколова очень на это надеялась, потому что могила безымянной девушки её никоим образом не устраивала. Неполный список населённых пунктов в нужном Каролине районе выглядел примерно следующим образом: Карачаевск, Зеленчукская, Кызыл-Октябрьский, Даусуз, Маруха, Теберда, Домбай, Архыз, Нижний Архыз, Хасаут-Греческое и так далее. При этом только первый населённый пункт был городом, а остальные же - станицы, посёлки, селения и аулы. Каролина как-то не подумала о том, что и с другой стороны Клухорского перевала, то есть в Грузии также имеются населённые пункты, а потому она ограничилась лишь одним округом в Карачаево-Черкесии в составе Российской Федерации.

Ещё пару дней она по вечерам тихонько, чтобы на это не обратили внимания родители, подписывала конверты писем, адресами которых были почтовые отделения отысканных ею на карте населённых пунктов. Текст письма она набрала на компьютере, тот у неё был начиная со второго курса университета, и распечатала на принтере на листочке формата А5 (половина стандартного листа) - конверты не будут переполнены, а туда она ещё вкладывала и конверт с её домашним адресом. Да и надобности в большом листе не было, поскольку текст письма был небольшой и гласил: "Уважаемые работники почтового отделения! Обращается к Вам Каролина Вячеславовна Соколова из г. Рига, Латвия. По не подтверждённым данным в районе Клухорского перевала есть могила девушки, погибшей в районе перевала в 1952-м году. Я хотела бы знать это точно. А потому у меня к Вам большая просьба: кто из Ваших сотрудников или жителей Вашего города (посёлка) может что-либо знать об этом? Например, из тех, кто часто бывает в горах. Не сочтите за труд прислать мне адреса таких людей. Для меня это очень важно. С уважением, и заранее благодарная Вам Каролина Соколова. P.S. Конверт с моим полным адресом прилагается к письму".

Отправив эти письма, она облегчённо вздохнула - теперь оставалось только ждать. На другой день по дороге домой после занятий она сообщила об этом своей подруге.

-- Быстро же ты управилась. Молодец! -- похвалила её Инга.

-- Ну, не так уж и быстро, но действительно управилась. Теперь я уже с нетерпением жду ответа на свои письма.

-- Долго, наверное, тебе придётся этого ждать.

-- Почему?

-- Ты что написала в письме?

Соколова зачитала ей текст своего письма, который она знала наизусть.

-- Ну, вот, -- отреагировала Инга. -- Так я и думала. Для меня это очень важно. Почему какой-то девчонке из далёкой Риги это очень важно? Что в этом может быть важного? Подумают, что пишет какая-нибудь взбалмошная малолетка, и выбросят письмо в корзину. Ты же в письме даже свой возраст не указала.

-- Я об этом как-то и не подумала. Не думала, что письмо могут так воспринять.

-- Нет, конечно, не все так подумают, но некоторые подумают именно так. Другие за делами не сразу ответят, а ведь им нужно ещё подумать над тем, есть ли в посёлке нужные тебе люди. В общем, они благополучно забудут о твоём письме. Потом могут и вспомнить, но не гарантированно, что так уж быстро. Есть ещё одна категория людей, таких, которые ничего не знают, а потому считают, что и другие ничего не знают. А если никто ничего не знает, то зачем писать ответ.

-- Елки-палки! -- обиделась Каролина. -- Я хотела поделиться с тобой радостной вестью, что я уже хоть что-то сделала. А ты в пух и в прах разрушила мои благие намерения.

-- Нет, сами твои благие намерения я не разрушала. Да и вообще я хотела тебе просто показать, что не стоит надеяться на такой уж быстрый ответ. Прости! Я не хотела тебя огорчать, так уж получилось.

-- Неужели так мало на свете сочувственных людей?

-- Ты знаешь, наверное, не так уж и много. Родители постоянно твердят, что люди сейчас стали какими-то равнодушными. Но, тем не менее, я думаю, что, всё же, сочувственные люди имеются. Ты, конечно, получишь ответы на свои письма, но не так уж много их будет, да и не так уж скоро. Я просто как бы предостерегаю тебя от ненужной эйфории. Просто живи спокойно, как жила до этого.

-- Я и до этого уже не спокойно жила, а теперь вообще не могу жить спокойно.

-- И сейчас тебя видения беспокоят?

-- Они меня сейчас не беспокоят, они меня сейчас радуют.

-- Прямо-таки! Ладно, твой Степан, возможно, тебя и радует. А вся эта информация во время сеансов, а твоя могила на том перевале тебя тоже радует?

-- О! А ты об этих вещах как раз вовремя вспомнила.

-- Да? И почему же это?

-- Сейчас объясню. Давай зайдём в какое-нибудь кафе и сядем там за столик. На улице холодно, да и удобнее будет в тёплом кафе, попивая кофе, рассказывать обо всём, нежели на ходу, на холоде.

И через некоторое время, когда подруги уже удобно расположились за столиком кафе и, заказав себе кофе со сливками и по кусочку пирожного, Соколова продолжила свой рассказ.

-- А ты знаешь, -- задумчиво протянула Каролина, -- я была, наверное, права, когда говорила, что мой мозг помнит даже то, чего я, будучи Камелией и ещё живой, помнить вроде бы и не должна была.

-- Это ты о чём?

-- О могиле Камелии, которую моя память вспомнила на сеансе. Значит, это точно не было инсинуацией.

-- Объясни, почему ты так в этом уверенна?

-- Меня это всё время мучило. Как же так - меня уже не было на этом свете, а я что-то помнила. И я решила немного прояснить для себя этот вопрос. Помнишь, недели две назад я не поехала с тобой домой после университета?

-- Как же, помню, -- обиженно ответила Круминьш. -- Ты сказала, что у тебя есть кое-какие дела, а что это за дела не захотела говорить. Тоже мне подруга. Скрытной ты стала.

-- Нет, просто не хотела тебе говорить заранее. А теперь вот рассказываю.

-- И где же ты была?

-- Поехала в центральную библиотеку.

-- Зачем? Что, в университете плохая библиотека?

-- Неплохая. Но, наверняка не такая всеобъемлющая, как городская.

-- И что ты там искала?

-- Искала материал, в котором бы описывались все стороны человеческой памяти. Я там очень долго просидела. Но, в конце концов, всё же, нашла.

-- Что ты нашла?

-- Понимаешь, Инга, существует такое понятие как виртуальная память.

-- Я знаю об этом понятии. Но это, по-моему, связано с какой-то компьютерной памятью, мне Андрис как-то говорил.

-- Да, верно. Виртуальная память, от английского Virtual memory - это технология управления памятью ЭВМ.

-- Ну, и при чём здесь компьютеры и наша память? -- с ехидцей спросила подруга.

-- Подожди, не фыркай. Дело в том, что это понятие применимо и к человеческой памяти. Человек помнит все свои образы из прошлого, вот только он не может через свой физический мозг осознать их как обыкновенное воспоминание.

-- Что-то не совсем понятно.

-- Сейчас поясню. Я прочитала, что наше физическое тело, так же, как и мозг, создаются вновь и только для этой земной жизни, только для конкретного воплощения. А вот наша душа помнит все наши прошлые впечатления, образы, знания и переживания и через духовную память обогащает нашу текущую жизнь.

-- Серьёзно?

-- Так написано в книге.

-- Значит, и мой мозг всё помнит?

-- Ну, естественно. Проведи психотерапевт и с тобой сеанс гипноза, ты тоже вспомнишь свою прошлую жизнь. Как и любой другой человек. Но я ведь не об этом говорю. Ты вспомнишь, только то, что видела, но есть ещё и то, что видит твоя душа. Вот я о чём.

-- А есть разница?

-- Господи! -- рассердилась Каронина. -- Как ты слушаешь? Мне что, всё с самого начала повторять. Я же тебе толкую, что согласно тому, что я вычитала, душа помнит больше чем мозг человека в его физическом теле. Я, то есть Камелия, не могла помнить, не могла знать о её же могиле, а душа это видела и помнила. Вот я о чём! Тем более что душа, как я вычитала, долго ещё витает около своего бывшего тела. Вот душа Камелии и видела могилу.

-- Ты мне не так давно говорила, чтобы я не кричала, а сама кричишь. Поняла я, поняла. Но странно это.

-- Да, немного странно, потому что мы не привыкли ещё оперировать такими понятиями как "душа", и ничего о ней не знаем. Хотя..., что тут странного. Инга, ведь на сеансах у доктора Салтанова это не я всё рассказывала, это говорила именно моя душа. Я, моё существующее сейчас тело, мой мозг ничего этого не знают. Это как раз душа обладает такими знаниями - знаниями обо всех своих перевоплощениях. А вот что касается того, что наш мозг чего-то не знает, а душа знает, то и этому есть объяснение. Об этом я тоже прочитала.

-- И что ты прочитала?

-- Прочитала, что наш мозг просто не в состоянии вместить в себя все те воспоминания и опыт, которые мы накопили за множество воплощений. А вот душа, наша духовная память является нашим истинным наследием прошлого.

-- Хорошо, понятно, пусть так. Но почему у души память на многие порядки больше, нежели у мозга?

-- А вот этого я не знаю, -- вздохнула Каролина. -- И никто этого не знает, пока что не знает. Я же тебе говорила, что мы практически ничего ещё не знаем о душе.

-- Да, мы много чего не знаем, даже о самих себе, -- философски протянула Инга. -- Интересные вещи ты вычитала. Так что твой поход в городскую библиотеку вполне оправдан. Слушай, Каролина, а расскажи более подробно о себе, то есть о Камелии. Где она родилась, где жила, кто она была по профессии. Мы тогда, когда ты вернулась из Санкт-Петербурга, об этом почти не говорили. Твои мысли уже тогда были направлены на розыски своего Степана. А сейчас ты более спокойно можешь всё рассказать.

-- Хорошо. Что знаю - расскажу. Например, касательно того, где я родилась. Ты знаешь, вот что интересно - и в прошлой жизни, то есть в позапрошлой, у меня не совпадали страна и национальность. И в этой тоже.

-- Ничего не поняла. Что значит, не совпадали страна и национальность?

-- Ну, как. Я ведь русская, а паспорт у меня латышский, я родилась в Латвии. И когда я была Камелией, то я тоже была русской, но родилась уже в Болгарии.

-- Вот те на! И как тебя туда занесло?

-- Не меня, а моих родителей. Отец и мама воевали на стороне белых, и они эмигрировали с остатками войска Врангеля в Турцию. А потом уже переехали в Болгарию. И вот там-то на свет появилась Камелия Головина.

-- М-да, любопытно.

-- А вот моя мама, тоже русская, оказывается, родилась и жила в этих краях, в Прибалтике, в Даугавпилсе, только тогда он назывался Двинск. А ведь от Риги до Даугавпилса всего 150 километров.

-- Ага! Значит, у тебя давно уже корни латышские? Ещё с начала века. Тоже любопытно, хотя сейчас это уже не так и существенно. Ладно, поехали дальше. Кем была Камелия по профессии?

-- Врачом-терапевтом. Она окончила медицинский институт, и в тот же год вышла замуж за Степана. Так что, и врачом она тоже проработала всего два года. Как мало ей было отведено жизни!

Далее Соколова рассказала подруге всё, что она "вспомнила" на сеансах врача-психотерапевта Салтанова, или всё, что могла вспомнить её виртуальная память. Начало сегодняшнего разговора было не особо приятным для Камелии, а вот его концовка была гораздо лучше. Тем более что Инга, - будучи и так хорошей подругой, хотя порой и резкой, а то и безжалостной, - с этого момента как бы стала намного более сочувственно относиться к своей соседке - по жилью, школе и университету. Она вроде бы стала лучше понимать свою подругу, прониклась её заботами и переживаниями. С этой поры Круминьш старалась во всём помогать Каролине и, как это ни странно, в первую очередь в поисках бывшего Степана Ивченко, а сейчас совершенно неизвестного им обеим лица. Она как бы поверила в то, что и невозможное когда-нибудь может стать возможным.

ГЛАВА 13

Широка страна моя родная

Крамаренко не сразу решился рассказать Вячеславу Митченко о том, что он уже прошёл запланированный сеанс психотерапии, а самое главное какими были результаты этого сеанса. Доктор Николаев был прав в одном - то, что всплыло на этом сеансе, любому человеку могло показаться невероятным. Но невероятное - это даже слишком лояльное слово для той задачи, которую поставила своему любимому Камелия Головина. Многие высказались бы куда жёстче и категоричнее. Но Головина, очевидно, верила в то, что это возможно, ибо это были последние её слова в жизни. Тогда почему бы не поверить в это и Степану, а сейчас Сергею Крамаренко. Но сможет ли Славик, который порой тоже бывал категоричным, спокойно оценить полученную от друга информацию. А спорить с Митченко, что-то доказывать, говорить на повышенных тонах, а то и просто ругаться Крамаренко не хотелось. Именно поэтому он и не спешил делиться своими необычными новостями с другом. Но тянуть и дальше было бы не совсем порядочно по отношению к Митченко, тот всегда делился своими новостями, и обычно сопереживал вместе с Крамаренко, если у того были какие-нибудь нелады. Да и Сергею просто нужно было с кем-то поделиться накопленным, тем более что он пока что не мог решить, как подступиться к решению непростой задачи. Точнее, мысли по этому поводу у него были, но таить их в себе было просто неразумно. И в средине последнего месяца зимы он позвонил из деканата (зам. декана относился к Крамаренко довольно лояльно) на мобильник друга и договорился встретиться в общежитии у того.

Встреча была назначена на шесть часов вечера, это было самое горячее время отдыха у студентов - почти все разбредались куда-нибудь - кто в кино, кто в театр, кто на свидание, а кто просто шёл смотреть телевизор. Именно поэтому и Славик был в комнате один, можно было спокойно поговорить. Для Сергея это было немного даже странно, но Вячеслав воспринял его рассказ хотя и с большим удивлением, но довольно спокойно.

-- Удивительно! Но вместе с тем как романтично.

-- Не знал, что ты романтик. На тебя это, вроде, и не похоже, -- удивился Крамаренко.

-- Ничто человеческое мне не чуждо. Да-а-а, невероятная история, но интересная. И ты хочешь разыскать ту девушку, свою жену в этой жизни?

-- Да, -- коротко ответил Сергей, не собираясь вдаваться в подробности и следя за реакцией друга.

-- Но это же практически невозможно.

-- Спасибо!

-- Да погоди ты! Я хочу тебе вот что сказать...

-- Славик, ты сказал очень многое. Я действительно благодарю тебя, а не иронизирую. Ты произнёс слово "практически". Доктор же был более категоричен. Значит, теоретически это возможно. И тогда стоит это делать.

-- Возможно, и стоит попробовать. Только как к этому ребусу подступиться? Ты же абсолютно ничего об этой девушке в нашем времени не знаешь.

-- В том-то и дело. Я уже сколько над этим голову ломал. И кое-что придумал. Как бы там ни было, но любая задача должна иметь решение.

-- Ладно, не философствуй. И что ты надумал?

-- А что, если поместить объявления в Интернете?

-- Мысль здравая. Только что ты в них напишешь? Чтобы откликнулась Камелия, как там её фамилия?

-- Головина, или по мужу Ивченко. Но не совсем так - чтобы откликнулись те, кто знал её ранее.

-- В первом варианте тебе придёт масса сообщений - имя ещё куда ни шло, а фамилии не такие уж и оригинальные. А в Интернете копаются люди многих стран.

-- Ну, в принципе, ты прав. А во втором варианте?

-- А во втором варианте может не прийти ни одного сообщения.

-- Почему?

-- У тебя есть Интернет?

-- У меня и компьютера-то нет.

-- Вот. И у меня его нет, и у миллионов людей в нашей стране нет, пока что нет, как нет и тех же компьютеров. У нас страна не настолько в этом плане развитая.

-- Но у многих уже компьютеры есть.

-- Есть, но не обязательно, что есть и Интернет. Но дело не в этом.

-- А в чём?

-- В Интернете, да и в компьютерах, копается молодёжь. Старики вообще не знают, как подступиться к этой технике. А тем, кто знал твою Камелию сейчас лет 70-80.

-- Стоп, стоп, стоп! Ты меня не понял. Я не собираюсь обращаться к этим старикам. Объявление будет предназначено именно для Камелии, оно должно попасть на глаза той девушке, которая сейчас существует. А она должна читать такие объявления. Для всех оно будет непонятно, и только она одна поймёт его смысл.

-- Ага, вот оно что! Да, это неплохая мысль. Это похоже на объявление в газете из романа Айзека Азимова "Конец вечности"? -- человек из далёкого будущего, случайно попавший в 32-й год нашего века, для облегчения своих поисков размещает в газете некое объявление-рекламу - всего из пяти слов в 4 строки столбца, являющихся некой аббревиатурой АТОМ (Акции, Торговые сделки, Опытный Маклер). И расположены они были на фоне грибовидного облака от взрыва атомной бомбы. Для граждан 30-х годов рядовое, ничем не примечательное объявление, а вот для людей из далёких будущих веков - великолепная подсказка.

-- Точно, немного похоже! По крайней мере, идеи схожи.

-- Да, это совсем другое дело. Тогда стоит попробовать. Это может привести к успеху. Но только, если у этой девушки имеется компьютер и Интернет.

-- Буду очень на это надеяться. Вот только с какого компьютера мне это сообщение послать? У нас с тобой нет даже компьютеров, а не то, что Интернета.

-- Это решаемо. Москвичи имеются наверняка и в твоей группе, и у меня в группе они есть. Ищи того, у кого есть и компьютер и Интернет. Я тоже у своих разузнаю. Придумаем для них приемлемую версию якобы с твоей родственницей. Пусть они выставят объявления, а потом просматривают ответы на него.

-- О, спасибо за подсказку! Так я и поступлю, -- обрадовался Сергей..

-- Не спеши радоваться. Тут вот какое дело... -- нерешительно начал Славик.

-- Так, слушаю.

-- Твоё обращение, как я понимаю, рассчитано на жителей СНГ. Но сейчас твоя Камелия может быть любой национальности - немкой, француженкой, аргентинкой, канадкой и так далее. И жить она может в другой, дальней от нас стране, на другом континенте - судя по публикациям о реинкарнации, так чаще всего и бывает.

-- Я понял, -- тихо, но как-то угрюмо протянул Крамаренко. -- Я это тоже знаю, но нужно же с чего-то начинать. К тому же Интернет доступен жителям разных стран.

-- Доступен, но ведь не все могут читать русский текст.

-- Твоя правда. Может быть, тогда продублировать моё обращение на английском или каком-либо другом языке. Хотя...

-- Что, хотя?

-- Я всё же надеюсь, даже почти уверен, что современная Камелия живёт именно на территории стран СНГ.

-- Это ещё почему?

-- Посуди сам. Комаров, Ивченко, Крамаренко - все они жили, или живут, это я, именно здесь, хотя и в разных городах. Почему бы и девушке, которую я ищу, не жить на русскоязычной территории? Пусть даже на Украине, в Белоруссии, может быть, в том же Казахстане или Грузии.

-- Ладно, пусть так, хотя и с большой натяжкой. Но ты прав - нужно с чего-то начинать, хотя бы с тех же стран СНГ. Так что, дерзай! Но, всё равно, есть ещё пара вопросов, или условий.

-- Каких?

-- Что эта девушка сейчас уже существует, и что она знает о тебе.

-- То, что она уже существует, я как раз не сомневаюсь. Раз сейчас существую я, то существует и она. И снова очень надеюсь, что она уже знает обо мне, о нас обоих в прошлой жизни.

-- А ты, похоже, в неё заочно влюбился?

-- Я не в неё влюбился, а в Камелию. Она, по рассказам доктора, то есть по моим рассказам, была красивой. Но дело даже не в красоте. Вокруг много красивых девчонок, но сердце всё равно выбирает какую-то одну. Вот и моё сердце тянется к неведомой мне пока что девушке.

-- А если она совершенно не похожа на Камелию?

-- Не имеет значения. Я же тебе говорил о сердце, а не о глазах.

-- М-да. Интересно - я о схожести, к слову пришлось. Всё же, непонятно - почему ты на капитана царской армии похож, а на майора, генерала советской армии не похож?

-- Не знаю. Возможно, это подобно тому, как таланты родителей передаются не детям, а уже внукам. Через одно поколение. Тогда в своей следующей жизни я буду похож именно на майора советской армии.

-- Да, не исключено. Слушай, Сергей... У меня снова ассоциации. Ты вот не так давно убедился в том, что ранее, в прошлой своей жизни был офицером. И офицером в двух или трёх поколениях. Возможно, даже и намного больше, скорее всего, тот твой род, род Комаровых был по мужской линии вообще офицерским с древних времён, по крайней мере, начиная ещё со времён Петра I.

-- Возможно. Ну и что, к чему ты ведёшь?

-- Я веду к тому, что, может быть, ты сейчас вновь вернёшься к своей первой мечте - стать офицером? К тому же, ты был офицером в браке со своей Камелией.

-- Так, Славик, не морочь мне голову. У меня никогда не было мечты стать офицером. Да, одно время было желание стать военным, но не могу сказать, что это была такая уж моя заветная мечта. Не было ничего конкретного. Она более уверенно прозвучала уже в Чечне, когда нам предложили оставаться на сверхсрочную службу. Но это было, скорее всего, просто потому, что мы предпочитали лучше стать офицерами, нежели прапорами. А потом мне и вовсе перехотелось это делать. А уж сейчас и тем более.

-- А почему тем более?

-- А потому. Я, когда узнал, что был белым офицером, или царской армии, то немного покопался в литературе. Сразу же после первого сеанса. Мне хотелось побольше узнать о том, так сказать, переходном периоде - от царского офицера до советского.

-- Понятно. И что?

-- Так вот, не та сейчас уже армия, точнее не тот её офицерский состав.

-- Это почему ещё?

-- А ты помнишь наш разговор летом 96-го, когда мы вернулись из армии. Часть того разговора, где мы обсуждали войну в Чечне.

-- Помню, конечно. На провалы памяти я не страдаю.

-- Вот и прекрасно. Так вот, ты сам тогда сказал, что та война со временем по существу превратилась в банальное зарабатывание огромных бабок на жизнях простых солдат.

-- Ну, говорил я такое. Но не все же офицеры были такими. Про солдат я вообще не упоминаю - они свои жизни честно отдавали.

-- Хорошо, я согласен, что большинство офицеров тоже были честными людьми. Но ведь были же и другие, особенно в верхушке армии. А теперь скажи мне, а возможно ли было такое в той же царской армии?

-- Откуда мне знать. Может быть, и было такое.

-- Нет, Вячеслав, ничего подобного тогда в голову офицера прийти не могло, и даже самых высоких чинов. Они не могли себе представить, что можно торговать Родиной, что можно использовать войну в корыстных для себя целях. Такое не поддавалось их уму.

-- Да откуда ты можешь это знать? Согласен, Комаров мог так, возможно, говорить. Но не ты, который не жил в то время.

-- Да, лично я, Сергей Крамаренко, тогда не жил. Но я живу сейчас, и мне есть с чем сравнивать те времена, пусть даже начало это века по книжным описаниям. Ты вспомни совсем недавнее время - начало тех же 90-х годов. Вспомни, как продавали и разворовывали в то время военное имущество те же офицеры, генералы и адмиралы! Деньги-то не в государственную казну уплывали, а в карманы этих казнокрадов. Как они наживались на этом, создавая себе первичный капитал, и становясь впоследствии теми, кого мы сейчас называем олигархами. А теперь для сравнения порядочность русских офицеров образца 1920-го года и тех же 90-х. Ты знаешь, каким был последний приказ, написанный бароном Врангелем, Петром Николаевичем Врангелем перед тем, как покинуть Крым, отправляясь навсегда, подчёркиваю, навсегда, в эмиграцию?

-- И каким же он был?

-- Я был так потрясён прочитанным, что выучил текст приказа наизусть - он по своему объёму небольшой. Сейчас я тебе его озвучу. Вот полный текст этого очень короткого, но говорящего сам за себя приказа:

"При сём объявляю для сведения и точного исполнения приказ Главнокомандующего Русской Армией от 29 октября N 0010230: "В случае оставления Крыма запрещаю какую бы то ни было порчу, или уничтожение казённого или общественного имущества, т. к. таковое принадлежит русскому народу." Ген. Врангель.

Прочитав этот приказ по памяти, Сергей тут же спросил:

-- Ну как? Вникаешь - таковое принадлежит русскому народу. Ведь Врангель прекрасно понимал, что этим имуществом воспользуются его враги, красные. И, тем не менее, чётко определил свою позицию, позицию честного русского офицера.

-- Да, потрясающе...

-- Вот, а ты меня укорял за то, что я не захотел идти в военное училище, быть офицером. Не тот уже русский офицер. Нет, прости, я не прав. Извиняюсь. Простые русские офицеры в основной своей массе дорожат своей честью, а вот их высокое начальство... Вот их-то честь под очень большим вопросом. Они стараются пролезть как много выше, чтобы и нахапать больше. А ты посмотри на вид большинства из них, особенно генералов - их животы, их пузо уже никакие ремни не могут поддерживать. В американской армии генералов периодически тестируют, проводят аттестацию, чтобы они не теряли своих физических кондиций. А наших-то?

-- Ну, почему, и в нашей армии проводят аттестацию офицеров.

-- Согласен, проводят. Но это "бумажная" аттестация, Славик! Это не аттестация по физической подготовке офицеров, генералов. Кто из наших генералов сможет хотя бы подтянуться на перекладине? И это армия?! Если бы я пошёл служить офицером, то не в Советскую армию, а скорее в Белую армию. Именно там были последние рыцари пистолета и шпаги.

Наверное, не один Крамаренко думал подобным образом, разделяли его позицию и незнакомые ему люди. В 2011-м году русский поэт Владимир Кухарь ко Дню защитника Отечества приурочит своё стихотворение, в котором будет воспевать ратный труд офицеров России:

Офицеры российские - слава и мощь!

Вы - гроза всем врагам и химерам.

Коль присяга дана, Ваш удел - всем помочь,

В бой - с молитвой, назло суеверам!

Но в этом же стихотворении будут и такие строки:

Офицеры российские - доблесть и честь!

Мы горды Вашей жизни примером.

И случись, господа, мне в историю влезть, -

Я бы... белым служил офицером!

-- М-да, может быть, ты и прав. Армия сейчас немного не та, -- покачал головой Митченко.

-- Славик, это, скорее, не армия не та, а страна не та. Огромнейшая страна - от Атлантического до Тихого океана. А навести в ней порядок не можем. Многие работают с откровенной ленцой, но при этом стараются урвать что-нибудь в свой карман. Мы не можем нормально использовать земельные ресурсы, занимаемся только нефтью и газом. Вот тебе и широка страна моя родная. Да, широка, но на её просторах не так уж сладко живётся народу. И мало кто пальцем пошевельнёт, чтобы изменить хоть что-либо. Вон, в Сибирь приглашают украинцев обживать её. Для меня это лестно, но где же сами русские?

-- Эту Сибирь уже большей частью обживают китайцы или японцы.

-- Вот! Ты прав. А почему бы и не отдать часть территории официально в аренду тем же китайцам или японцам? Японцы навели бы порядок, и в нашу казну деньги бы шли. А так, они неофициально хозяйничают на Дальнем Востоке, а нам от этого никакого проку нет. Да и вообще! Имперская страна, что от неё хотеть. Только себе, и ни капли другому, всё моё. А толку?

-- Так, снова бочку катишь на мою Родину?

-- Славик, она сейчас уже и моя Родина, у меня, как ты знаешь, российский паспорт. Я бочку не качу, просто рассказываю то, о чём пишет официальная пресса. Заметь, именно официальная, это мне не бабка из подворотни поведала.

-- Ну, про имперские замашки нигде не пишут.

-- А это между строк читается. Мы вспоминали с тобой о Чечне. А ведь там вопрос по-настоящему не закрыт. И теракты идут, и военные действия могут возникнуть вновь по полной программе. Мы с тобой говорили, что чеченцы гордый и свободолюбивый народ. А что было бы плохого, если бы предоставили Чеченской республике независимость?

-- Ну да! Тогда каждая республика захочет такой же независимости. Нет, не каждая, конечно, но желающие найдутся.

-- Совершенно верно. Но теперь уже ты сам говоришь как бы с имперских позиций. Опять моё, и ничьё другого. Как же - независимость Чечни. Да наше правительство никогда на это не пойдёт. Я тебе приведу ещё один пример: сколько уже мусолится тема южных Курильских островов? Что их территория против всей территории России. Почему бы и не уступить Японии, пусть если и не все четыре острова, то хотя бы один из них. Ан нет! Как говорится, ни пяди своей земли не отдадим. А царское правительство Аляску Америке отдало, причём за бесценок. А ведь между тем у нас, у России, до сих пор не подписан с Японией договор о мире, со времён окончания второй мировой войны. И его подписание японская сторона увязывает именно с передачей им этих четырёх южнокурильских островов.

-- Там, говорят, есть полезные ископаемые.

-- А где их нет? Ты мне можешь назвать место, где их нет? А там, где и нет, там сама земля плодовитая. Просто нужно более рационально использовать каждый клочок земли, а этого у нас как раз нет. Увы, мы не японцы. У них земли мало, потому они и сражаются за каждый её квадратный метр. Но зато они умеют хорошо ценить этот метр, и умело им распоряжаться. Возвратимся к спорному вопросу между нами и японцами. Эти четыре острова - Шикотан, Кунашир, Итуруп и Хабомаи - просто невидимая точка на карте России. А остров Хабомаи даже не остров, а группа островов, некая гряда, площадью всего в 100 км². Если представить территорию этой гряды в виде правильной геометрической фигуры, то это будет квадрат со стороной всего лишь в 10 километров. Это такой мизер, да ещё в этой гряде десяток таких клочков. Что полезного в этих клочках суши?

-- Но это наши острова, пусть когда-то и принадлежали Японии. Мы из открыли.

-- Ничего подобного. Судя по письменным источникам, их "открытие" принадлежит голландцам. Просто они им не нужны были в то время, да и таких нездоровых амбиций, в противовес России, Голландия никогда не имела. Голландцы и Австралию открыли, ну и что? Есть там хоть клочок голландской земли? Учёные многих стран делали географические открытия, но только Россия приватизировала, а точнее "прихватизировала" эти открытия. Нет в мире более имперской страны, нежели наша Россия. Что же касается японцев, то именно они раньше наших учёных открыли Курильские острова. На карте, изданной в Японии ещё в 1644-м году, они нанесены. Япония раньше всех управляла этими островами. А вообще-то, для Японии даже не было никакой необходимости открывать эти острова, находящиеся на кратчайшем расстоянии от неё и видимые с острова Хоккайдо невооружённым глазом.

-- Там наши военные базы размещены.

-- Где это?

-- На острове Итуруп.

-- Понятно. Ты выбрал самый большой остров их этой четвёрки. Но и там всего лишь один городской населенный пункт - Курильск, да ещё около десятка сельских населённых пунктов. Ты говорил за базы. Насколько я знаю, там раньше было два военных аэродрома. Сейчас же там остался один, и это уже просто местный аэропорт.

-- Так, не уговаривай меня. Я за то, чтобы государство было целостным. Я не ратую за то, чтобы мы ещё какие-нибудь земли завоёвывали, но и свои мы вовсе не обязаны отдавать кому попало.

-- С тобой всё ясно. Но есть ведь и другие мнения, я их читал. Например, такие, не дословно, но примерно: "Вернём Курильские острова Японии! Мы за возвращение Курильских островов историческому владельцу! Что сможет дать Россия Курильским островам? Япония бережно относится к своим территориям. Россия располагает огромными территориями и ресурсами, но не умеет с ними обращаться. Япония сможет превратить Курильские острова в прекрасное место для туризма. Не умеешь сам обращаться с землями? Не мешай другим". И это пишут русские граждане. И я с такими высказываниями согласен.

-- Господи! Надоел ты мне уже с этими островами. Ладно, пусть отдают их япошкам. Не убудет с нас.

-- Большое спасибо тебе за разрешение, -- рассмеялся Крамаренко. -- Только вот не ты этими островами распоряжаешься. А у нашего правительства наверняка другое мнение. И кто его знает, когда этот вопрос Россия с Японией смогут урегулировать.

-- Ладно, -- махнул рукой Митченко, -- что ты мне баки забиваешь этой Японией с её островами, или с нашими - я уже совсем запутался. С чего начинался наш разговор вообще, точнее последняя его часть? Вот дела, от твоих проповедей я уже забыл всё.

-- Ты начал эту часть вопросом о том, не хочу ли я сейчас, зная, что был когда-то офицером, стать им вновь, поменять свою будущую профессию.

-- Ага, вспомнил. Ну, и что?

-- А я тебе уже ответил - не собираюсь я ничего менять.

-- Ну да, понятно. Учитывая твою обширную лекцию о военных, ага, вспомнил, ты даже Врангеля сюда приплёл. А также недовольство нашим государством, вывод напрашивается сам собой.

-- Так, ты мне крамолу не инкриминируй. Я никогда не говорил, что недоволен нашим государством. Это ты уже хватил, дружок! Я просто говорил о том, что нашим политикам в отдельных вопросах следовало бы вести себя более гибко и более предусмотрительно.

-- Ладно, я понял, извини. Просто надоело мне спорить с тобой на политические темы.

-- Вот, ответ самого настоящего обывателя! Хорошо, согласен, прекращаем беседы на подобные темы.

Отважившись на разговор с Митченко о поиске в этой жизни Камелии, Крамаренко опасался, что он повздорят с другом. Как ни странно, но по этому вопросу они не повздорили, Славик даже как бы поддержал его намерения, и даже помог советами, подсказками. Но, тем не менее, друзья всё равно поспорили - не по одному вопросу, так по другому. И так бывало довольно часто - откровенно ругаться они не ругались, но спорили часто. Но на то они и были друзьями, поскольку в этих спорах ни один из них не держал зуб на другого. А их споры были просто средством установления истины, или хотя бы приближения к таковой.

ГЛАВА 14

Жизнь не стоит на месте

Заканчивался уже март 1999-го года. Через несколько дней после разговора с другом Крамаренко нашёл в своей группе парня из Москвы из достаточно зажиточной семьи - Константин Семёнов, - таковы были реквизиты одногруппника, - и учился по контракту, и имел дома компьютер с подключенным к нему через телефонный модем Интернетом. Сергей сказал ему, что его мама попросила разыскать через Интернет свою родную тётю по маме, которая в начале 70-х годов уехала с мужем в Узбекистан и связь с ней была потеряна. Сергей иногда помогал Косте в учёбе, а потому тот без всяких отговорок согласился выставить объявление о Камелии Головиной в Интернете, а затем и периодически следить за ответами на него. И вот уже прошло более месяца с той поры, но никаких отзвуков на данное объявление пока что не появлялось. Правда, месяц, как подумал Крамаренко, очень небольшой срок для задуманного им дела. Поэтому он настроился терпеливо ждать, и полностью переключился на учёбу - в весеннем семестре второго курса на юридическом факультете уже начинали появляться профилирующие дисциплины, а знания юриста базируются в основном на хорошем запоминании различных нормативных актов, и к учебе, включая иногда и откровенную зубрёжку, приходилось относиться очень серьёзно. Но, что поделаешь - сам выбрал себе такую специальность. Так, вроде бы неспешно, без особых новостей пролетало время, и вот уже наступило и лето.

* * *

Права была Инга Круминьш, когда говорила своей подруге, что ожидать по почте хороших известий в ближайшее время не стоит. За прошедшие три месяца Каролине пришло всего два письма (в конце апреля и середине мая), - но уже не из почтовых отделений населённых пунктов, а от их жителей,- сообщалось, что они, или их соседи, друзья ничего не слышали о могиле девушки в районе Клухорского перевала. Соколова немного посетовала на то, что её планы не спешат осуществляться, но вскоре её отвлекли другие проблемы. Понятно, что шла уже пора зачётов, а на носу была и сессия - бо́льшая часть учёбы, третий курс, будет завершена. Но сама сессия не так уж волновала подруг, они к таким испытаниям уже привыкли, и справлялись с ними вполне нормально. С приходом лета у Каролины и Инги появились совсем иные заботы. В самом начале этой жаркой поры года, 5 июня у Каролины был день рождения. Никакая сессия не могла помешать отметить этот личный ежегодный праздник, тем более что в этом году он припал на субботу. И ничего, что круглая дата (20 лет) была в прошлом году, в юности, молодости ты любое прибавление в возрасте отмечаешь с радостью. Это уже немного позже радость частично уменьшается, а ей на замену приходит грусть. Торжество Каролины отмечали в довольно узком кругу - сама виновница этого события, её родители и Андрис с Ингой.

Будущая семейная пара Боровиковых подарила имениннице мобильный телефон NOKIA 6130, производства известной финской компании. Инге такой же телефон на Новый год презентовал Андрис, у него самого это средство связи существовало уже около года. Это было очень удобно для тройки друзей, Андрис уже давно прочно занял должное место в таком списке Соколовой. А вот папа с мамой подарили дочери фотоаппарат, но не плёночный, а цифровой - марки Casio QV-10A. В принципе оба эти предметы новейших технических разработок были пока что не очень доступны рядовым жителям. Телефон NOKIA 6130 весил всего 170 грамм, да и по своему размеру (142 мм с внешней антенной) вполне подходил для дамской сумочки. Но, всё же, большее внимание Каролины, да и её друзей привлёк именно фотоаппарат. Первые цифровые фотоаппараты, пишущие изображение в цифровом формате, вначале предназначались только для нужд оборонных отраслей. Но уже, начиная с 1990-го года, они стали доступны и для массового потребителя. Но они ещё не имели компактных носителей, были громоздки и с малым объёмом памяти, а значит, могли вместить в себя и ограниченное количество снимков. Но, уже в 1994-м году удалось создать компактный носитель, и следующий год стал годом бума - прорыва для массовых цифровых фотоаппаратов на рынке. Подаренный родителями фотоаппарат японской компании Casio был компактным, элегантным и простым в обращении. Он позволял сохранять до 96 "картинок", преобразуемых в компьюте-ре в формат JPEG. Кроме того был он относительно недорогим - до 300 $.

Но день рождения являлся только небольшой прелюдией к более масштабному событию, которое должно было произойти уже в середине следующего месяца, в самый разгар лета. Именно тогда, 17 июля Инга Круминьш и Андрис Боровиков должны были обвенчаться. А потому после окончания сессии подруги с головой окунулись в хлопоты, всегда сопутствующие такому важному событию в жизни человека, особенно девушки. Каролина должна была стать дружкой невесты, а потому и у неё забот хватало, в первую очередь в отношении своего наряда. Никакие имеющиеся у неё платья к такому торжеству не подходили, а потому нужно было шить новое, а к нему также покупать соответствующие туфельки. Хлопот было, конечно, немало, но подруги успешно с ними справились, они просто не имели права не справиться. У Андриса хлопот сейчас было, возможно, и немного меньше, но он здорово потрудился до этого. Он ещё в начале марта получил ключи от собственной квартиры, и все эти месяцы занимался в ней ремонтом и обустройством - спешил, чтобы сразу же после свадьбы ввести свою молодую жену уже в комфортабельное жилище.

Регистрация брака в субботу была назначена на 11:00. По дороге к ЗАГСу, согласно латышским традициям, друзья и соседи молодых устроили свадебному поезду "почётные ворота", за что требовали выкуп - сладости, пирожки, пиво, вино и прочее. Само это действо много времени не заняло. Но вот после него до начала праздничного застолья ушло ещё часа три. Дело в том, что по традиции молодые, а с ними и часть гостей в автобусе, поехали к Белой Дюне. Это были покрытые песком песчаные породы у того места, где река Инчупе впадает в море - примерно в 45 километрах на северо-восток от Риги. На Белой Дюне была построена смотровая площадка, с которой открывался чудесный вид на море. Вдоль берега тянулась лесная тропа, а для комфорта посетителей там же была сооружена смотровая площадка. Молодые часто обменивались здесь обручальными кольцами. Там даже играл струнный квартет из четырёх старичков, а также предлагались развлечения - фотографирование, шампанское, пироги, конфеты. После этого все вернулись в Ригу, где молодые со свидетелями ещё более часа ездили по достопримечательностям Риги. Наконец, молодые приехали к месту застолья, где их встретили у входа хлебом-солью, после чего провели обряд посвящения невесты (точнее, уже жены) в замужние женщины - сняли у неё с головы венок (специально надетый поверх фаты) и надели символ замужней женщины, чепец. Кроме того, родители молодых заранее приготовили большой сундук для подарков. В отличие от русской свадьбы, где все подарки можно сложить в маленькую коробочку, - почти всегда конверты с купюрами, - в Латвии больше принято дарить вещи. Каролина подарила подруге шерстяное покрывало на кровать с традиционным национальным орнаментом. Были в сундуке коричнево-жёлтые пледы, пивной бочонок с оковкой на подставке, глиняный обливной кувшин с пивными кружками, большой фотоальбом в кожаной обложке с тиснением, красивое постельное бельё, предметы кухонной утвари и прочее. Было и бросание невестой букета - истинно западная традиция. Инга очень хотела, чтобы и её дружка ловила букет, и обещала бросить так, чтобы именно Каролина его поймала. Но та отказалась, ей сначала нужно было ещё отыскать своего желаемого жениха. А вообще, за этот день Соколова смертельно устала, а потому так рада была отдыху на следующий день.

После свадьбы Инга и Андрис, оформив ещё весной себе заграничные паспорта, уехали на две недели по заранее раздобытой Боровиковым путёвке отдохнуть на море, но не на Балтийское или Чёрное, а на Средиземное. Своё Балтийское море им уже изрядно надоело, а поездка в Турцию, в Анталью являлась как бы их свадебным путешествием. Андрис взял себе отпуск ещё за неделю до свадьбы, учтя все эти немалые хлопоты по организации такого торжества. Практически через два дня после возвращения из Турции супруг Инги уже вновь вышел на работу. Таким образом, подруги бо́льшую часть своего свободного времени в августе вновь проводили вместе. Андрис присоединялся к ним уже только в выходные дни, а вечера будних дней уже всецело принадлежали молодой только что созданной семье. В один их дней совместного отдыха, когда Андрис был на работе, Инга спросила подругу:

-- Лина, что у тебя нового с письмами с Кавказа?

-- Практически ничего, -- вздохнула та. -- После майского письма затишье.

-- Понятно. Что ты хочешь - лето, людям не до твоих писем. Теперь уже нужно ждать осени. Ты Интернет у себя на компьютере уже установила?

-- Да, как мы и договаривались, ещё в апреле. Только я редко им пользуюсь, занимаю телефонную линию как раз вечерами, когда кто-нибудь старается нам дозвониться, -- пока что у Соколовой, как и у большинства других жителей Латвии, соединение с Интернетом происходило через телефонный модем. -- А что это у тебя такой резкий переход от писем к Интернету.

-- А он как раз не резкий. Может быть, теперь можно и его уже включить в работу для твоей цели.

-- Писать письма через Интернет? Но это ещё хуже, чем на почтовые отделения - я ведь ни одного адреса электронной почты не знаю.

-- Нет, я совсем другое имела в виду. Использовать Интернет для поиска уже непосредственно твоего Степана, парня уже в нашем времени.

-- Каким образом? Ау! Бывший Степан Ивченко, откликнись?!

-- Почти что так. Ты не смейся, я серьёзно. Я долго думала, как лучше использовать для этой цели Интернет. И мне пришла в голову, по-моему, очень интересная мысль.

-- Так, озвучивай её, если это серьёзно.

-- Как тебе такое короткое, но очень ёмкое объявление: "Камелия Головина разыскивает Степана Ивченко"?

Наступила странная пауза. Каролина расширенными глазами с изумлением смотрела на подругу и не могла, наверное, подобрать слов. Но секунд через двадцать она словно бы очнулась:

-- Боже, Инга! Какой же ты молодец! Как тебе только в голову такое пришло?! Как же я сама до этого не додумалась? Какое классное объявление! Да, короткое, но какое же оно, ты права, ёмкое, и важное. И, главное, никаких проблем. И всё очень естественно - всем всё понятно. Но на самом деле только один человек сможет его прочесть абсолютно правильно, только он один поймёт истинную цель этого объявления. Да, наверняка, найдутся разные Степаны Ивченко. Но достаточно всего лишь одного вопроса, чтобы отмести ненужных мне Степанов. Инга, ну ты и... -- сейчас Соколова точно не могла найти нужного слова, чтобы похвалить подругу.

-- Если моё предложение пришлось тебе по вкусу, то вперёд! Теперь всё зависит уже только от тебя и от самого Степана.

-- Но у него может не быть компьютера или Интернета? -- разочарованно протянула Каролина.

-- Конечно. Но я тебе и не говорила о 100 % гарантии успеха. Я тебе даже больше скажу, хотя и знаю, что огорчу тебя - шансы не так уж велики, может быть, всего процентов десять. Но они есть, а значит, упускать их нельзя.

-- Я поняла. Да, я рано начала радоваться, но эту идею всё равно нужно обязательно использовать. Спасибо, Инга!

-- Не за что. Действуй! Если нужна помощь, то Андрис тебе её окажет. Ты же не сильна в компьютерных технологиях, а потому вряд знаешь, как разместить в Интернете объявление, да ещё так, чтобы оно было доступно многим. А в Интернете разного хлама хватает.

-- Верно, и за помощь заранее спасибо.

Так у Каролины Соколовой неожиданно появилась ещё одна надежда на то, что, идя разными путями, она, всё же, приблизится к намеченной цели.

* * *

За прошедшие весенние месяцы Сергей получил, как сообщил ему Константин, не так уж мало электронных писем с ответами на свой запрос о Камелии Головиной. Но это писали ему разные Камелии, живущие сейчас. И ни одна из них не была Камелией Головиной или Камелией Ивченко. Хотя запрос Сергея и был составлен о конкретном лице в конкретном времени, но расценивался он современной молодёжью совершенно по-иному. В советские времена никто не мог даже допустить мысль о том, чтобы разместить в газете объявление о знакомстве (да его бы никто и не принял), а сейчас газеты пестрели подобными объявлениями. А с появлением компьютерной техники и Интернета это легко можно было делать и не обращаясь в редакции периодических изданий, а просто сидя за своим письменным столом. Подобные объявления, да ещё порой и чересчур откровенные, наводнили компьютерные сайты. И точно таким же расценивали некоторые девушки и запрос Кости Семёнова. А он ещё, не подумав о подобных последствиях, сделал в конце своего запроса приписку, что можно отправить письмо и по почтовому адресу. И, конечно же, московский адрес Константина (и имя приятное) заинтересовал девушек. Кроме писем неких Камелий была масса писем от девушек с другими именами. При этом многие из них просили неведомого им, но желанного Константина выставить в Интернете ещё и свою фотографию. Такого не ожидал не только сам Сергей, но даже его всегда более скептически настроенный друг Вячеслав.

-- М-да, -- протянул он, когда Сергей рассказал ему, уже после сессии, о ситуации с письмами в Интернете, -- хотели как лучше, а получилось, как всегда. В одном я был прав - старушки тебе не пишут.

-- На них мы, в принципе, и не рассчитывали. А вот то, что моё письмо не дошло до адресата - плохо.

-- Значит, нет у неё компьютера, или Интернета. Или же она просто не следит за подобными объявлениями. Да ещё попробуй найти твоё письмо в этой свалке другой информации. Это тоже очень сложное дело. Так, всё, нужно сворачивать эту нашу затею. Скажи своему сокурснику, пусть убирает твоё объявление, и напишет, чтобы его больше не беспокоили по этому вопросу, а то и ему достанется, задолбают его эти барышни. Если не появилось ничего интересующего тебя за полгода, то вряд ли оно уже появится.

-- И что теперь делать?

-- Не знаю. Пока что не знаю. Придумаем что-нибудь. Нужно немного отдохнуть от этого, тогда и появятся новые идеи. Сейчас наш разум ещё не отошёл от этих писем. А потому у меня идея иного плана, каникулярная, так сказать - нужно нормально отдохнуть. Именно нормально - не у нас в Жуковском на Москве-реке. Сколько можно барахтаться в этом болоте.

-- И что ты предлагаешь?

-- Давай поедем на море.

-- Хо! Возьмёшь ты путёвки в разгар курортного сезона - это бесполезный номер.

-- Кто его знает. Да, в известные места мы не попадём. Но на побережье того же Чёрного моря имеется масса мелких городков, посёлков, где вполне можно отдохнуть. При этом за вполне приемлемую цену. А море, оно везде море.

-- Ну, в принципе, можно и попробовать. Действительно, после двух лет учёбы можно и нормально отдохнуть. А если не достанем путёвки, то можно и "дикарями" поехать, нам такой отдых, наверное, ещё дешевле обойдётся.

-- Вот-вот, и я того же мнения. Но сначала, всё же, нужно поспрашивать путёвки. По ним хотя бы питание организовано. А это уже плюс.

В итоге друзья в конце июля, - большую часть месяца у них забрала учебная практика, - поехали-таки на море, да ещё и по путёвкам. Отдыхали они в районе Туапсе, в небольшом городишке Архипо-Осиповка. Жили они на квартирах в частном секторе, а вот питание действительно было организовано. Путёвка была рассчитана всего на 12 дней, но друзьям отдых понравился, а потому они остались там ещё на две недели, договорившись с организаторами поездки, как бы купив путёвку ещё на один тур, благо стоимость путёвки и впрямь была не такой уж и высокой, а родители их средствами для отдыха снабдили. К тому же у ребят были ещё и свои деньги, подработанные на разных ремонтах. Особого развлечения в этом городке не было, но вечернее время было, всё же, более-менее организовано, а потому скучать Сергею с Вячеславом не пришлось. В центре города на улице Школьная на невысоком прямоугольном постаменте был установлен памятник Архипу Осипову, в честь его подвига (во время кавказской войны, в 1840-м году он взорвал вместе с собой пороховой погреб, а с ним и всё укрепление крепости), а затем в 1889-м году его именем нарекли и сам посёлок. Выполнен он был из чугуна в виде большого ажурного креста. При этом были ещё и экскурсии в горы. Одна из них - к Тешебским водопадам, - расположенным за посёлками Тешебс и Джубга. На самом высоком из этих водопадов вода падала с 16,5 метров. Другая экскурсия была в сторону Геленджика, к дому лесничего Софронова. Дом был знаменит тем, что его украшали скульптуры самых разнообразных животных (олени, зайцы, кабаны, лисы и т.д.). Была запланирована ещё одна экскурсия - вдоль моря по правой стороне реки Вулкан к археологическому музею с Римской башней. Но принимать участие в этой экскурсии Крамаренко и Митченко не захотели. В общем, своим отдыхом они остались очень довольны - и накупались вдоволь, оздоровившись в солёных водах моря, и загорели не так, как обычно дома. Но, по возвращению домой они, как бы там пренебрежительно не отзывались о Москве-реке, последние дни каникул отдыхали именно на ней, совершив на мотоцикле ещё и пару дальних поездок в леса за августовскими грибами. За время отдыха друзья несколько раз касались темы поисков Камелии, но ничего путного не придумав, отложили решение этого вопроса на будущее. А далее их ожидала учёба уже на третьих курсах своих институтов.

* * *

Сентябрь у Крамаренко и Митченко прошёл без особых новостей. Но в самом начале октября Сергею вдруг позвонил Вячеслав и предложил вечером встретиться. У Сергея уже был с марта мобильный телефон, идею его брата Виктора они реализовали - родители подарили-таки на его день рождения телефон, а Виктору - в августе, когда его старший брат отдыхал на море. Но теперь, без каких-либо проблем позвонив на домашний телефон, Сергей смог поздравить брата с днём рождения. Теперь уже не нужно было звонить из переговорных пунктов или специально оборудованных таксофонов. А далее в Москве братья уже нормально перезванивались.

-- Так, что за срочность была во встрече? -- спросил Крамаренко приятеля. -- Нельзя было просто по телефону поговорить?

-- Нет. Это серьёзный разговор, и он, наверное, будет не таким уж коротким. По телефону все деньги на него уйдут.

-- Даже так? И что же ты такого длинного придумал?

-- Мне тут на днях пришла в голову одна мысль по поводу твоего прошлого. Не слишком ли ты, да и я, поверили в этого мифического Степана, да и Камелию?

-- Вот те на! Здравствуйте вам! А как же мои сеансы, они же не выдуманные. Да и то, что я говорил, я частично сам слышал с диктофона Николаева.

-- Всё это так. Но, понимаешь, всё это не слишком научно. А если есть что-то такое, в чём, к примеру, учёные сомневаются, то, что они делают?

-- Проводят исследования, ставят опыты. Это я знаю, не зря же я год в ЦАГИ проработал.

-- Правильно. Эти исследования и опыты можно объединить одним словом - проверка. То есть гипотезу, будь она на первый взгляд сомнительной, хотя и возможной, именно проверяют. А мы твою, или Николаева гипотезу не проверяли, безоговорочно ей поверили. А вдруг не так всё, или не совсем так?

-- К чему ты ведёшь?

-- Я веду к тому, что сначала нужно было узнать, существовали ли вообще в указанное доктором или тобой время эти люди - Степан Ивченко и Камелия..., как её там?

-- Головина. Значит, ты не веришь в то, что я узнал на сеансах?

-- Я верю. Но существует такая присказка: "Доверяй, но проверяй". А мы ничего не проверили. И это, я считаю, неправильно. Сначала нужно на все 100 % убедиться, что наша гипотеза верная. Это будет по-научному, и правильно.

-- Ты мне только голову морочишь. Я во всё это как раз верю.

-- Ну и верь себе на здоровье. Я же не отговариваю тебя, не говорю, чтобы ты всё это выбросил из головы. Но проверить-то можно. Это уже давно можно было сделать.

-- Хорошо, что ты хочешь, или, что ты предлагаешь?

-- В отношении твоей Камелии, наверное, всё немного сложнее. А вот проверить, существовала ли такая личность как Степан Ивченко не так уж сложно сделать.

-- Ну, наверное.

-- Не наверное, а точно. И архивы имеются, и возможно, ещё и его какие-нибудь родственники живы. Ты говорил, например, что у тебя в прошлом была сестра.

-- Говорил. Но она уже и умереть могла. Странно, я почему-то не выяснил, в каком точно году я тогда родился - начал по твоему совету с послешкольного периода Степана. Впрочем, это можно и сейчас подсчитать. Он ушёл на войну со второго курса военного училища. Значит, в 41-м году ему было 19 лет. Следовательно, он родился в 1922-м году.

-- В 23-м.

-- Почему?

-- Потому что тогда школу оканчивали в 17 лет, а не в 18, как сейчас. Тогда была ещё десятилетка.

-- Нет, Славик, ты не прав. Он родился именно в 22-м году, потому что, насколько я знаю, в школу тогда шли с 8-и лет. Следовательно, в 45-м Степану было 23 года. Ух, ты! Какой молодой, нашего с тобой возраста, а уже был капитаном и всю войну прошёл. Я ещё больше стал его уважать.

-- Ага, классно уважать самого себя, хотя и в прошлой жизни, -- съязвил Митченко.

-- Ладно, это я так. Да-а-а, тогда получается, что его сестра не так уж и стара сейчас. Она была моложе брата, в 45-м году ей было не более 20 лет. Значит, сейчас ей не более 75 лет. Для женщины это не такой уж преклонный возраст. Она действительно может ещё жить в реальном мире. Можно даже узнать что-либо о ней.

-- Так, ты слишком много говоришь, не обдумав сказанного. Она при замужестве наверняка сменила фамилию, так что её очень даже непросто отыскать. Ты выясни хотя бы за самого Степана. Ладно, пусть он умер, но бумаги-то на него имеются, если он существовал.

-- Мне что, снова к Николаеву идти. Нет, эти сеансы мне уже надоели.

-- Не нужны уже сеансы, они тебе уже ничем не помогут, в реальном мире, как ты сказал. Можно всё выяснить и просто запросами.

-- Писать разные запросы в Тихорецк? Это долгое и нудное дело, тем более, когда точно ничего не знаешь. К тому же они могли и переехать куда-нибудь. Это будет переписка подобная моей компьютерной по поводу Камелии, да и растянется она на годы. Я же не официальная инстанция, а запрос частного лица точно отправят в корзину.

-- Возможно, хотя и не так уж обязательно. Но можно всё и лично узнать, на месте.

-- Значит, мне ехать туда? Это более реально, тем более что можно отыскать тех, кто знал семью Ивченко. Да, это неплохая идея. Но где ты был раньше?! Мы месяц летом баклуши били на море, а потом ещё десяток дней в Жуковском. Вот когда нужно было мне туда ехать! А сейчас что? Запоздала твоя идея.

-- Ну, -- развёл руками Ивченко, -- когда пришло в голову, тогда я и информировал тебя. А ты сам до чего-нибудь додумался? А ещё убеждал меня, что точно найдёшь Камелию. И что ты для этого реально сделал?

-- Так, всё, стоп! Ты, конечно же, прав. Не нужно обвинять друг друга, тем более что я действительно больше виноват. Но теперь это всё переносится на зимние каникулы.

-- Не лучшее время для поисков в чужом городе.

-- А ты что, предлагаешь до лета ждать? До него ещё чуть ли не год.

-- А ты что, восьмидесятилетний старик? Для тебя 9-10 месяцев играют такую уж большую роль? Или ты хочешь найти Камелию за какой-то год? Ты хочешь решить задачу с кучей неизвестных одним взмахом руки?! Так не бывает. К тому же за это время тебе или мне может прийти в голову и более полезная идея. Ты знаешь, как говорят - каждая идея должна выноситься, она должна созреть.

-- Ладно, убедил. Всё откладывается до лета. Но я не могу сидеть столько времени, сложа руки?

-- Сидел же до этого, -- ухмыльнулся Митченко.

-- Так, опять начинаешь? Что, мы обязательно должны поругаться.

-- Извини, не буду.

-- Может мне тогда попробовать отправить в Тихорецк запрос? Ты сам это вначале предлагал.

-- Предлагал, но потом от этой мысли отказался. Куда ты будешь его отправлять, ты знаешь в Тихорецке адрес хотя бы одного государственного учреждения?

-- Ну, его, наверное, по Интернету можно выяснить.

-- Слушай, а может, нам пришла уже пора обзавестись компьютерами с Интернетом?

-- Дороговатое удовольствие для студента. Но, я думаю, что на пятом курсе они нам точно уже не помешают, когда дипломную работу будем писать. А мне потом, по окончанию института, он мне точно позарез нужен будет.

-- Это ты будешь писать дипломную работу, а я дипломный проект буду готовить, -- вздохнул Вячеслав, -- а это намного серьезнее. Ладно, наверное, ты прав. Сейчас нам компьютеры не так уж и нужны. А к пятому курсу их точно нужно будет купить, да за два года они наверняка дешевле станут. Ладно, не будем гнать лошадей, и с Тихорецком тоже. Жди лета, готовься. И вновь, наверное, подзарабатывай на досуге деньги. Они тебе летом точно пригодятся.

-- Ладно. Тогда всё, будем разбегаться.

-- Пока, пока, пока!

ГЛАВА 15

Обсуждение летних планов

Шло время. Уже третий месяц по планете шагал юбилейный 2000-й год - милленниум. Удивительным было то, что практически во всех печатных изданиях это слово писалось с одним "н", что являлось грубейшей ошибкой - в латинском слове "millennium" (тысячный год) его вторая часть происходит от слова ("annus", "annum" - год), а не от "anus", хорошо известного многим слова.

Каролина пока что никому не показывала своей переписки с административными органами городов, селений, а также отдельных жителей предгорий Кавказа. Но наступивший год в самом его начале принёс ей очень приятный сюрприз - в средине января она получила письмо, в котором сообщалось, что на Клухорском перевале действительно имеется могила девушки, погибшей в 50-х годах. Соколова этой весточке была безмерно рада. Но об этом письме знала пока что одна лишь Инга, возможно, ещё и Андрис. Когда Каролина начинала рассылку своих писем в кавказские селения, она просто хотела уточнить то, что всплыло в её памяти во время сеанса у психотерапевта. Она хотела убедиться, что всё это ей не приснилось. Но сейчас, когда она уже точно знала, что на одном из перевалов Кавказа имеется памятник не только погибшим в годы войны воинам, но и одинокой погибшей девушке, она поняла, что на этом она теперь не остановится. Сначала она не знала, что будет делать дальше. Просто была мысль, что сам факт существования памятника - это только точка некого отсчёта. Но какого отсчёта?

Сначала она решила вновь обратиться к последнему адресату и попросить исполнить её просьбу - сфотографировать могилу, и выслать ей её снимок. Но затем Каролина передумала. Почему она должна напрягать чужих людей? Они ведь ей ничем не обязаны, да и непростое это, а, возможно, и опасное дело - идти в горы. Если она в прошлой жизни погибла, то неровён час может погибнуть и ещё кто-нибудь. Она ведь не знает степени подготовленности тех людей к хождению в горах. И вот спустя пару месяцев ей пришла в голову мысль, что она обязательно должна увидеть эту могилу, а, возможно, и имеющийся на ней памятник, и не просто на каком-нибудь фотоснимке, а именно своими глазами в том месте, где могила (и памятник) находятся. Не могила с памятником должны, как говорится "прийти" к ней в ранге фото, а именно она к ним. И в один из дней второй половины марта, в послеобеденный час, освободившись уже от занятий, она поделилась этой мыслью с подругой - та сегодня тоже, заскочив после университета домой, заглянула и на квартиру подруги - Андрис всё равно был пока что на работе. Когда Каролина рассказала Круминьш о своих планах, та удивлённо спросила:

-- А зачем тебе это нужно? Ну, есть такая могила, возможно, и памятник, ну и что? Ты ведь знала о ней практически и раньше, из своих воспоминаний. Это было просто некой проверкой. И ты, и я в этом убедились. К тому же, разве так уж приятно будет тебе смотреть как бы на свою могилу? Наверное, сейчас для поиска твоего Степана нужно уже предпринимать какие-то другие шаги?

-- Не знаю, Инга. Другие шаги я как раз и планирую предпринимать после этой поездки. Тем более что пока непонятно, какими они должны быть. Понимаешь, что-то толкает меня съездить туда и увидеть всё собственными глазами. Что касается могилы..., то я не суеверна. Многие ведь посещают могилы своих родственников, где оставлены места и для них самих. И ничего. Что тут такого?

-- Ладно, пусть так. Если тебя что-то толкает, то, возможно, ты и права. Но это, наверное, не так уж и безопасно? Ты же не хочешь получить, так сказать, "повторение пройденного"?

-- Нет, конечно же, не хочу. Но я буду осторожна, да и буду я не одна. Насколько я знаю, на разные перевалы имеются организованные экскурсии, и никаких эксцессов не происходит.

-- Хорошо, а что ты родителям скажешь?

-- Ну, я как-никак уже взрослый человек, хотя пока что и не такой уж самостоятельный, зависимый от родителей. Деньги на поездку мне придётся просить у них, на средства стипендии я, как ты понимаешь, никак поехать не смогу. Конечно, можно поехать туда, когда я уже действительно стану самостоятельной - окончу университет и приступлю к работе. Но, это так нескоро будет, -- вздохнула Каролина. -- Никак не раньше 2002-го года - за год до этого я окончу институт, а ещё год работы потребуется для накопления денег на поездку.

-- Да, всё верно. Раньше у тебя не получится.

-- А я не могу так долго ждать. Я себе поставила цель съездить туда уже этим летом. И я это сделаю.

-- Значит, всё же, придётся деньги у родителей просить?

-- Да, но учитывая, что я никуда далеко пока что не ездила, Санкт-Петербург не в счёт, то, я думаю, родители мне помогут. Или заработаю на переводах, как это было в случае с сеансами психотерапии - мне не привыкать. Хотя, честно признаюсь, они мне уже надоели, эти переводы. Я не планирую после университета становиться переводчиком - очень нудная работа. Д-а-а, нужно мне, наверное, уже сейчас, заранее начинать искать связи в туристических бюро. В общем, посмотрим. А родителям я скажу, что просто хочу полюбоваться видами Кавказа, которого никогда не видела. Я не буду им говорить, что планирую идти на какой-то там перевал.

-- О! А вот это идея. Действительно, посмотреть Кавказ стоит. Ты это хорошо придумала. Можно совместить приятное с полезным. Тогда и я с тобой поеду!

-- Вот ещё! -- удивилась Каролина. -- Ты только что говорила, что это рискованное дело, а через минуту сама набиваешься на риск.

-- Да нет, ты права. Если есть организованные экскурсии, то никакого риска нет. К тому же, я не хочу оставлять тебя одну, да и вдвоём удобнее.

-- Это почему?

-- Ну, если ты будешь идти в горы, то наверняка за один день ничего не получится - туда и назад. Значит, придётся где-то ночевать, и, скорее всего, в палатках. Ну, и разве удобно ночевать в палатке с кем-то незнакомым, лучше ведь с подругой. А если в такой экскурсии кроме тебя не будет других женщин, то ты что, с мужчиной в палатке будешь ночевать?

-- Ох, и мысли у тебя, -- рассмеялась Соколова. -- Но, тем не менее, твоя логика убедительна. А ты поедешь со мной одна или с Андреем?

-- Не знаю пока что. Ты многого от меня хочешь - я только подумала о своей поездке, а ты уже о деталях спрашиваешь. Впрочем, можно и с Андрисом. В компании веселей.

-- И мы что, тогда втроём будем спать?

-- А почему бы и нет? Мы же не будем в палатке раздеваться - холодно, а я не собираюсь с ним в такой обстановке сексом заниматься, -- улыбнулась Инга, но тут же вновь стала серьёзной. -- Как я слышала, во время туристических походов во многих случаях в одной палетке спят и женщины, и мужчины. Именно по той причине, что я тебе навела - это только сон, вынужденный отдых. Но, если ты возражаешь, то Андрис может спать и с другими ребятами. Мужикам проще привыкать друг к другу.

-- Да нет, я и не возражаю, ты в этом вопросе права. Вот только захочет ли Андрис тащиться на Кавказ - за тысячи километров от Риги?

-- Захочет, -- утвердительно ответила Инга. -- Я его хорошо сагитирую. Да и не рискнёт он меня отпускать одну.

-- Ну, не одну, а со мной.

-- Тоже мне успокоение для него, -- фыркнула подруга. -- А то он не знает о разных курортных романах.

-- Ну, и хитрая же ты.

-- Я не хитрая, а рассудительная. Ладно, давай, подруга, теперь думать о том, куда мы будем ехать, в какое именно место - официально, для родителей, а также и не официально.

-- Ну, если официально, то можно, например на Домбай. Я уже посмотрела карту тех мест. Из всех известных точек эта для родителей будет, наверное, самая им известная и подходящая.

-- Стоп! Домбай! Но ведь это же горнолыжный курорт. И какие лыжи могут быть летом? Или ты с ума сошла - лезть в горы, на эти перевалы зимой?!

Круминьш была права. Располагавшийся возле одноимённого посёлка курорт "Домбай" являлся одним из старейших среди горнолыжных курортов СССР, а теперь уже России. Здесь были все условия для занятий туризмом, альпинизмом, горными лыжами и сноубордом. Заниматься массовым туризмом на "Домбае" начали ещё в 1925-м году.

-- Нет, я планирую ехать туда, конечно же, летом, -- ответила Каролина и не очень уверенно протянула. -- Но, там, насколько я знаю, и летом можно отдыхать, там чудесная природа, горный воздух.

А вот теперь, сама того не зная, а только предполагая, была права уже именно Каролина. Растительное царство Домбая можно было сравнивать с джунглями - с горными джунглями. Лес с травами и папоротниками чуть ли не в человеческий рост. И такие знакомые цветы полей и лугов, которые вырастают здесь до гигантских размеров благодаря особому микроклимату. Это в зоне, которая находится на высоте 2000-2400 метров. А выше, в альпийском поясе - рододендроны, благоухающие белой пеной цветков.

-- Нет, это не годится, -- решительно отвергла Инга. -- Не убедительно, родители не поверят в такие фантазии - на горнолыжный курорт летом. Что там ещё поблизости имеется?

-- Не знаю. Нужно посмотреть.

-- Тащи атлас.

Когда Каролина принесла географический атлас, то его сразу захватила Инга и начала листать страницы.

-- Так. Где это? Кавказ, Кубань, Черкесия... Ага, вот оно! О, отлично! Это совсем другое дело.

-- Что ты там нашла?

-- Смотри, не так уж далеко в этом регионе есть такие летние курортные города как Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки.

-- Угу! А то мы так легко туда путёвки раздобудем.

-- Это не важно. Не обязательно родителям показывать сами путёвки, нужно только сказать, что мы раздобыли путёвки на такой-то курорт. Так, какой ближайший населённый пункт к твоему перевалу?

-- Ближайшие пункты Карачаевск и Теберда. Письмо мне пришло как раз из Теберды.

-- О Карачаевске я не слышала, а вот Теберда..., -- медленно тянула Инга. -- Что-то знакомое, где-то я слышала это название. Теберда, Теберда... -- напрягла память и повторяла Круминьш.

-- А я вспомнила! -- обрадовалась Каролина. -- Когда ты сказала: "Теберда, Теберда". Есть ведь песня такая: "Теберда, Теберда, голубая вода...". Её пел..., как же его фамилия? Известный бард, под гитару пел.

-- Высоцкий, что ли?

-- Да нет, какой там Высоцкий. Этот совсем другого телосложения - плотный такой, полноватый и не очень высокий. Он ещё в фильме каком-то играл.

-- Высоцкий тоже во многих фильмах играл. Невысокий, полный... О! А это не тот, который Бормана играл в телесериале "Семнадцать мгновений весны"?

