Романова Софья Александровна : другие произведения.

Время Нгойл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Время Нгойл
   Книга 1
  
   Содержание:
   Глава 13 Выбор Герра
   Глава 14 Асари Ордэг
   Глава 15 Закон Золотого Диска
   Приложение: Пояснительный словарь
  
   Глава 13
  
   Выбор Герра
  
  
   Под руководством Ольтера Третий муж из Окауайя настолько освоился и привык к жизни в Доме Нгойл, что порой начал вспоминать о прошлом без сожалений. Наверное, так было суждено. Конечно, новые обязанности появились, но все они казались лёгкими и необременительными - дабан и один прекрасно справлялся с сохранением Порядка в большом Доме.
   Нувель было позволено свободно выходить из рабат и возвращаться, вовсе не спрашивая разрешения Наставника. Главное, вовремя приходить на обязательные для мужчины гутис занятия.
   Почти всё дневное время он проводил с Герром. Сына Ольтера больше интересовали области знаний, которые считались необязательными для будущих мужчин гутис, поэтому с ним занимались те же самые баули, которые обучали Эрит, и все они очень хвалили своего ученика.
   А ещё Герр любил танцевать, и почти каждое кольцо они танцевал вместе в большом зале с красивым переливающимся паркетным полом, а иногда и прямо в виац-рит. Все эти танцы были очень своеобразными, раньше окая не смог бы даже представить ничего подобного в собственном исполнении. И, против воли, они даже нравились ему, хотя признаться в этом было и нелегко. Другое дело, что подчиняясь музыке, исполняя перед зеркалами продуманно красивые, вызывающе-чувственные движения, принц не мог совсем не вспоминать, что его жена тоже умеет бесподобно танцевать. И когда-то Нувель видел собственными глазами, как катор это делает.
   Чем дольше Нувель общался с Герром, тем больше общих интересов у них находилось. Герр ничего не скрывал, и постепенно окая пришёл к удивительному выводу: мир Круга заслуживает уважительного отношения, хотя бы ради невероятных знаний и умений гутис.
   Окая тоже не пытался ничего скрывать - а знал принц немало, его учителя в Империи были ничем не хуже здешних. Откровенность вызывала в ответ такую же откровенность, а, возможно, и тайное желание немного похвастаться. Но однажды окая не удержался от вопроса, наверное, просто был слишком встревожен предстоящим ахваг:
   -Это Нгойл поручила тебе выведывать секреты Окауайя?
   Сын Ольтера захлопал длинными ресницами, затем искренне рассмеялся и смеялся до слёз:
   -Возможно, в Круге ещё не сделали всех открытий. Но гутис никогда не унизится до того, чтобы интересоваться научными познаниями собственного мужа или сына. Такое не пришло бы в голову даже Нгойл. Не переживай, окая, рассказывая мне о парадоксах итатики, ты не предаёшь тайн Империи Огоса.
   Почему-то Нувель сразу сделалось грустно (нет, понятно, почему), он невольно отвёл взгляд в сторону. Длинные ветки, покрытые лиловыми цветами, протягивались прямо в распахнутые окна учебного кабинета, куда он пришёл помочь другу разобраться с задачей.
   -Пожалуй, ты прав. Нгойл от меня совсем ничего не нужно. Тем более каких-то глупых тайн Эйсли о незатухающих полях.
   -Совсем ничего? - как всегда прямо переспросил Герр. Окая помедлил, расправляя на коленях складчатую юбку; он всё ещё не мог до конца привыкнуть к тончайшему нижнему белью, почти невесомому, и, одновременно, всегда ощущаемому на теле как прохладная влага. Заставил себя вернуть руки на стол.
   -Пожалуй, зря я так откровенен. Даже с тобой. Ты сын Нгойл, а я всё-таки её муж, и... уже почти отец твоего будущего брата.
   Герр сочувственно вздохнул:
   -После ахваг, как только Ольтер привезёт новорождённого мальчика, твой образ жизни круто переменится. Ты больше не сможешь проводить время со мной, вне детской. Но, обещаю, я буду часто заходить туда. Я очень люблю маленьких детей, а Ольтер не станет возражать.
   -Почему ты так уверен, что я на самом деле буду возиться с младенцем?
   -Но ведь он твой собственный сын. Кому ты сможешь доверить такое сокровище? Кто может это делать, кроме тебя? Кто сделает это лучше?
   Окая неопределённо усмехнулся:
   -Мне ещё предстоит пройти через ахваг.
   Протянув руки через стол, Герр крепко сжал в своих ладонях ладони Нувель.
   -Все в Доме будут молиться, чтобы боль не оказалась чрезмерной. Только не надо бояться, Нувель. Если Ольтер отвечает за Порядок в Доме, он не допустит ничего плохого.
   Нувель передёрнулся:
   -Ты смог меня убедить, что мир Гутис во многом равен мирам Империи. Но ты же не слепой, Герр. Как ты можешь не замечать сам ваши ненужные и непонятные, дикие обычаи. Например, ахваг. Обычаи Круга перенесены прямо из самого вашего тёмного прошлого, хотя... вы и отрицаете это.
   -Это не дикость, - неожиданно погрозил пальцем Герр.- Это основа Круга. То, чем мы живём. Разве в Окауайя по-другому? И разве ваша основа не есть сущность Империи, а всё остальное - лишь наносная часть, просто наиболее заметная окружающим?
   Окая даже присвистнул от подобного разъяснения. Герр рассуждал прямо как Наставник. Хотя, да - чужое критиковать всегда легче. О внутреннем построении Империи в отличие от тонкостей итатики принц Синего Дворца никогда раньше не задумывался. Привычно посещал храмы, участвовал во всех обязательных церемониях. И никогда не пытался представить, что произойдёт, если от этого отказаться.
   Герр сидел лицом к главному входу, поэтому первым заметил входящую в комнату Оссиль. Сразу встал, привычно складывая ладони. Окая помедлил. Он точно знал, что вставать, приветствуя такую юную гутис, не обязан, но решил не рисковать, последовал примеру Герра. Девочка спокойно ответила на приветствия, подошла к брату, прикоснулась к нему:
   -Я услышала твой смех через окно, ещё из сада. Вы всё время проводите вместе. Дружите прямо как братья.
   -Тебе это не нравится, Оссиль? Но мы же не делаем ничего плохого. И Уважаемый Нувель получил разрешение Наставника заниматься вместе со мной в учебном классе.
   -Так же, как ничего плохого не было с Палием?
   Брат низко опустил голову:
   -Ты вправе сердиться на меня за тот проступок, сара. Но Уважаемый Третий муж Нгойл ещё ничем не провинился в этом Доме.
   -Я ни на кого не сержусь. Тем более это ваш последний урок, сегодня ночь ахваг. - Обойдя Герра, Оссиль забралась на стул, заглянула в мерцающие, словно горящие в глубине, сферические экраны. Равнодушно отвернулась, увидев всего лишь скучные графики и формулы. - Я только... снова волнуюсь за отца.
   Когда все уселись на свои места, Герр осторожно поинтересовался:
   -Разве есть причина волноваться? Ты услышала что-то плохое? Ведь Уважаемый Арие покинул Дом с разрешения Нгойл.
   -Нет, ничего плохого я не слышала. Как и хорошего. Но мне рассказала Эрит... что пропал связной маяк, не поступает альфа-сигнал с плоттера Арие. И уже... давно. Правда, Эрит ещё сказала, что это невозможно. Даже если бы что-то произошло со всей планетой, маяк продолжал бы функционировать. Но с Каса ничего не случилось.
   Девочка произнесла это таким безнадежным тоном, что Герр не осмелился её утешать, молча покосился на своего друга. Тот едва заметно кивнул, и только тогда сын Ольтера произнёс:
   -Оссиль, в Империи Окауайя умеют полностью блокировать альфа-сигнал.
   Сестра отмахнулась:
   -Эрит точно сказала, что это невозможно. Даже... Да я сама уже учила итатику. - Не договорив, она более внимательно посмотрела на брата, затем перевела взгляд на Нувель. - Это ведь утверждаешь ты, Третий муж моей матери?
   Мужчина окая машинально кивнул, снова сложил ладони и опустил взгляд. Зеленоглазая девочка заметно подросла и сделалась за прошедшее время ещё более совершенной копией Нгойл. Окая лишь надеялся, что сегодня Оссиль не заметит его двусмысленного - он ясно отдавал в этом отчёт - взгляда. Но Оссиль заметила. Брови грозно сошлись, но потом девочка передумала и смягчилась: всё-таки мужчине предстоял ахваг.
   -Ты можешь рассказать мне об этом, Уважаемый Нувель?
   -Разве слова мужчины могут что-нибудь значить?
   -Я прошу тебя.
   -Зачем просить? Достаточно приказать. И выпороть меня, если ослушаюсь приказа.
   Герр пошевелился на своём стуле, не представляя, как заставить окая замолчать. Оссиль несколько мгновений глядела в упор и неожиданно улыбнулась - словно зелёные цветы расцвели. Но волшебные цветы погасли слишком быстро, девочке было не до смеха:
   -Уважаемый Нувель, ты утверждаешь, что в исчезновении плоттера на Каса могут быть виноваты Враги Гутис? Ты обвиняешь своих?
   -Я никого не обвиняю, могу лишь предполагать. И кто для меня свои? Разве я теперь не мужчина гутис?
   -Круг Свидетель, ты мужчина гутис, Третий муж моей матери. Я имела в виду только кровь окая. Но если Враги Гутис всё-таки умеют манипулировать альфа-сигналом, то я уверена - на Станции это давно известно.
   Нувель едва заметно пожал плечами:
   -У гутис огромные возможности, они способны на многое. Совсем не так, как Империи, где женщин даже близко не подпускают к делам, которые не касаются их собственного Дома.
   Герр не выдержал:
   -А я думаю, что уж если Эрит отрицает возможность блокировки маяка, то и на Станции так считают.
   Оссиль упорно не сводила глаз с мужчины окая:
   -И всё же, Третий муж из Окауайя, ты рассуждаешь без достаточного смирения. Уверена, новый Наставник наказывает тебя недостаточно. Я не собираюсь настаивать на новых наказаниях только потому, что тебе предстоит испытание ахваг и, значит, понадобятся все силы.
   Нувель напрягся. После их первого столкновения он всегда старательно избегал споров с этой девочкой, и сегодня, действительно, было особое кольцо.
   -Насколько я понимаю, сыновья для гутис - это не слишком почётно. У меня будет всего лишь сын
   Наконец Оссиль заметила отчаянный взгляд брата и только поэтому промолчала. Встала, коротко кивнув на прощание, сообщила, что собирается зайти к Ольтеру, когда тот вернётся из Золотого Круга.
   -Возможно, Уважаемый Ольтер, сообщит что-то новое об отце. Ну, что же, не буду вам мешать... делать открытия в итатике. Надеюсь, Уважаемый Нувель, твои занятия особенно понравятся Нгойл.
   Нувель и Герр поклонились вслед дочери Арие, проводили её взглядами. Затем переглянулись.
   -Поразительно, ты снова сумел вызвать гнев Оссиль, - произнёс Герр. - А ведь она совсем ни на кого не сердится. Пожалуй, только на Ламму. Но та всегда начинает первой.
   -Герр, ты и сейчас думаешь об Оссиль, как о будущей жене?
   Юноша смущенно хихикнул:
   -Она слишком медленно растёт.
   -Но становится всё заносчивей. Представляю, какой она станет, когда вырастет? - Нувель едва не произнёс вслух "какой стервой", но он даже не знал, есть ли похожее слово в языке гутис.
   -Очень подобающие разговоры мы с тобой ведём, - ворчливо отозвался Герр. - Совсем не напрасно Оссиль сердится.
   -Не волнуйся, - Нувель снова протянул руку, коснулся кончиками пальцев его запястья. - Я признаюсь в собственной непочтительной дерзости, когда буду стоять в Тёмном Круге.
   Почему-то Герра поразил этот, в общем-то, правильный ответ. Подобного смирения в голосе мужчины окая он ещё никогда не слышал. Вздохнул сочувственно - этой ночью Нувель не стоять в Круге.
   -Лучше бы ты рассказал всё, что знаешь про альфа-сигнал... хотя бы Ольтеру.
   -Герр, мне совсем не хочется вмешиваться в дела, которые могут касаться Окауайя.
   -Прежде всего, это касается Нгойл.
   -Нгойл здесь нет.
   -Но разве ты не доверяешь моему отцу? - Герр умел задавать вопросы.
   -Уважаемый Ольтер - это мужчина, который принимает решения в Круге. - По этой фразе было непонятно, что окая думает на самом деле, но Герр не стал переспрашивать. Пока они разговаривали с Оссиль, он неожиданно понял, как решить задачу, которая высвечивалась на экране, хотя... теперь ему было не до задач.
   -Так только говорится. На самом деле отец участвует далеко не во всех делах Золотого Круга. И многие гутис, стоящие в Круге, до сих пор относятся к нему недоверчиво и настороженно, он сам это говорит.
  
  
   * * *
  
   Нгойл разыскала Бассет в её собственном тапес-иса, хотя как раз это было крайне необычно - Глава Медицинского Центра Станции крайне редко покидала непосредственное место работы.
   Напевая под нос и явно позабыв обо всём остальном, гутис самозабвенно ухаживала за своим крошечным - две дюжины шагов в диаметре - садом. Причудливые растения, необыкновенно цветущие, или обладающие иными отличиями, были привезены из столь различных мест, что чудом являлось уже то, что они просто находятся рядом друг с другом. Нехотя оторвавшись от излюбленного, но слишком нечастого занятия, Бассет повернулась лицом к гостье, возникшей без спроса прямо в её священных владениях:
   -С прибытием, сара. Хочешь взглянуть на моё новое приобретение?
   -И как его зовут на этот раз?
   -Как и раньше. Фу, до чего же ты сделалась испорченной на этой... как её там? Кажется, Окая.
   Уголки розовых губ Нгойл невольно дрогнули:
   -Я слишком дорожу тем, что имею, Бассет. Ну, теперь ты можешь подтвердить, что с Ольтером всё в порядке?
   -Для такого вывода мужчину дабан надо серьёзно испытать.
   Нгойл прошлась вперёд, облокотилась об угол стола:
   -До сих пор не решаюсь даже прикоснуться к нему. Как представлю...
   -Понимаю.
   -Ох, нет, ты не поняла. Я слишком сильно стала его желать. Боюсь дотронуться, будто Ольтер совсем чужой мужчина, а я боюсь причинить боль.
   -Ты очень странная, Нгойл Оус. Найди несколько колец и просто уединись с ним вдвоём. Между звёздами и... звёздами. Уверяю, ты успокоишься и никогда не пожалеешь о времени, потраченном на мужчину.
   -Догадываюсь, как это было бы чудесно. Но у меня нет этих колец. Я, пожалуй, даже не сумею заглянуть Домой. Возвращаюсь прямо сегодня. Круг сейчас повернулся нехорошей стороной.
   -Во имя Совершенства Круга! Для такого мужчины, как Ольтер, я бы отыскала эти кольца.
   -О, да. Верю-верю. Бассет, а ты сама не собираешься, наконец, сделать Выбор.
   -Ты тоже считаешь, что мне следует выполнить долг перед Кругом до конца.
   -Но ты же не Тиори и всегда предпочитала мужчин. И ты хорошо рассмотрела моего Второго мужа. Его старший сын сейчас в лучшей поре, и он точнейшая копия отца, даже я могу перепутать. Можешь взглянуть поближе в любое время и сама поискать отличия.
   -Копия всегда уступает оригиналу.
   -Ну, если считать недостатком, что он до сих пор рэтти.
   -Соблазнительно. Нгойл, но ведь твой сын наверняка мечтает жить в собственном большом Доме, похожем на твой собственный, а я не собираюсь покидать Станцию.
   -Тогда с Герром тебе особенно повезло. Сын Ольтера интересуется тем, что обычно не интересует мужчин. В этом есть и доля моей вины, я позволила мальчику учиться вместе с сёстрами. Представляешь, сейчас он по-настоящему увлечён исследованиями полей. Даже я в этом плохо разбираюсь. Но Эрит считает, что брат... очень талантлив. Не знаю, насколько это правильно, но он мог бы не только продолжить занятия, но, с твоего позволения, найти дело по душе прямо здесь, в какой-нибудь технической Службе Станции. Конечно, пока не настанет его время исполнять Долг перед Кругом и воспитывать детей. Правда, - Нгойл понюхала особо душистый цветок, - у него Брачный Договор с моей дочерью. Но это не серьёзно, Оссиль всё ещё слишком мала.
   -Мне кажется, ты говоришь серьёзно, дорогая сара. И ты даёшь согласие поселить сына прямо здесь, в тапес-иса? Я просто никогда не задумывалась о таком варианте, но если ты уже всё обдумала за меня... Сегодня же велю готовить рабат для будущего мужа. Как его имя, Герр?
   -Я не называла. Ты запомнила.
   -Я пошлю Герру в подарок букет цветов с серебряной лентой.
   -О, нет. Для такого подарка Герр слишком застенчив. Но если ты уж так добра сегодня, я бы попросила что-нибудь особенное для Уважаемого Аби. Я собираюсь навестить Каму и хочу порадовать её мужа. А насчёт Герра... - Выражение глаз Нгойл сделалось лукавым. - Всё-таки следует предупредить Оссиль, разве нет?
   -Ну, вот, сначала ты меня раздразнила... - Бассет рассмеялась над собой. - Тогда я пошлю букет Ольтеру, ты не против? Думаю, я обязана поздравить его. Как-никак, я тоже виновата в его нынешнем состоянии.
  
  
   Кама разглядывала всегда прелестное, может, излишне бледное лицо гостьи (катор богини была вынуждена постоянно прикрываться от света и при этом безжалостно красить свою изумительную кожу) в упор. Не верилось, что Нгойл сумеет сохранить выдержку и полное спокойствие в сложившихся обстоятельствах. Тем более на этот раз Оус не была откровенна даже с ней. Так и не призналась, с какой целью снова отправила своего Первого мужа в Каса. Только предупредила об установке на его плоттере системы разведывательного поиска и оставила наводку маяка с альфа-сигналом.
   Говорить что-либо о муже или молчать было священным правом гутис. Сейчас мужчина Нгойл исчез, а она не просила о помощи, словно вовсе ничего не произошло. Поэтому Начальница Станции и не могла предлагать помощь - для гутис не произнесённое вслух как бы не существовало в реальности. Кама окончательно рассердилась и объяснила глупой девочке (дочь Ламмы-Лаурит всегда оставалась для неё девочкой), что личные дела Представительницы Корпуса Нгойл Оус давно касаются, если не всей Гутис, то всей Станции.
   Перекинув тонкую изящную лодыжку через широкий подлокотник дивана, Нгойл намеренно соблазнительно покачала ногой перед самым носом грозной Начальницы:
   -Может, мои три мужа тоже касаются всей Станции и считаются как бы общими?
   -У тебя что-то не в порядке с чувством юмора.
   -Оставь. Только я сама отвечаю перед Кругом за свой Дом. Лучше объясни, каким образом окая смогли проникнуть незамеченными так далеко от своих секторов влияния? Ведь исоптиаторы не способны к надпространственному перемещению. Может, у них появился плоттер. Или я чего-то не знаю? - В голосе Оус слышался упрёк.
   -Слава Кругу, никаких плоттеров в Окауайя нет. Но мы этим занимаемся, - кротко отозвалась Начальница Станции и слегка улыбнулась, подтверждая, что предположение Нгойл лишь невинная шутка. Но когда прямо в саколь вошёл Аби с традиционным угощением, крылья точёного носа Камы слегка расширились, выражая досаду. Нгойл, наоборот, приветливо улыбнулась мужчине, спустила ногу на пол, откуда-то в её руке появился небольшой, даже слишком неприметный цветок. В обмен на бокал фреза она протянула цветок мужу Камы, слегка пожала пальцы Аби:
   -Жаль, что у меня сегодня слишком скромный подарок, недостойный такого мужчины. Но это Вечный из пустынь Наур-Гилле. Он никогда не увянет. Во всяком случае, целый круг, если каждое кольцо наливать свежую воду. А он будет каждое кольцо менять цвета. Причем никогда не знаешь, какой цвет окажется завтра.
   Муж Камы коротко поблагодарил за неожиданный знак внимания, поставил цветок в высокую вазу, вырезанную из прозрачного камня, похожего на стекло. Вазу осторожно установил на угловой столик. Аби никогда не проявлял свои чувства открыто, хотя на самом деле испытывал сейчас настоящий восторг. Подарок вовсе не был скромным. И, главное, Нгойл была не только любимицей жены, но и лучшей подругой дочери. Как раз вчера он разговаривал с Моной и впервые услышал, каким образом Нгойл спасла на Гетерии её жизнь.
   Мужчина присел в кресло, рядом с подаренным цветком, неожиданно дерзко улыбнулся гостье:
   -Потом отнесу его к себе в рабат.
   Аби отлично видел явное недовольство жены, но сделал вид, что не замечает.
   -Что-то мне никто таких цветов не дарит, - неожиданно проворчала Кама.
   -Я ждала тебя на прошедшее Кольцо Встреч, - напомнила мужчине Нгойл, демонстративно не обращая внимания на ворчание его жены.
   -Я получил ваше приглашение, Уважаемая Нгойл. К сожалению, Кама срочно отправилась на Гутис-3.
   -Ты мог приехать и с дочерью, Уважаемый Аби. Ведь у Моны всё ещё нет постоянного спутника?
   -Нет, - печально подтвердил Аби и оглянулся на жену.
   -Получается, что теперь окая безнаказанно посещают не только Рубежи? - Нгойл не зря упомянула о Моне, работавшей именно там. Оус снова повернулась к Каме, заслоняя от неё мужа.
   -На Рубежах были не совсем окая. Речь идёт о Непобедимых - фанатиках с Буштурука. Мы стремимся избежать...
   -Знаю я, чего мы стремимся избежать. Но Каса - это почти центр зоны нашего влияния!
   -Круг никогда не сталкивался ни с чем подобным. Ни разу.
   -Вот и столкнулся. Окая уже способны проникать прямо в наши сектора. Значит, следует ждать появления Непобедимых здесь, у нас? - Она указала прямо под ноги.
   -Похоже, они очень удачно скрывали свои возможности, - согласилась Кама, очень недовольная, и, прежде всего, собой.
   Нгойл допила фрез, совсем не почувствовала вкуса.
   -Что же изменилось? Почему вдруг перестали скрывать? Это объявление войны?
   -Негласно - да. Хотя никакого мира между нами и не было.
   -Может, мне уже не стоит возвращаться в Рюси? Взять рэгов, вступить в Двойной Орден, и... где проходит сейчас передовая?
   Слово было из какого-то старого несуществующего лексикона. У Начальницы лишь недоумённо выгнулась бровь.
   -Вот это гораздо лучше будет выглядеть в исполнении Шин. У неё всё-таки есть надлежащая подготовка.
   -Причём здесь Шин? Её нет.
   -Нет... где?
   -Кама, почему ты заговорила о Шин?
   -О ней беспокоятся свободные агенты СпецСлужбы, это одна из их обязанностей. Двойной Орден Шин официально не покидала.
   -Оркас следовало исполнять свои обязанности раньше, когда Шин преследовала моих мужей и даже моих детей.
   Услышав такое обвинение, Аби едва не задал вопрос. Но он отлично знал жену и понимал, что Кама не потерпит вмешательства в разговор. Налил фрез в опустевший бокал гостьи, добавил несколько капель горького настоя из маленького фигурного графина. Аби впервые услышал в голосе Нгойл такую ненависть, а ведь Уважаемая Шин была её сестрой.
   -Но ты не можешь удерживать её вечно.
   В ответ на замечание глаза Нгойл сузились, синие зрачки потемнели:
   -Мне совсем не нравится наш разговор, Кама. Пусть СпецСлужба обратится прямо ко мне. Я охотно дам все разъяснения и ответы.
   -Хорошо, я передам.
   -Кама, ты не за меня?
   -Ты и не просишь о помощи.
   -Прошу. Мне требуется полный аналитический отчёт по имперскому звездолёту. Всё, что у нас есть на "Мэй".
   -Мы работаем. Вся Станция занимается практически только этим.
   -Значит, я могу быть спокойна, - жёстко отозвалась Нгойл. Встала, поправила застёжку, собираясь уйти.
   -Нгойл, - голос Камы дрогнул. - Я снова хочу посоветовать тебе отправить всех близких на Станцию.
   -Всё-таки боишься, что исоптиаторы Окауайя появятся уже не в Каса, а прямо здесь, около Гутис?
   -Нгойл, ты слишком уязвима.
   -Мне не нравится одно - я слишком многого не знаю. Со всем остальным я справлюсь. И, кстати, твоё пожелание сразу начинает сбываться. Одного из моих сыновей ты обязательно здесь увидишь. Бассет уже готова выбрать сына Ольтера.
   -Да не оставит тебя Круг. - Прежде чем отпустить гостью, Кама бережно коснулась её груди обеими ладонями, заглянула глаза в глаза.
  
  
   * * *
  
  
   Почти сразу после ахваг Ольтер принял Третьего мужа Нгойл по его просьбе. Принц Синего Дворца стоял прямо, расправив плечи и приподняв подбородок, пытаясь не выказывать слабости, недостойной Рождённого на Троне. Но дабан слишком явно видел все последствия испытания - их было невозможно скрыть. Он немедленно предложил мужчине окая сесть - стоять было невыносимо тяжело, от слабости на лбу Нувель даже выступила испарина.
   Окая сел на край скамьи, по-прежнему держась прямо. Пытаясь всё-таки утаить унизительную слабость, спрятал ладони под складками одежды, чтобы дрожащие пальцы не бросались в глаза. Выслушал все полагающиеся по случаю ахваг слова, ответил почти вызывающе:
   -Когда рождались твои дети... тебе тоже было тяжело, мужчина дабан.
   Третий муж обратился к Хозяину Дома на ты, как к равному, ведь теперь у него тоже есть сын, рождённый в Круге. Второй муж пожал плечами:
   -Солло, мой самый младший ребёнок, старше Оссиль. Ты не поверишь, окая, но всё забывается, даже боль ахваг. Хотя... я слишком многое помню. Я был в ахваг семнадцать раз.
   Нувель в ужасе выдал себя, вскинул руки, снова спрятал их:
   -Уважаемый Ольтер, как ты всё это выдержал? Или привык?
   Дабан невольно усмехнулся, хотя весело ему не было:
   -К подобной боли невозможно привыкнуть, так уж создан ахваг. Наоборот, каждый раз всё тяжелее и тяжелее. Но в жизни случается кое-что и похуже, поверь.
   Окая на миг склонил голову, снова поднял. Мельком осмотрел знакомый агрит Хозяина Дома, снова оглянулся через плечо. Что-то особенно привлекало внимание. В простенке между двух окон, прикрытых жалюзи, в глубокой вазе стояли удивительно пышные, огненно-красные цветы. Нувель сразу вспомнил не только то, где видел их раньше, но и название цветов, хотя вообще-то не был знатоком. Подобные цветы росли в Рюси, вдоль всей Императорской дороги, до самого Ара-Ити.
   Рот медленно приоткрылся; окая не удержался от прямого вопроса:
   -Уважаемый Ольтер, ты получил подарок от Нгойл?
   -Да... Пожалуй.
   -Нгойл... Значит ли это, что наша жена вернулась?
   -Любопытный Третий муж... - Ольтера явно позабавила его откровенная реакция. - Это всего лишь цветы, Нувель. Я не видел Нгойл ровно столько же колец, сколько и ты. С того кольца, как ты начал готовиться к ахваг. С того самого кольца, как уехал Арие.
   Отвести взгляд от букета сразу же Нувель не смог. Нгойл могла бы прислать их и ему. Почему нет?
   -Они так красивы. Уважаемый Ольтер, разреши, я возьму только один цветок.
   -Хорошо, Нувель. Только не заноси прямо в детскую. Иногда дети очень плохо реагируют на цветочный аромат. Оставь его в своём рабат.
   Нувель не стал объяснять, что и не думал нести цветок в детскую. Окая вообще не считал детскую реальностью, которая рано или поздно, но наступит. Тайком он ещё раз взглянул на букет.
   -И ты не получал никаких известий об Арие? Может, он сейчас... вместе с Нгойл?
   Дабан отрицательно качнул головой, внимательно проследил за выражением лица окая:
   -Я точно знаю, что каса не с Нгойл. Но ты явно хочешь что-то рассказать.
   -Да, Уважаемый Ольтер. Возможно, Нгойл тоже захочет это узнать. Мы говорили с Герром... перед ахваг. Он утверждал, что гутис не умеют нарушать альфа-сигнал с плоттера, считают это невозможным. Но это умеют делать в Империи. И не только теоретически.
   Второй муж заколебался, потёр пальцами край круглого стола.
   -Почему же ты ничего не сказал мне вчера, перед ахваг?
   -Потому что... только ночью, в ахваг, я понял, что обязан это сделать.
   Ольтер молча ждал продолжения. Не дождавшись, замкнул Круг руками.
   -Сейчас в Доме находится моя старшая дочь, Ламма. Она приехала за Герром. Пожалуйста, Нувель, расскажи ей всё, что знаешь. Ламма сумеет понять гораздо лучше меня. Я же недостаточно хорошо, вернее, совсем не разбираюсь в таких вещах. Скоро Ламма зайдёт сюда. Ведь вы ещё не знакомы... и это пора исправить.
   Нувель невольно заколебался. Он много слышал об этой гутис и от Герра, да и от других членов семьи. Даже Кабери однажды проговорился, что побаивается этой юной Оркас.
   -Хорошо, Уважаемый Ольтер. Только... у меня есть одна просьба. Мой Уважаемый Наставник сказал, что я могу попросить разрешения для Герра, чтобы он иногда заходил в детскую. Я ещё никогда даже не видел маленьких детей вблизи, и Герр обещал... помочь.
   -Нет.
   Отказ Хозяина Дома был слишком решительным. Нувель прикусил губу. Неужели это связано с тем, что он так и не ответил мужчине дабан на вопрос об... Оссиль. Но что он мог сказать - только то, что брату и сестре хорошо вдвоём. Но Ольтер не слепой и сам это видит.
   -Но разве... в этом есть что-нибудь плохое?
   -Ты не понял, Нувель. Мой сын покидает Дом. Его, наконец, выбрали. Он будет назван мужем гутис.
   Допрашивать Второго мужа Нувель не мог. Тот сам говорил то, что считал нужным. Но всё-таки окая спросил:
   -Почему... Герр ничего мне не сказал... вчера?
   -Вчера он ещё и сам этого не знал. Оссиль только что согласилась разорвать Договор.
   Вскоре в агрит появилась гутис, поразительно похожая на Эрит. Ольтер представил мужчину окая:
   -Ламма, ты давно хотела увидеть Третьего мужа Нгойл из Окауайя. Смотри, это Уважаемый Нувель. Он только-только прошёл через ахваг, но собрался с силами, чтобы рассказать об очень важных вещах. Пожалуйста, дочь, выслушай его.
   Гутис промолчала. Даже не поздравила мужчину с благополучным завершением испытания. В резких жёстких чертах лица не появилось и капли сомнений или неуверенности в себе. Наоборот, Ламма словно заранее знала всё, что окая сейчас собирается сказать, и не собиралась доверять его словам.
   Ламма сразу не понравилась Нувель. Не понравилась настолько сильно, что он сразу пожалел о своём предложении. Да, Первая сестра Герра была великолепна... И ещё... опасна. Словно породистый совершенно непредсказуемый нервный зверь, умеющий быть и обольстительно ласковым и равнодушно безжалостным, способным убивать не задумываясь, лишь из одной прихоти.
   Заглянуть в чёрные как бездна, лишь прикрытая обманчиво-серебристой плёнкой, глаза, придававшие всему облику девушки подлинную колдовскую силу, никак не меньшую той, что обладал сам Ольтер, окая даже не попытался. С него было достаточно и униформы Оркас, кроме неё Нувель и не желал ничего увидеть.
   Окая буквально заставил себя говорить, почтительно вытянувшись перед этой неприступной гутис, с ужасом чувствуя, что оправдывается. Оркас молчала, не перебивая ни единым словом, ни задавая ни одного вопроса. Просто глядела, словно перед ней стоял провинившийся оло.
   "Может быть, она ничего не понимает", - с ужасом предположил окая. Когда он замолчал, гутис заговорила неожиданно очень тихо. Нувель даже не сразу понял, что она уже всё решила:
   -Ты поедешь со мною, Третий муж Нгойл. Тебе придётся отвечать на вопросы специалистов прямо на Станции.
   -Но... Уважаемая Ламма, я должен встретить своего сына, - попытался возражать мужчина окая.
   -Поездка на Станцию не займёт много времени. И даже если ты немного задержишься - ничего страшного. Сейчас я сама переговорю с твоим Наставником. Иди в рабат, переоденься в более строгое платье и подожди меня в одосе Герра. Ты и Герр - вы оба должны быть готовы, когда я приду за вами.
   Нувель растерянно посмотрел на Хозяина Дома. Тот тоже колебался, но потом склонил гордую голову и коснулся губами протянутой раскрытой ладони юной гутис. Это был знак особого единения в Круге. Окая знал, что мужчина может так прикоснуться лишь к близкой родственнице.
   -Ламма, ты должна привезти мужчину окая назад.
   Нувель совсем не хотелось безропотно подчиняться, но, похоже, ему не оставляли выбора. Совершенно неожиданно раскрытая смуглая ладонь Ламмы небрежным плавным движением приподнялась к его лицу. Окая едва не отшатнулся, на миг вскинул ресницы. Гутис лучезарно улыбалась:
   -Ты прошёл свой ахваг и всегда теперь будешь под моей защитой, золотоволосый мужчина окая.
   -Тогда тебе придётся немного подождать, Ламма, - решительно вмешался Ольтер и, потянув за руку, почти силой заставил Третьего мужа сесть в кресло. Как раз во время, тот держался из последних сил. - Мужчина окая слишком измучен и сможет не выдержать дорогу.
   -Что ж... на всякий случай приготовь тот особый отвар, что варил твой Наставник.
   Перед уходом из агрит Нувель снова посмотрел на красные цветы, но не стал напоминать свою просьбу. Второй муж проследил его взгляд, но тоже промолчал.
  
   Никогда раньше Герр ещё так не наряжался. Совсем как взрослый: коричневая шёлковая облегающая юбка и нежно-жёлтая с золотыми разводами блузка, конечно, предназначались для глаз его будущей жены. На веках непривычно лежала бронзово-зелёная краска. Возможно, были подкрашены и губы, этого Третий муж не заметил. Только длинные чёрные волосы юноши были по-прежнему заплетены в косы.
   -Ты едешь со мной на Станцию? - Герр был потрясён неожиданным известием.
   -Так решила Уважаемая Ламма. Она обещала, что быстро вернёт меня Домой.
   -О! Но ведь ты только прошёл через ахваг. И вот-вот привезут твоего сына. О, прости, Уважаемый Нувель. Милость Круга над тобой. Поздравляю тебя с самой великой радостью - скорой встречей с сыном.
   Нувель ответил на поздравление без особого воодушевления.
   -Я тоже напоминал Ламме о сыне. Но если это необходимо ради Уважаемого Арие... - Он развёл руки в стороны. - По-моему, гутис всё-таки заинтересовали мои познания нарушений итатики.
   -Но почему прямо сегодня?
   Окая небрежно пожал плечом. Затем улыбнулся.
   -Уважаемый Хозяин Дома сам готовил и поил меня своими лекарствами. У меня сейчас ничего не болит.
   Сын Ольтера с сомнение покачал головой. Внешне Герр выглядел спокойным и невозмутимым, но Нувель уже достаточно хорошо его изучил, поинтересовался мягко:
   -Я ведь ещё ничего не знаю о твоём Выборе. Что-нибудь не так?
   -Всё нормально, Третий муж моей матери. Просто... Оссиль так легко всё решила про меня.
   -Да, я тоже об этом слышал. Но ведь ты говорил, что Оссиль согласилась предоставить окончательный выбор тебе.
   -Она и предоставила.
   -А ты... хочешь этого? Стать мужем этой гутис?
   -Наверное - да. Но я слишком привык думать об Оссиль как о своей жене. Возможно, слишком привык и поверил в это. Будет непросто привыкать к другому имени.
   -Ты же можешь отказаться.
   -Ради чего? Любую другую гутис я буду знать точно также. Вернее никак. А Уважаемая Бассет...
   -Герр! - Знакомый, но странно несмелый голос заставил обоих обернуться. - Никогда не видела тебя таким нарядным и... взрослым.
   Золотые локоны девочки доставали почти до бёдер. Она стояла в дверях одоса, словно не решаясь войти. Герр сам шагнул навстречу, привычно складывая ладони:
   -Ты всё-таки пришла проститься со мною, Оссиль.
   -Я подумала, что мы можем никогда больше не увидеться, Герр.
   -Почему мы не сможем видеться? Уверен, мне будет позволено навещать Дом матери. Может, не очень скоро... И ты потом сможешь приезжать на Ствнцию.
   -А я не уверена. И потом... Ты уже будешь... чужим мужчиной.
   -Я всегда буду твоим братом, Иль. А у тебя... в своё время появится... другой мужчина.
   -Если тебе будет плохо - никогда не прощу этого себе.
   Голос Герра неожиданно сделался хриплым:
   -Оссиль, я ни разу не целовал тебя по настоящему, но всегда так сильно хотел этого. Разреши, я поцелую тебя, ведь я твой брат.
   Девочка сделала последний шаг навстречу, упёрлась прямо в грудь Герра, встала на цыпочки, обхватила за шею.
   Нувель немного отвернулся, стал что-то делать руками, чтобы заглушить все звуки. Он точно знал - всё происходило неправильно.
   -Какие у тебя сладкие губы, Оссиль.
   -А у тебя... такая твёрдая грудь. Как у отца. Да смилуется над тобой Высокий Круг. Пусть ты всегда будешь желанен для Бассет.
   Девочка отстранилась первой. И так стремительно, что всколыхнулся золотой ливень кудрей. Круто развернувшись, она исчезла за дверью.
   -Во имя Круга! - Нувель почти смущённо засмеялся. - Оссиль самая прелестная гутис из тех, что я видел.
   Герр стиснул зубы, отвернулся:
   -Ничего особенного, обыкновенная маленькая девочка. Когда вырастет, всё будет по-другому. Она даже не вспомнит обо мне.
   -Тебе так сильно захотелось встать в Тёмный Круг?
   -Это долг каждого мужчины. Только так можно иметь детей и, значит, получить признание Круга.
   -Хотел бы я, чтобы ты сам верил в свои слова, - скривился Нувель, и, неожиданно для себя самого, добавил от всего сердца. - А ещё стал любимым и любил сам.
   -А я не уверен, - хмуро отозвался Герр, словно прочитал его мысли. - Не могу представить, что мужчина может любить сильнее, чем Ольтер любит Нгойл. А вспоминает ли она о нём... в твоей... Окауайя?
   -Уверен, что да, - тихо произнёс окая. Сейчас в его агрит стоят свежие цветы. И они не из нашего сада. Такие растут только в Рюси.
   -Цветы? - Герр сердито усмехнулся. - Что толку в каких-то цветах, если она отвергла его самого? И Арие тоже любил Нгойл. Почему же она не защитила даже каса?
   Нувель впервые видел сына Ольтера в таком настроении. Почему-то не догадался, что это вызвано всего лишь скорым и неожиданным выбором.
   -Наверное, ты прав, Герр. Ты рождён в Круге, я же до сих пор ещё не свыкся с вашими обычаями.
  
