Канид открыл глаза и уставился в потолок. Сквозь хлипкое перекрытие, дырявя ее лучиками, просвечивало вставшее светило.
Он потянулся, прихлопнул сидевшего у него на плече, мелкого паучка-кровососа и, стряхнув его, окинул взглядом свое жилище. Надо вставать, сегодня же идти в поиск за хавчиком.
Почесавшись в паху, он потянулся и, плюнув в руку, причесал сальные космы, нависающие на глаза. Все, теперича можно было и не мыться. Все равно в поход за пределы селения, а оттуда вернешься весь грязный и пыльный, тогда можно будет и сполоснуться парочкой ковшиков воды.
Да и надо все-таки к толстухе Оляне зайти, пусть патлы ему подровняет. Только у нее в селении острые ножницы и сохранились. И что, любопытно даже не ржавеют.
За них ей здорового молодого раба предлагали, не захотела, уперлась. Хороша вещица, как непонятно лепечет про ножницы дед Нестор - "артефакт сгинувшей эпохи".
Интересно, что она с него запросит? Может, на этот раз обойдется и припасами возьмет, а то он толстух не очень уважает. Это для людоедов, она была бы только в охотку. Оляна и так, после гибели Навы, все предлагает ему перебраться к ней.
Эх, не думать бы сейчас о добыче еды, была бы поздняя осень, да уйти в леса, в самую пору созревания клубней. В урожайный год, можно было сделать припасы на всю студеную зиму. Но опасны леса: собакомедведи, волки и прочего зверья хищного много, да и охотников за сытными клубнями хватает, помимо бегунов. Поэтому редко люди заходят в них, хотя, неуемные "цивилы" там все время что-то ищут, неймется людям железной тропы.
И к тому же, осенью людоеды, словно на живца, делают засады в лесу, на добытчиков. Охотятся на людей, как на животных, вот нелюди. От ненависти к ним, у него непроизвольно сжались кулаки, и он чуть не завыл, вспоминая свою подругу Наву, попавшую к ним. Эх, лучше они бы ею пользовались, как женщиной, так хоть в живых осталась бы. При налете бегунов на бивак любителей человеческого мяса, они отбили ее, и он вернул бы ее в свою хижину.
А так, уничтожив людоедов в их стоянке, они нашли останки двух похищенных девушек, возле большого котла. Человечьи кости, разбитые об камень, чтобы высосать костный мозг, были разбросаны возле потухшего очага пиршественного костра, на котором и сварили пойманных жертв.
Пощады не было никому, даже малое отродье, бывшее там, бегуны вырезали. Не было к ним никакой жалости, даром, что и малые они, потому что виновны в том, что ели человечину.
Потрепанный полог, сплетенный из травы Навой - отодвинулся и показалось вытянутое лицо соседа Митяя. Увидев его на месте, он заметно расстроился, наверное, что-то спереть надумал, а он тут оказался. А может и зря он напраслину на него возводит, просто у соседа хитроватый вид, за что его все остальные и сторонятся. Да если бы и спер, то самую малость, а то наказание Совета будет жестким, в изгнание мигом отправят, а вне их племени долго один не протянешь. Вдалеке от селения живо сожрут всякие плотоядные твари. Да и не только зверье опасно, те же голенастые эму могут легко растерзать любого, хотя это и редко бывает. Но самым опасным хищником, конечно, был человек, хотя и разумные сурикаты уничтожат любого чужака в их ареале обитания.
Митяй зашел в хижину и сморгнул, мимоходом стряхнув с лица прилипшую паутинку и с таинственным видом посмотрел на него.
Показывая назойливому соседу, что у него неотложные дела, Канид прямо поинтересовался у него:
-Чего тебе? Я в поиск собрался, лягвы счас вес набрали! Место знаю, наловить хотел, подкоптить и для обмена опять же хорошо.
Закивав головой, сосед присел на корточки.
-Ярмарка скоро - напомнил ему Канид.
Непроизвольно облизнувшись, Митяй согласился с ним:
-Да, бурые лягухи, да еще и подкопченные - это самое то для брюха! А у меня для ярмарки маловато добра.
Испугавшись, что сосед напросится с ним, Канид уклончиво ответил:
-Не хочу место показывать, но половина улова твоя, если ты их закоптишь и ильменой травы для этого нарвешь. И моя десятина с добычи, полагающаяся совету, с твоей доли будет, пойдет?
