Роменская Мари : другие произведения.

Повелитель бурь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странник не знает ни холода, ни голода, покуда им повелевает иная жажда - безудержных и свободолюбивых бурь, какие рождаются только по другую сторону земных дня и ночи. Он умеет заклинать их, подчиняя своей воле, но не решается, потому что знает: это навсегда.
  Странник, имя которого сокрыто за перламутровой завесой ядовитого тумана, бредет путаными тропами через отлогие скалы северных земель. Не знает он ни холода, ни голода, покуда им повелевает иная жажда - безудержных и свободолюбивых бурь, какие рождаются только по другую сторону земных дня и ночи. Он умеет заклинать их, подчиняя своей воле, но не решается, потому что знает: это навсегда. Не прельщают его и дары, какие бури могут принести ему в своем клокочущем чреве. Если бы он мог, то скорее бы хотел стать ими, осязать кожей все то, что наверняка чувствуют они в моменты черного неистовства. Пытается он также выяснить, что именно побуждает их изливать на бесплодные степи свой гнев, вспыхивая пурпурными молниями.
  
  Он настолько свыкся с окружающим чудным пейзажем, что, окажись он вновь на земле, посреди дремучего леса, едва бы смог ориентироваться на местности. Поскольку леса ему заменили первозданные, нетронутые ни земными, ни потусторонними существами степи, которым его живое воображение придавало зловещий символизм.
  
  Местами на степях этих росли необыкновенные серебряные цветы. Ночью их свечение преломляли различные оттенки алого цвета. Как будто пламя загоралось в них, стоило чернильным сумеркам неслышно приблизиться. Когда же надвигалась буря, а происходило это, к сожалению, не так часто, цветки тянулись своими лепестками к безучастно взирающим на них небесам, на самом деле подставляя все свое существо желанной влаге, какая погубит любого, кроме них. И кроме него, Велиуса.
  
  Вспомнив свое имя, он невольно задумался. Сколько созданий называло его по имени, к слову, не истинным именем, поскольку в мерах предосторожности, он ограничивался прозвищами. Увы, но он не мог вспомнить, кто дал ему это прозвище и неизвестно причиной тому его ненадежная память или же...
  
  О нет, вовек бы не вспоминать имени того, кто заразил его извечной жаждой познания. К чему же она привела и что дала взамен, кроме, однако, не подвергающейся воздействию времени оболочки. Кости и плоть должны были раскрошиться еще несколько веков назад, но, казалось, над ними властвовали иные законы. Велиус хотел бы и на этот вопрос найти ответ, но проклятые бури настойчиво вторгались в его омраченное жаждой сознание. Они хотели, чтобы он повелевал ими, безмолвно принимая их дары. Но Велиус все еще мог сопротивляться, хотя и оглох ко всему, что не имело отношения к свирепым монстрам в небесах.
  
  Однажды эта сила, ослепившая его, чуть не погубила его бессмертное тело. Впрочем, он вовремя опомнился, увидев одну из своих ног, провалившуюся в пустоту. Тогда он попытался ненадолго заглушить проклятие и сорвал один из странных степных цветков. Настоящая дерзость, но едва бы нашелся тот, кто сумел бы его остановить, потому Велиус с отрешенным спокойствием пустил цветок на опыты. По карте, которую он всегда носил с собой в кожаном мешочке, Велиус вернулся в свое убежище, расположившееся в углублении скалы. Скрытая от посторонних глаз пещера, не слишком просторная, но отвечающая его нуждам, встретила хозяина неприятным холодом.
  
  Однако Велиус не разжигал костер и сразу приступил к своим изысканиям. Он переходил от одной книги к другой, разворачивал один пергамент за другим, даже вспомнил и о исписанных неразборчивым почерком дневниках, но ничего не проливало свет на загадочный цветок. Как будто возник он совсем недавно, и никто о нем не знал. Не сказать, что Велиуса огорчила неудача. Напротив, подобное безрадостное открытые побудило его искать другой способ, потому положившись на собственную интуицию, он решил, что попробует сделать по-своему. В любом случае, он всегда мог сходить за новым степным цветком.
  
  Только этого не потребовалось. Стоило лунному диску выглянуть из-за антрацитовой тучи, и цветок, который пребывал на столе в темной, спрятанной в скале темнице, инстинктивно отреагировал на это изменение. Велиус поспешно зафиксировал свое наблюдение в дневнике и, хотя не знал, что случится, коснулся лепестков серебряного цветка. В ответ на его прикосновение, в цветке вспыхнуло алое пламя, и Велиус понял, что нужно делать: он поместил цветок в склянку и повесил на грудь как оберег.
  
  Почудилось ему, что злое наваждение пятится назад, а его затуманенный взор проясняется и с нескрываемым восторгом изучает каждую деталь заново открытого окружающего мира. Как мог он прежде не замечать, насколько мерзко выглядит его пещера. Кажется, он не убирал мусор целое столетие; зловонный, затхлый запах заполнил все вокруг, вынуждая его выбежать наружу.
  
