Ковалевская Елена Александровна : другие произведения.

Клирик-2. Время перемен.

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Обновление от 01.05.12

  

Клирик-2. Время перемен.

  
  Глава 1.
  
  Я выглядывала в толпе его крупную фигуру, даже на цыпочки приподнялась, чтобы лучше было видно поверх голов. Хотя с моим невысоким ростом это было бесполезной затеей, ничего не было видно. И туфли на десятисантиметровом каблуке тоже не спасали положения. Даже хуже того, из-за них я едва не упала! И какой черт меня дернул их обуть?.. Хотя, конечно же, знаю какой - извечное женское желание произвести на мужчину, к которому испытываешь чувства, сногсшибательное впечатление. Правда насколько сильные чувства я еще не разобралась, но то, что они были - это однозначно!
  Сердце в груди колотилось так быстро, что казалось еще чуть-чуть и выпорхнет из груди. Я волновалась. Волновалась сильно. Я понравлюсь ему или нет? Ведь он наверное толком и не разглядел меня... Или?.. А может, не понравилась и он не придет?... Да, нет, это у меня от нервов уже всякая дурь в голову лезет! Чего бы он позвонил, сам назначил встречу и не явился?! А может?...
  Я в очередной раз предприняла рискованную попытку приподняться на цыпочки на десятисантиметровых шпильках. При тридцать пятом размере ноги это было подобно цирковому трюку. И, конечно же, я едва не рухнула, когда-то кто-то мимо проходящий задел меня. Ой, мамочки! Это все старый асфальт с крупными камушками торчащими из него. Ноги так и норовит подвернуться.
  Мы договорились встретиться на Соборной горе. Не знаю, отчего так много народа сегодня здесь, то ли туристы понаехали, то ли еще что - вроде бы особых гуляний на этот воскресный день не намечалось, но факт оставался фактом - возле собора было не протолкнуться.
  
  Этим летом со мной случилось такое, что впору бы счесть видением нездоровой психики, если бы не одно большое 'Но' - это все случилось на самом деле. Я умудрилась угодить в другой мир, и помотаться там с командой героев больше полугода, вляпываясь в кучу совершенно ненужных для меня приключений. При этом мое тело изменили, наделив магией, и заставили спасать мир. Оказалось, что именно я являюсь стабилизатором, то есть тем самым спасителем Бельнориона, а по совместительству клириком Пресветлой богини Лемираен, с которой под конец у меня сложились специфические отношения - она жаждала меня прибить. В общем, все это стало сомнительным счастьем.
  Не знаю, как от всего произошедшего не рехнулась, однако вырваться оттуда мне все же удалось - я вернулась обратно около трех недель назад.
  У меня было три недели беспрестанного счастья по утрам. Я открывала глаза, понимала, что дома и... просто млела от удовольствия.
  Теперь мой отпуск подходил к концу, скоро я должна была скоро вернуться на работу, и все снова станет как прежде. Ну, почти как прежде.
  На некоторые нюансики я предпочитала не обращать внимания; мол, если вести себя как страус, то все образуется само собой. Ведь если этого быть не может, значит, этого нет. И баста! Не может хрупкая девушка вдруг ни с того, ни с сего, просто разозлившись, ручку от поварешки узлом завязывать и балконные периллы гнуть. Не может и все! Это просто мне поварешка бракованная попалась, и перила сломанные. Да. Именно так.
  Мама уехала в очередную командировку, оставив меня одну на две недели. За эти дни я собиралась окончательно привести свои мысли в порядок, убедить себя в нереальности произошедшего, привыкнуть к городской суете и прежнему ритму жизни. В общем продолжить жить как обыкновенная девушка двадцати шести лет отроду. Все, как говорится: 'не был, не состоял, не участвовал, не привлекался'!
  Прежние связи с реконструкторами я прервала, уж очень опасалась, что зайду в мастерскую споткнусь обо что-нибудь и снова провалюсь в Бельнорион. Я предпочитала думать, что попадания не было, тумана никакого не было. А вот Виктор был и есть. И сейчас с ним мы встретимся.
  
  Вдруг кто-то сзади положил руки на мои плечи. Я вздрогнула, кое-как сдержала порыв садануть наглеца локтем в живот, или куда там придется, но... До боли знакомый голос на ухо мне просто сказал:
  - Привет.
  - Преве-ет, - в ответ протянула я, неожиданно расплываясь в улыбке. - Как ты меня нашел в этой толпе?
  Я развернулась, чтобы тут же едва упереться носом парню в грудь, уж так плотно нас спрессовало в толпе. Я подняла взгляд вверх, на меня, точно так же, улыбаясь, смотрел Виктор.
  Мы молчали и смотрели друг на друга, обнявшись. Правда тут же нас кто-то толкнул, я покачнулась, чтобы уже в следующую секунду опереться о парня. Дурацкие туфли!
  - Так как ты меня нашел?
  - У меня есть свои способы, - загадочно ответил он.
  А я лишь улыбалась и молча смотрела на него, со всей ясностью понимая, что влюблена в Виктора по уши.
  - И куда пойдем? - спросил меня Виктор. По началу я не сообразила, о чем это он, и парень, видя непонимание, написанное крупными буквами на лице, пояснил: - Ты же по телефону обещала мне город показать. Так куда пойдем сначала?
  Только теперь я вспомнила, что когда он мне позвонил, и я взяла трубку, то от радости и волнения понесла какую-то чушь про достопримечательности, про исторический центр и... и прочую околесицу, про себя ликуя, что это ОН ПОЗВОНИЛ!!!
  - Пока никуда, поскольку перед нами... вернее - сбоку, Успенский кафедральный собор.
  - Тогда пойдем смотреть собор, - по-прежнему с не сходящей улыбкой ответил Виктор.
  И мы пошли.
  
  Почти до позднего вечера мы гуляли по городу. Я показывала кремль, церкви, памятники воинам, павшим в 1812 году. Затащила его в музей городской кузницы и все рассказывала, рассказывала, а в душе постоянно ловила себя на мысли, что ОН со мной и это не сон!
  Уже начало темнеть, а мы все гуляли, совершенно не обращая внимания на время. И лишь когда на город упала ночь, Виктор сказал:
  - Мне, наверное, на вокзал пора. Электричка на Красное, последняя, на которой успевал на пересадку в полдесятого, уже ушла давно. Но, может, на какой-то проходящий поезд билет будет...
  - Какая еще электричка?! - возмутилась я. - Уже давно не девять часов! Тебе что на вокзале всю ночь сидеть приспичило?
  Виктор лишь покачал головой.
  - Так и вот! - мало-информативно сообщила я. - Не майся дурью! - и уверено взяв его под руку, потянула на остановку автобуса.
  Будем надеяться, те еще ходят, и мне не придется ковылять на этих чертовых десяти сантиметрах до дому. А то еще немного, и я собственноручно выломаю каблуки, хотя заплатила за туфли несмешную цену.
  - Мы ко мне! - безапелляционно заявила я.
  - Знаешь, - неожиданно задумчиво протянул парень, глядя на меня внимательно. Я выгнула бровь в немом вопросе. - Хоть в тебе и ничего внешне не осталось от той Алёны, но характер...
  - Как это не осталось? - не совсем поняла я, но, вспомнив, рост того тела, внешность и мускулатуру поняла, что он прав. - Хотя... Да, характер мой - фирменный. Сделано в единственном экземпляре!
  Виктор хохотнул.
  - Даже не сомневаюсь, что второй такой не найти! Не в том мире, не в этом.
  Эти слова мне кое-что напомнили.
  - Ой! Все забываю отблагодарить тебя за цветы и подарок. Все-таки немного прежнего со мной осталось.
  - Какие цветы? Что прежнее? - кажется, мои слова поставили Виктора в тупик.
  - Ну вот же!.. - я обрадовано попыталась продемонстрировать кулон, который он прислал мне в подарок.
  Я потянула его за шнурок, но тот неожиданно за что-то зацепился под платьем. Не глядя под ноги, я отпустила парня и попыталась извлечь камушек. Тот наконец-то поддался. В свете вечерних фонарей безделушка неожиданно мигнула красным, и тут какой-то особенно большой камень в щербатом асфальте подвернулся под тонкий каблук. Я от неожиданности взмахнула руками и начала заваливаться на спину. Виктор поспешил подхватить на меня, но не успел. Я благополучно загремела на землю.
  Дохнуло холодным ветром, а в лицо ударили косые струи осеннего дождя. Что за черт?!
  Приподнявшись, я оглянулась вокруг и увидела, что оказалась на огромной равнине. Где-то вдалеке рос чахлый кустарник, с которого почти облетела листва, трава вокруг была желтой и бурой, а местами и вовсе до белесости прибита первым морозцем. Вкупе с сумрачным небом, затянутым свинцовыми облаками пейзаж производил удручающее впечатление. Сыпал холодный противный дождь, какой только бывает только в конце октября.
  Кажется... Кажется, я снова попала!
  Верить в это абсолютно не хотелось, ведь я только-только привела свои мысли и чувства в порядок, аутотренинг начал действовать, и я уже почти поверила, что все случившееся было излишне реалистичным сном. И тут вот-те нате - получите и распишитесь!
  Одета для глубокой осени я была неподходяще - шелковое платье, капроновые колготки и палантин, для прохладного вечера. И конечно меня уже пару минут спустя начало колотить от озноба. Хотя может быть и от нервов... Для того чтобы окончательно поверить, что все происходящее не сон я ущипнула себя за ногу.
  Больно!
  Я крепко зажмурилась, стиснула руки в кулаки, словно это могло помочь мне удержать рвущийся с губ вопль. Неужели все снова?! Неужели придется опять кого-то вытаскивать, куда-то бежать, стремиться?! Не хочу! Не буду!..
  В голове закрутились сотни мыслей, подозрений, догадок, но поверх всего этого...
  - О, Пресветлая!.. - выдохнула я потрясенно, а уже в следующее мгновение ударила себя по губам!
  Дура! Ой, дура! Нашла кого звать!
  Я вспомнила, что в последний момент нахождения в Бельнорионе творила со мной Лемираен, пока не явился Арагорн и обманом не отобрал меня у Богини. Да едва она узнает, что я тут, то с радостью примчится вершить свою месть! Она же меня в куль с дроблеными костями превратит!
  От этой мысли кинуло в жар, перекрывая холодный озноб. Это ж теперь?!.. Но я не дала мысли оформиться окончательно, усилием заставив себя упокоиться.
  'Так, взяла себя в руки, и начала думать!' - дала я себе мысленную оплеуху. - 'Не девочка, не первый раз за мужем... Тьфу! Вернее не первый раз попадаешь. Не углубляйся в истерику, а думай'.
  Отвязав от ручки сумочки палантин, хоть он мало мог защитить от холода и непогоды, я закуталась в него и принялась анализировать ситуацию, в которой оказалась.
  В том, что вновь очутилась в Бельнорионе, я не сомневалась. Ну, нельзя спутать миры, никак нельзя! Это как зайти на кухню и сразу понять, что сейчас на плите - борщ стоит или булочки в духовке пекутся. Миры были разными, они пахли по-разному, ощущались каждый по-своему.
  Тело при переходе, увы, не изменилось, а значит, у меня теперь нет постоянной физической силы - рожу когда угодно начистить не получится. Боевые навыки опять-таки заточены под больший роста и вес, значит клевцом или перначом я с большей вероятностью себя покалечу, а не противника. И магической силы тоже нет - это же к тому телу канал прилагался, а не к этому. Хотя... Я осторожно потянулась в глубь себя и... и чуть не заорала от испуга. Сила, такая манящая, такая сладкая, океаном безграничной мощи плескалась совсем рядом! Даже медитативной сосредоточенности не нужно было, чтобы я смогла распахнуть канал на всю ширину. А ширина его была... Но главным было не это. Не это напугало меня до зубовного стука. Сквозь океан чарующего блаженства я ощущала Богиню так отчетливо, словно она была со мной, взирала на меня, могла в любой момент позвать. Вот что было самым страшным. Ведь едва коснусь силы - Лемираен узнает, что я вернулась.
  В общем в минусе по ситуации у меня... Да все у меня в минусе! В том числе и наличие силы от богини можно туда же списать. А плюсов...
  М-да, нет у меня плюсов в данной ситуации. Когда я в первый раз угодила, мне гораздо больше повезло, чем теперь. Правда сейчас у меня все пути открыты: степь большая, куда хочешь туда и топай! Но это же было и минусом - необходимо как можно скорей кого-нибудь бы встретить, а то проведу так пару-тройку часов под моросящим дождем и простуда обеспечена, а если сутки-другие проблуждаю, то легко угожу в подземные чертоги муженька Лемираен, то есть с легкой задержкой в ее загребущие лапки. Поэтому больше не раздумывая, поплотнее завернулась в уже промокший от дождя палантин, я встала и зашагала в произвольно выбранном направлении.
  Впрочем, ушла я недалеко: тонкие шпильки проваливались в раскисшую землю, норовя застрять и, снявшись с ноги, остаться в ней. Не выдержав и пары метров таких мучений, я скинула туфли, чтобы с наслаждением оторвать каблуки и сломать супинатор, превращая их в балетки. Пусть хоть что-то случиться положительное за этот день! Хотя...
  Сообразив, с какой легкостью расправилась с обувью, я поняла, что плюсы все же есть - похоже, физическая сила будет появляться и здесь. Буду надеяться, что все-таки это проявление силы, а не то, что дорогущие итальянские туфли оказались дешевой китайской подделкой, у которой подметка отлетает в первый же день носки. Во всяком случае, так считать вдвойне приятней.
  
  Но уже через час ходьбы я поняла, что оптимизм был преждевременным. Меня прямо-таки колотило от озноба. Пар от дыхания белым облачком срывался с губ, а промокших ног я давно не чувствовала. Температура была где-то плюс три по Цельсию, еще немного и я упаду. Хотя конечно выход был, но прибегать к нему никак не хотелось. Однако еще минут пятнадцать, и я зачерпну силу, чтобы окончательно не замерзнуть.
  Тогда используя как последнее средство, чтобы хоть как-нибудь согреться, я решила пробежаться. Однако уже через пятнадцать минут, когда казалось бы ноги немного отошли, в боку начало немилосердно колоть и пришлось перейти на шаг. В ушах шумело, а из горла с хрипом вырывалось дыхание. М-да, не то тело, не то!.. Раньше час могла гарцевать как конь в полном обмундировании, а теперь налегке и четверти не выдержала.
  Однако из-за экстремального галопа по пересеченной местности я кое-что упустила. Расслабилась так сказать и в итоге...
  Лишь в последний момент я услышала, как глухой дробью по земле постучали неподкованные лошадиные копыта, и воины в стеганых халатах и высоких мохнатых шапках, негромко переговариваясь между собой, настигли меня. Потом раздался звонкий свист, заставивший вздрогнуть, обернуться и... Что-то ударило меня по голове. Уже проваливаясь в темноту, пришла запоздалая мысль: 'Может, не стоило так сильно желать встретить кого-нибудь?'.
  
