Тычок по рёбрам - штука неприятная во всех отношениях. Особенно, когда выходишь из такси возле своего дома, в надежде провести приятный вечер с новой подружкой, подцепленной в ресторане, где отмечал удачное завершение дела. Чей-то огромный кулак вышиб из меня воздух, заставляя боль полыхнуть на полбрюшины. Краем сознания я отметил писк моей новой подружки, чьё имя я не собирался запоминать, если честно. Водитель такси даванул на педаль газа и понёсся подальше от разборок. Зацокали каблуки моей несостоявшейся одноночной пассии.
Не давая мне ни опомниться, ни разогнуться, двое молодцев, явно имеющих КМС по какой-нибудь борьбе, словно вещь сунули меня на заднее сидение подкатившего внедорожника.
- Господа, какого?.. - договорить мне не дал не менее сильный, чем первый, удар в солнечное сплетение.
Пропущенный хук чуть не заставил меня откусить собственный язык. Я сложился пополам, хватая воздух ртом и чувствуя, как изысканный ужин стремиться покинуть мой желудок.
- Поехали! - рявкнули где-то у меня над головой.
Движок мягко взревел, и машина помчала по ночному шоссе. Любоваться видами любимого города мне не дали - накинули на голову, кажется, наволочку. Вопросов я больше задавать не стал - блевать с головой в мешке не входило в мои планы на вечер.
Зажатый с двух сторон каменными телами молодцев, я начал путешествие в неизведанное, перебирая в голове тех, кому мог так насолить. Собственно, таких было не слишком много, но и не слишком мало - работа частного детектива весьма специфична и предполагает приобретение недоброжелателей. Взять хотя бы дело, завершение которого я сегодня отпраздновал. Растрата на фирме одного очень уважаемого бизнесмена. Пришлось повозиться и выйти на заместителя, мечтающего об открытии своего дела и сливающего инсайдерскую информацию конкурентам. Плюс ко всем пакостям, этот товарищ умудрялся "откусывать" с каждой сделки лично для себя небольшой процентик, через подставные фирмы. Вот он-то меня явно теперь не любит. Но у него сегодня - да и во все ближайшие дни - будет забот побольше, чем моя скромная персона. Однако, есть и другие - осталось понять, кто это.
***
- Вылазь, - железные пальцы обхватили моё предплечье, почти сойдясь кольцом, и дёрнули из машины.
Синяк в этом месте наверняка уже стал расплываться. К нему добавился ещё один - не видя ничего, я врезался головой в потолок кузова. Зашипев ругательство, я нарвался на чувствительную встярску.
- Чё ты там блеешь? - грубо спросили меня, в очередной раз ткнув в рёбра.
- Говорю, спасибо за приятную поездку. Хотелось бы получить счёт и распрощаться.
- А? Ты чё умный?
- Шагай!
Может быть, если бы у меня не болталась на голове тряпка, я смог бы хоть как-то различать обладателей голосов. Пока же они были совершенно идентичными. В моём воображении их обладатели походили на двух дегенератов из старого мультфильма про мальчика Вовку.
Никто и не думал взять меня за руку и проводить. Мне просто тыкали в спину, указывая направление. Если бы не алкоголь, гуляющий в моей крови, я бы наверное был напуган сложившейся ситуацией гораздо сильнее. А пока находил ещё силы прислушиваться к ощущениям и не терять присущей мне иронии.
Сначала под ногами был асфальт. За спиной зашуршали колёса и я решил, что это скорее всего закрываются ворота. То, что я нахожусь за городом, не вызывало сомнений - слишком долго ехали от моего дома, слишком тихо вокруг и пахнет землёй. Последний аромат меня настораживал - кладбище, между прочим, по весне тоже так пахнет.
Потом мы поднялись на три ступеньки, каждую из которых я сосчитал носками ботинок - а ведь мог и зубами, если бы меня не успели подхватить знакомые уже жёсткие руки. Открылась дверь, и мы вошли внутрь.
Пять шагов, ещё одна дверь, ещё два шага. И я перестал слышать, как стучат подошвы моих туфель - мы ступили на ковёр. Ковёр был хороший, это чувствовалось по пружинящему ворсу.
Свернули направо, поднялись по короткой лестнице, прошли ещё чуть-чуть и меня втолкнули в двери.
- Вот, Борис Игнатьич, - хором сказали мои конвоиры, будто репетировали всю дорогу.
- Доброго вечера! - сказал я и необдуманно, желая скорее показать хладнокровие и готовность к диалогу, протянул руку неизвестному Борису Игнатьичу.
