Рубинштейн Юлий Евсеевич : другие произведения.

У Истоков Евангелий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Юлий Рубинштейн
  
   У ИСТОКОВ ЕВАНГЕЛИЙ
  
   Содержание
  
   1. У истоков - керигма....................................................................... 1
   2. Немного истории............................................................................. 5
   3. Перикопы и тематические общности - структура евангелий.
   Начальный синоптик - начальные евангелия.............................. 10
   4. В поисках керигмы......................................................................... 17
   5. Опыт прочтения керигмы.............................................................. 21
   6. Неисповедимы ли пути Господни?............................................... 40
   7. "Мессианская тайна"..................................................................... 41
   8. Заключение...................................................................................... 52
  
   1.У истоков - керигма
  
   Четыре литературных произведения, посвящённых жизни, деяниям и учению Иисуса из Назарета - евангелия по Матфею, по Марку, по Луке и по Иоанну, известны под названием канонических, так как согласно церковным установлениям и церковной традиции они признаны единственно верными и "боговдохновенными". Все прочие литературные памятники, написанные в жанре евангелий, называются апокрифами или апокрифическими евангелиями. Они считаются ложными и потому не включены в Новозаветный канон.
   Научно установлено, что евангелие по Матфею было написано после 70 года, то есть, после разрушения Иерусалимского храма и, вероятнее всего, между 85 и 110 годами; евангелие по Марку по единодушному мнению библеистов было написано между 50 и 70 годами; время написания евангелия по Луке относят приблизительно к 90 году, но не позднее 95, а создание евангеля по Иоанну датируется 95-100 годами, но не ранее 90 года. (Все даты относятся к новой эре).
   Что же касается появившихся в первые века христианства (помимо канонических евангелий) вышеупомянутых так называемых апокрифических евангелий, то их можно разделить на три группы.
   К первой группе относятся сочинения, написанные в традиции канонических евангелий. Собственно, эти сочинения являются как бы иными изложениями или редакциями канонических евангелий.
   Ко второй группе относятся произведения, призванные передать тайное знание (гносис), ибо эти произведения согласуются с бытовавшими в эпоху их написания гностическими представлениями, согласно которым спасение уготовано только обладателям тайного знания.
   Третья группа апокрифов служит своеобразными дополнениями к каноническим евангелиям, восполняя недостающие сведения о жизни Иисуса из Назарета.
   Как с точки зрения содержания, так и на основании научно установленных фактов, считается, что апокрифы создавались заведомо после возникновения канонических евангелий и не ранее второго века новой эры. Поэтому вполне обоснованно мнение о том, что они написаны на основе канонических евангелий, поскольку последние уже могли быть известны авторам апокрифов.
   Кроме вышеназванных чисто христианских источников, наука располагает немногими нехристианскими сообщениями об Иисусе и его последователях. Они принадлежат знаменитым античным авторам. Речь идёт о таких авторитетах, как Тацит, Плиний Младший и Светоний. Однако эти сообщения относятся уже ко второму веку новой эры, когда христианство стало весьма заметным религиозным и социальным явлением жизни римского общества и поэтому не могут служить отражением исходных, глубинных истоков христианства, так как содержат представления, настроения и оценки, современные названным авторам. Нельзя не отметить также, что эти сообщеня проникнуты истинно патрицианским презрением к христианам, состоявшим в то время в основном из представителей низов общества.
   Есть ещё свидетельство Иосифа Флавия, наиболее надёжного историка, современника и непосредственного участника Иудейской войны. Иосиф Флавий, во-первых, в отличии от предыдущих авторов, жил во времена, достаточно близкие к евангельским. Во-вторых, как правоверный иудей (хотя в политическом и чисто человеческом плане проявился, как величайший отступник), он, казалось бы, должен был оставить свидетельство о христианах и Иисусе, содержащее наряду с достоверными деталями существенный заряд критицизма. Однако откровенная христианская апологетика отрывка в флавиевых "Иудейских древностях", рассказывающая о христианах и Иисусе, обесценивает этот отрывок, как историческое свидетельство, ибо, по-видимоиу, мы имеем дело с позднейшим его "исправлением", сделанным благочестивым христианским переписчиком. Вместе с тем, сравнительно недавно в Египте была обнаружена вполне реалистическая редакция названного отрывка, но и она, упоминая об Иисусе, не содержат каких-либо фактов его биографии.
   Краткие сообщения названных историков позволяют лишь пунктирно реставрировать следующую картину. При императоре Тиберии и прокураторе Иудеи Понтии Пилате жил и проповедовал некий Иисус из Назарета. Якобы по наущению и при содействии иерусалимского священства и книжников (толкователей Закона), как возмутитель общественного порядка и богохульник, он был арестован римскими властями и по приговору Пилата (вместо принятого у евреев по такому случаю побития камнями) был предан чисто римской казни, распятию. Позаимствованная у карфагенян, эта мучительная казнь применялась римлянами по отношению к разбойникам и провинившимся рабам... Вот и всё.
   Нельзя пройти мимо ещё одного важного и своеобразного обстоятельства, связанного с историей возникновения евангелий. Между трагическим концом земного пути Иисуса из Назарета и написанием самых ранних евангелий прошли десятилетия. Возникает естественный вопрос: почему непосредственные участники и очевидцы событий не оставили сразу же вслед за этими событиями письменных свидетельств, навеянных самыми свежими и глубокими впечатлениями и переживаниями? Почему они, если согласиться с традицией, обратились к созданию таких свидетельств, лишь достигнув весьма и весьма почтенного возраста, когда образы минувшего в силу особенностей нашей памяти далеко не всегда адекватны истинной картине прошлого? Вообще-то исследователи уже давно и однозначно усомнились в авторстве тех, чьи имена фигурируют в названиях евангелий. Поэтому существует предположение, что евангелия были написаны людьми не первого поколения последователей Иисуса. Но так или иначе, загадка остаётся неразрешённой: чем довольствовались последователи Иисуса в течениие названных десятилетий? В каком виде они доносили свои идеи новообращённым?
   Современная наука предполагает, что промежуток времени между смертью Иисуса и появлением самых ранних евангелий был периодом "устной традиции", когда сведения об Иисусе передавались первыми христианскими проповедниками в виде устного сообщения. Содержание этого сообщения или евангелия (то есть "хорошего известия", "радостного сообщения", "благой вести") обычно очерчивают сообщением о смерти и воскресении Иисуса как о спасительном событии. Такая точка зрения основывается на Первом послании Павла коринфянам (см. 1 Кор, глава 15 стихи 1-5), признанном самым ранним христианским произведением. Это сообщение, предположительно передававшееся в устном виде, часто называют керигмой, то есть "вестью, объявляемой глашатаем".
   Идея "устной традиции" подсказана тем обстоятельством, что названные десятилетия считаются "десятилетиями молчания", десятилетиями, не оставившими письменных памятников развития христианской мысли, христианского вероучения. Некоторые исследователи полагают, что "десятилетия молчания" обусловлены тем, что первохристиане в массе своей, являясь представителями самых низших слоёв общества, были неграмотны и не испытывали потребности в письменных источниках. Наоборот, они их отвергали, предпочитая устную проповедь. Вместе с тем, эти же исследователи признают, что еврейское Священное Писание, то есть, собственно говоря, Ветхий Завет, было незыблемой основой вероучения первохристиан... Здесь кроется явное противоречие: ведь первохристиане воспринимали Священное Писание как Книгу, которую они могли читать и переписывать, а не как некий священный фетиш, лишённый своего реального практического применения. То есть представляется сомнительным предположение о неграмотности первохристиан, как причине отсутствия письменных свидетельств, относящихся к "десятилетиям молчания", тем более, что существуют неопровержимые доказательства относительно высокой степени грамотности тогдашнего иудейского общества.
   Попробуем высказать свои соображения, поскольку поиск керигмы, которую отнюдь не обязательно считать устной проповедью (а такая точка зрения в науке тоже существует!), находится в русле наших изысканий.
   Итак, мысленно перенесёмся в ту далёкую эпоху. Кто такие первохристиане или, как их, ещё не без основания, называют, иудео-христиане? Сами себя они именовали "учениками", "братьями", "избранными", но чаще всего "назореями". Это была крошечная секта в иудейском организме, многих членов которой связывали даже семейные узы. Они почитали себя правоверными евреями, более ортодоксальными, чем само иерусалимское священство. В соответствиии с предсказаниями еврейских пророков они верили в приход Мессии, Христа, то есть Помазанника, представителя царского рода, который откроет своему народу врата в царство Божие на земле, а в сущности это было отражение страстной веры людей в приход вождя, доблестного предводителя, который приведёт народ к освобождению от иноземного ига и свободе... Христианами, то есть "помазанными мазями", "умащёнными" (так их не без иронии называли язычники из-за веры в Помазанника), они стали называться, видимо, уже во втором веке.
   Однако трагизм и бесперспективность этой секты в еврейской среде и поразительный в мировой истории триумфальный взлёт и победное шествие идеологии этой же секты в интернациональном окружающем мире были следствием того..., что Мессией был признан Иисуса из Назарета! В океане социальной несправедливости и произвола жестокая и трагическая судьба скромного еврейского проповедника была совершенно незамечена его сопленниками, если не считать тех, которые составляли крошечную группу последователей. Но эта же трагическая судьба в сочетании с ключеввыми моментами проповеди Иисуса и обоянием Его образа вне географических и национальных пределов Палестины со временем обрела поразительную духовную значимость. И, казалось бы, неприметно для властей и господствующих классов Римской империи, преодолевая их презрение, переходящее временами в жестокие преследования, овладела, неизбежно в религиозной форме, душами тысяч и тысяч, а со временем и миллионов униженных и оскорблённых - рабов, вольнотпущенников, широчайшей массы городской и сельской бедноты всех рас и этносов. Раннее иудео-христианство, пришедшее с еврейскими общинами диаспоры в эллинистические города, несло с собой универсальное духовное утешение и просветление, морально возвышавшее каждого новообращённого над окружающими нехристианами, в основном язычниками. Именно это обстоятельство способствовало тому, что раннехристианская паства стала пополняться представителями разных социальных групп и разнообразных этносов. Возникшее в тесных социальных и национальных рамках, христианство стало приобретать внесоциальную и вненациональную сущность. Христиане стали ощущать себя носителями новой религии, превращающейся в общечеловеческую религию. Провозвестником этого направления в раннем христианстве, в конце концов, завоевавшем мир, стал апостол Павел.
   Вполне вероятно, что в массе своей неофиты новой интернациональной религии в силу своего социального положения преимущественно были неграмотны. Но их воодушевляли свои проповедники, свои лидеры и книжники, не только грамотные, но также исполненные неукротимого вдохновения и знания Священного Писания евреев. Эти лидеры, наверно, уже в доевангельский период написали свою керигму или свои керигмы, то есть некие сообщения об Иисусе из Назарета. Вероятно эти произведения не воспринимались изначально как новое Писание, а скорее, и это психологически оправдано и естественно, были подсказаны и продиктованы эмоциональным и творческим подъёмом их авторов. И содержание этого письменного наследия "десятилетий молчания", состоявшее, как будет показано ниже, не из одного, а множества разнородных источников, - своеобразных доноров, послуживших исходным материалом для написания евангелий, не исчезло и органично вошло в дошедшие до нас евангелия, а крайне немногочисленные списки этого наследия со временем были потеряны или уничтожены самой церковью... Таким образом, по истечении "десятилетий молчания", когда христианство в Римской империи получило значительное распространение, на смену разрозненным и многочисленным свидетельствам об Иисусе пришли доставшиеся нам канонические евангелия, написанные на греческом языке, так называемом, койне диалектос или "общем языке", являвшимся универсальном языком общения тогдашнего средиземноморского мира. В конце концов, евангелия стали достоянием всего этого мира... Такая картина, как нам представляется, подтверждается нашим дальнейшим исследованием.
   За сравнительно небольшой, с исторической точки зрения, период времени христианство, овладев широкими массами простого народа, стало неоднократно посещать виллы патрициев, сенаторов и, наконец, поселилось даже в покоях императорского дворца. То, что Тацит презрительно называл "пагубным суеверием, родившимся в Иудее", а Плиний Младший даже "преступным суеверием", вытеснило, если не сказать точнее, сокрушило хиреющий официальный древний языческий культ, утративший для людей всех классов общества сакраментальную глубину и органичность. И, таким образом, христианство, родившееся в поверженной Иудеи, покорило Рим.
   Исходя из изложенных выше данных и соображений, мы будем рассматривать четыре канонических евангелия, как первоначальный источник, содержащий в себе исходные и основополагающие сведения о жизни и учении Иисуса из Назарета. При этом уникальность ситуации состоит в том, что человечество унаследовало не единственное каноническое евангелие, а четыре канонических евангелия(!). Подчеркнём это - в нашем распоряжении имеются четыре евангелия, четыре литературных произведения, посвященных одной и той же теме и созданных приблизительно в одну и ту же историческую эпоху. Отметим, опережая последовательность изложения, что это обстоятельство позволяет нам осуществить сравнительное сопоставление текстов четырёх произведений и путём выделения тематически общих фрагментов, а затем и совпадающих в них деталей содержания выявить последовательные наслоения, позаимствованные из ряда источников, предшествовавших каноническим евагелиям и, как уже указывалось выше, безвозвратно утраченных. Вместе с тем, не следует считать, что подобный метод является исчерпывающим, но, как будет показано ниже, он оказался очень плодотворным этапом исследования. Собственно говоря, наличие четырёх евангелий позволяет нам произвести своеобразный, можно сказать, специфический текстологический анализ, к которому мы в дальнейшем и приступим. Но сначала попробуем кратко проследить тот путь, который прошёл текст Нового Завета, прежде чем он дошёл до нашего времени, а также, хотя бы в общих чертах, обозреть историю библейской науки.
  
