Платье из голубой органзы
Лия работала переводчицей. Присутствовала при допросах, терпеливо, стараясь не вслушиваться в мир тошнотворных звуков, записывала показания, вычленяла их из сонма криков и проклятий.
Потом, когда поставили звуконепроницаемую, снабжённую специальной электронной начинкой стену, стало легче. Теперь можно было попытаться абстрагироваться, не смотреть на то, что происходило всего в паре метров от неё, а равнодушно вслушиваться в скрежет металлического голоса, повторявшего слова пленного.
Умная машина легко отфильтровывала ненужные междометия и ругательства - в неё заранее вводилась программа, отбрасывавшая их, как ненужный шлак. Создатели её, наверное, были гениями, простыми гениями, работавшими на благо своей страны. Им приказали создать такую машину - они создали. Правда, для её обслуживания требовался программист, который каждый раз вводил в систему образец речи допрашиваемого - слова неважны, главное чистота и тембр голоса, чтобы не смешивать его с голосами угрюмых солдат в стальной униформе. Отныне их никто не слышал, никто, кроме человека, прикреплённого специальными жёсткими ремнями к креслу, и они пользовались своей безнаказанностью, с особым садистским удовольствием нажимая на кнопки пульта управления.
Когда Лия только начинала работать в Военном министерстве, она смотрела на то, как дёргаются от ударов электрическим током ноги, как расплывается и пунцовеет синяк под глазом, как кровоточит рот, содрогаются от ударов мышцы, но потом поняла, что этого делать не стоит. Когда смотришь - застываешь, начинаешь чувствовать то же, что допрашиваемый. Хочется бросить планшет, закрыть лицо руками и завизжать.
Стена во многом решила эту проблему, позволила не чувствовать разлитый в воздухе привкус крови, но воспоминания по-прежнему воскрешали звуки.
Утро, как обычно, она встретила в своей каюте: её перебросили на командирский линкор. С одной стороны - повышение, об этом мечтали многие выпускники Академии переводчиков. С другой - Лия была оторвана от дома и слишком близко к смерти, которая, казалось, ночами скреблась когтями по обшивке корабля.
Бессонница стала её верной спутницей. Не помогали ни сеансы гипноза, ни антидепрессанты, ни йоговские практики.
В ночной тишине к ней приходили крики, крики тех, кого забивали до смерти лишь за то, что они были иной расы, не покорились навязанной чужеземной воле, пытались бороться. Тех, чьи показания она переводила, стараясь спрятать слёзы.
Сочувствовать пленным нельзя. Они представляют угрозу для государства, они убивают таких, как она, подрывают устои справедливости, устраивают диверсии и террористические акты. Этому детей учили со школы, это вдалбливали в голову в Академии, но Лия не верила. Она видела их глаза, слышала их сбивчивую речь - некоторые были невиновны.
А Лия записывала и молчала, молчала и отправляла копию своей работы на личное персональное устройство одного из капитанов Службы безопасности, а планшет сдавала начальнику.
Да, со стеной проще, со стеной хотя бы можно спать. Но всё равно иногда снятся глаза...
"Ещё два года, всего два года, - уговаривала она себя, - и я смогу вернуться на гражданскую службу. Буду преподавать, подрабатывать репетитором". Но все в один голос уговаривали её остаться, и два года превращались в три-четыре.
Здесь хорошо платят, здесь почёт и уважение, удвоенная выслуга лет, дополнительные льготы от государства, возможность видеть сильнейших мира сего. Это мечта, а за каждую мечту приходится платить.
Карьера, головокружительная карьера - разве не этого она хотела, поступая в Академию переводчиков? Вырваться из привычного круга, стать не очередным учителем, как мать, или наладчиком, как отец, а тем, кем бы гордились. Служить на благо страны, чувствовать себя нужной. Сейчас она была нужной, сейчас и от неё зависит, наступит ли завтра.
Жалость... Слабость, обычная женская слабость. Она просто реагирует на кровь и боль, не более. Нормальная психическая реакция на стресс. Если пройти курс релаксации, всё пройдёт. С годами ко всему привыкаешь. Теперь, когда смотришь, не чувствуешь.
Государству опять угрожает опасность, они должны защищаться и наносить превентивные удары.
К военным не попадают мирные граждане, мирные граждане не нарушают закон.
"А как же Некар?"- некстати повторяло сознание, напоминая картины горящего подземного города.
Они просто отказались отдать месторождения урана, отказывались идти на сотрудничество. Летучий отряд десанта за один день разгромил один из их городов и доставил на линкор несколько перепуганных полуслепых существ. Они такие слабые, эти некарцы, такие беззащитные под ослепительным светом диодных ламп. Во многом уступают человеческой цивилизации, даже оружие производить не умеют.
Лия переводила показания одного из них. Что с ними стало дальше, она не знала. Либо убили, либо осудили за противоправные действия, либо отправили в зоопарк. И человеческие дети теперь тыкают пальцем в напичканных наркотиками разумных зверушек.
Бывали и другие, были и виновные. Те, кто с холодной презрительной усмешкой признавались, нет, даже хвастались, что убивали землян. И убили бы ещё, не пожалев ни стариков, ни детей, если бы их не поймали.
