Солнечные блики от воды из маленьких лужиц слепили глаза и давали надежду на хороший день, и что важнее - удачную неделю. Недавно проехавшая машина полила широкую улицу водой, прибив на время дорожную пыль и охладив воздух, хотя июльское утро и так было свежим. С каждым вздохом прохлада проникала в молодые организмы, движимые неведомой силой в столь ранний час по главной улице города Циолковский. Их было пятеро, тяжело ступающих, и старающихся смотреть себе под ноги, не потому что они боялись упасть, а потому, что смотреть вокруг не было сил.
Ночь выдалась весёлой и бесконечно красивой. Они вместе пропускали через себя потоки позитивной энергии, исходящие от музыки будущего. Танцпол превратил их в единый организм, двигающийся в такт ритмам вибраций создаваемых человеком за пультом. Картины, звуки, запахи прошедшей вечеринки беспорядочно и смутно всплывали в головах, оставляя лишь приятные ощущения и уверенность в том, что живут они не зря.
По главной улице, который был, к слову сказать, Проспектом, неслись одинокие машины, в которых беспокойные водители насторожено высматривали не столько дорогу, сколько молодых людей движущихся им на встречу, пусть и по тротуару. Мимо виднелись настенные узоры, созданные друзьями, и украшающие стены Вечной стройки. Да, когда-то, и это было ново, это не делал ни кто кроме них, теперь же это было актуально в Программе Партии, и этим не занимался ни кто. Старые работы напоминали лишь о безвозвратно ушедших временах красивого, но обречённого олдскула.
Листья могучих деревьев, украшающих Проспект, еле слышно шуршали, погоняемые лёгким утренним ветерком, как бы шёпотом возмущаясь и радуясь, что осень ещё далеко и покидать насиженные места не надо. Трава на зеленеющих газонах, постриженная хоть и недавно, но уже достаточно высокая, хранила в себе остатки вчерашнего присутствия людей, желающих провести время весело. Где-то можно было найти пустые бутылки из-под разных напитков, где-то - смятые сигаретные пачки, где-то ещё что-то более мрачное.
Наши герои на улице одиноки не были. Город ворочался, пытаясь проснуться и увлечь своих детей в водоворот времени, он умывался водой поливающих машин, он чистил зубы мётлами дворников, он улыбался своими рекламами восходящему солнцу. Он был первым, кто проснулся, и он должен был будить остальных. Но ведь кто-то ещё не засыпал, и таких город по обыкновению прощал. Он пытался не беспокоить их, до тех пор, пока они не поспят хотя бы чуть. И все прекрасно знали, что город добр, поэтому окружающие не только не обращали внимания на друзей, но и пытались улыбаться, сами не зная, почему они это делают.
Посещающие мысли пролетали мимо молодых умов, не пытаясь остаться и строить ментальные цепочки, так не уместные в это время. Да, они хотели спать, но и хотели продолжения счастья. В походке многих из них угадывался танец великолепной ночи, таких же ночей они втайне желали и для своего будущего.
-- Уоу! Посмотрите, на того кота! - внезапно завопил Кэвин, шедший ближе других к жилым домам. Действительно, животное охотилось, и, в предвкушении прыжка все пятеро остановились. Животное нацелилось на несчастного голубя, мерно выискивающего подножный (вернее подлапный) корм. Но в действительности тут разыгрывалась настоящая драма: коту было невдомёк, что добыть пищу ему сегодня не суждено. Справа через кусты к нему подбирался рыжий соперник по территории, жаждущий прогнать конкурента, слева же, более тихо и незаметно к коту пробиралась бабка с клюкой, видимо любительница голубей. Она почему-то не шикала на него, а именно кралась, наверное, тоже охотилась...
Несколько друзей, заметивших подставу, одёрнули Кэвина, что это, мол, не интересно, и как в жизни. И они пошли дальше. Огорченный, а может и нет, Кэвин поплёлся дальше, ему тоже стало не интересно от такого поворота событий, хотелось лишь одного - чтобы коты сговорились и прогнали бабку, он даже хотел им помочь, но он не знал кошачьего языка.
-- А я знаю, что надо делать, - объявила маленькое прекрасное существо, друзья звали её Люда. - Надо следующий раз, когда мы поедем на природу, взять с собой кота, вот где ему, должно быть клёво. - Сказала она, смотря себе на ноги, на миниатюрные кеды. - Там ему и охотится не помешают.
-- О да! - вскричал из последних утренних сил Миша, юный техник. - Но только надо брать именно этого кота, чтобы компенсировать ему моральный ущерб. И займётся этим всеми нами любимый Кэвин, только его надо стимулировать...
-- Да, пожалуй, мне понадобятся сачок и толстые рукавицы, - торжественно предвкушал охоту Кэвин.
-- Ну дураки! - Воскликнула Люда, и в отчаянии махнула руками на веселящихся друзей. - Я просто хочу на природу, а не устраивать скачки с котом. Ведь там нету того обмана, который мы только что видели, как над животным, так и над нами. - Она внезапно замолчала, глубоко и жалостливо вздохнув.
Снова воцарилось молчание, Лена и Саша, мерно, но тяжело идущие под руку, лишь улыбнулись дурачеству друзей, не в силах даже вставить реплику. Тяжёлые мысли творческой мукой шевелились в их головах: порождение мощной атмосферы прошлого вечера, пытавшиеся реализоваться в нечто светлое, большое, красивое. Лена хотела выйти из круга чёрных мыслей о окружающем мире, и этой ночью ей это удалось, она боролась и держала хорошее настроение, и не собиралась ложиться сегодня спать - хотелось написать что-то или нарисовать. Голова же Саши была погружена в дебри мыслей о музыке - ему тоже хотелось написать весёлую вещь, и сыграть её на празднике жизни, подобному вчерашнему. В голове его крутилось весёлое?? сочетание сэмплов будущего, музыки чувств, музыки позитива.
Тем временем, друзья подошли к дому счастливого Миши Мао, желавшего выспаться, наверное, больше всех, а на следующую ночь снова вытащить друзей на весёлую вечеринку. Все попрощались со всеми, как это обычно происходило - внезапно, и обречёно - и пошли в разные стороны - набираясь ощущений и впечатлений от своего собственного направления, направления к дому. Где их ждали прекрасные сновидения, части которых, впрочем, можно было встретить уже по пути домой. Главное - не упасть.
