Мой дядька Михаил Николаевич, старый плешивый индюк, пригласил меня и других родственничков на именины своего сына. Сынулька - великовозрастный оболтус, разменял пятый десяток, но, похоже, ещё не вырос. Вроде как сорок лет не празднуют, да видимо батька очень соскучился.
Не люблю я своего дядьку. Не знаю почему, наверное, завить. Это жуткое разрушительное чувство. У них всё есть, а у нас с мамкой только двушка на окраине. Михал Николаевич в своё время был большой шишкой и набрал себе не мало, да и сейчас связи ещё остались. Вот и сынок всё по заграницам мотается, раньше учился, сейчас даже не знаю, что делает. Видимо просто жизнь прожигает. Хотя, кажется, есть бизнес у него какой-то. И батёк всё ещё трудится, мемуары пишет и так по мелочам мелькает в телеке.
Прислали нам с курьером приглашение на выходные - "Быть в 10:00 дома, Вас заберут". Долго ломали с мамкой голову, что подарить. Пошли, купили на выставке какую-то картину, пусть радуется.
В пятницу с мамкой пробатрачили на даче, и она слегла со спиной. Так что в субботу собрался ехать только я один. Умылся, расчесался, даже побрился по такому случаю.
В 10:05 звонок в дверь. На пороге амбал два на два в чёрном костюме и в очках. Тоже мне "люди в чёрном". Взглянул на меня поверх очков.
- Должно быть двое?
- Я один, мамка заболела.
- У. - Хмыкнул он с пониманием.
Мы забрались в чёрный форд и на нём доехали до частной взлётки, там меня перегрузили в вертолёт и через полтора часа я на месте.
Это они называют "дача". Не знаю сколько здесь га, но противоположных заборов не видно. А может и нет тут заборов, только въездные ворота да лес с озёрами кругом.
Вылез с вертолёта в мокрую траву, видимо дождь недавно прошёл, промочил все ноги. Вокруг небольшой туман и несколько избыточно радостных лиц из прислуги. Картину забрали, проводили в дом.
Дом бревенчатый под старину, но в три этажа и внутри как во дворце всё белое и с золотом. Вот буржуи.
Вышел дядюшка, обнял как родного, а глаза холодные, подслеповатые и цепкие. Вечно с ним как на допросе.
- Привет, кузен. - Вот он наше европейское чудо, именинничек, вторая молодость дяди Миши, Борис собственной персоной.
- Привет, Борь, поздравляю!
- Да, не с чем. - Криво улыбается он.
- Подарок забрали.
- Ну ни чё, потом как-нибудь подаришь.
Борис высокий и тощий. Не знаю от чего, толи не есть ничего, толи от наркоты. Говорят баловался раньше, а может и сейчас продолжает. Волосы черные, но уже с сединой, пора видимо.
Берёт меня за плечо и тащит куда-то за дом к пруду. Несёт всякую чушь про свою Англию и как он там живёт, и как с друзьями в Дисней Лэнд мотались, тоже мне детишки-переростки. Киваю, бурчу что-то в ответ и наверное опять завидую.
Посидели на берегу с удочками подождали обеда. Клевало не плохо, но всё какая-то мелочь. Не могли что ли посерьёзней рыбу в пруд запустить.
Через полчаса пришёл официант, позвал обедать. Вылили ведро вместе с уловом в озеро, пусть ещё растут. Пошли к дому. Я шёл за Борей смотрел на его сгорбленную спину. Счастлив ли он? Со всеми своими возможностями и деньгами хорошо ему?
Гостей было человек тридцать, что для подобного праздника немного. Ели-пили, деликатесы, разносолы. Тамада - улыбчивый дядька лет пятидесяти развлекал и напрягал собравшихся. Наконец всё пошло к завершению, кого-то унесли, кто-то ещё плясал и ковырялся в тарелках. Я вышел на улицу подышать. Было свежо. На небо выкатилась полная, бледная как куриное яйцо луна. Я попытался рассмотреть её лицо. Где там что люди видят, какие-такие глаза, нос и рот, не понимаю, для меня она всегда бледная и безликая, словно намазанная одной неразмешанной краской.
Вскоре на улицу вывалилась вся честная компания. Первым, шатаясь, вышел именинник с какой-то рыжей девахой, не знаю, кто она, но Боря весь вечер вокруг неё крутился. С ними вышло ещё человек семь в разной степени подпития, включая Михал Николаевича. Этот правда держался огурцом, да он вообще, насколько я помню, пьёт мало.
Боря оступился и они вместе с рыжей покатились по траве. Народ истерично заржал, отпуская сальные шутки. А именинник вдруг со всего размаха вцепился девушке зубами в шею. Гости продолжали ржать думая, что это страстный поцелуй, но я-то сразу всё понял. Я стоял буквально в двух шагах и видел его клыки, впившиеся в её ярёмную вену, видел её внезапно остекленевшие глаза и вытянутые в напряжении руки и ноги.
Дядька тоже лихо сорвался с места и бросился к Боре.
- Борис, ты что делаешь, не сейчас! Ты же уже ел сегодня. - Михаил Николаевич схватил его за руку и попытался оторвать именинника от рыжей.
- А что это он там делает? - Пьяненькая тётя Оля, моя двоюродная тётка, подошла поближе, на ходу трезвея и открывая шире глаза.
- А-а-а! - Это - Сонька, кто она мне? Троюродная что-ли сеструха, заорала, прижав руки ко рту.
- А у меня днюха! - Боря наконец поднял голову, чтобы вдохнуть воздуха, икнуть, закатить глаза и упасть на траву рядом с рыжей.
