Тревожно становилось на душе путника приближавшегося к городу. Все было не так. Собаки, обычно старающиеся отработать свой кусок хлеба, громким лаем предупреждая хозяев о чужаках, сейчас молчали. Взъерошенные кошки жались к стенам домов, следя за прохожими внимательными желтыми глазами. Группа детей пускала маленький кораблик в ручье у городских ворот без привычного гама, словно боясь привлечь внимание.
Путник ехал на низкой пегой лошадке. Его лицо покрывала черная щетина, короткие волосы на голове были с проседью, голую грудь пересекали крест-накрест кожаные перевязи с медными набойками, на ногах были короткие чуть ниже колена штаны и невысокие кожаные башмаки с многослойной подошвой. Шерстяной плащ, перекинутый через круп лошади, закрывал сумки с поклажей. Вся одежда изначально коричневого цвета, пропиталась дрожной пылью став серой. Пыль забилась и в морщины вокруг глаз, и в складки возле губ, отчего лицо незнакомца походило на вырезанный в камне барельеф. И только ухмылка, изредка проскальзывающая на хмуром лице, делало его живым. Мужчина направил неспешно шагающую кобылу в сторону детей.
- Эй, детвора, где здесь можно остановиться на ночь?
Дети оглянулись, замерли, посматривая оценивающе и вдруг, дружно побежали к воротам и дальше вглубь городка по кривой улочке. Одинокий кораблик тут же налетел на мель и остановился. Хмурый мужчина резко свесился вбок с лошади, подхватил кораблик, повертел его в руках и, еще раз наклонившись, отпустил на волю. Ручей подхватил суденышко и понес вниз по течению.
- Странные дети, странный город, - пробормотал путник и легко соскользнув с лошади повел ее в поводу к городским воротам.
Ворота представляли собой арку, сложенную из обожжённого кирпича высотой в два человеческих роста и шириной достаточной, что бы разъехались две колесницы. В обе стороны от ворот тянулись стены, примерно через шестьдесят шагов они становились ниже, а затем и вовсе осыпались грудой кирпича. Похоже, у нынешнего энси города не хватает средств.
У ворот, прислонившись к стене, сидел стражник. Широко раскинув босые ноги, он шевелил пальцами, прогоняя назойливых мух и время от времени прикладывался к объемистому кувшину. Медный шишак лежал на выпавшем кирпиче, копье было прислонено рядом.
- О, приезжий, - стражник заметил путника только когда тот буквально навис над ним. - Чего тебе приезжий?
Голос стража дребезжал, а мутные глаза скользили не цепляясь за детали, он оперся на руку что бы усесться поудобнее, задел локтем копье и то упало на землю коротко звякнув. Пьяный стражник не обратил на это внимание.
- Какая пошлина за въезд в город?
- Пошлина? - стражник рассмеялся, - это тебе надо приплачивать за то, что ты хочешь попасть к нам.
- Так я могу проехать?
- Если можешь, то проезжай, - противный булькающий смех прервался приступом кашля, откашлявшись страж надолго приложился к кувшину.
Приезжий вошел в город, бурча себе под нос:
- Странная стража в странном городе.
Пыльная лента дороги вилась между серых стен, сложенные из кирпича-сырца. Дома вид имели печальный и негостеприимный, одни здания выступали вперед, другие вдавались назад и это, хоть как-то разнообразило унылый серый вид. Хотелось побыстрее пройти мимо что бы наконец оказаться на открытом пространстве. Неожиданно сбоку, из-за стены раздался крик, скорее даже рев мужчины, которому вторил женский визг.
Из двери вывалилась молодая женщина с растрепанными волосами и, не замечая никого вокруг, побежала в сторону центра города. Из той же двери выбежал чернобородый мужчина, споткнулся чуть не уронив мотыгу и погнался за женщиной.
- Убью.
Мужчина, потрясая мотыгой и не переставая кричать, бежал за женщиной. Та убегала в одном сандалии, потеряв второй по дороге, ее накидка рассыпалась, оголив спину и тащилась сзади, как испачканный хвост. Женщина кричала на одной высокой ноте, временами оглядываясь назад и видя, что преследователь не отстает, начинала бежать быстрее. Голый по пояс и босой преследователь задел плечом лошадь путника и продолжил бежать, не замечая ничего вокруг. Улица быстро наполнилась людьми, оставившие свои дела соседи торопились увидеть причину криков, но и опасались приближаться к разгневанному человеку.