  Пришла в себя, связанной по рукам и ногам, в полной темноте, лишь едва видимая тонкая полоска тусклого света пробивалась откуда-то снизу. Одно радовало, холодно не было, зато пахло... В нос ударил запах выделанных шкур, терпкий конский пот, не совсем чистого человеческого тела и чего-то еще специфического, но от этого не становившегося приятным.
  Я попыталась освободиться, но куда там! То ли веревки были настолько крепкими, а связывавшие опытными в этом деле товарищами, то ли с силой возникли проблемы - она как и на Земле - проявлялась спонтанно, и я как была спеленатой, так и осталась, сколько бы не старалась.
  В общем, раз выхода не было, мне только оставалось лежать и догадываться о том, где я. Хотя тут же смутно припомнились рассказы старца Элионда, у которого я училась, когда в первый раз попала в Бельнорион. В них он упоминал о каких-то кочевниках, живущих в северо-восточных степях. Если сопоставить пейзаж, запахи, скрип дерева и мерное покачивание пола, то, похоже, так оно и есть.
  Ох-хо-хо, вот уж угораздило! Вот бы угодить куда-нибудь в центральную часть материка, где и государства побогаче, и политическая остановка поспокойней. Так нет же, сподобило на самую окраину, к черту на рога! Интересно кто на этот раз так постарался? Неужели снова Арагорн? Или может?.. Гадать бесполезно, да и несущественно это сейчас. На данный момент главным будет вопрос - что же делать дальше.
  Я не стала ползти до полоски света, чтобы выглянуть наружу и оглядеться, даже бросила попытки развязаться. Зачем? Пока тепло и относительно спокойно, чего события торопить и обстановку накалять. В том смысла нет.
  Это раньше, при первом попадании я бы в истерике билась, нервничала, а сейчас была спокойна. Относительно спокойна. Единственное, что меня нервировало - это наличие рядом огромной силы Лемираен. Богиня казалась мне сейчас самым опасным на этом свете существом, тогда как все остальные... Ладно, ладно, я лукавлю сама себе, но Богиня-Мать действительно самая опасная для меня из всех в Бельнорионе.
  Пока я так развлекалась дурными мыслями, повозка или юрта на колесах (уж не знаю, что это на самом деле было за сооружение, в котором я находилась), остановилась, и за пологом отчетливо раздались голоса. Говорили на неизвестном языке, гортанном и настолько быстром, что порой речь сливалась в один непроизносимый звук.
  'Ну точно, степняки!', - подумалось мне, и шкура, закрывавшая вход откинулась, а вовнутрь заглянули двое. После темноты повозки даже свинцово-серое небо казалось нестерпимо ярким, а фигуры казались лишь черными пятнами на его фоне.
  Пришедшие обменялись только им понятными фразами на своем языке - оба оказались мужчинами, а потом один из них ломано произнес.
  - Белий, карасивый... Кхан нрависа... Да.
  Не нужно было долго ломать голову, чтобы понять, что же означают его слова. Похоже, их местному вождю для ровного счета триста шестьдесят пятой жены не хватает. Ай-ай-ай! Как плохо... Вот эти супчики и решили исправить положение.
  Но другой в ответ лишь покачал головой.
  - Глаз болшой - злой дух - Шидтэн карашо придет, - и уже обращаясь ко мне. - Закрой глаз женшын! Шидтен войдет!
  - Лучше дверь закрой... То есть занавеску опусти. Дует же! - приподняв голову и не сводя взора с пришедших, в ответ посоветовала я. Глаза уже привыкли к освещению, и я смогла разглядеть их и немного пейзаж, что был за их спинами.
  Действительно, стоят себе две рожи, явной татаро-монгольской наружности, во всяком случае такие, как их в исторических фильмах показывают, в малахаях и в замызганных стеганых халатах, неспешно разглядывают меня, а я лежу, связанная по рукам и ногам, в тоненьком летнем платьице, в драных колготках. Им-то хоть бы хны, а я уже подмерзать начала. На дворе же не месяц май и ветерок далеко не теплый.
  Тот, кто говорил о злом духе, вернул шкуру наместо, вновь погрузив меня в темноту. Потом они еще постояли что-то полопотали на своем, и растворились в окружающем шуме стойбища.
  Пока кочевники обсуждали мои достоинства и недостатки, я успела разглядеть за их спинами, куда меня привезли. В поле зрения попали высокие юрты, крытые шкурами и войлоком, кострище, на котором в зарытом казане, укрепленном на треноге, что-то варилось. Рядом суетилась низенькая женщина, отличающаяся по одежде внешне от мужчин лишь длинной черной косой, выпущенной поверх халата и монистами на шее. Явно подражая своим отцам, друг за другом с гортанными выкриками бегали кривоногие ребятишки не старше четырех лет, за ними, не замолкая, неслась брехливая собачонка. В общем, в миленькое местечко угодила! Кочевое стойбище... Блеск! Или это у меня карма такая, что к гномам в камеру, то в плен к кочевникам попадаю?!
  Но ждать пришлось недолго, занавес вновь был откинут, и внутрь, согнувшись едва ли не пополам, залез один из разглядывавших меня мужичков. В руках у него был большой сверток.
  - Кхан смотры - ты молчи, - лаконично проинформировал меня он. - Ты говоры - я наказыват тебя. Цагаан говоры, кода кхан разреши. Цагаан понял?
  В принципе было понятно, что он сказал и к кому обратился, но на всякий случай я уточнила:
  - Цагаан - это я? - Мужчина утвердительно кивнул, разворачивая сверток. Это оказалась большая лохматая баранья шкура. Пахла она!.. - Вообще-то у меня имя есть, - сообщила ему, - меня Аленой или Ольной зовут.
  На что мужчина лишь отрицательно затряс головой.
  - Нэ! Ты Цагаан, - и ткнул пальцем в мои волосы.
  'Чудесненько', - подумалось мне, - 'И как только меня не называли?! Ольной была, Илиной тоже, а теперь Цагаан... Словно цыганка какая-то! Скоро, поди, и вовсе кастрюлей назовут'.
  Но кочевник не стал дальше разглагольствовать: он расстелил рядом со мной шкуру ворсом вверх, а потом с неожиданной для его комплекции и роста легкостью, поднял на руки и переложил на нее. Замотав меня в нее как в ковер, вместе с головой (меня замутило от запаха так, что едва сознание не потеряла), он взвалил на плечо и, спрыгнув с повозки, поковылял куда-то. Я попыталась изогнуться, чтобы хоть землю под ногами видеть, да нос из вонючей шерсти освободить. Но куда там! Спеленал он меня качественно. Слава богу, хоть путь был не долгий.
  Не успела я окончательно задохнуться в этом коконе, как меня осторожно сняли с плеча и опустили вниз. Крутанулась, высвобождаясь из шкуры. Та опала, и я смогла разглядеть, где же нахожусь.
  Оказалось, что я лежала перед небольшим возвышением, устланным шкурками лисиц, на котором, скрестив ноги в расшитых чувяках, восседал плотный, весьма сбитый и коренастый мужчина. Лицо у него было круглое, скуластое, кожа смуглая, а щеки такие полные, что подпирали раскосые глаза, делая их еще уже. Черная по- восточному узкая борода и усы, была заплетены в косицы, с вплетенными в них кожаными шнурами. На голове у него был малахай из чернобурки, из-под которого торчали нечесаные, кое-как заплетенные по концам или перевязанные все теми же кожаными шнурками пряди. Облачен он был в стеганый халат, покрытый ярко-желтой парчой, из-под которого выглядывали еще какая-то одежда. Его темные как агаты глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Я в свою очередь тоже не спускала с него взгляда.
  Тут принесший меня, склонился в поклоне и залопотал на своем родном языке. Из всего его потока речи я выделила лишь одно слово 'кхан', из чего я сделала вывод, что именно ему меня и доставили. В ответ хан что-то утробно рыкнул, и кочевник, часто-часто закланялся и, пятясь задом, покинул юрту.
  Перестав изучать хана кочевников, я взглянула на окружающее. Юрта была довольно просторной, в центре ее, как и полагалось, горел очаг, дым выходил в отверстие под потолком. Пол застлан войлоком, поверх шкурами, а перед ханом даже ковром. Обстановочка на меня впечатления не произвела, но подозреваю, что эта юрта все же самая богатая в стойбище.
  Меж тем хан, изучив меня со стороны, поднялся на ноги и, сойдя с помоста, навис надо мной. Подцепив одну из спутанных прядей волос, он внимательно рассмотрел ее, потер в мясистых пальцах, а потом, ухватив за подбородок, стал пристально разглядывать лицо. Я молча терпела. Неприятно конечно, но куда деваться... Да и что он в итоге мне сделает? Зарежет, не сходя с места? Сомнительно. Его подданный талдычил, что когда 'кхан говорыт - я молчи', следовательно, будут разговаривать. А раз будут разговаривать... Во всяком случае сила Лемираен со мной, а значит...
  Что значит, я додумать не успела, хан, оставив в покое лицо, положил руку мне на грудь и пребольно тиснул, ощупывая. Я зашипела и начала выкручиваться, отползая ужом. Тот засмеялся, обнажив белые крепкие зубы и, подцепив за веревку под грудью, дернул обратно, чтобы еще раз пощупать. Я молча согнула связанные ноги и попыталась его пнуть в голень, мол, гад, знай меру. Но кочевник перехватил их, опять неприятно засмеялся, зачем-то обхватил двумя пальцами щиколотку, измеряя обхват, зацокал восхищенно языком, словно ценитель роскоши, и еще раз оскалил в улыбке крепкие зубы. Я рванулась, высвобождаясь и, помогая себе телом и связанными за спиной локтями, стала сдавать назад, подальше от него. Наша борьба происходила в молчании.
  Мне все это давно перестало нравиться. Еще немного и я, наплевав на страх перед Богиней-Матерью, шандарахну его со всей дури каким-нибудь заклятием, а то и просто голой силой. Как итог - от мужика останутся одни горелые подметки. Правда существует огромная вероятность, что сразу Лемираен нарисуется с намерением совершить праведную месть, но с этим я буду разбираться после.
  Пока такие мысли крутились в моей голове, хан вытащил из-за пояса здоровый нож и, ухватив меня за связанные ноги, дернул на себя. Я, юзом прокатившись по шкурам, вновь оказавшись перед ним. От этого шелковое платье, легко съехав по капроновым колготкам, предательски задралось почти до середины бедра. Хан, внимательно изучив представшее ему на обозрение еще раз, опять с восторгом поцокал языком и неотрывно глядя мне в глаза, начал осторожно взрезать путы на ногах, притягивая меня к себе все ближе.
  Я тоже не отрывала от него взора, при этом, словно бы не было трех недель перерыва и изменения тела, начала с легкостью стала проваливаться в медитативное сосредоточение, чтобы зачерпнуть силу.
  Вдруг раздались громкие голоса, кто-то влетел в юрту, а потом меня с силой дернули за веревки и волоком по шкурам потащили к дальней стене. Я извернулась, чтобы посмотреть кто это, одновременно ухватывая силу, чтобы нанести удар. Оказалось, меня волок кочевник, возрастом помоложе, чем хан и более стройный и сильный, нежели он и в руках у него не было оружия. Тогда я вновь рискнула глянуть в сторону хана.
  Перед ним стоял сгорбленный артритом старик в потрепанном халате, увешанном какими-то перышками, бусинами, монетками. На голове у него вместо уже привычного малахая была не то повязка, не то странный головной убор, состоящий из шнурков, с подвязанными к концам бубенчиками и монетами, которые падали ему на лицо. Собеседники говорили на повышенных тонах.
  Заметив, что смотрю на них, молодой кочевник, застывший изваянием возле, схватил какие-то шкуры лежавшие рядом и кинул на меня сверху. Я тут же задергалась, чтобы освободиться, но потом, сообразив, затихла и, со всеми предосторожностями ухватив едва ощутимый поток силы, направила его на путы. Руки, ноги и все тело, на миг обожгло огнем, и веревки с тихим треском полопались и осыпались трухой. Получилось!..
  - ... Могущественный, почему ты не позвал меня?!..
  Мысленно выдохнула я, и тут же чтобы успокоить отчаянно колотящееся сердце, потянулась к силе, чтобы проверить, заметила ли меня богиня. Слава всем богам, но в данный момент близкого присутствия Лемираен не ощущалось. Будем надеяться, что меня пронесет, и она не обратит внимания на маленькую утечку...
  - ...Она... шулам! Хичтей тер... ведьма. Тер... опасно! Надо звать шаман...
  Только сейчас я сообразила, что понимаю кое-что из того, что они говорят. Хрипловатый, чуть дребезжащий голос явно принадлежал старику, тогда как рыкающий - хану. Я узнавала лишь некоторые слова, тогда как другие были мне чужды.
  Вот опять они затараторили на своем странном горловом наречии. Я напряглась, пытаясь расслышать их разговор, поскольку он явно шел обо мне и... Все, я вновь слышала только их тарабарщину.
  Пока я пыталась их подслушать, я упустила свой едва уловимый поток. Пришлось вновь сосредоточено, чтобы осторожно его отделить от общего объема, поскольку ухватывать его быстро и резко я опасалась. Схвати я его чуть больше или неудачно, и поток хлынет во всю мощь, заполнив всю ширину канала. А это Лемираен уж точно заметит, тогда как ниточку...
  - ...Ты презренный шакал, побирающийся падалью, не смей указывать мне! Я хочу эту беловолосую женщину, и я получу ее! - Я едва не поперхнулась, поняв, что именно только что прорычал хан.
  Ах, вот оно значит что?! Сила позволяет понимать мне их язык. И я, бросив попытки выбраться из-под шкур, стала слушать.
  - Могущественный хан, у нее большие глаза, в них легко проникнет злой дух, - продолжал скрипеть старик. - Я шаман трех родов, и знаю это очень хорошо. У белой ведьмы другой бог. Она служит золотой богине. Ее нельзя трогать. Опасно. Лучше отдай ее Тулгуру. Пусть с ней возятся его презренные псы. Пусть на них она кликает беды.
  - Я не боюсь женщины! Я великий воин степей, не тебе указывать мне! Я никому ее не отдам. Я хочу белую женщину и получу ее. Она будет греть мою постель, и лишь когда надоест, я выменяю за нее у Тулгура сто лучших кобылиц.
  - Не трогай ее могущественный хан, - почти взмолился старик.
  А что, я была с ним согласна на все сто! Уж лучше встреча с Лемираен лицом к лицу, чем это толстое нечто в простеганном парчовом халате.
  - Пошел вон! - не выдержал тот. - Думаешь меня обмануть?! Твоя голова пуста как бурдюк, а сила ушла, как вода в пески юга! Ты давно не можешь предсказывать, твои слова - звучание пустого котла! Ты бессилен и лжешь! Убирайся!
  Послышался звук удара и падающего тела. Похоже, хан окончательно рассвирепел и заехал по уху своему шаману. Возле меня прошелестели удаляющиеся шаги, и я все же рискнула выглянуть одним глазом из-под шкур.
  Представшая передо мной картина не радовала. Хан, уперев руки в бока, нависал, над лежащим перед ним стариком и, едва тот предпринимал попытку встать, пинал его мягким чувяком в живот, вновь сбивая с ног. Серьезного вреда он ему не причинял, но по лицу было видно, что хан глумится и это доставляет ему радость.
  Тут подлетел молодой кочевник и, оттолкнув его, со всей возможной почтительностью поднял на ноги старика. От тычка молодого хан впал в неконтролируемую ярость.
  - Ублюдочный сын рабыни! - захрипел он; от гнева жилы шее на его шеи вздулись как канаты, не позволяя говорить. - Я вырежу твои кишки!.. И этому старому лжецу я их тоже вырежу! - и, взмахнув по-прежнему зажатым в руке ножом, бросился на молодого.
  - Твоя мать была той же самой рабыней у отца! - не остался в долгу тот и попытался отобрать у хана нож.
  Пока двое боролись, шаман, переваливаясь как утка, отошел в сторону, а потом, резко обернувшись, посмотрел на меня. Наши взгляды встретились.
  Его глаза были блестящими и черными как агаты с неожиданными вспыхивающими в глубине серебряными искрами. Их глубина манила, затягивала... Узкий нос казался клювом хищной птицы. Еще немного и взорвав кожу, изнутри проклюнутся соколиные перья, и клекот послышится окрест.
  Я дернулась, будто мне в лицо нацелились птичьи когти, прервав зрительный контакт, и нервно сглотнула. Наваждение схлынуло, отпуская.
  Ах, так?! Поняв, что это проделки старика, я распахнула канал на всю мощь, не касаясь силы при этом, подняла взгляд на шамана.
  Старик вновь попытался зачаровать меня, но, приглядевшись, охнул и, струхнув, попятился. Губы его посерели, а продубленную солнцем сморщенную коричневую кожу залила бледность.
  Наш поединок закончился ничьей, мой блеф удался.
  От нового витка противостояния нас оторвал вопль хана. Я, не скрываясь, высунулась из-под шкуры и, вздрогнув от увиденного, уставилась на разворачивающееся действо. А оно было странным и страшным.
  Хан бесновался. Со рта у него клочьями падала желтая пена, вперемешку с кровью, а он, чудом удерживаясь на ногах, кромсал себя ножом. Раз за разом, втыкая его в грудь, он проворачивал его и рывком выдирал обратно. Парча давно превратился в лохмотья, а бурая кровь залила желтую ткань.
  От помешавшегося хана веяло какой-то запредельной жутью.
  Молодой кочевник в шоке застыл в стороне. Я быстро бросила взгляд на шамана. В отличие от молодого старик был абсолютно спокоен.
  - Прячиса! - ломано скомандовал он на моем языке и для большего понимания, махнул рукой, а потом издал неожиданный для такого сухонького тельца переливчатый вопль, что, вздрогнув, я словно очнулась и вновь нырнула под шкуры. Дальше я лишь слушала, стараясь при этом не выдать своего присутствия.
  Набежали люди, закричала какая-то женщина, мужчины загомонили. Но вдруг, перекрывая все это многоголосье, послышался хрип, перешедший в вой, а потом что-то глухо упало на пол. Похоже, хан наконец-то дорезал себя...
  На мгновение наступила оглушающая тишина, а потом послышался голос шамана.
  - Небесные боги отвернулись от могущественного хана, а злые духи вселились в него, исторгнув душу. Вы сами видели, как могущественный стремясь спасти свой род от проклятья, смертью запечатал их в своем теле. Велик был хан...
  Старик продолжал в том же духе, восхвалять самоубийцу, упирая на то, что его смерть, это спасение для рода. Я краем уха слушала его разглагольствования, стараясь при этом удержать силу. Уж очень нехарактерно она начла себя вести: дергалась, трепыхалась, разок даже на два потока попыталась распасться. Когда я прикасалась к силе Лемираен в первое мое попадание в Бельнорион, она была иной, сладостной, упоительной и приводящей в трепет. Теперь же, несмотря на все вышеперечисленное, в ней начал чувствоваться другой привкус, словно второй слой находился под первым, примешивалось что-то иное, полностью изменяя ее суть.
  Стараясь понять произошедшие в силе изменения, я продолжала прислушиваться к речи жреца. Вот он обратился к молодому кочевнику, тот подтвердил, что хан сам себя лишил жизни, впав в буйство. Голос у воина хоть и не дрожал, но в нем чувствовалось смятение, тогда как шаман был спокоен как удав.
  Ох, и подозрительно его спокойствие! Поди, как ему хан звезданул, он на него заклятье наложил или еще что сотворил. Осерчал старичок и того - спровадил душу неугодного правителя к праотцам. Хотя ладно. Это всего лишь мои предположения, тогда как на самом деле...
  Пора снова вспоминать и принимать как данность, что в этом мире есть магия, а то мой аутотренинг уж очень успешным получился. За три с половиной недели, я так себе мозги прополоскала, что кое-какие детали напрочь из головы вылетели. Например, то, что в этом мире присутствует не только сила от трех богов, но еще и сторонняя магия - эльфийская например, и что со стихиями хранители и старейшины гномов управляются, а те же тролли с духами земли общаются. Пора вспомнить, что и у кочевников кое-что в загашнике имеется.
  Вдобавок неплохо бы учесть, что и я ко всеобщей путанице причастна - это же я изменила ЗАВЕРШИТЕЛЬНЫЙ ритуал так, что в этом мире у людей появилась самая настоящая магия, а не только сила, дарованная тремя богами.
  Меж тем шаман затянул весьма невнятную, а главное такую заунывную песнь, что у меня уже через пару минут виски давить стало. Не иначе как старик принялся ворожить. Потом он начал стучать в бубен, перемежая свое вытье, гортанными выкриками. В висках запульсировало еще сильней, а зубы начали ныть. Видимо, старичок в силу входил.
  Так прошло минут двадцать. Под шкурами давно стало душно, но я решила не высовываться, а то мало ли еще нарвусь на неприятности - возьмут и злым духом, погубившим хана, обзовут. Оно мне надо?
  А через полчаса я была уже зла как тысяча чертей. М-да, похоже, я переоценила свою стойкость и терпение. Не знаю, кто как, а выносить дикую головную и зубную боль в течение часа, да притом по возможности не шевелясь, я оказалась неспособна. Еще пять минут, и я этому шаману так по его бубну настучу! Он у меня потом кости сращивать замучается...
  Так, так, стоп! Чего это я разошлась?! Раньше за мной такой агрессивности не наблюдалось. А ну-ка успокоилась!.. Я попыталась расслабиться, начала глубоко дышать, несмотря на запашок шедший от шкур и... и, не заметив как, отпустила силу.
  Боль прошла так мгновенно, что я даже сначала не поняла, от чего наступила эйфория и просто наслаждалась ощущением, даже не задаваясь вопросами - отчего и почему. А старик все выл, и выл.
  Я как мышка, решила осторожно выглянуть из-под шкуры и оглядеться.
  Вокруг тела хана, на коленях сидели степняки с закрытыми глазами, что примечательно - одни мужчины. За их спинами, пританцовывая, если танцами можно назвать неглубокие приседания по кругу, то, пританцовывая, шел шаман с бубном и колотил по нему заячьей лапкой. Вокруг было все забрызгано кровью как на бойне. Неприятное зрелище.
  Это что, все из хана натекло?! Вот это здоровый мужик был!.. От увиденного меня чуть не замутило, и я поспешила отвлечься, принявшись разглядывать самих степняков.
  Вдруг шаман заметив, меня махнул рукой, мол, прячься скорее и, не сбиваясь с ритма, продолжил ритуал. Мне ничего не оставалось, как нырнуть обратно.
  Вот же-шь ситуация!.. За половину суток я уже успела угодить обратно в Бельнорион, попасть в плен к степнякам, чуть не была использована... скажем так по природному женскому назначению, стала свидетелем самоубийства, а может быть и убийства. Вот уж точно угораздило!
  Наконец-то старик закончил свое пение. Я услышала как степняки, тихонечко переговариваясь, стали покидать шатер. А когда их голоса стихли, шкуры были отброшены, и надо мной склонился тот самый молодой кочевник.
  Едва я села, пытаясь оглядеться, кочевник отошел на пару шагов назад.
  - Глаз закрой! - скомандовал он, едва наткнулся на мой взгляд. - Дурной глаз закрой!
  Решив с ним не препираться, я на всякий случай приложила ладошку к глазам, продолжая при этом между пальцев присматривать за ним.
  - Так? - уточнила я.
  Но он даже не соизволил ответить, продолжая недвижно стоять возле меня. М-да, дурацкая ситуация: я полуодетая, и видно уже развязанная, хотя до этого была спелената качественно, и напряженно застывший в двух шагах воин.
  Через пару минут не выдержав, уже хотела вновь пуститься в расспросы, как в юрту, вошел шаман, держа в руках какой-то сверток.
  - Освободиласа, - то ли констатировал, то ли спросил он и бросил сверток к моим ногам. - Одевайса.
  Пришлось подчиниться. Встав на колени, я развернула сверток и обнаружила длинный стеганый халат: явно уже не раз ношеный, и сверху не первой свежести и потертости, но внутри с довольно новой, а главное с чистой подкладкой. В него были завернуты чувяки, размера эдак тридцать восьмого, тридцать девятого. Это при моем-то тридцать пятом! А еще в свертке оказалась странная шапка, по форме вроде бы и малахай, но там где должно было бы находиться лицо, как шторка висели кожаные шнурки с редко нанизанными на них бусинами или завязанными узелками. Прямо не головной убор, а вторая шаманская шапка! На старике-то был подобный головной убор, скрывающий лицо, разве только мехом не отороченный.
  Удивленная, подняла взгляд на шамана, но тот лишь нетерпеливо замахал руками, и залопотал что-то на своем языке, который я вновь не понимала. Наконец сообразив, что до меня не доходит, не то заворчал, не то чихнул, и еще раз повторил:
  - Одевайса!
  Пришлось вновь подчиниться. Обув на ноги большие чувяки, я кое-как затянула их на голенище, потом, поднявшись, влезла в оказавшийся таким же безбожно большим, как и обувь, халат. И тут старик, не выдержав моей медлительности, подскочил ко мне и, подняв с пола странную шапку, нахлобучил мне ее на голову. Стразу стало неудобно, дурацкие кожаные шнурки так и норовили залезть то в глаза, а то и вовсе в рот угодить. Однако шамана нисколько не смущал мой новый костюм. Он развязал и снял с талии один из поясов (я только обратила внимание, что на нем их несколько) и, запахнув полы моего халата, подвязал его, затянув на мудреный узел. И пока старик пыхтел над его конструкцией, то пояснял, что мне следует делать дальше.
  - Пойдем отсюда, ты за пояс держатса. Две руки держатся. За мной нога в нога идти.
  - След в след, - на автомате поправила его.
  - Да-да, нога-нога идти. Сторона не смотры, не говоры. Рана.
  - Рана? Что за рана? - не поняла я. - Я не ранена.
  - Рана. Не сечас! - недовольно пояснил старик. Похоже, он понимал меня хорошо, тогда как изъяснялся с трудом. - Сторона не сечас, потом смотры. А сечас - рана. Я потом обряд делат - ты сморты. Сечас - нэ!
  Понятно, разобрались, в общем. А шаман, закончив завязывать мне, наверное, пятнадцатый замысловатый узел на поясе, взялся за его оба конца, и как на буксире потащил за собой из юрты.
  По пути я честно старалась не смотреть по сторонам. Не то чтобы я боялась ослушаться или еще что, просто лишние проблемы мне сейчас не нужны. Самым лучшим для меня выходом сейчас было плыть по течению. Опасности я для себя сейчас никакой не ощущала, во всяком случае, непосредственной со стороны кочевников, главным для начала было разобраться в произошедшем, а уж потом решать, что же делать дальше.
  
  Едва шаман привел меня к себе в юрту, я тут же начала осматриваться. М-да, то еще местечко, прямо-таки домик Бабы-Яги, только с кочевым уклоном. Раньше я никогда не была в подобных местах, и теперь с любопытством разглядывала обстановку. Под потолком висели пучки трав, мумии животных - то ли грызунов, то ли зайчат... опознать чьи именно - я затруднялась. У стен коробушки, миски горкой, каменные ступки, какие-то черепушки. А все вместе создавало картину весьма неопрятного жилища.
  - Садиса, - махнул рукой шаман, указывая мне на возвышение из шкур. - Как ученика придут - есть будем.
  Сам он, чуть пригнувшись, из-за свисавших с обрешетки трав, проворно семенил от очага до большого короба у стены и обратно, доставая из него кульки, свертки и посуду. Я осторожно присела на краешек и молча продолжила наблюдать за стариком.
  А он быстро раздул огонь, подбросив несколько пластин кизяка из кучи сложенных перед входом, подвесил над ним котелок и, залив какую-то крупу водой, поставил ее варить.
  - Ты кароший женшын, - обратился ко мне старик.
  Теперь он достал большое глиняное блюдо, покрытое чистой тканью, и поставил поближе к теплу. Когда уголок тряпицы отогнулся, я поняла, что блюдо доверху было наполнено большими кусками вареного мяса.
  - Почему? - осторожно поинтересовалась у него.
  Я поглядывала на него не то что с опаской, но настороженно, ожидая в каждый момент подвоха. И его последние слова насторожили меня еще больше.
  - Ты вовремя приходит, - ответил тот, словно это было очевидно, и словно для подтверждения тянул с головы свой чудной убор и улыбнулся, обнажая крепкие и невероятно белые для не знавшего зубной пасты старика зубы.
  В первый раз я смогла как следует рассмотреть лицо шамана. Оно было иссечено морщинами, как скала ветрами, и было такое же темное, но пегое от пятен, оставленных шрамами, как старые камни, покрытые лишайником. Лишь черные глаза молодо и задорно блестели.
  Я тоже решила снять свой малахай.
  - Почему ты так решил? - спросила я.
  Если старику все было понятно, или он делал вид, то я оставалась в неведении.
  Он пожал плечами, словно не зная как объяснить.
  - Я просит - ты приходыт. Я видет - ты кароший. Сильный, кароший. Мне помогайт будешь.
  Приехали...
  - А с какой это радости? - выгнула я бровь.
  И что за мир, едва стоит здесь оказаться, все сразу за помощью бегут. В тот раз для начала гном заставил внука вылечить, потом и вовсе к спасению мира припрягли. А теперь этот?!
  - Ты помогайт мне - я помогайт тебе, - разулыбался старик, видимо наш разговор его забавлял. - Степь балшой, куда хошь иди, а не придешь. Я помогай уйти туда, - он махнул рукой в сторону выхода. - Там другой людь, эльф и сылный тролл. Я помогай уйти туда, за это ты помагайт мне.
  Понятно, он предлагает мне сделку... Ох-хо-хо... Вечно всем что-то надо. Похоже, придется соглашаться, хотя...
  - Я могу порталом уйти, - решила блефовать я, припоминая последние мгновения в крепости, когда перед тем, как пришли боги, к нам откуда-то порталом заглянул послушник и продемонстрировал ухватки мага. Вдруг и у меня получится? А то сейчас старичок решит, что я в его власти и наглеть станет.
  Но шаман лишь заливисто рассмеялся, качая пальцем. Его мое заявление развеселило еще сильней.
  - Нэ, нэ, нэ! - хохотал он. - Ты обманыват меня. Ты не уходы. Твой бога злитаса кода так ходят. Я старый, я видел. Нэ, нэ, нэ! Ты шутит, да. Я знайт - ты шутит, - и резко оборвав смех, словно ножом отрезало, выдал: - Я уже помогайт тебе, спасайт тебе. Я убивайт глупый кхан. Я дару тебе эту помогайт.
  Мне стало неуютно. А старичок не так-то прост, каким хочет казаться. При этом так смело говорит, что уложил своего предводителя... М-да. Пора... Пора браться за ум и переставать хлопать ушами, как глупая девчонка. В прошлый раз по незнанию я так вляпалась!..
  - Зачем вы это мне говорите? - угрюмо поинтересовалась я. Если старик доверил мне такие знания, то я для него неопасна. Или?.. - Не боитесь, что я расскажу?
  - Тебе никто не верыт. Ты чужой, - тут же стал серьезным старик. - Мне верыт. А ешо я могу сказат - ты убил кхан. Тогда тебя разорват - твоя бога может не успет помоч. Лучше я говорит тебе, доверят тебе, а ты за это помогайт мне.
  Я задумалась. А дедок-то неслабый политик - и мне намекнул, что может доставить неприятности, и пряник сладкий показал в виде обещании помощи в дальнейшем. А если учесть, что за помощью к Лемираен я обратиться никак не смогу, то мне ничего не остается, как согласиться. Правда при этом придется держать ушки на макушке. Но это уже детали.
  - Хорошо, я помогу тебе, - кивнула я. - Но если ты обманешь! - и как предупреждение распахнула канал вовсю ширь.
  - Потому я говорыт - ты кароший женщын, - вновь улыбнулся шаман. - Ты согшайса помогайт мне. Да.
  Больше утрясти мы ничего не успели, в юрту заглянул мальчишка лет двенадцати, а пару секунд спустя, оттолкнув его, зашел другой. За ним следом вошел первый. Они были непохожи как день и ночь. Первый паренек оказался худым и каким-то протяжным, тогда как второй - младший - плотненьким и коренастым. У каждого к поясу была привязана тушка сурка. Отцепив, они гордо продемонстрировали их старику. Тот скептически осмотрел зверьков и тут же погнал парнишек потрошить зверьков. То как они выходили, при этом толкались плечами, показывало их отношение друг к другу. Не составляло труда понять, что мальчишки соперничают меж собой, и не упустят возможности сделать пакость друг другу, или выслужиться перед шаманом. А это значит, что они будут приглядывать за мной и стучать старику о всех моих делах наперегонки. Эх-хэ-эх... Ладно, сейчас не это главное. Мне бы еще кое-что уточнить у шамана. Он намекал на какой-то ритуал, после которого я смогу передвигаться по стойбищу свободно.
  - Когда мы выходили из юрты хана... Когда ты выводил меня за пояс, - поправилась я, - ты говорил о ритуале. Когда ты будешь его проводить?
  Этот вопрос интересовал меня весьма насущно. Естественные надобности организма никуда не делись, и с каждой минутой взывали к себе все больше.
  - Ныкода, - махнул рукой старик. - Не нужно его. Я говорыт, что проводы - все верыт и не боятаса тебя.
  'Круто старичок у кочевников распоряжается', - мелькнула у меня мысль, а за ней пришла другая: - 'А с чего это такое доверие? Или может у него реально никаких возможностей воздействовать на меня, вот и не хочет тратить времени?'
  Во всяком случае, придется держать ухо востро, а то от всех действий шамана прямо-таки разит хитростью и загадочным интересом ко мне.
  
