Аннотация: ... Трепетная Фея Кружащегося Времени страшно обиделась и улетела на самый край лета!..
Жил-был мальчик Андрюша. Обычно он жил с мамой и папой в городе, и из окна его комнаты на высоком этаже были видны большие дома и улица с машинами. Но иногда его привозили пожить в деревню к бабушке и дедушке. И тогда в окно его комнаты заглядывали ветки яблони. В прошлый раз, когда Андрюшка ещё был маленьким и принялся капризничать - не хотел уезжать - папа сказал с завистью: "Эх, до чего же я люблю лето! Ну, честное слово, хотел бы я с тобой поменяться!" Это потому что дедушкина деревня стоит в таком замечательном месте: в городе постоянно то осень со слякотью, то зима со снегом, а в деревне - всегда лето.
В деревне Андрюшка любил играть и не любил стоять в углу. Ставя Андрюшку в угол, дед обычно хмуро говорил: "Подумай-ка вот здесь". Думать в углу было скучно: с двух сторон неинтересная белая штукатурка и большой старый шкаф сбоку. Поначалу здесь ещё можно было понаблюдать за маленьким паучком, храбро охранявшим свою паутинную антенну. Ему можно было даже пожаловаться на деда тихонько, шёпотом, если обида была большая. Но с тех пор, как паучка заметила бабушка и вынесла на венике во двор, думать в углу стало ну совсем не о ком. Паучок на старое место так и не вернулся. Заблудился, наверное, или нашёл себе новых друзей - там, во дворе, друзей сколько хочешь: и жуки всякие, и бабочки. А тут - пусто. Приходилось, как бы невзначай, держаться поближе к толстому шкафу и украдкой разглядывать самого себя в мутном старом зеркале. И вот начал Андрюшка замечать, что россыпь веснушек у него на лице раз от разу всё гуще становится. В один прекрасный день у него на этот счёт не осталось никаких сомнений: так и есть! Взял Андрюша и поделился своим наблюдением с бабушкой. Ответ же, который он от неё услышал, его очень сильно заинтересовал:
- А что же тут удивляться, коль от тебя столько шалостей! Это, дружочек мой, фея рыжих веснушек за тебя взялась. Всякого, кто набедокурит, она по ночам веснушками помечает. Сколько веснушек на носу - столько, значит, за тобой разных провинностей числится. Давеча, вон, снова по грядкам бегал и помидорный куст сломал. Дедов молоток, опять же, без спросу брал. Эх, наказание...
- А зачем она детей веснушками помечает? А, бабушка? Скажи, зачем? - уточнил Андрюша; ему вовсе не хотелось слушать всё заново про то, каких бед он принёс несчастной деревне.
- Зачем? А это надо у неё самой спросить, - сказала бабушка, разведя руками.
С той поры стал Андрюшка фею высматривать. Уложит его бабушка в кровать, расскажет какую-нибудь сказку на ночь и думает, заснул внучок. А он, хитрюга, сказку вполуха слушает и только притворяется, будто спит. Удалится бабушка - Андрюшка давай сразу глаза таращить, фею дожидаться. Очень ему хотелось не пропустить, подглядеть, каким это образом у него на носу новые веснушки рисоваться будут. Однако проходили ночи, а подглядеть фею никак не получалось.
Но вот как-то наказал дед Андрюшку за очередную провинность. "Сегодня ночью фея веснушек точно явиться должна!" - смекнул Андрюша, ковыряя потихоньку штукатурку в скучном углу. И точно. Не успела бабушка вечером отойти от кроватки, укрыв лёгкой простынкой его красные от загара плечики, как тут же со стороны ходиков с кукушкой послышалось подозрительное шуршание. Замер хитрый Андрюшка - лежит, чуть дышит, наблюдает, что дальше будет. Ресницы длинные дрожат, но всё ж таки из-под них хорошо видно, как на часах сбоку тайная дверка открылась, выглянула оттуда осторожная кукушка, тихонько повертела клювом по сторонам, проверила, тихо ль вокруг, и шепнула кому-то ворчливо: "Давайте, летите уж!"