Наконец окончательно запутавшись в накидке, женщина упала и сжалась в комок закрывая голову руками. Чернобородый продолжая повторять одно и тоже слово уже догнал ее и резко ударил обратной стороной мотыги.
- Убью, - повторял он, снова и снова опуская свое орудие.
Путник, бросивший свою кобылу, схватил чернобородого за руку и развернув к себе, взглянул ему в глаза. Зрачки мужчины были расширены так, что стало невозможно определить цвет его глаз, холодный взгляд черной пропасти испугал бы почти любого. Приезжий встретил этот взгляд уверенно, не мигая и не отводя глаз.
- Пусти, - мужчина попытался вырваться, но чужак держал крепко.
- Здравствуй, почтенный, меня зовут Шаргу, где я могу остановиться в вашем городе?
- Чего? - не понял чернобородый.
- Я хочу провести ночь в вашем городе, не мог бы ты подсказать, где меня пустят под крышу? И как тебя зовут, почтенный?
- Я... Хуш, - мужчина ответил после большой паузы, его зрачки стали сужаться, а лицо приобрело осмысленное выражение.
- А я Шаргу. Как называется ваш город?
- Адаба.
- За что ты бьешь эту женщину?
- Она моя жена. И каша была слишком горячая... и я, это... - он растеряно оглянулся на толпу, на жену продолжавшую сжиматься в комок и всхлипнул.
Шаргу отпустил его руку и та бессильно опала, выпавшая мотыга замерла у ног хозяина.
- Так где я могу остановиться?
- А? ...так это тебе к пивовару нашему надо, к Саккуму иди.
Хуш, развернулся и, опустив голову, быстрой семенящей походкой пошел к своему дому.
- А где живет, ваш пивовар? - крикнул ему в след Шаргу, но не дождался ответа.
Быстро собравшаяся толпа так же быстро исчезала, кто-то подхватил под руки избитую женщину, кто-то брошенную мотыгу, не произнеся при этом не слова.
- Странные люди, странный город, - путник пожал плечами и вернулся к своей лошади.
Площадь была обычна для небольших городов, представляя собой неровный круг образованный богатыми двухэтажными зданиями, сложенными из обожженного кирпича. К стенам жались тростниковые навесы, за которыми в иное время шла бойкая торговля, сейчас они были пусты. На площадь выходило несколько дорог и с той, что лежала правее улицы, по которой пришел Шаргу появился человек.
Человек был неопрятен, выгоревшие на солнце волосы торчали пучками медной соломы, одна половина плаща была высоко задрана, обнажая худую ногу, вторая половина опускалась до щиколотки. Человек заметил Шаргу, повернулся всем телом и деревянной походкой на негнущихся ногах пошел к нему.
- Ты меня знаешь? - человек смотрел прямо не мигая.
- Нет, почтенный, я тебя не знаю.
- А я тебя знаю?
- Нет, почтенный, ты меня не знаешь.
- А они меня знают. Но не любят, боятся. Не меня им надо бояться, - он задумался посмотрел куда-то вверх, развернулся и пошел прочь повторяя, - не меня им надо бояться, не меня им надо бояться...
Уже выходя с площади, он вдруг обернулся всем телом:
- Помоги им, ты можешь, - и, не дожидаясь ответа ушел.
- Городской сумасшедший, обычный городской сумасшедший. Хоть что-то здесь обычное, - усмехнулся Шаргу.
Приезжему повезло, по площади пробегал с корзиной, полной ячменных лепешек, мальчик лет двенадцати спешивший как раз к таверне местного пивовара.
- Скажите, а это лошадь? Никогда не видел. У нас все больше на осликах ездят. Ослик хороший, он маленький, упадешь не больно. А с лошади свалишься, все кости переломаешь. А чем кормить ваше животное? Тем же чем и осла или...
- Ты когда-нибудь молчишь?
- Ну, вот и вы такой же. Всем не нравится какой я разговорчивый, только и слышишь "замолчи Тиламу", "заткнись Тиламу". Тиламу это я. Меня так папа назвал, означает "очень живой".
- Я понял, живчик ты еще тот.
- Ага. Меня и раньше все ругали, а в последние дни все совсем злые и в игры со мной играть не хотят, Нанни даже камнем кинул. И ходят все молча, слова не скажут доброго.