Глава 2
Чертова сирена выла под окном, пробиваясь в сон Люды в этот послеобеденный час. Дневной сон был беспокойный, неуютный. Она не привыкла спать в обеденное время, хотя это было всё же лучше, чем реальность. Открыв глаза Люда увидела потолок, отдававший желтизной, как, впрочем, и вся комната. Нездоровый цвет. Желтые занавески, прикрывавшие окно давно не вписывались в уютную обстановку комнаты, она собиралась сменить их на другие, да вот, как обычно не было времени.
Стоило встать только ради того, чтобы открыть окно белому дневному свету, и дать прорваться ему в жилище, чтобы как минимум, придать вещам их естественный цвет, а как максимум, попытаться улучшить настроение. Она перебросила ноги на пол, в голове ни чего не отозвалось. Хорошо, подумала Люда, так держать - значит, вчера не перебрала - хотя, вспомнилось, что и не стремилась вовсе.
Пара шагов, и занавески разъехались в стороны, Люда стояла перед окном, и восхищалась насыщенностью красок природы, раскинувшейся за окном. Деревья, скрывавшие вид из окна второго этажа, казалось, прикрывали солнечный свет, так что ни лучика не проникало в комнату. Люда подняла глаза на небо - ничего кроме бесконечной молочной белизны. Настроение медленно поползло вниз. Что за сюрприз, подумала она, утром же так весело бегали солнечные зайчики по её комнате, и на улице царило прекрасное сочетание солнца и бликов от утренней росы.
Как всегда не вовремя проснулся желудок, Люда вспомнила что всю ночь ела орешки и пила пиво, а это не весть какая еда. Нужно было поесть. Она пошлёпала босиком по паркету на кухню, где в холодильнике наверняка должно было что-то оставлено её мамой. Так и оказалось: вкусненькая рисовая каша на молоке ждала её в микроволновке, на столе стояла банка клубничного варенья. Люда запустила печку и пошла умываться - необходимый, и возможно, ободряющий ритуал каждого утра.
Вода была ледяной, как и во всех соседних домах - кто-то снова решил отключить горячую на неопределенный срок. Ужас! Можно было конечно пойти в гости к людям с нагревателями. Среди знакомых Люды такие были, но это можно сделать и позже. Она протерла глаза водой, поскребла зубы щёткой, и вышла из ванной - хватит самоистязаний на сегодня. Паркет под ногами чередовался с мягкими коврами, когда Люда в поисках тапочек шла в свою комнату. Настроение внутри поддавалась этому чередованию: холодно - хотелось запрыгнуть в кровать и не вставать до завтра, мягко - внутри зарождалось тепло, хотелось жить и творить самой свой новый день.
Зайдя на кухню, Люда достала тарелку с кашей, наложила побольше клубничного варенья, заварила щепотку чёрного крепкого чая. Она ритуально села за стол и посмотрела на свой завтрак: хоть это и было аппетитно, но смотреть почему-то на это не хотелось. Люда прошлась взглядом дальше по столу и увидела чёрный прямоугольный предмет. Да, естественно она знала что это, но раньше наслаждалась лишь внешним видом предмета, не используя его. Оранжевые, серые и красные кнопочки, если чуть расфокусировать взгляд, сплетались в причудливое сочетание рисунка, который казался каждый раз всё более загадочным.
Сегодня и он не радовал глаз Люды. Где бы найти такое, на чём остановить взгляд? Её рука невольно потянулась мимо ложки, над тарелкой, к пульту. Внезапно экран осветился голубым. Голос за кадром, женский и сбивчивый читал какой-то текст. В голосе угадывались нервные нотки, даже панические, это Люде не понравилось, и она отключила звук.
Экран был разбит на несколько частей везде пестрили какие-то цифры, графики, а внизу шла бегущая строка. Но взгляд Люли, как иногда называли её друзья, остановился на картинке, занимавшей всё же большую часть экрана. Тайга на фотографии была неимоверно красивой и манящей, и Люда принялась за завтрак. Ложка за ложкой она не отрывала взгляда от экрана, замечая всё новые и новые детали. Сопки были покрыты вековыми елями и кедрами, солнце над картинкой стояло низко, создавая длинные тени и придавая картинке бОльшую загадочность. Природа могла только манить людей в свою чащу - на лоно девственного леса.
Но что такое? Откуда это там этот металлический блеск?! Да, блин, никакой этот лес не девственный. Достали! И здесь отметились! Натянули даже колючку на свой забор, и бетонку набросали до ворот. Тут к головке Люли, вслед за нахлынувшими эмоциями и дальнейшим ухудшением настроения пришли новые ассоциации. Где-то это уже было... Когда по ящику не пускают ничего кроме новостей, и разговаривающих голов? Ах ну да, снова что-то у них случилось, снова дядюшка БенЛи что-то натворил. А может, это случилось и у нас, ведь показывают тайгу...
Глазки Люды прыгнули на строчку внизу экрана, её ручка поднесла ложку с целой клубничкой и остатками каши ко рту. "...После 3 утра по Москве. Источники в правительстве сообщают о самопроизвольном старте около 10 ракет с ядерными боеголовками с полигона...". Люда съела последнюю ложку и впервые за утро улыбнулась. Ну что ж, не похоже чтобы мир был уничтожен, ведь я ещё многого не успела (отложим вопрос о графике на послезавтра), думалось ей.
А улыбка её была обращена отнюдь не сытому желудку, и не была ухмылкой над этим миром, это было предвкушение свежего воздуха, колышущихся деревьев, и друзей. Друзей, которые поймут, приласкают, рассмешат. Она шла гулять.
Через пятнадцать минут она уже стояла у зеркала, накладывая лёгкий макияж и укладывая волосы, мягко спадающие по её скулам и чуть не достающие до плеч. Когда она выйдет на улицу она позвонит Кэвину и направится прямиком в гости, будить, так сказать, проспавших весь день.
Как-то Кэвин после вчерашнего, задавала себе вопрос Люда. По-моему он серьёзно вчера перебрал, при том не только алкоголя, и сейчас ему должно быть не хорошо. Чем бы ему помочь? Помогу словами, похихикала она про себя. Надо бы его выцепить на улицу. С этими мыслями Люда забросила на плечико сумочку и развернулась к двери. Запрыгнув из далека в свои кеды, и прихватив по пути лёгкую курточку, она отворила дверь и попала в темный, душный, пропахший какой-то мерзостью подъезд.