Мне стоило всё же подумать, прежде чем это делать. Удар пришёлся по запястью. Кисть онемела, боль раскалёнными иглами прошила всю конечность. Я заскулил, баюкаю руку на груди.
Едва не оторвав мне уши, с моей головы стянули кожух. Яркий свет ударил по глазам, вышибая слёзы.
Щурясь, я осмотрелся. Кабинет впечатлял безвкусицей. По крайней мере, я бы не стал украшать стену одновременно головой кабана и тёмной картиной в золочёной раме. Книжные полки были заставлены новёхонькими томами, которые вряд ли открывались. Там же помещались безделушки вроде моделей гоночных болидов в упаковках и без оных. На полу лежал шикарнейший ковёр с высоким ворсом. Сталактитом свешивалась хрустальная люстра. Массивный стол с компьютерным монитором и телефоном был в идеальном порядке.
- Садись, Коломбо, - Борис Игнатьич махнул рукой на низкое кожаное кресло.
- Скорее Пинкертон, - поправил я, кресло почти поглотило меня полностью.
- Чё? - хозяин кабинета уселся в соседнее кресло, уместив своё объёмное пузо между коленей.
- Вы сказали "Коломбо", а надо бы "Пинкертон".
На лице Бориса Игнатьевича я без труда прочёл нарастающее раздражение и поспешил пояснить:
- Ну, Коломбо - мент на государственном обеспечении, а Пинкертон - частный детектив. Поэтому, пользуясь аналогией, я скорее второй...
- Хавальник захлопнул! - прервал мою сентенции Борис Игнатьевич.
Его брови сошлись у переносицы, толстые щёки затряслись в гневе. Я вдруг отчётливо понял, что вот этого толстяка мне следует опасаться гораздо сильнее, чем двоих-из-ларца.
- Впрочем, как хотите, - примирительно сказал я.
- Ша! Разрешил он мне! Да ты кто вообще такой, чтобы мне что-то разрешать, а? Тараканья сиська! Я таких как ты в своё время на завтра, обед и ужин жрал горстями.
Я вжался в кресло, желая утонуть в его податливой мягкости. В одну секунду респектабельный жиртест превратился в оскаленного зверя, изо рта которого с ругательствами летела слюна. Лицо его побагровело, глаза сделались неимоверно злыми, изгоняя из моего избитого организма остатки хмеля.
- Я Крокодил. Слыхал про такого?
- Ага, - кивнул я, наконец осознав всё коварство моей судьбы, отдавшей меня в лапы одному из подпольных хозяев города.
Ещё пару десятилетий назад, когда я ещё значился участковым, кличка Крокодил наводила ужас на бизнесменов средней руки. Он, если мне не изменяет память, проходил по нескольким уголовным делам, но так ни разу и не оказывался за решёткой. Поговаривали, что Крокодил лично отправил на тот свет всех своих конкурентов. Жестокий, расчётливый, хладнокровный. Кличка подходила ему идеально.
Да, пусть сейчас он сам стал представительным бизнесменом, финансовым воротилой, одним из самых богатых людей страны. Заплыл жирком, обзавёлся особняком, охраной и прочими атрибутами успешного человека. Но этот взгляд! Холодные, почти жёлтые глаза настоящего хищника гипнотизировали, заставляя каждый волосок на теле вставать дыбом.
- Да не ссы, Коломбо, - Крокодил легко поднялся на ноги, сделал пару шагов туда-обратно по пушистому ковру.
Я не мог заставить себя отвести взгляда от носков его модельных начищенных туфель. В животе скрутилась ледяная пустота. И вот ссать хотелось с неимоверной силой.
- А я вам зачем? - мой собственный голос показался мне цыплячьим писком.
- Ты тупой? - Борис Игнатьич навис надо мной. - Ты кто? Детектив? Вот и нанимаю я тебя, бля. Чё не понятного?
- Пока всё понятно.
- Вот!
Борис Игнатьич покружил ещё по ковру, подошёл к столу, потрогал монитор. Он явно что-то хотел сказать, но всё - не решался? "Надо же, уникальные кадры: Крокодил в нерешительности. Не знает, с какой части тела жрать горстями свою жертву", - подумалось мне. Природный оптимизм - или глупость - боролся со стрессом.
- Короче, у меня жена пропала, - сказал наконец Крокодил. - И ты мне её отыщешь.
- Жена?
- Тебя что по башке били?
- Нет.
- Тогда чё ты переспрашиваешь? Да, жена. Баба, с которой я живу. Вот эта, Вика, - он сунул мне под нос фото в рамке, взятое со стола.
