Я вышла из забытья, выпала из тяжелого сна в полумрак подземного мира. Густая сухая пыль тут же заполнила мои легкие, и я заставила себя не дышать. Постепенно возвращались чувства. Первой вернулась боль, жуткая сосущая боль в спине. Я зашипела и попыталась изогнуться, чтобы достать руками саднящую рану, но обнаружила, что вишу на сырой каменной стене и не могу даже откинуть голову, не то что заломить руку. В бессильной ярости, удвоенной болью, я принялась осматриваться. Когда
глаза мои приспособились к клубам пыли, носящимся в воздухе, и покрылись прозрачной пленкой как у ящерицы, я заметила двух существ землистого цвета. Эти твари состояли из множества конечностей и ртов; если у них и были органы зрения, я не могла их разглядеть. Слабый запах существ показался мне чем-то знакомым.
- Эй вы, уроды!- крикнула я.- Подойдите и помогите мне спуститься!
Твари заковыляли в мою сторону, громко напевая. Я вдруг узнала в их заунывном вое заклинания для рожениц, которыми на досуге баловался Асаллухи. "Проклятье",- подумала я,- "если этих убогих сотворил наш великий лекарь, они сведут меня в могилу. Если только я уже не там." Многорукие уже протянули ко мне свои влажные теплые лапы. Почувствовав эти липкие прикосновения, я наконец-то осознала, что обнажена, и это повергло меня в горестные раздумья. Словно я что-то потеряла. Мои ладони помнили твердость дерева, моя шея помнила холод металла, мои плечи еще чувствовали тяжесть ткани. Странно. Впервые нагота смутила меня.
Твари ловко и нежно приподняли меня (что-то с хищным чавканьем вышло из моего тела) и опустили. Мои ноги подогнулись, я села в мягкую пыль. Уродцы ласково гладили меня по спине, груди и животу и все пели и пели гимны Асаллухи. Меня это начало раздражать.
- Хватит! Довольно! Выведите меня отсюда,-скомандовала я, но существа не поняли меня.
Я отпихнула одного из них, встала и стерла пыль с глаз, чтобы понять, куда меня закинула судьба. Был какой-то провал в памяти, который не спешил восстанавливаться. Я потерла саднящую спину. Ногтями я зацепила края еще не затянувшейся раны, и вспышка боли на миг опять замутила мое сознание. Я пошатнулась, оперлась о стену... Холодные черные с огненными сполохами лавы в глубине зрачков глаза смотрели на меня, и сердце мое остановилось...
Усилием воли я заставила его вновь биться. Я вспомнила этот взгляд смерти: то была моя сестра. Я вспомнила и то, зачем пришла в это мир пыли и мрака.
- Я сдаюсь, хозяйка большой земли,- громко сказала я.- Выходи, давай поговорим откровенно.
- Выходи?- ее издевательский голос грянул отовсюду, заложив мне уши.- Ах ты сука, ты еще вздумала издеваться надо мной!
- В чем дело?- удивилась я.- Я пришла и честно заплатила за вход, ты победила меня в бою - какие могут быть претензии?
- Блудливая кошка!- не унималась сестрица.- Ползучая тварь!
- А ты - жирный подземный червяк!- разозлилась я.- Я знаю, почему ты не показываешься. Должно быть, у тебя вылезли все волосы, и тело вздулось как у покойника. Ты стыдишься себя и завидуешь моей красоте.
- Стерва и сука!- завизжала сестра. На сей раз ее голос сосредоточился в одном направлении, и я посмотрела в его сторону.
Она выкатилась из темноты, жирная, оплывшая, с отечными ногами и руками. Ее глаза были выпучены, а сальные волосы спутаны. При всем том я с некоторым разочарованием отметила, что моя старшая сестра не утратила девичьей привлекательности. Когда она разрешится от бремени, и пропадут ее отеки, восстановятся роскошные кудри, живот вновь станет упругим...
- Ха!- выдохнула я, поняв, наконец, в чем дело.- Так ты еще не родила?
- Как я могу родить, ты, сволочь, когда ты мертва?!- сестра замахнулась кулаком, словно хотела ударить меня, но заставила себя сдержаться.- Никто, ни Энки, ни Асаллухи не может избавить меня от этих проклятых детей! Если бы ты знала, какая это боль, то ползала бы сейчас у меня в ногах, вымаливая прощения. У меня отошли воды сразу после того, как... когда я посмотрела на тебя.
- Взгляд смерти?- понимающе кивнула я.- А чего ты ожидала, дорогая? Что после моей кончины весь мир пребудет в добром здравии и ничто не изменится?
- Я надеялась,- проскрипела она.
- Я значу гораздо больше, чем тебе бы хотелось,- ко мне возвратилась былая гордость.- Я - любовная сила. Я - новая жизнь. В моих руках законы!