  Когда мальчишки выпотрошили зверьков, старик приказал им отнести их одной из женщин, чтобы та приготовила из них крупяную похлебку с мясом, а по их возвращению, мы наконец-то сели ужинать. К тому моменту я была так голодна, что оказалась готова съесть не то что непонятное мясо, но и тех самых сурков.
  Поздно вечером, когда дождевые тучи наконец-то разошлись и над бескрайней степью нависло такой же бескрайний темный бархат ночного неба, усыпанного жемчужинами звезд, мне выдали просторные штаны с рубахой, и мы наконец-то улеглись спать.
  Мальчишки легли поближе ко входу, шаман на возвышении, а меня для проформы привязав за ногу скользящей петлей, положили меж очагом и шаманом. Я не стала возмущаться: от очага шло тепло, привязка была чисто символическая, а старик, слава богам, особо-громко не храпел.
  Мальчишки быстро засопели, шаман вскорости присоединился к ним, только мне никак не спалось. Мне казалось, что на меня кто-то пристально смотрит, и от этого взгляда веяло такой запредельной жутью, что мороз по коже продирал. Я попыталась улечься и так и эдак, даже с головой закуталась, наплевав на специфический запашок, но не помогало. На всякий случай проверила силу и присутствие Лемираен, но и там все было в порядке. Правда, даже после легкого касания силы запредельный ужас отступил, стало полегче, и я смогла провалиться в мутный, и какой-то тягучий сон.
  Снилось, что-то сумбурное, но серое. Непонятная вода, напоминающая текущую ртуть затягивала меня, охватывала, топила, а я никак не могла выбраться из ее липкого кошмара. А уже под утро, когда свинцовые поблескивающие металлом воды почти поглотили меня с головой, надо мной склонилось безгубое, изъеденное временем и разложением, похожее на мумию фараона из каирского музея, лицо. Оно то силилось что-то сказать, то пыталась втянуть воздух, словно обнюхивало меня, двумя дырочками оставшимися от носа. И все это было настолько жутко, настолько страшно, что когда существо во сне раззявило свою щербатую пасть и потянулось ко мне, я невольно заорала и подскочила на постели.
  Оказалось, уже наступило серое утро. Стойбище уже шумело вовсю, и в юрте никого не было. Моя привязь тоже исчезла, и я смогла встать, чтобы пойти умыться и отлучиться по еще некоторым делам.
  
  Глава 2
  
  И вот уже прошло три дня, как я жила у кочевников. Не скажу, что очень у них здорово, но как говорится на безрыбье и это сойдет. Вчера род снялся со стойбища, и теперь неторопливо катил свои многочисленные повозки на юго-восток. Чуть в стороне неспешно гнали свои табуны пастухи. Впереди, вровень с повозкой, в которой ехала семья нового хана вместе со всеми вещами, катила наша с шаманом повозка. Его ученики, ускакали куда-то в степь вместе с мужчинами. Они наверняка вновь затеют соревнования меж собой, чтобы доказать шаману кто из них лучший ученик, и опять привезут какую-нибудь пойманную добычу.
  Я сидела впереди рядом с шаманом, и изредка позевывала. Трава, покрытая изморозью, отливала на утреннем солнце серебром, то вспыхивала алмазами льдинок. Бескрайнее небо, выгнувшееся линзой, на горизонте сливалось со степью, тогда как стоило поднять взгляд к верху - кружило голову насыщенным ультрамарином. Однако монотонный пейзаж и небольшая скорость навевали дрему. Я то и дело клевала носом, проваливаясь в зыбкую полудрему.
  Ночи по-прежнему проходили в кошмарах, и выспаться толком не удавалось. Мне постоянно снилось одно и то же, а после каждого такого сна ощущение было такое, будто бы в одиночку товарный поезд разгрузила: все тело болело, и едва я подскакивала на постели с рвущимся с губ воплем, в следующую минуту накатывалась такая слабость, что шевелиться сил не оставалось. Потом слабость проходила, но ощущение оставляла после себя гадостное. Мне уже спать становилось страшновато. Ведь еще парочка таких дурных ночей, и меня можно будет только полешком складывать, на большее чем просто лежать, я буду уже неспособна. К шаману я пока не обращалась, но чуяла, что если и сегодня проснусь от вопля, то придется. Кстати старик мне ничего не говорил на то, что я кричу по ночам. Это тоже было подозрительным. И ничего от меня не хотел, не просил какой бы то ни было помощи, или еще чего, но что намекал с самого начала. Ходил себе с загадочным видом, обмениваясь со мной всего лишь парой слов за день. Зато его ученики присматривали за мной, когда шамана не было поблизости. То один, то другой ненавязчиво болтались где-нибудь в отдалении, но при этом держа меня в поле зрения. Прочие же степняки вообще не общались со мной: одни делали вид, что меня как бы не существует, тогда как другие - косо поглядывали.
  За эти дни вроде бы ничего особенного не произошло, если счесть 'ничем особенным' смерть еще двоих кочевников - тех самых, что любовались мной в повозке. Они покончили жизнь самоубийством точь-в-точь как хан. Подозреваю, что среди народа уже поползли слухи. Нет, я даже была уверена, потому как, когда распахивала канал и ухватывала малый ручеек силы - понимала кое-что из того, что они говорили. К тому же надо быть совсем идиотами, чтобы не сопоставить два плюс два - три совершенно одинаковые смерти, приключившиеся с теми, кто смотрел мне в глаза. В общем, как ни крути, все концентрировалось на мне, но я понятия не имела что происходит.
  Правда, было одно но - тот степняк, что оттаскивал меня от хана и тоже смотрел на меня, так вот с ним ничего не произошло. Хотя нет, вру - произошло: он стал новым ханом. Подозреваю, не без помощи шамана, но стал.
  Раза три в день я проверяла силу, точнее присутствие Лемираен, осторожно прикасалась к потоку, пару раз даже отделяла маленький жгутик силы, и так же осторожно отпускала. Большую часть времени богиня была далеко, и почти не ощущалась, а как-то раз, она ее присутствие оказалось таким сильным, словно она решила снизойти ко мне. Я в ужасе не только бросила поток, но даже постаралась наглухо закрыться. Вроде бы получилось. Во всяком случае, ничего не случилось, она не заметила моего присутствия.
  Уже вечерело, когда стали останавливаться на ночлег. Женщины мигом развели костерки, чтобы приготовить поветь, кто-то из мужчин отправился сменить табунщиков, а к нашей повозке вернулись ученики, на этот раз к их поясу было прицеплено по зайцу. Сейчас приготовим, поедим, и надо будет укладываться спать. А там сны сниться будут...
  От такой перспективы я не то, что вздрогнула, я мурашками размером со слона покрылась. Все это было очень и очень странно. Я дитя двадцать первого века, не чуравшаяся ужастиков и криминальных фильмов, от какой-то снящейся мумии постоянно не высыпалась и орала?! Да бред! Хотя от нее такой запредельной жутью веет... Но возможно это все подсознание шутки шутит?
  Хотя, стоп, какое подсознание?! Магия это, магия! Я одним местом чую, но только вот какая именно магия, понять не могу. В этом мире было четыре вида силы: три от богов и одна единая, которую боги разделяли на составляющие и разрешали пользоваться своим адептам. Единая сила ощущалась как легкое, игристое, немного пьянящее вино, как живительная родниковая влага. Сила Лемираен была сладостной, чарующей и такой упоительной, что по сравнению с ней восторг казался бледным подобием. Прикосновение к ней граничило с экстазом. Сила Бога-Отца - мужа Лемираен - Ярана Малеила - ощущалась его жрецами как непомерная тяжесть, и жгла словно неукротимый огонь. Клирики Сейворуса - брата Лемираен - пугали своими заклятиями до жути, до косноязычия, но не нас. Она была страшна для простого люда, но отнюдь не для не клириков или жрецов, нами она воспринималось как нечто резкое и леденящее. А тут же меня прямо-таки трясло от ужаса, которым веяло от этой древней мумии, и с этим ужасом нужно было что-то делать, а то долго я так не протяну.
  
  Казалось, я едва смежила веки, как начала погружаться в свинцово-серые воды. Я пробовала сопротивляться, но куда там! Воды не взирая на все попытки, поглощали меня с легкостью, словно я оказалась маленьким камушком в мощном потоке. А от потока несло такой первобытной мощью, что бороться с ним не доставало сил.
  Возможно, я оказалась слишком уставшей, а может воды, уже распробовав, вошли во вкус, но на этот раз меня поглощало слишком быстро. Даже появилось ощущение, что больше я не в силах вздохнуть, тяжелая металлически блестящая жидкость так сдавливала грудь, что даже во сне ощущалась боль. А потом, когда показалось, что еще совсем капельку и все - сердце остановится, надо мной появилось лицо. И на этот раз мумия довольно улыбалась. Ужас сжал горло, делая и без того редкое дыхание невозможным. Но вместе с ужасом пришла злость. Как этот мумифицированный экспонат смеет насмехаться надо мной?! Да как он?!...
  Наплевав на осторожность, на боязнь встречи с Лемираен, я с отчаянным криком распахнула канал, а потом всем телом рванувшись из свинцовых вод, ударила силой богини ему в лицо. Мумия заслонилась замотанной в тряпки рукой. Некоторые пальцы были обломаны, одни лишь на фалангу, тогда как другие едва ли не по самую ладонь.
  - Зря... - прошелестела мумия. Я впервые услышала ее голос. Похоже, связки ей давно отказали, и речь звучала прямо в голове. - Так было бы быстрее. Но если ты хочешь...
  Чего я хочу, она так и не досказала, а мне было неинтересно. Я поняла, что сила не причиняет ей особого вреда, разве что режет глаза... провалы глазниц, как яркий свет. Но еще я поняла, едва прикоснулась к силе, что если сдамся, если отступлю, то эти свинцовые воды поглотят меня без остатка. Не будет ничего: ни души, ни тела. И поэтому, забыв о страхе перед богиней, я щедро лила силу.
  Та недовольно заворчала, когда осознала, что поток не стихает, а лишь увеличивает свою мощь. Где-то на задворках сознания я почувствовала, как настороженно вскинула голову Богиня-Мать, но я продолжала изливать ее свет, на тварь.
  - Напрасно борешься, - прозвучали в сознании новые слова.
  Не выдержав, я собрала последние силы и крикнула:
  - Что тебе от меня надо?! - выкрик получился так себе, но, тем не менее, после мне стало легче дышать, словно вместе с ним, мое тело получило толику свободы.
  - Есть, существовать дальше, жить, - словно неразумному дитю пояснила мумия. Если до этого ее голос звучал бесстрастно, то теперь в нем почувствовалось удивление.
  - А я причем?! - вновь рванулась я.
  Протест приостановил погружение в свинцовые воды, те словно в нерешительности застыли.
  - Я спал долго, с самого изменения мира, а теперь вновь хочу быть. А в тебе много жизни. Я уже немного насытился, и теперь мне хватит силы, чтобы поглотить тебя.
  - Подавишься, - с уверенностью, которой во мне не было, заявила я мумии и как заверение в своих словах, зачерпнула еще больше.
  Где-то там Лемираен заволновалось и начала пристально вглядываться в энергетику мира, что-то ее смутило в щедром потоке силы изливаемым неизвестным клириком. А мне в это время казалось, что ее дыхание уже касается моей щеки.
  - Еще немного и сюда заявится сама Богиня! - продолжила я напирать. Неужели мумия не чувствует ее присутствия в силе? - Учти, она не я. Она не будет с тобой церемониться! Смахнет и не заметит.
  Эти слова смутили тварь, на миг она застыла в раздумьях, а потом отступила, соглашаясь с доводами.
  - Хорошо, мы поговорим с тобой... после... - последнее, что услышала я, прежде чем подскочить в постели.
  Было еще темно, однако шаман не спал. Он внимательно смотрел на меня и даже не удивился моему внезапному пробуждению.
  - Что смотрим?! - рявкнула я, не сдержавшись. Удивительно, но после поединка мои силы не только не убавились, а даже прибыли.
  - Ты проснутыса? - в голосе старика так же сквозило немалое удивление. - Ты не должна...
  - Чего я не должна?! - почему-то от соприкосновения с силой Лемираен во мне бушевал неутихающий гнев, точно такой же, когда я в юрте хана, лежа под шкурами, подслушивала разговор. - Почему я не должна?!
  Меня уже вовсю колотило, казалось еще немного, и я вцеплюсь шаману в его сухонькую шейку. Меж тем, я отдавала себе отчет, что веду себя ненормально, и что стоит отпустить силу - присутствие Лемираен ощущалась все яснее. Еще немного, и она обнаружит меня. Но захлопнуть канал моральных сил уже не хватало, я, как дорвавшийся до воды бедуин, вцепилась в нее мертвой хваткой и отказывалась отпустить. Привычка к силе страшная вещь, и то, что я ее не использовала, постоянно ощущая при этом, сыграла злую шутку.
  - Отвечай!
  Во мне бурлила ярость. Лемираен была взбешена, и ее эмоции вместе с силой передавались мне. Даже не задумываясь, что делаю, я зачерпнула и, сформировав заклятье 'Оков', а поверх накинув 'Искренность', швырнула в шамана. Тот попытался сопротивляться, даже немного ослабил действие божественной магии, но это ему не помогло. Старик статуей замер там же, где и сидел. А я захваченная гневом, начала сжимать заклятье, заставляя его заговорить. Правда, тот еще пытался сопротивляться, но...
  Сила прибывала, еще немного и я не смогу контролировать ее. В темной юрте становилось все светлей. Предметы начали отбрасывать на стены длинные угольно-черные тени. Мальчишки подскочили на своей постели и с ужасом взирали на происходящее, даже не пытаясь помочь учителю. Моя кожа излучала яркий, режущий глаз белый свет, а выбившиеся из заплетенной на ночь косы пряди развивались, в потоках раскаленного воздуха.
  - Я не знал... не знал, что ты такая могущественная, - наконец залепетал шаман на своем родном языке. - Не знал... не знал... не знал...
  Старик почти потерял сознание, но не сдавался. Я поняла, что он в курсе происходящего, но не признается. Заклятье искренности не сработало так, как надо. Теперь он, зациклившись на одной фразе, будет повторять ее до самого конца.
  И тут произошло невероятное. Оковы, сдерживающие шамана, с тихим шелестом спали, чтобы уже в следующий миг раствориться в неведомой магии без остатка. В лицо дохнуло одновременно жаром преисподней и застарелым ужасом, что веяло от свинцовых вод из сна.
  Я зачерпнула новую порцию силы, чтобы противостоять неведомому врагу и божественная магия, учуяв слабину, рванулась на свободу, затмевая разум. Еще немного и я растворюсь в ней без остатка...
  Внезапно водопадом обрушилось сладострастие, и я начала захлебываться в упоительной силе. Казалось еще миг и кожа вспыхнет негасимым светом, а кости расплавятся. Я будто заживо сгорала в огне. Из опаленного божественной энергией горла вырывался лишь хрип, а пальцы, так и не сомкнувшиеся на старческой шее, беспомощно скребли по войлочному одеялу.
  В стойбище с небес сошла Лемираен.
  Лежавший до этого в беспамятстве шаман, вскинулся, на миг окинул всех обезумевшим взглядом, а потом в ужасе завизжал, забился в судорогах. Изо рта пошла розовая пена. Затем его тело выгнулось дугой, грозя переломиться в хребте, а потом, как неживое, точно направляемое на ниточках незримым кукловодом, двинулось к коробу и, подняв первый попавшийся предмет, вернулось ко мне.
  А я даже не могла пошевелиться, лишь беспомощно наблюдала мутным от взглядом, как управляемый кем-то шаман, подошел ко мне и со всего маху ударил по затылку.
  Темнота обрушилась мгновенно, принося с собой избавление от мук.
  
  Удивления уже не было, когда я вновь очутилась среди свинцовых вод. Но на сей раз они меня не поглощали, они поддерживали, огибая тело, словно бы я находилась в невидимом коконе.
  Я даже успела невольно ухмыльнуться, подумав, что хоть какое-то разнообразие, а то умирать от ужаса весьма неприятно, как появилась давешняя мумия. Но прежде чем я распахнула канал, чтобы продолжить поединок, а там уж будь что будет - быть поглощенной водами или Лемираен - невелика разница: и то, и то одинаково мучительно, она успела прошелестеть.
  - Погоди, не зови вновь свою богиню.
  - Значит, не понравилось, да? - ядовито поинтересовалась я, и тут же добавила. - А я, между прочим, предупреждала...
  - Но ты знала, что так будет, - так же безэмоционально продолжила мумия. - Ты знала, что ты ее враг, и чтобы заполучить тебя она пойдет на все.
  - Знала, - согласилась я и добавила. - И Лемираен нашла меня. Не думаю, что богиня могла забыть или спутать меня с кем-то другим. Излишней забывчивостью и всепрощением она не страдает.
  - И, тем не менее, ты позвала ее.
  - Не звала, она бы меня и так нашла, начни я использовать силу.
  - Почему ты не сказала?.. - мысли мумии приобрели вопросительный оттенок.
  - А ты не спрашивал, - хорохорясь, продолжила отвечать я, - видимо так жрать хотел, что не успел уточнить...
  Воцарилась недолгая тишина, которой я не выдержала.
  - Что теперь? Вновь силой меряться станем?
  - И погибнем оба в любом случае. Если не друг друга убьем, так от рук твоей богини... Не торопи меня маложивущая, я должен поразмышлять.
  'Веселенькое дельце!', - подумалось мне, и я попробовала высвободиться из вод без помощи силы, но тело не слушалось меня. Оно было тяжелым и неповоротливым, каким бывает во сне, когда вроде бы все уже понимаешь, но пошевелиться еще не в состоянии и борешься сам с собой.
  А мумия, наконец, заговорила. Точнее даже не заговорила, а начала прокручивать свою историю как кино.
  
  Когда-то, до воцарения богов в этом мире, он был могучим волшебником, не признававшим ни чьей власти. Он был равен полубогу, а может и демону. Тогда еще не все народы приняли пришедших в этот мир покровителей и кто-то, как он поклонялся другой стихии, не мировым Законам, а Хаосу, той пред-стихии, тому, что предшествовало первоматерии, той необъятной вселенной, которая уже является Ничем, но так же является Началом всего. Но они не только поклонялись Ему, а жили Им, стремились слиться с Ним, ибо считали Хаос началом начал, предтечей всех миров, всего существования. Поклонялись тому, что грозило смертью всему живому, всему упорядоченному, преклонялись перед тем, что уравновешивало абсолют Порядка абсолютом первозданного Хаоса, из которого все и возникло. Они почитали за высший идеал то, что другие народы по глупости своей прозвали Бездной.
  Даже тогда, когда мир оказался под пятой четырех строптивых богов, такие как он, были очень сильны. Пожалуй, настолько сильны, что если бы объединились, то смогли бы потягаться с этими выскочками. Смогли бы, но не захотели. Тогда они были могущественны, и казалось, что их могущество будет длиться вечно, как извечен Хаос. Да и не все были согласны, что следовало объединяться и бороться.
  А потом стало слишком поздно - в один из дней мир оказался отрезан от истинной мировой энергии. Тогда-то все и началось.
  Изначально пришедших в мир богов было четверо, но потом, когда боги разругались и изгнали из мира одного, ратовавшего за использование существами жившими в Бельнорионе мировой энергии, то бишь магии, наступили трудные времена. Трое богов поделили все энергетические потоки и замкнули их на себя.
  До этого, когда в мир поступала мировая энергия, она не была хорошей или плохой. Энергия вообще не может быть хорошей или плохой - это же энергия. Она несла с собой все: как положительное, так и отрицательное; как жизнь, так и смерть; как созидание, так и разрушение; как Порядок, так и Хаос. А когда боги завладели ей до последнего потока, до последней капельки, и прежде чем пустить в мир, то разделили на составляющие и 'отфильтровали от примесей', от того, что по их мнению миру было ненужно.
  Вот тогда наступили тяжелые времена. Он и ему подобные оказались отрезаны от своей стихии, от мощи Хаоса, и лишь жалкие крохи порой просачивались извне. А исправить что-либо оказалось уже поздно. Но они все равно попытались.
  Закон равновесия непреложен и един для всего Древа миров: хорошее должно уравновешивать плохое, отрицательное надлежит сдабривать положительным, идеальное следует разбавлять несовершенством. Поэтому, собравшись в тайном месте, на границе своих вотчин и всех прочих стран в самом сердце мира, они смогли расшатать основы троецарствия. Они смогли вывести Бельнорион из-под абсолютной власти богов.
  Многие из них поплатились за это дело, многие сгинули, но их гибель не была напрасной. Теперь раз в несколько поколений мир выходил из божественного повиновения, и в него врывалась первозданная мировая энергия, несущая с собой частицы Хаоса.
  Дабы не утратить своего господства, боги вынуждены были руками одураченных смертных приводить Бельнорион к повиновению. На какое-то время все затихало, но потом начиналось сызнова. Мир уподобился маятнику.
  Долгое время боги не знали что предпринять, но однажды нашли лазейку, вызнали как оставить Бельнорион в своей власти навечно, но долго не могли найти нужного человека. Но однажды этот черный день для него и его собратьев произошел - пришел тот, кого боги считали избавителем, или как они еще его прозвали - стабилизатором, а они - пагубой не только их существованию, но и существованию всего мироздания. Мир не может быть неизменным, однобоким и подвластным только чему-то одному. Закон вселенной так гармоничен и всеобъемлющ, что нельзя полностью ограничивать что-либо без вреда для всего сущего. Создатель был мудр в своем замысле - лишь Порядок и Хаос в своем соединении дают абсолютную гармонию. А боги то ли по незнанию, то ли уверенные в своем безграничном могуществе сочли, что этот закон не касается их. И как итог Бельнорион оказался на краю гибели.
  Правда, посланец сделал все не совсем так, как они рассчитывали боги, провел ЗАВЕРШИТЕЛЬНЫЙ иначе. Он ограничил их мощь, впустив в мир поток неподвластной первозданной энергии. Вдобавок смешав ритуалы, избавитель ограничил возможности богов, разделив мир пополам и оставив подконтрольным лишь половину прежде доступной им энергии, а остальную сделал неподвластной.
  Но было уже поздно. Не без помощи богов Бельнорион изменился так сильно, что сколько бы изначальной энергии с подмешанной в него силой Хаоса в него не поступало, это не могло исправить дел, а только лишь усугубляло. Мир стал однополюсным и притягивал к себе лишь упорядоченные частицы магии, тогда как элементали Хаоса отталкивал, а может они просто до него не доходили, утянутые кем-то на другой конец Веера.
  Бельнорион еще стремительнее стал приближаться к своей гибели.
  
