Roxana, Svetlana : другие произведения.

Ложь и Истина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда приходит время смуты, и кажется, что весь мир вот-вот обрушится в бездну, на сцене появляются те, кто вершит историю. Арлион решил оседлать ветер и быть тем, кто вернет Империи былое величие, остановит войну с драконами и упразднит существующее деление на хозяев и рабов. Поможет ли ему Маон, или решит остаться типичным аристократом своего времени? И как судьба додумалась вплести в этот и без того безумный узор драконицу, вдруг оказавшуюся в облике человека?
  Пролог
  
  
  Неистовый рев и треск пламени смешивались с криками и звоном оружия. Суматоха, пришедшая вдруг в эти безжизненные суровые места, уже успела изрядно потревожить покой, царивший среди высоких непреступных гор. Однако эти древние каменные исполины без всякой жалости и сострадания смотрели безразлично на то, как камни обагряются кровью.
  Вот только Луции было не наплевать. Тяжело дыша в очередном порыве гнева, который приглушал резкую боль в разорванном крыле, драконица яростно бросалась на противников. Затуманенный взгляд янтарных глаз метался от одной группки двуногих существ к другой, однако людей было слишком много, чтобы уследить за всеми.
  Сейчас, как никогда раньше, драконица ощущала, что никто не поможет. Все, кто мог бы это сделать, сейчас лежат на земле и камнях, растерзанные, мертвые. Огромные куски мяса - вот кем теперь стали ранее величественные драконы. И ее самому, вероятно, ждала та же судьба. Силы с невероятной быстротой покидали ее, а о том, чтобы воспользоваться своим редким даром не шло и речи. Что-то словно мешало воспользоваться магией, которая сейчас могла бы спасти жизнь.
  Замахнувшись на подошедшего слишком близко человека, что намеревался вонзить копье в ее плечо, Луция ощутила резкую боль в бедре, словно иглы впивались в плоть. Даже черная чешуя, прочная, словно сталь, не могла сейчас защитить ее. С воплем драконица развернулась, броском вытянула шею. В следующий момент мощные челюсти сомкнулись на холодном металле доспехов, заставляя неудачливого воина вопить от боли. Не дожидаясь, пока враг перестанет брыкаться, Луция отбросила того в сторону, короткий момент наслаждаясь приятным вкусом крови во рту. Не было времени закончить начатое. Придут другие, много других, а бежать некуда.
  Мерзкое чувство страха в который раз напомнило о том, что Луция не бессмертна. А вокруг толпа врагов, маленьких, словно зверьки, но таких проворных и, несомненно, опасных. Они окружили ее, медленно и осторожно подступая со всех сторон, а в руках их поблескивали острые предметы, созданные, чтобы убивать наравне с клыками и когтями.
  Но Луция не была бы собой, если бы не собрала всю волю в кулак. Она подавила в себе страх, боль и горечь потери, которую ощутила сразу, как погиб первый ее сородич. Раны горели неистовым пламенем, заставляя драконицу вздрагивать при каждом взмахе крыльев. 
  Взмахнув здоровым крылом, Луция поднялась выше и камнем нырнула вниз, заметив повозку, которую окружила горстка солдат. Они были защищены доспехами лучше других. Ростом эти воины тоже явно превосходили своих собратьев. Но все же они - простые людишки, жалкие и слабые в своей жажде властвовать. Они примитивны и глупы - их легко читать, очень просто предугадать их действия и помыслы.
  - Еще одна! Не дайте ей подобраться к повозке! ѓ- громкий голос на периферии сознания не остановил драконицу. Она видела цель - повозку с каким-то важным грузом - и летела к ней сломя голову. До цели оставалось всего ничего - пара метров, когда в глазах у Луции потемнело. Она потеряла сознание, едва успев приземлиться.
  
  ***
  
  Шум. Гул голосов, скрип колес, топот множества ног и копыт. Луция еще не успела осознать, что происходит, однако эти звуки были первым, что встретило ее, когда сознание вырвалось из тьмы. Потом пришла боль. Все тело ныло, ощущения было таким, словно оно представляло собой одну огромную рану. 
  Вдруг перед мысленным взором Луции вспыхнула яркая картина боя: люди, повозка, мертвые товарищи. Не осознавая пока ничего, она вдруг резко рванулась вперед, пытаясь подняться на все четыре лапы, готовая продолжить сражаться. Но каково было удивление драконицы, когда она не смогла толком даже пошевелиться. Что-то громко звякнуло, когда она попыталась пошевелить здоровым крылом. Вот только железные огромные оковы крепко сдерживали могучее существо.
  Перед глазами стояла белая дымка. Луция даже на мгновение испугалась, что потеряла зрение, но к ее маленькому облегчению, окружающие объекты становились четче. До этого она поняла только то, что несмотря на оковы, она движется вперед.
  Когда, наконец, все чувства пришли в норму, а сознание снова стало работать, Луция ужаснулась. Их были сотни, даже тысячи. Стояли вдоль каменных громад построек. Выглядывали из окон, что-то крича. Множество высоких, как и у всех людей, голосов выкрикивали на разные лады непонятные драконице слова. На какое-то мгновение ей казалось, что все это происходит не с ней, нет. Такого просто не могло случиться. Чтобы она... Угодила в плен к людям? Чтобы ее провозили по улицам их презренных городов на показ всем этим мелким тварям? Чтобы они ликовали при виде ее, поверженной, беспомощной и разбитой?
