Хлопнула входная дверь. И сейчас же в прихожей что-то затопотало, зафыркало, заворчало простуженным грузным зверем.
- Мыша! Я дома!
Мария вздохнула и приоткрыла крышку сковороды. Жареная картошка с беконом - его любимое блюдо.
- О! Какие запахи!
Кажется, она ему никогда не надоест. Крепко зажаренная до хрустящих корочек, побольше бекона, побольше лука. И есть непременно горячей.
Он втолкнулся в маленькую кухню, зарычал медведем, втягивая носом ароматный пар.
- И когда ты только успеваешь... Я сегодня и не задержался совсем, из универа сразу домой помчал, а ты уже с ужином... шустрая маленькая Мыша...
Она потерлась щекой о его плечо и снова вздохнула.
- Пахнешь псиной. Переоденься и в душ.
Отодвинулся, хмыкнул виновато. Вымелся с кухни топотать и толкаться в прихожей.
Мария накрыла на стол, налила в большую кружку свежезаваренный зеленый чай.
Мыша, значит. Ну-ну. Ласковое имя ушедших дней. Сколько лет уже жена, да Маша, Мария в лучшем случае, и вот, нате вам - фу-ты, ну-ты, какие нежности. В последнюю неделю почти постоянно - Мыша, Мышка... и даже Мышонок - вот это вообще смешно. Мышонок, блин, в ее то возрасте.
Она принесла на кухню планшет, уселась в обнимку с ним в кресло. Открыла новостную ленту. Ага, есть. Уже опубликовали.
Ну что ж, ужин. Картошка с беконом, а после и выясним, наконец, все. Раз и навсегда.
Зашел, благоухающий шампунем, взъерошенный и мокрый, уселся за стол.
-Рргрх... каррртошечка...
Зверский аппетит, как впрочем, и всегда.
В сердце защемило от нежности, что бы там ни было, а все-таки - это же он, ее Щен. Теплый, уютный... родной. А сейчас ему придется не сладко. Повинуясь невольному порыву, она наклонилась к нему, прижалась щекой к плечу в застиранной футболке.
- Чего такое?
- Ничего такого. Продолжай есть, не отвлекайся. А я пока новости почитаю.
Согласно кивнул, продолжил.
Она отодвинулась и снова откинулась в кресле, задумчиво разглядывая его из-под полуприкрытых век. Хорош, собака, все еще хорош. Хотя и постарел, погрузнел за последние годы. В льняных от природы волосах серебрится снег, вокруг зеленых глаз пролегли четкие морщинки. Второй подбородок намечается...
Но студенткам нравится. И, похоже, с каждый годом все сильнее. Что за мода сейчас пошла на старых мужчин, какой-то культ старости, право слово. Ну да, импозантный. Да к тому же преподаватель, язык хорошо подвешен, такой весь из себя интеллектуальный и обаятельный. И в постели зверь...
Она отвернулась, нахмурилась. Отодвинулась подальше от него, снова открыла ленту. Городские новости, сегодняшний день.
- Маньяк все свирепствует, слышал? Опять новую девочку нашли убитой. И так же, как в прошлый раз...
- Маньяк? Ничего не слышал, что за маньяк?
- Да ты что. Уже третий месяц только и разговоров, а ты не слышал. Девчонки пропадают, студентки. И вот, третье тело нашли. Горло перерезано, тело поломано все - руки, ноги сломаны, ребра. И у тех двух так же все.
Он нахмурился и внимательно посмотрел на нее.
- Да... странно... ты думаешь...
- Вот, смотри, - она повернула к нему экран и прищурилась, - видишь, какая красивая девчонка была.
Глянул и поперхнулся. Узнал, значит. Ну да, как не запомнить, такую-то кралю.
- Жалко да? Такая красивая... ты что?
Голубоглазая блондинка смело смотрела с фотографии, загадочно улыбаясь пухлыми губками.
Побледнел, отвернулся... да, с самообладанием проблемы. Стареешь, милый друг, будь я следователем...
- Знакома, что ли?
- Да нет... просто жалко так, да...молоденькая совсем... горло, говоришь, перерезано?