  
   2.Немного истории
  
   При всём несовершенстве и медлительности рукописного размножения произведений, современному человечеству досталось огромное богатство: более пяти тысяч греческих рукописей, содержащих, как полный текст Нового Завета, так и его фрагменты. Но, увы, самые древние из этих рукописей датируются концом II-го - началом III-го века н. э., а такие драгоценные памятники, как Синайский и Ватиканский манускрипты (кодексы, первокниги) относятся к IV-му веку новой эры. Что касается латинского перевода Библии, известного под названием Вульгата и служившего католической церкви долгие века, то он был сделан Иеронимом в 382-404 годах, то есть, даже на рубеже IV-го и V-го веков. Подлинными, первоначальными рукописями Нового Завета, а также списками того периода, когда, вероятно, происходило формирование Новозаветных книг до их канонизации (около ста лет), наука не располагает. Видимо они утрачены безвозвратно.
   В то же время, почти четырнадцать веков рукописной традиции, предшествовавшей изобретению Иоганном Гутенбергом в XV веке книгопечатания, труд переписчиков вольно или невольно способствовал непрерывному "редактированию" текста, не позволяя ему "застыть" в его первозданноном виде и делал его весьма "восприимчивым" к новым фактологическим и теологическим идеям.
   Первое печатное издание греческого Нового Завета, подготовленное Эразмом Роттердамским, было выпущено базельским книгоиздателем Фробеном в 1516 году. Но даже великий Эразм, воспользовавшись в качестве первоисточника позднесредневековыми греческими списками типа койне, подчиняясь традиции, установленной Вульгатой, "выправил" в соответствии с последней имевшиеся у него греческие рукописные тексты.
   На основе этого издания в XVI-XVII веках последовали издания Беза в Женеве, Стефаниуса в Париже, Эльзевиров в Голландии. С текста Эразма и текстов зависящих от него изданий были сделаны переводы Нового Завета на все живые европейские языки, в том числе, перевод Лютера на немецкий язык и английский перевод "The King James Version" 1611 года и его многочисленные последующие редакции, служившие на протяжении трёхсот лет в качестве семейной Библии англичан. Этот перевод в 1881-85 годах был приведён в соответствие с современным английским языком, а в 1901 году он был издан с незначительными изменениями как "The American Standard Version". В 1959 году после дальнейших незначительных исправлений появился, так называемый, "The New American Standard Bible".
   Перевод на русский язык, известный под названием Синодального перевода, был выполнен на основе греческого текста, изданного голландскими книгоиздателями Эльзевирами в 1624-78 годах, за которым закрепилось название textum receptum, то есть, "признанный текст". Синодальный перевод был впервые напечатан в 1876 году. До этого в официальном обиходе была только Библия на славянском языке.
   С XVI-го века начинается систематическая работа по сличению греческих списков Нового Завета и сочинений раннехристианских писателей. В связи с этим, зародилась научная текстология Нового Завета, которая превратилась в науку, позволяющую реконструировать греческие тексты.
   Наибольшее признание в XX-ом веке получил греческий текст Нового Завета, изданный отцом и сыном Нестле и затем дополненный Куртом Аландом в издании 1979 года.
   История переводов Библии на живые языки народов Европы предшествовала и тесно переплеталась с бурной революционной эпохой, известной под общим названием Реформация. Эта эпоха проходила под знаком непримиримой борьбы сторонников новых нарождающихся реформистских конфесий с католицизмом и засильем власти пап и князей церкви. Она была наполнена страстными духовными исканиями и непримиримыми социальными противоречиями, религиозной нетерпимостью с обеих сторон и кровавыми гражданскими войнами, охватившими почти все страны Европы.
   Учёные, историки, публицисты, обращаясь к эпохе Реформации, всегда уделяли максимальное внимание экономическим, социальным и политическим сдвигам, происходившим в тогдашнем европейском обществе. Между тем, колоссальный внутренний идеологический и психологический заряд несло с собой прочтение Библии на родном языке. В сущности это было новое открытие Священного Писания. С развитием городов, торговли и ремесленного производства, с ростом числа грамотных людей в среде торговцев, ремесленников, крестьян Библия "заговорила" с паствой не только под вознесёнными в высь сводами храмов на непонятной латыни в сопровождении хора и "небесной" органной музыки... Теперь любой грамотный христианин наедине с самим собой мог читать эти "боговдохновенные" тексты на родном языке. А это уже роднило духовное состояние верующих с ранними христианами, каждый из которых воспринимал слова Иисуса, как обращённые лично к нему. "Слово Божье", в полном смысле, "вышло из храма" и перестало быть исключительной монополией католического духовенства.
   Но этим не исчерпывается тот революционный прорыв, который осуществил родной язык в сфере духа, в сфере психологических нюансов. Верующие, читавшие, в частности, евангелие на родном языке, открывали для себя неотразимость удивительно доходчивого языка этих книг, ибо это был язык евангелистов, адресовавших своё творчество христианам первых поколений, преимущественно многим и многим угнетённым и обездоленным в тогдашней Римской империи. Для человека периода Реформации простота, доступность и проникновенная, исповедальная доверительность евангелий порождала эффект их особой убедительной достоверности. Стоит ли удивляться, что на фоне чудовищного разврата князей католической церкви и цинизма церковной политики, когда даже "отпущение грехов" превратилось в предмет гнусной торговли индульгенциями, немецкая Библия Лютера, как и его 95 Виттенбергских тезисов, направленных против католицизма, стали знаменем германской Реформации... Пожалуй можно утверждать, что Библия на живых языках народов Европы, размноженная печатными станками во многих местах континента, послужила идеологической и психологической основой мощного движения Реформации. Это прекрасно сознавали владыки официальной католической церкви и потому они с исключительной жестокостью преследовали первых переводчиков Библии на родные языки. Достаточно сказать, что один из первых переводчиков Библии на разговорный английский язык Тиндаль, оказавшись в руках инквизиции, 6 октября 1536 года был заживо сожжён на костре.
   Конечно, при тогдашних тиражах и стоимости печатная Библия могла быть достоянием людей не только грамотных, но и достаточно состоятельных. Но это уже были люди, представлявшие разные сословия, да и новая ситуация не выдерживала сравнения с той долгой чередой веков, когда редкие, в сущности, уникальные латинские или греческие рукописные списки Библии принадлежали лишь монархам, вельможам, церковным владыкам, монастырям либо, в лучшем случае, выдающимся учёным мужам...
   Конечно первые переводчики Библии на родные языки не были свободны от гипноза "боговдохновенности". Поэтому их труды отличаются сравнительно "высоким" стилем. Между тем, в течение XIX-го и XX-го веков благодаря многочисленным находкам и огромной научной работе по реконструкции библейских текстов было окончательно доказано, что авторы Библии и особенно Нового Завета писали свои книги не в "высоком" стиле, а на языке доступном и понятном современникам. Это был язык, не отличавшийся от устной повседневной речи и частной переписки. Поэтому современные переводы, в частности, евангелий, сделанные с новейших реконструкций греческих текстов, ближе всего стоят к своим историческим первоисточникам.
   Практически до конца XVIII века и даже ещё в первые десятилетия XIX века Библия и, в частности, Новый Завет с точки зрения своего содержания были вне рациональной научной критики. Всякая попытка выйти за пределы сказанного в Священном Писании широкая масса верующих христиан воспринимала как ересь и святотатство. Библейские истины о мироздании и человеческой истории почитались вечными и неопровержимыми. Церковь и государства в самых разнообразных формах несокрушимо стояли за сохранение такого социального умонастроения и миропонимания. И всё же... уже в XVIII веке делаются первые попытки научного подхода к экзегетике, то есть к критическому изучению и толкованию библейских текстов.
   В отношении Нового Завета эти попытки первоначально были сделаны в связи с, так называемой, "синоптической проблемой" то есть, проблемой "общей точки зрения" (по-гречески, синопсис), общей композиции, общей последовательности эпизодов и даже словестных совпадений, характерных для трёх первых канонических евангелий: по Матфею, по Марку и по Луке. Собственно, был поставлен вопрос об их письменных источниках. Одним из таких основных источников, согласно гипотезе, предложенной Лессингом, могло бы послужить некое утраченное протоевангелие, то есть, древнейшее евангелие, написанное, вероятно, на арамейском языке. Но в 1817 году Фридрих Шлейермахер опубликовал работу, в которой доказывал, что каноническим евангелиям предшествовало не протоевангелие или протоевангелия, а большое число письменных произведений, возникших в различных первохристианских общинах и отражавших отдельные этапы жизни Иисуса. В конце концов, пройдя через поиски предполагаемых первоисточников, а также через мифологическую интерпретацию Давида Фридриха Штрауса, утверждавшего в своём монументальном труде "Жизнь Иисуса", что всё евангельское повествование является выражением религиозных идей, не зависящих от исторических фактов, наука пришла в XIX веке к гипотезе "двух источников".
   Согласно этой гипотезе самым древним было признано евангелие по Марку, которое вместе с некоторым гипотетическим источником Q (от немецкого Quelle - "источник") послужило первоисточником для Матфея и Луки. Источником Q были признаны, так называемые, "логии" или изречения Иисуса на еврейском языке, существование которых до появления канонических евангелий было доказано впоследствии находками папирусных рукописей в Египте.
   Эта гипотеза была впервые сформулирована Христианом Германом Вайсе в 1838 году и стала господствующей во второй половине XIX века. Её успех в значительной степени можно объяснить мировозренческими причинами, так как она примиряла науку, то есть, библейскую критику с христианской апологетикой. Действительно, с точки зрения науки у Марка минимум чудес, а с точки зрения религии Марк предлагает "простого и подлинного" Иисуса.
   Но уже в 1901 году Вильям Вреде показал, что евангелие по Марку вряд ли можно считать историческим свидетельством об Иисусе, ибо Марк, как писатель, уже якобы не мог иметь реального представления о жизни Иисуса, и, таким образом, евангелие по Марку является историей христианской догматики, а не историей Иисуса из Назарета.
   Казалось бы круг замкнулся. Наука признала, что евангелия - это книги веры, апологии христианства или, на языке церкви, "боговдохновенное слово", что, собственно, было понятно с самого начала.
   Но этот фундаментальный отрицательный результат послужил импульсом к разработке нового метода исследования. Обратившись к истокам, предположили (подобно Шлейермахеру), что евангелия имели много источников. Так родилась "гипотеза многих источников" или "теория фрагментов". Она получила глубокое развитие в исследованиях Мартина Дибелиуса и Рудольфа Бультмана и окончательно выкристаллизировалась в трудах Бультмана в виде нового метода исследования евангелий, названного "история форм" (по-немецки, Formgeschichte).
   По Бультману евангелия представляют из себя компиляции из многогранного наследия, приписываемого Иисусу и включающего изречения, пророчества, притчи. Кроме того, они содержат отдельные истории о жизни Иисуса и рассказы о чудесах. Многогранность исходного материала позволяет его классифицировать по литературным формам и, как бы отслаивая эти однотипные литературные слои, попытаться путём анализа добраться до истоков устной традиции, где, по мысли Бультмана, скрыто ядро проповеди первых христиан и самого Иисуса.
   Но и этот путь привёл Бультмана к выводу, что евангелия - это мифологизированные повествования о жизни и учении Иисуса. Правда, открылась перспектива для "очищения" евангельских текстов от позднейших наслоений или (по терминологии Бультмана) для "демифологизации" первоначальной "благой вести" первых христиан. Но так или иначе, живой Иисус опять остался как бы в стороне.
   Анализ "истории форм" часто уподобляют работе реставратора, возрождающего живописное полотно старинного мастера: сначала устраняется патина, затем добавления, "подмалёвки" и переделки позднейших живописцев, пытавшихся "улучшить" оригинал, после чего открывается сам шедевр в своём первозданном виде. Правда, реставратор живописного полотна видит и осязает нечто совершенно материальное в виде реального полотна, а исследорватель, вооружённый методом "истории форм", работая с текстом евангелия, "снимает" достаточно субъективно очерченные "живописные слои" в виде классифицируемых им же литературных форм. Кроме того, реставратора живописного шедевра ожидает встреча с полноценным творением, а исследователь евангелия может обнаружить лишь разрозненные и рассеянные остатки того, что он ищет..., ибо евангелисты и позднейшие редакторы не просто "подмалёвывали" и "улучшали" древнее предание, а активно и самостоятельно сообразовывали его с накопившимся к их времени материалом и собственным пониманием и видением.
   Научное "препарирование" и "расчленение" евангелий, применяемое в методе "истории форм", рано или поздно столкнулось с потребностью целостного, сюжетного, содержательного рассмотрения отдельных евангелий с целью понять и воссоздать их место и функции в окутанной густой тайной истории начального христианства. Вероятно поэтому в 70-90 годы XX века возник новый метод изучения евангелий в их смысловом и литературном единстве. Этот метод, названный "историей редакций" (по-немецки, Redaktionsgeschichte), рассматривает евангелия как самодостаточные произведения искусства, созданные на основе определённого материала и повествующие о чрезвычайно драматических событиях. Если отправляться от этого предположения, то в евангелиях, как и в любых литературно-художественных произведениях, не обязательно должны фигурировать подлинные герои и подлинные события, и это нисколько не умаляет значимость и злободневность этих произведений для своего исторического момента. При такой установке нет смысла искать в евангелиях биографические и хроникальные сведения, которые, вероятно, вообще отсутствуют или приобрели аллегорическое освещение. Также нельзя пройти мимо того, что всё, описанное в евангелиях, преподносится с полной отрешённостью от тех социально-политических обстоятельств и условий, в которых, казалось бы, всё это должно происходить. Иисус в изображении евангелистов предстаёт совершенно невозмутимым и загадочным. Он как бы возвышается над жизнью реального общества. А, межу тем, это общество раздирают чудовищные противоречия: жестокий произвол римских захватчиков, гнёт собственных царей и правителей, обескураживающее ханжество священников, продажность и алчность чиновников, анархия, террор, кровавые распри... Но весь этот бушующий поток крови, железа и несправедливостей в евангелиях отзывается лишь едва уловимым глухим рокотом... В целом же ничто не нарушает благолепия евангельского повествования.
  
  
   3.Перикопы и тематические общности - структура евангелий. Начальный синоптик - начальные евангелия
  
   При чтении евангелий сразу же обнаруживается характерная особенность их изложения, суть которой в том, что текст каждого евангелия представляет из себя цепь следующих друг за другим достаточно самостоятельных фрагментов, каждый из которых является либо одним повествовательным эпизодом, либо притчей, либо более или мене завершённой частью проповеди и т. п. Такие фрагменты принято называть перикопами, что по-гречески означает "обрубание", "обрубленные куски". Этот термин применяется в лютеранской церкви ещё с XVI века, откуда он пришёл в обиход библеистики.
   Деление текста евангелий на перикопы, строго говоря, можно считать условным, но, начиная с некоторого уровня дробления, чётко обнаруживается его тематическая обоснованность. Рассматривая различные переводы Библии, мы остановились на англоязычном издании Good News Bible (GNB; The Bible in Today's English Version), отличающемся высокой степенью детализации перикоп. В дальнейшем мы будем пользоваться делением на перикопы согласно этому изданию.
   Настоящая сюжетная связь между перикопами существует лишь в той части евангелий, в которой описываются самые трагические сцены из жизни Иисуса - Страсти Господни, то есть события от тайной вечери до явления Иисуса ученикам после воскресения. Поэтому ещё в 1892 году теолог-систематик Мартин Келер высказал мысль, что "евангелия можно назвать историей Страстей с обстоятельными введениями". В то же время, на первый взгляд создаёстся впечатление, что большинство перикоп связаны лишь формальными связками типа: "затем", "после этого", "сказавши это", "придя туда" и т. п., как будто при собирании материала перикопы интересовали евангелистов, главным образом, как самостоятельные и самодостаточные фрагменты, ценность которых состояла в их собственном содержании. Основной же связующей нитью, на которую, как бусинки, нанизаны перикопы, служит явное или неявное (в зависимости от содержания перикоп) присутствие главного действующего лица - Иисуса из Назарета. И в этом просматривается композиция евангелий, построенная их авторами.
   Вместе с тем, именно исследование, так называемого, "обрамления", включающего не только формальные редакторские связки между перикопами и композицию перикоп, но и географические и временные указания, отдельные акценты или измениения текста, послужили основой для бурного развития метода "истории редакций", о котором уже было сказано выше. Именно "обрамление", как доказывает соответствующая школа библеистов, позволяет выявить, так называемое, "место в жизни" для каждого из евангелий, то есть определить их социально-исторические и религиозные функции, выраженные через содержательное своеобразие. Однако, когда на основании разных евангелий делались попытки проследить маршруты хождений Иисуса и их увязку по времени, то возникали совершенно несогласуемые между собой картины. Вероятно, всякие согласования мало волновали евангелистов, хотя они, надо думать, истово и вдохновенно, стараясь ничего не упустить, собирали все сведения и слухи, связанные с Иисусом. Одновременно, следуя требованиям и интересам своих религиозных общин, а также учитывая вызовы суровой окружающей социальной среды, они воплощали в своих творениях соответствующий "социальный заказ", то есть соответствующее "место в жизни", причём на этот счёт в науке выработались определённые представления. Остановимся на основных из них.
   Так, в частности, изучение евангелия по Марку показало, что греческий язык Марка является разговорным вариантом того самого койне диалектос - общегреческого языка эллинистического периода, который сложился в ионийско-аттическом районе и распространился по всему Средиземноморью. Это обстоятельство позволяет рассматривать евангелие по Марку в пределах современной ему эллинистической литературы, как совершенно уникальное произведение раннего христианства, вызванное к жизни задачами и особенностями реннехристианского провозвестия.
   Евангелие по Матфею - это уже своего рода "декларация" или "конституция" общины Иисуса, представленной грекоязычными евреями-христианами, состоятельными гражданами крупного ближневосточного города в эпоху после Катастрофы 70-го года и разрушения Храма. В этот период происходит национально-религиозная консолидация основной массы евреев диаспоры вокруг ранней раввинистической традиции иудаизма, которая привела к полному вытеснению евреев-христиан за пределы еврейского мира. Поэтому общине евреев-христан остро потребовалась идентификация и определение своего жизненного пути.
   Евангелие по Луке знаменует собой интернационализацию христианства. В том историческом факте, что подавляющее большинство евреев не приняло христианства, Лука усматривает Божественный замысел, проявляющийся, как свойственная античности неотвратимость судьбы. Вина народа Израиля в том, что он не слушал не только своих пророков, посланных Богом, но также отверг и Иисуса. На этом фоне христианство, вышедшее из глубин еврейства, становится достоянием христиан-неевреев. Они обретают еврейское духовное наследие, и религиозно-этические ценности старого Израиля становятся универсальными и включаются в новую зарождающуюся культуру. Ключевое, уникальное событие мировой истории - это земная жизнь Иисуса, принёсшего спасение и определившего дальнейшую судьбу человечества.
   Обратимся теперь к евангелию по Иоанну. После Катастрофы 70-го года главная ориентация иудаизма у евреев, оказавшихся в диаспоре, стала определяться верностью Торе и устному учению ("преданию отцов"). Идеологами этого направления были фарисеи, которые, естественно, активизировали борьбу со всякого рода "еретиками" и "отступниками". Евреи-христиане оказались в числе таковых. Евангелие по Иоанну появилось именно в этот период и несёт в себе следы той критической фазы, когда уживаться в лоне одной религии стало невозможно, и последовал окончательный разрыв между иудейской и христианской общинами. При этом в евангелии по Иоанну образ Иисуса существенно отличается от Иисуса синоптиков (то есть Иисуса Матфея, Марка и Луки), ибо предстаёт в ореоле бытовавших в ту пору гностических представлений.
   В дальнейшем наше основное внимание будет сосредоточено на изучении содержательного наполнения перикоп. В первую очередь, обратимся к выявлению в разных канонических евангелиях таких перикоп, которые характеризуются общностью темы. В этом отношении вышеназванное англоязычное издание Библии (GNB) представляет очень ценный материал, так как помимо детальной разбивки на перикопы, оно снабжено ссылками на параллельные тексты, то есть, как раз, на тематически общие перикопы в разных евангелиях. Кроме того, каждая перикопа снабжена заголовком, отражающим её тему.
   Нетрудно убедиться в том, что независимо от ярко выраженных индивидуальных особенностей стилистики каждого из евангелий, в их составе имеются тематически общие (то есть посвящённые одной и той же теме) перикопы, принадлежащие четырём, трём и двум евангелиям. Помимо этого, можно выделить перикопы, темы которых единственны, то есть уникальны и не повторяются в других евангелиях, кроме данного.
   Обозначим (в соответствии с существующей традицией по порядковым номерам) евангелие по Матфею цифрой 1, евангелие по Марку цифрой 2, евангелие по Луке цифрой 3 и евангелие по Иоанну цифрой 4.
   Если теперь полностью просмотреть тексты евангелий, то мы обнаружим следующие сочетания тематически общих перикоп видов: 1234, 123, 124, 12, 13 и 23. Здесь цифры 1234, то есть номера всех четырёх евангелий, свидетельствуют о том, что перикопы на данную тему присутствуют во всех четырёх евангелиях; цифры 123 и 124 означают, что повторение одной темы имеет место в перикопах трёх евангелий, на которые указывают присвоенные им номера; цифры 12, 13 и 23 аналогичны предыдущим обозначениям, но уже для двух евангелий.
   Каждое из выявленных в текстах сочетаний перикоп разных евангелий, посвящённых одной теме, мы будем называть тематической общностью (ТО).
   Таким образом выявляются некоторые тематические "слои", в отношении которых становится очевидным, что, например, повторение тематики перикоп в четырёх евангелиях свидетельствует о том, что все четыре автора имели в своём распоряжении один первоисточник и позаимствовали из него тему и содержание; и точно так же повторение тем перикоп в трёх или в двух евангелиях является свидетельством того, что соответственно либо три, либо два автора располагали одинаковыми первоисточниками по совпадающим темам и содержанию. То есть перед нами совершенно очевидная картина компилятивного построения определённой части текстов евангелий.
   Что же касается уникальных перикоп, тематика которых принадлежит только каждому отдельному евангегию, то представляются три предположения.
   Во-первых, это могут быть заимствования из дополнительных источников, известных только каждому автору в отдельности. Во-вторых, уникальные перикопы могли принадлежать тем редакциям, тем спискам первоисточников, которыми располагали авторы, опять же в отдельности. То есть так или иначе, в обоих случаях речь идёт о компилятивном характере формирования текстов. Наконец, в-третьих, уникальные перикопы могут быть результатом самостоятельного творчества авторов евангелий.
   В частности, можно выделить с учётом уникальных перикоп следующие количества перикоп: 156 для Матфея, 92 для Марка, 154 для Луки и 83 для Иоанна.
   Попробуем проследить схему последовательности формирования текстов евангелий. Сразу же оговоримся. Мы можем вести речь только о чисто схематическом посторении. Действительно, во-первых, евангелия возникли отнюдь не как итог творчества мудрецов и философов, мирно беседующих под шелест листвы академического сада. Их создали люди, одержимые религиозными исканиями и озарениями, люди, истово веровавшие в то, что их душами и мыслями движет не иначе как Божественный промысел.
   Любой творческий процесс, а тем более творчество евангелистов, не подаётся рациональному объяснению. Это нечто невероятно сложное, мучительное, непредсказуемое. Вместе с тем, во-первых, отдельные мысли, сообщения, факты, блуждающие в этом процессе, казалось бы, на подобии броуновского движения, в конце концов выкристаллизовываются в нечто определённое, конкретное.
   Во-вторых, последовательность и обстоятельства, при которых авторы евангелий находили, приобретали и использовали те или иные первоисточники, останутся для нас вечной и непостижимой тайной.
   В-третьих, под автором или авторами каждого из евангелий мы будем подразумевать тех безвестных людей, имена которых мы никогда не узнаем, и которые трудились либо на всём протяжении формирования текста того или иного евангелия, либо передавали свой труд как бы по эстафете своим последователям.
   В-четвёртых, в настоящей работе мы основываемся только на текстах евангелий и поэтому будем исходить лишь из того, что можно извлечь из этих текстов.
   Итак, полагаем, что начало евангельских текстов заключено в тематических общностях вида 1234. Им предшествовал некоторый текст-первоисточник, которым располагали все четыре автора евангелий.
   Затем евангелисты последовательно обращались, по крайней мере, к пяти первоисточникам-донорам, которые привнесли в тексты евангелий перикопы видов: 123, 124, 12, 13 и 23. На последних, завершающих этапах каждое евангелие пополнилось соответственно уникальными перикопами вида 1, 2, 3 или 4. Естественно, что такая картина, является идеализацией процесса формирования текстов евангелий, но, в то же время, она может служить некоторым стержнем, иллюстрирущим этот процесс.
   Конечно, нам не дано постичь все творческие ходы и блуждания мыслей авторов евангелий. Мы также отдаём себе отчёт в том, что вышеозначенные доноры попадали к авторам разных евангелей далеко не в идентичных редакциях, поскольку это были рукописные копии, да к тому же относящиеся к самому начальному периоду творческих исканий их авторов.
   В свете описанной картины формирования текстов евангелий, пожалуй, затруднительно ставить вопрос о том, что то или иное евангелие могло послужить первоисточником для другого или других евангелий. Создаётся впечатление, что все четыре евангелия "равноправны" с точки зрения принципа своего формирования. Правда, евангелия по Матфею и Марку "наполняются" каждое от четырёх первоистчников-доноров, евангелие по Луке - от трёх, а евангелие по Иоанну - всего лишь от одного. Вместе с тем, это евангелие самое "творческое", так как в нём можно выделить 61 уникальную перикопу, а евангелие по Марку - самое "компилятивное", так как в его составе можно выделить лишь 5 уникальных перикоп.
   Если рассмотреть перикопы четырёх евангелий, составляющие компилятивныые части текстов, то есть за исключением уникальных перикоп, то нетрудно увидеть некоторую замечательную особенность. Оказывается, что часть перикоп вида 1234 повторяется в идентичной последовательности во всех четырёх евангелиях; соответственно часть перикоп вида 123 повторяется в идентичной последовательности в Матфее, Марке и Луке, одинаково примыкая к перикопам вида 1234 в трёх названных евангелиях. Аналогичная картина наблюдается и в отношении перикоп видов 12, 13 и 23. Эти перекопы мы будем называть упорядоченными. Все прочие перекопы мы будем называть неупорядоченными, поскольку они вставлены в текст каждого евангелия, видимо, в соответствии с какими-то неоъяснимыми для нас редакторскими соображениями каждого из авторов.
   Таким образом, если устранить неупорядоченные перикопы, то обнаруживается некая упорядоченная структура тематических общностей, единая для четырёх, трёх или двух евангелий.
   Итак, становится очевидным, что обозначенные нами доноры, содержат как упорядоченные перикопы, так и неупорядоченные или "перетасованные" перикопы. Поэтому с высокой степенью вероятности можно предположить, что авторы евангелий в своей компилятивной работе обращались в первую очередь к уже готовым пластам тем в виде упорядоченных перикоп, а уже потом вводили в тексты отдельные неупорядоченные перикопы. Причём каждый из евангелистов располагал их в своём тексте по своему разумению. Строго говоря, последовательность этой составительской и редакторской работы евангелистов вряд ли можно проследить. Да мы и не ставим перед собой такую задачу. Вместе с тем, мы берём на себя смелость утверждать, что совокупная тематика упорядоченных тематических обшностей содержит в себе как бы "начальные" евангелия по Матфею, Марку, Луке и Иоанну.
   Представляется возможным выписать перечень тем всей совокупности тематических общностей, соответствующих упорядоченным перикопам - этого первоначального тематического пласта, лежащего в первооснове евангелий. Будем называть этот пласт тем совокупностью начальных тематических блоков соответственно видов 1234, 123, 124, 12 и 23. (Ниже приводится перечень заголовков тематических общностей, составляющих названные блоки. Каждая тематическая общность маркируется указанными перед каждым заголовком цифрами: первые цифры соответствуют виду ТО, то есть определяют принадлежность блоку, а вторые цифры являются порядковыми номерами ТО в нижеследующем перечне. Затем после заголовков ТО через тире последовательно для соответствующих евангелий приводятся "адреса" текстов перикоп, то есть номера глав и через двоеточие номера стихов.)
  