  Сказал бы ей это кто-то лишь несколько дней назад. Она наверняка бы высмеяла этого глупца.. Но сейчас отчаяние, ощущение собственной никчемности, невозможности порвать и выжечь всех мерзких людей на этом свете, захлестнуло ее с головой. Даже нестерпимая боль отступила на задний план, давая место душевным страданиям. Вот только силы, запас которых был и без того истощен, теперь вновь оставили ее. На этот раз тяжелая темная бездна поглотила ее на больший срок, но Луция была даже рада. Больше ей ничего не хотелось ни видеть, ни слышать. Надеяться на лучшее было не в характере драконицы, а худшее она вряд ли смогла бы пережить. В душе она чувствовала, что эта картина ликования ее злейших врагов может оказаться последней в ее памяти, однако было уже все равно.
  
  Глава 1.
  
  Ночь выдалась на редкость звездной и теплой, пожалуй, самой теплой после промозглой, пасмурной и дождливой зимы. В Фаргионе совсем недавно наступила весна, свежие еще липкие почки распускались на деревьях и кустарниках в прекрасных дворцовых садах, городских парках, вдоль широких проспектов и улиц. Скоро все вокруг зазеленеет, вновь будут щебетать птицы в тенистых аллеях, расцветут цветы и улыбки на лицах горожан.
  Жизнь в столице из года в год текла своим чередом, знатные вельможи, купцы, мелкие торговцы, ремесленники, простые рабочие и жители Фаргиона занимались своими обыденными делами, проявляя интерес лишь к тому, что происходит на границах империи. 
  Война. Это состояние уже сделалось настолько привычным для Кассадийской Империи, что не редко служило самой банальной темой для застольной беседы наравне с разговорами о погоде.
  Люди здесь буквально кормились слухами о том, что же происходит на границе. Все дружно переживали за родину, кляня и виня во всех бедах извечных врагов своего народа - драконов - так, словно они вырезали всю их семью и съели на глазах. По крайней мере, могло создаться именно такое впечатление.
  Однако в действительности дела обстояли далеко не так, как представляло себе большинство жителей цветущей столицы. Маон, пожалуй, не разделял подобную точку зрения, хоть и имел довольно смутное представление о войне с драконами, как и большая часть населения столицы. Его это мало интересовало. До некоторого времени.
  В Фаргионе молодой маг поселился не так давно, всего около года назад, по настоянию своего отца, что не жалел средств на содержание и обучение своего сына в главном городе империи.
  Прогуливаясь по центральным улицам города, Маон думал. Думал о многом, но более всего сейчас его занимало недавнее происшествие, перевернувшее его веселую непринужденную жизнь в столице с ног на голову. Теперь он оказался втянут в большое дело, и не просто большое, а даже великое, как ему самому казалось.
  Все началось с того, что молодой человек как обычно после окончания практических занятий, зашел в кофейню, чтобы отдохнуть, провести время и встретиться со своим старым знакомым. Однако по сути ничего сделать не удалось, кроме последнего пункта.
  Маон устроился за одним из небольших круглых столиков, что были покрыты белоснежными скатертями, и принялся пить горячий дымящийся напиток из небольшой фарфоровой чашечки. Именно в тот момент на пороге заведения появился совершенно непримечательный на первый взгляд молодой человек. Роста он был не высокого, но и не низкого, нельзя было сказать, что одежда его слишком бедна, или же роскошна, да и в целом вид он имел неоднозначный.
  Маон заметил его, но узнал далеко не сразу. Действительно, в последний раз с Арлионом они виделись несколько лет назад, когда еще оба жили в Каствере. Он помнил своего старого друга худеньким юношей с большими мечтательными глазами светло-серого цвета, с вечно торчащими во все стороны непослушными пепельно-русыми волосами, который постоянно опаздывал, куда только можно. Хотя, последняя черта, спустя много лет, не изменила ему. Не смотря на то, что Арлион оказался узнаваем, у молодого мага создалось такое впечатление, будто перед ним стоит совершенно другой, незнакомый ему человек. Маон поднял руку и помахал ею для привлечения
  внимания, видя, что его друг никак не может найти его среди множества людей. Но, когда он, наконец, заметил, то на лице его отразилось некоторое удивление, которое в следующий же момент сменилось приветливой улыбкой.
  - Привет, друг, давно не виделись! - Арлион ухватился мозолистой рукой за локоть друга, ожидая, что Маон повторит его действие. Давно никто не приветствовал его таким образом, поэтому Маон не сразу, но все-таки ответил на рукопожатие давнего приятеля.
  - Здравствуй, здравствуй! Ну, присаживайся, рассказывай, что у тебя нового? Что в Каствере творится?
  - Да цветет и пахнет Каствер. Если бы еще матери погибших парней не рыдали каждый день с новой силой, давно бы жили как в столице.
  - А что, многие не возвращаются? - удивился Маон вполне искренне. В Фаргионе все точно знали: победа близка, наша армия почти не понесла никаких потерь, а подлые кровожадные ящеры теряют головы один за другим.
  - Почти никто не возвращается, Маон. А вернувшиеся потеряли на войне душу, и искалечили свои тела.
  - Чудно ты говоришь. Как же они души потеряли?
  - Да там, говорят, такие ужасы творятся, что слушать страшно.
  - И что говорят?
  - Дети и женщины пропадают с приграничных городов. Не знаю уж, едят они их или как рабов используют. Но всем страшно, что скоро крылатые до нас доберутся. Мы же ближе всех к Приграничью. Вот и посылают наших ребят. А то, что нам потом себя оборонять невозможно будет, в правительстве будто и не знают!
  - Не думаю, что ты лучше знаешь, как войну вести. Уж наше правительство и стратегию, наверняка, придумало, и запасной план действий избрало. Не дураки же там сидят, в самом деле!
  - Зря ты так уверен. Ох, зря!