На фоне ярко синего моря красовалась стройная знойная брюнетка с отличными формами в ничего не скрывающем купальнике, которого не хватило бы на мужской носовой платок. Она была лет на тридцать пять моложе самого Бориса Игнатьевича. Жена.
- Давно пропала? - спросил я.
- Полтора дня.
- Может у подружки?
- Ты дурак, Коломбо? У какой, на хрен, подружки? Она чё, по-твоему, не знает, чё ей за такое будет?
- Тогда, может, сбежала...
Резкий удар раскрытой ладонью в лоб откинул меня на спинку кресла:
- За базаром следи! От меня не сбегают. Ей ещё полгода оставалось, чё рыпаться?
- Вика больна?
- Бля! - простонал Крокодил. - На хер мне больная жена? Дебил что ли? Через полгода развелись бы, денег ей отвалил бы на салон или бутик. И пусть бы катилась. Я себе новую начинаю присматривать. Вика-то уже старая.
Я только хлопал глазами. Высокие отношения.
- Так зачем же вы её ищите. Свалила и пусть. Опять же деньги целее будут.
- А репутация? Слышал такое слово, а умник? Чё обо мне подумают? Без базара, свалила бы она раньше хрен с ней. По контракту бы ничего не получилась - и всё. Так нет же, пропала, стерва! И её надо найти.
- Хм, - замялся я. - Вот вы солидный человек, обеспеченный, со связями. Авторитетный, - Крокодил кивал на каждое моё слово, - уважаемый. Вам наверняка не отказали бы в полиции. Их вон сколько! Они бы вашу жену в пять минут нашли и домой доставили, где бы она ни была.
- Опять за рыбу деньги! Башкой думай, а не задницей, - посоветовал мне Борис Игнатьич. - С моей репутацией идти в ментовку и заяву писать? Типа, от Крокодила свалила жена?! Да кто со мной после этого дело иметь будет?
- Ну а если я не справлюсь? Не найду вашу Вику?
- Жить захочешь - найдёшь.
- В каком смысле?
- В прямом, - Крокодил снова навис надо мной. - Не найдёшь её, болтать станешь лишнее или ещё как-то накосячишь - и всё. Не станет такого частного детектива Романа Крючкова. Кто тебя-то искать станет? Никто! Положу вон под ёлкой у гаража и буду собаку там выгуливать. Усёк?
Я усёк. Крепко усёк. Так крепко, что ладони вспотели. Можно было смело заказывать по себе панихиду. В любом случае, понял я, независимо от результатов поиска мне крышка. Только если я создам хотя бы видимость бурной деятельности, мне, возможно, удастся скрыться, залечь на дно где-нибудь в глуши и до конца дней вздрагивать при малейшем шуме. Самое место для меня будет психушка.
- А чтобы ты не передумал или глупость какую не сделал, я к тебе человечка своего приставлю. Колюню. Будет тебе вместо мамки.
Я со страхом воззрился на Бориса Игнатьича. Крокодил умел читать мысли! Хладнокровная машина-убийца. Он совсем успокоился, перевалив на меня свои проблемы, и говорил теперь уверенным, покровительственным тоном, будто спрашивал который час.
- С чего думаешь начать? - по-деловому спросил меня Крокодил.
Я задумался, вернее, попытался восстановить самообладание. Перспектива умереть меня не прельщала. Мне нужно тянуть время и изворачиваться. Но не нарываться. Нет-нет, побоев на сегодня хватит!
- Надо бы осмотреть личные вещи вашей жены, записную книжку, там, ноутбук. У неё своя комната или вы вместе спите?
Борис Игнатьич пожевал губами, я же приготовился, что называется, отхватить леща.
- Пошли, - кивнул он мне.
В коридоре я чуть не обмочился от страха - по обе стороны двери застыли изваяниями двое-из-ларца. Они почти на полторы головы были выше меня, а в плечах шире раза в два. Как мои рёбра не выкрошились от их толчков?
- Колюня, будешь с Коломбой ходить. Чтобы ни на шаг. Понял? - короткий толстый палец Крокодила ткнулся в грудь одного из амбалов.
- Угу, - кивнул тот и, сделав шаг, оказался за моей спиной.
- А я? - обижено прогудел второй.
- А ты, Мишаня, со мной будешь.
Мишаня просиял улыбкой имбецила. Мне же было не по себе, по спине пробежал холодок. Я затылком чувствовал, что Колюня сверлит меня колючим взглядом. Эдак он со мной и вправду станет всюду таскаться.