   1234-1 Проповедь Иоанна Крестителя - 3:1-12 - 1:1-8 - 3:1-20 - 1:15,19-31,33
   1234-2 "Это Мой собственный возлюбленный Сын" - 3:13-17 - 1:9-11 - 3:21-22 - 1:32,34
   123-3 Искушение Иисуса - 4:1-11 - 1:12-13 - 4:1-13
   123-4 Иисус начинает своё служение в Галилее - 4:12-22 - 1:14-20 - 4:14-15, 5:1-11
   23-5 Человек, одержимый злым духом - 1:21-28 - 4:31-37
   23-6 Иисус проповедует в Галилее - 1:35-39 - 4:42-44
   123-7 Иисус исцеляет парализованного - 9:1-8 - 2:1-12 - 5:17-26
   123-8 Иисус призывает Матфея - 9:9-13 - 2:13-17 - 5:27-32
   123-9 Вопрос о посте - 9:14-17 - 2:18-22 - 5:32-39
   123-10 Вопрос о субботе - 12:1-8 - 2:23-28 - 6:1-5
   123-11 Человек с парализованной рукой - 12:9-14 - 3:1-6 - 6:6-11
   123-12 Притча о сеятеле - 13:1-9 - 4:1-9 - 8:4-8
   123-13 Назначение притч - 13:10-17 - 4:10-12 - 8:9-10
   123-14 Иисус объясняет притчу о сеятеле - 13:18-21 - 4:13-20 - 8:11-15
   23-15 Лампа под вазой - 4:21-25 - 8:16-18
   12-16 Использование притч Иисусом - 13:34-35 - 4:33-34
   124-17 Иисус идёт по воде - 14:22-33 - 6:45-52 - 6:16-21
   12-18 Иисус исцеляет больных в Геннисарете - 14:34-36 - 6:53-56
   12-19 Поучение о предках- 15:1-9 - 7:1-13
   12-20 Что делает человека нечистым - 15:10-20 - 7:14-23
   12-21 Вера женщины - 15:21-28 - 7:24-30
   12-22 Иисус насыщает четыре тысячи человек - 15:32-39 - 8:1-10
   12-23 Требование чуда - 16:1,4 - 8:11-13
   12-24 Закваска фарисеев и саддукеев -16:5-12 - 8:14-21
   123-25 Высказывание Петра об Иисусе - 16:13-20 - 8:27-30 - 9:18-20
   123-26 Иисус говорит о своих страданиях и смерти - 16:21-28 - 8:31-9:1 - 9:21-27
   123-27 Преображение - 17:1-13 - 9:2-13 - 9:28-36
   123-28 Иисус исцеляет мальчика, одержимого демоном - 17:14-20 - 9:14-29 - 9:37-43а
   123-29 Иисус вновь говорит о своей смерти - 17:22-23 - 9:30-32 - 9:43b-45
   123-30 Кто самый главный - 18:1-5 - 9:33-37 - 9:46-48
   23-31 Кто не против нас, тот с нами - 9:38-40 - 9:49-50
   123-32 Иисус благословляет младенцев - 19:13-15 - 10:13-16 - 18:15-17
   123-33 Богатый человек 19:16-30 - 10:17-31 - 18:18-30
   123-34 Иисус в третий раз говорит о своей смерти - 20:17-19 - 10:32-34 - 18:31-34
   12-35 Просьба матери - 20:20-28 - 10:35-45
   123-36 Иисус исцеляет слепых - 20:29-34 - 10:46-57 - 18:35-43
   12-37 Иисус проклинает фиговое дерево - 21:18-19 - 11:12-14
   12-38 Урок на примере фигового дерева - 21:20-22 - 11:20-25
   123-39 Вопрос о власти Иисуса - 21:23-27 - 11:27-33 - 20:1-18
   123-40 Притча об арендаторах виноградника - 21:33-46 - 12:1-12 - 20:9-18
   123-41 Вопрос об уплате налогов - 22:15-22 - 12:13-17 - 20:19-26
   123-42 Вопрос о воскресении из мёртвых - 22:23-33 - 12:18-27 - 20:27-40
   23-43 Подношение вдовы - 12:41-44 - 21:1-4
   123-44 Чудовищный ужас - Иисус говорит о разрушении Иерусалима - 24:15-28 - 13:14-23 - 21:20-24
   123-45 Приход Сына Человеческого - 24:29-31 - 13:24-27 - 21:25-28
   123-46 Урок на примере фигового дерева - 24:32-35 - 13:28-31 - 21:29-33
   124-47 Иисуса умащают в Вифании - 26:6-13 - 14:3-9 - 12:1-8
   123-48 Иуда намеревается предать Иисуса - 26:14-16 - 14:10-11 - 22:3-6
   1234-49 Иисус ест пасхальную еду со своими учениками - 26:17-25 - 14:12-21 - 22:7-14,21-23 - 13:1-2,21-30
   123-50 Ужин Господний - 26:26-30 - 14:22-26 - 22:15-20
   1234-51 Иисус предсказывает отречение Петра - 26:31-35 - 14:27-31 - 22:31-34 - 13:36-38
   123-52 Иисус молится в Гефсимании - 26:36-46 - 14:32-42 - 22:39-46
   1234-53 Арест Иисуса - 26:47-56 - 14:43-50 - 22:47-54 - 18:1-12
   123-54 Над Иисусом издеваются и избивают Его - 26:67-68 - 14:65 - 22:63-65
   1234-55 Иисус перед Пилатом. Пилат спрашивает Иисуса - 27:1-2,11-14 - 15:1-5 - 23:1-5 - 18:28-38
   1234-56 Иисус приговорён к смерти - 27:15-26 - 15:6-15 - 23:13-25 - 18:39-19:1,19:4-16
   124-57 Солдаты куражатся над Иисусом - 22:27-31 - 15:16-20 - 19:2-3
   1234-58 Распятие Иисуса - 27:32-44 - 15:21-32 - 23:26-43 - 19:17-27
   1234-59 Смерть Иисуса - 27:45-56 - 15:33-41 - 23:44-49 - 19:28-30
   1234-60 Погребение Иисуса - 27:57-61 - 15:42-47 - 23:50-56 - 19:38-42
   1234-61 Пустая гробница - воскресение - 28:1-8 - 16:1-8 - 24:1-12 - 20:1-10
   124-62 Иисус является Марии Магдалине - 28:9-10 - 16:9-11 - 20:11-18
   23-63 Иисус является двум ученикам - 16:12-13 - 24:13-35
   1234-64 Иисус является своим ученикам - 28:16-20 - 16:14-18 - 24:36-49 - 29:19-23
   23-65 Иисус взят на небеса - 16:19-20 - 24:50-53
  
   Теперь, когда мы располагаем всем перечнем упорядоченных ТО, можно предположить с достаточной степенью достоверности, что на некотором этапе формирования текстов упорядоченные перикопы (точнее, их начальные тематические блоки)
   вида 1234 и 123 составили тематическое наполнение "начального синоптического евангелия" или "начального синоптика", видимо, предшествовавшего синоптическим евангелиям по Матфею, Марку и Луке;
   вида 1234, 123, 124 и 12 составили тематическое наполнение "начального" евангелия по Матфею;
   вида 1234, 123, 124 и 23 составили тематическое наполнение "начального" евангелия по Марку;
   вида 1234, 123 и 23 составили тематическое наполнение "начального" евангелия по Луке;
   вида 1234 и 124 составили "начальное" евангелие по Иоанну.
   В связи с выделением упорядоченных перикоп рассмотренное выше формирование текстов евангелий на основе, по крайней мере, пяти первоисточников-доноров представляется теперь как происходившее в два этапа или в два круга: сначала были сформированы "начальные" евангелия из упорядоченных перикоп, а затем тексты были пополнены неупорядоченными и уникальными перикопами.
  
  
   4.В поисках керигмы
  
   Рассмотрим ТО вида 1234, записанные в вышеприведённом перечне. Это как бы изначальное и идентичное по тематике и по композиции целое, повторяющееся во всех евангелиях. С этой совокупности тем, (с этих блоков тем) начинаются евангелия, поскольку, совершенно очевидно, что они, то есть эти темы, были известны всем четырём первоначальным авторам, стоявшим у истоков евангелий. Только потому это тематическое целое в одной и той же композиционной последовательности оказалось заложенным всеми авторами в основу их произведений. Таким образом, совокупность упрядоченных перикоп или блок вида 1234 должен отражать подлинную картину самых первых шагов Иисуса из Назарета.
   Итак, мы пришли к выводу, что упорядоченные перикопы вида 1234 позволяют обнаружить изначальную, общую для всех евангелей некоторую компилятивную первооснову, а в ней - те драгоценные крупицы фактов, которые и составляют подлинную историю Иисуса из Назарета. Всё же остальное, описанное как в упорядоченных перикопах прочих видов, так и в неупорядоченных перикопах, додумано, добавлено, домыслено, переосмыслено спустя годы в пору написания евангелий в ответ на требования, обусловленные конкретными религиозными и социально-политическими обстоятельствами.
   Но в первую очередь рассмотрим неупорядоченные ТО вида 1234. Эти перикопы характеризуются одной важной принципиальной особенностью - они наполнены отражением публичности, общественной значимости личности Иисуса из Назарета. Перечислим их заглавия (в свободном переложении).
   1.Насыщение пяти тысяч человек (ниже мы попробуем выявить аллегорическую компоненту этого эпизода).
   2.Триумфальное вступление в Иерусалим (или приближение к Иерусалиму).
   3.Посещение Иисусом Храма и изгнание торгующих из Храма.
   4.Заговор против Иисуса на уровне высшего иерусалимского священства и старейшин народа
   5.Суд совета (синедриона), возглавляемого Первосвященником, над Иисусом.
   6.Отречение Петра (здесь древняя троекратная ритуальная формула отречения "материализована" для "популяризации" в виде трёх эпизодов во дворе дворца Первосвященника среди его слуг и рабов).
   Во всех этих эпизодах Иисус - известная широкой массе людей публичная личность, и каждый Его шаг находится под неусыпным контролем высшего иудейского духовенства и властей. Его деяниями и судьбой озабочены Первосвященник и синедрион, то есть высший духовный орган такого теократического общества, каким было иудейское общество.
   Между тем, существует концепция, изложенная в научно-популярной книге Зенона Косидовского "Сказания евангелистов", опровергающая описанную картину "публичности" и "представительности", в частности, по поводу суда синедриона. Так Косидовский пишет: "Суд синедриона над Иисусом давно уже вызывает у историков серьёзные сомнения. Прежде всего, возникает вопрос, откуда евангелисты знали все подробности, если на суде отсутствовали даже ближайшие сподвижники Иисуса. Ведь согласно евангельской версии, все они покинули Его и бежали."
   Кроме того, (там же): "...крупный протестантский библеист, профессор университета в Геттингене Э. Лозе обнаружил в этом сказании евангелистов целых 27 нарушений судебной процедуры синедриона. Исходя из этого, некоторые библеисты пришли к выводу, что суд синедриона над Иисусом вообще не имел места. И в самом деле, если убрать из текста отрывок об этом суде, остальная часть сказания евангелистов становится более убедительной."
   Изложенная концепция, как нетрудно видеть, вполне согласуется с результатами нашего анализа.
   Особо остановимся на чуде насыщения пяти тысяч человек. Это единственное чудо, сотворённое Иисусом в пределах тематических общностей вида 1234.
   Существует точка зрения, что насыщение пяти тысяч - это аллегория массового причастия. Вместе с тем, в евангелиях акцент делается именно на "насыщении" множества людей. О каком "насыщении" идёт речь? Иисус предлагает людям духовное насыщение. Он объединяет и увлекает за Собой множество людей. Он даёт людям духовную пищу - нечто самое возвышенное и ценное из того, что может быть дано всем и каждому в отдельности. Но как постигают эти возвышенные ценности люди, разнородная масса людей, жаждущая духовного возрождения? Как описать этот процесс общения Иисуса с народом? И тут авторы для общедоступности прибегают к своеобразному упрощению - смотрите: Иисус воздействует на людей подобно чудотворцу, насыщающему их, казалось бы немногим, но с избытком. Пусть даже для наивных и посредственных умов это останется как простое накормление пятью хлебами и двумя рыбами. Но так или иначе, Иисус покоряет души множества людей. Иными словами, проповедник, учитель, наставник духовно наполняет тысячи людей, как если бы он насытил эти тысячи пятью хлебами и двумя рыбами. Глубинный и возвышенный смысл общения Иисуса с людьми трансформируется в наивный, но доступный простодушной массе образ чудотворца, сотворяющего некое чудо насыщения.
   Теперь обратимся к первооснове, изложенной в "упорядоченных" пнрикопах.
   Во-первых, это трагический рассказ о последних днях Иисуса из Назарета - Сына Человеческого. Этот рассказ состоит из следующих эпизодов.
   1.Пасхальная трапеза Иисуса с учениками, на которой Иисус предсказывает, что он будет предан. Отметим при этом, что евхаристия, то есть посвящение в таинство причастия, описана только в ТО вида 123.
   2.Иисус предсказывает отречение Петра.
   3.Арест Иисуса.
   4.Иисус доставлен к Пилату; последний пытается разобраться в деле Иисуса.
   5.Пилат выносит приговор Иисусу.
   6.Путь на Голгофу; распятие Иисуса.
   7.Смерть Иисуса.
   8.Погребение Иисуса.
   Во-вторых, перечисленные реалистические эпизоды обрамлены тем, что является ключевыми моментами христианского провозвестия, а именно:
   1.Пророческая проповедь Иоанна Крестителя, сообщающая о предстоящем пришествии Того, "Кто сильнее меня" (то есть Иоанна).
   2.Указание свыше на Того, Кто таковым является, то есть Сыном Божьим
   3.Воскресение
   4.Явление Иисуса своим ученикам.
   Таким образом, упорядоченные перикопы и неупорядоченные перикопы, выделенные, казалось бы, формально по их композиционной последовательности в текстах евангелий, получили адекватное подтверждение своего разграничения по содержательному наполнению.
   Нельзя не отметить, что в выявленной первооснове евангелий присутствует только как бы внешняя картина событий и фактов. Отраженние внутреннего мира Иисуса и Его проповеди ещё отсутствуют. Вместе с тем, здесь уже явственно вырастает фигура Иисуса как Сыны Человеческого и Сына Божьего. Но это ещё не керигма. И в этом мы убедимся при непосредственном анализе текстов перикоп, который последует ниже.
   Прежде чем двигаться дальше, нельзя не остановиться на той важной особенности, что перикопы в целом, в некотором смысле, "неравноправны". Действительно, как уже указыалось выше, сюжетная основа каждого из евангелий отражена в совокупности упорядоченных перикоп вида 1234. Что же касается перикоп всех остальных видов, то несмотря на свою самодостаточность в отдельности, они не могут представлять из себя нечто самостоятельное и в самостоятельном виде, надо полагать, никогда не существовали. Однако, дополняя и расширяя тематику, они, таким образом, служат расширительными дополнениями к перикопам вида 1234 и всегда сопутствуют последним. То есть сюжетная совокупность перикоп вида 1234 как бы "несёт" на себе перикопы всех прочих видов и тематически обогащается за счёт их присоединения. Вот почему предполагается, что все доноры, которые в отдельности наверняка являлись самостоятельными произведениями, обязательно имели в своём составе перикопы вида 1234, то есть были как бы некоторыми промежуточными стадиями в формировании евангелий.
   Вместе с тем, каждая из перикоп содержит свой тематический "кирпичек", свою тематическую "ячейку", свою тематическую "бусинку" в общем тексте евангелий и поэтому все перикопы являются "темообразующими" фрагментами или самодостаточными звеньями общего текста.
   Теперь обратимся непосредственно к текстам евангелий.
   Для исследования мы используем русский перевод, позаимствованный из книги "Канонические евангелия" (Перевод с греческого В. Н. Кузнецовой. Под ред. С. В. Лёзова и С. В. Тищенко - Москва, Наука, Издательская фирма "Восточная литература", 1993.) Этот текст рассматривается как опыт научного перевода канонических евангелий.
   До сих пор все наши рассуждения основывались на тематике перикоп, отражённой также и в их заглавиях. Дальнейшее же исследование производится непосредственно на основе текстов евангелий.
   Отправным материалом служат детали содержания (ДС) этих текстов. То есть, речь идёт о содержательном наполнении текстов, состоящем из описываемых фактов, образов, умозаключений, действий, характеристик, эпитетов и т. д., иными словами, всего того, что составляет литературную ткань евангелий.
   Если до сих пор предметом исследования являлись тематические общности, состоящие из перикоп разных евангелий, но одной тематики, то в дальнейшем всё наше внимание будет сконцентрировано на совпадающих детялях содержания (СДС) в перикопах каждой из тематических общностей. Таким образом, от общей характеристики перикоп, которая определяется их тематикой, мы переходим к исчерпывающему исследованию их содержания.
   Уже даже беглое прочтение и сравнение перикоп разных евангелий, составляющих тематические общности, разрушает наше представление о той "однородности", которая нам была подсказана единством тематики. Оказалось, что с точки зрения деталей содержания текстов последние, то есть тексты, вполне многообразны, поскольку по аналогии с классификацией тематических общностей, которой мы пользовались выше, совпадающие детали содержания также могут быть тех же видов, что и тематические общности и даже иных видов.
   Итак, при непосредственном обращении к текстам выясняется, что перикопы одной тематической общности, как правило, состоят из совпадающих деталей содержания различных видов. Это является следствием того, что по мере формирования текстов евангелий при присоединении каждого вида темообразующих перикоп, заимствуемых от доноров, многие уже накопленные на предыдущих этапах перикопы пополнялись деталями содержания того же вида, что и присоединяемые перикопы. То есть, когда к перикопам вида 1234 присоединялись темообразующие перекопы вида 123, то и сами перикопы вида 1234 пополнялись деталями содержания вида 123; аналогично: при присоединении перикоп вида 124 перикопы вида 1234 пополнялись ДС вида 124; при присоединении перикоп вида 12 перикопы вида 1234, 123 и 124 пополнялись ДС вида 12; при присоединении перикоп вида 13 перикопы вида 1234 и 123 пополнялись ДС вида 13 и т. д. Эти пополнения можно назвать дополнительными деталями содержания, поскольку они не являются темообразующими, а лишь расширяют содержание уже имеющихся перикоп. Таким образом, окончательно сформированные тексты перикоп могут содержать различные совпадающие детали содержания, в том числе и уникальные, принадлежащие только каждому отдельно взятому евангелию.
   Разбиение текстов евангелий на перикопы было нами позаимствовано, как указано выше, из издания Библии Good News Bible. В то же время необходимо подчеркнуть, что те или иные детали содержания, будучи органично включенными в конкретный литературный текст, могут содержаться либо в одном или нескольких стихах, либо в одном предложении или даже в части фразы, либо, в последовательности из нескольких слов и, наконец, даже в единственном слове. Естественно, что совокупность таких фрагментов, выделенных из полноценного текста, как бы вырвана из своей литературной и грамматической конструкции. Но именно эта "вырванная" из текста совокупность несёт в себе совпадающие детали содержания соответствующего вида и всю содержащуюся в них искомую нами информацию.
   Следует заметить, что как в научных исследованиях, так и в проповеднической деятельности и в популярной литературе, а тем более, в искусстве преобладает, если так можно выразиться, "синтетический" подход, состоящий в том, что евангельские образы и эпизоды воссоздаются и изучаются на основании подробностей, почерпнутых из всех четырёх евангелий. Поэтому и традиции, и экзегетика, и популяризации, и искусство наполнены "комплексными" картинами.
   Наша же стратегическая задача состоит в том, чтобы выйты к "истоку" евангелий. Вот почему мы, выделив отдельные слои содержания, в первую очередь рассматриваем СДС вида 1234, в частности, в пределах упорядоченных перикоп вида 1234. Именно эти СДС вида 1234 в перикопах того же вида должны быть фрагментами провозвестия, которое принято называть керигмой. Литературно-художественная и грамматическая конструкция, в которую органично вошли, вплелись эти СДС вида 1234 определённым образом их преобразовала и деформировала и, таким образом, лишила облика самостоятельного текстового материала. Вместе с тем, это нисколько не умаляет ценность этих деталей содержания в качестве источника информации, позволяющего вплотную подойти к прочтению содержания керигмы.
   Невольно напрашивается, в некотором смысле, параллельный образ.
   Представим себе исследователя, чрезвычайно тщательно, скрупулёзно с помощью пинцета раскладывающего перед собой разрозненные фрагменты древней рукописи; исследователя, стремящегося уловить последовательность этих фрагментов и озадаченного проблемой реконструкции недостающих мест в тексте... Увы, наш случай не страдает от отсутсвия "недостающих мест". В нашем случае все "пробелы" заполнены литературной тканью полноценных текстов. Но именно в силу этого самые изначальные элементы, то есть самые первоначальные детали содержания вошли в эти тексты с неизбежными грамматическими и стилистическими изменениями, оставаясь единственными носителями содержательного наполнения того первоистока, который сближает нас с керигмой.
  