Глава 3
Набрав скорость на лестницах, ведущих от её двери к выходу из подъезда, она выскочила из дверей дома, вылетев огромным прыжком. Едва не сбив чуть зазевавшуюся бабку, быстро встала прямо, оглянулась, извинилась, прилагая все усилия мимикой выразить искренность своих чувств, и пошагала прочь по новому миру зелени и молочных пелены над головой. Снова её зарядка не удалась, снова та же бабка. Однако на этот раз вслед ей не неслась старушечья ругань, странно...
Вот другой прохожий, опрокинув голову, не переставая дёргать выгуливаемого пса за поводок, что-то ищет в небе. Сумасшедший? И собака его, видимо тоже: не то чтобы выгуливается, а скорее непрестанно рвёт своего хозяина куда-то к северу, ищется и сразу рвётся куда-то в противоположную сторону. Сумасшедшие.
Люда вышла на Проспект. Что за лажа - снова никого. Это в субботу-то, в обед. Однако вон пару типарей в чёрном прошагало вдоль ближайшего, слава богу открытого, магазина и свернули в подворотню. Да вон у двадцатого дома пасётся банда каких-то малолетних отморозков, курят и плюются. Да, блин житуха.
Она направилась по центральной пешеходной зоне проспекта к дому Кэвина, предварительно зайдя в магазин и купив себе сигарет и пива, так, про запас. Затягиваясь сигаретой и шаркая ногами по бетонной плитке, она зашла в тень скверика посреди проспекта, и находящегося на противоположной от её дома стороне Проспекта. Здесь стояли очень некрасивые, грязные на вид днем, и такие привычные и даже удобные вечером скамейки. Бежевый цвет их походил скорее на грязный белый. На главном месте встречи друзей сегодня ни кого не было, впрочем, такое бывало и раньше. Вот тут-то она и остановится, чтобы звякнуть Кэвину.
Ни кто не брал трубку. Пятнадцать гудков на городском и десять на мобильнике. Вот, блин соня, подумала Люля, эх пойду будить его домой, уж тут-то он не отмажется. Она сидела на скамейке, положив рядом сумочку, и плавно дышала свежим воздухом. Да, и машин не было! Только менты носятся туда-сюда как шальные на своих "десятках". То-то она так легко перешла проспект, обычно густо набитый машинами. Надо идти. Внезапно с права по дорожке, глядя поочерёдно то по сторонам, то себе под ноги, появился мужчина средних лет. Он был неопрятно одет, небрит и взъерошен, глаза его пребывали в постоянном напряжении. Пробежавши мимо, он бросил такой взгляд насквозь Люды, что та невольно поёжилась.
Одинокие сорванные листья и веточки, среди песка и пыли стелились по асфальту под ногами Люды, когда она подходила к дому Кэвина. Ей бы сегодня - завтра зайти в Дворец и наведать учителя, ведь она не появлялась там уж целых две недели. И, соответственно, положила на два занятия. Ей это крайне не нравилось. Не стоило тогда вообще заниматься графикой при таком её отношении к кружку. Сейчас ей даже стало стыдно и она, наверное, чуточку покраснела. Ведь учитель такой добрый и отзывчивый человек, а его работы по меньшей мере талантливы. Вспомнить хотя бы одну только "Свечу". Нет, стоит всё-таки зайти сегодня, решила Люда. Пойду сразу после Кэвина.
Внезапно в кармане курки завибрировал и запиликал телефон. Люда напряженно посмотрела на экранчик: неизвестный ей номер, хотя если подумать... Она нажала кнопку ответа, и тут как раз звонок сорвался. Перезвонят в случае чего, пора подниматься на восьмой этаж. Она зашла в подъезд, где-то вверху на этажах хлопнула дверь. Лифт работал сносно хоть и вонял, так что топать ногами вверх было необязательно. На этаже у Кэвина была прохладно и сумрачно. Везде почему-то валялись скомканные газеты, и даже стояла сумка, как будто цивильная, с продуктами, но Люда не решилась в неё заглянуть.
Она нажала кнопку звонка, внутри квартиры тревожно запел звоночек, Люда прислушивалась - вроде тихо, как и во всём подъезде впрочем. Ночь? Нет, на улице светло. Спит, конечно, и ей стало чуть стыдно за себя. Однако сколько же можно, пора и просыпаться - она нажала звонок ещё раз, а потом и ещё. Через десять минут она ехала вниз на лифте, ужасно злясь на Кэвина, и притаив на него легкую обиду.
Погода стала сказываться на здоровье Люды. Она плохо переносила сплошную облачность. В голове что-то начинало давить, и она знала, что зарождается жуткая мигрень. Не смотря на то, что она шла опустив глаза, ей было заметно, что вокруг как будто всё ожило: бегали встревоженные люди отяжелённые огромными сумками (с рынка, наверное), носились, как всегда угарелые водители на своих поношенных жестянках. Только она не могла и не хотела поддерживать их темп. Люда шла к Леночке, своей лучше подруге, которая всегда могла ей помочь своим творческим настроем и удачными шутками.
Забавная штука мобильный телефон, а точнее отношение владельца с этим достижением технологической цивилизации. По тому есть ли или нет он у человека, или же включен - отключен можно легко сделать вывод о отношении человека к окружающему миру. Смотрит ли он на себя или в первую очередь на других. Вот и у Лены телефон был, но зачастую пребывал в отключенном состоянии. Кто угодно мог сделать скоропалительные выводы о замкнутости хозяйки телефона, но не Люда. Она знала, что Лена обожает общаться и раскрывать людей через собственную призму зрения, которая, надо сказать была очень необычна. Она просто пытается увидеть интеллект и свободу мышления человека, и если того недостаточно, то она на него задвигает.