-- Вот, точно, он! Теперь и я вспомнила - её пел Юрий Визбор. И песня такая красивая:

Теберда, Теберда, голубая вода,

Серебристый напев над водой.

Теберда, Теберда, я хотел бы всегда

Жить в горах над твоею волной.

-- Да, эту песню я когда-то давно, ещё в детстве слышала, но слов не помнила, а они действительно красивые. И пел её Визбор, или кто-то другой - не помню - красиво.

-- Да, красиво он пел, мелодия очень приятная. Вот только мне непонятно, почему голубая вода? Это ведь посёлок, какая вода?

-- Наверное, есть у этого посёлка рядом и река с таким же названием, или озеро.

И предположение Инги было верным - имелась и такая одноимённая река, левый приток реки Кубань. В долине реки Теберда находилось несколько необыкновенно красивых горных озёр. На этой же реке, которая брала своё начало в горах выше Домбая, был расположен и город-курорт Теберда. Далее река вилась вдоль дороги на Карачаевск, проходя через олноимённый посёлок, и уже севернее Карачаевска впадала в Кубань. А песню "Теберда, Теберда, голубая вода" Визбор написал ещё полвека назад, в далёком 1952-м году, в том году, когда в горах Кавказа погибла Камелия Головина.

-- Возможно, ты и права, -- согласилась Каролина. -- Так оно, скорее всего и есть.

-- Я вот что ещё сейчас вспомнила, в разговоре о Визборе. А ты знаешь, что Визбор пел ещё одну песню, и уже именно по твоей тематике?

-- По какой ещё моей тематике?

-- Про бои на перевалах Кавказа.

-- Да ты что?! И как она называется?

-- Не помню. Но слышала её.

-- А слова, слова?

-- Да не помню я слов. Если я и названия-то не помню. Там было что-то о фронте, альпинистах, разведке, гранате. Ну, словом, много о чём, но именно о войне на Кавказе.

-- Это Визбор сам написал её?

-- Точно не знаю, но по-моему не он. Он её только исполнял.

Да, Юрий Визбор действительно пел такую песню, которая была написана ещё в 1943-м году бойцами сводного отряда альпинистов 897-го горнострелкового полка 242-й стрелковой дивизии Закавказского фронта, воевавшими в районе Эльбруса. Что касается упомянутой Ингой гранаты, то два лейтенанта, отправившись в разведку, оставили под каменным туром разряженную гранату со следующей запиской: "В дни, когда враг побежал под ударами Красной Армии, мы поднялись сюда без верёвок и палаток, в шубах и валенках по суровым склонам Донгуз-Оруна, чтобы указать путь наступающим бойцам...". Когда они вернулись в отряд, то у бойцов неожиданно сложилась песня, которая начиналась со слов "Помнишь гранату и записку в ней...". Позже эти слова вошли в один из куплетов песни, которая получила название "Баксанская фронтовая":

Помнишь, товарищ, белые снега,

Стройный лес Баксана, блиндажи врага.

Помнишь гранату и записку в ней

Под скалистым гребнем для грядущих дней.

-- Ладно, всё это не важно, -- решила Каролина. -- А то, вспоминая песни и фильмы, мы только отвлекаемся от главного.

-- Точно! Так, значит, Карачаевск и Теберда, -- Инга вновь переключилась на нужную страницу атласа. -- Теберды я не нахожу, а Карачаевск есть. Вот он. И, смотри, он не так уж далеко от Кисловодска!

-- Это по карте недалеко, а на самом деле кто его знает.

-- Сейчас посмотрим, включай свой компьютер. Найдём расстояние между городами по Интернету.

-- Ого! Сколько мы его искать будем, а телефон-то на это время будет всё время занят, -- у Каролины связь с Интернетом продолжала осуществляться посредством телефонного модема.

-- Ничего, не звонил же тебе до этого никто, будем надеяться, что и ещё минут 20-30 никто не позвонит. А родителей всё равно дома пока что нет.

Примерно через указанное Ингой время, подруги выяснили, наконец, хотя это было не так уж и просто сделать, что расстояние от Кисловодска до Карачаевска составляет 82 км.

-- Ты смотри! Это же совсем близко, -- обрадовалась Круминьш. -- Всего какой-то час езды, ну, пусть и с хвостиком.

-- Да, это хорошо. Только вот что я сейчас подумала - а зачем нам нужно это расстояние?

-- Как это зачем?

-- А вот так. Если мы только родителям скажем, что едем в Кисловодск, а на самом деле мы туда не поедем.

-- Тьфу! И где же ты раньше была со своей умной мыслью? Ты права, конечно. А мы столько времени зря угробили. Ладно, давай заканчивать с этими нашими планами. Самое главное мы решили - это то, что летом мы едем, к примеру, в тот же Кисловодск или Пятигорск. Так и будем говорить родителям. А куда точно едем, мы решим уже позже.

-- А что тут решать? Мы едем как раз в Карачаевск или Теберду. И, скорее всего, именно в Теберду. Она, как мне помнится, ближе всего к Клухорскому перевалу, к могиле и памятнику.

-- Хорошо, пусть так. Я согласна. Надеюсь, что в этой твоей Теберде найдётся место для ночлега, не всё же время спать в палатке.

-- Найдём место, где заночевать, я уверенна.

На этой оптимистической ноте длинный, но не всегда конструктивный разговор подруг, но с довольно быстрым решением был завершён. Но зато они, действительно, решили самое главное.

* * *

Но всё оказалось не так уж и просто. Их планы могли не осуществиться, причём в самом их зародыше. Дня через три Каролине позвонила Инга и попросила, и довольно настоятельно, подругу вечером заглянуть к ней. Когда Соколова спросила зачем, та ответила, что по вопросу летней поездки на Кавказ. Услышав это, естественно Каролина вечером была у подруги. Был дома и Андрис.

-- Вы что-то решили? -- сразу спросила Каролина.

-- Мы-то решили, -- поняв, о чём её спрашивает подруга, ответила Инга. -- Но наше решение ничего не означает.

-- Почему?

-- Потому что наша поездка на Кавказ может и не состояться. Точнее, именно в то место, куда ты стремишься.

-- Почему? -- повторный вопрос.

-- Сейчас тебе Андрис всё объяснит. И как мы, дуры, сами об этом не догадались.

-- Не поняла, о чём это ты?

-- Каролина, где точно находится твой перевал? -- спросил уже сам Боровиков.

-- На Кавказе.

-- Это я и сам прекрасно понимаю. Где именно на Кавказе, в какой стране?

-- В России. А, я поняла. Ты думаешь, что у нас могут быть проблемы с визами?

-- Нет. Я не думаю, что у нас могут быть какие-либо проблемы с туристической визой, тем более с однократной, сроком до 30 дней. Мы их оформим максимум за десять дней. Я совсем о другом веду речь - именно о Кавказе. Так вот, сам перевал находится только в России? И всё?

-- Что значит, и всё?

-- Я нашёл на карте Клухорский перевал. Он проходит по Главному Кавказскому хребту.

-- Ну, наверное.

-- Не наверное, а точно. А это означает, что одна сторона хребта находится на территории России, а вот вторая - на территории Грузии.

-- Ну и что?

-- А то. Мы не сможем попасть на твой Клухорский перевал, потому что это граница между двумя странами, понимаешь, гра-ни-ца. Нас не пропустят пограничники. На карте невозможно разобрать, к чьей именно территории сам перевал относится, карта очень мелкая. Я и перевал вообще еле на ней отыскал, точнее, само его название. А вот как он проходит - не совсем понятно.

-- Он находится в России, -- уже не так уверенно произнесла Каролина.

-- Пусть даже так. Это не играет такой уж большой роли, нас туда всё равно не пустят.

-- Но раньше-то пускали. Сколько там туристы, альпинисты обитали, ходили. Да и я ведь...

-- Раньше, ты имеешь в виду во времена Советского Союза, -- Андрис понял, о чём заикнулась и что хотела сказать Соколова, и продолжил объяснения. -- Тогда это была целостная страна, и никаких границ в той зоне не было.

-- Я поняла, -- разочарованно и довольно тихо протянула Каролина. -- Но, если Клухорский перевал находится на территории России, то мы ведь границу пересекать не будем.

-- Возможно, и не будем. Но это ещё не факт. Да и особого значения это не имеет.

-- Почему? -- в который раз повторила один и тот же вопрос собеседница.

-- Сам перевал может пролегать по территории России, но могила девушки, на которую ты стремишься попасть, из твоего же рассказа и письма не на самой верхней точке перевала, а потому неизвестно, на чьей она территории.

-- Но там, как я поняла, недалеко - всего метров на 100-150 ниже.

-- Это немало для гор. Ну, да ладно, и это не имеет значения.

-- Как так?

-- А вот так. Ты, возможно, и не знаешь, но есть такое понятие, как пограничная зона.

-- Почему, знаю.

-- Ты так уверенно отвечаешь потому, что ничего ты как раз не знаешь. Ты книг начиталась, и тебе представляется, что это какая-нибудь полоса шириной в десяток-другой метров. А это вовсе не так.

-- Не так?

-- Да, не так. То, что тебе представляется, как я понимаю, в виде пограничной зоны это всего лишь контрольно-следовая полоса, но никак не пограничная зона. А пограничная зона - это не метры, Каролина, это километры, могут быть даже десятки километров. В эту пограничную зону могут входить также несколько различных населённых пунктов. И попасть туда можно только по специальным пропускам. Даже местные жители предпочитают там ходить с паспортами, - чтобы их не задержали пограничники - показывая тем местную прописку.

-- Ой, и правда. Я что-то об этом слышала, или читала. О, Господи! Но как же так?! И что, ничего у нас не получится?

-- Не знаю..., пока что, -- добавил Андрис.

-- О! Пока что. Значит, что-то можно сделать? -- с надеждой спросила Каролина.

-- Не знаю, -- повторил свой ответ Боровиков. -- Нужно всё узнавать. Ты права в одном - это курортные места, и туристы, и альпинисты, как ты сказала, там обитали и наверняка обитают сейчас. Ходят по горам, хотел я сказать. Вот и нужно узнать, как и где они получают пропуска в пограничную зону. А пропуска они имеют - это абсолютно точно, иначе им от ворот поворот.

-- А как узнать всё это?

-- Я постараюсь это выяснить через Интернет, хотя не уверен, что такая информация там есть. А вот тебе это сделать гораздо легче.

-- Мне легче?!

-- Да, именно тебе. Пиши вновь письма в эти селения. Точнее не во все, конечно, а именно по последнему адресу, и выясняй, где и как можно будет получить пропуск, чтобы пройти по туристическому маршруту туда-то и туда-то.

-- Да, ты прав. Так я и сделаю. Но переписка такое долгое дело.

-- Верно. А потому в своём письме сообщи абоненту, что ты желаешь с ним побеседовать по телефону. Возьми номер его телефона - домашнего, служебного или мобильного. У многих уже имеются таковые. И звони ему, естественно, всё время сама. Если это не сотовый телефон, то заказывай разговор. Но не заставляй его транжирить свои средства - это нужно тебе, а не ему.

-- Это я и сама понимаю.

-- Вот и прекрасно. Действуй.

-- Хорошо, сегодня же напишу письмо. Андрей, а можно ещё один вопрос?

-- Конечно.

-- А ты сам-то веришь в то, что мы сможем-таки летом попасть на перевал?

-- Верю, -- улыбнулся Андрис -- При большом желании всё можно сделать. А оно у тебя имеется. А также имеется и наша поддержка. Но не затягивай. Это только кажется, что времени у нас много, оно пролетит быстро, ты и заметить не успеешь.

-- Всё, спасибо. Андрис, миленький, как же я тебе благодарна - и за поддержку, и за то, что ты быстро и грамотно до всего докопался. Я, действительно, нюанс про границу и погранзону как-то выпустила из виду. Ты просто молодец, -- и Камелия в порыве радостных чувств расцеловала Боровикова.

ГЛАВА 16

Туман постепенно рассеивается

Прошло пару недель, и вот ситуация немного прояснилась. Камелия получила ответы на свои главные вопросы. Да, Андрис был совершенно прав - существовала в том месте, куда они собирались ехать, пограничная зона. И была она не такой уж маленькой, начинаясь как раз с самой Теберды, а та располагалась примерно в 50 километрах от самого Клухорского перевала. Перевал, как и другие живописные места, естественно находился в пределах пограничной зоны, и поэтому, чтобы проехать туда беспрепятственно, необходим был пропуск. Оформление пропусков в пограничную зону на территории Карачаево-Черкесской республики осуществлялось в Пограничном Управлении ФСБ РФ по этой зоне (в/ч 2011) в г. Черкесске или в линейных отделениях самой Теберды. Для его получения нужно было написать заявление и предоставить паспорт. После этого паспортные данные вносились в компьютер и проходили через общую базу данных. А далее уже оформлялся доступ к месту отдыха. При этом абонент Каролины из тех краёв, а звали его Анатолий Сапарбиевич Бакшиев, сообщил девушке, что в самой Теберде можно обойтись и без пропуска - на территории посёлка "зелёные фуражки" никого из приезжих гостей не трогают, а вот в горах... Существовало положение, что для въезда в пограничную зону, временного пребывания и передвижения в ней до пределов пятикилометровой полосы местности вдоль Государственной границы Российской Федерации граждане должны иметь при себе документы, удостоверяющие личность. Въезд же в пограничную зону в пределах пятикилометровой полосы местности, гражданам кроме документов, удостоверяющих личность, необходимо было иметь ещё и пропуск. Но им-то нужно было идти именно в горы, а потому без пропуска никак не обойтись.

-- Так, основные вопросы ты прояснила, -- протянул Боровиков, когда Каролина всё рассказала ему и Инге. -- Но этого мало. Нужно знать и то, сколько времени уйдёт на оформление пропусков, и можно ли заказать пропуска письменно, заранее. Не ехать же туда сейчас, чтобы подать заявку на пропуск. Какой порядок оформления, какие документы нужны и прочее.

-- Я поняла, в ближайшие дни всё выясню. Этот Анатолий, которому я звоню, вроде бы довольно доброжелательно ко мне относится, и отвечает на мои вопросы, по крайней мере, без раздражения. Он, кстати, ранее работал проводником, поэтому и о могиле слышал. Именно поэтому его адрес мне сообщили. Может, он нас сам и в горы поведёт. Правда, сам он могилы не видел, - он на этом перевале не часто бывал, больше на Домбае, - но ему говорили, что она точно есть.

-- Хорошо, это мы выясним уже на месте, -- улыбнулся Андрис. -- Ты давай звони ему и узнавай пока что за порядок оформления документов. Всё, вперёд, и с песней, -- пошутил он.

Бакшиев сообщил Каролине, что гражданам России пропуска оформляются быстро, а вот зарубежным гражданам дело может затянуться и до полутора месяцев. Но можно подать заявку на оформление пропуска и письмом или факсом, факсом значительно лучше и быстрее. Для получения индивидуального пропуска необходимо к заявлению приложить ксерокопию документа, удостоверяющего личность. Для получения коллективного пропуска на группу не менее 2-х человек необходимы 3 экземпляры именных списков, где необходимо указать реквизиты членов группы, дату и место их рождения, место жительства, а также серию, номер, дату и место выдачи документа, удостоверяющего личность каждого гражданина группы. Заявления заполняются на русском языке разборчиво от руки или с использованием печатной машинки либо компьютера без сокращений слов, аббревиатур, исправлений и помарок. И ещё, гражданам - участникам туристических походов или экскурсий, кроме документов, удостоверяющих личность, при нахождении в пограничной зоне, нужно иметь при себе маршрутные документы (маршрутную книжку или маршрутный лист, удостоверение).

-- Да, -- почесал голову Андрис после рассказа Каролины. -- Работёнка предстоит немалая. Но нужно делать её, и чем раньше, тем лучше. Я с одним согласен - лучше всего отправлять документы и заказывать пропуска именно по факсу.

-- Но его же ни у кого из нас нет. Покупать факс?

-- Не нужно. Найдём факс, на работе, к примеру. А у нас на работе он точно есть. Так, в каком городе будем заказывать пропуска - в Черкесске или в Теберде?

-- Наверное, в Теберде. Зачем ехать в Черкесск, точнее, останавливаться там, а потом всё равно ехать в Теберду?

-- Я такого же мнения. Всё, тогда готовим документы. Когда всё будет готово, отошлём их по факсу, а заодно и узнаем, когда будут готовы пропуска, возможно, нам придётся отпуска сдвигать.

-- Не думаю, что за такое время не успеют подготовить пропуска, -- вставила своё слово уже Инга.

-- Я тоже так думаю. Но выяснить этот вопрос труда не составит. Теперь, Каролина, -- обратился он вновь к Соколовой, -- узнай у своего Бакшиева точный адрес линейного отделения Теберды, куда мы будем отправлять документы. Уж этот адрес местный житель наверняка знает. Так, всё - за работу, господа! Да, ещё одно - чтобы не было никаких закорючек с оформлением пропусков, заявления печатаем на машинке или набираем на компьютере с распечаткой на принтере. И все другие документы тоже, если они потребуются.

-- А на пропуска нужны наши фотографии?

-- Не думаю. Скорее всего, пропуск - это просто дополнение к нашим паспортам, а в них фото имеются. Ага, вспомнил, теперь ещё один вопрос, дел, как видите, всем найдётся. Инга, -- обернулся он к супруге, -- а ты подготовь на всех нас, или же просто как на группу, ещё и маршрутные документы. Займись этим в самое ближайшее время. У Каролины сейчас работы и так много. А я занят, да и потом у меня, я думаю, работы немного позже тоже будет достаточно. А ты как раз свободна.

-- Я поняла, всё это так. Но я ведь не знаю точного маршрута, а к тому же, не знаю, и как эти документы составляются.

-- Вот и узнавай, на блюдечке тебе никто ничего приносить не станет. Выясни в турбюро, пусть они тебе помогут. Кстати, и печати пусть поставят, попроси их об этом. Не думаю, что они откажут, мы ведь и в самом деле пойдём по этому маршруту. Что касается точного маршрута, то это не так уж и важно. Напиши приблизительно, посмотри по карте. Или просто Теберда - Клухорский перевал. Потом в самой Теберде можно расширить маршрутный лист, дополнить его.

-- Хорошо, постараюсь сделать.

-- Не постарайся, а именно сделай. Вот теперь вроде бы действительно всё.

И закипела работа. Но плоды этой работы стали видны примерно через месяц. Вначале точную дату подготовки пропусков им не сообщили. Но позже, когда Андрис отправил очередной факс с указанием примерной даты их прибытия в Теберду и повторил вопрос о сроке, то пришёл ответ, что к этому сроку пропуска в пограничную зону будут точно готовы. Вот теперь можно было вздохнуть с некоторым облегчением - вскоре их планы могут осуществиться.

* * *

И воплотились эти планы, в первую очередь планы Каролины, в реальность в средине июля, когда она и семья Боровиковых, Андрис заранее согласовав сроки своего очередного отпуска, наконец-то, дождались летнего отпуска. Чтобы успокоить родителей, они сказали тем, что едут отдыхать в Пятигорск, куда, мол, достали путёвки. Сами же путёвки, как сообщила Каролина родителям, находятся у Андриса Боровикова, он же их через фирму и доставал. Правда, у Каролины возникла было неожиданная заминка, когда мама увидела, что дочь укладывает в свой походный чемодан на колёсиках тёплую спортивную форму и ботинки на толстой рифленой подошве. На его дно она ещё уложила и туристический рюкзак, - не будешь же в горы идти с чемоданом, - но мама его под другими вещами не заметила. Боровиковым в этом плане было легче, поскольку они жили отдельно от родителей, в купленной Андрисом собственной квартире.

-- Куда это ты собралась? -- удивилась мама. -- Летом в таком снаряжении? Пятигорск-то находится в Ставропольском крае.

-- Мама, но ведь Пятигорск находится на Ставропольской возвышенности, в Предкавказье, -- начала выкручиваться дочь. -- Там вокруг горы. Пятигорск - пять гор. Значит, там будут и экскурсии в горы. Не буду же я идти туда в летнем сарафанчике и туфлях на высоком каблуке.

Каролина была, конечно, права, только не совсем точна в отношении названия города. Гор в округе Пятигорска было гораздо больше, но главные из них - действительно пять: Машук, Лысая, Юца, Развалка и Бештау. При этом с вершины Машука в ясную погоду хорошо виден Главный Кавказский хребет и, конечно же, красавец Эльбрус. Да и вообще, с этой горы открывается незабываемая панорама города и других гор.

-- Ладно, собирайся. Только будь осторожна в горах.

-- Конечно, мамочка.

-- И фотоаппарат не забудь. Полюбуемся и мы с отцом видами Кавказа.

-- Не забуду. Я его уже вложила в чемодан.

Цифровой фотоаппарат, подаренный в прошлом году отцом, сейчас был как нельзя кстати. Но слова мамы вызвали определённую и немалую проблему - где же взять эти самые виды Эльбруса, Пятигорска и его окрестностей, если Каролина с друзьями туда ехать не собиралась?

-- Вот, незадача, -- подумала она. -- Придётся, наверное, заскочить, хотя бы одной на пару дней в Пятигорск. И зачем только мы выдумали, что едем в Пятигорск? Нужно было говорить-таки, что едем в Кисловодск - к нему намного ближе добираться от нужного ей перевала, -- тогда подруги об этом как-то и не подумали, решив, что Пятигорск звучит более солидно. -- Вот и влипли теперь с этой солидностью.

Но долго раздумывать над этим вопросом Каролина не собиралась - будет решать эту проблему позже, после Клухорского перевала. А к нему ведь ещё добраться нужно. Она вместе с Ингой, да и с помощью Андриса уже знали, как они будут к нему добираться. Сначала самолётом до Москвы, потом тоже самолётом или, на худой конец поездом до Ростова-на-Дону, затем уже точно поездом по маршруту Ростов-на-Дону - Павловская - Тихорецк - Кропоткин - Армавир - Невинномысск. И, наконец, автобусом по следующему маршруту: Невинномысск - Черкесск - Усть-Джегута - Кумыш - Новый Карачай - Карачаевск - Теберда. Именно Теберда и была конечным пунктом их поездок, расположенным действительно ближе других населённых пунктов к Клухорскому перевалу. А там уже придётся ножками топать к истинно конечной цели их путешествия.

Вылетела из Риги на Москву тройка путешественников около 11 часов в первый же день (понедельник) отпуска Андриса. Подруг этот вопрос не беспокоил - у них уже давно шли каникулы. За выходные они собрались, а тянуть с поездкой было нежелательно. Если бы они и в самом деле летели организовано на какой-либо курорт, тогда другое дело, а так - неизвестно как всё может сложиться в этом путешествии "дикарями". К тому же они понимали, что в предгорьях Кавказа их никто не ждёт с распростёртыми объятиями, а турпоход на Клухорский перевал неизвестно в какой день будет - но наверняка не в день их прибытия.

-- А во сколько мы будем в Москве? -- спросила мужа Инга в рижском аэропорту.

-- Ну, примерно в половине третьего.

-- Как?! Так долго летим?

-- Летим недолго, полётное время где-то всего полтора часа. Но ты забываешь, что в Москве солнышко на два часа раньше встаёт, нежели у нас.

-- Ой, я совсем упустила этот момент. Ты прав. А когда у нас в Москве вылет на Ростов?

Ещё в Риге Андрис, Инга и Каролина взяли билеты (точнее, билетами занимался один Андрис) сразу и на Ростов-на-Дону, с пересадкой в той же Москве. В этом плане им повезло - не нужно тащиться в Ростов поездом, до конца сегодняшнего дня они уже будут там. Это означало, что практически 2000 км они преодолеют быстро и не утомительно - вот что значит современный транспорт.

-- Менее чем через час после прилёта в Москву.

-- А мы не опоздаем на этот рейс, пересадку ведь нужно делать?

-- Не опоздаем, всё будет происходить в одном и том же аэропорту.

В Москву из Риги самолёты прибывали в аэропорты "Домодедово" и "Шереметьево", из них же вылетали и в Ростов-на-Дону. Добавлялся ещё в этот город вылет из аэропорта "Внуково". Но, учитывая время вылета и прилёта самолётов в эти города, а также стыковку рейсов в Москве, Андрис взял билеты именно на рейс в аэропорт "Домодедово". В данном случае то, что аэропорт "Домодедово" расположен от центра города дальше, нежели "Шереметьево", не имело для троицы абсолютно никакого значения, поскольку в город из него они выезжать не будут.

Для Каролины это был первый её полёт на самолёте, Инга и Андрис уже летали в Анталью и назад. Поэтому у неё присутствовало и волнение, и интерес. Она боялась укачаться в самолёте, но ничего подобного с ней не произошло. А потому она весь рейс сидела, прильнув к окну, и высматривая проплывающие пейзажи, хотя те и были очень уж мелкими, а порой и закрыты облаками - самолёт совершал свой рейс на высоте под 10.000 метров. И Соколовой очень понравился этот вид транспорта. В общем, в итоге перелёт из Риги в Москву и дальше прошёл вполне благополучно, и в аэропорту "Ростов-на-Дону" (по названию одноимённого с ним города) чета Боровиковых и Каролина были примерно в полшестого вечера. Ещё около часа у них ушло в ожидании получения своего багажа и дороги до центрального железнодорожного вокзала (- 30 минут) города. В сторону Невинномысска (а значит и в сторону того же Пятигорска, далее Нальчика и Владикавказа) поездов было много, но в основном в это время проходящих. Не совсем удобным было то, что до Невинномысска от Ростова было 6-6,5 часов езды. Значит, лучше всего (для удобства попадания в нужный им город) было выезжать из Ростова около полуночи. Но не на все проходящие поезда были свободны три места в одном вагоне. Поэтому, если ожидать поездов в это время (а они были), то на них можно и не попасть. В общем, посоветовавшись, они взяли билеты на поезд, который отправлялся из Ростова в районе половины одиннадцатого ночи, и прибыли они в Невинномысск в пять часов утра. Довольно рано, но было уже светло (ночи короткие), и троица отдохнула более часа на скамеечках зала ожидания вокзала. А затем, не спеша, продолжила свой маршрут теперь уже к автовокзалу, как бы по ниспадающей в скоростном отношении: самолёт - поезд - автобус.

И вот, начиная с Невинномысска, троицу путешественников уже ожидали приключения. И первое приключение было не совсем приятным - от железнодорожного вокзала они относительно быстро добрались до городского автовокзала, который располагался практически в центре города, на бульваре Мира. Но, как оказалось, не он им был нужен. Это был центральный автовокзал города, но предназначенный в основном для рейсов автобусов дальнего следования. С него осуществлялись рейсы в такие города как Краснодар, Адлер, Владикавказ, Ставрополь, Новороссийск, и даже в Астрахань и Махачкалу. А вот на Теберду с этого автовокзала автобусы не ходили. Оказывается, в этот населённый пункт автобусы отправлялись с городской автостанции N 1 (Южная). Пришлось добираться туда. Но и там их ждало разочарование - утренний автобус на Теберду они, до этого сидя на вокзале и бродя по городу, пропустили, а следующие автобусы на Теберду шли уже только во второй половине дня. При этом время в пути автобусов составляло 3,5-4 часа, а это означало, что в этот посёлок они попадут уже ближе к ночи. Но это же именно посёлок, а не крупный город, и бродить по нему ночью в поисках ночлега не очень-то и приятно.

-- Так, и что же нам теперь делать? -- удручённо спросила Каролина, обращаясь как бы ко всем членам этой экспедиции, включая и себя - просто её размышления.

-- Может быть нам взять такси, или частника? -- спросила Инга мужа.

-- Сколько туда километров? -- в свою очередь спросил уже Каролину Андрис.

-- Точно не знаю, но судя по карте где-то 150 километров, а, может быть, и больше, -- на самом деле было 160 километров.

-- Дороговатое удовольствие. Нет, брать такси мы не будем, и частника тоже. В подобные глухие места они такие цены заломят! Да ещё за дорогу в оба конца. А нам неизвестно, где ещё быть доведётся. Может быть, и в том же Пятигорске. Такси возможно только на обратном уже пути, если у нас будут оставаться лишние деньги.

-- И что, нам здесь ночевать? -- опять вопрос Инги.

-- Не желательно. Давайте думать. Эти края как бы тоже курортные, по крайней мере, экскурсионные. Возможно, что ходят какие-то экскурсионные автобусы.

-- А это идея, -- уважительно протянула Каролина.

-- Так, Лина, ты посиди с вещами, а мы с Ингой начнём опрос местных жителей на эту тему.

И выяснили супруги Боровиковы всё довольно быстро.

-- Ходят экскурсионные автобусы, но ходят они с железнодорожного вокзала или от здания турбюро, -- сообщил Андрис Каролине.

-- И нам что, снова на вокзал нужно возвращаться?

-- Нет, туда не так уж близко. Но мне сообщили развилку, где проходят и останавливаются подобные автобусы, подбирая пассажиров. Вот туда мы и поедем. И вот к этому месту мы проскочим именно на такси - по городу это недорого будет.

И хоть здесь им повезло - примерно через час с хвостиком они уже сидели в экскурсионном автобусе, направляющемся в Теберду. И это было гораздо лучше, чем ехать рейсовым автобусом, который останавливался чуть ли не у каждого столба. Да и познавательно - экскурсовод периодически рассказывала о том, по каким памятным местам они проезжают, и что с ними связано. Так они проехали населённые пункты Черкесск, Усть-Джегута, Кумыш. И вот за Кумышем автобус сделал довольно длительную остановку. Между аулом Кумыш и шахтёрским посёлком Орджоникидзевский (на северной его окраине) располагался Музей-памятник защитникам перевалов Кавказа. Здесь экскурсионные автобусы всегда делали остановку, чтобы почтить память тех, кто покоится в братской могиле - рядом с музеем слева от автотрассы. Там же находилось и бетонное сооружение в виде дота диаметром 11 м и высотой 5 м на пандусе, в котором и располагался музей. На противоположной стороне дороги вверх по склону горы вертикально в землю были вкопаны бетонные плиты, символизирующие недоступность вершин Кавказа. Наверху на обрывистой скале высились две параллельно стоящие плиты - стела-бойница. Это был тот самый музей, о котором новоиспеченному генерал-майору Степану Ивченко, приехавшему в отпуск из далёкого Вьетнама, в 1969-м году рассказывал его отец, прочитав в газете о том, что музей расположен на Домбае, хотя до этого посёлка-курорта и было отсюда около 70 километров.

Экскурсовод рассказала, что о смертельных боях на перевалах узнали в начале-середине 60-х, после того как пастух из Зеленчукского района на Марухском перевале обнаружил вмёрзшие в лёд тела красноармейцев и немцев. И действительно, как когда-то Степану Ивченко рассказывал отец, построили этот музей в 1967-м году (даже по некоторым сведениям годом раньше), и газеты действительно об этом писали. В том же году, в августе тела погибших бойцов в 1942-м году на Марухском, Клухорском, Санчарском, Наурском и других перевалах Главного Кавказского хребта спустили с перевалов и захоронили возле этого шахтёрского посёлка. Но вот официальное открытие этого мемориала состоялось только в ноябре следующего, 1968-го года.

Через время автобус с экскурсантами, в том числе Каролиной, Ингой и Андрисом, отправился дальше - к концу дня он должен был возвратиться назад в Невинномысск. Прибыли в Теберду путники в районе двух часов дня. Оказалось, что кроме самой Теберды есть ещё Нижняя Теберда и Верхняя Теберда (они их проезжали). А нужный им населённый пункт был уже горным, располагался он на высоте 1280 метров над уровнем моря, к югу от Черкесска на Военно-Сухумской дороге, горная часть которой давно уже не функционировала.

-- Так, куда теперь? -- спросила Инга подругу, когда они выгрузились из автобуса. Экскурсовод между тем организовывала остальных пассажир к осмотру городка. -- На экскурсию по городу мы, конечно, не пойдём, позже сами посмотрим Теберду. За пропусками или к твоему знакомому?

-- Наверное, сначала пропуска нужно получить, -- ответил за Каролину Андрис.

-- Ой, Андрис, -- возразила Инга, -- ты знаешь, как уже надоело таскаться с этими вещами. Давай мы их где-нибудь оставим, да и сами приведём себя в порядок. Что мы их не успеем получить?

-- И, правда, Андрей, -- поддержала подружку Соколова. -- Давай пройдём к Бакшиеву и оставим у него вещи. Чуть отдохнём, а потом уже пойдём за пропусками. Успеем ещё до конца дня.

-- Ох, женщины, женщины. Ну, ладно, что с вами поделаешь. Тогда веди к своему Бакшиеву.

-- А я не знаю, как к нему идти.

-- Мы этого тоже не знаем. Но это не проблема, сейчас мы выясним, где находиться нужная нам улица.

Через полчаса тройка путешественников уже стояла у нужного им дома. Сам хозяин в это время был на работе, но встретила гостей его жена Тамила.

-- Проходите в дом, располагайтесь, умойтесь и отдыхайте, -- предложила она приезжим, когда те представились и рассказали зачем приехали. -- Анатолий вернётся с работы где-то в полшестого. А сейчас будем обедать.

-- Нет, что вы, спасибо. Мы немного отдохнём, а потом пойдём пропуска получать.

-- Успеете вы их получить и завтра, никуда они от вас не убегут. Вы же не прямо с утра в горы пойдёте, да и вообще неизвестно ещё когда - несколько дней может пройти до того, как будет организована экскурсия именно на перевал. А три человека никто туда не захочет вести.

-- А ваш муж нас туда не сможет провести? -- спросила Каролина.

-- Нет. Раньше он бы повёл, но сейчас у него другая работа. Но на перевал не так уж редко экскурсии водят, и проводники хорошие, опытные.

-- М-да, понятно. Мы вообще-то так и предполагали, -- успокоил Тамилу Андрис. -- А пропуска мы, конечно, сможем получить и завтра, но вот затруднять вас мы не хотим.

-- Какие затруднения? Или вы думаете, что я выпущу гостей из дома, не покормив их? И где вы такое видели, тем более на Кавказе? А сами вы как бы поступили?

-- Спасибо, -- только и нашёл, что ответить Андрис, и беспомощно развёл руками, глянув на сопровождавших его растерянных женщин.

После обеда и короткого отдыха они, всё же, выбрались немного прогуляться по городу. Поскольку до прихода Анатолия Бакшиева было ещё время, то Каролина с Боровиковыми не отказали себе в удовольствии немного ознакомиться с этим населённым пунктом, хотя и предполагали, что как минимум пару дней для этого у них ещё будет. Конечно, далеко они не заходили, но, тем не менее, вернулись в дом Бакшиевых, когда хозяин уже пришёл с работы. Когда хозяин познакомился с прибывшими, он, глядя на Каролину, удивлённо протянул:

-- У вас, конечно, приятный голос по телефону. Но я даже не думал, что разговариваю с такой красивой девушкой.

-- О! Завёл свою песню, старый ловелас, -- пробурчала Тамила. -- Молоденьким девочкам комплименты раздаёшь?

-- Почему старый? -- улыбаясь, не согласилась с ней Инга. На вид Анатолию Сапарбиевичу было лет 42-45. -- У вас супруг выглядит очень даже хорошо. А комплименты женщинам в любом возрасте приятны. Тем более что Каролина у нас и впрямь красивая девушка.

-- То, что он молодо выглядит, мне не только вы говорите, -- улыбнулась и Тамила. -- Вот потому за ним глаз да глаз нужен. А у нас сын уже почти такого же возраста, как вы.

-- А где он сейчас?

-- С ребятами в горы ушёл. А вообще-то он учится в государственном Карачаево-Черкесском университете, в самом Карачаевске на факультете физической культуры, -- ранее это был просто педагогический университет, и только в прошлом году Карачаево-Черкесский педагогический университет был преобразован в классический. -- Все летом в горы рвутся, как и вы. Конечно, места у нас здесь хорошие.

-- Не просто хорошие, а просто отменные, -- поддержал супругу Анатолий. -- Потому у нас здесь такие курорты. Вы знаете, в Теберде лёгочные больные исцеляются удивительным образом. В санаториях, на турбазах и в гостиницах у нас отдыхают тысячи людей.

-- А у вас в городе и гостиницы есть? -- спросила Каролина.

-- А то как же. Они, правда, в основном на базе туристических комплексов, но принимают не только организованные группы, а всех желающих, если только места есть. А летом с этим делом туговато.

Туристский комплекс "Теберда" Карачаево-Черкесского областного совета по туризму и экскурсиям состоял из двух тургостиниц: "Клухори" и "Теберда", а также филиала турбазы "Азгек". Был в Теберде также приют "Джамагат" в долине одноимённой реки, а ещё и коннопрокатный пункт туркомплекса "Теберда".

-- Это хорошо. Значит, и мы устроимся в гостинице. Расскажите нам, где находятся эти турбазы, -- попросила Каролина.

-- Никаких гостиниц и турбаз. Вы останетесь жить у нас, в комнате сына, а вашим друзьям мы организуем ночлег поблизости, у соседей, я так понял, что они супруги.

-- Ой, неудобно.

-- Ничего неудобного нет. У нас летом многие принимают туристов на постой, тем более что я уже говорил - летом в гостиницы можно и не попасть. Ладно, я думаю, этот вопрос мы закрыли. Теперь о цели вашей поездки. Нужно узнать, когда на перевал будет идти какая-нибудь группа. И вот по этому вопросу вам как раз и придётся навестить турбазы и узнать у них.

-- Да, нам ваша супруга уже говорила об этом.

-- Вот и хорошо. Завтра с утра вы этим и займётесь. А сейчас я отведу Ингу и Андрея, -- и Бакшиев тоже стал называть Андриса этим именем, -- к соседям, они познакомятся, устроятся, а потом будем ужинать. А там уже и ко сну время подойдёт.

-- Но мы же не можем все эти дни постоянно у вас питаться.

-- Можете, вы гости. Так, никакие возражения не принимаются, -- добавил он, увидев, что Каролина порывается что-то сказать.

Ничего другого не оставалось, как только согласится то ли с условиями, то ли с приглашением хозяина дома. В общем, этот непростой для путешественников день завершился ужином, долгими ещё потом разговорами и крепким (с дороги) сном. Но ужинала Каролина в доме Бакшиевых теперь одна, без друзей - Ингу и Андриса новые хозяева уже из дома не выпустили, накормив и побеседовав с ними отдельно. Вот она кавказская гостеприимность.

ГЛАВА 17

Вот теперь всё понятно

Встретились друзья уже утром. Инга с Андрисом зашли за Каролиной, и они вместе отправились сначала за пропусками в пограничную зону, а затем и на турбазы. Как добраться до этих мест Андрису подробно рассказали хозяева, у которых остановилась чета Боровиковых. Заказанные ранее пропуска они получили без проблем, затратив на это около получаса времени. После этого они двинулись в сторону ближайшей турбазы. Как они там выяснили, туристический поход на Клухорский перевал будет организован для одной из групп через два дня, в субботу. Теперь нужно было утрясти вопрос о том, чтобы вновь прибывшую троицу включили в состав этой группы. Вот здесь и пригодились приготовленные Ингой маршрутные листы, точнее книжки. В этих книжках Инга предусмотрительно, ещё в Риге, по подсказке сотрудников турбюро, зарегистрировала маршрут у спасателей, поставив специальные штампы - без этого штампа пограничники могли не принять документы для оформления пропуска. В общем, все вопросы были утрясены. Теперь оставалось только ждать этой самой субботы. Правда, была ещё одна загвоздка - возможно, не все проводники знают о могиле девушки в горах. Тогда придётся ходить на перевал не один раз - с другими проводниками. Но интуиция Соколовой почему-то подсказывала ей, что всё уладится в первой же попытке.

Сбор был назначен на восемь часов утра. Во время разговора о включении троицы в группу, Каролину и чету Боровиковых ожидала неожиданная, но очень приятная новость.

-- А что нам с собой брать в дорогу? -- спросил Андрис у сотрудницы турбюро.

-- Всё как обычно. Соответствующая экипировка, небольшой запас продуктов, чтобы вы могли в тот день перекусить. Ещё, если есть альпенштоки, -- палка длиной около полутора метров (или более), имеющая острый стальной наконечник, -- обязательно возьмите их - будете на них опираться в горах. Хорошо, если бы они были у вас с темляком для руки. Если у вас альпенштоков нет, то попросите их на время у местных жителей. Ну, и естественно вы должны иметь при себе все документы - без них пограничники не пропустят.

-- А почему продукты только на один день? Когда мы назад вернёмся?

-- Если всё сложится удачно, и погода не подведёт, то к вечеру.

-- К вечеру какого дня?

-- Того же.

-- Как так?! Туда же пути около 50 километров, если я не ошибаюсь. Как мы сможем вернуться в тот же день?

-- Относительно пути на перевал, то, всё же, немного меньше. До "Северного приюта" 32 или 34 километры, и до перевала ещё с десяток. Но до "Северного приюта" вы поедете автобусом. А от приюта до Клухорского перевала в гору часа четыре ходу, а назад, вниз, и того меньше. Так что вполне успеете.

-- А что, туда автобусы ходят, до "Северного приюта", я имею в виду?

-- Конечно. А дальше уже дороги нет. Вообще-то Военно-Сухумская дорога и дальше остаётся, только проехать по ней уже невозможно.

-- Да, вот это здорово! А мы думали, что отсюда, от Теберды, придётся идти пешком.

-- С вас конфетка за такую приятную для вас новость, -- улыбнулась сотрудница турбюро.

-- Пожалуйста, и не одна конфетка, а побольше, -- рассмеялся Андрис и протянул женщене заранее приготовленную коробку конфет.

-- А вы издалека к нам приехали? -- спросила женщина, давно уже для себя отметившая, что одна из девушек - блондинка - вроде бы не русской национальности.

-- Из Прибалтики.

-- Ого! Неблизкий путь вы проделали. Тогда, счастливого вам отдыха!

-- Спасибо!

Неспешно прошли дни, и вот уже Каролина, Инга и Андрис сидели в экскурсионном автобусе, направляющемся к турбазе "Северный приют". Автобус проезжал как бы в коридоре хвойного леса, за которыми мелькала голубая Теберда. На противоположном склоне вонзались в небо зубчатые утёсы, а впереди - такие же утёсы и ледовые поля перевала Софруджу. На 16-м километре была развилка. Чуть вправо пролегала дорога в Домбай, до которого было 7 км, а влево шла дорога на Клухорский перевал. Со стороны Теберды вправо от Домбая лежал Марухский перевал, а влево - Клухорский. На 26-м км справа от дороги на короткое время открылось ущелье Бу-Ульгена. Шоссе пролегало по правому берегу реки Клухор, уже заканчивался лес. Но вот уже закончился и путь самого автобуса, лесная дорога привела к "Северному приюту". Он был расположен на высоте 1922 метра над уровнем моря, на небольшой площадке среди высоких пихт при входе в ущелье Клухора, на его правом берегу. Иногда это место нахвали ещё и "Северной палаткой", впереди можно было увидеть ущелье Чотчи. Вот только сейчас это место можно было уже называть "Бывший Северный приют", поскольку царило некое запустение. В начале 1990-х годов база прекратила своё существование. А ведь ранее именно здесь туристы останавливались на ночлег. Но маршрут на Клухорский перевал начинался по-прежнему здесь, впрочем, как и некоторые другие маршруты. Расстояние от Теберды до "Северного приюта" составляло 32 километра. Вели группу два проводника, один из них молодой по имени Гагик, а второй среднего возраста, лет 37-40 - Николай Антонович. И вот он рассказал своим подопечным, глядя на их разношёрстную обувь, что ранее на "Северном Приюте" хранилось множество горных ботинок швейцарской фирмы "Трикони" всех размеров, в которые обувались туристы перед выходом на перевал. Один такой пропитанный смазкой ботинок весил полтора килограмма. Но на подошве этих ботинок были прибиты скобы с зубчиками, чтобы ботинки могли крепко сцепляться с ледниками, скалами, осыпями и не позволяли туристам скользить. Если сейчас "Северный приют" представлял собой невесёлое зрелище, то вот вид с альпийских лугов, на котором он был расположен, был просто прекрасен, с него был виден, слева по ходу, участок Главного Кавказского хребта с перевалом Бечо.

Прибывшие туристы немного отдохнули на свежем воздухе и стали собираться в путь. Почти все они были вооружены альпенштоками, таковые были и у троицы путешественников из Риги - одолжили на время у хозяев домов, у которых они сейчас квартировались. Но вот уже проводники дали команду на подъём к перевалу. Итак, вперёд! Проводники повели группу к Клухорскому перевалу по серпантинам старой дороги - это было безопаснее для туристов, к тому же подъём становился не таким утомительным и более интересным в видовом отношении. Да, путь по тропе чуть ли не 2,5 раза короче, но там подъём более крутой, вблизи верхнего и нижнего клухорских водопадов он достигает 30-40⁰. Зигзаги разрушенной дороги имели длину около 13 километров. Правым берегом потока Клухор проходила вьючная тропа, по которой, как сказал Николай Антонович, они будут спускаться с перевала. Сейчас дорога шла по высокому восточному берегу озера, но на середине она оборвётся.

Четырьмя километрами далее от старой турбазы на левом берегу Марухи находилась метеостанция, от которой шла тропа на перевал Халега через язык Марухского ледника. Метеостанция представляла собой капитально сложенный одноэтажный кирпичный домик, с двумя дверьми и шестью окнами на фасаде. Неподалёку располагался и контрольный пункт пограничников. Сама пограничная зона со стороны России начиналась у моста через реку Китче-Муруджу. Проблем с документами ни у кого не возникло. Был заметен и щит, на котором большими буквами красовалась надпись: "ВНИМАНИЕ! ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА! ВЪЕЗД (ПРОХОД) ПО ПРОПУСКАМ И ДОКУМЕНТАМ, УДОСТОВЕРЯЮЩИМ ЛИЧНОСТЬ". Ниже была и дублирующая надпись на английском языке.

В этой зоне располагался ещё и государственный природный биосферный Тебердинский заповедник, организованный ещё в 1935-м году. В заповеднике обитало около 50 видов млекопитающих (например, зубр, медведь, кавказские выдра и лисица, каменная куница), 220 видов птиц, различные виды рептилий, амфибий, рыб и насекомых. А ещё заповедник славился своими озёрами, которых насчитывалось более 150, и которые находились на высотах свыше 2000 м. Большинство из них возникло при таянии ледников, и многие были труднодоступны.

При подъёме (серпантином дороги, а потом и по тропе) один из проводников шёл во главе группы, а второй - замыкал уплотнённую цепочку туристов. Чем выше поднималась дорога, тем шире и прекраснее становились панорамы. Теперь сверху развалины "Северного приюта" казались маленькими. Но вот дорога уже вышла к Клухорскому озеру, расположенному на высоте 2676 метров над уровнем моря в глубокой скальной выемке и являлось истоком речки Клухор - одного из притоков Теберды. С юга к окружённому скалами зелёно-голубому озеру спускался пологий Клухорский ледник. Дорога шла по высокому восточному берегу озера, но на середине, как говорил старший проводник, она обрывалась. Участок, ведущий через Клухорский перевал, был уже давно, ещё с довоенных времён (хотя дорогу и пытались использовать в годы Великой Отечественной войны) не приспособлен для автомобильного движения из-за того, что в перевальной части он с обеих сторон был разрушен оползнями и размывами. По ней обойти озеро было нельзя, но повели, всё же, группу по зигзагам тропы над озером. Как сказали те же проводники, оно освобождалось ото льда лишь в июле. Отсюда открывался очень красивый вид вниз на озеро и на запад в сторону ущелья Чотчи. А далее уже вновь подъём к основной цели - на сам перевал. Клухорский перевал находился в юго-восточном направлении от озера и представлял собой некое седло между горами. Но и от озера к перевалу туристы продолжали идти не по дороге, а по Абхазской тропе, которая поднималась по скалам над озером, а затем выходила на ледник и уже по нему подошла к седловине перевала. И вот она конечная цель сегодняшнего дня, правда, не для всех и конечная. Теперь уже вид на горы, ущелья, долины был открыт только к югу.

На перевале и по пути подъёма были установлены обелиски и памятники. Большинство из них были довольно простыми, со звездочкой наверху, но все они были ухожены, покрашены, а вокруг них была чистота. Один из памятников "Воинам-дорожникам" не был виден с дороги, стоял, вероятно, в глубине леса, но у дороги был расположен указатель к нему. Не забыты были погибшие воины и в самом начале пути - у "Северного приюта" размещалась могила Неизвестного солдата и памятник. Были памятники и на самом перевале - в частности памятник, установленный молодёжью города Черкесск на Клухорском перевале ещё в 1967-м году, а также памятник морякам - защитникам Клухорского перевала.

Когда все путники достигли верхней точки Клухорского перевала, то одна из женщин спросила пожилого проводника, заставив улыбнуться некоторых окружающих:

-- А это что, и есть перевал? Но ведь рядом стоят горы и выше.

-- Да, это именно перевал. Но перевал - это не самая высокая точка гор, -- улыбнулся уже и Николай Антонович, -- это некая ложбина между горами. По вершинам гор ни одна дорога не пройдёт. А перевал - это некое понижение в гребне горного хребта. Перевалы служат местами наиболее лёгкого и удобного перехода из одной горной долины в другую. Вы поняли?

-- Да, спасибо, теперь понятно. А какая высота этого перевала?

-- Его высота 2781 метр. А окружающие его горы поднимаются и выше 3000 метров.

Последовали ещё пару вопросов других экскурсантов в части как самого перевала, так и недействующей сейчас дороги через него. Проводник коротко ответил на все эти вопросы, и тема была закрыта.

Конечно, добрались путники к перевалу не так-то и быстро. На подъём к нему, как и предполагала сотрудница турбюро, ушло не менее 4-х часов, даже больше - 4,5 часа. При этом, как сказал пожилой проводник, перепад высот от "Северного приюта" до самого перевала составляет 1250 метров. Но здесь туристы хорошо отдохнули и подкрепились продуктами, которыми запаслись в Теберде. Примерно за час до подхода к намеченной цели женщины по пути насобирали цветов, чтобы положить к памятнику погибшим воинам, выше зелени уже не было. Правда, этот памятник был немного ниже, не на самой верхней точке перевала. Но вот уже все традиции по возложению цветов были выполнены, и далее туристы просто отдыхали, любуясь видами Кавказа и фотографируясь на их фоне. Как же хорошо было на перевале, но время неумолимо проплывало. Вскоре, как сказал один из проводников, они должны будут уже возвращаться. Но это совершенно не устраивало Каролину, которой хотя и интересно было созерцать панорамы Клухора, но план-то у неё был совсем другой. И она обратилась к пожилому проводнику:

-- Николай Антонович, а вы не знаете, где здесь, где-то недалеко, есть могила с памятником девушке, погибшей около 50 лет тому назад.

-- Знаю, -- ответил тот, пристально, изучающе глядя на девушку, даже с каким-то плохо скрываемым удивлением. Каролина заметила этот его изучающий взгляд ещё в самом начале экскурсии. Она даже подумала тогда, что это снова-таки "старый ловелас", как недавно отозвалась о своём муже Тамила Бакшиева. Но, поскольку кроме взгляда Николая Фёдоровича, ничего более не последовало, даже малейшего разговора с ней, то она успокоилась.

-- Вы хотите пройти к могиле? -- продолжал тем временем проводник. -- Но нам ведь скоро нужно возвращаться, а это займёт около часа времени - на спуск и подъём, а также на некоторое пребывание там.

-- Но мне очень нужно её увидеть, пожалуйста. А это далеко?

-- Нет, по горным меркам не очень. Могила расположена на плоской террасе, в верховьях реки Клыч. Это немного ниже перевала, но на той его стороне, грузинской. Об этой могиле мало кто знает, туристов туда не водят. А как вы-то о ней знаете? Вы же здесь впервые?

-- Да, впервые. Но о могиле девушки мне рассказали. Я очень хочу её увидеть. Понимаете, именно из-за этого я сюда и добиралась.

-- А откуда вы приехали?

-- Из Риги.

-- Ого! Да, с другой части Европы. Вы молодец. Тогда я вас понимаю. Хорошо, сейчас попробуем договориться. -- Гагик, -- обратился он к молодому проводнику, -- Мне от девушки поступила заявка пройти ещё в одно место. И я хочу провести эту девушку туда.

-- Но нам ведь скоро назад пора.

-- Ничего, немного задержимся. Кто нас контролирует? Автобус будет нас ждать, когда бы мы ни вернулись. К тому же в горах нередко случается задерживаться. Но просьбу этой девушки, -- выделил он, -- я должен обязательно уважить.

-- Хорошо.

-- Тогда так. Ты с остальными членами группы отдыхаешь здесь, а я с девушкой спущусь чуть ниже, по другую сторону перевала.

-- Со мной ещё вот эта пара, -- перебила Николая Фёдоровича Каролина, указав глазами на Боровиковых. -- Они тоже приехали со мной из Риги.

-- Нет проблем, пойдут вместе с нами. Может быть, ещё кто-то хочет пройтись с нами? -- обратился он к остальным туристам.

-- А это далеко? А что там? -- раздались вопросы.

-- Это недалеко. Там могила погибшей девушки.

-- Ну и что в этом интересного?

-- Интересное будет. Это я вам обещаю.

-- И что же?

-- Сами увидите.

В итоге согласились идти к могиле одиннадцать человек, вместе с проводником и троицей рижан.

Минут через двадцать все они были на небольшой площадке, впереди которой виднелась могила с небольшим памятником. Каролина шла в средине группы, а потому она не была первой у могилы. Но, когда она подходила к ней, то увидела изумлённые взгляды, которые на неё бросали теперь уже те, кто подошёл к могиле раньше. Это ей было совершенно непонятно. Но, когда она посмотрела на фотографию на памятнике, то всё поняла. Для неё это была уже даже не фотография, а как бы зеркало, с которого на неё смотрело её же отражение. Каролина от этой поездки в горы ожидала многого, но явно не такого. Теперь уже и она сама была изумлена, прекрасно поняв первые взгляды на неё ещё в Теберде Николая Антоновича.

-- Вот это да, -- тихо проговорил стоящий рядом с ней Андрис. -- Теперь окончательно всё понятно.

-- А что вам понятно? -- спросила одна из женщин.

-- Ничего, это наше семейное дело.

-- Это ваша мама, нет, 1952-й год... наверное, бабушка? -- не унималась женщина, теперь уже обращаясь к Каролине.

-- Нет, это не мама и не бабушка. Это... Это просто моя родственница.

-- И, наверное, очень вам близкая. Вы ведь с ней похожи, как две капли воды.

-- Да, очень близкая, -- тихо ответила Каролина, думая о чём-то своём.

Затем она отвела чуть в сторону проводника и попросила:

-- Николай Антонович, миленький, уведите, пожалуйста, всех чуть подальше. Дайте мне побыть у могилы наедине. Всего пять-десять минут, не больше. Но я не могу сейчас выслушивать различные их вопросы. Пожалуйста!

-- Конечно, конечно, я вас понимаю. Так, -- обратился он к остальным туристам, -- все идут сейчас со мной к началу подъёма. Эта девушка ещё побудет немного у могилы. Не мешайте ей. Я вам говорил, что вы увидите нечто интересное, но не нужно делать из этого шоу.

Все, молча, пошли за проводником, осталась только Соколова. Она сидела у памятника и лихорадочно думала о том, что же ей делать дальше. Именно после увиденного, когда всё стопроцентно подтвердилось, она поняла, что дальнейшие действия обязательно должны быть. Но какие, и когда? Прямо сейчас или по приезде домой? Да и что она сейчас может сделать? Но вдруг её буквально молнией пронзила одна мысль. "Вот оно!" -- подумала Каролина и сразу же успокоилась. Но теперь она начала внимательно осматривать землю вокруг себя...

Уходила она от могилы теперь уже даже с неким подобием улыбки на устах. Перед тем, как уйти, она сделала несколько фотографий могилы и памятника, в разных ракурсах и масштабах, а также прекрасные виды, которые открывались с этой террасы. Она не знала, что полвека назад подобные снимки делал тогда ещё на диковинную цветную плёнку, с трудом раздобытую, и Степан Ивченко, её бывший муж по прошлой жизни. Но зато она знала теперь совершенно точно, что именно она, тогда ещё Камелия Головина-Ивченко здесь похоронена, и что теперь у неё главная цель в жизни - найти бывшего Степана Ивченко. Вот только как его сейчас зовут? Это был ещё тот ребус, с сотней неизвестных.

Немного поднявшись от могилы на перевал по южному склону Клухора и части экскурсантов, и теперь уже всей объединённой группе нужно было сейчас спускаться по северному склону к тому же "Северному приюту". Но теперь группа уже спускалась не по дороге, а по тропе, поскольку, как сказал Николай Антонович, серпантины дороги сильно удлиняют путь, значительно увеличивается время спуска. Когда группа спускалась к бывшему приюту, Каролина заметила, что при случае (когда позволяла ситуация на тропе) многие начали оглядываться и с любопытством смотреть на неё. Она поняла, что уже практически вся группа знает о её сходстве с фотографией на памятнике могилы. Конечно же, подобные действия, разбавленные ещё и перешёптыванием, происходили уже и в автобусе по дороге на Теберду. Но сейчас это Соколову абсолютно не беспокоило. Сидя уже в автобусе, она с мечтательным видом смотрела куда-то вдаль, абсолютно не замечая при этом проплывающих за окном пейзажей. Она знала, что свою миссию она выполнила. Удивлялась этому спокойствию даже сидящая рядом с Каролиной подруга. Она пыталась тихонько разговаривать с той, но быстро поняла, что никакой вразумительной беседы не получится - подруга как бы не слышала её, переспрашивала, а пару раз вообще ответила что-то невпопад. Из всех пассажиров автобуса, пожалуй, только пожилой проводник сохранял невозмутимость. И это Каролина, как ни странно, заметила, а потому в Теберде, выйдя из автобуса, она подошла к нему, после чего они отошли чуть в сторону:

-- Николай Антонович, большое вам спасибо за всё.

-- За что за всё? Я просто делал свою работу, которой занимаюсь уже более двадцати лет.

-- Нет, я не о том. Спасибо вам за то, что вы так участливо отнеслись ко мне. Вы ведь ещё до поездки, ещё здесь в Теберде всё поняли. Я это видела по вашему взгляду. Но вы меня ни о чём не расспрашивали. Вы согласились пойти со мной к могиле, хотя нам пора было уже возвращаться. Вы и там помогли мне побыть одной, а это было очень важно для меня. Вы ни о чём меня не расспрашивали, не в пример других. Вот за это я вам благодарна.

-- Не за что меня благодарить... Как вас зовут?

-- Каролина.

-- Так вот, Каролина, я понял, что для вас это очень важно и что это очень личное, а потому не нужно лезть в душу человека, если он того не хочет. Я не одобряю всякие расспросы и шушуканье, как это, к сожалению, было и на террасе возле могилы, и сейчас в дороге. Это не этично. Если человек захочет, он сам расскажет. Но я понял одно - не всё так уж просто. Я чувствую, что здесь что-то не так, но не могу понять. Вы сказали, что это могила вашей родственницы, но, по-моему, таким ответом вы просто желали избавиться от расспросов.

-- Правильно. Какой вы молодец, Николай Антонович! Это не могила моих каких-то родственников. Поскольку вы так сочувственно ко мне отнеслись, то я вам скажу правду, хотя, возможно, вы мне и не поверите. Но я почему-то чувствую, что именно вы поймёте. Так вот - это моя могила.

-- Как, ваша?

-- А вот так. Это именно я в 1952-м году разбилась здесь, когда с мужем уже спускалась с Клухорского перевала, но только в сторону Грузии. Именно поэтому моя могила на той стороне. Это я там захоронена, только в моей прошлой жизни, нет, даже в позапрошлой.

-- Вот оно что!

-- А вы как будто и не сильно удивлены?

-- Удивлён, конечно. Но чего-то подобного я и ожидал. Да, тогда я очень рад, что помог вам. Я ведь вижу, что вам намного легче стало.

-- Да, это так. Действительно намного легче.

-- Спасибо, что рассказали мне об этом. Я никому не буду об этом говорить. Да если я и рассказал бы, то мне вряд ли кто поверят.

-- А вы и не рассказывайте, это наш секрет. Впрочем... Если вы когда-нибудь решите повести вновь какую-нибудь группу к этой могиле, к моей могиле, то можете потом сообщить этим туристам, не вдаваясь в разъяснения: "А я видел эту девушку совсем недавно, и живой". И всё. Пусть они ломают свои головы над этим ребусом.

-- Я теперь обязательно поведу туда группу, тем более что много времени спуск и подъём не занимают. Каролина, я человек не очень любопытный, но, если вы ответите на мой вопрос, буду вам благодарен.

-- Спрашивайте.

-- А зачем вам было ехать за тридевять земель на эту могилу? Вы же, как я понял, всё это знали и раньше.

-- Знала, конечно. Но мне нужно было убедиться. А ещё посмотреть, какой я была в той жизни. Правда, такого я никак не ожидала.

-- Да, неожиданность была большая, но держались вы стойко. Вы молодец. Теперь вы уже всё выполнили, вы довольны?

-- Нет, Николай Антонович, теперь всё только начинается.

-- Как это? Не понял.

-- Ещё один секрет вам открою, раз вы мне поверили. Теперь у меня цель найти в этой жизни своего мужа в той, прошлой жизни. Мы безумно любили друг друга. Но я, неблагодарная, очень рано его покинула.

-- А вы знаете, кто он сейчас и где проживает?

-- Не имею ни малейшего представления.

-- Но как же вы его разыщете? Это же просто невозможно.

-- Не бывает в жизни ничего невозможного. Я его обязательно отыщу. Нет, мы вместе разыщем друг друга! Я уверенна, что и он меня сейчас разыскивает. А вдвоём мы всё сможем. Тем более что сегодня я сделала первый шаг к этому. Мы найдём друг друга! Поверьте мне.

-- Другой, может быть, и не поверил бы, но лично я вам верю. И желаю, чтобы у вас всё получилось. У вас получится. Господи! Какой сегодня удивительный день. Каролина, если вам не сложно, и вы этого захотите, сообщите мне, когда всё у вас получится. А оно у вас получится. Я буду молить Бога о том, чтобы у вас всё получилось.

-- Хорошо, я не возражаю. У вас есть мобильный телефон?

-- Пока что нет. Он не особо мне нужен. Я бо́льшую часть своего времени провожу в горах. И там это была бы, конечно, очень полезная штука. Но в горах, увы, нет мобильной связи, то есть, нет трансляторов. Разве что на Домбае.

-- Понятно. Но вы на всякий случай запишите номер моего сотового телефона. Когда у вас появится мобильник, перезвоните мне, и у меня тоже будет уже и ваш номер. -- Каролина продиктовала номер своего сотового телефона и продолжила, -- а сейчас диктуйте мне номер какого-нибудь вашего телефона - домашнего, рабочего.

-- И ещё один вопрос, -- отважился Николай Антонович, когда с бумажными делами было покончено, -- а в прошлой жизни вас тоже звали Каролина?

-- В позапрошлой, но это не важно. Нет, тогда меня звали Камелия. Вы забыли, наверное, - на памятнике это указано.

-- Вы правы. Надо же! Какие у вас красивые имена, одно другого лучше. А впрочем, чему тут удивляться, глядя на вас. Так и должно быть. Так, если у меня когда-нибудь появится внучка, попрошу, чтобы сын или дочка, у меня двое детей, назвали её Камелией, в честь вашей предшественницы, в вашу честь. Очень красивое имя. Ну, тогда, наверное, всё. А то ваши друзья вас никак не дождутся, не понимая, вероятно, о чём вы можете говорить с простым проводником. Я приобрету мобильник и обязательно вам перезвоню. Вы ещё долго пробудете в Теберде?

-- Не знаю. Мы этот вопрос пока что не обсуждали. Наверное, пару дней ещё побудем, а потом двинемся в сторону Эльбруса.

-- И там кого-нибудь искать? -- удивился Николай Антонович.

-- Нет, нет, -- рассмеялась Каролина. -- Уже только отдыхать.

-- Ну что ж, всего вам самого наилучшего. Не забывайте меня и нашу Теберду.

-- Обещаю, вам, что не забуду. Теберда, Теберда, голубая вода, серебристый напев над водой...

-- О! Вы знаете эту песню?! Но ведь её пели очень давно.

-- А я её всё равно помню, как буду помнить и ваш посёлок, или аул, как вы его называете. Всё, Николай Антонович, и вам всего доброго.

Вот так тепло расстались Каролина Соколова и проводник Николай Антонович, у которого Лина даже не спросила его фамилию. Да и он не задавал ей подобный вопрос. А зачем это нужно было, разве так уж обязательно знать фамилию твоего друга, а расстались они точно друзьями. Незадолго до этого проводник сказал девушке, что какой же у него сегодня удивительный день. Но знал бы кто, каким же удивительным был этот день для самой Каролины!

* * *

Пробыли путешественники из Риги в Теберде ещё три дня. Им тут действительно понравилось. После этого Каролина рассчитывала сама проскочить в Пятигорск, чтобы поснимать там некоторые пейзажи - для успокоения родителей. Но, когда она заикнулась об этом, то Инга сразу же оборвала её:

-- Ещё чего надумала! Почему это ты туда одна поедешь? Мы все вместе поедем.

-- Ну, зачем вам ещё на эту дорогу деньги тратить? Отдыхайте здесь, а я потом к вам приеду. Или езжайте домой.

-- Прямо, дома отдыхать будем? А тебя мы куда подевали? Да твои родители тогда точно с ума сойдут.

-- Лина, Игна права, -- вставил своё слово и Андрис. -- Мы вместе поедем в Пятигорск. Там вместе и отдохнём. Какая разница, где отдыхать? Отдохнули немного здесь, теперь будем отдыхать в тех краях. К тому же нам ведь тоже хочется на Эльбрус глянуть, пусть хоть издали.

В итоге они и поехали в Пятигорск вместе, устроившись там в частном секторе. Ещё и немного попутешествовали по местным горам, вместе и сфотографировавшись. Так что и отдохнули они хорошо, и не пришлось Соколовой ничего придумывать - были и виды Пятигорска, и горы, и они на фоне даже того же-таки Эльбруса. Вот только, вернувшись домой, Камелия тут же занесла из своего цифрового фотоаппарата три снимка в память компьютера на отдельный файл. Это была фотография "её могилы" с памятником, а также ещё два снимка самой фотографии на памятнике в разных масштабах. Последние две фотографии она из фотоаппарата вообще удалила. На общем виде гор родители могилу с памятником вполне могли принять (так оно и произошло) за могилу погибшего в горах Эльбруса альпиниста. Пугать родителей раньше времени своей фотографией на могиле Каролина не хотела. Как не хотела она и лишних расспросов, на которые просто не желала сейчас отвечать.

ГЛАВА 18

На родине кубанских казаков

В то время когда Каролина Соколова уже отдыхала после Клухорского перевала в Пятигорске и любовалась видами Эльбруса, Сергей Крамаренко находился ещё в Москве. После практики, да и во время неё, он вновь подрабатывал, собирая деньги на поездку в Тихорецк. Он запланировал её на лето, и отказываться от своей поставленной задачи не собирался. Конечно, деньгами его немного снабдят и родители - им он сказал, что намерен проведать ещё одного своего побратима по Чечне, который проживает на Кубани и пригласил Сергея немного погостить в тех благодатных краях. Если до этого Крамаренко отделывался в разговорах с родителями на темы, которые он сам не хотел полностью раскрывать, некоторыми отговорками, полуправдой, что ли, то на сей раз он уже прибег к откровенной лжи. Он это понимал, но оправдывал себя тем, что для достижения своей цели можно немного покривить душой, к тому же он не хотел заставлять родителей нервничать рассказанными им различными мифическими историями. А они точно именно так бы отнеслись к его рассказу о Степане и Камелии, да ещё и подумали бы при этом, что у их сына остаточные проявления травмы после падения с мотоцикла. Ещё не ровён час настояли бы на обследовании у врача. А Сергей прекрасно знал, что он здоров, и реальное доказательство тому (правда, не для родителей) как раз и намерен был получить в результате своей поездки. В общем, родителей он успокоил, да и как особо могли уже влиять папа с мамой на 24-летнего сына, прошедшего к тому же школу войны в Чечне.

Запланировал поездку Сергей на средину августа, надеясь, что ему для неё достаточно будет нескольких дней, максимум неделю.

-- Ну, что, ты готов? -- спросил друга Митченко накануне его отъезда.

-- Готов. А что мне готовиться?

-- Ты хорошо продумал, в какие инстанции собираешься обращаться?

-- Продумал. Да и не так уж много таковых.

-- Приготовь какие-нибудь московские сувениры. Тогда работники этих учреждений станут более сговорчивыми.

-- И до этого я додумался. Так что полный порядок.

-- Но есть одна инстанция, которую ты, возможно, не принял в расчет. Она, правда, не официальная, но очень действенная, хорошо осведомлённая.

-- Интересно, и какая же?

-- Старушки на скамеечках у своих домов.

-- Ты прав, -- рассмеялся Крамаренко. -- Они действительно осведомлены обо всём гораздо лучше, нежели участковые. Хорошо, возьму на заметку.

-- Ладно, тогда всё. Ни пуха, ни пера!

-- К чёрту.