***
Как оказалось, у жены Бориса Игнатьича была своя собственная спальня. Видимо не так уж и часто Крокодил любил свою жёнушку. Порой этого было достаточно для всяческих финтов вроде пропажи, измены и прочего - это я знал из собственной практики.
Комнату Вики уже осматривали - не могла ведь женщина так неаккуратно разбросать свои вещи. Да и шкафчики комода не были задвинуты полностью.
- Что-то интересное нашли? - спросил я.
- В смысле? - Крокодил, сощурив глаза, посмотрел на меня.
- В комнате нашли что-то интересное, что может дать след? Кто-то же что-то здесь искал.
- Тут всегда так.
Я хмыкнул и принялся за осмотр. Красное платье валялось на кровати, под ним оказался соблазнительный комплект нижнего белья в цвет. Между кроватью и шкафом оказался брючный комплект нежного розового цвета и полупрозрачный бюстгальтер, такой приятный на ощупь. Тонкая ткань, должно быть, невесомо обхватывала женские прелести, обрисовывая соски мягкими холмиками. Лифчик явно предназначенный для соблазнения.
- Хорош слюни пускать! - рявкнул Крокодил, а Колюня, действуя механически, отвесил мне подзатыльник.
Я клацнул зубами, в голове загудело. Ещё пара таких плюх и у меня случиться сотрясение мозга.
- Вы мне мешаете!
- Чё? - Борис Игнатьич сделал шаг ко мне, а Колюня сжал кулаки.
- У меня предположение, - поспешил сказать я, отступая от них. - Вы знаете, зачем женщина надевает такое бельё?
Прозрачный бюстгальтер с белой каёмкой кружев я выставил перед собой. "Тряпка для быка", - промелькнула в моей голове нехорошее сравнение.
- Коломбо, ты излагай давай. Я вопросов не люблю.
- Это особенное бельё, не на каждый день. Она хотела кого-то покорить. Понимаете? Любовник у ней...
Мне всё-таки прилетело - Колюнин кулак впечатался в мой живот, опрокидывая на пол. Инстинкт свернул меня в позу зародыша. Желудок взбунтовался и вывернулся на изнанку. Прямо на ковёр.
- Колюня, твою мать! - где-то далеко от меня заорал Крокодил. - Ты силу-то соизмеряй. Коломбо, ты там не загнулся раньше времени?
Поразительная забота! Дальнейших ударов не последовало, поэтому я рискнул подняться, вытирая рот тыльной стороной руки.
- Ты не слишком-то серчай на Колюню, он сгоряча. Но и ты там языком не трепи. Следи за базаром-то.
- Так она для вас такое надевала?
- А ты хочешь, чтобы моя жена - моя! - в штопанном лифчике ходила? А вдруг я захочу? Её чё, переодеваться? Да и за такие деньги, которые я ей на расходы даю, пусть только попробует выглядеть, как дешёвка.
Действительно, в ящике комода были аккуратными рядками сложены бюстальтера и трусики, состоящие, казалось, из одних кружев и рюшек. Версия с любовником - такая притягательная и простая - рассыпалась, не построившись.
- Хорошо, - сказал я, - давайте начнём с самого главного: при каких обстоятельствах пропала ваша жена.
- Пошла, как обычно, в салон красоты. И всё.
- Может быть, что-то случилось по дороге?
- Ты дурак? Мишаня её в машине на улице ждал. Привёз, проводил до крыльца, сел и ждал. А она не вышла ни через три часа, ни через четыре. Короче, вообще не вышла. И в салоне её не оказалось.
- Интересно. Нужно будет наведаться в этот салон. Но уже поздно, - я демонстративно посмотрел на часы, - надо бы завтра с утра. А сейчас бы я хотел, если вы не против, конечно, оказаться у себя дома. Принять ванну и лечь спать.
- Здесь переночуешь, - ответил Крокодил.
***
Против ожидания, выспался я отлично. Гостевая комната оказалась вполне уютной, постель мягкой. А вот пробуждение моё было не из приятных.
Первое, что я почувствовал, - тяжёлый взгляд на своём лбу. Спросонья я даже попытался стряхнуть его рукой. Потом открыл глаза и увидел, что от двери на меня смотрит Колюня. Амбал сложил свои лапищи на груди и застыл истуканом. Настоящий Голем.
- Борис Игнатьич приказал проводить тебя в столовую.
- Доброе утро, - отозвался я. - Ты не мог бы отвернуться. Я немного не в форме, чтобы одеваться при зрителях и при таком освещении. Ну и ты не барышня.