  Меня по-прежнему окружили свинцовые воды. Но они не давили, а ждали, что я отвечу на исповедь мумии. А что я могла сказать? Что мне все это очень не нравилось? Да - не нравилось. Я не хотела быть избавителем или стабилизатором. Тогда меня подрядили на это дело без моего согласия, и теперь... Во всяком случае, что теперь - я не додумала, но кем являюсь - признаваться ни в коем случае не собиралась.
  - И что дальше? - наконец спросила я. - Зачем ты все это рассказал мне?
  - Ты слишком умна, чтобы притворяться глупой, - в безэмоциональном тоне появился намек на сарказм.
  - А тебе в свою очередь не стоит вынуждать меня говорить то, чего я не желаю, - парировала я.
  В голове раздался сухой смешок.
  - Маложивущая... Я уж и забыл насколько вы забавны, особенно такие, которые не поклоняются нам. - Я упорно молчала и, наконец, мумия не выдержала. - Хорошо, поступим так - я предлагаю, а ты соглашаешься или нет.
  - А если не соглашусь? - мгновенно вскинулась я.
  - Я поглощу тебя.
  - Только дернись, и я позову богиню, - напомнила ему, - она уничтожит тебя.
  - Я позову своих собратьев...
  - И будет битва эпического масштаба? - фыркнула я.
  - Пустое препирательство, - наконец сдалась мумия. - Поэтому сначала выслушай меня и, чуть помолчав, добавила: - Перестань называть меня этим малоприятным словом. Я не мертв в привычном понимании этого слова, а всего лишь сознательно превратил себя в лича , дабы иметь больше свободы в использовании магии мертвых.
  - Хоть сковородкой назовись, - не преминула съязвить я. - Лич, так лич. Главное сообщи, наконец, чего же ты так страстно хочешь от меня?
  - Ты тот избранный, тот избавитель, что приходил в наш мир, - утвердительно произнес лич. - Ты та, кого так яростно ненавидят боги, та кто при этом до сих пор способна пользоваться их силой... - тут он откровенно хохотнул. - Малышка Леми не в состоянии отрезать тебя от своей божественной энергии. Вот забава. Ты для нее как рыба-прилипала, как пиявка, оттягивающая ее мощь на себя. Как же люто она тебя ненавидит!
  Я смолчала и на сей раз, хотя так хотелось ляпнуть: 'А то я не знаю?! Спасибо что прояснил!'.
  - Ты изменила их планы на Бельнорион, заставила расстаться с абсолютным могуществом, тем самым немного отсрочив конец... А может и приблизив. И теперь тебе...
  - Не-не-не! - наконец меня прорвало. - Мне в прошлый раз хватило до узадавки! Вот докуда! - я хотела махнуть рукой над головой, показывая насколько, но тело даже не шевельнулось. Однако лич меня понял. - Один раз я повелась, сделала, как смогла, а второй раз на те же грабли я наступать не буду. Увольте меня от этого! Максимум что сделаю - это уйду отсюда, тем более что кое-какие соображения как сделать - у меня есть.
  В ответ лич расхохотался так искренне, так заразительно, что мне стало как-то не по себе.
  - Маложивущая... Даже я после ритуала, растеряв половину силы и проведя в спячке половину десятилетия, понимаю как глупо твое предположение. Бельнорион тебя никогда не отпустит.
  Я вздрогнула, но упорно прошептала:
  - Это мы еще посмотрим...
  А лич словно не слыша моих слов, продолжал:
  - Когда-то я был демиличем , но после того как мир наполовину обрел свободу из-за твоего неправильного ритуала, я растерял половину своего могущества. Пришлось на время погрузиться в остатки своей магии, дабы не уйти за грань, оставив при этом без поддержки многие степные рода. Мой верный Сэтгэл, - в мыслях возник образ шамана, - решил, что ты подойдешь мне в большую жертву. Малой же жертвой он пробудил меня, потом подпитал еще двумя...- я увидела зарезающих себя хана, потом еще двух степняков, - Сетгел ошибся, и он же оказался прав как никогда - ты станешь спасением для меня, но не жертвенным преподношением. Однажды ты сделаешь так, что я обрету былую мощь, поможешь...
  Но я прервала его.
  - Кажется, ты чрезмерно размечтался, - мой тон сочился сарказмом. - Не забывай что там, - я намекала на внешний мир, - меня ждет никто иная как Лемираен. Уж не знаю, как ты умудрился добиться того, чтобы мы смогли поговорить, но... Богиня-Мать никогда не упустит своего. Едва я покажусь она схватить меня. Она уже сошла на кочевое стойбище. Уж в чем, в чем, а в этом ты можешь мне верить - ее сошествие я почувствовала всем организмом.
  - Нет... - только и ответил лич, а потом показал мне.
  Земля горела... даже более - земля плавилась, в том месте, где сошла богиня. Она чарующая и ужасающая в своем гневе, с развевающимися золотистыми волосами, в сверкающих белым огнем одеждах, стояла посреди стойбища, а вокруг бушевало слепящее глаза пламя. Однако за очерченным пламенем кругом земля была как прежде черна. Было видно - богиня силится расширить границу, однако что-то сдерживает ее. Ее прекрасное лицо исказилось от ярости и злости, но она ничего не могла поделать.
  - Отдайте! - вызывающий дрожь наслаждения голос прокатился над стойбищем.
  Даже будучи в свинцовых водах, внутри у меня все болезненно сжалось. Я едва удержала рвущийся с губ стон.
  - Отдайте ее!..
  Кочевники, побросав юрты и скарб, разбежались, стремясь укрыться в степи, и лишь неясные угольно-черные тени колыхались на границе света. Впрочем, через пару секунд я поняла, что же именно неправильно в них. Они падали не так, как полагается обычным теням, они тянулись к свету. И именно к ним обращалась Лемираен, именно у них требовала отдать меня. Однако тени безмолвствовали, продолжая тянуться к огню. Правда, чем ближе они подбирались, тем сильнее выцветали. В какой-то момент фигура Лемираен ослепляющее вспыхнула и вытянулась до небес, расширяя пламенный круг. Богиня пошла в наступление.
  Степь заполыхала, выхватывая из темноты то тут, то там занявщиеся факелами людские фигурки, но огонь быстро пошел на убыль, а тени неожиданно приобрели чернильную темноту, налились мощью. Потянуло замогильным ужасом.
  Пламя опало, богиня уменьшилась в размерах, ее лицо, озаренное неземным светом, презрительно скривилось.
  - Я все равно получу свое! - произнесла она как приговор и, напоследок, полыхнув вселенским пожаром, исчезла.
  
  Я в очередной раз увидела рядом с собой лицо мумии... правильнее сказать лича.
  - Это твоих рук дело? - от увиденного меня ощутимо передернуло. Страх неотвратимого конца все еще сковывал душу.
  - Она сама того не желая подпитала меня.
  - Но это же были твои люди! - невольно вырвалось у меня. Ну ладно трое - еще куда не шло, хан особой симпатии у меня не вызывал. Но бегущие в степи живые факелы?! Не уверена, что я скоро забуду увиденное...
  - Какая разница, - похоже, личу было все равно, - смерть в любом случае смерть. Зачем расходовать ее напрасно? А люди были глупы, что не ушли дальше. Хотя... Если бы они ушли, неизвестно чем все кончилось.
  Меня передернуло, теперь уже от отвращения к личу: уж слишком он циничен и расчетлив, прямо как те же боги.
  Во мне оказалось гораздо больше человечности, чем можно предполагать в человеке двадцать первого века. Смотреть на чужие смерти по телевизору и теперь увидеть едва ли не воочию - оказалось не одно и тоже.
  А лич тем временем продолжал:
  - Хорошо, что богиня не стала вступать в схватку, просто попугала и все. Она сочла, что я не один, что нас несколько и не стала бороться. А я ослаб. Это плохо... - Я рванулась из свинцовых вод. Ой, что-то сейчас будет! Не стал бы он докладываться мне если бы... И точно: - Но однажды я приду в норму, и в этом мне поможешь ты. Я накладываю... - Дальше я не слышала, что он говорил, я закричала от всепоглощающего ужаса, и в ушах звучал только мой крик.
  Я не собиралась пугаться. Честно. Не хотела. Еще пару мгновений сопротивлялась, но дальше не смогла. Вроде бы ничего не происходило, и он со мной ничего такого не делал, но я как сумасшедшая вопила от иррационального страха, от... от... Казалось милосерднее зарыть живьем, сгорать заживо...
  Какое-то время спустя крика уже не было, лишь вздувшиеся от напряжения на шее жилы и хрип рвущийся из горла.
  - Все, - произнес лич, и меня так же резко отпустило, как и началось. Тело все еще сотрясала крупная дрожь, но я уже более или менее соображала. - Я наложил на тебя печать Хаоса, свой знак, как гарантию того, что ты выполнишь обещание и однажды поможешь мне.
  - А если?... - Теперь я уже не говорила, голос был сорван окончательно и бесповоротно, а только думала, но личу это не мешало понять меня.
  - Страх вернется, - равнодушно заметил он. - И будет терзать до тех пор, пока разум не оставит тебя. Но ты этого не сделаешь.
  - И как я должна сделать то, что тебе нужно?
  Я старалась четко формировать мысли, одновременно загоняя на задворки разума рвущиеся эмоции. Не знаю как, но я буду всеми силами стараться избавиться от печати этой чертовой мумии!
  - Ты сможешь, - лишь произнес лич. - Как, не моя забота. Но иногда я буду напоминать, чтобы ты не забывала. - И после этих слов я ухнула куда-то в черноту, погасив последние проблески сознания.
  
  Пришла в себя оттого, что на лицо капал дождь. Я с трудом разлепила глаза, кое-как с кряхтением от лежанки, на которой спала, и огляделась. Ё-мое!..
  В зыбких предрассветных сумерках, когда на небе еще не погасли все звезды, и лишь противоположный край горизонта яркой полосой намекал на скорую зорю, отрылась вся картина произошедшего. На месте большого стойбища теперь было выжженное пепелище. Земля местами спеклась до каменного состояния, и о телах в тех местах намекали лишь небольшие кучки пепла, которые быстро рассеивал по степи утренний ветерок. Дальше к краю еще сохранились остовы юрт, обгорелый войлок и какие-то тряпки. Оставшиеся в живых кочевники скорбно ходили по пепелищу, в надежде собрать хоть какие-нибудь уцелевшие вещи. Я повернула голову в другую сторону и лишь вздрогнула - вскрикивать не было голоса и сил. Рядышком со мной лежал обгорелый труп шамана. Конечности его оказались непостижимым образом стянуты, словно на него дохнуло жаром прямиком из жерла вулкана. Местами сохранившийся на нем стеганый халат жалкими клочками прикрывал обезображенное тело. Да и моя одежда была не в лучшем состоянии: от рубашки и штанов остались лишь обожженные лоскуты, почти не скрывающие наготу, тогда как я сама была в полном порядке, разве что голова побаливала от удара. И вокруг была сплошная выжженная земля.
  Увидев, что я зашевелилась, один из кочевников завыл и кинулся ко мне. Намерения его были явными, ведь это из-за меня Лемираен сошла в степь. По пути мужчина подхватил с земли обломок палки. Его действия заметили другие, проследили взглядами и поспешили за ним.
  О, черт! У меня сейчас даже элементарных физических сил нет, не говоря уже о магических, чтобы защитить себя. Однако я попыталась подняться на ноги. Выходило не очень - удалось встать лишь на колени...
  Защита пришла, откуда не ждали. На пути обозленной толпы встал один из учеников и, вскинув руку, попытался остановить их. Но куда там!
  Разъяренные степняки, не заметив его действий, окружили меня кольцом и уже начали замахиваться, чтобы нанести первые удары, как ломкий еще мальчишеский голос, выкрикнул что-то повелительное, и они замерли словно статуи. А он, протолкнувшись сквозь плотное кольцо сородичей, подошел ко мне.
  Что-то сегодня в нем было необычным, неправильным. Двигался он как взрослый, говорил как... И интонации были присущи человеку привыкшему повелевать. Да и человеку ли? Уж слишком неживым каким-то он казался: дерганые движения, разнотоновая сбивающаяся речь, да и взгляд. Как будто из невероятного далека смотрит, а выражение глаз при этом безжизненное.
  Поняв по моему виду, что я обо всем догадалась, он усмехнулся.
  - Я пока управлюсь и в этом теле. Оно молодое, много сил для контроля не требуется.
  Поднявшись с колен, я встала и выпрямилась. Поскольку мальчишка ростом доходил мне до груди, личу, чтобы продолжать смотреть мне в лицо пришлось поднять голову. Никакого плотского интереса, несмотря на мою наготу в его глазах не было, лишь спокойствие тысячелетий и слегка брезгливое выражение, словно он на мотылька однодневку смотрит.
  - И что теперь будет? - поинтересовалась я.
  Толпа по-прежнему кольцом окружала нас, я опасалась, что едва он ее отпустит из-под контроля, степняки вновь накинуться на меня.
  - Тебя доставят к границе черных альвов... - тут он сбился и замолчал ненадолго, словно задумавшись, а потом продолжил: - Да, они ушли из этого мира. Похоже, сразу после ЗАВЕРШИТЕЛЬНОГО ритуала жрицы увели свой народ, так как следов от их магии не осталось, лишь едва заметные, присущие их народу особенности. Их богиня даровала возможность перемещаться между мирами по подземельям, и едва Бельнорион изменился, они не преминули этим воспользоваться. Сейчас там, на границе их бывших владений поселились люди, под землей пещеры подчищают гномы... Память этого мальчика подсказывает - там есть старая крепость Иммарн. После ухода черных альвов ее заново отстроили а под ее защитой возник большой рынок. Уйдешь туда.
  - То есть ты выпускаешь меня из-под надзора? - вскинула я бровь. Утренник был зябким с инеем, что лег в предрассветных сумерках на жухлую траву, и меня, совершенно раздетую, начинало трясти от холода. - Не будешь дожидаться, пока я тебе помогу?
  Мальчишка продемонстрировал мне щербатую улыбку. Оказалось, ученик шамана был юн, у него все еще менялись зубы с молочных на коренные.
  - Сидя рядом, ты ничего не добьешься. Конечно, со мной безопасно, но нужен результат.
  - Отпустив меня, ты тоже много не приобретешь, - возразила я. - Даже если богиня поленится сама искать, то прикажет своим адептам и меня тут же найдут. Мой канал сработает как привязка: во-первых, он как магнит притянет клириков, а во-вторых, по нему же и опознают. С такими способностями как у меня народа мало, а те, кто имеет - всецело преданы Лемираен. Это тут по степи клирики табунами не бегают, а в центральных областях...
  - Справишься, - отрезал лич. - Не зря же я на тебя печать Хаоса налагал?! На первых порах она тебя прикроет - неопытный примет за простого маложивущего, а опытный... Тогда сама о себе позаботишься, - отрезал древний маг ломким мальчишеским голосом. - А теперь давай живее собирайся, скоро пастухи табун соберут. В путь пора.
  
  Собрав уцелевшие пожитки, три сильно поредевших кочевых рода вновь пустились в путь. Теперь я ехала верхом на коне - самом смирном и спокойном невысоком жеребчике. Почему самом спокойном? Да потому что без седла! У кочевников отчего-то седла были не в чести, вот и приходилось мучиться, грозя с девятого на десятый конский шаг сверзнуться с покатой спины. Я вновь была облачена в малахай и странную шаманскую шапку, а ноги обуты в чувяки - со стороны можно даже было принять за степняка, если бы не островок отчуждения, царивший вокруг меня. Кочевники со мной не разговаривали, даже не смотрели в мою сторону. От них веяло почти осязаемой ненавистью, и если бы не двусмысленный приказ лича, меня бы порвали на лоскутки в ту же минуту. Я же, несмотря на все произошедшее виноватой себя не считала, вернее считала в не меньшей степени чем лич. Если бы он ко мне не полез, я бы не стала защищаться, и Лемираен еще какое-то время не узнала бы, что я вновь появилась в Бельнорионе.
  Поскольку никто не горел желанием со мной разговаривать, то и я не рвалась начинать беседу. Мне было о чем подумать во время пути.
  Я не особо-то поверила словам древнего мага о Порядке и Хаосе. Если честно, мне даже разбираться в этих около-философских теориях не хотелось. Пусть этим занимаются какие-нибудь умудренные опытом старички, которым кроме этого делать нечего. Меня же волновали иные вещи. Например, как отразиться на мне и моем внешнем виде эта загадочная печать Хаоса? Не превращусь ли я во что-нибудь не менее экзотичное, чем те создания, что напали на нас с парнями-попаданцами в замке, когда мы выполняли задание Арагорна? Я прекрасно помнила тех милых тварющек в алтарных пределах. Они, между прочим, были вызваны именно Хаосом, и не были такими милыми и хорошими, как живописал лич.
  Еще я много раздумывала о Викторе. До этого мне откровенно было некогда, а вот теперь... Интересно как он там, что с ним? Как он отреагировал на мое исчезновение? Бедный парень, оказался в незнакомом городе и тут бац! Нет, конечно же, я понимала, что ничего плохого с ним не случится, но все-таки - он там, а я уже попала. С Земли же в туман не выпадешь... Я пока его в Интернете разыскивала, пробовала попасть туда, однако ничего не получалось. Тогда мне почти казалось, что все похождения в тумане, равно как и в Бельнорионе - вымысел. У меня вообще создалось впечатление, что с земли самостоятельно никак в туман не попасть, хотя кто его знает. Я-то так, неопытный 'хоженец' туда, только с сильного перенапряжения сил.
  А теперь, если принять к сведению все произошедшее, выходит, что мне туда путь заказан: начну расходовать активно силу, Лемираен сразу узнает, где я, и все - отбегалась. Похоже, мы с Виктором до тех пор не встретимся, пока я иной путь туда не разузнаю и домой не уйду. А уйти я собиралась через заветную дверку, что мы в прошлый раз в тумане с парнями оставили. Буду надеяться, что ее никто не демонтировал с постамента, и у меня все получится. Уж как я ее в этом молочном киселе найду - разговор другой, пока задача номер один как попасть в туман.
  Таким образом, наметив план действий, я начала осторожно расспрашивать лича. Но тот делал вид, что не понимал меня или вовсе отмалчивался, хотя по загадочному виду, было понятно, что ему много известно. Вот же-шь древняя мумифицированная скотина! Сидит на знаниях как собака на сене, и не делится. Так бы объяснил все как положено, я б может и ему побыстрее помогла, и из мира улизнула. А то молчит, как в рот воды набрамши, словно знает, что я смыться хочу... Хотя, именно этому я не удивлюсь, раз он способен телепатически общаться, то поди за столько то лет и мысли читать сподобился. Эх, ладно! Прорвемся!
  
  Неделю спустя мы достигли южных границ степи. Тут земля местами еще была покрыта еще зеленой травой, а поздняя осень только-только начала хозяйничать в этих местах. И пусть вершины холмов от ночных холодов выглядели плешивыми, словно старческие макушки, то на отлогах и в низинах еще буйствовали краски. А когда я, оторвавшись от всех, решила подняться на высокий холм, то с удивлением обнаружила, что далеко из-за горизонта начали вздыматься хребты Медного кряжа.
  - Дальше поедешь одна. Туда.
  Я оглянулась. Оказалось, ко мне неслышно подъехал лич и теперь указывал рукой куда-то за холмы. Я, конечно же, ничего не увидела, но была уверена, что именно там расположена крепость Иммарн.
  - Монет и еды с собой дам, так что поначалу не пропадешь, а дальше выкручивайся сама, - меж тем продолжал он, - а я туда не поеду. Хоть чую, что с сильными клириками там не пахнет, но народом лишний раз рисковать не хочу, там стражников много, а моего мало. О себе буду напоминать каждую луну, а для исполнения моего требования даю год. Если не справишься до этого времени, печать Хаоса возьмет свое - я выпью тебя, - и криво ухмыльнувшись, фальцетом добавил: - Так или иначе, но стану сильней.
  - Зубы не обломай, - все, что сказала в ответ.
  Раз в месяц видеть во сне его настоящую рожу, меня не прельщало. А больше сказать было нечего - лич переиграл меня в этой партии.
  
  Иммарн встретил меня базарной суетой и гулом, криками продавцов и руганью стражников. Странное это оказалось место. Свежее выстроенная крепость сверкала в лучах солнца вкраплениями слюды в гранит, отчего то башня, то участок стены казались прямо-таки полыхающими. Шумный и говорливый базар, с пестрыми палатками торгового люда добавляющих ярких красок, раскинулся под ее защитой. Но, несмотря на все обилие цветов и суеты, место казалось заброшенным. Создавалось ощущение, словно ты вместе с гомонящей и празднующей толпой врываешься в давно заброшенный замок. И эти первые мгновения, когда еще кто-то кричит, кто-то спрашивает, мол, что произошло, а некоторые уже смолкли и настороженно озираются, как раз походили на ощущение что испытываешь, увидев первый раз в Иммарн.
  Эти места отвыкли от гомона, криков, сумятицы торговых рядов, и теперь настороженно присматривались к новым постояльцам. Похоже, черные альвы, или как еще звали - дроу, давали здесь всем прикурить, посторонние отвыкли бывать в этих местах, а земля отвыкла от них. Но теперь, когда старых хозяев не стало, приходилось вновь прилаживаться, пристраиваться к новоселам.
  Хотя может, это только мне так казалось. На самом деле никто не замечал некоего напряжения разлитого в воздухе, не обращал внимания на настороженную природу, на встревоженное пространство. А возможно, это меня коробило от местной суеты после неспешного жития на степных просторах. Но вру, настороженность со стороны толпы все же была, и эта настороженность исходила в мою сторону. Я ж явилась в Иммарн в том, чем была, то есть в стеганом халате, малахае и чувяках. Сперва меня чуть в шею не погнали, и только после, когда я сняла с головы недоразумение, именуемое шаманской шапкой, стражники более или менее успокоились. И лишь когда я поинтересовалась у них, где можно сбыть свои обноски и купить нормальную, человеческую одежду, разулыбались и даже указали путь. Вот что с людьми искренняя улыбка делает!
  Впрочем, это не помешало им проследить за мной на отдалении, дабы убедиться, что я не представляю опасности.
  Выделенных мне личем денег и шкурок должно было хватить на месяц вполне безбедного житья, а если поэкономить, то и на два. Сколько стоит просить за соболиные и норковые шкурки мне подсказал тот же лич, и поэтому смело поторговавшись и получив нужную сумму с торговца мехами, я направилась в одежный ряд.
  Лишь переодевшись в нормальную более или менее приличную одежду, я вздохнула свободно. Теперь на мне красовались: чуточку великоватая стеганая куртка, под которую я прикупила недлинный приталенный мальчишеский жакет, стеганые штаны - дело-то двигалось к зиме, а не к лету, и удобные на три шерстяных носка сапоги. На голову я нахлобучила вязаную шапку, а на шею повязала немного дурацкий шарф, отчего стала похожа на нескладного подростка. Но это не беда, может наоборот - хорошо, в серьез принимать не будут, и авось все обойдется. Хотя, что именно обойдется, я не знала, да и что дальше делать - тоже.
  Но задумываться ни о чем не пришлось. Те же солдаты, что пасли меня издали, друг подошли и вежливо попросили пройти к коменданту крепости. Делать было нечего, я так же, вежливо, вынуждена была согласиться. И они, один встал впереди, другой за спиной, повели меня по рядам, прямиком к распахнутым воротам.
  Изнутри крепость производила впечатление той же новизны, казалось вот-вот и запахнет свежей краской. Кое-где еще даже леса не были убраны. Разве только ее двор был мощен старым, уже растрескавшимся от времени гранитом. Тут вообще все было из гранита нового или старого. Если верить сведениям лича, что он почерпнул из памяти ученика шамана, то теперь в пещерах дроу обосновывались гномы. Наверное, они там добывают исключительно гранит, а может что-то ему сопутствующее, и гранит уходит в отвал, как ненужная порода и его активно используют в строительстве.
  Я крутила головой по сторонам и рассматривала крепость, мы шли через внешний, потом внутренний двор, и не остановились у двери, ведущий в жилой флигель. Войдя, мы поднялись по удобной и довольно широкой лестнице, и остановились перед одной из неприметных дверей. Идущий впереди меня солдат осторожно постучал согнутым пальцем, быстро заглянул, чтобы удостовериться, что начальство по-прежнему на месте, и только после широко распахнул ее. Второй, аккуратно подтолкнул меня в спину, и я шагнула вперед.
  В комнате, склонившись над столом с какими-то бумагами, стояли двое мужчин. Когда я вошла, они обернулись. Один из них оказался кряжистым с окладистой бородой и сильно загорелым лицом. Весь его вид и ярко-красные одежды говорили, что он является жрецом Бога-Отца - Ярана Малеила - супруга пресветлой Лемираен. Второй, более высокий, и менее широкий в плечах, но такой же загорелый, похоже, был комендантом крепости. Во всяком случае, именно к нему обратился солдат со словами: 'Доставили'.
  Комендант кивком поблагодарил солдата, и тот мигом исчез за дверью, я же осталась стоять как неприкаянная. Мужчины разглядывали меня внимательно, словно я была диковиной зверушкой. Жрец даже силу зачерпнул и посмотрел на меня сквозь заклятье. Я уже напряглась, готовясь к худшему, но ничего не произошло. Жрец махнул рукой, и недовольно буркнул:
  - Не маг, и не клирик. Обычный человек.
  - Не думаю, что обычный, раз из степи, на степном же скакуне и в одеждах северо-западных кланов приехала, - так же неспешно возразил ему комендант. - Уж чего-чего, а я этих узоров еще в прошлую войну в Клайвусе навидался во как, - тут он чиркнул ребром ладони себя по горлу. - Они посторонних просто так не выпускают, особенно женщин. Так что мне очень любопытно будет узнать кое-какие подробности.
  Похоже, мужчины решили играть в доброго и плохого, а может меня не принимали всерьез, понимая при этом, что я никуда от них не денусь. В принципе они были правы - вряд ли я стала бы что-то предпринимать против них, разве что они стали бы угрожать моей жизни... И то попыталась бы выкрутиться без применения силы Лемираен. А еще я подумала, что мне придется врать о-о-очень вдохновенно, чтобы у этих двух серьезных дяденек не осталось вопросов.
  Чтобы ложь прошла как по маслу, для начала я с кристальной честностью и абсолютной наивностью во взгляде посмотрела на них, словно ожидала расспросов. Такой взор - 'видно насквозь черепную коробку', я долго отрабатывала еще дома, не раз доводя окружающих до исступления. Им порой очень удобно пользоваться, когда понимаешь, что соглашаться не стоит и отказать нельзя. Так вот тут был именно такой случай.
  Мужчины не придали моим действиям никакого значения и начали спрашивать. Первым озвучил вопрос комендант.
  - Ты приехала в Иммарн из степи?
  - Да, - предельно искренне ответила я, а потом, словно бы сбившись, начала крутить. - То есть, нет...
  - Так да или нет? - нахмурился жрец.
  - И да, и нет, - охотно согласилась я, переведя на него взгляд запутавшейся блондинки. - Понимаете, на самом деле я из Ремила, - название государство вылетело из памяти как пробка из бутылки. И я решила пусть все идет так, как идет: самая лучшая ложь - спонтанная. - Из Кулвича. Вы не поверите, что со мной произошло! Что произошло!.. - и я начала разыгрывать театр одного актера.
  На самом деле я рисковала, и неслабо. Если бы я выглядела так, как попала в Бельнорион в первый раз, уже на втором слове комендант кликнул бы солдат и меня препроводили в камеру. А так внешний вид слабой, потерянной девочки, с широко распахнутыми глазами, такой тоненькой, с хрупкими запястьями, сделал свое дело - мужчины начали верить. В моем вранье сработал и второй принцип - чем больше ложь, тем сильнее в нее верят. И поэтому я заливалась соловьем! Главным было рассказывать все многословно, на эмоциях, а так же долго и немного нудно, чтобы у них не возникло желания спрашивать больше необходимого минимума.
  В ход пошла слезливая история о злом маге, положившем на меня глаз и захотевшим жениться, а поскольку мой папа был состоятельным купцом, то попутно пожелавшим прибрать к рукам успешный бизнес. Конечно же, мой жених был отчаянно храбр, но не смог защитить меня, и злой маг - поскольку я ему, конечно же, не покорилась, открыл портал и зашвырнул меня в неизвестность. И вот я теперь такая бедная, несчастная, буду добираться домой, к маме и папе.
  Конечно, скепсис во взглядах мужчин не исчез до конца, но, черт возьми, они верили! Реально верили в этот бред, даже кивали порой в подтверждение некоторых слов. Меня кинуло в жар от мысли, что мое вранье не такое уж и вранье, но об этом я решила подумать позже, в более спокойной обстановке.
  На последок... а к тому моменту я уже сидела на табурете, скомкав в руках шапку, так чтобы растрепанная пшеничная коса лежала на плече, а разделенные при этом на пробор волосы вовсе придавали вид несчастной девчушки, всхлипнула и добавила:
  - А я так к маме обратно хочу, - тоска в голосе была неподдельной. Я, в самом деле, хотела обратно домой. - И к жениху своему тоже хочу! Мы были в месте, гуляли по улице, а меня раз и вырвало из его рук...
  Тут пришлось приукрасить и Виктора заочно назначить женихом, без его согласия. Но думаю, в этом случае он бы не стал возражать.
  - А потом я поняла, что лежу на спине, а кругом степь и холодно так! А еще дождь! Я тогда так замерзла... - теперь я начала рассказывать реальную историю, лишь немного ее видоизменив, поскольку помнила - нужно соврать так, чтобы было похоже на правду. А именно, за каким лешим меня кочевники отпустили, хотя могли бы продать другому роду.
  Тут пришлось посложнее. Я рассказала, что попала к кочевникам буквально неделю назад, в маленький род.
  - ... Почему маленький? Ой, да я не совсем их понимала, с пятое на десятое, но, кажется, они откололись от большого рода, поскольку были недовольны прежним ханом. Да-да, откололась почти одна семья, но зато среди них был шаман - такой сморщенный старичок, совсем старый. Он провел какой-то странный ритуал, прыгал вокруг меня с бубном... Было страшно. А потом на ломаном языке сказал, что поселил в меня... ой, я не знаю правильно ли скажу - шид-тен, да так - шитден, и что теперь я понесу злой дух 'из великой степь на другой людь'. Именно так и сказал. А он, правда, на меня злого духа наслал?! Я теперь в опасности? - и подняла глаза полные мольбы на жреца.
  На что тот лишь рукой махнул, и сказал веско:
  - Брехня! Видел я степные проклятья. Так вот, на тебе ничего нет. Похоже, шаман верил, что что-то может, вот и стучал в бубен. А на самом деле... - и вновь отмахнулся от меня, и уже обращаясь к коменданту, добавил: - Ничего они не стоят без своих древних мертвецов. А этот, похоже, думал, что как новоявленный магус может... Ладно, разберемся, коли еще раз к границе подойдут.
  - А мне что делать? - жалобно спросила я, напрочь игнорируя мужской разговор. Теперь следовало им надоесть до зубной оскомины, чтобы они захотели поскорей избавиться от меня. - Как теперь домой возвращаться? Я...
  Но комендант меня перебил.
  - Остановилась где?
  Я отрицательно помотала головой.
  - Я у вас в крепости никого не знаю, только приехала, сменила ужасные тряпки, на нормальную одежду, и вы позвали меня. Может, вы мне подскажите где? Или я вообще у вас останусь, пока не придумаю, как и с кем домой лучше отправиться? Можно? Вы меня очень обяжите...
  Комендант лишь поморщился, а потом гаркнул во всю глотку:
  - Эймар! - в отворившемся проеме двери показался солдат, который докладывал о моем приходе. А комендант, обращаясь к нему, уже тише добавил: - Отведешь ее к Мойре, пусть определит ее на постой на пару дней, - и жрецу. - Присмотримся, а то пока твои и ее слова не совсем сходятся.
  Сделав вид, что не слышала последней фразы (как Скарлетт О'хара - я подумаю о ней позже), поднялась с табурета и пошла к ожидающему солдату.
  Что ж, будем расселяться на халяву, хоть в чем-то удастся денежку сэкономить.
  