- Ага. Чем-то ее дубасили сначала долго, а потом... студентка из твоего универа, кстати... о, и с твоего факультета! С филологического! Третий курс. Да ты же ее знать должен, ты же у них в прошлом году читал! А? Посмотри еще раз, - и ткнула ему планшет прямо в нос.
Посмотрел через силу, втянул со свистом воздух сквозь зубы. И со скрежетом, рыком почти:
- Да их там таких знаешь, сколько. И все красавицы. Наверное, читал, но лицо не помню.
- Алиса Железняк... нет? Ну, видел, раз с филологического. В зачетке расписывался. Так, а другие две, давай посмотрим, откуда они... О, еще одна, Татьяна Розанова, тоже из универа, только психолог... психологиня... четвертый курс. А первая найденная... нет, она из педа. Красивые все крали. Вот, глянь, может, Татьяну эту видел.
Потянулся встревоженно к планшету. И тут уже всерьез задергался, аж захрипел, бедный. Схватил чашку со стола, забулькал натужно чаем. Прокашлялся.
- Что, видел?
Замотал отрицательно головой. Потянул планшет из ее рук.
-Дай-ка... почитаю сам, что за история вообще с этим маньяком. Странно, я не слышал ничего, в универе же обсуждать должны...
Мария прижала планшет к груди и отстранилась.
- Не дам. Потом почитаешь. А то сейчас закопаешься в интернет, и до утра, знаю я тебя. Я, между прочим, рассчитываю, что ты посуду помоешь, сечешь?
Он вздохнул и убрал руки.
- Секу. Приступаю к выполнению задания, мэм. Посуда будет вымыта в кратчайшие сроки.
Встал, поплелся мойке. Нашел в себе силы, молодец.
Нестерпимо хотелось обнять и утешить. Запустить бы руку в седеющую шевелюру, почесать ласково затылок. Прижаться губами к щеке...
Борясь с собой, она откинулась в кресле, прикрыла глаза.
Почитаешь, конечно, почитаешь. Посмотришь фото... и Татьяну ты знаешь, и Олесю из педагогической академии. Близко знаешь, ох, близко.
...
"Ваш муж вообще не отличается постоянством".
Первое, что произнес Белов, как только она подсела к нему за столик. Частный детектив, маленький человечек с бесцветными глазками, в блеклой, словно подобранной под цвет глаз рубашке. На детектива ушли все деньги с ее личного счета. Неприкосновенный запас на случай кризиса или незапланированного переезда, даже муж не знал про этот счет. И вот, спустила все на детектива Белова, у которого в глазах ледяная талая вода.
- Девушек он меняет довольно часто. В этом конверте фото. Все примерно одного типа, блондинки, от двадцати до двадцати пяти лет. Встречи, в основном, в гостинице. Хотя с последней любовницей оставался вечером в университете. Вот, посмотрите, это Алиса Железняк, третий курс, филологический факультет. Алиса - единственная девушка, отношения с которой длятся уже давно, полагаю, с прошлого года. С остальными он встречался не более двух - трех раз.
Она молчала и отстраненно улыбалась, разглядывая фотографии. Красивые девочки... молодые.
- Если это может вас утешить, то, по моему мнению, вашему браку ничего не угрожает. Все эти связи нельзя назвать серьезными, насколько я могу судить. У Алисы есть постоянный партнер, студент с экономического. Остальные отношения мимолетны.
- Конечно, - она спрятала конверт с фото в сумочку и встала. - С его зарплатой сложно рассчитывать на брак с молоденькой красивой студенткой. А мимолетные отношения - в самый раз.
-Хотите совет?
Он смотрел на нее снизу вверх, не мигая, в лужицах глаз стыла холодная скука.
- Заведите ребенка. Необязательно рожать, можно ведь... усыновить. В любом случае ребенок привяжет его к вам надолго, знаю по личному опыту.
...
- Все, задание выполнено. Посуду перебил... виноват, перемыл.
Мария открыла глаза, глянула на него снизу вверх. Что такое, задремала, что ли, незаметно для самой себя? Старость - не радость...
-Уже? Молодец. Возьми с полки пирожок.
