Силея вернулась домой позже всех. Ее задержали весьма неприятные люди. Поклонники решили перехватить красотку на выходе из имения. Пришлось для приличия с ними разговаривать и отвечать на их нескромные вопросы. Она вернулась вместе с сестрой, отправившейся сразу к себе в спальню, очень поздно и зашла в приемную комнату, прежде чем отправиться спать.
Перед каминов на диване сидел хмурый Сог. Если бы Силея не знала, что отец никогда не носил белых рубашек на распашку, то могла бы подумать, что перед камином сидел отец. Сходство сына и отца были очевидны даже незнакомым людям, Сог даже хмурился также как Черн.
В камине догорали последние паленья, а свечи имели вид огрызков и едва давали свет. Видимо старый дворецкий забыл их потушить. В большой комнате царил полумрак. Лицо брата приобрело нечто мистическое, а голубые глаза...
- Пришла, - произнес он внезапно, выводя, тем самым, сестру из раздумий.
- Сог, что ты здесь делаешь?
- Тебя жду, - ответил брат, подняв голову, на нее смотрели уставшие голубые глаза, более яркие, чем у отца.
- Зачем? Мог бы идти спать, ты ведь знаешь, какое внимание уделяют новичкам на бале.
- Знаю, но меня отец попросил тебя подождать, а потом вместе с тобой зайти к нему в кабинет.
- Он не сказал зачем?
- Сказал, ему со мной и с тобой надо поговорить, - сморщившись, добавил: - о чем-то важном.
- А разве он уже с тобой не разговаривал?
- Ты все знаешь? Тогда должна знать, что папа хочет, чтобы мы с тобой уехали.
- Уехали? - изумилась Силея. - Но почему? И куда мы должны с тобой уехать и почему именно мы?
- Он не сказал, я его спрашивал, но он не захотел отвечать и сказал, что ответит на все вопросы, когда ты освободишься от назойливых поклонников.
Сердце опустилось до самых пяток. Вот оно предупреждения Саликаи.
- Идем, сестренка, послушаем его.
- Я не уеду, - всхлипнула.
- Я тоже не хочу этого, но мы должны его выслушать!
Он встал и поманил ее рукой, Силея, качнув головой, последовала за ним. Сог взял подсвечник с догорающими свечами и направился к ступенькам, ведущим наверх. Медленно они поднимались по спиралеобразной лестнице, на которой то и дело встречали картины, двери с входами на разные этажи. Эта лестница всегда казалась Силеи зловещей. Она не любила по ней ходить одна. Даже повзрослев, девушка не выпускала руку отца, и сейчас крепко держала ладонь брата. Отец жил на самом верху. Он любил высоту и нередко слуги рассказывали, как он ходил по крыше, не боясь свалиться, а потом исчезал, и его долго никто нигде не видел.
Наконец, брат и сестра подошли к двери отца. Дверь открылась сама, Сог даже не успел коснуться ее. Силея еще крепче сжала его руку. Сог с улыбкой повернулся к ней:
- Чего ты боишься? Это же всего лишь комната папы, пошли, здесь нет ничего страшного.
Девушка вошла вслед за братом. Отец стоял возле окна спиной к ним, в кресле расположился Розенальд, угрюмо уставившись на висевшее на стене оружие. Оба молчали и словно не заметили вошедших.
- А вот и мы, - сказал Сог холодно, - Силея пришла.
- Прекрасно, - ответил папа, не поворачиваясь к ним.
- Так о чем ты хотел с нами поговорить?
- Обо всем и ни о чем.
Наступила тишина, на этот раз никто из детей не прерывал ее. Силея и Сог присели на диван, не сводя взгляда со спины отца. В комнате было темно, лишь от камина шел свет и еще от окна, где всплыла вторая луна. Фигура отца четко вырисовалась черным на фоне освещенного лунным светом неба.
- Я часто вспоминаю прошлое, - нарушил тишину отец. - Иногда я жалею о нем. Иногда хочется все вернуть, все исправить, переиначить. Но понимаю, что менять бы я ничего не стал ради вас. Мне больно оттого, что вы ничего не знаете. Как и я сам оно покрыто мраком, изредка слыша истории о самом себе, я всегда погружаюсь мыслями в прошлое и о том, что могло бы быть, если бы я не ушел.
Он замолчал и повернулся к ним.
