Как я могу молчать, если что-то рвётся
И дрожит в груди оборванной враз струной?
Я в зеркала ловила сиянье солнца,
Только солнце стало волчьей и злой луной.

Пламя взяло обрывки стихов и писем,
Чтоб никто не знал, что чувствую, чем живу,
Я в миражи бежала тропою лисьей,
Чтоб вдруг осознать - там хуже, чем наяву.

Я ведь из тех, кто лгать научился Сфинксу,
Ослепил циклопа, всех победил химер,
Если искать от Лондона и до Минска -
Никто не найдёт причудливей полимер

Страньше меня, связавшей себя молчаньем,
Заклеймившей лоб, на губы - сургуч, печать.
Да, это дико, мило, необычайно,
Но увы, я долго так не смогу молчать,

Ведь непременно что-то в сердечке лопнет
И рванёт наружу через любой заслон.
Да, мне нужен такой стихотворный допинг,
Для меня и панацея, и самогон.

Только он позволяет утишить душу,
Снова в пляс пуститься, ярость смирив стихий.
В мире, который  узок и тесен, душен,
Я живу лишь тем,
что
пишу
стихи.