На лице Колюни не отразилось ничего. Он продолжил таращиться на меня. Вздохнув, я решительно откинул одеяло. По сравнению с моим новым лучшим другом, я выглядел подростком-задохликом, которого в классе обижают даже девочки. Надо признать, самооценка моя заколебалась и опустилась на пару ступеней вниз. Одевался я быстро.
В столовой, куда меня сопроводил молчащий, но от этого не менее угнетающий, Колюня никого не было.
- А где же Борис Игнатьич? - осведомился я.
- С Мишаней.
- Исчерпывающий ответ, - я уселся за стол.
Словно только и ждала этого, из-за полупрозрачной двери показалась горничная в чёрном платье и белом переднике. Довольно милая, на мой взгляд, женщина поставила передо мной поднос с кофейником, чашкой, малиновым джемом и тремя воздушными круасанами. Тихо пожелав мне приятного аппетита, она удалилась.
- Ешь, - приказал Колюня.
Очарование утра угасало. К тому же ныли свежие синяки, а в голове гудело небольшое похмелье.
Я люблю есть в компании, перебрасываясь шутками, новостями и сплетнями. Ещё больше люблю завтракать с какой-нибудь симпатичной молоденькой девицей, с которой провёл предыдущую ночь. А вот принимать пищу под насупленным взглядом неприятного великана, который при любом неловком слове распускает кулачищи - нет. Чувствуешь себя то ли детсадовцем, то ли подопытным. В общем, вкуса я почти не понял.
- Всё?
- Да, огромное спасибо! - я вытер губы салфеткой.
- Вот, - Колюня вынул из кармана джинсов пачку денег в банковской обёртке и бросил их передо мной.
Я уставился на купюры. На столе рядом с грязной кофейной чашкой лежал мой годовой бюджет.
- Борис Игнатьич сказал, чтобы Коломба - это ты, - железный палец ткнулся мне в плечо, но я даже не почувствовала боли, - тратил на всякие расходы по ходу дела.
- Эм-м-м...
- Ещё он сказал, что если мало, то даст ещё.
- Нормально, - откашлялся я, - это нормально денег. Чеки брать? Ну там, на что, сколько, кому? Отчёт писать?
- Чё? - заволновался Колюня.
- Ладно, это я сам узнаю.
- Поехали. Шеф велел тебя в салон отвезти.
***
И мы поехали. Тот ли это был внедорожник или его двойник, но в его огромном чреве мне было не по себе. Дорога до салона красоты оказалась невыносимо длинной. Колюня молча крутил руль, разгоняясь порой до ста пятидесяти километров. Он лихо входил в повороты и обгонял более медленный транспорт. При этом на его лице не дрогнул ни единый мускул. Было непонятно, нравится ли ему такой стиль вождения или он просто гонит машину вперёд.
Мы не разговаривали. Музыку или радио Колюня не включал. Так что мне оставалось наслаждаться мягким рёвом движка и проносящимся пейзажем.
Вывеска "Королева Марго" выделялась на фасаде. Розовые буквы переливались. В витринных окнах красовались портреты нереальных красавиц и чьи-то утончённые пальчики с прелестными алыми ноготками.
- Приехали, - сообщил очевидное Колюня.
Я выбрался из машины, продумывая план действий. Можно будет разузнать на счёт чёрного хода и выйти через него. Эта история с пропавшей женой не нравилась мне, и нужно было как можно скорее оказаться подальше от Крокодила.
Вот только как избавиться от Колюни, который не отставал ни на шаг? Броситься бежать? Так он догонит в два прыжка. Позвать на помощь? И кто мне поможет? Полиция, прохожие или дамочки из салона? Пока хоть кто-то рискнёт прийти мне на выручку, Колюня свернёт мне шею, как цыплёнку - двумя пальцами. Похоже, салон придётся отработать чисто.
- Доброй утро! - как можно доброжелательнее сказал я, переступая порог "Королевы Марго".
Запахи окутали меня, дурманя голову. Я словно попал в облако из духов, каких-то притирок, шампуней и чего-то неуловимо женского. Всё здесь сияло нихромом и белизной. Подобранные в тон вывески столики и кресла. Фото пейзажей на белых стенах. Сотрудницы в коротеньких розовых халатиках и пока единственная посетительница в кресле парикмахера.
- Доброе утро! - порхнула ко мне, видимо администратор. - Чем мы можем вам помочь? Подарочный сертификат? Или, может быть, вы нуждаетесь в наших услугах?
- Ша! - рявкнул из-за моей спины подоспевший Колюня.
Женское щебетание в салоне заглохло. На хорошеньких личиках сотрудниц появился страх.