Выехал Сергей из Москвы вечерним (около половины седьмого) поездом на Ростов-на-Дону, куда он должен был прибыть в воскресенье следующего дня - 13-го августа. Его не пугала эта чёртова дюжина, он не был суеверным. Ему в тот же день нужно было ещё добраться до Тихорецка и устроиться там на ночлег. А уже в понедельник с утра, - начало рабочей недели, - начать свои поиски. Именно в пять рабочих дней Крамаренко и планировал уложиться. Дома Сергей попросил у Виктора фотоаппарат, у того он был давно, он ему нужен был и по учёбе. Своего фотоаппарата Сергей не имел, при случае фотографируясь либо при помощи фотоаппарата того же Виктора (а у него он был ещё со школы, правда, старой тогда марки) либо его фотографировал Митченко, тоже имевший это техническое средство увековечивания мгновений жизни. Виктору он всё объяснит уже по приезду, тому всё равно придётся печатать фотографии, да и плёнка-то будет ещё не израсходована - Сергей планировал сделать всего несколько снимков.

В Тихорецк он попал около шести часов вечера, с гостиницей особых проблем не было. А потому у него ещё оставалось вечернее светлое время, чтобы немного ознакомиться с городом. И его бывшая родина ему понравилась - городок был уютным, чистым, зелёным. Вот только он не знал, на какой улице он в своей прошлой жизни жил, не ставил он почему-то такой задачи на сеансах у доктора Николаева. Его тогда интересовали более глобальные вопросы.

И вот уже наступил второй день пребывания Сергея в Тихорецке - самый ответственный день, когда начинаешь какое-либо мероприятие. Первым делом Крамаренко узнал, где находится ближайший к гостинице паспортный стол, и сразу же направился к нему. Ему подсказали адрес ближайшей жилищно-эксплуатационной конторы. Но там его ожидало непредвиденное известие - сегодня паспортистка принимала граждан во второй половине дня. Ни директор ЖЕКа, в котором находился паспортный стол, ни уж тем более главный инженер вопросами прописки не ведали. Тогда Сергей тихонько выяснил, где находятся другие ЖЭКи. Поскольку своего бывшего адреса он не знал, то ему было всё равно с какого ЖЭКа начинать. Немало времени ушло на розыски этих инстанций в незнакомом Сергею городе. Но и там его ждало разочарование - в понедельник, как будто бы сговорившись, все работники паспортного стола вели приём граждан именно во второй половине дня.

Крамаренко сознательно начал свои поиски с ЖЭКов. Это были наиболее доступные организации для населения. Он прекрасно понимал, что в других учреждениях выбить какую-нибудь справку будет значительно сложнее. Но до обеда времени было ещё много, а потому Сергей решил попытать счастья в другой инстанции. Крамаренко начал поиски городского отдела ЗАГСа, где, как он знал, хранятся не только копии документов по регистрации и расторжению браков, но и вторые экземпляры записей актов о регистрации рождений и смертей, а также установления отцовства, усыновления или просто перемены имени. ЗАГС он-то успешно нашёл, но тот, как оказалось, в понедельник не работал. Поэтому Сергею до обеда пришлось просто знакомиться с городом, в котором он когда-то жил. Ничего также не оставалось ему, как дождаться обеда, где-нибудь перекусить, а потом снова идти в ЖЭКи. Так он и поступил.

Но, когда он пришёл в один из знакомых ЖЭКов, у него брови резко поползли вверх, а глаза расширились - к паспортистке была живая очередь человек в двадцать. Крамаренко не рискнул идти в другой ЖЭК, понимая, что там ситуация приблизительно такая же. Из собственного опыта он знал, что к паспортисткам ЖЭКа обращаются во многих случаях. Именно ЖЭКи осуществляют учёт квартир и граждан, проживающих в них. В них хранятся домовые книги, куда вписываются все зарегистрированные по месту жительства (прописанные) жильцы. А потому паспортистки не только прописывали или выписывал граждан, без выписки из домовой книги нельзя было ни продать, ни обменять квартиру, ни вообще много чего сделать. Кроме того, как это ни странно, паспортистки ещё оформляли и учёт военнообязанных и допризывников. И Сергей решил терпеливо ждать. Попал он к паспортистке в самом конце рабочего дня.

Сергей, поздоровавшись, сразу же обратился к немолодой по возрасту паспортистке:

-- Я хотел бы найти сведения о моих родственниках, то есть родственников по бабушке. Найти её двоюродного брата, он родился и жил в Тихорецке. Его фамилия Ивченко, Степан Николаевич.

-- Улица, номер дома, где проживает ваш Ивченко? -- спросила его паспортистка.

-- Дело в том, что я этого не знаю. Именно это я и хотел у вас выяснить.

-- А как же я его искать буду, если не знаю, где он проживает? Он хотя бы на нашем участке живёт?

-- Не знаю.

-- Молодой человек, -- начала раздражаться женщина. -- Я не понимаю, чего вы от меня хотите? Найти то, чего вы сами не знаете? Без адреса я никого найти не смогу.

-- И что мне делать?

-- Обратитесь в паспортный стол.

-- Но вы же тоже как бы паспортный стол?

-- Мы обслуживаем только конкретный район, и вы это прекрасно должны знать. Я же имею в виду городской паспортный стол, он относится к паспортно-визовой службе МВД России (ПВС РФ).

-- А где он находится?

-- На улице Ляпидевского.

-- Где это?

-- Недалеко отсюда, тоже в центре Вы его легко найдёте, там городской парк.

-- А к кому там обратиться?

-- К начальнику или инспектору. Но, я думаю, что и там вам вряд ли помогут. Кто может сообщить данные о человеке, если не знают точного места его проживания?

В общем, из ЖЭКа Крамаренко ушёл несолоно хлебавши. Вторая неудача (учитывая закрытый ЗАГС) за один день, а этот день уже практически закончен, по крайней мере, его рабочие часы. И Крамаренко уныло поплёлся в гостиницу.

-- Если так будет продолжаться и дальше, -- думал он, -- то мне и остатка каникул не хватит для того, чтобы выполнить свою миссию.

Во вторник с утра Сергей сразу же поспешил в ЗАГС. Там, слава Богу, никакой очереди не было. Его обращение, после приветствия, к моложавой сотруднице сего регистрационного органа было подобно запросу к паспортистке ЖЕКа:

-- Я хотел бы найти сведения о двоюродном брате моей бабушки. Он родился и жил в Тихорецке.

-- Фамилия, имя?

-- Ивченко Степан Николаевич.

-- Ваши документы?

Крамаренко протянул свой паспорт.

-- Та-а-к, -- протянула работница. -- А документы, подтверждающие степень вашего родства?

-- У меня нет их.

-- Ничего не получится. Возьмите свой паспорт, -- она протянула его назад клиенту.

-- Почему не получится?

-- Потому, что хранящиеся у нас сведения являются весьма личными и не подлежат разглашению всем подряд. Они выдаются только близким родственникам при предъявлении паспорта и доказательстве родства. Пусть ваша бабушка найдёт какие-либо свои документы, в которых упоминается фамилия Ивченко. Тогда приходите, точнее приезжайте. Вы, как я поняла, иногородний. Или, имея документы о степени родства, просто подайте запрос в ЗАГС своего города, они перешлют его нам, а мы дадим официальный ответ на него.

-- Спасибо. До свидания, -- ответил Степан и направился к входной двери.

И здесь был для него полный облом. Естественно, что никаких документов о степени родства он не мог представить ни сейчас, ни через сто лет, ибо таковых просто не существовало. Итак, ещё одна инстанция отпала в течение буквально десяти минут. А в итоге ему сопутствовали уже две неудачи в учреждениях, занимающиеся делами граждан.

Теперь у Сергея оставалось практически ещё только три подобные организации - городской архив Тихорецка, городской паспортный стол и архив переписи населения. Где в Тихорецке искать архив переписи населения, Крамаренко не имел ни малейшего представления, как и не знал он, существует ли такой вообще. К тому же данные по переписям могли уже давно быть переданы в другие инстанции, например, в тот же городской архив. Проблема была ещё и в том, что он пока что даже для себя не решил, перепись каких годов ему нужна. В Российской Федерации последняя перепись населения проводилась 12 января 1989-го года. Но нужна ли ему Перепись всего лишь десятилетней давности? Степана Ивченко уже давно не было в живых, а о его сестре у Сергея были неполные данные, к тому же она могла уже и умереть. Хотя десять лет назад её возраст был наверняка не такой уж и критический, он уже это ранее прикидывал. Тогда оставалась перепись времён ещё Советского Союза, и наиболее приемлемым вариантом могла быть перепись населения 1959-го года. Но были ли данные сорокалетней давности в небольшом городе? В этом случае лучше всего такие поиски было проводить в Москве. Но Москва от него и так никуда не денется, он в ней ещё целых два года будет проживать. Вот, если ничего не удастся узнать здесь, в Тихорецке, тогда он осенью переключится на поиски архивных данных по союзной Переписи именно в Москве.

Крамаренко решил не разыскивать также и городской паспортный стол с его паспортно-визовой службой. Паспортистка ЖЭКа была права - вряд ли в этом более строгом учреждении, нежели ЖЭК, кто-нибудь окажет ему помощь в его вопросе. Значит, остаётся последняя надежда на городской архив. Утром Крамаренко выяснил, что в городе имеется не один, а два таких архива, - архивные отделы, - находящиеся в ведомстве администрации города. Их здания располагались на улицах Кутузова и Энгельса. В каком из них могут храниться нужные ему данные, Крамаренко понятия не имел. Поэтому оставался один выход - поочерёдно посетить их оба.

Сегодня Серёжа подготовился более надёжно - он прихватил с собой купленные в Москве сувениры. Когда он размышлял о том, что приобрести, то был соблазн купить наборы матрёшек. Но он тут же передумал - они хороши для зарубежных туристов, а для русского человека эка невидаль. Ему же доведётся общаться с людьми-делопроизводителями, а потому Крамаренко купил так называемые "Валентинки": подставка для мобильного телефона "мишка-валентинка", подставка для письменных принадлежностей "ёж-валентинка", подставка для ручек "котик-валентинка" и тому подобное. Да и цены на эти сувениры отнюдь не кусались, они лежали в пределах 70-100 рублей, но предметы со зверюшками были довольно симпатичными.

Пробившись в первый архивный отдел, он поздоровался, представился и протянул заведующей архивом, женщине лет 35 один из своих сувениров:

-- Это вам.

-- Спасибо. Ой, какой симпатичный мишка. А где вы такую прелесть приобрели?

-- В Москве, сам я из Подмосковья.

-- О, москвич. А к нам зачем пожаловали?

-- Мне нужно отыскать следы моих родственников, по линии бабушки. Они уроженцы вашего города и жили здесь. Но беда в том, что я не знаю их адреса, возможно, уже бывшего.

-- Ну, это хотя и непросто сделать, но возможно. В каком году они жили в нашем городе?

-- В пятидесятых.

-- Это не такой уж большой срок, не дореволюционный, по крайней мере. А потому, я думаю, что можно выяснить. Вы хотя бы какие-то их реквизиты знаете?

-- Конечно. Ивченко Степан Николаевич и Елена Николаевна Ивченко. Они брат и сестра. В ту пору им было лет 25-30.

-- О! Тогда не исключено, что они ещё живы. Хорошо, я постараюсь отыскать их следы. Но быстро это не получится. Возможно, данные на этих людей хранятся не у нас, а другом отделе.

-- Да, я понимаю, что это не минутное дело. А когда вы сможете это сделать?

-- Думаю, что за пару дней, учитывая, что вы приезжий. Подойдите ко мне завтра во второй половине дня, сразу после обеда.

-- Хорошо, спасибо.

Ушёл из этого архивного отдела Крамаренко ободрённый, он поверил в то, что эта приятная женщина сможет помочь ему. Ну, а теперь более суток ему предстояло просто отдыхать, что он и делал, продолжая знакомиться с городом. Но назавтра он, как штык, стоял перед заведующей архивом.

-- Здравствуйте. Пришёл с большой надеждой. Вам удалось что-нибудь выяснить?

-- Удалось. Не всё, но основное я выяснила. Да, это уроженцы нашего города, вы правы, их реквизиты абсолютно точные. Степан Николаевич родился в 1922-м году. Значит, ему сейчас 78 лет, он вполне может быть жив. -- "Он давно умер", -- подумал про себя Крамаренко, но вслух это не произнёс. -- Его сестра, Елена Николаевна родилась в 1927-м году, ей сейчас 73 года.

-- И где они проживают?

-- А вот в этом загвоздка. Они проживали в нашем городе, но уехали из него. О Степане Николаевиче вообще ничего не известно, потому что он выехал из города ещё до войны. А Елена Николаевна сменила место жительства на краснодарское в начале 60-х годов.

-- То есть, она переехала в Краснодар?

-- Да.

-- А это точно?

-- Точно. На документах есть приписка: "Выбыла в Краснодар".

-- Она, наверное, была замужем. Она сменила фамилию?

-- Вы знаете, этого я не нашла. Наверняка была замужем. Но когда она вышла замуж - до переезда или позже - не указано.

-- Ладно. Я понимаю, что не так просто найти полные данные через столько лет. Вы и так мне здорово помогли. Спасибо вам, я очень вам благодарен, -- и Сергей протянул ей пакет со вторым сувениром.

-- Ой, ну что вы, не нужно.

-- Нужно, нужно. Вы мне действительно очень помогли. Ещё раз спасибо, до свидания, -- и Крамаренко направился к дверям. Но, уже открывая их, он остановился, закрыл их и вновь подошёл к женщине.

-- Извините, я забыл спросить вас о том, на какой улице они жили, здесь в Тихорецке? По какому адресу?

-- Сейчас посмотрю... Так, вот адрес: улица Красноармейская, 43.

-- Вот теперь всё. Ещё раз большое спасибо. До свидания.

Теперь Крамаренко, узнав, как попасть на эту улицу, направился к дому, в котором жил когда-то Стёпа Ивченко. Ему нужно было выяснить ещё пару вопросов, и сделать это он собирался у "домашнего справочного бюро". По дороге, увидев у небольшого скверика женщин, торгующих фруктами, он остановился. Немного подумав, он купил килограмм крупных мягких слив. Он их попробовал и те ему очень понравились. И вот он был уже во дворе квартала, в котором размещался нужный ему дом. В глубине двора стояли уже довольно старые лавочки, и на одной из них сидели, беседуя, две старушки. Сергей подошёл к ним, поздоровался и протянул им кулёк со сливами:

-- Угощайтесь, пожалуйста.

-- Спасибо. А чой ты нас угощаешь? Небось, нужно что-то? -- спросила одна из них.

-- Нужно, бабушки, очень нужно.

-- А гляди, Вера, он-то молодец, не купил нам яблок, которые мы могли бы и не угрызть, а купил сливы. Нужно уважить. Так что тебе, милок, нужно?

-- Вы здесь давно живёте?

-- Давно уже. Ещё до войны жили, детьми тогда были.

-- Отлично. А вы не помните такого Степана Ивченко, или его сестру, Елену?

-- А как же! Конечно, помним, и Лену, и Стёпу. Как Стёпу-то нам не помнить? - такой красивый парень, военный, больших чинов был.

-- А какая у него красивая жена была, -- добавила бабушка Вера.

-- Камелия? -- спросил Крамаренко.

-- Точно, Камелия! -- обрадовалась бабка. -- Катя! Ты смотри, как хорошо, что он напомнил. А мы никак не могли припомнить, как же её звали. Имя красивое, и она сама красивая. Только недолго они жили вместе, погибла она.

-- И Стёпа тоже погиб, -- вздохнула бабка Катя. -- Войну прошёл, а погиб уже в мирное время.

-- Он где-то за границей воевал, -- объяснила Степану Вера. -- Там и погиб.

-- Во Вьетнаме, -- подсказал Крамаренко.

-- Точно, во Вьетнаме.

-- А его сестра Елена переехала в Краснодар?

-- Да. Ты и это знаешь? Она вышла замуж, и с мужем уехала в Краснодар. Там учительствуют, муж у неё тоже учитель.

-- А вы не помните, какая у Елены была фамилия по мужу?

-- Ой, не помню. Катя, а ты не помнишь?

-- Не-а, не помню. Что-то такое крутится в голове, но припомнить не могу. О! Вон Петровна вышла из подъезда. Может, она помнит? Петровна! -- позвала она. -- Иди к нам. Слушай, Лида, -- обратилась она к той, когда и эта старушка, но чуть моложе, присела на лавку, -- вот молодой человек интересуется семьёй Ивченко. Помнишь, тех, что в Краснодар уехали?

-- Помню.

-- А ты не помнишь, какова у Ленки Ивченко фамилия была по мужу?

-- Сейчас вспомню, сейчас, сейчас... Ага, Кузьмина была её фамилия.

-- Точно, -- всплеснула руками Катя. -- Как же я, старая дура, забыла. Она ведь, периодически навещая своих родителей, в 60-х годах, когда Хрущёв американцев ругал, ещё говорила: "Хорошо, что у меня фамилия хотя бы Кузьмина, а не Кузькина. А то про меня бы говорили - Кузькина мать". Точно - Кузьмина. А мужа её звали Дмитрий, отчества не знаю, -- Хрущёв публично употребил выражение "Кузькина мать" на американской национальной выставке, проходившей в СССР в Сокольниках в 1959-м году, когда американский президент Ричард Никсон, приехавший на открытие первой в СССР выставки США, знакомил Хрущёва с её экспозицией.

-- Спасибо, вы мне очень помогли? И ещё один вопрос - а вы не знаете, где похоронен Степан Ивченко?

-- Не у нас, не в Тихорецке. Наверное, в Краснодаре.

-- Ну да, -- добавила Лидия Петровна, -- где же ему покоиться, как не там. Ведь там и сестра живёт, и родители его жили. Ленка ведь и родителей своих позже туда забрала.

-- Вот теперь всё. Большое вам спасибо! Вы мне очень помогли.

-- Теперь в Краснодар поедешь, милок?

-- Обязательно поеду. Спасибо! До свидания!

Теперь Крамаренко уже ничего не задерживало в Тихорецке, и он поспешил в гостиницу. Рассчитавшись там, он быстрым шагом направился на вокзал - к вечеру он планировал быть уже в Краснодаре.

-- Какой же сегодня удачный день, -- думал он по пути. -- Каким неудачным выдался понедельник, да и начало вторника (ЗАГС), но зато какая же удачная среда.

* * *

Четверг и половина пятницы у Сергея ушли на то, чтобы узнать точный адрес Елены и Дмитрия Кузьминых. Тоже не сразу всё получилось, но, в конце концов, это ему стало известно. В принципе, это ему не так уж и нужно было, но он решил на всякий случай узнать побольше, - имеющиеся полные анкетные данные, - авось, когда-нибудь да сгодится. Во вторую половину четверга, будучи свободным по первому вопросу, он выяснил, пожалуй, главный для себя вопрос - именно он привёл его на Кубань. В городском архив регистрации захоронений на кладбище он выяснил, на каком погосте похоронен Степан Ивченко. Посетить могилу Крамаренко был намерен уже утром в субботу, выписавшись при этом из гостиницы, а потом сразу на вокзал. Теперь ехать на Москву ему нужно было уже из Краснодара, а это дальше, нежели из Ростова. На кладбище ему без проблем сообщили сведения о секторе и месте захоронения генерала. Но когда Сергей отыскал могилу Ивченко, то здорово удивился - с памятника на него смотрел мужчина лет 35-40 в гражданской одежде. Однако надпись на памятнике свидетельствовала о том, что здесь покоится именно генерал-майор Степан Николаевич Ивченко. А подтверждением тому были расположенные рядом могилы отца и матери генерала.

И ещё Сергея удивило, хотя он уже заранее был готов к этому, что он не похож на своего предшественника. Точнее, мало похож, потому что некое сходство, всё же, угадывалось - разрез глаз, губ, расположение и характер бровей. Но полного сходства не было. Он больше был похож на отца Степана, а вот Степан - на свою мать. Крамаренко при этом подумал, что, скорее всего, его версия о том, что такое сходство может иметь место через одно поколение, имеет право на существование. Сергей даже долго сидел на лавочке у могилы родителей Степана, погружённый в свои думы. Итак, подтверждение своих видений и сеансов полное! И даже о Камелии старушки вспомнили. Всё верно, никаких сомнений быть уже не может. Это хорошо, конечно, но что же ему делать дальше, как искать Камелию? Сергей сделал несколько снимков фотографий с памятника Степану, и пару фотографий (на всякий случай) с памятника на могиле его родителей. Тяжело вздохнув, Крамаренко ещё раз поклонился могилам и отправился в свой обратный путь. Во второй половине следующего дня он надеялся быть уже в Москве, а оттуда рукой подать до Жуковского.

ГЛАВА 19

Подготовка к дальней дороге

-- Так, Славик, всё подтвердилось, -- таковы были первые слова Крамаренко при встрече с другом после поездки. -- Теперь это уже не гипотезы, теперь это факты.

-- Точно? -- спросил он, прекрасно понял, о чём говорит друг

-- Абсолютно. Я всё досконально узнал. Был у дома, где жила семья Ивченко, поговорил, по твоему совету, со старушками, которые их знали. Я был на могиле Степана и его родителей, все они похоронены в Краснодаре. Они туда переехали.

-- И что, ты так и не похож на того майора или генерала?

-- На фото он в гражданской форме. Но я на него не особенно похож. Так, отдельные черты лица. Я сделал снимки. Виктор доклацает плёнку, сделает фотографии, ты тогда сам увидишь.

-- Ну, что ж, неплохо.

-- Неплохо, то неплохо. Только вот что дальше делать?

-- Не знаю.

-- Не знаю, -- перекривил его Крамаренко. -- Так какого же ты лешего гонял меня на Кубань?!

-- Во-первых, я тебя туда не гонял - ты сам поехал. Я сначала предлагал узнать всё запросами, а уж потом мы оба решили, что лучше поехать туда тебе самому. А во-вторых, ты что, сожалеешь, что съездил туда?

-- Нет, вообще-то не сожалею. Но ты мне скажи, что мне после этой поездки делать?

-- Повторяю, пока что не знаю. Да и почему я только должен думать? Думай и ты, тебе же это в первую очередь нужно. Подожди немного, пусть пройдёт какое-то время, что-нибудь придёт в голову. Главное, что мы теперь убедились - твои видения и сеансы были верными.

-- Ладно, буду думать, -- угрюмо буркнул Крамаренко.

Интересно, что он, как, и Каролина Соколова, в первую очередь поинтересовался своей могилой, а не могилой своей второй половинки в прошлой жизни. А, впрочем, так оно, наверное, и должно было быть - сначала нужно было точно установить, так сказать истину: ты это или не ты, было такое или не было.

* * *

Ничего конкретного в отношении поисков бывшей Камелии в настоящей жизни до конца года друзья так и не придумали. И не то, что не было по этому поводу никаких мыслей, они были. Но в жарких спорах, обсуждая то или иное предложение, они, в конце концов, оба приходили к мнению, что ничего из высказанной кем-то из них идеи не получится. Но делать-то что-то нужно было, пассивное ожидание ни на шаг не приближало Сергея к намеченной им цели. И в средине января 2001-го года, когда уже началась весенний семестр четвёртого курса, Крамаренко позвонил Митченко и сказал, что у него появилась одна мысль.

Встретились друзья в уютном кафе неподалёку от общежития Митченко. Погода стояла морозная, а потому бродить по холоду Вячеславу и Сергею не хотелось. Они заказали себе по чашечке кофе, по 50 грамм коньяка и бутерброду с сыром.

-- Так, выкладывай свою мысль, -- начал разговор Славик, удобно расположившись за столиком. -- Наверняка она никуда не годится, как и наши предыдущие идеи.

-- Не знаю, годится она или не годится. Но хуже, по крайней мере, не будет.

-- И что ты надумал?

-- Этим летом я хочу съездить теперь уже на могилу Камелии.

-- Вот, то, что я и говорил - сумасбродная идея, никому не нужная.

-- Почему это?

-- Ты съездил прошлым летом на могилу Степана, на свою могилу. И эта поездка никакой пользы тебе не принесла. Какую же пользу может принести не своя, а чужая могила?

-- Ну, во-первых, польза была. Я убедился, что путь выбран правильный, что всё это в моей жизни происходило. Ну, ты и жук! Ты же сам меня к этому подтолкнул, а теперь говоришь, что никакой пользы нет.

-- Ну, хорошо, есть некая польза - пусть так. А во-вторых?...

-- А во-вторых, как раз чужая могила может дать какой-нибудь толчок, может явить какой-нибудь новый штрих. Как говорится, своё и так известно, а вот чужое...

-- Не знаю, не знаю. Какой может быть штрих в молчаливой могиле?

-- О! Не совсем верное замечание, но пусть частично и так. Хотя лично я с этим и не согласен. Но тогда есть ещё и в третьих.

-- И что же на сей раз?

-- Чтобы отпали слова молчаливая, молчаливый, я хочу поговорить с проводником, который вёл меня и Камелию в горы, к перевалу. Мне ведь тоже нужен будет проводник - дороги к перевалу я не знаю.

-- Так же есть какая-то шоссейная дорога.

-- Не есть, а была. Через Клухорский перевал проходила Военно-Сухумская дорога. Но она уже давно не действует.

-- Понятно. Но и с проводником не так-то всё просто. Тот проводник, что в 50-е годы проводил к перевалу твоего Степана, уже мог давно умереть.

-- Возможно. Тогда, может быть, я встречусь не с ним лично, а с членами его семьи. Они что-то да должны знать об этой трагедии в горах. Проводник наверняка им о ней рассказывал. Может быть, они подскажут какой-то новый штрих.

-- Ладно, я с этим не согласен, но пусть будет так. Хотя, что они могут такого подсказать, если и подскажут, то тоже о прошлом. Но я не это хотел сказать. Ты что, знаешь, кто водил в горы Степана и Камелию?

-- Не знаю.

-- Вот. Именно на этом я хотел сделать упор. Как же ты будешь расспрашивать проводника, или членов его семьи, если ты и о нём-то самом ничего не знаешь?

-- Не знаю, -- вздохнул Сергей. -- Значит, буду искать.

-- Как искать, где?

-- Там в Грузии, уже на месте.

-- Оп-па! Ты хочешь подниматься к перевалу со стороны Грузии? Я как-то не сразу врубился. Но проще, наверное, идти на него со стороны нашей, российской территории.

-- Не знаю, может быть, и проще. Но я хочу идти на перевал именно со стороны Грузии. Я хочу полностью повторить путь, который прошли тогда Степан и Камелия. Возможно, этот путь мне что-нибудь подскажет.

-- Если он тебе что-то и подскажет, то эти подсказки, повторяю, будут касаться прошлого, но никак не настоящего.

-- Как знать.

-- Да что там знать, так оно и будет. Хорошо, вернёмся к предыдущей теме - как ты будешь искать проводника?

-- Поспрашиваю в селениях?

-- Там наверняка десятки селений, а ты даже имени проводника не знаешь.

-- Имя-то я как раз знаю. Я его назвал во время одного из сеансов. Зовут его Баграт, а вот фамилии я не вспомнил, вероятно, и Степан Ивченко её не помнил. Не так-то просто запомнить грузинские или абхазские фамилии.

-- Да, информация у тебя полнейшая, -- уже откровенно насмехался над своим другом Митченко. -- Да этих Багратов твоих, наверное, по десятку в каждом селении, да ещё пару десятков самих селений. Ты с математикой вроде бы в ладах - вот и подсчитай, сколько всего Багратов будет.

-- Ты знаешь, за двадцать лет дружбы с тобой я уже привык к твоим издёвкам, так что они меня не очень-то трогают. Мели Емеля - твоя неделя.

-- Ладно, прости. Больше не буду. Но ты же сам видишь, что это всё несерьёзно.

-- Всё серьёзно, Славик. Ты бы лучше помог, а не издевался.

-- Чем я могу помочь? С тобой поехать?

-- Нет, я сам. Ты говоришь, что в поездке нет смысла, тогда зачем вдвоём ехать. Чтобы ты продолжал подтрунивать надо мной.

-- Так не честно. Я уже извинился перед тобой, и не подтруниваю. Тогда чем помочь?

-- Давай лучше посмотрим, как к тому Клухорскому перевалу лучше подобраться со стороны Грузии. Я думаю, что Степан тоже не сразу определил, как к нему идти.

-- Почему? Он там воевал, значит, знает, как взобраться на перевал.

-- Они что, пешком тогда, в войну шли? Их наверняка подвезли машинами или с самолёта сбросили. Да, уже ближе к вершине они могли пешком идти, но до того он дороги мог и не помнить, а точнее вообще не знать. Поэтому он в 52-м году и пошёл с проводником, значит, он разыскивал проводника. Ему его подсказали. Вот и я тоже хочу повторить действия Степана. Конечно, полностью я их не повторю, но хотя бы приблизительно. Да, сложно найти того проводника, но, всё же, легче, чем Камелию. Вот и будет для меня тренировка в поисках. Мы ведь до сих пор ничего сто́ящего в отношении девушки так и не придумали.

-- Ладно, ты меня постепенно начинаешь убеждать. Но я всё равно не пойму - в чём состоит моя помощь?

-- Я взял с собой карту тех мест, довольно подробную. Еле отыскал такую в магазине - в основном там они мелкие, то есть населённых пунктов мало указано, слишком малый масштаб карт. А эта более-менее. Вот давай, и спрогнозируем, из каких селений лучше подниматься к Клухорскому перевалу. И таких два десятка точно не будет, а будет всего два-три. И тогда мои поиски значительно сократятся.

-- Хм, здравая мысль. Давай карту.

Сергей вытащил из кармана пальто карту и расстелил её на столе. Вячеслав переставил свой стул поближе к стулу друга, и они склонились над картой.

-- Так, смотрим, -- протянул Митченко, -- вот дорога. Это, наверное, и есть Военно-Сухумская дорога. На ней населённые пункты после Сухуми: Мерхеули, Цебельда, Амзара, Лата. Так, дальше - Марцхена Птиши, Чхалта, Генцвиш, Ажара, Омаришара, Сакен. Да-а-а, язык можно сломать. Неудивительно, что ты, или Степан, не запомнил фамилию проводника. Я и эти-то названия уже завтра забуду.

-- Давай ближе к делу. Первые посёлки от перевала далеко. Значит, остаются Марцхена Птиши, Чхалта, Генцвиш, Ажара, Омаришара и Сакен. Чхалта и Генцвиш какие-то очень уж мелкие, Сакен расположен южнее Омаришары - дальше от перевала. В итоге реально нужными мне посёлками могут быть Марцхена Птиши, Ажара и Омаришара.

-- Марцхена Птиши вроде бы тоже далековато от перевала, -- посёлок Марцхена Птиши по-другому ещё называли Левый Птыш.

-- Верно. Тогда вообще остаются только Ажара и Омаришара. При этом Ажара, вроде бы ближе к перевалу, но чуть в стороне от дороги. А вот Омаришара находится именно на ней. Ладно, пусть будут оба посёлка. Но их же всего два! Ну, вот, что и требовалось доказать, -- удовлетворённо протянул Крамаренко. -- Как я и говорил, нужных мне посёлков всего два. Но это же пустяк, Славик! Судя по карте, и эти посёлки небольшие, хотя и крупнее тех же Чхалта и Генцвиш. А потому не так уж много там Багратов. Так что, найду я его, или его родственников.

Друзья перестали колдовать над картой, и в итоге остановились на этих двух населённых пунктах. При этом отчасти Крамаренко был прав, когда говорил, что постарается действовать, как в своё время поступил Степан Ивченко. Тот в 52-м году со своим другом Фёдором Савченко тоже остановили своё внимание, - с подсказки стариков возле Сухуми, - именно на этих посёлках.

-- Да, ты прав. Хорошо, если бы так же легко было Камелию отыскать.

-- О, это во сто раз труднее. Но, мне почему-то кажется, что после моей поездки на Кавказ, цифра "сто" уже звучать не будет.

-- А я вообще не уверен, что из поездки будет какая-то польза. Да, скорее всего, Баграта или кого-то из его семьи ты и найдёшь. Но что толку?

-- Толк будет, по крайней мере, хуже-то от моей поездки не будет.

-- Да, не будет. Но и лучше тоже. Ну каков её смысл? Вряд ли эта поездка натолкнёт тебя на что-то этакое умное на пути поисков Камелии.

-- Не знаю. Но я чувствую, что это нужно сделать. Помнишь, после падения с мотоцикла и пребывания в больнице, я говорил тебе, что у меня как бы обострилась интуиция. И вот именно она сейчас подсказывает мне, что это нужно обязательно сделать.

-- Ну, -- ухмыльнулся Вячеслав, -- если тебе такое подсказывает интуиция, то это, очень серьёзно. Как тут не поехать. Но лично я в этом не вижу смысла. Поступай, конечно, как знаешь - не я же командую парадом, -- развёл он руками.

-- Ладно - смейся, смейся. Посмотрим ещё, кто из нас будет смеяться последним.

-- Паспорт заграничный тебе нужен будет.

-- Я знаю. Уже занялся этим. Документы на его оформление я уже отдал в ОВИР. Получу паспорт, тогда уже буду заниматься визой.

-- Молодец! Время зря не теряешь.

-- А то как же.

-- Ты смотри там осторожней, горы, всё-таки. Не повтори судьбу своей Камелии.

-- А то мы с тобой в Чечне по горам не лазили.

-- Э-э, нет, в Чечне горы пониже, всё-таки.

-- Ничего, Славик, прорвёмся! Где наше не пропадало!

-- Не гонорись! Мне сейчас ещё кое-что пришло в голову, -- задумчиво промолвил Митченко. -- Есть ещё один немаловажный вопрос, который, наверное, тебе необходимо будет решать.

-- Какой?

-- Перевал-то находится на границе России и Грузии.

-- А, понял. Ты имеешь в виду, что нужен будет пропуск в погранзону? Я об этом уже думал. Ничего страшного. Буду решать этот вопрос уже на месте, в Сухуми. Не ехать же мне туда специально. Я планирую лететь в Сухуми, или Сухум, как его сейчас называют, сразу после практики - в конце июля, крайний срок - начало августа. Так что времени у меня будет много.

-- А вот в связи с этим ты узнай, какие документы нужны для пропуска. Не то придётся тебе за ними в Жуковский возвращаться.

-- Узнаю. Зайду в какое-нибудь турбюро, которое организовывает походы или экскурсии в горы с пограничной зоной, и узнаю. Ничего сложного в этом нет. Я думаю, что с пропуском проблем не будет, максимум за неделю я его в Сухуме сделаю. А тем временем в море покупаюсь.

-- Ты смотри, как ты всё спланировал - совместить полезное с приятным. Ну-ну, давай, действуй. Точнее, пока что готовься.

* * *

Через месяц на руках у Крамаренко был уже заграничный паспорт. Несколько позже он займётся открытием визы в Грузию. Собственно говоря, место, в котором по представлению Сергея находилась могила Камелии Головиной, было не совсем Грузией. Это была Абхазия, Абхазская Автономная Республика, которая входила в состав Грузинской ССР и была расположена в северо-западной части Черноморского побережья Закавказья. Её столицей был город Сухум. Не Сухуми, как во времена СССР, а именно Сухум, с 1992-го года. Как раз с этого года республика являлась фактически самостоятельной, а 26 ноября 1994-го года была принята конституция Абхазии, согласно которой республика объявляется суверенным государством и субъектом международного права. И это решение граждан Абхазии никоим образом не противоречило Конституции Грузии - республики, входящие в её состав имели на то право.

На том же северо-востоке граница этой республики проходила по гребню Главного Кавказского хребта, и в этой её части горными воротами республики являлись как раз перевалы. Клухорский перевал, хотя и был наиболее удобный из них, поскольку находился на Военио-Сухумской дороге, но в настоящее время был мало доступен из-за того, что эта дорога уже давно не эксплуатировалась. Абхазию от Адлерского района Краснодарского края (РСФСР) отделяла река Псоу, на которой размещался контрольно-пропускной пограничный пункт. На всём протяжении этой реки как раз и проходила государственная граница (запад-восток) между Российской Федерацией и Республикой Абхазия. Всё это Крамаренко уже изучил накануне поездки, но сейчас ему нужно было решить ещё один вопрос, точнее ему нужно было решиться на непростой разговор с родителями - повторять свой обман в дальнейшем Сергею очень не хотелось, не заслуживали его папа и мама такой участи. И он решил поговорить с мамой. На первой взгляд это было странное решение, казалось бы отец лучше мог понять своего взрослого сына. Но у Серёжи были свои аргументы в пользу правильности своего решения. Разговор с мамой состоялся у него в один из дней майских праздников. Он выбрал момент, когда отца не было дома, а Виктор куда-то убежал к своим школьным друзьям.

-- Мама, -- обратился он, -- прошлым летом я ездил на Кубань, а этим летом я собираюсь съездить в Грузию, точнее в Абхазию.

-- Зачем, на море?

-- Нет, в горы.

-- А в горы-то зачем?

-- Сейчас я тебе всё подробно объясню. Нет, не так. Про Абхазию разговор как раз будет короткий, но вот предисловие будет большое?

-- Какое ещё предисловие?!

-- Очень важное. Ты, конечно, можешь не поверить во всё то, что я тебе расскажу. Но папа точно мне не поверит. Он учёный, а потому скажет, что это совершенно не научно. А вот ты, как женщина, я думаю, поверишь мне, и всё поймёшь.

-- Ой, Серёжа! Что ты такое удумал?

-- Ничего плохого. Выслушай меня, пожалуйста, и постарайся не перебивать. Я потом отвечу на все твои вопросы. Если будешь спрашивать по ходу, то мне будет сложно сосредоточиться, я буду сбиваться, и тогда ты ещё хуже будешь меня понимать.

-- Хорошо, я постараюсь. Рассказывай.

И Серёжа всё рассказал маме, начиная с того момента, как у него после падения с мотоцикла, ещё в больнице, стали появляться странные сновидения, о сеансах психотерапии и так далее, вплоть до сегодняшнего дня. Мама внимательно слушала и не перебивала. Но когда он закончил свою исповедь, она удивлённо спросила:

-- Это что, в самом деле, правда? Ты не разыгрываешь меня?

-- Мама, какой розыгрыш? Я что, похож сейчас на шутника? Или на больного? Для пущей убедительности могу пройти обследование у врача. Но я тебе гарантирую - я абсолютно здоров.

-- Да, на больного ты не похож, да и на шутника тоже. Но ты прав, папа в это точно не поверит. Хотя, кто его знает. Сейчас в жизни так всё переплетается. Не знаешь порой что фантастика, а что правда.

-- Да, это именно так. Жизнь не стоит на месте, и наука идёт вперёд семимильными шагами.

-- Значит, на Кубань ты ездил не к фронтовому другу?

-- Нет, не к другу. Прости за обман, мама. Но если ты сейчас мне не очень-то веришь, то тогда бы ты точно не поверила.

-- А что изменилось с тех пор?

-- Кое-что изменилось. Ты веришь в то, что я рассказал тебе о сеансах у психотерапевта? В то, что я был когда-то Степаном Ивченко?

-- Ну, скажем так - я верю в твой рассказ, именно в рассказ. А вот в то, что действительно был такой человек...

-- Отлично! Тогда подожди минутку.

Сергей сходил к себе в комнату и вернулся с фотографиями памятников с могил семейства Ивченко, которые давно уже изготовил Виктор, и который после этого понемногу стал верить в рассказы своего старшего брата.

-- Вот, смотри, мама, -- и он протянул матери фотографии.

Мама перебрала фотографии не один раз, пристально и подолгу рассматривая каждую.

-- Да-а-а, странно всё это, -- наконец откликнулась она. -- Странно, и не очень-то правдоподобно.

-- А что мама в этом неправдоподобного? Эти фотографии неправдоподобны? Но это же не фотомонтаж.

-- Это я понимаю. Нет, я не о том. Я теперь верю в то, что ты мне рассказал. Но всё равно остаётся какое-то чувство неправдоподобности, как будто мне всё это сниться.

-- Тебе как будто сниться, а мне это и впрямь снилось.

-- Хорошо. Я постараюсь поверить в это. Значит, ты хочешь разыскать эту девушку, Камелию? Красивое имя.

-- Да. Именно поэтому я сначала хочу побывать на её могиле.

-- А это не опасно? Я имею в виду лезть в эти горы. А вдруг... Господи! То Чечня, теперь этот Кавказ. Ты только то и делаешь, что заставляешь меня волноваться.

-- Никаких вдруг, мама, -- перебил её сын. -- Ничего со мной не случиться. Я буду осторожен, а в горах не так уж часто люди гибнут. Это единичные случаи, в том числе и с Камелией. Ведь тот Степан, то есть я в прошлой жизни, остался жив после гор, значит, и со мной ничего не случиться. И вообще, снаряд в одно место не попадает. Так что всё, мама, будет нормально.

-- Хорошо. А как же ты эту девушку собираешься разыскивать? Ты же ничего о ней не знаешь.

-- Я знаю главнее - что она точно существует. Мне моё сердце это подсказывает, а оно не обманет. Я найду Камелию.

-- Но она тебе, эта девушка, в этой жизни может и не понравиться?

-- Исключено. Она мне уже давно нравится, хотя я её пока что и не видел. Она нравится моему сердцу, а сердце не может обмануть. Поверь мне, мама, я её обязательно найду. И после Кавказа, я убеждён, это станет сделать легче.

-- Почему ты так в этом уверен?

-- Этого я не знаю. Но уверен. Интуитивно чувствую, что это так.

-- Хорошо бы. А вообще-то, зная какой ты настырный, мне тоже начинает вериться, что ты её найдёшь. Хотя это совершенно невероятно. Да, наша с тобой беседа точно не для папиных ушей. Он чересчур категоричен, он в этом похож на твоего Славика. Хорошо, что хоть ты в этом плане не удался в него, а больше - в меня. Ты правильно предположил - я тебя, как женщина, а скорее как мать, пойму. И я тебя поняла, а потому, хотя не очень-то одобряю твои намерения, но перечить и отговаривать тебя не буду. Но папе всё равно когда-нибудь нужно будет всё объяснить.

-- Да, я понимаю. И даже знаю когда - после моего возвращения из Грузии. Недолго ему остаётся быть в неведении.

-- Хорошо, я согласна. Давай расскажем ему после твоего возвращения. Тем более что, возможно, после этого что-то и прояснится, как ты на это надеешься.

-- Спасибо, мама, что поняла меня.

-- А как могло быть по-другому? Ведь ты же моя кровиночка, хотя всё больше от меня отдаляешься.

-- Такова жизнь, мама. Все дети когда-то становятся самостоятельными. Это закон природы.

-- Ладно, пусть так, счастье ты моё и несчастье одновремённо, закон природы. Всё, закончили разговор, а то папа вот-вот вернётся. А Витя в курсе твоих дел?

-- Частично. Но он больше пошёл характером в папу.

-- Понятно.

Разговором с мамой Сергей остался очень доволен. Он исправил своё невольное неуважение к ней, обманув её. К тому же видно было, что мама действительно поняла сына и поверила ему. С её стороны не было даже никакого фырканья, недоверия лично ему, она не повышала тон и не пыталась что-либо запрещать или заниматься не нужными упрёками или наставлениями. И у Серёжи сразу отлегло на сердце. Мама она и есть мама, она всегда старается поддерживать своего сына, а не упрекать его в чём-либо.

ГЛАВА 20

Такой лазурный небосвод сияет только над тобой

Но вот уже летняя сессия Сергеем Крамаренко была сдана, окончен четвёртый курс. Остался всего лишь один годок, и на вольные хлеба. Только вот какими они окажутся. Сергей до сих пор не мог решить для себя, в какую юридическую организацию ему податься после окончания института. В институт уже приходили люди из силовых структур и предлагали прошедшим воинскую службу ребятам идти в райотделы милиции следователями. Упор делали на романтику сыскного дела и на относительно неплохую зарплату. Но Крамаренко не тянуло в органы милиции, более привлекательной была для него работа в прокуратуре или адвокатуре. Но туда не так-то просто было попасть. Впрочем, именно сейчас его занимали совершенно другие мысли. Пройдёт ещё пару недель, и у него по плану поездка в Абзазию, а потом поход на Клухорский перевал. К этому времени все документы, включая и визу, у него уже были готовы. Оставался только один нерешённый вопрос - пропуска в пограничную зону. Он наводил справки об этом пропуске в двух солидных туристических агентствах, которые занимались и организацией походов в горы Кавказа. И в обеих из них ему сказали, что никакого пропуска в погранзону со стороны Абхазии не нужно.

-- В Абхазии нет такого понятия, как пограничный пропуск, -- сказала ему сотрудница турбюро, -- достаточно просто паспортов.

-- Но ведь на перевале сложно понять, на чьей ты территории находишься - одного государства или другого. Можно угодить и на территорию сопредельного государства?

-- Никуда вы не угодите, если будете следовать только за организатором похода, или проводником. А самим совать нос, куда не следует, естественно запрещено. Если вы едете в Грузию, в Абхазию, то вы же не будете переходить через границу на территорию России.

-- А почему бы и не перейти, если у меня паспорт гражданина Российской Федерации? И соответствующая виза у меня имеется.

-- Переходите на здоровье, но только в местах пропуска. В данном случае таким местом в Абхазии является КПП "Псоу". В горах КПП нет и переходить там границу категорически запрещено.

-- М-да, понятно. Спасибо за разъяснения.

Примерно то же самое Крамаренко сказали и во втором турбюро. Да, ему всё стало понятно, только это его не совсем устраивало. Дело в том, что он планировал не просто побывать на Клухорском перевале, или около него, у могилы Камелии Головиной, но и перейти перевал. То есть он намеревался вернуться в Россию уже через Карачаево-Черкесию. А там его путь лежал бы на уже знакомый ему Ростов-на-Дону, откуда и домой. Объяснения сотрудников турбюро его, конечно, здорово огорчили, но он намеревался окончательно решить этот вопрос уже в Абхазии. А вдруг не так всё сложно?

На этот раз Крамаренко транспортным средством выбрал не поезд (очень долго добираться), а самолёт, хотя билеты на него были значительно дороже. Но зато экономилось время, а Сергей не мог предположить, сколько ему его понадобиться. Вылетел он из Москвы в воскресенье 29 июля, не забыв при этом снова попросить у брата фотоаппарат. К вечеру сегодняшнего дня он собирался попасть уже в Сухум и остановиться там в гостинице. А завтра в будний день, с утра он планировал начать осуществление своих планов. Прямых рейсов до Сухума из Москвы не было. А вот во времена СССР Сухуми был связан авиалиниями со многими городами страны и принимал в туристический сезон до 5 тысяч пассажиров в сутки. Но во время грузино-абхазского конфликта в 1992-93-м годах аэродром был разрушен. Позже старое здание аэропорта отремонтировали, но сам аэропорт практически не эксплуатировался, он уже не имел нужного для авиарейсов международного статуса. Ближайший к Сухуму международный аэропорт находился в г. Сочи, точнее в его административном центре Адлер, который до 1961-го года был самостоятельным курортным посёлком городского типа. Аэродром находился в 35 километрах от центра Сочи и являлся вторым крупнейшим аэровокзалом Южного федерального округа РФ после аэропорта Краснодара. Прилетел Крамаренко в Адлер в 2 часа дня, полёт от Москвы занял почти 2,5 часа. Ещё полчаса забрали процедуры высадки из самолёта и получение багажа.

А далее Крамаренко предстояло добираться именно до Сухума, уже в другое государство. И для этого ему сначала нужно было пройти паспортно-таможенный контроль на пограничном посту "Псоу", который находился неподалёку от Адлера - в 8 километрах. Пункт пропуска между Россией и Абхазией работал с 1992-го года и располагался в районе моста через реку Псоу - далее лежал уже абхазский посёлок Леселидзе. Эта небольшая горная река брала своё начало на высоте 2730 метров над уровнем моря, западнее горы Агепсты и впадала в Чёрное море у Нижнеимеретинской бухты. В рамках соглашения между правительством РФ и правительством Грузии это был многосторонний автомобильный, пешеходный, грузопассажирский постоянный пункт пропуска Адлер - Псоу и его железнодорожный аналог. Поскольку был разгар курортного и туристического сезона, то на КПП Сергей тоже потратил немало времени. Расстояние от КПП "Псоу" до Сухума было около 130 километров - примерно два часа езды. И попал туда Крамаренко уже к вечеру. Небольшой проблемой стал для него поиск ночлега, поскольку гостиницы были забиты. Но, в конце концов, удалось устроиться в жилых помещениях Сухумской туристской базы по ул. Челюскинцев. База располагала 2-7-местными помещениями, которые при наличии свободных мест представляла (а также питание) всем желающим.

В понедельник, прямо с утра он первым делом тихонько выяснил у туристов, а таковых легко можно было отличить от местных жителей, нужен ли пропуск в пограничную зону. Их ответ успокоил Крамаренко, поскольку он только подтвердил сказанное ему ещё в Москве в турбюро. Отсутствие необходимости оформления пропуска значительно упрощало дело и экономило массу времени. Вот теперь можно было разузнавать, как ему добраться до Ажары или Омаришары. Конечно, проще всего было бы воспользоваться услугами этой же турбазы или обратиться в Сухумское городское экскурсионное бюро (по улице Октябрьская), которые организовывали и проводили городские, загородные и дальние экскурсии по наиболее достопримечательным местам Абхазии и всей Грузии. Кстати, турбаза, на которой Крамаренко провёл ночь, ранее имела филиал "Южный приют", расположенный вблизи Клухорского перевала. Но Сергею не только нужен был сам Клухорский перевал, ему ещё нужен был и проводник по имени Баграт, который когда-то водил в горы Камелию и Степана с его другом. А потому Крамаренко твёрдо решил добираться в Омаришару, или в Ажару (если в первом селе нужного ему проводника не окажется) самостоятельно. А уже с ним или его родственником подниматься к перевалу. И к обеду он уже был в Омаришаре. Жителей на улицах почти не было. Крамаренко переходил от домика к домику, пока не увидел во дворе одного их них седого старика, сидящего на скамейке и опирающегося на грубо отёсанную, но отполированную руками палку.

-- Вот этот дедушка мне и нужен, -- подумал Сергей. -- Он точно должен знать Багратов времён 52-го года. -- Можно зайти? -- вопрошающе крикнул он. Старик, молча, пригласительно махнул рукой.

-- Здравствуйте, уважаемый! -- на ломаном грузинском языке (выучил дома пару десятков грузинских слов по разговорнику для туристов) поприветствовал старика Сергей. Почтенного возраста дедушка ответил ему по-русски, очевидно прекрасно поняв, что гость неместный, к тому же русский.

-- Я разыскиваю одного из жителей, который, возможно, проживал в вашем селении 50 лет назад, -- объяснил цель своего визита Сергей.

-- Да, немало воды пролилось с того времени. О ком ты говоришь? Как тебя зовут?

-- Меня зовут Сергей. А того, кого я разыскиваю, зовут Баграт, но вот его фамилии я не помню.

-- У нас есть несколько Багратов, но больше уже молодых. А вот Багратов моего возраста уже совсем мало. Я не могу знать, о ком ты говоришь.

-- Он в 1952-м году водил в горы, точнее на Клухорский перевал группу из трёх человек, двое мужчин, офицеров, воевавших здесь, и одну девушку. Она при спуске с перевала погибла.

-- Да, слышал я об этом.

-- Вот мне и нужен этот проводник.

-- Его уже нет в живых, умер в прошлом году. Это был Баграт Джергения. Его сыну Зауру уже более 60 лет.

-- А его сын жив?

-- Конечно, жив - молодой ещё.

-- А как мне его найти?

-- А зачем он тебе?

-- Я хочу, чтобы он меня провёл на Клухорский перевал.

-- Заур не поведёт, он сейчас не ходит в горы. Обратись к кому-нибудь другому.

-- Но я хотел бы поговорить с Зауром. Он может что-либо знать со слов отца о том подъёме на перевал.

-- Почему со слов отца? И Заур тогда с отцом ходил.

-- Даже так?! А я этого и не помню, -- вырвалось у Сергея.

-- Как ты можешь это помнить?

-- Извините. Я хотел сказать, что не знал этого. Но тогда мне точно нужно хотя бы поговорить с Зауром Багратовичем.

-- Просто с Зауром. У нас не принято именовать по отцу.

-- Хорошо. А как мне его найти, вы мне не подскажите?

-- Подскажу. Он живёт не у нас в посёлке, а в Земо-Омаришара. Так называется Верхняя Омаришара. У нас здесь живёт человек сто, а в Земо-Омаришаре немного больше, но тоже мало.

-- А там где он проживает?

-- Я не смогу тебе точно рассказать. Ты спроси там Заура Джергения, его все знают. И там, и здесь мы тоже всё друг о друге знаем.

-- Я понял. Спасибо вам большое! Вы мне очень помогли. Крепкого вам здоровья, уважаемый!

-- Крепкое здоровье у меня было ещё лет двадцать назад. А сейчас в мои 87 лет оно уже немного не то. Но и тебе спасибо за пожелание и за уважение к старшим. Иди, удачи тебе, -- и старик показал Сергею в какую сторону ему нужно направляться.

Крамаренко быстрым шагом направился по указанному маршруту. Такой удачи он даже не ожидал - прошло всего несколько часов после того как он покинул Сухум, а он уже знает как найти нужного ему человека. Прошло ещё немного времени, и ему уже в Земо-Омаришаре указали, как пройти к жилищу Заура Джергения. И вот он уже стоял возле этого небольшого, но аккуратного, давно выстроенного домика на небольшом склоне. А за ним, как и за другими строениями по этой улочке, поднимались уже довольно крутые, закрывающие дальнейшие пейзажи, горы. Двор Джергения имел невысокий забор, но со стороны дороги к крыльцу дома вела поднимающаяся вверх ничем не ограждённая, мощёная камнем дорожка. Сергей, подойдя к крыльцу, намеревался на него подняться. Однако сделав пару шагов по ступенькам, увидел в глубине двора возящегося у похожего на сарай строения пожилого человека. Он тот час спустился со ступенек и направился в ту сторону.

-- Гамарджбатт! -- поприветствовал он мужчину на грузинском языке.

Тот обернулся:

-- Здравствуй! А ты, вроде, не из наших краёв. А говоришь по-нашему.

-- Я из Подмосковья. Но грузинским языком я, конечно, неважно владею.

-- Далеко же тебя занесло. По делу или как?

-- По делу. Мне нужно увидеться с Зауром Джергения.

-- Он перед тобой. А тебя как зовут?

-- Ме мквиа Сергей, чеми гвари арис Крамаренко, -- снова попытался по-грузински ответить Крамаренко.

-- Ладно, -- улыбнулся Заур, -- не ломай язык - и свой, и грузинский. Говори по-русски. Пойдём в дом. Или присядем здесь на скамейку?

-- Лучше на скамейку. У вас тут такой хороший воздух.

-- Да воздух не такой, как в городах. Это верно. Присаживайся, вон на ту лавочку, а я сейчас подойду, только руки вытру.

-- Так, и зачем же я тебе понадобился, Сергей? -- спросил Джергения, присев и сам через пару минут на лавочку подле парня. -- Мы с тобой незнакомы, а ты вон в какую даль из столицы приехал. А кто тебе подсказал, как меня найти?

-- В нижнем селении какой-то старик. Ему, как он сказал, 87 лет, но он на свои года не выглядит.

-- А здесь все такие. Горцы, как-никак. Что тебе обо мне кто-то из местных подсказал, это понятно. Я о другом спрашиваю - как ты вообще обо мне узнал? Я в Подмосковье никогда не был.

-- Я о вас узнал, точнее о вашем отце, Баграте Джергения недавно.

-- От кого?

-- От Степана Ивченко.

-- О! От Степана? Надо же. Это же кунак моего отца, мой спаситель.

-- Как это, спаситель?

-- Мы ходили с ним в горы, я там оступился, мальчишкой ещё был, и не подхвати меня Степан, ты бы со мной сейчас не разговаривал.

-- Надо же! И этого я не знал.

-- Степан скромный мужик, он не хвастун. А как он поживает? Отец с ним переписывался, а потом письма от Степана перестали нам приходить.

-- Степан погиб во Вьетнаме в 1972-м году.

-- Вот оно что! Ох, как жаль! Хороший человек был. Да, он был офицером, и воевал когда-то в наших горах.

-- Я это знаю. Вот потому-то к вам и приехал. Я хочу попросить, чтобы вы рассказали о том походе в гору, со Степаном. И ещё одно. Я хочу также попросить вас провести меня той дорогой на перевал.

-- Рассказать я, конечно, тебе, Сергей, расскажу. И помянём мы с тобой во время моего рассказа и Степана, и моего отца, они были всё-таки друзьями. А я должник Степана, жаль не вернул ему долг. Но на перевал я тебя не поведу.

-- Почему?

-- Потому что это опасно. Да и я уже по горам не хожу, разве что только по большой необходимости.

-- А если у меня такая необходимость?

-- Какая у тебя может быть в наших горах необходимость?

-- Увидеть своими глазами могилу Камелии.

-- Ты и о ней знаешь? Ну да, Степан рассказал. Стоп! Тебе сколько лет?

-- Скоро двадцать пять исполнится, -- во весь рот улыбался Крамаренко.

-- Да, никак не больше. Но что же ты мне тогда сказки рассказываешь? Не мог тебе Степан рассказать обо мне, поскольку погиб ещё до твоего рождения. Его сын тебе, небось, рассказал?

-- Нет, именно Степан.

-- Ты ври, да не заговаривайся. Я на сорок лет старше тебя. Не уважаешь старших?

-- Какой вы старик. Тот дедушка в нижнем селении назвал бы вас мальчишкой. Ну, лет 50 я бы вам ещё дал, но не больше.

-- Ты не льсти мне. Кто тебе обо всём рассказал? -- рассердился Заур.

-- Заур, не сердитесь. Послушайте меня внимательно. Выслушав меня, я уверен, что вы поведёте меня на перевал.

-- Я слушаю.

-- Мне ничего не говорил сын Степана, да и не было у него детей. Он после гибели Камелии так и не женился больше. Но я знаю и о Камелии Юрьевне Головиной и о фронтовом друге Степана - Фёдоре.

-- Даже о Фёдоре знаешь? Да, был и он тогда.

-- Вы говорили, что вы должник Степана. Так вот, вы можете вернуть Степану долг - поведите меня к могиле Камелии.

-- А при чём здесь ты и Степан? Ты даже не его сын, и не внук, а Камелия тоже погибла. Какая красивая была девушка! И она тебе не могла ничего рассказать.

-- А вы и ей поможете.

-- Что ты кощунствуешь! Нет уважения ни к старшим, ни к мёртвым. Уходи из моего двора!

-- Не уйду, пока вы меня не выслушаете. Я сейчас Степан Ивченко.

-- Да ты совсем спятил!

-- Нет, уважаемый Заур, я при полном здравии. Я родился через четыре года после гибели Степана Ивченко, и его душа в моём теле. И это не выдумки, Заур. Я всё это выяснил на сеансах у доктора-психотерапевта. Он провёл со мной целых шесть сеансов так называемого возвратного гипноза, помогающих человеку восстановить память о прошлых жизнях. А потому я хорошо всё знаю о Степане и о Камелии. И я теперь ищу Камелию, но уже в этой жизни. Ведь её последние слова были: "Найди меня". Я выполняю её последнее желание. Вы по-прежнему не верите мне?

Заур молчал, удивлённо уставившись на Крамаренко.

-- Вы не верите в переселения душ, не верите в то, что человек проживает не одну, а несколько жизней? -- продолжал Сергей.

Джергения ещё немного помолчал, а потом медленно и тихо ответил:

-- Это не может быть совпадением, ты много знаешь об этих людях. Наверное, так оно всё и есть. Я верю в то, что у человека, у его души не одна жизнь. Ибо слишком коротка человеческая жизнь и не очень понятно её назначение. А когда есть душа, становится более понятно. А потому я верю тебе. Значит, ты бывший Степан Ивченко? Как жаль, что мой отец не дожил до этого часа, как бы он рад был. Да, ты прав, теперь я уже твой должник, а потому на перевал я тебя обязательно поведу. Мы вместе поклонимся могиле Камелии. Так, всё! Теперь уже незачем во дворе сидеть. Прошу в дом! Мой дом - твой дом, Степан!

* * *

И назавтра, только начало подниматься солнце, Сергей с Зауром уже были в пути к Клухорскому перевалу. Сергей думал, что они сразу пойдут горными тропами, но Заур повёл его по старой Военно-Сухумской дороге. Он сказал, что так будет легче - по ней они дойдут до "Южного приюта", а уже оттуда (дорога делает крюк) пойдут тропами. То есть к могиле Камелии оно подойдут уже практически тем маршрутом, по которому она сюда поднималась вместе со Степаном. Заур, назвав Сергея ещё в конце первой беседы во дворе Степаном, так и продолжал именовать. И Крамаренко, поняв его, не стал поправлять, ему даже приятно было, что 63-летний Заур отождествляет его со Степаном Ивченко.

Миновав Омаришару, дорога начала свой монотонный подъём в гору. Внизу шумела река Клыч и раскинулись могучие широколиственные леса. В 7-и километрах от "Южного приюта" в стороне на этой реке шумел водопад - одна из достопримечательностей Абхазии. Сверху было видно, как вода мощной струей падала с 50-метрового уступа. Но вот уже и сам "Южный приют" (от села до него было 13 км), расположенный на правом берегу Клыча на высоте 1250 м над уровнем моря, на поляне среди громадных пихт, рядом находился и минеральный источник. От "Южного приюта" до перевальной седловины, с набором высоты в 1550 м было ещё около 16 километров. Ещё какую-то часть пути шли по старой дороге, левым бортом ущелья, а потом, чтобы сократить путь, пошли по ведущей круто вверх тропе, срезая зигзаги старой дороги. Подъём становится всё круче. Затем путники вышли к большому камню и кошу на пологой части долины, дно которой устилал заболоченный луг. Впереди уже был виден Клухорский перевал. Но на перевал Заур с Сергеем-Степаном идти пока что не планировали, цель их похода была совсем иная. И вот уже Крамаренко стоял на небольшой поляне террасы - перед ним находилась могила с небольшим каменным обелиском.

Сергей подошёл к могиле, вынул из полупустого рюкзака полиэтиленовый кулёк с цветами и положил цветы на могилу девушки. Они уже часа два покоились в рюкзаке, сорванные по дороге по указке Заура. Выше того места, где их собирал Крамаренко, зелени уже не было. Но цветы за это время ничуть не пострадали и органично вписались в полотно посаженных на могиле цветов, а они там были, правда, без должного ухода росли хаотично, пуская новые ростки от своих же семян в гуще бурьяна. Сергей долго смотрел на фотографию Камелии, он не ошибся в своих рассказах на сеансах гипноза - девушка была удивительно красива. Наконец, он отвлёк своё внимание от портрета и начал приводить могилу в порядок, первым делом вырывая бурьян и давая свободу посаженным цветам. После этого они с Зауром присели чуть в стороне от могилы на расстеленную абхазцем-сваном плащ-палатку и стали поминать Камелию Головину, да и пришло время немного перекусить. Сергей полулёжа на плащ-палатке краем глаза всё поглядывал на могилу. Вчера, поминая Степана Ивченко и Баграта Джергения, Заур долго рассказывал своему гостю о той трагической почти 50-летней трагедии в горах. Но никакой ожидаемой для себя зацепки в его рассказе Крамаренко так и не отыскал. И вот сейчас, лёжа, он вдруг увидел, что боковая грань обелиска со стороны их поминального пиршества внизу вроде бы поцарапана. Он встал, подошёл в могиле, присел перед обелиском на корточки и внимательно осмотрел эту грань. То, что он увидел, буквально сразило его - на обелиске была уже слабо видна (но всё ещё читаема), нацарапанная очевидно куском известняка надпись: "Соколова К". Сергей не мог поверить своим глазам. Он повернулся к проводнику и попросил:

-- Заур, подойдите, пожалуйста, сюда, -- голос его почти не повиновался ему, был каким-то хриплым и прерывистым.

-- Смотрите, -- он указал на надпись. -- Вы её когда-нибудь видели?

Заур пальцем попытался стереть одну из букв, после чего произнёс:

-- Я здесь давно не был. Ранее надписи не было. Она свежая, написана не более двух лет назад. Ещё через пару лет прочитать её будет уже сложно - дожди, снега, морозы, ветер практически сотрут её. Ты вовремя сюда поднялся. Да-а-а, я такого не ожидал.

-- А вы думаете, я ожидал?

-- Ты хоть понимаешь, что это означает?

-- Да как тут не понять. Конечно, понимаю.

-- Девушка, которую ты ищешь, оказывается умнее тебя. Она уже здесь побывала и оставила напоминание о себе. Да, Камелия была не только красивой, но и умной девушкой.

-- Заур, меня не задевают ваши намёки, что я дурак. Так оно и есть, вы правы - я ведь до такого не додумался. И не просто не додумался раньше, но и сейчас, находясь у могилы, мне подобное в голову почему-то не пришло. А ведь я уже был на могиле Степана Ивченко, но и там я ничего напоминающего о себе не оставил. А ведь эта Соколова К могла побывать и там.

-- Вряд ли. Камелия умерла раньше Степана, а потому эта девушка никак не может знать, когда умер её бывший муж, и где похоронен.

-- Даже это меня не утешает, потому что я, и в самом деле, недоумок. Почему мне не могло такое в голову прийти?

-- Ничего, не переживай, -- начал его уже успокаивать Заур. -- Тебе ведь пришло в голову приехать ко мне и подняться сюда. Может быть, ты что-либо другое придумал бы.

-- Всё равно. Это меня не оправдывает.

-- Не о том ты сейчас думаешь. Тебе теперь нужно думать о том, как разыскать эту Соколову К. Она тебе дала такую мощную подсказку. И вот если ты ею не воспользуешься, тогда точно будешь последним дураком. Я понимаю, что дело всё равно непростое, но теперь ты должен постараться. Я тоже хочу увидеться с Камелией.

-- Вы правы, Заур. Нечего горевать, нужно закатывать рукава и напрягать свои мозги. Но теперь я точно отыщу Камелию-Соколову К.

-- Вот и хорошо. Ну, что, пора в обратный путь.

-- Подождите ещё буквально пять минут.

Крамаренко вынул из рюкзака фотоаппарат, и стал фотографировать могилу, обелиск, укрупнённым планом надпись на нём, могилу на фоне панорамы гор. А погода сегодня была просто чудесной: яркое солнце прямо над головой, лазурное небо, лёгкие небольшие медленно плывущие тучки, край чистого озера немного в стороне, в котором отражались отроги гор - красота. Лазурное небо над могилой Камелии даже напомнило Сергею начало грузинской песни о Тбилиси: "Такой лазурный небосвод...". Он сфотографировал также и Заура, после чего попросил сфотографировать и его самого рядом с могилой Камелии Головиной. Затем он спрятал камеру и обратился к Зауру:

-- Заур, скажите, а могу я подняться на перевал, а затем спуститься с него уже на территорию России?

-- Подняться на перевал можешь. Если хочешь, я тебя проведу. А вот спуститься с перевала по другую сторону - нет.

-- Но почему? Я ведь гражданин Российской Федерации, у меня есть виза в Грузию, а значит и в Абхазию.

-- Это нарушение государственной границы.

-- А где здесь проходит граница?

-- По перевалу, по Главному Кавказскому хребту.

-- А конкретно?

-- А этого тебе никто не скажет. Как среди гор провести какую-либо черту? Просто эта часть гор, перевал с какой-то частью его территории принадлежит обеим странам, это как бы нейтральная территории. Могила находится на территории Абхазии, но и эта терраса находится на нейтральной территории. С нашей стороны ты не видел пограничников. Но вот с вашей стороны они есть, и они патрулируют участки перевала и чуть ниже по ту сторону. Также нередко летают вертушки, а спуски с перевалов находятся под постоянным наблюдением и контролем. Кроме того, для русских не так важна будет твоя виза в Грузию, на той стороне нужен ещё и пропуск в пограничную зону, а у тебя его нет. Так что, пройти на ту сторону тебе однозначно не дадут. При этом будет хорошо, если тебя просто не пустят на ту сторону, куда хуже будет, если задержат как нарушителя границы. Лично я не рекомендую тебе подобный незаконный путь.

-- Ну, хорошо, задержат меня. И что? У меня есть паспорт, а потому, в крайнем случае, сделают запрос о моей персоне, и всё выяснят. Значит, меня потом отпустят, а проверка много времени не займёт, пусть даже день-два. Но зато потом я уже смогу перемещаться по территории Карачаево-Черкесии.

-- Не знаю, не знаю. Ты не забывай, что за пересечение границы в неположенном месте существует административное, а то и уголовное наказание. Ладно, пусть тебя и не посадят, но штраф могут выписать в крупном размере. И ещё. Ты ведь мне говорил, что в следующем году заканчиваешь институт. А если сообщат в институт о твоём незаконном пересечении границы, да ещё напишут - нелегальном. Как на это просмотрит твоё руководство института? Им неприятности наверняка не нужны, а потому могут быть неприятности у тебя самого.

Уже почти готовому юристу Крамаренко был, конечно, знаком Закон РФ от 1 апреля 1993-го года N 4730-I "О Государственной границе Российской Федерации". Также известна была ему и Статья 43 этого закона "Ответственность за правонарушения на Государственной границе", которая гласила, что лица, виновные в нарушении правил режима Государственной границы, пограничного режима и режима в пунктах пропуска через Государственную границу, несут уголовную или административную ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации". Но он всё равно считал, зная по рассказам, что ничего особо страшного с таким мелким нарушением (и паспорт и виза имеется) ему не грозит. Но вот упоминание Заура об институте заставило его задуматься. Это действительно могло восприняться руководством неадекватно, да ещё по отношению к будущему юристу, сознательно нарушающему законы, которые в недалёком будущем он будет обязан строго соблюдать. А потому Сергей подумал, что рисковать, всё же, наверное, не стоит. В самой ближайшей перспективе его уже ожидала дипломная работа, и нужно к своему будущему относиться серьёзно.