  Где-то далеко в Ремиле...
  Седой старец в одеждах клирика Лемираен - светло-сером балахоне, подпоясанном белым поясом, с трудом поднялся с пола и, обходя посолонь, поочередно задул свечи, что горели в высоких напольных подсвечниках, распложенных в углах магической пентаграммы. Старику уже давно надоело изображать из себя приверженца Богини-Матери, но привычка скрываться так глубоко въелась, что даже во время магических ритуалов он был облачен не в мантию расшитую защитными заклинаниями, а в старые светло-серые одежды. Даже сейчас, когда магия была разрешена официально и магусы больше не преследовались властями, он все никак не мог открыться и лишь несколько человек видели его в лицо и знали о его истинной сущности. Хотя теперь, после того, что он увидел в своем хрустальном шаре, смысла скрываться под личиной истового клирика больше не было.
  А ведь за эти долгие годы он успел не раз расстаться с надеждой, уже не чаял, что благополучный исход возможен, но девушка вновь пришла из своего далекого мира. Наконец-то, спустя такие долгие пять лет, когда лишь звезды предсказывали благополучный исход, она вновь появилась в Бельнорионе.
  Снизу послышался голос ученика... Правда тот мальчишка давно превратился из нескладного подростка во взрослого мужа, но, как и раньше, он называл его по-прежнему учеником. Тот просил его сойти вниз.
  Покряхтывая, с медлительностью свойственной лишь глубоким старцам он начал спускаться по лестнице. Лишь когда крутые ступеньки с превеликим трудом были преодолены, ученик, учтиво склонившись, объяснил для чего, а точнее для кого звал.
  - Достопочтимый Элионд, к вам пожаловал достопочтимый Тернер. Он говорит время пришло.
  - А то я сам не знаю, - недовольно пробурчал старец. - Опять эта сушеная урючина будет мне советовать... - а после, нацепив на лицо благостное выражение, прошествовал в обеденною комнату, чтобы поприветствовать гостя.
  
  Когда дверь за странной девчушкой закрылась, комендант крепости вскинул вопросительный взгляд на жреца. Хоть Корил не силен в чтении аур и всего прочего, зато ему как боевому жрецу цены не было. Жаль, что сейчас оказался именно такой случай, когда его неразвитые умения пригодились бы больше, нежели чем умение сражаться с противником.
  - Ну что, ты ей веришь? Всем этим бредням про мага и все такое прочее?
   Жрец скривился.
  - И да, и нет, - ответил он, невольно подражая ушедшей с Эймаром девушке. - Но про Ремил многое может оказаться правдой. До меня доходили вести, что теперь там, мягко говоря, неспокойно. Как только был совершен треклятый ритуал, и князья почуяли перемены в мире, то стали пригревать у себя в государстве магусов, или как их на эльфийский манер называют - магов. Так что ныне все может быть. Это у нас жрецов да клириков за чистотой помыслов боги приглядывают, а они-то своей силой на дармовщинку пользуются. И как итог - что хотят, то и творят...
  - А сама девчушка что? - прервал его рассуждения комендант.
  Разговоры о том, что твориться в Бельнорионе последние пять лет, после того как у людей появилась в вольном пользовании магия, и как самые предприимчивые, а точнее сказать отпетые проходимцы, обладающие природным даром, этим воспользовались, были излюбленной темой от малых детей до седобородых старцев. И сейчас смысла не было выслушивать тысячу раз повторенные рассуждения.
  - Мутная какая-то, но при этом я ее на лжи поймать не могу. Скорее всего, эта дуреха сама верит в то, что говорит, поэтому не понятно врет она или нет. То, что она не клирик и не маг, я могу поручиться, у нее канал не просматривается, и ауры характерной для новоявленного магуса нет. А все эти глупые сказки про злого мага, захотевшего жениться... - жрец хохотнул и продолжил с кривоватой улыбкой. - Я больше поверю в то, что маг нацелился на денежки ее папаши, а сама девица нужна ему как телеге пятое колесо. Но отчего-то этой дурынде захотелось поверить в свою особенность. Или, может, папаша выставил магу такое условие, мол, бери мою дочурку в довесок - по-другому не мог сбыть с рук ее... А та и рада придумывать всяческие романтические истории про себя. Девки, они же знаешь какие - им только дай повод, так семь верст до небес наплетут и все лесом, а причем самое паскудное - будут верить в то, что говорят. Ты свою тещу, например, послушай, так...
  Комендант скривился, но не дал отвлечь себя от интересовавших его вопросов.
  - А то большое зло, словно сама Бездна к границе приближалась? Ты еще по утру встревожился сильно, что мы едва гарнизон по боевой тревоги не подняли... Это не за девушкой шло?
  - Не знаю, - уже в растерянности пожал плечами жрец, и даже задумался на несколько мгновений. - Может и за ней, но сейчас этой драни в Иммарне и окрестностях точно нет. Возможно, это за шаманом шлейф тянулся или еще кто из личей у границы ошивался... На девушке ничего подобного я не чувствую. Знаешь что?! Отсылай-ка ты поскорее ее, и куда подальше! Чем дальше от крепости она окажется ...
  - Чтобы потом мне по шее настучали, что нечисть через границу пропустил?! - вскинулся комендант.
  - Она человек, - покачал головой жрец. - И пакости на ней я не чую, за это даже могу поручится в храме... даже на алтаре Ярана поклянусь, что не ощутил в ней ничего. А если потом окажется что из-за этой девчонки случится чего... Вот ты хочешь, чтобы это в Иммарне приключилось или где-нибудь в другой крепости? Хоть в том же Совенке, у коменданта Топурса? Этот гад и так жирует за наш счет!.. В случае чего пусть лучше у него или по дороге казус произойдет, нежели здесь. И если оно произойдет... Вот сколько ты запросов в столицу посылал, чтобы нам толкового светлого клирика выслали? Пять? Восемь?
  - Одиннадцать, - нехотя признался комендант.
  - Тем более! Нет путного клирика - пусть пеняют на себя! А я все-таки боевой жрец, а не благостник какой-нибудь или посвященный. Отсылай ее поскорей, даже если вся история только наполовину правда, а в половину выдумана самой же дурехой, лишь бы покрасившее, да позначительнее казаться.
  - А как же странности с кочевниками? - напомнил комендант.
  - Видать действительно дохленький род и слабый шаман, но с хорошим табуном, раз ей конягу дали. Сейчас, после треклятого ритуала, что у нас, что у кочевников непонятно что твориться. Большинство личей погибло, некому их объединять, вот мелкие князьки и ханы грызутся меж собой. Ее себе оставлять, так проку мало - сожрет больше, чем пользы принесет. А у хана, поди, жена есть и теща... - в словах жреца засквозило злорадство - теща у коменданта была очень скандальной женщиной, и 'прославилась' в крепости в первый же месяц, едва приехала вслед за дочерью на новое место. - А другим продать? Так большой род попутно и большой табун присвоит, а малый... Думаю я, что шаман, чтобы доказать свою значимость и укрепить власть в роду своим соплеменникам красивую сказочку рассказал, почти такую же как девчонка нам. В общем, шли ее от греха подальше, а в случае чего прикроемся теми же одиннадцатью прошениями.
  
  Глава 3
  
  Мойра была женщиной крупной, можно даже сказать исполинских размеров, и держала всех своих подчиненных в кулаке не хуже бывалого военачальника. Не то что девушки или женщины, даже крепкие мужики слушались ее беспрекословно. Пока она вела меня до коморки, в которой мне предстояло пожить, пока не определюсь, как поступить дальше и куда направляться, я успела в этом убедиться. Она как капитан на судне командовала всеми: каждого помнила по имени, что-то говорила или приказывала, а путающемуся под ногами вездесущему пацанью раздавала материнские подзатыльники, и при этом не забывала расспрашивать меня с дотошностью превосходившую коменданта и жреца Ярана. Если мужчинам я вроде смогла развешать лапшу по ушам, то этой даме!.. Говорить о себе я старалась осторожно, по возможности придерживаясь правды или хотя бы полуправды, напустив на себя при этом удивленно-ошарашенный вид, словно я потрясена произошедшим и видом крепости одновременно. Во всяком случае, крутить головой по сторонам, рассматривая все, что можно, я не забывала.
  В принципе посмотреть тут было на что. Крепость была новеханькая, но продуманная. Коридоры и переходы были довольно просторными, но достаточно запутанными, чтобы незнакомый с планировкой человек заблудился. И опять таки простор этот был удобен обороняющимся, и размахнуться есть где - и малым числом противников сдерживать... Хотя чего рассуждаю, можно подумать я дока в крепостях?! Просто семеню следом за кастеляншей, глаза широко распахнувши, а сама при этом ну чисто потерянная девочка в чужом городе. Но то, что к постройке этой крепости руку гномы приложили - это точно. Я только у них такую обработку камня и продуманность видела. Видела один раз, но до сих пор не забыла. Интересно, а что стало с мастером Норри? Где он теперь? И как его внук?..
  Сразу вспомнились первые дни, как я оказалась в Бельнорионе. Я ведь тогда совсем ничего не знала: ни кто такие клирики, ни чем занимаются. О богах тоже ничего не знала, и даже не подозревала, насколько они своевольны и капризны. Ох, как я много тогда не знала, но так сильно тогда боялась и мучилась неизвестностью. А ныне все по-другому. Ныне мне приходится скрывать, кто я такая, таиться, изворачиваться.
  Я даже невольно улыбнулась; тогда внешне большая как медведь, но внутри беспомощная девчонка я страшилась всего, а теперь маленькая и с виду хрупкая, но опасаюсь только своих способностей, поскольку только они могут доставить мне самые большие неприятности.
  - Ну?! Чего задумалась? - вырвал меня из размышлений громкий голос Мойры.
  - Простите? - вскинула я глаза на нее.
  - О чем задумалась? - грозно с виду спросила она, а из глаз все же лучилась материнская доброта.
  - О произошедшем, - прерывисто выдохнула я, и вовсе не ожидая от себя такой тоски добавила: - Так домой хочу...
  - Ну, ну... - женщина неожиданно для такой крупной комплекции осторожно погладила меня по плечу, утешая. - Я поспрашиваю, вдруг скоро какой обоз в сторону...
  - Ремила, - тут же подсказала я. - Кулвича. Мне в Кулвич надо! - со всей страстью, на которую была способна, выпалила, понимая, что проверка моих слов и ловля на нестыковках в рассказе продолжается.
  - На счет до самого дома я, конечно, не обещаю, но насчет Ремила, или хотя бы в том направлении поспрашиваю.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила я, а Мойра отступив в сторону, указала мне на дверцу.
  - Вот тут пока поживешь. Как настанет пора ужинать - ударят в малый колокол. В это время вся дворня к столу собирается, поешь с нами. Не за стол же комендантский тебя сажать... Леди Сюзанн... - тут она махнула рукой, словно отгоняла непрошеные мысли. - Я пришлю за тобой кого-нибудь, чтобы по дороге не заплутала.
  Я еще раз совершенно искренне поблагодарила ее, и нырнула в невысокий проем.
  Комната, точнее каморка, куда меня поселили, оказалась крохотной, наверное, метров шесть всего, с единственным оконцем, больше похожим на бойницу - таким узким, что только кошка в него бы и протиснулась. Но зато там были вполне удобная застланная одеялом кровать, тумбочка с тазом и кувшином, и два крюка в стене для одежды. В общем, абсолютный комфорт и прелесть по сравнению с кочевой юртой!
  Разувшись, я с удовольствием улеглась на кровать и, прикрыв глаза, принялась размышлять.
  Первым пунктом стояла моя ложь, которая оказалась не совсем ложью. Когда я врала, я опиралась на слова лича о магах и клириках. Если есть маги, то почему бы им не быть плохими, алчными и обуреваемыми простыми человеческими желаниями? Раз уж клирики под надзором богов этому подвержены, то люди ограниченные лишь собственными возможностями... На это я и делала ставку. И в принципе она сыграла. Но что мне это давало?.. А ничего. Разве что делало из меня недалекую блондинку, что в принципе было только на руку.
  А вот вторым пунктом был вопрос: что делать дальше, чтобы вернуться домой?! Вот на это у меня не было ответа. Пока не было. Но я верила, что обязательно его найду.
  
  - Мира, ну что ты нервничаешь?! Тебе же нельзя! Успокойся! - успокаивал богиню муж, уже не пытаясь остановить ее.
  Женщина, невзирая на уговоры, металась из одного угла в другой.
  - Яран, кажется, ты меня вообще не понимаешь!!! Мне посмели противостоять! Мне!!! И кто?! Какая-то древняя старая развалина... Самый что ни на есть обыкновенный лич! Лич!!! - Тут богиня резко остановилась и развернулась в сторону супруга. - И он защищал ее! Эту дрянь! Паршивку, которая разрушила наш мир, лишила нас власти!.. Всего!!!
  - Да с чего ты взяла, что это она?! - не выдержал бог.
  - Яран, ты недавно головой ударялся? Ты же знаешь каждого адепта, который пользуется твоей силой. Так и я! Едва она прикоснулась, я поняла...
  - Но ты сначала говорила, что не уверена... что чувствовала, словно издалека...
  - А теперь уверена!!! - взвилась женщина. - Иначе зачем личу защищать ее?!
  - Мало ли чего он берег, - попытался возразить тот. - Может хранителя своего тела? Эти древние мумии очень ревностно относятся к своим останкам. Цепляются. Хотя знают, что если отпустят у них, могут однажды и до богов дорасти...
  - Да причем тут эти личи, и кем они могут стать?! - еще яростнее закричала женщина.
  - Но ты же... - совсем запутался Яран.
  - Он посмел противостоять мне! Мне!!! А все потому, что эта дрянь ограничила наши возможности! И теперь я вынуждена считаться даже с каким-то личем!!! А эта паршивка сейчас здесь!!! В Бельнорионе!.. - внезапно женщина замерла и, зажмурившись от предвкушения, с затаенной лаской в голосе продолжила: - Как только я до нее доберусь... Как только я заполучу ее... Я стану убивать ее медленно, целую вечность. Я... О-о-о!.. Что я с ней сделаю...
  - Сначала найди ее, - насмешливо раздалось из самого темного угла. Из тени вышел молодой человек с волосами цвета вороного крыла и такими же бездонно-черными глазами. - Как я понял, ты с первородным личем не справилась?
  - Да ты?!. - женщину едва не перекосило от злости.
  - Что я? - вскинул бровь мужчина. - Я вполне доволен ситуацией. В отличие от тебя я не злился, упиваясь своей беспомощностью, а работал. Между прочим, если бы ты делала так же, то уже вернула бы себе былую мощь. - Лемираен от ярости лишилась дара речи, и вынуждена была слушать брата. - А ты по-прежнему носишься со своей обидой, лелеешь ее, как капризная девочка, и совсем не видишь, что происходит у тебя под носом. А я в отличие от тебя увидел, что...
  - Вон!!! Пошел вон!!! - наконец-то у богини прорезался голос, и теперь она дала себе волю.
  - Лучше послушай меня... - попытался было вставить хоть слово Сейворус, но ту уже понесло.
  Лемираен кричала и кричала, поносила наглеца на чем свет стоит, честила как могла.
  На все ее вопли брат лишь щекой дернул и обронил, обращаясь к ее супругу.
  - Уйми жену, а то чего доброго, она так своих последних последователей угробит. Они, бедные, за пять лет столько натерпелись, а многие из-за ее истерик вовсе попробовали в магов перекинуться или ко мне подались...
  Яран удивленно вскинул брови.
  - Да, да, - скривился Сейворус, нехотя признавая факты, - у меня теперь есть лекари. У меня! Когда самый первый мне молиться начал... Да я чуть с небес не сверзся! А теперь у меня их уже... Я уже со счета сбился. Правда с энергией для них у меня туговато, однако и тут как-то выкрутился.
  Лемираен, расслушав последние слова брата, взвыла, словно волчица и кинулась к нему с намерением вцепиться в лицо. Но бог лишь мизинцем шевельнул, и та завязла как муха в смоле.
  - Можешь не повторяться, - с неожиданным холодом в голосе, остановил ее бог. - Я уже услышал твое мнение о себе. Не утруждайся. Я даже больше не стану сюда приходить. Мне и у себя места довольно. Но по-родственному напоследок не могу не предупредить - Мир гибнет. Еще немного, и ничего больше не будет. Хотя лично ты, можешь ничего не предпринимать, а я буду стараться ради Бельнориона. Для начала я посоветуюсь с Фером, опыта у него побольше в этих делах, чем у нас. Надеюсь, он подскажет, что и как делать... - и с этими словами исчез.
  В тот же миг богиня обрела способность нормально двигаться.
  - Убью мальчишку... - только и смогла прошипеть она.
  Яран же, задумавшись над словами Сейворуса, тихонечко обронил.
  - Если дела обстоять так паршиво, то нужно что-то делать с Бельнорионом...
  Но жена его услышала.
  - С Бельнорионом?! - взвилась она. - Прежде всего, ты должен найти мне эту дрянь! А мир?! Мир подождет!..
  
  Пяток дней я осваивалась в крепости, а сама все никак не могла определиться, что же делать дальше. Куда, ехать, куда направится, просто не знала, вернее не представляла в какую сторону.
  Единственным моим достижением за это время стали сведения, что месяц назад в крепость приезжал бродячий цирк, но более подробно кто они и откуда разузнать не удалось, разве что там выступал метатель ножей с ассистенткой, который умудрился удивить даже видавших виды пограничников, да маг - страшноватого вида женщина. Увы, узнать куда дальше они отправились, уже не получилось, хотя я весьма настойчиво выспрашивала, чем вызвала удивленные, а порой и подозрительные взгляды в сою сторону. Меня Мойра даже специально встретила в коридоре и уточнила, а чего это я так настойчива насчет каких-то там циркачей. Пришлось врать, мол, всегда мечтала на цирк посмотреть, а у нас в Кулвич они никогда не заезжали, а тут такая оказия - вдруг они как раз в сторону Ремила отправились, так я бы с каким-нибудь обозом их догнала, да посмотрела. Короче вышла ложь, шитая белыми нитками, но уж что получилось... В общем, все что я понимала очень хорошо - надо смываться отсюда как можно скорее.
  А еще меня в последние дни начал преследовать чей-то пристальный взгляд, казалось, что кто-то неотступно ходит за мной и едва ли не в затылок дышит, но поймать или засечь за этим делом так никого и не удалось. Хотя были у меня подозрения на счет одного типчика, однако он в крепости до меня появился и все о нем отзывались хорошо. И подозревать человека из-за пронзительного прозрачного взгляда, бросаемого из-под кустистых как смоль бровей, да небольшой физической неполноценности - глупо.
  Наверное, через десяток дней, уже изведясь от неизвестности, я бы вообще начала подозревать всех и каждого, но в начале следующей недели, Мойра обрадовала, что на запад в Тимарис направляется купеческий караван с хорошей охраной.
  - Вот доберешься туда, - напутствовала она меня, - уже хорошо. Там-то уж всяко проще найти попутчиков до дома. Вы ж через одно государство соседи! К тому же отсюдова ты не она поедешь, Маркусу вон вообще в Ваймер надо...
  - Куда?! - вскинулась я. По прошлому разу, когда я здесь оказалась, Ваймер был тем еще местечком, где заправляли черные клирики Сейворуса. А если вспомнить того же Эрраила... От его затянутого тьмой взгляда, даже меня привычную к ужасам Голливуда мороз по коже продирал, а уж о прочих и говорить нечего. - И кто такой Маркус?
  Мойра, кажется, даже обиделась на мой вопрос, правда, я не поняла на какую его часть именно, то ли на выкрик про Ваймер, то ли из-за того, что я не знала, с кем именно мне предстояло отправляться в путь. Во всяком случае, женщина запричитала, мол, как же такому уважительному и порядочному молодому человеку, да ни в Ваймер. Только именно туда и следует ныне направляться всем приличным молодым людям, дабы в спокойствии и благоденствии жить. С ее слов я особо много не поняла, разве что уяснила, что многое в этом мире перевернулись с ног на голову, а уточнять не стала, поскольку раз я из Ремила, то должна была знать, раз Ваймер и Ремил - соседи. В общем, я плюнула на этот разговор и забыла, а зря.
  Я не вспоминала о нем ровно до того момента, пока не увидела кто такой Маркус, о котором так печется Мойра.
  Маркусом оказался тот самый подозрительный типец с пронзительным взглядом, черноволосый, довольно симпатичный, но прихрамывающий на правую ногу. Похоже, в детстве серьезно травмировался, или еще что, но когда ходил, этот дефект был сильно заметен, а когда сидел, то весьма и весьма приятный молодой человек. Однако все портил его взгляд исподлобья, когда нависающие черные брови делали его и без того светлые глаза почти прозрачными, белесыми и просто пугающими. С народом он не общался, и если я с обозными перезнакомилась в первые же полчаса, умудрившись добиться того, чтобы мужчины стали ко мне проявлять только отеческую теплоту, не допуская и мысли об ином, то молодой мужчина держался особняком и лишь излишне пристально поглядывал в мою сторону.
  