- Если вы не уйдёте, мы вызовем полицию! - администратор отступила на шаг и схватила трубку телефона. - Больше вы здесь ничего не сломаете! У нас тоже есть кому пожаловаться!
- Что происходит? - спросил я, оборачиваясь к Колюне.
- А чё? Мы Вику искали. Малость пошумели.
- Два разбитых зеркала, стойка с лаками, кресло и целый день без клиентов! Ущерб составил...
- Слышь, коза, тебе за всё уплачено!
- Прекратите так со мной разговаривать! Я сейчас же звоню...
- В "скоряк" звони, лахудра!
Я медленно отступал к двери с надписью "Служебное помещение". "Только бы не заметил! - молил я неизвестно кого. - Только бы я не ошибся"!
Дверь оказалась не заперта. Открыв её буквально сантиметров на сорок, я боком ввернулся в проём. А вот тут следовало действовать быстро.
Крохотный коридорчик с двумя дверьми: одна туалет, вторая на кухоньку. Здесь ещё одна дверь. Более толстая. Я провернул ручку и выбежал наружу. Это был служебный вход, уводящий во дворы. Сердце моё грохотало - свобода! Я практически спасён, нужно только бежать так, как не бегал никогда прежде.
Я улепётывал со всех ног по единственно возможной дороге. Пробежал мимо помойки, промчался под аркой и вырвался на проспект.
И тут огромная лапища схватила меня за плечо, разворачивая обратно. Пудовый кулак ткнулся в бок. Я охнул и осел прямо на пыльный асфальт. Рот наполнился горечью, пришлось сплюнуть.
- Куда собрался? - пробасил Колюня.
- А просто так ты спросить не мог? Просто спросить? Хоть раз? - меня понесло. - Какого чёрта машешь своими лапищами? Ты мне все потроха уже в ливер перемолол!
- Я не по голове.
- Ну спасибо!
- Борис Игнатьич не велел, - простодушно, не поняв сарказма, отозвался Колюня.
Кряхтя, я поднялся на ноги. От немедленной расправы меня могло спасти чудо. И оно нашлось - камера наблюдения аптеки, глядящая прямо меня.
- Вон, видишь?
- И чё?
- Да ничё! Вика ваша так же из салона ушла. А больше здесь деваться некуда. Сейчас возьму записи и посмотрим, куда она делась дальше.
- Пошли.
- Я сам.
- Борис Игнатьич сказал, тебя одного никуда не пускать.
- Чёрт с тобой! - плюнул я. - Только держись возле входа и молчи.
***
Удивительно как деньги облегчают жизнь и расследование в частности. Мне не только разрешили скопировать данные с камер, но и дали просмотреть их на месте, пустив в святая святых аптечных недр - на склад.
Надо сказать, Вика отличалась постоянством. Два раза в неделю она выходила из-под арки у входа в аптеку и уезжала на поджидавшем такси. Через пару часов приезжала и скрывалась во дворах. За последний месяц - а дольше записи просто не хранились - таких вояжей я насчитал семь. Последний в день её пропажи.
Поблагодарив фармацевта и взяв с витрины пару батончиков "Гемотагена", я вышел на улицу. Колюня тенью потопал за мной.
- И что мы имеем? - размышлял я вслух. - Куда-то Вика смывалась, пока все думали, что она на процедурах. И у неё должно быть прекрасное прикрытие в салоне. Но теперь там ловить нечего.
- Вломить? - Колюнин голос заставил меня вздрогнуть.
- Что?
- Ну, ты говоришь, что они, ну бабы в салоне, нам ничего не скажут. Вломить, чтобы сказали?
- Бить женщину? Фи, Николай, где твои манеры? - скривился я, но увидев звереющую физиономию, поспешно добавил: - Не в этот раз. Вы там уже нашумели порядком, не нужно дополнительного внимания. Не думаю, что Борису Игнатьевичу понравится интерес к его персоне. Будем действовать по-другому.
***
Ещё через полчаса мы подъезжали к базе такси, чьими услугами Вика пользовалась. Собственно, я уже понимал, что происходит, но благоразумно не стал делиться мнением с Колюней, чьи кулаки итак слишком часто и усердно соприкасались с моим хрупким телом.
Диспетчер оказалась очень милой моложавой женщиной, на которую произвело впечатление - нет, не моё обаяние, - появление могучего верзилы Колюни. Говоря со мной, она то и дело бросала на него жаркие взгляды. Я подумал, что вот теперь-то выпадет шанс избавиться от надсмотрщика и со всех ног броситься бежать без оглядки, пока эти двое наслаждаются обществом друг друга. Идеальное стечение обстоятельств! Однако Колюня на призывные взгляды внимания не обращал, на его свирепой морде вообще не отражалось никакой заинтересованности.