   Ламма вошла в одос уверенно, оглядела по очереди, с головы до ног, сначала брата, затем Третьего мужа своей матери. Сходство и различие между братом и сестрой сейчас было особенно заметно. Герр улыбнулся, хотя его улыбке и не доставало самоуверенности. Но это было абсолютно правильно, именно так и должен держать себя юный сын гутис.
   -Отлично выглядишь, братик. Уважаемый Третий муж, не сомневаюсь, что Наставник позаботился о мониторе.
   Нувель даже не сморгнул:
   -Разумеется, Уважаемая Ламма.
   -Идёмте. Плоттер уже стоит у входа.
   -Но разве?... - Нувель не собирался ничего спрашивать у высокомерной Оркас, но не удержался. - Ведь Герр рожден в Круге. Разве не отец должен проводить обряд Согласия.
   -Ольтер уже произнёс слова Согласия при мне. Я повторю их по доверенности. Вместо отца.
   -Ламма... ты позволишь мне взять свою коллекцию, хотя бы... кое-что?
   -Что ты выдумываешь, Ге. Ты отлично знаешь, что не можешь принести с собой в новый Дом ничего. И получишь там только то, что подарит жена. Даже эта одежда будет отослана назад. Может, когда-нибудь, ты попросишь Бассет, и она позволит. Уверена, здесь всё останется в полной сохранности.
   -Да, конечно. - Он и не надеялся. Баули однажды рассказывал, что раньше мужчины гутис приходили в новый Дом даже без одежды. Но, конечно, подобные строгости были очень давно. А, возможно, такого и вообще никогда не было. - Ламма!- Герр всё ещё не сделал первого шага. - Ты хорошо знаешь Уважаемую Бассет, мою будущую жену?
   -Разумеется. Уважаемая Бассет - руководитель Медицинского Центра Станции. Она очень знаменита, обязательно когда-нибудь получит признание и станет Достопочтенной. Она была подругой Ламмы-Лаурит, нашей бабушки. Нгойл дружит с ней, наверное, с самого рождения, как и с Камой.
   -Но это означает, что Уважаемая Бассет старше Нгойл?
   Ламма немного смягчилась, взяла брата за локоть.
   -Глупенький. Чем старше гутис, тем лучше она заботится о мужчине, которого ставит в Круг. И менее строга к нему. И ещё... У Бассет хороший спокойный характер. Она понравится тебе, обещаю. Только... у неё уже был муж.
   -И где он сейчас?
   Ламма уже пожалела, что заговорила об этом.
   -Он покинул Круг. Совсем. Не выдержал испытания ахваг. Произошёл невероятный случай, что-то случилось с системой контроля. Поэтому Бассет очень долго не выбирала другого мужа, даже сама воспитала сына.
   Нувель и Герр одновременно побледнели, вернее, Герр скорее посерел, услышав такие подробности. Сестра снова ободряюще похлопала его по плечу:
   -Вот видишь, не нужно было спрашивать. И я понимаю, что зря всё рассказала. Но когда-нибудь ты бы всё равно это услышал. Только неизвестно от кого и в какой момент, лучше уж от меня. Герр, в ахваг никогда не происходит таких несчастий. Напряжение находится под непрерывным и многократным контролем.
   - Да, я знаю. - Глядя перед собой невидящими глазами, Герр пошёл вперёд. Пытаясь выглядеть спокойным, Нувель последовал за ним.
   В салоне плоттера Нувель уже не мог слышать, о чём продолжили говорить брат и сестра, Оркас посадила Герра рядом с собой. Но было заметно, что разговор получается не слишком мирным, больше похожим на спор. Неожиданно гутис нагнулась, выдернула откуда-то эр-хлыст. Не представляя, что должен делать, Нувель растерялся. Но всё решилось без его вмешательства, салон почти мгновенно разделился глухой ширмой, через которую было невозможно что-то увидеть или услышать.
   Через непродолжительное время ширма исчезла. Герр по-прежнему сидел в своём кресле, но он поразительно переменился: больше не пытался возражать Оркас, смотрел в сторону, зажав ладони между колен. Следов на его коже было не заметно, но эр-хлыст может и не оставлять видимого отпечатка. Было понятно главное - Ламме удалось убедить брата. Когда двери разомкнулись, Герр, даже не оглянувшись на своего друга, вскочил первым, шагнул к раскрывшейся стене.
   Ламме пришлось окликнуть брата, чтобы он задержался и пропустил Оркас вперёд.
  
   * * *
  
   Единственное прикосновение эр-хлыста прямо к щеке ошеломило Герра. Уши заложило, малейшее движение отдавалось в затылке острой болью. Он с трудом сдерживал слёзы. Интерес к поездке по Гутис-6 пропал, хотя раньше Герр много раз мечтал увидеть Станцию собственными глазами. Услышав новый приказ сестры, он ещё раз послушно остановился, но даже не попытался оглядеться по сторонам. Были ещё какие-то слова, обращенные непосредственно к нему. Сын Ольтера вытянул руку вперёд, почувствовал, как пальцы совершенно незнакомой чужой гутис с неожиданной силой сжали его запястье.
   И это было уже всё. Договор между выбравшей его гутис и Ольтером, вернее, самой Нгойл, заключён, так что никто не может это изменить. И назначен рух-рабат - ведь Герр рождён в Круге. Точных условий нового Брачного Договора он не расслышал, но одно выражение прозвучало отчётливо: высшая плата. Далеко не каждая гутис может заплатить подобную цену за мужа. Вот за Нувель или его отца, Ольтера, никому ничего не платили, отверженный вовсе ничего не стоит. Правда, потом требуются большие средства на его воспитание и содержание Наставника. И время на дополнительное обучение.
   Ламма, не задерживаясь, ушла. Юноша опомнился, почувствовал, что всё-таки непроизвольно вежливо улыбается, хотя губы после ожога продолжали гореть.
   -Взгляни мне в лицо, сын Нгойл.
   Подняв взгляд на гутис, Герр несколько мгновений смотрел в упор, старательно проговаривая каждое слово по отдельности:
   -Да, во имя Круга, моя Уважаемая жена.
   -В чём дело? - Бассет подняла руку наверх, прикоснулась к его щеке, почувствовала, как пылает кожа. - Сестра наказала тебя своей властью? Ты плохо себя повёл, Герр? Или что?
   Судорожно сжимая ладони перед грудью, сын Ольтера снова старательно опустил ресницы:
   -Сестра Оссиль, разорвавшая Брачный Договор, оставила мне свободу Выбора. Я мог сказать нет.
   Он предполагал, что сейчас Бассет рассердится. Он даже хотел этого, но гутис только тряхнула коротко остриженными волосами:
   -Нгойл с самого начала предупреждала меня, что ты упрям, как и отец. А Ламма, похоже, слишком нетерпима к капризам мужчин... Так ведь она ещё моложе тебя. Почему ты считаешь, Герр, что сестра не хочет тебе добра?
   -Я этого не думаю, Уважаемая Бассет. Но я хотел выбрать сам.
   -Хорошо. Можешь считать, что ты выбрал. - Гутис улыбнулась, уверенная, что пошутила. - Обещаю, что никогда не прикоснусь к тебе эр-хлыстом. Ведь это наказание для оло, а мужчине гутис Круг и без того приносит немало испытаний.
   Герр пропустил мимо ушей неожиданное обещание, расправил плечи, произнёс дерзко:
   -Я уже слышал про вашего мужа, не выдержавшего испытание Тёмного Круга.
   -От... - непонятно вырвалось у Бассет. - По крайней мере, теперь ясно, почему ты весь дрожишь. Уж так Ламме не следовало тебя пугать.
   -Я вовсе не испуган, моя Уважаемая жена.
   -Тогда ты невероятно смел. Я бы на твоём месте испугалась. - Бассет присела на скамью в углу, откинулась назад. - Послушай-ка, Герр... Ахваг проходит под наблюдением. Всегда. Вне зависимости от обстоятельств и всего прочего. В тот вечер... я не смогла вернуться вовремя, попросила провести обряд свою мать. Она же... оставила Дом и вернулась только к утру. Я виновата и не просила Круг о прощении. Но теперь я никогда не навещаю свой Дом и... поэтому почти не бывая собственно в Гутис. Живу прямо здесь, в тапес-иса. Так что тебе тоже придётся жить на Станции.
   -Понимаю, - Герр всем сердцем ощутил, как нелегко дались гутис слова признания.
   -Ну и отлично. Тогда позволь взглянуть на тебя. Всё равно ты должен оставить эту одежду. Сначала развяжи ленты в волосах.
   Герр почувствовал, что краснеет, сделал шаг назад:
   -Но ведь...
   -Что не так, Герр? Я ничего не потребую прямо сейчас. Отлично понимаю твою растерянность и обещаю, не прикоснусь даже пальцем. Не волнуйся, у тебя будет время, чтобы привыкнуть к этому месту. - Бассет проследила, как молодой муж снимает рубашку и юбки, аккуратно складывает одежду на скамье, поворачивается лицом. Её голос дрогнул. - Похоже, мне не придётся делать тебе подарки. Тебя не нужно украшать. Ты так прекрасен, что это... уже бесполезно.
   От изумления Герр даже забыл покраснеть, замер с приоткрытым ртом. Гутис беззвучно рассмеялась, хлопнула звонко в ладоши, предлагая и Герру улыбнуться. - Сейчас слуга отведёт тебя в рабат. Да, должна предупредить - вообще-то на Станции используют исключительно ригов. Ты быстро сумеешь к ним привыкнуть, они ничем не хуже обычных оло - всё дело в привычке. Но пока... я оставила одного настоящего. Он услужлив и предупредителен, обладает массой достоинств. Будет немного жаль с ним расстаться. Но обещаю, когда ты встанешь в Круг - его уже не будет на Станции.
   Герр повернул голову. Только сейчас обратил внимание на стройного мужчину-оло, стоящего удивительно незаметно, в тени под аркой.
   -Риги - это же не настоящие оло.
   -Он настоящий. - Бассет всё-таки смутилась, в душе она признавала собственную вину. Кали вообще не должен был находиться здесь, рядом с её молодым мужем. Оло задержался потому, что она хотела быть добра к своему любимцу и не отправлять обратно в Заведение. Только не нашлось времени договориться с новой хозяйкой.
   -Если этот оло так полезен, я бы не возражал, чтобы он остался насовсем.
   -Да, но... - Согласиться Бассет не могла, но не собиралась огорчать Герра. Надо было расстаться с оло сразу, не задумываясь. - Посмотрим.
   После ухода гутис оло осторожно дотронулся до плеча молодого доса:
   -Идёмте со мной, дос. - К одежде, сложенной на скамье, он даже не прикоснулся.
   Герр вздрогнул.
   -Куда?
   -В рабат, дос. Идёмте, я уже всё приготовил для вас. У меня есть мазь, вы сразу перестанете чувствовать боль от ожога. - Оло указал на лицо Герра. Тот поневоле пристально вгляделся в слугу, осмелившегося разговаривать так свободно. За исключением Палия все оло произносили только "да, дос", или "нет, дос". - Вы понравились велл Бассет, дос. Жаль, что велл сегодня не останется в тапес-иса, у неё много работы.
   -Откуда ты знаешь?
   -Велл сама так сказала, дос. - Юноша снова подозрительно покосился на слишком разговорчивого слугу. Откровенными замечаниями и манерой держаться он всё больше напоминал оставшегося Дома Палия. Герр подозревал, хотя и не имел доказательств, что когда-то его личный оло всё-таки побывал любимцем Нгойл. Сейчас, присматриваясь к Кали, он почти уверился, что происхождение этого оло такое же.
   Ну и что? Если всё в прошлом, то почему я должен быть недоволен? Разве Ольтер и Арие возражали против Палия.
   Расспрашивать оло Герр не решился. Молча вошёл в первое помещение, с которого начинался рабат, и застыл в изумлении. О подобном он не смел даже мечтать. Высокий потолок заменяли сказочно красивые витражи, от буйства цветов и красок юношу поневоле захватило ощущение радостного праздника. А дальше открывались новые и новые залы, предназначенные для игр и занятий спортом, с изумрудно-зелёной травой и голубыми бассейнами. Опомнившись, Герр вопросительно посмотрел на своего проводника-оло:
   -Это мой рабат?
   Лукавый слуга склонил голову:
   -Велл надеялась, что вам понравится и не будет скучно.
   О, да... здесь так чудесно.
   Обстановка была слишком роскошной: отделка из красивого натурального дерева с позолотой, множество изумительных безделушек. От растерянности юноша задал вопрос о Наставнике. Он так привык, что рядом с отцом всегда присутствовал опытный руководитель.
   Оло снова улыбнулся:
   -Дос, я думаю, что никакого Наставника не предполагается.
  
   На следующее кольцо Кали, так звали зеленоглазого оло, немного задержался с обедом, пришёл в рабат с пустыми руками и объявил с порога:
   -Дос, велл вернулась к себе и уже ждёт вас.
   Вспомнив, что обязан выглядеть желанным для глаз жены, Герр выбрал самое нарядное платье из тех, что были кем-то заказаны заранее, приказал оло уложить волосы в причёску. Кали лишь снисходительно махнул рукой:
   -Ничего не надо, дос. Велл совсем не любит ждать.
   Герр и не сомневался - какая гутис это любит.
   -Но я же... не готов.
   Бассет сидела за небольшим круглым столиком, предназначенном только для двоих. Ответив на приветствие, указала место напротив:
   -Не успел заскучать... один?
   -Но... прошло только одно кольцо, Уважаемая Бассет. - Даже меньше.
   -Целое кольцо? - Гутис в притворном ужасе закатила глаза. - Я заставила тебя ждать целое кольцо? Ты бесконечно терпелив, муж мой.
   Новое обращение Герру удивительно нравилось, он поневоле улыбнулся, даже понимая, что гутис всего лишь шутит. Постарался оправдаться:
   -Мне не слишком трудно оставаться терпеливым, Уважаемая Бассет. Я не знаю, что меня ждёт. Я не переступал запретной черты.
   -О, разумеется, Герр. Ты достойный сын гутис, - пробормотала Бассет, пододвигая юному мужу блюдо с нарезанными кусочками сочного мяса. - Нгойл рассказывала о твоих опытах... с одним оло.
   Юноша спокойно кивнул:
   -Однажды я оступился. Оло трогал меня... своей рукой. Но я не испытал ничего, только стыд.
   Признание далось гораздо легче, чем в первый раз, перед Оссиль. Наверное потому, что жена была гораздо старше и опытнее, и могла понять. Бассет, действительно, не выглядела рассерженной, лишь снисходительно заметила, что у него сложный возраст.
   -Ешь. - Она заботливо пододвинула ещё одно блюдо, и Герр запоздало сообразил, что обязан съесть всё, хотя еды было до неприличия много. - Бассет с явным удовольствием наблюдала за стараниями молодого мужа, но потом сама отодвинула остатки еды, видя, что он глотает через силу. - Ты не объяснил, почему не получил удовлетворения. Твой слуга тоже был неопытен?
   Герр мог бы и подавиться, если бы во рту до сих пор находилась еда.
   -Нет, Уважаемая Бассет. Но я думал всё время только о том, что поступаю плохо. И не понимал, чего хочу. А мой оло, Палий, тоже совсем не хотел этого делать. И ещё... Оссиль приказала наказать Третьего мужа Нгойл. - Герр не произнёс вслух "несправедливо", но слишком явно подумал. Бассет молчала, ожидая продолжения признаний. - Я решил, что Оссиль будет очень жестока и со мной... потом. Сейчас я так не думаю, но тогда... отца не было рядом, и я чувствовал себя слишком одиноко.
   Гутис давно уже ничего не ела, лишь спокойно допила фрез, со звоном поставила бокал.
   -Я уже говорила, ты удивительно красив, Герр. Но... красивых мужчин много. А вот твой голос... я могла бы слушать без конца. Он просто околдовывает...
   Герр не слишком поверил удивительным похвалам, спросил осторожно:
   -Уважаемая Бассет, во имя Круга... Мне сказали, что у вас уже есть один сын.
   -Тебе не надо волноваться о моём сыне. Он уже совсем взрослый и... не побеспокоит тебя.
   -Я смогу с ним познакомиться, Уважаемая Бассет?
   -Не спеши. Сначала тебе нужно познакомиться со мной. Я собираюсь поставить тебя в Круг.
   -Я должен принести вечером фрез?
   -Почему вечером? Я не хочу ждать и не собираюсь никуда тебя отпускать.
   -Уважаемая Бассет! - Герр вспыхнул. Юноша и не догадывался, как сильно идёт пунцовый румянец к его бронзово-смуглой коже. Зато с самого начала подозревал - только не решался себе признаться, - что его пригласили не просто на обед. Но... как же без серебряного платья? - Я боюсь сказать или сделать глупость. Я не знаю, что делать.
   В ответ гутис засмеялась. Тихо и ласково.
   -Ты уже всё сказал. Хватит, Герр. Теперь скажу я: тебе не о чем беспокоиться. Твоё великолепное тело уже давно всё знает и устало ждать, когда ему позволят быть своевольным. Ну, что, хочешь попробовать?
   Гутис спросила, а Герр запнулся с ответом, поставил чашку на место, опустил руку. Непроизвольно облизал губы.
   -Да, Бассет.
   На этот раз Бассет промолчала, глядя на юного мужа испытующе и немного насмешливо. Герр только сейчас сообразил, что уже находится прямо в спальне. Он встал, отодвинул стул, прошёлся вглубь комнаты, к огороженной пологом широкой постели, снял с неё покрывало, потом спокойно разделся сам, словно десятки раз так разоблачался под взглядом гутис. Хорошо, что одежды на нём было не слишком много, платье напоминало накидку, концы которой переходили в длинный мягкий пояс. Пришлось немного повозиться с тугим бельём, но оло предусмотрительно не затянул шнурки, и Герр справился. Затем оглянулся на жену. Бассет одобрительно улыбнулась, поднялась из-за стола:
   -Думаю, волноваться тебе не о чем. Нам ничто не сможет помешать.
   Герр волновался до покалывания в позвоночнике. Он поспешно забрался в ещё несмятую прохладную постель, спрятался под лёгкой простынёй, пытаясь справиться с непонятным ощущением. Быстрым лёгким шагом Бассет направилась в сторону ошот, бросила на ходу:
   -Подожди ещё чуть-чуть.
   Двери в купальню остались слегка приоткрытыми. Герр мог слышать звуки шагов, плеск водяных струй, потом, неожиданно, звон разбивающегося стекла. Он ждал слишком долго, или ему так показалось. Не выдержав, громко окликнул:
   -Бассет! - Когда жена ничего не ответила, он решился. Встал с постели, подойдя к двери ошот, осторожно коснулся её. - Я могу войти, Бассет?
   Ответа снова не дождался. Очень несмело вошёл. Жена лежала на блестящем, ещё влажном полу, на боку, в сползающей с плеч рубашке. В середине спины гутис неестественно выделялось, словно оплавленное, красное пятно.
   Герр ничего не понял. Со всех ног бросился вперёд, едва не поскользнувшись на мокрых плитках пола, подхватил тело жены на руки. Высокая, сильная гутис оказалась удивительно лёгкой, или это Герр был настолько силён.
   -Бассет!
   Бассет была мертва. Герр перенёс тело в комнату, опустил на постель, застыл, в ужасе озираясь вокруг, отыскивая глазами страшного убийцу. Рядом не было никого и не могло быть. Осознав это, юноша постарался взять себя в руки, наконец, громко позвал слуг.
   Оло-риги совсем не умели удивляться, зато могли позаботиться, чтобы всё было сделано наилучшим, самым правильным образом.
   Всё, происходившее потом, оказалось для сына Ольтера не меньшим испытанием. В тапес-иса прибыли суровые Тиори из Службы Охраны Станции. Они не позволили молодому мужчине даже сесть, допрашивали, словно не верили ни одному слову. Герр точно знал, что это неправильно, и у Тиори нет прав задавать вопросы. Но кто мог сейчас его защитить?
   Ближе к середине ночи в тапес-иса появилась Начальница Станции, Уважаемая Кама Рэм. Она приказала оставить Герра в покое и ни в чём не обвиняла. Велела юноше переодеться в подобающую одежду и сесть в кресло, приказала Тиори дать мужчине лекарство. Дождалась, когда оно подействует, только после этого заговорила:
   -Я ещё не знаю, Уважаемый Герр, кто совершил преступление, но уверена - мои люди рано или поздно разберутся с этим делом до конца. Такое несчастье невозможно ничем оправдать... или уменьшить... Твоя жена была моей ближайшей помощницей, одним из лучших специалистов в своей области. Нет, просто лучшей в Гутис. Бассет просто некем заменить. Но ты - её муж, и я выражаю соболезнование твоему горю, Уважаемый Герр. - Сын Ольтера нервно сглотнул - впервые кто-то сочувствовал его состоянию, - едва слышно поблагодарил. Кама продолжила. - Уважаемая Бассет целиком отдавалась работе, поэтому не успела выполнить Долг перед Кругом. Не подарила Кругу дочери, осталась последней в своём роду. - Герр снова сглотнул. Последние слова Начальницы Станции звучали прямым упрёком - ведь он и был предназначен для исполнения этого долга. А вместо этого остался рэтти. - Разумеется, сын Бассет никак не может принять на себя заботу о тебе. Но в завещании Бассет остальным её близким отказано, поэтому я даже не могу отправить тебя к ним. Исполняя Закон Круга в точности, следует послать запрос в Службу Надзора. И Оркас... могут отправить тебя в Дом Отвергнутых, ведь Храм Круга тебя тоже не примет. Ты же ещё не успел встать в Тёмный Круг? Ты ещё рэтти? - Герр молча кивнул, упорно глядя на свои руки, лежащие на коленях. - Если, конечно, ты не имеешь никакого отношения к убийству. - Герр снова промолчал. Обвинения не укладывались в голове, были одним не прекращающимся кошмаром. Он уже столько раз пытался оправдаться, что больше не осталось сил. - Но... я так не думаю. И Станция... всё-таки не совсем Гутис. Здесь только я отвечаю здесь за происходящее, а, значит, и за тебя, Уважаемый Герр. Ты муж Бассет, но, кроме того, ты сын Нгойл Оус. Полагаю, если верну тебя в Дом матери, то не нарушу Круг. Если твоя семья сможет договориться с сыном Бассет о возврате рух-рабат, то не будет никакого Дома Отвергнутых. О тебе позаботятся ещё раз и дадут возможность выполнить предназначение мужчины гутис. - Герр молчал, до онемения стискивая руки, чтобы они не дрожали. - Думаю, всех устроит, что пока будет решаться твоя судьба - а это займёт некоторое время, - ты будешь находиться здесь, в тапес-иса Бассет. Разумеется, с постоянной охраной. Учти, сын Нгойл, я принимаю на себя слишком большую ответственность за чужого мужчину. Что ты мне ответишь, Уважаемый Герр?
   Герр едва не подпрыгнул, услышав обращение прямо к себе.
   -Во имя Круга, я благодарен вам за заботу, Уважаемая Кама. Я очень хочу вернуться в Дом Нгойл.
   -Я и не сомневалась, что хочешь... - Тёмные проницательные глаза гутис, казалось, были способны прожечь насквозь. - К твоему счастью, здесь, на Станции, до сих пор находится твоя сестра. Ламма не захотела оставить мужа своей матери одного.
   -Уважаемый Нувель всё ещё здесь? - вырвалось у Герра. Он не забыл, что окая сейчас обязан находиться рядом с сыном.
   -Да, Третьему мужу Нгойл пришлось задержаться, значит, ты сможешь увидеться с сестрой. Но учти, твоя сестра - прежде всего Оркас. А я уже объяснила, что не собираюсь обращаться в СпецСлужбу. Пока... Ламма будет находиться здесь, на Станции, ей не следует слышать о том, что произошло с Бассет. Я хочу, чтобы ты никому ничего не рассказывал.
   Герр впервые поднял голову, встретил взгляд Начальницы Станции, поспешно кивнул. Он даже не понял, что именно пообещал, но боялся, что задержка может не понравиться столь властной гутис. Кама покачала головой.
   -Круг Неодолимый, у тебя колдовские глаза, я больше не удивляюсь, что Бассет пожелала тебя... так сразу.
  
   После ухода Камы в тапес-иса осталась всего одна Тиори. И её поведение резко переменилось - теперь Тиори была должна лишь охранять. Герр догадывался, что гутис из Службы Исполнения обычно занимаются опасными и ответственными делами; охрана какого-то мужчины, оставшегося без защиты - почти недоразумение. Однако Тиори подошла к своим новым обязанностям серьёзно и ответственно, заново изучила все помещения тапес-иса, все входы и выходы. Ещё раз проверила оборудование кухни и даже ошот. Суровая гутис сумела сделаться почти незаметной, в какой-то момент Герр вовсе перестал её видеть. Тиори словно растворилась. Юноша даже не был уверен, здесь ли эта Тиори, или куда-нибудь ушла.
   До самого возвращения в рабат Герр ни разу не вспомнил о необычном слуге Бассет. Оло казался перепуганным сильнее доса. Бросился навстречу, помог раздеться, начал приводить в порядок растрепавшиеся волосы.
   -Какое несчастье, дос. Какой ужас. Велл все любили. Велл делала всем только добро.
   -А тебе? - неожиданно подозрительно поинтересовался Герр, но оло и не стал отрицать.
   -Дос ведь не будет сердиться на глупого оло за то, что велл не успела меня прогнать... Невозможно, неправильно, чтобы моя тень касалась Уважаемого мужчины гутис. Это я понимаю... Дос может прогнать меня прямо сейчас.
   Оло говорил так искренне, что Герру невольно стало его жаль. Чуть-чуть. В сущности, собственное положение было таким же неопределённым, как у ничтожного оло.
   -Кали, пока я не знаю, куда тебя отправить и не буду просто выгонять, - великодушно пообещал он. - Кали, а ты ничего не заметил в то время, когда... это случилось с Бассет? - Оло явно занервничал, стал переминаться с ноги на ногу. - Хорошо, - Герр решил сменить тему разговора, чтобы успокоить оло, который, наверное, знал ещё меньше его. - Приготовь мне ванну в ошот. И ещё... найди краски для лица поярче. Иначе, если сестра увидит меня в таком виде, не представляю, что вообразит. Ты ведь умеешь пользоваться красками?
   -О, да, дос. Очень хорошо умею.
   Утром Кали принёс горячий завтрак, почти насильно накормил доса, затем просто, но очень необычно, уложил волосы, помог привести в порядок лицо: искусно наложил румяна на скулы, щёки и даже немного на веки, подкрасил губы прозрачной блестящей краской с естественным вишневым оттенком. Такие услуги могли оказывать далеко не все домашние слуги, и Герр, придирчиво посмотрев на себя в зеркало, ещё раз убедился, что от оло из Заведений очень большая польза. Даже он сам не мог бы сейчас догадаться, что этот молодой мужчина не спал всю ночь, а вчера... фактически прямо у него на глазах убили жену. Герр заставил себя если не улыбнуться, то хотя бы раздвинуть губы. Круг Милостивый, за что?
   Он твёрдо решил выполнить распоряжение Начальницы Станции и оставить сестру в неведении. Ламма постоянно вмешивалась в его жизнь, на этот раз подобного не произойдёт.
  
   Сестра пришла не одна, её сопровождал Нувель. Круг Милостивый, окая давно должен быть Дома!
   -Во имя Круга, сара, приветствую твой приход. Приветствую и тебя, Уважаемый Третий муж матери.
   Ламма слегка дотронулась до брата рукой, ответила снисходительным тоном, как всегда:
   -Как твои дела, братик? Ты не выглядишь... - Она собиралась сказать "таким, каким был в плоттере, слишком горестным", но что-то остановило Оркас. Что-то в Герре было необычное или неправильное. Ламма вгляделась внимательнее, глаза чуть сузились. Обмануть эту юную Оркас было сложнее, чем представляла Кама. - Во имя Круга, надеюсь, Уважаемая Бассет развеяла все твои глупые страхи.
   Герр проследил взглядом, как оло-риг переставляет напитки с подноса на стол. Вообще-то было велено прислуживать Кали, наверное, тот не понял приказ.
   -Уважаемая Бассет была очень добра ко мне, сара.
   -Я так и предполагала. Просто ты слишком мнителен и всегда изводил себя глупыми сомнениями. Рада, что, наконец-то, ты в надёжных руках. Бассет - это потрясающая гутис, именно то, что тебе надо. Скоро ты в этом убедишься. И, главное, здесь нет Оссиль, которая лишь балует тебя и нянчится как с игрушкой.
   Герр едва выдержал этот поток обидных упрёков. Вскинул подбородок. Ламма никогда не упускала случая унизить его. Хорошо, что сейчас сестра не может ничего ему сделать. Или может? Неожиданно он запаниковал. Вопросительно посмотрел на Третьего мужа Нгойл:
   -А как твои дела, Уважаемый Нувель? У тебя подозрительно довольный вид.
   Нувель искренне улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках, затем подмигнул:
   -Я тоже теперь буду звать тебя, Уважаемый Герр. Мне слишком сильно здесь понравилось. Это фантастика. Вот уж не представлял, что когда-нибудь смогу поработать в подобном месте. Ох, прости, я оговорился: не поработать - просто посмотреть. Рядом с такими... гутис чувствуешь себя как наивный ученик. И всё равно - потрясающе. Может, когда-нибудь, удастся снова попасть сюда. Как я завидую, что тебе предстоит жить прямо на Станции.
   Глаза молодого окая светились от восторга и азарта.
   -Нувель, твоё предназначение - это Дом и маленький сын, который уже ждёт тебя, - напомнил Герр, как благовоспитанный мужчина гутис.
   Но провести Ламму было не так легко, она уже оглядывалась, явно собираясь начать задавать вопросы.
   -Да, - не слишком охотно согласился Нувель, в свою очередь опасливо покосившись в сторону Оркас. - Я помню об этом. Мои желания невыполнимы. И, конечно, гутис обойдутся и без меня.
   -Я всё-таки хотел бы узнать, что именно сказали насчёт твоего предположения о возможности блокировки альфа-сигнала? Насколько это важно? Это заинтересовало специалистов из Сектора Связи?
   Нувель поколебался:
   -Мне трудно судить. Но, кажется, да.
   -Разве Уважаемой Бассет сейчас нет в тапес-иса? - прервала Ламма мужчин, снова оглядывая агрит.
   -Да, Уважаемой Бассет нет. - Герр заранее выучил, как ответит на такой вопрос. Ведь эти слова не были прямой ложью.
   Оркас отвернулась к стене, залюбовавшись необычной мозаикой, очень древней по виду. Понизив голос, Нувель быстро произнёс:
   -И всё-таки я беспокоюсь о тебе, Герр.
   -Нуве, тебе следует беспокоиться об одном: как бы твоё отсутствие не рассердило Наставника. И, во имя милости Круга... передай Оссиль, что я... буду помнить её.
   Сердясь на себя за последние слова, Герр велел ригу, чтобы тот прислал прислуживать в агрит Кали. Он ещё не привык к ригам и не доверял им полностью.
   Ламма скользнула равнодушным взглядом по излишне длинным волосам нового слуги (повязка не могла их полностью скрыть) и, больше не глядя на оло, взяла предложенную чашку. С удовольствием выпила горячий напиток с фрезом.
   -Это странно... Бассет нет, а ты принимаешь в агрит. - Она не договорила, резко встала, вынуждая подняться и мужчин. - Жаль, что я не смогла снова повидаться с твоей Уважаемой женой. Пусть Высокий Круг хранит тебя, брат. Что ж... мы возвращаемся Домой прямо сейчас. Передай Уважаемой Бассет моё пожелание: пусть она поставит тебя в Круг как можно скорее. Надеюсь, у тебя и дальше всё будет хорошо. Мы уходим, Уважаемый Нувель. Незачем больше отвлекать Герра, у него теперь полно собственных забот.
   Проводив гостей до самого порога тапес-иса, Герр вернулся в агрит, посмотрел на почти нетронутое угощение. Чуть не решился попробовать оставшийся фрез - никто не мог запретить - и внезапно услышал голос оло:
   -Простите меня, дос.
   -О чём это ты?
   Оло стоял на коленях, упираясь ладонями в пол.
   -Ваша сестра очень похожа на вас, дос. Я... уже видел велл... однажды. В Гутис. Велл Оркас приходила в Судз.
   Герр сразу понял, что имеет в виду оло, снисходительно пожал плечом. Уточнил холодно:
   -И в чём ты виноват?
   -Эта велл Оркас была здесь вчера. Стояла рядом с тапес-иса.
   -Наверное, Ламма собиралась зайти к Бассет.
   -Да, наверное. Только велл подходила не к главному входу тапес-иса.
   Сын Ольтера небрежно махнул ладонью, прогоняя оло прочь, но сердце вдруг неровно забилось. Нет, во имя милости Совершенного Круга, не имеющего изъянов, Ламма не может быть причастна к подлому убийству. Она сестра по крови. Сам Круг протестует против такого подозрения. Не могла Ламма обречь брата на существование в Доме Отвергнутых. Почему? Правда, то, что он уже знал об Оркас раньше, свидетельствовало о самом плохом. Неужели... Ламма его враг?
   Хотелось только одного: убежать, забраться в угол постели, закрыться с головой и как-нибудь успокоиться, чтобы не дрожать от ужасных подозрений. Он всё-таки решился, сделал первый в жизни глоток фреза. Обжёгся, словно выпил лекарство. О присутствии Тиори Герр забыл окончательно и неожиданно встретился с ней взглядом. Вот когда его скрутил удушающий страх. Гутис приблизилась:
   -Я только что снова проверила все пути проникновения в тапес-иса и замкнула связь. Сейчас я ненадолго уйду, ты должен закрыть дверь изнутри. И будешь в полной безопасности. Откроешь мне тоже сам. Понял меня, сын Нгойл?
   -Да, Уважаемая Тиори. - Слышала она про Ламму или нет? Герр не представлял, что хуже.
   -Отлично.
   От непривычного страха Герр перестал понимать, чем может помочь себе. Время потянулось бесконечно. Он даже не мог чем-либо себя занять, забыл о страстном желании заснуть. Просто сидел, тупо, как загипнотизированный, смотрел на входную дверь. И дождался. Расслышал тихий, настойчивый стук. Вскочив, он бегом бросился к двери, распахнул настежь, ожидая увидеть вернувшуюся Тиори, и едва не захлопнул снова:
   -Ламма!
   -Пропусти меня, Герр.
   -Откуда ты, Ламма? Ты ведь не должна...
   Сам не знал, что не должна была делать сестра, и чего он боится.
   -Герр, ты мой брат. - В голосе юной Оркас было нетерпение, и, кажется, просьба. Намёк на просьбу.
   Освободив дорогу, Герр закрыл за Оркас дверь. Сестра сразу пошла вперёд, в агрит уселась на уже знакомую полукруглую скамью. Герр остался стоять, скрестив руки перед грудью, глядя на сестру сверху вниз. Неожиданно Ламма усмехнулась, поманила брата поближе:
   -Служба Исполнения никуда не годится. Самая ненужная здесь Служба. Они все глупые, Герр. Поймать Оркас просто так, голыми руками... Тиори вообразили, будто я прикончила Бассет. Я? После того, что... она сделала для нашего отца. Только потому, что я Оркас. Круг Неодолимый! Нгойл была трижды права, когда не доверяла никому. Но почему ты попытался скрыть от меня смерть Бассет, глупыш?
   Герр позволил сестре взять себя за руку и усадить рядом.
   -Ламма, я ни в чём не подозреваю тебя... Только тебя видели здесь, прямо возле тапес-иса. В то время, когда Бассет погибла.
   -И ты туда же... Ты ведь знаешь меня.
   -Откуда мне знать тебя, Ламма. Я всего лишь мужчина гутис, - с плохо скрываемой обидой упрямо произнёс Герр. Оркас с силой стиснула его ладонь, притянула к себе.
   -Не хвастайся, рэтти. Ты не успел встать в Тёмный Круг.
   Слишком запоздало Герр догадался: сестра с самого начала знала точно, что он остался рэтти. Отдёрнувшись, он попытался вырваться из удивительно цепких рук.
   -Всё равно. Больше ты не обязана отвечать за меня.
   -Спорный вопрос, Ге. И сейчас мне требуется твоя помощь.
   Герр с шумом втянул воздух:
   -Почему ты решила, что я помогу?
   -Потому что ты мой брат, и самой мне трудно выбраться со Станции.
   -Ты хочешь бежать? Зачем? Просто скажи перед Кругом, что не виновна в смерти... моей жены.
   Огромные серебристо-чёрные глаза юной гутис сверкнули:
   -Вызови плоттер, Герр. Прямо сюда. Я не могу воспользоваться своей карточкой, мой личный код уже идентифицирован на Станции и, значит, стоит на контроле. В замкнутом пространстве Станции... существует возможность параллельной блокировки, а я не хочу так глупо попасться.
   -Ламма! - Как всегда, находясь рядом с сестрой, Герр испытывал самые противоречивые чувства. - А как же Нувель? Он... совсем один?
   -Мужчина окая не пропадёт. Кама приставит к такому сокровищу сразу дюжину Тиори. И, в любом случае, отыщет способ отправить его Домой.
   -Сара, но ведь... кто-то всё-таки убил Бассет. И Кали видел тебя собственными глазами.
   -Кто такой Кали?
   Герр смутился, зря он вспомнил имя оло. Обвинения оло - вздор, не важнее писка мошкары, которую следует прихлопнуть. И сестра уж не упустит случая это напомнить.
   -Это оло Бассет. - Герр покраснел от смущения, хотя клялся никогда больше не доставлять Ламме подобного удовольствия. - Оло из Заведения.
   Оркас даже привстала:
   -И юэль помнит меня?
   Герр вскочил следом:
   -Да. Он сказал, что уже видел тебя в Заведении... Судз. Раньше.
   -Позови.
   Кали появился по вызову доса без малейшей задержки. Ничем не выдал, что знает велл. Снова согнул колени, наклонился, почти касаясь лбом пола. Сорвав повязку и взяв оло за длинные волосы, Ламма заломила его голову назад, охватила цепким, острым взглядом, даже не усмехнулась:
   -Оказывается, у тебя хорошая память, зеленоглазый. Даже лучше, чем у меня - ведь я не обратила на тебя внимания... в прошлый раз. Откуда ты взялся в этом тапес-иса?
   Не поднимая глаз, оло отчётливо произнёс:
   -Меня забрала гутис, которая была вместе с вами, велл. И сразу отправила на Станцию. Велл Бассет получила оттиск через меня.
   -Понятно. И ты живёшь у Бассет с тех пор?
   -Да, велл.
   -Ты был её любимцем?
   -Да, велл.
   -Тебе повезло.
   -Да, велл.
   -Ты остался даже после того, как в тапес-иса появился дос? Надеешься, что я поверю, будто юэль убил свою велл из ревности.
   Кали не понял или очень искусно сделал вид, что не понял прямого обвинения, даже осторожно качнул головой:
   -Я не делал ничего плохого, велл.
   Герр молчал и не вмешивался: он всегда побаивался сестры, но сейчас Ламма выглядела особенно опасной. Как змея, изготовившаяся к броску, хотя на посторонний взгляд - напротив, девушка-гутис казалась недопустимо расслабленной, рот изогнулся в ленивой, почти скучающей усмешке. Парализатор на запястье Оркас едва отсвечивал, готовясь к настоящей работе, но всё ещё не активированный полностью.
   -Кто отдаёт тебе приказы? Отвечай.
   -Во имя Круга, велл.
   -Что ты бормочешь о Круге? Оло не чтят Круг. Вызывай плоттер, Герр. Немедленно.
   -Но досу нельзя.
   Свободная ладонь Оркас ударила оло по губам, его рот наполнился кровью. Последнее слово пришлось проглотить.
  