  - Ты что-то знаешь? - обыкновенно у Маона не возникало сомнений, что во главе империи стоят светлейшие умы. Но сейчас, заметив горящий злостью и яростью взгляд друга, он начал вспоминать, что случались неудачи и у сильнейших мира сего.
  Воцарилось молчание, длившееся буквально несколько секунд. Однако за это время лицо Арлиона успело вновь перемениться. Теперь выражение его вновь стало спокойным и мягким, каким бывало обыкновенно, а во взгляде появилась таинственная задумчивость. Столь быстрая и сильная перемена эмоций заставила Маона насторожиться, но он тут же постарался отогнать тревожное чувство подальше.
  - Знаю ли я? Возможно, и знаю... - как-то неоднозначно ответил собеседник, выразительно махнув рукой. - Забудь, просто я считаю, что правительство могло бы и лучше выполнять свои обязанности. Впрочем, - теперь Арлион понизил голос почти до шепота, заставляя друга сосредоточенно вслушиваться в слова, которые терялись на фоне звуков множества голосов и звона посуды, - в действительности я искал встречи с тобой не просто так. Мне есть что сказать, друг мой, но здесь не место для таких разговоров.
  Маон удивленно вскинул брови, не зная, что и думать по поводу такого заявления. Одна короткая беседа уже заставила пошатнуться его взгляды на мир, а теперь пара серых глаз смотрела на него пытливо, выжидающе, словно желая разглядеть, какое впечатление на него произвели эти слова, можно ли вообще доверять ему. Маон удержал порыв нервно сглотнуть, лишь слегка поерзав на стуле.
  Оба молодых человека теперь уже сидели за столиком друг напротив друга, что прибавляло остроты создавшейся ситуации. В воздухе витал сильный аромат кофе, перебивавший большую часть остальных запахов, но Маон только сейчас обратил на это внимание. Запах, такой сильный и приятный, в котором можно было утонуть. Но не было времени отвлекаться на мелочи.
  - Ты мой друг и хороший человек, - видя, что молодой маг не может найтись с ответом, Арлион вновь заговорил, спокойно и почти ласково, - И я, безусловно, доверяю тебе. Но и ты тоже должен мне довериться, помнишь, как когда-то раньше?
  - Нет, я не отрицаю этого, и очень рад встрече, однако не могу понять...
  - Не стоит притворяться, друг, ты не столь глуп, чтобы хотя бы примерно не догадаться, о чем пойдет речь.
  - Возможно, ты был слишком высокого обо мне мнения.
  Арлион лукаво сощурился, с едва заметной улыбкой глядя на собеседника. Маон нахмурился, будучи не в силах понять столь туманные намеки.
  Как раз в этот момент подошла официантка. Это была невысокая девушка лет шестнадцати, с темными кудрявыми волосами, завязанными в тугой хвост на затылке, маленькими блестящими глазками, с нескрываемым любопытством глядевшими на двух посетителей.
  - Что-нибудь еще, - проговорила она быстро и звонко, искоса поглядывая то на одного, то на другого.
  - Нет, спасибо, - ответил Арлион с вежливой улыбкой и поднялся из-за стола, - мы уже уходим.
  Маон хотел возразить, сказать, что он никуда не уйдет, пока ему доступно не объяснят, что происходит. Молодой мужчина догадывался, что его хотят втянуть в нечто опасное и, возможно, незаконное. И мысль об этом вызывала у него восторг, трепет и страх... Да, Маон откровенно боялся вновь вступать в игру, которая может плохо кончится.
  И все-таки ему удалось подавить страх и заставить себя послушно идти за Арлионом. Тот одобрительно кивнул, глядя на друга и говоря этим взглядом: 'Вот теперь я тебя узнаю'. Маон нервно, а от того и криво, улыбнулся в ответ, размышляя о том, правильно ли поступил, соглашаясь на продолжение разговора. Где-то глубоко внутри он понимал, что делает нечто противогосударственное, нечто, за что придется заплатить в будущем... Если, конечно, у них не выйдет совершить что-то великое, что сделает их героями, несмотря на всю незаконность.
  Но пока это были догадки, предчувствия, ничем не обоснованные, кроме туманных намеков, но Маон всей душой был в предвкушении чего-то неизведанного, рискованного, чего-то, что изменит его жизнь, позволит проявить себя, сделать что-то стоящее.
  Оказавшись на улице, Арлион повернул направо и жестом пригласил чуть растерявшегося друга следовать за ним. Место то было довольно оживленным, но не слишком просторным для такого количества людей и экипажей. Не удивительно, ведь когда застраивались первые улицы столицы, никто не рассчитывал, что она настолько разрастется. В прочем, Маон уже успел привыкнуть, потому как сам большую часть своего времени проводил именно в этих местах.
  - Все никак не могу привыкнуть, тут так шумно, - протянул Арлион со вздохом, после того, как оба друга обогнули парочку неторопливо прогуливающихся женщин, одетых в яркие и легкие весенние платья. Взгляд Маона привлекло обилие украшений, бус, браслетов, колец на этих особах, бессовестно, как ему думалось, задерживающих и без того медленное движение прохожих по тротуарам.
  - Что поделать, столица.
  - Да уж, столица... Похожа на огромный муравейник. Кстати, вижу, тут определенно отдают предпочтение красоте нарядов, нежели практичности. Видел тех двух барышень?
  - Ты о том, что они одеты так, словно уже вот-вот наступит лето, хотя всего пару дней назад началась весна? Ха, действительно, здесь скорее люди будут диктовать погоде, какой ей быть, нежели погода будет диктовать людям, что надеть. К слову, а куда мы все-таки идем?