  
  
   5.Опыт прочтения керигмы.
  
   Мы не случайно уже в предыдущем параграфе применили термин "прочтение", а не реконструкция. В самом деле, только на основании "литературно деформированных" в каждом отдельном евангелие совпадающих деталей содержания вида 1234 невозможно восстановить подлинную литературную ткань керигмы и её стилистический колорит. Мы можем претендовать только на выявление содержательного наполнения керигмы, что мы и будем стараться делать. В этом смысле исследователь, работающий с фрагментами рукописи, по сравнению с нами находится в более выгодном положении в отношении реконструкции текстов, поскольку уже сами сохранившиеся фрагменты несут в себе, хотя и частично, литературный "букет" исследуемого произведения.
   Итак, приступим к выявлению той части текстов евангелий, которая ближе всего стоит по содержанию к керигме. Для этого обратимся к анализу совпадающих деталей содержания вида 1234 в стихах евангелий. Этот анализ представляется целесообразным осуществить в виде таблицы.
   Левая колонка нижеследующей таблицы содержит наименования и "адреса" перикоп, составляющих упорядоченные тематические общности вида 1234. "Адреса" перикоп - это указания на соответствующие главы и через двоеточие - на стихи.
   В таблице (в левой колонке) представлены (для компактности изложения) только те стихи упорядоченных ТО, которые содержат СДС вида 1234. Сами СДС выделены жирным курсивом. Цитаты из Ветхого Завета выделены нежирным курсивом.
   В правой колонке приведены комментарии, адресованные текстам левой колонки.
   Тексты стихов (в левой колонке) сопровождаются свободным пересказом содержания СДС, следующим после цитируемых стихов.
  
   Совпадающие детали содержания
   Комментарии
   1234-1.Проповедь Иоанна Крестителя - 3:1-12 - 1:1-8 - 3:1-20 - 1:15,19-31,33
  
   Матфей
   3.Он был Тот, о котором сказал пророк Исайя: "Голос глашатая в пустыне: Проложите путь Господу, прямыми сделайте Его тропы" (Ис 40:3)
   .6.Они открывали свои грехи, и Иоанн омывал приходивших в реке Иордан.
   7.Увидев, что приходят к нему для омовения многие фарисеи и саддукеи, он сказал им: "Змеиное отродье! Кто внушил вам мысль, что вы избежите грядущего возмездия?"
   11. "Я омываю вас всего лишь водой в знак возвращения к Богу, но Тот, кто идёт за мной, сильнее меня, я недостоин снять у Него сандалии с ног. Он омоет вас Духом Божьим и огнём."
  
   Марк.
   2.Как написано у пророка Исайи: "Вот Я посылаю вестника Моего перед Тобою, который проложит Тебе путь.
   3.Голос глашатая в пустыне: "Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте Его тропы" (Ис 40:3).
   5.Вся Иудейская страна и все жители Иерусалима отправились к нему. Они открывали свои грехи, и Иоанн омывал пришедших в реке Иордане.
   7.И вот, что он говорил: "Идёт вслед за мной Тот, кто сильнее меня. Я даже недостоин нагнуться и развязать у Него ремни сандалий.
   8.Я вас водой омываю. А Он омоет вас Духом Святым.
  
   Лука
   3.И Иоанн стал обходить земли вдоль Иордана. Иоанн призывал людей обратиться к Богу и в знак этого омыться, чтобы получить прощение грехов.
   4.В книге пророка Исайи так написано: "Голос глашатая в пустыне: Проложите путь Господу, прямыми сделайте Его тропы;" (Ис 40:3)
   7.Иоанн говорил людям, которые толпами приходили к нему, чтобы он их омыл - Змеино отрожье! Кто внушил вам мысль, что вы избежите грядущего возмездия?
   16.Но Иоанн заявил перед всеми: - Я вас омываю водой. Но идёт Тот, кто сильнее меня. Я недостоин развязать у Него ремни сандалий. Он будет омывать вас Святым Духом и огнём.
  
   Иоанн
   23.Я, как сказал пророк Исайя, "Голос глашатая в пустыне: "Проложите прямой Господу путь!" (Ис 40:3)
   26. - Я омываю вас водой, - ответил Иоанн. - Но есть среди вас человек - вы Его не знаете.
   27.Хотя Он должен прийти после меня, я недостоин развязать у Него ремень сандалий.
   28.Всё это происходило в Вифании, за Иорданом, где обычно омывал Иоанн.
   29.На следующий день Иоанн видит идущего к нему Иисуса и говорит: - Вот Агнец Божий, который унесёт грех мира!
   30.Он - Тот, о котором сказал я: "Вслед за мной идёт человек, который стал больше меня, ибо был прежде меня.
   31.Я не знал, кто Он, но я пришёл омывать водою для того, чтобы о Нём стало известно Израилю.
   33.Я не знаю Его, но Тот, кто послал меня омывать водою, сказал мне: "Когда увидешь человека, на которого нисходит и на котором остаётся Дух, Он и есть Тот, кто будет омывать Святым Духом.
  
  
   1.Всё уже было написано у пророка Исайи: "Голос глашатая в пустыне "Проложите путь Господу, прямыми сделайте Его тропы"" (Ис 40:3).
   2.Иисус омывал приходивших к Нему в реке Иордан.
   3.Он говорил приходившим к Нему для омовения: - Вслед за мной идёт Тот, Кто сильнее Меня.
   4.Я омываю вас водой, а Он омоет вас Святым Духом.
   5.Я недостоин (каким-то образом) даже касаться Его сандалий.
   Религиозное движение, инициированное Иоанном Крестителем, видимо, было достаточно массовым. Этого были лишены в тот исторический момент "братья" или "назореи", замыкавшиеся почти в семейной общине. Поэтому они пытались хотя бы "виртуально", то есть, по крайней мере, в своём провозвестии обосновать свою преемственность и сопричастность с "массовым" движением Иоанна Крестителя. Но для полного самоутверждения, так сказать, для самоутверждения на более высоком уровне, они провозглашали, что Тот, кто придёт вслед за Иоанном, будет могущественнее Иоанна и будет крестить уже не водой, а Святым Духом. Естественно, они подразумевали, что этим человеком является их Учитель, то есть Иисус из Назарета. И Он настолько могущественнее Иоанна, что последний недостоин даже каким-то образом касаться Его сандалий.
   Пожалуй следует сделать одно замечание. В принятом нами русском переводе справедливо с исторической точки зрения обряд, исполняемый Иоанном, назван не крещением, как в подавляющем числе переводов, а омовением. Действительно, на этапе Иоанновой проповеди образ распятия и казни на кресте ещё не возникает в евангельском повествовании. Тогда почему же Иоанну уже изначально присвоено прозвище Креститель? Скорее всего, его следовало бы называть Предтечей.
   1234-2."Это мой собственный возлюбленный Сын" - 3:13-17 - 1:9-11 - 3:21-22 - 1:32,34
  
   Матфей
   16.Сразу после омовения Иисус вышёл из воды, и вдруг раскрылись перед Ним небеса и Он увидел, как Божий Дух, словно голубь, устремился к Нему.
   17.И голос с неба сказал: "Это Сын Мой возлюбленный, в Нём Моя отрада".
  
   Марк
   10.И тогда, выйдя из воды, увидел Иисус, что раскрылись небеса и Дух, как голубь, спустился на Него.
   11.И с небес раздался голос, "Ты Мой возлюбленный Сын, в Тебе Моя отрадаю".
  
   Лука
   22. и на Него сощёл Дух Святой - в телесном виде в образе голубя, - и с неба раздался голос: "Ты - Мой возлюбленный Сын, в Тебе Моя отрада".
  
   Иоанн
   32.Свидетельство Иоанна: я видел, как Дух спустился на Него, словно голубь, и остался на Нём.
   34.И я это видел и свидетельмтвую, что Он - Сын Бога.
  
  
  
  
   1.Дух в образе голубя спустился к Иисусу
   2.и прозвучало сообщение: -Ты - Мой Сын.
   Появление голубя над головой Иисуса - это знамение, которое позволяет сделать вывод о Его божественном происхождении. Что это? Личное прозрение Иоанна или озарение его последователей? Выяснить это невозможно, как невозможно по приведённым деталям содержания установить место (на берегу Иордана?) и время указанного события.
   Вместе с тем, текст этого уровня уже служит доказательством того, что его авторы были убеждены в божественной сущности Иисуса.
   Историки свидетельсвуют, что среди ранних иудео-христиан была некоторая группа, которая согласно ветхозаветным представлениям, считала Иисуса, хотя и Мессией, избранником Божьим, Помазанником, пророком и чудотворцом, но всё же человеком, лишённым божественной сущности. Эта группу или секту, возникшую в Иерусалиме, первоначально возглавлял брат Иисуса Иаков ("Брат Господний") вплоть до своей мученической смерти. Члены секты прекрасно уживались среди ортодоксальных евреев, так как их мессианские верования вполне соответствовали традициям иудаизма, а добросовестное совершение молений в Храме и соблюдение всех обрядов демонстрировало благочестие и вызывало уважение окружающих. Даже в IV веке, то есть триста лет спустя после евангельских событий, последователи этих иудео-христиан, известные как "евиониты" ("нищие"), яростно отстаивали свою точку зрения. Но это было всего лишь незначительное маргинальное ответвление раннего христианства, ибо, как видно из рассматриваемой "первоосновы" евангелей - начального компилятивного ядра, его авторы уже были убеждены в том, что Иисус из Назарета - Сын Бога. Носителями такой идеи были "эллинисты", то есть евреи-первохристиане, жители греческих городов Средиземноморья, отличавшиеся свободолюбием и широтой взглядов. Их коробила ограниченность иерусалимских единоверцев, считавших себя правоверными евреями.
   Именно "эллинисты", отказываясь от обряда обрезания и других обременительных иудейских ритуалов, открыли дорогу к христианству многим неофитам неевреям. Страстным проводником такой "реформации" и интернационализации первохристианства был Павел.
   Принципиальная особенность - в пределах СДС вида 1234 нет сообщения о крещении (омовении) Иисуса.
   1234-49.Иисус ест пасхальную еду со своими учениками - 26:17-25 - 14:12-21 - 22:7-14,21-23 - 13:1-2, 21-30
  
   Матфей
   20.Когда наступил вечер, Он сел за стол вместе с Двенадцатью.
   21.Когда они ели, Иисус сказал: - Я точно знаю: один из вас предаст Меня.
   23.Но Он сказал им: - Меня предаст человек, опустивший руку в одно блюдо со Мной!
  
   Марк
   17,Вечером пришёл Иисус с Двенадцатью.
   18.За столом, когда они ели, Иисус сказал: - Я точно знаю: один из вас предаст Меня, один из тех, кто ест со Мною.
   20.Но Он ответил им: - Один из Двенадцати, макающий хлеб в одно блюдо со Мной!
  
   Лука
   14.Когда настало время, апостолы с Иисусом сели за стол.
   21.Но посмотрите! Рука того, кто предаст Меня, на одном столе со Мной!
  
   Иоанн
   7.Иисус ужинал со своими учениками, когда Дьвол внушил Иуде, сыну Симона Искариота, мысль предать Иисуса.
   21.Сказав это, Иисус пришёл в сильное волнение. - Говорю вам истинную правду, - сказал Он, - один из вас предаст Меня.
   26. - Тот, кому Я обмакну и подам хлеб, - ответил Иисус . И Он взял кусок хлеба и, обмакнув подал его Иуде, сыну Симона Искариота.
  
  
  
  
  
  
   1.С наступлением вечера Иисус сел за стол всместе с двенадцатью учениками.
   2.Когда они ели, Иисус сказал: - Я точно знаю, что один из вас предаст Меня.
   3.Это один из двенадцати - тот, который макает хлеб в одно блюдо со Мной.
   Итак, первый пункт пересказа понятен без комментариев.
   Второй и третий пункты не могут не озадачить. В самом деле, где естественная реакция учеников на чудовищное сообщение Иисуса о предстоящем предательстве с указанием, пусть даже расплывчатым, на будущего предателя? Не следует ссылаться на содержание наличествующих в текстах перикоп тройных и двойных СДС, ибо они возникли в текстах евангелий позже СДС вида 1234 и являются дополнительными.
   Вывод может быть только один: согласно первоначальному описанию данного эпизода, выделенного в виде трёх пунктов из первоначального компилятивного ядра, не было никакой, тем более бурной реакции учеников. Следовательно, Иисус сообщил ученикам нечто такое, что предательством в нашем понимании нельзя назвать.
   Итак, попробуем проанализировать.
   Во-первых, как мы уже выяснили, сообщение Иисуса не потрясло учеников. Во-вторых, евангелия рисуют учеников Иисуса как людей достаточно простодушных, пассивных и даже робких. В-третьих, на их фоне Иуда Искариот представляется самым деятельным и энергичным. (Иоанн в стихе 13:29, в частности, свидетельствует, что Иуда распоряжался общими деньгами). В-четвёртых, Иисус при его проницательности не мог "рекрутировать" в качестве своего ученика этакого негодяя, каким вошёл в мировую историю Иуда Искариот. "Предательству" Иуды должно быть дано рациональное и психологически мотивированное объяснение.
   Иисус, одержимый своим озарением, шёл, что называется, напролом, пренебрегая назревавшим вокруг Него враждебным отношением и коварством религиозных кликуш, каковыми тогдашнее иудейское общество было перенасыщено. От них исходила смертельная опасность для Иисуса и его учеников. Но Иисус уже не мог остановиться. Иуда при его деловитости, видимо, пытался разрядить эту тяжёлую и враждебную атмосферу, так сказать, уладить ситуацию. Мы уже убедились выше, что ТО, посвящённая заговору против Иисуса на уровне высшего Иерусалимского священства и старейшин народа, не вошла в число упорядоченных ТО. Поэтому естественно, что Иуда в своём рвении общался с лицами, скорее всего, невысокого ранга, но значительными в его глазах. И эти лукавые и вероломные ханжи посулили ему устроить нечто, говоря современным языком, похожее на диспут, якобы ничем не грозящий Иисусу. На самом деле, как следует из дальнейшего, это был способ выдать его римским властям, как нарушителя общественного порядка, будоражущего народ сомнительными, в том числе, и антиримскими высказываниями. Речь может идти именно о выдаче римским властям, поскольку не только заговор против Иисуса, но и суд синедриона, возглавляемого Первосвященником, также не вошёл в начальное компилятивное ядро.
   Иуда, горячо любивший своего Учителя, не подозревал об этом коварном замысле и, такаим образом, невольно стал пособником трагической развязки евангельской истории, обретя вечное клеймо предателя.
   Надо полагать, что Иуда держал Иисуса в курсе своих "подпольных" деяний и что Иисус не возражал против них.
   Именно обо всём этом Иисус сообщил ученикам на пасхальной трапезе. Естественно, что это сообщение не могло вызвать с их стороны заметной, тем более бурной реакции.
   Помимо изложенного имеет место ещё одно чрезвычайно важное обстоятельство - в рассматриваемых текстах полностью отсутствует обряд причастия.
   1234-51.Иисус предсказывает отречение Петра - 26:31-35 - 14:27-31 - 22:31-34 - 13:36-38
  
   Матфей
   33.Но Пётр сказал Ему: - Даже если все от Тебя отступятся, я никогда не покину Тебя!
   34. - Верно тебе говорю, - говорит ему Иисус, - этой же ночью, прежде чем пропоёт петух, ты трижды от Меня отречёшься.
   35. - Даже если придётся с Тобой умереть, не отрекусь от Тебя! - говорит Пётр. Так говорили и остальные ученики.
  