Вот и сейчас Люлик не стала звонить своей подруге, а прямиком отправилась к ней домой - всё лучше, чем возвращаться к себе. Подходя к высотному дому с одним подъездом и домофоном, она бросила быстрый взгляд на окно Лены: шторы как будто одёрнуты, значит, она уже не спит. Хорошо, надо попытаться войти. Она нажала кнопку вызова и стала ждать, когда консьержка откроет дверь нажатием кнопки изнутри. На протяжении пяти минут не было ни какой реакции, лишь монотонная музыка доносилась из динамика. Постепенно это стало доставать Люду, и она отошла от подъезда, закурив сигарету, и заглянула в окна квартиры Лены. Ни движения, ни реакции.
Затягиваясь сигаретой, и стоя в десяти шагах от подъезда (чтобы успеть поймать дверь), Люда решила посмотреть на окрестности дома. Здесь обычно было довольно многолюдно, и около палатки всегда очередь за пивом, но сейчас и палатка, и даже магазин в старом здании были закрыты. Хотя нет, вон из магазина вышли двое: мужик с двумя пакетами, и озабоченно стрекочущая женщина. Надежда, что они пойдут к высотке, и откроют Люде дверь быстро улетучилась: эти двое быстро развернулись и пошагали прочь, в направлении от неё. Пронеслась какая-то иномарка, лишь коротко визгнув покрышками на повороте к Проспекту. Все, ни души. Лишь газеты стелятся по асфальту, и неопределённый мусор валяется тут и там, создавая ощущение, что дворники сегодня отдыхают.
Пришло время доставать пиво. Ни кто не входил и не выходил из двухсот квартирного дома в субботу после обеда. Вот ведь бред, казалось Люде. Она медленным шагом, ещё c надеждой отправилась по направлению к собственному дому. Хотя бы пиво было вкусным, и приятно щекотало язычок. Она взглянула на часы: четыре часа, посмотрела на небо всё тоже молоко. Боль ржавым болтом ввинчивалась куда-то в затылок. Появилось желание послать всё к чертям, выпить ещё пива и дождаться утра, пусть одной, пусть дома, пусть даже заглотнув таблеток от головной боли. И выспаться за последние две недели непрерывных тусовок, различных вечеринок, и походов в Столицу за новыми ощущениями и впечатлениями. Всё, решила Люда иду спать двадцать часов, и не трогайте меня. Только вот сначала позвоню Саше.
Она вытащила мобильник без всяких надежд дозвониться. К её удивлению и надежде Саша ответил после второго гудка. В его голосе слышались усталость, и даже некоторая неуверенность.
-- Приветик, Люлик - по привычке поздоровался Саша. - Как у тебя дела.
-- Да, так... гуляю. А ты что сейчас делаешь?
-- Ой, блин, я так и не ложился спать, - проскрипел уставшим голосом он. - Как пришёл, сразу за комп - кое что хотел записать, из ночных ощущений. Потом, около десяти утра в комнату вломились предки... - Вдруг в телефоне что-то зашипело, послышался какой-то разговор в сторону, и стало на время тихо.
-- Алло! Алло, Саш? Алло, - беспокойно чуть ли не закричала Люда. Секунд через десять она сбросила звонок. Но не успела она положить трубку в сумочку, как телефон запел, извещая о входящем звонке. Это был Саша.
-- Люлик, извини, - скороговоркой сказал он, - тут снова мать с отцом напрягают. Мы тут на время из города уезжаем, точнее они. А я завтра вернусь обратно. Давай договоримся, я тебе позвоню завтра после обеда. Окей? - И не дождавшись ответа, сказал: "целую в щёчку", и повесил трубку.
Снова облом, подумала Люда. Ну что ж, видимо весь день такой, всё иду домой, нечего себе ещё понижать настроение. И она, повернувшись спиной к памятнику Великому Учёному, мимо которого сейчас проходила, и, держа в одной руке зажженную сигарету, а в другой початую бутылку со светлым пивом, пошла домой.
Глава 4.
И снова приходится открывать глаза. Никто тебя не заставляет, но по-другому ты не можешь. Основная часть тебя - подсознание, чувствует, что отдохнула достаточно и отдаёт тело во владение собственному разуму.
Взглянув на потолок, на этот раз белый, но отдававший уже серым, Люда не почувствовала новых ощущений. Обычное утро. Снова вставать, и пытаться существовать в этом ужасно изменившемся мире. Вчера она попыталась посетить Дом Культуры, но всё кончилось неудачей. Она не смогла проникнуть в мастерскую учителя, и лишь получила скупой ответ одного из ментов, охранявших подъезд. Тот сказал, что днём в здание пробрались мародеры, и что даже произошло убийство. Большего он не сказал - ни кого убили, ни что произошло дальше. Будем надеяться, что с учителем всё в порядке.
Потом Люде вспомнилась дорога домой. Моросил дождь, землю под ногами развезло, голова разрывалась на мелкие кусочки. Кто-то тёмный и высокий спросил у неё время - она не ответила - лишь шла, еле переставляя ноги, пытаясь не беспокоить голову лишними вибрациями. Потом были таблетки, найденные в аптечке и провал в небытие почти на сутки - сейчас было без пятнадцати три пополудни.
На кухне и в доме ничего со вчерашнего вечера не изменилась. Квартира остыла и казалась необитаемой. Было прохладно, что было неприятно такое лето. Люда замёрзла, добравшись до кухни. Пришлось одеться, только потом попытаться позавтракать. Сегодняшний голод был действительно зверским, и ей пришлось приготовить (сварить) пару крупных сарделек, так ненавидимых Людой.
Время уже около четырёх, думала Люда, надо прогуляться хоть чуть, а то скоро начнётся снова морока с таблетками от головы. Впрочем, не настолько фатальны эти пилюли. Ведь всё равно радоваться друзьям сегодня ей никто не помешает. Что-то не осталось никакой перспективы. Перспективы хотя бы на две недели вперёд. Ведь все увлечены этой смертельной игрой, и ни кто не хочет жить их собственную жизнь. Белки в колесе, точно.
Что-то мама и папа запропастились. Надо поискать бы записочку, хотя, что там - известно. Скорее всего, зовут на дачу, в подвал - эвакуироваться. И сколько эти ракеты пролетают? Да грохнулись, скорее всего, уже давно и все. Всё, не могу больше - гнусные мысли подступают, пойду, развеюсь.