  - А, это недалеко, - махнул рукой Арлион, ускоряя шаг.
  - Исчерпывающий, однако, ответ.
  - К одной моей хорошей знакомой, - после короткой паузы ответил Арлион. Маон подметил, что старый друг отвечает с некоторой неохотой в голосе, да и сам весь как-то напрягся.
  - Я так понял, лучше не болтать?
  - Верно.
  Если бы Маон знал, что 'недалеко', значит больше, чем сорок минут пешей ходьбы, то сразу бы нанял извозчика, однако Арлион был против. 'Привыкай ходить пешком, дружище', - говорил он.
  В итоге на месте они оказались, когда солнце уже потихоньку начало клониться к закату. Оно светило еще ярко, играя бликами на стеклах окон, лужах, не успевших высохнуть после дождя, который шел почти всю ночь и утро. Тогда впервые за четыре дня солнце выглянуло из-за туч, принеся с собой тепло.
  Архитектура этого района не резко, но все-таки отличалась от застройки самых первых, центральных улиц Фаргиона. Маон бывал тут пару раз за все время проживания в столице, и каждый раз подмечал, что места эти куда более бедные, но не менее шумные. Дома в три-четыре этажа стройной линией тянулись вдоль прямой, как стрела, узкой улочки, вплотную примыкая друг к другу. Невысокие, выкрашенные в грязно-голубые, желтые цвета, с маленькими оконцами, они не шли ни в какое сравнение с роскошными особняками дворян и купцов, дорогими доходными домами, что в обилии располагались вдоль улиц, что находились неподалеку от главной императорской резиденции.
  Маон всегда знал, что столица многолика, однако каждый раз его поражало, что в каком-то часе ходьбы от невиданной роскоши существует такая вопиющая бедность. А Арлион вел его практически в самый эпицентр этой бедности. Наконец, мужчина остановился около непримечательного дома и открыл дверь, пропуская друга в темный сыроватый подъезд. Не говоря ни слова, Маон следовал за товарищем, стараясь не думать ни о чем.
  Мужчины подошли к деревянной двери крайней квартиры, и Арлион, странно усмехнувшись, трижды постучал. Дверь тут же открыли, не заставляя гостей ждать слишком долго. Квартира, в которую пришли эти двое, оказалась довольно просторной, светлой и вполне уютной. В гостиной собрались трое мужчин, немного в стороне на кресле-качалке сидела женщина, увлеченно занимаясь вязанием. Именно на нее обратил внимание Маон, а не на широкоплечего мужичка лет сорока, что подскочил с кресла и сверлил грозным взглядом Арлиона, шипя что-то сквозь зубы.
  - Ты зачем его привел? Мы договорились, что не станем приводить сюда чужих!
  - Ширас, успокойся, если Арл привел парнишку, значит, он нам нужен.
  - Да он совсем обнаглел! Строит из себя...
  - Заткнись, я сказал, - строго одернул его сухонький старичок. По нему было видно, что силы уже иссякают, скоро Костлявая придет за душой. Но не мог этот мужчина позволить зарываться юнцу.
  - Ребят, давайте без скандалов. Это Маон, мой давний друг и товарищ. Думаю, он станет нашим общим соратником.
  
  ***
  
  Шел мелкий дождь, промозглый и противный, но Маон был слишком занят размышлениями о том, что успел услышать, прежде чем Ширас все-таки выгнал его. Мысли то и дело возвращались к восстаниям, что происходили в мелких областях, которые раньше были маленькими, но полноценными странами. В столице в один голос все утверждали - новые граждане счастливы, что теперь являются частью Империи. Но разве счастливые люди бунтуют? Разве счастливые мужчины берут в руки все, что может сгодиться за оружие? Разве убивают новую городскую стражу? 
  Маон понимал, что кто-то лжет. И почему-то он был уверен, что его новые знакомые говорили правду. Не зря ведь Арлион решил познакомить друга с ними.
  Да и не было известно столичным жителям о многочисленных восстаниях. Значит, их скрывали, дабы никто не догадался о подлинном положении дел. А если правительство скрывает это, то, вероятно, есть еще что-то.
  Мужчина вздрогнул, наконец, заметив, что промок до нитки. Но кивнул своим мыслям. Решение было принято - он должен понять, действительно ли Император лжет своим подданным, или друзья Арлиона собираются свергнуть власть и 'подмять' империю под себя ради наживы. В любом случае, вскоре Маона придется сделать выбор. И когда этот момент настанет, он должен быть полностью уверен в своем решении.
  Он быстро зашагал к своему дому, стараясь не отвлекаться на мысли и рассуждения. Теперь дорогу ему освещало рассветное солнце, что заставило аристократа немного улыбнуться и ускорить шаг. Грели перемены, это он знал так же точно, как и свое имя.
  
  
  Глава 2
  
    Весь следующий день Маон провел в раздумьях, что практически не давали ему покоя, все время отвлекая. Его учеба в Фаргионской Академии фактически подошла к концу, оставалось еще буквально несколько дней практики, и образование будет получено сполна.
    Однако благодаря долгой ночной прогулке и бесконечным метаниям Маон проснулся только после полудня, когда лучистое теплое солнце давно светило над городом. Свет проникал сквозь щель меж плотных занавесок и падал прямо на лицо, однако ни это, ни щебет птиц в небольшом садике, что раскинулся перед домом, ни стук колес и копыт, ни гомон прохожих, что раздавался с улицы, не смогли пробудить его от долго тревожного сна.