Митяй задумался, лягухи хорошо, но возни с ними, цельный день потеряешь. Траву найти несложно и много ее не надо, дымок ильменной травы особенно хорош для копчения, набравших вес к концу лета, бурых жаб.
Наконец он решился, все-таки самая трудная часть работы достается соседу:
-Ладно, вечерком тащи пупырчатых попрыгунов! К завтрашнему закату управлюсь.
Я-то к тебе по другому делу притопал!
Он замолчал, испытывая терпение соседа, вопрошающе смотрел на него. Мол, чего ты, не тяни, давай спрашивай, для чего я зашел.
У Канида защемило под левой лопаткой. По опыту он знал, что сосед Митяй, в принципе, не способен, по своей невезучей натуре, предложить что-то путное.
Ну, вот есть такие люди. Захотят порубить земляное дерево, чтобы съедобную серединку выскрести, так топорище треснет. Или же разворошат муравейник, чтобы достать жирные бледные личинки, так мало того, что его искусают мураши, да и к тому же там личинок не окажется, украли их жуки - пучеглазы, обрекая муравейник на гибель.
Сходил с ним как-то на рыбалку, два дня потеряли, пока добрели до Ителя, таясь от кровожадных "братьев", так бредень утащил сом-усач. Такого и острогой не зацепишь, рыбина ударом хвоста ногу сломает или своими острыми, как осколки стекла, длинными усами порежет ловцов, что и травник-целитель не спасет, истечешь алой кровянкой. Ушел, точнее, уплыл сплетенный Канидом за зиму неплохой бредень.
Последний раз вообще сильная беда, для бегунов, из-за соседа случилась. Неделю назад, пошел он с Митяем, собирать в степи репейники - помидоры, хотя конечно эти колючие шарики никакого отношения к помидорам не имели. Но пока колючки не отвердели, их можно было собрать и, порезав на куски, есть. Вялить на солнце можно было, и даже кое-какой запас сделать при удачном сборе.
Так вот, собирая колючие помидоры, они еле спаслись от шайки забредших "бедуинов". Едва-едва успели укрыться от закутанных в арафатки опасных воинов-дикарей в зарослях степного бурьяна, считавших любых людей не из их рода, своей законной добычей.
Те не шибко их искали, забрали корзину с колючими овощами и ушли, опасаясь схватки, на чужой, для них, земле. Если бы они только знали, что их всего двое и они далеко от своего селения, то хана им была бы.
Затем выяснилось, что когда "бедуины" репейные помидоры сперли, так оказалось, к тому же, что это его корзина была.
Митяй попытался утешить Канида, говоря ему, что им свезло, могли бы и в рабство угнать или жизни лишить. Вернулись в селение, чтобы быстро собрать отряд и догнать чужаков, без спроса вторгнувшихся на их земли, памятуя недавно вторгшихся людоедов, похитивших девушек - его Наву и Умилу.
Им опять как-то не свезло, большая часть бегунов была в походе. Ему бы остановиться и не пороть горячку, прислушавшись к нехорошему предчувствию.
Собрав в селении отряд, кого смогли найти, бросились в погоню за "бедуинами", но тех уже и следа нет. Порыскали до позднего вечера и, когда солнце садилось, вернулись обратно. Оказалось, за время их отсутствия, селение бегунов навестили бродники. Они частенько останавливались в их селении, доверительные отношения были между их племенами.
Сперва, как всегда, поторговать захотели, а увидав, что в селении народу мало, не совладали с охватившим их искушением. Забрали приглянувшиеся им вещи, пять девок силком увели, кузнеца спеленали и унесли на жерди, связав ему руки и ноги, а то упирался бугай, здоровый был.
Хорошо хоть добрые оказались, не пожгли ничего и не сильно их разорили. Хотя, двум задиристым ребятам, что их человека убили, защищая общую девку, они кишки выпустили и к столбу ими же и примотали. Деда Нестора, что образумить их пытался, малость покалечили, так что считай - легко отделались. Настроение у бродников хорошее было видать - добыча недурна была : девки, кузнец, припасы опять же унесли, немного правда, а может просто не успели, боялись, что остальные бегуны вернутся.
Семи баб лишились, считая с теми двумя, которых ранее людоеды съели. Двух ладных парней потеряли, да еще и кузнеца. Такого затяжного лиха давно не было у бегунов.