- В моих тоже,- возразила сестра.- Ты хотела и их украсть.
- Украсть?- презрительно скривилась я.- Ну нет. Завоевать, выменять - может быть. Но я хотела получить твои законы не для себя.
- Только не говори, что ты рисковала собой ради Энки,- хмыкнула сестра.- Даже если он действительно твой любовник, не думаю, что ты так привязана к нему.
При упоминании имени Энки у меня потеплело на душе. Кажется, он был моим дедом или дядей. Или и тем и другим. Впрочем, с тем же успехом он мог быть и моим отцом - велика ли разница? Но я помнила, да, помнила телом и душой, что принадлежу другому. От одной этой мысли в жилах вскипела кровь, задрожали мышцы, жаждущие сближения, и пересохли губы, предвкушая поцелуй...
- И даже мысли у тебя сучьи,- плюнула сестра.
- А ты не лезь в мои мысли,- рассердилась я.- Верни мне оружие и одежду. Я ухожу.
- Ишь, разбежалась!- ее великолепные острые зубы сверкнули в темноте.- Нельзя покинуть царство смерти, не оставив равноценной замены.
- Ты уже забрала моего сына.
- Он умер.
- А я - нет.
- Если бы не Энки, ты и сейчас была бы покойницей, и твое тело сушилось бы на крюке,- сказала сестра холодно.
Я снова почувствовала боль в спине. Значит, это был крюк. Взгляд смерти - и я умерла. Потом кто-то дал мне воду жизни. Кто-то, посланный Энки. Я посмотрела на бормочущих многоруких - недаром их запах показался мне таким знакомым. Слюна Энки? Я ощутила как наяву его долгие безответные поцелуи...
- Так это он подослал земляных уродов?- уточнила я.- А я-то грешила на Асаллухи.
- Энки более опытен в заговорах. К тому же он знал, что я из-за тебя не могу разрешиться. А его твари хорошо снимают боли.
- Бедняжка!- я не могла сдержать торжествующей улыбки.- Если я останусь под землей, ты будешь мучиться вечно. Ах, как это романтично: нерожденные боги хотят вырваться из твоего чрева, смерть, но ты не в силах дать им жизнь.
Она превратилась в желто-зеленого гигантского аспида и плюнула в меня ядом, стараясь попасть в глаза. Я тут же приняла форму пламени и поглотила жгучую слюну.
- Злись, злись, сестра моя,- ревел мой огонь,- ибо я сильна, ибо я прекрасна, ибо я - возлюбленная, дающая жизнь! Кургару, калатурру, вы, кто создан плакать над чужой болью, плачьте над этой женщиной, ибо слова из уст моих все чисты, я правлю страною как должно!
Сестра взвилась в воздух, подняв за собой клубы праха, и пыль задушила мое пламя. Задыхаясь, мы обе приняли любимые обличья, и я завернулась в золотые крылья.
- Ладно, Звезда, забирай ублюдков Энки и проваливай,- сказала моя противница и втянула когти.- Я сейчас не в том состоянии, чтобы драться с тобой на равных, а если я снова использую свой взгляд, то никто уже не сможет тебя выручить.
- У меня тоже сейчас нет атрибутов. Куда ты дела посох и одеяние власти, красавица?
- Возьми их у последнего стража. Кстати, там тебя уже поджидают мои Ануннаки.
Я удивилась. Мне казалось, что в моем плане Ануннаки не были предусмотрены.
- Какого демона им нужно?- недовольно поинтересовалась я.
- Они сообщат тебе приговор и назначат выкуп за твою жизнь,- сестра сверкнула на меня глазами.- Ну вот, дождалась! Опять эти проклятые схватки!
Она взревела и скорчилась, хлестая себя хвостом по чешуйчатым бокам. Уродцы замахали пухлыми ручками и запели, готовясь помогать злополучной роженице. Я посмотрела на сестру: жалости не было в моем сердце, но ее ребенок умолял меня о помощи и прибегал к моему покровительству. Я подошла к Эрешкигаль и опустилась перед ней на колени:
- Отдохни, сестрица! Я снимаю боль. Слушай мой голос и следуй за моим словом. Прими облик кошки - тебе будет немного легче рожать. Повторяй за мной заклинания Асаллухи, но слово в слово, не вздумай ошибаться. Думай о себе.
В водах потока
Возникли кости,
В плоти и ткани
Возникло живое.
В водах пучины глубокой,
Жестокой,
В водовороте бездны далекой.
Там, где связаны руки младенца,
Где око солнца
Не засияет,
Там узрел его Энки сын - Асаллухи.