    Пробуждение было долгим и мучительным. Он едва ли смог поднять голову с мягкой подушки. Но когда через некоторое время пришло осознание того, что сейчас уже день и что он проспал все, что только можно было проспать, Маон с ужасом вскочил с кровати и, спешно произведя все необходимые утренние процедуры, тяжело опустился на диван. Квартира, которую он снимал, имела пять комнат. По началу Маон пытался отказаться, ведь такое количество, по его мнению, было слишком велика для одного человека, но отец настоял. Для старого аристократа это было вопросом престижа. Возможно, именно поэтому квартира была хорошо меблирована и идеально вычищена, ежедневно сюда приходила горничная. И, конечно, за всю это роскошь платил отец Маона - богатый крупный землевладелец, имеющий не малое состояние и обширные земли на севере страны.
    Глядя на часы, мерно тикавшие в такт бегущему времени, молодой человек с горечью думал, о том, что же происходит в стране. Перед глазами его всплывали картины из юности и детства. Яркие светлые образы улыбки матери, смех отца, бескрайние зеленые просторы, плодородные поля, гуляния с друзьями и возвращение домой с закатом, суровые взоры родителей и няни после этого, утренняя роса на траве перед большим просторным домом и снег, настоящий белый снег, который так редко увидишь в столице... Все это были идеальные образы, нарисованные в сознании, картина счастливой беспечной жизни.
    Но краска со временем потрескалась, местами потерлась и облупилась. Маон с ужасом понимал, что тогда совершенно ничего не видел, не замечал, как рядом, буквально в шаге, страдают люди. И теперь уже он с мысленным укором смотрел на своего отца, и подобное еще больше пугало его. Бурный поток мыслей мог бы захлестнуть его с головой, но Маон чувствовал, что если продолжит сейчас развивать подобное рассуждение, оно ляжет на душу тяжелым камнем.
    К счастью, в этот момент раздался мелодичный звон колокольчика, затем стук в дверь. Маон резко повернул голову в сторону звука. Он сам и не заметил, как сгорбился, словно тяжесть его раздумий непосильным грузом свалилась на плечи, но сейчас весь вытянулся струной и, быстро вскочив с дивана, побежал открывать гостю.
    - Здравствуй. - На пороге стоял молодой человек невысокого роста, его смуглое лицо было достаточно красивым и выразительным, - Я проезжал мимо и решил вот заехать, проведать тебя. Занятие были, а тебя - нет. Право, я волновался, не стряслось ли что-то с тобой.
    - Ах, да, Тито - немного растерянным и хриплым после сна голосом произнес Маон. Тито был его другом и товарищем по несчастью - его тоже отправили на учебу в Академию, только поместье его родителей находилось на юге Империи, там, где почти не бывает зимы, зато круглый год солнце светит над головами южан, а птицы никогда не покидают их земли. Так расписывал свою родину сам Тито. Он скучал, ведь здесь все было по-другому. Но молодой мужчина быстро втянулся в бешеный ритм столичной жизни, теперь он не пропускал ни одного бала или званого ужина, ведь его родители имели достаточно знатного происхождение - приглашения Тито получал без труда.
    - Да, друг, не знал, что вчера у тебя намечалась какая-то пьянка, - усмехнулся смуглый мужчина, глядя на своего помятого приятеля, - ни разу не видел тебя таким. Может, впустишь?
    - Извини, - пробормотал Маон, пропуская гостя в квартиру. Тито вошел и сразу проследовал в гостиную, где обычно и принимал гостей хозяин.
    - Ты не забыл, что сегодня важный бал? Практика почти закончилась, нужно завести знакомства, которые помогут нам зацепиться при дворе. Или ты решил на границу податься, повоевать? Мог бы и не напиваться вчера так. Леди Френсиль будет недовольна, если ее кавалер явится ко двору в таком виде, - отчитал Тито друга. Маона всегда смешил южный акцент - южане говорил более мягко, даже слово 'война' звучало из уст Тито как название особенно сладкого вина или имя пушистого зверька - нежно и ласково. Вот и сейчас отповедь друга вызвала у мужчины улыбку и немного облегчила его самочувствие.
    - Забыл, но леди Френсиль не придется видеть меня в подобном состоянии. До вечера все пройдет, я уверен.
    На этом друзья и сошлись. Маон напоил гостя чаем, мужчины недолго поговорили о политике, о том, каковы успехи имперской армии на границе, но эти разговоры теперь не казались Маону пустыми беседами. Как это обычно бывает? Чтобы скрасить молчание, люди говорят о чем-то, что по сути их и не касается, говорят ни о чем. Но теперь молодой аристократ с севера ловил каждое слово, взвешивал его, обдумывал, сравнивал с уже имеющейся информацией и чувствовал, что что-то в нем неуловимо меняется. Медленно, но верно пропадает уверенность в императоре, в том, что правительство знает, что делает. Война с драконьими выродками теперь казалась глупой - империя пока не готова к ней.
    Тито заскочил буквально на несколько минут, после чего быстро ушел. Действительно, к балу нужно было подготовиться, он являлся действительно важным событием, ведь будущее мужчин зависело именно от него. Маон не переживал о своем будущем - одна из фрейлин императрицы просто без ума от него. Леди Френсиль не отпустит своего возлюбленного из столицы, поэтому место при дворе, скорее всего, уже ждет Маона. Но, несмотря на это, мужчине было необходимо пойти на этот бал. У его леди обидчивый и капризный характер, который и послужил главной причиной того, что Маон до сих пор не сделал ей предложение. Френсиль была бы хорошей партией для него - она родовита, богата и крутится в таких кругах, куда попасть нелегко, ее семья имеет большое влияние в обществе. К тому же, она - единственная дочь престарелого герцога. И, естественно, все наследство он оставит ей. Но Маона не привлекали такие женщины, слишком много с ними нервотрепки. Пока она не стала абсолютно наглой, мужчина мог терпеть капризы своей дамы, но скоро Френсиль потребует от него женитьбы, и к этому моменту Маон должен показать главному придворному магу, что сможет служить во благо короны. Но... Мужчина сомневался, что хочет быть верным императору, защищать его жизнь и во всем поддерживать правительство.