- Я смотрю на вас и вижу свое отражение. Отражение того, кем я был до вашего рождения. Я погнался за сказкой, за вашей матерью. Я погнался за огнем и обжегся, - скосил глаза в камин. - Я не мог дать ей того, что она хотела, - вздохнул тяжело и горько. - Она хотела пламени, но во мне его не было. Потом пришел страх, он и сейчас есть через много лет.
- Отец...
Черн остановил сына рукой.
- Я дал обещание, о котором не жалею, потому что иначе вы не появились бы на свет. Я очень хотел детей, но я и ваша мать несовместимы, вам объяснят почему. Наши дети должны были рождаться мертвыми. Вы трое единственные из моих детей обладаете... - запнулся, подыскивая слова, - обладаете тем, из-за чего вам придется уйти.
- Что?!! - вскочили Сог и Розенальд.
- Послушайте меня, - перебил отец. - Я искренне хочу, чтобы вы остались здесь со мной. Тебя, Сог, я уже должен давно был отправить на свою родину, а вас двоих, - посмотрел на затихшую Силею. - Но я хотел, чтобы вы ушли втроем. Вы всегда были вместе. Несмотря на разный возраст, вы одно целое. Розенальд еще не достиг возраста приобретения, но... вы уйдете втроем.
- Что еще за возраст приобретения, о чем ты толкуешь?! - покачал головой Сог. - Мы не хотим никуда уезжать.
Отец подошел к большой карте, дети не сводили с него взгляда. Он погладил ее рукой, что-то сделал и две половинки карты разъехались в разные стороны. Послышалось три вздоха удивления. За картой находились черные доспехи и меч, будто изо льда.
- Я не могу говорить, но могу показать, - папа снял халат и оголил белоснежную спину.
Никто никогда не видел отца раздетого по пояс. На его спине от плеч до бедер вертикально тянулись два параллельных шрама.
- Подойдите ближе и посмотрите.
Первым подошел старший брат и коснулся шрамов, удивляясь, что они не закрыты и не кровоточат. При желании туда можно засунуть руку. На миг оттуда показалось нечто... черное. Сог отстранился, словно коснулся огня, побелел, его нижняя губа тряслась:
- Ты чернокрылый! - Розенальд и Силея застыли, раскрыв рты. - К-как? Почему? Твои глаза.
- Вам все расскажут, у меня на это нет права. Сог давно ли ты стал ощущать боль в спине?
Сог поперхнулся.
- С семнадцати лет, - начиная догадываться, проговорил старший сын. - Значит, это крылья режут мне спину как скальпелем?
- Они рвутся наружу и рано или поздно разорвут тебе кожу.
- Мы полукровки?
Черн ничего не ответил.
- Ты Черный демон? - чуть не расплакалась Силея, пока отец надевал обратно халат.
- У меня было много имен. Менялись поколения людей, и мое второе имя менялось вместе с ними.
- Сколько же тебе на самом деле лет? - спросила дочь, судорожно сжимая ручку кресла.
- Вы все узнаете. Вы должны уйти сегодня же, не прощаясь с остальными, просто уйти. Мне дали сутки, чтобы я отправил вас к себе на родину. Я и так слишком долго тянул время, у них кончилось терпение. У вас нет выбора, они все равно придут за вами, поэтому будет лучше, если вы уедите сегодня.
- Снежные долины? - спросил Розенальд.
- Да.
- Но туда долго идти и мы не знаем, где находиться город крылатых.
Черн повернулся, на его пальцах висели три светящихся медальона. На цепочках, будто кусочки льда, вырезанные в форме красивых сосулек.
- Мой медальон разделился на четыре части, когда вы родились, - мужчина закрыл глаза.
Отец вложил каждому по одному медальону.
- Не знаю, доведется ли мне вернуться когда-нибудь на родину, но хочу, чтобы вы жили там, где когда-то я был счастлив. А теперь собирайтесь, вам пора, лошадей я уже снарядил.
- И что дальше?
- Эти лошади умные они сами приведут вас туда куда нужно.
- А как же ты? - спросила Силея.
- Я изгнанник, моя любовь к человеческой женщине посчиталась предательством. Вы, так или иначе, попадете туда. Я обещал и не могу не сдержать своего слова. Не терзайте отцовское сердце, езжайте и не оглядывайтесь, будьте быстрее ветра и пусть вам сопутствует удача.
- Прощай, папа, - почти хором произнесли дети.
Он улыбнулся.
- Я бы предпочел до свидания...
Черн еще долго смотрел в окно, как удаляются три белые точки.