Почему? Мстили. Либо просто ненавидели. Иногда ведь так бывает - ненавидишь, потому что другой веры, других убеждений, цвета кожи, пола. Слепой фанатизм, стремление уничтожить тех, кто не похож на тебя, мыслит иначе. Конкретно ты ему ничего не сделал, но ты землянин, а потому должен умереть.
Если потребуется, он умрёт с тобой, унеся в безвозвратную тьму как можно больше жизней. Потому что верит, что совершает благое дело.
Третьи и вовсе были наёмниками. Им платили - они убивали. Неважно кого и за что.
Если первых Лия хоть как-то понимала, то последние две категории вызывали стойкое омерзение. Она желала торжества справедливости - их смерти. Не могла сдержаться, не могла оставаться бесстрастной.
И не могла жалеть тех, кто атаковал их линкор. Она их боялась, постыдно боялась.
К счастью, Лия пережила всего пять атак во время их рейда по Вселенной. Все были успешно отбиты, но оставили после себя солоноватый привкус во рту.
Взрывы, оглушающие слепящие взрывы, неистовый вой смерти, плавящаяся обшивка корабля, мигающий свет. Всё вокруг трясётся, все вокруг бегут, снимают оружие с предохранителей, а она, сгорбившись, забивается под стол, обхватив голову руками.
У Лии нет табельного оружия, только гражданский электрошокер, но в такие моменты она думает совсем о другом: боится, что никогда больше не увидит родных, что родители получат правительственное электронное сообщение о том, что их дочь погибла.
А потом замирает от страха за себя. После очередного взрыва, отбросившего её на пол, представляет собственную кровь и боль и цепенеет.
Хорошо, что в такие минуты её никто не видит, потому что иначе перестанут уважать.
Лию зовут на капитанский мостик позже, если требуется помощь переводчика во время переговоров. Она глотает горсть таблеток, делает пару асан, оправляет форму и, захватив планшет, отправляется вслед за солдатом. Внутри её всё ещё колотит, но внешне Лия уже спокойна.
Служить на командирском линкоре, быть переводчицей высшего класса первого уровня допуска - великая честь.
День выдался самый обычный. Лия только что отправила данные очередного допроса дежурному капитану Службы безопасности.
К этому допрашиваемому она не испытывала симпатии - он убивал землян. Пилот космического истребителя. Выслеживал торговые караваны и расстреливал. При задержании уничтожил четверых. Не раскаивался: "Вы чужаки, вы должны умереть".
Отказывался облегчить свою участь, стоически сносил удары, будто и не реагировал на боль.
- Крысы (в оригинале было другое, местное ругательство), вы все подохнете. Прочь из нашего мира, двуногие уроды! От меня вы ничего не дождётесь, я своих не выдам.
И не выдал. Личность определить так и не удалось.
Записали в пираты и пустили в расход.
Проходя мимо Лии, пленный одарил её такими оскалом кровоточащей зелёной слизью пасти, что переводчица невольно отшатнулась. Он ненавидел и её, мог бы - убил. Только за то, что она землянка, вторглась на его территорию.
Убедившись, что её услуги больше никому не нужны, Лия сдала планшет и отправилась в центр связи - хотелось поговорить с друзьями.
Расстегнула душащий высокий ворот формы с нашивками полугражданского статуса (служа в Военном министерстве, Лия числилась приглашённым специалистом), она поднесла карточку доступа к сканеру и беспрепятственно вошла в центр связи.
Дежурный улыбнулся - скучно же весь день только работать, а тут девушка, - перебросился с ней парой слов и выделил для беседы четвёртый канал связи.
Время неограниченно, но в пределах разумного.
Лия присела перед одним из экранов, быстро набрала выданный код доступа. Экран моргнул, выдав контекстное меню. Пара нажатий, очередное поднесение индивидуальной идентификационной карты к поднявшемуся из пола устройству (на военном корабле ведётся двойной контроль переговоров) - и пальцы уже скользят по схеме планеты, выбирая, что бы она хотела увидеть, а голос уверенно называет номер мобильного земного переговорного устройства.
Голос лучшего друга, а на экране - их улица. Потом Лия меняет настройки изображения, чтобы видеть Виктора.
Они болтают минут десять, затем собеседник меняется. Мама. Ей можно рассказать немного о своей жизни, но в рамках инструкции. Стандартное: "Всё хорошо", "Мне очень нравится, никто не обижает" - и в том же духе. О страхах и желаниях - можно, это не военная тайна.
Примерно через час Лия дезактивировала экран, оставила электронную роспись в журнале дежурного, зафиксировавшего время и абонентов разговора, и вышла из центра связи.
В свободное от работы время она предоставлена сама себе, любит читать и совершенствоваться в языкознании. На линкоре неплохая библиотека: около десяти тысяч оцифрованных томов разных времён и народов. Кроме того, всегда можно написать запрос в Академию, завизировать его у начальника - главы Службы безопасности - и получить интересующие материалы.
