...Вынырнув, он почувствовал, что ранен, и, повинуясь инстинкту, сначала попытался добраться до дальнего безопасного берега. Однако сил, чтобы бороться с течением, не хватало. Тогда он решил довериться реке и поплыть вдоль. Решение было нелепым, но, кажется, единственно верным. Своенравная вода, ещё недавно упорно пытавшаяся погубить человека, на этот раз почему-то спасала его. Плыть было легко, несмотря на холод, рану и простую усталость. Отмахав невесть сколько сажёнками, он перевернулся на спину, чтобы отдохнуть. Враги остались далеко позади.
Теперь можно было кое-что вспомнить и решить, что делать дальше. Значит, так: был бой. Потом река. Потом - полный провал в памяти. Нет, чтобы хоть что-нибудь вспомнить, нужно зайти с другой стороны. Так, куда он плывёт? Судя по всему - к морю. А зачем? Кому-то нужно, чтобы он доплыл. Кажется, мальчишке какому-то.
Ладно, для начала неплохо было бы и собственное имя вспомнить. Только вот ускользает оно, имя-то... А жаль, потому что хорошее имя. Такое, что везде сгодится - и в песню войти может, и в шутку народную... Да что там своё - имя реки не вспомнить... Вот бой - это другое дело. Правильный был бой, как положено, чтобы наши победили. Такие бои в книгах надо описывать да в фильмах показывать. Собственно говоря, в каких ещё фильмах? Да в таких, чтобы мальчишки гордились и плакали. И ждали...
II
Рана уже давно не болела. То ли добрая вода залечила её, то ли время... Плыть было приятно и весело. На берег выходить не хотелось. Долго ли, коротко ли плыл безымянный человек по безымянной реке к безымянному морю - неизвестно. Многие видели, как размеренно загребают речную воду большие ладони, как довольно отфыркивается смутно знакомая усатая физиономия.
В какой-то момент он, вероятно, задремал. А когда проснулся, почувствовал, что вода стала теплее. На вкус она была солёной. Значит, уже море...
И тут он сообразил. Урал. Река называлась - Урал. А море, значит, Каспийское. Остальная память даже и не пыталась возвращаться. Не очень задумываясь о том, куда, он продолжал плыть. Скорее по инерции. И тут ему стало по-настоящему страшно. Там, на реке, в любой момент можно было свернуть к берегу. А здесь не свернёшь. Надо плыть. До конца...
Человек плыл и плыл... Силы постепенно оставляли его. В голове - теснились панические мысли о бессмысленности проделанного пути. Потом и мысли стали уходить...
III
- Ну, как водичка? - деловито осведомился откуда-то сверху солидный смурной голос.
- Ничего, да мокрая больно!
- А далеко ли собрался, мил человек?
- Да плыву вот... Теперь уж недолго выдержу.
- Значит, надоело купаться?
- Ну, вроде того. А что остаётся?
- Тогда цепляйся!
И мимо лица плывущего просвистел конец каната. Из последних сил человек уцепился за него. Что произошло дальше, пловец не помнил. Очнулся он лишь на палубе потрёпанного баркаса. Рядом, тяжело отдыхиваясь, сидел немолодой могутный мужик с лицом обиженного кота.
- Верещагин, - пропыхтел он и протянул руку.
- Чапай, - ответил пловец на рукопожатие. И вспомнил всё...
Рассказывать о себе не хотелось. Потому они сидели, пили, пели что-то задушевное. Баркас тихо, как бы сам по себе, потихоньку фырчал вдоль берега. Вечерело. Впервые за эти дни можно было смотреть не на воду, а на звёзды.
Мир больше не рушился. Он казался нашим и новым...
IV
А с другой стороны экрана, наконец-то, ликовали мальчишки!..