Аннотация: На конкурс "Рваная грелка" (весна 2012).
1
- Матвей, ты здесь?
Скрип половиц под тяжёлой поступью вырвал его из чуткого сна.
Когда открылась дверь в коридор, из темноты комнаты не донеслось ни шороха, лишь сверкнули бликами отражённого света жёлтые глаза.
- Матвей?
- Здесь я, - раздался из угла хриплый ото сна голос, и со звонким щелчком выключателя загорелась лампа.
В дверях комнаты отдыха, чуть прищурившись, стоял старший геофизик "Мирного", и, нахмурившись, жевал нижнюю губу. Его борода была всклокочена, а на усах виднелись крошки - судя по внутреннему ощущению времени, его оторвали от завтрака.
- Привет, Гектор, - тем временем поприветствовал посетитель пса, улёгшегося рядом с койкой.
Густо-рыжий кобель, огромный даже для своего внушительного рода красных овчарок, лишь раз стукнул поленом хвоста по полу - более чем достаточно для приветствия.
- Идём. Богородский зовёт. Срочно.
- Что стряслось?
- Увидишь.
Человек, названный Матвеем, поднялся с койки - та жалобно скрипнула, избавляясь от тяжести его кряжистого тела, - кое-как причесал пятернёй русые волосы, поскрёб короткую бороду и, обувшись, скомандовал:
- Пошли.
Пёс занял привычную позицию - справа, на треть корпуса позади - и последовал за хозяином.
2
В аппаратной народу было не густо: начальник станции, главный инженер, главный климатолог, старший техник да полковник безопасности. Но зато атмосфера - вязкое осознание чего-то очень недоброго - была густой точно щи.
- Вот, привёл.
Едва зайдя в помещение, геофизик тут же заторопился к приборной панели, сверкавшей алыми и оранжевыми индикаторами, словно новогодняя ёлка лампочками.
- А, Матюха, здравствуй, - пробасил Юрий Андреевич Богородский, начальник первой антарктической станции "Мирный".
Это был крепкий, впрочем, как и все здесь присутствующие, мужик, чей возраст почти невозможно было определить ни по седине, ни по чисто выбритым бурым обветренным щекам. В течение пяти лет он руководил станцией и контролировал экспедиции, выходящие из "Мирного". И Матвей с полным правом мог заметить, что на его памяти видеть Богородского в таком мрачном расположении духа доводилось всего пару раз.
- Что? - коротко бросил он.
- Жопа, - ёмко охарактеризовал ситуацию главный климатолог, Эдик Потошкин, и Матвей удивлённо вскинул бровь. Такие слова были нехарактерны для лексикона уравновешенного "старика", находящегося на "Мирном" вот уже третий сезон подряд.
- Гляди, что творится.
Матвей подошёл к рабочей стене и бросил взгляд на мониторы. По нескольким прямоугольным экранам, рыбьими пузырями выступающими из поверхности стены, ползли странные графики и данные.
- Это показатели, транслируемые с "Востока", - сказал, будто сплюнул, Эдик и яростно дёрнул себя за длинный веснушчатый нос. - Видишь?
Матвей пригляделся и охнул:
- Да ладно.
- Что ладно? Неладно! Двенадцать часов назад началось.
- Но этого не может быть, - Матвей цепким взглядом охватывал цепочки и столбцы цифр - скорость ветра, температура, влажность, количество осадков. - Над посёлком не бывает такого ветра - ну от силы двадцать метров в секунду, и то паршиво. Но сорок!
- То-то и оно, - мрачно подтвердил Богородский, сверяя показатели мониторов с данными на шуршащих лентах распечаток. - В двадцать два пятнадцать по Гринвичу с зондов над "Востоком" были получены данные об усилении ветра. На данный момент его скорость составляет сорок целых и две десятых метра в секунду, и ветер продолжает усиливаться. Три часа и сорок две минуты спустя начались осадки.
Матвей молча смотрел на начальника станции, ожидая следующей реплики.