   Марк
   29. - Даже если все потеряют веру, я никогда не покину Тебя, - возразил Пётр.
   30. - Поверь Мне, - говорит ему Иисус, - сегодня в эту самую ночь, прежде чем дважды пропоёт петух, ты трижды от Меня отречёшься.
   31.Но Пётр говорил с ещё большим жаром: - Даже если придётся с Тобой умереть, не отрекусь! Так говорили и все остальные.
  
   Лука
   33. - Господь, - сказал Пётр Иисусу, - Я готов за Тебой идти и в тюрьму, и на смерть!
   34. - Верно тебе говорю , Пётр, - возразил Иисус, - ещё не пропоёт сегодня ночью петух, как ты трижды скажешь, что не знаешь Меня.
  
   Иоанн
   37. - Господь! - говорит Пётр, - почему я не могу пойти с Тобой теперь? Я готов за Тебя умереть!
   38.Иисус ответил: - Умереть за Меня?! Говорю тебе истинную правду: не успеет пропеть петух, как ты трижды от Меня отречёшься!
  
   1.Пётр говорит Иисусу: - Я никогда не покину Тебя! Готов умереть с Тобой!
   2.Иисус отвечает: - Верно говорю тебе, прежде чем пропоёт петух ты трижды отречёшься от Меня.
   Иисус с одержимостью пророка, а Он таковым и является, идёт навстречу своей судьбе. Но как человек, как Сын Человеческий, он готов к самому худшему.
   Что касается "троекратного отречения", то это, вероятнее всего, лишь некая древняя ритуальная формула.
   1234-53.Арест Иисуса - 26:47-56 - 14:43-50 - 22:47-54а - 18:1-12
  
   Матфей
   47.И тут, когда Он ещё говорил, появился Иуда, один из Двенадцати, и с ним большая толпа, вооружённая мечами и кольями и посланная первосвященниками и старейшинами.
   50.Но иисус сказал ему: - Так вот для чего ты пришёл, предатель? Тогда Иисуса схватили и взяли под стражу.
   51.И тут один из учеников Иисуса выхватил меч и ударив слугу Первосвященника, отсёк ему ухо.
  
   Марк
   43.Он ещё не договорил, как появился Иуда, один из Двенадцати, и с ним толпа, вооружённая мечами и кольями, которую послали первосвященники и старейшины.
   46.Иисуса тут же схватили и взяли под стражу.
   47.Один из учеников. Стоявший рядом, выхватил меч, ударил слугу Первосвященника и отсёк ему ухо.
  
   Лука
   47.И вот, когда Он это говорил, появилась толпа, и впереди шёл тот, кого звали Иудой, один из Двенадцати. Он подощёл к Иисусу и поцеловал Его.
   50.И один из учеников ударил слугу Первосвященника и отсёк ему ухо.
   54.Они взяли под стражу Иисуса и повели. Они привели Его в дом Первосвященника. Пётр шёл поодаль.
  
   Иоанн
   3.И вот Иуда взял отряд воинов, а также посланную первосвященниками и фарисеями храмовую стражу; все они были вооружены и несли фонари и факелы.
   10.Симон Пётр у котрого был меч, выхватил его, ударил слугу Первосвященника и отсёк ему правое ухо. Слугу звали Малх.
   12.Тогда римский отряд с командиром и еврейская стража схватили Иисуса и связали.
  
  
  
   1.Появляется Иуда и с ним толпа.
   2.Иисуса схватили и взяли под стражу.
   3.Некто, выхватив меч, напал на слугу Первосвященника и отсёк ему ухо.
   Кто скрывается под понятием "толпа"? В начальном ядре, которое мы рассматриваем, это не раскрыто. Очевидно, это некоторая сомнительная публика, собранная для поддержки теми провокаторами, с которыми имел дело Иуда. Эта толпа должна была схватить Иисуса и противостоять ученикам на случай сопротивления с их стороны.
   Провокаторы не ошиблись. Кто-то из окружения Иисуса всё-таки проявил мужество, и напал на слугу Первосвященника, затесавшегося в компанию схвативших Иисуса. Правда, остаётся неизвестным, каковы были последствия в отношении смельчака.
   В целом описанную сцену вряд ли следует называть арестом. Это, скорее всего, какой-то захват, осуществлённый возбуждённой толпой.
   Следует обратить внимание на то, что здесь ещё вообще отсутствеут эпизод, известный на протяжении веков, как "поцелуй Иуды".
   1234-55..Иисус доставлен к Пилату. Пилат спрашивает Иисуса - 27:1-2,27:11-14 - 15:1-5 - 23:1-5 - 18:28-38
  
   Матфей
   2.Связав Его, они отвели и передали Его римскому наместнику Пилату.
   11.Иисус предстал перед наместником. - Ты "еврейский царь"? - спросил Его Пилат. - Так говоришь ты, ответил Иисус.
   Марк
   1.Рано утром первосвященники, старейшины, учителя Закона и весь Совет собрались на совещание и вынесли решение. Иисусу связали рукии и отвели и передали Пилату.
   2. -Ты "еврейский царь"? - спросил Пилат. - Это ты говоришь, - ответил Иисус.
  
   Лука
   1.Тогда всё из собрание встало и повело Иисуса к Пилату.
   3. - Так Ты - "еврейскмй царь"? спросил Его Пилат. - Это ты так говоришь, - ответил ему Иисус.
  
   Иоанн
   28.Рано утром приводят Иисуса от Кайафы во дворец римского наместника Пилата. Сами они во дворец не вошли, чтобы избежать осквернения, иначе не смогли бы праздновать Пасху.
   33.Пилат вернулся во дворец и позвал Иисуса. - Ты "еврейский царь"? - спросил он.
   37. - Значит, Ты всё-таки царь? - спросил Его тогда Пилат. Иисус сказал: - Ты говоришь, что Я царь. Я для того родился и для того пришёл в мир, чтобы быть свидетелем истины. Всякий, кто любит истину, слышит Мой голос.
  
   1.Иисуса отвели и передали Пилату.
   2.Пилат спросил Его: - Ты "еврейский царь?
   3.Иисус ответил: - Это ты так говоришь.
  
  
   Итак, Иисус доставлен к самому главному и самому суровому и жестокому представителю "оккупационной" власти. Это как раз то, что нужно было подсрекателям, чтобы покороче расправиться с Бог весть откуда появившимся проповедником, смущавшим народ.
   Но Пилат ещё не принял решения. Видимо формула: "Это ты так говоришь" представлялась такой же расплывчатой и неопределённой не только в наши дни, но и две тысячи лет тому назад. Однако не только это обстоятельство озадачило безоглядно жестокого прокуратора. Он просто напросто не понял в чём, собственно, состоит вина Иисуса перед его соплеменниками. Это непонимание своих подданных, беспокойных и непредсказуемых, с точки зрения римского патриция, как свидетельствуют историки, сопутствовало Пилату на протяжении всего его правления в Иудее.
   1234-56.Иисус приговорён к смерти - 27:15-26 - 15:6-15 - 23:13-25 - 18:39-19:1,19:4-16
  
   Матфе\й
   16.Был тогда один узник, пользовавшийся громкой славой, звали его Иисус Варавва.
   17.Когда собрались люди, Пилат спросил у них: - Кого хотите, чтобы я вам освободил: Иисуса Варавву или Иисуса по прозванию Мессия?
   20.Тем временем первосвященники и старейшины подбили толпу требовать свободы для Вараввы, а для Иисуса - казни.
   21.Наместник спросил их: - Кого из двух мне освободить? - Варавву, - ответили они.
   22. - А как поступить с Иисусом по прозванию Мессия? - говорит Пилат. - На крест Его! - отвечали все.
   26.Тогда Пилат освободил Варавву, а Иисуса велел после бичевания распять на кресте.
  
   Марк
   7.Был тогда в тюрьме один по имени Варавва, схваченный вместе с мятежниками, которые во время восстания совершили убийство.
   8.Народ пришёл к Пилату и стал просить его о том, что тот обычно для них делал.
   9.Пилат говорит им: - Хотите, отпущу вам "еврейского царя"?
   11.Но первосвященники подбили народ просить Пилата, пусть лучше отпустит им Варавву.
   13. - На крест Иисуса! - закричали они.
   15.Пилат, желая угодить толпе, освободил Впаравву, а Иисуса приговорил к распятию, велев сперва бичевать.
  
   Лука
   13.Пилат созвал первосвященников и народ.
   16.Я велю Его бичевать, а затем освобожу.
   18.И тут все, как один, закричали: - Долой Его! Отпусти нам Варавву!
   19.(Это был человек, брошенный в тюрьму за мятеж в городе и убийство.)
   21.Но они кричали: - На крест Иисуса! На крест!
   24.Пилат вынёс приговор, который они требовали,
   25.освободил брошенного в тюрьму за мятеж и убийство - того, за кого просили, а Иисуса отдал им в полное их распоряжение.
  
   Иоанн
   38. - А что такое истина? - спросил Пилат. И с этими словами он снова вышёл к народу. - Я не нахожу никакой вины в этом человеке, - сказал он.
   39. - У вас есть обычай, я выпускаю вам на Пасху одного заключённого. Хотите, отпущу "еврейского царя"?
   40. - Не Его! Варавву! - опять закричали они. Этот Варавва был мятежник.
   19:1Тогда Пилат взял Иисуса и велел Его бичевать.
   6.Но когда первосвященники и стража увидели Его, они закричали: - На крест Его! На крест! - Сами берите Его и распните! - говорит им Пилат. - Я не нахожу в Нём вины.
   14.Был канун Пасхи, около полудня. - Смотрите, вот ваш царь! - говорит им Пилат.
   15. - Долой Его! Долой! На крест! Закричали те. - Вот как? Хотите, чтобы распял вашего царя? Говорит Пилат. - У нас нет другого царя, кроме цезаря! - ответили они.
   16.И тогда, наконец, Пилат отдал им Его на казнь.
  
  
   1.Пилат перед народом.
   2.Пилат сказал им: - Хотите, я отпущу для вас "еврейского царя"?
   3.Но народ стал просить, чтобы Пилат отпустил Варавву.
   4.Был тогда в тюрьме такой узник по имени Варавва.
   5.Иисуса же толпа потребовала пригвоздить к кресту.
   6.Пилат вынёс приговор, который требовала толпа: освободил Варавву, а Иисуса отдал на распятие.
   Итак, Пилат, согласно историческим свидетельствам, грубый и жестокий солдафон, был настолько озадачен, что предложил "народу", а точнее - толпе, подстрекаемой заводилами-провокаторами, освободить Иисуса. Пилат не мог оценить всей тяжести инкриминируемого Иисусу преступления (в пределах рассматриваемого текста это "всего лишь" претензии на "еврейского царя", то есть на Мессию, что, естественно, было за пределами понимания Пилата!)
   В результате получилось, что толпе предложили Иисуса, а не явного преступника Варавву. Это, видимо, вполне устраивало Пилата, поскольку соответствовало бурным требованиям толпы и должно было её успокоить. Что же касается ссылки на пресловутый "обычай" (не подкреплённый какими-либо историческими свидетельствами) выпускать на свободу по просьбе народа одного узника на Пасху, то в СДС вида 1234 на этот счёт нет и намёка. Кстати, здесь нет также и указания о бичевании Иисуса перед распятием.
   1234-58..Распятие Иисуса - 27:32-44 - 15:21-32 - 23:26-43 - 19:17-27
  
   Матфей
   33.Придя на место, которое называется Голгофа, что значит "Череп".
   35.Пригвоздив Его к крест, они бросили жребий, разделили между собой Его одежду (Пс 22/21:19).
   37.Над Его головой поместили табличку с указанием вины: ЭТО ИИСУС, ЕВРЕЙСКИЙ ЦАРЬ.
   38.Вместе с Ним были распяты два преступника, один справа, а другой слева от Него.
  
   Марк
   22.Его привели на место, которое называется Голгофа, что в переводе значит "Череп".
   24.Его прибивают к кресту и делят между собой одежду, бросив жребий (Пс 22/19), кому что взять.
   26.Над головой у Него была надпись с указанием вины: ЕВРЕЙСКИЙ ЦАРЬ.
  
   Лука
   32.Вместе с Ним на казнь вели ещё двух преступников.
   33.И когда пришли на место, называемое "Череп", распяли там Иисуса и преступников - одного справа, а другого слева от Него.
   34.Иисус говорит: - Отец! Прости их, они не ведают, что творят! Солдаты бросили жребий, разделили между собой Его одежду (Пс 22/21:19.
   38.Над Ним была надпись, ЭТО ЕВРЕЙСКИЙ ЦАРЬ.
  
   Иоанн
   17.Он должен был на Себе нести крест до места, которое называлось "Череп", а по-еврейски "Голгофа".
   18.Там Его пригвоздили к кресту, а с Ним ещё двух - одного справа, другого слева , а Иисус посередине.
   19.Пилат велел поместить на кресте табличку с надписью: ИИСУС НАЗАРЯНИН, ЕВРЕЙСКИЙ ЦАРЬ,
   23.После того, как воины распяли Иисуса, они взяли Его одежду и разделили на четыре части - по числу воинов. Они взяли Его хитон, он был без швов, цельнотканный.
   24. - Не будем его рвать, - сказали они друг другу. - - Лучше бросим жребий, кому достанется. Ибо должны были исполниться слова Писания: "Разделили между собой одежды Мои, об одеянии Моём бросили жребий" (Пс 22/21:19). Именно так и поступили воины.
  
   1.Иисуса привели на место, называемое Голгофа, что в переводе значит Череп.
   2.Здесь Его пригвоздили к кресту.
   3.Над головой у Него была надпись: ЕВРЕЙСКИЙ ЦАРЬ.
   4.Вместе с Иисусом распяли ещё двух, одного справа, другого слева от Иисуса.
   Эту скупую, но исчерпывающую по деталям информацию, пожалуй, можно было бы принять без комментариеы, если бы не одно важное обстоятельство: в СДС вида 1234 отсутствует упоминание о том, что крест нёс то ли Симон из Кирены (Мф 27:32; Мк 15:21; Лк 23:26), то ли сам Иисус (Ин 19:17).
   1234-59.Смерть Иисуса - 27:45-56 - 15:33-41 - 23:44-49 - 19:28-30
  
   Матфей
   46.А около трёх часов Иисус вскрикнул громким голосом: - Эли, Эли лама шевактани? Что значит: "Боже Мой, Боже Мой! Почему Ты Меня оставил?" (Пс 22/21:1
   50.Иисус ещё раз вскрикнув громким голосом, испустил дух.
  
   Марк
   34.А в три часа Иисус вскрикнул громким голосом: - Элаих, Элаих, лэма шевалтани? Что в переводе значит "Боже Мой, Боже Мой! Зачем Ты Меня оставил?"(Пс 22/21:1
   37.Иисус вскрикнув громким голосом, испустил дух.
  
   Лука
   46.Иисус громким голосом воскликнул: - Отец! В руки Твои передаю Мой дух! (Пс 31/30:6) И с этими словами испустил последний вздох.
  
   Иоанн
   28.Иисус, зная, что всё уже свершилось, сказал, чтобы исполнилось Писание: - Пить!
   30.Иисус, отпив вина, сказал: - Свершилось! И, склонив голову, предал дух Богу.
  
   1.Иисус закричал и испустил дух.
   Этот эпизод требует, строго говоря, медицинской эспертизы.
   1234-60.Погребение Иисуса - 27:57-61 - 15:42-47 - 23:50-56 - 19:38-42
  
   Матфей
   57.Вечером пришёл блгатый человек из Аримафеи по имени Иосиф, он тоже был учеником Иисуса.
   58.Придя к Пилату, он попросил тело Иисуса. Пилат распорядился выдать ему тело.
   59.Иосиф взял тело, завернул его в чистый льяной саван
   60.и похоронил в своей новой гробнице, которую недавно высёк в скале. Привалив ко входу в гробницу большой камень, он ушёл.
  
   Марк
   43.Иосиф из Аримафеи, влиятельный член Совета (он тоже ждал Царства Божьего) смело явился к Пилату и попросил тело Иисуса.
   46.Тот, купив саван и сняв тело, завернул его в саван и аоложил в гробницу, которая была высеченна в скале, и привалил камень ко входу в гробницу.
  
   Лука
   50.Туда пришёл человек по имени Иосиф, родом из иудейского города Аримафеи. Это был добрый и справедливый человек, ждавший наступления Божьего Царства.
   52.Иосиф, придя к Пилату, попросил тело Иисуса.
   53.Сняв тело, он завернул его в саван и положил в гробницу, высеченную в скале, где никто не был похоронен.
  
   Иоаннэ
   38.После этого Иосиф из Аримафеи - он был учеником Иисуса, правда тайным, из страха перед еврейскими властями - попросил у Пилата разрешения забрать тело Иисуса. Пилат разрешил. И тот пришёл и забрал Его тело.
   40.Он взял тело Иисуса, завернул его в пропитанный благовониями саван, как это было принято у евреев при погребении.
   41.В том месте, где был казнён Иисус, был сад, а всаду - новая гробница, в которой ещё никого не хоронили.
   42.А так как это был день перед субботой и гробница была рядом, то в ней Иисуса и похоронили.
  
   1.Иосиф из Аримафеи попросил тело Иисуса.
   2.Сняв тело, он завернул его в саван
   3.и положил его в гробницу.
   Всё совершенно естественно - Иосиф из Аримафеи выполнил свой долг человека и последователя. Правда, снять тело пригвождённого с креста, не такя уж простая операцмя. Иосифу, конечно, нужны были помощники.
   1234-61.Воскресение - 28:1-8 - 16:1-8 - 24:1-12 - 20:1-10
  
   Матфей
   1.Минула суббота, и на рассвете следующего дня Мария Магдалина и другая Марина пошли навестить гробницу.
   6.Его здесь нет. Он восстал из гроба, как и говорил вам. Идите сюда, посмотрите, вот здесь Он лежал.
   8.Те торопливо покинули гробницу и, полные страха и великой радости, побежали рассказать Его ученикам.
  
   Марк
   1.Когда минула суббота, Мария Магдалина , Мария, мать Иакова и Саломея, купили душистых мазей, чтобы пойти и умастить Его.
   2.В первый день недели, рано утром, с восходом солнца, пришли они к гробнице.
   6. Не пугайтесь! - сказал он им. - Вы ищете Иисуса Назарянина, распятого. Он восстал из гроба, Его здесь нет. Вот место, где Он лежал.
   8.Выйдя из гробницы, они побежали прочь, обезумев от страха. И ничего никому не сказали: они боялись.
  