  
  
   Глава 14
  
   Асари Ордэг
  
  
   Приходить в себя, возвращаться в собственное тело из небытия, предчувствуя самое плохое, не хотелось. В полном неведении бессознательного состояния всё представлялось чудесным образом поправимым. Очередное, слишком болезненное прикосновение, окончательно привело Кали в чувство, заставило жалобно застонать. Он открыл глаза и сразу понял, где находится.
   Впрочем, понял относительно. Знать точно, где окажется плоттер после свободного броска, совершаемого наугад, без объявления координат, невозможно в принципе. Кали только припомнил порядок событий: гутис почувствовала в тапес-иса присутствие посторонних, не раздумывая, не задавая курса, отчаянно кинула плоттер в эту неведомую бездну - свободный бросок. Хорошо ещё, что, выйдя в реальность, они очутились пусть и в не слишком гостеприимном месте, но всё-таки пригодном для существования. По крайней мере, неизвестные звёзды светили сейчас в прямоугольнике распахнутых настежь дверей салона, ничем особенным не угрожая. Существовала в этой машине гутис некая предохранительная, почти разумная блокада - вот только срабатывала она не всегда. Порой плоттер выныривал в невообразимом огненном океане, где органическая жизнь была невозможна. Правда, прыжок всегда можно повторить - сам аппарат надёжно защищён. Но иногда никакой защиты не доставало.
   Возле правой руки Оркас лежал использованный нейрошунт, внешне похожий на тончайшую металлическую спицу. Сейчас неподвижный, но Кали слишком хорошо запомнил, как он, хищно извиваясь, будто щупальце, или злобный червяк, тянулся к его неподвижной голове, чтобы отыскать нужную, особо уязвимую точку, проникнуть внутрь и жадно присосаться прямо к беззащитной ткани мозга.
   Придя в сознание, Кали уже открыто застонал, попытался пошевелиться - скобы на висках оказались разомкнуты. Осторожно потёр место, где в голову входила игла нейрошунта. С ненавистью посмотрел на гутис - теперь оло мог позволить себе всё, после допроса пощады ждать не приходилось. Не только отвратительная униформа, но даже само тело Оркас, сплошь обтянутое кожей, слишком буквально напоминало ему отвратительную ядовитую змею. Сейчас эта гутис выпотрошила свою жертву до самого дна, а потом вытрясла наружу остатки трухи.
   Неподатливым, распухшим языком, стараясь, чтобы это прозвучало насмешливо, Кали произнёс:
   -Надеюсь, тебе не понравилось то, что ты узнала, гутис.
   -Как звучит твоё подлинное имя, окая?
   -А какая в этом важность для... тебя? - Кали не выдержал, снова откинул разламывающуюся голову на изголовье. - Ордэг. А теперь ответь, ты просто бросишь меня подыхать здесь, или как? Отвезёшь своим, чтобы ещё и другие... поиграли со мной?
   Лицо юэль выглядело почти невозмутимо, даже слишком. Губы заученно улыбались, хотя оло рассуждал о страшных для себя последствиях. Забрать псевдокристалл с нерасшифрованными пока показаниями и бросить пленника прямо здесь - значит, обречь на смерть. Только трудно было предугадать, что для него хуже.
   Ламма вытащила плоскую фляжку, открыв, понюхала жидкость, протянула отверженному:
   -Выпей.
   На миг окая даже ощутил благодарность. После прямого проникновения щупа в мозг было так плохо и мерзко, что хотелось плакать. Он даже не понимал, для чего пытается сдерживаться. Сделав сразу несколько обжигающих горло глотков, вопросительно посмотрел на Оркас. Замер. Даже не расшифровав псевдокристалл, эта гутис поняла слишком много, и все решения зависели только от неё. Его игра уже сыграна.
   Кали осторожно пошевелился в кресле. Можно было и не проверять: гутис нашла и уже вытащила вживлённое в кость оружие. Он и не надеялся.
   Гутис убрала флягу с бизом. То, что она сейчас узнала, не могло не напугать. Нет, не напугать - разве гутис умеют бояться? - перевернуть представление о том, что правильно, а что невозможно. Правое оказалось левым, и наоборот. Оло был действующим агентом СпецСлужбы. Юэль не просто работал в Заведении для Оркас, а внимательно выслушивал чересчур разговорчивых клиенток, а иногда и сам задавал нужные вопросы. Оркас с помощью оло тайно следят за другими Оркас, что само по себе преступление.
   Ламма могла бы провести допрос, и не взламывая напрямую защиту мозга оло. Для обычного оло этого бы хватило. Она провела операцию сгоряча, только заподозрив истину, и получила сведения... о которых сам Кали помнил далеко не всегда - они были надёжно заблокированы. Похоже... о многом не подозревают и его нынешние хозяева-Оркас.
   Из того, что Ламма смогла понять, складывалась страшненькая и очень запутанная картина. Оло с соблазнительной внешностью на самом деле отверженный-окая. Он рождён в Империи, а не просто так выглядит. И он не случайный окая, он прямо из Рюси, принадлежит к элитной касте асари и работает на разведку Империи. Круг Неодолимый, двойной агент! Чистое проникновение третьего, даже второго уровня. Шпионы Империи находятся прямо в Гутис, хотя Большой Круг официально отрицает такую возможность.
   С Нгойл этого окая столкнул случай. С её, Ламмы, помощью: никогда раньше Нгойл просто не заглядывала в Судз. Правда, произошло ли всё чисто случайно, девушка еще недопоняла. Похоже, что Кали предназначался для слежки именно за самой Ламмой. Особенно привлекательный для неё внешний вид, её тип. Какая мерзость!
   Помешать передаче схемы этот окая никак не мог, даже не пытался; вмешаться в управление плоттером для оло невозможно. К тому же тогда он слишком плохо понимал, что происходит. Выяснить, кто такая Бассет и что она совершила, окая сумел гораздо позднее. А вот это новость так новость: Бассет была объявлена Врагом СпецСлужбы, подлежащим уничтожению. Интересно, Нгойл Оус тоже имеет подобный статус?
   Конечно, не изучив псевдокристалл полностью, понять действия Ордэга можно лишь приблизительно. Когда стало ясно, что Бассет собирается расстаться с оло, её участь была решена окончательно: оставлять слишком опасного противника без присмотра не пожелали. Как бы частично исправляя промах с передачей схемы, Ордэг получил приказ уничтожить свою велл. Прямой приказ от СпецСлужбы. Гутис никогда не заподозрят ничтожного оло. К тому же обычный допрос ничего бы и не показал. Мозг окая имеет сразу несколько уровней защиты, даже от его хозяев - Оркас. Истину показал только нейрошунт, но этот метод опасен и... никогда не применяется. Вернее, официально применяется исключительно к Врагам Круга, а разве они существуют в Гутис? Сначала ещё надо доказать, что этот оло Враг. В таких случаях к расследованию подключается сама СпецСлужба. Истины уже никто бы никогда не установил.
   Принимая горькую правду, Ламма с силой вонзила края ногтей в эластичную обшивку кресла, кожа протестующе заскрипела. Незаметно заглянула в запрокинутое лицо окая. После перенесённой пытки зеленая краска его зрачков разлилась буквально от края до края. Круг Неодолимый, глаза словно украдены у Оссиль. Недаром глаза этой сестры всегда так раздражали. Оркас сердито встряхнулась - сейчас меньше всего следует вспоминать о глазах Оссиль.
   Итак, что она выяснила в конце концов? Уважаемую Бассет хладнокровно уничтожили, исполняя приказ СпецСлужбы, но, прежде всего - в интересах Империи, недовольной возрастанием возможностей Корпуса. Обвинение в убийстве предполагалось возложить на Герра. Нежданная встреча с другой Оркас - которая могла и узнать, и заподозрить - не должна была помешать окая. Ордэг самостоятельно решил указать на Ламму как на убийцу: такое обвинение всё удачно запутывало и окончательно отводило подозрения в сторону от агента Империи.
   Невыясненные детали оставались, но вряд ли они что-нибудь меняли. Подтверждались самые страшные предположения - шпионы Окауайя вели работу в Гутис с ведома Спецслужбы. Хуже того, фактически Спецслужба не может их полностью контролировать...
   Ордэг это Враг, пойманный с поличным. Опасный непримиримый и хорошо обученный враг. Теперь её личный Враг. Он виновен в гибели жены Герра, он пытался подставить её, Ламму. Но гутис медлила с последним решением. Других замаскированных Врагов этот уже никогда не выдаст - никаких подлинных имен он просто не знает. "Элементарную предосторожность окая догадались принять, - без особой досады подумала Ламма. - А вот тёмную историю самих Оркас и замыслы предателей-гутис... можно и выяснить, если прочитать запись на псевдокристалле до конца и внимательно. То, чего Ордэг и не помнит".
   Смущало другое. Несмотря на выучку и преданность Империи Ордэг участвовал в убийстве своей велл явно против воли, не имел права отказаться от исполнения приказа. И, конечно, собственное желание для него было делом второстепенным. Всего лишь мужчина.
   Впервые Ламма задумалась об этом отличии врага, наблюдая за шелковой гривой пепельных волос, колышущихся вокруг кресла от лёгчайших, даже приятных порывов ветерка, залетающего в раскрытый плоттер. Улыбка тронула вишнёвые губы гутис, проникла глубже, хотя на суровом лице больше никак не отразилась. Ламма потёрла ладонь об ладонь, словно проверяя их, поднесла грань парализатора к обнажённому горлу окая. Тот инстинктивно захрипел, попытался хоть немного отодвинуться.
   Пленник ждал смерти. Это был неписаный закон: она почти обязана уничтожить раскрытого разведчика - зачем оставлять неубранным отработанный до конца материал, более непригодный к работе. Или его ещё можно использовать? Ведь на Станции агент не может находиться под постоянным присмотром - ни своих, ни СпецСлужбы.
   Неожиданно Ламма ощутила непонятную симпатию, снова усмехнулась, вынужденно признаваясь сама себе, что ни один мужчина гутис не остался бы так непреклонен в столь безнадёжном отчаянном положении. Этот Ордэг стонал и ругался, и даже обмочил кресло, но выдержал пытку, добровольно не сказал ничего, не о чём ни разу не попросил. Только потом сам назвал своё имя. Возможно, только Арие сумел бы держать себя не хуже.
   Ламма налила немного жидкости из фляги себе на раскрытую ладонь, обтёрла лицо Ордэга. Только теперь напрямую ощутила его страх. Окая незаметно вздрагивал от случайных прикосновений, но всё-таки держался. Отведя глаза, взглянул на краешек неба, который можно было разглядеть на панорамном экране. Никому неведомое место, и останется таким навсегда. В самом уголке экрана отражался точёный профиль гутис. Эта Оркас покинула свою планету. Закон Круга прямо запрещал это. Чем такой проступок может кончиться для неё? Впрочем, вряд ли он узнает ответ.
   Окая бы очень удивился - гутис задумалась о том же самом. Она сделала свободный прыжок в особой ситуации. Могли ли и другие Оркас, до неё, преднамеренно или случайно, также пренебречь нерушимым Законом?
   Вслух гутис поинтересовалась:
   -Сколько всего кругов ты провёл в мире Гутис?
   Конечно, это тоже можно извлечь из информации на псевдокристалле, но разбор требовал времени. Окая поколебался. Решил не напрашиваться на продолжение пыток из-за глупости...
   -Три... И ещё семь... на подготовке.
   На мгновение гутис замерла, высчитывая, что же происходило в это время. Затем продолжила обтирать его подбородок, прекрасно осведомлённая о физических ощущениях после непосредственного общения с нейрошунтом. Он ещё легко отделался, мог бы остаться с девственно-чистым мозгом, как у новорождённого. Впрочем, что здесь считать везением? Она бы не получила никакой информации, а он... освободился.
   Наконец, окая не выдержал:
   -Ну, велл оставит меня здесь?
   Ламма неопредёлённо хмыкнула:
   -Ты первый окая, которого удалось выявить. - Произнесла и осеклась. Чего выявлять-то, он официально работал на СпецСлужбу.
   -Тебя обязательно наградят. Хотя, думаю, такое достижение не всем придётся по вкусу.
   -Да уж, - девушка засмеялась. - Моя мать работает в Корпусе Освоения и занимается в точности тем же, чем и ты. У вас опасная работа. - У Кали слегка приоткрылся рот. Он ничего не ответил, снова отвёл взгляд. - Могу только догадываться, как трудно быть своим среди врагов. Идти словно против самого себя, против всего, чему учили с детства. Я бы не смогла. - Она помогла Ордэгу приподнять голову, произнесла задумчиво. - И ты невероятно похож на рождённого в Гутис. Глаза... как у моего дадалао, и цвет волос - не то, что у меня. Твоя внешность даже слишком хороша для юэль.
   Окая не хотелось отвечать. Зачем Оркас о чём-то расспрашивает? Разве он уже не ответил на все без исключения вопросы? Медленно, ничего не выражающим тоном, он произнёс:
   -Тяжело умирать долго и в одиночестве... Прикончи меня быстро, гутис. Хотя бы ради своей матери. Чтобы ей никогда не пришлось мучиться также, как и мне.
   Ламма невольно содрогнулась, спросила:
   -А если я предложу тебе работать лично на меня?
   -И за это предлагаешь жизнь?
   Мужчина окая сначала попытался засмеяться, но сразу задохнулся от резких звуков и снова попавших в горло рвотных масс, согнулся от резкой боли в животе. Гутис утвердительно кивнула.
   -Разве этого мало, отверженный?
   -Я просто не смогу по-прежнему работать в Судз. Не понимаю, чем могу быть полезен тебе? И личным слугой к тому, кто представляет интерес для Окауайя, меня уже вряд ли возьмут.
   -Я тебя возьму. Ты будешь моим мужчиной.
   Кали не понял. Мужчина и муж на языке гутис иногда звучали одинаково.
   -У Оркас не бывает мужей.
   Не выдержав, Ламма засмеялась:
   -Ты оло. И только оло. Но рядом со мной ты будешь очень интересен для своих хозяев.
   Ордэг с трудом приходил в себя. Справился с новым приступом тошноты. Кажется, уже обязан был привыкнуть к Гутис, но так и не разучился удивляться некоторым вещам, невероятным в мире Огоса. Ведь всё это проделала юная девушка, даже моложе его - Ордэг умел определять истинный возраст.
   Хотелось потрясти головой, избавиться от наваждения, но при малейшей попытке это сделать боль отдалась в затылок ударами молотка. На этот раз окая едва не застонал. Перед ним стоял выбор между медленной и обязательно мучительной смертью в этом никому незнакомом углу вселенной и жизнью рядом с гутис. Ордэг незаметно потёр затёкшие непослушные пальцы.
   -Разве твои подруги Оркас не пожелают уничтожить меня, чтобы и следов не осталось?
   Гутис промолчала, хотя взгляд выдал её. "Всё это не твоё дело, отверженный".
   Неожиданно окая всхлипнул. Не от горя или радости - просто это было единственное, на что достало сил. Подтянул колено к груди. Всё сделалось ещё более бессмысленно и незачем пытаться играть героя. Гутис отлично понимает его состояние: слабость и судороги, как у раздавленного паука. Да, он тщательно натренирован, чтобы справиться с любой физической болью, словно не чувствуя её. Наверное... слишком много времени проведено в Судз. Окая поймал себя на готовности сдаться, но даже не стал осуждать за это - всё слишком поздно. Провал есть провал, надо было уничтожить себя вовремя.
  
  
   Ламма зафиксировала плоттер на стандартной площадке в центре Города-1. Здесь выстроились рядами несколько сотен таких же аппаратов, появление ещё одного привлекло внимание лишь греющихся под лучами Пасианы птиц-попрошаек. Затем, уже в обычном, управляемом режиме, направила свой аппарат к жилому сектору.
   Она сняла на своё имя квартиру-тапес с роскошным видом на Зелёный Океан. Воспользовавшись собственной карточкой, заплатила сразу за четверть круга, хотя сумма была невероятно огромной. Кали довольно быстро восстанавливался: сказывалась и подготовка в Империи, и жёсткие требования в Заведении, и ещё кое-что было добавлено в напиток, которым его угостили. Он выбрался из кресла, одёрнул костюм, послушно последовал за новой велл.
   Все комнаты роскошного тапеса были обставлены в соответствии с требованиями последней моды. Ордэг поджал губы, он отлично разбирался в финансовых возможностях гутис - эта Оркас была не стеснена в средствах. Небольшой уютный тапес стоил не меньше настоящего Дома - уединение в центре Города-1 было слишком дорого.
   Ламма не стала совершать долгую ознакомительную экскурсию по новым владениям, она тоже устала и не пошла дальше агрит. Села на диван, закинула наверх ноги. Оло, наконец, вспомнил, как полагается себя вести. Опустился на колени. Согнувшись, замер перед новой хозяйкой. По различным, вовсе незаметным признакам, попытался предугадать, что от него потребуют.
   -Велл?
   Оркас была слишком необычной, темнокожей, поэтому так хорошо запомнилась с первой встречи. Хотя - да, ему было приказано запомнить это лицо. Но вела себя Оркас как истинная гутис, не удостоила робкий вопрос оло даже взглядом.
   -Иди в ошот.
   Пришло время наконец связаться со Спецслужбой. Хотя Ламма Оус и считалась одной из лучших, а, возможно, и лучшей выпускницей Школы Надзора - объяснений было не избежать. Ламма поправила униформу, поглядела на своё отражение в ещё тёмной сфере, включила связь. Официально доложила Наблюдательнице Тайтред о том, что произошло на Станции после того, как она доставила туда Герра. Как из-за опасного недоразумения, связанного с внезапной смертью Бассет, женой брата, пришлось срочно, вопреки Службе Охраны, покинуть Гутис-6. Только поэтому она совершила рискованный свободный прыжок. Чтобы погоня не отправилась непосредственно за ней.
   Ламма признала, что нарушила и обычай и Закон. Рассматривая свою подопечную мягким, дымчато-серым взглядом, Тайтред задумчиво произнесла:
   -Обычай гласит, что Оркас никогда не покидает пределов Гутис, чтобы не ступить на чуждую землю. Покинув Станцию, ты никуда и не ступала, следовательно - Круг остался нерушим.
   Отвести глаза в сторону Ламма даже не попыталась. Смотрела прямо, в упор. Поскольку между Спецслужбой и Службой Охраны Станции, точнее, всей Станцией, с самого начала сложились - если формулировать обтекаемо и осторожно - крайне недружественные отношения, то именно на такой ответ девушка и рассчитывала.
   Тайтред не стала переспрашивать о неожиданном уходе из Круга Бассет, произнесла равнодушно, что никаких запросов со Станции в СпецСлужбу не поступило. После нескольких дежурных фраз первой разорвала связь.
   Некоторое время Ламма наблюдала, как расплываются очертания сферы. Обернулась. Оло не заставил себя ждать: почистился, переоделся в чистый костюм и вернулся почти к самому началу включения сферы. И снова стоял на коленях - на этот раз из предосторожности, - опасаясь случайно отразиться в сфере вместе с велл.
   Во время разговора гутис не произнесла ни слова о его вынужденных признаниях и разоблачениях, даже не упомянула про какого-то окая. Оло наконец дёрнулся, прекрасно понимая, что от него ждут:
   -Да, велл. Я очень хорошо знаю эту Оркас.
   -Не сомневаюсь, что знаешь.
   Ламма встала, короткими фразами отдала распоряжение:
   -Никаких других слуг в тапесе пока нет. Ты будешь отвечать за порядок. Позаботься, чтобы всегда был готов обед, сколько бы времени я не отсутствовала. Не пытайся покинуть тапес или связаться с кем-то. Связь для тебя закрыта, тапес под внешней и внутренней охраной. Это всё.
   От изумления у окая приоткрылся и снова захлопнулся рот. Жилище гутис под защитой - это что-то новенькое. Они всегда были открыты как снаружи, так и изнутри. Кали разогнул спину, хотя глаз так и не поднял:
   -Велл, я буду вашим любовником, как для велл Бассет?
   Резким недовольным движением Оркас отбросила назад волосы, переплетённые в одну косу-хвост. Собралась ответить, что мужчина окая не столь хорош и не годится на что-то большее, чем прислуживать, но не стала.
   Немного позднее Ламма связалась с отцом. Объяснила, что Нувель, скорее всего, ещё немного задержится, а с Герром всё усложнилось: его брак нельзя считать завершённым. По-видимому, брат снова вернется в Дом. По внешней связи Ольтер не стал ничего переспрашивать, но тревога заставила нахмуриться. Ламма позволила себе улыбнуться, хотя весёлого было мало:
   -Может, всё не так и плохо, отец. Спорим, что Оссиль будет радоваться.
   Ольтер промолчал, посмотрел на дочь обвиняюще. Наконец, собрался переспросить, но Ламма предупреждающе подняла руку:
   -Сейчас я говорила не о Бассет. Мне не понравилось на Станции. Там вовсе не Гутис, как бы это не считалось - слишком часто забывают о подлинной Чистоте Круга. Вряд ли из тапес-иса может получиться настоящий Дом.
   Ламма не лгала отцу - только преувеличила. На самом деле впечатление о Станции осталось совсем другое: пожалуй, брату было бы хорошо с Бассет в тапес-иса, но... не получилось. Теперь она лишь пыталась успокоить отца.
  
  
   * * *
  
  
   Прежнюю физическую форму Ордэг восстановил довольно быстро, он был сильным и здоровым молодым мужчиной. Но психологически окая ощущал себя раздавленным и сомневался, что это можно поправить. И было непонятно главное: если игра проиграна, для чего он понадобился юной Оркас. Провал на Станции не мог пройти незамеченным, следовательно, сам факт его разоблачения уже известен даже в Империи.
   С ним всё кончено. Единственная милость, которую следует ожидать от чтящих Огоса - это уничтожение. Возможно, его и уничтожат потом, когда такое действие будет лишено всякого риска. Прямо сейчас - вряд ли. Ведь благодаря допросу с нейрошунтом он раскрыл всё, что знал или мог догадываться. Никакого дополнительного вреда Империи новые показания уже не причинят, а запоздалое уничтожение в качестве возмездия - почти ненужный и малооправданный риск.
   Окончательный провал был связан исключительно с этой Оркас. Он смог бы остаться не разоблаченным, гутис заподозрили бы оло в самую последнюю очередь, если бы... не эта встреча. Когда он только увидел эту Оркас прямо в тапес-иса, то запаниковал. Если юная гутис и не узнала его, то вспомнила бы рано или поздно. Оркас никого не забывают, даже если видят лицо мельком. Дерзко обвинив первым, Ордэг рассчитывал, что давняя неприязнь СпецСлужбы и Станции поможет ему ускользнуть, уйти безнаказанным. Так бы и произошло, только Оркас не стала испытывать судьбу, пытаясь объясняться со Службой Охраны. Она опередила всех и сделала собственный неожиданный ход, прихватив обвинителя с собой. Мотивов такого поведения окая не понял до сих пор, но теперь всё это для него стало почти неважным.
   Итак, он сделался чем-то средним между личным оло и варессом. Правда, в своём новом тапесе велл не появлялась целый период, точнее, заглянула один раз. Чем-то занималась за закрытой дверью саколь, куда окая не мог проникнуть, и снова уехала, даже не попробовав тех блюд, которые оло приготовил для велл.
   Второй приезд велл оказался таким же неожиданным. Было поздно, оло уже спал, пристроившись недалеко от порога. В тапесе так и не появилось других оло помимо него, и Кали опасался, что если осмелится не встретить велл, то будет наказан. Бассет, например, этого не любила.
   Оркас вошла стремительно и почти бесшумно. Старательно разыгрывая вышколенного домашнего оло, Кали опустился перед своей велл на колени, уткнулся лбом в пол. Не задерживаясь, на ходу пожав плечами, Ламма почти переступила через него, пошла вперёд. Окая торопливо выпрямился. Прямо за ней шла ещё одна гутис, не Оркас. Их окая научился узнавать сразу, даже без униформы. Незнакомка взглянула на оло-окая с определённым интересом, словно что-то зная про него, но тоже не остановилась, прошла вслед за хозяйкой в саколь, и они долго оставались там вдвоём. Потом Ламма велела накрыть стол, даже не сомневаясь, что оло строго исполняет приказ, и свежая горячая еда готова всегда.
   После выпитого фреза гостья заговорила о том, что не могло не заинтересовать Кали. Тем более он уже устал от полного неведения:
   -Кажется, ты не представляешь величину собственного риска, Ламма.
   И тогда Кали впервые услышал смех своей велл - уверенной в себе гутис, не знающей пределов и сомнений в этой уверенности. Но он резко оборвался, и Ламма заговорила. По голосу Оркас можно было сразу заметить, что несмотря на общепринятое, свободное и равное обращение между всеми гутис, гостья пользуется особым уважением и почётом.
   -Если бы ты, Уважаемая Кама была дочерью моей матери, то никогда бы не сказала так. Когда... она бросила нас... словно рождённых вне Круга, я была почти взрослой и смогла понять ужас, овладевший Ольтером, и всё его безумие. Я тоже плакала - первый и последний раз. Из-за отца. Нгойл позволила мне почувствовать, что такое настоящий Дом, собственный Дом, из которого никто и никогда не изгонит. Нгойл подарила мне истинную гордость от сознания того, что я гутис. Я никогда не предам её.
   Окая знал лишь одну Каму. Известную даже в Империи, почти легендарную Каму Рэм, которая стояла во главе всей Станции - центра передовой научной мысли Гутис. Именно на Станции совершались открытия, проводились сложные и, нередко, крайне опасные испытания новых технологий, самые масштабные исследования и, как не удивительно, именно здесь занимались контактами с вновь открываемыми мирами, что официально именовалось Корпусом Освоения. Схожая организация в Окауайя называлась проще и понятнее - разведывательный центр.
   -Круг Свидетель, ты слишком горячишься. Я рассуждаю вовсе не о предательстве, а о слишком большой опасности для тебя. Твое решение должно быть осознанным полностью, до самого конца. Ты защищаешь свой Дом, но одновременно - это борьба с собственной Службой. Ты ведь можешь вспомнить и другое - в тебе ровно половина крови дабан.
   Ламма упрямо вскинула изящную голову, тряхнула тяжёлым хвостом чёрных волос.
   -Выбирать между Гутис и Дабан мне было бы нелегко. Почти невозможно. Слава Кругу, мне не придётся делать подобного выбора. Но всё-таки... я лишь внешне похожа на родню отца. Я вовсе не ощущаю себя дабан. Я настоящая гутис, признанная Кругом. И Оркас - по слову произнесённого Обета. Я борюсь не со Службой Защиты, а с теми, кто направляет СпецСлужбу против Круга.
   -Тогда ладно, - медленно произнесла ночная гостья. - Ты очень отважная и сильная гутис. Я поверила тебе задолго до того, как услышала твои слова. Потому что... слишком хорошо знаю твою мать. - Неожиданно гутис повернулась, оказалась лицом к Кали. - Посмотри внимательней на этого вероломного окая. На что он годится? Как можно рассчитывать на него хоть в самом малом? - Гутис позволила появиться на своём лице подлинным чувствам. Это были откровенное презрение и враждебность, словно она рассматривала вредное, отвратительное на вид насекомое, решая: уничтожить его, или это даже не заслуживает труда.
   Кали-Ордэг ненавидел эту высокомерную манеру гутис смотреть на него, как на существо самого низшего сорта. Но, конечно, оло никак на это не отреагировал. Лично он ещё никогда не встречался с Начальницей Станции, но достаточно много о ней слышал, и понял почти с самого начала, кто такая сегодняшняя гостья. Начальница Станции могла жестоко наказать оло за гибель Бассет. Даже вопреки непонятной прихоти самой Ламмы.
   Старательно избегая взгляда Камы, стараясь даже не задевать её тень, окая продолжил прислуживать двум гутис, сидевшим прямо на полу за удобным низким столиком. Он ещё раз разлил по бокалам прохладный фрез с кусочками фруктов, разложил на плоских тарелках сочные ломтики неизвестного мяса, которое не решился даже попробовать, когда готовил. Против воли снова прислушался к разговору. Гутис и не думали что-либо скрывать - оло всегда остаётся никем. То же самое происходило и в Судз, а ещё раньше - в Эгосаки. А Кали умел очень внимательно слушать и понимал гораздо больше, чем было произнесено. Только не смел улыбаться, как делал в Заведении. Разговор шёл о нем.
   -В любом случае... в расследовании смерти Бассет нигде не упоминается его имя. О нём знаю только я. И ты, Уважаемая Кама. И Тиори...
   -Я сразу же сменила всю охрану Гутис-6. Прежняя переведена на другие Станции. И приказала забыть о расследовании. Но ведь остался Герр.
   Ламма помедлила, занявшись едой. Снова улыбнулась, что-то припомнив:
   -О, нет. Мой брат ничего не знает наверняка. - Кама выглядела не слишком довольной этим ответом. Тогда Ламма жёстко добавила, - Бассет уже ничем не вернуть. Она... - Кама сглотнула, но промолчала. - Пусть даже её уход из Круга послужит на благо Гутис. Если такое возможно.
   -Во имя Круга! - вырвалось у Камы. - Пусть будет так. Я опасаюсь вовсе не в того, что... последствия могут невольно задеть имя Бассет. Я сомневаюсь в том, на что способен... отверженный. И захочет ли он быть полезен?
   На этот раз губы Оркас продемонстрировали жёсткую усмешку:
   -Придётся захотеть... и очень хорошо справиться с порученным делом.
   Если ответ и показался Каме чересчур самоуверенным, она больше не стала упоминать о своих сомнениях. С интересом посмотрела на плоский закрытый кувшин с чёрным бизом, который оло тоже поставил на стол. Подала знак, чтобы Кали распечатал горлышко, аккуратно налил в две крошечные чашечки.
   -Сейчас брат Нгойл находится в Гутис-7, в нашей миссии. Его глаза пришлось регенерировать дважды.
   -О! - Ламма откинулась назад. - Его чудесные глаза! - Она одним глотком выпила биз раньше старшей гутис, задохнулась. - Ларк рассказал что-нибудь необычное?
   -Нового - ничего. Лишь дополнительные доказательства прямого вмешательства наших заклятых друзей из Империи. Но это мы знали с самого начала, до откровений Третьего мужа Нгойл. Улики остаются всегда. - Кама скомкала салфетку, решительно отодвинула биз. - Не могу больше задерживаться. Завтра я выступаю в Круге, необходимо ещё многое подготовить. Надеюсь, что увижу твоего отца и обговорю с ним условия возвращения Герра.
   Она протянула руку вперёд, через столик, коснулась раскрытой ладонью груди юной хозяйки тапеса, улыбнулась. Ламма приказала оло подать куртку гостьи, помочь одеть. Затем почтительно проводила Начальницу Станции до её плоттера.
  
   Убирать со стола Кали не решился, остался ждать возвращения велл. Ламма указала ему место напротив себя.
   -Ты действительно всё отлично приготовил. Будет справедливо, если ты тоже попробуешь эту еду. - Окая опустился на мягкую подушку, на которой до него сидела Кама, очень осторожно улыбнулся:
   -Справедливость - это понятие не из моей профессии. И, наверное, не из вашей, велл.
   -Ешь, зеленоглазый. Мне угодно, чтобы ты съел всё, до конца.
   Оло удивлённо взглянул на поставленное перед ним блюдо. Выбрал из своего богатого арсенала слегка беззаботную улыбку.
   -Я никогда столько не ел. Разве я мужчина гутис, готовящийся исполнять свои обязанности?
   -В этом есть что-то плохое?
   Что толку в споре. Конечно, Оркас в своём праве. Может позволить себе расслабиться и даже поддерживать с беспомощной жертвой дружеский разговор.
   Когда блюдо опустело, окая нисколько не удивился тому, что гутис берёт его за руку и ведёт рядом с собой к дивану. Ордэг исполнял эту работу бесчисленное количество раз, чаще всего испытывая лишь унижение и отвращение к себе, и считал то, что делает, отвратительным. Но его чувства абсолютно ничего не значили и не мешали работать.
   Новая велл, по крайней мере, оказалась не чрезмерно требовательной. Наоборот, просто обвилась тонкими руками за шею мужчины, прижимая его к тугой девичьей груди. Вытянувшись между длинных ног, Ордэг высоко приподнялся на локтях, впервые открыто заглянул в безжалостные, ничуть не смягчившиеся даже сейчас, жгуче-агатовые глаза, постарался войти в приоткрывшееся тело гутис плавно и не задерживаясь. Что-то помешало. Впервые юэль не сообразил, что именно следует делать: это произошло уж слишком неожиданно. Не останавливаясь, он просто вошёл до конца. И запоздало, с искренним изумлением догадался, что велл, тихо лежащая под ним, девственна - она рэтти.
   Окая моментально отпрянул назад. По его понятиям такого не могло быть. По отрешённому лицу самой Ламмы нельзя было ничего понять, но гутис удерживала его рукой.
   -Велл. Я не знал.
   -Продолжай.
   Ордэг подчинился, но теперь действовал предельно осторожно, едва дыша. Он испугался, не понимая, как такое могло быть на самом деле. Наконец закончил, хотя сомневался, что доставил велл удовольствие. Скатился в сторону. Рука гутис с парализатором по-прежнему не отпускала.
   -Почему ты так сильно дёрнулся? Что-то было неприятно?
   -Велл, простите. Я подумал, что больно вам.
   -А ты бы не хотел причинить мне боль?
   -Я бы не посмел, вы же знаете.
   -Этого я не знаю. Можешь звать меня в постели по имени. И я хочу, чтобы ты не переживал об этом. Я ещё не решила, какими будут наши отношения впредь, да это и неважно. Ты должен знать другое: ты продолжишь свою работу, как и прежде.
   -Но ведь... - Кали не понимал, почему разговор происходит так, словно ничего особенного не произошло. Хотя не ему было устанавливать правила. - Вы разоблачили меня, велл. И сейчас в Имперской разведке уже знают... все обстоятельства. Вы не можете этого не понимать...
   -Вовсе нет. Ты ведь всё слышал. Не возникло никаких вопросов по поводу твоего внезапного исчезновения со Станции. Наоборот. На Станции считается, что ты покинул тапес-иса только по одной единственной причине: Бассет отослала тебя сама, потому что ты сделался моим оло. Почему нет? И ты уже нарушил мой приказ, ведь я велела обращаться по имени.
   -Прости... Ламма. Станция - это, конечно, обособленный мир. Но у Имперской разведки... есть надёжные источники информации прямо в вашей СпецСлужбе.
   -В СпецСлужбе о тебе известно ровно тоже самое. Только то, что я привезла тебя со Станции по личной рекомендации Бассет, сделанной ещё до её гибели, и даже сняла ради тебя этот тапес. Ни у кого нет оснований подозревать что-либо другое.
   -Но, - Кали запнулся, подбирая слова. Напомнил жёстко и беспощадно по отношению к себе. - На Станции, рядом с велл Бассет, моя работа была особенно ценна тем, что я мог узнавать самые достоверные сведенья о разработках Гутис в области биотехнологий. То, что было неизвестно даже в СпецСлужбе. А когда работа подошла к концу, я сумел остановить велл Бассет. Вы, велл Ламма, только начинающая Оркас, и пока не представляете никакого интереса для Империи.
   Окая как бы и не отказывался исполнять план гутис, но попытался принизить важность решения велл.
   Ламма вытащила из ниши за диваном покрывало, накрыла им себя и своего любовника-оло. Она не казалась недовольной, наоборот:
   -Уверена, твои руководители из Имперской Разведки... очень заинтересуются, узнав обо мне.
   Велл больше ничего не добавила, и её утверждение показалось Кали сомнительным, хотя о личном согласии оло вопрос и не шёл. К тому же... СпецСлужба стремилась контролировать всё и всех, даже членов собственной организации, ведь в Судз ему поручили следить именно за этой велл.
   Оло замолк. Этот разговор был почти пустяком, на самом деле Ордэг думал совсем о другом: он целиком находился под впечатлением от случившегося. Круг Неодолимый (окая и собственные эмоции уже привык выражать в манере гутис), он оказался для этой Оркас первым мужчиной. Раньше, до сегодняшнего кольца, Ордэг верил почти всерьёз, что гутис от природы не могут быть рэтти.
   Девушка-гутис что-то продолжала говорить, но оло даже не слушал, лишь немного пошевелился, освобождая онемевшую руку. Гутис взяла её, положила себе на бедро.
   -Так тебе удобнее?
   Оло снова пошевелился, ладонь, лежащая на обжигающе горячей коже юной гутис, чувствовала себя неуверенно. Ламма ещё немного пододвинулась. Снова оказалось, что её грудь прижимается к его груди. Почти не задумываясь, Ламма привычно шепнула, засыпая:
   -Пусть сохранит тебя Круг. Давай спать.
  