Но продолжил не он, а тихий и по долгу службы практически незаметный полковник Лаптев:
- Пять часов назад у них накрылся "Электросталин".
Матвей похолодел.
3
12 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
12:25 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Боря передал все данные "Мирному". Радиостанция работает - канал с трудом, но справляется. А вот генератор...
Что же сейчас пишет Лукин в журнале наблюдений? Что внутри континента не бывает ветра такой скорости, что купол не рассчитан на такую массу ледяного снега? И сейчас кажется, будто композитные соты вот-вот не выдержат напора ветра и "алмазной пыли".
Не знаю, что там сейчас снаружи. И, пожалуй, знать не хочу.
Это малодушие недостойно комсомолки. Но... Но мне не по себе, правда. Хоть здесь, на страницах дневника, я могу в этом признаться.
В теплицах с первой по третью падает температура - уже на полградуса ниже нормы. Пятая и восьмая пока держатся отлично, а ботанический сад мы укутали дополнительным слоем изоляции. Очень надеюсь, что этого хватит до тех пор, пока приедут ремонтники.
Очень надеюсь.
4
- Так что случилось? - когда в аппаратной не осталось никого, кроме начальника станции и безопасника, Матвей решился задать мучавший его вопрос.
- Там выясняют.
Лаптев кивнул головой в неопределённом направлении, но и без того было понятно.
"Там" на большой земле, в Москве, а точнее, где-нибудь под Москвой, в одном из засекреченных НИИ сейчас судорожно выясняют причины климатической аномалии. Аномалии, которая ставит под угрозу срыва один из важнейших и, что немаловажно, дорогостоящих проектов СССР.
Экспериментальное поселение стационарного типа "Восток" - пятно зелени размером с три футбольных поля, накрытое прозрачным композитным куполом. Настоящий оазис в ледяной пустыне на тысячи километров в ширину и тысячи метров в глубину.
"Великое в малом", "Советская утопия", "Источник жизни" - с нескрываемым восторгом вещали заголовки "Правды" и "Известий".
Всё так и было. Без ложной скромности и привычной парадной брони идеологии, ЭПСТ "Восход" являлось несомненным прорывом советской научной и конструкторской мысли.
И вот теперь, когда год успешного функционирования привёл к потрясающим результатам - "И на полюсе будут яблони цвести", - всё может пойти прахом. Точнее, снегом.
Исходя из донесений "Востока", у них вышел из строя дизель-генератор "Электросталин". Это мощнейшее и совершеннейшее устройство, вырабатывающее электричество в те дни (и месяцы, если учитывать полярную ночь), когда не было возможности получать энергию от солнечных батарей, давало жизнь всему посёлку - десятку построек и трём десяткам людей. И сейчас, задействовав для отопления аварийный генератор, поселенцы могли спасти себя, но не плоды своих трудов: теплицы с овощами и фруктами, небольшой, но действительно уникальный ботанический сад, животные и биологические культуры, над которыми ставили эксперименты в условиях повышенной солнечной радиации. Всё могло погибнуть. Причём в самое ближайшее время.
Матвей по привычке запустил пальцы в рыжий загривок Гектора, молча поворачивающего свою лобастую голову от собеседника к собеседнику, и спросил:
- Когда выезд?
- Ребята уже грузят в "Мороз" ремонтное оборудование, инструменты и провизию. Выдвигаетесь через час.
- Мы с Гектором одни не справимся. Я ходок, а не механик. Нужен человек для подстраховки тамошнего ремонтника.
- Разумеется, - кивнул Богородский и поманил кого-то рукой из коридора. - Прошу любить и жаловать, Анатолий Клинов, новый специалист, только вчера присланный из центра.
В аппаратную зашёл парень, которого Мухина без зазрения совести могла бы использовать в качестве натурщика. Высокий, мускулистый, светловолосый, ясноглазый - эталон комсомольца с передовицы.
Парень широко улыбнулся и шагнул навстречу Матвею:
- Толя. А вы, должно быть, тот самый Отшельник. Наслышан о вас.