Мальчик замолчал, видно задумавшись о злых детях и, перехватив корзину в одну руку, машинально потер другой бедро, похоже, упомянутый Нанни не промахнулся. Из корзины вкусно пахнуло хлебом, мальчик сглотнул слюну, да и Шаргу вспомнил, как давно он не ел.
- Долго еще?
- Мы уже пришли, вам в эту дверь, а я вокруг обойду с вашей лошадью, там вход для скота. Она послушная? Не укусит? Эх, жаль еще столько не рассказал. Но вы приходите во двор, там где загон для скотины меня найдете. С вами интересно, вы хотя бы не ругаетесь как остальные.
Шаргу, толкнув деревянную дверь, вошел во внутренний двор и огляделся. Прямо напротив был сложен из камней и кирпича большой очаг. Посредине двора был вырыт колодец. Справа маленькая дверь вела в помещение для скота. Слева и дверь была больше и здание двухэтажное. По всему периметру двора вдоль стен шли скамьи, прерываясь лишь в одном месте - у раскидистого дерева. На скамьях можно отдохнуть в тени навесов. Просторно. Богато живет пивовар.
Отворив дверь в дом, Шаргу чуть не столкнулся со здоровяком, который шел на встречу поигрывая дубинкой. Шаргу сделал быстрый шаг в сторону пропуская охранника заведения и посмотрел вглубь зала. Седобородый, упитанный мужчина протирал глиняную кружку, не обращая внимание на открывшуюся дверь.
- Что-то у вас малолюдно, - нарочито громко произнес Шаргу
Хозяин от неожиданности выпустил кружку из рук и она, ударившись о стол, подпрыгнула, упала на пол, покатилась и замерла, к удивлению не разбившись. Гость легким гибким движением нагнулся подняв кружку, сделал оставшиеся пару шагов и поставил ее перед хозяином..
- Пусть будут милостивы к вам боги, меня зовут Шаргу. Вы принимаете постояльцев, почтенный?
Путник смотрел внимательно в глаза хозяину. Тот поспешно опустил взгляд и спрятал руки с пыльной тряпкой, которой протирал посуду, за спиной.
- Приветствую тебя, уважаемый Шаргу. Что привело тебя в наш город?
- Я еду в Ур, не хочется ночевать под открытым небом и ваш город очень кстати.
- Издалека ли ты держишь свой путь?
- Я еду с севера.
- Из Мари, что ли?
- Да, я приехал из Мари, - Шаргу сказал правду, он действительно приехал из Мари, но объяснять откуда и как он в Мари попал ему не хотелось. - Так вы дадите путнику кров?
- Если поторопишься, мариец, ты можешь успеть в Забалам до темноты и остановиться там.
Шаргу удивился, он первый раз видел трактирщика пытавшегося спровадить клиента.
- Мне не хочется спешить, уважаемый...
- Это твой выбор, - вздохнул трактирщик, - тебе нужна отдельная комната или переночуешь здесь, в общем зале на лавке?
- Отдельная комната, а пообедаю я здесь. Позже мне понадобится вода и пришли кого-нибудь кто поможет мне побрить голову.
- Ты шаман? - услышав что приезжий собирается брить голову, хозяин весь подобрался.
- Не совсем, - замялся гость.
- Хорошо, я пришлю к тебе помощницу. Только не обижай ее она моя дочь.
Шаргу несколько раз провел бритвой по кожаному ремню вверх и вниз, внимательно посмотрел на лезвие и еще несколько раз повторил свои действия. Затем проверив ногтем остроту и удовлетворенно вздохнув, он передал бритву скромно молчавшей все это время девушке, а сам сел на стул, откинув назад голову.
- Как тебя зовут красавица?
Девушка и правда была красива. Милое лицо с правильными чертами лица, большие карие глаза подведены черной сурьмой, на высокой груди в несколько рядов лежали бусы из лазурита.
- Инара.
Девушка была неразговорчива, в силу своего характера или это отец запретил ей болтать с постояльцем, в любом случае Шаргу требовалось разговорить ее. Что-то не ладное было в этом городе, непонятное, а все непонятное может быть опасно, смертельно опасно. Люди за избавление от непонятного и опасного платили больше чем за избавление от просто опасного.