Таксистам я освежал память купюрами помельче, из собственного кармана, чтобы не слишком-то запомниться в случае чего. Все их слова я тщательно записывал в блокнот.
Напоследок я снова завернул к будочке диспетчера, оживившейся при виде Колюни.
- Верочка, - сказал я, - а можно ли проверить, были ли вызов с вот этого адреса, седьмого числа, примерно в пять вечера?
- Секундочку, - томно отозвалась Верочка.
Указательным пальчиком правой руки она принялась тыкать в клавиши клавиатуры, а на левый очень по-женски наматывала и распускала крашеный светлый локон. Кончик её розового язычка пару раз провёл по верхней губе.
- Нет, вызова не было. Может быть, - голос её стал грудным, зовущим, - я могу помочь чем-нибудь ещё?
- Огромное вам спасибо! Вы сделали для нас итак очень много, - любезно отозвался я.
Верочка грустно вздохнула нам вслед.
- Она тебе что не понравилась? - спросил я с заднего сидения, куда забрался ради безопасности.
- Если Ирка узнает, что я на какую-то чужую бабу посмотрел, она мне яйца открутит, вместе с башкой, - серьёзно сказал Колюня, заводя внедорожник.
- А кто такая Ирка? - осторожно спросил я.
- Жена моя, - пояснил Колюня.
Я откинулся на спинку сиденья. Глядя на бритый бычий затылок Колюни, этого недалёкого, малопривлекательного качка, трудно было представить, что он не просто женат, а что он подкаблучник. "Что же это за женщина такая, которую боится вот это чудовище"? - подумалось мне.
А тем временем мы ехали в другую часть города, по последнему адресу из списка. Пока же выходило, что мы возвращаемся к тому самому салону красоты. Впрочем, меня это мало удивляло.
***
Вика не называла таксисту квартиры, куда приехала, просто попросила остановить у второго подъезда высотки. "Не факт, что ей вообще нужно было в этот подъезд. Или в этот дом", - отметил я про себя, вылезая из внедорожника.
Время стремилось к обеду, и на лавочке перед подъездом коротала день только одна старушка. Ещё будучи участковым я уяснил прописную истину: бабульки у подъездов - лучшие друзья следователя. Лишь бы Колюня ничего не испортил.
- Николай, - позвал я.
- Ну?
- Я сейчас буду кое-что говорить про Вику, так ты меня, пожалуйста, не лупи, ладно? Это надо для дела. Просто стой рядом и делай грустное лицо.
- Что?
- Хорошо, просто стой рядом.
Мы подошли к лавочке, тот час обратив на себя внимание бабульки в цветастом халате и таком же платочке.
- Доброго дня, - как можно доброжелательней сказал я.
- Доброго, - подозрительно отозвалась старушка.
Я тяжело вздохнул и устало опустился рядом с ней, после чего вздохнул ещё горше. Колюня топтался тут же.
- Аль случилось чего? - спросила бабулька, когда я вздохнул в третий раз.
- Жена пропала. Бросила меня с двумя детьми и завеялась. А малые всё плачут: "Где мама? Когда мама придёт"?
- Ишь, кукушка! Аль ты её колотишь?
- Какой там! - отмахнулся я. - Пылинки сдуваю, что попросит - нате, пожалуйте. А её всё не то, всё не эдак. Люблю её - не могу.
- Так, может, и задал бы ей трепака хоть разок, чтобы не кочевряжилась?
- Рука не поднимается, - откровенничал я. - Уж сколько раз из загулов вытягивал. И вот опять.
- Беда, - покачала головой старушка. - А здесь чего?
- Так, говорят, где-то здесь её видели. Вы, случайно, не видели мою Викушу?
Я вынул из кармана фото и протянул бабке. Она покрутила его, презрительно сжав губы:
- Была, милок, такая тут. Вон, в двадцатой квартире. Там, я тебе скажу, настоящий шалман. Хозяйка по часам сдаёт, так кто только туда не шастает. Настоящий притон! И твоя там была. Я точно знаю, я в девятнадцатой живу, мне всё в глазок видно. И ведь сколько участковому не жаловались, сколько ни писали - без толку!
- А как бы мне хозяйку-то двадцатой найти? Может она знает, с кем Вика была и куда пошла.
- Эх, бедовый! Такой мужчина видный, а бабу себе нашёл, не приведи Господь...