Матвей сухо и сильно стиснул протянутую ладонь, внимательно изучая белозубую улыбку нового знакомца. А Гектор продолжал молча следить за всеми присутствующими.
5
- Сколько нам добираться?
- Ты видел маршрутный лист.
- Видел. Но я спрашиваю о реальном времени.
Они ехали уже около часа. Хотя "ехали" - это слишком громко сказано. В месиве из снега и воздуха, тщательно взбитом в единую плотную массу шквальным ветром, можно было только ползти. Передвигаться с ужасающе медленной скоростью едва ли больше двадцати километров в час.
Матвей сильно надеялся на полосу затишья. По расчётам Эдика, которые он, чертыхаясь, ни во что не ставил в сложившихся условиях, она должна была начаться, когда "Мороз" отползёт от побережья километров на двести. Это позволило хотя бы часть пути проделать быстрее.
- Так сколько нам ехать? - вновь спросил его попутчик, уютно, несмотря на тяжёлое полярное снаряжение, устроившийся на соседнем кресле.
- Две недели. В лучшем случае дней двенадцать.
- Они сумеют продержаться? - нахмурился Толя.
Матвей не ответил и лишь крепче сжал руль, держа многотонный гусеничный тягач на том, что по идее должно было служить дорогой.
6
14 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
15:40 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Ветер стабилизировался - 49, 3 м/с. Ледяная крупа перестала сыпаться, но без работающей системы очистки купола, это нам не слишком поможет.
Температура падает. Мимо хлева лучше не ходить - Зорька мычит. Мёрзнет несчастная.
Двадцать три человека перебрались в жилой корпус, пятеро почти безвылазно сидят в аппаратной, следя за датчиками тех приборов, что ещё работают. Боря уходит из радиорубки только тогда, когда совсем замёрзнет - она ближе к своду и там внутри помещения температура около -5.
Насколько ещё хватит остаточного накопленного тепла?
Лукин мечется между всеми - следит за данными, поддерживает, интересуется. Хороший человек Пал Петрович. Верит в лучшее, а это сейчас то, что нужно больше всего.
"Мирный" сообщил, что к нам выслали оборудование и высококлассного ремонтника. Их везёт Матвей. Это, пожалуй, лучшая новость с тех пор, как всё произошло.
Скорее бы они приехали.
Ловлю себя на мысли, что очень хочется потрепать Гектора по загривку - у него удивительно густая и тёплая шерсть. С ним никогда руки не мёрзнут.
7
Не вышло из Эдика Мессинга - полоса затишья была, но её хватило буквально километров на тридцать. После чего пространство опять затянула ватная пелена, и снова пришлось двигаться, ориентируясь не на видимость, а по радиомаяку.
За прошедшие с начала экспедиции по спасению "Востока" пять дней Матвей, не особо интересуясь, узнал подробности едва ли не всей жизни идеального комсомольца Толи Клинова - и результаты сессий в институте, и список спортивных побед, и количество восхищённых комсомолок, желающих подружиться с лучшим студентом курса. Впрочем, он не особенно препятствовал словоохотливому механику - чем больше тот говорил, тем меньше спрашивал.
Но в итоге настал тот день, когда Толик вплотную взялся за него:
- Слушай, а сколько у тебя Гектор?
Пёс, услышав свою кличку, едва уловимо шевельнул острыми ушами.
В кабине "Мороза" с относительным для Антарктики комфортом могли разместиться четверо людей. Поэтому не было ничего удивительного в том, что теперь в ней ехали не только два человека, но и огромная овчарка, смирно сидящая между ними.
- Я бы не говорил, что он есть у меня. Или я у него, - неохотно пробурчал Матвей, бросая взгляд на топливный счётчик. - Скорее, мы оба друг у друга есть вот уже скоро шесть лет.
- Ого, - уважительно отметил Толя. - Со времён первой экспедиции значит?
- Да.
Матвей вспомнил тот день, когда их впервые представили друг другу, и не смог сдержать скупой улыбки, всё равно не видной в бороде.