   Лука
   1.А в первый день недели, рано на заре, они пошли к гробнице, неся приготовленные благовония.
   3.а войдя внутрь не нашли тела Господа Иисуса.
   6.Его здесь нет. Он встал из гроба. Вспомните, что Он вам говорил, ещё будучи в Галилее.
   9.Они вернулись с гробницы и всё это рассказали одиннадцати и всем остальным.
   10.Женщины эти были Мария Магдалина, Иоанна и Мария, мать Иакова. И остальные женщины, которые были с ними, говорили апостолам то же самое.
  
   Иоанн
   1.В первый день неделм, рано утром, ещё затемно приходит к гробнице Мария Магдалина и видит, что камень отвален от входа.
   2.Она прибежала к Симону Петру и другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: - Унесли Господа из гробницы, и мы не знаем куда.
  
   1.В первый день недели, то есть в воскресенье, рано утром, с восходом солнца или даже затемно Мария Магдалина пришла к гробнице.
   2.Не обнаружив тела Иисуса, она побежала прочь или быстро удалилась.
   Древние евреи понимали воскресение буквально: то есть как возвращение умершего к жизни. Поэтому исчезновение тела покойника следовало рассматривать либо как простое похищение, либо как воскресение.
   Естественно, что наше внимание будет сосредоточено на рациональном факте, то есть на похищении тела Иисуса. Кто и с какой целью это совершил?
   Иосиф Аримафейский исполнил свой человеческий долг - он снял тело Учителя с креста и похоронил его. С этого момента берёт своё начало Великая Загадка, разрешённая в виде Воскресения...
   Но попробуем опуститься на реальную землю древней Иудеи и прогуляться во тьме ночи по улочкам Иерусалима тех дней.
   Подстрекатели, спровоцтровавшие трагическое завершение жизненного пути Иисуса из Назарета, должны были довершить своё чёрное дело - а именно, полностью вытравить всякую память об Иисусе. Так и хочется сказать современным языком - они были тонкими политтехнологами своего времени. Воистину природа людей не изменилась ни благодаря овладению атомной энергией и биотехнологиями, ни благодаря полётам в космос.
   Эти люди тайно похитили тело Иисуса и надёжно его спрятали. По мысли похитителей, это, во-первых, лишало учеников возможности самим спрятать тело и мошеннически объявить о воскресении Учителя, и, во-вторых, если бы ученики, не обнаружив тела, всё-таки решились бы объявить о воскресении, предусмотрительные похитители предъявили бы тело и окончательно скомпрометировали и образ Иисуса, и всё, связанное с Ним, а учеников выставили бы в виде мелких мошенников. Как видим, враги Иисуса действовали беспроигрышно. Они примеряли учеников Иисуса по себе. И они перемудрили. Их изощрённость и коварство рассыпались в прах перед робостью и бездеятельностью учеников. В этих условиях тело казнённого плотника из Назарета осталось лежать невостребованным в каком-то безвестном тайнике... Мир праху Его! Но ИИСУС из Назарета воистину восстал из гроба и сначала через души и сердца своих немногочисленных учеников и последователей, а затем через души и сердца тысяч и миллионов людей возвысился над миром на века!
   Таким обрзом, не Мария Магдалина первой подала мысль о воскресении, поскольку ей якобы первой явился Иисус. Импульс к идее воскресения совершенно невольно исходил от тех неизвестных злоумышленников, которые преследовали совершенно противоположную цель - полностью истребить всякую память об Иисусе.
   1234-64.Иисус является своим ученикам - 28:16-20 - 16:14-18 - 24:36-49 - 20:19-23
  
   17.Они увидели Его и упали перед Ним на колени, хотя некоторые и засомневались.
   18.Иисус подошёл и заговорил с ними. Он сказал:
  
   Марк
   14.Наконец Он явился одиннадцати ученикам, когда они сидели за столом и ели. Он упрекнул их за неверие и слепоту сердец. Потому что они не поверили тем, кто видел Его восставшим.
   15.Он сказал им: - Идите по всему свету и возвещайте Радостную Весть всем людям.
  
   Лука
   36.Рассказывают они - и вдруг сам Иисус стоит посреди и говорит: - Мир вам!
   46.Он сказал: - Здесь так написано: Мессия должен перенести страдания и на третий день встать из гроба.
  
   Иоанн
   19.Вечером того же дня, то есть первого дня недели, когда ученики собрались вместе, сидели, заперев двери, из страха перед еврейскими властями, вошёл Иисус и стал перед ними - Мир вам! - сказал Он.
   22.И с этими словами Он дунул на них и сказал: Примите Дух Святой.
  
   1.Иисус возник среди учеников.
   2.Он заговорил с ними.
   Эрнест Ренан трактует этот эпизод, как коллективную галлюцинацию. Но таковая не возникает сама по себе. Должна быть некая психологическая подоплёка. Ведь даже современные леди и джентльмены, собравшись по поводу спиритического сеанса, прекрасно знают, чего они желают. И то, что желают (некоторые очень эмоционально), то они и обретают.
   Вот почему можно утверждать, что уже на уровне керигмы имела место вполне сформировавшаяся концепция: Иисус воскрес и может явитьтся среди живых. Короче говоря, в описанной сцене ученики собрались именно для того, чтобы "увидеть" Иисуса. Скорее всего, это было тайное, не высказанное вслух желание каждого. Поэтому каждый в отдельности "видел" и даже "слышал" Иисуса в меру своих индивидуальных психологических особенностей, в меру своего воображения и экзальтации. При этом не исключено, что каждый соревновался с прочими соратниками в том, насколько "явственно" он "видел" и "слышал" Учителя.
  