Она сидела в удобном кресле (вся мебель в библиотеке мягкая, единственный уголок уюта на линкоре, даже в кают-компании всё казённо и холодно) с отсканированной копией старого-престарого романа, из тех времён, когда ещё не существовало даже книгопечатанья, когда пиликнул браслет на руке. Лия среагировала мгновенно - выключила книгу, скрепила распущенные волосы, застегнула форму и быстрым шагом направилась в отсек Службы безопасности.
Оказалось, что поймали очередное существо. Вроде бы ничего плохого оно не сделало, но проявляло повышенный интерес к людским поселениям и геологам в частности. Это настораживало, и его подозревали в организации недавнего теракта на Отеле, в ходе которого погибли десять опытных специалистов. Их погубил обвал - обыкновенное природное явление, но спецслужбы склонны были предполагать, что его подстроили. Не безосновательно - на вид порода казалась крепкой, без трещин и пустот. А местное население не горело желанием сотрудничать с инопланетными разработчиками.
Лия гадала, как же он выглядит: она никогда не видела отелийцев, даже на картинках. Знала, что они человекообразны, высокоразвиты (конечно, не так, как земляне, но значительно лучше других) - вот, пожуй, и всё.
Загрузила в персональный компьютер словарь отелийского языка, подключила беспроводной наушник, проверила, работает ли. Прикрыла глаза, нажала на случайный символ и позволила наполнить мозг потоком отелийских слов. Нужно было вспомнить, как они звучат, пополнить запас фраз и понятий.
Методику разрабатывали специально для переводчиков её уровня - воздействие на мозг с помощью ультразвуковых волн, влияющих на доли, отвечающие за запоминание информации.
Расслабившись, отрешившись от мира, Лия неподвижно просидела на жёстком космическом кресле около получаса, за это время успев освоить базовый словарный запас.
Учить было легко - отелийский походил на языки, которые она знала. Торская языковая группа, четвёртый подвид.
Торская группа была её любимой - самой мелодичной, самой эмоциональной, больше всего походящей на человеческую речь.
Вполне достаточно, с точным переводом помогут словарь и компьютерная программа. Они отлично взаимодействуют с рабочим планшетом.
- Готова приступить к выполнению задания, - отчеканила Лия, приветствовав условленным жестом начальника.
Глава Службы безопасности оторвался от изучения какого-то видеоряда, кивнул ей и предложил сесть. Лия молча опустилась на указанный вращающийся табурет.
Спина идеально прямая, взгляд - строго перед собой, руки лежат на коленях.
Униформа стального цвета практически сливается с интерьером, только синие нашивки на рукавах яркими всполохами выделяют на фоне мертвенного холода ткани.
- Ваш сегодняшний подопечный - отелиец. Допрос в стандартном помещении, второй уровень. Допрос предварительный. Планшет можете получить у дежурного офицера. Результаты - сразу же мне на стол. Надеюсь, не возникнет никаких проблем.
- Никаких, сэр. Я подготовилась заблаговременно. Зелёный или Жёлтый блок?
- Зелёный. Простите, что оторвал вас от отдыха.
- Это моя работа. Служу во благо Земли.
Забрав планшет, Лия проверила его, ввела личный код и направилась к лифтам. Она уже хорошо ориентировалась на линкоре и не нуждалась в провожатых. Да и не любила ходить "под конвоем".
Выходя из лифта на втором уровне, вспомнила, что забыла заколоть волосы, так и оставив низкий хвост. Странно, что начальник не сделал ей замечание. Впрочем, для полугражданских требования не столь жёсткие: запрещены лишь распущенные волосы в рабочее время. Но всё равно на всякий случай остановилась, убрала планшет в потайной карман куртки (поясная сумка занята персональным компьютером и электрошокером) и постаралась наскоро собрать волосы в пучок.
И тут появились солдаты в стальной униформе. Они вели отелийца.
Лия заметила их слишком поздно (они воспользовались служебным лифтом) и не успела ни застегнуть куртку, ни скрепить резинкой пряди. Не по уставу. Лишь бы выговор не получить!
Солдаты, заметив её, заулыбались, а переводчица принялась торопливо исправлять досадные оплошности своего внешнего вида.
Украдкой подняла взгляд, посмотрела на отелийца, когда его проводили мимо.
Действительно, как же они похожи на людей!
Отелиец был немного выше среднестатистического земного мужчины. Строение тела схоже - две руки, две ноги, голова. Пропорции немного другие, больше подходящие неуклюжему подростку. Длинные ноги, узкие плечи, чётко выраженная талия. Со спины, наверное, и не скажешь, кто перед тобой: особь мужского или женского пола. Из спины растут переплетающиеся причудливые лианы - их дополнительные органы чувств и конечности. Если приглядеться, заметно, какие за что отвечают. Те, что тоньше, зеленоватые, покрытые пушком тончайших волосков, походящих на кошачьи вибрисы, - органы чувств. Более плотные, толстые, буро-карминовые, лишённые растительности - что-то схожее с хоботом слона или щупальцами осьминога.
Кожа у отелийца тоже была карминовая, только более бледная.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, пленный замер, застопорив движение и, не обращая внимания на направленное в грудь дуло бластера, обернулся к Лие. Та невольно замерла, непроизвольно задержав дыхание - не ожидала, что у кого-то, кроме людей, могут быть красивые глаза. Идеальные, по меркам землян, глаза, с пушистыми длинными ресницами, как у коровы. Зелёные, даже не просто зелёные, а тёмно-зелёные.