Он путы распутал,
Что его держали,
Проложил он тропы,
Открыл дороги...*
Я нашептывала ей заклинание, которое исчезло из мира вместе со мной и возвратилось, когда я воскресла. Жесткая шерсть на загривке сестры встала дыбом, но кошка уже не стонала: она рожала, быстро и деловито облизывая уже родившихся детенышей и ровными сильными движениями мышц выталкивая из чрева оставшихся. Я подняла на руки старшего малыша: еще неразумный маленький бог пищал и пытался принять какую-нибудь законченную форму. Я подсказала ему приятный образ, и он с готовностью воплотился в то, что внушила ему тетка. Несколько мгновений я с удовольствием смотрела на смуглого ребенка, как две капли воды похожего на последнего моего умершего сына... но то было не мое дитя.
Роды близились к концу, и мне следовало поторопиться: моя сестра могла и передумать насчет моего освобождения. Я выпустила крылья и понеслась над темными землями, распугивая дрожащих нагих призраков и поднимая пыльные бури. Вскоре передо мной замаячили Врата: шесть слабо пульсирующих колец света. Я ринулась к ним, как коршуница, увидевшая добычу, как кобылица, почуявшая близость водопоя. Врата сжимались за моей спиной, но даже им не под силу было опередить богиню. Я смеялась над тщетными попытками Стражей задержать мое стремительное возвращение на поверхность. Но что это? Седьмых Врат не было видно.
Кто-то запечатал их. Я вынуждена была резко затормозить, чтобы не врезаться в темную твердь, внезапно вставшую передо мной.
- Проклятье на ваши головы!- вскричала я.- Отворите Врата!
- Остановись, о Великолепная,- прошептали тихие голоса, которые я еле расслышала из-за звона крови, от ярости ударившей мне в голову.- Есть Законы, преступить которые не дано даже тебе, Владычице Ме.
- Что еще за Законы?- Огрызнулась я, хотя уже начала понимать, какую ловушку уготовила мне сестрица.
- Законы, которым подчинился сам Владыка Энлиль, пребывавший здесь в ссылке многие тысячелетия. Смерть не отдает того, что попадает к ней, только меняет на равноценный товар. Кого из богов представишь ты взамен себя, Прекрасная?
Я задумалась. Так много божеств было в моем подчинении, но вряд ли Ануннаки сочли бы их равноценной заменой мне. Энки рассказывал, что государь Энлиль выкупил себя и свое семейство своими новорожденными детьми. Но даже если бы я сейчас была беременна, то скорее попыталась разнести все Подземелье, чем отдать ему еще одного ребенка.
- Могу ли я отсрочить свой выкуп?
- Отсрочка? Что за бредовая идея!
- Отнюдь,- я старалась быть спокойной, хотя злость готова была задушить меня.- Я получила дозволение покинуть пределы подземных пустошей, и хотя со мной рядом нет достойной замены, уверяю вас, что по моему слову любой из обитателей земли и неба отдаст за меня жизнь.
Они рассмеялись легким чавкающим смехом. Потом материализовались из небытия, принимая обличья хищных зверей. Галле лемнути плохо знают жизнь, и их волки и тигры поросли щупальцами, а хвосты покрывала чешуя.
- Хороши, нечего сказать,- фыркнула я.- И в таком виде вы собираетесь следовать за мной?
- Пусть твои слуги видят, что их ожидает, и трижды подумают, прежде чем умереть за тебя,- пролаяли твари, и я только скрипнула зубами - подлая натура моей сестры питала галле своей ненавистью.
- Я согласна. Станьте подле меня, и я отдам вам того, кто будет равен мне и заслужит смерти.
Мои мысли были далеко, по ту сторону Седьмых Врат. Я знала, кто отдаст за меня жизнь и кто предаст меня. Его лицо, зеленое как молодая поросль, улыбалось мне. Синие как первоцветы глаза сияли, восхваляя бытие. "Умри, чтобы жить. Живи, чтобы умереть. Ибо прекрасен ты, возлюбленный мой, и нет равного тебе, и никто не может дать силу зерну и быку, кроме тебя. Ты чист и не ведаешь гнева моего..."
Твари вокруг меня расправили стрекозьи крылья, готовые следовать за мною зловещей свитой. Я протянула руку во тьму, и в ладонь мою послушно лег посох Власти, легкие одеяния окутали мое тело, ожерелье обвило мою шею, и сила переполнила мое тело, заставляя меня кричать от яростной страсти. Я видела, как треснула золотая маслобойка от моего крика, видела, как эхо его, прокатившись по семи мирам, ломало камыши и убивало неловких детенышей газели, пытавшихся бежать от силы моего гнева. Я кричала, и небытие разорвалось, открывая Седьмые Врата.
Я кричала - и янтарные слезы катились по моим каменным щекам, оплакивая скорую смерть Думузи.
--------
*(Аккадское заклинание для рожениц в переводе В.Афанасьевой)