  
   Прежде чем обобщить проделанную работу напомним принципиальные вехи того пути, который был нами пройден выше в настоящем исследовании.
   1.Предмет изучения - четыре канонических евангелия - по Матфею, по Марку, по Луке и по Иоанну - четыре литературных произведения, посвящённых одной теме. Но именно все наши построения, перечисляемые в последующих пунктах, обусловлены уникальными возможностями, представленными наличием четырёх произведений, посвящённых одной теме.
   Вместе с тем, каждое из евангелий, как и их отдельные части, самобытны, своеобразны и соответствуют своему, так называемому, "месту в жизни", то есть определённым социально-историческим и религиозно-апологетическим функциям.
   2.Каждое евангелие состоит из последовательной цепи в значительной мере самодостаточных в отдельности и в литературном отношении фрагментов, называемых перикопами. И в то же время, в каждом из четырёх евангелий присутствует целостный, "сюжетный" рассказ о Страстях Господних.
   3.Совпадение тематики перикоп в четырёх, в трёх или двух евангелиях является однозначным свидетельством сложного компилятивного характера формирования значительной части текстов. В самом деле, такие тематические совпадения говорят о том, что одни и те же источники были доступны соответственно то ли четырём, то ли трём, то ли двум авторам евангелий. Таким образом выстраиваются тематические общности, высвечивающие тематические совпадения, характеризующие евангельские тексты. Были выявлены тематические общности видов: 1234, 123, 124, 12, 13 и 23.
   4.Наряду с перикопами, составляющими тематические общности, тексты евангелий содержат и уникальные перикопы, присущие, с точки зрения их тематики, только каждому отдельно взятому евангелию.
   5.Оказалось возможным установить некоторую принципиальную формализованную схему последовательного формирования текстов евангелий. Согласно этой схеме, несмотря на максимальную идеализацию картины (а может быть именно благодаря такой идеализации!) хорошо просматриваются те поэтапные тематические компиляции на основании ряда (по крайней мере, пяти) источников-доноров, которые и обеспечили этот процесс.
   6.Мы предположили, что последовательность поэтапного присоединения темообразующих, то есть новых перикоп, происходила в том порядке, в котором записаны цифровые обозначения видов перикоп в пункте 3 настоящего параграфа. Такая последовательность объясняет процесс накопления в уже ранее приобретённых перикопах дополнительных деталей содержания того же вида, что и присоединяемые темообразующие перикопы,
   7.Представилось возможным выявить в каждом евангелии текстовые образования, названные тематическими компилятивными блоками, которые в одной и той же композиционной последовательности присутствуют в четырёх, трёх или двух евангелиях. При этом компилятивный блок вида 1234 является самой "древней" в тематическом отношении частью евангельсктх текстов. Этот блок, надо полагать, ближе всего стоит к керигме и является тематической первоосновой евангелий.
   8. В рассмотренной выше таблице наряду с цитируемыми стихами евангелий в свободной форме (то есть без претензии на единственность изложения) приведены пересказы или перечисления совпадающих деталей содержания вида 1234 (в левой колонке), а в правой колонке - комментарии к этим СДС. Эти пересказы по своей тематике составляют то, что мы будем называть общим или единым для всех четырёх евангелий начальным компилятивным ядром.
   Итак, наша стратегическая задача: осмыслить то, что "осталось в осадке" в результате наших изысканий и понять, что из себя представляет первоисток евангелий, который, вероятно, можно назвать керигмой.
   Заметим, между прочим, что мы вышли на начальное компилятивное ядро, казалось бы, путём формальной классификации тематики перикоп вида 1234 по принципу их однородной композиционной упорядоченности во всех четырёх евангелиях и путём выделенения из этих же перикоп СДС того же вида. При этом (см. выше) "неупорядоченные" перикопы вида 1234 при выделении начального компилятивного ядра были отделены, как перикопы второго плана (то есть не вошедшие в компилятивный блок). Эти перикопы отражают 1) "публичные", "всенародные" эпизоды из жизни Иисуса; 2) участие высшего духовенства и синедриона в судьбе Иисуса; 3) своеобразная "популяризация" духовного насыщения многочисленной паствы через простые "материальные" образы и "бытовая" иллюстрация предсказания об отречении Петра. Как видим, по содержанию начального компилятивного ядра, "формальная" классификация по тематике перикоп привела к качественному выводу, подтверждающему, что изначально назореи были крошечной сектой, на которую вряд ли кто-либо из высших духовных или светских властей, кроме ближнего круга людей, обращал внимание. Но и в этом ближайшем окружении нашлось достаточно завистников, злопыхателей, доносчиков, подстрекателей, которые, скорее всего, "по собственной инициативе" и "поспособствовали" печальному концу Иисуса из Назарета.
   Подчеркнём лишний раз, что в начальном ядре не фигурируют ни публичные сцены, ни высшее иерусалимское духовенство. Присутствие толпы злопыхателей или злобствующих зевак в сцене суда Пилата в том виде, в каком эта сцена "осела" в начальном компилятивном ядре, лишь подчёркивает обыденность и заурядность происходившего.
   Так что же осталось в начальном компилятивном ядре?
   В выделенном нами начальном компилятивном ядре пророчество Иоанна о приходе Того, Кто могущественнее его, отмеченное появлением в виде голубя Духа Божьего, а также сообщение о том, что Иисус является Сыном Бога, имеет своим продолжением скупой реалистический рассказ о Страстях, после которого следует воскресние и явление Иисуса ученикам. Каким образом соединились в единое целое свидетельство о сверхъестественной сущности Иисуса и Его воскресение с бесстрастным, а потому особенно убедительным рассказом о последних днях жизни незаметного плотника из Назарета и о Его трагическом конце? Как это смогло слиться воедино?
   И тут мы подходим к очень важному и деликатному моменту: к взаимоотношениям Иисуса с окружающими и, в первую очередь, с учениками и ближайшими последователями.
   В своей работе "Психология масс и анализ человеческого "Я"" Зигмунд Фрейд пишет, что для того, чтобы занять положение вождя, предводителя, наставника, авторитетного учителя "...нередко нужно было... всего лишь обладать типичными качествами окружающих индивидов в особенно остром и чистом чекане и производить впечатление большей силы и свободы исполнения своих желаний; и сразу на это откликается потребность в сильном властелине или покровителе и наделяет его сверхсилой, на которую он не стал бы претендовать". Как нетрудно видеть, Иисус полностью удовлетворял этим требованиям. По своим человеческим качествам: происхождению, воспитанию, социальному положению, мироощущениям и миропониманию он был своим среди тех, которые непосредственно окружали Его.
   Иисус был всецело проникнут ощущениями, которые Александр Мень в своей книге "Сын Человеческий" называет ощущениями "богосынства". Иными словами, Он воспринимал Бога, как "небесного отца", или, чисто по-человечески, как патриарха или пророка, олицетворяющего некий высший, непререкаемый авторитет, с которым дано общаться интимно, сокровенно, один на один. Эти свои ощущения Он страстно жаждал передать своим ученикам и последователям, донести до людей. Но произошло то, что, как указывал Фрейд, с неизбежностью должно было произойти: ученики и последователи идею "богосынства" сконцентрировали исключительно на самом Иисусе, не дерзнув распространить её на себя, поскольку образ Иисуса уже непререкаемо и окончательно утвердился в их сознании, как идеал. Так, вероятно, возник тот глубинный психологический импульс, который предопределил рождение образа Помазанника, Христа, Сына Божьего, возвышающегося над своими поклонниками и, в то же время, удивительно похожего на них по своей человеческой природе. И чем искреннее и убедительнее Иисус пытался передать свои мироощущения ученикам и последователям, тем всё более и более Он "возносился" в их сознании над ними, как личность удивительная, наделённая сверхчеловеческими возможностями. Именно где-то здесь Иисус из Назарета начинает перевоплощаться в Сына Божьего и Сына Человеческого одновременно...
   Но вернёмся к нашему евангельскому сюжету.
   Жизнь и история полны парадоксов. Задумаемся на минуту: что для человека того далёкого времени значили мучения казнимого, страдания умирающего на кресте? Ведь зрелище таких страданий было чем-то повседневным и будничным. Тем более, что смерть на кресте почиталась в высшей степени позорной и была уделом людей дна общества. Иосиф Флавий свидетельствует, что однажды в Иерусалиме за участие в мятеже римские власти распяли две тысячи человек. Где уж тут обратить внимание на казнь скромного галилейского проповедника, да к тому же казнённого заодно с двумя отпетыми разбойниками и грабителями! Поэтому не приходиться удивляться тому, что "народ безмолвствовал", а некоторые, возможно уловившие лишь разрозненные слухи об Иисусе, глумилсь над ним без тени сострадания. И вовсе не потому, что они были особенно жестокими и бесчеловечными, а потому, что они были обыкновенными детьми своего времени.
   Но и ученики Иисуса были точно такими же детьми своего века. И поэтому, пусть это не покажется кощунственным, их поразили, собственно, не столько мученичество и смерть дорогого Учителя, сколько мученичество и смерть Сына Бога, ибо они уже были посвящены, как мы выяснили выше, в великое таинство - знание "подлинной" сущности Иисуса, знание, которое успело уже достаточно устойчиво сформироваться в их умах. Всё это потрясло их своей невероятностью: они знали, что на кресте умирает Бог, умирает, обретя человеческую ипостась, чтобы принять на себя и вынести на себе все человеческие страдания наравне со всеми отверженными и презираемыми, всеми униженными и оскорблёнными в этой жизни. Знание этого таинства делало учеников Иисуса апостолами, ибо вызвало к жизни глубокое духовное единение в пределах того маленького сектантского сообщества, которое, собственно, и составляли ученики Иисуса. Именно несокрушимая вера учеников в сверхъестественную сущность Иисуса вызвала к жизни, высветила и предоставила место в изначальном источнике (керигме) горсти подлинных фактов из жизни исторического Иисуса из Назарета - описанию Страстей Господних. Иначе невозможно объяснить, почему в океане жестокости, произвола, крови, пыток и казней той далёкой эпохи распятие незаметного и безвестного галилеянина обрело такое поразительное место и так ослепительно осветило всю дальнейшую историю человечества.
   Однако существует мнение, что после распятия Иисуса сложилась ситуация, которую, в частности, Мень описывает следующим образом: "Он умер. Но умер не как Помазанник Божий, а как отверженец, ибо Закон почитал проклятыми тех, кого настигала подобная смерть. Его осудили люди и римский суд... Он мучился, как миллионы людей, как каждый ребёнок или раненая птица, как любое живое существо. Никто не помог Ему, когда Он истекал кровью на страшном кресте. Никакой ангел не облегчил агонию. Правы оказались те, кто говорил: "Других спасал, а Себя не может спасти"... значит Иисус не тот, за кого они Его принимали?.. И, следовательно, напрасна была вера в Него..."
   Согласиться с этим невозможно, потому что, как мы выяснили выше и как признаёт сам Мень, ученики Иисуса были посвящены в великую тайну. Они и только они знали, что на кресте умирает Мессия, Сын Бога, и это при всей невосполнимости утраты, как мы уже поняли ранее, сплачивало их и наполняло ощущением причастности к миссии Учителя. Конечно, где-то в глубине души у этих простодушных людей, видимо, теплилась надежда на то, что распятый чудесным образом сойдёт с креста... Но так или иначе, без человеческих страданий и смерти Иисуса немыслема богочеловеческая идея христианства.
   Однако возникает вопрос. Представим себе, что в евангельском сюжете точка была бы поставлена в тот момент, когда Иисус расстался с жизнью. Что тогда? Может быть сообщество Его учеников с их сакраментальной тайной так бы и остались незначительной, забытой, маргинальной сектой, подобной тем, которые во множестве затерялись на бескрайных просторах истории, и мир бы никогда не обрёл новую мировую религию?.. Увы, на этот вопрос никто не даст ответа... И здесь мы подходим к кульминационному акту евангельской трагедии - к ВОСКРЕСЕНИЮ...
   Отдадим должное глубокому пониманию и провидческому дару основоположников - ведь ещё Св. Павел сказал: "...мы же проповедуем, что Христос был распят, а это учение оскорбительно для иудеев, язычники же считают его глупостью" (1 Кор 1:23). И кроме того: "А если Христос не был воскрешён из мёртвых, то тогда и проповедь наша впустую, и вера наша впустую" (1 Кор 15:14).
   Вот оно, изначальное, основополагающее, фундаментальное звено христианского провозвестия! Оно уже присутствует в керигме.
   Итак, выявленное начальное компилятивное ядро завершается воскресением и явлением Иисуса ученикам.
   Обратим внимание на важнейшее обстоятельство: в ядре нет пророчества Иисуса о Его предстоящих муках, смерти и... ВОСКРЕСЕНИИ на третий день! Что это означает? Только одно - ученики не ожидали ни мук, ни смерти ни, тем более, воскресения Иисуса.
   В самом деле, здесь коренится самое фундаментальное противоречие евангельских повествований. С одной сторны, в текстах присутствует троекратное пророчество о мученической смерти и воскресении Иисуса (Мф - 16:21-28, 17:22-23, 20:17-19; Мк - 8:31-9:1, 9:30, 10:32-34; Лк - 9:21-27, 9:43-45,18:31-34). А с другой стороны, когда воскресение состоялось (Лк - 24:1-12), и об этом женщины рассказали апостолам, слова женщин "...показались апостолам нелепой выдумкой, и женщинам не поверили". (Лк - 24:11)
   Мало того, не менее существенное противоречие таится в сообщении о "предательстве", сделанном Иисусом на последнем ужине (тайной вечере). В нашей трактовке таковым оно не может быть (см. таблицу), ибо, как видно из текстов перикоп, оно не вызвало сколько-нибудь заметной эмоциональной реакции, кроме... спокойного, почти благодушного любопытства. Более того, если верить Матфею и Марку (Мф - 26:30; Мк - 14:26), после пасхальной трапезы Иисус и ученики умиротворённо пропели гимны... Короче говоря, версия о предательстве представляется как совершенно психологически немотивированный факт, ибо предательство всегда, во все времена было тем, чем оно было, есть и будет, в том числе и для людей, живших две тысячи лет тому назад. И реакция крошечного, почти семейного сообщества учеников Иисуса на Его сообщение об предстоящем предательстве одного из них никак не могла быть такой сдержанной, почти равнодушной, как это описано в евангелиях. А если учесть, что Иисус довольно прозрачно намекнул на Иуду и, если Он действительно говорил о предательстве, возникает вопрос: где естественный взрыв эмоций, где подлинное негодование, наконец, где действия, потрясённых собратьев?.. Неужели благостное пребывание за пасхальным столом с будущим предателем, робкие вопросы "кто он" или "не я ли?" и умиротворённое пение гимнов - это адекватная реакция?..
   Скорее всего, Иисус сообщил ученикам о том, что, как уже было указано в таблице, "передаёт" или представляет каким-то авторитетам-книжникам (но безусловно, не из высшего иерусалимского духовенства, что явствует из содержания начального компилятивного ядра!) право на "дискуссию" по поводу Его проповеди. Но именно в этом и состояло вероломство и предательство безвестных негодяев. Иуда во всей этой истории был всего лишь наивным и обманутым посредником, движимым самыми добрыми и искренними намерениями. Поэтому уже арест Иисуса, точнее захват Его толпой злопыхателей и пособников негодяев, с целью выдать Его римским властям, а затем и всё то, что произошло с Иисусом (суд Пилата, поругание и смерть на кресте), было, во-первых, чудовищной неожиданностью, во-вторых, породило в душах учеников то невероятное потрясение, о котором уже сказано выше. Но... древние евреи понимали воскресение совершенно прямолинейно, буквально, как непосредственное возвращение умершего к жизни. Поэтому само по себе исчезновение тела уже могло служить намёком на нечто сверхъестественное, нечто "чудесное", и... ВОСКРЕСЕНИЕ состоялось, как некое ослепительное прозрение в умах учеников, вопреки изощрённым проискам доносчиков и провокаторов, погубивших Иисуса. А тело Иисуса так и осталось навсегда там, где эти подлые люди его спрятали... Ведь они действовали, с их точки зрения, совершенно беспроигрышно. Во-первых, похитив тело и упредив (по их мнению!) в подобном деянии учеников, они лишали их возможности ложно объявить о воскресении Иисуса; во-вторых, если бы при отсутствующем теле ученики, как мелкие мошенники, всё же рискнули бы объявить о воскресении, их можно было бы изобличить, предъявив тело. Погубители Иисуса соразмеряли предполагаемые поступки апостолов со своим пониманием и своей логикой поведения. Но ученики Иисуса поступили непредвиденным для них образом. Эти скромные люди, озарённые внезапно возникшей верой в воскресение Учителя, незаметно удалились в Галилею... И тело Иисуса осталось невостребованным в безвестной могиле.
   Описанная нами выше картина однозначно сообразуется с тем, что Ренан, в частности, пишет в полном соответствии со своим рационалистическим миропониманием в книге "Апостолы": "В то время как Иисус воистину воскрес, воскресая в сердцах тех, кто Его любил, в то время, когда у апостолов складывалось на этот счёт непоколебимое убеждение и подготовлялась религия всего мира, где, в каком месте черви поедали безжизненное тело того, кто был положен во гроб в пятницу вечером? Этого никто никогда не узнает. Естественно, что христианские предания не дают никаких объяснений по этому предмету. "Тело не имеет никакого значения, только дух приносит жизнь". (Ин 6:63). Воскресение было торжеством идеи над действительностью. Раз идея стала бессмертной, что значит тело?"
   Невозможно пройти мимо факта, сопутствовавшего согласно евангелиям по Матфею, Марку и Луке аресту Иисуса - речь идёт о пресловутом "поцелуе Иуды". Этот факт отсутстаует в начальном ядре. Но веками "поцелуй Иуды" символизировал высшую меру подлости и предательства. Вместе с тем, этот жест настолько неординарный и вызывающий, что трудно считать его придуманным и присовокупленным задним числом. Попробуем разобраться.
   Если обратиться к личности Иуды, то вот первый порог, о который мы неизбежно спотыкаемся. Иуда вполне взрослый и сложившийся субъект. Если им двигала корысть и подлость, то напрашивается вопрос: во имя чего он затесался и так долго держался в этом маленьком сообществе, затворённом на том нравственном самоусовершенствовании, которое проповедовал Иисус? Может быть он польстился на возможность распоряжаться денежной сумой в качестве казначея? Второй порог - это само по себе предательство Иуды. Оно носит чисто театральный, просто церемониальный или декоративный характер. Ведь Иисус ни от кого не прятался и проповедовал совершенно открыто в Храме и синагогах, в домах, стоя в лодке. Когда Его схватили, Он и сам об этом говорил. Слабая зацепка лишь в том, что в Гефсимании в потёмках при мерцающем свете факелов Иисуса трудно было выделить в толпе учеников... Но действительно ли те, кто намеревался схватить Иисуса, нуждались в услугах Иуды? Вряд ли, уж соглядатаев и шпионов во все времена было с избытком, даже добровольных! И наконец, где же удивительная, сверхъестественная проницательность самого Иисуса? Как могло случиться, что Он своевременно не разглядел этакого подонка?
   Выше мы уже обнаружили серьёзные основания для того, чтобы реабилитировать Иуду, снять с него обвинение в предательстве и допустить, что он действовал наивно и из чистых побуждений. Если бы всё было бы иначе и если бы Иуда действовал как настоящий подонок и предатель, неужели бы он, как и любой негодяй на его месте, не нашёл десятки способов указать на Иисуса, прячась за спинами в толпе, либо даже подойдя к Иисусу, сделал бы это незаметно для непосвящённых окружающих? Зачем потребовался такой вызывающий, демонстративный жест? Для будущих веков и поколений? Поцелуй - это самый неестественный, самый несообразный жест в ситуации с "предательством"! И в то же время это непроизвольный и естественный жест для преданного и влюблённого ученика! Именно "поцелуй Иуды", который, вероятно, на самом деле имел место и об этом достоверно знали Матфей, Марк и Лука, служит тем ключём, который позволяет расшифровать и ещё раз подвергнуть глубокому сомнению канонизированную версию о предательстве.
   Итак, Иуда доверительно общался с некими недоброжелателями Иисуса, надеясь, как ему казалось, миролюбиво погасить возникшие трения и противоречия. И эти подлые лицемеры и интриганы, выдававшие себя за неких авторитетов и оставшиеся навсегда неизвестными, насквозь видя наивного ходатая, наверняка заверили его в том, что речь идёт лишь о безобидном богословском обсуждении, на которое они "приглашают" Иисуса. В крайнем случае, они обещали "поправить и наставить" Иисуса по поводу его "заблуждений"... И Иуда, да и сам Иисус, видимо, поверили этим заверениям. Вот почему Иуда с чистой совестью и упоением, ничего не подозревая, сопроводил своего обожаемого Учителя и "передал" Его пришедшей толпе, не удержавшись от... поцелуя. Увы! Он передал Его на муки и смерть! Что потом пережил Иуда, поистине известно одному Богу!
   А тридцать сребреников?.. И хотя в Ветхом Завете есть какие-то нымёки о плате за предательство, пусть этот, якобы кровавый заработок Иуды, останется на совести евангелистов и позднейших редакторов как некая "гармонизация" версии о предательстве.
   Между прочим, по поводу Иуды Искариота существует ещё более радикальная версия. В частности, она изложена в уже упомянутой выше научно-популярной книге Зенона Косидовского "Сказания евангелистов". Последний пишет: "В общем мы должны сделать вывод, который, быть может, поразит многих читателей, но который, по всей видимости, верен: всё сказание об Иуде - чистейший вымысел, никакого Иуды не существовало. В подкрепление этого тезиса мы можем сослаться на свидетельство наиболее осведомлённого лица, а именно апостола Павла. В своём Первом послании к коринфянам он рассказывает о том, как протекала Последняя вечеря, а немного дальше о том, как Иисус, воскреснув, сразу же явился двенадцати апостолам. И вот в описании Павлом Последней вечери вообще нет речи об Иуде и о его предательстве, что весьма странно, если учесть, как ярко изображают этот инцидент евангелисты. Второй интригующий факт - явление Иисуса апостолам без малейшего упоминания об отсутствии Иуды. Павел описывает этот эпизод так, словно понятия не имеет о предательстве и самоубийстве Иуды."
   И далее: "Вспомним, что Послание Павла - это источник более ранний, чем евангелия и "Деяния апостолов". И тогда невольно напрашивается один лишь вывод: при Павле сказания об Иуде ещё не существовало, это легенда, возникшая несколькими десятилетиями позже. Мы можем даже догадываться о причинах её возникновения. После разрушения Иерусалима в эллинистические города хлынул поток еврейских беженцев. Начали вспыхивать конфликты между последователями и противниками Иисуса. Мы знаем из Нового Завета, что конфликты эти принимали порой очень ожесточённый характер, и именно в этой обстановке родился легендарный образ Иуды, олицетворяющий ортодоксальных евреев, которым инкриминируеися ответственность за гибель Спасителя."
   Мы привели эту версию, не имея намерения её анализировать. Вместе с тем, нельзя не отметить, что она является одним из кирпичей того здания, которое уже давно разрушила современная экзегетика, то есть представления о личности Иисуса и Его жизни, как о мифе. Мы же придерживаемся той точки зрения, что генезис всех деталей евангельской истории, так или иначе, следует искать в реальной жизни.
   Что же касается Послания Павла, то вполне вероятно, что на момент написания этого Послания эпизоды, связанные с Иудой Искариотом, отнюдь ещё не воспринимались как "предательство". А это уже можно рассматривать как лишний довод в пользу нашей версии.
   Что же касается объснения поведения Иуды как "предательства", то оно действительно сложилось уже позднее, в эпоху написания канонических евангелий под влиянием тех религиозных противоречий и религиозной борьбы, о которых и говорит Косидовский. То есть, вполне возможно, что подлинный Иуда так и не дожил до своего вселенского позора, о котором мы говорили выше.
   Согласно СДС вида 124, первым человеком, узнавшим об исчезновении тела Иисуса, была Мария Магдалина. Но, как свидетельствуют Марк и Лука (СДС вида 23), ученики в это не поверили. И это позднейшее добавление только лишний раз подтверждает то, что следует из начального ядра: изначально Иисус не пророчествовал о своих страданиях, смерти и воскресении. Это пророчество появилось на более поздних этапах формирования евангельских текстов.
   А если бы ученики знали о скором воскресении горячо любимого Учителя, если бы их сердца были полны надежды на близкую встречу с ним? Что тогда? Как бы вели себя эти люди во время суда, распятия, погребения? Не превратилась бы величайшая трагедия, глубоко волнующая человечество без малого две тысячи лет, в лицедейство, спектакль, фарс или просто в успокоительную волшебную сказку? Нет, на это нет ни малейшего намёка. Ученики прошли свой духовный крестный путь и пережили величайшую утрату. Их подлинным счастьем было общение с живым Иисусом, и в том реальном и жизненном, что породило евангельскую историю, первоначально не было места для пророчества о страданиях, смерти и воскресении. Иными словами, если бы пророчество о Страстях Иисуса в том виде, в котором оно представлено в евангелиях, изначально дошло до ума и сердца апостолов, евангельская история утратила бы весь свой эмоциональный накал. И эти последние соображения лишь ещё раз подверждают правомерность отсутствия пророчества о страданиях, смерти и воскресении в начальном компилятивном ядре.
   Заключительный аккорд евангельской истории - явление Иисуса ученикам - это то, что с неибежностью ожидали апостолы и что воспоследовало после осознания ими факта воскресения. Возбуждённое сознание простодушных и до предела экзальтированных людей вызвало к жизни их обожаемого Учителя. Иисус возник среди учеников и заговорил с ними.
   Итак, подведём итог. Мы пришли к первоистоку, породившему евангелия. В нём Иисус Сын Божий уже соединился в единое целое с Иисусом Сыном Человеческим, что безусловно стало основой "эллинистическоё" концепции. Она оказалась поистине животворной, поскольку осознание учениками, сынами своего времени, "Божественной сущности" их Учителя, соединилось в евангелиях с полной неизбывного трагизма подлинной картиной заключительных дней и часов жизни Иисуса. Более того, мы увидели, как обстоятельства, подстроенные гнусными и подлыми людьми, в умах простодушных, но предельно потрясённых и экзальтированных учеников обернулись поразительным психологическим импульсом: Иисус из Назарета воскрес. Он обрёл жизнь вечную - ту жизнь, на основе которой созидалась и развивалась вся христианская цивилизация в последующие два тысячелетия.
   Примечательно, и в этом никто не сомневается, что Заратуштра, Будда, Конфуций, Магомет - были реальнми людьми, живыми, историческими личностями. Иисус из Назарета, казалось бы, не оставил на нашей бренной земле исторических следов, но, вместе с тем, через свою мученическую смерть обрёл вечную жизнь.
   Содержание керигмы, выявленное нами, не является предметом некоторого нового открытия. Его реконструировали, правда в разных объёмах, многие исследователи на основе ряда гипотез. Мы же, не прибегая ни к каким гипотезам, пришли к нашим выводам путём последовательного исследования тематики и деталей содержания перикоп.
   Бытует мнение, что евангелия вряд ли можно рассматривать как плоды индивидуального творчества отдельных авторов и что они формировались, подчиняясь законам развития народного творчества. Но, во-первых никто и никогда не отрицал глубокую творческую индивидуальность, которая проглядывает даже сквозь все сложные литературные наслоения, обнаруживающиеся при анализе текстов. Скупые, чеканные слова Марка, эпический тон Матфея, поэтичность Луки, завораживающая убеждённость и страстность Иоанна - всё это неотъемлемое достояние евангелий, пронизанное верой и вдохновением безвестных авторов.
   Во-вторых, надо полагать, что каждое из евангелий было написано в таком узком кругу единомышленников, что говорить о фольклорном характере его формировании просто бессмысленно. В-третьих, временные промежутки, в пределах которых формировались евангелия, настолько малы, что они явно не представляют времени для фольклорного "разбега".
   Есть ещё один пункт, который выдаёт авторскую индивидуальность создателей евангелий, хотя это можно отнести к чисто субъективному впечатлению, преследующему нас при чтении евангелий - неизменно угадывается голос проповедника, интеллектуала, ментора, наставляющего свою паству, членов своей общины.
   Итак, указанные выше в перечне ТО повторяются в идентичной последовательности следуюшим образом: вида 1234 в четырёх евангелиях; вида 123 - в Мф, Мк и Лк; вида 12 - в Мф и Мк; 23 - в Мк и Лк. Эти ТО охватывают тот целостный тематический слой, который уже первоначально сложился в составе доноров и который евангелисты могли заимствовать из доноров, как самый доступный, первоочередной и как бы "лежащий на поверхности" (что совершенно естественно!) материал. В этом смысле, как это уже было показано выше, все эти ТО можно считать тематическим наполнением "начального синоптика" и "начальных евангелий" по Матфею, Марку, Луке и Иоанну. Иными словами, нами зафиксирована некая общая первоначальная основа - тот "костяк" или "скелет", на котором в дальнейшем разраслись и сформировались окончательные тексты всех четырёх евангелий. При этом надо помнить, что по аналогии с выявлением содержательного наполнения керигмы (см. вышеприведённую таблицу), содержание "начального синоптика" несут в себе СДС видов 1234 и 123;
   содержание "начального" Матфея несут в себе СДС видов 1234, 123, 124, 12, и 13;
   содержание "начального" Марка несут в себе СДС видов 1234, 123,124, 13 и 23;
   содержание "начального" Луки несут в себе СДС видов 1234, 123, 13 и 23;
   содержание "начального" Иоанна несут в себе СДС видов 1234 т 124.
   Как уже указывалось выше, разделение ТО вида 1234 на упорядоченные и неупорядоченные оказалось напрямую связанным с их принципиальным тематическим различием. Что же касается ТО видов 123, 124, 12, 23, то подобное различие не наблюдается, ибо как упорядоченные, так и неупорядоченные ТО в тематическом плане представляют из себя в равной мере либо рассказы о некоторых эпизодах из жизни Иисуса, либо Его высказывания, поучения или пророчества, либо притчи, либо рассказы о чудесах.
  
  
   6.Неисповедимы ли пути Господни?..
  
   Ранее указывалось, что при рассмотрении "хождений" и "служений" Иисуса в том виде, в котором они описаны в разных евангелиях, обнаруживаются значительные расхождения и несоответствия. Теперь же, когда выявлен единный тематический "стержень" или "костяк" евангельских текстов, мы можен получить однозначную картину соответствующих эпизодов из жизни Иисуса из Назарета.
   Выделенные ТО вида 1234, 123, 124 и 23, как раз и содержат вышеупомянутую цепь событий. Поэтому в дальнейшем предметом рассматрения должны быть СДС только этих же видов. В самом деле, СДС прочих видов возникли в текстах лишь на стадии присоединений к текстам евангелий темообразующих перикоп этих же видов. То есть мы будем анализироать ТО, указанные в вышеприведённом перечне, как бы в их "первородном" виде (до их окончательного формирования).
   Конечно, мы рассмотриваем только те перикопы, которые содержат описания событий, фактов, эпизодов, не выходящих за пределы естественного, то есть не содержащих ничего сверхъестественного. Замечательное отличие рассмотренных перикоп состоит в том, что их тематика в одной и той же композиционной последовательности однозначно повторяется в разных евагелиях, а точнее, как уже было сказано ранее, СДС вида 1234 соответствуют всем четырём евангелиям; СДС вида 123 - соответствуют Матфею, Марку, и Луке; СДС вида 124 - соостветствуют Матфею, Марку и Иоанну; СДС вида 23 - соостветствуют Марку и Луке.
   Конечно, собранные эпизоды это всего лишь та "горсть фактов", о которой мы уже говорили выше. Но их повторяемость и одинаковая последовательность в разных евангелиях позволяет видеть в них как единственность происхождения (в смысле единственности источников), так и наибольшую степень достоверности.
   Цепь таких наиболее достоверных событий предваряет проповедь Иоанна Крестителя. К комментарию, приведённому в таблице, следует добавить, что перикопы, посвящённые проповеди Иоанна Крестителя, содержат как бы своеобразную преамбулу Радостной Вести. Но в этой преамбуле ещё отсутствует пророчество о мученической смерти и воскресении Иисуса.
   Пребывание Иисуса в пустыне (искушение Иисуса), казалось бы вполне вероятное, мы опустим в виду фантастичности сорокадневного голодания и непосредственного общения с дьяволом и ангелами.
   Свою подвижническую деятельность Иисус начал в Галилее. На берегу Иудейского моря он обрёл своих первых учеников.
   Иисус узнаёт от Петра (высказывание Петра об Иисусе), что ученики считают Его Мессией, причём Иисус велел ученикам никому не рассказывать об этом их "прозрении" - это один из эпизодов формирования "мессианской тайны", происхождение которой подробно будет рассмотрено ниже.
   Иисус оказывается в Вифании, где во время пира некая женщина умащает Его благовониями.
   Тем временем Иуда начинает свои "сепаратные" переговоры.
   Далее события перемещаются в Иерусалим, где происходит трагедия, известная человечеству как "Страсти Господнии".
   Кульминация этой трагедии - воскресение. Но изначально была пустая гробница, то есть тело Иисуса исчезло из гробницы. Казалось бы, при всей загадочности мотиваций похитителей, исчезновение тела - факт, не выходящий за рамки естественного... Но что бы ни двигало похитителями - ВОСКРЕСЕНИЕ уже состоялось в сознании учеников, точно так же, как ещё ранее ученики уже "признали" в Иисусе Мессию, Сына Бога.
  