    - В любом случае, мне нужны связи. Встану ли я на сторону заговорщиков или решу стоять за спиной императора - мне нужна защита, - мужчина решил озвучить свой вывод. Ведь слова, которые произнесены вслух, не могут быть забыты аристократом. Таков не писаный закон дворянства.
  Однако, не смотря на это, сомнения все-таки не оставляли его. На жизненном пути совсем недалеко впереди уже виднелся перекресток, и дороги оттуда вели в две противоположные стороны. Но по какой идти, чтобы обрести себя? 
  Ответ на этот вопрос Маону еще только предстояло узнать, а пока время неумолимо клонилось к вечеру, солнце плыло по небу к западу, удлиняя тени и лаская Фаргион теплыми золотистыми лучами. Оставалось не так много времени до выхода, нанятый извозчик и экипаж уже ожидали перед подъездом дома. 
  Маон еще раз подошел к зеркалу, дабы убедиться, что все в порядке, немного поправил одежду. Теперь его внешний вид можно было бы назвать безупречным.
  Выйдя в просторный подъезд дома, куда через небольшие оконца проникал мягкий свет с улицы, он с тяжелым вздохом посмотрел вниз, и затем быстро спустился по лестнице. В вечернем прохладном воздухе приятно пахло свежестью, блики заходящего солнца на окнах соседних домов слепили глаза. 
  Слегка сощурившись, Маон с удовольствием почувствовал, как холодный ветерок треплет волосы. Но пора было ехать, хоть ему того и не хотелось. Пересилив себя, Маон все-таки заставил себя сесть в карету, и уже совсем скоро экипаж колесил по мощеным каменными плитами улицам столицы. И, как ни странно, мыслями он вновь и вновь возвращался к своей неразрешенной проблеме. Действительно, он столь сильно привык жить в роскоши и достатке, посещать балы, веселиться, а в жизни так и не сделал пока ничего стоящего. И вот сейчас карета, запряженная белыми лошадьми, везла его на праздник в императорский дворец. Маон волновался, ведь вполне осознавал, что там, быть может, решится его судьба, именно там, совсем рядом, тот поворот, тот путь, который он выберет, именно там все и должно начаться. К тому же, во дворце он бывал лишь раз, когда оказался среди приглашенных на императорский весенний бал. Приглашение это он получил только благодаря протекции леди Френсиль.
  Дорога предстояла не очень близкая, поэтому Маон позволил себе расслабленно откинуться на мягкую спинку сидения, обитую бархатом, и предаться воспоминаниям. 
   Когда они с Френсиль встретились впервые, был морозный февральский день. На приеме у графини Олиэль, жены старинного друга его отца, он встретил ее. Симпатия между ними возникла почти сразу, чуть ли не с первого взгляда. Она благосклонно улыбнулась, графиня представила их друг другу, он поцеловал ей руку. Френсиль была не просто хороша собой, она была прекрасна, неповторима и, конечно, Маон не мог устоять. Так началось знакомство, превратившееся для молодого мужчины сначала в огромное счастье, а затем в головную боль. Сейчас он даже не понимал, любит ли он ее еще и любил ли когда-то, сердце его, увы, не определилось. 
  К тому времени, когда карета не спеша выехала на парадную аллею перед дворцом, уже начинало темнеть. В это время года обыкновенно день довольно резко сменялся ночью, вот и сейчас уже смеркалось. Впереди виднелся и сам дворец, огромный, величественный, с мощными колоннами из белого мрамора, поддерживающими фронтон над парадным входом, с большими окнами, в которых уже виден был свет тысяч зажженных свечей. Здание, построенное уже более сотни лет назад, выглядело монументальным и чем-то походило на древние храмы, какие рисуют в книгах. 
  В купе с иллюминацией, зрелище это вызывало в душе Маона трепет, восхищение и даже страх. Это здание казалось олицетворением величия, твердости, мощи Кассадийской империи, силы императорской самодержавной власти. 
  Перед подъездом уже столпилось множество экипажей, некоторые из которых поражали своей роскошью, граничащей с вычурностью, в свете фонарей сверкала позолота, которой были обильно украшены многие кареты, но самое главное зрелище было впереди. 
  Вот, наконец, дорога подошла к концу, и как бы Маон не пытался заставить себя перестать нервничать, сердце в убыстренном ритме забилось в груди. 
  - Что же, вперёд, - шепотом приободрил себя он.
  Уже совсем скоро он очутился среди толпы богато одетых вельмож, знати, что, как и он, получили приглашение на это невероятно значимое событие. В тот момент Маон думал только о том, что все должно пройти идеально.
  Свое волнение мужчина постарался спрятать за маской безразличия, но сомневался, что  у него это получилось. Руки его мелко подрагивали, а взгляд метался по бальному залу в поисках леди Френсиль. Она нашлась недалеко от трона, на котором должен был восседать император. Правитель не мог явится на бал вовремя, поэтому сейчас трон пустовал. А Френсиль сейчас вяло заигрывала с императорским советником. Маон понимал, что его дальнейшие действия могут вылиться в головокружительный скандал, но мерзкий Грийс знал, с чьей леди сейчас беседует, знал он и то, что Маон не позволит ему этого делать. В голове мужчины промелькнула мысль - советник провоцирует молодого мага, но эту догадку Маон проигнорировал. Словно от этого зависит его жизнь, аристократ спешил к  Френсиль, лавируя среди танцующих пар. На него заинтересованно оглядывались, ведь подобное поведение можно назвать вопиющим.
