Все тебя боятся, потому что в природе любого существа заложено тебя бояться, - приходишь туда, где тебя никто не ждёт, и уходишь не с пустыми руками, оставляя недоумение, воплощённое в скорби. У тех, кто наблюдает за этим со стороны, только равнодушное "Не дай Бог" прорывается - инстинкт самосохранения не позволяет иначе думать, каждый ведь подсознательно считает себя бессмертным. Пока ты к ним не наведаешься
Ходишь...
Человека подчас не видишь короткое время, а потом узнаёшь, что умер. Ты приходила.
Когда раздаётся звонок, и в трубке слышно: "Мужайтесь...", а потом всё остальное, и, закуривая, человек мечется по квартире, лихорадочно одеваясь - ты, кажется, где-то рядом, и смотришь равнодушно - твоя работа, абсолютно ничего личного.
Ходишь...
В юности, помнится, в результате одной слишком оживлённой беседы, в мой лоб упёрлось дуло двустволки, и её хозяин шептал, белея глазами и пуская слюни: "Застрелю, застрелю!". Остальные в комнате замерли, потому что знали - одно движение пальца - и куски моего черепа разлетятся по комнате. А мне нисколько не было страшно, я улыбнулся, чуя чьё-то присутствие за спиной (ещё в голове мелькнуло что сегодня будет дождь) : "Давай, стреляй если что!" - и ружьё опустилось. Ты тогда стояла за спиной у меня, и тебе может быть понравилась моя отчаянность, а быть может ты растерялась - нет, тебе, наверное, это не присуще.
Страшно мне стало потом, после того как владелец ружья был избит, связан и оставлен протрезвляться, а неудавшееся орудие моего смертоубийства я торжественно разбил о стену; потом, когда я водки почти бутылку выпил как воду, потому что она меня не брала, и в перерывах между только курил и автоматически улыбался ребятам, а одна из девок наших, Наташка, кидалась на моего несостоявшегося убийцу, связанного, колотила его кулачками и материлась.
Ходишь...
Знакомый один, родом из Ростова-на-Дону, рассказывал, как его мать умерла. Они тогда приехали в отпуск всей семьёй, жарко было до невозможности, ложились спать все обычно в саду. В одну из ночей сын его, года четыре, едва все стали засыпать, неожиданно закричал: "Мама, папа - там мужик с чемоданом ходит!". Мой знакомый и его брат обшарили весь обширный материн сад - и никого не нашли. А потом уже сунулись к постели матери - та давно отошла в мир иной.
Ходишь...
знаешь, я вспоминаю как ты являлась ко мне, неоднократно. Ха, меня ты отчего-то не могла забрать - ни в младенческом возрасте, ни позже. Зато ты забрала мою маму... и ты сумела меня, нисколько тебя не опасающегося, поддеть по своему - у этих уродов, работников морга в N-ской области, когда я приехал на похороны моей матери - повторюсь, у этих уродов не работал холодильник, и всё лицо моей матери было покрыто потёками светлого гноя... Сколько я тогда пережрал радедорма и феназепама... ты выиграла тогда.
И когда спустя полтора года ты пришла за моей дочкой и за моей женой - ты тоже выиграла.
А я вот живу... и наверное, когда ты придёшь в конце концов за мною... у нас не будет о чём поговорить, мне кажется - потому что Ты мне уже всё сказала при моей земной жизни - а мне, видимо, уже многое будет безразлично.