Выпорхнули из ходиков два жёлтых светлячка - и прямиком к Андрюшке. Подлетели к самому носу. Тут уж Андрюшка не удержался - глаза от восхищения сами собой раскрылись: "Ух, ты!"
- Ой-ой! - запищали светлячки и с полного разворота назад помчались. Андрюшка только и успел разглядеть у одного в руках золотое ведёрко с краской, а у другого маленькую малярную кисточку. Не иначе, как веснушки рисовать собирались!
Наутро Андрюшка первым делом к ходикам на стене интерес проявлять стал. Кукушка, как положено, ставни распахнула и из переднего окошка выскочила. Кукует с важным видом, а сама одним глазом на Андрюшку поглядывает. Андрюшка расправился с утренней кашей и спросил бабушку:
- Бабушка, а откуда она знает, какой час надо правильно куковать?
- Она для того в часах и живёт - ей ли не знать, который час? Маятник качается - время отмеряет. А кукушкино дело за маятником следить: как отмахнёт, сколько положено, так, значит, пора ей, голубе, выходить и куковать.
- А почём маятник знает, сколько ему положено махать?
- Маятнику и не требуется этого знать. Сколько раз у трепетной феи кружащегося времени вздохнёт сердечко, столько, стало быть, и маятнику качаться. Вот, возьми-ка чашку да запей кашу, почемучка...
- А ещё, какое-нибудь другое, дело у кукушки есть? - уточнил Андрюша, одним махом выпив парное молоко и вытирая рот растопыренной пятернёй.
- Может, и есть. Кто ж её знает? На, вот, утри усы чистым полотенцем, торопыга.
- А я знаю! Знаю! - Андрюшка выскочил из-за стола и заскакал вокруг бабушки на одной ноге. Он уже собрался, было, рассказать ей про то, как ночью кукушка к нему светлячков с ведёрком веснушек подсылала, но тут кто-то позвал бабушку с улицы.
Пока бабушка беседовала с соседкой у покосившейся после Андрюшкиных лихих катаний калитки, Андрюша проворно влез на табуретку и, высунув от усердия кончик языка, принялся заглядывать внутрь ходиков: где-то там прятались феины светлячки! И так, и эдак старался, но увидеть ничего не смог. Пришлось спуститься на пол и взять с подоконника дедову отвёртку с синей ручкой, обмотанной изолентой. Орудуя отвёрткой, Андрюшка в два счёта вскрыл ставенки кукушкиного домика и первым делом нашёл внутри ходиков пружину с шестерёнками точь-в-точь, как у собственного игрушечного самосвала; однако ни золотого ведёрка, ни кисточки, ни - самое главное! - волшебных светлячков нигде не обнаружил. В часах меж тем что-то громко хрустнуло, и маятник безжизненно остановился. Светлячки явно не желали показываться, затаились. Кукушка тоже гордо отмалчивалась. А тут ещё послышались шаги деда, и Андрюшка быстренько спрыгнул с табуретки, пряча отвёртку за спиной. Дед с шумом зачерпнул на кухне ковшом воды из ведра, смачно выпил и позвал:
- Ты где, Андрюшка-проказник? Дрыхнешь ещё что ли?
- Сам ты, дед, дрыхнешь. Я уже и кашу съел, и молоко выпил! - выбежал Андрюша из своей комнаты.
- Ну, коли, не спишь, айда со мной. Покажу тебе кое-что сегодня. Жеребёнка на ферме хочешь посмотреть?
- Ещё как хочу! - обрадовался Андрюшка, тут же забыв и про ходики, и про феиных светлячков.
Удивительное дело: когда вернулись с фермы, часы ходили, как ни в чём ни бывало; шишки-гири были высоко подтянуты, и маятник качался. Вот только ритм у него был какой-то странный...
Ночью кукушка снова выглянула из тайной боковой дверцы. Склонив голову набок, прислушалась, ровно ли дышит мальчик в кроватке, и опять, как прошлый раз, подала сигнал на вылет волшебным светлячкам. Те покружили над Андрюшиной подушкой, а затем, вместо того, чтобы рисовать веснушки, со словами "Катастрофа! Надо вернуть Трепетную Фею Кружащегося Времени!" неожиданно помчались прочь. Кукушка, казалось, уже нисколько не беспокоилась о своей тайне - печально смотрела вслед светлячкам и причитала: "Ах, беда, беда! Неужели никогда не вернётся? Ах, что же натворил этот неразумный ребёнок!" Андрюша, наблюдая, как сокрушается кукушка, тоже забеспокоился: он был умным мальчиком и сразу догадался, что неразумный ребёнок - это, конечно же, он сам!