Сородичи, хоть не догадались, из-за кого началась такие злосчастья, а то и его, с Митяем, взашей прогнали бы, броди потом по пустоши и прячься от всех подобно земляным червям.
После, бегуны у работорговцев купили хлипкого с виду кузнеца, Совету пришлось потрясти мошной. Этот даже лучшим мастером оказался, хоть и был с бельмом на глазу, ему даже бывшую бабу прежнего кузнеца отдали, а чего - она все равно к кузне привычна. Свезло, что ее тоже не увели, баба то здоровая, кузнецу то, как она помогала. Руки у нее как ноги, а ноги у нее как бревна, а шея, шея такова, что и бородавчатый хряк ей позавидовал бы.
От плохих воспоминаний Канида отвлек сосед. Он произнес вкрадчиво:
-Дак, я тебя по другому делу тревожу, давай девок скрадем, а?
Девки - это хорошо, плохо другое. Подспудное чувство подсказывало - любое предложение, исходящее от Митяя, кончается всегда скверно. Но заманчиво, а вдруг удастся, ну не может же ему, с соседом так долго не везти, такого ведь не бывает?
Хотя потом будет видно, сперва они с лягухами разберутся, если на этот раз все кончится хорошо, без угрожающих жизни происшествий, можно и за бабами в поиск ломануться.
Канид уклончиво ответил, стараясь не слишком обнадеживать Митяя:
-С жабами - дело доведем до конца, а там глянем!
Обрадованный сосед заверил в успехе его замысла:
-Все будет в поряде, я те даю слово, девки там, как на подбор!
Спровадив Митяя, взял бумеранг, короткое копье, арбалет с десятком стрел, плетенный короб, немного припасов и флягу с водой. Пожалуй и все, а бегуну то большего и не надо. Огнестрельное оружие использовалось только во время набега или войны. И ружья и патроны были слишком дороги, и хранились в хижине Совета. Даже, когда бродники забирали кузнеца и девок, они не осмелились переступить черту - это был предел выживаемости бегунов. Хоть и не было, почти никого из мужчин в селении, но любой малец и беззубая старуха - костьми легли бы за оружие. Да и несколько охотников, собравшиеся в хижине Совета с оружием и прочими ценными вещами, были готовы к последней схватке в своей жизни.
Все имело установленную иерархию: огнестрельное оружие, артефакты прошлого, женщины, дети, припасы, а далее прочий скарб.
Бродники, не решившись пойти на штурм и убоявшись потерь, лишь пограбили бегунов, прихватив людей и малька вещиц. Но теперь - конечно, у бродников с бегунами мира не будет.
Но, Канид только на день собрался, к вечеру вернется, так что, больше ему и не надо. Только надобно захватить еще мешочек сушеного мяса, растертого в порошок, с ягодами.
Очень удобный провиант, можно развести водичкой и попить и поесть одновременно, а если кисленьких желтых муравьев найти и добавить - это была вкуснотища, да еще и дикого чеснока по дороге найти бы.
Он вышел из своего обиталища. Солнце уже показало свой край над горизонтом, освещая жалкое, для любого "цивила", зрелище, в виде селения бегунов, которое ограждал хлипкий частокол, с двумя сторожевыми вышками.
Зато, был свой колодец! Каждому бегуну полагалось в день полведра воды, выдаваемого по распоряжению Совета. Если кому требовалось больше, так в Сухой пойме маленький ручей был. Бери тележку с баком и кати туда, ежели за собственную жизнь не особо держишься.
Между халабудами шла пыльная дорога, кое-где были грядки с жухлой зеленью, а бегунам только такого прикорма немного и надо. Сейчас хоть кое-какой припас, а осенью в леса - за клубнями, по степи мигрировали сайгаки, эму и прочая живность, попадались и шерстистые слоны. Севернее, возле опасных лесов, встречались и бурые олени.
Но, почти у всех в селении были свои уборные, и даже у дальнего края была общественная - для заезжих гостей или торговцев.
Но у Митяя не было, и он ходил по соседям: дерьмо свое разносил, отдавал так сказать, даром.
Каниду это порядком надоело, и он засыпал свою яму, и ходил в общую, втайне потешаясь над раздосадованным Митяем, потерявшим возможность наведываться в его уборную.