Он присел на краешек стула, налил себе еще чаю. Футболка залита водой, глаза бегают, волосы взъерошены. Не преподаватель, а мокрый щенок. Покряхтел, покрутился на стуле... и, как бы невзначай:
- А где тела-то эти нашли? Ну, девушек тех?
- Последнюю в нашем районе, у кинотеатра. А что?
- Черт. Как она туда попала?... то есть, я хотел сказать... кто ее туда...
Смешался, запутался. Опустил глаза в чашку.
- Почему маньяк не спрятал тело? Ну, не спрятал, значит, хотел, чтобы нашли. Сумасшедший же, ему огласка нужна.
...
Ночью не спали.
Он ворочался, кашлял, несколько раз переворачивал мокрую от пота подушку. Она свернулась калачикам на краю кровати и все просила, умоляла его мысленно: "Ну давай, давай, скажи уже. Признавайся, и покончим с этим. Ну". Но сопящая куча у стены хранила молчание, только кряхтела и кашляла, и минуты летели в пустоту.
Уже около двух ночи он не выдержал.
- Мышь.
- Щен.
Она села на кровати и вздохнула почти с облегчением. Сейчас. Сейчас все выяснится.
- Не спишь?
- Да что-то не спится.
Повисла напряженная пауза. Пришлось поторопить.
- Думаешь о том же, о чем и я? О маньяке этом?
Опять молчание.
Борясь с желанием пнуть его ногой, она продолжила игру.
- Ну, завелся мерзавец какой-то, гадит в нашем городе, убивает невинных девушек, да еще твоих студенток... надо бы его... наказать?
Он перевернулся на другой бок, уткнулся носом в стену.
- Мышь. Дело в том, что я... такое дело...
Ну! Клещами что ли, слова из тебя вытягивать?
- Я просто так давно не охотился. Боюсь, что уже не смогу взять след.
Черт. Да что за упертый партизан. След он взять не может, ну-ну.
- Ничего! - беспечность в голосе давалась с трудом, но прошлогодний опыт игры в самодеятельном театре не прошел даром. - Это как с велосипедом, раз навык есть, то потерять его невозможно. Попробуй завтра. У тебя получится, я-то знаю
- А... что потом? - совсем тихо, уже куда-то в подушку. - Как же наш договор? Ну, найду я его, поймаю... я же сорвусь. А столько лет уже в завязке. Потом опять переламываться?
- Переломаешься. Я тебе помогу. Это же хорошее дело, город от маньяка избавить. Совесть будет чиста. А тебе полезно вспомнить прошлое. Тряхнешь стариной, развеешься, а то закис уже совсем со своими зачетами, да коллоквиумами.
- Ну... посмотрим. Ладно, надо поспать. Мне завтра к первой паре...
Он опять закашлялся, безуспешно пытаясь выпутаться из-под смятого одеяла, и она не выдержала. Перекатилась на его половину кровати, прижалась к широкой спине.
- Может, вскипятить молоко? Выпьешь немного с медом, станет полегче. Это все потому что шарф не носишь, выпендрист...
Прошла на кухню, достала из холодильника молоко. Поставив кастрюльку на огонь, устало опустилась в кресло.
Завести ребенка... Пошли вы все, у нее есть ребенок. Стареющий и глупый. Большой и неуклюжий. Сильный и... опасный.
Она закинула руки за голову и бессильно уставилась в потолок. Да уж, вот и поговорили, нервы только потрепали друг другу, а результат нулевой. Придется завтра от намеков перейти к прямым обвинениям. И улыбнулась невольно - крепкий орешек, все еще крепкий. Голыми руками не возьмешь.
...
Утром ее разбудил телефонный звонок. Не понимая спросонья, сколько времени, она протянула руку и взяла телефон со столика.
- Да?
- Мария? Здравствуйте, это Белов. Нам необходимо срочно встретиться. Как можно скорее.
Солнце нещадно светило в окно, заливая светом смятые одеяла. Мужа не было, видимо, уже уехал на пары. Беззвучно чертыхаясь, она встала с кровати, задернула плотнее тяжелые пыльные шторы. Давно пора постирать, когда же дойдут, наконец, руки?