-- Ладно, Заур, вы правы. Хотя мне и хотелось перейти весь перевал, именно весь, но рисковать, наверное, не стоит.

-- А на сам перевал ты пойдёшь?

-- В таком случае не пойду. Я его уже практически видел. Не думаю, что там есть что-то такое уж интересное. Основное я видел. И теперь у меня уже все мысли об этом основном. Нужно спешить домой. Так что будем спускаться.

К вечеру путешественники вновь были в Омаришаре, утром следующего дня Сергей, обменявшись номерами телефонов с Зауром, не заезжая в Сухум, проследовал в Адлер, а к вечеру того же дня был уже дома. При этом он привёз домой в подарок всей семье трёхлитровую банку чистого горного мёда, который он купил в той же Омаришаре по вполне приемлемой цене. Мёд Абхазии являлся экологически чистым и высококачественным продуктом, он был особо ценен потому, что на территории республики фактически не было промышленных зон, а местный климат сочетал в себе целебные свойства морского и горного воздуха. Пчеловодство являлось древнейшим занятием народа Абхазии, испокон веков им занимались именно те племена, которые жили в предгорных областях и рядом с ущельями рек. А его собирательница, серая горная кавказская пчела отличалась исключительной незлобивостью и своей высокой продуктивностью.

На всю поездку, даже с дорогой, Крамаренко потратил всего четыре дня, но при этом он почти нигде и не побывал - торопился на радостях домой. Он не стал даже купаться в море, хотя ранее и планировал это. Какое купанье сейчас могло быть? После увиденной надписи на обелиске могилы, ему теперь было совсем не до отдыха, он спешил поскорее добраться домой.

ГЛАВА 21

Так вот оно что!

Нежданно раннему приезду сына родители были очень удивлены. Конечно, начались расспросы о том, как он так быстро справился, и что ему удалось выяснить. Но Сергей на все вопросы отвечал, что расскажет обо всём завтра, и не только расскажет, но даже покажет. Не возражала по этому поводу даже приятно удивлённая мама, сейчас она могла уже спокойно вздохнуть - её сын вернулся с опасного Кавказа живым и здоровым.

На следующий день, а это был всего лишь четверг, он встал рано утром. Родители только что ушли на работу, - отпуск у них был со средины августа, - а Витька ещё дрыхнул. Сергей по-быстрому умылся, побрился, наскоро перекусил и отправился в город. Перед этим он вынул из фотоаппарата Виктора плёнку, хотя там ещё оставалось место для нескольких снимков. Но ему не терпелось увидеть фотографии сделанных им на Кавказе кадров. Бог с ними, с пустыми кадрами, он купит Виктору новую плёнку. Он зашёл в фотоателье и заказал сделать по одному кадру с каждого снимка. Сейчас такими фотоателье были не места, где фотографируются, а где проявляют цветную фотоплёнку и печатают фотографии. При этом он попросил приёмщицу изготовить фотографии как можно скорее. И та пообещала ему, что к двум часам дня всё будет готово. Успокоенный Крамаренко с сознанием нормально выполненной работы уже не спеша направился к дому. Уже оттуда он позвонил Митченко.

-- Славик, привет!

-- Привет! Ты откуда звонишь - из Сухуми или уже с гор?

-- Из дому я звону.

-- Не понял. Ты же намеревался вылететь в Сухуми в воскресенье? Что-то не получилось?

-- Всё получилось. Я вчера вечером уже вернулся домой.

-- Вчера вечером?! Тогда я вообще ничего не понимаю. Что, Сухуми не принимал, погода нелётная? А у нас погода отличная.

-- Там тоже погода отличная. Я уже побывал в горах.

-- Шутишь?

-- Нет, серьёзно. Я был возле могилы Камелии.

-- Когда ты успел?!

-- А вот так и успел. И водил меня в горы сын того проводника, что когда-то водил Степана и Камелию.

-- Ну, это вообще чудеса! Управиться, исключая дорогу, всего за каких-то пару дней! Я в это что-то так и не могу поверить. А ну, давай рассказывай.

-- Так, давай встретимся в три часа у меня, или на свежем воздухе. И я тогда всё тебе расскажу. А сейчас у меня есть кое-какие дела, -- соврал Сергей, не желая разговаривать с другом без вещественных доказательств.

-- Хорошо, в три часа я к тебе заскочу. Но в двух словах - поездка была удачной?

-- Даже очень!

-- Да ты что?! Это интересно. Всё, жду встречи с тобой.

К тому времени, когда подошёл Вячеслав, Сергей уже забрал из фотоателье, сделанные в формате 10в15 см снимки.

-- Так, рассказывай, как это ты умудрился так быстро справиться? -- с места в карьер начал Митченко. -- И как ты так быстро разыскал проводника? Там что, на два или три посёлка всего один Баграт?

-- А я и был лишь в одном посёлке, точнее в селе - Омаришара. Можно считать, что мне немного повезло. И я довольно быстро нашёл нужного мне Баграта, не его самого, а сына - Заура. Оказывается, что и он тогда ходил на перевал с отцом, Камелией и Степаном. На сеансах гипноза я на этом не концентрировался, оно мне, наверное, не важно было, а потому и не помнил его.

-- Ладно, это мелочи. И что он тебе рассказал?

-- Да ничего особенного. Важно не то, что он мне рассказал, а то, что я увидел собственными глазами.

-- И что ты увидел?

-- Смотри, -- и Степан начал показывать ему поочерёдно фотографии.

-- Уже успел их сделать? Оперативно. А, понимаю, какие у тебя до обеда дела были. Так, снимки хорошие, и интересные. И могила, и этот Заур, как я понимаю. Я прав?

-- Да, это Заур.

-- Ну, хорошо, что такая могила имеется, мы и так уже знали. Что нового твоя поездка дала? Как по мне, так, в принципе, ничего.

-- Ты ещё не всё видел, -- улыбнулся Крамаренко. -- Вот, смотри, фотография боковой стороны обелиска. А внизу что-то нацарапано.

-- Наверное, просто такая структура гранита.

-- Ты уверен? Это не структура гранита, это надпись.

-- В самом деле? И что же там написано,

-- Читай, -- и Степан протянул Славику припрятанную до поры до времени увеличенную фотографию надписи.

-- Что это? Ух, ты! Не может быть?! Ты решил пошутить надо мной? Сам написал, признавайся?

-- Ты что, идиот? Зачем мне это нужно? Если не веришь, я сейчас позвоню Зауру, и ты сам с ним поговоришь. Он тебе подтвердит, что надпись была на обелиске до нашего с ним прихода.

-- Не нужно, я верю. Но эту надпись мог сделать кто угодно, и давным-давно.

-- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Могильные обелиски - это совсем не то место, где можно писать: "Здесь был Вася". А что касается давности надписи, то Заур уверен, что она написана не более двух лет назад. А он следопыт опытный, -- Крамаренко на мгновение смолк, а потом добавил. -- Славик, извини, это, пожалуй, не ты идиот, а я. Как же я раньше до такого не додумался?

-- М-да, да и я с тобой тоже. Умная девочка, даже интересно с ней познакомиться. Ищи её скорей.

-- Сейчас, Казанова хренов. Так я и буду её с тобой знакомить.

-- Да ты найди её сначала.

-- Найду, теперь это легче сделать стало.

-- Ну да, такая редкая фамилии - Соколова. Наверное, всего десяток таких в России, -- не удержался от подковырки Митченко.

-- Не ехидничай. Я и сам понимаю, что фамилия распространённая. Но я всё равно найду эту загадочную Соколову К. Ты лучше скажи, каким может быть её имя?

-- Ну, Кира, Клава, Катя, Карина, Ксения, та же Камелия. О, может быть, она и сейчас имеет имя Камелия?

-- Нет, очень маловероятно. Это один шанс из тысячи, что в разных жизнях могут повториться имена. Я за это время много статей прочитал по вопросам реинкарнации, но нигде ничего подобного не встречал. Кстати, имя Катя тоже не подходит, Катя это Екатерина.

-- Почему было не написать имя полностью?

-- Ты же видел - обелиск небольшой, там места мало было. Не исписывать же ей всю боковую сторону. Кроме того, не так-то просто было нацарапать на граните что-то, да ещё, когда у тебя нет подходящего для написания материала.

-- Да, наверное, ты прав. Она и так молодец.

-- С этим я полностью согласен. Да и почему она должна была стараться что-то сделать, это моя задача. Она и так сделала очень многое - то, чего я и не ожидал. Это я должен голову ломать, как её найти. Я же тебе говорил, что интуитивно чувствовал о необходимости этой поездки, а ты не верил.

-- Ладно, верил, не верил. Сейчас это уже не играет никакой роли. Есть конкретное подтверждение того, что эта девушка существует. Вот теперь и ищи её. Только всё равно пока что непонятно, как это делать, даже имея фамилию и один из инициалов.

-- Нужно мне заняться запросами по поводу Соколовой.

-- Инициал К, конечно, немного отсеет остальных Соколовых, но и с этим инициалом их всё равно будут тысячи, а то и десятки тысяч. Может быть, опять прибегнуть к помощи Интернета?

У обоих друзей уже были компьютеры с подключенным Интернетом - у Митченко ещё с февраля, а у Крамаренко только с конца июня, после окончания летней сессии.

-- Мы уже пробовали, -- ответил на предложение друга Сергей. -- И ничего это не дало. Не верю я в эту электронику. Попробуй там, что-либо найти. Найти можно только тогда, когда знаешь конкретный сайт. Ну, напишу я какое-либо объявление, и как эта Соколова К будет знать, где его искать? А во все сайты даже под видом рекламы, как сейчас начали многие поступать, мы не сможем его вставить, мы далеко не спецы в этом. А разных сайтов-то миллионы. Архивы гораздо лучше, я уже в этом убедился.

-- Ты будешь пару лет ждать ответы на свои запросы или собирать данные. Тогда с помощью Интернета можно хотя бы проверить разных Соколовых К.

-- О, а вот это дельное предложение. Я как-то в поисковике набрал свою фамилию, ради любопытства. И немало оказалось Крамаренко. Да, это мысль. Конечно, шансы тоже не очень большие, Соколовых, наверное, побольше, нежели Крамаренко, но вдруг повезёт. Повезло же мне в Абхазии за два дня всё решить. Может, снова повезёт.

-- Ладно, тогда ты давай занимайся запросами, а я в Интернете покопаюсь. Я уже немного руку набил в обращении с компьютером.

-- Не возражаю. Только уговор - если ты её вдруг найдёшь, то не вздумай ей что-либо писать без моего ведома.

-- Ох, и жук ты!

-- Это ты жук, а то я тебя не знаю.

-- Да ладно, не нужно так уж плохо думать о друге. Я действительно просто хочу помочь.

-- Хорошо, всё, договорились.

* * *

А вечером похожий разговор состоялся в семействе Крамаренко. Но перед этим сын должен был всё рассказать своему отцу. Сергей понимал, что это будет не таким уж простым делом, но его неожиданно выручила мама. Она взяла на себя миссию рассказчика, а Сергей после этого отвечал на многочисленные папины вопросы. И он видел, что постепенно песок категоричности отца постепенно смывается спокойными ласковыми волнами маминого рассказа, а местами и более бурными самого Сергея.

-- Интересно. Значит, ты в двух своих прежних жизнях был офицером?

-- Выходит, что так.

-- Даже генералом, -- вставил Виктор.

-- М-да, а ведь и мне в детстве тоже хотелось стать офицером, -- задумчиво продолжал тему отец.

-- Да ты что?

-- Да. Хотя твой дедушка и не принимал прямого участия в войне, но он помогал фронту, работая на заводе. А после войны, в 50-е годы вокруг нас жило много кадровых офицеров, -- отец Сергея и Виктора родился в 1950-м году. -- Мне нравилась их форма, особенно парадная. Но уже после младших классов школы это увлечение прошло. И в итоге я стал учёным.

-- Понятно. И твоя профессия ничуть не хуже генерала.

-- Так вот значит, с какой целью ты в последнее время колесишь по всей стране? -- довольно спокойно, но как бы утверждающе спросил отец.

-- Не по всей стране, а пока что только так сказать в южном направлении.

-- Ну, пусть и так. И каковы же результаты твоих поисков?

-- Ну, пока что не очень большие. Но кое-что есть. Я сейчас покажу фотографии - тебе все, а маме с Витей последние, они их тоже ещё не видели. Я их только сегодня сделал. И твои снимки тоже, -- обратился он к брату. -- Новую плёнку я тебе купил.

Сергей принёс из своей с Виктором комнаты и выложил на стол все фотографии, кроме одной - той, которой удивил Митченко. Объяснять, что или кто был изображен на них, необходимости практически не было - все и так всё поняли. Мама только уточнила:

-- А это, наверное, тот человек, к которому ты летал в Сухуми?

-- Да, это он. Его зовут Заур Джергения. Он со своим отцом в 52-м году водил на перевал Степана, Камелию и друга Степана.

-- И он поверил в твой рассказ?

-- Сначала не очень-то верил. Но, когда я ему всё детально рассказал, то поверил практически полностью. Он даже стал называть меня не Сергей, а Степан. А в горах, у могилы Камелии он убедился в этом на все 100 %.

-- И что же его так убедило?

-- Вот это, мама, -- и Сергей вынул из кармана и протянул маме фотографию надписи. -- Это было нацарапано на обелиске внизу.

-- О, Боже! И ты думаешь, что это она?

-- А кто же ещё, мама?

-- Да, наверное, ты прав, -- фотография пошла по рукам.

-- Так вот оно что! -- покачал головой отец. -- Надо же, какая молодец эта девушка! И додумалась же!

Мама, тем временем, взяла увеличенную фотографию (с памятника) Камелии.

-- Значит, она тоже уже ищет тебя? Да-а, красивая девушка, -- тихо проговорила она. -- И умная, к тому же. Я бы не возражала против такой невестки.

-- Не знаю, красивая она или нет, но такой она была в прошлом, -- пытался подправить её младший сын. -- А насколько она красивая и умная в этой жизни, ещё неизвестно. Надпись говорит не столько о её уме, сколько просто о сообразительности.

-- О, раскритиковал!

-- А зная характер нашего младшего сына, -- улыбаясь, вставил своё слово отец, -- можно с уверенностью сказать, что и ему она понравилась.

-- Она не в моём вкусе, -- буркнул Виктор.

-- Это почему? А мне она тоже нравится.

-- Ему нравятся блондинки, папа, -- ответил за младшего старший сын.

-- Ну и что? -- взъерошился Виктор. -- Да, нравятся блондинки.

-- Да ничего. Нравятся так нравятся. Я просто объяснил папе.

-- А я не возражаю, чтобы у меня была одна невестка беленькая, а вторая чёрненькая, -- утихомирила братьев мама. -- Для разнообразия. И внуки будут разные, хорошо.

-- О, уже и о внуках завела песню, -- покачал головой её супруг. -- Рано тебе ещё бабушкой становиться.

-- Да нет. Самое время. Дети выросли, а так хочется взять какого-нибудь малыша на руки, обнять, приласкать, поцеловать, погладить по головке. Эти выросшие лобури уже такие ласки от матери не воспринимают.

На этой ностальгической ноте мамы разговор был практически завершён. Но Сергей теперь уже не сомневался, что всё семейство его отныне правильно поняло, и молчаливо поддерживает его. Он видел, что даже такой категоричный человек, как отец, и тот как бы оттаял и поверил сыну. А далее этому нашло своё подтверждение в неком деянии его брата, до того, наверное, ещё более категоричного, нежели отец - через пару дней он принёс Сергею перепечатанную статью из какой-то газеты или Интернета.

-- Прочти. Это как раз по твоей тематике, -- коротко произнёс он.

Вручённая Сергею братом заметка (публикация 70-х годов прошлого века; в своё время она вызвала немалый ажиотаж) называлась "Странная Елена Маркард". И вот что в ней сообщалось:

Этот странный случай произошёл в Западном Берлине с 12-летней Еленой Маркард, которая оказалась тяжело раненной в катастрофе. Когда девочку привезли в больницу, она была без сознания, и дежурный врач сказал, что состояние её безнадёжно.

Шли дни... Однажды утром девочка неожиданно пришла в себя и заговорила на безупречном итальянском языке, которого раньше не знала. Все были поражены, когда Елена сказала, что её зовут Розетта Кастельяни; что живёт она в городе Новета, недалеко от Падуи, в Италии. Что родилась 9 августа 1887-го года. Затем воскликнула: "У меня двое детей - Бруно и Франса, они меня ждут. Скажите господину врачу, что мне нужно вернуться домой". Потом добавила, что умерла в 1917-м году.

Сначала врачи решили, что речь идёт о травме мозга, которая привела к бредовым фантазиям. Но чистый итальянский язык? Обратились к известному западногерманскому психологу Роведдеру. Тот отправился в Новету вместе с девочкой и репортёром и нашёл в старом приходском регистре запись: девочка по имени Розетта Теобальди действительно родилась 9 августа 1887-го года и 17 октября 1908-го года вышла замуж за Джино Кастельяни...

Им сообщили адрес, по которому она жила, где умерла 17 октября 1917-го года и где до сих пор живёт её дочь Франса. Самым интересным и любопытным было то, что, когда они пришли на указанную улицу, Елена показала на одно из зданий и уверенно сказала; "Вот мой дом". Оказалось, что она не ошиблась, Франса сама открыла им дверь. В тот же момент девочка произнесла: "Вот моя дочь Франса".

Это сообщение было очень интересным для Сергея и он взял его на заметку. Но гораздо более важным для него было другое - ему теперь стало окончательно ясно, что все близкие ему люди поддерживают его. И это его очень вдохновляло. Правда, вряд ли родные могли реально помочь ему делами, сейчас всё зависело только от него самого.

* * *

А в это время в далёкой от Жуковского Риге Каролина Соколова догуливала последние свободные дни и готовилась к первому в её жизни своему рабочему дню. В конце июня они с Ингой окончили, наконец, университет и получили долгожданные дипломы, свидетельствующие теперь об их полной самостоятельности, в первую очередь для Каролины. Они прекрасно отгуляли целый месяц (даже с хвостиком) вместе с Андрисом, который заранее договорился у себя на работе о том, что и в этом году он пойдёт в свой очередной отпуск в июле - в последние годы именно этот месяц стал для него как бы штатным отпускным. И теперь подруги вновь поехали отдохнуть в Юрмалу, как и пять лет назад, перед поступлением в институт. Но сейчас уже на три недели, и вместе с Андрисом. Отдохнули они замечательно, хотя заметно было, что Каролина иногда грустит. Инга понимала её - сама-то она уже с мужем, а вот подруга одна. А шаги в отношении поиска бывшего мужа Головиной, а сейчас Соколовой никаких ощутимых результатов не приносили.

-- Ты расстраиваешься, что нет ничего нового по твоему объявлению в Интернете? -- спросила в один из дней Инга подругу.

-- Новости-то есть, но они мне совершенно не интересны. Откликаются Степаны Ивченко, но вот только в этой жизни. А из моей прошлой жизни никаких весточек нет.

-- А может быть, он и в этой жизни Степан Ивченко?

-- Ты это говоришь просто чтобы успокоить меня. Ты сама понимаешь, что быть такого не может. Да я и проверяла. Написала некоторым таким Степанам письма, точнее просто задала по паре вопросов, и они ничего не могли мне ответить.

-- И какие же ты им вопросы задала?

-- Основной вопрос был таковым: "Кто такая Камелия Головина?". И никаких вразумительных ответов я не получила. Писали, Бог знает что, всякую ерунду. А это значит, что в прошлой жизни они такую девушку не знали.

-- Да, это так.

-- Но меня не это огорчает. К ответам ныне существующих Степанов я уже привыкла. Меня волнует, что нет ответа на моё послание на могиле Камелии. А ведь уже прошёл целый год.

-- А вот это как раз объяснимо. Ты можешь себе представить, сколько на территории стран СНГ различных людей по фамилии Соколова? Что, так уж легко отыскать среди них тебя?

-- Я это понимаю. Но я боюсь, что он меня вообще не ищет. Может быть, он ещё не знает обо мне. Но когда же он тогда узнает?! Через пять-десять лет?

-- А может, его пока что и нет?

-- Нет, он есть, я в этом уверенна, я это чувствую. Но, если он есть и не ищет, то именно не знает обо мне.

-- Лина! Он может и знать. Но разве это такое простое дело отыскать нужную песчинку в огромной куче песка.

-- А может, он просто ещё не поехал на мою могилу?

-- А почему ещё? Он мог просто не поехать на твою могилу. Ты же на его могилу не поехала.

-- Но я понятия не имею, где она находится.

-- Наверное, там, где он жил. А где он жил, ты знаешь.

-- Знаю. Но, будучи офицером, он служил в разных местах Советского Союза. Может быть, он там и умер.

-- Тело кого-кого, а офицера всё равно перевезли бы на его родину. Да ещё старшего офицера!

-- Хорошее замечание, ты, наверное, права. Я как-то об этом и не подумала. Может быть, мне стоит съездить в Тихорецк? Я ведь уже знаю как к нему добираться. Мы же его проезжали, когда ездили в Теберду. Правда, тогда это ночью было. Но туда ведь и днём поезда ходят. Вот я и съезжу днём.

-- Погоди ты со своей поездкой! Ночью, днём... Если и нужно будет поехать, то уже точно не этим летом. В крайнем случае, в следующем году. А до того времени, может быть, что-то и проясниться.

-- Буду надеяться на это. Да, мне ведь в оставшееся время после Юрмалы нужно ещё окончательно решить вопрос со своей работой. Тебе легче, ты уже точно знаешь, где будешь работать.

Инга действительно уже была практически устроена на работу - в фирме, где трудился её муж - Андрис и об этом своевременно позаботился, фирме нужны были толковые, грамотные переводчики. А вот Соколовой ещё предстояло привести вопрос о своей будущей работе в завершающуюся стадию. Она очень хотела трудиться гидом-переводчицей, и была близка к своей цели. У неё была предварительная договорённость с одним из экскурсионных туристических бюро города о её приёме на работу туда. В прошлом году Каролина после поездки в Теберду и Пятигорск немного по взаимной договорённости подрабатывала до конца каникул в этой организации, и затронула тогда вопрос о постоянной работе. А в конце июня уже этого года после получения диплома она предварительно договорилась, что с первого понедельника августа начнёт там работать уже официально. Но в конце июля ей ещё предстояло утрясти там различные формальности.

После краткого разговора с подругой Каролина немного успокоилась. Проведенным отдыхом вся троица осталась довольна, а с шестого августа Соколова уже начала трудиться в экскурсионном бюро города Рига.

* * *

Оставался последний осенний семестр учёбы Крамаренко, а там уже и подготовка дипломной работы. И загрузка в этом семестре была немалой, а потому особо свободного времени у Сергея было не так уж и много. Но он, тем не менее, упорно рассылал запросы в официальные инстанции по вопросу места проживания К. Соколовой. Ещё ранее него в Интернете начал поиски девушки Вячеслав. Там ему ответов долго дожидаться не доводилось - информация практически была у него перед глазами, на экране. Но это была далеко не полная информация, и её ещё предстояло проверять. В начале октября друзья встретились, чтобы обсудить текущие результаты поисков. Правда, говорить хоть о каких-то результатах можно было только со стороны Митченко. На запросы Сергея официальные инстанции не спешили слать ответы.

-- Ну, что у тебя? -- спросил друга Крамаренко. -- Много нашёл Соколовых?

-- Массу.

-- И что?

-- А ничего. Это всё не те люди. Найти их труда не составило, а вот на выяснение их личностей уходит очень много времени. Я сначала начал их спрашивать, - писал письма, - знали ли они в прошлой жизни Камелию Головину. Но практически сразу пришлось слова в прошлой жизни убирать, потому что такое стали писать! Ты можешь себе представить. Кем они меня только не называли. Правда, были и такие, кто относился с пониманием. Но с этими была ещё бо́льшая морока, потому что теперь уже они меня закидывали письмами, начав обсуждать эту тему и делиться своими воспоминаниями. Да, многие Соколовы сначала казались мне похожими на нужную нам девушку, у некоторых в Интернете ведь и фотографии выставлены.

-- Так, интересно.

-- Да ничего интересного. При проверке оказалось, что и это не они.

-- А как ты их проверял?

-- Я уже начал писать им другой вопрос, о том, были ли они знакомы когда-нибудь, подчёркиваю когда-нибудь со Степаном Ивченко. Сразу многие отпали. Но, нашлось пару человек, которые знакомы со Степаном Ивченко.

-- И этот Степан живёт в наше время? -- уныло спросил Крамаренко, поняв возможное продолжение повествования друга.

-- Точно. Так что пока никаких реальных результатов нет - это не те люди, которые нам нужны. И, можно сказать, что и в дальнейшем их не будет.

-- Почему?

-- Потому что новых Соколовых в сети практически не появляется. Я ведь не дурак, чтобы повторно общаться с кем-то мне абсолютно не нужным. Я составил, так сказать компьютерный реестр этих личностей, и пока что новых Соколовых не появилось. Да, со временем, мой реестр может пополниться, но через какое время? - сложно предположить.

-- Понятно. Дупель-пусто.

-- Именно, а что у тебя.

-- А у меня ещё больший дупель-пусто. У тебя хоть какие-то ответы есть, а на мои запросы пока что нет ничего. Ни одного письма!

-- Ну, времени ещё очень мало прошло.

-- Я это понимаю. Но, если письма и появятся, то будет ещё бо́льшая морока, нежели у тебя. Я так просто проверить этих Соколовых не смогу. Ты по компьютеру набрал вопрос, и тебе на него сразу ответили. Ну, пусть даже на другой день. А ты представь себе, сколько мне нужно будет времени на переписку.

-- М-да, всё это так. А что ты хотел? Я тебе говорил, что быстро ничего не будет.

-- Вот если бы мне ответы начали приходить с номерами телефонов этих Соколовых... Тогда другое дело, по телефону быстро можно было бы всё выяснить.

-- А ты не хочешь, чтобы тебе ещё сообщили размер обуви Соколовой К? Где это ты видел, чтобы в справке о месте проживания ещё и телефоны указывали?

-- Да это я так, что я сам этого не понимаю? Просто предчувствие у меня, что и с ответами, если таковые и появятся, далеко я не продвинусь. Нужно что-то другое, наверное, придумывать.

-- Не пори горячку. Дождись ответов, поработай хоть немного с ними, а там видно будет. Вдруг тебе повезёт, как повезло в сёлах Абхазии.

-- Не-е-е, -- расстроено протянул Сергей, -- чувствую я, что это будет дохлый номер.

-- Ну, с таким настроение тебе вообще нечего было браться за это дело. Забрось ты свой пессимизм куда подальше. Нужно верить в то, что ты делаешь, надеяться! Как пели когда-то "Самоцветы": "Не надо печалиться - вся жизнь впереди. Вся жизнь впереди - надейся и жди". Вот и ты надейся и жди.

А ничего другого Крамаренко и не оставалось. Но он оказался прав. Когда ему стали приходить ответы на его запросы, - а на это ушёл ещё почти целый месяц, - то он за голову схватился. Во-первых, работники учреждения проигнорировали первую букву имени Соколовой, а потому прислали список Соколовых с именами, начинающимися от А и до Я. Но это было ещё полбеды - откинуть тех, у кого имя не начиналось на букву К, большого труда не составило. Но и остальных Соколовых было множество.

-- Да-а, -- подумал Сергей, -- а Славик-то не зря ехидничал, что Соколова - это такая "редкая" фамилия.

И что теперь ему с этим списком делать? Писать всем адресатам письма? Но сколько же на это времени уйдёт?! И вновь - что ему оставалось делать? Только одно - писать эти самые письма. Он купил на почтамте целую упаковку конвертов, и начал их вечерами подписывать. Затем он отпечатал на принтере тест своего письма с вопросами к этой загадочной Соколовой, и начал ежедневно опускать в почтовый ящик десяток-другой писем. При этом он не забывал в присланном списке ставить галочку напротив тех адресов, кому письма уже посланы - не хватало ещё повторные письма слать. А потом, думал он, придётся уже не галочки ставить, а вычёркивать последовательно фамилии, пока не появится нужная ему Соколова. Вот только когда она появится?!

ГЛАВА 22

Новое путешествие

Последние два месяца этого года и первый месяц уже нового 2002-го года Крамаренко был загружен с утра и до вечера. До обеда занятия в институте, после обеда подготовка различных контрольных, типа рефератов, иногда ещё и дела как старосты группы, а вечером разбор пришедших писем, написание новых и так далее. И сейчас, на таком важном этапе учёбы в институте эта дополнительная нагрузка была совсем не к месту. Но Крамаренко упорно ею занимался, хотя уже понимал, что вряд ли результаты этой работы принесут реальные плоды. Но, чувствовалось, что чем дальше, тем более этот его рутинный труд становился похож на чистый, порой бездумный автоматизм.

Ничего не было нового и у Митченко. За эти прошедшие три месяца в сети Интерната появилось всего пару новых Соколовых, и они тоже были не теми, кого искали друзья. Наконец-то у обоих из них была завершена сессия, как и сама непосредственная учёба в институте. Стало немного легче. Однако теперь наступил самый серьёзный этап уже самостоятельной работы - подготовка к защите дипломного проекта или работы. Но их ещё нужно было написать, а Митченко ещё предстояло выполнение непростой графической части, Крамаренко в этом плане было немного легче. И, всё же, можно было облегчённо вздохнуть - не нужно ходить на занятия, ты сам планировал график своей работы над дипломом. Сейчас друзья были пока что заняты поиском материалов для своего проекта или работы - их темы уже были утверждены и руководители назначены. Реально начать заниматься дипломом и Славик, и Сергей планировали уже в конце февраля - начале марта.

И вот перед самым Женским днём Сергею, а он уже начал набирать на компьютере часть своей дипломной работы, вдруг неожиданно в голову пришла одна мысль. И он тут же позвонил Вячеславу. Они встретились в парке, было уже относительно тепло, и присели для беседы на одну из высушенных приветливым солнцем скамейку.

-- Ничего нового нет? -- спросил друга Сергей.

-- Ничего, -- тот прекрасно понял, о чём его спрашивают. -- А у тебя?

-- Тоже ничего. Но зато появилась одна идея. И мне кажется, что она очень неплохая.

-- Выкладывай.

-- Сначала вопрос - как ты думаешь, Соколова на могилу Камелии ехала со стороны Грузии или из России?

-- Скорее всего, из России, это удобней.

-- Я тоже так думаю. Я даже позвонил Зауру и спросил у него, ходил ли кто-либо на Клухорский перевал через их село? Ответ однозначный - за последние годы нет.

-- Но это неорганизованные экскурсии.

-- Правильно. Я тоже так подумал - из Сухума экскурсии могли быть. Но Заур сказал, что таковые именно на перевал организуются не так уж и часто. В Абхазии есть много других интересных мест - озеро Рица, Бзыбское ущелье, Кодорское ущелье, Гегский водопад и другие водопады, Новоафонский монастырь, Беслетский мост. Да много и других памятных мест. В общем, учитывая ещё и то, что это менее удобно, то вероятность невелика.

-- Хорошо, понятно. Всё это так. К чему ты клонишь?

-- Значит, на могилу Камелии она ехала со стороны России, через Караваево-Черкесию.

-- И что?

-- Вряд ли девушка искала, как я, какого-нибудь проводника. Она, вероятней всего, ходила на перевал с организованной экскурсией.

-- Логично. И...?

-- Она регистрировалась в турбюро! В турбюро тех мест. Ты понимаешь, там о ней есть все данные.

-- Ух, ты! Молодец! Правильно, это идея верная. Наконец-то, тебе пришла в голову действительно сто́ящая мысль.

-- И Соколовых там за последние два года было раз, два и обчёлся. А может быть, вообще только одна Соколова была.

-- Не исключено. Ты хочешь туда запрос отправить?

-- Какой запрос? Кто мне, неофициальному лицу, даст на него ответ? Это же не в архив направлять запрос, туда часто запросы делают, разыскивая родственников. А турбюро? С чего бы им давать мне какую-то информацию? Нужно туда ехать самому! Да это и гораздо надёжнее, да и быстрее.

-- Опять поездки?

-- А что делать?

-- Нет, всё верно. Здесь я с тобой согласен. И когда ты собираешься ехать?

-- Пусть немного потеплеет. Наверное, в конце месяца. В крайнем случае, в начале апреля. Я не особо загружен с дипломной работой, а потому несколько дней могу свободно выкроить. И никаких виз не нужно оформлять.

-- Ну, что ж, всё правильно. Д-а-а, так ты сможешь узнать о девушке все данные. Повторяю, молодец! Вот в этом вопросе я тебя полностью поддерживаю. Мне было бы сложнее - у тебя в дипломной работе одна писанина, а у меня чертежей выше крыши. Давай, действуй.

* * *

Крамаренко усиленно засел за подготовку дипломной работы, ему нужно было максимально подогнать её - неизвестно, сколько времени у него заберёт поездка. Он посмотрел по карте, а также разузнал в одном из туристических бюро, что со стороны России пешие походы на Клухорский перевал организовываются в основном из трёх мест - из Черкесска, Карачаевска и Теберды. А это означало, что как минимум три дня у него уйдёт на посещение турбюро в этих городах. А в Черкесске, как в столице республики их наверняка не одно. Так что именно там ему одного дня может и не хватить.

Вылетел он из Москвы опять-таки в воскресенье, но теперь уже 31 марта. Он за последние годы потратил на свои поездки немало денег, причём в основном родительских, хотя и продолжал периодами подрабатывать - самолёты стали дороговатым удовольствием по сравнению с временами Советского Союза. Но сейчас, в связи с подготовкой к диплому, время было дорого. А потому Сергею довелось снова кланяться родителям - сейчас, в горячую пору подготовки дипломной работы было не до ремонтов квартир. Хорошо, что отец с мамой его понимали, и в просьбе не отказали. И он подумал о том, что как же правильно он поступил, рассказав всё папе с мамой. Выкручиваться и придумывать какие-либо истории ему не хотелось, да и было бы нечестно по отношению к любящим его родителям.

В Черкесске на ночь он собирался устроиться в гостиницу, а в понедельник, с утра, как это было и в Сухуме, приступить к поискам турбюро, и самой информации о Соколовой К. И вновь ему, на удивление, повезло. Нет, адреса девушки или её имени, отчества он не узнал. Там к его просьбе отнеслись с пониманием, но никакой Соколовой за последнее время в их списках не было. Но они поведали ему ценную информацию, сообщив, что экскурсии на Клухорский перевал именно из самого Черкесска организовываются не так уж и часто. Больше бывает экскурсий на Домбай или обзорных экскурсий по достопримечательностям края.

-- Хорошо. Спасибо за такую информацию. А как на счёт Карачаевска или Теберды? Оттуда такие экскурсии бывают?

-- Бывают. Хотя тоже больше комплексные, не только на перевал, но и в другие места.

-- Понятно. Это не имеет значение. Пусть и комплексные, но они, так или иначе, захватывают и перевал.

-- Да. Но больше таких экскурсий, всё же, из Теберды, до перевала оттуда не так уж и далеко. Там есть турбазы, в которых можно остановиться, санатории, да и сама Теберда с её окрестностями представляет интерес для экскурсантов.

-- То есть, вы считаете, что реально такие экскурсии проводятся именно из Теберды?

-- Нет, этого я не говорила. Из Карачаевска тоже бывают, но в данное место значительно реже. Обычно экскурсантам бывает достаточно посетить музей-памятник защитникам перевалов Кавказа, а он находится по пути из Карачаевска в Теберду, и саму Теберду. Но бывают, конечно, экскурсии на перевалы. Однако, не так уж часто. Я бы вам посоветовала ехать именно в Теберду, там у вас будет больше шансов. А если там не найдёте, то тогда уже можно заехать, в смысле остановиться, и в Карачаевске. Вы его всё равно будете проезжать.

-- Я понял. Именно так я и поступлю. Спасибо вам большое!

Выехал в Теберду Сергей уже во вторник утром. У него немало времени сегодня в Черкесске ушло на поиски турбюро, а потом и автостанции, с которой осуществлялись рейсы в Теберду. А тех было совсем мало, хотя в Карачаевск гораздо больше. Но ехать сначала в Карачаевск, а потом на ночь в Теберду, да ещё не зная расписания автобусов в Карачаевске, было бы опрометчивым шагом. В Теберде местные жители рассказали ему, где расположены туристическое бюро или туристические базы. В турбюро Соколовой зарегистрировано не было, а вот на одной из турбаз ему повезло больше. Сотрудница базы, хотя и без особой охоты, но начала разыскивать в журналах такую фамилию как Соколова.

-- Есть. Точнее была у нас такая в прошлом году - Соколова Валентина Фёдоровна.

-- Нет, это не она. У той девушки, что я ищу, имя начинается на букву К. Поищите ещё, пожалуйста.

Сотрудница недовольно начала вновь перелистывать журнал.

-- Так, была ещё одна Соколова. Но в позапрошлом году, в июле - Соколова Каролина Вячеславовна.

-- Как?! -- Крамаренко аж в жар бросило.

-- Соколова Каролина Вячеславовна.

-- А вот это, скорее всего, именно она. И откуда она приехала в Теберду?

-- Этого я не знаю.

-- Как?! Но она же у вас зарегистрирована. Значит, должен быть адрес.

-- Увы. Если нет адреса, то это означает, что она не у нас брала путёвку. Мы полный адрес записываем только у тех, кто приехал по путёвкам. А на единичную экскурсию одиночек просто дописываем к какой-нибудь подходящей группе, чтобы точно знать её состав. Тогда адрес мы и не спрашиваем. А ваша девушка, если это она, скорее всего, подключилась к нашей экскурсии, а приехала к нам так сказать "дикарём".

-- Да, это вполне может быть. И даже так оно, наверное, и было - ей не нужна была путёвка, её интересовал только сам перевал.

-- Да, вероятно, вы правы, потому что больше она у нас нигде не проходит, на других экскурсиях она не была.

-- М-да, -- огорчённо протянул Крамаренко, -- это не совсем то, на что я рассчитывал. Но вы, конечно, в этом не виноваты. Спасибо вам и за это, вы мне и так очень помогли. Я вам очень благодарен. А это вам презент, -- и он протянул большую коробку конфет.

-- Спасибо! Всего вам доброго, и в ваших поисках тоже.

-- И вам тоже всего доброго. До свидания.

-- До свидания.

Сергей с поникшей головой направился к двери. Но он не успел к ней подойти, как его окликнул голос сотрудницы турбазы:

-- Молодой человек, подождите! Подойдите ко мне.

-- Я тут кое-что вспомнила, -- сказала она, когда Крамаренко возвратился к ней.-- Эта девушка была не одна, их было трое. Записывался на поход к перевалу молодой мужчина, он записал и своих друзей. Одна из женщин, как мне показалось, была его женой.

-- И какая из них? -- испугался Сергей.

-- Такая беленькая, не очень высокая, чуть полноватая.

-- А вторая?

-- Вторая была полной противоположностью первой - стройная брюнетка.

-- Фу, -- облегчённо выдохнул Сергей.

-- А вас интересует именно брюнетка? -- улыбнулась женщина.

-- Да.

-- Она красивая девушка.

-- Я знаю. Хорошо, но вы меня не из-за этого остановили?

-- А, да. Дело в том, -- женщина приглушила голос, -- что тот мужчина тоже мне подарил коробку конфет. Я потому и вспомнила его, по ассоциации с вашими конфетами. Так вот, я тогда спросила того мужчину, сама даже не знаю почему, откуда они приехали.

-- Так! И что он ответил?

-- Он сказал, что они приехали из Прибалтики.

-- Отлично! А конкретно, откуда?

-- Этого он не сказал, а я не спрашивала.

-- Ладно, и так неплохо. А как фамилии, имена и отчества этого мужчины и другой женщины?

-- Я не помню.

-- А вы посмотрите в журнале, они должны быть записаны рядом с Каролиной Соколовой.

-- Ой, правильно. Сейчас.

-- Так, есть Соколова. Только в какую сторону мне смотреть - вверх по списку или вниз?

-- Конечно, вверх, перед Соколовой. Мужчина наверняка сначала свои данные сообщил, а уж потом женщин.

-- Правильно. Господи! Какая я недогадливая. Значит, так: Боровиков Андрис Леонидович и Боровикова Инга Янисовна.

-- Это точно они! Андрис и Янис, Янисовна - это прибалтийские имена. Только не знаю точно, в какой стране они употребляются.

-- Ну, их всего три, и то маленькие. Так что, я думаю, не так уж сложно будет их отыскать.

-- А вот в этом вы правы. Не так уж теперь всё сложно. Огромное, просто огромнейшее вам спасибо! А теперь уж точно, до свидания! И всего вам доброго.

-- До свидания! Приезжайте к нам ещё. Уже с вашей девушкой, когда найдёте её.

-- Обязательно приедем.

* * *

Вернулся домой Крамаренко через два дня, в четверг. И на следующий день, прямо с утра он встретился с другом.

-- Всё, Славик, у меня уже есть более полные данные о Камелии. Сейчас это Каролина Вячеславовна Соколова.

-- Отлично! И где она проживает?

-- Точно не знаю. Но знаю, что в Прибалтике.

-- А почему тебе её точного адреса не сказали?

-- Потому что они и сами не знают, -- и Крамаренко рассказал другу о порядках регистрации экскурсантов на турбазе в Теберде.

-- Ясно. Но и так неплохо - всего три небольшие республики. Теперь понятно, почему тебе из российских архивов не попалась эта Каролина Соколова. Оказывается, она иностранка.

-- Русская иностранка.

-- Это не важно. Паспорт-то у неё наверняка прибалтийский. Только вот какой страны?

-- Скорее всего, из Латвии. По-моему, имена Андрис и Янис характерны именно для этой республики.

-- Возможно. Хотя это может быть и Литва. Там имена, по-моему, похожие. Но это не так уж и страшно, к тому же, это можно по компьютеру уточнить. Пусть будет для начала Латвия. Всего-то! Сколько той Латвии? Это же не Россия. Десяток крупных городов и всё.

-- Ну, не десяток, а побольше. Но мне кажется, что я знаю конкретный город.

-- Да?! И как же он называется?

-- Даугавпилс.

-- А почему именно он?

-- Дело в том, что ранее он назывался Двинск. А возле Двинска воевал Комаров, то есть я сам в позапрошлой своей жизни.

-- Ну и что?

-- Ну, вот мне и кажется, что это как-то связано.

-- Не обязательно.

-- Я понимаю, что не обязательно. Но нужно же с чего-то начинать, с какого-то конкретного города. Да он и ближе к границе с Россией, нежели, допустим, столица Латвии.

-- Ладно. Начинай с него. А как там вообще поездка? Места там, наверное, красивые?

-- Красивые. Но мне некогда было любоваться их красотой.

-- Гор оттуда не видно?

-- Видно, но они далековато. Хотя, я в разговоре услышал, что до настоящих гор где-то около 30 километров. Так что не так уж и далеко. Да и Теберда уже частично в горах.

-- Тогда, наверное, где-то уже и пограничная зона. В самом этом посёлке тебе пропуск не пришлось оформлять?

-- Какой ещё пропуск? Никакого пропуска я не..., -- Крамаренко вдруг резко смолк, а через время, стукнув себя ладонью по лбу, закричал:

-- Козёл!

-- Вот те на! С чего это ты на меня нападаешь?

-- Да не ты! Это я козёл! Ёлки-палки, как же я об этом не подумал!

-- О чём ещё?

-- Понимаешь, в Абхазии пропуск на перевал не нужно было оформлять. А вот в России нужно! Но я об этом совершенно не подумал, хотя мне Заур и говорил об этом. Но я выпустил это, как бы подсознательно помня, что я на перевал с Зауром шёл без какого-либо пропуска. А нужно было помнить! Если и не тогда, то ещё здесь, в Жуковском.

-- Да дался тебе этот пропуск! Ну, не оформлял, и прекрасно.

-- Какое там прекрасно. Лучше бы я его оформлял!

-- Это ещё почему?

-- Да потому, что Соколова точно оформляла пропуск, если шла на перевал. На турбазе её анкетных данных нет, но в том месте, где выписывают пропуска, они ведь точно имеются. Там наверняка все паспортные данные о гражданах, оформляющих пропуска, имеются. Понимаешь, если бы я об этом догадался, то у меня уже были бы сейчас сведения не только о стране проживания Соколовой, или городе, но даже название улицы, номер дома и квартиры. Господи! Какой же я тупица! Как можно было упустить из виду этот факт о пропусках?

-- М-да, понятно. Ты действительно немного оплошал.

-- Да какое там немного? С головой окунулся в грязную лужу. Надо же так опростоволоситься? И что теперь делать? Опять туда ехать?

-- Я думаю, что не нужно.

-- Почему?

-- Есть многое, что указывает на нецелесообразность повторной поездки.

-- Да? Даже многое? Ты мне хоть одну причину назови.

-- Пожалуйста. Во-первых, учреждение, занимающееся оформлением пропусков, да ещё в пограничную зону, это тебе не турбаза. Никто тебе никаких сведений не даст, а если и даст, в конце концов, то ты угробишь массу времени, и не часов, а дней.

-- Кто его знает.

-- Не кто его знает, а точно. С чего бы это они давали полные данные о человеке какому-то неофициальному лицу. А вдруг он проходимец, а то и того хуже - террорист. Зачем ему искать человека, знать всю его подноготную. Они что, поверят в твою побасенку о прошлой жизни, ты на это надеешься? Если ты им начнёшь такие вещи рассказывать, то они тебя, скорее всего, в психушку запроторят.

-- Ладно, я понял. А второе, или третье твоё, так сказать опровержение?

-- А тебе этого мало? Хорошо, второе, это то, что ты, как я сказал, потеряешь много времени зря. А представь себе, что ты так и не добьёшься нужных тебе сведений. Какое у тебя будет настроение? А у тебя сейчас важный этап в жизни. И с этим связано и третье - и твоё отвратительное настроение, и потеря времени негативно скажутся на твоей подготовке к защите дипломной работы. Ты её, конечно, не завалишь, но получив на защите "троечку", вряд ли ты попадёшь в серьёзную организацию. Это у меня достаточно большой выбор работы, а у тебя, чтобы получить престижное место нужно очень постараться.

-- Вот, чёрт! Ты меня вечно от всего отговариваешь.

-- А я что, не прав в данном конкретном случае?

-- Да ты-то прав. Но мне от этого не легче. И что же мне делать?

-- А ничего не делать.

-- Как так?!

-- А вот так. Ты когда собирался ехать разыскивать эту Каролину Соколову?

-- Ну, я ещё не думал об этом. Может, недели через две.

-- Серёжа, послушай меня, я, всё-таки, твой друг, а потому желаю тебе только добра. Но у меня такое впечатление в последнее время сложилось, что у тебя, увлёкшегося поисками Камелии, вообще крыша поехала. Во-первых, так быстро у тебя не получится поехать в другую страну, тебе ещё визу нужно будет открывать. А во-вторых, что за срочность такая? У тебя сейчас на носу защита дипломной работы. А до неё остаётся всего два месяца. И куда за эти два месяца денется твоя Соколова? Ты что, хочешь, вообще защиту завалить? Но тогда зачем этой девушке нужен будет какой-то недоучка?

-- Ну, а что, ехать летом снова в Теберду, а потом в Прибалтику? Столько времени терять.

-- А зачем тебе вообще ехать в Теберду? Я же тебе только что об этом толковал. Если ты решил ехать в Латвию, то и езжай сразу туда. Неужели там так много Каролин с теми данными, что у тебя имеются? Тем более что Каролина, хотя и красивое, но не такое уж распространённое имя.

-- Не знаю. Всё равно долго искать.

-- Что в этом долгого? Тебе что, нужно писать запросы, рыться в архивах? Конечно же, нет. Ты подаёшь бумажку с реквизитами человека в городское справочное бюро, и тебе через час дадут другую бумажку, но уже с адресом нужного тебе человека. Это же не Степана искать в прошлом. Это самое настоящее сегодня - все данные о человеке имеются, если только у него есть местная прописка. Но я уверен, что у твоей Каролины прописка имеется. Да, конечно же, имеется - как бы ей иначе визу в Россию открывали, да и заграничный паспорт она получала.

-- Хм, может быть, и так.

-- Да не может быть, а точно. И не нужна тебе никакая Теберда. Найдёшь ты Каролину. И потратишь ты на эти поиски максимум неделю.

-- Угу, а может быть, и больше. А если это не Латвия?

-- А если это не Латвия, то тебе всё равно нужно возвращаться в Россию, чтобы открыть визу в другую страну. А вообще-то, я не знаю, может быть, можно сразу открыть визу во все страны Прибалтики? Узнай об этом.

-- Господи! Болтаться по этим странам.

-- А что тебе делать? Будет для тебя экскурсия по Прибалтике. Ничего плохого в этом нет, многие о такой экскурсии мечтают.

-- Да-а, а время?

-- Вот ты и нажимай сейчас на дипломную работу, чтобы защититься в числе первых, а потом хоть на Канары езжай.

-- Ёлки-палки! Получается, что постоянно ты прав.

-- Не постоянно. В отношении твоей поездки в Абхазию я как раз был неправ. И признаю́ это. А если я и прав, то это потому, что я рассуждаю с помощью разума, а ты - при помощи своих эмоций. Но они часто плохой советчик.

-- Да-а-а, наверное, придётся так и поступить. Ладно, Славик. Я тоже признаю́, что ты прав. Надеюсь, что за два месяца Каролина Соколова замуж не выйдет.

-- Стопроцентно не выйдет.

-- Ого! Откуда такая уверенность?

-- Нет, ты точно поглупел за последнее время. Зачем же ей нужно было писать на памятнике Камелии свою фамилию? Она же тоже ищет тебя! Она ждёт именно тебя!

-- Как бы мне хотелось, чтобы именно в этом случае ты был прав.

-- А я прав. И абсолютно в этом уверен.

-- Хорошо, Славик. Большое тебе спасибо, дружище!

ГЛАВА 23

С новыми силами

А далее у Крамаренко потекли напряжённые дни подготовки дипломной работы. И он к этому делу отнёсся очень серьёзно, понимая, что от качества этой работы может напрямую зависеть его будущее, а не исключено и его совместная жизнь с Каролиной Соколовой. Да, он её ещё пока что не отыскал, но Сергей был уверен, что теперь это вопрос самого ближайшего времени. А чтобы ещё хоть на немного приблизить их встречу, он решил, как ему посоветовал Вячеслав, побыстрее подготовить работу. Но, качество и быстрота не всегда хорошо сочетающиеся параметры, поэтому Сергей сейчас был максимально сосредоточен, не позволяя себе излишне расслабляться. Дипломную работу он писал практически дома, приезжая в Москву в институт лишь пару раз в месяц для консультаций со своим руководителем и "процентовок". Отдельно на заседания кафедры по последнему вопросу он мог вообще не приезжать, поскольку все уже знали, что в этом плане Крамаренко идёт с опережением графика. Да и вообще Сергей полноценно отдыхал в это время практически только по воскресеньям, даже в субботу бо?льшую часть дня просиживая за своим рабочим столом перед компьютером. Да, порой накапливалась усталость - не так-то просто целыми днями просиживать перед экраном компьютера, набирая и правя текст. Но Крамаренко успокаивал себя тем, что со средины июня, в крайнем случае, с двадцатых чисел его, отдохнёт уже на полную катушку. А сейчас, пока ещё не наступил пляжный сезон, вытянуть его на свежий воздух удавалось не так уж часто даже его другу Вячеславу. Правда, тот, выполняя свой дипломный проект, гораздо чаще сидел в Москве, нежели Сергей. У Виктора Крамаренко тоже был непростой, специфический дипломный проект с обилием графики, но он позволял себе "перекуры" в работе куда чаще, нежели брат. А вообще, родители давно не видели своего старшего сына таким сосредоточенным. Но они понимали, почему он так старается, зная уже, как планировала мама, имя своей будущей невестки. Они уже тоже поверили в то, что сын вскоре найдёт свою Камелию-Каролину. Поэтому старались вообще не загружать Сергея домашними делами, хотя тот от такой работы никогда и не отказывался.

Но вот, наконец-то, наступило и лето. Дипломная работа Сергея была готова уже в первых числах месяца. Её листы были распечатаны на принтере, с подписанным руководителем, заведующим кафедрой и консультантами "титулом". Они, сшитые, пока что уютно покоились в специальной дипломной папке, дожидаясь того времени, когда владелец выставит их на всеобщее обозрение. А до этого у Крамаренко было немало хлопот и помимо дипломной работы - параллельно нужно было оформлять документы на поездку в Прибалтику. Нужна была виза, а это оказалось не таким уж простым делом. Во-первых единой визы в Прибалтику не существовало, нужно было открывать её отдельно для каждой страны - Латвии, Литвы или Эстонии. В Эстонию Сергей ехать не собирался, но ехать сразу в две страны было, всё же, дорогим удовольствием. Действовали определённые виды виз в Прибалтику: гостевая, бизнес-виза и туристическая. Первые две из них для Крамаренко отпадали, оставалась самая популярная - виза туристическая. Её оформляли тем, кто отправляется на отдых или собирался посетить достопримечательности стран Прибалтики.

Для той же Латвии оформление туристической визы сроком до 9 дней стоило до 200 $. Странно, но оформление такой же визы в Литву на больший срок (до 15 дней) стоило на 50 $ дешевле. Но, всё равно с поездкой и самим пребыванием в двух странах для семьи Крамаренко это было очень дорого. Доводилось выбирать, и Сергей, тяжело вздохнув, выбрал Латвию. Если там удача не будет ему сопутствовать, то поездка в Литву откладывалась на неопределённый срок. А потому Крамаренко очень надеялся, что Каролина Соколова проживает именно в Латвии.

Сам срок получение визы был не таким уж большим. Чтобы открыть визу требовалось около 10 дней. Правда, Крамаренко знающие люди предупредили, что виза в страны Прибалтики может быть и не выдана, и причину ему объяснять не станут, так что нужно быть готовым и к этому. Но Сергей очень надеялся, что до этого у него не дойдёт. Но были ещё проблемы с оформлением документов. У него был заграничный паспорт, но для открытия визы требовались и другие документы: ксерокопии внутреннего паспорта, небольшого размера цветные фотографии, ксерокопии или оригиналы билетов в одну и в другую сторону, визовая анкета; справка с работы (или института) на фирменном бланке. Также надо было подтвердить бронирование гостиницы, и этим ему довелось заниматься (забронировал на сутки номер в Даугавпил-се). Нужна была ещё и медицинская страховка. При оформлении визы в Грузию тоже была возня с документами, но далеко не такая. С Прибалтикой у России отношения были похуже, чем с Грузией. Правда, Сергей не мог знать, что не далее как через 6 лет отношения с Грузией станут значительно худшими.

Но теперь вырисовывалась проблема посерьёзней, о которой Сергея проинформировал один из его однокашников по группе Владимир, родственники которого проживали в Латвии. Когда в беседе Крамаренко обмолвился, что после защиты дипломной работы планирует съездить в Латвию, то одногруппник поведал ему о том, что страны Прибалтики ещё в 1994-м году подписали с Евросоюзом договор о свободной торговле, а лет пять назад подали заявления о вступлении в Евросоюз. А потому возможно Крамаренко придётся оформлять не просто визу в Латвию, а получать уже шенгенскую визу. Но это дополнительные расходы, да и вероятность подключения уже специальных фирм, занимающихся этими вопросами. Это сообщение, прибавляющее Сергею работу, сначала даже порадовало его, поскольку Шенгенское соглашение отменяло паспортно-визовый контроль на границах ряда государств Европейского союза, открывая туристам границы других стран Шенгенской зоны. Конкретно для Крамаренко получение шенгенской визы открывало ему прямой путь и в Литву, и в Эстонию. В случае неудачи в Латвии, он свободно может проехать туда из Латвии (не возвращаясь в Россию). Но ничего подобного Сергею делать не довелось; Владимир немного поторопил события. Крамаренко навёл справки и узнал, что странам Прибалтики ещё далеко до Евросоюза. Та же Латвия ещё нескоро вступит в Евросоюз (только 1 мая 2004-го года), а потому пока что ни о каких Шенгенских соглашениях речь не шла.

Но, слава Богу, к началу июня все документы у Крамаренко для поездки в Латвию были уже готовы. А через пару дней подошёл уже и срок защиты дипломной работы. Подготовленный проект терпеливо ждал своего часа, и вот это время настало. Защита по приказу начиналась с понедельника 10 июня. Но, по приметам понедельник тяжёлый день, а потому на кафедре решили начать защиту во вторник - в сроки защиты все студенты уложатся, в этом сомнений ни у кого не было. И вот во вторник 11 июня Сергей Андреевич Крамаренко одним из первых в группе защитил свою дипломную работу, причём с оценкой "отлично". Сегодняшний день и половина среды у него ушли на разные институтские формальности. Диплом он, конечно, за одни сутки получить не смог, как ещё и не полностью рассчитался с институтом и общежитием. Но этим он будет заниматься уже по возвращению из Латвии - никуда диплом не денется, а защита дипломных работ по их специальности продлиться почти до конца месяца. Так что он наверняка успеет ещё со своими уже бывшими сокурсниками и "обмыть" диплом. Сергей ещё в конце апреля разыскал в книжных магазинах и купил русско-латышский разговорник. Он давно знал о том, что в странах Прибалтики не особенно приветствуется, если приезжие, и особенно русские, ни слова не могут сказать на местном языке. Поэтому он выкраивал время ещё и для того, что выучить хотя бы пару десятков самых обиходных фраз. Он понимал, что от этого знания отношение к нему в чужой стране станет лучшим, что может сказаться и на времени, а главное на самих результатах его поисков. В общем, май месяц у Крамаренко оказался чрезвычайно загруженным - никогда до этого у него не было такой напряжёнки. Но, уже, наконец, всё удачно завершилось.

Сергей решил ехать в Латвию поездом, добавлять ещё расходы на самолёт было бы расточительством, поскольку и так эта поездка "съест" значительные средства из кармана его родителей. Да и, в принципе, поездка поездом была довольно удобной. Выехал он из Москвы в ту же среду в 8 часов вечера, а в полседьмого утра четверга был уже в Латвийском городе Резекне. Вообще-то, скорый поезд следовал до Риги, но Крамаренко на 80 % был уверен, что найдёт Каролину Соколову именно в Даугавпилсе. Поэтому он и взял билет именно до Резекне. От этого города было всего 1,5 часа езды (90 км) до нужного ему пункта назначения. Поезда из Резекне на Даугавпилс были только проходящие: Санкт-Петербург - Рига и Санкт-Петербург - Вильнюс. Но и они проходили через Резекне ночью. При этом до Даугавпился поезд из Санкт-Петербурга шёл на юго-запад, а после этого резко (под углом ≈ 60⁰) поворачивал на северо-запад, уже к Риге. Пришлось Сергею искать автовокзал и ехать в Даугавпилс автобусом. Но ещё до полудня 13 июня он был уже в Даугавпилсе.

Даугавпилс был вторым по величине и значению городом страны после столицы, но число его жителей было невелико - всего немногим более 80.000. Немало времени у Крамаренко ушло на поиски городской адресно-телефонной справочной службы. Кроме того, не так-то просто было найти нормальный контакт с пожилой работницей этой службы. Но, в конце концов, женщина смилостивилась над парнем, видя, что тот старается говорить на латышском языке. Сергей сначала попросил её узнать адрес Соколовой Каролины Вячеславовны, если таковая проживает в городе - а он на это очень надеялся. Но потом, немного поразмыслив, он добавил к поискам девушки ещё и её друзей - Ингу и Андриса Боровиковых. Он решил, что, если те проживают в Даугавпилсе, то они смогут указать ему и адрес самой Каролины.

-- Подходите часа через два-три, -- сказала ему сотрудница справочной службы.

-- Так долго?! -- удивился Крамаренко. -- А раньше никак нельзя?

-- Раньше, чем через два часа точно не будет. Обычно поиски адреса по данным на одного человека занимают не менее часа, точнее мы просим клиента подойти через это время. А у вас сразу три адреса нужно искать.

-- Ну, не три, а два, потому что Боровиковы это, скорее всего, муж и жена.

-- Вот именно, скорее всего. А если это просто какие-то родственники. Они могут проживать по разным адресам.

-- Хорошо, я понял. Подойду к вам через три часа.

Теперь Сергею ничего другого не оставалось, как знакомиться с достопримечательностями этого латышского города. В центре города он ознакомился со зданием Даугавпилсской городской думы и Домом Единства. Здание городской думы было расположено в историческом центре города на улице Валдемара, возле дамбы у реки Даугава. Оно было построено из красного кирпича в 1889-м году, как здание Дивизионного собрания. Этажность здания (двух- или трёхэтажное) Сергею была непонятна - одна его угловая сторона (более новая) имела три этажа, а перпендикулярная ей другая - два, с гораздо более высокими окнами причудливой формы.

Дом Единства, тоже находящийся в центре, был, как ему сказали, многофункциональным зданием и занимал целый квартал. Это был памятник архитектуры 30-х годов прошлого века. Он был построен на бывшей Александровской площади перед Собором Александра Невского.

Ещё Крамаренко успел увидеть на площади у старого корпуса Даугавпилского университета на улице Виенибас такую достопримечательность города, как солнечные часы, которые были изготовлены и сооружены в 1910-м году по инициативе учителя физики Двинского реального училища Аркадия Яськова - основание из четырёх гранитных плит, мраморный постамент и солнечная стрелка на нём.

Наибольший интерес у экскурсантов, как рассказал ему один пожилой русский мужчина, представляет местная Динабургская крепость. И сами постройки средины позапрошлого века были интересны, а также был интересен в крепости фонтан из чугунных пушек, открытый к столетию Отечественной войны 1812-го года. Но, по рассказам того же мужчины, до крепости было далеко идти, а Крамаренко поджимало время. Поэтому он, не спеша, направился в обратный путь, по дороге перекусив в первом попавшем уютном летнем кафе. И вот он снова стоял перед знакомой уже ему работницей справочной службы.

-- По вашему запросу ничего нет. Не проживают в нашем городе такие лица.

-- Совсем ничего?! Ни один из них?

-- Ни один. Есть несколько человек с такими или похожими фамилиями, ну и естественно с такими именами или отчествами. Но, чтобы совпали все указанные вами данные - таких людей в нашем реестре нет.

Сергея это сообщение просто убило. Он так надеялся, что Каролина Соколова проживает именно в Даугавпилсе. Не просто надеялся, он был почти уверен в этом. И нужно же такое - все его надежды рухнули. Неужели теперь ему придётся "прочёсывать" все города Латвии, и не только города, но даже самые мелкие посёлки - Каролина абсолютно равноценно могла проживать и в них. Да и не только в них, а и в других населённых пунктах, и даже уже не в самой Латвии, а в Литве или Эстонии. И сколько же времени ему придётся её разыскивать? Крамаренко стоял, настолько расстроенный этой вестью, что даже не знал, как завершить беседу с женщиной. А та видела, каким разочарованием явилось её известие для парня. И она сама обратилась к нему:

-- Вы не расстраивайтесь, найдёте вы ещё нужного вам человека.

-- Где я его найду? Я думал, что Соколова проживает именно в вашем городе. Мне что, теперь во всех ваших населённых пунктах её искать?

-- Не обязательно. Я вам вот что посоветую - поезжайте в Ригу. Там, в столице вы можете найти данные по людям всего нашего небольшого государства.

-- Это действительно так?

-- Ну да. А как же. Вы откуда к нам приехали?

-- Из Подмосковья.

-- Вот! В Москве ведь наверняка есть данные о каждом человеке вашей страны. Только она у вас огромная, а потому там отсылают запросы в области или края. Но наша страна меньше многих ваших областей. Нам фактически некуда отсылать запросы, а потому всё и сконцентрировано в столице.

-- Да, вы, пожалуй, правы! -- обрадовался Сергей. -- Эта ваша подсказка очень ценная для меня. А до Риги отсюда далеко?

-- Ну, я точно вам не скажу - по шоссе километров 230, а по железной дороге немного меньше, да и удобнее.

-- А в Ригу местные поезда ходят? -- Крамаренко вспомнил о проходящих поездах

-- Конечно, существует 3 или 4 пары рейсов дизель-поездов в день.

-- И сколько времени туда идёт дизель?

-- Три с половиной или четыре часа. Но к вечеру вы точно будете в Риге. Ну, пусть и не совсем вечером, но к 9 часам будете.

-- Спасибо вам большое! А как мне попасть на железнодорожный вокзал?

Женщина, как могла, объяснила Сергею, как попасть на вокзал. И тот, попрощавшись с ней, направился по указанному ему маршруту. Железнодорожный вокзал Даугавпилса (нынешнее здание железнодорожного вокзала построено в 1951-м году) располагался на улице Стацияс. На северо-восток от него находилась автостанция (пригородное и близкое сообщение), на которую он приехал из Резекне. А по другую сторону вокзала (примерно на таком же расстоянии) поближе к Даугаве находился центральный автовокзал (по улице Виестура), откуда производились автобусные рейсы на Ригу, Москву, Петербург, Минск, Киев... Днём на Ригу дизель-поезд отбывал из Даугавпилса примерно в час дня. На него Сергей уже давно опоздал, к тому же производил он рейсы в основном по субботам и воскресеньям, и то не во все выходные дни (в зависимости от месяца). В общем, попал Крамаренко на дизель-поезд, который отходил в районе 17 часов, а уже в 9 часов вечера, как и говорила сотрудница справочной адресно-телефонной службы, он был в Риге. Там он устроился на ночь в гостиницу и пораньше, чтобы хорошо выспаться, а он здорово устал, лёг спать. Завтра у него должен был быть не менее напряжённый день.

* * *

Назавтра начался третий день странствий Крамаренко и подходила к концу (пятница) рабочая неделя. Впрочем, учитывая, что он из дому выехал только в среду, пока что времени проплыло не так уж и много. Но ему всё равно нужно было спешить, чтобы уложиться в промежуток, определённый визой. Но, поднявшись утром, Сергей не стал делать всё галопом. Во-первых, справочные службы открывались не ранним утром, а попозже, а во-вторых, что ни говори, а справка по самой Риге много времени не займёт. Если же в столице Соколовой не окажется, только тогда он начнёт выяснять, как ему узнать сведения о конкретном человеке, который может проживать в каком-нибудь другом населённом пункте Латвии. Но, когда он умывался, то вдруг неожиданно ощутил, что этот день у него должен быть успешным. А это означало, что он может найти Каролину Соколову именно сегодня. А за последнее время Крамаренко уже привык доверять своим ощущениям, своей обострённой после падения с мотоцикла интуиции. И он совершенно успокоился. Поэтому он, выйдя из номера, поговорил ещё с администратором гостиницы о том, чтобы хотя бы на пару дней продлить свой срок проживания в гостинице.

-- Подходите по этому вопросу после 13:00. Или именно к этому часу, -- ответила ему сотрудница.

-- Почему именно к этому?

-- Потому что именно с этого времени у нас начинается поселение клиентов, точнее расчётный час. Сейчас ещё неизвестно, кто выпишется, нет данных о свободных номерах.

-- Но продлить моё проживание в том же номере, наверное, можно.

-- Не знаю. Вчера вечером вас поселили пока что на ночь. А с сегодняшнего дня по брони в него могут поселить другого жильца. Но у меня пока что таких сведений нет.

-- Хорошо, я понял. Спасибо! Я постараюсь, если мне ничего не помешает, подойти к тому времени. Но вы, пожалуйста, если это возможно, зарезервируйте это место для меня.

-- Хорошо, если получится.

-- И на том спасибо.

Далее Сергей позавтракал в городском кафе, а уже после этого начал разыскивать нужную ему справочную адресно-телефонную службу, но уже в столице Латвии. Это было сложнее, поскольку город был намного крупнее Даугавпился, а Крамаренко его совершенно не знал. Но, в конце концов, он уже был у окошка этого учреждения. Он по-латышски поздоровался с сотрудницей, женщиной лет тридцати, а потом протянул ей бумажку, на которой на русском и латышском языке (вот только правильно ли на этом языке?) были написаны фамилии, имена и отчества той троицы, данные о которых он узнал в Теберде:

-- Помогите мне найти этих людей.

-- Всех троих?

-- Вообще-то мне нужна девушка, первая в этом списке - Соколова Каролина Вячеславовна. Если вы её отыщете, если она живёт в этом городе, тогда других двоих искать не нужно. Ну, а если нет..., -- вхдохнул он.

-- Хорошо, я поняла, -- улыбкой отреагировала на вздох Крамаренко женщина. -- Подойдите минут через 45, или через час.

-- Спасибо.

И вновь свободное время. Но поскольку такового было немного, то далеко он уходить не стал. Он почему-то ужасно волновался, больше даже, чем в Даугавпилсе. Впрочем, это понятно - если нужная ему Соколова в Риге не проживала, то поиски надолго затянутся. Поэтому он нашёл в ближайшем сквере лавочку и присел на неё, купив по дороге мороженое - и в прибалтийской Риге становилось жарко. Но через 50 минут он уже, как штык, вновь стоял у окошка.

-- И чем вы меня порадуете? -- спросил он, ощущая усиленное биение своего сердца.

-- Порадую адресом вашей девушки.

-- Вы серьёзно?! -- не поверил своим ушам Сергей.