- Инара, красивое имя, есть в нем отзвуки божественного. Да и сама ты божественно прекрасна. Должно быть у тебя много поклонников?
- Нет, что вы, не много.
- А должно быть много. Не уж-то строгий отец всех распугал?
Инара грустно вздохнула. Шаргу хмыкнул.
- Значит есть любимый, но отцу он не нравится. Так?
- Так.
- Он плохой такой?
- Нет, что ты, Иль знаешь он какой?
- Не знаю. Какой?
- Он добрый, веселый... и умный, он в эдубу хочет пойти. Учиться.
- А у вас в городе, значит эдубы нет?
- У нас храм маленький, а жреца нет. Старый умер давно, а новый не приехал еще. Шаман был да и тот сбежал.., - Инара, сказав лишнее, спохватилась, резко взмахнула рукой собираясь прикрыть рот, но бритва не позволила это сделать и она просто замолчала.
- Осторожнее, не порежь меня, - Шаргу обернулся смотря в глаза Инаре снизу вверх и доверительно понизил голос до шепота, - Рассказывай, что случилось с шаманом. Не бойся, ни кто, ни чего не узнает.
- Около восемнадцати дней назад, непогода была, буря настоящая, со снегом. Знаете ли, в наших краях дождь холодный пойдет уже люди переживают, а тут снег. Вот с тех пор и творится в городе непонятно что. Я вам скажу, вы только не говорите ни кому, жуть творится. По ночам воет кто-то, хохочет, дети болеют, козы и коровы молока не дают. И люди какие-то нервные, Хуш сегодня жену свою чуть не до смерти побил. Мы боимся и незнаем, что нужно делать.
- А шаман?
- Шаман походил по улицам, пожег какие-то травы и ушел к себе, сказав, чтобы до утра не беспокоили. А утром, дурачок наш местный, всем стал говорить, что шаман сбежал. Пошли люди. Проверили и правда, дом пустой. Энси города сказал, что бы ночью ни кто на улицу нос из дому не показывал, а сам в соседний город за жрецом послал. Вот мы и ждем, когда жрец приедет.
- Я могу помочь, но не задаром. Поговори с отцом, думаю энси города прислушивается к его мнению?
- Да они друзья. Отец хочет женить меня на сыне нашего энси. "Инара, это же сын самого энси, не твой сын стражника", - девушка довольно точно скопировала тон отца
Сверкая свежевыбритой головой Шаргу спустился на первый этаж, где ему была обещана трапеза. Кормили гостей сегодня бобовой кашей с ячменной лепешкой, не особо вкусно, но сытно. В помещение кроме него были только скучающий охранник и двое мужчин медленно и сосредоточено потягивающие пиво из больших кружек.
- Говорят ты мариец?
Двоих любителей пива потянуло на разговоры. Или на подвиги. Шаргу молча кивнул им в ответ.
- А знаешь сколько нужно марийцев что бы подоить корову? Пятеро. Один держит за вымя, а четверо поднимают корову и опускают. Ха-ха-ха. Ты понял, мариец? Поднимают и опускают.
Значит на подвиги. Быстрый взгляд в сторону охранника, тот повернулся к гостю спиной и ковырялся мизинцем в ухе, явно не собираясь вмешиваться в конфликт.
- Слушай дружбан, а почему мариец не смеется над моей шуткой? Он что считает что я шутить не умею?
- Сдается мне, он тебя обидеть хочет.
- Верно, говоришь...
- Такого прощать нельзя. Если каждый грязный мариец приехав в наш город будет честных адабцев оскорблять, это что же тогда начнется?
Уходить они явно не собирались. Шаргу поманил заводилу рукой, показывая что хочет что-то сказать ему на ухо, тот инстинктивно подался вперед наклоняясь над столом. Резкий взмах, рука ложится на затылок хаму и продолжая движение наклоняет голову к столу. Звонкий удар лбом об доски стола и поплывший адабец падает на пол. Второй опешивший от неожиданности застыл удивленно глядя то на товарища, лежащего без сознания на полу, то на Шаргу.
- Что случилось?
Лениво, вразвалочку к столу подошел охранник.
- Человек поскользнулся, упал. Его бы на воздух вынести освежиться. Или я сам могу осмотреть что да как. Показывал мне один врач-ашипу, как кровь пустить что бы больному этот, - Шаргу прищёлкнул пальцами, - диагноз. Да, правильно. Диагноз поставить.