- Это вопрос жизни и смерти. Не смейтесь, я не шучу. Мне немедленно, слышите, немедленно нужно передать вам важную информацию.
Это было некстати и совсем не вовремя. Но такие люди - они всегда лезут не в свое дело, стоило ожидать.
- Хорошо. Муж ушел на работу, я дома одна. Записывайте адрес.
Положив телефон на столик, она потянулась и взяла со спинки стула халат. Ему понадобится где-то полчаса, чтобы доехать, есть еще время выпить кофе.
...
-Мария, все очень и очень серьезно.
Та же серая рубашка, те же прозрачные глазки под нависшими веками. Но теперь в них не было скуки - страх, недоверие, не свойственная ему суета.
- Вы слышали о маньяке? Пропадают студентки, недавно тело нашли...
- Да-да, - она остановила его небрежным движением руки, - я в курсе. Кофе будете?
- Спасибо, нет. Дело в том, что... только не пугайтесь. Сохраняйте спокойствие, ладно? Дело в том, что ваш муж знал всех убитых. Не только тех, что нашли, но и двух других пропавших за последние полгода. Все они были его любовницами в разное время. И никто из них не знаком друг с другом, единственное связующее между ними звено - это он. Понимаете?
- Конечно.
Не было ни сил, ни желания ломать комедию.
- Можете не продолжать. Он знал их всех, все они умерли. Вы собираетесь пойти с этим в полицию. Спасибо, что решили сначала предупредить меня, это благородно. Жаль, что не могу отплатить вам той же монетой.
- Так вы... знаете? И намерены молчать? Вы что, не понимаете, в какой опасности находитесь?
- А вы? Понимаете?
Не стоило играть с ним, это было нечестно. Человек хотел помочь, позвонил, приехал... но удержаться было очень сложно - как ни контролируй себя, инстинкты время от времени берут верх.
- Я...
Он внимательно уставился ей в лицо. Потом, кажется, понял. Медленно попятился назад, выставив вперед руку с растопыренными пальцами.
- Я ухожу. Поступайте, как знаете, а я звоню в полицию.
- Никуда ты не звонишь. И не уходишь.
Они оглянулись одновременно - Белов и она - и, кажется, даже вздрогнули одновременно.
Муж застыл на пороге кухни, лицо его оставалось бесстрастным, как маска, но в прорезях маски горели зеленые волчьи глаза. Смотри-ка, как тихо вошел, без шума, без хлопанья дверью - словно привидение, возник и все. Нет, все-таки это, действительно, как езда на велосипеде - если умеешь, то не разучишься.
- Поздно, мужик, ты влип. Она тебя подставила. Как и меня. Да, Мышонок?
Белов дернулся и замер, заметался взглядом по кухне. Потом вдруг щучкой прыгнул вперед, пытаясь проскочить в прихожую, но она успела поймать его за руку. Крепко поймать, надежно. Сжала до хруста запястье, рванула его на себя. Глянула в последний раз в эти серые, наполненные до краев водой и страхом глаза. И, не обращая внимания на истошный визг, ласково, почти нежно коснулась губами его шеи.
Прощай, Белов. Извини, мне жаль тебя, правда. Чувствуя, как удлиняются клыки под верхней губой, печально улыбнулась - нет, инстинкты не победить.
Спустя минуту безвольное тело кучкой лежало у ее ног. Она вытерла губы тыльной стороной ладони и усмехнулась.
- Поговорим?
Ответом было звериное рычание.
- Ты. Это ты их убила! Всех трех. Замучила и убила их всех!
Его уши вытянулись, заостряясь к верху, длинные когти метнулись из побелевших пальцев. По лицу бежали судороги, искажая, ломая, делая неузнаваемым привычный облик. Еще не зверь, уже не человек.
- Я. Убила. Всех пятерых, кстати. Ну, не мучила, не бойся, сначала убила, потом уж поломала немного, для пущего эффекта. Они и почувствовать ничего не успели... почти.
Он рванулся к ней, но она взметнулась вверх и одним прыжком перескочила через него, оказавшись в прихожей. Обернулась, тоже выпуская когти, оскалилась.
- Мышшшь! Летучая!
- Волчара! - парировала она, и звонко клацнула зубами.