Она захлопнула за собой входную дверь и медленно, прислушиваясь к подъезду, пошла вниз по лестнице. Подъездом овладевал лишь слабо гудящий сквозняк, да лёгкое шуршание откуда-то с верхних этажей. На первом этаже, прямо на площадке перед лифтом оказался пустой комод. Дверцы были распахнуты, а полки внутри сломаны. Чем-то он походил на убитого и ограбленного человека. Люда поспешила выйти во двор.
Поняв, что ходить по городу, полному мародёров небезопасно, Люда прибавила шагу, чтобы быстрее выйти на Проспект. На проспекте были люди. Их было немного, но держались они одной группой. Похоже, это была демонстрация: почти у всех без исключения в руках были лозунги и плакаты. Процессия двигалась к началу Проспекта, и была огорожена, что интересно, не милицией, а какими-то молодчиками с белыми повязками на рукавах.
Становилось страшно от тишины. Ни кто не произносил ни слова. Даже не шептался. Люди лишь целеустремлённо, и довольно живо (как будто время, отведённое на демонстрацию, кончалось) двигались по проспекту на некотором отдалении от окружавших их "милиционеров", идущих так же быстро и время от времени картинно прикрывавших разинутые в зевоте рты. Слышались лишь шарканье нескольких десятков ботинок, да шуршание листвы, гонимой ветром.
Серость картинки удручала, даже витрины магазинов были каких-то выцветших окрасок. Внезапно в Людиной сумочке завибрировал и запел телефон. Быстро разрыв его, она достала его. Саша. Оказалось, голосовая почта. Саша оставил сообщение около двенадцати дня, а сейчас постучалось уведомление.
"Приветик, Люль! Заходи ко мне не раньше семи вечера. Буду точно. Обещаю многое рассказать и показать. Буду ждать. Не пропадай, и удачи!"
Эге, вот и погуляю часа с три. Интересненько, размышляла Люда, а что с остальными? Такие перемены: пятничный угар, субботнее похмелье... Воскресенье. Кэвин точно на даче, или в деревне. Ленчик может быть и дома - её редко восхищает телевизор, хотя тут такой случай... она любит шоу и дешёвых актёров. Поиздеваться над ними. А сейчас там именно такое. Мао - ничего не слышала от него, надо бы позвонить или зайти. Пойдём сейчас! А то потом надо успеть навестить Лену, перед тем как пойду к Шурику.
Более спокойно и более отрешённо от окружающего, чем пол часа назад, Люда двинулась пересекать проспект. Не оборачиваясь по сторонам, она выбрала в телефонной книге Лену и позвонила. Через одиннадцать гудков, на том конце ответили.
-- Да Людик, - нетерпеливо отозвалась Лена, - Привет! Как дела?
-- Да нормально... Ленчик, а можно я к тебе зайду - чё-то никого не найти. Хочу поделиться впечатлениями от окружающего. Скучно, в общем.
-- Заходи, конечно. Только прямо сейчас, а то вечер у меня занят. Поговорим. У меня тоже есть о чём рассказать.
-- Хорошо. Через пять минут буду. - Люда ускорила шаг, боясь упустить близкую душу и надеясь найти понимание.
Пробежав Проспект, как будто лишенный сегодня зеленых красок, Люда оказалась около знакомой высотки. Ещё одной жертвой общего сумасшествия оказался домофон - он был вырван из двери, оставив после себя лишь свисающие провода. Это уже был не упадок настроения, это был страх. Глупостью и отчаянием тянуло от чьего-то поступка. Люда проскочила дверь и оказалась в лифте, утянувшем её на двенадцатый этаж.
Лена стояла у входа в квартирную ячейку и нервно курила, глядя в окно. Она оглянулась через плечо, на выходящую из лифта подругу, и отвернулась обратно. Люда подошла, и бросив осторожный взгляд на унылый пейзаж за окном обратилась к Лене.
-- Как дела, Лен?
-- Да так себе, я сейчас одна. Что-то давно Саша не звонил. Тут такое творится! Я вчера снова не спала, поэтому не обращай внимания - я несколько измотана. Какие-то люди ходят по лестничной площадке, поэтому пойдём лучше ко мне. Как ты сама?
-- Лучше не спрашивай! Я даже не чувствую ни чего к окружающим... Не так всё должно было быть, не так! - Сокрушалась подруге Люда, проходя по коридору, ведущему к квартире.
Они вошли в прихожую, где оказалось не привычно пусто. Почему-то отсутствовала вся мебель. И в комнате Лены горел свет. Она сказала Люде, что та может не снимать обувь, и провела её на кухню.
Хозяйка квартиры предложила выпить чаю, и Люда не отказалась. Она села на скромную кухонную табуретку, опираясь сомкнутыми между ног руками на её край. Наблюдая за эволюциями подруги, хлопочущей над чаем, Люда постепенно узнавала новости посетившие Лену Крапицину.
Оказалось, что Лена, вернувшись в субботу домой, обнаружила родителей сидящих на чемоданах и ждущих только её. Объяснив кратко ситуацию, отец настоял, чтобы Лена поехала с ними на дачу, и что брат с сестрой уже там. Лена же ответила, что настоятельно хочет остаться здесь - ей интересно - и заодно последит за квартирой. Родители без всяких колебаний согласились, и через две минуты их уже и след простыл.
Дальше было интереснее. Оказывается, весь вчерашний день по лестнице дома что-то с грохотом таскали, так что грохотал весь дом и стены ходили ходуном. В дверь неоднократно звонили, а всю ночь где-то на этажах слышались истеричные женские вопли. Всё это вкупе с сообщениями о мародёрстве по ящику, создало изрядный страх у Лены и она готова решительно покинуть не только дом, но и город.
-- Давай пойдём на время с палаткой в Лесной парк? На месяц-другой, пока лето, а потом может всё и уладится? - задавала Лена вопросы поочерёдно то Люде, то в пустоту.
-- Давай, конечно, а ты когда?
Лена колебалась. Взгляд её остановился, красные жилки на белках, казалось, налились кровью.
-- Люд, ведь это не наш мир? - внезапно задалась вопросом она. - Ведь в другом должно быть лучше?
Это был риторический вопрос. По большому счёту им задавались многие друзья Люды вот уже несколько лет. В той или и ной форме. Люда же считала иначе - можно и здесь найти забавные и интересные вещи. А про природу она могла рассказывать долго, пытаясь достучаться до дремлющих инстинктов в каждом. Это даже не были инстинкты, скорее это были притупившиеся чувства городских детей к лону природы. Чувство любви, была уверена Люда. Оно спасёт мир.