  
   * * *
  
  
   После внезапного исчезновения Ламмы Нувель оказался на Станции как в ловушке. Казалось бы, что проще: вызвать плоттер и вернуться Домой. Однако мужчина, ещё не названный Хозяином Дома, ни в каком случае не мог пользоваться плоттером самостоятельно, только в сопровождении. Ольтер же не мог приехать за окая по другой причине: жена никогда не позволяла Второму мужу посещать Станцию. Правила поведения мужчин гутис были предельно простыми, но, одновременно, очень строгими. Нувель смог вернуться только вместе с Герром, когда тот получил подтверждение: его брак расторгнут как неосуществлённый.
   Молодых мужчин вызвалась сопровождать сама Начальница Станции, разумеется, с предварительного согласия Ольтера. Хозяин Дома с трудом сдержался, чтобы не шагнуть прямо к сыну и не прижать к себе. В первую очередь приветствовал гостью:
   -Уважаемая Кама, ваш приезд - это праздник для нашего Дома.
   Снисходительно улыбнувшись, гутис указала на мужчину окая, скромно стоящего сбоку.
   -Уважаемый Ольтер, заботы Третьего мужа Нгойл сейчас важнее всего. Не задерживай его.
   Чёрные глаза дабан слегка сузились, он резко развернулся в сторону Нувель. Окая не шевелился, почтительно склонив голову к сложенным ладоням. Голос Ольтера сразу зазвучал жёстко:
   -Ты отсутствовали слишком долго, хотя и не по собственной воле. Иди в рабат, Нувель. Наставник, прежде всего, ждёт отчёта о твоём поведении на Станции. Но, даже если монитор чист, а в этом я не сомневаюсь, Наставник вправе наказать тебя. Вина не зависит от намерений. Или ты полагаешь, что не провинился перед Кругом?
   Нувель не дрогнул перед гневом Хозяина Дома, только опустил руки вниз:
   -Я заслужил наказание, поскольку пренебрёг самой главной обязанностью мужчины. - Эти слова раскаянья Герр внушал окая сегодня с самого утра и предупредил, что словами он не отделается.
   Кама приподняла ладонь, прерывая разговоры мужчин:
   -Круг не знает сомнений - причины и обстоятельства никогда не оправдывают неисполненный долг. И я не вправе вмешиваться в Порядок, установленный в этом Доме. Но, всё-таки, ради Справедливости Круга, напоминаю тебе, Уважаемый Ольтер, что Третий муж Нгойл смог быть удивительно полезен. Если его Уважаемый Наставник обратится ко мне, я с радостью дам все разъяснения.
   С непонятной самому себе печалью Ольтер посмотрел вослед уходящему окая, снова перевёл взгляд на Герра. Вспомнил кольцо, когда впервые увидел своего первенца. Сейчас на поясе юноши, почти взрослого мужчины, висел незамкнутый серебряный обруч - Герр был уже лишён Защиты Круга, но официально, до полного возвращения рух-рабат, всё ещё принадлежал уже мёртвой Бассет.
   -Уважаемая Кама, мне известно, что родственники Уважаемой Бассет хотели отказаться от возвращения рух-рабат и, в знак скорби, всё-таки отправить Герра в Дом Отвергнутых. Могу я узнать, какое принято окончательное решение? - Его твёрдый голос не дрогнул, хотя выдержка сейчас давалась нелегко. Зато Герр мгновенно посерел. Он до сих пор не верил, что угроза настолько серьёзна. Почти неотвратима.
   -Не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом больше необходимого, Уважаемый Ольтер. Слава Кругу, участь Герра решается только сыном Бассет, который не собирается выражать свою скорбь таким образом. Тем более, если Дом матери соглашается принять Герра назад.
   -о, да, Уважаемая Бассет. Но... дело в том, что я не могу немедленно вернуть рух-рабат. Мужчина не вправе самостоятельно распоряжаться такой огромной суммой.
   Кама даже не поняла:
   -Но сын Бассет, вернее, его жена, хорошо понимает твои затруднения. И, чтобы ты совсем не переживал, я окончательно уладила этот вопрос. Потом мы разберёмся с Нгойл. Так что Герр может и вовсе не носить серебряный обруч. Если только в знак собственной скорби об ушедшей из Круга.
   Ольтер невольно запнулся, прежде чем произнести слова благодарности, закрыл на миг лицо ладонями.
   -Уважаемая Кама, вы не назвали имя... сына Уважаемой Бассет. И к чьему Дому он принадлежит? Я бы хотел послать благодарность его Уважаемой жене.
   -В этом нет необходимости. - Кама жестом остановила оло, разливающего фрез, она не собиралась пить. - Уважаемый Ольтер, а тебе известно, кто делал операцию?
   Ольтер серьёзно кивнул:
   -Конечно. Ламма рассказала мне всё... что смогла.
   -Похоже... - Кама взглянула в упор, одновременно не выпуская из вида Герра, оставшегося скромно стоять за спиной отца, - что именно по этой причине Бассет и покинула Круг.
   Сначала Ольтер хотел возмутиться, словно обвинили его самого, потом задумался. Испуганно посмотрел на гутис, произнёс едва слышно:
   -Лучше я не буду повторять того, что неизвестно точно.
   Кама резко встала.
   -Тогда это всё... что я собиралась сказать. Да хранит Круг этот Дом. Жаль только, Уважаемый Ольтер, что у меня нет времени воспользоваться твоим прославленным гостеприимством.
   Ахнув, Ольтер вскочил следом:
   Но... как же так? - Дабан чуть не прикусил язык, поняв, что только что едва не нарушил священную заповедь - никогда нельзя задерживать гутис.
   Начальница Станции уже натягивала перчатки, сунутые в разрез рукава, улыбнулась притихшему юноше:
   -Ты не должен так отчаиваться, Герр. Уверена, как только Нгойл вернётся, она сможет заново решить твою судьбу. Ты не будешь забыт, на тебе нет даже тени сомнений.
   В ответ на такое напоминание Герр лишь поклонился, но про себя снова подумал, что, может быть, был прав, когда пытался поступить в Школу Наставников. Именно это для него и было предначертано Кругом.
   -Уважаемая Кама, - Ольтер поспешно шагнул следом за уходящей гутис. - Вы не можете что-нибудь сказать об Арие? Если об этом разрешено спрашивать.
   Начальница Станции сразу нахмурилась, но произнесла очень мягко:
   -Я обязательно сказала бы... Если бы были хорошие новости.
   О плохих Ольтер спрашивать не стал.
   Когда отец с сыном, наконец, остались наедине, прежде чем прижать Герра к себе, Ольтер тихо прошептал:
   -Круг Неодолимый. Не ожидал увидеть тебя так скоро.
   -Слишком скоро, отец. Видишь, я даже не вступил в Тёмный Круг.
   -Надеюсь, что сын Уважаемой Бассет не передумает и не захочет решить по-другому, если уж так получилось. - Ольтер говорил печально. Брачные законы Гутис были строги к мужчинам и не давали отвергнутым никаких прав. Однажды Ольтер уже был отвергнутым. Сердце до сих пор останавливалось, едва дабан вспоминал о той безнадёжности, что овладела им после слов Шин.
   Втайне Герр надеялся, что Дома его обязательно встретит Оссиль. Но Ольтер сразу предупредил, что отныне их встречи нежелательны.
   -Ты взрослый мужчина гутис, мой сын. И всё равно, что чужой мужчина, если вопрос с рух-рабат не улажен. Тем более тебе неприлично встречаться с Оссиль, поскольку раньше вас связывал Брачный Договор.
   -Понимаю, отец.
   Герр не мог спорить с таким утверждением. Если бы ничего не произошло, и сейчас он жил вместе с Бассет, то исполнял все обязанности, что возлагаются на мужчину. И был бы счастлив, стоя в тёмном Круге. И не смел бы думать об Оссиль.
   И всё же то, что его насильно лишали общества любимой сестры, мучило юношу. Ольтер прочитал что-то по глазам, сразу заволновался:
   -Герр, разве что-то было не так? Бассет высказала какие-нибудь сомнения?
   -Нет, отец. Напротив. Моя... Уважаемая жена была добра и заботлива всё недолгое время, что находилась рядом. И, кажется, я ей понравился. Я даже удивился, поняв это. И до сих пор не знаю, кто... был убийцей. Ведь в тапес-иса совсем никого не было. Тиори даже собирались обвинить меня.
   -Успокойся, Ге. Никто тебя не обвинит, и чем скорее ты забудешь обо всём, тем лучше.
   Ольтер заботливо обнял вернувшегося сына за плечи, он собирался провести рядом с ним весь вечер.
  
  
   Нувель очень старался быть полезным: рассказывал и показывал всё, что знал и о чём его спрашивали на Станции - ведь это могло помочь Нгойл и её мужу из Каса. И все гутис вели себя с ним очень уважительно: не было ни одного недопустимого слова или жеста. Наоборот, окая убедился, что при желании гутис тоже умеют общаться с удивительным тактом. Там же, на Станции, ему пришлось переживать несчастье, случившееся с Герром.
   Но все старания Нувель оказались ничем перед гневом Кабери. Наставник поставил в вину окая пусть и невольное, но пренебрежение основной обязанностью - заботой о ребёнке. Он на самом деле был готов выпороть Третьего мужа, и плеть висела не своём обычном месте, над постелью, а находилась прямо в руках Кабери. Тяжёлая чёрная плеть, а вовсе не эр-хлыст. "Стоящего в Круге не унижают эр-хлыстом". От этой фразы Наставника окая едва не начал судорожно смеяться.
   Снова вспомнилось, что он был и остаётся Принцем Синего Дворца, рождённым на Сияющем Троне. Нувель не представлял, сможет ли пережить новое несправедливое унижение.
   Выслушав отчёт до конца и проверив монитор, Наставник снова прикоснулся к отложенной на стол плети. Нувель не выдержал:
   -Уважаемый Наставник, сейчас в Доме находится Уважаемая Кама Рэм. Она сама высказала желание дать все необходимые разъяснения. Если бы вы согласились спросить...
   Кабери никак не прореагировал на упоминание имени Начальницы Станции, несколько раз ударил рукоятью плети по собственной ладони, украшенной золотым перстнем:
   -Неважно, что говорит посторонняя гутис.
   Окая вскинул подбородок. Больше он не станет просить. Наставник перехватил вызов в его взгляде, искренне удивился:
   -Почему ты сердишься на меня?
   -Я не заслужил наказания, Уважаемый Наставник.
   -Это не так, окая. Ты оставил Дом, оставил сына. Возможно, по очень важному делу - но что может быть важнее собственного ребёнка? Ты сам признаёшь это... но только на словах. Твоё главное дело именно в детской, ты же предпочитаешь заниматься совсем другим. И вовсе не случайность, что ты не смог вернуться вовремя. Так было предопределено. В твоём сердце не было и сейчас ещё не находится особых сожалений из-за невыполненного долга. Твои обязанности перед сыном... ещё не сделались твоими, не стали частью тебя. Нет, ты заслужил наказание, Третий муж Нгойл. Ты даже сейчас не вспоминаешь о сыне.
   Тебя необходимо наказать, чтобы ты хоть частично испытал то, что обязан испытывать, находясь в разлуке с сыном - боль и стыд. Тогда бы ты никогда больше не поступил столь опрометчиво. Я не хочу подвергать тебя порке, Нувель, только по одной причине: первая встреча с ребёнком должна быть праздником.
   Но до тех пор, пока я не увижу, что ты полностью справляешься со своими обязанностями, ты не будешь ни с кем встречаться в этом Доме, даже посещать саяс. Немедленно отправляйся в детскую, к сыну, которого даже не видел.
   И ещё... Нувель, в твоё отсутствие малышом занимался сам Уважаемый Ольтер. Ты обязан выразить благодарность Хозяину Дома.
   В детской Наставник взял воспитанника, словно нерадивого оло, за отворот рубашки, подвёл прямо к кроватке с плачущим младенцем. Приказал взять ребёнка на руки. Нувель нерешительно подчинился: он не испытал никаких отцовских чувств, и если бы не страх перед наказанием, возможно, и не захотел бы прикасаться к хныкающему сыну. Такому крошечному, совершенно лысому, с неестественно маленькими ручками, с маленьким, беззубым ртом. Растерявшись, Нувель только прошептал:
   -Как его зовут?
   На лице Наставника отразился почти священный ужас, словно он услышал святотатство:
   -Ты испытываешь моё терпение, Нувель. Это твоя обязанность - избрать имя для своего сына и первому произнести его.
   Имя почему-то пришло в голову сразу, окая даже не задумался:
   -Эри-Балити. Правда... это имя... окая.
   -Тебя тоже назвали не в Гутис. А что оно значит? - Выражение лица Кабери впервые смягчилось.
   -Очень смелый.
   -Как?! Ну, хорошо, пусть так и будет. Ты сам объявишь это Хозяину Дома.
   Эри-Балити почему-то решил замолчать, и теперь он показался Нувель не таким отвратительным. Скорее, забавным. Молодой отец неуверенно улыбнулся. Эри-Балити сморщился, потом неожиданно зевнул.
   Одна из двух оло, стоящих возле кроватки, осторожно протянула руки:
   -Маленький дос очень спокойный.
   Нувель очень хотелось передать сына ей, он виновато взглянул на Наставника. Тот отлично понял его взгляд, отрицательно покачал головой.
   -Ты не был наказан, значит, не мучаешься после плетей и можешь начинать ухаживать за Эри-Балити. Прежде всего Эри-Балити надо сменить бельё - он весь мокрый. Потом покормить и снова уложить спать... если не придётся снова менять пелёнки. И начинай учиться успокаивать ребёнка.
   Как не был окая растерян, он едва не задал дерзкий вопрос: "Откуда Уважаемый Наставник так хорошо разбирается в маленьких детях?"
  
  
   * * *
  
  
   Ламма навестила Дом сразу после возвращения Герра. Она радостно приветствовала отца, улыбаясь, обняла по очереди младших братьев, затем, дочерей Арие - только Оссиль почему-то не оказалось на месте - и вежливо попросила о встрече с Герром. Конечно, Ольтер никак не мог отказать старшей дочери, которая, в отсутствие Нгойл, считалась почти Хозяйкой Дома.
   Брат вышел в приёмную своего одоса в строгом синем платье с чёрным поясом. Длинные волосы были убраны под завязанный вокруг головы синий платок, пальцы придерживали висящий на поясе тонкий серебряный обруч. Он по-родственному позволил сестре обнять себя, затем сел, аккуратно поправил обруч.
   -Ты... как-то изменилась, сара. Стала красивей.
   -Дерзкий и непочтительный брат. А раньше, я что, была уродиной?
   -Нет, что ты, Ламма. - Лицо Герра были строгим, только в уголках тёмных губ притаилась непривычная насмешка. - Но ты на самом деле изменилась. Знаешь, раньше твоя... изумительная красота... не так сильно бросалась в глаза.
   От неожиданности гутис не нашлась с ответом.
   -Хорошо, если так. Тогда я тоже удивлю тебя, брат. Ты стал в точности как мужчина гутис, хотя и не перестал быть рэтти. И тебе это очень идёт, потому что ты сделался поразительно похож на Ольтера. А это... опасно, Герр.
   Герр сумел выдержать прямой взгляд сестры. Сглотнул.
   -Тебе виднее, сара. Ты не собираешься объяснить мне то... что случилось с Бассет? Ты ведь приказала молчать. А ещё обвинила... оло.
   Ламма стремительно прикрыла губы брата ладонью.
   -Молчи и сейчас. Кому ещё ты это сказал? Нувель?
   -Никому, ведь ты запретила.
   -Забудь обо всём. Просто забудь. Я потому и приехала так быстро, чтобы предупредить. Так необходимо, Ге.
   Брат не колебался:
   -Хорошо, я исполню твоё пожелание, сара. Но и ты сделай для меня одну вещь, которая... ничего не будет стоить для Уважаемой Оркас. Хотя Ольтер и утверждает, что это нехорошо. Но наш отец слишком осторожен. Я всего лишь хочу увидеть Оссиль, только поговорить с ней. Она ведь тоже моя сестра. Во имя милости Круга, Ламма, сделай это. Тебе Ольтер не может отказать. Пускай даже он будет с нами...
   Оркас помолчала, произнесла абсолютно невозмутимо:
   -Знаешь, если бы Оссиль тоже этого хотела... - И не договорила, увидев, что брат сейчас сорвётся. - Итак, она нравится тебе до сих пор?
   -Круг Всевидящий, я не сделаю ничего недозволенного, - отчаянно взмолился Герр.
   -Подожди здесь. Твоя самая любимая сара придёт.
  
   Оссиль появилась, и унылый одос (теперь здесь не осталось никаких украшений, ни одного прежнего предмета обстановки) наполнился в глазах юноши цветами и светом. Он не смог сдержать радостного смеха, протянул руки навстречу прелестной дочери Арие:
   -Благословенен твой приход, Оссиль. Во имя Круга, как я счастлив снова видеть тебя.
   Не сводя с брата сияющих глаз, девочка чуть задержалась у входа, обойдя овальный стол, присела немного в стороне. Губы улыбались, но в голосе прозвучал детский страх:
   -Ох, Ге, те, кто убили Бассет, могли... причинить зло и тебе.
   -Нет. Я был им не нужен.
   -Но... ты не можешь этого знать. Ведь Бассет была почти рядом, а ты мог помешать. Она понравилась тебе, Герр? - Девочка не собиралась это спрашивать, просто не удержала рвавшегося с языка вопроса.
   Герр неуверенно пожал широкими плечами, признался через силу:
   -Наверное, да. Но ведь я так и не встал в Круг.
   Не выдержав, Оссиль вскочила, перебралась на скамью рядом с братом.
   -Тогда почему Ольтер говорит, что мы больше не можем быть близки? Даже как брат и сестра.
   Руки Герра судорожно вцепились в серебряный обруч, пытаясь сломать его.
   -Это из-за разорванного Договора.
   -Значит, я всё-таки совершила ошибку, разорвав его?
   -Но ты же хотела сделать лучше для меня, - горячо запротестовал юноша, не в силах отвести взгляд от прелестных розовых губ. - Зато я теперь знаю: ты самая лучшая, самая красивая. Я вспоминал о... нашем поцелуе... всё время. Я признался Бассет во всём, как и положено признаваться мужу. Даже в том, что позволил дотрагиваться до себя Палию. Но о твоём поцелуе я промолчал. Он всегда будет только наш.
   Герр впервые говорил так пылко, так необычно.
   Рот девочки слегка приоткрылся, и юноша не выдержал. Слишком искрение, слишком бурные чувства буквально захлестнули его. Глаза жадно загорелись. Он не знал точно, что именно ощущает Оссиль. В сущности, они никогда не говорили откровенно о своих отношениях. Но когда чудесные тёмно-зелёные с золотым отливом глаза встречались с его собственным взглядом, Герра и раньше порой бросало в жар.
   Оссиль всё ещё оставалась слишком юной, гораздо младше его. Но ведь гутис воспитывают иначе, внушая, что в отношениях двоих всё зависит от самой гутис, и решение обязана принимать только она. Девочка потянулась к Герру. Серебряный обруч, знак ограничений его прав, со щёлчком соскочил с застёжки пояса, упал на пол, покатился к стене. Оссиль пересела на колени брата, смело обняла за шею и первой, очень нежно, поцеловала. Ладонь Герра совершенно нечаянно коснулась того места под платьем, где притаилась ещё очень маленькая выпуклость девичьей груди. И он не убрал руку, только зажмурился. Забыв обо всём и закрыв глаза, они ласкали друг друга.
   Громкий хлопок в ладоши окатил обоих словно холодной водой. Кусая губы, Оссиль отскочила. Сначала она казалась почти испуганной - правда не за себя, а за Герра. Потом взглянула на внезапно вернувшуюся Ламму с вызовом.
   -Во имя Круга. Это я виновата, Ламма.
   Та властно указала брату на дверь в глубине одоса.
   -Уходи к себе. - Герр тайком вопросительно взглянул на Оссиль и, подхватив укатившийся обруч, молча поспешно вышел. Оправдываться было нечем. Некоторое время Ламма откровенно враждебно смотрела на свою золотоволосую сестру.
   -Герр - сын моего отца. Ради его крови я буду молчать, чтобы не помешать новому выбору. И ты поступишь точно также, если желаешь ему добра. Ты ведь уже почти взрослая, Оссиль. - Вызов в глазах младшей сестры исчез, она улыбнулась почти виновато. В ответ Ламма тоже смягчилась, заговорила совсем другим, просто строгим голосом. - Оссиль, когда ты начнёшь думать о том, что творишь? Зачем усложнять и без того запутанное и ненадёжное положение Герра.
   Ведь после неудавшегося Выбора всегда остаются сомнения. Он жил в тапес-иса Бассет, спал в её рабат. Будет не так просто найти ту гутис, которая пожелает назвать его мужем. Даже Вторым мужем. Какие бы нежные чувства ты не испытывала к Герру, он ни-ког-да не будет твоим. Для чего понапрасну так сильно его мучить? Будь по-настоящему добра, Иль. Забудь и позволь забыть ему.
   Оссиль понимала, что в наставлениях старшей сестры мудрая правда. Наконец, нехотя, замкнула руками Круг.
   -Ох, Ламма, Ламма... Круг Свидетель, больше я даже близко не подойду к Герру. Он достоин самой лучшей гутис, в нём нет изъяна. Только бы Нгойл, наконец, вернулась...
   -Если Нгойл не вернётся слишком долго... пожалуй, вопрос с его Выбором смогу разрешить и я, - заметила Ламма.
   -Нет, во имя Круга, Ламма. Уверена, Нгойл захочет всё сделать сама. Чтобы на этот раз ничего плохого не произошло.
   Оркас зажгла экран внутреннего обзора одоса, включила спальню и ошот.
   -Вот, сара. Можешь наблюдать за ним, сколько угодно, но не ищи встреч.
   Оссиль резко потушила ещё не разгоревшуюся до конца сферу-экран, даже притопнула ногой:
   -Нет. Не хочу на него смотреть.
   -Если вы не будете встречаться, то что в этом плохого?
   Девочка ничего не ответила, но снова упрямо покачала головой. Пожав плечами, Оркас обняла её, приглашая сестру за собой, и направилась к выходу из одоса Герра.
   -Недавно я сняла в Городе тапес. Почему бы тебе когда-нибудь не навестить меня. Только предупреди заранее, я не так часто там бываю.
   У Оссиль выразительно выгнулась тонкая бровь. Ну, в точности, как у Нгойл. Почему это одним достаётся всё, а другим... совершенно другое? Да, только Круг совершенен и, поэтому, справедлив.
   Ламма так сильно отвлеклась, что не сразу поняла, о чём спрашивает слишком догадливая дочь Арие.
   -Что с тобой, Ламма? Раньше ты не очень-то интересовалась мужчинами. Хорошо, я соберу все картины из твоего одоса и уж как-нибудь привезу в новый тапес. Если, конечно, они не помешают твоему избраннику. - Оссиль улыбнулась, и старшая сестра снова позавидовала зелёному цвету в её глазах. Глаза Оссиль были очень изменчивыми, всегда казались немного другими, сейчас, например, они переливались, напоминая крылышки огромной стрекозы, купающейся в лучах Пасианы. Но ужас заключался в том, что эти удивительные глаза были почти в точности глазами Кали. Впервые прямо сейчас Оркас откровенно призналась себе, что она рискнула и пощадила отверженного и Врага Гутис вовсе не из-за каких-то особых планов и замыслов по его поводу, а, прежде всего, ради невероятно красивых зелёных глаз.
  
  
   * * *
  
   Ламма немного слукавила, предупреждая младшую сестру, что редко бывает в собственном тапесе. Да, она почти не появлялась там днём, но с некоторых пор ночевала только в нём. И при этом убеждала себя, что так удобнее, что уже являлось неправдой. Правда заключалась единственно в том, что она желала близости с этим отверженным. При этом Оркас снова и снова повторяла, что Кали ничтожнее оло, что он, прежде всего, враг, пусть и разоблачённый враг. Но все отговорки были лишь жалкой паутиной слов и почти ничего не значили.
   Хуже того, в самом дальнем уголке души Ламма подозревала, что отверженный-оло сам презирает и её, и всё её желания, как полагается презирать рожденному в Империи, и к тому же асари. Поэтому юная юная гутис, впервые в жизни и так неожиданно позволившая себе то, что считала всего лишь глупой слабостью, держалась с окая исключительно надменно. Нередко была груба, унижая без особого повода, и никогда не выказывала никакой благодарности за его услуги. Впрочем, так и полагалось вести себя с оло.
   Кали далеко не сразу понял, что сейчас происходит с гутис, хотя и обладал опытом (даже излишне большим) в отношениях между велл и оло. Будто ослеп, хотя ему-то как раз было с чем сравнивать и что оценивать. Но однажды глаза окая словно открылись.
   Велл очень быстро уснула, а оло слишком сильно захотелось пить. Он решился потихоньку покинуть постель, а потом незаметно вернуться. Дверь в саколь была прикрыта неплотно. На пододвинутом к окну столе выделялся небрежно прикрытый светлый лист. Скорее инстинктивно, чем с привычной целью что-нибудь выведать, окая переступил порог, быстро пересёк комнату, коснулся сползшего покрова и остолбенел, забыв о давно испытываемой жажде. На чистом белом поле одной серой краской был изображён он сам. Бесспорно искусная, уверенная рука тщательно проработала малейшие детали. Он лежал в свободной позе, в полный рост, закинув одну руку за голову: в изгибе губ сохранялось ещё что-то неуловимо детское, на щеках - соблазнительные ямочки, ресницы, казалось, вздрагивали, и готовились вот-вот приподняться.
   Художница или очень польстила, или он действительно был таким - Кали был не уверен. Он осторожно поправил тонкую кисею, прикрывающую весь стол. Отошёл прочь гораздо быстрее, чем успел понять, что же именно там увидел.
   Признаться в неожиданном открытии окая не посмел. Даже если догадка верна, Оркас вряд ли не обрадует такая догадливость.
   Рано утром, за завтраком, Ламма объявила, что подготовила для него послание в Окауайя, которое необходимо отправить по открытому каналу Сигма-связи и для этого лично встретиться с Проводником.
   Разумеется, у Ордэга имелся такой канал... для экстраординарного случая. Способ отправки послания по открытой линии Сигма-связи предусматривался в самых чрезвычайных обстоятельствах. Проводник, передавший особо важное и срочное сообщение, был обязан немедленно исчезнуть, что являлось синонимом физического уничтожения. Иного способа гарантировать, что гутис не доберутся до того, кто отправил информацию, просто не существовало. Хотя... ведь Оркас теперь известно всё: и кто Проводник, и как его обнаружить. Позволив себя допросить, Ордэг тем самым сразу открыл и уничтожил этого человека. Даже странно, что Проводника не тронули.
   -Велл, - Кали старался говорить убедительно, - наверное, мне следует хоть приблизительно представлять, что я должен передать. Иначе могут возникнуть самые неожиданные... осложнения.
   -Ничего особенного... кроме того, что и происходит в действительности.
   -Но, велл... - Оло отлично представлял, когда следует проглотить язык, и сам не понимал, для чего возражает. - А что происходит в действительности? Почему Имперскую Разведку должно обрадовать, что именно вы взяли меня в свой тапес после... гибели велл Бассет? Простите за дерзость, велл, но разве вы... являетесь кем-то значительным в вашей Службе Надзора? Разве вы допущены к особо тайным операциям Службы? - Он заметил первую тень недовольства на лбу гутис, заговорил чуть быстрее, опасаясь грозы. - Конечно... если вы сделали меня личным оло, я могу через вас познакомиться с другими гутис, которые интересуют Империю.
   Ордэг сам не понимал, что пытается сделать. Неужели подсказывает Оркас, как следует его использовать.
   -Как долго ты проработал в Заведении Судз, Кали? - неожиданно переспросила Оркас.
   Оло прикусил язык. Разумеется, Ламма всё про него знала. Он заметил, что у велл кончился напиток, осторожно налил в чашку ещё горячий отвар из кувшина. В тапесе они находились только вдвоём, и гутис позволяла не стоять, а садиться напротив, даже когда он просто прислуживал. Но сегодня окая завтракал вместе в гутис.
   -Всего пол кольца, велл. До Судз меня держали в Эгосаки. Но там было... всё то же самое. - Окая даже поднял глаза, чтобы у велл не появилось сомнений.
   -И для чего тебя готовили в Эгосаки? Вернее, для кого?
   Небрежным расслабленным движением гутис повела атласно-смуглым плечом. Окая вмиг опустил голову, не столько испугавшись взгляда гутис, сколько смущённый видом её обнажённой груди. Это было что-то совсем новое: от умения смущаться Ордэг избавился очень давно, ещё проходя подготовку на своей Первой Базе.
   -Ты сообщишь, что твоя новая велл - это дочь Нгойл Оус. А Нгойл является действительным представителем Корпуса. Кого-то в Окауайя очень даже заинтересует и обрадует твоё новое положение рядом со мной.
   Окая смотрел непонимающе. Он не узнал ничего нового. Давно слышал о Нгойл, а остальное вычислил. Информация была, конечно, любопытной, но не более того. Склонив голову к плечу, Кали пытался понять, в чём подвох. Имя Нгойл ничего особенного не говорило. Конечно, в Империю уже проникли кто-нибудь из гутис. Другое дело, что эта неведомая гутис... мать Ламмы. Хотя ему-то что за дело до родственных привязанностей гутис.
   Ламма тоже наклонила голову, гадая, поднимет Кали снова ресницы или нет.
   -Но, велл... ведь это правда.
   -А для чего передавать неправду? Ах, да, ведь окая прославленные лжецы.
   -Эне! - вырвалось у Кали, хотя на родном языке он теперь не говорил даже в бреду. Он вскинул ресницы, через мгновение опустил. На самом деле информация была ничтожной. Лишь начало, кончик верёвочки, который ему предстояло продемонстрировать своим.
   Велл улыбалась, следя за ходом его мыслей.
   -Итак, ты передашь то, что я тебе приказываю, и посмотрим, каков будет ответ.
   Спорить или просто продолжать расспрашивать Кали не мог. Только очень тихо заметил:
   -Но для встречи с Проводником я обязательно должен покинуть тапес.
   -Почему нет? Сегодня я как раз собралась в Торговый центр, хочу купить подарок отцу и обязательно возьму тебя с собой. Так что у тебя появится возможность остаться там одному и сделать всё, что необходимо. Например, встретиться с Проводником. Ты ведь не забыл место встречи?
   -Но у меня нет... даже одежды для такой прогулки.
   -Вчера я заказала несколько платьев. Ничего особенного, но думаю, тебе подойдёт. Они уже в гардеробной. Выбери, что посчитаешь подходящим для оло, который является любимцем своей велл.
  
   Облачившись в длинное, свободно облегающее бежевое платье, к которому полагался коричневый с зёлёным отливом шарф, закручивающийся вокруг шеи и бёдер спиралью, Кали посмотрел на своё отражение в огромном, в полстены, зеркале. Мужчина, которого окая там увидел, в действительности не был отражением, поскольку копия действовала почти независимо от подлинника: она самостоятельно повернулась, придерживая одной рукой шарф на груди, другой кокетливо приподняла подол. Эти действия зависели от его желаний самым малопонятным образом, а обмануть самого себя получалось не всегда.
   Кали слишком поздно заметил, что велл наблюдает за всеми его телодвижениями, замер. Глупое изображение совершенно непозволительным образом провело ладонью по бедру. Зеркало бесстыдно предавало его. Гутис выразительно скривила вишнёвые губы:
   -Ты слишком развязен. Разве в Судз больше не требуют хороших манер?
   Окая деланно усмехнулся, следя за тем, что творит зеркало. В нём он сейчас стоял, смиренно опустив голову.
   -Конечно, требуют... Но разве велл не нравится? Ведь велл не хочет, чтобы меня приняли за настоящего мужчину гутис.
   Круг Свидетель, с такими коварными зеркалами гутис могут узнавать истину и без нейрошунтов. Окая припомнил тот ужас, изображение окая на миг окаменело. Кали поспешно выключил зеркало.
   -Возможно, кому-то это и придёт в голову, - пробормотала Ламма.
   Сама Оркас, как обычно, была в униформе: всё туго обтянуто, гибкое тело словно полностью обнажено. Молча приблизившись к оло, она положила руку на поясницу, заставила повернуться лицом к столу, лечь на него грудью.
   Очередной фантазии Ламмы окая совершено не понял. Гутис действовала молча и слишком деловито, без предупреждения вздёрнула наверх края обоих его платьев, верхнего и нижнего. Белья не предусматривалось, оло полагается быть доступным всегда. Кали забеспокоился. Всё ещё ничего не объясняя, гутис уверенно, не обращая внимания на причиняемую резкую боль, что-то ввела вглубь его тела до упора. Когда окая невольно охнул, резко шлёпнула по ягодице.
   -Надо было расслабиться.
   Кали наконец сообразил, что она сделала, но не удержался от вопроса:
   -Зачем, велл?
   -Хочу быть уверена. Монитор проследит за твоим поведением, когда меня не будет рядом.
   Окая вспыхнул, хотя унижение испытал сейчас только асари Ордэг. Кали же хорошо помнил: монитор ставят только тем мужчинам, которыми гутис дорожат. Мужчинам гутис, а никак не оло. И что может показать монитор в его ситуации? При желании, если гутис решится оставить его одного, он может передать Проводнику любое сообщение, и монитор здесь ничем не поможет. Оло невольно вздохнул, попытался сделать первый шаг - можно было терпеть. После второго шага внутри тела уже не ощущалась ничего, только горела кожа после сильного шлепка.
   Оказалась, что гутис снова наблюдает за ним:
   -Что-нибудь неудобно? Поправить?
   -Нет, велл. Всё в порядке, велл. И такие мониторы ставят всем мужчинам гутис?
   -Не притворяйся - уж Завет ты вызубрил лучше меня.
   Кали не стал лишний раз напоминать, что он не мужчина гутис, а совсем наоборот. Расправил сбившуюся одежду, поклонился.
   -Ваш оло благодарит за заботу, велл.
  