* * *
Тут через отогнутый угол оконной марли, оставленный умчавшимися впопыхах светлячками, в комнату прокрался огромный голодный комар - потирая от предвкушения пиршества мохнатые лапы, он нагло нацелился длинным носом на детскую кровать. Но кукушка не дала ему поживиться. Проворно расправив скрипучие металлические крылья, она мигом спланировала на Андрюшкину подушку и со всей силы тюкнула несколько раз непрошеного агрессора по загривку, приговаривая: "Ах, ты, бестолковое создание! Разве тебя не касается повеление Феи Ягодного Варенья? Разве вам, комарам, не было строго-настрого заказано соваться сюда?" Комар схватился за голову и с писком заметался под потолком:
- Ой, не буду, не буду! Только не говори Фее Ягодного Варенья! Умоляю тебя, о великодушная тётушка Кукушка!
- Можешь не подлизываться, мерзкий тип! И можешь не сомневаться - уж я позабочусь, чтобы Всемогущая Фея воздала тебе по заслугам!
- Не губи, о благородная попечительница волшебного маятника! Пощади! Я - любимый комар Болотной Кикиморы. Проси, чего хочешь - она ради меня всё сделает!
- Так уж и всё? - прищурилась кукушка.
- Всё, что в её силах! Клянусь!
- Что ж, ладно! Сейчас это может быть очень кстати. - Кукушка загадочно посмотрела куда-то в ночную темень за окном. - Давай, слезай с потолка - живо зови сюда свою кикимору...
Обрадованный комар пулей выскочил во двор, и через какое-то время за окном послышалось хлюпанье мокрых ласт. Сверкая любопытными глазами-бусинками, в окно просунулась зелёная остроносая мордашка и громко сказала: - Здрасьте вам!
- Да тише, ты, шальная - ребёнка разбудишь! Не ровен час, проснётся да испугается. Ещё, не приведи свет, заикаться начнёт... - шикнула на кикимору строгая кукушка.
- Шас! Как же, как же! Этот ребёнок сам кого хочешь до икоты запугает. Вон, чего с Феей Кружащегося Времени учудило ненаглядное дитятко! Эх, плакало наше деревенское лето...
- Наслушалась сплетен - так помалкивай уж! Не твоё болотное дело о домашних делах судить! Уймись, добром говорю! - вновь приструнила зелёную гостью кукушка. - Не затем тебя, чумазую, звала, чтобы судачить тут попусту.
- А коль звала, так и говори, чего надобно. Больно мне надо лаяться тут с тобой посреди ночи! Никакого удовольствия от такого булькания, шёпотом да втихаря - токмо одно расстройство... - упрямо шмыгнула мокрым носом кикимора.
- Минут пять тому назад вертелся тут один красавчик комариной наружности...
- Молчу. Слушаю. Смотрю. Да чего тебе от меня надо-то? Слишком много у тебя приказов для простой болотной кикиморы!
- Опять зубоскалишь?
- Нет, не зубоскалю - у меня зубов нету! - снова хихикнула весёлая бестия.
- Даже не знаю, как такой несерьёзной личности важное дело поручать! Тебе бы только шуточки шутить!
- Да ладно тебе! Шутка хорошему делу не помеха. Хотела бы я посмотреть, как бы ты на моём месте в болоте без шуток выжила! Не томи, говори уж скорей, чего делать, а то у меня уж все ласты высохли от волнения!
- Ничего, вся не засохнешь! Бери-ка вот, - кукушка нырнула в свой домик и вернулась с золотым ведёрком.
- Ой, какая прелесть! - всплеснула руками кикимора. - Спасибище тебе! Я всегда знала, что ты только прикидываешься врединой и занудой, а сама в душе - добрая!
- Это для дела, бестолковая голова, - проворчала кукушка. - Ступай, собери в волшебное ведёрко пыльцу с цветущего папоротника. Да поживей!
