Аннотация: Подловил его Серёга в тот самый момент, когда Петрович о судьбах космоса задумался...
Фундаментальный закон
А что Петрович? Петрович - мужик простой, без лишних фантазий. Он даже в детстве не мечтал стать космонавтом. Другие мечтали - а он нет. А вот надо же было такому случиться - именно ему и довелось. Кому расскажи - не поверит. Петрович о своих космических путешествиях долго никому не рассказывал, таился. Про свои визиты в другие миры - ни-ни. Даже в шутку обмолвиться боялся. Понимал, что добром не кончится. Коляна, вон, белые халаты прошлым маем скрутили и увезли за куда более невинные откровения. Потому Петрович рассудил, что погрязшее в предрассудках человечество не готово трезво оценить открывшийся какому-то там Петровичу дар телепортации. Нет, оно, конечно, где-нибудь в секретных лабораториях мозговитые учёные рады были бы узнать про его невероятную способность. Да и он бы с ними потолковать не прочь, поскольку вопросов к науке накопилось немало. Небось, они бы гуманно разобрались, без пошлостей, без санитаров. Ну да где ж простому мужику тех учёных искать, раз они секретные?
Так бы ни одна живая душа ничего и не узнала, кабы не Серёга. Да нет, не грузчик! У того только одни б...ди на уме. Петрович с ним не стал бы столь серьёзный разговор вести. Да ни за что! А вот Серёга, который патологоанатом, вот тот - голова. И ручищи - как две кувалды. Людей, как никто, насквозь до печёнки видит. Вот он-то и вывел Петровича на откровенность. Столкнулись они как-то на главном перекрёстке земных путей, то бишь в стекляшке. Понятно чего делали - пиво пили. Чего же ещё людям в стекляшке делать? А Серёга, который патологоанатом, возьми да скажи: "Что-то ты, Петрович, скрытный стал, гляжу, недоговариваешь..." Петрович глазами хлоп-хлоп и аж затрясся весь, будто его среди бела дня из бани на Потёмкинскую лестницу голышом вытолкнули. Подловил его Серёга в тот самый момент, когда Петрович о судьбах космоса задумался. У него эта задумчивость уже сама собой, непроизвольно стала случаться. Ну, раз такое дело, Петрович всё и рассказал. Ну, или не всё, а только самое важное. Не в том суть. Главное, что Серёга нормально к этому отнёсся, заинтересованно. Ну, и правильно: Петрович же не алкаш какой-нибудь, из доверия не вышел. А если человеку не доверять, откровенный разговор никогда не получится.
- Ну, а как же ты без ракеты, без скафандра? - полюбопытствовал Серёга. - А шут его знает. Марсиане тоже недоумевали. Точно, как ты, про ракету спрашивали. Объяснить не могу, да только все эти ракеты - ошибка научной мысли, технологический тупик, заблуждение. Не нужны они... - Выходит, они есть? - Кто? Марсиане-то? Конечно. Есть пока ещё. Только рисуют их у нас в кино совсем не так, какие они на самом деле. - Это всегда так... - закивал Серёга, не сводя глаз с Петровича. - Не знают, а рисуют... - пробурчал Петрович с каким-то смутным раздражением и отхлебнул от края кружки длинный глоток. По всему было видно, какая-то неприятность сильно отвлекала его от душевной гармонии.
- И что? Сильно обижаются марсиане? - В общем-то, нет. Они нас тоже как только ни рисуют. Вернее, когда-то рисовали, а теперь им всё по барабану. - Что так? Болеют? - Серёга тоже приложился к кружке, потом закурил и невозмутимо посмотрел на Петровича. - Хм... Можно и так сказать. - И тут Петрович выдал такую мысль, какую от него вряд ли кто мог ожидать.
- Понимаешь, - изрёк Петрович, задумчиво глядя куда-то сквозь и вдаль. - Наблюдая за ними... как бы тебе попроще-то объяснить? Ладно, ты парень грамотный, я тебе как есть скажу. Если снабдить живые организмы таким избытком ресурсов, чтобы сделать ненужной борьбу за существование, с расчётом, чтобы хорошо было всем - не выживет никто. Жизнь прекратится. Постоянное изобилие - это гораздо более опасный враг, чем самые суровые лишения: оно вызывает пресыщенность, апатию, плодит извращенцев и неминуемо приводит к деградации, к вырождению. В этом у марсиан вся проблема. Они безнадёжны. Их, считай, уже не спасёшь.
- Ну, а другие там как? - Да по-всякому. - А кто там у нас ещё в соседях, ежели не секрет? - Вокруг тьма всяких миров, ближних и дальних. И везде кто-то копошится. - И на Юпитере? - А чем же он хуже? И на Юпитере, и на спутниках его...
- Тогда вот что, - деловито сказал Серёга, гася сигарету и допивая пиво. - Предлагаю эксперимент. Скажи марсианам, что их изобилие - отстой и нищета в сравнении с тем, как всё мазово и кавайно у соседей на Юпитере. Погоди, не перебивай. Неважно, как там на самом деле. Пусть эта мысль у марсиан укоренится. Увидишь - или сразу из апатии выйдут, или от зависти сдохнут.
Серёга большим знатоком мировой души оказался. Марсиане и впрямь засуетились там у себя. Как выразился Петрович, проявили недюжинную волю к жизни. А чуть позднее, практически, за ту же самую идею датчанин Хэр-ван-Мудассен Нобелевку получил. Хотя официально считается, что за открытие фундаментального космического закона. Скажете, совпадение? Типа, гениальные идеи витают в воздухе? Как бы не так! Петрович, когда новости по телеку смотрел, узнал его. Этот самый Хэр-ван-Мудассен тогда в стекляшке за соседним столиком стоял. Что характерно, Петровичу с Серёгой ни цента не прислал. А Петрович - мужик правильный, не жлоб. Мало того, что марсианам ренессанс устроил, на путь возрождения направил, так ещё и ящик пива им поставил. За содействие мировой науке в открытии фундаментального закона. ------------------------