- Не надо, - поспешно сказал приятель пострадавшего, - он на улице сам в себя придет.
- Ну так забирай его, что стоишь как кипарис.
Поковыряв ложкой уже остывшую кашу, Шаргу отодвинул тарелку и прихватив с собой кувшин пива отправился в свою комнату.
Ночь торопливо накрывала город своим звезднотканным одеялом. Первым замолчал молот кузнеца. Горшечник остановил свой гончарный круг и сняв кожаный фартук ушел домой к жене и детям. Рыбаки вытащили плоские лодочки сушиться на берег, а небогатый улов вверили женам. Вернулись сборщики фиников, легли спать работники оросительных каналов.
Во дворе богатого дома у колодца под кроной дерева не спали юноша и девушка.
- Уходи, матушка ругаться будет если узнает.
- Не узнает. Все спят давно.
- Боюсь я. Уходи, меня накажут, тебя со свету сживут.
Юная девушка, хоть и говорила парню "уходи", но продолжала держать его за руки не желая отпускать.
- Как ты домой пойдешь? Страшно же ночью.
-Я ни чего не боюсь.
Девушка не стала с ним спорить, наверное верила в храбрость юноши и тот продолжил говорить о другом:
- Смотри вон там созвездие Великана, жрецы говорят это Ану поручил Великану с неба лить воду на землю и у нас идут дожди.
- Не такой уж он и Великан, - рассмеялась девушка.
- А за ним идет созвездие хвостов, солнце заканчивает свой бег в этом созвездие.
- Заканчивает и что потом?
- Потом начинается новый год, с созвездия "наемника" - мое созвездие, между прочим.
- Звезды такие красивые, - Инара не отводила взгляда от неба.
Небо и в самом деле было красиво, без луны звезды казались особенно близкими. Они мерцали прямо над головой, протяни руку, коснись, потрогай...
- И правда красиво.
Иль, протянул руку, но не к звездам, а к девушке, обнял за плечи, прижимая к себе и та доверчиво прильнула к нему, и оба замерли, смотря на звезды и наслаждаясь теплом друг друга.
Окно маленькой комнаты выходило во двор и негромкий разговор влюбленных не давал заснуть Шаргу. Он вспоминал, как сам, когда-то давно, сидел так же смотря на звезды. Старая, казалось давно забытая боль, царапнула сердце острым когтем. И он еще долго ворочался с боку на бок, прежде чем забылся беспокойным сном
Утро началось со стука копыт и мычания, пастухи погнали на выпас коров. Затем повар громко ругал Тиламу, за что именно Шаргу не понял, но сон ушел. И пришлось спускаться во двор, что бы умыться свежей водой из колодца. Там его и нашла Инара.
- Отец пригласил на обед энси. Вас он тоже позовет.
- И во сколько вы обедаете?
- По разному, но энси придет через три часа.
- Хорошо. Пойду я пока схожу в храм, он один в городе?
- Да, как на улицу выйдете идите направо до самой площади, там храм
- Спасибо Инара, я уже видел этот храм, правда внутрь не заходил.
Храм был стар, широкие ступени поднимались к узкой арке и продолжались дальше, заводя внутрь здания построенного правильным, сужающимся к верху прямоугольником. На ступенях сидел уже виденный раньше сумасшедший. Он собирал ладонью песок принесенный ветром и, сжав руку в кулак, тонкой струйкой высыпал его рядом с собой.
- Привет, - коротко бросил сумасшедший и похлопал по ступени рядом с собой приглашая присесть.
- А что, люди ходят в храм?
- Это храм Дингирмах, - невпопад ответил сумасшедший. Он привстал, дотянулся до нижней ступени собрал горсть песка и сев обратно, снова стал высыпать песок сбоку от себя. Шаргу было любопытно что он там насыпает, но разглядеть мешал сам сумасшедший.
- Сейчас в храме кто-нибудь есть?
- Когда дети вырастают они забывают о родителях. А когда случается беда и дети возвращаются в родительский дом за помощью, они неожиданно узнают что смерть приходила раньше них.
- Я хотел попросить помощи в храме, - Шаргу не оставлял попыток узнать хоть что-то полезное.