Искать хозяйку сдаваемой квартиры долго не пришлось - объявление её висело тут же на доске. Отойдя от старушки, я созвонился и договорился о встрече.
Уже через десять минут Юлия Александровна - хозяйка, жила в соседнем доме - вводила нас с Колюней в сдаваемую квартиру. Моя знакомая бабулька тоже поднялась, якобы домой, но по всему было видно, что ей не терпелось подслушать скандал.
- Вот эту женщину видели? - грозным тоном спросил я, едва за нами закрылась дверь, а Колюня плотно встал на пороге.
- А что? - напряглась Юлия Александровна, только что трещавшая о своей чистоплотности и расценках.
- Вопросы здесь задаю я, - вырвалась у меня сакраментальная фраза.
Почему-то наши люди в большинстве своём ничуть не заботятся о том, чтобы поинтересоваться документами у незнакомцев, задающих вопросы официальным тоном. А может быть, вид Колюни напрочь отшибал желание требовать документы.
- Мы точно знаем, что данная женщина была в вашей квартире, - продолжал я. - По показаниям свидетелей два дня назад она прибыла сюда на такси и произвела съём жилья.
Юлия Александровна переваривала информацию, которую я вываливал на неё, глядя прямо в глаза. Что ни говори, а читать книжки по психологии очень даже полезно.
- А что я? Я ничего! Да, сдаю квартиру! И что? На что-то жить надо. Кто будет моих детей кормить? Государство что ли? Вот и сдаю, - затараторила женщина. - Как могу, так и выкручиваюсь.
- Рассказывайте всё, что знаете про неё, - я выставил перед собой снимок Вики.
- Зараза! Воровка! Сняла квартиру на два часа, потом продлили на сутки. Я то уши развесила, прибежала за задатком. А они у меня всё постельное бельё украли! Ну зачем им оно?
- Стоп! Кто "они"? С кем она была?
- А я знаю? Я паспартов не требую. Мужик какой-то. Я только руку его видела. Подумать только! В собственную хату не пустили! Через порог деньги сунул - и покеда.
- Так, теперь подробнее и медленнее, - приказал я, вынимая блокнот.
Как оказалось, через час после "заселения" с телефона Вики Юлии Александровне позвонил мужчина и договорился о продлении. Хозяйку это устраивало вполне, потому что и убираться меньше, и деньги не лишние. Задаток ей передал через порог снова мужчина. Разглядеть его не удалось, потому что в прихожей было темновато, к тому же он, казалось, прятался за дверью. По договорённости квартиру закрыли, просто захлопнув дверь. Красть там особо было нечего, по словам Юлии Александровны "не за тем сюда приходят, чтобы телевизоры смотреть или постирушку устраивать". Но вот на неновое постельное бельё позарились.
Надо отдать Колюни должное, он ни во что ни встревал, хотя я наговорил про жену его шефа с три короба. Мы спустились к машине в полном молчании.
Подумать было над чем. Всё сходилось к тому, что Вика регулярно изменяла своему мужу, сбегая на свидания через чёрный ход салона красоты, где её, наверняка прикрывали. Но в этот раз, судя по всему, что-то пошло не так. Ну не стала бы Вика отказываться от такой кормушки и безоглядно сбегать, бросив свои украшения и модные шмотки. Я не верил, что она покинула Крокодила от большой любви к какому-то не слишком богатому малому. Богатый не стал бы снимать квартиры на час. И пропавшее бельё наводило на нехорошие мысли.
- Ну? - вывел меня из раздумий голос Колюни. - Куда?
- Потихоньку рули, надо камеры найти.
***
Ближе к вечеру мы вернулись в особняк Бориса Игнатьича. В моём внутреннем кармане покоилось три флэшки, под завязку набитые записями с камер наблюдения. Мы с Колюней объехали квартал, собирая информацию отовсюду, откуда можно.
Но самым большим своим достижением за этот день я всё же считал то, что мне удалось попасть в собственную квартиру и собрать кое-какие вещи. Ведь меня никто не собирался оставлять на свободе.
При всём том, что я добросовестно выполнял обязанности частного детектива, меня не оставляла мысль о побеге. Колюня часто бросал взгляд в зеркало заднего обзора, контролируя мои действия - на переднее сидение я так и не перебрался. Признаю, мне хотелось выскочить из машины на каком-нибудь светофоре или в пробке. Но далеко бы я смог убежать? Не думаю. Отчаяние доводило меня до потных ладоней. И я решил пока сосредоточиться на деле.
- Ну? - Борис Игнатьич самолично встретил нас в холле.