Она лишь одобрительно и чуть с грустью посмотрела на Лену и вернула разговор в прежнее русло.
-- Ладно, давай пойдём завтра. Возьмём твою палатку? Надо бы еды взять...
-- Не проблема, у меня полно консервов. Надо взять с собой ещё друзей.
-- Думаю, все согласятся, одна проблема, надо хоть кого-нибудь найти. Сейчас у всех проблемы с родителями. Ты знаешь про кого-нибудь.
-- Да так... Пойдём в комнату покажу что. - В уставшем взгляде Лены сквозила растерянность и что-то ещё, чего Люда ни когда не видела во взгляде подруги. Когда они поднимались с табуреток и направились с кухни, Люда заметила зрачки Лены - в полный глаз. Это ей не понравилось. Как всегда.
В комнате царил хаос, чуть больше обычного. На дверце шкафа висела "Тень", работа Люды, сегодня чуть перекошенная, в углу комнаты стоял раскрытый рюкзак. Похоже, сегодня намерения Лены были чёткими. Телевизор, стоявший раньше в комнате родителей стоял около монитора на компьютерном столике, звук был отключён, однако сам ящик показывал апокалиптичную картинку: разрушения в каком-то городе, радиационные жертвы.
Люда задержалась у телевизора. Таки попали, подумалось ей. Вот теперь точно конец - ничто не спасёт нас. Возвращение к истокам. Всё это не правда, не может быть. Однако вот обожженные дети, всепоглощающие пожары где-то там. Лена стояла за спиной Люды и тоже смотрела на экран. Обернувшись на подругу, Люда увидела серое осунувшееся лицо - похожие эмоции.
Молчание затянулось, они сидели на диване и смотрели в окно - шёл дождь. Серое небо клубилось несущимися облаками. Больше за окном не было ни чего. Надо уходить, понимала Люда - её ждут. А Лена, похоже, ждёт прибытия ракеты, пусть ждёт, может скоро очухается. Она встала.
-- Я тебе завтра позвоню. - Спокойно произнесла Люда, и про себя произнесла - Мне пора, и знай - ты нам не безразлична. Тебя ждут твои друзья. - Счастливо. - Добавила она, и последний раз взглянув на застывшую подругу, вышла.
Она вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь. В подъезде потемнело. С лестницы неслись звуки тяжело спускающихся шагов, где-то ветер скрипел дверью. У лифта пахло табачным дымом, кто-то недавно здесь курил. Лифт раскрылся, там оказался кот, рыжий, матёрый, он сидел в дальнем углу и упорно глядел на Люду, как будто прикидывая, что от неё ждать. Люда с любовью посмотрела на животное и нажала кнопку первого этажа. Связь с диспетчером лифтов скрипнула, зашипела, и далёкий голос произнёс: "Внимание лифты дома четырнадцать по проезду Терешковой скоро будут отключены, немедленно покиньте лифты!" Связь исчезла. Люда нажала кнопку остановки и вызвала третий этаж. Створки лифта открылись. Первым выпрыгнул кот, он шмыгнул к лестнице и исчез. Что ж, буду знать, что и коты умеют ездить на лифте, подумала Люда.
Лестница оказалась иссиня чёрной - ни лампочки - под ногами скрипели осколки битого стекла. Держась за стенку, Люда добралась до двери первого этажа, время от времени её рука попадала во что-то мокрое, иногда склизкое. Жуть! После этого чуть кисловатый, как показалось, воздух, да моросящий дождь кажутся свежим глотком.
Выйдя на проезд Терешковой, и чуть не наступив на другого кота, бежавшего по кустам, но в сторону Леса, Люда посмотрела над собой, несколько капелек упали на лицо. Она не стала их стирать.
Хм, радиация, с иронией подумалось ей, интересно как она убивает? Из школы что-то помнилось про тошноту и головные боли. Ладно, подождём. А пока пойдем к Саше. Аккуратно пойдем, не наступая вот в те лужицы со странными жёлтыми разводами. Ага, да они везде, ну ладно попрыгаем. Ведь ни что так не укрепляет здоровье, как спорт.
До Саши идти было далеко, и самым безопасным путём казался Проспект. Что-то ментовских "десяток" стало меньше, заметила Люда. Тоже, наверное, смылись. Когда Люда проходила середину Проспекта, неспешно двигаясь по бульвару, окружённому явно чахлыми деревцами и прибитой, кое-где уже жёлтой травой, мимо пронесся, обдав кислым воздухом, странный кортеж: два чёрных мерседеса, за ними два грузовика, доверху набитыми разным скарбом. Это кто-то из Глав эвакуируется. А не мерседес ли это нашего мэра? Люда не успела заметить, пусть едут, теперь уж ни кто не убежит.
Подняв глаза, и посмотрев вдоль проспекта, Люда увидела чёрный, уносимый ветром слегка в сторону, столб дыма. В образе города добавилось ещё больше трагизма и дикости. Ну зачем сжигать покинутые, и видимо, выпотрошенные жилища? Горело не так далеко от проспекта. В воздухе почувствовалось удушающая гарь. Горела явно многоэтажка. Пожарные естественно расформировались и самораспустились, или просто боятся выезжать - мало ли кто может их поджидать. Страшно. Только представишь себе горящий многоэтажный дом, недавно заполненный людьми, верящими в день завтрашний, живущими своими надеждами и жизнями, и душа сворачивается. Многометровые языки пламени лижут закопченные бетонные плиты, покрытые мелкой советской плиточкой. Черные глазницы окон исходят пламенем, перепрыгивающим вверх, и испускают клубы чёрного дыма, сливающегося над домом в единый колоссальный столб.
Люда свернула на право, и прошла во дворы чётной стороны проспекта. Не в силах идти дальше она опустилась на лавочку и плотнее укуталась в курточку. Лавочка находилась на детской площадке, погружённой в зелень кустов и лип. Шелест моросящего дождя окружал Люду, где-то вдалеке гремела гроза, прямо перед Людой поскрипывали одинокие качели. Ни одной души, ни одной родной души. На мгновение она стала жалеть, что оставила Лену. Она очень не хотела быть сейчас одна, но боящийся человек, тем более, человек на стимуляторах, не сможет помочь, сможет лишь внушить первобытный страх, которым сам сейчас живёт. Люда решительно поднялась, и, обойдя зелёную "ограду", направилась сквозь пустеющие лабиринты "хрущёвок", к Сашиному дому. Промокшие волосы локонами спадали ей на лицо, она мягко заправляла их за уши. Неподходящая куртка почти промокла и теперь создавала неприятные ощущения.