  Вновь где-то далеко в Ремиле...
  - Я бы все-таки не советовал вам на нее давить и использовать столь варварским способом, - покачал лысой головой собеседник.
  Разговаривали два старца. Один из них был убелен сединами, лысина другого словно натертая сверкала в свете многочисленных свечей. Один был статен, и от него прямо-таки веяло благообразностью, другой больше походил на замшелый, покрытый старческими пятнами, словно плешинами лишая, обрубок дерева. Одежды одного выдавали в нем служителя Богини-Матери, облачение другого кричали, что он является последователем ранее запрещенного, а теперь уже никем не преследуемого культа проклятого бога Фемариора. Беседовали светлый Элионд и достопочтимый Тернер.
  - Это прошлый раз я ведал, что делаю, - возразил ему служитель богини. - Точнее, просчитал это по звездам, и мне все более или менее было ясно. А теперь сплошная неизвестность! Сейчас мир в статике. Я теперь даже звездам верить не могу, ибо их ход по небосклону непостоянен, вопреки всем мировым законам. Мы сейчас вообще ничего не можем предсказать и просчитать. Так что приходится проверять, проверять и еще раз проверять, а еще лучше самолично вести за руку, чтобы у нас с вами все получилось.
  На эти слова Тернер лишь развел руками, аргументов у него не находилось. Да и какие могли быть аргументы, если он со своим Великим учителем, как называли Фемариора все его последователи, не мог связаться и попросить помощи.
  Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с Бельнорионом что-то не то. Прошлая зима была самой странной на его долгом веку. Хотя и позапрошлая с не меньшими странностями протекала... Где это видано, чтобы у него в болотах Догонда... в бывших болотах Догонда, а ныне на равнине, с прекрасными густыми лесами, в умеренном климате среди лютой стужи внезапно ударила такая жара, что снег растаял всего за час, на короткое время напомнив ему прежние времена, когда вокруг храма Фемариора царили топи. А через несколько дней, когда казалось, что еще немного и от невыносимого жара все растения высохнут как в далекой пустыне, под вечер пошел снег, чтобы уже наутро все было покрыто глубокими, в человеческий рост сугробами, и уже ничем не напоминать о былом катаклизме.
  А как возможно объяснить эти длинные дни и непроходящие ночи, когда казалось бы солнце замирает на небосклоне и по нескольку суток не желает уходить за горизонт, когда в другом месте, буквально в паре миль, солнце может не всходить неделями? Это было абсолютно нереально, неправильно, вопреки всем возможным мировым законам. Однако это было, чему он не раз самолично становился свидетелем.
  - Но может, все же не стоило приказывать найти ее во что бы то ни стало? - вопреки логике попытался возражать ему Тернер. - Вы же отправили соглядатаев в каждый город, в каждое селение...
  - Ну, положим, не в каждый, а по границе со степью, - уточнил Элионд. Недовольный словами товарища по борьбе, он нервным движением огладил бороду. - Все-таки я не самый последний истинный провидец.
  - Да, да, - тут же закивал головой Тернер. И тут ему возразить было нечего; Бельнорион насчитывал единицы способных сделать настоящее предсказание, не опираясь на подсказки богов. Элионд был как раз одним из них. - И все же... Мы мало что добьемся силой.
  - А с чего вы взяли, что именно силой?! - не выдержав, скривился клирик. - Никто никого заставлять не станет - поймите это раз и навсегда! Мы просто недоговорим чуточку тут, исказим здесь... Вы же прекрасно знаете, что творится с божественной четой.
  - Но Сейворус?..
  - А куда он денется без Жизни?! Его удел темная часть мировой энергии, светлая же и нейтральная на супругах. Как он сможет удержать мир с одной стороны? - с этими словами старец, крепко вцепившись шишковатыми пальцами в подлокотники кресла, резко подался вперед, словно пытался разглядеть в душе сторонника только ему одному ведомое. - Как?!
  - Но, а как же... Нам же потом туго всем придется, если она примет... Вы отдаете себе отчет, что произойдет, если у нас все получится, но при этом Она не простит нас? Что станется с нами? Ведь тогда Бельнорион ополчится... Тогда...
  - Достопочтимый Тернер, - эдак со значением произнес Элионд, выделяя каждое слово, - когда ЭТО произойдет, то в силу вступят иные мировые законы, и все будет измеряться иными мерами. Тогда Она уже не будет прощать, ибо прощать будет нечего. А все мелочные притязания... Поверьте, ТОГДА они станут мелочными - забудутся, уйдут прочь.
  - Вашими бы устами, да мед пить... - тихо-тихо прошептал Тернер, на что все же расслышавший его слова клирик, лишь вновь скривился и отмахнулся как от назойливой мухи.
  
  Иммарн покинули рано поутру, и вот уже почти две недели находились в пути. Все это время я обдумывала, как же быть дальше, как выкрутиться из сложившейся ситуации, и меня озарила одна идея. На пятый день бездумно глядя на однообразный пейзаж, я вспоминала приключения на болотах Догонда: как мы с командой и менестрелем Эльмой прыгали с кочки на кочку, как со жрецом Бога-Отца - Морвидом отбивались от тварей, как сливали силы, а потом я его лечила... И вот тут-тоя сообразила, что тогда, приводя жреца в чувство, зачерпывала уже не силу Лемираен, а незамутненную прикосновением богов мировую энергию - сиречь магию. Вот он выход, вот она сила, с помощью которой я смогу попасть в туман. Решение найдено, осталось его воплотить в жизнь.
  Силой я обладала неимоверной и ширину канала имела огромную, однако в нагрузку к этому счастью имелась привязка к силе Богини-Матери. Ах, если бы я вновь смогла проскочить мимо богини и зачерпнуть ту первородную энергию! Но увы, увы, увы... Всю следующую неделю в пути после открытия, сколько бы не касалась силы, в какое бы время не пыталась, я постоянно чувствовала присутствие Лемираен рядом. Богиня слишком внимательно контролировала расход своей энергии и как собака стерегла ее в любое время дня и ночи. И я нехотя вынуждена была признать, что без посторонней подсказки не обойтись - без помощи опытного мага. Однако я мало кому могла довериться и обратиться за советом. Но все-таки такие люди были, вернее не люди, а нелюди...
  С того же самого дня, я начала выспрашивать у торговцев про циркачей. Чем черт не шутит, вдруг мне вновь удастся встретиться с труппой мистрэ Миликаре и с его магами мистре Кальриеном и мистрис Сиобан? Вот им, в отличие от приверженцев богов - например того же Морвида, я могла доверять безоговорочно.
  Торговцы отвечали охотно, даже рассказывали, какие чудеса циркачи вытворяли, и один из них даже припомнил, куда те собирались отправляться после выступления в Иммарне. Я была несказанно довольно. Оставалось лишь, не вызывая подозрения отправиться следом за цирком. Но это пока, увы, сделать не удавалось.
  Ныне мы ехали по бывшей территории дроу, или как их здесь в народе называли - черными альвами. Слева виднелись горы, справа где-то там за холмами начиналась граница Лисены - довольно большого, но чрезвычайно неспокойного государства. Там постоянно то бунты прокатывались, то мор, или иные лиходеи воду мутили. Поэтому мы ехали по безлюдной местности, миновав на своем пути лишь пару небольших городков, да с десяток селений, разбросанных возле главного тракта, так что отправляться в самостоятельное путешествие без большого торгового обоза было глупо. Риск излишний. К тому же циркачи путешествуют гораздо медленнее, чем торговцы. Пусть их телеги не гружены товаром под самую завязку, но они в отличие от тех же торгашей дают по несколько представлений в городке, где остановились, и пока не выберут максимально возможную прибыль, не покинут его. Так что я рассчитывала на встречу, тем более что пока мы двигались в одном с ними направлении.
  