Возле ворот сидел приставленный Советом учетчик, неудачливый охотник Дам, записывающий всех уходящих, чтобы по возвращению изъять полагающуюся десятину. На это место, обычно, ставили больных охотников или, выздоравливающих после ранения. Но с недавних пор, этот маленький, с короткими ручками бегун, словно прирос к этому месту. Его нововведения были чудны, но всегда поддерживались Советом.
Он, только что выпустил за ворота три десятка коз, в сопровождении двух бегунов, гнавших их на выпас, рядом с селением. Хотя, коза то сама неприхотливая, при надобности могла пастись даже в селении и два сородича, бредущие рядом с ними, были скорее для острастки.
Увидав Канида, считавшегося везучим добытчиком, несмотря на непутевое соседство с Митяем, Дам залыбился и спросил:
-Ты куда?
-Да я туда, за частокол! А ты куда?
Тот даже растерялся и невнятно замямлил в ответ:
-Я тута при воротах, записываю, куда идешь, чтобы знать, где пропал, если пропадешь, конечно! Ну, если не пропадешь и с добычей будешь, то давай, тащи с нее десятину!
С видом искреннего неведения, Канид не замедлил его поддеть:
-А зачем?
-Дык запишу, за чем идешь, десятина ведь Совету полагается?
-А за что?
Веденный в ступор вопросом, Дам неуверенно ответил:
-Дык в Совете думают, как нам бегунам жить далее! Рабынь купить надобно, потом свободу им дадим! Подругами станут, детей нарожают.
Канид, прекрасно знал, что хмыри в Совете если и купят девиц, то только для себя, а остальным бегунам остается только облизнуться и перейти на ручной труд, едко заметил:
-Дак, я же за лягухами иду, как за них-то рабынь купишь?
Наморщив лоб, Дам задумался. Это же сколько лягух надо за одну деваху? Учетчик, наморщив лоб, углубился в расчеты.
-Ладно, ты давай, Дам, считай дальше, а я пошел!
Выйдя за ворота, Канид сразу отделился от сородичей с кучкой дранных коз, ускоряя шаг.
Потом пробежал двести шагов, затем двинул быстрым шагом, снова ускорился до бега и опять перешел на шаг. По утоптанной дорожке, края которой были проторены бегунами, путь считался относительно безопасным. Но его все равно ошарашили - из-за жиденьких кустов показалось двое бегунов. Они, пытаясь напугать его, зарычали, подобно лесным, изголодавшимся собакомедеведям.
Рябой бегун, с круглым лицом, спрашивается, отчего оно такое круглое, Ушат, с подходящим для него именем. А второй длинный, как жердяй, Стригун, тот дурашливо прикрикнул:
-Да это же Канид, никак за добычей собрался!?
Ушат поддержал сородича, сделав угрожающее лицо:
-А мы его за чужака приняли! Думаем, может на копье его вздеть! А чо, пусть повисит, ежели чужой!?
Стригун оскалился, предъявив изрядные прорехи в желтоватых зубах:
-А он и есть чужак, есть же установка Совета:- "Вдаль идти - меньше трех не собираться!?"
Ушат нахмурился и строго спросил Канида:
-Почему один? Одному не положено!
Раздосадованный Канид, тем, что не заметил их издалека и не обошел эту помешанную парочку стороной, ответил острякам:
- А вас, почему не трое?
Те глянули друг на друга и замолчали. Вроде, как они сами нарушители решения, делать то что? Сказано же Советом: - "Меньше трех не собираться!" Кстати, это сомнительное решение Совету было подсказано угодливым Дамом.
Они замялись, поставленные в тупик. А в самом деле, что же им самим себя задерживать, да так и получается!
Устав ждать, Канид сам подсказал им выход из создавшегося положения:
-А нас-то теперь трое, значит, ничьего решения мы не нарушаем! Вы, тут пока посидите, подумайте, а я двину за лягухами.
Еще весной, будучи в поиске, убегая от степного варана, он скатился в незаметный овражек. И, ударившись хребтиной, затаился там, ожидая пока эта неугомонная тварь успокоится наверху. И спрашивается, чего этот длиннохвостый так разозлился, подумаешь, он ее кладку яиц захотел присвоить: пока они свежие и без зародышей, самое время их собирать пришло. Следовало изъять излишки, чего хвостатому серчать?