- Мои все умерли, я совсем один, - сказал сумасшедший, достал из-за пазухи засохший цветок и сунул его в руки Шаргу. Тут же резко поднялся и, даже не отряхнув одежду от песка и пыли, пошел прочь. Он быстро пересек площадь и не оборачиваясь прокричал уже оттуда:
- Дингирмах - наша богиня-мать.
Теперь Шаргу стало видно куда сыпал песок сумасшедший. Картина вызывала оторопь - большая вытянутая голова, маленькие глазки и разинутыйтый в крике рот. Налетел ветерок и смел рисунок, смешав все в один ровный тонкий слой песка.
Поднявшись по ступеням Шаргу замер на пороге храма, внутри было пустынно и пыльно. Стаявшая на постаменте статуя покрылась слоем паутины, по полу кто-то пробежал, кажется тарантул. Аккуратно ступая, внимательно смотря на пол, Шаргу дошел до статуи богини и, смахнув ладонью пыль, положил маленький сухой цветочек к ее ногам.
На площади снова встретился куда-то бегущий Тиламу.
- Привет, опять спешишь?
- Ой, здравствуйте! Столько дел, столько дел "Тиламу, принеси", "Тиламу подай", "Тиламу не мешай, пошел прочь". Раньше проще было, а как у господина Саккума пропали двое рабов, так совсем меня загоняли.
- Постой...
- Целыми днями бегаю, то на пивоварню, то к хлебопеку, то...
- Да хватит щебетать. Скажи когда рабы пропали?
- Так, дней двенадцать назад. Или нет, восемнадцать уже прошло.
- Может сбежали?
- Вряд ли, ни кто у нас не бежал. И не ищет их Саккум почему-то...
- Ладно ты беги, а то тебя искать будут, - сказал Шаргу и задумался. Двое рабов пропали примерно в тоже время когда в городе и начались странности. Погруженный в свои мысли он сам не заметил, как дошел до таверны.
- Эй, мариец, хозяин ждет тебя на верху, поторопись, - сидевший в тени охранник обошелся без приветствия.
У хозяина таверны оказывается была не только глиняная посуда, на столе стояли медные тарелки и кружки, а энси пил из серебряного кубка украшенного тонкой резьбой. Энси - грузный мужчина с обвисшими щеками и усталым взглядом. Он шумно отхлебнул пива из кубка, причмокнул, вытер губы рукой и строго посмотрел на вошедшего.
- Ты кто такой?
- Меня зовут Шаргу, я могу заменить вам шамана.
- Почему я должен тебе верить?
"А что тебе еще остается делать" - хотел произнести Шаргу, но лишь усмехнулся и пожал плечами.
- И сколько ты хочешь за то что попытаешься прогнать мелкого духа?
- "Мелкий дух", как выразился уважаемый Энси, не смог бы причинить вреда двум здоровым мужчинам.
- Откуда ты знаешь про двух мужчин?
- Я умею смотреть и слушать.
- Раз умеешь так слушай. Старик горшечник что делал горшки в том числе и для уважаемого Саккума, - энси кивнул в сторону хозяина таверны.
- Горшки и кувшины у него конечно кривые выходили, - пожаловался Саккум.
- А тебе не все равно какие? Ты-то их получал почти даром. Ладно не кипятись, сейчас не об этом речь. Горшечник этот умер в то время когда над городом шли непрекращающиеся дожди, иногда даже со снегом. Два раба должны были похоронить старика по обычаям и с соблюдением всех ритуалов. Внутрь дома они вошли, а вот обратно уже не вышли. Шаман наш хоть и дурак был, а в дом заходить отказался. А когда я пригрозил загнать его туда копьями, сказал что ему надо подготовиться и сбежал.
- Выходит не такой уж он и дурак был.
- Да Ану с ним с шаманом. Что скажешь ты?
- Скорей всего в доме горшечника поселился демон.
- Демон, демон, - вступил в разговор хозяин таверны, - изгонит шаман какого-нибудь духа, который и так исчезнуть собирался, а потом рассказывает будто все воинство Нергала одолел. И плату просит соответствующую. Шаман, ты хоть раз с демоном встречался?
- приходилось, но я не шаман.
Хозяин хотел сказать что-то еще, но энси перебил его:
- ладно, как там тебя... Шаргу, ты садись выпей с нами пива, съешь чего-нибудь. Что у тебя сегодня на обед, Саккум?
- О, повар постарался, перепелка тушеная с тмином и кориандром, мягкая, сочная во рту тает.