Будто какое-то наваждение, всё никак не отвести взгляда.
И становится больно при мысли о том, что это существо будут пытать, бить на её глазах.
Один из конвоиров не выдержал и пустил по телу отелийца лёгкий электрический разряд. Тот вздрогнул, взмахнул ресницами-крыльями бабочки и покорно пошёл туда, куда его вели.
А Лия стояла, смотрела на удаляющуюся фигуру, забыв о том, что она всё ещё одета не по уставу. Потом опомнилась, поправила волосы, застегнула куртку и, идеально строгая, подтянутая и бесстрастная, направилась к Зелёному блоку.
Стена была уже активирована, пленный заведён за перегородку и усажен на специальное кресло.
Внешне спокоен, выражение лица - отрешённое. Беспрепятственно позволил зафиксировать конечности и шею, связать отростки-щупальца и прикрепить к ним электроды.
Лия села, выложила планшет и компьютер на длинную стойку, тянувшуюся вдоль стены, и голосом запустила умную машину.
Глубокий вздох - и все мысли отринуты, существует только работа.
Отелийца начали допрашивать. Задавали стандартные вопросы - их бегущей текстовой строкой фиксировала стена, одновременно передавая сигнал планшету. Лие оставалось только заполнять пробелы между выделенными чёрным словами в рамочках.
Жаль, что программное обеспечение планшета ещё не столь совершенно, чтобы не требовалось использовать пальцы, стилос и голос. Лия предпочитала печатать, а не диктовать - это отвлекало от зрелища за прозрачной стеной.
Его звали Каар. Фамилии нет, у них это не принято, вместо этого цвет. Тот, который он назвал, был очень сложным, она не смогла сразу перевести, записав транскрипцию и решив после справиться по более полному словарю - сейчас не было времени.
Каар не отрицал, что интересовался людьми, разрушавшими, по его мнению, планету, и подтвердил, что обвал не был несчастным случаем. Он и не думал врать, открыто подписывая себе смертный приговор.
Подстрекал, изучал обычаи, нравы, планировал заставить людей уйти. Нет, не обязательно убивать, просто заставить уйти. Людям он зла не желает, но пусть они возвращаются к себе, иначе они станут захватчиками. А с захватчиками обращаются иначе.
- Мы хотели бы дружить, но вы не хотите. Вы первые начали уничтожать, вы не желаете нас слушать, ведёте себя так, будто Отел принадлежит вам. Мы делаем то же, что сделали бы вы.
К счастью, солдаты не понимали всего, что он говорил. Никто из них не мог похвастаться знанием более трёх языков. Отелийский в их число не входил, хотя о смысле некоторых фраз можно было догадаться, изучив более распространённые родственные языки. Торский, например, давший название всей группе. Работники Службы безопасности на нём говорили.
Ответ засчитывался, если переводчик зажигал зелёную лампочку, и повторялся вновь с применением мер воздействия, если загорался красный свет.
Вопросы задавались на межмирном, который, к удивлению Лии, Каар понимал. Если бы не понимал, их перевёл бы компьютер.
"Пожалуйста, пожалуйста, говори только на отелийском!" - мысленно просила переводчица. Она понимала, что первое же слово на межмирном немедленно убьёт его: бывали случаи, когда пленных во время допроса забивали до смерти.
Подняв голову от экрана, Лия взглянула на прозрачную перегородку и вздрогнула, встретившись с пронзительными глазами отелийца.
Его о чём-то спросили, он не среагировал, за что тут же получил хлёсткий удар по лицу и, вероятнее, цветастое пожелание быть внимательнее. А Каар всё продолжал смотреть, чуть склонив голову набок, будто Лия была каким-то экзотическим растением.
Из прострации его вывел второй удар, уже электричеством, заставивший тело болезненно содрогнуться. Солдатам и этого показалось мало: благожелательный настрой пленника и его готовность отвечать на вопросы копили глухое недовольство. У них отняли главное развлечение - истязание жертвы, а без этого они не могли уйти.
Лия зажмурилась, в очередной раз благословив разработчиков звуконепроницаемой стены. Она сама невольно вздрагивала, будто чувствуя, как его бьют, потом не выдержала и потянулась к сигнальной кнопке. Но нажать не решилась - никто ещё не пользовался ей в целях защиты пленного, исключительно в случае угрозы для солдат или переводчика.
К счастью, Каара уже прекратили истязать, и на стене возник новый вопрос. Нет, сначала злобный комментарий. Обидный, оскорбительный, втаптывающий в грязь.
Лия подняла глаза чуть выше и почувствовала, как на них наворачиваются слёзы.
Бедное несчастное существо с поникшим ажуром кожно-мышечных отростков, с синими пятнами на теле. Так вот, какая у них кровь - почти как у сказочных принцев.
Ему, наверное, больно.
Зачем, зачем они его так?! Такого необычного, такого...красивого.
Лия резко одёрнула себя, напомнила, что он не человек.
Сенсор привычно отзывался на прикосновения пальцев, глаза больше не поднимались на перегородку. Она кропотливо и педантично выполняла свою работу, стараясь ни о чём не думать.