-- Конечно. Пожалуйста, возьмите её координаты, -- и женщина протянула ему бумажку, на которой были написаны улица, номера дома и квартиры Каролины Вячеславовны Соколовой. Но эти две короткие строчки расплывались перед глазами Крамаренко, он никак не мог поверить своему счастью и сосредоточиться.

Спустя время он успокоился, несколько раз прочитал адрес, а потом вдуг обратился к женщине:

-- А вы не могли бы найти мне адрес кого-нибудь из оставшейся пары?

-- Могу, деньги в кассу. Не поверили своему счастью? -- рассмеялась сотрудница справочного бюро.

-- Точно. До сих пор не верю. Если, кто-нибудь из них проживает в Риге, тогда точно поверю. Не подумайте, что я не поверил вам. Это просто подстраховка. Я думаю, что Инга Боровикова подруга Соколовой, а потому может проживать с ней рядом.

-- Вполне возможно. Но, если это супруги, то она может жить и по адресу мужа. Хорошо. Вас устроит ожидание минут в 30-40?

-- Да меня теперь и три часа устроят.

-- Столько времени точно не понадобится, -- вновь рассмеялась женщина. -- Хорошо, подходите в течение часа, будет у вас время успокоиться. Я уверена, что, если есть в нашем городе первая девушка, то есть и вторая.

И точно - через час Сергей получил адрес Андриса Боровикова, а вместе с ним и его супруги, которая, конечно же, проживала по одному адресу со своим мужем. За это время, Крамаренко, уже поверивший в окончательный успех, купил шоколадный торт и вручил его сотруднице справочного агентства. Всё, поиски, на которые у него ушло почти четыре года, успешно завершены. Сергей облегчённо вздохнул и отправился на прогулку по городу - спешить ему уже было некуда. Сегодня он не намеревался идти на квартиру к Каролине. Ему нужно было всё осмыслить, окончательно успокоится и привести себя в порядок. К тому же уже было почти два часа дня, ему нужно было возвращаться в гостиницу и постараться продлить там своё проживание. И это он тоже успешно сделал, похоже, ему сегодня здорово везло. Но не нужно пугать удачу - пусть и она сегодня уже тоже немного отдохнёт. А вот завтра будет суббота, не рабочий день - самое удобное время для нанесения визитов.

-- Интересно, -- думал, отдыхая в номере гостиницы Крамаренко, -- а ведь Степан Ивченко родился и проживал в тех местах, где пришлось воевать, и где погиб его предшественник Анатолий Комаров. Да и о Латвии я правильно подумал. Ладно, пусть Каролина проживает и не в Даугавпилсе (Двинске), но направление моих поисков было, всё же, верное. Каролина также проживает в том регионе, где когда-то побывал Комаров.

Правда, Комаров только воевал в этих краях, но родился-то он в Смоленске, а проживал в основном в Воронеже. Да и во втором случае Сергей тоже ошибался. Он не мог знать того, что просто в этом регионе, как он подумал о Латвии, проживала мама Камелии Головиной, предшественницы Каролины, но она-то отношения к Комарову не имела. Хотя, как сказать - лично она не имела, но вот её отец.... Ведь Крамаренко не ведал и того, - на сеансах психотерапии его и врача-психотерапевта Николаева такие мелкие детали не интересовали, - что он в своём втором поколении прошлого был другом отца той девушки, которая завещала ему разыскать её. Таким вот чудным образом переплелись в судьбах этих людей прошлые и настоящие времена.

ГЛАВА 24

Всё наяву иль ты мне снишься?

На следующий день рано утром Крамаренко поехал в нужный ему район. Там он первым делом отыскал цветочный киоск, да его особо и искать не нужно было - в эту пору года цветы в этом замечательном городе продавались чуть ли не на каждом углу. Но в цветочных киосках выбор был, всё же, побогаче. Крамаренко подошёл к цветочному киоску и по-латышски поздоровался с продавщицей - миловидной девушкой-шатенкой примерно его же возраста с весёлыми голубыми глазами:

-- Эсиет свейцинааты! (Esiet sveicināti - Здравствуйте!)

-- Лабде́н! (Labdien) -- менее официально ответила та.

Сергей стал водить глазами по большому выбору букетов и отдельного вида цветов, стоящих в специальных ведёрках. Девушка терпеливо ждала, пока покупатель что-либо выберет, внимательно, с приятной улыбкой, изучая того.

-- Цик лилс ир сис пускис зиду? (Сколько стоит этот букет цветов?) -- спросил покупатель, указывая на один из букетов?

Девушка удивлённо посмотрела на него, рассмеялась и спросила по-русски:

-- Вы приезжий?

-- Да.

-- И, наверное, русский?

-- Не совсем так. Я живу в России, но я украинец.

-- О, Украина! Нам нравится ваша страна, у нас с ней хорошие отношения. А почему вы решили говорить по-латышски? У вас это не очень-то получается.

-- Вы правы, я знаю на вашем языке очень мало фраз. Но я должен хоть немного знать язык страны, куда приехал. Я учил его по разговорнику, но произношению-то по нему не научишься. Я слышал, что вы не очень любите, когда приезжие русские обращаются к вам на своём языке. А украинский язык вы вряд ли понимаете.

-- Почему? Немного понимаем. Нам очень нравятся украинские песни, они такие красивые, мелодичные. А вы точно украинец?

-- Звичайно. Можу трохи побалакати з вами на своїй рiднiй мовi. Щоправда, не впевнений, що ви все зрозумiєте. Можу показати вам паспорт - вiн росiйський, але там вказано, що по нацiональностi я українець.

-- Да-а-а. Отдельные слова я поняла, но не всё то, что вы сказали. Но теперь я вижу, что вы украинец. Мы уважаем людей, которые, даже не зная нашего языка, пытаются на нём говорить. Уважаем их, потому что они тем самым уважают нашу страну и народ. Да, признаюсь честно, нам не нравятся русские, которые упрямо говорят на русском языке, требуя, чтобы именно мы под них подстраивались. Они никак не могут отбросить свои имперские замашки, это у них, наверное, уже в крови. Как же - мол, мы русские, не чета вам.

-- Не все такие.

-- Я знаю. Да и вы не такой. К тому же вы украинец. Поэтому я и говорю с вами по-русски. Вы к нам на экскурсию приехали? -- и продавщица и покупатель совсем забыли о цветах, увлёкшись разговором.

-- Нет. Я разыскиваю девушку.

-- А как её зовут?

-- Каролина.

-- У, красивое имя. У нас не так часто называют девочек этим именем. А она красивая?

-- Красивая.

-- А где вы с ней познакомились - у нас или в России?

-- Хм, -- Крамаренко был в замешательстве, -- как вам сказать? Я с ней в принципе вообще не знаком.

-- Как?!

-- Понимаете, это очень долго объяснять.

-- А вы в двух словах.

-- В двух словах не получится, да и боюсь, что вы не поймёте.

-- Вы считаете, что я такая глупая? -- обиделась девушка.

-- Нет, ну, что вы! Я неправильно сказал, правильнее сказать, что вы мне не поверите.

-- А я постараюсь поверить.

-- Хм. Ну, что ж, посмотрим - эта девушка была моей женой в прошлой жизни.

Продавщица изумлённо вытаращила глаза на чудно́го покупателя, и долго молчала. Но, наконец, она пришла в себя и тихо спросила:

-- Это правда? Или вы шутите?

-- А я похож на шутника?

-- Значит, правда... Ну и ну. Вот это да! А как же вы её отыскали?!

-- Признаюсь, это было очень непросто. Но, в конце концов, я её, всё же, разыскал. Но и она мне во-многом очень помогла.

-- Ой, но это же так интересно! Расскажите, пожалуйста.

-- Как вас зовут?

-- Лайма.

-- А меня Сергей. Лайма, неужели вы думаете, что я в короткой беседе смогу вам рассказать о четырёх годах поисков?

-- Четыре года?!

-- Да.

-- Понимаю. Сергей, тогда у меня к вам просьба - придите ко мне ещё, но уже со своей девушкой. Я хочу и на неё посмотреть. А потом, возможно, вы вместе мне хоть немножко расскажите.

-- Я не могу обещать, что сегодня смогу к вам ещё подойти.

-- Это я как раз понимаю. Вам не до меня будет. Подходите, когда сможете - завтра, послезавтра. Я здесь каждый день торгую.

-- Хорошо, договорились. Я обязательно куплю у вас цветы для Каролины. Но они мне нужны и сегодня, сейчас.

-- Ой, вы правы. Я совсем забыла о вашей просьбе. Вы на этот букет указывали?

-- Да.

-- А вы не знаете, ваша девушка шатенка, блондинка, брюнетка?

-- Знаю. Она брюнетка, -- уверенно ответил Крамаренко. Он цепко держал в памяти те мизерные сведения о Каролине, которые ему сообщили в Теберде.

-- Любопытно, как это вы так точно знаете, если не видели её? Ладно, будем считать, что это именно так. Но тогда этот букет ей не подходит. Я сама подберу вам букет для неё. Вот! -- через время она вручила Крамаренко букет, соответствующий, по её мнению облику и вкусу брюнеток.

-- Спасибо. Сколько он стоит?

-- Сейчас, одну минуту. А у вашей Каролины родители имеются?

-- Надеюсь, что имеются. Она живёт в обычном доме, квартире. Я ничего не знаю пока что о её родителях. Но, не думаю, что она ранее жила в детдоме или интернате.

-- Тогда вам нужно два букета. Вашей девушке и её маме. Вы же первый раз войдёте в их квартиру. Её мама может обидеться, женщине любого возраста нужно дарить цветы.

-- Вы правы. Хорошо, что подсказали. Спасибо! Тогда ещё один букет. Сколько всего с меня? -- спросил Сергей, когда продавщица подала ему ещё второй букет, немного скромнее, нежели первый.

Девушка назвала цену. Но цена несколько удивила Сергея.

-- Я ещё не очень привык к вашим деньгам, но всё равно, по-моему, за два букета это очень мало? - вопрошал он.

-- А я с вас беру деньги только за букет маме вашей Каролины. А букет ей самой - бесплатно, это презент от нашей фирмы.

-- Нет, ну что вы! Я так не могу. Это получится не от фирмы, а от вас самой. Вы же, наверное, не хозяйка этого ларька.

-- Как раз хозяйка. И хозяйка, и продавец - в одном лице, -- засмеялась девушка. -- Мы с мужем занимаемся цветами. Выращиваем их вместе, а потом раздельный труд - я торгую, а муж занимается всем остальным, связанным с ними - семенами, грунтом, удобрениями, тарой, перевозками и прочим. Так что не обижайте меня своим отказом. Цены я ведь тоже сама устанавливаю, так что я компенсирую. Но я очень хочу сделать подарок вашей девушке. Это ведь такая потрясающая история! Только не забудьте, пожалуйста, что вы мне обещали. Я буду вас ждать, но уже двоих.

-- Не забуду. Спасибо вам! Палдиэс (Paldies), -- повторил он спасибо по-латышски, и на том же языке попрощался с продавщицей. -- Уз рэдзэшанос! (Uz redzesanos!).

-- Камэр! (Пока!). Жду вас!

Сергей улыбнулся, кивнул головой, сделай свободной рукой ассоциативный жест "пока!", развернулся и направился по ранее указанному ему адресу.

* * *

Отыскать нужный дом, особого труда не составило. И вот оно, это пятиэтажное здание. Сергей поднялся на нужный ему этаж, отыскал глазами номер на двери и подошёл к ней. Он пока что не намеревался звонить, ему нужно было отдышаться, успокоиться. Нет, подъём на третий этаж не утомил его, и одышки у него не было. Но было переполнявшее его волнение. Что будет на сей раз? А вдруг, как и в письмах, всё не то, бывают же сумасшедшие совпадения. Но его сердце подсказывало ему, что такого не может быть. И всё равно он ужасно волновался, различные мысли прокручивались в голове, и он никак не мог успокоиться. Мимо него с верхнего этажа спустился какой-то мужчина, который с удивлением посмотрел на Крамаренко, стоящего с двумя букетами цветов. Но тот не обратил на это никакого внимания - какое ему дело о мнении других, ему бы сейчас самому прийти в себя. Так прошло ещё пару минут. Наконец, Сергей вроде бы успокоился. Он нерешительно потянулся к кнопке звонка и аккуратно нажал на неё. Странно, но он даже услышал, как в квартире чуть слышно прозвучала трель. Очевидно, внутренняя дверь была прикрыта неплотно. Через время послышались щелчки открываемого замка. Наружная дверь приоткрылась, Сергей при этом чуть посторонился, и на пороге появилась миловидная женщина средних лет.

-- Здравствуйте! -- произнёс незнакомый женщине парень.

-- Здравствуйте, молодой человек! Вы к кому?

-- Я к вам, то есть... Это вам, -- нашёлся он и протянул женщине один из букетов.

-- Мне? От кого? -- женщина, наверное, приняла его за рассыльного.

-- От меня. Примите, пожалуйста,

-- От вас?! Но мы с вами не знакомы. Вы случайно не ошиблись квартирой?

-- Нет, квартирой я не ошибся. Простите, не прогоняйте меня, я приехал издалека.

Женщина поняла, что парень очень волнуется, а потому смягчилась, полностью открыла дверь и сказала:

-- Успокойтесь, я не собираюсь вас прогонять. Так кого вы хотите видеть?

-- Можно мне, с вашего разрешения, увидеть Каролину?

Женщину приятно удивило это "с вашего разрешения", а потому она заинтересованно посмотрела на незнакомца и задала следующий вопрос:

-- Вы знакомы?

Сергей с трудом проглотил какой-то ком в горле и глубоко вздохнул, думая при этом, что ответить. Но тут же он твёрдо ответил:

-- Да!

Мама Каролины, а это, вероятнее всего, была именно она, понимала, что здесь что-то не так. Но парень вызывал доверие, да ещё женское любопытство требовало своего удовлетворения, а потому она посторонилась и произнесла:

-- Проходите.

-- Кто там, Лариса? -- послышался мужской голос, вероятно, её супруга.

-- Это к Каролине, Слава.

Сергей, бешено волнуясь, переступил порог квартиры. Одновремённо в прихожую выглянул отец Каролины. Сергей поздоровался с ним, тот ответил на его приветствие. Заинтересованная происходящим из большой комнаты выглянула и сама виновница переполоха. Её мама отошла к супругу, и они оба продолжали, молча, наблюдать за происходящим. Увидев девушку, Сергей просто оторопел, он смотрел на неё удивлёнными, изумлёнными глазами, если он и ранее волновался, то сейчас у него вообще пропал дар речи. Он забыл и о приготовленных цветах, и обо всём на свете, он не мог отвести глаз от девушки. Ведь она была как 2 капли воды похожа на фотографию с могилы Камелии. Примерно так же удивлённо смотрела на него и Каролина. Странно, но Крамаренко даже не поздоровался с девушкой, у него всё вылетело из головы. Он просто не мог отвести от неё глаз - стройная кареглазая брюнетка со стрижкой (но не короткой) в ситцевом домашнем платьице. Сергей и Каролина стояли друг перед другом, но на расстоянии нескольких шагов. Пауза затягивалась. Видно было, что понемногу начинают волноваться родители дочери. И вдруг, не сговариваясь, молодые люди сделали пару шагов друг к другу, и Каролина бросилась на шею Сергею. Так, в обнимку, но не делая попытки поцеловаться, они простояли некоторое время. Родители ничего не понимали.

Наконец, объятия прекратились, Каролина и Сергей чуть отодвинулись друг от друга, чтобы было лучше рассмотреть предмет своего обожания. Крамаренко, наконец-то, молча, вручил Каролине букет.

-- Камелия, моя милая Камелия... -- наконец смог выговорить он.

Не удивительно, что увидев Каролину, Крамаренко так растерялся - да, она была точной копией девушки на фотографии с памятника в горах Кавказа. Это-то больше всего изумляло Сергея - он почему-то не очень похож на своего предшественника, а вот Каролина точная копия Камелии.

Каролина, услышав негромкие слова Сергея, только, молча, кивнула головой.

-- Как он тебя назвал? -- удивилась мать.

-- Камелия, мама.

-- Почему Камелия?

-- Потому что это было моё имя.

-- Что ты такое говоришь?

-- Погоди, Лариса, -- остановил её муж. -- Доченька, представь нам своего молодого человека.

-- Как тебя сейчас зовут? -- спросила дочь.

-- О, Господи! -- взмолилась мать. -- Так ты даже его имени не знаешь?! Как же вы тогда знакомы, что вы здесь за спектакль разыгрываете?

-- Это не спектакль, мама, -- совершенно спокойно отвечала Каролина-Камелия. -- Мы знаем друг друга очень-очень давно, наверное, уже более пяидесяти лет. Раньше его звали Степан.

-- Что за чушь! -- рассердился уже и отец. -- Пятьдесят лет, раньше. Ты можешь всё объяснить?

-- Сейчас меня зовут Сергей, -- наконец-то вновь обрёл дар речи гость.

-- И этот туда же, -- напустилась мама Каролины. -- Молодой человек, вы же говорили, что знакомы с нашей дочерью. Но, сейчас я вижу, что это не так. Каролина, ты же раньше его не знала?

-- И да, и нет, мама, -- с улыбкой произнесла дочь. За всё время этой словесной перепалки она ни разу не обернулась в сторону матери или отца, не отводя своих прекрасных глаз от Сергея. И тот отвечал ей тем же. -- Ты нашёл-таки меня, -- обращалась она к Крамаренко.

-- Ну как я мог не выполнить твою последнюю просьбу. Да я и сам ведь не мог жить без тебя.

-- Найди меня, -- тихо проговорила Каролина.

-- Да, твои слова: "Найди меня". И мы, наконец-то, нашли друг друга. Как же долго нам пришлось искать друг друга. И, всё же, это свершилось. Неужели это не сон?

-- Нет, теперь уже не сон.

-- Так, вы объясните, в конце концов, что здесь происходит? -- уже менее раздражённо спросил отец, видя идиллию дочери с молодым человеком и уже понимая, что ничего плохого с Каролиной не случится.

Мама уже просто молчала, ошеломлённая тем, что такой счастливой она свою дочь никогда не видела.

-- Папа, мама, -- дочь, наконец-то, повернулась к своим родителям. -- Мы вам всё объясним, обязательно объясним. Но не в коридоре же. Выставить Степана за дверь, -- Каролина не могла ещё так быстро привыкнуть к новому имени своего любимого, -- вы не сможете, я вам этого не позволю. Так что остаётся пригласить его в комнату. И там мы вам всё расскажем.

-- Да никто и не собирается выставлять молодого человека, -- успокоила её мама. -- И в самом деле, проходите в комнату. Вячеслав, что же мы гостя в коридоре держим? Да ещё, как я поняла, очень дорогого для дочери гостя.

-- Очень дорогого, мама. Знали бы вы, как нам трудно было отыскать друг друга. А ещё вспомнить.

-- Но мы это сделали, -- добавил Степан-Сергей.

-- Да, сделали, -- согласилась Каролина. -- И теперь мы всегда будем вместе.

-- Только вместе.

-- А что вы там вспомнили? -- поинтересовался отец. Все последние разговоры велись уже по пути в гостиную.

-- Немногое, но очень важное. Как вы уже, наверное, поняли, я была именно Камелией, только в прошлой жизни.

-- В прошлой жизни? -- снова удивление матери. -- Вот оно что! Ерунда какая. Хотя... И давно ты знала, что тебя звали Камелией?

-- Четыре года тому назад узнала, почти четыре - после больницы, точнее после Санкт-Петербурга. Не так уж, вроде бы и давно, А может быть, и давно.

-- Так вот зачем ты туда ездила! А говорила: на экскурсию... И как же ты там это узнала?

-- На экскурсиях я как раз тоже была. Это было как бы совмещение приятного с полезным. Я вам всё расскажу, но чуть позже. Сейчас это не так уж важно. Так, родители, накрывайте стол, и за столом можете уже спрашивать нас обо всём. Я сейчас поставлю цветы в вазу и помогу маме на кухне.

-- Нет уж, -- остановил её отец. -- Сиди со своим Степаном или Сергеем. Что, у меня рук нет? Я и сам маме могу помочь. И сам цветы в вазу поставлю, давай их. Пошли, Лара. Пусть милуются. Ты же видишь, что их невозможно разлучить. Они, так оно, наверное, и есть, наконец-то, нашли друг друга. И теперь их не разлучить никому.

Родители Каролины ушли на кухню, оставив дочь с молодым человеком. А те, обнявшись, молча, сидели на диване. Прошло немало времени, пока родители накрыли стол, но дочери они так и не позволили им помогать. А та впервые в своей жизни и не пыталась это сделать, она сидела на диване, прижавшись к плечу Сергея, и они негромко о чём-то беседовали. И вдруг Каролина что-то вспомнила.

-- Я сейчас. Прости, пару минут, -- Каролина выскочила из комнаты и через минуту вернулась со своим сотовым телефоном, и вновь села рядом с Сергеем, набирая нужный ей номер.

-- Инга! -- начала она беседовать, -- забирай Андриса, и бегом ко мне... Да ничего не случилось... Какая работа? Бросайте работу и мчитесь ко мне. Подождёт ваша работа, тем более что сегодня суббота... Ко мне мой Степан приехал. Он нашёл меня... Всё, жду. -- Затем она повернулась к Сергею, -- Инга и Андрис - это мои друзья, -- объяснила она.

-- Я знаю.

-- Откуда?

-- Я был в Теберде, и в тургостинице.

-- Понятно..., -- протянула Каролина. -- И у моей могилы тоже был?

-- Конечно. У могилы Камелии, -- уточнил Сергей. -- А как бы я тебя нашёл? Но я там был ещё до Теберды.

-- Не поняла. Как это, до Теберды? Ты же сказал, что был в Теберде.

-- Да, был. Но я там только уточнял твои реквизиты. А на перевал я из Теберды не ходил.

-- Тогда как же ты был у могилы Камелии? А-а, поняла. Ты, вероятно, к ней шёл с другой стороны перевала?

-- Точно. Я поднимался к могиле со стороны Грузии, точнее Абхазии. Я летом прошлого года повторил путь Степана Ивченко и Камелии. Правда, на самом перевале я не был. Но, вёл меня к могиле сын того самого проводника, который вёл в 52-м году Степана и Камелию. Да и он сам с отцом и его гостями тоже был тогда участником того подъёма.

-- Ты смотри, как интересно! А я про подъём на перевал со стороны Грузии как-то и не подумала. Хотя, Андрис и упоминал об этом во время подготовки нашей поездки на Кавказ. Да, ты молодец!

-- Это как раз ты молодец, Каролина! Ты такая молодчина! Без твоей надписи на памятнике мы могли бы ещё долго искать друг друга.

-- Нет, это мы оба молодцы, что нашли друг друга.

-- Так, молодёжь! Прошу к столу, -- позвала их закончившая сервировку стола мама Каролины, в дверях в гостиную появился и её супруг с 2-мя бутылками охлаждённого "Шампанского" в руках.

-- Мама, давай немного подождём, сейчас Инга с Андрисом придут. Уже все вместе сядем за стол. У меня же сегодня такой праздник!

-- У нас праздник, -- уточнил Крамаренко.

-- Да, именно у нас праздник! А пока что я вам кое-что покажу. Вы не очень-то мне верите про мою бывшую жизнь. Но скоро поверите. Пойдёмте в мою комнату.

Все четверо направились в комнату Лины. Минут через десять-пятнадцать, когда, наконец, загрузился компьютер, и когда она нашла нужный ей файл, Каролина произнесла:

-- Смотрите! Вы видели эту могилу с памятником на моих фотографиях два года назад. Я тогда сказала вам, что это могила погибшего альпиниста. Но это не так, и могила находится вовсе не на Эльбрусе. Извините меня за мою неправду, но вы бы мне тогда не поверили. Вот фотография на памятнике, -- она "листнула" следующую страницу файла.

-- Это вроде бы девушка? -- удивился, внимательно вглядываясь в экран монитора компьютера, отец.

-- Да, папа, девушка. И не просто девушка. Смотрите дальше, -- и Каролина вывела на экран увеличенную фотографию.

-- О, Боже! -- вскрикнула мама.

-- Да, ну и дела! -- протянул отец.

-- Ну вот. Теперь вы всё поняли, и теперь вы поверите мне. Поверите во всё, что мы вам со Степаном расскажем. Да, мама, это моя могила, я там похоронена... В том времени, в той жизни. И тогда мы были со Стёпой вместе, мы были мужем и женой. Вместе мы будем и сейчас, теперь уже Каролина и Серёжа. И никто нас не разлучит.

Родители ничего не отвечали, осмысливая всё увиденное и сказанное. И понимая при этом, что Каролина абсолютно права - вряд ли кому-нибудь удастся теперь разлучить эту пару.

Каролина закрыла файл, выключила компьютер, немного посидела, как и все молча, а потом негромко продекламировала:

Мы странно сошлись. Средь салонного круга,

В пустом разговоре его,

Мы словно украдкой, не зная друг друга,

Своё угадали родство.

И сходство души не по чувству порыву,

Слетевшему с уст наобум,

Проведали мы, но по мысли отзыву

И проблеску внутренних дум...

-- Что это? Чьи это стихи? -- удивился Сергей.

-- Это стихи моей тёзки, русской поэтессы Каролины Карловны Павловой. Она родилась в далёком 1807-м году в Ярославле в семье врача Карла Яниша, потомка обрусевшего немца. Умерла она в 1893-м году, а эти стихи написала в январе 1854-го года. Но эти её строки как бы про нас с тобой - не зная друг друга, своё угадали родство. Очень правильно сказано.

-- Да, пожалуй.

И вновь тишина. Да и о чём было говорить, когда всё было ясно без лишних слов. Все опять перешли в залу и стали ожидать Боровиковых. Каролина с Сергеем вновь сели на диван, не в обнимку, но, прижавшись, друг к другу. Они радостно улыбались и молчали. Им сейчас не нужно было никаких слов, они понимали, что у них начинается прекрасная, долгая и счастливая жизнь, в которой действительно их никому не удастся разъединить. Жизнь, в которой они будут безумно любить друг друга, в которой они уже не имеют права на какие-либо ошибки и потери. Теперь их крепко-накрепко объединяло время - прошлое и настоящее.

ГЛАВА 25

Такой чудесный юбилей

Валентина Котлярова, поправив тыльной стороной ладони волосы, подошла к кухонному окну. С высоты четвёртого этажа квартиры многоэтажного дома в Краснодаре ей хорошо была видна улица, с её машинами, пешеходами, домами напротив, газонами и деревьями. А ещё ей видны были падающие с этих деревьев жёлто-оранжевые листья, покрывшие уже значительную часть газонов и даже проезжей части - стоял октябрь, был самый разгар осени. Валя немного постояла у окна, а потом, отдохнув, вернулась к своей прежней кухонной работе - сейчас она вымешивала тесто для праздничного пирога. Сегодня её маме исполнялось 75 лет. Мама, конечно, всё время порывалась помочь дочери, но та решительно выпроводила её из кухни:

-- Мама, я не против, когда ты мне помогаешь в обычные дни - у нас в квартире или у себя. Но не сегодня, сегодня тебе на кухне делать нечего. Тебе сегодня, на свой юбилей, позволено держать в руках только вилку и нож, и то в гостиной за праздничным столом. Мы сегодня не твои гости, сегодня мы здесь хозяйничаем. А помочь мне и Светка сможет, -- на кухне действительно крутилась, нарезая овощи для каких-то салатов, пятнадцатилетняя младшая дочь Валентины. Бабушка Светланы, побурчав немного для порядка, пошла в комнату, смотреть телевизор.

-- Совсем не дают ничего делать, -- вздыхала она. -- Скоро, наверное, вообще меня воспринимать не станут.

Хотя мама и отец Валентины давно жили в этом городе, но отдельно от дочери, зятя и внучек. И сейчас Валя с дочерью хозяйничали именно на кухне маминой с отцом квартиры, супруг Валентины был пока что на работе. Ранее она с мужем планировала такой знаменательный юбилей старушки провести в более просторной квартире младшего поколения. Но потом они передумали - сюда, в мамину квартиру сегодня вечером съедутся приглашённые ею гости, а не все из них знали место жительства Валентины с мужем, да и не захотят, наверное, мамины гости приходить в незнакомую им квартиру. Правда, этих знакомых сейчас было не так уж и много - годы брали своё.

Прошло ещё минут десять, и в коридоре раздался звонок в дверь, именинница за работой телевизора не обратила на него внимания, или не услышала.

-- Света, -- обратилась Валентина к дочери, услышав звонок. -- Иди, открой, посмотри кто там. У меня руки в тесте.

Светлана открыла дверь, перед ней стоял незнакомый молодой человек лет двадцати пяти.

-- Здравствуй! -- поприветствовал девушку незнакомец.

-- Здравствуйте! Вы, наверное, к бабушке? -- спросила Света, обратив внимание на большой букет цветов в руках мужчины.

-- Наверное, -- улыбнулся тот. -- А твоя бабушка дома?

-- Да. Вы проходите.

-- Нет-нет. Я на пару минут. Позови, пожалуйста, бабушку. Я хочу её поздравить.

-- Хорошо, сейчас.

-- Кто там? -- спросила Валентина дочь, проходящую мимо кухни.

-- Это к бабушке. Какой-то мужчина с цветами.

-- Вот! Уже и первые гости. Ты его пригласила в квартиру?

-- Да. Но он сказал, что всего на несколько минут. Он попросил позвать бабушку.

-- Ладно. Иди, зови бабушку. Пусть принимает поздравления.

Через время на пороге входных дверей появилась виновница сегодняшнего торжества.

-- Здравствуйте, Елена Николаевна! -- встретил её приветствием гость. -- Поздравляю вас с таким прекрасным юбилеем и желаю вам, крепкого здоровья, благополучия всей вашей семье, а вам самой дожить до ста лет, -- и он протянул имениннице букет.

-- Спасибо! А кто вы? Разве мы с вами знакомы?

-- Были когда-то знакомы, Елена Николаевна.

-- Да? Странно, мне незнакомо ваше лицо. Хотя... -- старушка разволновалась.-- Эти брови, эти глаза, их выражение... И ещё эта слегка ироничная улыбка. Что-то такое знакомое. Ничего не понимаю.

-- Сейчас вы всё поймёте, -- улыбнулся мужчина и сделал пригласительный жест рукой куда-то в сторону. Из-за открытой в сторону площадки двери вышла хрупкая девушка, тоже с букетом цветов.

-- Здравствуйте, Елена Николаевна! Разрешите...

-- Ой! -- старушка, не дав той продолжить речь, схватилась за сердце и пошатнулась. Не подхвати её мужчина, она бы точно осела на бетон лестничной площадки. -- Что это?! Не может быть! -- разволновалась Елена Николаевна. -- Камелия! Камелия! -- повторяла она. -- Но этого же не может быть!

-- Может, -- произнёс мужчина, который поддерживал её под руку. -- Это не совсем Камелия, но вы правы.

-- Стоп! -- старушка повернулась к мужчине и стала пристально вглядываться в его лицо. -- Значит, ты Степан, -- тихо произнесла, уже всё поняв, именинница и ласково провела рукой по щеке мужчины. -- Я же хорошо помню твои глаза, их выражение, твои брови. И улыбка твоя - ты ведь частенько подтрунивал, по-доброму, над своей младшей сестрой. Стёпа, неужели это ты?

-- И да, и нет, Лена, -- уже на "ты" ответил тот.

-- Но этого же не может быть!

-- Но ведь это есть, ты же сама видишь.

-- Да-а-а. Ты не очень похож на Стёпу, есть только небольшое сходство. Но вот Камелия, -- она повернулась к девушке, -- Это же просто копия. Камелия, -- ласково произнесла она. -- Ты вновь жива. Как же это хорошо! -- она, не отрываясь от того, кого называла Стёпой, обняла девушку и расплакалась.

Её никто не останавливал, позволив старушке излить свои эмоции. Но, вероятно, что-то услышала её дочь, или её просто настороженно то, что мама так долго не заходит в квартиру. -- "Что там происходит?" -- думала она. -- "Света сказала, что мужчина пришёл только на пару минут, но прошло уже больше". -- И она, вытерев руки, - с тестом к тому времени было покончено, - решительно направилась к входной двери. То, что она увидела, ошеломила её. Во-первых, мужчина был не один, а с какой-то женщиной. А во-вторых, её мама обнимала этих совершенно незнакомых людей и навзрыд плакала. Валентина родилась через два года после гибели Камелии, а потому никогда той не видела, а Степана-то и её мама вначале не узнала.

-- Мама, что случилось?! Почему ты плачешь? Кто эти люди? Чем они тебя обидели?

-- Успокойся, Валя, -- сквозь слёзы отвечала старушка, даже не поворачиваясь к ней, а продолжая обнимать пару. -- Никто меня не обидел. Это слёзы радости.

-- Какие ещё слёзы радости? Ты знаешь этих людей?

-- Знаю. Это... -- Сергей-Степан, а это был он, не дал ей продолжить, отрицательно покачав головой и крепко сжав её руку. -- Это... -- поняла его Елена Николаевна и продолжила, -- это слёзы радости, Да, я знаю этих людей. Только как же давно мы не виделись, Боже, сколько лет прошло! -- постаревшая сестра Степана уже перестала плакать и стала успокаиваться.

-- Понятно, -- успокоилась и её дочь. -- Сколько лет прошло. Значит, это было, когда они были ещё совсем маленькими, в детстве?

-- В детстве, -- медленно тянула старушка, очевидно думая о чём-то своём. -- Да, в детстве, юности, и не только.

-- Странно, -- пожала плечами дочь. -- О чём ты говоришь? Не понимаю.

-- Тебе этого и не понять. Ладно, иди, занимайся своими делами, а я ещё немного поговорю с моими гостями.

-- Ты бы лучше гостей в квартиру пригласила, чем разговаривать на лестничной площадке.

-- Ой, и правда! Пойдёмте в квартиру, -- спохватилась Елена.

-- Нет, мы ещё немного здесь поговорим, -- произнёс Сергей, обращаясь не к ней, а к её дочери. -- А потом пойдём, мы торопимся на поезд. Мы просто приехали поздравить вашу маму с днём рождения.

-- Ну, как хотите, -- фыркнула Валентина и пошла на кухню, прикрыв за собой входную дверь.

-- Стёпа, -- обратилась Елена к бывшему брату, как только за дочерью захлопнулась дверь, -- а как вас сейчас зовут? Твоё же имя сейчас не Стёпа?

-- Не Стёпа, но имя похожее. И у Камелии похожее имя. Только какое это имеет значение? Ты нас знала, Лена, как Степана и Камелию, вот такими мы для тебя и остаёмся.

-- Да, ты, наверное, прав. Но как же вы отыскали друг друга?!

-- Вот так и отыскали. А ты когда-то мне не верила.

-- Я и верила, и не верила. Да, больше было неверия, но ведь это же практически невозможно. Ничего не зная о другом человеке... И, всё же, как ты отыскал Камелию?

-- Твой первый вопрос, Лена, был более правильным. Не я отыскал Камелию, а мы отыскали друг друга. Один я бы Камелию не отыскал, именно она во многом мне помогла.

-- Но как это произошло?! Это же просто невероятно.

-- Лена, это тоже не важно. Главное, что ты теперь знаешь - такое возможно. И ещё ты теперь знаешь, что мы вновь возродились. Вот это самое главное.

-- А почему вы не хотите зайти? Вечером у нас будет праздничный стол. Боже! Какими дорогими гостями вы будете. Какой может быть сюрприз!

-- Именно этого мы и не хотим. Никаких сюрпризов. Не нужно вмешиваться в чужую жизнь. Нельзя всё путать. Мы и пришли, чтобы только ты смогла увидеть, что мы живём. Чтобы ты не горевала, - хотя, сколько уже времени прошло, - а радовалась. Чтобы тебе на твой юбилей, да и в дальнейшем, радость была. А нам, наверное, уже пора.

-- Да, как же вы меня обрадовали! Никто и никогда лучшего подарка мне уже не сделает. Боже! Ну, где же старого черти носят? Куда он делся? Ушёл в магазин, и пропал. Наверное, со своими друзьями по дому в "козла" рубится. Ну, я ему устрою! -- ругала своего мужа Дмитрия Елена. -- Может быть, вы его подождёте, обрадуете и его?

-- Нет, Лена, -- в основном говорил всё время Сергей. Каролина же только слушала бывших родственников и улыбалась, она так и не смогла толком поздравить именинницу. Хорошо ещё, что успела отдать ей цветы. -- Не нужно. У вас своя жизнь, у нас своя. Не нужно перемешивать времена, из этого ничего хорошего не получится. Я даже не уверен, что мы сейчас правильно поступаем.

-- Правильно, Стёпа, правильно! Я бы тоже хотела в следующей своей жизни встретиться с Димкой. Не с этим старым хрычом, а с молодым, восемнадцатилетним, таким, с которым я когда-то познакомилась. Но как я его найду? А вы не хотите рассказать, как вы нашли друг друга.

-- Лена, этот свой путь каждый должен выбрать и пройти самостоятельно. Если бы мы и рассказали тебе об этом, то оно тебе может и не подойти, даже точно не подойдёт. Эту непростую задачу каждый должен решить сам, подсказок в этом деле нет, как нет и общих спасительных рецептов. Условие только одно - вы оба должны этого очень хотеть. Понимаешь, оба? И очень-очень этого хотеть. Тогда всё получится. А одному человеку это не по силам. Мы с Камелией нашли друг друга, потому что очень-очень этого хотели. Именно оба хотели. Но общего рецепта, повторяю, нет. Понимаешь?

-- Понимаю, -- тихо и грустно протянула семидесятипятилетняя женщина. -- Но, Стёпа, а можно мне Димке хотя бы рассказать о вас? Может, именно после этого он тоже захочет меня когда-то отыскать?

-- Хорошо, я понимаю тебя. Но только ему. Он нас, всё же, знал. И больше никому ни слова. Другим близким, если захочешь, можешь сказать позже - пусть знают, что такое возможно. Но я снова повторю - да, существует некая связь времён, не нужно делать из неё винегрет, это просто недопустимо.

-- И что, я вас больше не увижу?

-- Не увидишь. Да и зачем нам видеться? Главное, что мы знаем друг о друге. Знаем, помним, любим. Помнишь: "Найди меня"?

-- Помню.

-- Вот мы и нашли друг друга. Всё в жизни устроено правильно.

-- Да, наверное, это так, раз вы опять живы, -- у старушки вновь начали наворачиваться слёзы на глаза.

-- Не нужно, Лена. Всё хорошо, разве не так?

-- Ты прав, не буду.

-- Ну, всё, мы пошли, -- Сергей обнял старушку и расцеловал её. Она тоже осыпала его поцелуями, не в силах от него оторваться.

Такой же град поцелуев вылился и на Каролину-Камелию, но здесь уже Елена Николаевна слёз, всё же, сдержать не смогла. Странно, но Каролина, видевшая даже в прошлой жизни Елену не так уж часто, и сама сейчас расплакалась. Но вот они обе успокоились, Каролина достала из сумочки носовой платочек и привела себя в порядок. Потом она ещё раз легонько прикоснулась к щеке старушки губами, помахала ей на прощанье рукой, и стала с Сергеем спускаться по пролёту ступеней. Никто из этой троицы не сказал традиционной прощальной фразы: "До свидания!", поскольку все они понимали, что никакого свидания больше уже не будет. Однако Елена Николаевна, перегнувшись через перила, продолжала наблюдать за тем, как по ступенькам спускается дорогая ей пара. В самом конце, они подняли головы вверх, помахали ей на прощание рукой, и после этого скрылись из виду - вероятно, навсегда.

Елена вернулась в гостиную, где до сих пор работал не выключенный ею телевизор. Она его выключила, села в кресло, и у неё вновь потекли непрошеные слёзы. В таком состоянии её увидела вошедшая в комнату внучка.

-- Бабушка, почему ты плачешь?

-- Я сейчас перестану, Светочка. Просто нахлынули воспоминания. Сейчас всё пройдёт, -- она вытерла платочком глаза. Поставь, пожалуйста, цветы в вазу.

Внучка ушла, но через несколько минут внесла в комнату две большие вазы с цветами, которые поставила на стол и на журнальный столик. А ещё минут через пятнадцать, вернувшийся из магазина и вошедший в комнату Дмитрий, застал свою супругу всё в таком же грустном настроении.

-- Что случилось? Э-э, да ты ещё, кажись, и плакала? И это в такой день?!

-- Плакала. Ты бы тоже, наверное, плакал, увидев всё это.

-- Что, увидев?

-- Ой, не знаю, как тебе и сказать. Ты знаешь, кто ко мне давеча приходил?

-- Откуда я знаю. И кто?

-- Стёпа с Камелией.

-- Ты что, спала, пока я в магазин ходил?

-- С чего бы это?

-- Но как же ты могла их видеть, если не во сне?

-- Видела так, как сейчас, вижу тебя, старый балбес. И не только видела, говорила с ними, обнимала их.

-- Лена, извини, конечно, но ты что, именно на свой день рождения разум потеряла?

-- Да иди ты! Ничего я не потеряла. Я тебе повторяю, я разговаривала со Стёпой и Камелией. Если не веришь, спроси Валю или Светланку, они их тоже видели. Конечно, это были не Стёпа и Камелия, но это были именно они в теперешней жизни. Понимаешь, они нашли-таки друг друга в этой жизни!

-- Да ты что?! Серьёзно?

-- Ещё как серьёзно. Знаешь, как я наревелась, увидев их. Особенно Камелию. Стёпа только немного похож на себя прежнего, а вот Камелия... В ней нет, пожалуй, ни одной черты, которая отличала бы её от той, прежней Камелии. Увидев её, я чуть сознание не потеряла.

-- Вот это да! А когда они ушли?

-- Минут пятнадцать назад. И где тебя только носило?! В домино, небось, играл, старый козёл. Ты ведь тоже мог бы видеть их.

-- А я их, оказывается, тоже видел, -- медленно, думая о чём-то, протянул Дмитрий.

-- Как это, как ты их мог видеть? Где?

-- Во дворе. Да, я из магазина давно вернулся, но был во дворе. Я не играл в домино, но с соседями по двору мы долго разговаривали.

-- Хорошо, так где же ты видел Камелию со Стёпой?

-- Понимаешь, разговаривая с приятелями, я краем глаза увидел, что из нашего подъезда вышла какая-то молодая пара. Я не обратил на это особого внимания - мало ли кто заходит или выходит из подъезда. Но потом они почему-то привлекли моё внимание. Разговаривая с доминошниками, я уже невольно наблюдал за этой парой, сам даже не понимая почему. Их лиц я не видел, только со спины - выйдя из подъезда, они повернули в сторону улицы. Ты бы видела, как они шли.

-- Как?

-- Обнявшись, и женщина плотно прижималась к плечу мужчины. Ну, кто сейчас так ходит? Разве что шестнадцатилетние, ещё неженатые пары. А эта пара не была такой уж молодой, но зато было видно, что они безумно любят друг друга. Было в них ещё что-то, чего я не понимал. Но зато поняло, наверное, узнало их моё сердце - оно сначала заныло, а потом бешено заколотилось. Я тогда не понял, к чему бы это, сердце у меня давно уже не болело. А теперь я понял. Значит, это и были Степан с Камелией. Вот оно что! Да, как жаль, что я, старый балбес, ты меня правильно так назвала, из магазина сразу не поспешил домой. Вот идиот старый! Я же мог их близко видеть, разговаривать. Как же так?! -- вконец расстроился Дмитрий.

-- А вот так! Так тебе и надо, -- сначала напустилась на мужа Елена, а потом, видя, что он искренне огорчён, стала его уже успокаивать. -- Ладно, успокойся, ты же их, всё же, видел, хотя и со спины,

-- И о чём же ты с ними говорила?

-- О чём? Даже не знаю. Вроде бы и ни о чём, и в то же время - обо всём. Расспрашивала, как они нашли друг друга.

-- И что они тебе рассказали?

-- Ничего?

-- Как, ничего?!

-- Стёпа не хотел говорить на эту тему. И он был, скорее всего, прав, -- и она детально поведала мужу все те доводы, которые приводил Сергей-Степан.

-- Плохо, -- огорчённо покачал головой Дмитрий. -- Может быть, и мы бы смогли в следующей жизни разыскать друг друга.

-- Вот!

-- Что, вот?

-- Хорошо, что тебе это тоже пришло в голову. А ты хотел бы этого?

-- Хотел бы, хочу.

-- Вот и хорошо. Я тоже этого хочу, хотя в последнее время частенько тебя ругаю. Какие же мы дураки, Дима, почему мы порой не можем понимать друг друга, уступать один другому. Нужно просто любить друг друга и заботиться о своей половинке, а не ссориться. Мне эта неожиданная встреча открыла глаза на многое.

-- Ты, конечно, права. И, всё же, плохо, что ты не узнала, как же они смогли разыскать друг друга. Нам бы в будущем это могло помочь.

-- А и не нужно ничего узнавать.

-- Почему это?

-- Во-первых, я сейчас только это сообразила - мы ничего этого в будущей жизни помнить не будем. А во-вторых, мне Стёпа ещё и кое-что объяснил, он мудрым человеком стал. Хотя, я не права, таким он и был всегда. Так вот, он сказал, что этот путь каждый должен для себя сам отыскать. Никакие рецепты, как он сказал, здесь не помогут. И он абсолютно прав. Если мы этого хотим, то мы должны сами искать свои пути, а не руководствоваться чьими-то наставлениями. Но, Стёпа сказал, что при этом есть всего лишь одно условие. Понимаешь, всего лишь одно?!

-- И какое же оно?

-- Очень простое - искренне желать этого, и желать не кому-то одному, а каждому, именно каждому. Желания одного человека мало, нужно обязательно и желание другого. А для этого нужно ещё и искренне любить друг друга. Стёпа дал как бы подсказку. Он сказал, что без помощи Камелии он бы её не нашёл. Значит, они оба страстно жаждали встречи друг с другом. Вот это нужно и нам запомнить.

-- Да-а-а, -- протянул Дмитрий, -- наверное, Степан прав. А почему они не остались на твой юбилей?

-- Они просили никому не говорить о них. Об этом должны знать только мы с тобой. Для других это всё будет непонятным. Да и не нужно оно никому. Стёпа сказал, что не нужно мешать времени идти своим путём, не нужно смешивать воедино времена. Я сначала не особо поняла его, но сейчас постигла, что и в этом он прав.

-- Значит, мы их больше никогда не увидим?

-- Это они нас больше никогда не увидят - сколько нам уже жить-то осталось? Но мы должны помнить о них, а жить своей жизнью. И кто его знает, авось, ещё когда-нибудь, да встретимся.

-- Угу, сами того не подозревая.

-- Возможно. Ну и что? Пусть и так, но всё равно приятно будет знать, что где-то рядом с тобой ходит близкий, родной тебе человек.

-- А ты, похоже, тоже мудрой стала.

-- Это не я, Дима. Если кто и есть мудрый, так это сама жизнь! -- тихо, но уверенно заключила Елена.

ГЛАВА 26

Празднично-поминальный день

Приближались октябрьские праздники. Но речь шла не о красных днях календаря того месяца, в котором Елена Николаевна Кузьмина отпраздновала свой юбилей. Не было в этом месяце никаких праздников. Правда, первый день этого месяца мог быть памятным старшим Кузьминым, поскольку он считался Международным днём пожилых людей. Этот памятный день (но не праздник) был провозглашён Генеральной Ассамблеей ООН ещё в 1990-м году, а в России День пожилых людей отмечался на основании Постановления Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 1 июня 1992-го года. Но таких памятных дней в году было несколько десятков, если учитывать профессиональные и религиозные праздники. Красных же дней календаря было не так уж и много - всего 8 дней (правда, с добавкой ещё недели новогодне-рождественских каникул). Со дня рождения Елены прошло уже 3 недели, а потому сейчас речь шла о последнем осеннем месяце. "Праздники" - да, так продолжало говорить пожилое население, но это было не совсем верно, поскольку в этом месяце остался всего лишь один день праздника - 7 ноября. Да и то не тот праздник, который был так хорошо памятен Лене, её супругу, да и их дочери Валентине. Все они родились во времена Советского Союза, а потому за долгие годы привыкли, что праздничных дней ранее было два, в которые отмечалась годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Но сейчас и по названию это был уже вовсе не тот праздник. С 1996-го года в целях смягчения противостояния и примирения различных слоёв российского общества 7 ноября стал называться Днём согласия и примирения. А ещё через три года этот праздник вообще упразднится. Правда, вместо него будет введён официальный праздник День народного единства, который станут отмечать 4 ноября.

Но, как бы там не было, праздник, всё же, был, как был и выходной день, который в этом году припал на четверг. Лишний день отдыха всегда приятен, а потому Валентина вечером 6 ноября, после работы заскочила к родителям. Но не столько, чтобы их поздравить - согласие и так было присуще чете Кузьминых, а в примирении они не нуждались, поскольку очень редко ссорились. Заскочила Валя к родителям просто для того, чтобы узнать, не нужна ли её помощь, вдруг старики будут завтра этот день отмечать или кого-то из друзей в гости позовут. Как оказалось, ни гостей, ни празднования завтра у родителей не будет.

-- Какие ещё праздники, -- махнула рукой Валина мама. -- Для нас сейчас каждый день одинаков - что будни, что выходные. Праздникам мы радовались, когда ещё работали, а сейчас все дни для нас под одну гребёнку причесаны.

-- Ну, всё равно, праздник - он и есть праздник. Можно посидеть за столом, повеселиться, что-нибудь вспомнить.

-- Какое уж там веселье в наши годы. А вспоминать - только грустить по ушедшим годам.

-- Да-а, я смотрю, что настроение у вас действительно не праздничное. Даже папа какой-то больно грустный, что на него не очень-то похоже. Неужели у вас в жизни только грусть была? Ведь было гораздо больше радостей.

-- Вот по ним, Валюша, мы как раз и грустим. Плохое мы очень редко вспоминаем, всё больше хорошее, но именно потому и грустим, что ничего подобного уже у нас не будет.

-- Ну, почему? Что, вы сейчас так плохо живёте? Вот ещё! Чего вам не хватает?

-- Мы, конечно, не можем сказать, что живём плохо, -- медленно протянула Елена Николаевна. -- А вот в отношении того, что нам чего-то не хватает... Многого, Валя, не хватает - друзья наши постепенно уходят из жизни, мы своих близких потеряли.

-- Кого это? Если родителей, так здесь ведь ничем не поможешь, так уж жизнь устроена. Все мы когда-то умрём. Или ты имеешь в виду дядю Стёпу? Ой, мама, ну, когда это было, сколько уже лет прошло.

-- Давно, но эта рана всё равно не зарубцовывается. Ведь погиб Стёпа уже в мирное время, для нас мирное. Ой, погоди! А ведь в этом году исполнилось ровно 30 лет, как погиб мой брат, и твой дядя. А мы эту дату и не отметили, забыли как-то за моим юбилеем. Дима, -- обернулась Елена к мужу, -- как же стыдно. И мне в первую очередь, ведь это мой родной брат.

-- Мама, -- начала её успокаивать дочь, -- но за 30 лет многое забывается, и уже со многим смиряешься.

-- Нет, не так. А Камелия так вообще погибла 50 лет назад. И о ней мы не вспомнили.

-- Вспомнили, Лена, вспомнили. И ты сама это знаешь, -- не согласился с ней супруг.

-- Вспомнили, да не так. Всё, тогда так - мы готовим на завтра стол, и завтра их помянём. Вот и будет у нас день согласия и примирения. И поминания. Так, Валюша, тогда ты завтра к нам после обеда придёшь. С супругом, конечно, и со Светланкой.

-- Мама, а давайте лучше вы к нам придёте в гости. Давно вы к нам не заходили. Да и твой день рождения мы праздновали у вас на квартире. И я, и Светка к вам после этого забегали, а вот вы к нам - нет.

-- Ну, можно и так. Хорошо, тогда мы с отцом придём к вам в гости. И нам есть что вам рассказать. Как ты думаешь, Дима, -- снова обратилась Елена к мужу, -- можно уже рассказать? Тем более Вале, это ведь её тоже частично касается. Ты понимаешь, о чём я говорю.

-- Понимаю. А потому я думаю, что можно. И даже, наверное, нужно. Ты права, она ведь их тоже знала, точнее его хорошо знала, и любила.

-- Кого это я знала, кого я любила? Что ещё за загадки? Никого я не любила. Что вы мне здесь приписываете?

-- Ничего мы не приписываем, -- хохотнул отец, улыбнулась уже и мама. -- Ты не о том думаешь, Валя, неправильно нас поняла. Маму, к примеру, или Светланку свою ты любишь?

-- Конечно, люблю. И маму, и тебя, и Лену, и Светку. И мужа своего.

-- Вот. И его ты точно так любила.

-- Кого?

-- Дядю Стёпу, например?

-- Любила, конечно. А от-то здесь при чём? А-а, -- протянула Валентина, -- я поняла. Вы хотите мне рассказать о мамином брате, моём дяде что-то такое, чего я не знаю. Ну, конечно, боевой генерал, в его жизни много чего было, и я очень многого не знаю.

-- Ну, не совсем верно ты определила тему рассказа, но направление в целом верное, -- снова улыбнулся отец. -- Мы расскажем тебе такое... Ладно, об этом завтра, нечего забегать вперёд.

-- Валя, тогда у меня к тебе просьба, -- обратилась к дочери мама.

-- Да, мама, слушаю. Приготовить что-либо на заказ?

-- Нет-нет, готовь, что хочешь, на своё усмотрение. Да и много готовить не нужно. Будет всего лишь тихий семейный ужин, а состав семьи всего-то 5 человек. Я совсем о другом. Забери, пожалуйста, вот эти два наших семейных альбома, -- она указала на журнальный столик. -- Чтобы мы завтра их не тащили, силы уже не те.

-- Так, Лена, что это ты наговариваешь, -- возмутился Дмитрий. -- Что, у меня нет сил нести эти альбомы? Тоже мне, мнение у тебя обо мне.

-- Так, ты молчи. Будет и тебе завтра что нести. Не с пустыми же руками к детям идти. Я тоже кое-чего наготовлю, и Светланке гостинец нужен.

-- Ой, мама, -- всплеснула руками Валентина, -- ничего не нужно готовить. Я и сама всё наготовлю. Вы же гости.

-- Мы не гости, а одна семья, -- поддержал свою супругу Дмитрий. -- А потому нужно действовать сообща. Так что, не спорь. Тогда я согласен, забирай альбомы сегодня. Мы их завтра естественно все вместе пересмотрим.

-- Хорошо. А вы их, похоже, часто смотрите? -- удивилась Валентина.

-- Раньше не так уж часто смотрели, -- вновь вклинилась Елена Николаевна, -- а вот после моего юбилея стали часто смотреть.

-- И как же твой юбилей на это повлиял?

-- А вот завтра ты всё и узнаешь.

-- Интересно...

-- Да, Валя, будет очень интересно.

-- И очень неожиданно, -- добавил Дмитрий.

-- Да, ты прав, Дима. И очень неожиданно...

-- Для кого? Для меня неожиданно?

-- Именно для тебя. Я уж даже не знаю, сможешь ли ты нам поверить.

-- Мама, опять какие-то загадки. О чём это вы? Давайте, рассказывайте.

-- Нет уж, только завтра. Так что, забирай альбомы и дуй домой. А мы завтра после обеда к вам подойдём.

-- Хорошо. Тогда мы с Геннадием, -- муж Валентины, -- ждём вас часам к трём-четырём. Только не задерживайтесь. Я думаю, будет приятный вечер, можно подольше посидеть.

-- Не знаю, не знаю, насколько может быть приятным поминальный вечер, -- буркнула мама.

-- Ой, мама, -- рассердилась Валентина. -- Завтра праздник. А для того, чтобы помянуть дядю Стёпу так уж много времени не потребуется.

-- Не только Стёпу, но и его супругу.

-- Хорошо, пусть и её. Всё равно это не долго. А потом будем праздновать, веселиться.

-- Вряд ли, Валя, мы будем завтра веселиться, да и ты тоже. Так что не настраивайся на веселье.

-- А на что же мне настраиваться? Чудные вы какие-то.

-- Настраивайся, Валюша, на очень серьёзный разговор, -- так же очень серьёзно произнёс отец.

-- Господи! Час от часу не легче. Никак не могу вас понять. Что это с вами случилось?

-- Ничего, Валя, лишь бы ты нас завтра могла понять. Вот это главное!

-- Ну и заинтриговали вы меня. Ладно, буду серьёзной. Всё, бегу. Жду вас завтра.

* * *

Малая стрелка часов незаметно приближалась к цифре 4, а большая стрелка стремилась поскорее подобраться к цифре 8. К тому времени назавтра Елена с Дмитрием уже сидели на диване в гостиной квартиры её дочери и супруга. Они были молчаливы и не особо разговорчивы. А над их головой монотонно, но весело клацала секундная стрелка часов, неумолимо отсчитывая уходящее время. Да, для стариков в первую очередь именно уходящее, ранее медленно проплывающее, а сейчас уже летящее галопом время. Валентина сновала туда-сюда, на кухню и обратно, принося наготовленные ею блюда. Стол был сервирован ещё до прихода родителей, и только Светлана с детской сосредоточенностью поправляла то столовые приборы, то рюмки или фужеры, уплотняя установленные уже блюда с едой и готовя места для принесенных её мамой тарелок с закусками, а сейчас уже и с горячими блюдами. На овальном столе ближе к одной из его вытянутых частей красовалась бутылки различных напитков: шампанское, вино, коньяк, водка. И, конечно же, пару бутылок сладкого напитка и минеральной воды. Так было всегда, это уже была своего рода традиция даже во времена сбора больших компаний - всегда был выбор напитков, как спиртных, так и безалкогольных. Иногда в компанию к перечисленным напиткам добавлялись ещё виски или ликёры. Хотя чаще всего гости, да и хозяева предпочитали пить что-то одно: к примеру, мужчины водку, а женщины - вино, шампанское или тоже водку, не прельщаясь на сладкие ликёры, которые легко пьются, но так же легко от них к удивлению и пьянеешь.

-- Так, Дмитрий Алексеевич, -- обратился к Кузьмину глава дома, который сейчас занимался откупориванием бутылок, -- вы что будете пить? Как всегда, водочку? Или коньячка выпьете?

-- Спасибо, водку.

-- Понятно. А вы, Елена Николаевна? Может быть, шампанское?

-- Нет, Гена, сегодня я тоже начну с водки. Только ты мне много не наливай.

-- Хорошо.

Большая стрелка часов только перевалила за цифру 12, а малая задержалась на своём месте, как все уже расположились за столом.

-- Ну, с чего начнём? -- вопрошала Валентина. -- С праздника, или с поминания?

-- С праздника, Валя, с праздника. Первую рюмку выпьем именно за то, что правительство у нас в этом месяце хоть один праздник оставило, -- ответила ей мама.

-- Но за праздник ты же могла вино, коньяк или шампанское выпить.

-- Не нужно. Второй тост будет уже за наших ушедших близких. А за них положено пить водку. И я не хочу смешивать всё. То вино, то водку, то снова вино. Позже, к сладкому, может быть я и винца выпью.

-- Обычно положено по-восходящей крепости спиртных напитков, -- улыбнулся Геннадий.

-- Я знаю, Гена, -- тоже улыбнулась Елена Николаевна. -- Но бывают в жизни и исключения из правил. Выпью пару рюмок водки, а там видно будет. Тем более что я же их полные выпивать не буду. Ладно, это всё нюансы, итак, давайте выпьем за праздник.

Неписаное правило о выпитых рюмках гласило, что между первой и второй перерывчик небольшой. Поздно выпитая вторая - это зря выпитая первая... - так тоже говорили. Но времени до второй рюмки на сей раз прошло немало. Чета Котляровых не могла инициировать поминание близких своих старших родственников, а те, наверное, долго собирались с духом. Но, пришло, всё же, время помянуть Степана и Камелию. Поминали их раздельно, и очень много рассказывала, со слезами на глазах, о них Елена Николаевна. Дмитрий только изредка что-либо дополнял, остальные - просто внимательно слушали. С интересом слушала о своём именитом родственнике-генерале и Светлана. Родители ей практически ничего не рассказывали о её двоюродном деде. Она знала только то, что тот воевал в Отечественную войну, был кадровым офицером и погиб где-то за границей. И всё. Да это мало её и интересовало, современное время для неё было куда более привлекательным.

За столом все, кроме Светланы - во второй половине вечера она ушла смотреть телевизор - просидели довольно долго - не до позднего вечера, но часов до восьми. Не всё время, конечно, были и перерывы, была и смена блюд - на сладкое. Валентина помнила, что родители вроде бы планировали рассказать ей что-то о её родном дяде. Но они много о нём и рассказали, и много такого, о чём Валя действительно не знала. Но была, всё же, как бы какая-то недоговорённость, а потому дочь не могла понять, это всё, что планировали рассказать ей мама с папой или, всё же, не всё. Но спросить она не решалась. Вроде бы немало она узнала сегодня о своём родственнике. Камелию она вообще не знала, не видела, а Геннадий и о Степане знал только из редких упоминаний. Поэтому она просто не затрагивала эту тему. Но когда начали убирать со стола, и мама ей в этом помогала, она, всё же, уже наедине, на кухне отважилась спросить:

-- Мама, а о дяде Стёпе вы всё мне рассказали?

Мама как-то горько скривилась, на короткое время задумалась, а потом вдруг неожиданно тихим голосом выдала:

-- Почти всё, и почти ничего...

-- Как это?! Не поняла.

-- Этот разговор, Валюша, а он будет непростой, впереди. Но мы желали бы поговорить именно с тобой одной. Так хотел Стёпа. Ведь Геннадий его совсем не знал.

-- Да, это я понимаю. А что, дядя Стёпа тебе что-то завещал?

-- Нет, Валя. Я ведь узнала, что он убит только тогда, когда привезли гроб с его телом. Здесь совсем другое.

-- Что значит другое?

-- Давай закончим прибираться, а потом поговорим - втроём поговорим. Ты потом Гене можешь всё рассказать, но говорить я и папа предпочитаем с тобой. Надеюсь, что Гена не обидится.

-- Да нет, что ты, он поймёт. Я его предупрежу.

-- Хорошо, договорились.

И вот, примерно в половине девятого вечера - детское время - родители с дочерью снова уселись на диван.

-- Так, -- протянула Елена Николаевна, -- вот и пришло время семейных альбомов. Где они?

-- Сейчас принесу, -- Валя вышла из комнаты и через пару минут вернулась с фотоальбомами.

-- Ты помнишь в лицо дядю Стёпу? -- спросила Валентину мама.

-- Помню. Не так уж хорошо, отчётливо, но, всё же, неплохо помню. Ведь я уже достаточно взрослая была - в год его гибели я школу окончила и в ВУЗ поступила.

-- Вот давай сейчас найдём его фотографии.

Через время вся троица уже склонилась над фотоальбомом.

-- Жалко, что мало цветных фотографий с его участием, -- протянула Валя. -- Он красивый мужчина был.

-- Да, мужчина он очень видный, -- без слова "был" согласилась с ней мать. -- Цветных фотографий действительно не так уж много, но и чёрно-белые хорошо его характеризуют. А цветная, в генеральской форме - это что-то!

-- А я его помню в генеральской форме. Я ещё тогда здорово удивилась, что у меня дядя генерал.

-- Да, генерал... А его жену, Камелию ты помнишь?

-- Как я могу её помнить, ведь она умерла до моего рождения.

-- Я не так хотела спросить. По фотографии ты её сможешь узнать? -- странно, но после этих слов почему-то тяжело вздохнул отец Валентины, до того времени сидевший молча.

-- Не знаю, -- неуверенно протянула Валя. -- Я уже давно её фотографий не видела, альбомы-то у вас, у меня нет её фотографий.

-- Да, ты права, ты её даже на фотографии помнишь, скорее всего, ещё в своём детском возрасте, не так, как Стёпу. А она очень красивая девушка.

-- Да, наверное. А что она красивая, я помню. Хотя я и не уверена, что так просто её узнаю.

-- Ну что ж, смотри - вот она, -- и мама подала ей альбом, который она, разговаривая с дочерью, пролистывала. Это была фотография с памятника на могиле Камелии, частично расцвеченная горцами-сванами.

Валентина с интересом, но довольно беззаботно взяла протянутый матерью альбом. Так же беззаботно она начала всматриваться в фотографию. Но через мгновение её беззаботность куда-то улетучилась. Она с изумлением, с широко раскрытыми глазами смотрела на это старенькое фото. Затем она перевела свой взгляд на маму и удивлённо, уточняюще спросила:

-- Это Камелия?!

-- Да, это Камелия. Правда, красивая девушка?

-- Красивая. Но я не о том. Мама, но ведь она очень похожа на ту женщину, которая приходила тебя поздравлять на твой юбилей. С каким-то мужчиной. Это её ты обнимала и плакала?

-- Её, Валя, её.

-- Странно... Камелия так похожа на ту девушку.

-- Это не Камелия похожа на ту девушку, это та девушка похожа на Камелию.

-- Ладно, это понятно, я неправильно выразилась. Но почему они так похожи? Они что, родственники?

-- Х-м, даже не знаю, как тебе ответить. Они, конечно, не родственники, по крови не родственники.

-- Что-то я не пойму. Что значит по крови, а как ещё по другому могут быть люди родственниками друг другу?

-- Всякое бывает.

-- Мама, ты опять чего-то не договариваешь! Если они не родственники, то почему эта девушка так похожа на Камелию.

-- Потому что она и есть Камелия, -- очень тихо произнесла Елена Николаевна.

-- Что за ерунда! Её что, тоже зовут Камелия?

-- Я не знаю, как её зовут. Она мне не представилась.

-- Как не знаешь, как не представилась? Но ты же её обнимала!

-- Я обнимала Камелию.

-- Ну, это я понимаю, она тебе напомнила Камелию, но обниматься с чужим человеком...

-- Это не чужой человек. Я повторяю тебе - это была Камелия.

-- Мама, ну, это уже переходит всякие границы. Я же не пятилетний ребёнок, чтобы пичкать меня сказками.

-- А это не сказки, Валюша, -- вмешался в беседу матери с дочерью отец. -- Мама говорит тебе чистую правду. Это была именно Камелия.

-- Папа! -- раздражённо бросила дочь, -- вы что, оба свихнулись? Вы простите, конечно, меня за столь грубое слово, но как ещё можно расценивать ваши басни?

-- Это не басни, Валя, -- вздохнула Елена Николаевна. -- Чтобы ты всё поняла, мне придётся тебе ещё кое-что рассказать. О том, что сказала перед смертью моему брату его жена, и о том, почему он так рвался в гущу военных событий. Твой дядя - даже мои и его мама с папой этого не знали, я им не говорила этого - сознательно искал смерти.

-- Как так?

-- А вот так. Как ты думаешь, почему я запретила устанавливать на его могиле, на памятнике фотографию в генеральской форме? Да потому что не хотела его помнить военным, не хотела помнить, что он добровольно полез в пекло, где и погиб. Я его помню в гражданской одежде, помню его просто моим братом, очень хорошим братом, но никак не генералом. Я тоже радовалась, когда он генералом стал. Но позже я многое для себя уяснила.

-- Ну, хорошо. Пусть так. Хотя странно, и в самом деле, что мой дядя так рвался в гущу военных событий, и не просто в гущу военных событий, а именно на войну.

-- А вот этому было объяснение.

-- И какое же?

-- Последние слова Камелии.

-- И что же такого она ему сказала? "Я умираю, а потому и ты поскорее умри". В такое я не поверю, такого не может быть.

-- Конечно же, нет. Камелия не была эгоисткой.

-- Так что такое она ему сказала?

-- "Найди меня!"

-- Что?!

-- "Найди меня!". И это были её последние слова.

-- Как это?!

-- А вот так. Ты подумай хорошенько как это.

Валентина уставилась на мать с ещё большим изумлением, нежели после того, как увидела в альбоме фотографию Камелии. Она долго молчала, молчали и родители.

-- Я поняла, -- наконец, произнесла она. -- Но это же невероятно. Нет, такого просто не может быть! Никак и никогда не может быть.

-- Никогда не говори никогда, -- тихо обронил отец.

-- Папа, а ты что, тоже веришь в такое?

-- Верю, Валя, верю. И такое не только может быть, оно уже произошло.

-- То есть, вы хотите сказать, что это действительно Камелия, что она возродилась в наше время?

-- Именно так!

-- Невероятно... Стоп! А кто же тогда тот мужчина?!

-- А ты не догадываешься?

-- Но этого же не может быть..., -- уже с просительными интонациями тихо произнесла дочь, переводя свои глаза то на одного, то на другого родителя.

-- Валя, неужели ты не помнишь, как я обнимала этих людей и как плакала? Могла ли я производить такие действия с чужими людьми? Это были именно Камелия и Стёпа. Они нашли друг друга, нашли уже в этой жизни. Они действительно возродились. Да я плакала, даже рыдала, но знала бы ты, как я была счастлива. Я тебе тогда не солгала - это были действительно слёзы радости. Это был такой для меня подарок на день рождения! Я этот день буду помнить до последнего своего вздоха.

-- Так вот что вы хотели мне рассказать, -- снова тихо сказала Валентина Дмитриевна. -- Подождите! Да, та девушка очень похожа на Камелию. Это я признаю. Но мужчина-то на дядю Степана не похож.

-- Что, совсем не похож? -- спросила мама.

-- Сейчас посмотрю, -- Валентина лихорадочно начала листать страницы альбома, который до сих пор находился в её руках.