  
  
   Глава 15
  
   Закон Золотого Диска
  
  
   Гирла известили о новом появлении младшего сына, бесследно исчезнувшего после страшного нападения лунку и кровавой резни, устроенной прямо в селение. Герх Оскамуоту с достоинством кивнул Ларку, принёсшему это известие, словно сам заранее знал, что Арие обязан вернуться.
   У почти ослепшего после тяжёлого ранения в голову вождя не было особых причин надеяться на ушедшего к гутис. Но наступило воистину чёрное время, и старому вождю рода требовалась вся помощь и поддержка, какую только возможно собрать. Лунку, как стаи взбесившихся касавер, обнаглели и осмелились проникать в самое сердце священных лесов народа каса. Многим храбрым и сильным воинам пришлось уйти к Дха, оставшимся было уже невозможно успокоить красноглазую Кон.
   Его старший сын, его гордость, Ликас, был убит этими подлыми касавер, всегда готовыми убивать. Гнев ужасной Кон настиг самого гирла, и свет навсегда потух в его зелёных глазах, ушёл вместе с любимым сыном. Ничто больше не могло обрадовать Оскамуоту в оставшейся жизни. Осталась только месть.
   Арие вошёл в дом, и сородичи снова подивились облику самого младшего сына вождя. Лёгкая упругая походка, спокойный взгляд воина, знающего себе цену и уверенного в собственных силах - это было правильно, таким и должен быть мужчина-каса.
   Но если бы это было всё...
   Тревога снова всколыхнулась в сердце Герха, словно он увидел странный юный облик давно покинувшего родную землю сына своими глазами. Где и с кем был младший сын это долгое время, что сделало Арие таким, словно груз жизни не коснулся его плеч?
   Герх дождался, когда Арие сядет напротив, дотронулся до груди и лица. Кожа по-прежнему была пугающе гладкой и молодой. Ларк тоже казался гораздо моложе, чем следовало, но к его виду уже все привыкли. Наконец старый каса задал первый вопрос:
   -Ты появился на этот раз совсем один. Всё ли благополучно с твоим Домом, с твоей женой гутис, с твоими детьми?
   -Нет, отец.
   Гирл и ожидал услышать именно этот ответ. Он приготовился слушать, но Арие не спешил. Принял тёплый солье, принесённый совсем незнакомой женщиной, из уважения подержал глиняную миску в ладонях, пить он не собирался.
   -Мне пришлось тогда уехать, отец. Я был очень болен, не смог даже проститься. И я ничего не знал о смерти Ликаса.
   Герх промолчал. Он знал, что Арие говорили о гибели брата.
   Прихлебывая солье, которое поднесли и ему, вождь продолжал, не мигая, смотреть в сторону сына, словно мог что-то разглядеть, кроме темного овала лица.
   -Отец. - Арие не выдержал этого слепого, проникающего под кожу, взгляда. - Расскажи мне снова о том нападении лунку. Я спрашиваю потому, что совсем ничего не помню. Оссиль недавно рассказала мне, но, кажется, и девочка запомнила не всё. - Он не стал уточнять, насколько недавно.
   -Но как это может быть? Ведь тебе рассказывали. Ты был так внимателен. Всё слушал и даже не пил солье, как и сейчас.
   -Дха Свидетель, не знаю, отец. В голове остался туман, словно после плохого сна или настоя красных грибов. Помню, как напали лунку. Кажется, я сражался, или только хотел... Но и это рассказала дочь. И всё - я даже не помню, как горели дома за мостом, как погиб Ликас, хотя и сейчас вижу следы пожара.
   -Но ты уехал вместе с лунку, Арие. А они убили всех, кто ещё оставался за мостом. Лишь тебя и молодых женщин увезли. Очень быстро. Лунку всегда убегают быстро.
   Базра собрал оставшихся воинов, но даже не мог сразу кинуться в погоню... А когда настигли лунку - все наши женщины были мертвы. С вспоротыми животами - как убивают лунку. После того, как надругаются. Один ты оказался жив. Лунку отпустили тебя и не причинили вреда. Ни одной царапины.
   Незрячие глаза гирла смотрели с осуждением и вызовом. Арие потряс головой в отчаянной попытке прояснить хоть что-нибудь в сером тумане. Он, безусловно, верил каждому слову отца, заранее представлял нечто подобное. Но отчаянье и тревога от того, о чём он только догадывался, не сделались меньше. Наконец сын гирла произнёс, явно через силу:
   -Я опозорил род Оскамуоту, отец.
   -Мне нечего сказать. Я видел, как ты сражался вначале. Храбро и умело, как я тебя учил сам. Что происходило потом, в плену - этого никто из воинов не знает. Никто не обвиняет. Кроме тебя самого свидетелей не осталось. Ты - свой судья.
   Арие провёл ладонями по лицу, как бы пытаясь очиститься от невыносимой тяжести подозрений. Набраться сил и продолжать жить дальше. Голос сделался хриплым, словно было больно произносить слова:
   -Лунку тогда налетели только из-за меня, отец. Значит, Ликас... и все остальные...погибли из-за меня. - Герх дрогнул и неожиданно глухо застонал, как зверь, на которого свалился непосильный камень, спросил сурово:
   -Ты вернулся, чтобы мстить, мужчина гутис?
   Помедлив, Арие медленно отрицательно качнул головой:
   -Мужчине гутис месть запрещена Кругом.
   Серебристые брови Герха сердито сдвинулись:
   -Тогда зачем?
   Сын знал, что его ответ не понравится:
   -Даже сейчас я не помню, как очутился в руках лунку. И что там делал. Но знаю другое: я совершил преступление, которое грозит разрушить Дом Нгойл, Дом моей жены гутис... и повредить детям. Я вернулся, чтобы исправить это зло... если смогу.
   -И это всё?
   Гирл никак не мог поверить услышанному. Арие вспыхнул:
   -Нет, не всё. Но ты не поймёшь меня, отец. Моё преступление не покажется здесь важным.
   Наконец гирла прорвало. Он резким движением опрокинул чашку с солье. Сердито оттолкнул бросившуюся убирать молодую женщину.
   -Ты теперь думаешь, что твой отец глуп, потому что он каса?!
   Услышав резкий голос вождя, сидевший чуть в отдалении Ларк не выдержал, встал. Подойдя к гирлу, сел около его плеча, произнёс успокаивающе:
   -Что же могло произойти с тобой, брат мой Арие, что так сильно встревожило Нгойл?
   Герх засопел. Арие с надеждой посмотрел на брата Нгойл, заговорил, тщательно выбирая слова:
   -Нападение в праздничную ночь было очередной подлостью лунку. Но это... лишь часть большой войны, которая идет между Нгойл и её могущественными врагами.
   -Что же, лунку теперь на стороне врагов Гутис? - быстро и недоверчиво переспросил гирл. Он не забыл, как золотоволосая женщина, другая сестра Ларка, мгновенно уничтожила (Он видел трупы своими глазами) целый отряд лунку - такое было невозможно забыть.
   Арие тоже помнил об этом, переглянулся с Ларком.
   -Вряд ли врагам Нгойл нужны союзники лунку. Скорее, лунку использовали, не очень-то спрашивая согласия. Но то, что они сделали со мной, способно уничтожить весь род Нгойл в Гутис.
   Слова Арие звучали искренне, в них было невозможно сомневаться, но гирл не мог понять его доводов. Только Ларк постепенно начал догадываться - когда Арие упомянул о детях, - хотя ещё и не знал правды. Брат Нгойл, в свою очередь, постарался уменьшить справедливый гнев немолодого отца Арие. А когда напряжение немного спало, осторожно, по-родственному, сказал гирлу наедине:
   -Воинам-каса объяснение Арие покажется смешным. Если не хочешь унизить сына перед всем родом, не надо больше расспрашивать, что тогда случилось... Ведь он не каса, а мужчина гутис, ты сам признал это перед своим родом.
   -Но... мне приходят на ум самые худшие подозрения.
   -Хорошо. Я сам расскажу тебе то, что понял. В плену твой сын имел близость с какой-то лунку. И, кажется, я уверен, женщина понесла от Арие. Значит, скоро собирается рожать этого ребёнка. Вся беда в этом ребёнке.
   Гирл недоверчиво усмехнулся.
   -Неправда. Женщины лунку отвергают наших мужчин, даже когда сами попадают в наши засады. Арие никогда бы не захотел...
   Ларк широко развёл руки, затем поправил красивый пояс, искусно расшитый Марой:
   -Я предупреждал, что гутис иногда невозможно понять. Но очень боюсь, что рассказ Арие слишком правдив.
   -И что же теперь собирается делать мой сын, ставший мужчиной гутис? Для чего он вернулся, если не может сражаться как воин?
   -Он хочет разыскать эту женщину-лунку. Убить её и, главное, будущего ребёнка, - совсем тихо сообщил вождю муж Мары.
   Гирлу всё это не могло понравиться. Убийство женщины никогда не было делом чести воина. В такой мести не было никакого смысла. И тем более каса никогда не убивали детей, даже родившихся от насилия. Всё это выглядело странно, но поэтому пугало ещё сильней. Ларк незаметно покосился в угол, где укрылся Арие. Над братом хлопотала Мара.
   -Мужчины гутис не воюют и не убивают. Никогда. Даже то, что Арие взялся за стрелы и нож, когда напали на нас, было неправильно. Но сейчас я заметил у твоего сына оружие, хотя мне трудно в это поверить, даже увидев своими глазами. Очень страшное оружие гутис, похожее на рэгов. Если дошло до того, что мужчина гутис взял оружие, то положение Нгойл отчаянное.
   -И всё из-за какого-то недоношенного ребёнка, зачатого вонючей нечестивой лунку неизвестно от кого? Да их дети никогда не знают своих отцов.
   Ларк совсем невесело усмехнулся. Старый и мудрый гирл на этот раз даже не попытался его понять. Пусть так и будет.
   Закон Золотого Диска, один из Первых произнесённых Законов, существовал всегда и был записан в Завете, только Ларк никогда не слышал, чтобы его исполняли мужчины.
   Согласно этого Закона мужчина гутис обязан уничтожить того, кто причинил вред жене, если гутис не вправе исполнить это сама. Такой ужасный поступок навсегда остаётся тайной, потому что... мужчине запрещено убивать. Вернее, Круг не желает знать о подобном убийстве. А если действие не названо, то всё, что связано с ним, считается как бы не случившимся.
   Вождь предполагал, что Арие хотя бы попросит о помощи. Возьмёт молодых воинов, которые только и мечтают о новых сражениях с лунку. Но сын, ставший мужчиной гутис, решительно отказался, хотя внимательно выслушал разведчиков из отряда Базры, ещё раз дотошно расспросил обо всех передвижениях лунку вдоль границ. Особенно интересовался, где находятся те, кого обвиняли в нападениях на посёлок. И это было всё
   Ларк дождался, когда Арие останется один, решительно схватил за плечо, хотя помнил: так до мужчины гутис дотрагиваться не следует.
   -Возьми с собой меня, Арие. Ты брат моей жены, а я брат твоей. Разве это меньше, чем родство по крови? Хотя... для гутис моя кровь теперь мало что значит. Но я верю - мой долг помогать тебе.
   На этот раз муж Нгойл не возразил, только голос его звучал излишне спокойно:
   -Твоя кровь всегда будет родной для Нгойл Оус. Нгойл много раз повторяла это. Но... однажды, когда я пытался сбежать от преследований Шин, ты уже помог мне. Я подозреваю, Ларк, что это нападение на посёлок оказалось кошмарным продолжением той, старой истории. Ты ещё боялся последствий, а я подставил... вас всех. Теперь я обязан предупредить о... - Арие не договорил, дёрнулся. - Хотя... куда уж хуже. И я вовсе не уверен в своей победе.
   Через головы других женщин он снова посмотрел на Мару. Сестра, сделавшаяся ещё сильнее похожей на мать, ту, которая сохранилась в памяти, мягко отчитывала свою старшую дочь и при этом чему-то улыбалась.
  
  
   В плоттере Арие протянул Ларку рэгов. В первый миг брат Нгойл онемел, затем благоразумно отказался от подобного оружия.
   -Представляю, как рассердилась Нгойл, когда узнала... о ребёнке. Что именно ты рассказал?
   Арие сделал отрицательное движение головой, колдуя над заданием для плоттера. Признался Ларку:
   -Даже ты не веришь. Я бы не стал скрывать, если бы помнил. Но сам впервые узнал, когда увидел... на мониторе. А ты ещё попросил Оссиль молчать, она и постаралась для тебя.
   Представив себя сцену, происходившую между сестрой и её мужем, Ларк не выдержал, снова непозволительно хлопнул Арие по спине:
   -Рассаманауру, благословенная на рассвете, спорим на её заговоренную стрелу, ведь сара пальцем не тронула тебя.
   Мужчина гутис печально улыбнулся (это только в Гутис он назывался мужчиной каса):
   -На этот раз Нгойл сдержалась с большим трудом.
   -А что, были и другие разы? - вырвалось у Ларка. Но он мгновенно посерьёзнел, увидев выражение лица Арие. Спросил совсем в другом тоне:
   -И что сама Нгойл думает? Кому могло понадобиться такое?
   -Нгойл сказала - что это... предупреждение. Лично ей. И, конечно, попытка уничтожить её Дом. И... она подозревает Службу Защиты Круга.
   -Ох! - Ларк надолго задумался, всё больше мрачнея. - Это возможно, и даже вероятнее всего. Когда погибла наша мать, тоже были такие разговоры. Только... Оркас не могут покидать Гутис.
   И уж если Оркас задумали, чтобы этот ребёнок благополучно родился, то просто не оставили бы следов на твоём мониторе. Вот это они точно могут.
   -А почему Оркас не подчинится плоттер? Не по закону, а на деле?
   -Всё-таки... слишком сложно и столько хлопот. А тебе известно, где именно сейчас работает Нгойл? Может, это связано с её работой?
   -Нгойл работает в Империи Окауайя, точнее, в самом Рюси. Её Третий муж оттуда, он окая.
   Про Третьего мужа Арие ещё ни разу не упоминал. Ларк отметил про себя, что брат Мары проговорился, но не стал обращать на это внимание. Лишь признался, что слишком мало знает об Окауайя. В его время велись только малопонятные разговоры о существовании огромной воинственной Империи.
   -И что сама Нгойл говорит про Окауайя? Она исключает этих... окая? А ты?
   Арие выразительно хмыкнул:
   -Ты ждешь от меня слишком многого, Ларк. Что я могу исключать? Да я вовсе ничего не знаю.
   Всё правильно, гутис не обсуждают с мужчинами работу.
   В салоне плоттера-найми, специально предназначенного для прыжков в далёкие неведомые миры, как Ларку и запомнилось, было слишком удобно. От подобного комфорта он давно отвык. Мягкие глубокие кресла сами, постепенно, учитывая его потребности, сделались ещё удобнее, незаметно расслабляли и располагали к ленивому отдыху.
   Арие невольно отметил, что муж Мары как-то по-особому озирается вокруг, откидывается в кресле. Он догадывался, какие чувства тот может испытывать, спросил мягко:
   -Признайся, ты жалеешь, иногда... что отступил от Круга? Покинул Гутис навсегда?
   -А ты ни о чём не жалеешь? - Их взгляды встретились и разошлись в стороны. - Мне невозможно теперь даже представить свою жизнь по-иному, без Мары, - наконец, признался брат Нгойл.
   -А мне без Нгойл. - Арие против воли засмеялся, и Ларк залюбовался его сияющими, смеющимися глазами.
   -Ты необыкновенный. И ты стоишь в Круге. А ведь твой отец - грозный и беспощадный гирл, не признающий ничьей воли над собой, кроме власти самого Дха... Я долго не мог поверить, что ты признаешь Круг. Это какая-то загадка.
   Лицо Арие сделалось непроницаемым.
   -Может быть, ответ заключается лишь в том, с какой женщиной мы ложимся... рядом?
   Ларк глотнул немного шипучего сладковатого напитка. Снова запрокинул голову наверх, что-то разглядывая на волнистом потолке салона:
   -Это очень старая загадка, Арие. Почему мужчины всегда становятся в Тёмный Круг. До сих пор её никому не удалось разгадать.
   Они оба помолчали, Арие даже оставил манипуляции с пультом:
   -Однако... гирл слишком терпимо отнёсся к моим высказываниям. Отец изменился...
   Мужчина гутис открыто выказывал слишком большой интерес к своим родичам, но Ларк не выразил изумления по этому поводу. Обстоятельства переменились: мужчина, посмевший бросить Золотой Диск, выходил почти за пределы Круга. Туда, где слабеют сдерживающие путы нерушимых Законов.
   -Внешне... да. Но внутри себя Герх всегда был... очень терпеливым и снисходительным к собственным детям. Уж я-то знаю. Однако... у тебя прелестная дочь, Арие. Как обычно бывает у гутис, она очень скоро вырастет достойной соперницей собственной матери. Ты так и не захотел признаваться в прошлый раз, сколько у тебя всего детей...
   -Столько же, сколько и у тебя, Ларк. Но все три - дочери. Оссиль самая старшая.
   Брат Нгойл отлично понимал, что значит иметь сразу трёх дочерей. Гутис, зачинавшая только девочек, противилась Кругу. Подобное нарушение Порядка могла оправдывать только любовь. Не сумев сдержать любопытства, Ларк продолжил расспрашивать, благо на этот раз Арие не скрытничал. - Когда вы свалились к нам вместе с Шин, я боялся, что жена никогда не простит тебя. Думал только о самом худшем. Похоже... Нгойл смогла простить всё.
   Арие словно засмотрелся на зеленое бесконечное море лесов, разбегающееся в стороны и назад под плавно скользящим плоттером:
   -Мать моей второй дочери Шин.
   У Ларка отвисла челюсть - он охнул, желание задавать вопросы надолго пропало. Долго сидел, затаившись, затем тихо задал очевидный вопрос:
   -Шин и Нгойл - до сих пор враги?
   -Да.
   -Я уважал Шин гораздо больше, чем просто старшую сестру. Но и Нгойл тоже. - Он снова надолго замолчал. - Во имя Высокого Круга, как же тогда Ольтер?
   -Ольтер был не просто отвергнут, а брошен. Как ненужная забытая вещь. Нгойл назвала его Вторым мужем - ради детей.
   -Но он же... - Ларк осёкся, с трудом продолжил. - Кажется, даже я не могу оправдать Шин. Но, всё равно, она гутис. Такая же, как все гутис, какой была наша мать Ламма-Лаурит. - Он хотел добавить, что Шин не остановится никогда, только вряд ли Арие стоило сейчас это напоминать. - А теперь рассказывай, что на самом деле собираешься делать, мужчина каса? Так ведь тебя обзывают в Гутис? Если мы найдём именно эту лунку, ты готов уничтожить её? Ты сможешь это сделать, Арие?
   -Почему ты сомневаешься?
   -Потому что ты рождён в Каса. Совсем не все воины каса способны хладнокровно убивать женщин лунку, хотя те и участвуют в набегах. А... ведь ты ищёшь собственного ребёнка.
   -Я не могу этого избежать, - угрюмо возразил Арие. "В этом-то и беда", - подумал про себя Ларк.
   -И ведь мы ещё никого не нашли. - Арие снова вступил в диалог со слишком умной машиной, установленной на плоттере. Для диалога требовалось чёткое использование математических нормалей, поэтому, отдавая команды, он каждый раз перепроверял себя и всё равно ошибался. Ларк решительно отодвинул его от пульта.
   -Лучше этим делом заняться мне. Конечно, ничего подобного я слишком давно не делал, но, пожалуй, у меня всё равно выйдет лучше. Я играл в такие игрушки с детства, когда ещё не умел говорить.
   Он был прав. Арие подсознательно опасался разумной машины и вёл диалог неуверенно, только сбивая чуткий искусственный мозг. И, хотя полученной информации было достаточно, слишком умный анализатор затруднялся с выводами. Когда к управлению подключился Ларк, ответ был получен почти мгновенно.
   Вытянутым пальцем Ларк указал прямо на сфере, где в настоящее время располагается отряд лунку, который им нужен. Арие благодарно кивнул. Проверять ещё раз оружие он не стал - всё было окончательно проверено и перепроверено ещё в Гутис. Как опытный воин, Ларк предложил:
   -Лучше подождать до настоящей темноты. Тогда можно всё проделать, совсем не привлекая внимания.
   -Хорошо, - скрывая облегчение, согласился Арие. Застопорил плоттер в укромном месте, в небольшой роще, среди крон редких деревьев. Затем впервые вызвал изображение женщины лунку на малую сферу-экран.
   -Она? - задал вопрос Ларк, хотя всё было очевидно.
   -Реконструкция с монитора, если ему можно верить.
   -Как не верить, - отозвался брат Нгойл, разглядывая лицо узкоглазой молодой лунку с сочными полными губами. Довольно обычная лунку, даже не слишком симпатичная, или он уже научился ненавидеть до слепоты. Выругавшись на языке гутис, Ларк пожелал лунку всяких несчастий.
   Ужасное проклятье. "Никогда не расстаться с печалью". На языке каса оно звучит ещё хуже. Муж Нгойл поёжился, он не хотел даже проклинать. Вообще не хотел бы её видеть, тогда будет легче убивать - если не существует другого способа исправить зло.
   Ларк поёрзал в кресле, произнёс вслух очевидное:
   -Чем скорее всё будет закончено, и ты окажешься за стенами Дома, тем лучше. - Он собирался распорядиться начать поиск, чтобы луч анализатора выделил именно эту лунку в беспорядочно-неспокойной массе людей, снующих за ограждением временного лагеря. Послал новую дополнительную команду: ввести в сферу истинную картинку. Но Арие даже хлопнул его по руке:
   -Прекрати. Не хочу сейчас её видеть.
   Подумав, Ларк согласился, сейчас он разделял чувства Арие. Мужчины замолчали надолго, вспоминая о своём. Нарушив молчание первым, Ларк снова заговорил на языке гутис:
   -Считается, что женщины лунку пытают и издеваются ещё страшнее, чем их мужчины, но никогда не развлекаются с пленными... таким образом. Это... неестественно для них. Лунку признают только собственных мужчин, зачем им отцы-каса. Это делает их осквернёнными.
   Арие успел усмехнуться на слишком запоздалое замечание. И это было последнее, что запомнилось. Где-то рядом произошёл абсолютно неощутимый взрыв. Мгновение растянулось как во сне, за это время Арие даже смог удивиться. Подобное чудо действительно могло наблюдаться исключительно во сне: стена салона бесследно растворилась, как сгорает в огне тонкая пелена. Плоттер, способный совершить пространственный мегапрыжок, в принципе не мог быть разрушен ничем. Нет, такое могла бы сотворить агрессивная антиматерия - так ему объясняла, кажется, Эрит. Но откуда у лунку антиматерия? И каким образом её доставили в нужное место?
   Задать "умный" вопрос он не успел, сознание выключилось гораздо быстрее.
  
  
   * * *
  
  
   Первым ощущением была странная, ни на чём не основанная уверенность - он снова находится в неком сказочном агрит, где Шин пыталась его соблазнить. Та же приятная расслабленность во всём теле, мягкий ласкающий свет, мерцающая отделка бархатистых стен и будто случайный аромат свежих цветов. И самое главное - тишина. Первый муж Нгойл явно расслышал собственное дыхание.
   Наваждение продолжалось лишь долю мгновения, затем каса ясно понял - всё совершенно иное. Попытался вскочить на ноги - это удалось. Он не был никак обездвижен, в теле не чувствовалось повреждений. Теперь Арие увидел себя стоящим на огромном ковре, пружинящим под ногами как трава. Напротив, в непривычном деревянном кресле с высокой спинкой и без всяких подлокотников сидел и наблюдал за ним абсолютно незнакомый мужчина. Судя по одежде и внешности - чужак, отверженный. В свою очередь Арие тоже вгляделся в затенённое лицо, пытаясь что-либо понять, требовательно произнес:
   -Кто ты? - Каса вгляделся снова и вздрогнул от нехорошей догадки. В незнакомце было нечто, неуловимо общее с Третьим мужем Нгойл. - Ты окая?
   Мужчина коротко усмехнулся, поворачивая лицо на свет. И сразу же заговорил на языке гутис. Выговор оказался безупречным:
   -Уж слишком ты легко догадался, Арие, Первый муж Нгойл.
   -Откуда ты знаешь меня?
   -Знать всё и даже больше того - моя профессия, одна из многих. А знать всё о несравненной Нгойл - это не просто необходимость, но огромное, истинное наслаждение. Хотя... на этот раз ты, великолепный каса, возник уж слишком неожиданно. Мы ждали не тебя.
   Признаюсь, у меня был несколько иной план. Но и ты нас устроишь. Всё к лучшему...
   Не столько испуганный, сколько ошеломленный, Арие попытался не думать сейчас о том, что всё это значит. Что могло случиться с Ларком. Надо всего лишь стоять прямо и смотреть как можно твёрже, прямо в глаза. Бесстрастный и непоколебимый, как наконечник боевого копья. Отверженному такая реакция, кажется, понравилось. Он сощурился - взгляд холодный, льдисто-серый.
   -Да, ты неплох. Тут не поспоришь, у гутис есть вкус... на мужчин. Ты понравился мне сразу. - Окая встал, не спеша, но и не медленно, расправил широкие плечи. Арие продолжал рассматривать отверженного. Нет, ничего похожего на Нувель. Лишь показалось. И возраст незнакомца старше общепринятого в Гутис. Наверное, это даже истинный биологический возраст, что на самом деле значит, что он... ровесник Ольтера. Силы Дха Неутомимого, не время вспоминать имена.
   Арие подозревал, что окая не всегда столь приятны на вид, как Нувель, но этот был абсолютно другим. В жёстких, и, одновременно, утончённых чертах худощавого лица кроме ума и властности читалось невероятное, непоколебимое в своей уверенности, презрение к тем, кто ниже его. А таковыми были все остальные.
   Лицо сына гирла окаменело. Арие надёжно спрятал свои тревоги и переживания и сейчас теперь терпеливо выжидал. Окая понял и оценил его позицию, даже одобрительно кивнул:
   -Итак, ты сам поспешил исправить то, что натворил. Хотел уничтожить следы. Совсем неплохо для стоящего в Тёмном Круге. Ну, так продолжай, действуй, если это необходимо. Мы не станем мешать.
   Он подал какой-то знак, и в помещение вошла женщина. Каса узнал мгновенно - постарался скрыть потрясение.
   -Убей её, - произнёс отверженный. - Убей лунку! Дать тебе нож, смелый воин, или задушишь блудливую самку голыми руками?
   Женщина выглядела смертельно испуганной, гораздо сильнее Арие. И слишком заметны были признаки беременности, лунку с трудом держалась на ногах. Огромный выступающий вперёд живот пугал своими размерами. От вида каса её страх только усилился.
   -Так себе ягодка... немного жилистая. Я бы уделил такой внимание... ради любопытства. Но раз ты опередил меня, мужчина Нгойл. Что ж... оставляю вас наедине, чтобы ты смог разобраться с этой девкой без свидетелей. Рэгов лежит позади тебя. Так что действуй.
   Окая встал и пошёл прочь не оглядываясь, вовсе не тревожась, что оставляет в руках пленника страшное оружие. Упругий широкий шаг лишь подчёркивал великолепную физическую форму, хотя из-за необыкновенно мягкой поверхности пола этих шагов совсем не было слышно. Дойдя до стены, незнакомец не задержался, шагнул вперёд, словно преграда была лишь воображаемой.
   Стараясь вовсе не замечать лунку, Арие снова, на этот раз внимательно, оглядел всё замкнутое помещение, без единой щели или прямого угла. Нет, оно никак не могло быть жилищем гутис. Как только это могло прийти в голову? Каса даже решил, что в подобном, закрытом наглухо месте, вообще невозможно жить. Чуть шевелящаяся, подобно живой, пузырчатая поверхность стен, пола и даже потолка не внушала доверия. Было неясно, из чего она создана, и что значат угрожающе мерцающие блики.
   Озираясь, Арие всё-таки снова встретил взгляд женщины. Невольно вспомнил, для чего он вернулся в Каса. Сердце сжималось всё сильнее, но женщина боялась явно больше его. Неожиданно она резко вскрикнула, и каса понял - лунку тоже заметила лежащий на столе рэгов, вернее, на чём-то, похожем на стол. И лунку уже отлично знала - это страшное оружие означает смерть. Рэгов предназначен убивать.
   Но всё было неправильно, Арие вынуждали играть по чужим, а, значит, неизвестным правилам. Каса прикусил нижнюю губу, упрямо вскинул подбородок, оглянувшись ещё раз, уселся на невысокое ложе, на котором лежал в самом начале, сложил руки на коленях. Решившись, женщина быстро подошла к нему, цепко ухватила за плечо. Арие напрягся: совсем близко находилось именно то лицо, которое до этого он видел лишь в проекциях, полученных с монитора. И привык люто ненавидеть, как злейшего врага. Повсюду, на обнажённых до плеч руках и лице девушки виднелись уже потемневшие синяки и кровоподтёки. Казалось, не её били, а женщина сама отчаянно отбивалась, чтобы вырваться. В узких глазах, обычно казавшихся злыми, сейчас метался один животный страх. Лунку буквально вся тряслась от запредельного ужаса и даже не пыталась его скрывать, хотя видеть испуганную женщину лунку, на взгляд Арие, было ещё диковинней, чем испуганную женщину каса.
   Он почувствовал, что молодая женщина пытается найти у него если и не защиту, то хоть какую-то опору в страшном непонятном месте, куда её затащили. И ещё - лунку прекрасно помнит абсолютно всё, что происходило между ними. Подобие дружеских отношений представлялось нелепыми, но и грубо оттолкнуть испуганную женщину Арие не мог. Просто остался неподвижен, даже не попытался пошевелиться. Лунку притихла, казалось, даже не дышала, прижав руку мужчины к себе, заговорила на языке каса, старательно выговаривая слова - лунку всегда плохо знали язык своих врагов.
   -Я снова вижу тебя. Я рада, что с тобой потом не случилось плохого, как я думала... У меня вот... будет ребёнок. - Как будто Арие мог этого не заметить или не понять. В подступающей истерике каса с трудом сдержал нервный смех. - Он будет твой ребёнок, каса, - донеслось неожиданно застенчивое признание. Даже случайно прикасаться к этой лунку было невыносимо. - Ты был ласков, каса... - Арие переживал все эти слова внутри. Немного отстранился, хотя больше ничем другим себя не выдал. Признание лунку обжигали сердце. Это оно был ласков? Почему ненавистная лунку так говорит? - Ты был ласков, - снова, как заклинание повторила женщина, ждущая его ребёнка. Ничего отвратительней она не могла выдумать. А потом ещё и потянулась к нему всем телом. Пришлось силой удержать её на расстоянии.
   Решившись, Арие стремительно встал, приблизился к столу, схватил, наконец, рэгов. Что бы ни происходило, и тогда, и сейчас, но эта женщина обязана умереть. Явно догадавшись, что он задумал, лунку ничком бросилась на пол, нелепо пытаясь закрыться от мужчины руками. Арие не помнил как может быть пронзителен женский крик. Заставил себя ничего не слышать, решительно вскинул руку, словно опять действуя безотчётно, лишь под действием чужой воли. Но так и не дал команды на уничтожение, и лунку отчего-то вдруг замолчала, словно враз захлебнулась криком, и мужчина, так и не решившийся приблизиться, всё понял. Лунку вздумала рожать. Кон Немилосердная, только не это! В помещение больше никто не пришёл, и лунку разрешаться от бремени без всякой помощи. Словно находилась в безлюдном, совсем диком месте, в Пустынной земле, а не во владениях Окауайя, где наверняка имелось всё необходимое, чтобы успокоить роженицу и помочь ей.
   От мучающейся прямо перед ним на полу беспомощной женщины, от вида её страданий, от крови, появившейся вокруг ног и бёдер, было никуда не деться. Арие С ненавистью отшвырнул в сторону бесполезный рэгов, которым так и не не смог воспользоваться.
   Каса отвык от сцен подлинной физической женской боли. Живя в Гутис невозможно было даже вообразить настоящие родовые схватки, полные мучений и опасности, как для матери, так и для новорожденного. Все дети благополучно выращивались и делали свой первый настоящий вдох в Родильном центре, под неусыпным и надёжным присмотром риг-автоматики, доставляя матери гутис или баси лишь минимальные хлопоты по оплодотворению. Потомство оло вообще получали без участия в процессе зачатия женщин и мужчин, сразу использовали биоматериал от нужных родителей. И только в особых, исключительных случаях некоторым мужчинам-оло давалась возможность непосредственно зачать своего ребёнка для велл.
   Когда-то раньше, ещё живя в Каса, Арие сталкивался с проблемами рождения, правда, всегда издалека. Но некоторое понятие, что полагается делать при настоящих родах, имел. Если бы только речь не шла о его собственном ребёнке, который даже не имел права появиться на свет, чтобы не осквернить Круг. Где-то, глубоко в подсознании, каса подумал: "Неужели Нгойл верила, что я смогу это сделать. Убить одного своего ребёнка, чтобы спасти остальных". Ответа Арие не нашёл.
   У каса не оказалось выбора, пришлось провести с лунку всё время, пока та рожала. А это тянулось долго, дольше, чем целое кольцо. Точнее Арие не мог определить. Наконец он принял темноволосого, сразу же закричавшего сына с маленькими ручками, сжатыми в крошечные кулачки. Младенец пищал так пронзительно, что от волнения каса невольно выругался.
   Затем начало быстро происходить нечто, ещё более ужасное. Вида крови Арие не боялся, но сейчас женщина буквально истекала ею. И эта кровь никак не хотела останавливаться. В отчаянье мужчина бросился за помощью. Только куда? В стене не нашлось даже следа от двери, ни звука не доносилось из-за упруго-мягких, непроницаемых стен. Больше Арие не вспоминал, что собирался сотворить раньше, но природа сама сделала за каса одну часть работы, хотя он и пытался помешать.
   Мать его сына-лунку вдруг оказалась удивительно тонкой девушкой, почти девочкой. В обескровленном лице не было ничего неприятного. Наоборот, причудливо изогнутые узкие глаза смотрели на каса с радостным удивлением. И лунку больше не чувствовала боли, или уже не замечала её:
   -Я всегда знала, что мы ещё встретимся, мой каса. У тебя будет очень красивый сын, как и ты.
   Арие даже не сразу понял, когда девушка уже умерла. А он даже не спросил имени. Просто лунку.
   Страдания юной женщины, её голос, её слова, вся эта страшная кровь повсюду, наконец, смерть матери и, одновременно, появление на свет маленького живого существа с глазами, с руками и даже с языком - всё это буквально потрясло Арие. Он долго смотрел на остывающее тело лунку, потом на её ребёнка. Даже мысленно не хотел называть его своим. Хотя... мысли путались.
   Мужчина каса не сомневался, что находится во власти жестоких и могущественных врагов, врагов Нгойл. И сейчас они из любопытства, либо по какой другой причине, не делают ничего, лишь наблюдают за происходящим. Но в любой момент способны сделать то, что им вздумается. А новорожденный мальчик - это главная улика, его собственная не прощаемая вина перед Кругом и Нгойл. Под конец Арие так измучился, что не мог даже шевелиться, если бы только маленький ребёнок настойчиво не требовал его заботы. В этом-то муж Нгойл разбирался отлично, только мало что мог сделать: под руками не было даже куска чистой ткани, никакой воды, чтобы хоть немного обтереть и укрыть сына. Собственную одежду Арие уже использовал на тряпки раньше.
   Что-то отвлекло его внимание, а затем помещение стало на глазах стремительно трансформироваться, превращаясь в удивительное подобие детской комнаты в Доме в Гутис, где Арие ухаживал за маленькими дочерьми. Каса видел стол с подсветкой, высокую прозрачную ванну, буфет, наполненный специальной детской посудой, всевозможными приспособлениями и пищей для младенца. Поверхность пола вздыбилась последний раз и почти мгновенно утянула в себя тело матери лунку. Вскоре каса оказался один. Вернее, наедине с сыном.
   Хозяева явно хотели, чтобы он ухаживал за малышом, для чего-то это было им надо. После всего предыдущего Арие уже не видел толку в сопротивлении. Его только мучила неизвестность со временем: ужасно хотелось опуститься на колени и взмолиться - если не о прощении, то о помощи. И он всё-таки сумел это проделать, прежде чем впервые уснул, но только после того, как выполнил всё необходимое для новорожденного.
  
  
   * * *
  
  
   Из окон императорской спальни открывался чудесный вид на маленькое зеркальное озеро, в которым одиноко и чуть печально отражался крошечный, всего из девяти полуоткрытых наружу комнат, образующих подобие ротонды, Дворец Цветов, предназначенный для проживания императриц, находящихся в тягости. Сейчас Дворец Цветов был пуст, вернее, находился "в ожидании и предвкушении". Сотни молодых послушников из Храма Гитар непрестанно трудились, сплетая из свежих цветочных лепестков гирлянды, венки и длинные шпалеры, и каждое утро заново украшая ими белоснежные стены и пол. Однако так он наряжался лишь в то время, когда в нём никто не жил: цветочный аромат мог бы повредить будущим матерям. Для них Дворец Цветов украшали исключительно шёлковыми цветами.
   В последние годы Великий Отец Окая полюбил проводить здесь время в размышлениях и уединении ото всех, готовясь к долгим церемониям в Храме Огоса. В одеждах, переливающихся всеми оттенками красного, зелёного и золотого цветов, он возлежал на удобном пате, наблюдая за игрой воды в фонтанах. Водяных струи били по ограждению озёрной чаши, раскрываясь к небу подобно крыльям птиц, и медленно, под тихую музыку, опадали.
   В виде исключения Наследник был вызван прямо сюда. Путь через озеро - точнее, кольцевой канал вокруг Дворца Цветов - был таким же, как и тысячелетия назад: на прямоугольной барке, по углам которой, в соответствии с высочайшим рангом гостя, застыли двенадцать грозных телохранителей в тёмных нарядах, белизной отливал только металл широких лезвий оголённых мечей.
   Аману было разрешено приблизиться к собственному отцу. Он опустился на колено гораздо ближе положенных девяти шагов, скрестил руки перед грудью, положив ладони на плечи. Императорский арат поспешно помог расправить плотно расшитую, почти не сгибаемую правую половину его анар-табас.
   Конечно, принц Красного Дворца не знал, что именно хочет сказать Император, но догадывался. Ему тоже было известно, что уже открыто говорят в Ара-Ити. "Наследник Трона так возвысил над всеми свою катор, что её дом и есть подлинный Дворец Аману, а несравненная Исият - это благословенная Гитар супруга Наследника Трона". Что ж, Аману был готов выдержать заслуженный упрёк. В конце концов, для прямого запрета причин не было.
   Император едва заметно кивнул. И заговорил... Вернее, слова раздались лишь в голове Аману. Это был уже известный в Ара-Ити фокус: говорить, проникая прямо в разум, - но с Наследником ещё никто не смел общаться подобным образом. Голос Повелителя ста миров звучал не по-императорски мягко. Он объяснил, что Наследнику следует ещё сильнее приблизить к себе дайнииси Исият, привязать всеми невидимыми узами, по крайней мере, узами ребёнка. Услышать подобное для Рождённого на Троне было равнозначно потрясению основ.
   Аману невольно поднял лицо. Глаза Императора были непривычно добрыми и отчего-то грустными.
   -Сын мой, избранный из сыновней моих, семена мудрости и крупицы удачи слишком редки. Даже императорская дорога не усыпана ими сплошь. Тебе повезло - ты отыскал подлинное сокровище, в ней заключены и услада твоего собственного сердца и способность помочь в самое трудное время. Не бросайся этим.
   Окружение из зависти или глупости станет всё время повторять - она лишь слабая дочь Гитар. Я говорю - это будут или твои враги, или глупцы, что ещё хуже. Неважно, в чьем обличье тебе придёт помощь. Пусть это будет всего лишь женщина - не отказывайся. Ты можешь пренебречь богатством - от ещё одной горсти драгоценностей сокровищница Ара-Ити даже не увеличится. Что океану ещё одна капля воды? Но от помощи истинного друга не отказывайся никогда. Такого греха Огос не простит своему потомку.
   Подобного чуда, считай, больше и не осталось во Дворцах и Храмах Ара-Ити. Лично я могу полагаться только на Первого Советника, да и то лишь... в нескольких делах. Чем больше дней ты проживёшь под Огосом, мой юный сын, тем вернее поймёшь - дружеское участие бесценно. Тем более для поднявшегося так высоко... как ты.
   Принц Красного Дворца даже не сразу понял, о чём идёт речь - настолько неожиданно это прозвучало. Конечно, в самые глубинные мысли Императора Наследник проникнуть не мог. Неужели ему известно... про Исият? Аману даже осмелился заглянуть в глаза отца. Повелитель Окауайя говорил одно, но думал о чём-то своём. - Аману сделал небольшой вдох, пожаловался наудачу, скорее притворно, чем всерьёз:
   -Она своевольна и капризна.
   -Она не своевольна и не капризна... - Император тоже заговорил вслух. - Просто слишком другая... С собственными интересами и заботами. А если и капризна, то... она твой друг. Уверен - тебе тоже многое прощается.
   Последний жест Императора показывал, что сказано всё, и Наследнику позволено покинуть Дворец Цветов.
  