- Леночка, ты как? -дядька подал рыжей руку, помогая встать.
- Все в порядке, Михаил Николаевич, хотя конечно два раза за сутки это тяжеловато. - Рыжая встала, зажимая рану рукой. - Да и вообще опасно в шею, я так и помереть могу.
- Я всё компенсирую, Леночка. - Дядька оглядел ошарашенные лица окружающих.
Затем поднял руку и крикнул охраннику.
- Сергей, у нас ЧП.
- Да я вижу, Михаил Николаевич.- Начальник охраны уже спешил к нам.
- Все кто лёг спать на машины и по домам. Кто тут был, на улице, собрать в гостиной, надо поговорить.
- Миш, да ты чё? - Толстый бородач с сальными губами, дядя Коля, вообще не пойми с какого бока кому родственник, но всегда присутствует на всех пьянках, попытался подойти к хозяину. - Мы же чё, это всё ваше семейное, мы и не видели ничего.
- Ну, вот это мы сейчас и обсудим. - Дядька был непреклонен. - Серёж, давай быстрей.
Подбежавшие охранники оттеснили нас всех к дому и заперли в гостиной.
- Он что же, вампир? - Сонька уже была в сознании и её трясло как осиновый лист.
- Да он всю жизнь вампиром был, -откликнулась тётя Оля, - так на папке всю жизнь и провисел, кровушку посасывая.
- Но тут он по настоящему, у него весь рот в крови. - Не унималась Сонька.
Мы расселись на большом диване и креслах, интуитивно сбившись в кучу, ошарашенные и подавленные.
Внезапно двери распахнулись, и вошёл Михаил Николаевич. Лысина его блестела от пота, кривой рот плотно сжат.
- Ну что родня? Вот такой вот инцидент. Не хорошо, что вы увидели... Ну, что поделаешь. Вопрос как выбираться из этого будем? В яму мы попали все вместе и желательно нам всем теперь выбраться тоже без потерь. - Он сделал многозначительную паузу. - И без ненужных разговоров.
Все дружно закивали абсолютно трезвыми лицами.
- Мы Мишань... э-э-э Николаевич, всё понимаем. - Дядя Коля даже поднялся с места от усердия. - Мы же никому...
- Ну да, ну да... Да и в принципе ничего не случилось, никто не пострадал. - Хозяин попеременно обвёл взглядом лица собравшихся, дольше всех остановившись, почему-то, на мне. Подозвал охранника.
- Сергей поговори ещё, пожалуйста, с каждым в отдельности, все ли всё поняли и отправь по домам. - Дядька встал и как-то весь сжавшись и сгорбившись пошёл к выходу.
Нас промурыжили часов до четырёх утра. Каждого заводили в отдельную комнату и начальник охраны, обстоятельно и не спеша беседовал об обстоятельствах, возможностях и вероятностях. Не забыв упомянуть про шансы и сделать выводы.
После этого нас уже успокоившихся и клюющих носами усадили в микроавтобус и выпроводили с дачи. Ехали в полном молчании, уже начало светать. За окнами проползали сонные деревья. Машину изредка потряхивало на кочках. Сзади постукивал правый баллон.
Машина остановилась. Сразу же обе створки задней двери распахнулись и в салон заглянул Боря. Глаза его белёсо-голубые, с неправдоподобно маленькими зрачками, ошалело глядели на нас.
- Привет родня! Куда это вы так рано, а повеселиться?
Боря вскочил внутрь, заставив отпрянуть сидевших на заднем сиденье.
- А вот ты - толстый меня всегда бесил. - С этими словами он схватил толстяка дядю Колю и рывком вывалок его из машины.
Последнее что мы видели, это то, что он начал терзать бородача зубами, а тот вяло отбиваться.
Гости ломанулись к дверям.
- Всем оставаться на местах. -Водила выхватил пистолет и дважды выстрелил в потолок.
В замкнутом пространстве выстрелы прозвучали оглушительным громом. Люди замерли в неестественных позах и тихо сползли на сиденья. Второй охранник взял телефон и набрал номер. Трубка ответила.
- Шеф, всё плохо. Борис опять здесь... Похоже да.. Вытащил одного из машины... Блохина... Я не вижу отсюда, но походу да...сейчас выгляну.
Он открыл дверцу и постарался через крышу заглянуть за машину.
- Да, шеф не двигается, и Борис с ним... ждём. - Охранник положил трубку и посмотрел на нас. - Сидим тихо, ждём.
Михал Николаевич появился через десять минут взъерошенный и помятый он открыл боковую дверь микроавтобуса.
- Ну что, друзья мои, вот и приехали...отпустить я вас сейчас уже не могу. И поэтому...- он попытался залезть внутрь. Но я не стал его дослушивать, а поскольку сидел прямо у двери, то пнул его пяткой в лоб и выскочил из машины.
Я кинулся куда-то вправо и, не разбирая дороги, понёсся в лес. Адреналина в крови было мне кажется больше чем красных кровяных телец и лоси более аккуратно продираются через лес, чем пёр я. Ветви били меня по лицу, но я их не замечал. Я видел только полную луну, и теперь я совершенно чётко различил её ухмылку. Мне кажется, она даже немного подмигивала мне.
Не далеко сбоку завыли волки. Господи, ну волки то здесь откуда? Может это сон? Это сон, точно сон.
Я открыл глаза. Волки продолжали выть. Сердце бешено колотилось. Я лежал в своей кровати. Сон, точно сон. А воют не волки, а за окном гавкают собаки. Кто он вообще такой этот Михал Николаевич? Нету у меня такой родни...