-- Странно..., -- наконец-то произнесла она. -- Я не очень-то вглядывалась в того мужчину, а потому не могу говорить с уверенностью, но, по-моему, какое-то небольшое сходство, всё же, есть. Да, это не полное сходство, по большому счёту они не похожи, но, тем не менее, что-то есть. Или это не так, мама? -- вопросительно взглянула на мать Валя.

-- Это именно так, Валя. Да, они мало похожи, но отдельные черты лица у них общие. Я это тоже не сразу разглядела, хотя этот парень мне сразу кого-то напомнил.

-- Да, ну и дела! Вы были правы вчера, когда говорили, что в разговоре будет много неожиданного, и что я могу вам не поверить. А ещё, что нужно настраиваться на серьёзный разговор. А я сначала думала, что вы шутите.

-- Какие уж тут шутки.

-- Да, это теперь и я понимаю. А как сейчас зовут тех молодых людей, ну, Стёпу с Камелией?

-- Мы не знаем, они не сказали

-- Почему?

-- Стёпа не хотел говорить?

-- Почему?

-- Он говорил, что не нужно смешивать времена.

-- Почему? -- в третий раз повторила свой вопрос дочь.

-- Стёпа сказал, что каждый должен жить в своём времени.

-- А зачем же они тогда приходили, приходили в старое для себя время? Так ведь, мама?

-- Так. Просто пришли, чтобы поздравить меня, и, самое главное - показать, что они возродились. Чтобы я спокойно жила. Разве этого мало?

-- Да, этого не мало. Но, всё же, что-то здесь не так. Ведь они как бы наши родственники.

-- Я тебе недавно говорила, что Камелия и эта девушка не кровные родственники. Ты и сама это понимаешь. Да и Степан с тем парнем не родственники по крови. Они как бы чужие друг другу люди.

-- Ну да. Ты права, конечно. А жаль, так хотелось бы узнать о них побольше. И, главное, то, как они нашли друг друга. Они об этом не рассказывали?

-- Нет.

-- Ну, вот. Плохо. Это так всё интересно.

Похоже, что беседа плавно подошла к своему завершению, поскольку надолго установилось молчание, которое никто не решался нарушить. Да и что было сейчас говорить, все вопросы были выяснены. Нет, не так - вопросов было как раз очень много, но никто из троицы на них был не в состоянии ответить. Очевидно, так думало не только старшее поколение, но и Валентина. А она точно о чём-то сосредоточенно размышляла. И вдруг она встрепенулась и громогласно выдала:

-- Нет, не так!

-- Что, не так? -- удивилась мама.

-- Не так всё! И ты тоже не права! Я поспешила согласиться с тобой. Не так всё просто, но зато куда более привлекательно.

-- Что привлекательно?

-- Мама, ты сказала, что эти молодые люди не наши кровные родственники. Да, я согласна с тем, что по крови они не родственники со Степаном и Камелией. Но это мелочи. Они больше, чем кровные родственники! Гораздо больше!

-- А что может быть роднее и ближе кровных уз? -- снова удивилась Елена Николаевна, хотя совсем недавно сама говорила дочери, что всякое бывает.

-- Есть такой параметр! И называется он духовные узы!

-- Не поняла! О какой духовности ты говоришь? При чём здесь духовность?

-- Я не знаю, как это правильно сказать. Сейчас объясню. Вот, смотрите, точнее слушайте. У каждого последующего поколения - ты, я, Светка - всё меньше, как бы это выразиться, одинаковых частиц крови, общих с их прародителями. Этих самых кровных уз. Так ведь?

-- Ну да, правильно.

-- Так вот, мама, по крови Степан и тот парень, что к тебе приходил, совершенно разные люди. Но, тем не менее, они гораздо ближе друг другу, чем я тебе, или Светка мне.

-- Это почему ещё?

-- Да потому что у них общая душа! Нет, не так. У них не просто общая душа, у этого парня просто душа Степана! Она же переселилась в его тело. Вот почему они более кровные родственники. Они не просто родственники, они как бы единое целое. И то же самое с Камелией. Вот что я имела в виду под словами духовное родство, правильнее, наверное, сказать душевное родство, от слова "душа". Но так не говорят. Но вы-то меня поняли. Мама, тот парень был не прав, и ты тоже не права - мы родственники, да ещё какие!

И снова возникла пауза. Но теперь ошеломлены были уже родители Валентины. И первым пришёл в себя мужчина. Дмитрий как-то грустно, но, тем не менее, с какой-то потаённой надеждой негромко произнёс:

-- Лена, а ведь Валентина-то права.

-- Дима, я сейчас и сама понимаю, что она права. Как только нам такое в голову раньше не пришло? Точнее, даже не нам, а именно мне. Ты же с ними не разговаривал. Почему же я тогда не могла привести подобные аргументы Степану?

-- Ну, не Степану...

-- Да это я понимаю. Но я же не знаю, как того парня зовут, а потому для меня он Степан. Д-а-а, как же Валя права. И почему я такой тугодум, не могла сразу этого сообразить?

-- Да не тугодум ты, я тоже ведь до этого не додумался. Мы просто не размышляли об этом. Мы приняли слова того парня, прообраза Степана за аксиому. А вот Валентина не захотела так просто всё принимать. Она молодец!

-- Она-то, конечно, молодец, но, что же теперь делать? Ведь поезд ушёл, а мы о них ничего не знаем.

-- Что делать, что делать, -- вклинилась в разговор родителей дочь. -- Всё очень просто,

-- Как это просто? -- удивилась Елена.

-- Нет, всё непросто, конечно. Но ответ на твой вопрос есть простой - искать их нужно.

-- Как?! -- в один голос выдохнули отец с матерью.

-- Не знаю. Но они же нашли друг друга. Так почему не можем это сделать и мы?

-- Мы же ничего о них не знаем.

-- Мы знаем самое главное - они существуют. А вот они друг о друге на первых порах и этого могли не знать. Я вообще удивляюсь, как они узнали друг о друге, простых людях из 50-летнего прошлого. Как они узнали, что были когда-то вместе? Так что наша задача намного легче.

-- Ага, легче, разогналась! Ну и как мы их искать будем? Что мы с отцом можем сделать, да и ты тоже?

-- Вас я, конечно, нагружать не буду, а вот сама я что-нибудь придумаю.

-- Что?

-- Да не знаю я пока. Но это пока. Мама, вот ты скажи, дяде Степану легко было разыскать Камелию в этой жизни?

-- Ой, как нелегко, Валюша. Это я прекрасно понимаю. Я ведь на эту тему когда-то спорила со Стёпой, и сама убеждала его, что это невозможно.

-- Вот! Но он же нашёл её.

-- Не он, а они оба искали друг друга. Так мне Стёпа говорил.

-- Хорошо, пусть так. И они ведь нашли друг друга? Ты в это веришь?

-- Конечно, верю. И ты бы поверила, если бы с ними поговорила.

-- Мама, я и так сейчас уже в это верю. Так верьте и вы мне - я их тоже найду. Как, когда - не знаю. Но я их обязательно разыщу. Вы себе представляете, какие замечательные родственники у нас появятся!

-- Дай-то Бог! -- уже как-то более спокойно и с надеждой произнесла Елена Николаевна.

Какой же удивительный вечер выдался сегодня для семейства Кузьминых и Котляровых. Удивление, неверие, раздражение - всё это, в конце концов, сменилось какой-то успокоительной надеждой. А ведь Кузьмины были уже на восьмом десятке лет своей жизни. Но даже они почему-то поверили в то, что смогут дожить до того времени, когда вновь воочию увидятся с такими дорогими их сердцу Степаном и Камелией.

ГЛАВА 27

Беседа научная и не совсем

После праздника прошло пару дней. В воскресенье Валентина рассказала об истории со Степаном и Камелией своему мужу. Даже утверждения, что его супруга не так уж давно собственными глазами видела молодых людей, которые приходили поздравить её маму, не убедили того. Геннадий долго не мог поверить в эту, как он выразился, фантасмагорию.

-- А при чём здесь фантасмагория? -- удивилась Валентина. -- Насколько я знаю, фантасмагория - это игра лучей света, яркие блики на отражательных поверхностях.

-- Правильно. Но имеется и ещё одна трактовка этого слова - нечто нереальное, призрачное, создание какой-то мечты или просто человеческого воображения.

-- Какого ещё воображения! Я видела эту пару собственными глазами. И мама их узнала.

-- Ну и что. Что ты или твоя мама видела? - похожего на кого-то другого человека. И что в этом удивительного? Ты же имеешь, к примеру, представление о двойниках. А они были даже у всемирно известных личностей, даже у тех же Гитлера или Сталина.

-- И у Сталина были?!

-- Конечно. Три года назад, в 99-м году вышла книга, которая так и называлась: "Двойники Сталина". И в ней даже приводятся фотографии предположительно 20 дублёров Иосифа Виссарионовича, ошибочно принимаемых за "вождя народов". Кстати, ты знаешь, научно доказано, что в мире существует по меньшей мере именно 20 двойников того или другого человека.

-- Ладно, пусть так, -- отмахнулась от этого научного факта Валентина. -- Ты перед этим сам сказал: предположительно. Это всё только предположения.

-- Нет, уже не предположения. Это всё доказано.

-- Как же, прямо-таки доказано. И ты можешь назвать фамилии этих двойников?

-- Ну, всех, конечно, не смогу. Но некоторых я запомнил. Кроме книги я читал ещё и некоторые статьи. И в Интернете материалы есть. Так вот, одного из двойников Сталина звали Евсей Лубицкий, до того он был мелким бухгалтером из Винницы. Если верить интервью, которое Лубицкий дал уже на старости, он в общей сложности проработал дублёром 15 лет.

-- И никто ничего не заподозрил?

-- Как видишь, нет. Дублёров не могли отличить от самого Сталина даже специалисты. Их же ещё и специально гримировали. Мне однажды попалась на глаза статья, в которой говорилось о немецком профессоре медицины по фамилии Нейман, который консультировал сначала Гитлера, а после войны - Сталина. Нейман будто бы упоминал в беседе о том, что однажды его водили из кабинета в кабинет, в каждом из которых сидел вождь народов. Который из них был настоящий, профессор так и не догадался.

-- Что ты ещё вычитал?

-- Вычитал ещё об одном двойнике Сталина - дагестанском актёре, народном артисте СССР Феликсе Дадаеве. Он в течение длительного времени снимался в кинохронике как двойник Сталина. Делалось это, разумеется, с ведома и согласия самого Иосифа Виссарионовича. Обладая удивительным внешним сходством с вождём, Дадаев даже читал доклады, подражая его голосу, и он даже принимал парады на Красной площади вместо вождя.

-- А вот это уже твои фантасмагории. Тоже мне выдумал - парады принимал. Чушь какая.

-- Никакая не чушь, Валя. Так оно и было. И это доказано.

-- Гена, это всё слова! Многие, чтобы привлечь к себе внимание, могут рассказывать всё, что угодно.

-- Нет, не слова. Я же тебе только что сказал, что это всё доказано.

-- Словесно?

-- Документально!

-- Каким образом?

-- Это доказано фотографиями.

-- Как можно доказать фотографией двойник это или нет, если они похожи как две капли воды?

-- Можно доказать, и доказано. Да, лицо вроде бы идентично, но не полностью.

-- И что, фотографии как-то накладывали друг на друга, сверяя каждую черту лица, как линии на отпечатках пальцев?

-- Нет, не накладывали фотографии одна на другую. Есть в человеческом облике некий параметр, по которому можно установить идентичность человека не хуже, а может быть даже и лучше, нежели по отпечаткам пальцев.

-- И что это за параметр?

-- Уши.

-- Уши?!

-- Да, уши. Отличить подлинник от двойника можно по ушам. Они у всех людей разные, как отпечатки пальцев. А потому сделали довольно простую вещь: показали экспертам-криминалистам фотографии ушей с разных портретов вождя. Уж кто-кто, а люди, которые устанавливают личность часто по гораздо менее сохранившимся фрагментам, могли внести ясность в этот вопрос. Кстати, даже с помощью пластической хирургии невозможно сделать идентичную ушную раковину, хрящ, мочку. Именно поэтому в криминалистике по ушам опознают преступников с изменённой скальпелем внешностью.

-- Хорошо, я поняла, не тяни кота за хвост. И каковы же были результаты экспертизы?

-- Нетрудно догадаться - на снимках вождя были различной формы уши, порой это было заметно даже невооружённым взглядом. Они принадлежали как минимум 3-5 различным особям.

-- Вот это да! Вот это ты меня просветил, я даже не знала такого.

-- Ничего, теперь будешь знать. Так что и ты, и твоя мама могла иметь дело просто с двойниками твоего дяди или его девушки.

-- Нет! Я абсолютно уверена, что это не так. Хорошо, ты говорил, что в мире у каждого человека насчитывается до 20 двойников, и что это установленный факт. Допустим, в это я могу поверить. А теперь скажи мне, каково сейчас население планеты, в количественном плане?

-- Ну, перевалило уже за 6 миллиардов.

-- Так, шесть миллиардов делим на двадцать. Сколько получится?

-- Триста миллионов.

-- Ого! И каков шанс встретить своего двойника, а?

-- Ну, нельзя так примитивно считать.

-- Нет, ты ответь мне. Ты же физик, математик. Давай сначала посчитаем именно примитивно.

-- Ну, по грубым прикидкам... Сейчас, -- Геннадий стремил глаза в какую-то ведомую ему точку и начал в уме подсчитывать. Через некоторое время он произнёс, -- вероятность немногим более трёх десятимиллионных процента (0,0000003 %).

-- Это сколько же в этом числе нолей после запятой?

-- Шесть.

-- Ничего себе! И ты сам-то веришь в такую вероятность встретить своего двойника?

-- Валя, так считать нельзя, это очень уж примитивно.

-- Пусть и примитивно, но если считать и не примитивно, то твоя цифра так уж резко не увеличится.

-- Да кто его знает. Нужно всё просчитать.

-- Считай сколько тебе угодно. Я всё равно буду стоять на своём - это были возродившиеся Степан и Камелия. А ты упрямый осёл.

-- Спасибо за комплимент.

-- Пожалуйста. Нет, я не хотела тебя обидеть, но ты же упираешься, и в самом деле, как осёл. И ушами ты немного похож на осла, -- улыбнулась Валентина. У Геннадия и впрямь были великоватые уши, хотя и не оттопыренные.

-- О, а вот это уже действительно комплимент.

-- Д-а-а?!

-- Да. Ты наверняка этого не знаешь, но, если уши человека, их верх, расположены выше линии бровей (у обычных людей - ниже), то это говорит о выдающихся интеллектуальных способностях человека. Так что, "ослиные" уши - это далеко не признак глупости.

-- Ну, верх твоих ушей, -- присмотрелась к ушам мужа Валя, -- не выше бровей - разве что вровень, так что выдающиеся способности у тебя вряд ли имеются. Но я признаю, что ты очень умный человек. А потому мне как раз и обидно, что ты не хочешь поверить мне, не говоря уже о том, чтобы помочь мне.

-- Помочь?! А в какой помощи ты нуждаешься? Я думал, что рассказала мне это просто как занятную историю. А вот помочь..., это уже интересно. Что ты планируешь делать такое, в чём бы я мог тебе помочь?

-- Я хочу отыскать этих людей, потому что это мои родственники.

-- Какие ещё родственники! Это совершенно чужие люди.

-- Нет, не чужие, а самые что ни на есть родные.

После этих слов Валентине пришлось привести мужу все те доводы о человеческой душе, которые она три дня назад приводила и папе с мамой.

-- Х-м, -- задумчиво протянул Геннадий, -- если принять твою версию о возрождении этих людей как верную, то твои рассуждения могут быть вполне правильными. Если отвлечённо говорить, то они абсолютно правильны. В этом ты как раз молодец.

-- Ну, вот. А ты мне не веришь.

-- Не верил. А сейчас уже и сам не знаю. Моя категоричность за время разговора с тобой уже пошатнулась.

-- Так ты поможешь мне?! -- обрадовалась Валентина.

-- Подожди, не спеши. Дай мне всё нормально обмозговать. Я не могу так вот с бухты барахты принимать решение. Мне самому нужно сначала полностью разобраться во всём этом.

-- И долго ты будешь разбираться?

-- А тебя что, какое-то время поджимает? Или ты такая уж старуха, что не успеешь что-то сделать. Долго-не долго, давай отложим этот разговор до следующих выходных. Можешь недельку потерпеть?

-- Недельку могу, -- вздохнула Валентина.

-- Вот и отлично.

Итак, как говорится, первый блин был комом. Рассказ Валентины и сама беседа, на обнадёживающий результат которой так она надеялась, ни к чему положительному не привели. Но, Геннадий, тем не менее, всё-таки немного обнадёжил супругу - толстый лёд упорства мужа, всё же, немного подточили не столько тёплые, сколько бурные воды упрямства уже самой Валентины и её доводов. Теперь оставалось только дожидаться следующих выходных. Надежда умирает последней.

* * *

Все пять рабочих дней наступившей недели Валентина старалась во всём угождать мужу, быть внимательной к нему и ни в чём не перечить. Зная характер этой женщины, а удалась она им в свою маму Елену Николаевну, это было не таким уж простым делом. Валентина, как и её мама чаще всего старались настаивать на своём. Но Валя смогла взять себя в руки, в данном случае от её действий, как она думала, могло напрямую зависеть качество повторной беседы с Геннадием, а самое главное, принятие им нужного решения. Да, Геннадий был главой семейства Котляровых, и главой, как умный человек (а это признавала сама Валя), неплохим. Но известно ведь такое народное поверье, что в семье муж - это голова, а жена - шея. И Валентина Дмитриевна была таковой шеей, которая потихоньку, незаметно поворачивала голову мужа в нужном ей направлении. Вторая беседа на известную супругам тему состоялась в субботу вечером. Валю обрадовал даже один сэкономленный день - зная пунктуальность мужа, она думала, что они будут беседовать о Степане и Камелии снова-таки в воскресенье. И начал эту беседу, к удивлению, именно Геннадий.

-- Ты знаешь, Валя, я за эти дни прикинул реальную вероятность встречи своего двойника. Всё же, та цифра, что я тебе приводил в прошлой беседе очень грубая.

-- О Господи! А я-то думала, что ты думал кое о чём другом.

-- О том я тоже думал. Но давай сначала по этой теме.

-- Ну, хорошо, давай, -- согласилась Валентина, ободрённая тем, что муж и о том тоже думал. Значит, нужно терпеливо выслушать его, иначе, чего доброго, он не захочет обсуждать другую тему.

-- Так вот, размышляя на досуге, я убедился в том, что вероятность встречи с двойником на самом деле гораздо выше ранее озвученной мною цифры. Гораздо выше!

-- И на чём базируются твои выводы?

-- А вот на чём. Во-первых, сразу нужно откинуть половину населения земного шара.

-- Это почему ещё?! -- но не успел супруг ответить, как Валентина сама же продолжила. -- Ага, я поняла - мужчины и женщины, -- коротко резюмировала она.

-- Совершенно верно. Идём далее. Может ли быть чернокожий африканец похож на меня или я на него?

-- Очень сомневаюсь, -- рассмеялась Валентина.

-- То же самое касается китайцев, индейцев и разных аборигенов таких же разных континентов.

-- Да, пожалуй. Ёлки-палки, и сколько же таковых наберётся в мире? Действительно вероятность может значительно повыситься.

-- Набирается достаточно много. Только в странах Африки проживает более 900 миллионов человек.

-- Ого!

-- Да. Кроме того, есть ещё страны Азии и Океании, например, Таиланд, Мьянма, Малайзия и другие. Те же Китай, Индия, Непал, Йемен, Камбоджа и прочие.

-- Да, много людей выпадает из этого списка.

-- И это ещё не всё, Валя. Есть ещё возрастной фактор. Можно принимать во внимание людей, скажем, от 15-летнего возраста и, допустим, до 60-летнего. Сравнивать детей до 10 лет и стариков после 65-70 лет вряд ли стоит.

-- Пожалуй. Слушай, но тогда шансы встретить двойника взлетят в заоблачную высь.

-- Не взлетят. Всё равно они не так уж высоки.

-- Так, я верю в твои исследовательские способности. Скажи конечную цифру.

-- Значит так, мы говорим о вероятности встречи со своим двойником. У меня конечная цифра получилась примерно 1 к 5.500.00.

-- К пяти с половиной миллионам...? М-да. Но и это немало. Так что, вряд ли ты встретишь своего двойника.

-- Валя, да, я сказал, что шансы не так уж высоки. Но они и не малы. Здесь всё решает фактор случайности. Та цифра, что я тебе озвучил - она практически совпадает с количеством населения такого города как Багдад. Или Рио-де-Жанейро в Бразилии. Там население составляет шесть с хвостиком миллионов. А в городе, даже самом крупном, всё решает именно случай. В России го́рода с подобным количеством населения нет. В Москве, к примеру, 10 миллионов населения, а в Санкт-Петербурге - 4 миллиона 600 тысяч. Так что можем получить некий средний город. Но даже в Москве можно случайно встретить своего двойника. Так, как порой встречаются знакомые, которые лет 20-30 не виделись. Шансы встретить двойника высоки даже в нашем Краснодарском крае, у нас его население составляет более 5 миллионов человек. Я мог не всё учесть в своих расчётах, а потому и моя конечная цифра, не исключено, что может снизиться. Так что это вполне реальная цифра - пять миллионов. Вот и суди сама, мала эта вероятность или большая.

-- Так, я поняла, -- уныло протянула Валентина. -- Как поняла я и другое. Если ты так скрупулёзно занимался подсчётами вероятности встречи с двойником, да ещё и доказываешь немалую вероятность встречи с таковым, значит, ты не веришь, в то, что я тебе рассказала, и помогать ты мне не намерен.

-- Не делай поспешных выводов, -- улыбнулся муж. -- Я просто привык всё доводить до конца, привык капитально во всём разбираться. Я ведь ещё почитал в Интернете некоторые статьи о возрождении людей, о переселении душ. Я об этом и так знал. Но решил уточнить. Да, такого случая, чтобы люди из прошлого времени нашли себя в будущем времени я не отыскал. Но, в принципе, теоретически это категорически и не отрицается. Значит, такая вероятность тоже возможна. Я всё проанализировал. Ты прости меня, я поверил не столько тебе, сколько именно твоей мама. Уж она-то не могла принять совершенно чужого человека за своего брата. Вот в это я как раз не верю. Твоя мама при полном разуме, а потому выдавать желаемое за действительное она не будет.

-- И что это значит? -- осторожно спросила мужа супруга.

-- Это означает, что я, несмотря на то, что и сегодня доказывал тебе реальную вероятность встречи с двойником, я, всё же, поверил в эту историю. И я согласен помогать тебе. Только я совсем не представляю, как ты это будешь делать, даже с какого конца ты намерена к этим поискам подобраться.

-- Этого я тоже не знаю, -- мгновенно возникшее радостное настроение Валентины совершенно не соответствовало смыслу сказанных ею слов. Но оба супруга не обратили на это внимание. -- Главное, что я это для себя решила. Кроме того, я твёрдо пообещала это своим родителям. А я их обмануть не могу. Ты представь себе радость мамы, да и папы, если они ещё хотя бы раз увидятся со Степаном и Камелией.

-- Это я себе представляю, потому и согласился тебе помогать. Это тоже был один из факторов, повлиявших на моё решение. Но что ты намерена делать в первую очередь?

-- Да не знаю! Но если я решила, то обязательно это выполню. Ты меня знаешь. Я надеялась, что ты мне что-нибудь подскажешь.

-- Да, что-что, а твой настойчивый характер за четверть века совместной жизни, -- летом отпраздновали юбилей серебряной свадьбы, -- я хорошо изучил. Если ты себе поставила цель, то ты её выполнишь. Хорошо, что ты знаешь о Степане, точнее о том парне или о той девушке?

-- Ничего.

-- М-да, весело. Так, вспоминай всё, что тебе рассказала мама, всё, что ты сама знаешь пусть не об этой паре, а о Степане и его девушке.

-- Но это же вряд ли может быть связано. Степан был военным, но не обязательно, что тот парень, который приходил к маме, тоже офицер.

-- Да, не обязательно. Но ты вспоминай всё, а вдруг какая-нибудь мелкая деталь нам поможет, даст хоть какую-то наводку. Что ты знаешь о девушке или о той, как её, Камелии?

-- Ничего. Я ведь родилась через два года после того, как Камелия умерла. А эту новую девушку я толком и не разглядела. Она очень красивая и очень похожа на Камелию. А мама говорила, что это вообще одно лицо. Да я и сама в этом убедилась.

-- Как ты убедилась?

-- По фотографии. Я поразилась, когда мне мама показала фотографию Камелии. Действительно одно лицо.

-- У мамы есть фотографии Камелии?!

-- Конечно. Не много, но пару её фотографий есть. Та, что я смотрела, старенькая, но она даже немного как бы цветная. Она с памятника на могиле Камелии. Наверное, её специально разукрасили, так как, насколько я знаю, в то время ещё не было цветной фотосъёмки.

-- Так что же ты молчала?! -- чуть ли не закричал Геннадий.

-- А что такое?

-- Но это же означает, что у нас практически имеется фотография Камелии в этой уже жизни, фотография сейчас реально существующей девушки!

-- Ух, ты! И правда!

-- Ну вот! А ты говорила, что ничего о ней или о Степане не знаешь. Ничего себе - ничего не знаешь, когда имеется хорошая, почти цветная фотография.

-- Да, зацепка, как я уже поняла, у нас имеется. Не знаю только, насколько она будет эффективной.

-- Будет эффективной, Валя, будет. Это уже ниточка к решению задачи. За неё нужно только аккуратно потянуть, и постепенно весь клубочек размотается. Да какая там ниточка, это просто канат! Имея фотографию, можно смело начинать поиски именно этой девушки, поскольку, как я понял, парень на Степана не особо похож.

-- Да, это так. Хотя и есть определённое сходство.

-- И, глядя на фотографию твоего дяди, можно говорить, что это тот парень из нашей жизни?

-- Увы, нет.

-- Всё, тогда поиски Степана отпадают. Мы ищем именно эту девушку, некую Камелию в прошлой жизни. Фотография - это мощнейшая зацепка.

-- И что мы можем делать с этой фотографией?

-- Многое. Например, разместить фотографию в газетах, в рубрике "Ищу человека", то же самое можно сделать и в Интернете. В конце концов, можно связаться с Игорем Квашей, есть ведь ещё и телевизионная передача "Жди меня". И туда мы можем обратиться, адрес известен. По-моему: улица Академика Королёва, 12. Этот адрес так часто повторяют на передаче, что я его даже запомнил.

-- Без фамилии, или хотя бы имёни и отчества, вряд ли "Жди меня" нам поможет. Я часто смотрю эту передачу, мне нравится, когда люди находят своих близких или друзей. Но я не помню такого случая, чтобы там предоставляли просто фотографию, без хотя бы каких-то реквизитов человека. А каковы реквизиты современной Камелии никто из нас не знает.

-- Я прекрасно понимаю, что это значительно усложняет поиски, но попытаться всё равно нужно. Если покажут фотографию по телевизору, а передачу миллионы людей смотрят, то кто-нибудь из тех, кто знает сегодняшнюю Камелию, могут и откликнуться. Кроме того, как я уже сказал, есть ещё Интернет и пресса. А нет, то найдём и ещё какой-нибудь другой путь. Мы обязательно найдём эту девушку, и даже, как я надеюсь, довольно скоро. Возможно, и года не пройдёт. Найдём, Валя, не унывай!

-- Ну, ты и молодец! -- Валентина склонилась к мужу и тихо заплакала. -- Я знала, что ты поможешь мне, знала, что ты придумаешь, как начать поиски, -- сквозь слёзы бубнила она.

-- Ну, хорошо, мы вроде бы решили, с чего начинать поиски. Но плакать-то зачем?

-- Это от радости и от облегчения, сейчас всё пройдёт. Мне сейчас так легко стало. Я теперь окончательно убедилась в том, что я правильно решила - мы их обязательно найдём. -- И Валентина действительно начала вытирать слёзы и успокаиваться.

ГЛАВА 28

Начало поисков

Валентина была энергичной женщиной, но вместе с тем и нетерпеливой. Правда, возможно, именно вторая черта её характера и была некой производной от первой. Она дала мужу как бы полноценный выходной на следующий день, но уже в понедельник вечером, после ужина начала донимать его своими вопросами. Сейчас у неё в голове постоянно крутилась только одна мысль - поскорее начать поиски бывших Степана и Камелию. Эта мысль даже мешала ей полноценно работать. Хорошо ещё, что Валентина не работала у станка или занимала какой-нибудь ответственный пост - тогда можно было и дров наломать. Конечно, любая работа ответственная, и учить ребятишек - тоже. Дочь как бы продолжала дело своей мамы - она работала в школе, окончив тот же институт, что и Елена Николаевна. Правда, Кузьмина оканчивала именно пединститут, а вот её дочь окончила уже (да и поступала в него) Кубанский государственный университет - таковым в 1970-м году стал бывший пединститут. Вот только преподавала она не русский язык и литературу, а историю и географию. Оба эти предмета ей ужасно нравились ещё с тех пор, как она сама училась в школе - так интересно было узнавать о неизвестных до того событиях, которые происходили когда-то или читать много полезного о неведомых (да и о довольно известных) странах. Конечно та же история, кроме сведений о событиях, вынуждала ещё и помнить множество различных дат. Но память у Валентины Дмитриевны была хорошей. То, что ей было нужно, она цепко держала в своей памяти, что подтверждали и последние события.

А вот Геннадий не пошёл по педагогической стезе, хотя отдельные его однокурсники и стали учителями. Котляров окончил тоже Краснодарский ВУЗ, но не пединститут, а Краснодарский политехнический институт - с 1993-го года он получил статус университета и был переименован в Кубанский государственный технологический университет (КубГТУ). История этого старейшего высшего учебного заведения на Кубани брала своё начало ещё с далёкого 1918-го года. При этом любопытно то, что историческая необходимость появления этого ВУЗа подтверждается тем фактом, что его создание независимо друг от друга поддержали и основатель первого в мире социалистического государства В. И. Ленин, и главнокомандующий Добровольческой армией А. И. Деникин. Познакомились Валентина и Геннадий (на год старше её) во время встречи КВН, в которой принимали участие их учебные заведения. Как довольно активные и толковые студенты они оба были в составах своих команд, а после встречи ещё долго общались (как и все участники) друг с другом. С тех пор они и шли рука об руку по жизни, а с 1977-го года (год окончания Валентиной университета) уже как муж и жена. Интересно, что Геннадий окончил политехнический институт в том году (чего он, конечно, не ведал), когда родился Сергей Крамаренко, тот парень, которого Гена с супругой сейчас планировали разыскать. Сначала Геннадий работал на производстве, но через 5 лет перешёл в научно-исследовательский институт, в котором 14 лет назад успешно защитил кандидатскую диссертацию.

Итак, первым обращением Валентины к мужу после ужина был вопрос:

-- Гена, и когда же мы будем давать объявления в газету, в Интернет и прочие места по вопросу поисков Камелии?

-- Так, ну и скора же ты на руку, -- улыбаясь, покачал головой муж.

-- А что, чего тянуть резину?

-- Какую резину, мы только позавчера приняли совместное решение по этому вопросу, а тебе что, сегодня уже подавай результаты?

-- Я об этом не говорю. Я говорю о начале наших совместных действий, коль уже приняли решение. Зачем откладывать со дня на день.

-- Никто и не откладывает. Мы ещё просто не определились, куда будем подавать объявления.

-- Так и давай определяться, долго, что ли, определиться.

-- Хорошо, и в какую газету будем подавать объявление?

-- Ну, я не знаю.

-- Как это ты не знаешь? Долго, что ли, определиться?

-- Так, Геннадий, если ты будешь ехидничать, то я с тобой вообще разговаривать перестану.

-- Но у тебя же такой подход - долго ли. А сама не знаешь. Валя, нужно сначала всё толком обмозговать. В какую газету или газеты, текст и прочее. Нужно ещё копии фотографии сделать, поскольку вряд ли газеты будут возвращать нам предоставленные материалы.

-- Ну, так давай обмозговывать, как ты говоришь, давай определяться. Хорошо, я поняла, копиями фотографии я сама займусь. А названия газет давай вместе обговорим.

-- Это очень непростой вопрос. Нужны газеты, которые читают в разных концах России. И не только России, а в разных уголках стран СНГ. Миновали времена Советского Союза, а люди-то живут в тех местах, что жили и в бытность СССР. За редким, конечно, исключением.

-- Ты прав. Я понимаю, что такую газету найти непросто.

-- Не непросто, а вообще невозможно. Я не уверен, что даже центральную прессу, как те же газеты "Известия", "Новая газета", или же различные там "Вести", "Факты" и прочие читают везде. Очень даже сомнительно. Тем более что кроме "Известий" центральных газет практически не осталось, а в каждом областном центре, в каждом крае свои газеты. Это не говоря уже о других странах бывшего советского пространства. Это очень сложный вопрос, Валя.

-- Ёлки-палки! -- вспылила Валентина, -- но это же твоя идея. А теперь ты отступаешь.

-- Я никуда не отступаю. Это начало нашего обсуждения по выбору газет. Именно газет, а не одной газеты. И денег на это уйдёт немало, хотя в принципе это пустяшное объявление.

-- Деньги меня не волнуют. Сколько нужно будет, столько и потратим. С нас не убудет.

-- Я тоже так считаю, главное не в деньгах, а как определить газеты, в которых фотография Камелии попадёт на глаза наибольшему количеству читателей.

-- Ну, это верно. Но тогда нужно подавать объявление в газеты с наибольшим тиражом.

-- Не так всё просто. Государственные газеты не очень охотно публикуют частные объявления. Ну, пусть и опубликуют, но это будет всего лишь раз. А за один раз объявление может проскочить мимо нужных нам глаз. Нужно публиковать фотографию в коммерческих изданиях, а таковых очень много, и разные люди читают разные газеты. Но там это надёжно - платишь деньги, и они публикуют объявления хоть в каждом номере. Как за тех же прорицательниц или целительниц, которые постоянно на глаза попадаются.

-- Да, ты прав. Уже даже мозолят глаза разные там Виты, Анны, Елены и прочие. Раньше таковой была лишь одна болгарка Ванга.

-- Ну, ещё у нас, в СССР была Джуна, Джуна Давиташвили. Вот она была целительницей, лечила артистов, космонавтов и даже правительство, ЦК партии, политбюро.

-- Да, да. Ну, она и сейчас есть, только, по-моему уже не практикует, не лечит людей. Зато сейчас развелась тьма тьмущая людей, стремящихся за счёт других набить свои карманы. Не целительницы, а просто шарлатанки. Ладно, Бог им судья. Гена, но такие объявления чаще всего публикуют в газетах-еженедельниках, а не в тех, что почти каждый день выходят.

-- Правильно. Но и читают еженедельники чаще и куда внимательнее. Потому что там статьи интереснее. Нет передовиц о каждом прожитом дне.

-- Всё верно. Хорошо, давай определяться с такими газетами.

-- Определимся, хотя и это непросто. Ведь нужно знать адреса их издательств.

-- О! А как их узнать?

-- Найдём. Я в Интернете пороюсь. Всё найдём. Только без лишней спешки. Ты что, до Нового года хочешь Камелию и Степана найти. Не настраивайся на это. Да, я сказал, что времени потребуется не так уж много, но это понятие относительное. Ты настраивайся хотя бы на следующий год - это более реально.

-- Хорошо. Только это такое неблагодарное занятие - ждать и догонять.

-- Я знаю, но ничего не поделаешь.

-- Тогда давай заодно и в Интернете объявление, то есть фотографию Камелии разместим. Ты всё равно по Интернету будешь искать адреса издательств.

У Котляровых был и персональный компьютер, и Интернет. Геннадий работал на нём вполне профессионально, но и Валентина умела им пользоваться, отыскивая там нужный ей новый материал или набирая себе очередной текст для какой-нибудь просветительской лекции. Но размещать в Интернете свои материалы она не умела, да и не нужно ей это было. Правда, не было у них дома сканера, но тот был на работе у Геннадия.

-- Это я сделаю. Но с Интернетом дело так быстро не будет.

-- Почему? Неужели так долго разместить там объявление?

-- Да нет, я не о том. Выставить фотографию и небольшой текст к ней - дело нехитрое. Я совсем о другом. Найти его там сложно.

-- А что там сложного?

-- Всё сложно. Я сейчас тебе объясню. Вот скажи мне, как ты ищешь нужный тебе материал в Интернете?

-- Ну, как. Набираю в поисковике нужные мне слова и клацаю на "Enter".

-- Правильно. Говорят, что для того, чтобы в Интернете что-либо найти нужно в первую очередь в поисковике грамотно, правильно сформулировать вопрос о том, что ты ищешь. А как пользователи Интернета будут искать фотографию Камелии? Что им в поисковике набирать?

-- Ух, ты! Вот это да! А и правда, как же фотография попадёт им на глаза?

-- Вот в этом-то и проблема. В Интернете миллионы информации, но её нужно найти. А фотографию набором в поисковике не найдёшь. Ты можешь там найти человека только, зная его фамилию и сознательно отыскивая его. Поэтому нужно поместить фотографию так, чтобы она почаще попадалась на глаза, попадалась самостоятельно, как те же ссылки на разные игры. Но я же не профессиональный программист и не хакер, я всего лишь самоучка, хотя и с неплохими знаниями компьютера. А потому мне над этой задачей придётся голову поломать.

-- Я поняла. Ну-ну, ломай голову. Потому что ты будешь только ломать её, а я свою голову в этом вопросе точно сломаю.

-- Постараюсь и я свою не сломать. Она мне ещё пригодится, да и тебе тоже.

-- Слушай, Гена, тогда может быть хотя бы отправить фотографию в программу "Жди меня"?

-- Во-первых, у нас пока ещё нет копии фотографии, кроме Интернета везде нужны её копии. А во-вторых, ты сама говорила, что по одной фотографии, без реквизитов, они вряд ли искать будут. Обращаться в телепрограмму "Жди меня" мы будем в последнюю очередь, испробовав газеты и Интернет. Так что у нас сейчас на первом плане га-зе-ты. И не подгоняй ты меня, пожалуйста. Я всё помню и всё сделаю, не нужно на меня давить.

-- Ага, на тебя надавишь, как бы ни так. Где сядешь - там и слезешь. Ладно, не буду я на тебя давить. Я и так благодарна, что ты согласился мне помогать. Что бы я без тебя делала. А можно я периодически буду спрашивать тебя, как идут дела?

-- Можно, только не ежедневно, и не ежечасно. Я и сам буду тебя периодически информировать.

-- Хорошо, договорились

В итоге первые организационные вопросы были решены.

* * *

А время между тем летело. Первый разговор с мужем у Валентины состоялся 10 ноября, вечером известного всем Дня милиции, второй разговор - 16 ноября. Но вот уже давно окончился последний осенний месяц, и шла зима, все страны (за редким исключением), все люди были уже в преддверии Нового года. Сам этот любимый всеми праздник семьи Котляровых и Кузьминых решили отмечать вместе на квартире младшего поколения. Они чаще всего и отмечали этот праздник вместе (другие праздники - по-разному) то в квартире Кузьминых, то в квартире Котляровых. Но в этом году впервые на Новый год не будет Светиной старшей сестры Елены. Старшая дочь Котляровых, названная в честь своей бабушки по маме (как бы семейная традиция - называть внучек именем бабушек, как и Валентина Павловна Ивченко - Валентина Дмитриевна Котлярова), окончила в этом году высшее учебное заведение, и тоже в Краснодаре. Но она не пошла по пути матери или отца, получив диплом (по специальности "Менеджмент организаций") Института международного права, экономики, гуманитарных наук и управления имени К. В. Россинского, который был основан в 1992-м году. На последнем курсе института она вышла замуж и сейчас проживала и работала в Армавире по месту работы своего мужа. В какой ВУЗ будет поступать её младшая сестра Светлана (8 лет разницы) вопрос пока что не поднимался. Что же касается Елены младшей, то у неё сейчас уже своя семья и свои интересы. Тем более что не так давно она со всеми своими родственниками виделась - приезжала с мужем на юбилей своей бабушки-тёзки. Правда, приехали они уже во второй половине дня, так сказать уже к столу, а потому тогда и помогала Валентине одна лишь её дочь Светланка.

За это время немного продвинулись работы относительно поиска Камелии, но очень мало. Геннадий успел только разместить фотографию в Интернете. Но так, чтобы она постоянно мелькала перед глазами, ему сделать, всё же, не удалось, а потому на это направление поисков надежды были не очень большие. Более успешным могло стать второе направление - объявления подали в пять крупных (по тиражу) коммерческих газет и постепенно намеревались подавать (если не будет результатов) в другие газеты. Но это позже, потому что и в этой пятёрке газет они оплатили свой заказ на несколько выпусков газет. Пусть деньги и были не огромные, но неизвестно было, сколько им придётся ещё делать подобных заказов в те или иные газеты.

Конечно, пока что никаких результатов не было, но на них так быстро и не рассчитывали, даже оптимистично и решительно настроенная Валентина. Но оказалось, что не забыла об обещании своей дочери и Елена Николаевна. Уже когда по Краснодарскому краю свои первые часы отмеривал Новый год, в один из застольных перерывов мама обратилась к своей дочери:

-- Валюша, а ты узнала что-либо о Стёпе или Камелии? -- не зная настоящих имён той пары, что приходила поздравлять Кузьмину-Ивченко с юбилеем, по общему молчаливому согласию их называли именно как Степан и Камелия, по именам их предшественников.

-- Нет, мама, пока что я ничего не узнала. Но я над этим вопросов работаю, точнее мы с Геной вдвоём над ним работаем.

-- О! И Гена об этом знает и даже помогает тебе? Молодец у тебя муж. А как вы работаете, что вы делаете?

-- Мама, давай с тобой договоримся так. Я не люблю рассказывать о незавершённых делах. Ты знаешь моё слово, если я сказала, что мы работаем, то мы действительно работаем. Но я не хочу тебя посвящать в перипетии этого вопроса, в разные технические тонкости. Как только я узнаю что-либо существенное, я тебя проинформирую. Но ты же понимаешь, что это может быть и не так скоро.

-- Понимаю. А зачем тебе понадобилась фотография Камелии?

-- Нужна. А как можно искать человека, ничего о нём не зная? А та девушка, что к тебе приходила, очень похожа на Камелию. Нужно же хоть описание человека.

-- Ну да, я поняла. Хорошо, не буду тебя расспрашивать. Но ты меня полтора месяца назад так обнадёжила, я теперь так жду результатов, я так хочу ещё хотя бы раз увидеть Стёпу, да и Камелию, -- у старушки начали наворачиваться слёзы на глаза.

-- Мама, успокойся. Я тебе гарантирую - ты увидишься с ними. Не нужно плакать. Сегодня ведь такой праздник.

-- Всё, всё, не буду.

Больше мама на протяжении долгого времени к этой теме не возвращалась.

* * *

В первый день нового года Валентина сказала своей маме, что скорых результатов в поисках Камелии или Степана ожидать не стоит (о том, что именно Степана из-за полного отсутствия данных они и не ищут, дочь тогда промолчала). Она просто успокаивала старушку. Но с каждым днём всё тревожней становилось на сердце у самой Валентины. Ведь пока что её с мужем (а точнее скорее мужа и её) поиски результатов не приносили, а зима уже закончилась и природа жила уже первыми мартовскими днями. Точнее, сказать, что результатов не было вообще, сказать было нельзя. Результаты вроде бы и были, но они абсолютно ничего не давали. Как такое могло быть, если кто-то откликался на объявление в газете? Если откликался, то должен, вроде бы, знать эту девушку. Но не тут-то было. Да, уже в наступившем году Валентине 4 раза были звонки на её телефон, и один раз пришло сообщение - в объявлении она оставила именно номер своего мобильного телефона. Адрес она не указывала, потому что переписка долгое и нудное дело. Оперативно всё можно выяснить и по телефону. Но что же тогда говорили абоненты о фотографии, размещённой в газете? А вот что (примерные ответы абонентов на уточняющие вопросы Котляровой): "Да, я видела эту девушку. Точнее не саму девушку, а её фотографию. Где-то она мне попадалась". Или такое: "Я где-то видел(а) эту девушку или похожую на неё. Но где - уже и не помню. А как её имя я вообще не знаю, мы с ней не знакомы". Или опять-таки: "Я не знаю имени этой девушки, да и не уверен, что именно она нужна вам, потому что я сам не уверен, что на фотографии девушка, которую я всего лишь один раз видел. По-моему столкнулся с ней в метро. Запомнил её только потому, что она красивая". И чем, скажите, такие результаты могли помочь чете Котляровых? Вот потому у Валентины с каждым днём всё муторнее становилось на душе. Но она была сильной женщиной, а потому никому не жаловалась, но от этого ещё больнее становилось. Она могла только изредка сказать мужу, не пожаловаться, а именно сказать:

-- Вот, Гена, ещё один день прошёл, и вновь ничего нового.

Переживал и сам Геннадий. За это время они поменяли ряд газет, в которые подавали объявления, их перечень перевалил уже через десяток. Что же касается Интернета, то там вообще царило полнейшее молчание. Вот такие были дела. А потому Валентине всё чаще приходило на ум запоздалое раскаяние, что она обнадёжила маму. Да и вообще, зачем она только рассказала им об этом душевном родстве. Не знали бы они этого, и жили бы себе спокойно. А так...

Чуть веселее стало на душе у Валентины уже в преддверии нового праздника - 8 Марта. Когда же радоваться женщине, как не в Международный женский день, когда женщины в центре внимания. В четверг вечером 6 марта она возвращалась из магазина с очередными покупками к празднику. Она спешила, потому что долго ходила по магазинам, а дома её уже заждались Геннадий и Светланка. Да и домашней работы перед праздником было немало. Но вот, наконец, она и дома.

-- Привет. Заждались мы тебя уже, хозяйка, -- поприветствовал её муж

-- Я догадываюсь. Но что я могу поделать. Такие очереди в магазинах к кассам, а завтра и того хуже будет. Вот и пришлось их выстаивать. Я и так спешила домой.

-- Ты вроде как бы расстроена?

-- Просто устала. Хотя, немного и расстроена.

-- И чем же?

-- Да понимаешь, по дороге мне пришлось остановиться и немного поговорить.

-- И кого же ты встретила?

-- Никого не встретила. Мне был звонок на мобильный, вот я и отвечала.

-- И кто звонил?

-- Какая-то женщина, или девушка, голос довольно моложавый. Зовут её Ольга Александровна, проживает она в Липецке.

-- В Липецке? А как она тебя знает?

-- Да это снова по нашему объявлению.

-- И что?

-- И снова ничего. Всё то же самое. Видела она фотографию Камелии, но сама она подобной девушки не встречала.

-- И где она её видела? -- спокойно, скорее чтобы просто продолжить разговор, спросил Геннадий.

-- На могиле Камелии.

-- Что?!

-- Да, на могиле Камелии. Ну и что тут удивительного? Мы и так знаем, что она имеется.

-- Валя! -- повысил голос муж, что редко с ним случалось. -- Я не пойму, почему ты так беспечно к этому относишься.

-- А как я должна относиться? Ну, что удивительного? Поехала женщина на экскурсию, их повели на перевал, показали и могилу Камелии. Я не поняла, чего ты взвился?

-- С чего бы это водили организованные экскурсии на могилу никому не известной девушки? Ты можешь мне объяснить это?

-- Могу. Как она сказала, их туда повёл по собственной инициативе проводник, в плане поход на могилу не намечался.

-- Правильно. С этим я как раз согласен. Но почему проводник их туда повёл? Женщина это объяснила тебе?

-- Объяснила. Просто чтобы как-то развлечь группу.

-- Вот те на! Развлекать группу на могиле?!

-- Да нет. Я не то хотела сказать. Никаких развлечений на могиле, конечно же, не было. Но после этого проводник сказал им, что он видел эту девушку живой два года назад. Вот они и подумали, что это розыгрыш, шутка, что он развлекает группу после нелёгкого хождения по горам. Все так и решили. Потому что при этом он ещё так хитровато улыбался, а конкретно на вопросы не отвечал. Так что это ещё могло быть?

-- Ну и ну! И ты опять ничего не поняла?!

-- Гена, что ты ко мне привязался?! Что я должна была понять? Так мне всё эта Ольга объяснила.

-- Да Ольга - Бог с ней. Но как ты ничего не понимаешь?!

-- Опять за своё! Что я должна понимать?

-- Эта девушка ездила на могилу Камелии! Та, которую мы ищем. Именно поэтому так себя вёл проводник. Он видел эту девушку, он видел её сходство с фотографией на памятнике.

-- Ну, наверное. Вполне естественное желание этой девушки съездить на могилу, чтобы проверить всё.

-- Правильно. Скорее всего, она ездила на свою могилу, пока она ещё не нашла Степана, или он её. Но дело не в этом. Понимаешь, она там была, её там видели. И видел не только проводник, но и другие люди.

-- Ну и что. Имени-то её они не знают. А если и знали, то где искать этих людей, которые побывали на экскурсии и разъехались по домам. Как эта Ольга к себе в Липецк.

-- А проводник?

-- А почему проводник должен знать её имя? Что, проводник обязан знакомиться с теми, кого он ведёт на экскурсию?

-- Стоп, стоп, стоп... Валя, ты возила в Москву и Санк-Петербург своих школьников на экскурсию?

-- Возила, конечно. И что?

-- И у тебя не было списка твоих учеников?

-- Был, конечно. Но при чём здесь..., -- Валентина не договорила, удивлёнными глазами уставясь на мужа. -- Ты думаешь..., -- тихо спросила она, опять не договорив фразу. Но и так всё было понятно.

-- Да-да! Именно так я думаю, и так оно должно быть - должен иметься список экскурсантов.

-- С чего бы это у простого проводника должен быть список экскурсантов? -- вяло сопротивлялась Валентина.

-- Потому что список обязательно должен быть. Нет таких списков только в том случае, если набирают людей на вокзале, что занять их свободное время и показать город - из окна автобуса или троллейбуса. В остальных случаях такой список обязан быть. Пусть даже не у экскурсовода, но в туристическом агентстве. Даже во время обыкновенной экскурсии по городу, если только она организованная. А уж у проводника, ведущего группу людей в горы, он обязательно должен быть. Потому что хождение по горам - дело опасное и проводник отвечает за жизнь каждого из своих подопечных. Даже если нет списка у него, в чём я очень сомневаюсь, то такой список обязательно должен быть в экскурсионном бюро.

-- А если экскурсия не организованная?

-- Валя, ты подумай, что ты говоришь. Поход в горы - это не прогулка по городу, в горы никто просто так, неорганизованно людей водить не возьмётся.

-- Возьмётся. Степана и Камелию в горы водил какой-то горец именно неорганизованно.

-- Это единичные случаи. Кроме того это был офицер со своей женой, который в принципе по собственной инициативе потащил её в горы. Сейчас такое недопустимо. Кто, скажи мне, поведёт неорганизованно в горы девушку?

-- Ну, там могли быть и другие люди.

-- А если были и другие люди, то экскурсия точно организованная. Валя, ты же умная женщина. И я чувствую, что ты споришь со мной просто, чтобы хоть как-то оправдать свою невнимательность.

-- Так оно и есть, Гена. Прости меня, -- тихо проговорила супруга, наклонив голову. -- Да, признаюсь, до меня это как-то не дошло. Ты абсолютно прав. Но что же теперь делать?

-- Да всё поправимо. Звони сама этой Ольге и выясняй все вопросы.

-- Я не знаю её телефона.

-- Знаешь. Он в памяти твоего мобильника. Открой функцию последнего звонка и звони по этому номеру.

-- И правда. А что мне спрашивать?

-- Вопросов много. Поэтому запоминай: точная дата экскурсии, на которой была Ольга; точное название места, из которого организовывалась экскурсия; точное название туристического бюро в этом городе, или название гостиницы, турбазы; имя, отчество и фамилия проводника. Это основные вопросы, по ходу могут быть и другие. Реквизитов проводника она может и не знать, или не помнить, тогда детальное его описание: возраст, рост, цвет волос, глаз, одежда и прочее. Это женщины как раз хорошо запоминают.

-- Понятно. Но она так же может и не помнить название турбюро или гостиницы.

-- А вот это пусть вспоминает. Если она была по путёвке, то имеется корешок путёвки, который сдают в местком или в ту организацию, что предоставляла путёвку. Пусть спросит там. Ещё, обычно на руки туристам дают такие карточки, как бы проспекты, того места, где они отдыхают, санаторные книжки и прочее. С проводником сложнее, а всё остальное можно выяснить.

-- А если она не захочет всё это узнавать? Зачем ей лишние хлопоты?

-- И это может быть, тогда мы подстимулируем её. Переведём на её мобильный телефон деньги. Но не думаю, что она откажется, если позвонила тебе сама. В общем, действуй. Ты теперь можешь говорить с этой Ольгой хоть два или три часа. Деньги на объявления в газете нам уже будут не нужны.

-- Ты в этом уверен?

-- Уверен. На все 100 %. В турагентстве имеются её реквизиты. Я, между прочим, очень сожалею, что мне не пришла в голову мысль, что наша Камелия может поехать на свою могилу. Возможно, не пришлось бы тогда возиться с этими газетами. Ну, да ладно. И так всё нормально. Всё хорошо то, что хорошо кончается. Я уверен, что в ближайшее время мы будем знать реквизиты Камелии, точнее девушки, в которую переселилась её душа. Ай да молодец проводник! Какая блестящая наводка с могилой и, главное с его фразой: "А я эту девушку видел два года назад живой". Он ведь при этом даже почти точно указал, когда Камелия была на могиле. Просто здорово! -- откровенно радовался Геннадий.

Теперь уже успокоилась и Валентина, муж её здорово обнадёжил, а он, как она уже уяснила себе, в этом вопросе был прав.

ГЛАВА 29

Свет в конце тоннеля

Поручив Светлане разобрать кульки с купленными продуктами и что-нибудь приготовить на скорую руку к ужину, Валентина, даже не переодевшись в домашнюю одежду, удобно устроилась в кресле и достала из сумочки свой мобильный телефон. Геннадий тут же выключил телевизор, у которого он ранее, по приходу супруги просто немного приглушил звук - сейчас ничего не должно было её отвлекать, разговор предстоял очень серьёзный. Валя нашла последний входящий звонок и включила кнопку вызова. Спустя три или четыре гудка, произошло соединение.

-- Алло! -- услышала Котлярова уже знакомый ей голос.

-- Ольга Александровна, это вас беспокоит Валентина Дмитриевна. Мы с вами разговаривали час назад.

-- Да, я поняла. Слушаю вас.

-- Ольга Александровна, вы извините, но у меня появился к вам ряд вопросов, очень важных для меня вопросов. Если вы ответите на них, то это ускорит мои розыски той девушки.

-- Хорошо. Постараюсь на них ответить, если смогу.

-- Я вас не отвлекаю от работы? Простите, что забираю ваше свободное время.

-- Нет-нет, ничего. Сегодня у меня времени много, а дел мало. Завтра вечером уже будет всё наоборот. Спрашивайте.

-- Хорошо. Из какого населённого пункта организовывалась экскурсия?

-- Из посёлка Теберда.

-- Теберда? Правильно я услышала? -- связь была хорошая и слышала Валентина Ольгу отлично, но она специально переспросила, потому что в другом кресле расположился Геннадий с блокнотом и ручкой, приготовившись всё записывать.

-- Да-да, правильно. Теберда.

-- А когда вы там были?

-- Летом прошлого года, в августе.

-- В августе? А точную дату вы не помните?

-- Ой, не помню. Где-то в десятых числах. Мы сначала знакомились с посёлком, он чудесный. В один из дней мы ездили на Домбай, а на другой день поехали на этот перевал.

-- Даже поехали?

-- Да. Сначала автобусом в горы до какой-то разрушенной турбазы, а уже потом на сам перевал. Не помню, как он называется, кажется на букву К.

-- Клухорский, -- подсказала ей Валентина, которая из детального рассказа своей мамы знала уже все подробности восхождения дяди Степана и Камелии на этот перевал.

-- Правильно, Клухорский. Но точной даты я не помню.

-- Ольга Александровна, я вас очень прошу, вспомните это. У вас, наверное, остались какие-то документы. Да, кстати, вы были там по путёвке, это была организованная экскурсия?

-- Да, была с мужем по путёвке. Мы там очень хорошо отдохнули. И экскурсии были, конечно же, организованные. У нас действительно где-то остались различные бумажки из тех мест. Я их найду, и тогда перезвоню вам.

-- Спасибо вам. А где вы там останавливались; там, в Теберде?

-- В санатории, мужу порекомендовали там немного подлечиться. Название санатория я тоже сразу вспомнить не могу. Там было два санатория. Первый одноимённый - "Теберда", но мы отдыхали во втором. Так быстро его название я не могу вспомнить. Какое-то короткое название. Но я найду бумаги и скажу вам.

-- Хорошо. Буду вам благодарна. Это прямо в санатории вам организовали походы в горы? Или этим занималось какое-то туристическое бюро, или турбаза какая-то?

-- Экскурсии были прямо из санатория. Но занимались их организацией люди из какого-то бюро. Они приходили в санаторий, представлялись сотрудниками какого-то бюро, не помню какого - для меня это не важно было - и приглашали нас на экскурсию. Автобус забирал нас прямо из санатория.

-- Ольга Александровна, тогда у меня большая просьба - найдите бумаги и передайте мне по телефону все реквизиты санатория, в котором вы отдыхали. Включая и телефоны, если там таковые имеются.

-- Телефоны точно имеются. Это я помню, хотя, конечно, не помню номера самих телефонов. Я вам всё найду. И завтра или послезавтра перезвоню. Что вас ещё интересует?

-- Вас на перевал водил проводник?

-- Да.

-- А он вам представлялся? Вы помните его фамилию, имя, отчество?

-- Он нам сказал своё имя и отчество. Фамилию он не говорил. Зовут его Николай, это я хорошо запомнила, потому что он тёзка моего мужа. А отчество я не помню. Спрошу у мужа - может быть, он запомнил. Проводник средних лет, на вид ему лет 40-45.

-- Отлично. Спасибо и за это. А когда проводник водил вас к могиле, он не говорил, как сейчас зовут эту девушку?

-- Ой, я не помню. У неё красивое имя.

-- Это я знаю - Камелия.

-- Да-да, правильно. Камелия. А почему вы тогда спрашиваете...? Постойте, а что значит, как сейчас зовут девушку? Ой..., я, кажется, догадалась. А-а-а, так вот почему проводник говорил, что видел ту девушку живой. Валентина Дмитриевна, миленькая, расскажите подробней об этом, об этой девушке, или девушках. Почему вы её ищете?

Валентина недовольно покачала головой - надо же, она проговорилась. Она, молча, вопрошающе посмотрела на Геннадия, тот только улыбнулся и тоже, молча, кивнул головой.

-- Ольга Александровна, я вам обещаю, если вы мне ответите на все мои вопросы, то и я вам немного расскажу. Не всё, конечно, но основное я вам скажу. Договорились?

-- Конечно, я согласна. Договорились. Я вам тогда завтра точно позвоню.

-- Да вы не торопитесь, праздник же на носу. Можно и после него. Я думаю, что теперь спешить уже не нужно.

-- Нет-нет, что вы. Я теперь только и буду об этом думать. Какой тогда праздник будет. Мне не терпится всё поскорее узнать, это же так любопытно. Что вас ещё интересует?

-- Да вроде бы больше ничего. Но, если вы сами что-то вспомните, то буду вам благодарна. И так за всё спасибо. А самое главное спасибо вам за то, что не поленились мне позвонить, когда увидели в газете фотографию девушки.

-- Не за что. Если один человек ищет другого, то нужно ему помогать.

-- Тогда, всё, Ольга Александровна. Ещё раз спасибо. И до свидания.

-- До свидания. Я завтра вам перезвоню.

Валентина откинулась на спинку кресла, расслабилась, вытянув ноги и даже раскинув в сторону руки, в одной из которых так и оставался сотовый телефон. Сейчас она была в таком приподнятом настроении! Она теперь поверила, что в скором времени, пусть даже через месяц-другой она узнает всё о той девушке, в которую переселилась душа Камелии. Но она внезапно, что-то вспомнила, вскочила с кресла, подошла к мужу, обняла его, поцеловала и прижалась к нему. Через несколько секунд она немного отстранилась от него и тихо, виновато сказала:

-- Гена, спасибо тебе. Как я тебе благодарна. Это всё ты.

-- Это всё ты, ты же всё узнавала.

-- Да без тебя я ничего бы не узнавала. Я ведь практически пропустила мимо ушей всё то, что мне Ольга в первый раз рассказала. Какая же я дура. Если бы не ты, то ничего бы этого мы не узнали. Теперь и я уже верю, что мы сможем дальше всё и без объявлений в газетах узнать о девушке. А потом и о парне, бывшем моём дяде.

-- Маме будешь рассказывать?

-- Нет-нет, что ты! Зачем её волновать. Мы же ещё ничего не знаем. Я ей скажу только тогда, когда всё-всё разузнаю. И главное о Степане. Конечно, её интересует и Камелия, но в первую очередь, всё же, Степан.

-- Ну и правильно. Всё, теперь ужинать и отдыхать. Посмотрим, что там Светланка на ужин сварганила. Пахнет из кухни вроде бы вкусно.

Вот теперь у Котляровых действительно появилось ощущение приближающегося праздника.

* * *

Назавтра был обыкновенный рабочий день, пятница. Нет, он был не совсем обыкновенным, он был предпраздничным, а значит и укороченным. Кроме того, в такой день женщин отпускали с работы не позже, чем в обеденный перерыв. Мужчины ещё задерживались и организовывали сабантуи в честь женщин. Впрочем, в большинстве своём и женщины не спешили так рано уходить с работы, принимая хоть ненадолго участие в этих празднованиях - в такой день внимание мужчин было неназойливым и приятным. На пару часов задержалась на таком сабантуе и Валентина. Школа работала только в первую смену, а потому уроки, если таковые и были после обеда, втихаря отменялись, и шло празднование. Как раз в тот момент, когда Валентина вместе с двумя другими учительницами собиралась уходить домой, у неё в сумочке зазвонил телефон. Звонила Ольга Александровна, которая уже, вероятно, вернулась с работы домой. Кузьминой пришлось выйти для разговора из шумной комнаты в коридор. Пришлось также искать ручку и бумагу, чтобы записать те сведения, которые сообщила ей Ольга. Но сведения были обнадёживающие. После разговора с липчанкой Валентина на минуту заглянула в помещение, в котором проходило празднование, попрощалась с коллегами и тоже направилась домой. Настроение у неё было вдвойне радостное.

Мужа, конечно, ещё дома не было, а потому мать с дочерью через некоторое время принялись возиться на кухне. Нет, сейчас они не готовили обед или ужин - Геннадий придёт с работы точно не голодный, сыта и его супруга, а их дочь уже успела перекусить. Конечно, к ужину что-нибудь лёгкое из блюд подастся, но уже практически то, что готовится сейчас и на завтра. Геннадий пришёл домой часа через полтора. Женщинам на кухне он мешать не стал, если нужна будет его помощь - они его сами позовут. Ещё примерно минут через 40 из кухни в гостиную зашла передохнуть Валентина.

-- Моя помощь нужна? -- первым делом спросил Геннадий.

-- Сегодня нет, а вот завтра...

-- Понял-понял. А завтра вся работа на мне.

-- Ну, не вся, но её значительная часть.

-- Понятно. Я готов. Ладно, Ольга не звонила?

-- Звонила.

-- И что?

-- Она ответила почти на все интересующие нас вопросы.

-- Вот что значит женское любопытство. И не пришлось её денежно стимулировать.

-- Да, это так.

-- А что ты ей сама поведала?

-- Ну, что. Я только подтвердила, что проводник говорил о девушке, которая возродилась, что она однажды побывала на своей могиле. Но об этом Ольга и сама уже догадалась. Вот теперь она подружкам истории будет рассказывать!

-- Скорее всего. Что ты ей ещё сказала?

-- Сказала очень коротко, что Камелия - это моя бывшая родственница. Потому-то я и ищу девушку, в которую она возродилась.

-- И всё?

-- И всё. Я думаю, что и этого достаточно.

-- Ну что ж, это хорошо, что ты обошлась такой малой информацией. Незачем кому-то чужому лезть в ваши семейные дела.

-- Это уже и твои дела.

-- Согласен. Тогда, тем более. Хорошо, но что же Ольга тебе сообщила?

-- Проводника зовут Николай Антонович, муж Ольги это вспомнил. Отдыхали они в санатории "Нарат". Адрес санатория и все его реквизиты я записала, даже телефоны.

-- Отлично, просто замечательно!

-- А, да. Муж Ольги ещё сказал, не он сам, конечно, его слова жена мне передала, что экскурсии им организовывало Тебердинское бюро путешествий и экскурсий. Есть там такое. Но адреса он не знает.

-- Вообще прекрасно! Адрес бюро мы узнаем. Вот там, скорее всего, и работает проводник. Так что мы вскоре на него выйдем. И узнаем о девушке.

-- Он о ней может ничего не знать.

-- Возможно, это и так. Но это точно знает его экскурсионное бюро.

-- А вдруг девушка ездила не по путёвке, а дикарём?

-- Тогда дела обстоят немного хуже. Но зная точную дату похода на перевал, мы по спискам это выясним, в конце концов. О, стоп! А эту дату Ольга назвала? Это ведь очень важно.

-- Назвала, назвала. Я просто забыла тебе об этом сказать. На Клухорский перевал Ольга с мужем, и с другими экскурсантами ходила 14-го августа. Год мы узнали ранее - 2002-й.

-- Так, всё прекрасно. После праздника мы начнём приближаться к своей цели.

-- Звоним в санаторий?

-- Точно. И узнаём адрес, а по возможности и телефоны Тебердинского бюро путешествий и экскурсий. Я думаю, что они знают и то, и другое, поскольку бюро часто организовывает для их клиентов экскурсии. И в тот же день можно связаться и самим экскурсионным бюро. А с проводником - это уже как повезёт.

-- Но, если мы свяжемся с бюро, то, может быть, и проводник не нужен? Ты же сам говорил, что списки экскурсантов обязательно там имеются.

-- Всё это так. Но в этой группе была ведь не одна девушка. И какая из них возродившаяся Камелия? Это непросто узнать, даже ориентируясь на возраст нужной нам девушки. А проводник может что-нибудь знать о девушке. Конечно, гарантии нет, но, тем не менее. А ты попробуй заставить сотрудников бюро рыться в бумагах двухгодичной давности, практически уже даже трёхгодичной. Будь мы на месте, в той же Теберде, то это ещё можно было бы сделать. А по телефону... Кому это там, -- выделил слово Геннадий, -- нужно?

-- М-да, ты прав. Хорошо, план мы составили. Во вторник этим и займёмся. Точнее я сама займусь. У меня есть "окна", уроки не подряд. А у тебя в институте наверняка работы полно.

-- Хорошо. Да, дел теперь у тебя прибавится.

-- Ничего. Ты до этого трудился с этими объявлениями, а я бездельничала. Вот теперь и я потружусь.

-- Я не против такого распределения обязанностей, -- рассмеялся Геннадий, и на этом беседа Котляровых, так сказать на заданную тему была завершена.

* * *

Погода во вторник 11 марта выдалась, к сожалению для Котляровой, сыроватой. Ранее она думала, что будет звонить в Теберду с улицы - свободного класса сейчас не найти, актовый зал закрыт, а звонить из учительской было невозможно. И различных вопросов не избежать, да и будут мешать разговоры коллег, у которых, как у неё самой были сейчас "окна". Поэтому, вздохнув, после первого урока она выбрала себе место на подоконнике на лестничной площадке между этажами. Она выложила на подоконник свой мобильный телефон, ручку и тетрадку. Только она приготовилась звонить, как сверху начал спускаться директор школы Черкасов Иннокентий Петрович, негласно именуемый всеми школьниками, а иногда и учителями Кешой: "Тихо - Кеша идёт", "Кеша увидит - влетит тебе", "Кеша, хотя и строгий, но добрый".

-- Что я вижу? -- удивился он. -- Валентина Дмитриевна, вы что, здесь к уроку готовитесь?

-- Нет, ну что вы, Иннокентий Петрович. Извините. Просто у меня очень важный и, наверное, длительный разговор. Из учительской звонить не получится, а все классы заняты.

-- Понятно. Нет, так не годится. Вот что, я сейчас уезжаю в ГорОНО, поэтому перебирайтесь для вашего важного разговора в мой кабинет.

-- Нет, ну что вы. Я так не могу, это неудобно.

-- Удобно, удобно. Привыкайте к отдельным кабинетам. Возможно, вскоре вам придётся его обживать, или кабинет завуча.

-- Ну да! Не доросла я до такого.

-- Дорастёте, дорастёте. Но разговор не об этом. Вот вам ключ от кабинета, будете уходить - закроете. А я, приехав, найду вас.

-- Неудобно, Иннокентий Петрович.

-- Всё удобно. Будь я военным, приказал бы вам и всё. Я и так могу приказать, но лучше, всё же, по-доброму.

-- Спасибо.

-- Всё, вы бегите вверх, а я - вниз.