  
   Слова Императора прозвучали как благословение. Принц Красного Дворца даже заподозрил, что его отец тоже, прежде всего, человек. Сначала Аману не собирался передавать Исият столь личный разговор, но просто не умел что-либо скрывать от своей зиты, тем более в последнее время она слишком часто и сильно грустила. Сегодня, например, как будто не замечала разыгрываемого специально ради неё забавного представления, исключительно красочного и сложного по постановке. И, чтобы порадовать возлюбленную, Аману, рассказал ей всё.
   Катор отозвалась не сразу. Сначала дождалась конца постановки, когда артисты, получив свою награду, займут отведённые им места в дальнем конце зала. Затем покосилась на братьев Наследника. Все приёмы и празднества, проходившие с участием Наследника, считались важнейшими государственными мероприятиями, подобно церемониям в храме Огоса, и принцы были обязаны присутствовать на них. Сегодняшний приём носил длинное официальное название "Пир любимых детей Огоса с друзьями" и предшествовал важной церемонии в Храме. Ради этого события Абесток и Беррис срочно вернулись в Рюси и, хотя и пытались скрывать от окружающих свои чувства, явно были от всего этого не в восторге. Наконец Исият велела ближайшему тахо опустить балдахин.
   Синий взгляд ласкал Аману, губы шепнули:
   -Хочу остаться наедине с моим господином.
   -Но, Исият, - запротестовал Наследник, немного смущённый происходящим. - Что подумают гости?
   -Они подумают, что Наследнику Империи Огоса так захотелось.
   -Но что же мне захотелось, несравненная звезда Окая?
   Улыбка катор сделалась обещающей:
   -Мой Повелитель пожелал, чтобы я окружила его своей любовью.
   Лёгкие проворные пальчики раздвинули жёсткие края анар-табас, легко справляясь с плетением узлов. Добрались до чувствительного места. Если бы всё происходило в уединении лакоромы, и они были только вдвоём. Тогда бы он не был так сдержан, и сам мог показать кое-что неожиданное. Но ведь не здесь и сейчас... посреди праздничного зала, полного высокородных гостей.
   Доверься же мне, - послышался дрожащий от желания в унисон с ним, чарующий голос катор.
   -Ох! - Аману как всегда чуть не застонал вслух. Он отбивался почти всерьёз, но Исият вдруг нагнулась, припала жадными розовыми губами к его приподнявшейся плоти. Не выдержав, Наследник ухватился рукой за резную перекладину парадного пата. Они оба сошли с ума: она жаждет проглотить его - порочная гутис, - а он желает быть съеденным.
   Мужчина всё-таки вскрикнул, на миг забывшись. Исият засмеялась, прикрыла его рот попавшейся под руку небольшой подушкой.
   -Что подумают все твои гости, мой великолепный господин?
   Расплавившийся взгляд Наследника встретил перепуганные глаза прислужника, притаившегося между валиков и подушек, но Аману не рассердился. Не спеша привёл себя в порядок, постепенно вернул на лицо маску надменной невозмутимости, велел снова поднять балдахин.
   Присутствующие отводили взгляды, продолжали какие-то разговоры между собой, старательно делая вид, что ничего особенного не произошло. Наследник тем более не собирался давать объяснения.
   -Тебе понравилось, мой господин? - лукаво поинтересовалась катор, даже не глядя в сторону принца. Наоборот, села, отстранившись, слишком прямо, спрятав руки в широких складках рукавов жёлто-зелёного, переливающегося анар-ями.
   Мужчина невольно скрипнул зубами, ответил, тоже совсем не оборачиваясь на катор, чтобы не увидеть смех в чудесных небесно-синих глазах и не расхохотаться самому, давая окружающим повод для новых подозрений и догадок на свой счёт:
   -Я прикажу сплести венок из Вечных цветов Наур-Гилле. Даже не знаю, чем могу отблагодарить тебя ещё, зита моя. Но в следующий раз... не делай так. Ведь я... не всегда готов к столь откровенным ласкам. Я всего лишь окая.
   -В следующий раз, пожалуй... я позову тахо из лакоромы, чтобы она немного... придала тебе смелости. Ты волнуешься и дрожишь, подобно юной дайнииси, готовой впервые предстать перед ликом Гитар.
   Слова прозвучали слишком насмешливо и вызывающе. Значит, что-то катор рассердило. Однако, это уже чересчур, теперь Наследник тоже обязан разгневаться на катор.
   Аману лишь сильнее сжал её ладонь и снова резко отвернулся. И сразу встретил полный неприкрытой ненависти взгляд Абестока. Со своей высокой скамьи, стоящей лишь немного ниже пата, принц Белого Дворца не мог не видеть, что любовники держатся за руки. Наследник больше не выказал никакого смущения, не отпустил ладонь катор, держал открыто и крепко. Произнёс, глядя в лицо брата:
   -Что тебя тревожит, принц Абесток, мой равнорождённый на Сияющем Троне брат?
   Окаменевшие от вынужденной улыбки губы Абестока разжались явно через силу:
   -о, нет. Твоя радость - это и моя радость, Наследник Империи Огоса.
   Будто бы случайно свободная рука Исият выронила кубок из розового металла, покрытого витой чеканкой. Он стремительно покатился вниз, по ступеням парадного пата, щедро расплескивая тёмные капли драгоценного напитка, ниже, ниже, по цветным плиткам каменного пола. Прислужник рванулся вперёд, чтобы подхватить драгоценный сосуд, но рука Исият ещё стремительней, как бы на лету, схватила мальчика за длинный кушак. Голос катор прозвучал негромко, но расслышали все:
   -Мой кубок поднимет тот, кто всем сердцем предан и желает верно служить сыну Великого отца и Наследнику Сияющего Трона, названному так самим Императором.
   Эти слова остановили не только слуг, но и не менее десятка услужливых гостей. Не потому, что они были не готовы выслужиться, наоборот, были слишком сообразительны. Пожелание дерзкой наложницы было обращено не к ним. С высоты своего места Исият взглянула на Абестока. Тот не хуже остальных понял её приказ, но даже не пошевелился, наоборот, специально откинулся назад, явно не желая прислуживать безродной катор.
   В зале как-то вдруг повисла напряжённая тишина. Никто больше не шевелился, словно приросли к своим скамьям. Молчание слишком затянулось - никто не знал, как его нарушить. Теперь это мог сделать только сам Аману, чтобы он не решил. Но Наследник тоже молчал. Исият была трижды права - столь открытому выражению недовольства и непочтительности давно пора положить конец. Нельзя позволять Абестоку бросать вызов снова и снова, и, в свою очередь, принимать его дерзость за недоразумение. И всё же принц Красного Дворца едва не сорвался, решил встать, но, оказалась, что маленькая ручка Исият держит слишком надёжно. И он предпочёл остаться неподвижным, подождать ещё.
   Принц Жёлтого Дворца поднялся со своего возвышения без всякого предупреждения. Вышел вперёд, поднял далеко откатившийся кубок катор, прошёл прямо к пату Наследника, поднялся наверх. Изящным движением опустился на колени, чему не помешал даже тяжёлый наряд, и, держа кубок обеими руками, протянул его Исият. При этом склонил голову.
   -Пусть несравненная катор не испытывает никаких неудобств.
   Благосклонно улыбаясь, Исият помедлила. Произнесла очень тихо:
   -Не сомневайся - это зачтётся тебе. И продолжила более громко, для всех: - Благодарю, Высочайший принц Жёлтого Дворца. Боюсь, моя благодарность - это слишком мало для тебя. - Исият искоса посмотрела на Наследника, словно подсказывая: "Разве мой господин не желает сказать своему брату слово добра?"
   Аману не спеша перевёл взгляд с Исият на Берриса, снова обратно, наконец выговорил то, что требовалось:
   -Я вижу, ты принёс этот кубок в знак того, что твоя верность и братская любовь всегда принадлежат мне. Я тоже хочу выказать тебе свою братскую любовь, принц Жёлтого Дворца, и поэтому называю любимым братом. В Храме ты встанешь рядом со мною перед лицом Бога-Отца.
   С разрешения Наследника Беррис приподнялся, шагнул вперёд, снова опустился на колено, коснулся губами плеча своего брата. Но когда Принц Жёлтого Дворца возвращался на место, то не смог не почувствовать на себе ненавидящий, буквально прожигающий взгляд Абестока. Исият повертела перед глазами благополучно возвращённый кубок, шепнула:
   -Но лучше бы его принёс Абесток.
   Аману передёрнулся:
   -Ты думаешь, я смог бы поверить в его добрые чувства?
   -Добрые чувства? - Исият протянула кубок мальчику-виночерпию, чтобы тот снова наполнил его. - Принц Белого Дворца всего лишь стремится стать первым. Но стремится открыто. И он твой брат. Разве тебе не понадобится преданность собственного брата, и разве тебе не страшна его зависть?
   -Преданность брата? - Аману едва удержался от хохота. Но, успев заглянуть возлюбленной в лицо, мгновенно остановил не начавшийся смех. - Тогда ответь мне... С моим братом... всё в порядке. Нувель на самом деле принял Круг?
   Он отдал Исият собственного брата, как залог мирных отношений и надежду на будущую дружбу с Гутис. Конечно, с самого начала было ясно, что это означает для самого Нувель. И, наверное, не следовало вспоминать о принце Синего Дворца прямо сейчас, когда вокруг так много чутких ушей и широко открытых глаз. Исият улыбнулась собственному отражению в тёмной поверхности вина, налитого в кубок.
   -Нувель стал настоящим мужчиной гутис. Он отец моего младшего сына, рождённого в Круге. И, что забавно... с Нувель гораздо меньше хлопот, чем с моими другими мужьями.
   Аману едва не зарычал. Он верил и не верил в эти упоминания о других мужьях. Порой, все истории Исият выглядели смешными фантазиями, особенно, когда она, смеясь, говорила, что на самом деле всё гораздо хуже. Сдержавшись, принц окая процедил сквозь зубы:
   -Ты обещала... быть терпимой и снисходительной.
   Снова отвернувшись, катор обвела одним долгим взглядом всё великолепное пышное собрание, красующееся сейчас перед Наследником трона. Знатнейшие вельможи, уристо и асари, как местные, так и ещё более кичливые, из дальних провинций - все они старались оказаться как можно ближе к будущему Повелителю Империи, выставляли напоказ собственное тщеславие и, одновременно, наперебой стремились выказать особое почтение. Все, за исключением Абестока.
   Однако, среди этой угодливой толпы были и те, кто захватил Арие (Нгойл не смела даже думать, что каса мог погибнуть) и, тем самым, обрёк её на смертельную тревогу, лишающую сна боль, как от незаживающей, пульсирующей раны. Этим страданием Нгойл никак не могла поделиться с Аману, хотя между ними уже давно было многое открыто. Принц Красного Дворца знал главное - его возлюбленная гутис. И она находится здесь, рядом с ним, прежде всего для того, чтобы в будущем Империя захотела и была готова сотрудничать с миром Круга. Правда, Гутис уже выставляли условия: признание Империей Огоса полного равенства, даже если прямо сейчас подобные мысли и выглядели святотатством.
   Наследник принял это, смог поверить, что Нгойл никогда не использует их личные отношения во вред Окауайя. И гутис оценила такое великодушие. Она ставила себя на место возлюбленного и не знала, при каких исключительных обстоятельствах смогла бы столь сильно довериться врагу. Мужчина окая оказался способен на подобный поступок. Более того, Наследник Сияющего Трона уже признал, что требование Гутис разумно, и он, как будущий носитель высшей власти, соглашался начать диалог с миром Круга. И продолжить его в будущем. Наследник Трона рисковал. Если бы прямо сейчас, в столь неустойчивое время, Наследника обвинили даже в небольшой симпатии к миру Гутис, его бы ничто не спасло. Провинции могли взорваться изнутри от малейшего подозрения. Они смирились и успокоились только снаружи, а сами были переполнены недовольством и всяческими слухами, все в один голос открыто заявляли о грядущей войне и полном уничтожении этой заразы - ненавистных мерзких гутис, благо говорить об этом было разрешено.
   Но принца Красного Дворца невозможно было запугать, когда он был убеждён в собственной правоте. И ещё, он слишком сильно, душой и телом, любил Исият. Едва ли не сильнее, чем в самом начале их отношений. От дайнииси с сапфировым взглядом у него кружилась голова, вокруг сама собой начинала звучать необыкновенная музыка, а все непосильные замыслы представлялись осуществимыми. Втайне принц Красного Дворца представлял самого себя небесным героем из старинных легенд, задумавшего совершить для своего народа необыкновенный подвиг, возможный только для бессмертного божества. Поэтому Аману, словно шутя, пренебрегал любой опасностью, даже смертельным обвинением в отступничестве от Бога-Отца.
   Внимательный взгляд Нгойл не пропустил сегодня никого из присутствующих на пиршестве. Коварство Врагов Круга воистину непостижимо. Выйти через Арие на неё, конечно, не так просто, каса ничего не связывает с катор Исият. Зато через неё дальше, на Наследника Трона... Только протянуть руку. Представительница Корпуса ощущала эту опасность всем своим существом, словно острие ножа целило сейчас прямо в сердце.
   Почти как тогда, на незабываемой Гетерии, когда пришлось уничтожать совсем ещё новую Станцию Гутис-4' и просто бежать. Ипас, владыки Гетерии, не пожелали внять доводам разума. Вернее, у ипас оказался жуткий "всепроникающий" разум. Гутис просто бежали, тщательно заметая собственные следы в том мире. Несмотря на некоторые потрясающие научные достижения (помимо "всепроникающего" разума), нетерпимые и заносчивые гетеряне не смогли овладеть тайнами перемещения среди звёзд, а, может, не очень и стремились к этому. Следовательно, не могли считаться подлинными врагами. Поэтому гутис просто покинули Гетерию, вычеркнули из собственной жизни. Но всё равно - там была неудача, настоящий провал Корпуса, и память о нём осталась в Нгойл. И ещё осталось звериное подсознательное умение шкурой предчувствовать опасность, когда враг только собирается проявить себя, но ещё затаился перед решительным ударом и лишь неощутимо выпускает наружу, из уже занесённой лапы, смертоносные, отравленные когти.
   Искоса Нгойл взглянула на благородный профиль окая. Да, она верила в Аману. Более того, желала его. Только никак не могла переложить на отверженного даже часть своей ноши. Гутис обязана сама разобраться с этим Долгом Золотому Кругу - если она гутис.
  
   Гости, довольные оказанной высокой честью - присутствием на пиру, проходившим под знаком Огоса-Создателя, - получили, наконец, разрешение удалиться. Аману тоже был обязан срочно покинуть Исият. Последнюю ночь перед храмовой церемонией Наследник обязан до самого восхода проводить рядом со своей супругой. Аману не удержался, чтобы не напомнить:
   -Мы могли быть вместе, если бы...
   Исият не возразила, улыбнулась, хотя сердце вдруг кольнуло от нехорошего предчувствия. Гутис верили в предчувствия, но сейчас это не показалось Нгойл главным. Проводив Аману, она поспешила вернуться в лакарому, куда Управитель должен был пригласить его Высочество Абестока.
   Принц Белого Дворца не посмел, да и не хотел отказаться от приглашения. Явился, переполненный обычным высокомерием, явно делая одолжение официальной наложнице брата. Невольно оглянулся - лакорома изменилась с того дня, когда он делал брачное предложение Исият: превратилась в почти официальную резиденцию Наследника.
   Нгойл почти свыклась с раздутым самолюбием мужчин окая. Если уж собственный Управитель, далеко не самый глупый человек, упорно видел в ней лишь недальновидную беспомощную женщину (это ещё мягко говоря) и всеми способами отказывался признавать за госпожой и хозяйкой право принимать решения самостоятельно, то что ждать от рождённого на Сияющем Троне? Даже жестокий урок с неудавшейся женитьбой оказался как бы забыт. Или нет?
   Сняв усыпанный драгоценностями головной убор, Нгойл уложила его на низкую подставку, загляделась на искусно, совершенно необычно соединённые между собой кристаллы: они держались без всякой оправы, наоборот, словно сами по себе. Наконец катор подняла глаза, приветливо улыбнулась хмурому гостю:
   -Значит, господин так и не полюбил мой Дом? Ведь вы ни разу не посетили его с той ночи, когда отказались от обряда благословения Гитар.
   При слишком неприятном напоминании принц передёрнулся всем телом, но не стал ничего отрицать вслух, улыбнулся почти вежливо. Теперь принц Белого Дворца никогда не выпускал Исият из вида, хотя слежка проводилась очень осторожно и тайно. Абесток не привык себя обманывать. Катор околдовала и его, когда сочла нужным это сделать. То, что в прошлый раз представлялось ловко задуманным ходом, дающим все преимущества, сейчас, после некоторого времени вдали от этой дайнииси, стало выглядеть совсем по-иному.
   В сравнении с тем невыносимо чувствительным ударом, что он пережил, услышав имя Наследника трона, новая причина для зависти к брату оказалась гораздо более жгучей. Он испытывал не просто зависть к другому мужчине, которого предпочла столь прекрасная и обольстительная женщина. Нет, его зависть оказалась помноженной на страсть. Это просто сводило с ума и доводило до беды, как и случилось сегодня на пиру. Иначе бы он притащил тот проклятый кубок в зубах. Он же не совсем безумец, уж не глупее лукавого Берриса.
   Абесток не знал доподлинно, что делалось за неожиданно опустившимся балдахином в то невообразимо долгое время, когда Наследник и его наложница-катор уединились, а все прочие могли только ждать, делая вид, что не происходит ничего интересного и заслуживающего внимания, хотя воображение рисовало самые невозможные картины. Выдавать себя принц не собирался, поэтому и сейчас лишь надменно молчал, не собираясь отвечать на необязательную женскую болтовню.
   Исият взяла в руки лежащий тут же, недалеко от её места, небольшой пятиструнный музыкальный инструмент, такилу, положила на колено. Предложила слишком молчаливому гостю присесть на пат. Немного помолчала, словно что-то вспоминая:
   -В моём любимом саду отцвели все цветы,
   И осыпались все лепестки.
   Мой сад опустел,
   Он тёмен и холоден вечерами.
   Я ухожу в тёплый дом,
   Я закрываю все двери и окна,
   Буду ждать сегодня, как ждала и вчера...
   И раньше.
   Столько ночей, сколько захочешь.
   Чтобы разгорелся пожар от нечаянной искры,
   Чтобы успел вспомнить о той, кто ждёт тебя вечность.
   Буду ждать, сколько надо,
   Снова слушая за стеною ветер.
   Буду надеяться, что мои цветы распустятся снова.
   Эта сладкая горечь ожидания,
   Ты даже хуже, чем сожаление.
   Сожаление о не случившемся.
   Если бы сделать один шаг навстречу...
   И даже начинаешь сомневаться,
   Что когда-то мой сад,
   Был покрыт благоуханными цветами.
  
   Принц Белого Дворца никогда не слышал, чтобы Исият исполняла такила-сай. Он вообще не ожидал подобных слов от этой катор. В представления принца не укладывался такой образ, ведь она была совсем другой: вызывающе самоуверенная, решительная, почти наглая, амбициозная, получавшая то, что хочет. А здесь... столько сомнения, столько неуверенности в себе, словно она... всего лишь обычная слабая женщина. Причудливая вязь слов неизвестной поэтессы с Яминая (Оказывается, он знал происхождение стихов) затягивала и завораживала, словно что-то действительно обещала. Женщина приоткрывала полог прямо над собственным сердцем, позволяла заглянуть в сокровенную тайну.
   Нет, больше эта катор никогда не смутит его. Решительно отбросив прочь недостойные уристо чувства, Абесток произнёс бесстрастно:
   -Ты собиралась что-то сообщить мне, дайнииси? Говори, я согласен выслушать, хотя у меня мало времени.
   Нгойл видела внутренне упорное сопротивление этого принца, но она уже однажды испробовала на нём свои чары, и знала, что может победить. Если, конечно, не будет вспоминать о неудачном брачном предложении.
   -Мне нужна твоя помощь, мой торопливый высочайший гость.
   -Разве мой брат не выполняет охотно все твои прихоти? Вплоть до того, что готов сам бежать и поднимать уроненную тобой чашку?
   Ресницы над ярко-синими глазами дрогнули, словно женщина сдерживала веселье при этом непочтительном замечании.
   -Моя чашка укатилась недалеко. А вот покинуть Рюси совсем, чтобы посетить Звезду Армады, его Высочество Наследник Сияющего Трона не может.
   Абесток не вдруг справился с изумлением, затем прищурился, чуть отстранился назад, чтобы ничего не пропустить:
   -Продолжай, мне интересно слушать. Что ты ещё пожелаешь сказать, дайнииси?
   -Разве я сказала недостаточно, Высочайший?
   -Но я не понял. Ты захотела, чтобы я устроил Наследнику трона посещение "Мэй"? Дайнииси, жизнь Наследника трона слишком драгоценна, её невозможно подвергать даже тени от тени опасности. Священный долг Опоры Трона всегда находиться здесь, около самого трона. Даже если бы я надумал сотворить нечто подобное, это выше моей власти.
   -Ты действительно не захотел понять меня, Высочайший. Я говорила не о твоём божественном брате. Я говорила только о себе.
   И снова Абесток не справился со своим лицом. Запоздало криво усмехнулся:
   -Невероятное пожелание для... дайнииси. Впрочем, всё Окауайя знает о твоих удивительных капризах. Если Аману выскажет такое пожелание Первому Советнику Императора, тот не посмеет отказать, сделает всё возможное и невозможное. Сам устроит и посещение "Мэй", и собственного Буштурука.
   Розовые губы Исият очень медленно приоткрылись, кончик языка облизал сначала нижнюю губу, потом верхнюю:
   -Да... Как же я не подумала. Такое возможно. И Первый Советник устроит для меня пышное представление, угождая наложнице Наследника трона.
   Лицо принца Белого Дворца закаменело:
   -Вот видишь, дайнииси, как всё на самом деле просто.
   -Нет. Иначе я бы не стала просить об этом вас, мой Высочайший господин.
   Мужчина совсем не понимал:
   -Чего же ты хочешь?
   Катор больше не улыбалась. Сделала большой глоток прохладного напитка - стенка бокала даже запотела:
   -Я желаю, чтобы вы оказали мне эту услугу, принц Абесток. И готова заплатить за неё. Мне известно о долгах перед банкирами Эпаш. Они открыли неограниченный кредит под залог будущего избрания Наследника и сильно просчитались. На Эпаш недовольны и с нетерпением ждут возврата. Я мог подарить вам этот долг, принц Белого Дворца.
   От подобного предложения Абесток взбесился до такой степени, что на этот раз отлично сумел скрыть изумление. Приняв бокал, который протягивал стоящий на коленях тахо, небрежно отпил, не глядя, сунул обратно. Заговорил нарочито спокойно, словно рассуждал сам собой:
   -Откуда ты всё знаешь? Ведь на Эпаш с меня взяли за молчание вдвое. И откуда у катор такие средства? Хотя... могу предположить. Но что тогда означает столь безумно дорогостоящая прихоть, катор? - Окая вскинул обе ладони, предупреждая ответ, - Нет, ничего не спрашиваю. И хочу совершенно другой платы. Я желаю, наконец, получить тебя, катор.
   Исият так и не подняла своих глаз - и Абесток никак не мог догадаться, о чём катор думает, - лишь произнесла кротко:
   -Вы не понимаете, о чём просите, мой принц.
   -Ты так дорого ценишь себя?
   -Нет. Это ты так дорого ценишь меня. Я всего лишь не хочу так сильно обманывать тебя, великолепный принц Белого Дворца. Разве ты хочешь быть всего лишь одним из многих?
   Сначала Абесток даже не понял. Потом лицо вспыхнуло от гнева. Катор бесстыдно играла словами. И она снова заговорила с ним на ты:
   -А как же Аману?
   -Аману - это совсем другое. Я дарю твоему брату то, что невозможно купить на богатство Эпаш. И он дарит мне не меньше. Тебя же я могу просто принять, как одного из мужчин, что уже встречала в храме богини. Что у меня уже были и ещё будут - если так... угодно Гитар. И чьих имён я не помню. Ты этого хочешь?
   Если бы так заговорила другая женщина, не важно, катор или самая высокородная дайнииси, Абесток и не попытался её понять. Просто рассердился. Но Исият не была другой. Принц Белого Дворца долго молчал, любуясь той, что была рождена для... Нет, он не знал, для чего рождена Исият, но за это время справился с собой, подавил глупейшую слабость, заговорил обычным, холодно-повелительным тоном:
   -Но я должен подумать. Если ты будешь в Храме Огоса... я дам ответ там.
   Изысканный наклон изящной золотоволосой головки означал благодарность за такое обещание Высочайшего. Уже не замечая этой театральной любезности, Абесток резко встал, едва не сдвинув с места свой пат. Не добавив на прощание ни одного вежливо-любезного слова, решительно направился к выходу.
  
  
   * * *
  
  
   Катор богини Гитар иногда участвовали и в главных церемониях Храма Огоса, танцевали перед основным выходом императорской семьи. Но сегодня Аману запретил Исият это делать, заявив, что и так некуда деваться от любопытных глаз. Она не стала возражать. Хотя на этот раз Аману изменило чувство реальности - не Наследнику трона прятаться от зрителей. Всё равно горожане, толпящиеся вдоль Императорской дороги и заполнившие до отказа все наружные галереи Храма Огоса, предпочитали рассматривать не Наследника и Опору Трона, впервые возглавившего процессию, и даже не его пышную свиту. Все взгляды были буквально прикованы к Исият. Хотя непосредственно в церемонии катор не участвовала и оделась в наиболее скромный и неприметный из своих нарядов.
   Исият могла совсем не посещать сегодня Храм. Но она ни от кого не собиралась прятаться. "Перед слухами даже стена Ара-Ити всё равно что дырявый платок-авей, не остановит" - приговаривал сёко Гату.
   Внутрь огромного Храма Огоса, главного бога Империи, Исият прошла в сопровождении двух огромных телохранителей, выбритых наголо, в абсолютно одинаковых просторных жёлтых одеждах гасса. Несмотря на присутствие нескольких тысяч людей здесь было всё равно, что пустынно, и даже прохладно. Исият пропустили на неосвещённую боковую галерею, проходившую чуть выше центральной, и отделённую от нижнего зала кованой решёткой. Сегодня здесь незаметно сновали по своим неотложным делам только самые незначительные служители. И отсюда было лучше всего наблюдать процессию высокородных в полосатых тронгах, их жён, взрослых детей, избранных слуг - и всё это в окружении величественных жрецов.
   Из внутреннего коридора на эту же галерею выбрался незнакомый высокий мужчина, тоже одетый в подозрительно скромную одежду служителя, направился прямо к катор. Телохранители собирались молча отбросить дерзкого в сторону, но хозяйка остановила ретивых слуг:
   -Меня прислал за вами, дайнииси. Господин ждёт.
   Немного сомневаясь, Нгойл бросила взгляд на Аману, но издалека Наследника было уже не различить. Больше не колеблясь, ни на кого не оглядываясь, гутис поспешила вслед за посланцем куда-то вглубь лабиринта коридоров главного Храма Империи.
   Принц Белого Дворца стоял в нише, через какое-то отверстие пробивался красноватый свет. Но он высвечивал лишь небольшое пятно на расширяющейся кверху колонне, как раз там, где было нарисовано одно из обличий грозного бога Рокана.
   Абестока можно было и не заметить, пока он не вышел вперёд. Храмовый балахон с низко опущенным капюшоном - наряд странствующего Защитника Храма, укутывал уристо с головы до самых пят. Гутис сдержанно приветствовала принца.
   -Значит, мне показалось, что я увидела ваше Высочество в процессии.
   -Но ведь не меня Наследник назначил стоять рядом. Значит, я там лишний.
   -Но Аману не стремился тебя прогнать, я точно знаю.
   -Уверен, сегодня он всё же сможет обойтись без меня. А, главное, без твоей надёжной защиты, несравненная катор.
   -Я тоже так считаю, - уверенно согласилась Нгойл, не сомневаясь в причине этого тайного свидания. Шагнув вперёд, встала вплотную с мужчиной, почти касаясь его груди.
   -А ведь ты не обманула меня, дайнииси. Сегодня утром я получил сообщение от Эпаш. Оказывается, банкиры готовы ждать столько, сколько понадобиться, чтобы совсем забыть о моём небольшом долге.
   -По-моему, ты просил больше.
   -Я хорошо помню, о чём я просил, - излишне резко отозвался мужчина и откинул капюшон. Долго не сводил взгляда с невероятного лица женщины, словно мерцающего в сумраке древнего Храма в отблесках далёкого огня. Облизал пересохшие губы. - К сожалению, не могу позволить себе отказаться от денег. Ну, идем же, дайнииси.- Он чуть отступил в сторону и уверенно взял катор за локоть, как бы зовя за собой.
   -Да, - отозвалась Нгойл, также уверенно делая первый шаг и пытаясь угадать, что же задумал этот принц.
   -Если я верно угадал твоё желание, загадочная дайнииси, ты стремишься попасть на Императорский Звездолёт Мэй как можно быстрее, - снова заговорил Абесток, без малейшего сомнения ступая по уходящим спиралью вниз полустёртым ступеням. Нгойл отметила вскользь, что принц Белого Дворца на редкость свободно здесь ориентируется. Возможно, это замечание было неважным.
   -Да, пока там находится Первый Советник.
   -Ты задала слишком трудную загадку для меня. Зачем тебе Ур-Суг, дайнииси? Какой у тебя может быть интерес? Ты даже никогда не видела его, он не посещал Рюси уже несколько лет подряд. По крайней мере его здесь не видели. И буштурукса не очень-то интересуется красавицами с Яминая.
   -Тем хуже для него. Если я не могу встретить Первого Советника здесь, придётся навестить его там.
   Света сделалось немного больше и Нгойл увидела кривую усмешка Абестока, выражавшую сомненье:
   -Или ты задумала встретиться на "Мэй" с Императором? Может, и не стоит тебе помогать? Не очень-то я желаю быть обвинённым в измене трону.
   -Разве Повелитель Ста миров сейчас на "Мэй"? Я полагала, что он наслаждается вечноцветущими садами Рокана, переложив на Наследника все самые нудные обязанности.
   Принц Белого Дворца слегка смутился:
   -Ты действительно немало знаешь, дайнииси. Может быть... это и так. Даже лучше, если бы всё было действительно так, - признался он.
   Женщина оступилась в полутьме. Абесток мгновенно поймал лёгкую, почти невесомую ладонь, крепко сжал в своей, твёрдой и широкой. Только рука катор вовсе не была слабой и безвольной, напротив, показалась уверенной и надёжной, а собственная вдруг дрогнула от чрезмерного напряжения, так что принцу пришлось заставлять себя успокоиться.
   Абесток шёл по заброшенным коридорам и лестницам Храма Огоса, надеясь, что никто посторонний их здесь не увидит. Телохранители Исият неощутимо следовали сзади, словно две огромные послушные тени своей хозяйки. Впрочем, как и сопровождающий самого принца.
   Идти пришлось очень долго, даже слишком, хотя катор не жаловалась. Но зато они выбрались наружу уже не в Храме Огоса, а где-то совсем в другом месте, сильнее всего напоминающем ангар. На выложенной шестиугольными плитами дорожке стоял распахнутый настежь исоптиатор.
   Принц резко откинул свой балахон. Под ним скрывалась офицерская форма Звёздного флота Окауайя. Эффектные массивные золотые кольца на обнажённых предплечьях свидетельствовали о высоком воинском звании - помощник капитана "Мэй", насколько гутис в этом разбиралась. Катор взглянула на принца совершенно новым, оценивающим взглядом, словно испытала восхищение. Затем повернулась к телохранителям и распорядилась, чтобы те отправлялись домой.
   Абесток усмехнулся, заметил самодовольно:
   -Правильное решение, дайнииси. Под моей защитой любая другая охрана будет излишней.
  
   Абесток служил в Звёздном Флоте Империи едва ли не с раннего детства. Он блистательно закончил Академию, принимал участие во многих учебных и тренировочных походах звездолёта. Теперь, когда Наследником Трона был назван Аману, другому принцу, Рождённому на Троне, как бы в утешение была предоставлена должность помощника капитана "Мэй" (Хотя, на самом деле, Принц Белого Дворца заслужил её и так).
   Одновременно с принцем в исоптиатор, направляющийся на "Мэй", вошла неизвестная скромная девушка с полумаской на лице и без всякой охраны. Она проскользнула в глубь салона, стараясь не привлекать внимания. В любое другое время новенькая служанка, спешащая на звездолёт, не осталась бы совсем незамеченной. Женщин на "Мэй" было исключительно мало. Все они были либо наложницами высочайших пассажиров (Например, самого Императора и его советников), либо их служанками, так что никто и никогда их даже не видел. Обычным офицерам звездолёта такой роскоши не полагалось по статусу.
   Но сегодня Абесток впервые прибывал на звездолёт в новом высоком статусе и, конечно, оказался в центре внимания всех пассажиров исоптиатора. На этот раз рядом с великолепным принцем не заметили бы трёхголового дракона, не то что какую-то пугливую служанку.
  
