как сегодняшняя, - я удавлюсь в один из четвергов.
В.Ерофеев "Москва - Петушки"
Не впадать в отчаяние... а чего мне в него впадать?
Впадали уже, ничего интересного...
Т.Москвина
Если бесконечно зализывать незаживающие
раны, то от языка ничего не останется.
Кобо Абэ "Женщина в Песках"
Свои звонки мне - ты можешь измерить в денежных единицах, а мне же они обходятся миллилитрами адреналина, увеличением частоты сердечных сокращений. И вообще, ноги мои становятся ватней некуда, когда я узнаю в этих двенадцати символах, высвечивающихся на экране моего мобильного, твой телефонный номер (узнаю, потому что: давно уже стёрла его из памяти телефона - но, почему-то, не из своей памяти). "Алло". И твой голос у самого уха.
Что тебе звонки эти? Малость. Минутная прихоть. Говорить нам всё равно не о чем. И я вытягиваю разговор своей бестолковой болтовнёй. Своим безобидным кокетством. И чем дольше эти разговоры - тем больше чувствую себя пустоголовой дурой.
Проносятся и проносятся мысли: я пытаюсь понять, чего ты ждёшь от этих звонков, от этих бессмысленных разговоров и неумелых обменов любезностью.
И после каждого такого звонка как-то само собой выходит договориться о встрече...
Конечно, я одеваюсь так, чтобы ты ел меня глазами. Конечно, я одеваюсь так, чтобы показать тебе, как изменилась я с тех пор, когда ты видел меня обнажённой (а ещё: пел мне обнажённой, любил - будто бы - меня обнажённую... и одетую...). Конечно, я одеваюсь...
Конечно, я стараюсь показаться тебе холодной, безразличной и беспристрастной. Конечно, я стараюсь показаться тебе интересной, успешной и счастливой. Интересной - во всех сферах. Успешной - во всех сферах. Счастливой...
Конечно, некогда обиженная тобой, теперь я хочу казаться тебе лучше всех земных женщин - чтобы ты жалел, жалел и снова жалел о своём (скоропалительном) решении оставить меня. И ищу во всех твоих речах, движениях и взглядах это сожаление - и ведь нахожу! И обида моя злорадно усмехается и потирает маленькие влажные ладошки.
Но что-то из прошлого, существовавшего три вечности назад, улыбается тебе и утешает тебя. Даёт тебе советы, слушает и выслушивает. Сочувствует и поддерживает. И, кажется, надеется на что-то до сих пор.
А ты ведь даёшь этому надежду, основания. Да вот одни звонки твои!!! Не понимаю, зачем? Заааа-чеээээм???
Хотя, знаешь, это и не важно.
Важно, что где-то внутри меня живёт это что-то из прошлого. И оно - ликует, поёт, улыбается! Когда: звонишь, пишешь, приходишь, оставляешь в чашке недопитый чай, смотришь, будто в удивлении - или недоумении? - поднимая брови. Оно смущается. Когда: касаешься рук, или плеч, или талии, восхищаешься (ли?), слушаешь, смотришь, будто в благоговении - или восторге - прикрывая веки. Когда: с м о т р и ш ь.
После этих вот встреч - прогулок - чаепитий - я прихожу домой, сажусь в кресло перед зеркалом и - долго, пристально смотрю в отражение. Рассматриваю узоры радужной оболочки глаз, шрам под нижней губой, несовершенства кожи, свойственные скорее подростку, замечаю новые штрихи седины в темноте волос. И не думаю. Ни о чём не думаю. Потому что вредно мне думать - после наших встреч - прогулок - чаепитий. Иначе - снова начну анализировать твои действия и слова, искать в них с особым усердием хоть какие-то признаки твоего прежнего чувства ко мне. И - находить!
Находить их в твоих прикосновениях: холодные свои ладони позволил зажать пальцами, когда я спросила, не замёрз ли ты; пропуская меня вперёд, ты несколько дольше, чем того требуют приличия, задержал руку на моей талии. В улыбках твоих находить. В словах, в молчании неловком. Во всём тебе видеть то, что ты чувствовал (ли?) ко мне - время и время назад.
Наконец мне удаётся встать, с трудом оторвав застывший взгляд от зеркальной поверхности. Я подхожу к столу, за которым мы сидели, и беру твою чашку, наполовину полную - наполовину пустую. Чай уже давно холодный, да. Поднеся её ко рту, я медленно касаюсь губами того края, с которого пил ты. И действия эти мои похожи на ритуал. И сама я похожа на жреца, выполняющего странный обряд. И, по-моему, где-то тут начинается безумие.
Безумие попыток уловить неслышный запах твоих губ и безумие почувствовать вкус твоей слюны, растворённой в чае. А чай ты просишь - некрепкий. И с одной только ложкой сахара. И от мёда отказываешься. Вообще, от всего отказываешься, что я тебе не предложила бы. Будто не хочешь стеснить меня. Не знаю...
Допив за тобой чай, я сажусь за компьютер - и не сплю. Муза всю ночь бьёт меня чем-то тяжёлым по голове, и я спешно записываю эти откровения, рифмуя тебя со всем, что только можно зарифмовать. Думаешь, легче мне от этого излияния? Ни сколько!..
Ведь утром, после полутора-двух часов сна, наступает похмелье: слишком много тебя было накануне - для одного вечера. И расплачиваюсь я за это - нервным и неровным стуком сердца. Бесконечным и волнительным переворачиванием внутренностей. И ноги периодически снова становятся ватными, а во рту всё пересыхает. Руки же - обычно такие послушные мне - становятся будто растерянными и испуганными: никак не могут найти в сумке нужную вещь, или развязать шнурок на ботинке, застегнуть пуговицу пальто. Да даже страницу книги порой не могут ухватить пальцы.
Вот что делается со мной. Но самый неприятный симптом вчерашнего отравления - беспорядочный и бессмысленный поток мыслей: глупых, грустных, надуманных, раздутых, злых, восторженных, счастливых, влюблённых, печальных, унижающих и уничижающих, отчаянных, отчаявшихся, больных и болезненных...
И ныряю я, бесконечно долгий день промаявшись с мыслями этими, в ночь, где меня поджидает стол мой да монитор компьютера.
И снова до утра летают мои пальцы над клавиатурой.
И извергаю я из себя очередную порцию - нет! - не стихов! Эти мои всенощные бдения - всего лишь судорожные потуги избавиться от мыслей-воспоминаний-желаний, переплавить любовь - в ненависть, боль - в силу, обиду - в прощение и прощание...
Недели...
Недели...
И снова твой ненавязчивый звонок - знакомые двенадцать символов на экране моего мобильного.
Пожалуй, в этот раз попрошу тебя вымыть за собой чашку.