  Осенние дни неуловимо похожи один на другой: рассветы одинаково зыбкие, дни холодные, закаты стремительные, а солнце налитое багрянцем листвы для следующего дня предвещает непогодь. Невероятно высокое небо постепенно выцветает, утрачивая свои краски и уступая права серому. А если его закрывают низкие свинцовые облака, так стремительно подгоняемые порывистым октябрьским ветром, то сразу же кажется, что еще немного и тучи вольготно разлягутся на плечах, чтобы от всей души поливать противным мелким и ужасно холодным дождем.
  Обоз повернул на северо-запад, и степь сменили холмистые равнины, но по левую руку, если стояла ясная погода, все еще можно было разглядеть Медный кряж, посеребренный шапками снегов.
  - Граница уже скоро, - как бы ни к кому не обращаясь, произнес возница - кряжистый, бородатый мужик лет пятидесяти. Я сидела рядом с ним и безучастно разглядывала окрестности. - Надо на сторожке быть. Пока здесь жили альвы никто не шалил. Настолько повернутых на голову не было, чтобы на границе с черными альвами шастать, а теперь народишко распоясался. Да.
  Я перевела взгляд на возницу, но тот замолчал, видимо сказав все, что хотел, а мне лень было расспрашивать. Погода была так себе, пронизывающий до костей ветер гнал облака по небу, периодически закрывая солнце и лишая нас последнего тепла. Настроение тоже было под стать. Еще этот ненормальный Маркус выводил меня из себя. Все ходил кругами, смотрел, однако не заговаривал, при этом напрочь игнорируя меня, когда я сама обращалась к нему. Вообще он был странный: все пялился, зыркал исподлобья своими прозрачными глазами, да так, что его взгляда порой аж мороз по коже продирал! При этом он особо ни с кем не общался, предпочитая обходиться односложными ответами - 'да, нет, не надо'. У меня потихоньку начало складываться впечатление, что он тронутый на голову - психически больной то есть. Нельзя так на людей смотреть и при этом быть нормальным. Ну никак нельзя! Я уж грешным делом стала стараться все с обозниками крутиться, далеко по нужде не отходить, и вообще побольше находится среди народа, а то мало ли этому болезному чего в голову может взбрести ... А может уже взбрело? Утешало одно, что если мне станет угрожать реальная опасность я поступлю, как собиралась сделать в случае с присно-памятным ханом и с личем. То есть шандарахну силушкой со всей дури, и пусть потом от земли одни горелые подметки отдирают. Успокаивала я себя так, успокаивала, дурными мыслями голову занимала, пока не сообразила - а возница-то похоже накаркал.
  Я совсем не заметила, когда все началось. Не увидела как впереди едущие торговцы, спохватившись, начали заворачивать тяжело груженые телеги, чтобы поставить их кругом. Зато мигом поняла, что именно творится, когда послышались резкие отрывистые команды подготовиться к драке, когда недовольно захрапели кони, принуждаемые ускоренными темпами тянуть возы.
  Круг почти замкнулся, когда на гребень ближайшего холма влетела группа всадников. Они кричали что-то непонятное, но грозное, явно для устрашения, однако торговцы не обращали внимания на их вопли, наспех готовясь к обороне.
  Я соскочила с облучка и, решив не ввязываться в предстоящую драку, поспешила отступить в центр круга. Навскидку силы торговцев и грабителей были равны, и думаю, что лишь буду путаться под ногами. Тут в очередной раз пришлось пожалеть, что вновь угодила в Бельнорион в своем теле, а не в прежнем - физически сильном.
  Тем временем возница, с которым ехала рядом, заметив мои маневры, лишь одобрительно хмыкнул и, выдернув из ножен приличный тесачок, кинул его мне.
  Неожиданно для себя, я перехватила нож в полете, крутанула, прикидывая вес на ладони, махнула на пробу пару раз. Увидев, что вытворяю с ножом, мужчина лишь удивленно присвистнул, и хотел было что-то сказать, но тут грянул взрыв.
  От неожиданности я присела, а потом принялась оглядываться в поисках, что же тут могло так грохнуть? В этом мире гранат не было, порох тоже еще не изобрели, так что же?..
   Второй взрыв ударил почти рядом, вынудив рухнуть на землю и прикрыть голову руками. По спине замолотил дождь из земляных комьев и мелких камней, однако шума я не слышала, лишь почувствовала. Похоже, меня оглушило,.. но ненадолго. Как сквозь вату стали прорываться стоны раненых, кто-то закричал, раздавая приказы и организовывая оборону.
   Я приподнялась и огляделась. Разбойники были уже близко, защитный круг из телег оказался разорван, а одну - груженую солью - разворотило взрывом в щепы, разметав по округе соляные грязно-серые булыжники. Некоторые из торговцев были ранены, одному даже размозжило голову большой глыбой... и все без исключения были оглушены и плохо соображали.
  Разбойники влетели в брешь и принялись топтать лежащих на земле конями, а тех, кто попытался сопротивляться, не мудрствуя лукаво, принялись забивать из седел топорами на длинных рукоятках и дубинами. Торговцы, те, кто был в состоянии отбиваться, сгрудились у одной из телег и даже начали теснить противника, как вдруг неведомая сила приподняла ее и обрушила на сражавшихся.
  Я с опозданием догадалась, что среди разбойничков кто-то применял божественную силу. 'Неужели жрец или клирик?..' - не стала додумывать мысль, а плюнув на конспирацию, распахнула канал и обняла силу.
  Волна сладострастия прокатилась по жилам, оставив после себя странный быстро разгорающийся гнев, потом мурашками продрало от дальнего присутствия Лемираен, но я уже отринула страх и зачерпнула.
  Сотворить заклятье оказалось секундным делом, несмотря на родное тело, уменье клирика было вбито до автоматизма. Последние слова уже готовились сорваться с губ - и тогда разбойникам не поздоровится, как меня что-то сильно толкнуло, заставив рухнуть, прокатиться по земле, а потом придавило чем-то тяжелым сверху.
  От неожиданности я упустила заклятье, и сила, вильнув хвостом, ушла, попутно схлопнув за собой канал. Вновь попыталась встать, чтобы вступить в сражение, но оказалось, меня придавил человек и он опять попытался прижать меня обратно к земле. Злость, оставшаяся после прикосновения к силе, захлестнула с головой, я начала отбиваться.
  - Тише ты! - раздался над ухом злой шепот. - Тебе нельзя мажить!..
  Маркус?!! Ах ты!..
  Я окончательно взбесилась.
  - Слезь с меня скотина! - Еще яростней стала вырываться я.
  - Ты не можешь!.. Я должен тебя защитить... - еще быстрее зашептал он. Неожиданно жаркое дыхание обожгло ухо.
  - Извращенец! - продолжила вырываться я. Оказалось, у меня в руке по-прежнему был зажат нож, и я ощутимо саданула парня рукояткой.
  Он придушенно охнул, а я, рванувшись, наконец-то высвободилась и вскочила на ноги. Но, несмотря на хромоту, Маркус оказался не промах - мячиком взвился на ноги и схватил меня за рукав, пытаясь удержать.
  - Ты не должна мажить! Понимаешь? А я должен тебя защитить. От всего. Это мой долг...
  - Ты с дуба рухнул, придурок?! - рявкнула я, пытаясь освободиться от умалишенного. Ткань затрещала, и рукав куртки начал расползаться по шву. Я рванулась еще сильнее, рукав повис полуоторваным, но я избавилась от цепкой хватки. - Там люди гибнут, а ты...
  Я вновь обняла силу и переключила свое внимание на разбойников. Те сломили сопротивление торговцев, защищающих свой обоз, и теперь методично добивали уцелевших. На нас с Маркусом они почему-то не обращали никакого внимания.
  Чуть в стороне от бандитов, демонстративно скрестив руки на груди, стоял человек, окутанный с ног до головы странным желтоватым свечением.
  'Вот он маг' - сообразила я и, зачерпнув побольше силы, стала творить заклятье поубойней. 'Возмездие небес' вполне подойдет.
  Но произнести до конца я не успела. Маркус вновь атаковал меня, сшибая с ног, и как итог я сбилась.
  Все, достал гад!
  Не раздумывая, я сначала накрыла его чистой силой, а уж потом произнесла слова. Сейчас от парня останутся рожки, да ножки... Однако заклятье его не задело, оно словно не найдя объект приложения растворилось. Лишь земля спеклась в камень у его ног.
   Маркус покачал головой, как то печально, но упрямо, и взмахнул руками, словно что-то раздвигал.
  - Я Пророк. - Говорил он негромко, но даже в шуме боя мне почему-то все было слышно. - Я Вестник. И тебе сейчас нельзя мажить... - и, резко сорвавшись с места, кинулся на меня.
  Я бросилась в сторону, уходя с линии атаки и на ходу заготавливая заклятье, как... В глазах резко помутилось, словно кто-то мгновенно сменил свет белого дня на серую мглу, но даже в этой пелене, я разглядела этого гада. 'Глас сокрушения' окутал его огненным облаком, но вновь ничего не произошло. Теперь заклятье было впитано им, как воды пустыни поглотили бы кружку воды.
  От удивления я замерла и... Черт возьми! Да это же вовсе не Маркус, а... а я нахожусь в тумане.
  Неожиданно меня окатило теплом, словно я оказалась рядом с чем-то родным, близким, а уже секунду на меня дохнуло жаром, и душу захлестнул всепоглощающий ужас. Я вновь ударила по противнику, и еще раз. Но мои заклятья не приносили незнакомцу видимого вреда, разве что заставляли отшатнуться.
  Поняв, что магией ничего не добьюсь, я кинула на себя молитву ускорения и рванула в туман подальше. Но тот по-предательски прокружив на месте, вывел за спину незнакомца.
  Ах так?!. Видимо другого выхода не было, а туман не собирался отпускать меня обратно, пока я не сделаю все, что требуется. То есть, как минимум нам нужно будет поговорить...
  Тем временем незнакомец - молодой мужчина, высокий, русоволосый, при этом обнаженный по пояс, с рельефной мускулатурой, присущей разве что моделям на обложках мужского журнала - сплюнув, пошел к разбросанным тут же вещам.
  Когда он в первый раз оказался от меня на расстоянии трех шагов меня охватил панический страх, но едва я убежала в туман - исчез без следа. И вот теперь, едва я замерла на границе, вновь дал о себе знать. Похоже, все дело было в самом мужчине - он опасен. А поговорить все же надо...
  В руке по-прежнему был зажат нож, и я за три мягких шага настигла мужчину и уперла ножа в шею.
  - Руки вверх, чтоб я видела!
  Не тут-то было. Незнакомец резко развернулся, перехватил руку и попытался... Не знаю, чего там он пытался, но подножка сделала свое дело. Мужчина потерял равновесие и рухнул. Правда при падении он умудрился толкнуть меня так, что я отлетела в сторону. Увы, нож отлетел в другую...
  Вскочили мы одновременно.
  - Ну, все, ты попала, - угрожающе начал он и двинулся было на меня, но я не стала ждать, что именно он предпримет. Молитва ускорения все еще действовала, и я решила рискнуть. На большой скорости даже простой тычок в солнечное сплетение может сойти за удар в полную силу, поэтому...
  Дурацкий маленький рост! Идиотские навыки, вбитые под более массивное тело. В общем, угодила я не в солнечное сплетение, а прямиком в живот. Незнакомцу оставалось отмахнуться от меня как от назойливой мухи. Что он собственно и сделал.
  Я вновь отлетела в сторону.
  Следующие несколько секунд я приходила в себя, пытаясь унять шум в голове - при падении неслабо стукнулась.
  - Ты что, дурында, совсем нюх потеряла? Я же тебя мог пополам сломать ненароком! - рявкнул мужчина, пытаясь вдохнуть поглубже.
  Похоже, мой неудавшийся приемчик все же доставил неприятность.
  - Это еще кто кого уделает! - я упрямо вздернула подбородок вверх, хотя и понимала, что напрасно задираю его. - Ты зачем под горячую руку полез?! Я в тебя обрядом оков кинула, так мог бы и постоять пару минут, ничего бы с тобой не случилось!
  - Ни хрена себе! - возмущенно взвыл незнакомец. - На моей территории влупила по мне какой-то хренью - и ничего страшного? Да я за меньшее головы отрывал!
  Теперь пришла моя очередь возмущаться.
  - Так стопори, какая твоя территория?! - Я с издевкой вскинула брови. - Туман не может быть твоей или моей территорией. Туман это общее, туман это место меж мирами... - и, не удержавшись от шпильки, добавила: - Тут, знаешь ли, не только ты ходишь, но есть ребята и покруче тебя, начиная от десантников с пулеметами и заканчивая такими милыми дядечками, которые Хранителями называются.
  - Крутой здесь один, и это - я! - пафосно заявил мужчина. У-у-у, как все запущено!.. - Да я сейчас пальцем шевельну - и у тебя мозги через затылок выскочат.
  Услышав такую чушь, я не выдержала и заливисто рассмеялась. Господи, да он же новичок, едва угодивший в мир! Ему, поди, дали какую-нибудь магическую плюшку, и теперь после нашего мира он мнит себя героем... Ой, мама дорогая! Давно я так не смеялась.
  Напряжение недавнего боя выходило наружу нервным хохотом.
  - А если вот так? - он что-то достал из-под себя и продемонстрировал мне.
  - Угу, угу... - покивала я с трудом из-за выступивших от смеха слез разглядев пистолет, который он мне показывал, и кое-как восстановив дыхание продолжила: - Даже если бы, ты мне тут автомат показал, меня бы это не особо проняло. Я ж тебе, не шутя говорила, а вправду - здесь ребята с более крутыми игрушками бегают, - и, припомнив как на нас с Виктором в самый неподходящий момент вывалился здоровяк с пулеметом, пояснила: - во-о-от такой величины, - и развела руки в стороны, пытаясь показать истинный размер той дуры, что тогда целилась в нас.
  В это мгновение на границе восприятия я почуяла шевеление Лемираен. Меня холодной волной окатило воспоминание, что же творила со мной богиня перед возвращением домой. Тут в тумане это как никогда отчетливо понималось.
  - А вообще нечего меня пугать, - продолжила я, посерьезнев. - Смерть не самая страшная штука, поверь, я знаю что говорю, гораздо страшнее, когда ты сам в своей смерти не волен, когда понимаешь, что она не наступит никогда, и это будет длиться бесконечно...
  - Хе, я знаю, что бывает хуже смерти, - отмахнулся незнакомец. - И, поверь, ты мне Америку не открыла. Но вообще, ты не ответила на вопрос: какого Арагорна ты здесь делаешь и на кой хрен на меня хвост подняла? Я ведь тебя точно бы убил. И, можешь поверить, я и с тобой, и с этим чудиком у которого во-от такенная пушка, разберусь запросто.
  - Да разбирайся на здоровье! - предложила ему, а про себя фыркнула: 'Хочу посмотреть, куда денется его самоуверенность под дулом пулемета, точнее в какое место'. - У меня на него зуб имеется, так что если что с ним учудишь нехорошее, плакать не буду. Он у меня гад, ножик хороший увел, причем подарок от близкого человека, - и, замолчав, печально вздохнула.
  Но мужчина не отставал и продолжал напирать.
  - Ты мне зубы не заговаривай. Какого хрена ты здесь оказалась? Я и не таких через колено гнул. Если интересно, то и богов ломать приходилось, так что не выделывайся мне тут!
  Боже, да он точно еще молодой и зеленый!.. И выделываюсь здесь далеко не я.
  - Того же что и ты! Ты попаданец, и я попаданец, - попробовала разъяснить очевидные вещи. Раз уж его при попадании на голову ушибло, то придется разжевывать. - Все мы братья попаданцы, мать его! Нас здесь много! Не один, не два... А гораздо больше. Я только с четырьмя в первое попадание пересеклась. И при этом Ара намекал, что народа перепер гораздо больше. Но что самое интересное - все с Земли. Так что выходит все мы попаданцы и земляки! Вот так-то!
  - Пфе! Открыла Америку, - фыркнул мужчина на мои слова - Я с одним тут общался уже. Он меня все на свою сторону перейти уговаривал. Ты мне лучше скажи, Ара - это у нас кто?
  - Арагорн, - удивилась я, не совсем понимая сути. - А кто ж еще, по-твоему? Еще другие кандидаты на это имя есть?
  - Как минимум, Артас, - уверенно последовал ответ.
  - Ты ничего не путаешь?
  Это кто еще затесался?
  - Ну, антипод Арагорна.
  'Кто?!!' - едва не вскрикнула я, а незнакомец тем временем продолжил:
  - Кстати, вопрос можно?
  - Давай, - согласилась я на автомате, все еще переваривая услышанное.
  - Как думаешь, какой левел-ап он мне за твою голову даст?
  На миг я оторопела.
  - Кто, Артас? - переспросила я, на всякий случай, но прочтя в его взоре приговор, перестала миндальничать и бросила в собеседника заклятье "Гнева богов".
  Невидимая обычному глазу пелена понеслась в его сторону.
  Однако даже одно из самых сильных заклятий не причинило ему видимого вреда. Обычно после его применения противник надолго впадал в кататонический ступор с последующим фатальным исходом, тогда как мужчина просто впитал его, как и все предыдущие.
  - Крутая способность! - первое, что пришло на ум и я, не подумав, это озвучила. А потом, чтобы оттянуть время и успеть сотворить молитву ускорения и силовой щит заодно для спасения собственной шкурки, раз у всех вокруг появляется стойкая страсть принести меня кому-нибудь в жертву, продолжила заговаривать зубы: - Тебе с самого начала такая досталась? Или приобрел? Вообще, здоровская должно быть штука. А что еще умеешь?
  - А зачем тебе знать? - продолжил издеваться тот, пологая, что я - наивная - сижу просто так глазами хлопаю. - Давай лучше так: я твою энергию выкачаю - и пинок тебе под седалище, лети отсюда белым лебедем. Но Аре не передам - думаю, мне того, что я и так получу, хватит...
  На этих словах оба заклятья были готовы, так что я не раздумывая, вскочила на ноги и припустила в туман.
  Странное заклятье ударило, мгновенно разрушив и щит и прервав действие молитвы ускорения, попутно что-то захлестнуло меня за ногу. Я растянулась во весь рост на каменистой земле, шапка слетела с головы.
  Я начала перерубать путы. Ч-черт!.. Да что ж это за сила-то такая у него странная и жжется как зараза, и при этом леденит кровь.
  Мужчина неспешно приближался.
  В самый последний момент мне удалось разорвать путы, но не успела. Уж слишком близко ко мне подошел незнакомец. Мне не хватило самой капельки, чтобы вскочить на ноги и встретить противника как подобает. Мужчина, явно издеваясь над моей беспомощностью, просто наступил мне на спину, придавливая как какую-то козявку к земле.
  - Значит так, слушай сюды. Я тебя сейчас освобожу, но бежать больше не советую, а то и впрямь высосу. Итак, какого хрена ты на меня напала?
  Ах ты ж гад!
  Злость поднялась стеной. Я почувствовала, как мгновенно вспухли жилы, затвердев до каменной прочности. Ну наконец-то! Сейчас я кого-то голыми руками на фарш буду распускать.
  Рывок, поворот... И все насмарку!
  Физическая сила вернулась на какое-то краткое мгновение.
  А незнакомец без церемоний припечатал меня пузом обратно к земле. Ми-и-иленько! Просто чудесно! Блеск!.. Так меня еще не схватывали, просто-напросто навалившись сверху.
  Я извивалась, пытаясь освободиться от тяжести, но все бес толку. Похоже, ему даже нравилось.
  Неужели и этот туда же?!.
  - Да что ж это такое! Слезь с меня придурок! - не выдержала я, взмокнув от бесполезных трепыханий под мужчиной. - Взяли моду, каждый встречный то за ноги волочит, то сверху падает! Сплошные извращенцы! Встретились бы вы мне гады когда я первый раз в мир угодила! Попрыгали бы вы у меня тогда от того роста и вида... Хрен бы вы о чем-нибудь левом подумали. А так что не мужик, то на клубничку тянет!
  - А что, я клубничку очень даже люблю, - аж промурлыкал этот гад, а потом эдак лениво-лениво уточнил: - Кстати, а что у тебя там с ростом?
  - Может, слезешь, а? - предложила ему. Вот сейчас я так и буду распинаться перед ним в позе морской звезды. - В этом виде, ты для меня слишком тяжел, - но не тут-то было; и мне пришлось продолжать: - Вот если ты меня в первый раз встретил, то тогда бы я была с тебя ростом и шириной в плечах если не такая же, то меньше на самую чуточку, и силы как у владимирского тяжеловоза. А теперь слезь... Ты же видишь что я маленькая, и долго так не выдержу.
  С этими словами я даже попыталась отжаться, в надежде, что со злости силы вернулись ко мне вновь.
  Ага, сейчас! Аж два раза вернулись!
  Благо до незнакомца наконец-то дошло, что все же лучше перестать делать из меня блин и подняться. Что он и сделал. Даже мало того - он руку мне подал.
  - Давай, вставай, чудо в перьях.
  Фу ты, ну ты, какие мы галантные!..
  - Ну, между прочим, вовсе не в перьях, бог миловал, - я рискнула воспользоваться его помощью и приняла руку. Мужчина одним рывком вздернул меня на ноги. - Вот если бы еще и перья мне добавили.... Бр-р-р-р! Спасибо, мне и так проблем выше крыши.
  - Бывает, - пожал тот плечами и неожиданно предложил: - Есть будешь? А то я вначале целый день не жрамши, а потом еще с тобой акробатикой занимался.
  Но я отказалась. Боюсь, после таких нервотрепок мне кусок в горло не полезет.
  Тогда мужчина продолжил расспросы.
  - Так все же, может, ответишь на мой вопрос? Просто так, без рукомашества и дрыгоножества. Бить не буду.
  - Под горячую руку попал, - вынуждена была ответить я. Это сейчас, первые пять минут он такой добрый, а потом кто знает, что у него замкнет. - Я сюда прямиком из драки вывалилась и там, между прочим, не ромашки нюхала, - своеобразно предупредила я: мол, мы тоже иногда 'могем', это просто сейчас крупно лопухнулась. - Даже не сразу поняла, что в тумане оказалась, а подумала, что этот придурочный Маркус опять ко мне лапы тянуть стал. Вот я и не стала ждать, когда этому психу от меня чего-то большего захочется. Я ж вообще не сразу поняла кто передо мной, - и чтобы он не счел меня за слепую и полоумную, пояснила: - К тому же меня таким страхом окатило, что я без разбора саданула первым, что на ум пришло, благо здесь меня богиня недостанет, и я могу черпать ее силу без ограничения. Ни с того, ни с сего я перепугалась до дрожи в коленях, словно меня опять воды Хаоса накрыли.
  - Понятно, - протянул незнакомец, словно мои слова все-все ему объяснили. - Ну, кто такой Маркус мне плевать. Богиня - тоже твои проблемы. Гм... А энергии у твоей богини много?
  Вот это неожиданный поворот беседы!
  - Позаглаза! - храбро ответила я. Про мои терки с богиней ему же ничего неизвестно, так что...
  - Гм... А она вкусная?
  Еще круче вопрос! Он что, совсем того?..
  И тут я представила, как этот супчик отхватывает силу Лемираен и становится похож на жреца. У меня чуть истерика от подступившего смеха не началась. Если вспомнить, ЧТО мне говорил Морвид в болотах Догонда, когда мы за чашей топали, как себя сдерживал... Да он тогда рядом с изгвазданной по уши в болотной грязи Эльмой находиться не мог - боялся, что его на женщин потянет!
  - Ты дурак?! - наконец-то справившись с эмоциями, задала я встречный вопрос. - Она богиня жизни. Жизни, понимаешь?! А ты мужчина... - и замявшись, кое-как выдавила: - Да ты ж потом вечно хотеть каждую юбку будешь, без разбору. И молодух, и старух.
  - Знаешь, думаю, все равно - равнодушно отмахнулся тот. Похоже, мои увещевания не дошли. Ну что ж, каждый получает опыт по-своему! - Понимаешь, я жру все. Во всяком случае, бога как-то съел, и ничего, никаких левых ощущений. Ну да ладно, отложим на потом. Ты мне на вопрос так и не ответила.
  Опять двадцать пять!
  А мужчина все продолжал расспросы.
  - Я не про то спрашивал, почему ты на меня в первый раз кинулась, а про то, почему во второй раз атаковала. Я, понимаешь, шутю-развлекаюсь, а ты меня накрыла... Кстати, как эта дрянь называется и что делает? А то я что-то не разобрал. Повторить смогу, а вот результат не знаю.
  - Мне было все еще страшно, - вынуждена была честно признаться я; придется сказать правду, видимо, по другому он не отцепится: - Ты когда-нибудь в водах Хаоса купался? - и, не дав ответить, продолжила: - А вот я купалась. Это вторая на свете вещь, которая напугала меня до такой степени, что я перестала соображать. А чем шибанула, - я потерла лоб, припоминая. - Бли-и-ин! Ты б еще что попроще спросил. Может "Возмездием небес", а может "Небесным громом". Только тебе-то это зачем? Эти заклятья только под силу Лемираен заточены.
  - Воды Хаоса? Нет, не купался, только ноги мыл. Вода как вода, - начал выделываться незнакомец, и я поняла - все мое чистосердечное признание пошло коту под хвост.
  Ка-а-анечна! Выше только звезды, а круче только то, что куры несут, но вареные...
  - А насчет заклятья, - продолжил допытываться тот. - Сможешь от него защититься?
  - От заклятья смогу, - чего ж от своего, да не защититься; однако на всякий случай схитрила. - Если не бить им в полную силу. Мне ныне в бригантине и щитках особо не побегаешь...
  - Тогда защищайся!
  Это он чего?! Моим же заклятьем?!.
  Я поспешно сотворила щит посильнее. Слава всем богам, ныне существующем, что в тумане я могла черпать силу без страха нарваться на богиню. Я чувствовала Лемираен на границе сознания, однако она не замечала меня. В тумане я была для нее недоступна, тогда как ее энергия для меня - не ограничена. Этакий прямой пробой в обход главного надсмотрщика за ресурсами.
  В общем, зря я готовилась. То ли незнакомец чего-то напутал, то ли действительно нужно быть клириком бога, чтобы использовать его заклятья, но у него ничего не вышло. Вместо огромной силы воздушного пресса, должного обрушиться на меня, вокруг щита вспухло огненное облако и мгновенно распалось, превратившись в тучу разноцветных бабочек.
  Бр-р-р-р! Гадость! Ненавижу этот вид насекомых!
  - Что, не так? - меж тем заботливо поинтересовался мужчина.
  Интересно, а он представляет себе боевое заклятье в виде БАБОЧЕК на поле боя?!
  - Вообще-то, оно оглушать должно, - осторожно ответила я, все еще опасаясь, что кто-нибудь из этих мерзких насекомых усядется на меня. Господи, я ж постыдно заору и начну отбиваться от них.
  - Ну, значит, и вправду не получилось. Ерунда, я и без него проживу, - незнакомца произошедшее не расстроило. Похоже, он наконец-то решил сматывать удочку: - Ладно, ты как хочешь, а я спать пошел. И жрать мне охота. Надумаешь - приходи.
  Ага, сейчас - бегу тапочки теряю!
  С трудом удержавшись от того, чтобы сделать ему вслед ручкой издевательское 'чао', я принялась размышлять, что же делать дальше.
  Из тумана просто так выбраться не получится. Хорошо, если он уже на втором шагу выплюнет меня в Бельнорион и я помогу торговцам с грабителями. А если нет? Вдруг мне снова придется трое суток тут просидеть? Между прочим, был прецедент.
  'Надо двигаться к костру', - решила я, а потом меня от радости едва не подбросило.
  Дура, я дура! Я ж в тумане! Да сейчас со всех ног надо нестись к костру, чтобы уже оттуда быстренько отыскать нужную дверку, и уже из нее в межмирье, а потом...
  Что потом я даже додумывать не стала, опасаясь сглазить. Вот сейчас я...
  - И что это мы тут делаем?
  От вопроса, произнесенного знакомым голосом, я хорошо, что не подпрыгнула, но вздрогнуло точно.
  - То есть как что? - Я прямо так взяла и честно ответила! Держи карман шире! - Думаю пока, куда податься.
  - Всю ночь думаешь? - покрутил тот пальцем у виска.
  Это он что, на свою неполноценность намекает, таким оригинальным способом?
  - Какую ночь? - я скрестила руки на груди. - Тебя хорошо если пары минут тут не было. Ты что-то забыл?
  - Наверно, я ошибся, - протянул тот, а я едва удержалась от выкрика: 'Да, милый, да! Ты вообще все перепутал, и тебе не здесь нужно находиться! Так что иди, а?!'
  - И чего надумала?
  - Прикидывала куда пойти - еще по туману покружить или к костру наведаться, - как можно короче просветила его. - Мне все равно отсюда никак кроме как от костра не уйти.
  - Это почему еще?
  Интересно, у нас сегодня разговор глухого со слепым?! Я, наверное, слепая, раз уж поначалу приняла его за Маркуса, хотя такую мускулатуру и осанку с хромотой и сутулой спиной даже сослепу перепутать сложно. Тогда он...
  - То есть как почему? Вообще-то туман весьма загадочное место, со своими особенностями, - начала как особо недалекому втолковывать я. - Он может тебя через пару секунд нахождения в нем обратно в мир выкинуть, а может дня три голову морочить и кругами водить. А потом возьмет да и выкинет так, что в твоем мире минуты не прошло, а может, и год отмотало.
  На все мои словоизлияния он пожал плечами и важно изрек:
  - Редкий бред, и продолжив в том же тоне, поинтересовался: - Тебя как звать-то, чучело?
  Я разозлилась.
  - Сам ты чучело, и мои слова не бред! - Я тут стою как идиотка, молодому, зеленому, да еще и больному на голову объясняю... - То, что тебе было сказано, я на своей шкуре испытала. Если у тебя сведений мало, то вовсе не значит, что все прочие врут. А вообще про туман ни я, ни ты до конца знать не можем - мы тут гости. Про него только местные все знают.
  - Чучело из нас двоих одно, и это явно не я. Хотя бы потому, что я чистый, сухой и причесанный, а ты похожа... Да на чучело и похожа.
  Господи боже мой, как же все запущено!..
  И вдруг, мужчина улыбается и протягивает руку.
  - Меня, кстати, Павлом зовут, и никаких проблем я в тумане не имел пока.
  Оно и видно! Проблем он не имел... до первого местного небожителя или мертвого мира.
  - Алена, - вынуждено представилась я, подавая руку в ответ. И тут мой взгляд зацепился за полуоторванный рукав и грязную руку... Под ногтями, поди, теперь картошку садить можно будет.
  Мне стало стыдно. Перед своим, перед попаданцем пребывать в виде замухрышки отчего-то не хотелось. Я принялась оправдываться:
  - А вид... Вот скажи, у тебя нормального мужчины при виде симпатичной девушки, которая в ответ ничего плохого тебе сделать не сможет, вслед за которой не прибегут с десяток братьев в случае чего отстоять ее честь, какие мысли возникают, а?
  - Ну, это как получится, - сально ухмыльнулся тот.
  Я так и думала!
  А он, видимо прочтя что-то на изменившемся лице, пошел на попятную.
  - А какие мысли у меня могут возникнуть? Женщина неприкосновенна. Она - мать, неважно, уже или в будущем. Если сама не против чего-нибудь - тогда другой коленкор. А так... Не попросит - помогать не буду, но и вреда не причиню.
  Да, да, да... Конечно-конечно!
  - Местным пойдешь, объяснишь? У всех несколько иные намерения, - угрюмо предложила я. Масленые глаза хана мне потом пару недель по ночам снились. - Особенно если в местном средневековье видят женщину в современном платье и на шпильках. А так я только жалость вызываю, ну может быть отеческое чувство... В основном же тупо не замечают. Чего мне собственно и надо.
  - Пфе, - пренебрежительно поморщился тот. - Ну, землячка, ты даешь. Что ты от этих уродов хочешь? Я вон мужчина - и то пока зубы всем не пересчитаешь, уважать не станут. Хочешь, сейчас прямо схожу с тобой да тоже всем зубы повыдергиваю? Пассатижами да без наркоза.
  Крутизна у Павла перла даже из ушей.
  Интересно, вот откуда во взрослом мужике такой юношеский максимализм, а?!
  - И как ты собираешься это осуществить - сходить в мой мир, да еще и сейчас? - не скрывая язвительности предложила ему. - Я ж тебе недавно русским языком сказала - туман место странное и когда его удастся покинуть неизвестно: может через минуту, а может никогда.
  Вместо ответа тот что-то сделал и распахнулся портал в... в Бельнорион! По небу плыли рваные облака, по правую руку плавными волнами за горизонт уходили холмы Лисены, по левую белели шапки Медного Кряжа.
  - Твой мир? - небрежненько так поинтересовался он.
  У меня натурально клацнула челюсть. Вот тебе молодо и зелено! Ч-черт!..
  Я просто глубоко дышала и смотрела, не в силах сказать не слова. Зато мысли скакали как сумасшедшие, а эмоции зашкаливали. Я одновременно злилась на неведомо кого, за то, что кому-то они дают все: оружие, силу, способности и прочие преимущества, а кого-то выбрасывают в том, в чем была - тоненьком летнем платьице и туфлях на каблуках. Спрашивала неведомо кого - почему меня то вот так, тогда как других?!. Да чтоб их всех... Да... И... А потом поперек разорвало!..
  Я б, наверное, еще долго так созерцала, но меня вывел из ступора покровительственный смешок.
  - Объяснить, как это делается, не смогу - я просто умею, и все. Попытайся разобраться сама, и несколько раз демонстративно открыл и закрыл окно. - Ну что, врубилась?
  Ничего не говоря, я внимательно вгляделась в портал, в его структуру, даже щепоть силы кинула и прочувствовала отклик.
  Ни за что не стану сознаваться, что толком не поняла!
  Зато Павел не преминул повыделываться:
  - Ну, теперь попробуй сама.
  Однако больше никто ничего не успел. Из тумана неспешно вышел Хранитель. Выглядел он как всегда - трехметровый исполин, закутанный в темно-синий плащ, с медной маской вместо лица.
  - А вот это тот самый местный, - поспешила предупредить я, а то с Павла станется! А потом еще на всякий случай добавила: - Осторожнее, может убить.
  - Да я сам кого хочешь... - тот оказался неисправим, и уже хотел было продолжить, но Хранитель извлек руку в огромной варежке и безжизненным тоном возвестил:
  - В тебе Хаос, - при этом он указывал на Павла.
  А дальше все завертелось с необычайной скоростью. Что-то невидимое ударило мужчину в грудь и, протащив спиной вперед, унесло куда-то в туман.
  Вот и доигрался!
  Тем временем Хранитель перевел руку на меня, внимательно так посмотрел - в эти секунды я даже забыла, как дышать - и начал:
  - В тебе тоже...
  Но я уже по смыслу догадалась, что во мне тоже должен быть Хаос - печать лича, чтоб его - и, не дожидаясь окончания, сиганула в открытый портал, ведущий в Бельнорион.
  
  Глава 4
  
  Приземление вышло жестким. Оказалось, что портал был открыт на высоте пары метров от земли, и я кулем выпала из него, не успев толком сгруппироваться. Воздух выбило из легких и что-то хрустнуло в плече, однако я заставила измученное тело подняться на ноги. И хотя мне сегодня досталось изрядно, времени для жалости не было. Грабители находились совсем рядом, и вывалившаяся неизвестно откуда девчонка могла стать для них легкой добычей. Поэтому я потянулась к силе и, привычно вздрогнув от близкого присутствия Лемираен, отщипнула насколько возможно тоненький лучик, чтобы наслать на себя 'Исцеляющий ветер'. Сразу же повеяло теплом и одновременно свежестью, а по телу прокатилось легкое покалывание - силы восстанавливались, приходия в норму. Однако тот же ветер принес с собой какой-то странный запах. Так пахнет... О господи! Так пахнет тухлое мясо. От нехорошего предчувствия меня прошиб озноб.
  Я еще раз огляделась вокруг, но не обнаружила ничего подозрительного, да и тишина стояла необыкновенная, словно одна-одинешенька находилась среди бескрайних просторов, и лишь какая-то хищная птица клекотала в небе, да едва слышно шумела трава под порывами ветра. Тогда пригибаясь и соблюдая все меры предосторожности, я стала взбираться на ближайший холм, чтобы уже с него осмотреть окрестности.
  По плоской вершине я передвигалась исключительно по-пластунски, ведь стоя человек чересчур заметен, и мишень прекрасная для того, кто залег в засаде. И вот когда добралась до противоположного склона и, высунувшись из-за вросшего в вершину валуна, глянула вниз в ложбину между двумя холмами, то так и замерла от увиденного. Там внизу лежали растерзанные, обобранные до исподнего, а местами уже травленые хищниками торговцы, весь торговый обоз. Очень сложно было в брошенных телах узнать - кто есть кто, но внезапно пришло осознание - там полегли все. А вот трупов лошадей было немного - в ложбине остались только те, которые пали во время сражения, прочих, похоже, свели разбойники. И добра тоже не было - утащили. Они забрали с собой все, что представляло хоть малую ценность, бросив за лишь щепки, годные лишь на растопку, несколько лопнувших пополам деревянных колес и... и сваленные как попало тела.
  Горло сдавило так, что казалось еще немного и невозможно будет вздохнуть. Грудь сжало железными тисками, а потом где-то глубоко внутри возник едва ощутимый огненный шар. И он стал расти, расти...
  Когда стало совсем невозможно терпеть, и из нутра пошел жар, я попыталась закричать от нахлынувшей вслед за огнем боли, но не смогла. Вместо звуков с губ с дыханием сорвался поток раскаленного воздуха и устремился вниз, в ложбину. За собой он оставлял след из тлеющей травы, а когда достиг низины, вспух над останками огненным шаром, поглотив их все. Но спустя томительные мгновения пламя опало, а на его месте осталась лишь непримятая враз погустевшая трава, словно на этом месте ничего не происходило. Впрочем... Когда я смогла выровнять дыхание, а оно все еще давалось мне с трудом, я разглядела, что в ложбинке посреди густой травы остался рдеющий уголек, а жухлая осенняя трава вне низины начала стремительно тлеть. Однако тлела она странно, багряно-серой тропой указывала направление.
  Я во все глаза смотрела, как вопреки направлению ветра стремительно несется, все ускоряясь, припорошенная пеплом огненная тропа. Вот она багровым росчерком скрылась за холмом, снова взобралась на дальний... Не совсем понимая что делаю, я не отрывала от нее взгляда и не заметила как руки - я оперлась на кисти и, приподнявшись, следила за тлеющим огнем - стали погружаться в землю. Я дернулась, пытаясь высвободиться, но в тот же миг на меня обрушилось видение.
  
  Мужчины самого разбитного вида, одетые кто во что горазд, утомленно ссутулились в седлах. Некоторые из них были ранены, другие просто устали. Они ехали без какого-либо подобия строя или порядка - просто большая разрозненная группа людей верхами, позади которой по бездорожью усталые лошадки тянули телеги с награбленным добром.
  По дороге они больше молчали, но иногда все же отпускали сальные шутки, перебрасывались с едущими рядом. А то и лениво огрызались, из-за резкого слова, произнесенного соседом. Один, едущий едва ли не в хвосте, подбивал своего друга стребовать у Домгара увеличенную часть добычи, мол, они-то сегодня вдвоем славно потрудились, тогда как прочие были не столь усердны и избегали сражения, надеясь на того же Домгара. Кони неспешно трюхали вперед, и седоки их уже не подгоняли...
  