  Велиус еще долго не мог отдышаться, сгорбился и сморщил лоб. Темные волосы, к удивлению еще не тронутые сединой, упали на глаза. Он скорее напоминал юнца, недавно покинувшего дом в поисках новых впечатлений в то время, как дух отражал истинный его облик. Если напрячь свой мысленный взор, то можно разглядеть следы гниения и уродливые рубцы на коже. Велиус, казалось, видел это в своих прерывистых снах, потому угрюмо кутался в ветхий плащ и прятал лицо за таким же ветхим шарфом. Головным убором ему служила широкополая шляпа, модель которой он подсмотрел в одном из земных городов. Ему показалось, что шляпа поможет скрыть его проклятые темные волосы, которые он, к сожалению, не мог состричь, и лишь связывал лентами да прятал под шляпой и плащом.
  
  На свежем воздухе он ненадолго пришел в себя. Когда он убрал волосы, то заметил, что у пещеры его лежат кучи костей неизвестных созданий, некогда населявших эти бесплодные земли. Черепа их были уродливы и страшны. Воображение услужливо восстанавливало прежний облик существ, отчего сердце, застывшее в груди еще много лет назад, невольно вздрогнуло. Кто мог сотворить этих омерзительных монстров со множеством пастей и глаз? А эти рога, закрученные, с выпирающими по бокам острыми подобиями игл? Не хотелось заострять внимание и на туловищах этих зверей. Велиус едва удержался.
  
  На миг ему показалось, что именно он причастен к их гибели, но цветок на груди завибрировал в немом протесте. Стало быть, не об этом ему нужно думать. Пора возвращаться в земной мир.
  Но как?
  
  Ни моста, ни бревна, ни обрушившейся скалы, ни реки, только бездна кругом. Все его прежние путешествия, как назло, истерлись из памяти, а искать ответы среди собственных записей не имело смысла - он нередко забывал их вести.
  
  Впрочем, чутье подсказывало ему, что стоит повернуть на запад, к малахитовым горам, взобраться на которые под силу только безумцу. Однако Велиус с твердой решимостью отправился к ним, но у самого их подножия долго собирался с мыслями. Он мог бы подняться на несколько метров, хватаясь за выступы горной породы, как будто нарочно выбитые неизвестным мастером. Кто-то уже взбирался по ним. Возможно Велиус узнает об этом смельчаке на вершине. Что же ждет его там?
  
  Пламя, яростно полыхающее в утробе цветка, неумолимо слабело. Велиус кожей ощущал, как время бесследно ускользает, лишая его путей отступления, но надеялся успеть. Во время восхождения он чуть было не сорвался вниз, а потом и вовсе услышал раскат грома прямо над своей головой.
  
  - Не может быть! Как они меня нашли? - задохнулся он.
  
  В том, что не он, а бури нашли его, была злая, своеобразная ирония. Какие силы привели их к нему? Неужели проклятие, оставившее клеймо на самой изнанке его души, притягивало их, как магнитом?
  
  Буря в ответ клокотала, точно насмехалась.
  
  - Contra spem spero! * - выкрикнул он, а потом, приложив последнее усилие, водрузил свое изможденное тело на самый край крутой вершины малахитовой горы. Несмотря на всю ту опасность, какую таили бури, он не мог отрицать, что именно они питают его заколдованное тело. Без них он делался апатичным, изнуренным и безучастным ко всему.
  
  Если бы не цветок, по-прежнему расточающий слабый свет на его груди, он бы давно разбился. Возможно это самый легкий путь избегнуть чудовищной участи, но Велиус был не из тех, кто сдается. К тому же он хотел вспомнить заклинателя, обрекшего его на вечные мучения по ту сторону дня и ночи.
  
  На вершине Велиус увидел несколько драгоценных камней и стену, созданную из эфемерных потоков воздуха и маленьких кристалликов льда. Чем ближе он подходил, тем отчетливее вырисовывались контуры стены. Они то дрожали, то шли рябью от любого дуновения ветра. Велиус уж было сделал шаг навстречу, но цветок настойчиво замигал, и он понял - рано.
  
  Как ему переправиться?
  
  Мгновение спустя небеса над ним налились свинцом и потяжелели. Бури снова настигли его. Но Велиус, вопреки предостережениям цветка и тревожному голосу разума, нырнул в эфемерный поток, и падал, долго падал вверх. Сквозь серебристые, перламутровые, сизые, наконец, черные облака, он падал и поднимался все выше и выше, пока не оказался у подножия тех же малахитовых гор.
  
  Все пропало. Он только отсрочил расплату.
  
  Не сразу он заметил, как малахитовые горы сменились заснеженной горной грядой, а бури - стаями сизых облаков.
  