  Маон усмехнулся, представив лица этих снобов, когда он сделает то, что задумал. А задумал он нечто, что произведет настоящий фурор в высшем обществе. 
  - Наконец, я отыскал тебя, любимая. Тут слишком много людей, тебя было сложно найти, - соврал он. Грийс удивленно глядел на происходящее, а Френсиль подозрительно сощурилась. Она знала - ее возлюбленный  говорит таким тоном в двух случаях: наедине с ней и, если он очень зол. Леди понимала, что ни то, ни другое ни к чему хорошему не приведет. Но могла ли Френсиль предположить, что Маон, хитро усмехнувшись, подойдет непозволительно близко к ней, почти вплотную? Могла ли она подумать, что его рука по-хозяйски ляжет на талию, затянутую в узкий корсет? Нет! Не могла леди представить и то, что Маон, не обращая внимания на взгляды и шепотки за спиной, медленно склонится над ней и... Нежно, почти невесомо поцелует?  
  Толпа вокруг взорвалась шепотом. Их неодобрение могло оглушить, а взгляды приговорили бесстыжих юнцов к смертной казни путем четвертования. Останки их должны были сжечь и развеять по ветру - нельзя покоится таким грешникам в земле-матушке. Но ни Маон, ни его леди не обращали никакого внимания на то, что их окружали враждебно настроенные дворяне. Маону на миг даже показалось, будто ему завидуют. Ведь сейчас он бережно прижимает к себе белокурую мечту всех мужчин столицы. Об императрице не мечтали столь много людей, сколько грезят о Френсиль. Поводом для зависти так же могло послужить то, что Маон осмелился совершить поступок, который противоречит любым моралям и устоям. Многие ли могли себе позволить такое? Но эту мысль вытеснила другая - почему ему так понравилось нарушать правила? Матушка очень старались вырастить сына благовоспитанным аристократом, Маон должен был следовать ее наставлениям, но он не хотел. 
  - Кхм-кхм,- чей-то деликатный кашель тоже не остановил мужчину. Он продолжил целовать свою леди, лениво размышляя о том, как незаметно надеть кольцо на ее безымянный пальчик. А главное - где ему сейчас взять это кольцо? 
  Наконец, люди перестали сжигать пару осуждающими взглядами, и в зале установилась абсолютная тишина. Вместе с ней в голову Маона пришло гениальное решение - он постарался как можно незаметнее снять свое родовое кольцо, так же аккуратно он нашел кольцо на безымянный палец Френсиль, которая, кажется, совсем потеряла связь с окружающим миром. Поначалу она пыталась сопротивляться - когда отошла от шока. Но потом с той же нежностью начала отвечать на ошеломляющий поцелуй своего любимого, она совершенно забыла, что находится в бальном зале императорского дворца. Щеки ее пылали, но Френсиль ясно осознавала, что этот румянец проступил не из-за стыда. Она страстно хотела сейчас оказаться где-нибудь, где их никто не увидит, где-то, где она сможет сказать Маону о своей любви. Она ведь была готова ради него на все, не пожалела бы жизни, раз уж не пожалела когда-то чести. - Его Превосходительство, император всея Кассадийской Империи! - Наконец, объявили о причине всеобщего молчания...
  Массивные двери уже пару мгновений назад  распахнулись, пропускай в зал нарядную процессию из десяти человек. Во главе ее шел сам император, высокий, статный широкоплечий мужчина с легким золотым венцом на голове, украшенным россыпью рубинов. В темно-русых блестящих волосах уже заметна была пробивающаяся седина, на лице, уже чуть тронутом морщинами, играла приветливая улыбка, видная как на губах, так и в легком прищуре темных глаз. Облаченный в парадные одежды, он медленно и величественно вышагивал среди расступившейся толпы, что расступилась перед властителями, склонившись в глубоких реверансах и низких поклонах. Жена его, невысокая женщина лет тридцати, еще сияющая красотой молодости, в длинном струящемся платье глубокого синего цвета, властным уверенным взглядом окидывала подданных. На белом лицее будто застыла холодная маска, на нем не играло и тени улыбки. Дальше шла вся остальная императорская свита, и замыкали процессию наиболее приближенные к ним вельможи, одетые так роскошно, что даже сам император мерк на их фоне. 
  Маону и Френсиль хорошо было видно это зрелище. Маон смотрел внимательно - он впервые воочию видел правителя своей родины. 
  Какого было его удивление, когда вместо деспота, тирана, или хотя бы просто великого вседержителя, он увидел добродушного с первого взгляда человека, в лице и жестах которого, не было ни властности, ни величественности, в той мере, в какой должна присутствовать у императора. А императрица оправдывала все ожидания Маона, в ней он увидел опасную противницу и в то же время сильную покровительницу, но, в любом случае, она выглядела значимой фигурой. 
  Только когда император воссел на трон, а рядом с ним расположилась его семья и советники, было объявлено о том, что теперь-то бал мог по-настоящему начаться. 
  Френсиль задрожала, отвлекая любимого от мрачных мыслей. Чтобы как-то успокоить свою...невесту, маг поднес к своим губам ее тоненькую руку, на которой теперь красовался его родовой перстень, и предельно вежливо, подчеркнуто целомудренно поцеловал ее. Родовые перстни магов отличались одной особенностью - они могли благословить помолвку, а могли запретить паре быть вместе. Чаще всего перстни просто меняли размер, как бы говоря "делай, что хочешь, мне все равно". Вот и сейчас камень на кольце не поменял цвет - союз не был благословлен, но и запрета не было. 