Кикимора так и ахнула:
- Нет-нет-нет! Проси всё, что хочешь, только не это!
- Ну, начинается! Предупреждаю сразу - даже не думай торговаться, - твёрдо сказала кукушка, нацепив кикиморе на нос ведёрко.
- Да ты в своём уме ли? Где ж я тебе цветущий папоротник найду?
- Не прибедняйся - сама знаешь, где...
- Опять мне к лешему на поклон, да? Чуть что - сразу кикимора! А что скажет Трепетная Фея Кружащегося Времени?
- Может, лучше спросим, что скажет Фея Ягодного Варенья?
- Не надо! - кикимора отчаянно замахала лапами, прижав от страха мохнатые уши.
- То-то же! Шевели ластами - нам до утра ещё много чего успеть понадобится...
- Предупреждаю, у нас могут быть проблемы!
- У нас уже проблемы. Хуже некуда.
- Тебе из ходиков видней, - буркнула кикимора ехидно.
- Ты ещё здесь?
- Уже нет. - Зелёная мордашка скрылась за занавеской, и за окном послышались удаляющееся шлёпанье и недовольное бормотание: - Как я могу быть ЕЩЁ здесь, если я УЖЕ битый час сижу, пью чай с мухоморами в гостях у лешего? Эй, леший, дружок, наливай-ка чай в рожок...
- Вот балаболка! - покачала головой кукушка вслед неугомонной кикиморе и тоже исчезла в своём домике.
Через минуту вернулась на освещённый месяцем подоконник с какой-то пухлой книжицей. Нацепив на нос очки, расстегнула на книге золотую пряжку и принялась с важным видом перелистывать страницы, приговаривая время от времени: "Так-так-так... Угу-угу". Андрюшке, конечно, тоже хотелось посмотреть, какие там, в книжке, картинки. Однако он решил не выдавать себя и, несмотря ни на что, ждать, что будет дальше.
И правильно поступил, потому что скоро вернулись запыхавшиеся светлячки и затараторили, перебивая друг друга:
- Трепетная Фея Кружащегося Времени страшно обиделась и улетела на самый край лета!
- Да! Бедная, она грустит там одна за занавеской холодных дождей на скалистой круче и болтает ногами над Водопадом Несбывшихся Надежд!
- Она в гневе! Она желает, чтобы прямо завтра началась осень!
- Её сердце бьётся в ритме страха и печали!
- Она велела северному ветру принести ей новое имя!
- Она сказала, что хочет стать Пляшущей Феей Кристальных Мгновений!
- Мы её просили вернуться...
- Очень-очень просили, но она неумолима!
Кукушка внимательно выслушала переполошившихся светлячков и успокоила их:
- Не волнуйтесь - мы всё исправим! Я знаю, как вернуть нашу Трепетную Фею. Есть один волшебный рецепт для её успокоения. Вы должны помочь мне собрать всё, что необходимо для волшебного снадобья. Для начала возьмите в домике походные рюкзачки.
- А можно я захвачу красивое золотое ведёрко? - спросил один светлячок.
- Нет, - ответила кукушка, - я дала его болотной кикиморе, чтобы она принесла нам пыльцы с цветка папоротника.
- Ура! - радостно запищали светлячки и бросились в свою кладовку. Маятник ходиков лихорадочно задёргался, растерявшись: то ли ему замереть и навсегда остановиться, то ли качаться дальше? Кукушка пригрозила ему с подоконника, и он, встрепенувшись, поспешил вернуться к привычному ритму.
Когда светлячки вернулись, на ходу помогая друг другу застегнуть на брюшке красные рюкзачки, кукушка стала читать им из книги всякие названия. Вроде бы и понятные, но для снадобья больно уж странные:
- Мерцание лунного лучика в капле ночной росы на лепестке фиалки - это раз. Шуршание подорожника под ногами ушастого ёжика - это два. Отражение улыбки серого мышонка в лужице после грибного дождика - это три. Счастливое мурлыкание сытого чёрного котёнка - это четыре. Студёная песня родниковой воды - это пять. Алый отблеск берёзовых углей в рыбацком костре - это шесть. Плеск волны на песчаном берегу лесного озера - это семь. Полёт пурпурного мотылька над речным туманом - это восемь. Седьмой сон синей камышовой стрекозы - это девять. Колодезное эхо - это десять. Пыльца цветущего папоротника - это одиннадцать. И капля земляничного варенья - двенадцать.