  Видение изменилось.
  Те же мужчины, но уже сытые и отдохнувшие, обряженные в новые одежды - у кого куртка, у кого штаны, у иного новехонький, явно с чужого плеча кафтан - пили, шутили, смеялись, сидя у костров. Вот кто-то помешал варево в котелке, установленном на треноге сбоку и огня, кому-то принесли новый бурдюк вина, а иной...
  - Ну что Домгар, еще народец пощиплем, или уже на зимовку подадимся? - ворвался в сознание чей-то голос. Говорившего я не видела. - Вроде осень длинная выдалась. Может, продолжим промышлять? Или все же возвратимся...
  - Осень, говоришь длинная? - тон говорившего был стылым, как зимний ветер, и слова он произносил, словно одолжение делал, явно считая себя гораздо выше спрашивающего. - Неужели добра вам мало? Недостаточно взяли?
  - Но Домгар...
  Они больше ничего не успели сказать. Земля, трава на ней, котлы, подстилки, вязанки хвороста сложенные про запас, невысокий шатер в отдалении - все разом занялось пламенем. Даже одежда, что была на людях, в одно мгновение полыхнула нестерпимым огнем. Становище огласил безумный крик, исторгнутый из глоток десятков людей. Заметались объятые пламенем фигуры и лишь одна, словно не замечая жара, пыталась справиться с огнем, используя свои способности. Маг разбойников старался одолеть огонь своей магией. И казалось, что вроде ему удалось - языки пламени уже не так яростно окутывали его тело, где-то оно и вовсе отступило. Но все больше разбойников падали наземь недвижимыми, и все меньше было тех, кто еще мог шевелиться. А когда остался на ногах лишь один, огонь отступил, чтобы уже в следующий миг обрушиться на него всей мощью. И маг не устоял.
  На месте становища разбойников еще какое-то время полыхало невиданное пламя, а потом опало, оставив после себя лишь пепел, который тут же пророс новой травой, чтобы навсегда спрятать от людских глаз это место. Вот так око за око, зуб за зуб, своя жизнь за чужие загубленные души...
  - Я в тебе не ошибся, - раздался голос, и неожиданно я обнаружила, перед собой лича в теле ученика шамана.
  - Ты? - моему удивлению не было предела. После всего увиденного, после произошедшего мои нервы были как натянутая струна и грозили вот-вот лопнуть. - Но еще не прошло указанное тобой же время...
  Мумия, а ныне мальчишка с кривой щербатой улыбкой полупрозрачным видением висел над поросшим густой травой разбойничьим становищем.
  - Я почувствовал, что происходит что-то странное... забытое, вот и решил глянуть. Сейчас когда боги выпустили Бельнорион из своей железной хватки... Теперь мир начинает дышать. А я не пришлый, я уже давно часть этого мира, кому бы чего не хотелось. И я не ошибся в тебе.
  Голос уже мне не повиновался, но, даже срываясь на хрип, я переспросила:
  - Ты хочешь сказать это я?!. - не хотелось верить, что причастна к случившемуся.
  Лич рассмеялся.
  - А причем здесь ты?! В человеке, даже избранном не может быть таких сил... Ах какой же я молодец, какой умница... - лич явно потешался надо мной. Он что-то знал, но, как и тогда, у кочевников не собирался делиться знаниями. И теперь он кривлялся, забавляясь. - Я по-прежнему верно выбираю инструменты... - но вдруг отсмеявшись в миг посерьезнел: - Но ты помни, ты обещала. Обещала... Обещала... щала...
  Сквозь мальчишечье лицо проступили черты древнего мертвеца. Щербатая улыбка превратилась в беззубый оскал. Кожу прорвали пожелтевшие от времени кости, а сама кожа начала стремительно буреть и ссыхаться.
  - Обещала!.. - выкрикнула мумия в последний раз и ринулась на меня.
  Я с криком рванулась и... и поняла, что лежу на спине на вершине холма, возле вросшего в землю валуна, а на меня внимательно - глаза в глаза смотрит Маркус.
  - Уж думал, что ты никогда не вернешься из серого мира. Ждал тебя целых три дня, и вот, наконец, дождался.
  Не став ему ничего говорить, я попыталась подняться. Впрочем, с первого раза не удалось. Маркус протянул мне руку, предлагая ухватиться за нее, но я демонстративно проигнорировала помощь, и с великим трудом, подстегиваемым лишь одной злостью и упрямством села самостоятельно.
  Это смутило парня. Во всяком случае, его глаза забегали, потом он принялся пристально всматриваться, в надежде перехватить мой взгляд. Но я тоже была упорной. Мне было противно находиться с этим человеком. Он знал, что я могла помочь обозникам, знал и не позволил мне этого. А еще он открыл портал в мир туманов и выпихнул меня туда. Маркус обладал силой, причем немалой, однако не помог людям, не защитил, направив свои способности лишь на то, чтобы нас вдвоем не заметили грабители и чтобы я не начала мажить.
  В голове тут же зазвучал противненький голосок: 'Но начни ты черпать силу - Лемираен тут же нашла бы тебя', - однако я тут же заглушила его. Чтобы найти меня богини потребовалось бы время. Пусть короткое, но время. А за него, я бы успела уничтожить мага, который использовал свою силу для наживы на большой дороге, а вот после этого Маркус уже мог с чистой совестью вышвырнуть меня туда.
  'А если бы нет?', - снова пропел тот же голос.
  Но перед глазами вновь появилась картинка - я смотрю из-за валуна на брошенные останки. Грабители даже не прикопали их, просто так бросив на растерзание. Никогда больше мой возница с важностью, которая так характерна людям, умудренным жизненным опытом, не произнесет: 'Граница', - а потом многозначительно добавит: 'Да-а.'. И парнишка с головной телеги, у которого едва начала расти борода больше не улыбнется залихватски и никому не подмигнет. Больше никто из них...
  Нет, я бы так не смогла. Не смогла бы просто созерцать, как убивают других. Не стала бы!
  Оттолкнув Маркуса, я неловко поднялась на ноги и, не скрываясь, начала спускаться с холма. Теперь не нужно было бояться разбойников - их больше не было.
  Парень подхватился и, опираясь на сучковатую палку, неловко заковылял следом. Он явно был сбит с толку моим поведением. Вся его напускная грозность и отстраненность куда-то испарилась, и теперь он походил на побитого щенка, пытающегося вымолить милость у хозяина.
  - Ты понимаешь, что я не мог позволить тебе мажить? - засуетился он вокруг меня. - Понимаешь?
  Он верно истолковал мое молчание, мое нежелание прикасаться к нему, и теперь пытался исправить положение. А я молча продолжала спускаться вниз.
  Что делать дальше я не представляла, куда идти тоже. Впрочем, сейчас мое положение было получше, чем когда я попала. Плюсом было уже то, что я была одета по погоде и обувь моя была не на шпильках. Сейчас на мне были удобные сапоги...
  - А может, ты есть хочешь? Ты проголодалась? - продолжал суетиться Маркус.
  Почему-то сейчас для него было очень важным обрести мое расположение. Он отчего-то стремился вовлечь меня в разговор, как-то растормошить. Угодить что ли...
  - Так вот я тут припас, прихватил немного. Если немного поэкономить, то нам на всю на дорогу хватит. Но если ты хочешь то... - тут он сунул мне под нос какой-то сверток, и я вынуждена была остановиться. - Вот тут мясо вяленное. Попробуй. Пока суть, да дело, я его из телег достал... А я... я и вещи твои сохранил. Смотри.
  Он скинул с плеча сумку и продемонстрировал мне ее. Действительно моя. Но чересчур полная. У меня при отъезде из Иммарна столько не было.
  - А еще у меня есть, - чтобы удобнее было рыться в сумке, он прислонил палку к больной ноге, а сам, опираясь на здоровую, выискивал чтобы что-то продемонстрировать мне, - ... да где же это?! Вот! Нашел!.. Пока разбойнички свое дело доделывали, да на телеги внимания не обращали, я припас...
  Больше он ничего сказать не успел. Да и не нужно было ничего говорить. Все и так было понятно: пока торговцев убивали, он спровадил меня в туман, а сам - невидимый - начал шариться по обозу, прикладывая нужное для дальней дороги.
  Неуловимо быстрым движением я подхватила его костыль и от всей души обрушила на голову.
  Палка треснула пополам, а парень упал как подкошенный. Я склонилась, проверяя - не убила ли. Да нет, вроде дышит, мерзавец. Тогда подхватив полную сумку, я вскинула ее на плечо и, переступив через тело, зашагала вниз по склону.
  Оставлять ему еды, или еще как-то заботиться о калеке я не собиралась. Я не смогла бы заставить помогать себя тому, кто смог спокойно копаться в вещах, тогда как другие рядом умирали. Он был не лучше зверствовавших разбойников.
  Так что как выжить в пустоши, как добраться куда-либо - это будут исключительно его проблемы, а не мои.
  
  Дорога до ближайшей деревеньки заняла чуть больше недели. Если в первый день я старалась уйти как модно дальше, и устроила привал, когда почти уже на ногах не стояла, то последующие дни путь был более размеренным.
  Конечно же, едва сообразила, что оторвалась от Маркуса, я попробовала открыть портал в мир тумана и... и потерпел неудачу. Чтобы распахнуть его, мне необходима была энергия; что именно - магия или божественная сила - неважно, но ее нужно чуть больше, чем я могла себе позволить отщипнуть за раз, а накапливать мне было не в чем. Лемираен недреманно стояла на страже своей силы, так что взять ее больше капельки я опасалась. Пришлось возвращаться к первоначальному плану - искать цирковых магов и уже с их помощью выполнять все остальное.
  Я шла на запад. Куда приду точно, не знала, в отличие от торговцев места для меня были неизвестными, так что приходилось рассчитывать только на упорство и везение.
  Ночевала там, где заставал закат. Отщипывала тоненький лучик божественной силы, ставила простейшее и слабейшее сигнальное заклятье, не разводя костра, ужинала и, завернувшись в одеяло, засыпала. Сон был чутким, однако его хватало, чтобы отдохнуть. И с погодой мне повезло - несмотря на метущиеся в бурном движении облака на небе, несмотря на плотные свинцовые тучи, которые захватывали горизонт перед закатом, всю дорогу дождя так и не было.
  Единственное что плохо было от этого - пришлось жестко экономить воду. Мне лишь раз попался родник. Так что про умывание пришлось забыть, используя воду только для питья. Впрочем, мне всего хватило. И еды хватило тоже. А Маркус меня так и не нагнал.
  В деревне встретили неприветливо, однако в ночлеге не отказали. И даже с припасами для дальнейшей дороги помогли. Но самым главное - я узнала от недавно вернувшегося из города старосты, что из города уезжал большой бродячий цирк. А дальше повезло еще больше - один из селян собиравшийся навестить родню в соседней деревне, прихватил меня с собой. Так на телеге не очень удобной, но зато не своими ногами я добралась до Нежины, а уже оттуда опять же с селянами до города, откуда и уехал нужный мне цирк. Дальше все стало делом техники. Я нагнала их.
  
  Несмотря на солнце, день выдался невероятно холодным. Ледяной ветер выстуживал тепло, и мне хотелось надеть еще что-нибудь, чтоб перестало колотить от озноба.
  Цирк остановился на большом поле перед городскими воротами и яркие, но уже изрядно потрепанные флаги, бешено хлопали под резкими порывами ветра. Народа вокруг шатров и повозок было немного, а те, кто был, без особого восторга наблюдали за фокусником и дурачащимися шутами. Жонглеров и акробатов видать не было, впрочем, оно и понятно - надвигающаяся зима не лучшее время для их жанра. Да и зрителя тоже понять можно - в такую погоду больше хочется сидеть дома возле теплой печки, нежели чем, ежась под холодными порывами ветра, глазеть на таких же продрогших артистов.
  Еще я поняла, что прошедшие годы не пощадили цирк: яркие цвета шатров выцвели, краски на боках повозок облупились, а число артистов уменьшилось. Видимо для труппы мистрэ Миликаре наступили не самые лучшие дни.
  Глубоко и как-то печально вздохнув, я поглубже натянула шапку, вздернула повыше теплый шарф и зашагала вдоль кибиток артистов в надежде отыскать повозку силача Эльрика. Первым мне на глаза попался фургон мастера-погодника Кальриона и мистрис Сиобан. Ши - высокий, смуглокожий, но при этом неожиданно светловолосый, будто его шевелюра добела выгорела на солнце, сидел на крылечке и равнодушно разглядывал в толпу, мистрис же, по-видимому, была внутри. Когда взгляд Кальриона скользнул по мне, он на миг оживился, но присмотревшись повнимательней, тут же успокоился и вновь продолжил равнодушное созерцание.
  'Не узнал!', - с неожиданной для себя горечью констатировала я, и неожиданно изменив решение, захотела перво-наперво отыскать Эльму. Эта бесшабашная девчонка менестрель умудрялась почти половину моего первого пребывания в Бельнорионе втравливать меня в разные истории, влипать в них сама, ухитряясь при этом выходить сухой из воды. Я надеялась найти ее взбалмошную, легкомысленную, ветреную, но такую отзывчивую и добрую, в очередной раз рассчитывая на ее помощь.
  Однако меня постигла неудача. Я упрямо раза на три обошла все шатры и фургоны, прежде чем окончательно признала - ни Эльмы, ни силача Эрика, с которым девушка тогда жила, среди артистов не было. Я встретила большинство циркачей, которые были в цирке прежде, а мистре Миликаре или как его еще называли за глаза Толстяк Лерой, по-прежнему оправдывал свое имя. И даже больше. Он еще сильнее погрузнел, а в прическе, среди ярко рыжих прядей довольно много добавилось белых. Мадам Матильда ныне больше стала походить на мамашу, заправляющую цирком, нежели на прежнюю аппетитную даму-вамп. Акробатки Неста и Гленис уже по возрасту переквалифицировались в жонглеров, а Мостин - я в последний момент удержалась и все-таки не окликнула парнишку - вытянулся и в свои то ли одиннадцать, то ли двенадцать походил на нескладного жеребенка. В цирке я увидела и многих других, но тех, кого рассчитывала встретить в первую очередь - не нашла. Оставалось вернуться к первоначальному решению - я направилась к магам.
   Остановившись перед фургоном, на ступеньках которого ши по-прежнему созерцал толпу, я принялась пристально разглядывать мастера-погодника. Естественно, тот сразу почувствовал мой интерес и, переведя на меня взор, вопросительно выгнул брови - мол, чего желаю. Я же просто стояла и продолжала смотреть в упор. Тогда маг нехотя ответил:
  - Чудес сегодня не будет, - и чуток помолчав, добавил: - Приходи завтра в большой шатер, там все и увидишь.
  На что я лишь отрицательно мотнула головой.
  Неожиданно я развеселилась. Интересно, а ши узнает в нескладном с виду оборванце прежнюю меня - боевого клирика, перевернувшего прежний мир с ног на голову? Или сочтет просто любопытным зрителем, охочим до зрелищ? Кальрион, словно прочтя мои мысли, стал всматриваться внимательнее, явно разглядывая ауру. Даже головой мотнул для верности, будто что-то назойливое отогнать пытался, а потом и вовсе полез за пазуху за амулетом. Достав прозрачный камень, он как в монокль посмотрел через него на меня. Но видно и это ему особо не помогло, уж слишком долго он всматривался. Лич не соврал, печать Хаоса позволяла скрывать свои истинные возможности от клириков и магов.
  И тогда я решила облегчить ему задачу - распахнула канал силы вовсю ширь, стараясь при этом не задеть силу. Кальриен, еще несколько томительных секунд смотрел на меня, не веря глазам, а потом вихрем слетел со ступенек ко мне.
  - Ты что творишь?! А ну-ка закрой как было! - рявкнул он и, схватив меня за руку, волоком затянул в фургон.
  М-да... Не таких слов от него ожидала. Надеялась хотя бы на скупое приветствие, а не на грозный рык. Впрочем, я послушно свернула канал, не став давать лишнюю наводку Лемираен.
  Ши первой отправил меня внутрь, а сам, замерев на верхней ступеньке, окинул зорким взглядом окрестности и только после устремился следом. Лишь когда на двери был опущен тяжелый засов и мы остались одни, Кальриен положил мне руки на плечи, и еще раз внимательно осмотрел.
  - Никогда не думал, что ты окажешься настолько сумасшедшей и рискнешь появиться в Бельнорионе еще раз, - оторопело выдохнул он, окончательно поверив и проверив, кто перед ним. Однако необходимый вопрос все же задал. - Ольна?
  - Она самая, собственной персоной, - немного виновато улыбнулась я. - Неужели не ожидали?
  Ши, все еще находясь под впечатлением, не глядя, опустился на сундук, при этом едва не промазав и не сев мимо, честно глядя мне в глаза ответил.
  - Нет.
  На что я, продолжая забавляться его растерянностью, лишь покачала головой и протянула:
  - Вот-те раз! Выходит, вы не ждали нас, а мы приперлись?
  - Ты сумасшедшая, - с прежней убежденностью повторил Кальриен. - После всего, что ты натворила здесь... После того, как по твоей вине мир встал на дыбы... И ты еще можешь шутить?
  - А другого не остается, - отрезала я вмиг посерьезнев. - И что значит, по моей вине мир встал на дыбы?! Появление магии в Бельнорионе мой косяк, признаю, но лишнее вешать не надо.
  На что ши лишь махнул рукой и поинтересовался:
  - Ты к нам надолго?
  Я лишь пожала плечами.
  - Как получится.
  
  Маги приняли меня как прежде. Сиобан лишь первые полчаса поудивлялась, как же я изменилась с прошлого раза, а потом уже не придавала значения изменению облика. Меня и циркачам представили, но как Илину. Лишь толстяк Лерой произнес свои неизменные слова: 'Девочка, я понимаю, что ты что-то натворила, но...' - и как в тот раз, поднял вверх пухлый палец, унизанный перстнями, - 'Но мне не нужно знать это. Цени'. В ответ я лишь рассмеялась и поцеловала мистрэ в пухлую щеку. Вот так я осталась в цирке.
  Жила я в фургоне у магов. Они, вдвоем пронаблюдав, как я распахиваю канал, просканировали мою ауру и подтвердили, что пока я не касаюсь силы, заподозрить во мне клирика невозможно. А это было главным.
  Правда я заикнулась про печать Хаоса и лича, который мне ее поставил, но ши лишь отмахнулся и заверил, что все в порядке, а Сиобан сходу выдала мне коротенькую лекцию, что хаос хаосу рознь.
  - Страшен хаос всепоглощающий, стремительно сметающий все на своем пути. Именно его называют Бездной, Погибелью миров и Пожирателем душ, - говорила она. - А тот, который сочится себе потихонечку, меняя лишь крохотную часть мира - то такой просто необходим. Он обязательный залог изменения мира, его постоянного обновления. Под его наплывом слабые вымирают, а сильные становятся только сильней. Самое страшное это статика. То, во что пытались погрузить Бельнорион боги.
  'Обычный закон эволюции, и ничего больше', - перевела я для себя ее слова.
  - Так вот, твой лич, - продолжала волшебница, - он принадлежит древнему - 'безвредному Хаосу', если вообще можно так назвать эту изначально опасную и враждебную всему живому основу миров. А то, что когда-то обитало в Глухих Землях - именно оно было погибелью для всех. И на счет печати не волнуйся - она не противна этому миру, Бельнорион не отторгает ее, а принимает. Главное же в ней - она помогает скрываться тебе от зорких глаз богини. И то, что сейчас ты ее снять не можешь - тоже не беда. Однажды тебе помогут в этом, а может, ты сама справишься. Не знаю как, пока не вижу - Мать Земля не подсказывает - но однажды ее на тебе не станет. Возможно, будь я постарше и, будучи шаманом, смогла правильно прикоснуться к земле - то знала бы больше... А пока прошу удовольствуйся только этими видениями.
  
  В одно холодное утро, когда ночью выпал снег и уже в отличие от первого решил не таять, а потихоньку начать укрывать всю землю, подготавливая ее к долгому сну под белоснежным покрывалом, цирк покинул Эрмонд. Артисты собирались неспешно пересечь земли Лисены с востока на запад, и с заездом в Лорунд - бывшую приграничную крепость, а ныне довольно большой - быстро развивающийся город направиться в Роалин - сейчас чрезвычайно богатое молодое государство.
  Артисты, несмотря на то, что я как бы находилась под протекцией магов, мигом подключили к своей работе. И пусть я не жонглировала, не балансировала на канате или складывалась пополам, словно у меня не было костей, а лишь что-то подавала, подносила, и тем самым помогала им. А после недельных уроков данных мне Шимусом Кростом - плотно сбитым коротышкой ныне уже не с внушительными залысинами, а с остатками волос на затылке, собранных в жиденький хвостик - уже стала выступать сама в паре с метателем ножей. Правда тот ножей тут же попробовал подкатить ко мне с прежним предложением, мол, не составлю ли ему партию ныне не только на сцене, но и в жизни, раз отказалась тогда, когда была высокой и статной? Раз сейчас мы с ним одного роста, то вдруг у нас все получится? Я постаралась вежливо отвертеться, туманно ссылаясь на гипотетического жениха, занятость по жизни и прочее. А так же мне помогла охладить его пыл нынешняя пассия - акробатка. Однако нам все же не удалось окончательно погасить жаркие взгляды, брошенные в мою сторону. Хотя если вдуматься, то для Шимуса Кроста всегда было свойственно такое пылкое выражение чувств, так сказать, это был его стиль жизни, и не стоило придавать этому большого значения.
  
  В свободное время, пока цирк был в пути, я занималась с магами. Они помогали мне учиться колдовать, чтобы вместо клирика я могла стать магом. Но все мои попытки оканчивались неудачей. После того как в мире появилась магия, боги сильно обозлилась и устроили так, чтобы все клирики и жрецы больше никогда не смогли почувствовать чистую мировую энергию. Теперь лишь те, кто никогда не был посвящен богам, имели шанс стать магами, тогда как клирики и жрецы были обречены служить им. Но я по-прежнему не оставляла надежды избавиться от Лемираен.
  Я поведала магам настоящую историю появления магии в этом мире, а не ту, которую 'скормили' народу боги. А так же рассказала правду о себе, о том, что я из другого мира и что приключилось со мной, когда я первый раз попала в Бельнорион, и что - когда во второй. Я рассказала, что второпях по незнанию, а не из злого умысла лишь выплеснула жертвенную кровь и, не вымыв чашу, налила в нее свет, тем самым смешав два ритуала. За это Лемираен чуть не убила меня, и лишь вранье Арагорна спасло от неминуемой смерти.
  После моего рассказа Кальриен только головой покачал, а троллина как более чувствительная дама поохала и поахала, однако после моего рассказа долго о чем-то шепталась с мастером-погодником, и еще дольше ходила рассеянной, едва не натыкаясь на циркачей. А однажды, где то неделю спустя, когда я уже и думать забыла об нашем разговоре, Сиобан пораньше позвала меня в фургон и плотно прикрыв ставни, полушепотом начала рассказывать.
  
  ...Сир Бельнориона был таверной на перекрестке дорог, в которую стекались множество народов. И как в эту самую таверну кто-то заглядывал и тут же уходил, кто-то засиживался надолго, а кто и вовсе оставался жить. Вот так - эльфы, троли, гоблины, кобольды, а то и совсем экзотические народы заглядывали в мир. И как те самые посетители таверны - иные закивали ненадолго, иные - оставались навсегда, со временем забывая свои корни. Память искажалась, а то и вовсе стиралась, а взамен них рождались новые истории и легенды. Иногда самоназвания народов совпадали, а порой короткий людской век и неуклюжий язык менял их так, что потомки спустя пару сотен лет не могли связать одно с другим, и откидывали, как они считали, ненужное прочь.
  Бельнорион стал пристанищем для сбежавших от неминуемой гибели народов, приютом для уставших странников и домом для появившихся здесь людей. В этот мир ненадолго заглянуло множество, но еще большее число осталось. Пришли, но смогли уйти дроу или как они себя еще называли - ночные эльфы, надолго заглянули ши или сидхе - сумеречные эльфы - одним из этого народа был мистрэ Кальрион - уж очень приглянулось им море и вольная морская жизнь. Сразу же, едва пришли стали обживаться гномы. Оборотни тоже решили осесть. Где-то далеко, почти на границе обитаемых мест, чтобы подальше от гномов поселись кобольды. Светлые - истинные эльфы еще помнили предков и далекую родину, сгинувшую под натиском Хаоса, но уже забыли заветную дорогу к Западным чертогам. Откуда-то с севера пришли полчища ороков, или как здешние люди стали их называть орков. Народ Сиобан, потеряв в длинных кочевых переходах ведущих их шаманов, вынужденно пристали здесь.
  - Мы назывались Уорок Йохон, а здешние люди стали называть нас троллями, - вздыхала мистрис. - А кто мы, откуда... Прадеды прадедов рассказывали, что они лишь младенцами видели бескрайние степи с текущим над зелеными волнами травы раскаленным воздухом. Потом наступила тьма и народы ушли. А больше они ничего не рассказывали - знания утратились, воспоминания позабылись, и ничего не сохранилось для будущих поколений.
  К тому же Бельнорион оказался источником силы для богов. Изначально богов было четверо, и если один из них ратовал за появление магии у людей, то остальные трое не хотели расставаться со своей безграничной властью. И тогда трое изгнали четвертого, поделив мир и его энергию на три части. Последствием этого разделения стало то, что у людей больше не было магов и магии, но появился обширный клир Трех богов. У пришлых же народов так осталось свое волшебство и свои боги и идолы. Однако трое богов, захватив потоки мировой энергии, ограничили перемещения из мира в мир. Получилось что, зайдя в таверну, очень трудно было из нее выйти. Даже дроу поклоняющиеся своей богини смерти смогли уйти лишь, когда троица утратила абсолютный контроль над миром.
  - Твое появление, Ольна, дарит моему народу новую надежду, - говорила Сиобан.
  - То есть вы хотите?.. - я даже заканчивать тогда фразу не стала. Но троллина лишь мотнула головой, останавливая нехорошие мысли.
  - Ты даришь надежду, а большего нам и не нужно. Извини уж, но даже при своей мощи ты далеко не богиня, а значит отпустить мой народ, утративший покровителя, не сможешь. Однако для Уорок Йохонов это тоже очень много значит.
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"