- Ты пробовал уже что ли? А нам то осталось что-нибудь? - и энси рассмеялся.
Какое то время все молчали, отдавая должное искусству повара, к счастью перепелка была не одна. Блюдо и правда удалось, сочное и нежное мясо птицы с пряностями, да под хорошее пиво. Оно кстати тоже оказалось не обычное из ячменя, а финиковое. Наконец Энси насытившись, вытер руки и откинувшись на спинку кресла посмотрел на Шаргу.
- Два шекеля серебра, плюс бесплатные постой в этой таверне.
- Благородный Энси должно быть шутит? Изгнание демона будет стоить двадцать шекелей серебра и разумеется бесплатные ночлег, еда и припасы в дорогу.
- Ты точно шаман? Больше похож на дилминского торговца, только они такие жадные.
- Торговцы рискуют своим товаром, в основном, я же рискую жизнью. А свою жизнь я ценю больше мрамора, дерева или меди что привозят вам на продажу купцы.
- Пять шекелей и тебе ведь нужен будет помощник?
- Молодой, крепкий, здоровый парень. Если собрались старого и больного раба дать, то сразу скажу такой не подойдет. Он умрет быстро и помочь мне не сможет.
- Есть у меня на примете один молодой и прыткий.
Энси переглянулся с хозяином таверны и тот, коротко кивнув, подтвердил:
- Да, есть очень шустрый паренек.
- Тогда он скорее всего останется жив.
- Это не обязательно... - энси спохватившись, торопливо произнес, - мы понимаем работа опасная, всякое может случиться. За смерть горожанина с тебя спрашивать не станем.
Шаргу кажется догадался о каком шустром пареньке идет речь, но спросил не об этом
- Мне нужен тамариск выкопанный вместе с неповрежденным корнем. Еще понадобится сандал, гранат, алоэ...
- Так, это меня уже не касается, - отрезал энси.
- Я пришлю к тебе Тиламу, он поможет найти то что нужно, - успокоил недовольно скривившегося шамана Саккум.
Если выйти через северные ворота за стены города и повернуть налево в сторону реки, то можно увидеть поля ячменя изрезанные каналами и канальчиками несущими живительную влагу от берегов Тиглата к корням растений. Если же встать спиной к реке и идти прямо начнутся сады финиковых деревьев, оросительные каналы тянутся и сюда, но их меньше. Постепенно сады заканчиваются и не только деревья, но и другие растения не выносят жаркого воздуха приносимого ветрами из пустыни. Лишь тамариск упрямый, непокорный тамариск не боится жары и засухи.
Тиламу, бежал подпрыгивая и поглядывая по сторонам. Вот он тамариск издали похожий на небольшое зеленое облако спустившееся с неба посланником великого Ану. На самом верху зеленой кроны начали появляться розовые цветы. Смотря на зацветающий тамариск, а не под ноги мальчик не сразу обратил внимание на большой серый камень. Только когда вверх поднялась угловатая, змеиная голова Тиламу замер как вкопанный.
До змеи оставалось не больше шести шагов. Говорили что змея может совершать прыжки на длину своего тела это два-три шага взрослого человека. От камня поднялась вторая голова чуть меньше первой.
"двухголовая змея" - сердце Тиламу забилось вдвое быстрее, он почувствовал себя маленькой мышкой - хорошим завтраком для большого змея.
Тиламу медленно попятился назад и опустился на колени:
- Прости что потревожил твой отдых, о великий двухголовый змей. Но мне нужна веточка тамариска, всего одна веточка. Я не трону ни тебя, ни твоих деток. А ты не трогай меня. Пожалуйста.
Одна из голов опустилась вниз и заскользила куда-то в сторону. Мальчик слышал как трутся чешуйки друг о друга.
Две змеи. На камне грелось две змеи, а ему почудилось... Тиламу облегченно выдохнул. Он обошел высокий куст тамариска и с другой стороны выкопал молодой побег. Всю обратную дорогу в город Тиламу мучила лишь одна мысль - "рассказать всем что он видел огромную и страшную гюрзу или что видел двухголового змея", но так и не принял решение.
Шаргу придирчиво осмотрел росток тамариска и улыбнулся одобрительно. Тиламу только собрался начать рассказывать о своем походе, решив по ходу повествования определиться сколько было голов у змея. Но Саккум, не дал ему эту возможность, отправив искать Иля.