8
Красная овчарка, выведенная в подмосковном спецпитомнике, в полной мере считалась уникальной породой. Эти собаки были выведены специально для освоения Арктики и Антарктики. А для того, чтобы их получить скрестили немецкую овчарку, мастифа, хаски и лайку. И в итоге получили необыкновенного зверя, чья стоимость вполне сопоставлялась с каким-нибудь высокоточным станком.
Поджарые огромные собаки достигали 90 сантиметров в холке. У них была густая ярко-рыжая шерсть с чуть более светлым подшёрстком, длинные и широкие лапы, позволяющие как развивать немалую скорость, так и свободно передвигаться по снегу, потрясающие ум и выносливость, и ставшая уже легендарной преданность.
"Красные волки" как их прозвали за окрас и некоторое сходство экстерьера, могли принадлежать только одному хозяину. Был известен случай, когда один из сотрудников станции на Новой Земле, погиб в результате несчастного случая. Так суку, которая работала с ним в связке, пришлось пристрелить - она была не в состоянии подчиниться новому хозяину.
Гектор был выдающимся представителем своего рода. Выше - хотя куда, казалось бы? - сильнее и выносливее сородичей. Потому его в числе первых и отправили к запуску антарктической станции "Мирный" - нести службу в форпосте советской науки.
Гектор мгновенно принял Матвея. Тот помнил, как огромный пёс подошёл и осторожно обнюхал мокрым чёрным носом протянутую вперёд руку. А потом он немного склонил голову набок и Матвей вдруг ощутил, что имеет право положить ладонь на его лоб. Он впервые заглянул в прозрачные жёлтые глаза пса и ощутил что-то, чему тогда не нашёл названия, а сейчас чётко мог сказать - беспрекословная верность.
9
18 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
07:45 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Холодно. Что может быть глупее, чем говорить про холод в Антарктиде? Но это так - очень холодно. В помещении мы поддерживаем температуру на уровне 11 градусов Цельсия, а вот снаружи она продолжает снижаться. Поэтому мы ещё раз укутали теплицы и хлев теплоизоляцией.
Ветер немного стих, но конец ли это - не известно. Уже несколько раз, казалось, наступала передышка, а затем это древнее беснование природы раз за разом снова пытается нас похоронить.
Входной шлюз заметает. У ремонтной бригады должен быть с собой резак, иначе мы просто не сможем открыть дверь.
10
На восьмой день пути мощный дизельный мотор "Мороза" надсадно чихнул точно туберкулёзник и заглох.
- Это не я, - как-то совсем по-детски заверил Толя, сидящий в тот момент за рулём, и отдёрнул от него руки.
- Знаю, - бросил Матвей и потянулся за маской.
Сделав столько ходок на этом и подобном ему тягачах, Матвей знал, что сейчас их настиг не случайный каприз техники или загустевшее от лютого мороза топливо, а самая настоящая авария. И для её устранения придётся выйти наружу.
- Не высовывайся, - скомандовал он, перебираясь с грузовое отделение, где располагался внешний люк.
- Хорошо.
Толя по-прежнему несколько виновато глядел на то, как ходок деловито проверяет снаряжение, а огромный рыжий пёс спокойно ожидает его у входа.
Когда за обоими с глухим лязгом захлопнулся люк, Толик понял, что за всё время знакомство с Гектором, ни разу не слышал его голоса.
- Вот же курва! - спустя полчаса смачно припечатал Матвей, снова забираясь в кабину.
На его усах таяла изморозь и он, утеревшись рукавом, мрачно пояснил:
- Реле сдохло - не выдержало перепада температур. Надо менять.
- Сколько на это уйдёт времени? - осторожно поинтересовался Толя.
- Часов пять. Минимум.
- Вот же чёрт! - ругнулся идеальный комсомолец Клинов, но Матвей ему на это ничего не сказал.
11
20 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
17:00 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Сегодня была поломка аварийного аккумулятора. Боря даже дёрнулся посылать сигнал SOS, но пока обошлось. А если больше не обойдётся?