- Нам всё ясно и мы всё можем достать немедленно, - сказали светлячки, - вот только пыльцу цветущего папоротника и земляничное варенье мы принести не сможем - это для нас слишком сложно...
- Не волнуйтесь, это я беру на себя, - ответила им кукушка, и обрадованные светлячки улетели выполнять задание.
Стало тихо. Тикали ходики. Светил месяц в окно. Кукушка молча читала свою мудрёную книгу. Андрюшка задумался об услышанном.
* * *
Очень долго ничего не происходило. Ждал-ждал Андрюшка, что же будет дальше, и не заметил, как крепко заснул.
Утром, когда открыл глаза, его сразу взяла досада: "Эх! Проспал всё самое важное и интересное!" Но за окном по-прежнему стояло лето, и он обрадовался: значит, кукушка справилась с проблемой. Лечебное колдовство удалось! Впрочем, поначалу Андрюша всё ещё сомневался и переживал. Но лето было и на следующий день, и через два дня, и через неделю. И тогда он успокоился.
За эти дни он крепко сдружился с дедом. Снова ходил с ним на ферму и принёс оттуда домой чёрного котёнка. Бабушка налила котёнку молока, и было интересно наблюдать, лёжа на половике, как он сначала смешно лакал розовым язычком из блюдца, а затем развалился на солнышке, старательно умыл мордочку лапкой и сыто замурлыкал, прищурившись от счастья.
С дедом вообще оказалось очень интересно! Вместе ходили к колодцу. Дед крутил скрипучий ворот, гремели звенья железной цепи, с плеском падали вниз брызги воды - а из глубины откликалось гулкое эхо. Можно было наклониться через край и громко крикнуть что-нибудь. Эхо с готовностью подхватывало любой звук и играло с ним, пока не скажешь что-нибудь новое. Была бы Андрюшкина воля - целый день перекрикивался бы с эхом...
Ещё дед разрешил Андрюше приходить в свой сарай и даже выдал ему специальные детские инструменты. Сначала мастерить ничего не получалось, но дедушка показал, как надо, и потихоньку молоток, гвозди и ножовка стали Андрюшку слушаться. После этого пошла совсем замечательная жизнь! Они с дедом пилили, строгали, сверлили - и сделали кораблики. Ходили пускать их сначала в дождевой бочке, потом в ручье и, наконец, даже на лесном озере. По пути на озеро дедушка вдруг замер и, приложив палец к губам, осторожно помахал Андрюшке рукой - в стороне от тропинки в траве копошилась ежиха, а вокруг неё бегали шустрые ежата. У них были такие смешные уши!
На озере Андрюша учил плавать свои кораблики, а дедушка учил плавать Андрюшку. В некоторых местах вода в озере становилась вдруг очень холодная, и приходилось выбегать погреться на солнышке. Дедушка объяснил, что это бьют из-под земли студёные ключи. Он показал Андрюшке один родник неподалёку в лесу. Холодная чистая вода с журчанием струилась из-под корней огромной сосны и, огибая кочки, убегала ручейком в сторону озера.
Загорая на песчаном берегу, Андрюшка любил наблюдать за рыбьими мальками, подплывавшими к самому краю воды. Ещё он любил смотреть, как набегающие волны смывают каракули, нарисованные на песке ивовым прутиком. Рядом на кончик камыша прилетела большая синяя стрекоза. Она долго сидела, не двигаясь - видимо, тоже грелась на солнышке. Андрюшка подумал, что она задремала, и ей наверняка приснился седьмой сон...
Чудеса продолжали случаться повсюду. На обратном пути посреди клеверного поля Андрюшку с дедом застал тёплый дождик. На небе не было ни одного облачка - неизвестно, откуда он взялся! Дедушка сказал, что в лесу после этого вырастут грибы. А впереди через тропинку в это время пробежало несколько весёлых мышат. Один из них замешкался у лужицы, заглянул в неё и побежал по своим делам дальше. Андрюша мог поспорить, что видел, как мышонок подмигнул ему прежде, чем спрятаться в траве...