- Кровопийца!
- Пес! Забыл, на ком женат? Забыл?! Так вспоминай, псина! Убила и еще убью! Любую! С которой ты захочешь от меня отдохнуть! Думаешь, если я соглашение выполняю, живу с тобой, как смертная, так можно об меня ноги вытирать? Я с тобой! Столько лет! Одно и то же, изо дня в день - обеды, ужины, стирка, уборка, сериалы эти сраные по вечерам. Ни одного любовника, ни капли свежей крови за десять лет, одна эта донорская дрянь. А тебе скучно, да? Студенточки? Да я выгляжу лучше любой из них, тебе же завидуют все черной завистью - надо же, с такой зарплатой и такая жена! Молодая, красивая! А тебе скучно?!
Он остановился, закачался, словно пьяный, прижал ладони к лицу. Потом опустил руки, глянул на нее с тоской и обидой. Уши вернулись к прежней форме, когтей больше не было.
- Да они мне... просто, для драйва, чтобы не закиснуть совсем. Столько работы, рутина, лекции эти одни и те же. Я же... так, отвлечься просто. А они девчонки совсем, за что ты их?
- Ни за что. Просто, чтобы напомнить тебе, кто я. Все они на твоей совести. Ты виноват в их смерти, понятно? На мне только этот дурень, - она кивнула в сторону кухни, - жаль его, ну да что теперь сделаешь.
Зарычал с угрозой, но уже не страшно, не искренне совсем. Не рык, а так - щенячье ворчание.
- Ты же меня подставила, это хоть понимаешь? Меня же посадят теперь. Или в бега подаваться.
- Не посадят, - понимая, что опасность миновала, она тоже втянула когти, задышала часто полуоткрытым ртом, стараясь укоротить клыки. - Я обо всем позаботилась, не дергайся. Завтра один бизнесмен покончит с собой, предварительно написав предсмертную записку. В ней он признается в убийстве всех пропавших девушек. И в его квартире обнаружат их личные вещи. Так что о тебе никто и не вспомнит.
Он покачал головой, недоверчиво глянул на нее исподлобья.
- Еще одна невинная жертва?
-Это редкостный гад, он заслужил. На нем самом много трупов, в лихие девяностые пробивался наверх без лишних сантиментов.
Приблизился, дыхнул горячим в лицо. В глазах еще тлели опасные искорки, но губы уже кривились, дергались, стараясь удержать улыбку.
- И что? Теперь так и будешь гадов кромсать? Или опять переламываться станешь?
- Опять, конечно. Завтра вот погуляю и все. Продолжим соглашение.
Он прищурился, удерживая ее взгляд, протянул руку, легонько коснулся пальцами щеки.
Зеленые глаза теперь светились как-то по-новому. В них было... то, чего она не видела уже много лет.
- Дура ты. Я же боялся, ты меня подозреваешь, все думал, как рассказать тебе, объяснить. Маньяка искать собирался. Я этого типа давно заприметил, как он за мной ходит, сначала решил, что это ревнивец какой-то. А вчера как громом ударило - так это же маньяк и есть! Моих девчонок убивает... и подумать не мог, что маньяк - это ты. Маньячка. Дура летучая.
- Это ты дурак. Пес.
- Кровососка.
- Волчара.
По его лицу снова пошли судороги, снова задергались уши, он прижал ее к себе, впился горячими губами в ее, все еще влажные от крови губы.
- Мышь.
- Пес.
-Мышь!
- Волчара.
Она коснулась ладонью его шеи и строго приказала себе - только не выпускать когти! Если поцарапаешь, захочется слизывать с царапинок кровь. И захочется куснуть... а ему кровь терять сейчас нельзя, такая неделя тяжелая впереди, сессия приближается.
И последней связной мыслью, пришедшей ей в голову, было - а вдруг в этот раз получится? Да, невероятно, да - столько лет уже пытались, но... вдруг именно сейчас? Каким будет этот ребенок, вампиром или оборотнем? Или...
Потом она уже ни о чем не думала и только повторяла, как заведенная: "Волк. Пес. Волчара. Пес! Волчара. Щен..." в ответ на его утробный низкий рык.