   Принц Белого Дворца провёл катор прямо к себе, в новую, ещё необжитую каюту - высокородному офицеру-уристо полагались отдельные апартаменты. Абесток быстро оглядел приёмную, прошёл дальше, упорно делая вид, что ему всё это привычно и знакомо, указал гостье на пат, включил музыку со спокойными диа-эффектами, сам пододвинул ближе к пату столик с малознакомыми Нгойл, какими-то особенными, напитками и сладостями.
   -Дайнииси, мне нужно уйти на некоторое время, доложить капитану "Мэй" о прибытии. Возможно, я не смогу вернуться слишком скоро, но Кароли выполнит любое ваше пожелание. - Он кивнул в сторону арата, давно привыкшего ничему не удивляться, вернее, не демонстрировать удивления.
   Нгойл было действительно любопытно. Обстановка этой комнаты напоминала не помещение на боевом звездолёте, а изысканную лакорому. Гутис даже усмехнулась: оказывается, воинственные окая не очень-то любят себя стеснять. Правда, по дороге сюда Нгойл успела разглядеть, что большинство помещений звездолёта отделано совсем иначе, всюду широко использована рациотехнология, позволяющая без особых хлопот трансформировать их по мере необходимости. Нгойл напомнила себе, что это следует учитывать постоянно.
   Следующим шагом было знакомство с планом коммуникаций обитаемых уровней. Как получить эту информацию, гутис представляла и, после ухода принца, без особого труда познакомилась с тем, что было необходимо, попутно выяснив ещё массу любопытных сведений. Принц Абесток меньше всего подозревал, что его гостья катор умеет пользоваться личным мульттерминалом, соединённым напрямую с Главной управляющей машиной, сердцем звездолёта. Здесь можно было бы узнать и много больше (в машине осталась ещё масса интересного для шпионки гутис), если бы только имелось время. А его как раз было мало.
   Сначала униформа, затем экипировка, заботливо подготовленная на Станции. Она была практически невесома и предельно проста. И , разумеется, простота была исключительно внешней. В лабораториях Корпуса были разработаны безупречнейшие инструменты и приспособления для проникновения и обследования любых объектов противника (в частности, звездолёта "Мэй"), а Нгойл была обучена в совершенстве ими пользоваться. Именно с этой целью она в последний раз и возвращалась на Гутис-6.
   Нгойл отыскала на стене лакоромы (на схеме эта комната действительно называлась лакаромой) декоративную панель, прикрывающую вентиляционный канал. В гладкую полость, освещённую унылой дежурной подсветкой, проникла почти без усилий. Гутис была уверена, что сможет открыто пройти и по коридорам "Мэй", но минимальный риск оставался, а рисковать больше необходимого она не собиралась.
   Скользить на тяговой установке по плавным изгибам воздуховода, едва касаясь контактом его стенок, было одно удовольствие. Нгойл позволила себе чуть-чуть отвлечься, на четверть доли, подумала, что молодцы окая содержат воздуховод в совершеннейшем порядке, и следует при случае вынести благодарность главному Попечителю.
   Проникновение на Уровень, считающийся личными владениями Первого Советника - там сосредоточились службы, работающие лично на него, - было отмечено характерным резким сигналом. Но предупреждение оказалось излишним, на столь близком расстоянии было просто невозможно не установить точное местонахождение Арие с помощью биоопределителя, настроенного прямо на каса. В последний момент, на крутом и почему-то неточно помеченном на официальном плане повороте, Нгойл неудачно ударилась локтём, решила, что всё-таки не будет выносить Попечителю благодарность. И не стала ругать себя за ненужные мысли, это был всего лишь способ, помогающий лучше сосредоточиться и не отвлекаться на множество других, отвлекающих сейчас факторов. Отключив тягу и мгновенно затормозив, гутис на всякий случай прислушалась, хотя слушать здесь было нечего. Вентиляционный канал в нужном ответвлении резко сужался. Сначала Нгойл собиралась разрезать обшивку стены, но потом решила не оставлять столь явных улик, чтобы не баловать будущих следопытов - пусть немного поработают мозгами. Выбралась через стандартный люк прямо в коридор и вошла в каюту, где сейчас находился мужчина каса, как и полагалось, через дверь. Снаружи её мог открыть любой.
   Нгойл могла представить заранее, что будет за дверью. Не учла главного - ребёнка. Увидев прямо перед собой жену Арие едва не выронил его. Малыш замолчал, сердито посмотрел на переставшего с ним играть отца, но снова не заплакал, словно почуял опасность. Вместо того чтобы шагнуть навстречу, Арие отступил назад, почти отпрянул, замер, прижимая сына к себе.
   -Приветствую тебя, моя Уважаемая жена. - В голосе каса не чувствовалось и следа от радости, наоборот, там была безнадёжность. Нгойл ничего не ответила, и поэтому каса продолжил. - Я бросил Золотой Диск, но не справился с ним. Не сумел... исправить зло. Женщина лунку умерла, но не от моей руки. И это - вот. Её... и мой сын.
   Арие немного опомнился и неуверенно протянул крошечного черноволосого мальчика навстречу жене.
   Нгойл не вспоминала о ребёнке, когда всё рассчитала и стремилась сюда. Заставила себя поверить в лучшее. Что Арие смог уничтожить доказательство собственной вины. Разве он что-нибудь не знает о страшных последствиях?
   В глазах каса, словно выточенных из драгоценных зелёных изумрудов, билось лишь одно чувство - отчаянье. Нгойл резко подавила все, разом нахлынувшие эмоции, разыгравшиеся в ней при виде этих глаз, слишком красивых для мужчины. Она пришла сюда, чтобы исполнить свой долг перед Кругом - защитить своего мужчину и вернуть его Домой. Всё остальное - потом.
   Нгойл окинула оценивающим взглядом помещение, на ладонь привычно легла карточка. Гутис практически никогда не вызывали плоттер в замкнутые помещения, это было рискованно, но сейчас именно на таком прыжке строился весь план. Перед самим вызовом Нгойл велела мужу прижаться к стене. Плоттер-намми совершил мегапрыжок по местонахождению абонента мгновенно. Ещё одна доля понадобилась, чтобы затолкать не то что сопротивляющегося, но слишком растерявшегося каса в салон.
   В апартаменты Абестока гутис вернулась уже знакомой дорогой. Переоделась в свободные брюки и шёлковую рубашку, бросила недовольный взгляд на зеркало. Зеркала окая она недолюбливала - те совсем не умели льстить, даже не пытались, наоборот, почему-то расширяли отражение. Мелькнула мысль, что Арие уже давно Дома. Развязав ленту, удерживающие волосы, слегка тряхнула головой. Когда золотые локоны рассыпались свободно, откинула их за спину. Посмотрела на соблазнительный корпус мульттерминала. Там было так много любопытного, но гутис решила не жадничать. Теперь главным стало безнаказанно завершить этот визит на "Мэй".
   Окликнув арата, велела принести поесть что-нибудь посущественней - дайнииси проголодалась. Расторопный арат прикатил целый стол, заставленный разнообразной едой. Свободно скрестив длинные ноги, Нгойл устроилась на пате. С интересом начала изучать аппетитные блюда, решая, с которого следует начать, чтобы зеркала потом отражали её правильно.
   -Как соблазнительно пахнет! - весело заметил Абесток, появляясь как раз в подходящий момент. - Надеюсь, мне тоже что-нибудь достанется.
   -Не знаю, не знаю. - Нгойл с сомнением продолжала смотреть на небольшую гору изобилия. - Может, несколько крошечек. Хотя... если ваше Высочество очень попросит... - Катор мило улыбнулась, обещая быть великодушной, демонстрируя и ямочки на щеках, и белый жемчуг зубов и, вдобавок, ложбинку в овальном низком вырезе рубашки на груди. Абесток не пропустил ничего - всё-таки для подлинной дайнииси Исият была одета сейчас странно, если не сказать неприлично. Но... ей это шло.
   Оба не ели очень давно и проголодались. Вдвоем они с удовольствием попробовали всё, что находилось на столе. Разговаривали, поддразнивая друг друга. Причём каждый веселился по собственному поводу. Принц решил в виде исключения забыть о высокомерии в отношениях с дайнииси, вернее - с одной дайнииси, с Исият. А унизительное для мужчины, особенно для уристо, неутолённое желание запрятать на этот раз подальше. И получил награду за великодушие - очень милую и приятную собеседницу.
   Конечно, Нгойл не могла забыть о случившемся только что. Но скрывать было её профессией, а до сих пор гутис ничем не выдала себя.
  
  
   Старинные резные статуэтки с Яминая из красновато-янтарного камня, выставленные в спальне принца Белого Дворца напоказ, выглядели до смешного неприлично. Фигурки неведомых существ-полуживотных или людей в фантастических нарядах, среди которых вызывающе полулежали или сидели женщины, подробно изображали весьма сомнительные по содержанию сцены. Грудь каждой красавицы-яминая были подчёркнуто обнажёна. Вообразить подобные вещи в Рюси, где статуэтки могли случайно попасть на глаза слабонервных дайнииси, трепетно почитающих все запреты Гитар, было немыслимо.
   Но здесь, в каюте принца Белого Дворца, коллекция стояла совершенно открыто, следовательно, на "Мэй" случайности были исключены. Нгойл даже умилилась: на взгляд гутис в подобных извращениях было что-то запредельно детское, вовсе не ведающее лицемерия. Наверное, на самой Яминая в подобных образах и не видели ничего запретного. Нгойл давно подозревала, что в полузакрытом мире Золотой Дочери соблюдают законы Огоса лишь формально, а тайно и до сих пор живут по собственным, совсем другим обычаям.
   Осмотреть все фигурки Нгойл не успела, после срочного вызова Абесток вернулся удивительно быстро, даже не прореагировал, что катор проникла в его спальню и изучает сомнительную коллекцию. Выражение лица принца, обычно не ведающее сомнений, за время отсутствия разительно переменилось: сделалось нервно-напряжённым. Большие выразительные глаза неподвижно остановились на гостье и гутис ощутила внутри себя холодок. И заговорил принц неприятным, хриплым голосом, словно что-то мешало:
   -Охранное поле "Мэй" зафиксировало импульс проникновения. Дважды. Сюда и отсюда. - Это прозвучало, как считалка в детской игре, но принц не заметил никакой оговорки. Глядел, не мигая. - Сравнительный анализ возмущения аралового поля указывает, что произошло именно то, что в Гутис называют прыжком плоттера. Правда... мы ещё не научились идентифицировать это парадоксальное явление безошибочно. - Абесток проговорил всё это, в общем, спокойно, нисколько уже не сомневаясь, что гостья, несравненная катор Исият, отлично понимает, о чём идёт речь. Брови Нгойл слегка приподнялись. Она не разыгрывала непонимания, но ещё не спешила полностью выдавать себя. Хотя уже знала - случился провал. - Первый Советник Ур-Суг, отслеживающий, помимо прочего, и исследования по плоттерам на Эйсли, лично объяснял мне сейчас, что плоттер никак не смог бы попасть на произвольно перемещающийся звездолёт. Элементарно никогда не нашёл бы "Мэй" в пространстве. Если только не было наводки от внутреннего источника. Поэтому я вычислил вас, дайнииси Исият.
   Сделалось ещё холоднее. Этого Нгойл не знала, вернее, её учили, что проникновение плоттера по тетра-вызову не может быть замечено, поскольку не даёт никаких физических возмущений в полях. Полезно было убедиться именно сейчас, что в Гутис известно далеко не всё об пси-полях, и специалисты Окауайя разбираются в данном вопросе гораздо глубже.
   Нгойл отметила это просто так, чтобы потом задавать вопросы. Итак, она рискнула и, на этот раз, почти проиграла. Или, точнее, ещё не выиграла. Нужно ещё ускользнуть со звездолёта, оказавшегося для неё ловушкой. Глядя на окая в упор, гутис сейчас мало что видела, сосредоточившись, стремительно просчитывала и отбрасывала один за другим варианты спасения. Принц Белого Дворца приблизился вплотную, с силой дёрнул катор за руку:
   -Отвечай, женщина гутис. Наследнику известна правда о тебе?
   Сомнений не осталось - особого выбора нет. Разговаривать бесполезно, необходимо физически устранить с дороги того, кто смог первым столь быстро проникнуть в её тайну, готов проникнуть дальше и, значит, разрушить всё. Пока ещё Абесток просто злится, но и знает он слишком мало. Так, например, неправильно говорить женщина гутис, ведь слово гутис и означает женщина. Нгойл едва удержалась от замечания по этому поводу. Разумеется, легче всего уничтожить отверженного физически, но Нгойл пока не считала это приемлемым, ведь Абесток был братом её мужа.
   Неуловимым для глаз, точно отработанным движением, Нгойл дернула из отворота жёсткого пояса лезвие эр-ножа, простое и абсолютно надёжное, как жало ждущей в засаде змеи, и просчиталась совсем немного. Абесток оказался именно тем противником, кто в совершенстве владел подобным видом единоборств с самонаводящимся оружием.
   Окая взлетел и плавно упал вперёд и, чуть резче, в сторону, одновременно и ускользая, и сам набрасываясь на гутис, сжал узкое женское запястье - каждой частью собственного тела всё время сохраняя точку равновесия между ними двумя, в какой-то неуловимый миг, чуть быстрее, чем сама Нгойл, нарушил их единение, швырнул гутис на покрытый шёлковым ковром пат. Не на миг не разжимая захвата, сам рухнул сверху, опережая на тысячную долю, лишая возможности воспользоваться эр-ножом.
   Одного стремительно-расчётливого броска хватило, чтобы Нгойл по достоинству оценила противника - она замерла, больше не собираясь так рисковать. Разгорячившись, но, теперь тоже зауважав слишком опасного врага, Абесток, прежде чем отпустить женщину, надёжно связал её руки, затем сам, одним рывком, поставил на ноги, осторожно поднял с ковра опасно дрожащее лезвие. Спросил даже без особой злобы, только очень удивлённо:
   -Кажется, ты бы могла меня убить, Исият? Или твоё имя не Исият?
   -Какая разница... - Она потёрлась щекой об ушибленное плечо.
   -Просто... любопытно. А, может быть, и не просто. Для чего же ты так сильно рискнула? Вызвала плоттер прямо на "Мэй". Тебе что-нибудь передали с него? Или на него? - Нгойл нахмурилась, упорно отказываясь поверить, что всё безнадёжно. Нет, шансы оставались. - Прямо сейчас на звездолёте начинается паника, - объяснил принц, в упор разглядывая катор в её новом качестве, словно увидел впервые и тоже не мог поверить, как всё получилось.
   -Ну так успокой перепуганных людей. Объясни, что уже выяснил, в чём дело, - заботливо посоветовала катор. - Сразу сделаешься ещё более славен, герой Окауайя.
   Абесток понимающе усмехнулся:
   -Ну уж нет. Вначале я хочу послушать твою песню один, сладкоголосая птичка гутис. Ведь ты получила своё. Пробралась прямо в Императорскую резиденцию - на Мэй, и для чего-то вызвала прямо сюда плоттер. Который благополучно убрался восвояси. Поведай, чего ты добивалась... Если не спешишь оказаться в добрых руках специалистов из ведомства Ур-Суга? Они ждут неподалёку и сумеют выяснить то, что ты сама про себя не знаешь. - Нгойл не понравилось предложение. Ей вовсе этого не хотелось. Ур-Суг, Первый Советник Императора, всемогущий наследный Правитель Буштурука и Предводитель Непобедимых - самой значительной боевой силы Империи, был настолько зловещей фигурой, что пугал даже самих окая. Ур-Суг возглавлял внешнюю разведку Империи, и, одновременно, ещё несколько полностью закрытых тайных организаций. Именем этого буштуруксы можно было пугать непослушных детей, если бы только его позволялось так запросто произносить вслух. Но с принцем Абестоком у Нгойл оставался шанс.
   Внутренне гутис поёжилась, но при этом изящным движением головы отбросила назад снова рассыпавшиеся золотые локоны.
   -Уверена, дианиб Советник и без меня знает слишком много. Мне пришлось защищаться от него.
   -Защищаться? - Принц Белого Дворца теперь полностью успокоился, и его мысли стало не так просто прочитать.
   -Я забрала с вашего "Мэй" лишь то, что принадлежит лично мне, и ничего больше. То, что Первый Советник посмел украсть. Решаясь на кражу, ему следовало предвидеть, что я вправе прийти за своей собственностью.
   Принц Белого Дворца продолжал глядеть на связанную катор сурово и недоверчиво, процедил сквозь зубы:
   -Что же это было?
   Нгойл удовлетворённо улыбнулась, хотя внутри она всё время сохраняла спокойствие: волноваться в её положении было непозволительной роскошью.
   -Ур-Суг осмелился похитить моего мужа и держал его прямо здесь, на звездолёте, в собственных апартаментах.
   Лицо принца вытянулось. Окая даже не представлял, как следует отнестись к услышанному обвинению. Именно сейчас, необычно остро, до самого конца, осознал, что перед ним настоящая гутис.
   -Выходит, Первый Советник действительно интересуется тобой?
   Катор передёрнула плечом:
   -Я тоже интересуюсь Первым Советником. Но не похитила одну из сотни его прекрасных жён. Из чистого любопытства... Или из сорока сотен. - Она подмигнула принцу. Больше Нгойл не сомневалась, он не побежит сообщать немедленно, что задержал шпионку Гутис. Так дела в Императорском окружении не делались. Нет, принц Белого Дворца не станет ни с кем здесь делиться. Гутис должна стать его личной добычей, пока уристо не получит все выгоды от разоблачения.
   Абесток слегка подтолкнул Нгойл, заставил снова сесть на пат. Нахмурился, откровенно занявшись тем, чтобы правильно рассчитать, как воспользоваться ситуацией. Вновь, в который раз, посмотрел на катор с осуждением:
   -Ты и выглядишь не чистокровной окая, а будто с Яминая. Поэтому тебя трудно заподозрить... Я даже никогда не встречал дайнииси с кровью Яминая в Рюси - это исключительная редкость. - Принц налил себе из бутылки что-то, напоминающее пери. Нгойл подумала, что не стала бы сейчас пить, это всегда приводит к ошибкам, но, конечно, ничего не сказала. Она снова отвлеклась на статуэтку, даже улыбнулась, убедившись, что всё-таки вспомнила название камня, из которого та вырезана. - Теперь мне понятно, откуда столь бесстыдное поведение и шокирующие всех привычки. Ты ведь не солгала мне на этот раз, дайнииси? Твой муж действительно находился здесь, прямо на "Мэй"?
   -Ваше Высочество может легко это проверить.
   Абесток невольно сморгнул, словно гутис прочитала какую-то тайную мысль. Признался откровенно:
   -Не уверен... Если я проявлю осведомлённость, то сразу выдам тебя. - Гутис промолчала, предпочитая, чтобы больше говорил сам окая. Принц охотно продолжил размышлять вслух, была у него такая привычка. - Трудно поверить, невероятно, но ведь правда о тебе должна быть известна моему возлюбленному брату. Чем ты столь сильно приворожила Наследника, чтобы он согласился на предательство? Ради презренной женщины гутис... Или Аману не в курсе, что у тебя имеется ещё и... муж в Гутис? Или кто он тебе?
   Нгойл скромно промолчала. Имелся надёжный способ заставить высокомерного и болтливого уристо замолчать навсегда, и снова, как и в первый раз, гутис медлила. Рана, нанесённая эр-лезвием, может оказаться излечимой, но единственное прикосновение "зелёного луча" (так назывался направленный энергетический импульс, используемый и в парализаторе), только без обратных стабилизаторов, гарантировал окончание любой жизни. Постепенно Нгойл расслабила мышцы рук, опасаясь, как бы не свело стянутые запястья. Хотя... узел не был чрезмерно тугим - принц счёл его достаточно надёжным для нежных изящных запястий танцовщицы.
   Абесток глядел на пленницу даже с некоторой обидой, словно упоминание о муже, существовавшем где-то в природе, задевало его сильнее всего.
   -Он мой муж, - подтвердила Нгойл, только чтобы не получилось долгой паузы, стараясь отвлечь внимание от движений пальцев.
   Окая насмешливо фыркнул. Он ещё не справился со старыми обидами и сейчас представлял собственный триумф, а, главное, выражение лица ненавистного соперника-брата, когда тот впервые услышит эту правду. Впрочем, будущая победа пока оставалась отдалённой фантазией - Принц Белого Дворца не был уверен, что станет в ближайшее время откровенничать с Наследником. Но помечтать ведь можно.
   -Ты ведь могла стать второй супругой Наследника Трона. Значит, ты отказала из-за этого заложника Ур-Суга? - Абесток никак не мог успокоиться.
   Катор медленно покачала головой, словно на самом деле задумалась именно на эту тему:
   -Дело в ином. Я... слишком сильно уважаю твоего брата, чтобы позволить ему участвовать в брачной церемонии, которая абсолютно ничего не значила бы для меня. Закон Круга никогда не признает Аману моим мужем.
   -О, конечно. Он недостоин, - злорадно посочувствовал принц. - И я тоже?
   Глаза гутис слегка расширились:
   -На твоё счастье - ты тоже.
   -Неужели женщины гутис до такой степени ненавидят и презирают мужчин окая?
   -Я вовсе не говорила о презрении. Хотя, да - мы помним, что вы не мужчины гутис.
   -А твоим мужем достоин стать исключительно мужчина гутис? - Абестока подозрительно интересовала матримониальная тема.
   -Вовсе нет. Вы слишком мало знаете об обычаях противника, с которым готовитесь воевать?
   Абесток не отвлёкся даже на упоминание о военных планах. Он выпил ещё пери, прошёлся по середине спальни:
   -Несчастный Император, он остался без Наследника трона.
   Нгойл отлично поняла, о чём притворно скорбит принц Белого Дворца. Наследник не может быть назван преступником, никогда не может лишиться своего высочайшего звания. Всё равно, что обвинить в предательстве самого Императора. Изменить имя Наследника может только его смерть. Если принц Белого Дворца раскроет имя катор как агента гутис, то, одновременно, физически уничтожит и того, кто встал на его пути к власти и Сияющему Трону.
   "А ведь они братья. Почти так же, как мы с Шин сёстры. Круг Неодолимый, но что же я могу с ним сделать, если он брат Нувель!"
   -Возможно, - произнесла Исият как можно более уверенно, - любимый сын Света вовсе не найдёт вину Наследника столь весомой... - Впервые за время разговора-допроса Абесток широко улыбнулся, явно предвкушая предстоящее сладостное торжество - оправданий у Аману не было. - Или, возможно, любимый сын Света не пожелает назвать следующим именно твоё имя. Ведь ты и привёз меня на "Мэй",- небрежно заметила гутис, улыбаясь не менее искренне. - Именно ты помог мне освободить мужа.
   Абестоку тоже пришёл в голову этот довод, с которым, казалось, ничего нельзя было поделать.
   -Это совпадение. Я ничего не знал.
   -Действительно? Тогда ты удивительно недогадлив. Какое неудачное качество для Наследника Трона.
   Улыбка окая, наконец, исчезла, принц резко запахнул расстегнувшуюся на груди куртку, спросил неуверенно:
   -Ты пытаешься угрожать, Исият? Но тебе это не поможет. Сейчас ты в моей власти. Может, пора признать поражение?
   Женщина словно не расслышала угрозы, приподняв связанные запястья к лицу, слегка вывернула одну ладонь. Неожиданно Абесток увидел узкий и удивительно чёткий зелёный луч, направленный ему под ноги. Луч выходил - сначала принцу так показалось, - прямо из глаз гутис. Но это лишь показалось, он начинался изнутри раскрытой ладони.
   -Что это? - вырвалось у окая, хотя он вспомнил ответ быстрее, чем выговорил эти слова. Зелёный луч смерти, обычное оружие гутис, вживленное под кожу.
   -Будет не так просто объяснить внезапную смерть Рождённого на Троне, но, полагаю, я всё-таки сумею покинуть "Мэй" и вернуться в Рюси раньше, чем начнут задавать такие досадные вопросы.
   Абесток передёрнулся, но Нгойл не заметила в этом жесте особого страха, скорее, закипающую ярость. Окая стоял прямо, не отрывая взгляда от смертоносного луча. Принц Белого Дворца собирался встретить свою смерть достойно, как и полагалось любимцу Империи и избраннику Рокана, не унижаясь перед врагом.
   Это его и спасло. Если бы отверженный попытался напасть, Нгойл уничтожила бы его, защищаясь. Но хладнокровно провести "лучом смерти" по сердцу кровного родственника своего мужа гутис не смогла - это было осквернением Круга, о котором предупреждал Завет.
   Вспоминать о родственных связях сейчас было излишне и нелепо, разумом Нгойл понимала глупость собственного великодушия. Но... она уже не защитила семью Ольтера, позволила погибнуть близким Арие. И вот сейчас... не смогла переступить через Закон. От напряжения глаза гутис чуть сузились. Плавно, физически ощутимым усилием воли, Нгойл сначала ослабила, а затем полностью погасила напряжение луча, хотя ещё и не убрала ладони от лица. По-прежнему не шевелясь, окая молчал, ожидая от женщины объяснений. Нгойл произнесла чётко, с нажимом:
   -Нам следует вернуться в Рюси. Я не сделала на "Мэй" ничего плохого. Забрать своё - это не преступление даже в Окауайя.
   Абесток был физически сильным и смелым мужчиной, но всё-таки не специально подготовленным в Корпусе агентом, готовым умирать и рождаться, словно это лишь одна из разновидностей тренировочных занятий. Почувствовав, что напряжение отпустило, он вдруг ослаб, резко дёрнулся, прошептал враз пересохшим ртом:
   -Почему ты передумала убивать?
   Розовые лепестки губ нежно раскрылись. Голос прозвучал вкрадчиво:
   -В этом нет необходимости.
   -Ты надеешься, что я стану помогать тебе? - искренне удивился окая, всё ещё следя за руками гутис.
   -Конечно, нет. Просто так ты не поможешь. Вот если это я помогу тебе избавиться от любимого покровителя и сердечного друга, Первого Советника Императора.
   В душе Абесток был потрясён подобной наглостью, но вынужденно признал:
   -Ты слишком много знаешь о моих личных предпочтениях, хотя мне даже неизвестно твоё подлинное имя, женщина гутис. Да, Ур-Суг не самый любимый из моих... друзей, но он преданный слуга трона. Как ты могла вообразить, что я, принц Белого Дворца, когда-нибудь перейду на сторону заклятых врагов Огоса?
   -Ур-Суг преданный слуга трона? Или личный враг династии Рокана. И даже хуже того, - переспросила Нгойл, всё ещё придерживая ладонь перед лицом.
   -Даже не пытайся затянуть меня в свои сети, женщина гутис, как ты сделала это с Аману. - Принц говорил это, а сам напряжённо рассчитывал, сумеет ли схватить катор за запястье, прежде чем она снова вызовет "зелёный луч". Получалось, что это невозможно.
   Окая стоял, расслабившись, чтобы гутис ничего не заподозрила, не смотрел в глаза, стараясь не выдать себя взглядом. В какой-то миг, наконец, рискнул. Прыгая, достал женщину ребром ботинка. Удар получился очень жёстоким, но и выбора не было. В последний миг гутис успела немного отстраниться, но сила, рассчитанная для сражения с противником, если не более мощным, то хотя бы равным по массе, разом отключила сознание.
  
   Полуденный свет буквально заливал комнату через прозрачно - голубые окна. Она лежала на спине, на мягком широком ложе, среди множества подушек и тонких покрывал.
   Осторожно, сквозь ресницы, Нгойл осмотрелась, ничем себя не выдав - разрешила себе открыть глаза. Рядом никого не было. Комната казалась обычной, без всякого намёка на техническое оборудование: низкие столы с изогнутыми ножками, комоды с резьбой. Вряд ли это был "Мэй", Нгойл почти не сомневалась, что снова находится где-то в Рюси. В теле ещё отдавалась боль, вернее, память о той страшной боли, но гутис запретила себе её чувствовать.
   Створки красивой стеклянной двери бесшумно распахнулись, в комнату вошел принц Белого Дворца. Приблизившись, уселся на скамью рядом с постелью. Улыбнулся:
   -Надеюсь, дайнииси, с вами уже всё в порядке. Извините, что был недостаточно учтив. Но мои лекари гарантируют, что я не повредил вам.
   В синих глазах гутис появилось - как тень лёгкого облака - презрение, также неощутимо уплыло под ресницы.
   -Выступал бы ты на Нижней таве, Высокородный. Разбивал бы головы своим соперникам и, наверняка, имел толпу поклонников. Пока не разбили бы голову тебе. Там желающих развлечься сколько угодно.
   Подобный совет не смутил Абестока. Или он только сделал такой вид, самодовольно посмотрел на внушительный сжатый кулак.
   -Конечно, я перестарался. Но ведь у тебя оказалось при себе оружие... Так что мы были равны, дайнииси.
   Итак, она снова сделалась дайнииси. Ну-ну.
   -Разве я им воспользовалась?
   -А, кстати, почему? Может, объяснишь мне это, дайнииси... Или как там тебя?
   На этот раз Нгойл улыбнулась не слишком нежно, привычно потёрла ладонь об ладонь, убедилась, что источник уже не существует. Нехотя произнесла:
   -Тебе не понравится мой ответ, Рождённый на Троне. В некотором смысле ты для меня неприкасаем... Наоборот, Закон Круга требует, чтобы я защищала тебя, а не причиняла боль.
   "Арие был в плену. В принципе, ты уже должен слышать о Нувель. Постарайся сам догадаться, почему я не могу причинить тебе вред". Произносить это вслух Нгойл не намеревалась.
   -У гутис такие шутки?
   -У гутис болит голова и совсем неважно с юмором, - призналась Нгойл и отбросила пену из покрывал прочь. Вовсе не обратила внимания, что из одежды на ней лишь медицинские повязки: выше колена и на животе. Утруждать себя и делать вид, что стесняется взгляда отверженного, она больше не собиралась.
   Окая едва не отвернулся, буквально заставил себя смотреть прямо. Заговорил мягко и доверительно, словно находился в заговоре с гутис. Взгляд упирался куда-то между ключицей и подбородком:
   -У меня был долгий и познавательный разговор с Первым Советником. Разумеется, его усилия во всех мирах направлены на выявление агентов вашего Корпуса Освоения. Но пока... не с тем результатом, который можно считать удачным, ты же здесь. Кое о чём он мне рассказал. Но катор Исият и женщина гутис в Рюси, о которой Разведке что-то всё-таки известно, для Ур-Суга не одно и тоже лицо. Поэтому мне и удалось беспрепятственно увезти тебя со звездолёта, блистательная дайнииси. У Первого Советника не появилось ни одной разумной версии случившегося, хотя он бросился проверять всё и всех подряд. Но только не личный эскорт Рождённого на Троне и Сабрура, капитана "Мэй". Как я объяснил, конкретных подозрений у Первого Советника нет.
   "Уже блистательная. Кажется, я его по голове ничем не била".
   Упираясь кулаком в бедро, принц невольно ухмыльнулся:
   -Кое-что наша Разведка тоже умеет. Ур-Суг ждал долго и терпеливо, словно паук в центре паутины, что муха залетит рано или поздно, что за пленником придут. Но вот - и не уследил.
   -Хорошая новость, - признала Нгойл, так и не подняв до конца отяжелевшие ресницы. Счастливый исход она полностью исключила.
   -Так что не переживай слишком сильно, Исият, Первый Советник никогда не получит тебя. Правда, моя милая дайнииси гутис... это не то же самое, что Принц Белого Дворца на твоей стороне. Просто не вижу необходимости скрывать истинное положение дел.
   Женщина привстала, сдёрнув с постели покрывало, обернула переливающуюся ткань вокруг себя. Завязала узел на груди, чуть сбоку, наподобие обычного тари. Невольно прихрамывая, прошла босиком несколько шагов к голубоватой прозрачной стене, чтобы полюбоваться открывающимся видом. По всему следовало немедленно вызывать плоттер и исчезать навсегда. Но карточка вызова исчезла вместе со всем остальным. Не оборачиваясь, гутис произнесла:
   -Значит, ты не принял моего предложения... о дианибе Ур-Суге. Ты ошибаешься на его счёт. - Принц лишь неопределённо хмыкнул. - Тем более что укрыл меня, значит, выступил против него. - Принц и на этот раз предпочёл промолчать. Он и сам понимал, гораздо лучше, чем позволял себе говорить вслух, что прирученный зверь, которого посадили охранять Сияющий Трон, оказался не только сильнее, но и коварнее всех прочих явных и тайный противников Императора. Возможно, Правитель Буштурука стал более опасен для Сияющего Трона, чем самые нечестивые гутис.
   Нгойл прикоснулась ладонью к виску, где ещё пульсировала отдающая в затылок боль, обернулась, посмотрела на окая из-под ресниц. На её побледневшем, лишённом обычных ярких красок лице причудливо играли голубые блики света.
   -Когда смотришь на тебя - незачем пить пери, - вдруг произнёс окая охрипшим, враз изменившимся голосом. - И что такого особенного в тебе? Моя Высокородная супруга даже красивее... Но мне почти всё равно, когда она находится рядом. - На этот раз Абесток выдержал взгляд гутис. - Я откровенен с тобой, дайнииси, и тоже требую откровенности. Хочу знать правду. Хотя бы, для начала, часть правды. Кто для тебя Наследник Трона, почему ты всё время рядом с ним? - Ответов Абесток не дождался и снова продолжил говорить сам. - Признайся, Аману для тебя ничто. Инструмент в грязном и недостойном ремесле, который необходим здесь, в Империи Огоса, среди врагов. Ты завлекла и запутала его, пользуясь запретными чарами Гитар. Своей соблазнительной внешностью и другими... возможностями.
   Принц Белого Дворца давно уже признался перед собой, что слишком переживает из-за катор, занявшей место официальной любовницы Наследника. Но, в конце концов, это было нормально, почему бы и не желать прелестную дайнииси. Теперь выяснилось, что эта... катор ещё и шпионка Гутис, а он ощущал... вовсе не презрение и ненависть, а, наоборот, стал восхищаться ещё сильнее. Женщина справлялась с мужской работой, оставаясь всего лишь женщиной.
   Снова что-то изменилось, словно упала кисея, и перед глазами Абестока вдруг предстала именно та порочная, неотразимо соблазнительная гутис, какими их и воображают окая. На самом деле гутис всего лишь показала своё истинное лицо, вовсе не признавая глупые игры отверженных в порок и соблазн. Сначала придумают немыслимые запреты и правила, а потом мечтают нарушить их. Например, принц Белого Дворца думал только об этом.
   Усилием воли мужчина попытался избавиться от наваждения, напомнил себе, что Исият, прежде всего, опасный и сильный враг, а вовсе не беспомощное и малозначительное существо, какими должны быть все дайнииси. И взрывоопасная непривычная смесь из собственных чувств не должна вытеснить совсем другой интерес в отношении пленницы.
   -Надеюсь, теперь ты безопасна и больше не сохранила никаких неприятных сюрпризов, - пробормотал принц, когда дар речи вернулся. - По крайней мере, мои люди ничего больше не нашли.
   У Нгойл насмешливо дернулся уголок розового рта.
   -Итак... наша последняя договорённость насчёт Эпаш всё-таки отменяется.
   -Почему же? Разве Аману может не захотеть платить?
   На какой-то миг надежда зародилась снова. Если этот самовлюблённый Рокан сунется прямо сейчас к Аману, что-то ещё можно исправить. Надежда была слишком призрачной. Уж если Ур-Суг взял след, его не собьешь. А буштурукса его взял. Голова продолжала предательски кружиться.
   -Я, действительно, не вполне уверен, что сделал правильно, доставив тебя прямо сюда, в Белый Дворец, и избавив от такой неприятности, как любопытство Ур-Суга. Но ещё не поздно, - пригрозил принц, чтобы напомнить о собственном превосходстве. - Сейчас я направляюсь... к тебе. Где же ещё можно встретить Наследника Трона? Посмотрим... Наверное, Аману уже переволновался из-за долгого отсутствия.
   -И что ты объяснишь своему брату?
   Абесток открыл рот, но заговорил только со второй попытки. Обычное слово брат не могло не смутить.
   -О тебе? Посмотрим. Пусть волнуется посильнее. Позднее я с удовольствием объясню благословенному Наследнику, насколько он в моей власти. Настолько, что не посмеет и чихнуть без моего дозволения. - Не утерпев, Абесток коротко рассмеялся, хлопнул себя по ноге.
   Катор лишь согласно кивнула в ответ.
   -Отличный план. Ладненько, у меня будет время выспаться, пока ты суетишься и всё это устраиваешь.
   Принц не поверил её спокойствию.
   -Если станет нехорошо, позови лекарей. Они всегда под дверью.
   Неожиданно гутис весело засмеялась, вскинула ладони кверху, пошевелила ими в воздухе, словно готовясь начать танец.
   -Ну, если твой врачеватель достаточно привлекателен, уверена, он мне понадобится.
   На этот раз Абесток не успел подавить первую реакцию, поддался слишком легко, теряя лицо, подскочил, словно ужаленный, слишком поздно сообразив, что гутис его дразнит.
   Из голубой комнаты принц выскочил совсем не так, как вошёл в неё. В сердцах хлопнул хрупкой стеклянной дверью, ощущая спиной смеющийся взгляд небесно-синих глаз.
  
   Развалившись в предназначенных для долгих поездок широких закрытых носилках, чуть покачивающихся над плитами Императорской дороги, Абесток впервые получил возможность как следует, спокойно обдумать происходящее. И уже сам удивлялся, насколько легко взорвался от последних слов. И всю дорогу, снова и снова, вспоминал синие-синие, будто расплавившиеся сапфиры, глаза, которые, опасно сузившись, наблюдали за ним. И ещё медленный, словно завораживающий, зелёный луч, готовый полоснуть по сердцу.
   Неужели катор произнесла хоть слово правды? И он, принц Абесток, находится по какой-то неведомой причине под покровительством гутис. Сомнительная честь.
   Но даже если Исият и враг, то насколько соблазнительный враг, какая восхитительная дайнииси. Она сражалась с ним: сама нападала и защищалась, - и с оружием, и просто на словах, только необычно, всегда по-женски. А ведь вначале это было лишь его предположение, что она гутис. Он-то всегда представлял врага исключительно в мужском обличье. Исият сама подтвердила его домысел и стала говорить и вести себя так, что сомнений не осталось.
   Принц заподозрил, что гутис созналась так сразу и просто, потому что была уверена в нём. С чего бы это? Что она думает на самом деле? Понимает ли, насколько сильно, до потемнения рассудка, нравится ему? Нечестивые гутис, вывернувшие наизнанку и законы богов, и обычаи людей. Надо же додуматься, произнести такую унизительную дичь: "Я обязана защищать тебя".
   А этот мужчина, якобы её муж, кто он? Первый Советник не сказал о пленнике ни полслова, даже не упомянул. Хитроумный лис, перехитривший сам себя. Но, значит, никак нельзя показывать, что хоть что-то известно.
   И Аману туда же. Абесток не верил в измену Наследника, но как Рождённый на Троне мог сойтись со шпионкой гутис? А он сам что сотворил? Не только не выдал Исият, а, фактически, помог бежать.
  