  Все это время Велиус прижимал свою руку к ритуальному изваянию, высеченному из грубой породы.
  
  Сколько он стоял здесь? Кто он?
  
  На глаза его вдруг попалось небольшое озеро. Он побежал к нему в надежде увидеть свое отражение, но понял, что ему показывают лицо заколдовавшего его врага, и ужаснулся от того, насколько похоже оно на его собственное, словно он сросся с ним, как два дерева порой срастаются в густых лесах.
  
  - Зачем ты это сделал? - спрашивал он у отражения, но оно молчало, и в молчании том чувствовался неприкрытый укор. Отчаянно он бил руками по воде, пытаясь унять злые слезы, и думая, что это он сам себя обрек на вечные мучения. Но не всегда стоит доверять собственным глазам; недалеко у высоких деревьев стоял истинный заклинатель Велиуса и его давний враг, торжествуя.
  
  - Кто ты?
  
  Заклинатель не сразу понял к кому обращается Велиус, настолько сильно оказалось его удивление. Все предосторожности были соблюдены, ничто не могло выдать его присутствия. Он лихорадочно соображал, что сказать, поскольку в молчании не было проку.
  
  - Я смерть твоя, твой призрачный покой. Я - тень, что принесли ветров порывы, - с его губ слетали строчки из знакомого стихотворения.
  
  - Пора идти, покуда свет ночной не вскрыл души отверженной нарывы... Прискус, ты совсем не похож на мою смерть, - разочарованно сказал Велиус, - уж слишком коварен ты для смерти. Она бесстрастна.
  
  - Откуда знать тебе, заблудший сын? Я облик принимать могу любого. - шипел он, не желая выходить из роли. - Пора идти. Ты только сделай шаг навстречу.
  
  - И не подумаю. У меня идея получше - не заключить ли нам сделку? - спросил он с вызовом.
  
  В замешательстве Прискус не сразу нашелся с ответом.
  
  - Какие сделки, блудный сын, когда один конец?
  
  - О конце я могу только грезить в беспокойных снах, покуда тело мое - отравленный сосуд. Мой дух томится в нем уже много веков. И стремится к проклятым бурям! Уж тебе ли не знать... Но я предлагаю испытание. Наградой послужит моя полная свобода, без заклятия, или же, наоборот, ты получишь мою душу и тело и чего ты там еще желаешь, - сказал он с чувством собственного достоинства.
  
  Впервые Велиус не трепетал перед созданием, имеющим над ним власть. Он лишь смеялся ему в лицо, бросаясь громкими словами, потому что терять было нечего тому, у кого никогда ничего и не было.
  
  Прискус внимательно выслушал его и призадумался. С одной стороны, сделка казалась выгодной, но с другой, сомнения нет-нет да омрачали общую картину. Вдруг Велиус попытается его провести?
  
  - Я не стану тебя обманывать. Какой мне смысл? Пребывая здесь, вдали от бурь, я обречен, - задумчиво сказал он.
  
  И Прискус, алчный и гнилой по натуре, дал свое согласие.
  
  Вдвоем они должны были нырнуть в озеро и достать камень малахитового цвета, осколок малахитовой горы, случайно занесенный сюда с другого мира. Прискус ухмыльнулся, предчувствуя успех. Но радовался он рано.
  
  Когда оба погрузились в озеро, то увидели сотни камней похожих на малахитовый, но лишь один настоящий таился среди них. Прискус пытался призвать на помощь заклинания, чтобы обойти соперника, но слова непостижимым образом забывались. Вдруг он стал задыхаться и поспешил выбраться на сушу. А Велиус еще несколько минут находился под водой.
  
  Прискус практически признал его поражение. Каково же было его удивление, когда Велиус вынырнул из воды с камнем в руках.
  
  - Но как ты его нашел?
  
  Он не мог поверить в случившееся. Велиус же подошел к нему вплотную и, схватив за горло, заставил снять проклятие. И вновь ирония - тот, кто назвался смертью, до того ее боялся и настолько поверил в могущество своего врага, что даже не сопротивлялся. Да и камень странно действовал на него.
  
  Знал бы он, прячась за деревьями, что Велиус наигранно бил отражение в озере руками. На самом деле ему пришел ответ на водной глади, как обхитрить заклинателя. После чего цветок в склянке уснул мертвым сном. Был ли это дух или же иное порождение потустороннего мира Велиус не знал. Он лишь незаметно вытащил из кожаного мешочка малахитовый камень и сжал его в руке.
  
  Наконец из души его изгладилось ненавистное клеймо, и он спокойно мог продолжить свой путь, сливаясь с багровым закатом.
  
  А Прискус, совсем ослабший и ослепший, лишенный своей лакомой жертвы, вскоре обратился в прах и рассеялся случайными порывами ветра над гладью небольшого озера у самого подножия занесенных снегами гор.
  
  * Contra spem spero - без надежды надеюсь.
  
  6/01/19
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"