Всё-таки зря её взяли на линкор командующего, это работа для мужчин. В случае чего, помогут держать оборону, а от неё какой толк? Ну, способности к языкам, ну, хорошо развитая слуховая память, отличная успеваемость, положительные характеристики, девяноста шесть процентов из ста соответствие выбранной профессии - почти идеальное, - только она не может не чувствовать. А корабельному врачу с ней мучаться, курсы успокоительного прописывать.
И эта форма давит, мешает дышать. Такие же оковы, наручники, которые надевают на пленных. А так хотелось снять её, забросить в дальний угол эту мерзкую, убивающую всё человеческое, превращающую в безликое мёртвое нечто униформу, распустить волосы и пробежаться по траве в платье из голубой органзы. Чтобы быть воздухом, чтобы ощущать воздух каждой клеточкой кожи, прикосновения солнца, дуновения ветерка. И чувствовать себя такой счастливой.
Платье было её заветной мечтой. Лёгкое, переливающееся. Почему голубое? Потому что такого же цвета небо на Земле. Потому что это был её любимый цвет.
Органза, она такая праздничная, нарядная, в ней чувствуешь себя принцессой из сказки. В обычной жизни её редко носят - в ходу практичные немаркие ткани, в которых можно провести весь день. В органзе не проходишь, из неё только выходные платья шьют.
Какое оно будет, это платье? Самое простое, но обязательно с пышной юбкой.
Только вот когда Лия сможет его сшить? Не раньше, чем вернётся на Землю, к мирной жизни. А до неё так далеко...
Вздохнув, она снова прислушалась к металлическому голосу, заставила его повторить фразу и занесла в планшет.
Кажется, всё, первичный допрос окончен. Если сведения заинтересуют Службу безопасности, его повторят.
Лия встала возле сигнальной кнопки, смотря на то, как выводят отелийца.
Проходя мимо, он вновь посмотрел на неё. Она отвела глаза и внезапно ощутила лёгкое прикосновение. Солдаты не заметили, а Каар умудрился коснуться её плеча самым длинным из своих спинных отростков. Едва-едва, очень мягко, бережно. Будто погладил.
Лия на миг замерла от страха, потом, когда отелийца уже увели, осмотрела униформу - ничего, никаких следов. Ни слизи, ни яда, ни ещё чего-то в этом роде.
Зачем он это сделал? Хотел привлечь её внимание или просто успокоить? Некоторые существа ведь чувствуют психическое состояние людей. Да нет, всё просто - любопытно ему стало, а тут ещё её сочувствие...На лице ведь всё написано было, гадать не нужно.
Она убрала персональный компьютер обратно в поясную сумку, потянулась за планшетом, вспомнила глубокие умные зелёные глаза и неожиданно положила его на место. Села, покусывая губы, вертя в пальцах стилос, а затем решительно потянулась к блоку управления стеной, искажая сделанные ей последние записи. После вновь достала компьютер, перевела непонятные слова и открыла систему редактирования.
У неё не более десяти минут, за них нужно успеть всё исправить.
Лия впервые пошла на должностное преступление, но иначе она не могла. Хоть одному нужно помочь, хоть одного спасти, чтобы не видеть больше этой синей крови, чтобы ей не снились эти прекрасные зелёные глаза.
Он ведь разумный, он как люди, может, он даже лучше людей.
Никто не узнает, никто не поймёт. Отелийским владеет только она, а у неё безупречный послужной список и неограниченный кредит доверия.
Через восемь минут на стол начальника Службы безопасности лёг планшет с показаниями Каара, только он не говорил половины фраз.
Лия волновалась, боялась, что на линкор пригласят эксперта, который вскроет ложь, что попросят распечатать запись допроса - тысячи мелочей, которые легко могут лишить жизни. Но внешне она оставалась спокойной, лишь слегка подрагивали пальцы.
Начальник Службы безопасности не обратил на это внимания: он знал, что психика подчинённой далека от идеала, хотя общие показатели здоровья, в том числе, и душевного, были в норме. Просто она слишком склонна к сопереживанию, трансляции чужих эмоций на себя. Не умеет заслоняться, ставить барьер.
Когда заступила на работу, было ещё хуже, но, молодец, держалась, не бросала планшета и мужественно сдерживала слёзы. Потом и вовсе перестала плакать.
А руки... Нервное и мышечное напряжение.
- Спасибо, можете отдыхать, - углубившись в протокол допроса, он отпустил переводчицу. - За хорошо проделанную сложную работу даю вам завтра выходной.
Лия благодарно склонила голову и покинула отсек Службы безопасности.
Первым делом, вернувшись в свою каюту, залпом выпила стакан воды и, опустив голову, несколько минут простояла перед зеркалом, упершись руками в раковину.
Она только что поняла, что сделала, и теперь пыталась осознать причины, которые подтолкнули её к подлогу. Никаких объективных факторов, никакой секретной информации, ничего, что бы могло её оправдать.
Но, между тем, внутри жило ощущение правильности, того, что нельзя было поступить иначе.