   Подъезжая к дому катор принц Белого Дворца распахнул верхнюю дверцу и начал строго выговаривать оби, хотя носильщики вовсе ни в чём не провинились: шли очень быстро, всю дорогу почти бежали и даже ни разу не споткнулись на стёртых плитах. Оби виновато молчали, и принц, нисколько не успокоившись перед встречей, только распалил себя.
   Божественный Наследник милостиво согласился принять Равнорождённого, даже сам вышел на лестницу. В присутствии посторонних Абесток был вынужден склониться перед братом.
   Сразу заподозрив недоброе - сегодня он поневоле сделался очень проницателен, - Аману прищурился, произнёс, сдерживая голос:
   -Ты исключительно редкий гость в этом Доме, мой Рождённый на Троне брат. Что привело тебя сегодня?
   Абесток выпрямился, демонстрируя всем, что ничуть не ниже Наследника Трона, и осанка у него столь же величественна. Внимательному зрителю - а Габур, арат Аману, всегда был очень внимателен - встреча братьев-принцев казалась похожей на столкновение двух слишком разгорячённых соперников-оленей в императорском зверинце. Шумно дыша и грозно глядя друг на друга, они только что не били копытами землю.
   -Уверен, что мои слова будут интересны для тебя, и ты захочешь выслушать их все, мой брат, названный Наследником Сияющего Трона.
   Принц Белого Дворца, как обычно, разговаривал преувеличенно почтительно и официально, причём в его исполнении подобный стиль больше напоминая откровенную насмешку-вызов, но с этим приходилось мириться. Аману круто развернулся, делая знак своему окружению задержаться, а Абестоку, наоборот, идти следом, прошёл по коридору до лакоромы, привычно уселся на пат, подвернув ногу и упёршись кулаком в бедро.
   -Да, я желаю выслушать тебя. Я стал плохо спать после церемонии Окончания, и сегодня снова не спал. Исчезла моя звезда, и ты не можешь об этом не знать. Исият разыскивают повсюду: в Рюси и даже за пределами города. Никогда ещё она не уезжала... не предупредив меня или сёко Храма Гитар, или, наконец, своего Управителя.
   Садиться на пат рядом с Наследником было немыслимо, но все остальные места для сиденья располагались заведомо ниже, и принц Белого Дворца предпочёл остаться стоять. Начал неопределённо:
   -Я был в собственном Дворце, туда медленно доходят известия.
   -Тебя никто не видел в Храме Огоса, - перебил Аману.
   -Хотя Наследник Трона и не позвал меня... я присутствовал там. К сожалению, мне пришлось слишком рано уйти... Божественный Наследник ведь помнит, что я получил звание помощника капитана. - Аману промолчал, ожидая дальнейших объяснений, если уж брат сам приехал и попросил о встрече. - Я вижу, ты не хочешь меня поздравить... Что ж, я сделал одну вещь... о которой меня попросила дайнииси по имени Исият... Или тебе всё-таки известно её подлинное имя, Наследник Сияющего Трона?
   Аману заметил тахо с подносом, скользнувшего бестелесной тенью прямо по полу, и так грозно глянул на него, что несчастный едва не закричал от ужаса, пятясь, пополз прочь.
   -Продолжай. Я со вниманием слушаю каждое твоё слово, Принц Белого Дворца.
   Тот едва заметно кивнул, с чем-то соглашаясь:
   -Тогда я продолжу называть её Исият. Итак, катор по имени Исият попросила меня доставить её... - О, ты удивишься, единственная надежда Трона! - прямо на "Мэй". - Аману удивился. Сильнее вдавил ладонь, ощущая, как в пальцы врезается ободок перстня. - Странное желание для катор Гитар, но возможно, обычное для женщины гутис, хотя и не могу за это ручаться, мой божественный брат. - Абесток замолк, наблюдая за реакцией Наследника. Тот даже не моргнул, наоборот, слегка расслабился. - Для этого желания у дайнииси нашлась весьма важная причина. Уверен, узнай об этой причине Великий Отец Империи - он поспешил бы сам исполнить такое её пожелание. Неужели Наследнику Трона так-таки совершенно ничего не известно о странных желаниях его избранницы? - Абесток негромко, но от души засмеялся, наслаждаясь своим превосходством. Но сразу оборвал смех, чтобы не переиграть и не вызвать гневную вспышку. - Исият всего лишь пожелала встретиться на "Мэй" с одним таинственным незнакомцем. С мужчиной, личным пленником Первого Советника. Удивительная удача нашей разведки! Не представляю, каким уж образом тот вообще очутился в руках буштуруксы, но несравненная катор Исият удивительно ловко устроила несчастному пленнику побег прямо из тайной обители Ур-Суга.
   Голос принца Белого Дворца звучал обманчиво мягко. Странно, но Аману действительно не испугался. Вернее, чего-то подобного он опасался слишком давно и всегда знал, что молния ударит. Сейчас даже сделалось легче - можно было не томиться в напряжённом ожидании неизвестно чего, а действовать. Он протянул руку к подносу, всё-таки поставленному тахо на край пата, сам налил озил из запотевшего кувшина, сделал глоток, не ощутив жгучего вкуса.
   Абесток всё время неотрывно наблюдал за ним, и брат ответил на его взгляд с вызовом:
   -Продолжай свою занимательную историю. Я награжу тебя, история меня заинтересовала.
   Принц Белого Дворца невольно позавидовал такой выдержке и нахмурился - он недооценивал этого брата.
   -Кажется, с твоей дайнииси всё более менее ясно, мой высокочтимый брат. Главный вопрос в том, кто теперь ты? И как поступит Повелитель Ста Миров, когда узнает истину, так долго скрываемую от него возлюбленным сыном и Наследником Трона?
   Внешне Аману остался невозмутим. Отпил ещё глоток слишком холодного напитка.
   -У меня тоже есть вопрос. Почему ты приехал рассказать свою выдуманную историю мне, а не выложил сразу же дианибу Первому Советнику прямо на "Мэй", если на звездолёте не оказалось самого Повелителя?
   Принц Абесток переступил с ноги на ногу.
   -Ты не сумеешь оправдаться, никто не поверит, что Наследник не подозревал, кто такая его избранница.
   Наследник утвердительно кивнул и неожиданно признался:
   -Разумеется, я знаю правду. Не с самого начала, но уже достаточно давно. - И снова Абесток не ожидал столь скорого признания. Аману сопротивлялся даже меньше, чем гутис. - Раньше я надеялся, что когда-нибудь... Гитар ниспошлёт нам свою милость, я всё-таки смогу назвать Исият своей женой. Но потом... она объяснила, что в Гутис, у неё уже есть муж... и дети. Взрослые дети. Хотя Исият и выглядит... очень юной.
   -Всё равно, ты предал Огоса, принц Красного Дворца, - слова прозвучали сурово и осуждающе.
   Резким жестом руки Аману велел брату молчать.
   -У тебя нет права меня судить. Я не предатель и никогда им не буду, хотя признаю - сделал то, что не одобрят Советники.
   -И не одобрит наш богоравный Повелитель!
   Аману едва заметно дрогнул, нахмурился ещё заметней.
   -Возможно, у Повелителя Ста Миров недостаточно дальновидные и мудрые Советники.
   -Зато твоя вина всем очевидна. Ты не только находился рядом с гутис и знал, кто она - ты скрывал это, - заключил Абесток.
   -О, нет, моё преступление ещё хуже. Я участвовал в обряде, который требует их Закон Круга. Обряд, благодаря которому наш брат, принц Синего Дворца, стал мужем гутис.
   Принц Белого Дворца подавился собственным возгласом. Ближайшие из свиты Наследника, собравшиеся в другом конце лакаромы, сразу насторожились. Дианиб Оро медленно привстал, но потом снова сел, повернулся лицом к служанке-катор. Несмотря на физический недостаток - явную хромоту - этот уристо пользовался исключительной благосклонностью женщин, от Высокородных до самых скромных тахо.
   -Что?! Принц Нувель жив? - чуть громче, чем следовало бы, прошептал Абесток. - И не погиб при испытаниях в Эйсли?! - Позднее, немного обдумав услышанное, добавил чуть тише. - Но он же совсем мальчишка. - И, опомнившись, добавил. - Проклятие Рокана, конечно, Нувель уже мужчина. Но муж гутис! Как такое святотатство возможно? - Неожиданно Абесток расхохотался, судорожно, до слёз. - Немыслимо. Муж гутис! Такого не может быть никогда. - Он с трудом прекратил приступ нервного смеха. - Теперь понимаю, твоя гутис вовсе не шутила, объявив, что я под защитой Круга. А то я чуть голову не сломал, гадая, как это может значить.
   Аману промолчал, и брат снова взорвался:
   -Нет, ты даже не предатель. Ты безумный Наследник Трона. Думаю, Ур-Суг так всё и объяснит Императору.
   В глазах Аману появилось безжалостный блеск:
   -И ты вообразил, что я позволю и дальше болтать языком?
   -А как ты помешаешь? Что сделаешь? Я вошёл в этот Дом на глазах у многих. Меня видела воя твоя свита. Если я не выйду и не появлюсь на "Мэй", спросят с тебя, Наследник.
   Аману согласно кивнул, но металл, появившийся в голосе, означал нечто совсем другое:
   -Но я не гутис и не чту их обычая Защиты Крови. Значит, не стану беспокоиться о твоей драгоценной жизни. Ты выйдешь из этого Дома, сядешь в носилки. На обратной дороге тебе сделается нехорошо. Быстрая смерть всегда немного подозрительна, но не более того. Никто не посмеет заподозрить Наследника Трона.
   -Ты убьешь брата из-за женщины гутис?
   Безжалостный металлический взгляд Аману полностью соответствовал его угрозе:
   -Ты не оставил мне выбора - я обязан защищаться. Или ты, или Исият и я.
   Только сейчас принц Белого Дворца осознал, что из-за ненависти к брату совершил непростительную глупость. Совершил сам, или его каким-то образом подтолкнули к этому поступку? Что-то подозрительно шевельнулось в памяти, но вспоминать и обдумывать было недосуг. Абесток вытянул вперёд обе руки и, глядя на ладони:
   -Вполне возможно, что ты всё так и сделаешь, возлюбленный брат. Но я тоже проходил испытания в дворцовых коридорах Ара-Ити, чтобы явиться сюда вот так, совсем без страховки. Если я не покину этот Дом так же спокойно, как пришёл в него, и не вернусь - Первый Советник Ур-Суг получит моё небольшое послание. - Абесток испытующе заглянул в лицо брата, давно сделавшееся непроницаемой маской. Принц Белого Дворца блефовал. Никакого предупреждающего послания он никуда не отправил, словно действительно верил, что едет на встречу с любимым родственником. Предупредив Исият, о чём собирается говорить с Наследником, он вообще повёл себя... слишком необычно и легкомысленно.
   Аману снова молчал и принц Белого Дворца медленно отступил назад.
   -Я ухожу, Наследник Великого Отца.
   Голос прозвучал твердо. Наследник не пошевелился, словно на самом деле надел на лицо каменную маску из Храма. И только когда дерзкий брат приблизился к спуску с верхней площадки лакаромы, окликнул:
   -Остановись.
   Застыв у первой ступеньки, Абесток круто, всем телом обернулся, снова замер, широко расставив ноги. Аману с трудом сдерживался. Подавил приступ, чтобы произнести спокойно:
   -Вернись и сядь. - Медленно, нехотя, Абесток подчинился. Уселся прямо на край пата - достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться Наследника. - Как ты вообще посмел прийти? Вздумал так просто уничтожить меня?
   -Я не верю, что ты отнимешь мою жизнь, Аману.
   -Почему? Ты же собрался забрать мою!
   -Ты в этом уверен?
   -Я ни в чём уже не уверен. Поэтому я сейчас отправлю гонца за катор Исият, а ты позволишь дайнииси беспрепятственно приехать сюда.
   -И что дальше?
   -Дальше - посмотрим. - Красивый голос Аману зазвучал вкрадчиво. - Ведь теперь ты уверился, что Исият не причинит тебе вреда?
   -Какая милость, - Абесток положил ладонь на пояс, жёсткие губы раздвинулись в нехорошей усмешке.
   -Исият всегда считала, что ты достоин доверия, - словно ничего не замечая, продолжил Наследник.
   Лицо брата вспыхнуло, словно по нему ударили. Он прошипел с ненавистью:
   -Гутис отвергают закон Огоса, но свято почитают собственные. Ты же вне всех законов. Ты уже предал Окауайя, и не один раз. Ты предатель.
   Последние слова принц Белого Дворца предпочёл бы не произносить вслух, но не удержался.
   Медленно пропуская между пальцев гибкую полоску, Аману выдержал паузу. Это был соединитель с системой, которая могла исполнять и функцию пси-детектора. Например, определить, когда собеседник лжёт. Наследник всегда увлекался подобными игрушками, но Абесток заметил эту подозрительную вещь только сейчас.
   -И всё-таки... Она послала тебя ко мне. Что бы это могло значить?
   -Что? - Абесток едва не подпрыгнул. "Послала?! Никто его никуда не посылал". Он уже собрался об этом заявить, но Наследник приподнял ладонь. Откуда-то из-за его спины появился арат. Или этот тахо всё время прятался где-то рядом?
   Принц Белого Дворца едва не зашипел - даже слугам не следовало присутствовать при подобном разговоре. У самого Абестока тоже не существовало никаких тайн от своего арата. Личный слуга не мог иметь никаких других интересов, кроме интересов господина - ведь жизнь арата заканчивалась вместе с жизнью хозяина. Или продолжалась ненамного дольше - арат считался ритуальной жертвой на похоронах господина. Но именно этот арат во многих вызывал раздражение. В подозрениях не могло быть и капли правды, но... принц Красного Дворца и его арат были слишком схожи между собой. Настолько сильно, что никто в Ара-Ити не смел на это даже намекнуть.
   Арат немного присел, преданно склонился перед господином. Тот не спеша отпил ещё немного бодрящего озила. Голос прозвучал спокойно, как обычно:
   -Габур, немедленно отправляйся в Белый Дворец. Там задержалась дайнииси Исият. Убедись, что с нею ысё в порядке. Скажи, что я скучаю в одиночестве и нуждаюсь в её прекрасном обществе. Объясни, что мы с его Высочеством принцем Красного Дворца с нетерпением желаем её увидеть здесь. От моего имени попроси дайнииси приехать немедленно, сам посади на носилки и сопровождай всю дорогу.
   Абесток выслушал распоряжения брата, кипя от ненависти, но понимал, что бессилен сейчас что-либо изменить. Он приехал практически один, никого специально не предупредив. И даже если возразит, верный арат исполнит только приказ господина. Поэтому принц Белого Дворца не пошевелился, не подал никакого знака, чтобы подтвердить распоряжение Наследника, хотя арату этого и не требовалось. Габур снова присел перед обоими принцами - перед Абестоком даже заметно ниже, - и вышел, повернувшись на каблуках с серебряными насечками.
   -Извини, дорогой брат, но тебе придётся дождаться Исият прямо здесь, - произнёс Аману, вставая. - Я распоряжусь, чтобы Управитель лично позаботился обо всех твоих надобностях.
  
   Ждать пришлось долго, и принц Белого Дворца начал беспокоиться. При необходимости гонец Наследника мог обернуться очень быстро, почти мгновенно.
   Брат-Наследник вернулся в лакарому в домашней, неприлично простой одежде. Но это было ерундой, главное, что поразило Абестока - выражение лица Аману. Будто ничего не видя перед собой, Наследник почти на ощупь опустился на пат, не замечая, что халат полностью распахнулся на груди.
   Принц Белого Дворца упорно глядел на дно очередного, только что осушенного стаканчика с пери, хотя вовсе не был пьян. Он умел пить не пьянея.
   -Расскажи, что тебе известно о мужчине, с которым Исият якобы встречалась на "Мэй".
   Абесток поморщился, потом передёрнул плечом. Скрывать было нечего. Его даже удивляло, что вначале Аману пропустил эти подробности мимо ушей. Но ведь теперь Наследник может и сам её допросить.
   -Дайнииси утверждала, что это её муж. - Аману не издал ни звука, услышав такое заявление. Абесток опрокинул пустой стакан, задев его локтём, засмеялся над своей неловкостью. - Ты же сам понимаешь, выведать что-то у людей Ур-Суга и не попасть под подозрение невозможно. На "Мэй" тогда началась настоящая боевая тревога и, одновременно... переполох. Как на кухне, когда у главного повара что-то горит. Или уже сгорело. Я смог узнать очень мало.
   И потом... мы подрались с твоей несравненной катор. У неё оказались удивительное ловкие лапки с острыми коготками. - Принц хихикнул, теперь это казалось только забавным. - Ну, а затем я быстро-быстро убрался со звездолёта. Под первым предлогом. Пока у главного буштуруксы не возникло жгучего желания расспросить меня подробно.
   -По-видимому... оно таки возникло.
   -Ур-Суг уже здесь?!
   -Уже нет. Но в Белом Дворце он побывал лично. И увёз Исият. Мой арат лишь немного опоздал, - объяснил Аману, разглядывая брата с деланным равнодушием.
   -Девять тысяч проклятий Рокана на его голову. Как буштурукса посмел? - не выдержал принц Белого Дворца. Наследник выглядел скорее печальным, чем встревоженным. Резко потянулся за бутылкой с пери, хотя Абестоку показалось, что брат уже пил недавно.
   -Первый Советник может быть поистине страшен. Особенно для того, кого считает врагом.
   Неожиданно Абесток уловил в голосе брата непонятную иронию, посмотрел удивлённо, потом нехотя отозвался:
   -Вижу, что теперь мы попали в примерно равное положение. Оба оказались в надёжных руках самой надёжной опоры Трона и любимца нашего Великого Отца.
   Аману убрал волосы с лица, вздохнул:
   -Я слишком долго не спал, и, кажется, плохо соображаю. Но почему Исият пошла с ним?
   -Первый Советник приказал.
   Аману надолго задумался, перебирая длинные кисти развязанного кушака:
   -Вот в этом я и не уверен, Бесс. Немедленно отправляюсь в Сады Рокана и испрошу аудиенцию и Повелителя.
   Принц Белого Дворца резко перевёл дыхание. Бесс его звали только приятели.
   -И что ты станешь объяснять Императору?
   -Я попытаюсь... помочь Исият, если это возможно.
  
   * * *
  
   Арие некоторое время продолжал сидеть в плоттере, уже вернувшемся на хорошо знакомую площадку. Маленький ребёнок, так и не получивший никакого настоящего имени (Он звал сына Тингар, что на языке каса означало просто мальчик), успокоился и заснул на коленях. Всё ещё не веря в уже свершившееся, Первый муж Нгойл наконец встал, осторожно вышел наружу.
   Ольтер почти бежал по лестнице, собираясь заключить аль-атара в объятья - от радости дабан был способен даже пренебречь запретами. В последний момент опомнился, просто схватил ладони каса, сжал. Арие через силу выдавил из себя какие-то странные звуки и больше никак не отреагировал на непрерывные расспросы Второго мужа. В горячке от встречи дабан и не заметил завёрнутого в платок ребёнка, оставленного прямо за порогом. Первый муж не посмел внести его в Дом жены, хотя знал - Тогаука могли оставить снаружи навсегда. Просто отказаться прикоснуться к ребёнку, нарушающему Чистоту Круга одним фактом своего существования.
   Приближалось время обеда, и на дабан была обычная нарядная одежда, тяжёлые волосы придерживали высокие золотые гребни. Чтобы ничего не испортить в своём наряде, он вынужденно отпустил руки каса, отступил на полшага назад, только теперь разглядел скромный свёрток за порогом, и, ещё не задав вопроса, сразу догадался о самом главном.
   -Ох, Арие, храни тебя Круг, за что?
   Не дожидаясь ответа, торопливо оглянулся через плечо, увидел варесса, притаившегося на почтительном расстоянии, но так, чтобы не пропустить хозяйских указаний. Приказал уверенно:
   -Возьми этого ребёнка, отнеси вниз. Позаботься о нём. - Арие даже отступил в сторону, когда варесс уносил сына мимо него. После этого Второй муж долго молчал, по-новому разглядывая странно одетого, исхудавшего мужчину каса. Замкнул руками Круг, отвращая уже сделанное зло. В глазах что-то подозрительно сверкнуло - Пусть Круг смилуется над тобой. Пусть не допустит самого плохого. Все дочери здоровы и обязательно узнают... что отец вернулся. Иди к себе в рабат.
   Арие дёрнулся, словно был связан. Он мог бы ответить, что Круг никого не защищает, что в Круге возможно всё, но лишь судорожно вздохнул, проглатывая душившие его, но так и не пролившиеся слёзы.
   -Да не выйдешь ты из Круга, Уважаемый Ольтер. Неужели мне до сих пор полагается рабат? Ведь этот мальчик - он мой, Ольтер. - Второй муж решительно выставил вперёд руку с отогнутой вверх ладонью:
   -Ты помнишь дорогу, иди. Мне незачем это слушать. И я всё равно рад твоему возвращению.
   Когда каса скрылся за поворотом коридора, к Ольтеру незаметно приблизился Наставник, прижал к себе, обнял за плечи:
   -Идем, Оле. Надеюсь... тебе и не придётся ничего решать. Не понимаю, как такое несчастье могло произойти. Ребёнок, рождённый вне Круга! Со времени Основания... только один раз Круг был разорван подобным образом.
   Ольтер больше не мог выдержать, вздрогнул, он знал об этой чудовищной истории. Уткнул лицо в плечо Наставника, не боясь испортить причёску:
   -Как я боялся В Хасслар. Ведь со мной могло произойти то же самое...
   -Не вспоминай. - Наставнику нелегко давалось спокойствие, его голос задрожал. - Милостивый Круг хранил тебя, это было только диа.
  
   Над саясом словно нависла тяжёлая туча. В это кольцо обед проходил в угрюмой зловещей тишине. Младшие сыновья, которым ещё никогда не удавалось запретить болтать между собой, смотрели лишь в собственные тарелки. Ольтер сидел с посеревшим лицом, всё время прикасался к своему ожерелью. Нувель покосился на притихших детей Ольтера, произнёс осторожно:
   -Уважаемый Ольтер, я уже знаю, что Первый муж Нгойл вернулся... Почему же Уважаемый Арие сейчас не с нами? Он здоров?
   Дабан заранее подготовился отвечать:
   -Арие вышел из Круга и больше не может называться мужчиной гутис.
   -О! - Окая догадался, что напрасно задал вопрос, но остановиться уже не мог. Наставник Кабери всегда говорил, что язык - его главный враг. - Что же такого ужасного совершил мужчина каса, если Круг так легко и сразу отвергает его?
   -Нет-нет. - Ольтер совсем перестал есть, отодвинул почти нетронутое блюдо. - Я выразился неточно, Нувель. Обвинение ещё никем не произнесено. Однако, Чистота Круга нарушена. Мужчина каса... принёс сегодня в Дом ребёнка, зачатого им вне Круга. - Тишина в саясе сделалась угрожающей. С всё возрастающим ужасом и недоумением Нувель смотрел через стол, прямо в жгуче-чёрные глаза дабан, перевёл взгляд на Герра. Тот был испуган даже сильнее отца. А ведь Наставник Кабери уверял, что подобное преступление невозможно в принципе. Законность рождения ребёнка - это то, что никогда не вызывает сомненья. У гутис и баси, другой привилегированной касты, никогда не бывает случайных детей. А женщины оло стерильны в принципе, их дети зачинаются искусственно, от гарантированного биоматериала. Больше на еду никто не смотрел. Герр нечаянно опрокинул стакан прямо на пол. Отец удержался от замечания, жёстко продолжил:
   -Когда обвинение произнесут вслух, все дочери каса станут считаться рождёнными вне Круга. - Герр сдавленно вскрикнул, и снова отец его не одёрнул. - Конечно, Нгойл сможет заботиться о девочках, но... её дочери станут отвергнутыми. Ведь их рождение в Круге уже невозможно подтвердить.
   -Что же будет с самим Арие? - снова не выдержал Нувель, хотя мог бы не спрашивать. Мужчина, разорвавший Круг, уходит в Дом Отвергнутых - это он уже выучил.
   По лицу Ольтера прошла болезненная судорога.
   -Я слышал от Наставника, как было наказано подобное преступление. Мужчину... кастрировали. Очень жестоко, через боль. Он выжил, его полностью вылечили. Затем подвергли тому же самому снова... В наказание за другого ребёнка, которого он лишил защиты Круга.
   Ольтер говорил так откровенно и жёстко только в воспитательных целях, как Хозяин Дома. Самому сделалось жутко от собственных слов, и ведь они не были пустой угрозой. Неожиданно Огни вскочил с места и, даже не пытаясь ничего выговорить, пряча лицо, бросился к выходу из саяса. Отец не успел остановить сына, да и не собирался этого делать. Обед закончился в ещё более угрюмом молчании. Жевали только для вида, чтобы не вызвать сердитое замечание Хозяина Дома.
   Нувель задал следующий вопрос только из-за Герра. Тот переживал слишком откровенно - всем было понятно, о ком сейчас думает сын Ольтера.
   -Я уверен, Первый муж не хотел этого. Неужели нельзя смягчить наказание? Разве не всё в воле Нгойл?
   -Вина Арие - это его ребёнок. Первый муж осквернил сам Круг. Никаких оправданий не может быть. Уважаемая Нгойл не пойдёт против Закона, да и не сможет. Когда наша жена вернётся... сразу отправит каса в Дом Отвергнутых. - Ответ Ольтера не оставлял никакой надежды.
  
  
   Конец Первой книги
  
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1
  
   ГУТИС
  
   ГУТИС: 1. Земля, мир народа гутис (пишется с заглавной буквы).
   2. Название самого народа.
   3. Название касты.
   4. Женщина, признанная Кругом.
  
  
  
   КАСТЫ ГУТИС: 1. Гутис - Стоят в Круге (сами устанавливают законы).
  
   2. Баси - Не имеют права стоять в Круге, но защищаются Законом Круга.
   3. Оло - Не имеют никаких прав и никак не защищаются Законом Круга. Собственность гутис и баси.
   4. Отвергнутые - Отвергнуты Кругом и находятся вне каст.
  
  
   Некоторые миры, входящие в зону Гутис: 1. Дабан
   2. Каса
   3. Гетерия
   4. Роажануро-нбон
   5. Рицвиг
   6. Рубежи
  
      -- Отверженные - общее название всех, рождённых за пределами Гутис (вне Круга).
  
  
   Гутис:
   Кровь Оус:
   Ламма-Лаурит Оус
   Дети Ламмы-Лаурит:
   1. Шин Оус - первая дочь.
   2. Нгойл-Лаурит - вторая дочь.
   3. Ларк - сын.
   4. Кабери - сын
  
   Дом Нгойл Оус:
   Арие - Первый муж Нгойл из Каса.
   Дети Арие:
      -- Оссиль - первая дочь.
      -- Изоаль - вторая дочь.
      -- Муара - третья дочь.
      -- Тингар - сын
   Ольтер - Второй муж Нгойл из Дабан.
   Дети Ольтера от Шин:
      -- Герр - сын.
      -- Ламма-Лаурит - дочь.
      -- Эрит - дочь.
      -- Огни - сын.
      -- Солло - сын.
   Нувель - Третий муж Нгойл из Окауайя.
   Дети Нувель:
   1. Эри-Балити - сын.
  
   Кровь Бонир:
   Дом Бояр Бонир:
   Ровер - Первый муж Бояр.
   Дети Ровера:
      -- Лорин - дочь.
      -- Авиц - сын.
   Изот - мать Бояр
   Толье - муж Изот
   Кровь Рэм:
   Дом Камы Рэм:
   Аби - Первый муж Камы.
   Дети Аби:
      -- Мона - дочь.
  
  
  
  
   Другие гутис:
   1. Достопочтенная Ратая - одна из трех, Скрепляющих все решения, совершающая Суд.
   2. Достопочтенная Ритнон - высокопоставленная Оркас.
   3. Бассет - Представительница Корпуса, Специалист по биотехнологиям. Руководитель Медицинского Центра на Станции.
   4. Тайтред - Оркас, Наблюдательница второй степени, младшая сестра Ритнон.
   5. Эдам - Наставник Нувель.
   6. Ясинь - Представительница Корпуса на Рабеж (спутник Буштурука).
   7. Амирей Фор - капитан "Пасианы"
  
   Баси:
   1. Палий - юэль из Заведения Виарон.
   2. Сирелл - сестра Палия.
  
   СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ ГУТИС:
   1. Аль-атар - брат по альятте.
   2. Баси - название касты, или представителя касты.
   3. Баули - учитель, воспитатель.
   4. Варесс - наблюдатель, распорядитель, управляющий Дома.
   5. Велл - госпожа, хозяйка.
   6. Гутис - женщина, стоящая в Круге. Также название всей касты или всего народа.
   7. Дадалао - второй отец.
   8. Дом - дом в смысле здание, место. Дом в смысле семья.
      -- 9. Дос - господин, хозяин.
   10. Измерение времени:
   Круг - год
   Большой Круг - 16 кругов.
   Период - Шестнадцатая часть Круга
   Кольцо - День, сутки.
   Замыкание кольца - полные сутки.
   Доля - очень короткий отрезок времени, минута.
   11. Монитор - предохранительное устройство, которое обязан носить мужчина гутис, стоящий в Тёмном Круге, выходя за пределы своего Дома.
   12. Нао - особый знак, предназначенный только для юэль.
   13. Оло - представитель третьей касты, обычно слуга.
   14. Оло-риг - прислуга на Станциях или вне Гутис. Полностью искусственное существо.
   15. Отвергнутые - находящиеся вне касты, отвергнутые Кругом.
   16. Отверженные - общее название всех, рождённых вне Круга (за пределами Гутис).
   17. Парализатор - отличительный знак гутис, выполняет функции оружия.
   18. Пасиана - солнце Гутис.
   19. Плоттер - аппарат для перемещения.
   20. Плоттер-найми - плоттер, специально предназначенный для сверхдальних прыжков.
   21. Помещения в Домах гутис:
   Альятта состоит из спальни Хозяйки Дома, ошот, саколь, агрит, рабочие помещения, внутренний сад и т.д.
   Саяс - столовая.
   Рабат - личные покои мужа Хозяйки Дома.
   Агрит - гостиная.
   Саколь - кабинет
   Одос - отдельные апартаменты для гостей или взрослых членов семьи.
   Ахваг - Комната, предназначенная для испытания Тёмного Круга. Также название самого испытания.
   Ошот - купальня.
   Крайд - жилые помещения Наставника.
   Площадка для плоттеров
   Виац-рит - Зал для больших приёмов.
  
  
   Нижние уровни включают помещения для слуг, рабочие и подсобных помещения, энергетический уровень, аварийный уровень и т.д.
   Строн - жилое помещение для домашних оло на Нижнем уровне.
   Детская половина Дома включает детские спальни, игровые, учебные комнаты и внутренние сады для детей. Соединяется с Домом закрытой галереей.
  
  
   22. Рух-рабат - брачный выкуп за мужчину, рожденного в Круге.
   23. Рэгов - стандартное оружие Двойного Ордена или Тиори.
   24. Рэтти - мужчина до вступления в Тёмный Круг.
   25. Сара - сестра.
   26. Тапес - квартира в Городе.
   27. Тапес-иса - квартира на Станции.
   28. Чёрный биз - наркотический напиток, в незначительных дозах помогает сохранить работоспособность.
   29. Фрез - лёгкое или крепкое вино. Фрез памяти - (ритуальный напиток) горький фрез.
   30. Юэль - оло из Заведения.
  
  
   СЛУЖБЫ И ОРГАНИЗАЦИИ ГУТИС:
  
   Великий Круг, Золотой Круг:
      -- 1. Собственно Золотой Круг - Законодательный Орган Гутис. То, что произносится здесь, становится Законом.
   2. Совет Золотого Круга - Исполнительная власть Гутис.
   3. Суд Круга.
  
   СЛУЖБЫ КРУГА:
   1. Двойной Орден - непосредственно подчиняется Совету.
   2. Корпус Освоения.
   3. Служба Защиты Круга (СпецСлужба, Служба Надзора или Оркас) - непосредственно подчиняется Совету.
   4. Служба Тиори или Служба Исполнения.
   5. Служба Наставников, Храм Круга и Дом Отвергнутых.
   6. Малый Круг и другие менее значительные службы.
  
  
   НЕКОТОРЫЕ НАЗВАНИЯ в ГУТИС:
   1. Гутис-1 - Город, предназначенный исключительно для самих Гутис. Здесь находятся главные здания большинства Служб Круга, Жилой комплекс (тапесы), Родильный центр, Торговый Центр, Храм Круга, Дом Отвергнутых и Заведения.
  
   2. Гутис-2 - Город для баси.
   3. Гутис-3 - Ремонтная база для плоттеров.
   4. Гутис-4' - Станция в районе Гетерии (уничтоженная).
   5. Гутис-6 - Станция в районе Гутис. Здесь базируется Корпус Освоения и все научные центры.
   6. Гутис-7 - Миссия на Каса.
   7. Гутис-10 - Узловая Станция, энергетический центр.
   8. Заведения:
   1. Виарон
   2. Судз
   3. Скир-Луз
   9. Школы Наставников:
   1. Барху
   2. Плиза
   10. Эгосаки - поселение Оркас на берегу Зелёного Океана.
   11. Зелёный Океан
   12. Море Аросе - Северное море
   13. Перерабатывающие комплексы
   14. Наиграбская академия Круга
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
   КАСА
  
   Народы Каса:
      -- Каса.
      -- Лунку.
  
   Каса:
   Гирл (вождь) Герх Оскамуоту
   Его дети:
      -- Ликас - сын.
      -- Арие - сын.
      -- Базра - сын.
      -- Мара - дочь.
  
   Боги Каса:
   Дха Неутомимый. Дха-Отец - верховный бог, сам породивший своих детей.
  
   Дочери Дха:
   Рахни - богиня женского плодородия, заботится о семье и потомстве, богиня урожая.
   Расамаут - богиня ненасытной похоти и страсти, может сразу удовлетворить шестерых.
   Иногда считается, что Рахни и Расамаут - эта одно божество с двумя ликами.
   Рассаманауру - богиня любви и верности. Когда Рахни воссоединяется с Расамаут в одно целое, возникает Рассаманауру, и тогда смертный не должен просить большего.
   Кон - богиня мести и судьбы.
  
   Весси - дитя Расамаут, божок случая и удачи.
  
   Слова и выражения Каса:
   1. Гирл - вождь.
   2. Касавер - стайные хищники.
   3. Солье - крепкий напиток из тароса.
   4 Сура - верховое животное.
   5. Тамали - оружие Неутомимого Дха.
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 3
  
   ОКАУАЙЯ - Империя ста миров
  
   Основные миры, входящие в Империю: 1. Окая
   2. Буштурук
   3. Яминая
   4. Наур-Гилле
  
   Окая: 1. Название Центральной планеты Империи Окауайя. (с заглавной буквы)
   2. Житель планеты Окая.
   3. Любой подданный Империи Окауайя.
  
   Касты Окая:
   1. Императорская семья.
   2. Уристо - Высокородные, Высочайшие (рождённые у трона).
   3. Асари - Достойные, элита.
   4. Нагалат - Неблагородные, все прочие подданные Императора.
   5. Тахо - лично не свободные, рабы.
  
   Официальная религия Окауайя:
   1.Огос - изначальный бог-создатель, также названо солнце Окая и созвездие, в которое входит звезда Огос.
   Его дети-близнецы, основатели императорской династии:
   2. Рокан - супруг и брат Гитар.
   3. Гитар - супруга и сестра Рокана.
  
   4. Адеро - непризнанный бог, танцующий бог. Веру в него проповедует запрещённое учение Ису-Мент.
   5. Рабеж -
  
   Братство Орр - орган власти, отслеживающий религиозную жизнь подданных Империи.
  
   Окая:
   Династия Рокана:
   Император Окауайя.
   Дети императора (Рождённые на троне):
      -- Абесток - Принц Белого Дворца.
   2. Беррис - Принц Жёлтого Дворца.
      -- 3. Кариам - сестра Беррис, принцесса Жёлтого Дворца.
   4. Аману - Принц Красного Дворца, Наследник Трона.
   5. Габур - арат Аману.
   6. Нувель - Принц Синего Дворца.
   7. Балити - младший брат Нувель.
  
   Другие окая:
   1. Вейоротсар - арат Императора с Яминая.
   2. Гату - сёко (Главный служитель Храма Гитар).
   3. Исият - катор храма Гитар (другое имя Нгойл в Окая).
   4. Оро - доверенный человек Аману.
   5. Ордэг - асари из рода Пассури, настоящее имя Кали.
   6. Сабрур - капитана "Мэй".
   7. Тогаук - тахо катор Исият, брат Ольтера.
   8. Ур-Суг - Первый Советник Императора, Правитель Буштурука.
   9. Экшорен - Управитель дома катор Исият.
  
   СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ ОКАЯ:
   1. Авей - платок оби
   2. Арал - драгоценный камень.
   3. Аногерб - брат Императора.
   4. Анар-табас - церемониальное придворное мужское одеяние
   5. Анар-ями - церемониальное придворное женское одеяние
   6. Дианиб - господин, уважительное обращение к равному по положению
   7. Дайнииси - госпожа.
   8. Гасса - евнух.
   9. Зита - любимая (буштурук)
   10. Исоптиатор - летательный аппарат окая.
   11. Катор - храмовая танцовщица.
   12. Ксоты - деньги
   13. Лакарома - комната для приёма гостей.
   14. Оби - носильщик.
   15. Озил - традиционный горький тонизирующий напиток.
   16. Палиа - свадебное платье невесты.
   17. Пат - низкий, очень большой диван.
   18. Пери - очень крепкий алкогольный напиток.
   19. Сай-дарр - традиционная игра
   20. Сёко - Главный служитель Храма.
   21. Тава (Верхняя, Нижняя) - базар.
   22. Тахо- раб.
   23. Тронг - храмовое мужское одеяние, также традиционное облачение воина.
   24. Тари - храмовое женское одеяние.
   25. Шён обращение к жрецу.
  
   Некоторые названия:
  
   1. Ара-Ити - Сад Дворцов, главная императорская резиденция.
   2. "Мэй" - дословно "Звезда", звездолёт Окауайя, вторая императорская
   резиденция.
   3. Рюси - столица Окая, собственно единственный город на планете.
   4. Сакарам - ритуальный императорский меч.
   5. Сакон - ритуальный кинжал для убийства Императора.
   6. Эйсли - научный центр Империи.
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 4
  
   Буштурук
  
   Ур-Суг - Правитель Буштурука, Наследник свергнутой божественной династии Рабеж, Первый Советник Императора, жрец Орр, глава тайной разведи Империи, Владетель меча Права, Предводитель Непобедимых.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 5
   ЯМИНАЯ - мир Золотой Дочери
  
   1. Такила - пятиструнный музыкальный инструмент
   2. Такила-сай - поэтическое произведение, исполняемое в сопровождении такилы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"