<...> Все же правы были древние. Чем дальше от нас уходят люди, тем интереснее нам они кажутся. Жаль, что при жизни деда я большую ее часть был мал и несмышлен, чтобы оценивать его как незаурядную личность, и начинаю понимать это только сейчас. <...>
Да, повезло, конечно, ему - такую бойню прошел и живым вернулся, тут есть какой-то элемент не только его выдержки и находчивости, но и везения, несомненно. Ведь, судя по всему, его не раз могли убить, но он, не взирая ни на что, выжил, дошел до Германии, встретил Победу. А много ли их - солдат горького 41-го дожило до нее? Тогда ведь действительно в каждом бою решался вопрос всех и вся - быть или не быть тебе или государству. Конечно, горькая эта правда войны. Видел он очень много и героического, и мелкого, подлого, грязного. Сталкивался и с обманом, дошел со своими солдатами до Победы. А интересно знаешь что? Он никогда не считал, что совершил какие-то подвиги. Ну, убил сколько-то немцев, ну сжег танк, так другие больше убили и сожгли. Так он считал. А в бою бывало, по его словам, так, что и думать о чем-то не успевал. Только как какой-то автомат действовал. В бою убили ротного, комиссара (были они тогда) ранило, заместо ротного встал мл. лейтенант - его ранили, кто-то заменил - убили и его, глянь, офицеров-то и нет, вот и принял на время боя командование остатками роты. Почему он, спросишь ты? Не было у нашего деда больших званий (самая большая его должность - батальонный старшина), но был у него на фронте пост - парторг. Был ротным, был батальонным. И был возраст. Хоть и невелик по сегодняшним меркам - чуть за сорок, да когда рядом 17-18-летние, такие кажутся отцами. Да и живет солдат на фронте редко больше нескольких атак. Вот поэтому-то деду и приходилось иногда командовать. Только страшные это бывали моменты. Смертельные. <...>
Что могу я тебе добавить о деде? По его рассказам война видится нам не совсем такой, какой нам ее рисуют. Дело тут, скорее всего, в том, что мнение наших стариков в чем-то субъективно. На войне ведь, как я понимаю, так, что движется на тебя смерть, и в этот момент все для тебя суживается до того участка, где ты находишься. А постигнуть всю войну в целом могут лишь очень немногие люди. В жизни так и есть - полководцев ведь сравнительно немного. А еще играет роль и то, что определенным людям выгодно было и бывает представить происшедшие события в том или ином свете. Вот перед нами и создается определенная картинка, в которой рассказы нашего деда, подчас, не укладываются в рамки. <...> Да и на деда война наложила страшный отпечаток, который он нес всю оставшуюся жизнь. Это не только шрамы от ран и неврозы, а и искалеченная душа. Ведь к массовому истреблению людей невозможно привыкнуть нормальному человеку. А он сумел чудом пройти через эту вселенскую бойню и остаться в живых. Тем более, что никогда на фронте он за чужими спинами не прятался. Героем дед себя никогда не считал. Наоборот, всегда в нем вызывало восхищение упоминание о чьих-то подвигах. Как-то встретился ему наш сосед по дому - Герой Советского Союза Сапожников. Поздоровались, разошлись. А дед мне потом и говорит, что вот, мол, человек - действительно герой. Летать и сражаться в небесах, какое мужество для этого нужно иметь. Тут, мне кажется, сыграло в его жизни роль то, что наш дед войну прошел в пехоте, и иные рода войск были ему непривычны. По его рассказам у меня сложилось мнение, что к концу войны он был настолько профессиональным солдатом-пехотинцем, что иной военной судьбы и не мыслил. А что-то не вписывающееся в рамки пехотной жизни вызывало в нем удивление, интерес, восторг или страх. Да, и страх. Не удивляйся. Он к танкистам как относился? Восторгался, но и удивлялся, как может человек жить и воевать в железной коробке, да и, помня свой опыт танковой борьбы, справедливо опасался воевать в танке. Ему на фронте предлагали ехать учиться в артучилище, но он отказался. Не нравилось ему быть "привязанным" к пушке. Да, дед был очень занятным человеком. <...>
А знаешь, какой своей наградой наш деда больше всего дорожил? Не орденами, а двумя медалями: "За оборону Москвы" и "За оборону Сталинграда". И еще дорожил одним любительским снимком. Стоят несколько солдат средних и юных лет. Наград на груди почти нет, но на обороте надпись: "Германия, 1945 год" и слова на память. Это люди, которые прошли с дедом от Мозыря и Ковеля (с весны 44 года) до Берлина. Из всего батальона - трое. Их уже, наверное, давно нет в живых, но этот снимок, я понимаю деда, лучшая награда. Сняться в стране, куда пришли, чтобы она к нам не ходила. <...>
Наверное, утомил я тебя. Всего доброго.
Марк
P.S. адресата:
Награды гвардии старшины Кугушева Михаила Ивановича:
Орден Красной Звезды
Орден Славы 3 степени
Медаль "За оборону Москвы"
Медаль "За оборону Сталинграда"
Медаль "За освобождение Варшавы"
Медаль "За победу над Германией"
После смерти деда приходили представления из военкомата на Орден Славы 2 степени и медаль "За взятие Берлина", но получить их уже было некому...