Паренек, лет шестнадцати на вид, неуверенно переминался с ноги на ногу, теребя в руках деревянный амулет из темного дерева.
- Боишься?
- Нет, я ни чего не боюсь, - возмущение паренька было искренним.
- Ни чего не бояться глупо, но в данном случае хорошо. Как тебя зовут?
- Иль.
- Меня можешь звать Шаргу. Ты болел в детстве, ломал конечности, ребра?
- У меня всегда было хорошее здоровье, уважаемый Шаргу.
- Просто Шаргу, без уважаемого, - поморщился чужак, - не люблю.
- Хорошо... Шаргу.
- Значит так. Коротко объясню что произошло и что мы будем делать, ты меня слушаешь молча не перебивая, потом задашь вопросы. Понятно?
- Конечно, что тут не понятного - молчать и слушать.
- Вот и славно. В доме вашего умершего соседа поселился демон. Мы должны пойти и изгнать его, если получится можно попробовать уничтожить, но это трудно и в общем то ненужно. Все что требуется от тебя это поддерживать огонь, в доме должно быть светло. Еще важное, не спи, не слушай голоса, не верь ни чему что видишь и главное слышишь. Больше помощи от тебя не нужно, главное не мешайся под ногами. Вопросы?
- Ты шаман?
- Нет. Я Шаргу, но можешь считать меня шаманом если тебе так проще.
Человек состоит из мяса, крови, костей, кожи, волос. Но это только тело. Сознание человека определяют его эмоции. Примитивные эмоции страх, злоба, удовольствие проявляют даже животные. Но эмоциональный мир человека сильнее и многообразнее.
Смерть человека, отправляющая его за черту, за кромку нашего мира открывает границу и с той стороны в наш мир приходят демоны, духи. Им нужны эмоции, не известно пьют они их, едят ли или дышат ими. Но то что им эти эмоции нужны это несомненно.
Как стая падальщиков набрасывается на тело умершего вола, так стая духов набрасывается, на умершего человека питаясь эмоциями воспоминаний, когда жизнь человека проносится перед глазами.
Это знают многие. Но не все знают что духи умеют управлять человеческими эмоциями - они могут вызывать, страх или страсть.
Мы, можем бороться с ними. Но для этого нужно держать свои чувства в узде. Поединок с демоном - это поединок воли. Он бьет по твоим эмоциям пытаясь вызвать страх, ненависть, радость, страсть. Шаман вызывает в себе противоположные чувства, что бы держать себя в точке равновесия, не позволяя потерять себе разум.
И не получая ожидаемого, дух теряет свой разум, теряет силы становится уязвимым. Еще уязвимым демона делает его истинное имя. Лучшие шаманы знают несколько тысяч имен разных демонов из мира Нергала.
Все эти травы, огонь, заклинания всего лишь способ удержать себя от сумасшествия. И ввергнуть в пучину безумия разум духа.
Шаргу вспоминал слышанные когда-то давно слова и повторял их вслух, Иль слушал завороженно, для него это было откровение, такое же каким в свое время для самого Шаргу. Только позднее он на собственном опыте убедился, что эти наставления всего лишь часть правды. И узнавая с каждой своей встречей с потусторонними гостями новое, Шаргу понимал все совсем не так просто как кажется на первый взгляд.
Улица заканчивалась двумя разрушенными домами, похоже хозяева переезжая вытащили деревянные балки и увезли с собой, а кирпич-сырец без опоры обвалился. За ними был маленький одноэтажный домик с низкой тростниковой дверцей. Из дома не доносилось ни звука. На крыше сидела ворона и повернув голову в бок одним глазом рассматривала подходивших людей. Иль, подхватил камешек с земли и запустил в ворону. Было видно не попадет. Похоже ворона тоже была уверена в промахе потому даже не шелохнулась, лишь повернула голову посмотрев на людей другим глазом и недовольно каркнула..
Шаргу задумчиво рассматривал дом старика, от мыслей его отвлекал парнишка.
- Скажи, обязательно бриться на лысо как ты?
- Необязательно, просто потом по обычаю промоешь тщательно волосы коровьей мочой и все.
Юноша сморщился и Шаргу усмехнулся.
- Конечно можно и прокипячённой водой, но обычай, сам понимаешь...