У пластинки кто-то выбил кусок. Или откусил. Песни три в начале безнадежно пропали. Слушать их из-за откушенного куска было невозможно. Но четвертой песней шла ТА САМАЯ, ради которой он принес дефективную пластинку. Он - студент четвертого курса юрфака, как мне казалось, был в меня влюблен. Песню исполнял Массимо Раньери. Имя ничего мне не говорило. Я и запомнила-то его не сразу. Песня, которую он принес, называлась "Нежная любовь". На итальянском. Итальянским я, увы, не владела. Но в юриста я влюбилась без памяти не без влияния знойного итальянца Массимо.
Проигрыватель "Юность", купленный в кредит в музыкальном отделе универмага, все пластинки, попадавшие на его с трудом вращающийся диск, воспроизводил с собственным сопровождением: шарк-шварк, шарк-шварк, шарк-шварк. Это была сольная партия, а бэк-вокалом шел космический шум:шшшррррррррррррхрхрхрхр. Но это не мешало нам, усевшись в обнимку на провисшей раскладушке, наслаждаться "Нежной любовью" Нервно-страстный голос итальянца будоражил воображение, а слова я придумывала сама. Естественно, о нежной и вечной любви. Они жили долго, долго и умерли в один день... Наслушавшись Раньери, мы шли на берег Воронежа, и там в полном одиночестве под пристальным оком лимонной луны целовались на ледяном ветру. Что мне шептал мой влюбленный студент? "Когда я смотрю на тебя, у меня кружится голова". И моя голова тоже уплывала, уплывала, а потом скатилась кровавым обрубком в сугроб, и колючий снег бесстрастно засыпал застывающие без поцелуев губы. И мертвые глаза мои гневно смотрели на целующуюся парочку: моего студента и мою подругу. Они ушли, обнявшись, не заметив меня, а я осталась там. Навсегда. Одна. Я и сейчас там, на заметенном снегом берегу.
Несколько лет назад приехала в Воронеж и сразу же побежала туда, где лимонное око луны, и музыка вьюги, и теплый, терпкий, как вино, голос Массимо Раньери. Сердце дрогнуло, и сладко закружилась голова. Где ты сейчас, коварный мальчишка? Жив ли? Знал ли ты тогда, что только несчастная любовь по-настоящему счастливая? И не об этом ли со страстным ожесточением пел далекими зимними вечерами солнечный итальянец Массимо?