- Смотри, Андрюшка! - воскликнул дед, глядя в небо: там во всю ширину, от поля и до леса, раскинулась радуга.
Но больше всего чудесных впечатлений было, когда Андрюшка с дедушкой поехали на велосипеде на рыбалку. Пришлось встать на утренней зорьке, когда солнце ещё только собиралось появиться. Андрюшка был сонный, клевал носом, да и дед тоже всю дорогу широко зевал. Над водой стелился густой, как парное молоко, туман. Казалось, что на него можно забраться и побежать, как по полю, далеко-далеко на другой берег. У деда проснулся рыбацкий азарт - он таскал удочкой лещей и судаков одного за другим. На Андрюшкину удочку тоже кто-то всё время хотел попасться, но, видимо, плохо зацеплялся. Один раз пустой крючок, выскочив из воды, крепко вонзился в курточку. Вытаскивать его оттуда было не так-то просто! Дедушке пришлось повозиться. Из-за этого он пропустил несколько поклёвок, но не сердился, а, глядя на свой пляшущий поплавок, приговаривал: "Это маленькая рыбёшка - подождём, когда приплывёт крупная!". Тогда Андрюшка тоже сказал, что у него была маленькая рыбёшка, поэтому хорошо, что она осталась в речке.
Чтобы просушить промокшие сапоги, дедушка развёл костёр, и Андрюшка сидел рядом на корточках, жевал поджаренный на ветке хлеб с солью и зачаровано смотрел, как мерцают красные искры на обгоревших ветках. Ему всё время досаждал едкий дым - то и дело менял направление, поворачивая всякий раз именно туда, где присаживался на коленки Андрюша. В конце концов, запах дыма они с дедом принесли домой вместе с уловом. Вернулись домой затемно. Бабушка встречала их у калитки. В воздухе густо запахло ночной фиалкой. Андрюшка отдал бабушке свою удочку и сорвал один цветок - меж его лепестков в крохотной капле росы блестел острый лучик. Высоко над яблоней висела загадочная круглая луна. "Вот смастерим с дедушкой телескоп и посмотрим, кто там живёт!", - заявил Андрюшка, вскарабкиваясь по ступенькам на крыльцо. "Это уже ты с папкой будешь телескопы-микроскопы мастерить - для меня это дело слишком учёное!", - усмехнулся дед, сгружая с велосипеда снасти.
А потом приехали Андрюшины мама с папой, и стало совсем весело. Андрюшка показал им, какие он научился мастерить игрушки. Сам! И все-все-все чудеса им тоже показал: водил за руку и на озеро, и в лес, и на клеверное поле. Папа распаковал какую-то красивую картонную коробку, но вместо машинки там оказались новые настенные часы. Электронные. С большими светящимися зелёными цифрами. Их повесили на место кукушкиного домика, а старые ходики бабушка, зачем-то подмигнув Андрюшке, унесла в свою комнату. Вечером за ужином мама сказала: "Как всё-таки сильно подрос за лето наш Андрюша! И рассуждает уже совсем как взрослый". Все согласились с ней.
С мамой и папой дни летели необыкновенно быстро. Однажды, вдохнув запах кипящих на огне абрикосов, мама весело воскликнула: "Наша бабушка просто волшебница! Настоящая фея ягодного варенья!" Андрюшка от знакомых слов так и замер с удивлением. Вот оно что! Теперь вся тайна лета внезапно стала ему ясна! Он с восхищением посмотрел на бабушку...
Когда пришла пора уезжать в город, Андрюшка долго обнимал бабушку и деда на прощание. Выйдя из калитки, оглянулся в последний раз и заметил, как вслед ему махнула веткой старая яблоня. Ветра не было, а среди листвы торчала знакомая зелёная остроносая мордашка с озорными глазками-бусинками. Андрюшка остановился и помахал в ответ.
- Кому это ты? - удивилась мама.
- Кикиморе, - ответил серьёзно Андрюшка. - Она добрая. Она помогала спасать лето...