Лия умылась. Специально холодной водой, чтобы отогнать морок, вытащила из сумки персональный компьютер, потянулась к кнопке Delete рядом со значком отелийского языка, но передумала, вместо этого активировала программу обучения, включила наушник и легла на койку, закрыв глаза, вслушиваясь в слова чужого языка.
Она пролежала так до ужина, то есть примерно час, за это время успев овладеть вторым уровнем. Теперь Лия могла понимать и разговаривать с отелийцами практически без словаря.
Ужин был традиционным для всего офицерского состава, куда формально зачисляли и переводчиков, - сытно, питательно, богато витаминами.
Растворяя в стакане шипучую таблетку с минеральными добавками, Лия украдкой взглянула на капитана Мартина, чьи люди доставили пленного. Хотелось расспросить о подробностях операции, о том, как Каар вёл себя во время задержания и транспортировки. Но она не стала, понимая, что любопытство излишне. Это военный линкор, а не коридоры Академии, здесь свои законы. И если ей что-то не положено знать, то только ради её блага. И блага страны.
Дисциплина и устав придуманы не просто так, ради чьего-то развлечения - они помогают избежать происков врагов, поддерживать постоянную работоспособность, свести к минимуму вероятность возникновения опасных для жизни ситуаций. Вокруг ведь Космос, бескрайняя, холодная, засасывающая в бездонную пасть дыра.
Смерть, она рядом, она постоянно следит за ними, следует, словно тень, прячась в той темноте, что постоянно видна из иллюминаторов, и периодически собирает дань.
И Лия вспомнила о том, как близко может оказаться последний вздох.
Они далеко от дома, за тысячи световых лет, посреди враждебных цивилизаций. И они ведут войну. Патрулируют пространство Вселенной, подчиняют и защищают. Всегда наготове, но никогда не готовые.
Словно в подтверждение её мыслей прозвучали слова командира линкора, человека, давно оставившего все эмоции в прошлом, о том, что они берут курс на Жоду, планету соседней с Отелом солнечной системы, чтобы подавить восстание.
Земляне пришли на неё недавно, высадили роботов, но местное население уничтожило их. Теперь должны были уничтожить жодцев.
Под командованием адмирала Соера солидный космический флот, если потребуется, он вызовет подкрепление.
Катера-разведчики уже отправлены и должны передать сведения о дислокации, численности и вооружении противника завтра к полудню. Они более маневренны, чем линкор, зато более уязвимы.
Военные заметно оживились, после ужина остались в кают-компании обсуждать варианты тактики боя, а Лия ушла.
Значит, скоро линкор снова будет содрогаться от взрывов, а она превратится в сгусток страха.
Но, на всякий случай, следует загрузить в компьютер жодский словарь, если таковой существует. Лия не была уверена, что коренное население разумно и пользуется голосовой формой общения.
Так и есть, они общаются без слов. Не гуманоиды. Вероятность присутствия других рас - шестьдесят процентов.
Официальных связей нет, с соседями Жоды - тоже нет. Формально подконтрольны Адиэнезскому союзу. Значит, нужно вспомнить все три их языка.
Тяжело ей придётся на капитанском мостике, если её туда позовут.
Только сейчас Лия поняла, что держит в руках яблоко. Ей выделяли два в день для укрепления иммунитета. Есть не хотелось, не нравились ей эти безвкусные, искусственно выращенные фрукты.
Она хотела занести яблоко в пищевой блок, чтобы не пропало, но затем передумала, подошла к лифту и набрала код нулевого уровня. Лия бывала там лишь однажды, но, кажется, доступ туда не был ей запрещён. Если только нужное ей помещение не в красной зоне опасности.
Двери лифта раскрылись, выпустив её в освещённом ярким искусственным светом стальном коридоре без дверей и окон. Но Лия знала, что двери здесь есть, только вмонтированы в толщу стены и издали не видны.
Расстегнув ворот униформы (жарко, гораздо жарче, чем на верхних уровнях - сказывается близость энергетической установки и двигателей), она достала компьютер и быстро ввела текст сообщения. Нужно было спросить об этом ещё в кают-компании, но Лия не решилась. Да и сейчас более подходящее время, ей, скорее всего, ответят согласием.
Так и есть, разрешение получено.
Да, соврала, что для научных целей, но ведь в этом есть и толика правды. Переводчику необходимо общаться с носителями языка.
Лия направилась к одной из тяжёлых дверей и приложила к сканеру свою идентификационную карту. Система активировалась, передавая её данные и запрос на доступ в диспетчерскую.
Несколько томительных минут - и металлическая панель приходит в движение, отъезжая в сторону.
Вынув карточку, Лия шагнула внутрь оборудованного мониторами помещения. На них - весь нулевой уровень. Дежуривший за ними солдат пьёт пиво и не обращает на переводчицу особого внимания, лениво махнув рукой налево. Там Лию ждёт солдат:
- Пройдёмте за мной, его сейчас приведут.
- А можно поговорить с ним где-нибудь в более уютном месте?
Ей не хочется, чтобы были свидетели, не хочется заходить в тюремный отсек. Там пахнет болью.
Солдат нахмурился и позвал дежурного офицера. Тот в свою очередь связался с начальником и наконец, после томительных минут ожидания, разрешил отвести отелийца в один из допросных блоков, на выбор Лии. Она предложила Жёлтый, допросная 2-4 - "Только уберите перегородку, она будет мешать".