И как он, опытный розыскник, не заметил, что камышовая трава так разрослась, пряча подходящее случаю, укрытие. Повезло, что свалился сюда, прочь от здоровенной твари, способной ударом хвоста серьезно покалечить его. Мощный хвост варана, резким хлестким ударом, легко переломал бы ему ноги, или перебил позвоночник.
Наконец варан, потеряв его из виду, убрался, но он не торопился вылезать, тот мог залечь в засаде, выжидая его. Эта тварь ела все: падаль, траву, насекомых, птичьи яйца, змей, сайгаков, эму, все, что попадало ей в пасть. Чем мясо Канида было хуже ихнего?
Оглядевшись, бегун увидел, что оказался в овраге. Вся вода, стекавшая сюда, с таянием снега, не уходила далее в почву из-за глины, образовав небольшой пруд.
Он, сложив ладони вместе, набрал воды в пригоршню и плюнул в нее. Слюна не разошлась - вода была не пригодна к питью и ее следовало вскипятить, если хочешь напиться. Ничего не поделаешь, придется потерпеть. Набирая мутную воду, он заметил тучу головастиков, шарахнувшихся от его тени и решил к концу лета наведаться сюда.
Вот и показалось "знакомое" зеленое пятно камышовой травы, разросшееся из-за близости воды. Так, вроде тут он убегал от варана, вот здесь Канид улетел вниз. Прислушавшись, осторожно спустился, мало ли кто здесь мог быть в засаде. Да, свезло ему, водоем усох лишь наполовину. Пятна подсыхающей тины, оставшиеся на берегу, указывали прежний уровень уходящей воды.
Подошел к берегу и сразу же в воду запрыгали лягухи, да еще столько много, ему хватит их на пару - тройку посещений, да и на приплод оставить на следующий год следует.
Взбаламутив воду, и так не слишком чистую, он до полудня наловил пупырчатых попрыгунов. Взятый с собой, плетенный короб был полон.
Очистившись от налипшей грязи и тины пучком травы, Канид содрал с себя еще и пару набухших пиявок, насосавшихся его крови. Он присел, налил из фляги воды и, размешав ее со смесью, немного подкрепился. Сразу потянуло в сон, а что, не помешает: солнце еще высоко, он довольно быстро управился с жабами, можно и перекемарить. Он задремал, не выпуская из рук рукояти крестообразного бумеранга.
Прошло совсем немного времени и Канид, закинув на плечи короб, бодро зашагал в сторону селения. Хотя сюда и шел налегке, обратно шагалось веселее - добыча приятно оттягивала плечи. Как говорится "своя ноша не тянет, а скраденная тем более".
День клонился к закату. К селению дойдет вовремя, как раз солнце садится станет, окидывая алеющим багрянцем небосвод.
Он остановился, заметив невзрачное с виду, ползучее растение, с мелкими листочками, размером с ноготь мизинца.
Вот это свезло. Канид, перебирая пальцами тоненький стебель, прошелся до самого основания, где он уходил в почву. Достал нож, взрыхлил землю и осторожно потянул корень вверх. Сплетенный корень содержал несколько комков земли, оборвав их, он стряхнул несколько раз, очищая.
Земляные орехи! Каждый, размером с добрый кулак. Лет пять созревали не меньше. Вот если прет удача, так прет. Он натолкал орехи за пазуху. Вот стоит разогреть их в костре и сразу в воду, чтобы скорлупа полопалась и готово. А в скорлупе хранится долго. Канид это место заприметил - завтра сюда вернется, соберет урожай - будет с чем на ярмарку пойти. Земляные орехи - это не абы что, а товар редкий, да еще и подкопченные лягухи будут. Сегодня - сплошное везение, так не бывает.
Успешный день, а начался он с посещения его соседом Митяем.
Лягух наловил, хотя мог пруд высохнуть или тварь, какая либо там могла угнездиться и сожрать все. Потом, на делянку с земляными орехами наткнулся. Может, кончилось у соседа невезение, и пошла невероятная удача, этим грех не воспользоваться или все-таки нет? Э, была не была, сходит с Митяем на ярмарку, а там и увидит.
Значит, после ярмарки, если все пройдет гладко, надо соглашаться с предложением Митяя утянуть девок.
Вдалеке показались сторожевые башни селения бегунов. Решено, завтра соберет земляные орехи, ярмарка, а там видно будет - стоит ли соглашаться на рискованную затею Митяя.