Даже не знаю, что писать...
Мне страшно.
Ребята осунулись, похудели. Еды хватает, но холод и бесконечная тревога делают своё дело. Не могу смотреть на Юру - ему же всего три года. Почему они не уехали, когда была такая возможность?
Нет же: "первый ребёнок, родившийся в Антарктиде", "первопроходец"!
А сейчас здесь замерзаем не только мы, взрослые, ответственные люди, которые сами решили приехать в этот мёртвый край - здесь замерзает ребёнок!
А если он погибнет?
Скорей бы приехал "Мороз" - сил нет ждать!
12
- Буржуи постарались.
Произнеся эту фразу, полковник Лаптев закашлялся, будто скипидара глотнул, и зашелестел лентами распечаток.
- Это ж как надо было стараться, чтобы такое светопреставление учинить? - скептически поинтересовался Матвей, обращаясь к динамику передатчика.
- Поязви мне тут, - беззлобно ответил Лаптев и спросил. - Молодой рядом?
- Спит.
- Тогда скажу. Американцы это.
Матвей неопределённо хмыкнул и бросил взгляд на датчики - со времени поломки он постоянно с ними сверялся.
- Какие-то эксперименты на базе в Аргентине. Подробностей нет, но, вроде как, руководил ими Тесла.
- Что-то слышал о таком. Но он вроде по части магнитного поля и радиоволн работает, нет?
- Не могу предоставить тебе данные. Есть лишь один вывод - американцы, с разрешения союзника, провели ряд испытаний, в результате которых и произошла эта климатическая аномалия. Ты представляешь, что сейчас, в связи с этим, в центре творится?
- Вряд ли.
- Так вот я тебе говорю - "Восток" им, конечно, важен, но не так, как выяснить, что же именно сделали американцы.
Матвей нахмурился и не заметил, как сильнее стиснул руль.
- Так что, Матюх, вся надежда на вас. Даже если ветер утихнет, самолёты пошлют не сразу.
Сигнал возвестил о том, что связь прервалась, но Матвей ещё четверть часа поглядывал на динамик, точно пытался придумать достойный ответ.
13
23 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
02:00 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Вышла из строя система вентиляции - забились воздухозаборники. Они просто заледенели.
Шлюзы заметены. На купол налипло по приблизительным расчётам до двадцати сантиметров льда.
Мы замурованы.
Конечно, с температурой снаружи - спиртовой термометр показывает -85,7 - внутренняя не сравнится. Но это не мешает нам замерзать.
Юра даже не плачет. Просто сидит молча и смотрит на нас своими большими глазёнками.
Где же "Мороз"?
Где Матвей? Он же Отшельник. Он обязательно должен прийти.
Должен.
14
В этот раз он даже не ругался. Просто молча посмотрел на развороченную панель управления и, развернувшись, со всей силы всадил отвёртку в обивку сиденья.
- Что там? - осторожно поинтересовался Толя.
- Всё, - ответил Матвей и взъерошил волосы. - Приехали.
Толик с полминуты бестолково моргал светлыми ресницами и лишь затем взорвался:
- Как ты можешь быть таким спокойным? Что за чёрт! Мы сломались - сломались, понимаешь!
Он на секунду перевёл дыхание и тут же снова продолжил.
- Люди погибнут. Мы погибнем! А он "приехали"! Да ты человек или такая же чудовищный немой скот, как твоя псина!
- Заткнись!
Толя в какой-то момент даже не смог бы ответить, чей рык он услышал - Гектора или Матвея. Но пальцы, с пугающей лёгкостью смявшие ворот прочного полярного костюма, точно принадлежали последнему.
- Прекрати истерику, молокосос! Ты ничего не знаешь.
- Чего не знаю? - хрипя, но всё ещё с вызовом, спросил Толик.
- Там моя жена.
И в ту же секунду неумолимые пальцы разжались, и механик судорожно втянул в лёгкие воздух.