- Если на то будут получены инструкции, - резонно возразил офицер, судя по взгляду, не одобряя предыдущих действий девушки и халатного попустительства её дурости со стороны вышестоящих.
Лия пожала плечами, делая вид, что ей всё равно, и вернулась к лифтам.
На этот раз третий уровень. Она уже была здесь сегодня, но сейчас всё будет иначе.
Лия заходит в Жёлтый блок, открывает дверь в допросную, садится в кресло и ждёт.
Наконец приводят его, усаживают, проделывают те же процедуры, что и днём.
Кажется, к Каару приходил врач - ничего не кровоточит. Или ей показалось, а повреждения затянулись сами собой?
Лия обернулась к конвоирам и попросила их уйти, заверяя, что с ней ничего не случится. Она несколько минут потратила на уговоры, но солдаты, наконец, сдались.
Стоило им уйти, как Лия потянулась к блоку управления перегородкой, набрала код (цепкая память подсказала нужную комбинацию, слышанную всего один раз от разработчиков), и стена, дрогнув, растворилась.
Невозможно разговаривать с кем-то через стену или решётку.
Включены ли камеры наблюдения? Наверняка сказать нельзя, но ей, как сотруднику Службы безопасности, по силам это выяснить, достаточно настроить видеоцентр своего компьютера на нужную частоту.
Да, работают. Но запись без звука.
Волнуясь, словно перед тестом на профпригодность, Лия перевела словарь на звуковой режим и повернулась к отелийцу. И вздрогнула, встретившись с его взглядом.
Заученные слова куда-то делись, она просто сидела и смотрела, как подрагивают длинные ресницы, поражалась чистоте и глубине зелёного цвета радужки. Потом вспомнила про яблоко и, переборов страх, уверяя себя, что такое прекрасное существо ничего ей не сделает, встала и подошла к креслу, в котором сидел Каар.
Он внимательно следил за ней с каким-то странным печально-мечтательным выражением глаз.
- Добрый вечер, - наконец выдавила из себя Лия. Язык будто присох к нёбу.
Никогда ещё она так не смущалась, никогда раньше так не боялась сделать что-то неправильно.
Каар удивлённо вскинул голову, услышав родную речь.
Ободрённая хоть какой-то реакцией, Лия продолжила:
- Я хочу поговорить с тобой. Ты ведь не тронешь меня?
- Ты человек, да?
Теперь вздрогнула переводчица.
Первые услышанные звуки его голоса. Высокий тембр, чистый, мелодичный.
Так и хотелось сказать ему: "Ты - как райская бабочка", только всё равно не поймёт.
- Ты не тронешь меня? - повторила вопрос Лия.
Он ответил отрицательно, и переводчица, нарушая должностные инструкции, высвободила спинные отростки отелийца. Руки, к сожалению, нельзя, но ведь он сможет взять яблоко и своими щупальцами, если Лия правильно поняла их назначение.
- Откуда ты знаешь мой язык?
Каар осторожно вытянул несколько тонких отростков и прикоснулся к Лие. Она зажмурилась, когда они, щекоча, дотронулись до лица, но быстро поняла, что он всего лишь ощупывает её, пытаясь понять, какая она. Это же органы чувств. Не единственные, но важные для отелийцев: для них существенны тактильные ощущения.
- Я переводчица. Помогаю людям, прости, существам, говорящим на разных языках, понять друг друга.
Лия сама протянула ему руку, позволяя волоскам-вибрисам потрогать и её. Потом достала яблоко:
- Возьми. Это еда. Вкусная.
- Почему ты это делаешь? Люди нас не любят.
Толстые щупальца тоже пришли в движение. Одно из них ловко подхватило яблоко и поднесло к носу отелийца.
- Ты не солгала, оно съедобно. И, должно быть, вкусно. Говори на межмирном, я вижу, тебе тяжело понимать меня без своего устройства, - он покосился на компьютер. - Наверное, я говорю слишком быстро.
Лия кивнула, заворожено рассматривая его. А он рассматривал её.
- Ты позволишь съесть это после? Для еды мы пользуемся руками, а мои сейчас скованы.
- Прости, - непроизвольно вырвалось у неё, - но я не могу...
- Ты живая, ты не похожа на них. Значит, люди разные. Если бы они все были, как ты, мы поделились с ними всем, чем они пожелали. Но зачем ты велела привести меня сюда? Ты что-то изучаешь?
- Нет. Я не знаю. Не спрашивай! - она замотала головой и, пододвинув кресло из соседней зоны, села напротив него. - Просто, когда я тебя впервые увидела...
Лия замолчала, не зная, о чём с ним говорить. Вот он, здесь, а сказать ему нечего.
Сердце учащённо билось, а пальцы подрагивали.
- Как тебя зовут? - один из отростков оплёл её запястье, перевернул ладонь и замер в ямочке выемки.
- Лия, - решившись, она дотронулась до щупальца. Тёплое. И вовсе не скользкое. Будто кожа руки. А внутри мышцы, они хорошо прощупываются.