Около Сашиного дома, в белом свете дня, Люда увидела как малолетние ублюдки, ведомые старшим предводителем разбив стекло иномарки, выдёргивают магнитолу, видимо, отчаявшись завести железного коня, брошенного своим хозяином. Побеспокоившись о собственной безопасности, Люда быстро шмыгнула в подъезд. Лифт работал, но стоял где-то на верхних этажах, как и грузовой. Лестница оказалась заполненной разными вещами из обихода семей, эвакуировавшихся, по-видимому, ещё в субботу с утра. Люде приходилось обходить и перепрыгивать разбитую мебель, испорченные детские игрушки, кучи неопределённого тряпья.
На лестнице ещё пуще обычного пахло следами человеческой жизнедеятельности, так что Люда почти задыхалась, поднявшись на десятый этаж. Обойдя последний сломанный диван, застрявший на лестнице, она вышла на площадку перед лифтами. Из окна, выходящего во двор, дул ветер. Стекло было разбито, и Люду обдало тучей противных капель нездорового дождя. Она прошла к двери квартиры Саши и нажала звонок, кеды её промокли, и она неловко переминалась в хлюпающей обуви на резиновом коврике. Послышались шаги, дверь отворилась, на пороге стоял чуть взъерошенный Саша. Он выглядел не выспавшимся, но глаза его горели. Светлые волосы стояли дыбом и были неловко уложены в на бок. Саша отступил:
-- Проходи Люлик, ты ведь совсем промокла! Пока раздевайся, а я заварю тебе горячего чаю. - Он поспешно ушёл вглубь квартиры, по привычке цепляясь руками за дверные косяки, чтобы быстрее преодолевать крутые повороты коридора.
Она сбросила промокшие кеды и куртку и по привычке зашла в комнату прямо и на лево - комнату Саши. В квартире было как всегда, чисто и проветрено. Белый свет, проникавший из окон, отражался бликами на паркете. Вся мебель стояла на своих местах, было тихо, спокойно, уютно, как всегда. Только в Сашиной комнате слегка шумел телик. Это было необычно для друга - ни никогда он не увлекался ящиком. Люда плюхнулась на диван, вытянув и сложив уставшие ноги, с мерзко прилипающими влажными штанинами джинс.
Вскоре пришёл Сашок, принеся чашку обжигающего чёрного чая. Он окинул взглядом подругу, в его глазах проскочила тень сострадания, и он ласково спросил:
-- Как ты? - С этими словами Саша присел на стул напротив и поставил свою чашку с чаем на журнальный столик.
Люда обняла ладошками свою чашку и, сделав глоток, шёпотом произнесла:
-- Так себе... Никого не найти, все как с ума сошли. Ты встречался с Леной?
Во взгляде Саши проскочила неуверенность, но ответил он сразу, поиграв немного желваками.
-- Мы с ней завтра договорились встретиться. После обеда.
-- А я у неё была. Она единственная, кого я смогла найти за последние два дня, ну и ты сейчас. Мы хотим идти в лес до конца лета, разобьём лагерь, попытаемся выжить. Ты пойдёшь?
-- Куда я без Лены? Да я с вами, могу помочь продуктами и палаткой. Слушай, Люд, - он возбуждённо ткнул пальцем в сторону телевизора, стоящего рядом с ней, - а ты знаешь, что происходит? Тут кое-что выяснилось...
-- Не стоит об этом. Мне скучно. Это ведёт только к одному - озверению... А мы уже хотим завтра выходить. - Люда почувствовала слабость в ногах, тёплый чай и уют расслабляли её. Слабость накатывала волнами, веки становились тяжёлыми.
-- Ага.-- Монотонно произнёс Саша - он смотрел только на экран. - Есть нечто странное в показаниях того майора. А вот и зоны поражения боеголовками показывают.
Люда воспринимала речь друга уже как колыбельную. Она не следила за смыслом, он ей был не интересен. Она легла на диван, как неоднократно делала до этого и закрыла глаза. "... Заражению подверглись районы северного Мадагаскра...", неслось от куда-то со стороны. Ей виделось широкое поле, высокая, плывущая волнами под ветром трава, голубое небо, с небольшими облачками, жаркое солнце. В дали, в мареве дрожит зелёная опушка леса. " ...Остров Тимор погрузился в морскую бездну..." Она сидела на берегу реки. Травинки осоки щекотали босые ноги, на глади мерно текущей воды возникали лёгкие завихрения, резвились водомерки, мимо пролетела маленькая птичка, нёсшая в клювике небольшую веточку. "...Нахождение ещё двух боеголовок по-прежнему не ясно... подполковник Ясин, дежуривший в пятницу у пульта запуска, продолжает заявлять, как и остальные, что подвергся ментальному воздействию неизвестного в белых одеждах и без лица..." Лес наполнял лёгкие запахом хвои, под ногами шелестела прошлогодняя листва, в рощице царил полумрак, так плотно пересекались кроны деревьев. Под ногой хрустнула сухая веточка, Люда присела на корточки, прямо перед ней рос молодой побег клёна, где-то щебетали лесные птицы. Она спала.
Глава 5.
Люда проснулась с улыбкой. Всё-таки здоровый сон, а главное, приятные сновидения могут повысить настроение на весь день или хотя бы утро. Задёрнутые шторы пропускали в комнату рассеянный утренний свет. Было тихо, Люда обнаружила себя в гостях. Отбросив тёплое покрывало, она присела на диване. Саши в комнате не было, столик у компьютера был прибран, и вообще ни единого следа друга.
Она прошла в другие комнаты. Везде пусто, как будто хозяева не появлялись дома пару недель. На кухне обнаружилась неприятная находка. Записка, написанная почерком Саши, гласила, что он получил ночью звонок от родителей и не смог удержаться от их приглашения в Крым. "... Выезжать надо немедленно. Ты в это время спала, и пришла явно уставшая, так что будить не стал. Чувствуй себя как дома, можешь пожить сколько хочешь. Ключи в прихожей, не забывай закрывать дверь. Удачи и целую. Саша." Внизу листа явно наспех написано: извини.