Тем временем Матвей нырнул в грузовой отсек и завозился там с чем-то, судя по звуку, металлическим.
- Гектор, ко мне, - спустя минуту раздался его спокойный голос и пёс, всё это время словно бы стороживший Толю, взглянул на него своими жёлтыми глазищами и одним плавным прыжком скрылся в кузове.
15
В пятый раз проверив обвязку - прочно ли сидит, не мешает ли двигаться, не разболтается ли по дороге - Матвей притянул к себе огромную лобастую голову пса и, глядя тому в глаза, чётко произнёс:
- Послушай меня, осталось всего тридцать семь километров. Тридцать семь километров и будет посёлок. Беги по маяку - я настроил его.
Толя, по-прежнему сидящий в кабине, вдруг на секунду почувствовал какую-то подсердечную жуть. Эта сцена была одновременно безумной и слишком - слишком - разумной. Ходок Матвей, по прозвищу Отшельник, в одиночных рейдах объездивший добрую треть побережья Антарктиды, вдумчиво и абсолютно серьёзно общался с гигантским псом, который был вровень с сидящим на корточках крупным мужчиной.
- Маяк звуковой. Если отклонишься от курса, он начнёт подавать сигнал - чем дальше, тем сильнее. Поэтому просто придерживайся вектора тишины. Я знаю, ты не любишь маяки, но лучше подстраховаться. Сам видишь, что творится снаружи.
Словно в ответ сквозь слой толстенной обшивки и теплоизоляции до них донёсся вой обезумевшего ветра.
Матвей на секунду зарылся пальцами в мощный загривок "красного волка" и прошептал:
- Беги, Гектор. Они ждут тебя. Она, - он на секунду запнулся, - она ждёт тебя.
Матвей выпрямился и подошёл к люку.
- Принесёшь им регулировочный блок, и они сумею завести "Электросталина". А затем вышлют к нам отряд, - он щёлкнул замком. - Беги, Гектор. Сейчас всё зависит от тебя.
16
24 марта 1937 года
Антарктида, ЭПСТ "Восток"
05:37 по Гринвичу
Личный дневник старшего специалиста биологической лаборатории Зинаиды Ивлевой
Проголосовали за то, чтобы ломать.
Воздуха не хватает - это уже слишком чувствуется. Если бы был один только холод, мы бы дождались подмоги, но мы задохнёмся раньше, чем замёрзнем.
Мощности аварийного аккумулятора хватит только на то, чтобы вырезать один сот композита.
А Юра всё смотрит. Смотрит, молчит и тяжело дышит.
Это невыносимо.
Через час пойдём.
Если "Мороз" придёт сегодня или завтра, мы его дождёмся. В конце концов, у нас есть несколько буржуек и ещё небольшой запас угля.
Если же нет, то нет.
Прости, Матвей.
17
Ледяная круговерть стихла. Впервые за две недели.
Голубое, наконец-то очистившееся небо, белый снег, пронзительно-белое солнце и пустота, пустота, пустота. Нечеловечески безбрежная.
Злое полярное солнце, никогда не отрывающееся далеко от горизонта, бросает длинную голубую тень на ослепительное ледяное полотно. Оно едва поспевает за крошечным рыжим пятном - ярким, чужеродным, - стремительно летящим сквозь ледяную пустыню.
Сильные лапы отмахивают километр за километром, тяжёлая обвязка с бесценным грузом плотно закреплена на спине, желтые собачьи глаза видят только белое сияние. Но красноречиво молчащий радиомаяк в ошейнике не даст сбиться с нужного вектора.
Вон впереди сияет и вовсе нестерпимо - вспухает над равниной блестящий оледеневший пузырь. И пёс рвётся вперёд.
Туда, где на поверхности пузыря появляется червоточина. Туда, где на ослепительный лёд высыпает кучка муравьёв, которые, на самом деле, люди. Они выбираются из своей ледяной могилы и начинают судорожно озираться.
А маяк молчит.
И Гектор наконец-то разражается громким лаем, победным эхом разносящимся над белой пустыней.