  
  
  Танцы продолжались еще долго, свет в окнах дворца погас только к рассвету, вот только Маон и Френсиль покинули праздник раньше, незаметно для чужих глаз сначала вышли уединиться на балкон, после чего в море нарядной толпы их уже не видели. 
  А полная Луна той ночью светила ярко,  будто улыбаясь двум влюбленным людям, что шагали вместе в тихой пустынной аллее небольшого садика, куда они направились под покровом ночи. Было прохладно, безлюдно и тихо, слышались только звуки их шагов, и дыхание в унисон. Маон смотрел сверху вниз на свою драгоценную невесту, что шла, кротко прижимаясь к его плечу, и повторял про себя, что все сделал правильно. Он до сих пор не мог понять, что же тогда нашло на него там, в бальном зале, откуда взялась эта непогрешимая уверенность, даже страсть, когда пару минут назад он еще сомневался в том, любит ли Френсиль. 
  Но сейчас ему казалось, что нет на свете никого теплее и ближе. Пускай Френсиль и молчала, взгляд ее светлых васильковых глаз говорил сам за себя - любовь. Он глядел на ее прелестное в смущенной улыбке лицо, обрамленное золотистыми локонами прически, чувствовал ее тепло рядом, совсем близко и впервые за все время их знакомства ощущал спокойствие и легкость, то единение душ, которого до сего момента он не мог вообразить. Теперь-то все было решено, он останется с ней. 
  Да и Френсиль просто менялась, будто расцветала на глазах своего возлюбленного. Он не слышал от нее за этот вечер ни единого упрека, слов недовольства, ни намека на былую капризность. Решительный шаг - и счастье повернулось лицом. Теперь она была его, а он - ее, и никто не мог бы оспорить их право друг на друга. Маон еще раз взглянул на свою невесту, и, повинуясь порыву чувств, совсем иных, нежели тех которые он испытал тогда на балу, с нежностью обнял, прижимая близко-близко к груди. Он уткнулся носом в ее волосы, вдыхая их приятный цветочный аромат. 
   - Маон, - нарушила молчание девушка, - ответь, пожалуйста. Ты надел свой перстень на мой палец, потому что побоялся молвы? Ты просто не хотел компрометировать меня?
  - Френсиль, перестань. Ты ведь знаешь, что мне наплевать на слухи, - попытался Маон избавить невесту от сомнений. Да, поначалу маг действительно подарил свое кольцо леди, чтобы ей не пришлось вкусить все последствия его поступка. Он мужчина, поэтому защищать свою леди был обязан. Но теперь, Маон под страхом смерти не признается, что сделал Френсиль по-настоящему своей, опасаясь за ее репутацию. 
  - Для меня это важно. Я специально не давила на тебя, даже не намекала на помолвку. Ждала, когда ты будешь готов. И, если ты решился на этот шаг, из-за сложившихся обстоятельств, то я верну перстень,- она упрямо мотнула головой, не позволяя жениху вновь увлечь ее в умопомрачительный океан нежности. Она так хотела, чтобы он поцеловал ее, но знать ответ было важнее. И в то же время... Френсиль понимала, что она не хочет слышать правду, отличную от той, о которой столько времени мечтала. 
  - Леди Френсиль, - дурашливо поклонился ей Маон. Сейчас в его голове пустотой звенела эйфория, ему хотелось смеяться, танцевать и целовать свою невесту, пока она не потеряет сознание. Впервые ему захотелось утопить Френсиль в своей нежности. Она ведь действительно ни разу не намекала на то, что хочет стать его женой. И только изредка Маон замечал грустный блеск в ее глазах, когда Френсиль слышала об очередной подруге, что выходила замуж. Как и любая девушка, она мечтала о красивой и веселой свадьбе, на которой все будут восхищаться именно ею... 
  - Да, лорд Маон? 
  - С замеранием сердца и надеждой на положительный ответ я предлагаю вам свою руку и сердце. 
  - А как же все остальное? 
  - И все остальное. 
  Еще много слов было сказано в тот вечер, но, увы, даже сильное чувство не способно совладать с природой. В конце концов, холод дал о себе знать. 
  Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что Френсиль совсем озябла после нескольких часов этой ночной прогулки. Расставание происходило тяжело, но все же Маон настоял, чтобы девушка отправилась домой, хоть та и без конца говорила, что ей совсем не холодно, да и усталости нет никакой. Однако тронутая в конце концов заботой, она все-таки согласилась. 
  - Мы ведь увидимся завтра? Скажи, что да. Скажи, что приедешь к нам домой, - лепетала она тихим, чуть хриплым шепотом. 
  - Конечно, как иначе. Но, прошу, отправляйся домой. Я не хочу, чтобы ты заболела. 
  Девушка кивнула, чуть улыбнувшись уголками губ. Маон проводил Френсиль до экипажа, что ожидал ее неподалеку, поцеловал ей руку на прощание, и шепнул тихо на ухо, что любит, чем смутил непривыкшую к таким словам юную фрейлину. 
  Когда стук колес затих вдалеке, Маон тяжело опустился на одну скамеек, что стояли вдоль дорожки аллеи, слегка поежился от холода, и обратил глаза к белой круглолицей Луне, единственной, что была свидетельницей этой встречи. Не раз еще потом она смотрела на него с упреком, но пока что словно улыбалась. По крайней мере, Маону так казалось.  Домой он отправился пешком, хоть путь был не самый близкий. Но что толку возвращаться домой в такую прекрасную лунную ночь, пахнущую свежей весной, если знаешь, что все равно не сможешь заснуть?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"