Это всё, что осталось в жизни Люды от друга Саши, да и от остальных, наверное, тоже. Вдруг она очень резко почувствовала, насколько далеко было её мироощущение от восприятия окружающего мира её друзей и знакомых. А теперь это стало видно особенно ярко. Вот они, поступки бесследно исчезнувших друзей. Может быть, действительно стоит прежде всего держаться за родных и близких, а только потом - за друзей? Но почему друзья не могут стать достаточно близкими? Черта времени, наверное, связанная с принципом хорошо, всё что выгодно, или же просто частный случай неудавшейся дружбы? Каждый сам по себе... Люда не находила ответы на эти вопросы, всплывающие в её головке.
Она стояла, склонившись над кухонным столом, и ей жутко хотелось на природу или вернуться к миру снов. Спать не хотелось, а вот в лес попытаться пойти всё-таки можно. Она встрепенулась, и подняла взгляд на окно, покрытое сетью мелких капелек, стекающих вниз и оставляющих жирные следы. Надо проветрится, дойти до дома. Может быть, собраться в поход. Лишь бы не одной. Просто отсутствие общения приведёт её обратно в город - к людям - а это уж совсем не нужно.
Улица была мокра, склизка и напоминала о тех временах, когда гулять было здесь одно удовольствие. Странный жёлтый туман, опустившийся в этот день на землю, скрывал всё вокруг. И хорошо, думала Люда. Вот выплыл, как из ниоткуда, яблочный сад, стоящий здесь с незапамятных времён. Как здесь пахло весной в этом году! Снег сошёл, всё зеленеет, деревья цветут белым душистым цветом. А сейчас пахнет кислятиной, и сыро. Вот выплыли из тумана две дворняги. Одна что-то усердно раскапывает, забрасывая клочьями земли другую, которая, похоже, устала от поисков чего-то неведомого и просто смотрит на старания члена стаи. Собаки в городе, почему-то успокоились. Люда не стала расценивать это как знак. Она пошла дальше.
Сегодня уже ни души не было на улице. Теперь это город-призрак. А я, наверное, единственный в нём живой человек. Проходя мимо дома Миши Мао Люда подумала - почему бы не зайти? Можно вместе пойдём в лес. Если конечно Миша дома. Миша всегда умел организовать друзей и вывести на мероприятие, тех, кто хотел, но не знал с кем можно поехать. Вот и в прошлую пятницу у него всё удалось. Хотя вывести - невелика проблема, а вот организовать целую вечеринку, это да! И это было в силах Мао.
По обыкновению, если Миша конечно не заморочен, можно подбросить ему пару идей, и он поможет советом и делом. Как же я хочу на природу именно сейчас, думала Люда. И сны станут реальностью. Или всё же чудес уже не бывает? Не знаю, хочется верить. Опасения могут быть связаны лишь с активной жизненной позицией Миши Мао. Да, он любит глянцевые журналы и посмотреть телевизор. Ну и что? Я вот тоже включила его накануне...
Миша жил на десятом этаже пятнадцатиэтажного дома студенчества, и Люда уже стояла у двери квартиры Мао. Она занесла руку, чтобы нажать на звонок, когда заметила, что дверь приоткрыта. Толкнув дверь рукой, она пересекла порог квартиры. Сумрачно. И как всегда полный хаос. Стоят по углам смутно отбрасывающие блики, пустые бутылки, заполненные, но не выброшенные пакеты с мусором, песок под ногами. Холостяцкая обстановка, в общем. А вот и кухня - неописуемо грязно - здесь только стоячие места, да и то на чём-то липком. В комнате сестры, уже давно не живущей здесь, тоже навалены какие-то картонные коробки с вещами. Все комнаты открыты, кроме одной - комнаты самого Мао.
Люда стояла вплотную к закрытой двери, опустив глаза, и прислушиваясь. Ничего кроме еле заметного гудения от туда не неслось. Она толкнула дверь за ручку и вошла. Не сразу подняв взгляд, она очутилась ближе к середине полутёмной комнаты. И она увидела. Сразу стало заметно, что в комнате прохладнее обычного. Потолок в углу комнаты был разрушен, и, беря начало из дыры, до пола спускалась чуть покосившаяся черная колонна. Она закруглялась к основанию, пробив своим носом несчастный столик, находившийся раньше в том углу комнаты. Несколько огоньков мелькали зелёным и красным на вороном боку чудовища. Это было оно, порождение рук человеческих.
Не сразу заметила Люда и то, что в комнате всё же есть человек. Он сидел прямо у неё под ногами и тихонечко дышал, или ей так только казалось. Он был весь сгорбленный и скрюченный, и Люда не заметила бы его и бросилась бежать, если бы не особое чувство. Чувство друга рядом. Это был несчастный Миша. Он сидел лицом к ядерному чудовищу, глаза на его бледном лице были открыты, но не реагировали на стоящую рядом Люду. Они были неподвижны, неподвижны как у статуи. Такой была и вся поза Мао, сидевшего на своих, уже видимо давно затёкших, ногах.
Люда упала на колени рядом с Мао. Она не почувствовала боли, и обняла его обеими руками. Ей хотелось вырвать друга из обреченной ямы провалившихся чувств и несбывшихся надежд. Она прижалась губами к уху Миши и тихонечко, шёпотом начала выводить его из транса животного, первобытного, поедающего человек ужаса. "Пойдём Миша, пойдём, это я Люда!.. Пойдём..."
Мало времени, не успею, подумала она. В комнате раздался тихий щелчок, щелчок оттуда. Боковым зрением Люда увидела, что это была уже не комната. На мгновение пронеслось белое, ослепляющее. Но теперь уже было хорошо. Коленкам было мягко, она посмотрела вниз. Трава, мягкая зелёная трава. Она почувствовала чьё-то присутствие, и повернула голову. Перед ней, на фоне могучих, вековых деревьев, возвышалась белая фигура без лица - одни огромные глаза. Глаза оттеняло голубое небо с белым солнцем и двумя лунами высоко в небе.