- Красивое имя. Как и ты. Да, я знаю, что такое "красиво", - видимо, он заметил удивление, промелькнувшее на её лице. - Меня зовут Каар, но ты это уже записывала - ведь ты тогда записывала, да? Ты не испугаешься, если я потрогаю твои волосы? Я просто никогда не видел таких землянок. Там, в горах, были другие, похожие на мужчин.
- Ты так хорошо разбираешься в земных понятиях, тебя кто-то учил? Конечно, трогай.
- Я любопытный, меня интересуют люди. А понятия межмирного схожи с отелийскими. Мы же похожи на вас, у нас тоже есть мужчины и женщины. И волосы. Я полагал, что у вас их нет, - Каар улыбнулся, показав ровный ряд зубов с шестью клыками. Видя, что собеседнице интересно, раскрыл рот немного шире, позволив рассмотреть дублирующиеся коренные зубы на нижней челюсти, среди которых и притаилось по лишнему клыку.
Щупальцы коснулись темени Лии, отделили сначала несколько прядей, а затем волосков (оказывается, они способны проделывать и такую ювелирную работу) и ловко разрушили строгую причёску.
- Так лучше. Так ты не похожа на искусственную, вроде тех машин, которые используют люди.
Теперь улыбнулась Лия, смущённо, застенчиво. Наклонилась, подняла резинку и убрала в поясную сумку.
- Давай опять попробуем говорить на отелийском? Я боюсь, что они прочитают наш разговор по губам.
- Они следят?
Она кивнула:
- Тут камеры, они фиксируют каждое наше движение.
- А ты не хочешь, чтобы они понимали?
- Не хочу. Пожалуйста, говори на отелийском. Со всеми - только на отелийском.
- Почему? - Каар перешёл на родной язык.
- Потому что иначе они убьют тебя. После того, что ты сказал...
- Но они вели себя относительно дружелюбно, если бы хотели убить, то сделали это сразу.
- Понимаешь, я... Я кое-что сделала.
- Ты не сказала им всего? Разве ты не боишься?
- Боюсь, - не стала отрицать Лия и потянулась за компьютером. Говорить придётся на новом языке, а её словарный запас ограничен.
- Ты хорошая. Хорошая и красивая.
Спинной отросток вновь лёг на её руку. Вскоре к нему присоединился второй, с вибрисами. Они будто гладили её, пробегая от локтя к запястью.
Воцарилось неловкое молчание, во время которого Лия отчаянно пыталась придумать тему для разговора, но мысли вымерли, оставив в голове ощущение беспричинно радостной пустоты.
- Я не хотела, я не одобряю... Мне не нравится то, что они с тобой сделали, - наконец выдавила из себя она и отвернулась.
Каар убрал щупальца. Стало легче, только внутри по-прежнему творилось что-то непонятное.
Прислушиваясь к собственным ощущениям, Лия снова вспомнила Землю, свой пригород, где ещё оставались зелёные клочки земли и деревья. Себя, ещё ученицу Стандартной общеобразовательной школы, в весёлом платье из смесовых волокон, краснея, теребившую в руках телефон. Томительное ожидание, борьбу с собой, с желанием позвонить, узнать, где задержался Крис.
Знакомые чувства, знакомые призраки...
Глубокий вдох и одна из асан.
Она переводчик, высококлассный переводчик, сотрудник Военного министерства, обличённый доверием. Землянка. Он чужой, он потенциальный враг, он убивал людей. Да, симпатичный, да, ей жаль его, но не более.
Её цель - совершенствование отелийского. Этим и следует заниматься.
После она примет очередную дозу лекарства, откроет скаченный вчера фильм и закончит день его просмотром.
Всё мимолётно, всё проходит. Всё призрачно, всё иллюзия. Плод воображения и накопившейся психической усталости.
- Ты волнуешься и избегаешь смотреть на меня. Твой вины нет, я не обвиняю всех людей. Посмотри на меня, Лия, не отводи глаз. Я обещаю, что никогда не трону тебя. Наши слова - не пустой звук, их запоминает Вселенная.
- Расскажи мне об Отеле.
Каар говорил, а Лия сидела и смотрела на него. Только в глаза не могла - сразу переставала думать, все мысли были только о них.
Отведённые на разговор полтора часа пролетели незаметно.
Услышав шаги солдат, Лия с сожалением прервала отелийца, пожелала ему спокойной ночи и отодвинула кресло к стене, давая возможность увести пленного.
- Пусть звёзды не тревожат твой сон, - проходя мимо, прошептал Каар, но она услышала.
Пиликнул браслет, передав очередное внутреннее сообщение.
Лия догадывалась, что так будет, поэтому не удивилась. Главное, держать себя в руках, не выдать, что в общении с отелийцем присутствовал личный интерес.
Начальник ждал её в кают-компании. Здесь было накурено, и система фильтрации и очистки воздуха ещё не успела полностью нейтрализовать табачный дым.
- Ну, как поговорили? Ответить можно не по форме.
Похоже, глава Службы безопасности пребывал в хорошем расположении духа, позволил себе расслабиться. Это выражалось даже в его позе. Нет, безусловно, он не развалился в кресле, не расстегнул китель, но из спины будто вынули невидимый железный стержень.