Таким вот неожиданным образом Валентина Дмитриевна нашла себе очень уж удобное уединённое место для телефонного разговора. Но длинного разговора, всё же, не получилось. Позвонив в Тебердинский санаторий "Нарат", она уже через пару минут имела адрес Тебердинское бюро путешествий и экскурсий: улица Карачаевская, 4. Адрес ей, правда, был совершенно ни к чему, но дали ей и контактный телефон бюро. Не с первого раза (было занято), но и туда Валентина минут через пять дозвонилась. А ещё через пару минут ей подтвердили, что у них действительно работает гидом-проводником Николай Антонович Рокотов. А вот дальше дело застопорилось, что очень расстроило Валентину. Дальнейшие уроки немного снизили эту расстроенность, но уже дома Валентина вновь делала всё без особого настроения. Заметил это и вернувшийся с работы Геннадий.

-- Так, рассказывай - что произошло? Не дозвонилась в нужные места?

-- В том то и дело, что дозвонилась, и довольно быстро. В турбюро действительно работает проводник на имя Николай Антонович, его фамилия Рокотов, хотя для нас это и не важно.

-- Ну, так прекрасно. И чем же ты не довольна?

-- Я не смогла с ним связаться. Мне не дали номер его телефона - ни домашнего, ни мобильного. Не знаю даже, какой у него имеется. Отказали наотрез, говоря, что без его на то согласия они никаких номеров давать не будут.

-- Ну, и правильно. И я не дам номер телефона своего коллеги, если не буду уверен в том, что он не возражает. Мало ли какие гадости человеку могут наговорить по телефону. Да и махинации сейчас с номерами мобильных телефонов стали прокручивать.

-- Я это понимаю. Но я так надеялась, что уже сегодня с ним поговорю. И вдруг такой облом.

-- И что, нет никакой надежды с ним связаться?

-- Вообще-то есть. Правда, его два дня не будет на работе...

-- В горах? -- перебил её муж.

-- Да в каких горах. Сейчас не сезон. У них сейчас экскурсии только на Домбай, это ведь горнолыжный курорт. Но сейчас мало пока что туристов. Взял отгулы для каких-то своих дел. Это и понятно, летом он полностью загружен.

-- Ладно, мы не о том. Так как с ним связаться?

-- Через два дня он должен быть на работе. Обычно, как мне сказали, он подходит к восьми, полдевятого. Если он будет, когда я позвоню, его позовут к телефону.

-- Ну, так прекрасно! Что же ты сидишь как в воду опущенная?

-- Ага, а если его не будет, когда я позвоню?

-- Значит, будет на следующий день, через день. Тоже мне проблемы!

-- Время идёт.

-- Время идёт, и жизнь не стоит на месте. Всё ты успеешь. Будешь звонить послезавтра, то попроси, чтобы его предупредили о том, что ему будет звонить женщина для важного разговора.

-- Я это уже сделала.

-- Ну и молодец! Всё, отбой воздушной тревоги. Жизнь продолжается. До конца недели ты с проводником свяжешься, это точно. Я в этом уверен.

Два дня пролетели незаметно. Но, вернувшись в четверг после работы домой, Геннадий не узнал свою жёнушку -- она вся сияла, просто светилась.

-- Так, кажись, понятно, -- улыбнулся муж. -- Похоже, что разговор с проводником состоялся.

-- Состоялся, Гена.

-- И что он тебе рассказал? Знает он Камелию, то есть нашу девушку?

-- Каролину.

-- Что?

-- Каролину, Гена! Её зовут Каролина - королева. Имя для неё очень подходит. Какие красивые имена - Камелия, Каролина. Не то, что просто Валя, Света. Ты был прав - он её знает, потому что после того похода в горы долго с ней беседовал.

-- Вот здорово! А остальные её реквизиты, и адрес он знает?

-- Нет, только её имя. Но, может быть, это и не особо важно.

-- Для него нет, а для нас очень важно.

-- А я и имела в виду - для нас.

-- Вот те на! Это уже что-то новое. Как же ты Камелию, ой, привык уже, как же ты Каролину искать будешь? Ты же хотела увидеть её и Степана, поговорить с ними.

-- Гена, -- улыбка у Валентины стала, как говорится шире плеч, -- я буквально сейчас могу поговорить с Каролиной.

-- Как это?!

-- А вот так. У меня есть номер её мобильного телефона.

-- Шутишь?

-- Ничуть. Каролина и проводник обменялись номерами своих телефонов. И Николай Антонович мне его любезно предоставил.

-- Прямо-таки любезно?

-- Ну, сначала не хотел давать, но я его уговорила.

-- Чудеса, да и только! Номер его телефона тебе наотрез отказались давать, а он тебе, совершенно незнакомой женщине дал номер телефона девушки, о которой он сейчас с умилением рассказывает на своих экскурсиях? Значит, эта девушка дорога ему, у него с ней отличные отношения. И он даёт номер её телефона незнакомому человеку? Не могу в это поверить.

-- И, тем не менее, номер телефона Каролины уже занесён в память моего мобильника.

-- Но как тебе удалось его уговорить?

-- Непросто было. Да и разговор был очень долгим. Хорошо, что я предусмотрительно пополнила счёт на телефоне. А то бы и денег не хватило.

-- Ладно, это всё лирика. Конкретно.

-- Я рассказала ему всё о Камелии и Степане, то, чего он не знал, а, возможно, многого не знает и сама Каролина. Но зато знаю я, потому что это знает моя мама. Я ведь после встречи Нового года у нас, навещала её, и мы очень долго говорили на эти темы. Я чувствовала, что мне это нужно будет, и вот сейчас эти знания мне очень пригодились.

-- Понятно.

-- Конечно, я сказала ему, что я племянница Степана Ивченко, что жива ещё его сестра, моя мама, которая очень хочет увидеть своего брата в образе этого парня.

-- А как его зовут, он не знает?

-- Не знает. Но он знает, что тот нашёл Каролину. У проводника с Каролиной была договорённость, что она сообщит ему об этом. Но больше он ничего не знает. Он говорит, что не имеет права влезать в чужую жизнь. Он рад за Каролину, рад, что у неё отлично складывается её личная жизнь. Но он говорит, что этих знаний ему достаточно.

-- А ты знаешь, он, возможно, и прав, -- протянул, сосредоточенно о чём-то думая, Геннадий. -- Как спокойно на душе, когда знаешь, что у дорогого для тебя человека всё хорошо. А потом в один прекрасный день кто-нибудь сообщает тебе, что у того человека не очень всё хорошо. И сразу на твоём сердце появляется зазубрина.

-- Да, это хорошо с одной стороны, это я поняла. Но для нас это плохо.

-- Почему?

-- Рокотов мог бы позвонить Каролине и узнать её адрес. Это ведь легко сделать. Сказал бы, что возможно, будет в их городе, и намерен с ней встретиться. Но он этого делать не будет. Он и так, скрепя сердце, дал мне номер телефона Каролины. Но адрес он мне давать не станет, даже зная его, потому что считает не вправе этого делать. Телефонный разговор - это одно, а личная встреча - совсем другое. Ты можешь поговорить с человеком, но встречаться с тобой он не захочет. Такие вот дела. Очевидно, так же думает и Николай Антонович.

-- Д-а-а, это действительно плохо. А ведь всё могло решиться за два дня. Это плохо, конечно, но достойно уважения. Не так уж много сейчас таких принципиальных людей.

-- Понимаешь, это не та принципиальность.

-- Валя, каждый смотрит на какой-то факт со своей позиции. Но у каждой медали есть и своя обратная сторона. Тебе это кажется так, а кому-то - иначе. А если посмотреть на нашу проблему со стороны, то кому-то может показаться, что именно мы неправильно поступаем. Ты вспомни того же Степана, того парня, что приходил к моей тёще - ведь он тоже не хотел дальнейших встреч. Так почему правы мы, а не он?

-- И, всё же, я считаю, что в этом отношении тот парень не прав. Мне кажется, я смогу его в этом переубедить.

-- Даже если ты и права, даже если он согласится, что права ты, а не он, принимать решение о встречах именно ему, а не тебе.

-- Я это понимаю.

-- К тому же ты сама можешь позвонить Каролине и узнать её адрес.

-- А вот этого я делать категорически не намерена. Она мне может его и не дать, но зато просьба об адресе очень насторожит её. А по телефону я ничего ей объяснять не хочу. Мне нужно её видеть и говорить с глазу на глаз! Ну, и ещё со Степаном. Звонить я ей точно не буду.

-- Тогда зачем тебе её телефон?

-- Это на крайний случай. Если нам совсем уж не повезёт, тогда, возможно, и придётся им воспользоваться.

-- А ты же так радовалась, что у тебя есть номер её телефона.

-- Так, Гена, давай на сегодня прекратим этот разговор. Как радостно мне было весь день, и как невесело стало сейчас. Не ожидала я этого.

-- И плохо. Нужно быть готовой ко всему.

-- Ладно. Наш разговор, хотя он и стал к концу для меня не особо приятным, всё же, оказался полезным.

И подобный разговор, что было странно в первую очередь в отношении Валентины, до конца недели больше не поднимался. Вероятно, и ей нужно было всё хорошо взвесить и принять для себя решение.

ГЛАВА 30

Первые результаты

Началась новая неделя. Валентина по-прежнему предпочитала не начинать разговор на такую вроде бы острую и важную для них до недавних пор тему. Очевидно, до сих пор она была в некоем смятении. Дни пролетали так же безмятежно, как и полгода назад, до начала известных им событий. И вдруг в четверг за ужином, задумчиво, без всякого аппетита ковыряясь в своей тарелке, Валентина обратилась к мужу:

-- Гена, а ты знаешь, откуда родом Каролина?

-- Откуда же мне знать.

-- А кто такая Каролина? -- тут же заинтересовалась Светлана.

-- Это наша с папой знакомая, -- ответила её мать и тихо сказала. -- Она из Риги.

-- Да ты что, интересно. Далековато от нас. Говорят, очень красивый город. А как ты это узнала?

-- Рокотов сказал, ещё в первой телефонной беседе.

-- В первой? А что, была и вторая?!

-- Была вторая. И даже третья. Я тебе немного позже всё расскажу.

-- Понял. Как понял, и о чём были эти беседы.

-- Вряд ли.

Разговор действительно продолжился уже в спальне, без Светланы.

-- Так о чём были беседы с проводником? Неужели тебе удалось уговорить его узнать адрес Каролины?

-- Я даже не пыталась этого сделать. Я понимала, что мне его не уломать. У него есть свои принципы, а их, как ты говорил, нужно уважать. Но я понимала, что адрес-то нужен. И всё это время думала, как к этому подойти. В общем, не буду долго рассказывать - сообщу итоги. Единственное, что мне удалось добиться от него, это чтобы он выяснил хотя бы отчество и фамилию Каролины. И он на это согласился. Ты же говорил, что в турагентстве есть списки.

-- Да. И он выяснил?

-- Да, выяснил. Хотя, как оказалось, сделать это ему было не просто. Каролина не проходила через агентство, они приехали дикарями. Но он нашёл списки в одной из туристических гостиниц.

-- Подожди, я не понял - они приехали? Она или они?

-- Именно они. Каролина приезжала в посёлок с подругой и её мужем. Они приезжали только посмотреть на могилу. В других экскурсиях они участия не принимали, как сказал Рокотов, и через несколько дней уехали из Теберды.

-- Понятно.

-- И знаешь, что самое интересное. Когда Николай Антонович искал в списках Каролину, ему её тот час указали в списке, её саму и её друзей. И знаешь почему?

-- Не представляю.

-- А должен был бы догадаться. Два года назад то же самое просил сделать один парень, и он очень обрадовался, когда сотрудница тургостиницы отыскала ему Каролину Соколову - таковой была её девичья фамилия. Каролина Вячеславовна Соколова.

-- Понятно. Это был Степан, точнее тот парень, с душой Степана.

-- Да. И в течение года он нашёл Каролину, поскольку они уже вместе в прошлом году приезжали к маме.

-- Вот здорово! Какая, всё же, интересная история. А я в неё не сразу поверил.

-- Ладно, это всё в прошлом. Сейчас ты уже веришь. Я долго думала о том, что мне теперь делать с этими реквизитами Каролины. Как подобраться к теперешнему её адресу?

-- А может быть она там и проживает.

-- Это не исключено, но вряд ли. Что-то мне говорит, что после замужества она живёт совершенно в другом городе.

-- Ничего. Теперь всё можно выяснить. Дадим объявление в Рижскую газету с просьбой отыскать её старый адрес. От тех, кто её знал, узнаем и новый.

-- То есть, к примеру, от её родителей?

-- Ну да.

-- Этого я делать не стану. Я предоставлю общаться с её родителями тебе. И я посмотрю, что ты будешь им говорить. Я поставила на их место своих родителей, и тот час представила себе, как они будут напуганы всякими подобными расспросами.

-- Но это же проще всего.

-- Проще всего было бы Рокотову узнать адрес Каролины, -- резко оборвала мужа Валентина. -- Но его ты оправдываешь, а о родителях Каролины не думаешь.

-- М-да - загадочная и чувствительная душа женщины. Но, похоже, ты права. Тогда как ты будешь искать Каролину?

-- Хорошенько обо всём подумав, я решила, что временно не буду искать Каролину, я буду искать её подругу.

-- Подругу? Зачем?

-- За тем же, зачем ты предлагал искать родителей Каролины. Но подруга вряд ли будет напугана. И я думаю, что мне удастся уговорить её дать нам адрес Каролины.

-- А что! Это вариант. Я смотрю, ты не зря так долго думала. Ты знаешь реквизиты подруги Каролины?

-- Адреса её я не знаю, а вот личные реквизиты знаю. Спасибо Николаю Антоновичу хоть за это. Её зовут Инга, остальное не помню. Но у меня записаны полные данные на неё и её мужа.

-- Отлично. И что, посылать запрос в рижское адресное бюро?

-- А разве это возможно, дадут они ответ не официальному лицу? Да ещё из другой страны.

-- Я, честно говоря, и сам этого не знаю. Может быть, дадут, а может быть, и нет.

-- М-да, непонятно. А как по-другому?

-- Снова через газету.

-- Десять лет можно ждать, и без толку. На фотографию хотя бы внимание обращают, то есть она сама бросается в глаза. А текст: "Ищу такую-то Ингу...", или нечто подобное - кто его читать будет?

-- Можно и фотографию поставить, -- размышлял вслух Геннадий.

-- И где я возьму фотографию этой Инги?

-- А мы поставим фотографию не Инги, а Каролины, то есть Камелии.

-- О! Вот это здорово! Это точно её заинтересует.

-- Ещё бы - фотография Камелии, а спрашивают Ингу. Это здорово Ингу заинтригует, если ей на глаза попадётся такое объявление.

-- Да-а, интересный вариант, -- протянула Валентина, думая о чём-то. Но спустя мгновение она резко сказала, -- нет, не пойдёт!

-- Почему?

-- Потому что, увидев такое объявление, Инга тут же позвонит Каролине и расскажет ей. И спросит, отвечать ли ей тому, кто поместил это объявление. Я бы сама именно так поступила. А Каролину это насторожит, да ещё как.

Валентина просто сделала такое предположение, но она себе даже представить не могла, насколько она была права. Такое объявление не просто бы насторожило Камелию, оно бы её до смерти перепугало. Она могла бы решить, что таким образом её разыскивает ингуш Мурат Тазиев, который знал обеих девушек.

-- Хорошо, и что ты предлагаешь?

-- Не знаю. Нужно подумать. Фотография на объявлении действительно броская вещь, но фото Камелии точно не подойдёт.

-- А что, ты хочешь фотографию Степана выставить? Но Инга его не знает в лицо.

-- А ты знаешь, это неплохая идея - фотография дяди Степана в военной форме старого образца. Да, Инга его точно не знает, но фотография военного, который ею интересуется, может здорово её заинтриговать. Такое любую женщину заинтригует. О, я придумала! Не просто фотографию Степана, а его фотографию вместе с Камелией. Вот это будет здорово! Это заинтригует Ингу никак не меньше.

-- Может быть. А есть у мамы такая фотография?

-- Да вроде бы должна быть. Не может быть, чтобы у замужней женщины не было общей с мужем фотографии. Есть, точно есть! -- закричала Валентина. -- Я видела такую фотографию. И ты даже не догадаешься какую. А это вообще интересно! -- Валентина чуть не прыгала от радости.

-- И что же это за фотография?

-- Свадебная фотография Степана и Камелии. И на ней они такие красивые, хотя фотография и чёрно-белая.

-- Ты смотри - то, что ты придумала, действительно здорово. Как бы подруга Инги в подвенечном платье, но с неизвестным мужчиной. А чёрно-белую фотографию можно немного подретушировать. Нет, даже не подретушировать, а сделать цветную.

-- Как это?

-- А вот так. Есть сейчас такие технологии. Не только фотографии, но даже старые чёрно-белые фильмы сейчас делают цветными. И всё очень естественно получается, смотрятся такие фильмы великолепно. Представь себе свадебную фотографию Степана и Камелии в цвете!

-- Инга от такой фотографии просто в шоке будет! Но в этом случае она точно не позвонит Каролине, пока сама всё не выяснит. Она позвонит именно мне! Гена, как мы здорово всё придумали! Вот что значит две головы. Всё, ищи в Интернете названия и адреса рижских газет. Я завтра же заберу у мамы нужную нам фотографию. Ну, а дальше уже вновь тебе флаг в руки - я не знаю, где делают цветные фотографии из чёрно-белых.

* * *

Не так всё быстро делается, как того хотелось. Впрочем, Валентина уже, кажется, поняла, что лучше поспешать медленнее. К тому же спешить ей было некуда - как ни крути, не верти (школа, занятия), а раньше средины лета ей всё равно с Каролиной и её парнем встретиться не удастся. Объявления в 2-х рижских газетах они разместили только в начале апреля. А увидит оно свет ещё не раньше, нежели чем через неделю. В общем, теперь оставалось только ждать, откликнется ли Инга Боровикова. Она ведь могла газет вообще не читать, экое диво для современной молодёжи. Но обсуждение этого вопроса супругами Котляровыми убедил их, что объявление до Инги, так или иначе, дойдёт. Пусть даже она сама не читает газет, но читает кто-либо из её близких, знакомых. Рига - это не Москва и не Санкт-Петербург, в городе с населением всего в 760 тысяч человек (согласно переписи 2000-го года) намного больше шансов столкнуться со своим знакомым, нежели в городах-миллионщиках. То же самое касается и новостей.

Второй весенний месяц пролетел как-то незаметно, прошли уже и майские праздники, на носу был День Победы. Но из далёкой от Краснодара Риги весточки пока что не было. Однако, следует учитывать, что за это время газеты-еженедельники (Геннадий именно в такие подал материал) повторили объявление от силы всего 4-5 раз. Поэтому пока что не особо волновались из-за отсутствия новостей ни он сам, ни его супруга. Но, тем не менее, разговор об этом в преддверии праздника зашёл.

-- Ну, что, Валя, -- первым затронул тему Геннадий, -- если в ближайшие дни не будет известий от твоей Инги, то после праздника придётся вновь оплачивать размещение нашего заказа в газетах.

-- Оплатим, -- беззаботно ответила его супруга. -- Но мне почему-то кажется, что до лета новости будут.

-- Тебе этого просто очень хочется.

-- И это присутствует. Но, если чего-то очень-очень хочется, то оно обязательно сбудется.

-- Ну, что ж, будем надеяться на это.

Праздник на сей раз они отмечали одни, без родителей Валентины. Никто в семействе Кузьминых и Котляровых военным никогда не был (за исключением Степана Ивченко), а потому никаких пышных застолий не было. Так, подняли вечером пару рюмок в память погибших воинов, которые ценой своей жизни фактически даровали спокойную жизнь им. Поздравили с праздником родителей (в том числе и родителей Геннадия, те жили в соседней Ростовской области), кто-то из друзей поздравил их самих. Пришло и пару поздравительных SMS-ок, в основном в адрес Геннадия. Когда убрали со стола, а было всего восемь часов вечера, вновь запищал мобильный телефон, но на сей раз Валентины.

-- О, и ты, кажись, дождалась поздравления, -- рассмеялся Геннадий. -- На сей раз SMS-ка тебе.

-- Странно, кто меня может поздравлять с Днём Победы? Какое я имею отношение к этому празднику? Впрочем, праздник - он для всех, а потому могут и поздравлять просто с лишним выходным днём.

Валентина открыла SMS-ку и удивилась: вместо ожидаемого поздравления экран высветил лишь набор каких-то цифр.

-- Ничего не пойму, -- разговаривала сама с собой Валентина.

И вдруг ниже цифр она увидела ещё и буквы, всего лишь четыре буквы, которые буквально потрясли её. Из этих 4-х букв сложилось слово Инга.

-- Гена, посмотри! -- Валентина сунула в руку мужа свой телефон.

-- О, класс! Ты была права. Вот она, весточка. А девочка-то довольно практичная, -- ухмыльнулся он. -- Сама не захотела звонить, а прислала номер своего телефона. Тебе с ней поаккуратнее разговаривать нужно.

-- Могла бы номер SMS-кой и не присылать, он всё равно у меня высветиться.

-- А что она тебе написать тогда должна была?

-- Просто слово: Инга. И всё было бы понятно.

-- Значит, решила подстраховаться. Значит, ждёт, что ты позвонишь. Ну, что, ты готова к разговору?

-- Сейчас, соберусь немного с духом. Да, девушка, наверное, не подарок. Действительно, нужно с ней осторожно разговаривать. Такая может и без всяких объяснений разговор прервать. Так, ещё одну минуту.

Через минуту Валентина глубоко вздохнула, поколдовала над своим телефоном и прижала его к уху.

-- Алло! -- вскоре услышала она.

-- Здравствуйте, Инга Янисовна! Меня зовут Валентина Дмитриевна.

-- Здравствуйте! Мы с вами знакомы?

-- Знакома лишь я с вами, и то только заочно. Это я выставила объявление в рижских газетах.

-- Зачем?

-- Чтобы поговорить с вами.

-- О чём? Ладно, об этом позже. Что это за фотография? Меня уже достают по её поводу знакомые, а я ничего не могу ответить.

-- А на фотографии никто вам не знаком?

-- Ну, есть некое сходство с одним моим знакомым.

-- А точнее со знакомой, вашей подругой Каролиной. Не так ли?

-- Оп-па! Интересно. А откуда вы знаете о Каролине? Да, кстати, и как вы узнали мои реквизиты?

-- Мне их сообщили из Теберды.

-- Из Теберды...? Вы были на перевале?

-- Никогда в тех краях не была.

-- Тогда вообще непонятно. Вы же сами сказали, что обо мне и о Каролине вам сообщили из Теберды.

-- Мне о вас обеих, и о вашем муже сообщил Николай Антонович.

-- А это ещё кто такой?

-- Проводник, который водил вас на перевал.

-- Ну, меня он, допустим, не знает. Но, понятно, мои данные мог найти в списке группы.

-- Совершенно верно.

-- А зачем я вам нужна?

-- Я хочу попросить вас, умолять даже буду, чтобы вы сообщили мне адрес Каролины.

-- Зачем?

-- Нужно. Для меня это очень важжно.

В этот момент в голове у Инги промелькнуло письмо Каролины в посёлки в районе Клухорского перевала. И то, как она, Инга раскритиковала фразу подруги: "Для меня это очень важно". Но ведь то письмо Соколовой сработало, откликнулись люди на него. Возможно, и этой женщине это действительно очень нужно. Но, не видя, не зная собеседника, принимать решение было очень непросто.

-- Зачем нужно?

-- Инга, у вас есть время? Мы можем поговорить более детально?

-- Можем.

-- Я не ответила на ваш первый вопрос, о фотографии. На ней изображены Степан Ивченко и Камелия Головина. Я уверена, что эти имена вам знакомы.

-- Да, немного знакомы. Но какое вы имеете к этому отношение?

-- Я сейчас расскажу вам одну коротенькую историю. В октябре прошлого года моя мама отмечала своё 75-летие. И неожиданно поздравить её приехала молодая пара. Мама чуть не лишилась чувств, увидев их, особенно девушку. Так вот, мою маму зовут Елена Николаевна, её девичья фамилия Ивченко. Она родная сестра Степана Ивченко, а для меня он родной дядя.

-- Это правда? -- как-то тихо и взволнованно, без раздражения, которое порой до того ощущалось, спросила Инга.

-- Чистая правда. Я могу многое рассказать о Степане Ивченко и о Камелии такого, что вы знаете и не знаете. У вас есть компьютер?

-- Есть.

-- Думаю, что и электронная почта тоже есть. А потому я для пущей убедительности могу скинуть вам страницы паспорта моей мамы. Или передать их факсом.

-- Не нужно. Я верю вам, почти верю. А где живёт ваша мама?

-- Она живёт в Краснодаре.

-- В Краснодаре...? -- разочаровано протянула Инга.

-- Да. Но вам нужно было задать более точный вопрос - о том, где жила моя мама ранее, где она родилась и выросла, где жил и учился в школе Степан Ивченко.

-- И где же?

-- В городе Тихорецк.

Последовала долгая пауза, но потом Инга, всё же, тихо выдохнула в трубку:

-- Вот оно что.

-- Теперь вы мне верите? Я же понимаю, что название этого городка не пустой звук для вас.

-- Теперь я вам верю. Но зачем вам Каролина?

-- Я хочу увидеться с ней.

-- Зачем?

-- Инга, как я вам уже сказала, моей маме 75 лет, в этом году будет уже 76. Вы знаете, сколько она слёз пролила? А встреча на её 75-летие длилась всего минут десять. Как вы думаете, так просто ей смириться с мыслью, что больше не увидишь дорогих лиц - фактически брата и свою невестку, на которую как две капли воды похожа Каролина?

-- Я понимаю, -- всё так же тихо продолжала разговаривать Инга. -- Но поймите и вы меня. Я не могу давать адрес своей лучшей подруги кому попало. Извините меня, я не хочу вас обидеть. Но я же вас совершенно не знаю. Мне нужно хотя бы позвонить Каролине и поговорить с ней.

-- Инга, я сама могла сделать это ещё пару месяцев назад.

-- Угу, так я вам и поверила. Где она живёт, вы не знаете, а как ей звонить - знаете.

-- Именно так.

-- Это вы уже выдумываете, блефуете.

-- Инга, я сейчас отключусь и перезвоню вам через минуту. Хорошо?

-- Хорошо.

-- Гена, дай мне, пожалуйста, ручку и бумагу, -- обратилась Валентина к мужу.

Она начала лихорадочно, что-то искать в своём телефоне, а потом записывать на протянутом Геннадием листочке бумаги. Через минуту-полторы она снова набрала телефон Инги.

-- Алло, Инга?

-- Я слушаю.

-- Я диктую вам цифры, слушайте внимательно, -- и Валентина продиктовала номер мобильного телефона Каролины. -- Ну, что? Номер вам знаком?

-- Странно, -- удивлённо протянула Инга. -- Как же это так?

-- Не важно. Теперь вы убедились, что я не блефую. Поговорить с Каролиной по телефону я могла бы давно, но мне нужно видеть её глаза, видеть её реакцию. Ничего плохого я Каролине не только не сделаю, но даже не скажу. Я не могу её обидеть, это невозможно - в её прошлой жизни моя мама и она были хорошими подругами. Она была всего на год старше моей мамы. Просто мне нужно видеть её саму и её парня или мужа, к сожалению, не знаю его имени.

-- Его зовут Сергей.

-- Сергей?! Боже, всё сходится!

-- Что сходится?

-- Ой, Инга, сейчас расскажу. Дело в том, что Сергей не сказал моей маме, как его зовут. А когда она его спросила: "Тебя сейчас не Степан зовут?", он ответил: "Не Степан, но имя похожее. И у Камелии тоже имя похожее". Понимаете, Степан - Сергей, Камелия - Каролина.

-- Надо же! И в самом деле. А я как-то на это и не обратила внимание. Хорошо, Валентина Дмитриевна, но, если Сергей не сказал своей бывшей сестре своё имя, значит, он не хотел в дальнейшем поддерживать с ней контакт?

-- Инга, -- грустно протянула Валентина, -- я сейчас могла бы вам соврать, придумать более-менее правдоподобную версию, в которую вы, возможно, и поверили бы. Но я не хочу этого делать. Да, Сергей вроде бы не собирался поддерживать с нами контакты. Он сказал маме, что не нужно смешивать времена. И мама мне потом так всё объяснила. Она сказала, что мы не кровные родственники.

-- Ну, правильно.

-- Нет, Инга, не правильно. Сергей ошибался, он не продумал до конца этот вопрос.

-- Почему?

-- Сейчас я всё вам объясню. Я объяснила это родителям, и они со мной согласились. Правда, после этого мама совсем не своя стала. Но это родители. А мне очень хочется услышать по этому вопросу мнение нейтрального человека. Это очень важно и для меня, и для всех.

И Валентина рассказала Инге свою версию о духовной связи Кузьминых и Сергея с Каролиной, о том, что у тех души Степана и Камелии. После её рассказа в телефоне надолго установилась пауза. Очевидно, Инга "переваривала" информацию, размышляла над тем, что сообщила ей Валентина. Не торопила её и сама рассказчица. Но вот Инга, наконец, откликнулась:

-- Валентина Дмитриевна, я ведь тоже не совсем нейтральный человек. Каролина моя лучшая подруга, причём чуть ли не с детского садика, Сергея я уже тоже хорошо знаю, была на их свадьбе. И, тем не менее, я считаю, что в данном случае правы именно вы, а не Сергей. Он действительно не всё продумал основательно. И ваша версия мне куда больше нравится, потому что я считаю, что именно она правильная.

-- Спасибо вам большое. Знали бы вы, какой камень с души у меня свалился.

-- Теперь я всё окончательно поняла. И я согласна была бы сообщить вам адрес Каролины и Сергея. Кстати, их фамилия Крамаренко. Но, беда в том, что я и сама не знаю их точного адреса. Тем более что в этом году они переехали на новое место.

-- Как, не знаете адрес?!

-- А зачем он мне? Они живут сейчас в Москве. Но я им просто звоню, Каролина звонит мне с Андрисом. И всё. Я никогда не интересовалась их адресом. Я только знаю, в каком районе Москвы они сейчас живут.

-- Понятно, -- уныло протянула Валентина.

-- Вы не расстраивайтесь. Я узнаю их адрес, буду звонить и спрошу. Скажу, что собираюсь на экскурсию в Москву, и хочу их навестить. Кстати, так оно почти и есть. Я никогда не была в Москве, пару раз только проездом, даже не проездом, а пролётом - мы втроём летели в Ростов, а потом добирались в Теберду. А потом с Кавказа назад. Так что я вам их адрес хоть завтра узнаю.

-- Спасибо, -- успокоилась Валентина. -- Но это не срочно. Понимаете, я всё равно раньше июля, ну конца июня в Москву не попаду. Я по профессии педагог, преподаю в школе. А сейчас, как вы понимаете, у школьников, да и у педагогов, начинается самая горячая пора. Сейчас меня никто не отпустит в отпуск, даже за свой счёт.

-- Ну, и прекрасно. Тогда я, не спеша, всё узнаю и перезвоню вам.

-- Спасибо. Я со своей стороны обещаю вам, что как только попаду к Каролине и Сергею, я вам сразу перезвоню. Минут через 10-15, как только выберу момент. Будет спокойнее и Каролине и вам, а то мало ли какая к ним чужая тётка пожаловала.

-- Хорошо, -- рассмеялась Инга, -- я не возражаю. Я потом по вашему же телефону сама с Каролиной переговорю. А то, если вы её застанете дома одну, то она и в самом деле может перепугаться. А у неё уже такое было. Именно после испуга у неё и начались видения - Степан Ивченко в военной форме.

-- Я поняла.

-- Вы знаете, Валентина Дмитриевна, я даже не думала, что у нас такой разговор получится. Честно признаюсь, когда отправляла вам SMS-ку, то думала, что такой разгон вам устрою за эту историю с фотографией, и как бы со ссылкой на меня. А тут видите, как получилось. Но я этому рада. Теперь у меня появилась ещё одна хорошая знакомая. Надо будет нам когда-нибудь встретиться.

-- Обязательно встретимся. Можно как раз в Москве и встретиться, как говорится на нейтральной территории. От Риги до Краснодара ведь довольно далеко.

-- А что, это идея! Хорошо, тогда мы созвонимся. У вас всё ко мне, а то вы, вероятно, уйму денег потратили на разговор со мной?

-- Деньги - это ничто, Инга, это бумажки. Порой человеческое общение дороже любого золота.

-- Да, наверное, вы правы. Ну, что ж, тогда будем прощаться. Я вам обязательно перезвоню. До свидания.

-- До свидания, Инга. Спасибо за понимание.

Валентина опять, как и после разговора с Ольгой Александровной, жительницей Липецка, долго расслаблялась в кресле, а потом обратилась к мужу, который, молча, терпеливо слушал её беседу с Ингой, и сейчас не торопил её:

-- Вот и всё, Гена. Наши поиски успешно завершены, практически завершены. Я думаю, что Инга с адресом не обманет. Она действительно всё поняла. Так что больше не нужно продлевать сроки размещения наших объявлений в газете.

-- Да это мелочи. Главное, что ты своей цели добилась.

-- Почти добилась. Главное-то ещё впереди. Но теперь я уверена - оно точно произойдёт. Вот видишь, Гена, и телефон Каролины пригодился. Он был не последним аргументом в беседе с Ингой. Это её здорово озадачило, но зато она уже более благосклонно относилась ко мне.

-- Возможно, ты и права. А ты молодец, разговаривала с Ингой спокойно и очень убедительно.

-- Спокойствие мне давалось с трудом, а вот убедительность просто необходима была. Я очень старалась.

-- Ладно, теперь отдыхаем. Истинно отдыхаем, ни о чём не думая.

-- Кроме работы.

-- Ну, куда от неё денешься, -- вздохнул Геннадий. -- Я имею в виду, что продолжаем жить спокойно, как 7-8 месяцев назад.

Вот так праздник, который Котляровы не особенно и праздновали, неожиданно превратился для них в самый настоящий праздник.

ГЛАВА 31

Этот день не забыть нам никогда

А дальше для успокоившейся Валентины время начало пролетать уже значительно быстрее, тем более что со средины месяца установилась довольно тёплая, хорошая погода. Но вот уже закончился май и наступило лето. Правда, июнь месяц всегда для педагогов - будь то учителя школ или преподаватели ВУЗов - всегда был загруженным и напряжённым. Ничего не изменилось в этом плане и для Валентины Дмитриевны Котляровой и в этом году. Дни пробегали один за другим, а на работе особого просвета не было видно. Не было в этом месяце в семействе Котляровых или Кузьминых и каких-либо семейных праздников, на которых можно было чуть-чуть отдохнуть и расслабиться. Но Валентина успокаивала себя, что до отпуска уже не так и далеко, а там... уже и её поездка в Москву. То, что нужная ей встреча должна состояться, она была уже почти уверена - рижанка Инга своё обещание сдержала. Вот если только не помешают какие-либо непредвиденные обстоятельства, да и те, с кем она планировала вскоре встретиться, могли неожиданно уехать в командировку или на отдых. Но та же Инга Боровикова в телефонном разговоре с Валентиной Дмитриевной сообщала, что ранее второй половины июля её подруга Каролина с мужем из Москвы никуда выезжать не планировали. И это очень обнадёживало Котлярову.

* * *

А вот в самой столице Российской Федерации начало лета в семействе Крамаренко ознаменовалось предпраздничным настроением. И его причиной был вовсе не календарный государственный праздник - День России, который должен был отмечаться в начале второй декады месяца. Они его как бы и не заметили, пребывая в ожидании 15 июня. В Краснодаре для Валентины с Геннадием это был самый обычный (пусть даже и выходной) день, а вот для семьи Крамаренко этот день останется памятным до конца всей их жизни. Ровно 10 дней назад они уже отпраздновали день рождения Каролины. Что же касается сегодняшнего дня, то именно в этот день, год назад они впервые встретились, хотя до того знали о существовании друг друга почти четыре года. И, конечно же, этот день стал для них настоящим праздником. Первая годовщина их встречи по единогласному решению должна была быть достойно отмечена. В прошлом году это была суббота, выходной день, и в этом году этот день удачно припал на воскресенье. Сергей и Каролина не собирались никого приглашать в этот день в гости, чтобы совместно его отпраздновать. Зачем? Об этом дне знали только они вдвоём. Этот день всецело принадлежал им! Они не собирались праздновать его и в ресторане, в кафе - они будут отмечать его дома. Но, поскольку целый день был ещё впереди, они не спешили сегодня рано подниматься с постели, предпочитая немного понежиться.

Затем они позавтракали и начали готовиться к своему празднику, который они собирались начать с обеда и до конца дня - с воспоминаниями, музыкой и даже танцами. Серёжа по поручению Камелии отправился в магазин за продуктами, а Лина начала возиться на общей кухне общежития - в это время здесь уже никого не было, да и многие разъехались в места отдыха ещё вчера. Вернувшись из магазина с продуктами и цветами, Сергей, надев врученный ему Каролиной фартук, тоже приобщился (в самой комнате) к приготовлению нехитрых блюд, а также подготовкой праздничного стола. В разгар работы зазвонил телефон Каролины, оставленный ею в комнате. Серёжа, скинув фартук, поспешил с телефоном на кухню к супруге. Каролина включила кнопку вызова телефона, и начался диалог - звонила её мама. Сергей слышал только слова супруги, но сам звонок его здорово удивил. В конце разговора Каролина передала привет родителям от Сергея. Оказывается, родители Каролины поздравляли детей с таким знаменательным днём в их жизни. Это удивило и растрогало не такого уж сентиментального Сергея.

-- Какие же молодцы у тебя родители, -- похвалил их Серёжа, когда Лина передала ему всю свою беседу с мамой. -- Мы этот день помним, это понятно. Но они... Надо же: и запомнили, и поздравили нас с этим днём. Отличные у меня тёща с тестем, не всем, пожалуй, так везёт.

-- У меня очень хорошие, отзывчивые родители. Я тоже от них этого не ожидала. Но как приятно было услышать поздравления. И запомнили же они этот день, надо же.

-- Хорошо, что передала им от меня привет. А мои родители вряд ли об этом дне знают.

-- Ну, если бы мы встретились у тебя тогда, то и они бы этот день запомнили. Я уверена. А ты им, наверное, точной даты нашей встречи и не говорил.

-- Пожалуй. Как-то не посчитал это существенным. Для них, конечно, не для нас.

-- Ладно, Серёжа, продолжаем подготовку к нашему празднику. Теперь мне веселей будет трудиться.

Сам обед (и празднование) был довольно поздним - уже когда стрелки часов приблизились к 4-м часам по полудню. Постоянно сидеть за столом им не хотелось, а потому трапеза периодически прерывалась на музыку с подпеванием любимых ими песен, танцы, просмотром маленького пока что семейного альбома с фотографиями и, конечно же, на воспоминания. Это будут общие воспоми-нания о том, как они 4 года искали друг друга, а также о первом, совместно прожитом ими годе. И вспомнить им было что.

* * *

Несмотря на то, что год назад Крамаренко попал в квартиру Соколовой ещё задолго до обеда, этот день пролетел для него мигом. После просмотра на компьютере фотографий с могилы Камелии минут через двадцать прибыли и Инга с Андрисом. Но за стол они всё равно не сели - могла ли женщина вот так просто сесть за стол и ничего не расспросить человека, который приехал к её лучшей подруге? Вопросы к Сергею были не такие уж настырные, без разных там подковырок (Инге понравился кавалер Каролины), но их было немало. Это были вопросы больше о нём самом, хотя частично любопытная Инга разбавила их и своим интересом о том, как именно Сергей искал свою любимую - о Каролине она более-менее всё знала. Рассказ Сергея был интересен и родителям Каролины, но мама вовремя спохватилась и довольно жёстко оборвала Ингу:

-- Инга, всё, больше никаких вопросов! С этим успеется, полдня впереди. На столе всё стынет. Ты хочешь, чтобы я тебя минут через 10-15 отправила на кухню всё это греть? Вот тогда ты там будешь крутиться, а мы здесь без тебя слушать Серёжу.

-- Всё, замолкаю, -- такая перспектива Ингу явно не порадовала.

Сидели все за столом долго, но вот ели мало. Конечно, всё внимание было переключено на Каролину и Сергея, они сегодня были как бы именинниками, а, может быть, так оно и было... По крайней мере, таковыми они сами себя ощущали. За них была пара тостов, но, всё же, и за столом бо́льшая часть времени была уделена рассказам. Это был как бы вечер (постепенно и ночь близилась, хотя по световому дню этого и не ощущалось) вопросов и ответов. Но теперь больше спрашивали родители Каролины. Они были более тактичными людьми, нежели Инга, а потому не забрасывали Сергея вопросами о нём самом. Их больше как раз интересовала та часть жизни дочери, о которой на протяжении четырёх последних лет они практически ничего не знали. И тут уж отвечали все - и Сергей, и Каролина, и также Инга, а порой даже кое-что уточнял Андрис. Вспомнили при этом, естественно, и Теберду, и Клухорский перевал, и могилу на нём.

Но, всё же, вечер постепенно подошёл к концу. Андрис и Инга, попрощавшись, ушли домой (последняя с неохотой). Но она ещё успела шепнуть подруге:

-- Каролина, а я была права в том, что у тебя обязательно будет красивый жених.

Лина при этом только улыбнулась, но ей было приятно такое высказывание - вроде бы похвалили тебя саму. Но она-то сама здесь ни при чём, жениха она себе не выбирала. Он свалился ей как снег на голову, но свалился очень даже вовремя, она такой манны небесной давно ожидала.

Родители Каролины предложили оставаться на ночь у них, но Сергей поблагодарил их и сказал, что будет ночевать в гостинице, проживание там у него ещё вчера было продлено на три дня.

-- Вы разрешите мне подойти к вам завтра часов в десять утра? -- спросил он Ларису Петровну, -- не рано будет?

-- А каковы ваши планы потом?

-- Мы пойдём с Линой гулять по Риге, она покажет мне свой родной город.

-- Тогда в десять это не рано, а поздно. Подходите к девяти часам, мы вместе позавтракаем, и только тогда вы пойдёте знакомиться с городом.

-- Я позавтракаю в гостинице.

-- Никаких завтраков в гостинице. Вы хотите, чтобы я на вас обиделась? Только у нас. И никакие возражения не принимаются.

Крамаренко в растерянности посмотрел на Каролину, но та только озорно улыбалась.

-- Спасибо. Я подойду к девяти, -- только и оставалось, что сказать Сергею.

Завтра первой половиной дня почти полностью командовала гид-Каролина, и Сергей в полной мере мог оценить её профессиональные навыки. Но им был дан приказ к трём часам, к обеду быть дома. Они еле упросили маму Каролины (в основном усилиями как раз дочери) сдвинуть обед на час позже. Лина сказала, что они в городе что-нибудь перекусят, а потом будет поздний обед, плавно переходящий в ужин.

Во время прогулки Сергей попросил Лину зайти в одно из знакомых ему мест.

-- Ты уже так хорошо знаешь город? -- удивилась Соколова.

-- Нет, но я там был вчера, это недалеко от вашего дома, -- он, помня своё обещание, повёл Каролину к цветочному коску. Там как раз были покупатели, а потому именно им Лайма уделяла внимание. Молодая пара подождала, пока покупатели уже с купленными цветами уйдут, и Сергей тихо произнёс:

-- Здравствуйте, Лайма.

-- Ой, это вы?! А это ваша девушка? А вы очень красивая, -- отпустила комплимент Каролине хозяйка ларька.

-- Знакомьтесь, -- Каролина, Лайма. -- Лина, между прочим, твой вчерашний букет от меня - это презент Лаймы.

-- Вам понравились цветы? -- спросила Лайма.

-- Очень, -- ответила Соколова, хотя она даже не помнила, какими те были - вчера всё её внимание было сосредоточенно на Сергее.

-- Неужели это правда, что вы до вчерашнего дня не знали друг друга? -- продолжала беседу с представительницей своего пола хозяйка ларька.

-- Правда. Но мы знали друг друга гораздо раньше.

-- Да-а, мне Сергей это говорил. Не верится просто. А вы чудесная пара. Сергей, своё первое обещание вы выполнили, но есть ещё и второе.

-- Какое? -- вопросительно посмотрела на Крамаренко Каролина.

-- Рассказать Лайме о том, как мы нашли друг друга.

-- Лайма, -- Соколова обернулась к продавщице, -- но у нас и дня для рассказа не хватит.

-- А вы коротко.

-- Хорошо, Лайма. Я приучен выполнять свои обещания, -- взял инициативу в свои руки Сергей. -- Тогда очень коротко, тезисно, можно сказать.

И он начал коротко рассказывать о четырёх годах поисков, начиная с причин, которые их побудили это делать. Постепенно в рассказ подключилась и Каролина. В итоге, действительно тезисно, они уложились со своим рассказом примерно в час времени. За это время Лайма ещё успела обслужить пару покупателей, но, к её стыду, без должного к ним внимания.

-- Я, конечно, не всё уловила, -- сказала она в конце, -- но основная канва вашего рассказа мне ясна. Удивительная, просто невероятная история. Хорошо, с прошлым понятно, а каково будет будущее? -- хитро улыбнулась она.

-- Хм, -- Сергей улыбнулся и покачал головой. -- Настырная вы девушка. Хорошо, давайте вернёмся к этому вопросу несколько позже.

-- Хорошо. Но вы пообещали.

-- Если пообещал, значит, сделаю. Мы через пару дней к вам подойдём, чтобы вы могли себе представить продолжение истории.

Всё это время Каролина, ничего не говоря, просто счастливо улыбалась. Домой, в квартиру Соколовых молодая пара вернулась почти что вовремя, опоздав всего на пять минут.

-- Мойте руки и к столу, -- скомандовала мама Каролины. -- Обед давно уже готов. Ждёт только вас.

Сегодняшний обед без шустрой Инги прошёл значительно спокойнее. И беседы во время обеда и после него уже были какими-то можно сказать семейными. Но это уже заканчивался второй день пребывания Крамаренко в семействе Соколовых, а из дому он выехал четверо суток назад. Дипломную работу он защитил, но обязанности старосты с него никто пока что не снимал. Сергей прекрасно понимал, что до конца защиты группой дипломных работ он просто обязан появиться в институте. Да и самому ему хотелось нормально попрощаться с однокурсниками, с которыми он прожил бок о бок пять лет, и которые вскоре разъедутся в разные стороны. Так уж много времени у него, к сожалению, не было, а нужно было успеть сделать ещё многое. Поэтому, когда к вечеру Лариса Петровна поменяла блюда на столе, сменив их на более лёгкие, больше сладкие, он, выждав момент, обратился к родителям Каролины:

-- Лариса Петровна, Вячеслав Егорович, можно мне несколько слов сказать?

-- Конечно, Серёжа.

Сергей встал, но рюмку в руки брать не стал, хотя та и стояла у его тарелки наполненная. Он несколько секунд молчал, как бы отдыхиваясь или собираясь с силами, а потом произнёс:

-- Лариса Петровна, Вячеслав Егорович, я хочу попросить у вас руки вашей дочери. Обещаю вам любить и беречь её всю жизнь. -- Он тут же перевёл свой взгляд на Каролину и добавил уже в её адрес, -- Лина, я люблю тебя, выходи за меня замуж.

Странно, но возникла какая-то пауза. Мама Каролины взяла в руки салфетку и приложила её к глазам. Удивлённо смотрел на Сергея папа Каролины, молчала и сама Каролина, испуганная такой реакцией родителей. Но вот Лариса Петровна отняла от глаз салфетку и, наконец, заговорила:

-- Серёжа, это так неожиданно. Нет, мы понимали, что так оно, скорее всего и будет, но... - она, видимо, от волнения запнулась.

-- Но, Серёжа, -- понял её супруг, -- мы просто не ожидали такой вашей речи. Мы уже давно забыли о том, что молодой человек должен попросить руки девушки у её родителей. А о признании в любви в присутствии родителей и говорить нечего. Сейчас обычно молодые пары, точнее не пары, а в одиночку просто заявляют родителям, что она выходит замуж или он женится. Вот что для нас неожиданно. Так, Лариса?

-- Так, так, Слава. Мы в принципе и не возражаем, чтобы вы поженились. Вы наверняка созданы друг для друга.

-- Вот только, -- улыбнулся Вячеслав Егорович, -- мы пока что не знаем, что на это скажет сама наша дочь. От неё мы ничего не услышали.

Каролина ужасно покраснела и опустила глаза. Но потом она взяла себя в руки, перевела свои прекрасные глаза на Сергея и тихо сказала:

-- Я согласна выйти за тебя замуж, Серёжа. Я тоже тебя люблю, -- последние слова (под взглядами своих родителей) дались ей куда сложнее.

-- Фу, -- вновь пошутил отец, -- аж легче стало. А то я думал, что ты, чего доброго, откажешь. А мы гарбуза не приготовили, украинскую тыкву. Так ведь, она называется, Серёжа?

-- Папа! -- чуть не со слезами вскрикнула Каролина.

-- Вячеслав, -- вступилась мама за дочь, -- ну, что ты её терзаешь? Ты что, не видишь, она вот-вот расплачется.

-- Лина, прости, не думал, что ты так на шутку отреагируешь. Ладно, всё, этот вопрос решён. А вот теперь поднимаем рюмки, -- он поднялся из-за стола, за ним встала Лариса Петровна, а потом и Каролина. -- За вас, дети, хотя какие вы уже дети. За вашу будущую семью!

Все выпили и хотели садиться.

-- Э, нет! -- тут же возразил глава семьи. -- А теперь, горько! Горько!

Крамаренко был готов к такому повороту событий, а вот Каролина явно нет. Она даже представить себе не могла, что её первый поцелуй с любимым мужчиной будет происходить на глазах у родителей. Но делать-то было нечего. Сергей понимающе ждал, ждали и родители. И Каролина повернулась к Сергею. Он нежно обнял её и так же нежно поцеловал. Он думал, что Каролина тут же оторвёт свои губы, но не тут-то было - говорят аппетит приходит во время еды. Но Лина вовремя опомнилась, продержавшись в поцелуе секунд 4-5.

-- Вот теперь порядок, -- удовлетворённо произнёс Вячеслав Егорович. -- И на когда вы планируете свадьбу?

-- Не позже конца июля, -- ответил ему Крамаренко. -- Я только окончил институт, ещё и диплом не получил. Но в августе мне нужно уже на работу выходить. Так что позже будет не до свадьбы, точнее сложно будет её организовать. Если вы против таких планов, то скажите.

-- Да нет. Всё правильно. Вы должны идти работать уже как единая семья. А до конца июля ещё полтора месяца. Можно и раньше свадьбу сыграть, чтобы не в последний день.

-- Я тоже так думал, но не знаю, на какой день нам могут назначить день росписи.

-- А где вы будете расписываться - в Москве или в вашем городке?

-- А вы не будете возражать, если мы распишемся в Риге? И свадьбу здесь сыграем?

Повисла удивлённая пауза, пожалуй, ещё большая, нежели когда Сергей просил у родителей Каролины её руки. Не менее удивлённой была и сама Каролина.

-- Это вас Каролина попросила? -- осторожно спросила Лариса Петровна.

-- Нет. Мы этот вопрос ещё не обсуждали. Просто мне нравится ваш город. Каролина так увлечённо о нём сегодня рассказывала. И о ваших, то есть латышских традициях тоже. А я ведь беру в жёны, хотя и русскую по происхождению девушку, но латышку. А город у вас и, правда, красивый.

-- Серёжа, и вы спрашиваете у нас на это разрешение? -- вставил своё слово и Вячеслав Егорович. -- Вы могли подумать, что мы откажемся? Да это мы вас благодарить за это должны. Вы нам такой подарок делаете.

-- Лариса Петровна, Вячеслав Егорович, если вам не сложно, обращайтесь ко мне, пожалуйста, на "ты", так же, как вы обращаетесь к своей дочери.

-- Хорошо, Серёжа, -- взял на себя ответственность глава семьи. -- Ты прав, ты нам уже как сын. С сегодняшнего дня, по крайней мере, стал им. Ты ведь наш будущий зять. Значит, ты сам принял такое решение? Мы очень ценим такой твой поступок. Каролину я даже не спрашиваю, она, по-моему, уже на седьмом небе от счастья.

-- Ещё бы, -- добавила его супруга, -- свадьба в родном городе, среди своих подруг, знакомых. А главное не нужно перед свадьбой привыкать к новой обстановке. А для женшины, для девушки это очень важно. Мужчины как-то проще к этому относятся. Для девушки это просто замечательно - до дня свадьбы в своей семье, с мамой, папой, а после свадьбы уже с мужем. Спасибо тебе за это, Серёжа.

-- Когда вы собираетесь подавать заявление? -- снова взял бразды правления в свои руки Вячеслав Егорович.

-- Если получится, то прямо завтра. Каролина, -- обернулся он к девушке, -- ты прости меня, что как бы я всё решаю. Для тебя это, наверное, неожиданно. Может быть, у тебя другие мнения по этим вопросам?

-- Меня пока что всё устраивает, Серёжа, -- улыбнулась невеста. -- Если мне что-то не понравится, то я скажу, не волнуйся. А вообще-то мне нравится, когда в доме всё решает мужчина. Только не на кухне, -- ещё больше улыбнулась она.

-- Да-а, -- протянул отец, -- вот это я понимаю. Перефразируя поговорку, можно сказать, что это уже глас не девочки, а настоящей женщины. Она понимает, что мужчина её защитник и опора, а потому и решения должен принимать он.

-- Теперь я понимаю, -- задумчиво протянула мама Каролины, -- почему наша дочь так уверенно говорила, что замуж она ещё успеет выйти. -- А в последние два года вопрос на эту тему родители (особенно мама) нередко поднимали. -- Она ждала именно Серёжу. Ладно, с этим понятно. Но, я вот что хотела сказать - у вас не получится подать завтра документы в ЗАГС.

-- Почему?

-- Там сколько волокиты. Не знаю, как сейчас, а раньше, я слышала, нужно брать справки из наркодиспансера - что ты не алкоголик, наркоман; из милиции - что нет судимости. Ещё какое-то разрешение на оформление брака, выдаваемое органами районного самоуправления по месту жительства. В общем, мороки много, дай Боже, чтобы вы до конца недели управились.

-- Я у Инги узнаю, -- успокоила маму Каролина. -- Она должна знать, всего три года назад она сама замуж выходила.

-- Наверное, не столько у Каролины будут проблемы с этими справками, сколько у Сергея, -- так же задумчиво протянул Вячеслав Егорович. -- Он-то с собой никаких справок не вёз.

-- Точно, -- поддержала его супруга. -- Так что вы завтра всё выясняйте, и выясняйте не у Инги, а лучше в самом ЗАГСе. А потому в ЗАГС вам завтра всё равно придётся идти. А ЗАГСы и Дворцы бракосочетаний в понедельник, по-моему, не работают. Но и время, как я поняла, дорого для тебя, Серёжа. А потому вам завтра, наверное, придётся заскочить в муниципалитет. Каролина выяснит к кому там лучше всего обратиться по поводу росписи в ЗАГСе, по вопросу необходимых документов. А уже со вторника вы займётесь непосредственно сбором и подачей документов в ЗАГС.

-- Хорошо, так мы и поступим, -- безрадостно произнёс Крамаренко, думая о том, что и в самом деле - успеть бы всё оформить хотя бы до конца недели.

-- Так, Лара, -- тем временем обернулся к супруге глава семейства, -- скоро нам работёнка предстоит ещё та.

-- Мои родители приедут и тоже помогут. Так что вы не волнуйтесь, -- успокоил его Сергей.

-- Твои родители, хотя и станут нашими сватами, но на первых порах будут просто нашими гостями.

-- Нет, так дело не пойдёт. Я уже не говорю за расходы, но работа тоже должна делиться поровну. Конечно, по возможности, поскольку я и сам понимаю, что обстановка для них будет несколько незнакомая.

-- Ладно, Серёжа, это мы сами решим с твоими родителями. Они приедут, и мы разберёмся. Конечно, они подключаться к какой-то работе, но за всю подготовку ответственность нести нам. А к свадьбе единственной дочери мы должны подготовиться достойно.

-- Так, Слава, -- остановила мужа Лариса Петровна, -- давай будем решать все эти вопросы уже тогда, когда они подадут заявление, а точнее, когда будет известна дата свадьбы. Тогда и будем плясать от этой даты, но в обратном порядке.

-- Тоже верно. Ты права, Лариса. Тогда всем отдыхать. А вам, молодёжь, в первую очередь - завтра у вас очень важный день, да и последующие тоже. Серёжа, может, останешься у нас?

-- Вячеслав Егорович, я у вас точно не высплюсь, на новом-то месте. Да ещё, когда буду думать, что где-то рядом Каролина. А к гостинице я уже привык.

-- Честный ответ, -- рассмеялся отец невесты. -- Ценю. Ладно, беги в гостиницу. Ждём тебя завтра утром.

-- Спокойной ночи вам всем!

-- Ох, не думаю, что она для нас сегодня будет такой уж спокойной, -- вновь рассмеялся глава семейства. -- После всего услышанного... -- он покачал головой. -- Лариса пока не выговорится, точно не заснёт, и мне не даст. Ладно, это я так. И тебе спокойной ночи!

На следующий день Сергей и Каролина выяснили, что никаких справок не нужно, а нужны лишь паспорта, квитанция об оплате госпошлины (можно заплатить и в ЗАГСе) и рижская регистрация. В общем, для Каролины, как и предполагал её отец, проблем не было. Но была очень серьёзная проблема у Сергея - нужен был документ, что российский гражданин не состоит ни с кем в браке и что нет других препятствий к заключению брака. А подобного рода документы могли быть выданы Крамаренко только российским ЗАГСом или Российским посольством в Риге. Но не ехать же за справкой в Жуковский, а потом вновь возвращаться назад. А потому Сергею предстояло идти в посольство. Его не это волновало - подобный документ ему предоставят, вот только когда... Разные там запросы, справки... На эту бюрократию может и недели не хватить, а ведь он планировал в пятницу быть уже в институте. Вечером возможный выход из этой ситуации подсказал ему отец Каролины. Сергею очень не хотелось следовать этому совету, но ничего другого ему не оставалось.

В посольство уже во вторник он попал во второй половине дня, принял его молодой человек всего лет на пять старше его самого. Сергей объяснил тому свою ситуацию.

-- Давайте паспорт.

Сергей протянул ему свой паспорт, между страницами, где ставят штамп о прописке в населённом пункте, по совету Вячеслава Егоровича была вложена купюра в $100.

Дойдя до этой страницы паспорта, сотрудник посольства удивлённо взглянул на Крамаренко:

-- Проблемы с законом?

-- Да ну что вы! Я сам юрист, окончил юридический факультет в московском институте, был старостой группы. А до того воевал в Чечне. Просто время поджимает.

-- Хорошо. Зайдите завтра, примерно в это же время.

В среду Сергей получил нужный ему документ, но он был составлен на русском языке, а потому нужен был ещё и нотариально заверенный перевод. До конца дня уже, с помощью Каролины, они и с этим управились. А в четверг примерно в половине одиннадцатого Каролина с Сергеем уже стояли перед сотрудницей Дворца бракосочетаний. До этого им пришлось немного подождать, поскольку перед ними подавали заявление ещё две пары. Но вот подошла и их очередь. Женщина открыла журнал и взяла протянутые Сергеем паспорта. Но, когда она увидела паспорт Сергея, то её брови удивлённо поползли вверх:

-- Вы русский, ой, то есть вы из России?

-- Да.

-- И вы берёте в жёны нашу девушку?

-- А это запрещено законом? -- улыбнулся Крамаренко.

-- Нет, ну, что вы. Просто хотела сказать... А свадьбу где вы будете играть?

-- В вашем чудесном городе.

-- Надо же! Как приятно такое слышать. И парень вы красивый, а ваша девушка - тем более. Вы уроженка Риги? -- женщина посмотрела на Каролину. Та ответила ей на латышском языке, и они обменялись несколькими фразами на государственном языке. -- А на какое число вы бы хотели назначить день росписи? -- уже вопрос к обоим.

-- На выходной день естественно, но желательно поскорее.

-- Ну, поскорее вряд ли получится. Не раньше, чем через месяц. Вы же, наверное, знаете, что по закону время ожидания регистрации брака составляет один месяц с момента подачи документов? А раньше вообще принимали документы за два месяца. Но для вас я постараюсь что-нибудь сделать.

Она некоторое время просматривала журнал и ещё какие-то бумаги, а потом подняла голову и сказала:

-- Если официально, и именно на субботу - то это будет на 20 июля, ровно месяц, сегодня ведь тоже 20-е число. Но я могу вам поставить неделей раньше - на 13 июля. Какой вариант вам больше подходит?

-- Больше подходит второй, но вот число... -- вздохнул Сергей. -- А 14-го, в воскресенье вы не распишите нас?

-- Увы, нет. Ни один ЗАГС или Дворец бракосочетаний по воскресеньям не работает, понедельник тоже выходной.

-- Что будем делать, Каролина?

-- А в пятницу можно расписаться? -- спросила Соколова сотрудницу Дворца бракосочетаний.

-- Да, в пятницу мы регистрируем браки. Но это ещё на день раньше. А, -- махнула она рукой и взглянула на Сергея, -- как говорят у вас в России, семь бед - один ответ. Запишу вас на пятницу, на 12 июля. Уж больно вы мне нравитесь. А с датой подачи документов я что-нибудь придумаю.

Возвращались домой Каролина с Сергеем очень радостные. Вот только Серёжу беспокоило одно обстоятельство.

-- Лина, а пятница не уменьшит круг твоих друзей, которых ты пригласишь на свадьбу? Моим-то всё равно, им, так или иначе, на несколько дней придется отпрашиваться с работы, да ещё заниматься паспортами, визами.

-- Не уменьшит, Серёжа. Я много приглашать и не намерена, это будет узкий круг приглашённых. К тому же, ты правильно отметил, что твоим друзьям хлопот побольше, так что пусть и мои немного побеспокоятся. Не все ведь свадьбы играются только по субботам, и в будние дни тоже расписывают. А 12 - хорошее число, дюжина.

У Крамаренко до конца сегодняшнего дня была ещё масса работы. Он буквально на несколько минут, забежал к Соколовым, вдвоём со своей невестой они всё рассказали её родителям, коротко обсудили некоторые вопросы, после чего Сергей попрощался с ними и вместе с Каролиной помчался в гостиницу выписываться. Через два часа после этого они были уже в Рижском аэропорту. Как только объявили посадку на нужный Сергею рейс на Москву, он попрощался с Каролиной, посадил её в такси, наперёд заплатил таксисту и отправил девушку домой. А сам помчался регистрировать документы на рейс и проходить таможенную проверку. К вечеру он был уже в Москве (практически уже ночью, это в Риге был ещё вечер), а глубокой ночью - дома. Но он был доволен - пусть и с немалым трудом, но свои планы он сумел осуществить. Но самое главное осуществилось именно 15 июня!

ГЛАВА 32

Прощай, институт!

Год назад, после приезда из Риги домой, на следующий день утром, Сергей, на скорую руку перекусив (родители уже ушли на работу, а Виктора ночью не было - вероятно, был в Москве), отправился в Москву. Впереди была масса хлопот: как у старосты группы, так и у него лично. Правда, именно в этот день у него большой загруженности не было, он успел только поговорить с некоторыми ребятами, у которых сегодня была защита да получить обходной лист - это нужно было сделать ещё до получения диплома. Потом, уже с начала новой недели ему предстояло побегать с этим обходным листом (он так и назывался - "бегунок") по различным инстанциям, сдавая казённое имущество и собирая подписи. Только после этого ему могли вручить заслуженный и долгожданный диплом. Время у него было, а потому он зашёл к заместителю декана факультета.

Как староста группы Крамаренко был в нормальных отношениях с деканом факультета, но, всё же, предпочитал общаться именно с его замом Бережным. Во-первых, это был более низкий, более удобный уровень для общения студентов с начальством, а во-вторых, зам. декана был более контактным человеком. Старшие ребята (не после школьной парты) говорили, что Евгений Васильевич "свой парень", хотя он и был по возрасту средних лет. Они считали, что Бережной лучше их понимает, нежели высокое начальство.

-- О, кто к нам пришёл! -- улыбнулось второе лицо на факультете. -- И где это вы пропадали, Сергей Андреевич, целую неделю?

-- Ездил в Латвию.

-- Нашли время для экскурсий. Не могли уж подождать до конца месяца.

-- Я не на экскурсии там был, Евгений Васильевич. У меня в Риге невеста живёт.

-- В Риге? И как это вы с ней познакомились? И что, вы женились? Можно поздравить?

-- Нет, только заявление на регистрацию подали.

-- Ну, тогда всё равно примите мои поздравления. Вскоре обзаведётесь семьёй. Всё по делу - диплом и женитьба. А вот что с работой у вас, Серёжа?

-- Не знаю, -- развёл руками Крамаренко. -- Этот вопрос мне ещё предстоит решить.

-- Вы своё резюме рассылали?

-- Рассылал. Но никаких ответов я не получал.

Реальная ситуация на рынке труда была такова, что выпускнику мало было иметь отличные оценки по предметам, а порой даже небольшой опыт работы и организаторские способности, которые могли, казалось бы, оказаться решающими факторами при принятии решения о приёме на работу. Но в большинстве случаев это мало интересовало руководителей организаций. Выпускники ВУЗов были неконкурентоспособны со старожилами. А потому многие организации предпочитали подольше держать пенсионера (порой даже без соответствующего диплома, но с большим опытом), нежели брать на работу молодого специалиста. И в первую очередь это касалось выпускников гуманитарных ВУЗов, а уж юристов - тем более. Кроме того, многие работодатели, даже приняв молодого специалиста на работу, очень часто использовали его не в соответствии с полученным образованием и квалификацией, а исходя из потребностей компании. А потому студентам чаще всего доводилось самостоятельно решать проблему занятости, искать дополнительные возможности "проникновения" в те организации и компании, в которых им хотелось бы работать по окончании ВУЗа. В связи с этим на старших курсах многие студенты составляли грамотное резюме, которые они же самостоятельно направляли во все компании, у которых имелась или же могла иметься потребность в специалистах данного направления. Естественно отправил свои резюме и Крамаренко.

-- Понятно, -- вздохнул зам. декана. -- Так оно преимущественно и бывает. Тем более с молодыми специалистами нашего профиля. Обычно зовут только на работу в милицию.

-- Да, я это знаю.

-- А где бы вы хотели работать?

-- Ну, если говорить о мечте, то следователем прокуратуры. Но это всего лишь мечта.

-- Да, попасть туда без знакомства практически не реально. Но, сказав "знакомство", я не имею в виду блат или протекцию. Туда можно попасть только по рекомендации, но не на тёпленькое местечко, там работать доведётся здорово. Я имел в виду знакомство, которое просто характеризует человека. То есть, таких людей, которые хорошо знают рекомендуемого и уверены, что он хорошо приживётся на том месте, куда его рекомендуют, и будет приносить там пользу. В такие заведения, как вы понимаете, с улицы, грубо говоря, людей не берут. А вот вас я как раз бы порекомендовал на такое место, но моей рекомендации явно недостаточно. Но я постараюсь кое с кем переговорить, знакомые у меня в этих структурах, как вы понимаете, имеются. Я постараюсь вам помочь. Подойдите ко мне в самом конце месяца, когда закончится вся эта суета с дипломами. Я думаю, что к этому времени этот вопрос я проясню.

-- Спасибо, Евгений Васильевич.

-- Пока что рано говорить "спасибо". Давайте подождём немного.

Больше никаких планов по Москве у Крамаренко не было, а потому он направился на вокзал. К тому же впереди были два выходных дня, делать в столице нечего. Но уезжал он домой удовлетворённый сегодняшним днём. Вошёл он в квартиру, когда родители уже вернулись с работы.

-- Так, -- протянул отец, увидев старшего сына, -- явление Христа народу. Наконец-то, а то мы уже заждались. Ну что, успешная поездка?

-- Я же маме звонил и говорил, что Каролину я разыскал, в Риге, -- Сергей сделал короткий звонок маме в среду, после того, как получил нужную ему бумагу в Посольстве РФ.

-- Ну, как я понял, ты ей буквально два слова сказал. Она тоже, как и я, практически ничего не знает. Так что, давай-ка подробней всё рассказывай.

-- Рассказывать сейчас или после ужина? -- улыбнулся Сергей.

-- Андрюша, он прав, -- заступилась за сына мать, -- давайте сначала поужинаем.

-- А ужин уже готов?

-- Минут через двадцать будет готов.

-- О, так за двадцать минут он многое может рассказать.

-- Тебе. А мне?

-- Ладно, полчаса подождём.

-- Папа, пока мама занята на кухне, расскажи, как там Витя, -- обратился к отцу Сергей. -- Я так понял, что в последнее время он домой не заезжал.

-- Нет, почему, заезжал. Был дома в воскресенье и понедельник. Во вторник снова уехал. У него, по-моему, как раз на сегодня назначена защита дипломного проекта.

-- Отлично. Значит, и Витёк уже дипломированный специалист.

-- Сплюнь через плечо.

-- Папа, Виктор у нас толковый парень. Если на сегодня у него назначена защита, то он уже точно защитился. А что слышно о Славке Митченко?

-- Не знаю. Давно его не видел.

-- О, сейчас я ему позвоню. В Риге мне как-то не до этого было. Там других дел было по горло.

-- Угу, скажи, что ты просто забыл о друге, увлёкшись девушкой.

-- Есть немного и этого. Так что я действительно виноват.

Последние фразы Сергей говорил, уже отыскивая в телефонной книжке мобильника номер Славика. Он действительно чувствовал себя виноватым перед другом. Отец был, конечно, прав. Слава Богу, что Сергею хватило ума и времени хотя бы маме позвонить.

