Аннотация: С незапамятных времён сердце нашей Родины накачивалось жизненной энергией, напрягая железнодорожные, авиационные, водные и автомобильные артерии страны...
Метральный проляпс (стихотворение в прозе)
С незапамятных времён сердце нашей Родины накачивалось жизненной энергией, напрягая железнодорожные, авиационные, водные и автомобильные артерии страны. Москва с трудом успевала пропускать бесконечные потоки товаров, людей и новостей. Она постоянно пухла и росла во всех направлениях. Одновременно тысячи российских дорог разносили "дух времени" в великие и малые республики, области и райцентры огромной супердержавы. Московские вокзалы пропускали квадриллионы красных кровяных телец в бесчисленных транспортных каналах имперского организма. Вокзалы, эти сердечные клапаны, работали на убой. Огромная страна во власти единого центростремительного инстинкта гордилась ритмичностью импульсов собственного сердца. О постоянстве и безотказности сердечной работы всё время говорили по телевизору. Великолепная телебашня "Останкино", свысока обозревая кровеобильные разливы транспортных артерий, круглосуточно вещала об этом целому организму, от Москвы до самых до окраин.
Сердце нашей Родины, несмотря на солнечную мудрость руководства, не могло справляться с поставленной задачей эффективного отслеживания всех входящих и выходящих потоков красных кровяны телец. Москва довольствовалась видимостью собственной значимости. Она всасывала ресурсы с энтузиазмом, отбирала лучшее для себя и рассылала остаточное по всей стране. В результате столица переедала и жирела, а каждый провинциальный житель тайно или явно мечтал о заветной визе - московской прописке.
Однажды всё изменилось. Телебашня разнесла благую весть, что новые настали времена. В санкционированном свыше новоязе воскресло ленинское клише "хозрасчёт", вспомнили НЭП, заговорили о "самоокупаемости" и "самофинансировании" предприятий, появились небывалые прежде устойчивые выражения: "вдохнуть новую струю", "избавиться от застарелых стереотипов". Дальновидное руководство выдернуло тайные клапаны идеологических артерий организма, и люди захлебнулись в информационном кровоизлиянии некогда закрытых архивов. В стране объявили "демократию", "гласность" и "перестройку".
Провинция оценила "новые веяния" по-своему. Она решила, что бесплатная накачка ненасытного сердца ей как бы и ни к чему. Рушились колхозы и совхозы, "новые методы хозяйствования" встречали отчаянное сопротивление аграрно-промышленного комплекса, и не было сил накормить всех. В результате Москва стала переживать невиданную с военных времён нехватку продуктов питания. Горожане отощали и съёжились.
Подобные перемены пагубно сказались на настроении москвичей, несмотря на "свежий ветер перемен" и окончание затянувшейся афганской кампании. Граждане еле-еле волочили ноги, преодолевая подземные переходы столичного метрополитена. Некоторые из них не могли преодолеть множественные ступеньки, падали и оставались в подземных переходях просить милостыню - на всю оставшуюся жизнь. Прохожие опускали глаза или отворачивались, проходя мимо старых и малых попрошаек. Попрошайки больше не имели возраста, пола, а иногда даже и национальности. Они походили на зомби.
Среди работающих граждан бледнее всех выглядели "бюджетники": учёные, артисты, пенсионеры. Врачи и учителя бедствовали и опускались. Один мой знакомый кардиолог в знак протеста вышел на пенсию и стал разглагольствовать на голодный желудок. Его излюбленной темой было состояние здоровья родного города. Он поставил диагноз протекающей сердечной болезни: пролапс митрального клапана третьей степени.
- Чаще всего, - комментировал знакомый, - аномалия не представляет опасности для организма. Но если она идёт рука об руку с аритмиями (нарушениями сердечного ритма), страдает кровообращение...
Однажды неугомонный пенсионер поделился своими размышлениями с молодыми коллегами, навестившими старика по случаю юбилея. Через некоторое время в печати появились таинственные заявления некоторых кардиоэкономистов, что редчайший случай, когда нарушение кровообращения связано с прогрессированием пролапса митрального клапана, налицо. Никто не понял, что именно хотел сказать представитель новейшей специальности, которая применяет сердечные законы в области сугубо экономической. Но в те времена было модно говорить загадками, и новое словечко "проляпс" вошло в обиход. Оно обозначало нечто, сделанное безалаберно, непрофессионально и соответствовало духу времени.
Дух времени требовал свободы творчества. Свобода, в свою очередь, не могла обходиться без трёхразового питания. Когда сожрали "неприкосновенный запас" старого режима, когда информационный поток сюрпризов партийного архива приелся, все удивились и возмутились.