-- Славик, привет! -- начал разговор Сергей. -- Я уже дома. Как у тебя дела?

-- Да ничего дела. Во вторник защищаюсь, так что держи кулаки за меня. Но это всё ожидаемо. А что нового у тебя? Нашёл Каролину?

-- Нашёл.

-- И где? В Даугавпилсе?

-- Нет, в Риге.

-- О! Красивый город, как мне говорили. Так что у тебя будет возможность часто туда ездить, к родственникам. Или о свадьбе речь пока что не идёт? Я понимаю, вы виделись всего несколько дней, ещё, наверное, не привыкли друг к другу.

-- Привыкли, Славик, привыкли. Так что свадьба не за горами.

-- Так, давай рассказывай.

-- Славик, я не могу рассказывать одновремённо тебе по телефону и родителям напрямую. Защитишься, приедешь, и всё узнаешь. Ни пуха, ни пера тебе!

-- К чёрту! Пока!

Беседа с другом длилась всего какую-то минуту. Но Сергей и не хотел особо распространяться в беседе с Митченко о встрече в Риге, поскольку в комнате рядом с ним находился отец. А Сергей планировал провести с родителями последовательную обстоятельную беседу.

-- Угу, -- протянул отец после разговора сына со своим другом, -- значит, свадьба не за горами. Это интересно. Быстрый же ты парень. А не торопишься ли ты?

-- Нет, папа, не тороплюсь. И это точно.

-- Ладно, после ужина всё расскажешь нам с мамой.

-- Конечно.

Начал свой рассказ Сергей с того, что заявил родителям:

-- Мама, папа, для вас есть три первоочередных задания. Первое - добиться отпуска не позже, чем с 5-го июля. Второе - оформить заграничные паспорта. И третье - получить визу в Латвию.

-- А почему такая срочность?

-- Потому что 12 июля мы с Каролиной расписываемся.

-- Ты её знаешь всего два дня, и уже расписываетесь? -- недоумевал отец.

-- Я знаю её всю свою жизнь. Частично и эту жизнь, но больше прошлую.

-- Так тебе понравилась та девушка?

-- Папа, слово "понравилась" в этом случае не подходит, оно очень слабое. Но не волнуйтесь, вам она тоже понравится.

-- Ты в этом уверен? -- тихо спросила мама.

-- Уверен. А что касается лично тебя, мама, то на все 100 %.

-- Это почему ещё?

-- Увидите. Вас ждёт большой сюрприз.

-- Только сюрпризов нам не хватало.

-- Мама, это очень хороший сюрприз.

-- Кто его знает. Порой хороший сюрприз оказывается куда хужим, нежели плохой сюрприз.

-- Такого не будет. Ладно, пошли дальше. Вот сейчас для вас будет не очень хороший сюрприз, хотя и он неплохой. Расписываемся и гуляем свадьбу мы в Риге.

-- Вот те на! -- таковой была первая реакция отца.

-- А почему в Риге? -- спокойно спросила мама.

-- Каролина могла бы две недели оформлять себе визу в Россию. И когда бы мы тогда заявление подали, а свадьба когда? А мне ещё работу нужно в Москве искать, квартиру. Невозможно всё уложить в короткий срок до августа.

-- Ну, это логично, я понимаю. Андрей, он прав, так что не сердись. А ты подарок девушке хороший преподнёс, -- улыбнулась мама.

-- Это какой ещё подарок? -- удивился её супруг.

-- Свадьба в родном городе. Ты же не понимаешь того, как нелегко девушке ехать в незнакомый город, пусть даже к любимому человеку, и там одной готовиться к своей свадьбе - без мамы, без подружек.

-- Но ты же ко мне поехала.

-- Вот потому я это сейчас и отмечаю. Ты же тогда не спрашивал меня, каково мне было на новом месте. А я была одна-одинёшенька.

-- Папа, не спорь, -- вклинился в разговор родителей Сергей, -- мама права. Мне то же самое сказала и мама Каролины.

-- О! Не знаю, как с невесткой, а вот со свахой я общий язык точно найду, -- улыбнулась мама.

-- Хорошо, мы приняли к сведению твоё сообщение о росписи в ЗАГСе и о самой свадьбе. Всё равно от нас уже ничего не зависит, -- буркнул отец. -- Ну, хоть Ригу увидим.

-- Ригу вы бы увидели, даже если бы свадьба состоялась в Жуковском или Москве. Родители жениха идут, или едут знакомиться с родителями невесты, а не наоборот, -- резюмировал сын.

-- Понятно. Это я и без тебя знаю. Сейчас задача номер один - выбить нам с тобой, Люба, отпуска. Это не так просто, поскольку очень мало времени осталось. Нужно будет резать по живому и у тебя в отделе, и у меня. Второе и третье задание сына гораздо проще - зарубежные паспорта у нас имеются, а оформить гостевую визу, да ещё на свадьбу собственного сына, особого труда, я думаю, не составит. Правда, Виктору нужно срочно заграничный паспорт готовить.

-- Ничего, выбьем отпуска. Так уж часто нас отпускали в отпуск по нашему желанию?

-- И то верно. Ладно, сын, мы всё поняли. Это, наверное, и есть твой обещанный сюрприз - потянуть родителей на свою свадьбу в другой город, даже в другую страну?

-- Нет, мой сюрприз состоит совсем в другом.

-- В другом? Час от часу не легче. Жди теперь этого другого. Ладно, ты хотя и не такой упрямый, как твой младший братец, но тоже не подарок. И если не захочешь говорить, то из тебя слово не вытянешь. Ты лучше расскажи теперь нам о своей девушке, нашей будущей невестке.

-- Она окончила год назад иняз. Работает в столице Латвии гидом-переводчиком. Родилась и всю свою короткую пока что жизнь прожила в Риге. Но по национальности Каролина русская, как и её родители. Её отца зовут Вячеслав Егорович, маму - Лариса Петровна.

-- О, хорошо, что нам не придётся латышский язык на старости учить.

-- Серёжа, расскажи о самой девушке, опиши её, -- попросила мама, -- Или, может быть, у тебя есть её фотография.

-- Нет у меня её фотографии.

-- Вы что, не могли сфотографироваться в кабинках моментальной съёмки? -- недовольно протянул отец.

-- Не удосужились. Вообще-то, фотография Каролины у меня есть, -- загадочно улыбнулся Сергей, -- но показывать я вам её не стану.

-- Почему? Она что, уродина? -- удивился отец.

-- Она красавица, папа.

-- Тогда почему ты не хочешь показать фотографию?

-- Потому что дней через десять она приедет к нам в гости, и вы сами её увидите. Если только за этот срок она успеет оформить визу. Должна успеть. Родители жениха знакомятся с родителями невесты первыми, но и невеста обязана предстать перед родителями жениха. Точнее, жених должен представить её своим родителям. Вот это я вскоре и сделаю.

-- Это хорошо, -- обрадовалась мама. -- Это хорошо, что мы увидим твою Каролину ещё до свадьбы. Так что, подождём. Подождём, Андрюша?

-- А что нам остаётся делать.

Каролина успела оформить себе визу (помогла выписка из ЗАГСа о поданных совместно с россиянином документах) и планировала прилететь в Москву в понедельник 1-го июля. Теперь Сергею предстояло завершить все свои дела в институте, чем он с понедельника (но пока ещё с 24 июня) и занялся. Покрутившись как белка в колесе, он за три дня оформил бегунок и получил диплом. С институтом его уже, вроде бы, ничего не связывало. На пятницу, на вечер в одном из кафе был намечен прощальный выпускной институтский (их группы) ужин. Но именно Крамаренко ещё кое-что связывало с институтом, и он об этом помнил. А потому он ещё в первой половине дня пятницы зашёл к заместителю декана факультета.

-- Добрый день, Евгений Васильевич!

-- Добрый день Сергей Андреевич! Уже не студент, а коллега. Дипломы, как я слышал, вы уже почти все получили.

-- Да, сегодня ещё пара ребят должны получить - и всё.

-- Хорошо. Но это уже не так важно. Серёжа, я своё обещание сдержал. Ты пойдёшь работать в прокуратуру, будет на тебя хорошая рекомендация влиятельного человека.

-- Да вы что! Огромное спасибо! Ну, теперь я надолго ваш должник.

-- Только пойдёшь ты работать в прокуратуру пока что не следователем, а стажёром.

-- Стажёром? -- как-то кисло переспросил Крамаренко.

-- Да, стажёром. А ты думаешь, так вот просто сразу следователем быть? Практически все с этого начинают.

-- И как долго я буду работать стажёром?

-- Не так уж долго - от полугода до года. В зависимости от того, как ты себя проявишь, и как хорошо будешь знать нормативную базу. Но учили вас неплохо, так что за второе я более-менее спокоен. А первое всецело будет зависеть от тебя.

-- А кто определяет сроки, когда стажёр перестаёт таковым быть?

-- Поскольку особой радости я в твоём голосе не слышу, -- покачал головой Бережной, -- то понимаю, что у тебя, скорее всего, складывается не совсем верное представление о должности стажёра. А он имеет нормальную зарплату, право на отпуск и всё прочее - по КЗОТу. Стажировка идёт в процессе работы, при этом стажёр может выполнять и обязанности следователя или работать в сфере прокурорского надзора. Это уже позже можно стать, к примеру, государственным обвинителем. Что касается сроков. У тебя будет курирующий прокурор, который утвердит план твоей стажировки. И он же определит, когда ты готов аттестоваться. Но, учти, аттестация - дело серьёзное, она проходит в присутствии прокурора района, а то и города, и в присутствии других прокуроров. И вот они-то, стараясь показать свою значимость, завалят тебя вопросами по законодательству, но, в основном согласно твоего же плана стажировки. А вообще-то порядок стажировки определяется Генеральным прокурором.

-- Оказывается, не так всё просто, -- впервые за время разговора улыбнулся Крамаренко.

-- Вот именно. Наконец-то ты понял. Многие скептически относятся к слову "стажёр", но это очень серьёзная работа, практически наряду со следователями. А в чём разница между следователем и стажёром, как ты думаешь?

-- Трудно судить, коль вы сказали, что стажёр может выполнять работу следователя.

-- А разница, между тем, огромная - в степени ответственности. За стажёра кто-то отвечает, а следователь сам за всё отвечает.

-- Понял, Евгений Васильевич. Я всё понял, и буду стараться, чтобы поскорее ответственность легла на мои плечи, хотя и понимаю, что потом нелегко будет.

-- Верно. Ладно, подойдёшь ко мне где-то в средине июля, я дам тебе бумагу-рекомендацию.

-- У меня 12 июля свадьба, и ещё несколько дней меня не будет в Москве.

-- Так, у меня отпуск начинается 22 июля, к этому сроку найди время заскочить ко мне.

-- Постараюсь.

-- Не постарайся, а зайди ко мне не позже 19 числа, -- строго сказал Бережной, -- это будет пятница, мой последний рабочий день перед отпуском. Это в твоих же интересах.

-- Есть зайти к вам не позже 19-го июля!

-- Вот это другое дело. Это ответ будущего офицера прокуратуры.

Итак, один очень важный и срочный вопрос был практически решён. Но Крамаренко знал, что есть ещё ряд очень серьёзных вопросов, которые в ближайшее время ему нужно будет решить. А потому на прощальном вечере он даже не заикнулся о том, где ему предстоит работать, хотя эта животрепещущая тема бурно обсуждалась в кулуарах кафе.

Самой главной проблемой для Крамаренко в самое ближайшее время станут поиски жилья. Будь он один, особой проблемы это не составляло бы. Снять угол, или даже комнату было бы легко и не так уж дорого. А вот для семейной пары это уже была немалая проблема. Нет, жилья и для семейных хватало, в самых различных местах столицы пестрели объявления о сдаче комнат и квартир. Ещё во время учёбы в институте некоторые студенты, а чаще студентки женились, выходили замуж, после чего далеко не всем таким студенческим семейным парам удавалось выбить себе комнату в общежитии. Конечно, жильё они себе, в конце концов, находили, но цены за снимаемые квадратные метры очень уж кусались. И даже студенческая подработка не всегда выручала. Крамаренко хорошо знал о таком положении дел, и понимал, что одному ему на первых порах такое не потянуть. А жить взрослому дипломированному мужику с женой, надеясь на помощь родителей, было просто стыдно.

Кроме того, до свадьбы нужно было ещё выбрать и купить красивые обручальные кольца. Это, конечно, проблемой в таком городе, как Москва не было, но оно занимало время. Но и это тоже была ещё не последняя проблема. Но со следующей проблемой можно будет хотя бы частично, хотя бы временно справиться. А через три года вообще всё образуется.

Вот такие думы занимали Сергея даже во время празднования "обмытия" дипломов со своими друзьями-коллегами. А в понедельник ему уже предстояло встречать в Москве Каролину. Дома готовился и он сам, и, конечно же, родители. По одному вопросу у него состоялся короткий, но довольно любопытный разговор с мамой.

-- На время пребывания у нас Каролины, я Виктора, наверное, переселю в папин кабинет, на диванчик, -- сообщила мама Сергею. -- Он, хотя и не такой уж большой, но очень удобный.

-- Не нужно никого переселять, мама.

-- Почему? Что, Каролина не будет у нас жить?

-- Лина будет у нас жить, но ночевать в папином кабинете будет именно она. И это будет на всё то время, пока Каролина будет гостить у нас, как бы её персональная комната. Я думаю, что несколько дней папа обойдётся без своего кабинета.

Мама удивленно, и заметно смутившись, посмотрела на своего сына, но затем тихо и коротко произнесла:

-- Хорошо.

Больше она ничего не сказала сыну, и эта тема не затрагивалась. Но она испытала какое-то внутренне уважение к сыну, а также какую-то непонятную подспудную любовь к своей невестке, которой она пока что и в глаза не видела.

ГЛАВА 33

Вот это сюрприз!

Два выходных дня пролетели очень быстро. И вот он понедельник. Встреча в аэропорту Сергея с Каролиной состоялась по плану, всё прошло нормально. Сергей не стал возить девушку по Москве, успеет она ещё с ней ознакомиться, проживая в столице. Они прямиком направились на нужный им вокзал. Уже сидя в электричке, Сергей почувствовал, что Каролина очень волнуется. Он обнял её, нежно прислонил её к себе и спросил:

-- Боишься?

-- Боюсь, -- честно призналась девушка.

-- Не стоит бояться. Лина, у тебя очень хорошие родители, но и у меня они хорошие. Ты легко найдёшь с ними общий язык. Они не обидят тебя.

-- Я это понимаю, но всё равно боюсь.

-- Я тоже боялся к тебе идти, но решился, всё же.

-- Ой, Серёжа, это совсем другое дело. Если бы я тебя отыскала, то я бы тоже не боялась. Точнее боялась бы, но совсем по-другому. То была бы не столько боязнь, сколько волнение. Я бы тогда думала не о твоих родителях, а о тебе. У тебя, скорее всего, точно так и было.

-- Да, вероятно, в этом ты права.

-- Конечно. Я понимаю, что девушка должна познакомиться с родителями парня. Но я также понимаю, что это не столько знакомство, а смотрины. И от этого мне становится не по себе. А вдруг я им не понравлюсь.

-- Исключено. Ты им давно уже нравишься.

-- Как это?

-- Потом расскажу. Да ты и сама увидишь. Но я тебя уверяю, ты им точно понравишься.

За час езды от Москвы до Жуковского, Каролина постепенно успокоилась. Приехали к месту жительства Крамаренко около четырёх часов вечера - как раз хватит времени на ужин и на разговоры. Но как только Каролина с Серёжей вышла из электрички на местную платформу, то её волнение повторилось в обратном порядке, теперь уже по-нарастающей. Оно усиливалось обратно пропорционально оставшемуся пути. Это особенно стало ощущаться уже на площадке перед квартирой семьи Крамаренко. Поэтому им пришлось минуть десять просто постоять, прислонившись к ограждению площадки, чтобы перевести дух, и чтобы Каролина хоть немножко успокоилась. Наконец, видя, что всё более-менее в порядке, Сергей тихонько открыл своим ключом дверь, впустил в коридор (так же тихо) Каролину и вошёл сам. Затем он подмигнул Каролине, приложил палец к своим губам (обозначая этим жестом тишину) и вошёл в гостиную.

-- Так, мы приехали. Но вы все сидите, как сидели, -- жестом остановил, начавших было подниматься, своих близких Сергей. К его счастью отец, мама и Виктор были в этой комнате и смотрели телевизор, -- встречать Каролину не нужно. Она сейчас сама зайдёт в залу, и вы с ней познакомитесь. Я обещал вам сюрприз, через минуту он исполнится.

Он вернулся в коридор, за это время Лина сняла свои туфли, приготавливаясь идти в комнату.

-- Надевай туфельки, -- прошептал он ей. -- Они должны видеть тебя во всей красе, а не с босыми ногами.

Через минуту он ввёл Каролину в залу.

-- Здравствуйте! -- поприветствовала всю троицу Каролина.

Ответом ей было всеобщее молчание и изумлённые глаза. Каролина с испугом посмотрела на Сергея. А тот смеялся:

-- Не бойся, Каролина. Этот шок у них сейчас пройдёт. Ты вспомни, у меня был такой же шок. Я ведь тоже с тобой даже не поздоровался.

Тем временем у родителей и Виктора действительно снялось это неожиданное оцепенение, и они начали здороваться с девушкой, но по-прежнему смотря на неё изумлёнными глазами. И девушка никак не могла заставить себя хотя бы улыбнуться.

-- Так, Каролина, сейчас все твои страхи пройдут. Мама, повтори, пожалуйста, ту фразу, которую ты сказала, когда увидела фотографию Камелии, а точнее надпись на памятнике, сделанную Каролиной.

-- У-у, я поняла. А, может быть, ты сам скажешь Каролине?

-- Нет. Это твои слова, ты и говори. Ты же посмотри, как вы напугали девушку.

-- Ладно, ты прав, это я сама должна сказать. Каролина, -- нежно обратилась она к девушке, -- после того, как я увидела надпись на памятнике, я внимательно посмотрела на фотографию твоей предшественницы и сказала: "Очень красивая девушка, и к тому же умная. Я бы не отказалась от такой невестки". Я так сказала, Серёжа?

-- Слово в слово, мама. А потому я надеюсь, что ты не откажешься от такой невестки?

-- Конечно, Серёжа, -- мама подошла к Каролине, обняла её и нежно прижала к себе. -- Теперь ты моя доченька. И я очень рада этому. Наверное, только ты сможешь меня понять - как трудно женщине жить в окружении троих мужчин.

Это были как раз те слова, которых Каролине сейчас недоставало. И она успокоилась.

-- Ну, как вам сюрприз? -- спросил Сергей. -- Ты всё поняла, Каролина? -- Та, всё ещё стоя в обнимку со свекровью, только, молча, кивнула головой.

-- Это не сюрприз, это сюрпризище, -- ответил отец. -- Я такого, конечно, не ожидал.

Сергей перевёл свой взгляд на брата. Тот понятливо поднял вверх руки и тихо сказал:

-- Я сдаюсь, -- а ещё через несколько секунд так же тихо добавил, как бы разговаривая сам с собой. -- Придётся, наверное, мне некоторые свои приоритеты менять.

-- О! -- улыбаясь, воскликнул отец, -- Каролине за какую-то минуту удалось с нашим младшим сыном сотворить такое, чего доселе не удавалось никому из нас.

-- А что я такого сделала? -- удивилась Каролина.

-- Витя, объясни ей, -- смеялся старший брат.

-- Сам объясняй, если хочешь, -- буркнул Виктор. -- Вам бы всё шуточки.

Теперь уже смеялись и отец с матерью.

-- Он, не могу, -- заливался Сергей и пытался сквозь смех объяснить что-то Каролине. -- Ты же очаровала его с первого взгляда, с полувзгляда.

-- Ну что ты такое говоришь?!

-- А вот то и говорю. Он же был ярым приверженцем блондинок. И на тебе! Такое заявление.

-- А, ну вас! -- обиделся Виктор и закрыл уши руками.

-- А вот и доказательство, -- смеялся отец.

-- Не нужно над ним смеяться, пожалуйста, -- попросила Каролина. -- Так нельзя, вы же обижаете его. А у него, как и у каждого человека есть какие-то свои пристрастия, и вам нужно с этим мириться, вы должны понимать его, уважать.

-- Так, Каролина права, -- резким голосом поддержала её Любовь Михайловна. -- Нельзя так. Хватит смеяться. Смеёмся над родным сыном. И я вместе со всеми. И что он плохого сделал или сказал? Прости нас, сынок, мы не хотели тебя обидеть. Знаешь, бывает такое - один засмеётся, и все смеются, сами даже не понимая причину смеха.

-- Смеялись, -- выдавил из себя Виктор. -- Да вы не смеялись, а заливались, як циган сироваткою. Один только и есть среди вас сочувственный человек - это Каролина.

Постепенно все успокоились, помирились, и вечер прошёл чудесно. Нормальная была обстановка за столом и вне него. Вопросами Каролину никто не засыпал, она могла по собственной инициативе рассказывать что-то о себе, о своих родителях, о своих поисках Серёжи, мог также дополнять её рассказы и сам Сергей, но рассказывали о себе, об их семье и Крамаренки. Когда хозяйка дома начала убирать со стола, то ей кинулась помогать Каролина. Но Любовь Михайловна остановала её:

-- Сиди, Лина, отдыхай. Я тебе буду очень благодарна за помощь, и с удовольствием разделю с тобой работу на кухне, любую, но не сегодня. Сегодня ты просто гостья, а вот завтра, если захочешь, сможешь мне немного помочь, я возражать не стану. А сегодня мне младшее поколение мужчин поможет, оно у меня привычное к такой работе.

В общем, вечер удался. Перед тем как идти ложиться спать на новом месте, Каролина тихо шепнула Сергею:

-- У тебя хорошие родители и брат, Серёжа. Я зря волновалась. Я чувствую, что всё будет нормально.

* * *

Вылетели в Ригу всё семейство Крамаренко и Каролина вместе в четверг 4-го июля. Старшие Крамаренки даже не стали дожидаться отпуска, который начинался у них с понедельника. Они выпросили у своего начальства по паре отгулов, и те пошли им навстречу, понимая, что такое событие у людей случается не так уж и часто. До свадьбы оставалось очень мало дней, а работы хватало. В первую очередь очень волновалась Каролина, поскольку перед отлётом в Москву она заказала свадебное платье, и ей пора было уже ходить на примерку - она решила (и мама её поддержала) его шить, а не покупать и потом что-либо переделывать. Вячеслав Митченко должен был прилететь за два дня до свадьбы. У него особой работы не намечалось, но он был важной фигурой на росписи - как-никак свидетель со стороны жениха (у невесты - одна из незамужних институтских подружек). Он тоже был изумлён схожестью Каролины с Камелией. И невеста друга ему очень понравилась. Он даже сказал Сергею, что, наверное, и ему уже стоит подумать о том, чтобы создать и свою семью, хватит холостяковать. Но он был мудрым прагматиком, а потому решил осуществить это, хотя и в ближайшее время, но только после того как накопит денег на квартиру, или хотя бы на первый взнос за неё.

Естественно, что семейство Крамаренко в полном своём составе по прилёту в Ригу решило поселиться в гостинице. О своевременном бронировании гостиницы Каролина попросила свою подругу. Но Инга с Андрисом (больше, наверное, последний) сделали всё по-своему. Никакие номера гостиницы они не забронировали, просто уступив Крамаренкам свою квартиру на время их пребывания в Риге. Сами они на это время переселились в одну из комнат родителей Андриса.

На второй день Сергей, пройдясь с Линой по городу, вдруг кое-что вспомнил. Он, вероятно, мысленно обдумывая ситуацию, непроизвольно недовольно покачав головой. Наблюдательная Каролина это заметила.

-- Что-то случилось, Серёжа?

-- Нет. Просто... Слушай, Лина, а можно мне пригласить на свадьбу ещё одного человека, нет, точнее двоих?

-- Конечно. От тебя и так на свадьбе гостей мало.

-- Это не от меня. А впрочем, может, и от меня. Помнишь, я дал обещание Лайме, продавщице цветов, что через пару дней сообщу ей о том, как у нас будет развиваться ситуация? Но я тогда, в свой первый приезд в Ригу так замотался, что совсем вылетело это из головы. Неудобно перед молодой женщиной, она очень хорошо ко мне отнеслась. Да и привык я держать свои обещания. Давай пригласим её с мужем на свадьбу.

-- Давай, я не возражаю. Девушка действительно приятная, а гостей у нас не так много.

И Сергей с Каролиной поспешили к знакомому цветочному киоску. Сергей извинился перед девушкой, сказал, что через неделю он расписывается с Каролиной, и пригласил Лайму с мужем на свадьбу. Та здорово удивилась такому приглашению, но обрадовалась, и приглашение приняла. В благодарность за приглашение она сказала:

-- Сергей, Каролина, тогда мы с мужем берём на себя украшение зала, в котором вы будете играть свадьбу, и все цветы от нас. Это будет наш свадебный подарок вам.

-- Это, наверное, очень накладно будет для вас.

-- Нет, нет. Всё будет нормально. И опыт у нас есть - мы уже оформляли место свадьбы для одних из наших друзей, и они остались довольны.

-- Хорошо, мы согласны. Лишь бы вы не прогорели.

-- Не прогорим, всё будет о'кей. Спасибо вам за приглашение. За день до вашей свадьбы мы займёмся залом вплотную, а до того всё сами подготовим.

На том все и порешили, тепло попрощавшись. А по дороге домой Каролина улыбнулась и сказала Сергею.

-- Ну, вот. Оказывается, от этого приглашения мы ещё и в выгоде остались. Вот уж действительно не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. А мы как раз нашли.

Что касается процесса росписи, свадебного кортежа, поездок и самого застолья, то всё это почти полностью повторило свадьбу тех же Андриса с Ингой, да это было и понятно, потому что здесь парадом уже руководила именно Инга. Каролина же и не возражала - меньше хлопот родителям невесты и жениха. Андрис помог новоиспеченной молодой семье Крамаренко (Каролина взяла фамилию мужа) ещё в одном вопросе. Через пару дней после свадьбы он сказал Сергею:

-- Слушай, Сергей, -- они были на "ты" со дня знакомства - как лица, близкие их подругам, да и по возрасту практически равны - Боровиков был всего на год старше Крамаренко, -- тебе, наверное, следует заверить свидетельство о браке апостилем.

Слово "апостиль" вряд ли было знакомо такому уж широкому кругу лиц. Но, Сергей, как юрист, его знал. Апо́стиль (фр. Apostille) - это международная стандартизированная форма заполнения сведений о законности документа (в соответствии с положениями Гаагской Конвенции от 05.10.1961 г.) для предъявления на территории стран, признающих такую форму легализации. Штамп "Апостиль" ставится только на оригиналы документов государственного образца. Апостиль не требует иного заверения или легализации документа и признаётся официальными органами всех государств-участников Конвенции. При этом апостиль может и не использоваться, если существуют правовые основания, отменяющие или упрощающие легализацию документа.

-- Ты так думаешь?

-- Понимаешь, ты уезжаешь в другую страну, к себе на родину. А свидетельство о браке у вас с Каролиной латышское. Но оно должно быть признано в любой стране - в США, Канаде, странах Европы и так далее. Я не знаю, каковы порядки с этим в России, но лучше подстраховаться, чтобы потом тебе не мотаться туда, сюда.

-- Да, ты, скорее всего, прав. И где у вас можно заверить свидетельство о браке?

-- В Консульском департаменте Министерства иностранных дел Латвийской республики. И лучше заверь его на одном из официальных языков Конвенции, -- французский либо английский. -- Или продублируй надписи на апостиле на двух языках - на одном из языков Конвенции и русском.

-- Это я понимаю. Спасибо за совет. Так я и сделаю. А до отлёта в Москву нам с Каролиной это нужно обязательно успеть.

И они это и в самом деле успели благополучно сделать.

Хлопот со свадьбой было много, но ещё больше хлопот у Сергея было по возвращению в Жуковский. Уже на другой день по приезду он оставил молодую жену в квартире своих родителей, а сам помчался в Москву. Первым делом ему нужно было утрясти вопрос со своей работой, а сегодня был уже четверг 18 июля. Они и так вернулись в Россию раньше оговоренного времени, но родители Каролины и она сама прекрасно понимали ситуацию. Крамаренко боялся не застать в институте Евгения Васильевича. Но тот был на месте.

-- Понятно, поздравляю, Серёжа, с законным браком, -- улыбнулся заместитель декана, сразу же увидев, пожимая руку теперь уже своему коллеге, обручальное кольцо

-- Спасибо, Евгений Васильевич.

-- Так, держи рекомендательное письмо, -- он открыл один из ящиков своего стола, вынул оттуда и протянул Крамаренко такой нужный тому лист бумаги. -- Работать ты будешь в прокуратуре Хорошевского района. Выход на работу - первый понедельник августа, это будет, если я не ошибаюсь, 5 число.

-- Евгений Васильевич, я даже не знаю, как вас благодарить.

-- Пустяки. Лично я ничего такого и не делал. Ну, попросил одного своего знакомого, положительно охарактеризовав тебя. Он сначала не очень благосклонно к этому относился, но потом согласился. И знаешь, что на него так повлияло?

-- То, что я был старостой группы?

-- Нет, это мелочи, -- махнул рукой Бережной. -- То, что ты воевал в Чечне. Это его заинтересовало, он сказал, что найдёт в какой-нибудь прокуратуре твоё резюме - ты же их туда, скорее всего, отправлял - и посмотрит его, подумает, а потом даст ответ. Когда ты ко мне в конце прошлого месяца подходил, положительного решения ещё не было. Но я видел, что он заинтересовался тобой, а потому был уверен, что рекомендацию он тебе даст. И он, наверное, за это время справки о тебе наводил. Он выяснил, что ты был ранен, лежал в госпитале, это он мне сказал, я этого и не знал. А это означало, что ты не отсиживался где-нибудь на кухне или в канцелярии. Потом, он сказал мне, что тебя хорошо характеризует ещё и то, что тебе предлагали остаться на сверхсрочную службу, идти в школу прапорщиков...

-- Евгений Васильевич, -- от удивления Крамаренко даже перебил Бережного, -- но я в своём резюме не писал, что был ранен, что мне предлагали оставаться на сверхсрочную службу. Я не считал, что это так важно. Странно, откуда он это всё узнал?

-- О, тогда тем более! Значит, он запрашивал твоё армейское дело. Вот теперь ты понимаешь, что в органы прокуратуры первого встречного не берут. А ты что, действительно собирался идти в школу прапорщиков?

-- Ну, собираться не собирался, но мысль остаться служить в армии одно время была. Я даже одно время подумывал с другом о том, чтобы поступить в военное училище, стать офицером. Я ведь, -- улыбнулся Крамаренко, -- в своих прошлых жизнях был потомственным военным.

-- В прошлых поколениях, ты хотел сказать?

-- Нет. Ни отец мой, ни дед военными никогда не были. Именно в прошлых жизнях.

-- О чём ты говоришь, Сергей?

-- Ладно, это отношения к делу не имеет.

-- Ты что, всерьёз интересовался, кем ты был в прошлой жизни?

-- Интересовался, и именно всерьёз.

-- Зачем? Да и вообще, ты в такое веришь?

-- Зачем? - это долгая история. А верю я в это полностью. Я не буду вам об этом рассказывать, это разговор длинный, очень длинный. Когда-нибудь, если вы заинтересуетесь, я вам расскажу. А что касается нашего разговора о работе в прокуратуре, то теперь я понимаю, что в такие места так просто никого не берут.

-- Именно. В прокуратуре ведь порой тоже приходится в разные переделки попадать, а потому там интересуются именно такими ребятами как ты, прошедшими горячие точки. Ты сказал, что одно время хотел стать офицером. Вот ты и им и станешь. Пусть офицером прокуратуры, но офицер - он везде офицер.

-- Спасибо, Евгений Васильевич, за хорошие рекомендации, за доверие. Вы ведь меня тому человеку тоже рекомендовали. Но я постараюсь оправдать оказанное мне доверие. Спасибо ещё раз.

-- Это ты себе скажи спасибо, что и воевал и учился нормально. Ладно, сейчас у меня вопрос о другом. Ты только что женился. А где ты с молодой женой жить намерен? У тебя в этом плане есть какие-нибудь зацепки? Хотя бы родственники в Москве есть?

-- Нет. Ни зацепок, ни родственников. Доведётся снимать на первых порах квартиру.

-- Да, это не так уж и хорошо. Тогда слушай меня внимательно. Как только выйдешь на работу, сразу же подай документы на квартиру. А по случаю, когда будет удобный момент, поговори на эту тему со своим начальством. Квартиру тебе, конечно, сразу не дадут, даже малосемейку. Но вот в общежитии комнату со временем могут выделить. А общежитие у них точно имеется, пусть и не своё, не ведомственное, у кого-то арендуют, но общежитие, я не сомневаюсь, есть. И квартирами их также обеспечивают.

-- О! Это очень хорошая подсказка. Спасибо.

Расстались заместитель декана и его бывший студент очень тепло.

Итак, главный вопрос, а работа сейчас была на первом месте, был решён. Теперь нужно было решать второй вопрос - жильё. Вряд ли получит новый стажёр прокуратуры семейную комнату в общежитии, а если и получит, то наверняка не скоро. Купить квартиру или заплатить первый взнос за квартиру в строящемся доме было пока что невозможно. Нет, на первый взнос родители Сергея точно наскребли бы - запасы, частично подточенные дефолтом 1999-го года, всё же, были. И, если бы Сергей был единственным сыном, то вопрос жилья так бы остро не стоял. Но у Крамаренков было два сына, и оба взрослые. Этот вопрос обсуждался и в Риге. И на семейном совете было решено, что максимум через год родители Степана и Каролины общими усилиями помогут своим детям со взносом на квартиру. Это обнадёживало, но и после первого взноса до получения реальной квартиры было далековато.

Съёмную квартиру для своей новой семьи Сергей нашёл-таки, точнее найти её особого труда не составляло. Вопрос был только в том, чтобы найти её подешевле в части оплаты. И это Сергею удалось. Это удалось потому, что сдаваемая однокомнатная квартира имела не очень-то привлекательный вид. И Сергей заключил со сдатчиком договор о том, что он её хорошо отремонтирует, а хозяин в свою очередь значительно уменьшит плату (до Нового года вообще без оплаты). Для Крамаренко, как он подсчитал, это был выгодный договор - единоразовые затраты были куда ниже затрат постоянных за оплату снимаемой квартиры. И вот здесь пригодился студенческий опыт подработки Сергея на таких работах. И выгодные снабженцы уже были ему знакомы, да и руку на этих работах он уже набил, и кое-кто из ребят, с которыми он подрабатывал, в Москве остался. В общем, можно считать, что и второй вопрос был временно закрыт.

Но оставался ещё третий вопрос, тот, о котором думал Крамаренко ещё до выпускного вечера в кафе. Он был не столь глобальным, но тоже важным - работа для Каролины. В Риге она занималась любимой работой. Но в Москве в скором времени она такую работу не получит. Какой из неё гид по Москве? Значит, нужно подыскивать другую работу. Вариантов было только два: профессиональный переводчик или учитель иностранного языка в школе. А постепенно будет изучать Москву, пойдёт на курсы, и через время, возможно, устроится и на работу подобную рижской. Каролина долго раздумывала над этим вопросом и решила выбрать второй вариант. На первый взгляд её решение казалось странным - не сравнить школьную суету со спокойной работой в офисе, тем более что часть переводов можно делать и на дому. Но Лине в своё время надело корпеть над текстами, различными бумагами и техническими словарями (разговорную речь она щёлкала, как семечки). А с детишками, как уже упоминалось, в силу своей некой инфантильности контакт был очень хороший. Да и в школе работать веселей, нежели просиживать целый день в офисе. Каролина сама сходила в пару-тройку близлежащих школ, и в одной из них её взяли на работу, но временно - постоянная работа за ней сохранится после получения вида на жительство. Но, такой документ она, будучи замужем за гражданином России, вскоре должна была получить. В общем, и этот вопрос временно (такая вот тавтология) был снят с повестки дня. Но почему и здесь временно? А вот на этом аспекте следует остановиться более детально.

Для России Каролина Крамаренко была иностранкой, у неё был заграничный паспорт. Пусть стран не дальнего, а ближнего зарубежья. Но это только усугубляло дело. Как раз к выходцам стран дальнего зарубежья отношение было неплохое - им никто бы не посмел предложить зарплату ниже своих работников. А вот отношение к гражданам СНГ - в основном украинцам, молдаванам, грузинам и жителям стран Балтии было совсем иное. Все они считались как бы людьми второго сорта, у которых и зарплату можно срезать, и работу предложить такую, за которую коренные россияне берутся неохотно. А с Латвией у России контакты и так не очень ладились. Казалось бы, какое это имеет отношение к работе педагога? Увы, имеет - трудно было однозначно ответить, сколько времени Каролина продержится на работе в школе. Она не русская, а потому пожелай коренная москвичка устроиться на её место, то латышку можно спокойно и уволить. Она как бы на временной работе. Поставь Лина пару "двоек" нерадивому ученику, и родители могут заявить, что она не в состоянии учить детей, да и чему эта латышка может научить русских детей. То, что она сама по национальности русская значения не имело - паспорт у неё латышский. Даже, если о ней будут хорошего мнения в школе, при настойчивых жалобах родителей школьное руководство явно предпочтёт её уволить - от греха подальше.

А получить российское гражданство, даже если она замужем за россиянином, было делом не таким уж простым. Получить российское гражданство могли иностранцы, которые проживали на территории Российской Федерации со дня получения вида на жительство и до дня обращения с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в течение пяти лет. В этом случае по закону иностранный гражданин, получивший вид на жительство в России мог осуществлять трудовую деятельность по всей территории Российской Федерации в любом её субъекте без соответствующего разрешения для осуществления трудовой деятельности. Правда, вступление в законные отношения с гражданином Российской Федерации снижало этот срок до трёх лет (естественно и при условии проживания в браке не менее трёх лет). Но и здесь всё было не так просто. Если у вас не было регистрации по месту жительства в РФ на 1 июля 2002-го года или вы не являлись, к примеру, гражданином Республики Беларусь, то вид на жительство в России вы могли получить только после того, как сможете получить разрешение на временное проживание. Конечно, у Каролины до указанного времени такой регистрации не было - и всего-то на полтора месяца позже она официально попала в Москву. В этом плане большие льготы были у граждан трёх стран: указанной Беларуси, а также Казахстана и Кыргызстана - в соответствии с Международными соглашениями с Российской Федерацией эта категория лиц имела все законные шансы получить Российское гражданство уже через 3 месяца. Для остальных иностранцев мало было получить право на временное проживание, необходимо было ещё и прожить по нему не менее одного года на территории Российской Федерации. Итак, для того, чтобы получить вид на жительство, первоочередной ступенью становилось обязательное получение разрешения на временное проживание, и только после того, как временному проживанию исполнится один год, гражданин мог обратиться с заявлением о получении ВНЖ.

Именно поэтому работа Каролины была временной во всех отношениях. Единственная надежда была на то, что не позже, чем через 3 года российское гражданство она получит-таки - вряд ли откажут или затянут решение этого вопроса по жене работника прокуратуры (в случае успешной работы там Сергея Крамаренко). Но любые задачи следует решать по мере того, как они будут возникать. А на первое время Сергей и Каролина свои задачи, хотя и с немалым трудом, но, всё же, выполнили. В августе приступил к работе Сергей, а с 1-го сентября трудилась уже и Каролина.

В конце сентября, когда Сергей, наконец, закончил ремонт снимаемой квартиры, они раскладывали свои мелкие вещи, ранее хранившиеся просто в чемоданах. Это были разные бумаги, документы, фотографии и прочее. Попались Сергею и его фотографии с могилы Степана Ивченко. Их с большим интересом посмотрела и Каролина, после чего негромко протянула:

-- Теперь я полностью уверена, что в моих видениях ко мне приходил именно этот человек. Я его хорошо запомнила, правда, больше в военной форме, но и в гражданской - это он, ты, Серёжа, в своей прошлой жизни.

Эта фотография напомнила Сергею о его бывших родственниках. И он отыскал свои записи по Краснодару, в частности полные анкетные данные на семью Кузьминых. Тогда он их делал на всякий случай - авось, когда-нибудь да сгодится. Но внимательно присмотревшись к этим записям, он увидел очень интересный аспект - 11 октября этого года Елене Николаевне Кузьминой (Ивченко) исполнится 75 лет. И Сергею пришла в голову довольно смелая мысль.

-- Каролина, ты только что видела фотографию из моей бывшей жизни. А ты хотела бы увидеть мою бывшую сестру, и не на фотографии, а наяву? Ты с ней очень дружила в своей позапрошлой жизни.

-- А она жива?!

-- Надеюсь, что жива. Два года назад она была жива и здорова. Очень хочется верить, что и сейчас она во здравии. Семьдесят пять лет не такой уж критический возраст для женщины.

-- А ей 75 лет?

-- Исполниться через две недели.

-- Да ты что?! Такая дата!

-- Вот и я так думаю. А что, если съездить и поздравить её? Как ты на это смотришь?

-- А удобно?

-- А почему нет? Поздравить человека с юбилеем всегда удобно, а уж своего родственника, пусть и бывшего - тем более.

-- Ну, ты ей уже не родственник.

-- Да кто его знает, -- Сергей помнил о заметке, которую предоставил ему в своё время брат Виктор, и которая называлась "Странная Елена Маркард". -- Я сейчас расскажу тебе одну очень интересную историю, которую прочитал совсем недавно - в прошлом году. В ней шла речь о подобном случае.

-- Интересно, -- протянула Каролина после рассказа супруга, -- девочка, у которой имеется взрослая дочь. Прошлое и настоящее в одном времени. Да, это очень похоже на наш случай. А что, я не против. Интересно посмотреть хотя бы на одного из твоих родственников, да частично и моего. Я ведь своих бывших, именно моих родственников, увидеть не смогу. Да и почему бы не поздравить твою "сестру" с юбилеем - это будет так приятно ей, да и нам самим. А на какой день недели припадает этот день?

-- Сейчас посмотрю, -- через некоторое время он сказал, -- это пятница.

-- Довольно удобно. Взять один день за свой счёт или просто договориться с руководством. У меня по-моему в пятницу всего один урок.

-- Я тоже смогу договориться за пятницу. Вот только нужно будет лететь самолётом, и пораньше. А назад уже можно и поездом ехать.

-- Ну и нормально. Зато, Серёжа, какой сюрприз старушке будет!

-- Это точно. Всё, решено!

Вот так менее года назад (обратный отсчёт от воспоминаний 15 июня 2003-го года) и было принято обоюдное решение Сергея и Каролины слетать на один денёк в Краснодар, чтобы поздравить с юбилеем бывшую сестру Серёжи Елену Николаевну Кузьмину.

ГЛАВА 34

Долгожданная встреча

Но вот уже закончился напряжённый первый месяц лета и в своё правление вступил июль. А далее, практически в средине лета Каролина и Сергей Крамаренки готовились уже вскоре отмечать следующий очень памятный для них день 12 июля - первую годовщину их свадьбы. В это же время в далёком от Москвы Краснодаре Валентина Дмитриевна Котлярова пару дней уже пребывала в своём очередном отпуске, и одновремённо готовилась к поездке в Москву и встрече с теми же Сергеем и Каролиной. Она уже давно знала их адрес, который ей сообщила рижанка Инга Боровикова. Такой вот растянутый географический треугольник - Краснодар-Рига-Москва. Когда Валентина узнала адрес Крамаренко, муж спросил её:

-- Ну, что, теперь ты скажешь маме и отцу о том, что ты практически уже разыскала Сергея и Каролину?

-- Ты знаешь, я подумала и решила, что пока что ничего маме говорить не буду.

-- Почему?! Да, мама, как ты говорила, ничего тебя о своём бывшем брате не спрашивает. Она молодец в этом плане. Но я уверен, что она помнит об этом и надеется на тебя

-- Я понимаю это. Но ты неверно сказал, что я практически нашла Сергея и Каролину. Как раз не практически, а только теоретически. А что будет практически, я ещё не знаю. А вдруг я с ними не встречусь? Они могут уехать в командировку, отпуск, да мало ли что ещё может произойти. Зачем же я буду маму обнадёживать? Нет, я теперь твёрдо решила, что скажу всё родителям только после моей личной встречи с Сергеем и Каролиной, её Степаном и Камелией. Они преподнесли маме сюрприз, и я повторю подобный сюрприз для неё, но уже несколько иной. Но он, я думаю, будет никак не хуже первого.

-- М-да, -- подумав, протянул Геннадий, -- пожалуй, ты и сейчас приняла верное решение. Тем более что ждать осталось недолго.

Большинство поездов на Москву из Краснодара были проходящими - из Адлера, Новороссийска, Анапы и т. п. Выехала Котлярова из родного города в среду 9-го июля, с понедельника она уже находилась в отпуске. Она специально спланировала приехать в Москву в рабочий день - более надёжно застать Сергея и Каролину дома. В выходные дни они могли уехать куда-нибудь отдыхать. Со слов Инги, с которой она теперь изредка созванивалась, к этому моменту она уже знала, что у Сергея отпуск начинается примерно с 20 июля, а Каролина к тому времени уже должна быть в отпуске. Хотя у Валентины не было громоздких вещей (только небольшая дорожная сумка и дамская сумочка) добиралась она на вокзал на такси. Дело в том, что 1500 с лишним километров до Москвы поезд преодолевал примерно за 30 часов, а потому, чтобы попасть в Москву в средине дня (самое удобное) ей нужно было выезжать рано утром, часов в 6-7. К тому же, нужно было ещё взять на проходящий поезд билет, поэтому Валентина была на вокзале ранее шести часов.

В Москву, на Павелецкий вокзал она приехала в районе полудня. Сам вокзал ей был знаком по не частым экскурсиям со школьниками, а вот район "Хамовники", в котором сейчас проживали Крамаренки, и нужную ей улицу она не знала. Но, язык до Киева доведёт. Через час она была в этом районе. Правда, она не знала, что проживали по этому адресу Сергей с Линой не так уж давно - с марта этого года, когда Сергей получил комнату в семейном общежитии. Это было менее удобно, нежели своя (пусть и снимаемая) квартира со всеми удобствами и кухней. Но общежитие здорово экономило их средства, приближая момент получения действительно своей квартиры. К тому же отказываться от такого подарка вряд ли бы кто стал. А общая кухня не самое страшное для человека. Немногим позже, со средины апреля, пройдя аттестацию, Сергей уже перешёл на должность следователя. Каролина же работала на прежнем месте.

Хорошевская межрайонная прокуратура, в которой работал Сергей, находилась в довольно оживлённом районе города - рядом были станции метро "Аэропорт" и "Сокол", в этом же районе располагался и "Белорусский вокзал". Но вот общежитие, в котором сейчас проживали Крамаренко, находилось в Хамовниках, оно было расположено на юго-восток от Хорошевского района, а место работы Каролины - наоборот, на север от Хорошевского района, в Тимирязевском районе (там они ранее снимали квартиру). Так что разъезжались Сергей и Каролина по утрам в разные стороны. Но это Москва, в которой редко у кого совпадали места проживания и работы.

Сначала Валентина постаралась устроиться на пару дней в какой-либо гостинице этого района, что ей и удалось. Котляровой подсказали, что лучше всего на нужную ей улицу в Хамовническом районе добираться на метро - там есть станция "Спортивная". На юге от этой станции метро Валентина обнаружила гостиницу "Юность", где ей и удалось поселиться. Валентина не спешила, она планировала попасть в общежитие к концу рабочего дня, хотя понимала, что Каролина, как коллега (она знала, что та работает учительницей), уже может быть в своей комнате в общежитии - у неё ведь уже тоже, скорее всего, заслуженный отпуск. Но ей, всё же, хотелось навестить Крамаренко ближе к тому времени, когда возвратиться с работы Сергей. Она с удовольствием помылась под душем, - жара в столице особенно ощущалась, - переоделась, немного отдохнула с дороги и только примерно к половине четвёртого покинула отель, отправившись на поиски нужной ей улицы. Через полчаса она нашла её, неподалёку находилось кафе, в которое Валентина заскочила поесть. Она сегодня только утром перекусила в поезде. Больше ей делать было нечего, а потому она, не спеша, направилась к общежитию, в котором проживали Крамаренки. Там она немного побеседовала с охранником, который попросил её предъявить паспорт, но забирать его не стал, как это иногда бывало в общежитиях. Комната Крамаренко находилась на втором этаже.

Котлярова подошла к двери, немного постояла, собираясь с мыслями, а затем несильно постучала в дверь - кнопка звонка не наблюдалась. Через полминуты дверь открылась, и Валентина впервые воочию во всей красе увидела Каролину-Камелию.

-- Здравствуйте, Каролина!

-- Здравствуйте! Вы ко мне? А откуда вы, с какой организации? Я не помню, чтобы мы были с вами знакомы.

-- Я ни из какой организации, я сама по себе. Да, лично мы с вами не знакомы. Но мне очень нужно поговорить с вами или с Сергеем. Он дома?

-- Нет, пока что на работе. Вы проходите.

Расположились женщины на стульях за столом. Комната была просторной, но не особенно меблированная, хотя были и телевизор, и компьютер с принтером. Самым новым приобретением была широкая двуспальная кровать, явно не инвентарь общежития. Она точно была куплена владельцами комнаты - скорее всего, перевезенная со старого места жительства.

-- Я вас слушаю, -- первой, наверное, на правах хозяйки начала разговор Каролина. -- Откуда вы приехали?

-- Каролина, я естественно всё вам расскажу, но мне не хотелось бы повторяться. Давайте мы подождём Сергея.

-- Я не знаю, когда он придёт, он бывает, что и задерживается на работе.

-- А вы спросите его по телефону, когда он будет. И скажите, что его дожидается гостья.

-- А вы с ним знакомы?

-- Он точно меня знает, -- уклончиво ответила Валентина.

Через несколько минут выяснилось, что Сергей скоро будет, не станет задерживаться на работе, тем более что в комнате его дожидается гостья.

-- Мы не познакомились, -- сказала Валентина. -- Точнее я вам не представилась. Меня зовут Валентина Дмитриевна, я, как и вы, учительница, только преподаю историю и географию.

-- А в какой школе вы работаете?

-- Я не из Москвы.

-- А откуда? -- заметно было, что Каролина начинает волноваться

-- Я расскажу об этом позже. А сейчас разрешите и мне сделать один звонок? -- волнение Каролины не ускользнуло от Котляровой.

-- Да, пожалуйста.

Валентина вынула из сумочки свой мобильный телефон, отыскала нужный ей номер и нажала на кнопку вызова. Когда она услышана ответ абонента, то произнесла:

-- Здравствуйте. Это Валентина Дмитриевна, я в Москве, в комнате Крамаренко. Рядом со мной сидит Каролина. Сергея пока что нет.

Каролина не могла слышать, что её гостье говорил собеседник. Но и услышанные ею фразы очень обеспокоили её. Стало заметно уже не волнение Каролины, а её испуг. Ещё бы! Её незваная гостья кому-то докладывает о ней, и о том, что её защитника нет дома. А что же дальше последует?! Телефонная беседа между тем продолжалась. С испуга Каролина не прислушивалась к последним фразам. Тем временем гостья произнесла:

-- ...Хорошо, сейчас дам ей телефон, -- Валентина видела изменения на лице Лины, она улыбнулась и после этой фразы протянула ей свой телефон. -- Поговорите, Каролина. Сейчас вы успокоитесь.

Каролина, всё так же, молча, отрицательно покачала головой.

-- Лина, телефон вас не укусит. Всё нормально, через полминуты вы это поймёте. Я не желаю вам ничего плохого.

Каролина нерешительно взяла телефон, прислонила его к уху и тихонько сказала:

-- Алло.

-- Привет, подруга, -- чуть не оглушил её знакомый голос.

-- Инга?! -- изумилась Лина. -- Как это? Ты знаешь эту женщину, Валентину Дмитриевну? Она что, из Риги?

-- Нет, она не из Риги. Мы недавно с ней познакомились. Но, Лина, ты успокойся, она тебе ничего плохого не сделает. Я ручаюсь, а то я понимаю, что у тебя сейчас все поджилки трясутся. Вы с Сергеем с ней подружитесь, очень подружитесь.

-- Ты уверена?

-- Уверена, уверена. Она всё тебе с Сергеем расскажет. И это будет очень интересный рассказ. Ну, всё. Успокойся. Привет от меня и Андриса Сергею.

Каролина, молча, протянула телефон его владелице, но тут же спросила:

-- А как вы познакомились с Ингой?

-- Мы знакомы только по телефону. Лично мы не встречались.

-- Только по телефону? Странно. И Инга так вас знает из телефонных бесед, что успокаивает меня? Это на неё не очень похоже.

-- Каролина, -- продолжала улыбаться Валентина. -- Я к вам приехала с самыми лучшими намерениями, поверьте мне. И ваша подруга это знает. Вы мне тоже поверите, после того, как я вам всё расскажу. Придёт Серёжа, и всё станет на свои места. А сейчас давайте, чтобы не играть в молчанку, поговорим о школьной работе. Вы мне расскажите о своей работе, а я - о своей.

Каролина после разговора с подругой немного успокоилась, а потому это предложение было принято. Да и что оставалось делать двум женщинам в одной комнате. Минут через тридцать они уже так оживлённо разговаривали, что не сразу обратили внимание, что отворилась дверь, и вошёл Сергей.

-- Ой, Серёжа! -- обрадовалась Каролина. -- Хорошо, что ты не задержался. А это наша гостья. Её зовут...

-- Стоп! -- остановил её Сергей, внимательно приглядываясь к Котляровой. Потом он улыбнулся, озадаченно покачал головой и произнёс, -- Понятно. Здравствуйте, Валентина Дмитриевна!

-- Здравствуйте, Серёжа! -- тоже улыбнулась Валентина. -- И как же вы узнали меня? Видели-то всего какую-то минуту.

-- Мне по долгу службы положено узнавать людей с первого взгляда. Вопрос не в этом, вопрос в другом - как вы нас разыскали?

-- Но вы же друг друга разыскали, а это, я уверенна, намного труднее было.

Каролина, ничего не понимая, удивлённо переводила свой взгляд то на мужа, то на гостью.

-- А, да, -- догадался Сергей -- я же забыл вас представить.

-- Почему, наша гостья мне представилась, -- поправила его Каролина.

-- Наверное, не полностью представилась. Знакомься, Лина - это Валентина Дмитриевна, девичья фамилия Кузьмина, как по мужу - я сейчас не могу вспомнить.

-- Котлярова, -- отозвалась Валентина.

-- Очень приятно. Лина, это моя племянница.

-- Серёжа...!

-- Извини, не так немного сказал - моя бывшая племянница, а настоящей племянницей она была Степану Ивченко.

-- Вот оно что! А я теперь вспомнила, где вас видела. Надо же! А я всё думала - вроде бы видела вас, а вот где...?

-- Да вы меня плохо и видели, точнее, очень мало.

-- Да, как же вы нас нашли? А, Инга подсказала. А как вы об Инге узнали? О, Господи! Какая-то путаница.

-- Лина, а вам легко было разыскать друг друга? Сколько времени вы искали?

-- Четыре года. Но мы знали друг о друге!

-- Всё время знали?

-- Нет, конечно, не всё время.

-- Но вы-то о нас вообще ничего не знали? -- вклинился Сергей.

-- У меня была очень мощная подсказка.

-- И какая же?

-- Фотография Каролины?

-- Откуда у вас может быть моя фотография?! -- встрепенулась Каролина.

-- Всё понятно, -- вздохнув, протянул Сергей. -- Лина, Валентина Дмитриевна тебя не обманывает. У неё действительно была твоя фотография.

-- Как это?

-- А ты подумай.

Каролина задумалась, но через мгновение сказала:

-- Я поняла - фотография Камелии.

-- Да, Каролина, -- подтвердила Котлярова. -- Вы же не просто похожи, а как бы одно целое.

-- Валентина Дмитриевна, а это ваша мама попросила вас найти нас? -- спросил Сергей.

-- Я вам отвечу, Серёжа, только называйте меня на "ты". Я всё-таки ваша племянница. Давайте все будем на "ты", мы же родственники.

-- Но вы, наверное, вдвое старше нас. Так нельзя.

-- А моя мама во сколько раз старше тебя, Серёжа? А как ты к ней обращался?

-- М-да. Cначала на "вы", а потом на "ты". Но это как-то подсознательно получилось. Хорошо, я понял. Ваше предложение принимается, твоё предложение, Валентина.

-- Валя. Так вот, ответ на твой вопрос, Серёжа. Мама меня об этом не просила. Это я всё затеяла.

-- Зачем? Ты вот перед этим сказала, что мы родственники. Но это не совсем так.

-- Как раз так, Серёжа?

-- Это почему?

-- Потому что есть узы более сильные, нежели кровные, я это объяснила родителям, и они со мной согласились. Я это объяснила Инге, и она со мной согласилась. Я спрашивала её мнение как нейтрального человека. Она сказала, что она как раз не нейтральный человек. Мол, с Каролиной она знакома чуть ли не с садика, и тебя уже хорошо знает. Но, тем не менее, она сказала, что права именно я, а не ты, Серёжа. Именно после этого она и согласилась узнать для меня ваш адрес.

-- И что же ты ей такого сказала, Валя?

-- А ты подумай сам, Серёжа. Больше, чем кровные узы. Это именно касается тебя со Степаном, ну, и Каролины с Камелией.

Наступила пауза. По сосредоточенности Сергея видно было, его мозг активно включился в работу. Наконец, он как-то криво ухмыльнулся, покачал головой и произнёс:

-- А ведь моя племянница права, Каролина. Я над этим как-то ранее не задумывался. Мы таки родственники, да ещё какие.

-- Но почему?

-- Не хочу тебе говорить, ты должна сама до этого дойти. Но подсказку дам. Что общего между тобой и Камелией?

-- Внешность.

-- Хм! Ладно, тогда по-другому - что общего между мной и Степаном Ивченко?

Теперь уже заработал мозг Каролина. Она думала немного дольше мужа, но затем удивлённо, как бы недоверчиво тихо произнесла:

-- Душа...

-- Молодец! Всё верно. Мы сами и есть по душе Степан и Камелия.

-- Н-да, интересно, -- улыбалась Каролина. -- Значит, у нас есть новые родственники. А родственники - это всегда приятно.

-- Так, Лина, накрывай стол. Это обязательно нужно отметить!

Световой день начал только чуть-чуть уменьшаться, но сегодня он почему-то показался Степану, Каролине и Валентине таким коротким. Правда, были ещё два дня - завтра, когда все они встретились вновь во второй половине дня, и послезавтра - в течение всего дня. Да и день-то был какой - первая годовщина свадьбы Каролины и Степана! Если в прошлом году они расписывались в будний день, то в этом году им повезло - вновь, как и день 15 июня, 12 июля припало на выходной день. Теперь уже пятница предыдущего года уступила своё место субботе следующего года. Валентина, выезжая в Москву, планировала побыть там день, максимум два, но в такой день она, конечно, уехать не могла. Да и Сергей с Каролиной сразу заявили, что это просто невозможно, никуда они Валентину не отпустят. В итоге выехала Котлярова из Москвы только в воскресенье поздним вечером, чтобы попасть в свой родной город во вторник рано утром. Но зато сколько всего за эти дни было обговорено - Каролина с Сергеем довольно детально (время было) рассказали Валентине о своих четырёхлетних поисках друг друга, а она им о своих значительно меньших с мужем усилиях, но дополнила своё повествование рассказом о своей семье и о маме с папой.

* * *

Когда Валентина приехала домой, она там никого не застала - Геннадий был на работе, отпуск у него начнётся только 28 июля, а Светлана где-то бегала с подружками - каникулы. Валя отдохнула с дороги, помылась, немного перекусила, а потом отправилась в город. Не за покупками, но и не гулять - что она, прожив более 40 лет в административном центре Краснодарского края, могла увидеть в нём нового. Но по городу, тем не менее, ей довелось прогуливаться - ту работу, которую она себе запланировала, в одночасье выполнить было невозможно. Пришлось эту работу начать, а её итоги получить только часа через три. Вот теперь она с чувством полностью исполненного задуманного направилась к дому родителей.

-- Ты где была? -- спросил её отец. -- Три дня назад мы тебе звонили, но ты сказала, что очень занята, а потому сама с нами свяжешься. Но так нам и не позвонила. И чем это ты была так занята? Ты же уже в отпуске?

-- Да, папа, в отпуске. Но именно в тот день я была особенно занята, да и сам день был особенный.

-- Чем же?

-- Скажу позже. Ты спрашивал меня, где я была, так вот, отвечаю: "Я была в Москве".

-- Опять на экскурсию со своими ребятишками ездила? -- спросила мама.

-- Ну, пожалуй, можно и так сказать - на экскурсию. Но одна, без ребятишек. И в конкретное место.

-- И чего тебя туда одну понесло? -- удивилась старушка. -- Ты же там всё видела, и, наверное, не один раз.

-- О, нет, мама, такого я как раз не видела. Кстати, в этом месяце на экскурсию в Москву поедете и вы со мной.

-- Ещё чего не хватало, -- недовольно буркнула Елена Николаевна. -- Нам на старость только по поездам трястись.

-- Не хотите поездом, полетим самолётом.

-- Ещё чего! Никуда я не полечу. Делать мне больше нечего. А то я Москву не видела. Да, я там была всего лишь один раз, но видела всё то, что положено видеть.

-- Вот как раз ты, мама, полетишь, да ещё как полетишь, или поедешь.

-- С чего бы это?

-- Я в Москве была в гостях. И сфотографировалась там вместе с очень интересными людьми, -- Валентина брала с собой имеющий у них небольшой фотоаппарат, которым по мере необходимости пользовались и родители, и Елена со Светланой. Телефона с функцией фото- и видеокамеры ни у кого из них ещё не было. Да и такие телефоны начинали только появляться.

-- С космонавтами, что ли?

-- Бери выше, мама.

-- С правительством?! -- перепугалась мама.

-- Нет, -- рассмеялась Валентина, -- Не с правительством. До членов правительства мне никак не достать.

-- А с кем же тогда?

-- Сейчас покажу, -- Котлярова вынула из сумочки пакет с фотографиями, который каких-то минут сорок назад получила в фотоателье. -- Мама, папа, берите хорошие очки, фотографии не такие уж и большие. А бо́льшие я закажу позже. Смотрите! -- и она показала одну из фотографий родителям, которые вооружились своими, корректирующими зрение приборами. На этом снимке Валентина сидела посреди молодой пары. Первой взяла эту фотографию в руки мама и тут же воскликнула:

-- О, Боже!

Испуганный возглас жены заставил наклониться к фотографии и Дмитрия.

-- Погоди, я рассмотрю, тогда тебе дам. Валя, Валюша, ты нашла их?!

-- Да, мама, как видишь, нашла. Я же тебе обещала, что найду их, вот и нашла.

Фотографию Валентины с Сергеем и Каролиной уже успел подсмотреть и отец.

-- Да, ну, ты, Валька, и молодец! -- интересно, что грубоватым словом "Валька", отец называл дочь в те моменты, когда хотел похвалить её, когда она заслуживала его похвалы.

-- Как же ты их нашла, Валюша? -- допытывалась мама.

-- По фотографии Камелии.

-- А-а, вот зачем ты её брала. А как сейчас зовут Стёпу?

-- Сергей.

-- Серёжа, хорошее имя. А Камелию?

-- Каролина.

-- Ты смотри, и у неё красивое имя. Так они что, в Москве живут, в самой Москве?

-- Да, мама, в самой Москве.

-- И Стёпа там когда-то жил. А как они тебя приняли?

-- Хорошо, мама, приняли.

-- Но Степан же не хотел с нами общаться? -- удивился отец.

-- Серёжа. Но я его переубедила, папа. Даже не я переубедила. Он сам всё понял, а потому согласился, что мы родственники. А Каролина была так рада, что у них новые родственники появились.

-- Вот почему ты сказала, что мы вскоре поедем в Москву. Но почему мы к ним должны ехать, а не они к нам?

-- Потому, папа, что у каждой женщины случаются в жизни такие периоды, когда её нужно оберегать, а не по поездам трясти.

-- Она что, ждёт ребёнка? -- обрадовалась мама.

-- Да, мама, она на четвёртом месяце беременности. Так что до Нового года у них появится малыш.

-- Вот здорово! А они официально женаты?

-- Конечно, мама. В прошлом году поженились. Я не могла с вами в субботу долго говорить по телефону, потому что как раз была у них, мы вместе отмечали годовщину их свадьбы. А ты знаешь, мама, Каролина родом из Риги.

-- Подожди, из Риги... Это же Латвия. Но и родители Камелии были родом откуда-то из Латвии. Ты смотри, как всё повторяется. А Стёпа откуда родом?

-- Мама, Стёпа родом из Тихорецка, а вот Серёжа, привыкай так называть своего бывшего брата, из Украины, из Харькова.

-- А почему же он в Москве живёт?

-- Потому что его родители переехали в Подмосковье, ещё во времена Советского Союза. А в Москве Сергей заканчивал юридический ВУЗ, сейчас он работает в прокуратуре.

-- Ого! Молодец. А Каролина?

Вопросам родителей, особенно мамы, не было ни конца, ни края. Валентина бывала порой резковатой женщиной, но сейчас она терпеливо рассказывала родителям о Сергее и Каролине всё, что она знала. Затем начались вопросы о том, как же те всё-таки разыскали друг друга.

-- Об этом я вам расскажу в другой раз, может быть, даже завтра. Это очень долгая история. Они разыскивали друг друга четыре года.

-- Целых четыре года! Надо же!

-- Ладно, мы так и не выяснили - готовы ли вы к поездке в Москву? Если готовы, то я созвонюсь с подругой Каролины по Риге, согласуем дату, и она с мужем тоже прилетит в Москву проведать Каролину с Сергеем. Так что там соберётся очень хорошая компания.

-- Ой, не знаю, Валя, -- покачала головой мама. -- Боязно на старости лет далеко ехать.

-- Так, Валя не слушай её, -- не дал супруге продолжить свои рассуждения Дмитрий Александрович. -- Готовы мы ехать, конечно же, готовы. Боязно ей, -- повернул он голову в сторону Елены Николаевны. -- Ты что, тоже в интересном положении, тебе чего тряски бояться?

-- Да иди ты...! -- обиделась старушка. -- Тебе бы только языком потрепать.

-- Вы, мама съездите к ним, ты же так хотела ещё увидеть Серёжу-Стёпу, а позже и они будут к нам приезжать, уже с малышом, или малышкой.

-- А они точно будут к нам ездить? -- не верила мама.

-- Точно, мама. Сергей слово дал, а ты же сама знаешь, что такое слово офицера.

-- А разве он офицер?

-- Офицер, Лена, офицер, -- заверил её супруг. -- Работники прокуратуры, я имею в виду следователей, самих прокуроров, обязательно офицеры, подобно тому, как и в милиции, следователи обязательно офицеры.

-- Хорошо, тогда я ему верю. Ладно, я согласна, поедем мы в Москву. Да я на что угодно теперь согласна, чтобы ещё хоть разок увидеть Стёпу и Камелию, -- расхрабрилась вдруг Елена Николаевна. -- К тому же это наши такие близкие родственники. У Серёжи душа Стёпы - как здорово!

-- Да, Лена, -- поддержал её Дмитрий, -- теперь мы будем продолжать жить спокойной жизнью. И уже не просто знать о том, что где-то рядом с нами ходят родные нам люди, но и регулярно видеться с ними, общаться с ними, радоваться за них самих и за их детей. Теперь нам есть для чего и для кого жить, и нужно стараться прожить как можно дольше.

-- Нам нужно обязательно увидеть ребёночка Серёжи и Каролины, - дополнила его Елена. -- Вот интересно - на кого он будет похож? Да, мы должны ещё пожить.

-- Так вам держать! -- улыбнулась Валентина.

Жизнь Котляровых и Кузьминых с этого момента дополнилась различными радостными, весёлыми оттенками всего многообразия цветовой палитры природы. И на душе у них стало так легко, спокойно и радостно.

207

Комментарии: 1, последний от 03/06/2015. © Copyright Ройко Александр (molodorich@mail.ru) Размещен: 20/08/2014, изменен: 06/02/2022. 857k. Статистика. Роман: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В медицине имеют место некоторые болезни, когда человек перестаёт узнавать даже самих близьких ему людей, он их не помнит. Вероятно, врач-специалист (с помощью специального сеанса) может помочь пациенту вспомнить то или иное лицо, или событие. Но это будет мимолётное, неустойчивое воспоминание - сведения, сообщённые больным, останутся в памяти только самого врача, но никак не пациента. Что же касается здорового человека, то вполне возможно помочь ему "вспомнить" даже то, чего он никогда вроде бы и не знал. Человеческая память на подсознательном уровне хранит огромное количество информации, даже из далёкого прошлого. Однако, как быть в том случае, если человек, сведения о котором хранит твоя память, живёт сейчас совершенно под другим именем, фамилией и в неизвестном городе? Найти такого человека представляется делом абсолютно безнадёжным. Безнадёжным для ума, но никак не для сердца, если это любящее сердце. Для любви не существует никаких преград, ей под силу решать задачи и с тысячами неизвестных. Для этого нужно всего лишь огромное желание, а ещё лучше - желание и ответного человека. Тогда всё невозможное становится возможным!

Ройко Александр : другие произведения.

Связь времён. Часть Iii. В бездне времён