  
   7. "Мессианская тайна"
  
   Так что же с самого начала своего евангельского пути Иисус понёс "в мир"? В чём состояло его первоначальное прозрение и что поведал подлинный Иисус, сознательно шедший к Голгофе?
   Современный религиозный писатель Александр Мень в своей книге "Сын Человеческий" пишет: "Ветхий Завет чаще всего говорит об отношении между Богом и народом. Евангелие же выдвигает на первое место отношение между Богом и душой. Проповедь Иисуса обращена не к "массе", не к безликому муравейнику, а к личности. В толпе уровень людей снижается, они оказываются во власти стадных инстинктов. Поэтому Иисус придаёт значение отдельным судьбам. В любом человеке заключён целый мир, бесконечно ценный в очах Божьих".
   Иными словами, Иисус проникся осознанием того, что каждому человеку дано напрямую общаться с Богом, или, как говорит Мень, "...с создателем вселенной можно говорить один на один, как с... любящим отцом, который ждёт ответной любви". И эту непреложную для Него истину Иисус решил донести до людей.
   Другой наш современник, Пол Джонсон в своей "Истории евреев" пишет: "Иисус утверждает, что человек может иметь непосредственную связь с Богом, даже если он беден, невежествен и грешен..." ибо "...милость Божья простирается на тех, кто... руководствуется верой в Него".
   Наши соображения невольно приходят в соприкосновение с той областью современной науки, которая получила название глубинной психологии (по-немецки, Tiefenpsichologie) и начало которой положил Зигмунд Фрейд своей теорией психоанализа.
   Согласно Фрейду, человек, вышедший из природы, неизменно остаётся её неотъемлемой частью. Природа одарила его источником психической энергии, стихией инстинктов, бессознательно направленных на сохранение и поддержание собственной жизни и продолжение рода. Этот источник, эта стихия сосредоточены в том, что Фрейд называет "Оно". Из "Оно" исходят наши страсти и желания (либидо), порождённые нашими инстинктами. Чтобы реализовать необходимые функции организма, требуется выход во внешний мир на различные объекты. Общение с внешним миром, по Фрейду, осуществляется путём формирования в нашей психике собственного "Я", наделённого преимущественно сознанием. "Я" сообразует наши бессознательные порывы, наши страсти и желания (либидо) с реальными возможностями. Но человеческая психика, как в сфере сознательного, так и, отчасти, бессознательного, неограниченно превосходит и беспредельно опережает первоначальные примитивные потребности индивида, и происходит то, что Фрейд назвал сублимацией - то есть преобразование и переключение нашей неиссякаемой психической энергии простейших аффективных влечений на цели социальной деятельности и культурного творчества. Эта преобразованная и переключённая психическая энергия делает человека Человеком. Вооружённый этой энергией человек, используя её, что называется, вырывается на просторы вселенной и, в конце концов, созидает и непрерывно развивает цивилизацию. При этом в нашем "Я" с неизбежностью возникает и отпочковывается то, что, по словам Фрейда, "соответствует всем требованиям, предъявляемым к высшему началу в человеке", то есть, социально обусловленные идеалы человека или инстанция, названная Фрейдом "Супер-Я" или "Я-идеал". Человеку представляются безграничные возможности познавать и воздействовать на окружающий мир.
   Мы, конечно, понимаем, что истинный "Бог" нашей души - это фрейдовское "Супер-Я", концентрирующее нашу совесть, самонаблюдение, идеалы, хранящее в себе выработанные обществом моральные установления и нормы поведения и выполняющее роль высшего судьи и цензора наших мыслей и деятельности.
   Но подлинный, исторический Иисус, непременный сын своей эпохи, в этом "высшем начале в человеке", в своём "Супер-Я", видел только присутствие Бога и только через "общение" с ним смог познать самого себя, познать в себе человека и открыть беспредельные горизонты духовной свободы личности.
   Вместе с тем, все четыре евангелия проникнуты мрачным эсхатологическим ожиданием, то есть ожиданием конца света, второго пришестви Сына Человеческого и Страшного суда. Во многих речах Иисуса картины конца света преподносятся с ужасающими подробностями и "небесной" помпезностью, но час, когда грянет это светопреставление, известен только одному Богу... Что это значит? Чем объясняются эти роковые пророчества?
   Евангелисты были современниками, и, может быть, даже непосредственными участниками кровавых событий Иудейской войны. Только под впечатлением этих событий могли родиться такие строки, адресованные Иерусалиму: "И вот наступят дни, когда враги окружат тебя осадными башнями, возьмут в кольцо, сожмут со всех сторон, тебя и жителей твоих сотрут с лица земли и не оставят от тебя камня на камне..." (Лука 19:43-44). Цитата настолько красноречива, что комментарии излишни...
   В наше время многие экзегеты, то есть, учёные, изучающие и толкующие Библию, пришли к выводу, что пророчества о конце принадлежат не Иисусу, а евангелистам. В частности, Мень пишет: "Ряд авторитетных современных толкователей полагает, что в евангелиях мы имеем дело с "осуществлённой эсхатологией". То, что Иисус называл "явлением Сына Человеческого", судящего мир, было его собственной жизнью, смертью и воскресением. Приход Сына Божия поистине был судом, который продолжается в веках". А Эрнест Ренан в своей книге "Жизнь Иисуса", написнной полтора века тому назад, заметил: "Сам Иисус нередко придаёт своим речам такой смысл, который вовсе не подходит к апокалиптической теории (т. е. пророчеству о конце). Он заявляет, что царствие Бога уже наступило, что каждый человек носит его в себе и может, если достоин, наслаждаться им, что это царствие каждый может неприметным образом создать в своём сердце посредством искреннего чувства". Стало быть, квинтэссенция проповеди Иисуса в следующих словах: "Не приходит Царство Божие приметным образом, и не скажут: "вот оно здесь" или "там". Ибо Царство Божие внутри вас" (Лука 17: 20-21).
   В этом высказывании, в этой своеобразной формуле Иисуса нет ни малейшего намёка ни на социальное благоденствие и справедливость, ни на достижение личных материальных благ. Царство Божье - это не совершенство внешнего мира, а совершенство мира внутреннего, мира души, мира сокровенного, интимного общения с Богом, который в нас, который посещает наши души. И становится понятным, что апокалиптические ужасы, долженствующие предшествовать концу света и второму пришествию, привнесены евангелистами под впечатлениями кошмаров Иудейской войны, тогда как первоначальная истина, которую нёс Иисус, состояла в том, что "Царство Божье", то есть мир необъятной духовной свободы человека, "внутри вас", внутри людей. Человек один на один говорит с Богом и исповедуется перед Богом, то есть перед тем, что по Фрейду, является "высшим началом в человеке" или его "Я-идеалом". И в своей работе ""Я" и "Оно"" Фрейд резюмирует, что именно это отношение человека к "Я-идеалу" "...содержит в себе зерно, из которого выросли все религии", ибо: "...суждение о собственной недостаточности при сравнении своего "Я" со своим идеалом вызывает то смиренное религиозное ощущение, на которое опирается страстно верующий". И вместе с тем, "...социальные чувства покоятся на идентификации с другими людьми на основе общего "Я-идеала"".
   "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем" (Еккл 1:9), - так сказал Екклесиаст, сын Давидов. И это не гипербола - это постулат человека древнего мира, жизнь которого представлялась краткой вспышкой по сравнению с промежутками времени, ознаменованными сколько-нибудь заметными социальным или производительным прогрессом. Действительно, проходили века и даже тысячилетия, а состояние общества и его, говоря современным языком, "новейших технологий" оставалось неизменно на уровне пращуров. Достаточно сказать, что, так называемая, "железная революция", в результате которой человечество овладело орудиями из железа, растянулась на несколько тысяч лет. А если случались опустошительные эпидемии, природные катострофы, жестокие войны и сокрушительные нашествия, и тому есть множество примеров в истории, обезлюживались и приходили в упадок целые государства, ибо прерывалась связь поколений, и народы утрачивали свои знания, опыт, умение и оказывались отброшенными на века назад. Так погибали цивилизации.
   Естественно, что в те далёкие времена знания и опыт предыдущих поколений, религия, нравственные ценности, "заветы и предания отцов" пользовались несокрушимым авторитетом. Поколение за поколением воспитывалось в духе благоговения и преклонения перед этим животворным духовным наследием народа. Понятно, что любая мысль, любая идея, не находившаяся в русле устоявшихся традиций, воспринималась как крамола, как ересь. Но могло случиться и так, что идеи, казалось бы обречённые на вечное и жестокое осуждение, оборачивались "божественным" откровением. Именно "божественным", ибо для человека древнего мира радикальное прозрение мог "подарить" только Бог! Это было "очевидно" как для самого прозревшего, так и для всех его окружающих. Поэтому древние пророки "говорили с Богом". Правда, очень немногие были признанными. На этом пути было множество незадачливых пророков и много жертв.
   Современное же человечество живёт новыми мыслями, идеями, озарениями, открытиями во всех сферах бытия, науки, производства, потребляя их повсеместно и ежедневно во всех новейших (инновационных) видах человеческой деятельности. Причём темпы развития этой деятельности нарастают лавинообразно.
   Впрочем и сейчас на многих уровнях в той или иной форме даёт о себе знать житейская триада: какой вздор - в этом что-то есть - а как иначе? Но это уже частности, поэтому постоянный поиск и воплощение оригинальных, принципиально новых мыслей и идей стали законом жизни человеческого общества, главной плодоносящей и движущей силой прогресса. Человечество осуществляет поистине глобальный "штурм мозгов" при котором наука на всех её направлениях стала непосредственной производительной силой, и в пределах жизни одного поколения, буквально на глазах происходит не просто непрерывное и радикальное обновлениние во всех областях материальной деятельности людей, но революционно изменяется сама идеология этого обновления в каждой отдельной области.
   Но вернёмся к нашему герою.
   Только Бог мог "открыться" скромному плотнику из Назарета, жившему две тысячи лет тому назад, только Бог мог "вразумить" Его и подвигнуть на новую стезю, вооружив внутренним убеждением, позволившим Ему до конца пройти своим путём. Каким же ярким, каким могучим должно было быть озарение, посетившее этого скромного человека! Оно поистине было ослептельным! Вот почему так многозначительна фраза из книги Франсуа Мориака "Жизнь Иисуса", подводящая итог "последним дням его безвестной жизни": "..и он взял плащ, завязал сандалии и сказал своей матери прощальные слова, которые никто никогда не узнает".
   Собственно с этого момента и начинается евангельская история, но её предыстория имеет сокровенный, духовный, то есть психологический источник, коренящийся в мироощущениях и миропонимании человека тогдашнего времени.
   Несмотря на всю "неисторичность", столь фундаментально обоснованную наукой, евангелия являются памятниками своей эпохи и при всей своей религиозной направленности были и остаются документами, свидетельствующими о глубочайшей человеческой трагедии. Они действительно не являются биографиями Иисуса, преподнесёнными на убедительном историческом фоне, но они не могут не передать духовный облик Иисуса и его духовное проявление на пройденном им истинно человеческом и трагическом пути. Поэтому подлинную первооснову евангелий составляют вехи психологического портрета Иисуса и канва психологических мотиваций его поступков. И это в такой же степени относится ко всем остальным персонажам евангельской драмы. Именно в этой первооснове можно уловить живое дыхание живых людей той далёкой эпохи.
   В то же время в плане литературном, как это было наглядно показано всем предыдущим изложением, евангелия представляют из себя сложные компилятивные конгломераты, в которых с парадоксальной неожиданностью сочетается религиозная апологетика с реалистическими фактами жизни Иисуса из Назарета. Мы в этом убедились, в частности, анализируя содержание начального компилятивного ядра, соединяющего в себе реалистический рассказ о Страстях с провозвестием о божественной сущности Иисуса, Его воскресением и явлением ученикам.
   Еавнгелия позволяют нам представить себе Иисуса, как внешне скромного, непритязательного человека, лишённого вызывающего, демонстративного аскетизма, свойственного многим древним пророкам, в частности, и Иоанну Крестителю.
   Как видим, Иисус не отказывается от удовольствия посетить свадьбу, принять участие в пирушке или в праздничном народном гулянии. В то же время, своей утешительной добротой и обаянием Он покорял и исцелял израненные души простых людей.
   Публицист и общественный деятель XIX века Мозес Гесс (кстати, соратник Карла Маркса и Фридриха Энгельса по "Союзу коммунистов"), придавал большое значение морально-психологическому воздействию Иисуса на людей. В своей книге "Рим и Иерусалим" Гесс писал: "Иисус умел поднять грешников и мытарей, эти заброшенные души, до своего уровня словом и личным примером, облагородить их сердца внутренним теплом,... осуществить перемену в их жизни... Это было величайшее чудо, сотворённое им... Ваятель человеков стоит выше, чем чудотворец".
   Эта морально-нравственная точка зрения, совершенно справедливая по отношению к Иисусу, в то же время как бы отодвигает в сторону сообщения о "чудесах", никак их не объясняя и не комментируя. А, между тем, "проблема чудес" являлась и является одной из труднейших проблем библеистики. В XIX веке, когда мысль обрела достаточную свободу, бытовали и чисто рационалистические объяснения (например, воскресение Лазаря объяснялось, как пробуждение от летаргического сна). Однако они очень скоро были отброшены как несерьёзные и глубоко противоречащие самому духу и смыслу евангелий.
   Естественно, что наука не могла безоговорочно "принять" сообщения о "чудесах". Поэтому во всей последующей библеистике утвердилась уже упоминавшаяся выше концепция Д. Ф. Штрауса, согласно которой все евангельские повествования есть выражение идей, независимо от соотношения этих повествований с реальными событиями.
   И всё-таки не исключено, что "чудеса" имели место...
   Время Иисуса - это время крайне жестоких и обнажённых нравов и отношений между людьми. Насилие над человеческой личностью, как моральное, так и физическое, было обычным явлением. В этих условиях психические расстройства и всевозможные психогенные заболевания, а также их симуляция, служили своеобразной защитной реакцией и были чрезвычайно распространены. Ренан в книге "Жизнь Иисуса", в частности, утверждает: "В Иудее в то время было много помешанных и страдающих различными нервными недугами, видимо вследствие чрезвычайного состояния умов". Конечно, это нельзя подтвердить ни медицинской статистикой, ни социологическими исследованиями, но об этом свидетельствуют сами евангелия. "Одержимые демонами", паралитики, слепые, глухие, немые и т. п. - неизменные персонажи евангельских повествований.
   Психогенная природа многочисленных нарушений органов чувств, поражений двигательных функций конечностей, вплоть до параличей, возникновение различных внутренних болей и т. п., хорошо известна современной медицине. Эти психогенные нарушения наиболее эффективно врачуются методами психоанализа. Иными словами, причины возникновения многих симптомов, внешне напоминающих симптомы тяжелейших органических недугов, коренятся в глубинах нашей психики и поэтому исцеление больных достигается с помощью психоаналитического воздействия.
   И хотя Ренан полагает, что "...часто достаточно было ласкового слова, чтобы изгнать в таких случаях бесов", "чудо" изгнания демонов, как и другие исцеления, видимо, имеет гораздо более глубокие и основательные корни. В самом деле, доверительный и исповедальный характер общения Иисуса с исцеляемым невольно побуждал последнего к искреннему словоизлиянию, которое в какой-то момент извергало из глубин подсознания потаённые факты, мысли, образы, своеобразные "психические занозы", некогда вытесненные в подсознание и как раз являющиеся подлинными причинами недугов. То есть происходило "очищение души" или катарсис, освобождавший человека от психических травм, порождавших разнообразные симптомы. Таким образом, можно с высокой степенью достоверности допустить, что Иисус, как многие народные целители, интуитивно применял методы психоаналитической терапии. Весомым подтверждением этого служит уже то, и об этом убедительно свидетельствуют евангелия, что "изгнание демонов" и исцеления удавались Иисусу лишь в том случае, когда исцеляемый проникался верой в Его возможности и жаждал исцеления с искренней надеждой. Вот почему Иисус всегда уповал на веру и, оказавшись у себя на родине в Галилее, был совершенно обезоружен неверием своих земляков (Мф 13:53-58; Мк 6:1-6; Лк 4:16-30). Вот так в евангельском повествовании сетования Иисуса о вере и безверии оказывается несут в себе не только религиозный смысл, но и отражают реальные, чисто человеческие отношения.
   Вполне вероятно также и то, что Иисус обладал даром гипнотического воздействия. Кстати, Зигмунд Фрейд на начальном этапе своей психоаналитической практики тоже применял гипноз. И ещё один примечательный факт: согласно, в частности, Матфею, "Иисус созвал к себе двенадцать Своих учеников и дал им власть над нечистыми духами, чтобы они могли изгонять их и лечить всякую болезнь, всякий недуг" (Мат 10:1). Именно этому "чуду" обучил Иисус своих учеников! Факт вполне реалистический.
   Итак, исцеление от неврастинии, а может быть и от некоторых психозов - это, на языке евангелий, "изгнание демонов". Прочие же недуги, исцеляемые Иисусом, относятся, вероятно, к разнообразным психогенным поражениям.
   Понятно, что наши объяснения "изгнания бесов" и исцелений не исчерпывают всех евангельских "чудес". Но надо отдавать себе отчёт в том, что ошеломляющая яркость впечатлений от удачных "изгнаний бесов" и исцелений в те далёкие времена, напоённые самыми невероятными суевериями и мистическими химерами, могла гарантировать от малейших сомнений любые слухи и небылицы.
   В экзегетике существенное место занимает проблема, так называемой "мессианской тайны". Речь идёт о часто всречающемся требовании Иисуса хранить молчание о Его чудесах. Ренан по этому поводу пишет: "Ещё одна особенность, повидимому, небъяснимая - это старание делать свои чудеса тайком и просьба, с которой Он обращался к исцелённым, никому не говорить об этом".
   Однако существует мнение, что требование хранить молчание о чудесах отражает противречия между верой эллинистических общин в Иисуса как Сына Божьего и неприятием такой Его сущности ранней палестинской традицией.
   Рассмотрим этот вопрос подробнее.
   Скромный галилейский плотник невольно становилая рабом "чудес". Вести о каждом "чуде", порождённом Его добротой, обаянием и даром целителя, несмотря на просьбы о молчании, незаметная и вкрадчивая молва передавала из уст в уста, неумолимо сотворяя Его мистический образ. Ему казалось, что главное состоит не в том, чтобы поразить людей "чудом", а донести до них истину об их праве наедине "общаться с Богом", то есть о праве каждого на духовную свободу. Между тем люди, и, в первую очередь, ученики, проникались верой в Его "божественную" природу. Просьбы о молчании лишь усугубляли эту веру, осеняя её тайной, которую, как казалось окружающим, Иисус пытался сохранить. Поэтому трудно согласиться с Ренаном, который утверждает, что "...старание делать свои чудеса тайком и просьба, с которой Он обращался к исцелённым, никому не говорить об этом" есть "...особенность, повидимому необъяснимая". В то же время Ренан совершенно справедливо констатирует: "Временами можно подумать, что роль чудотворца Ему (Иисусу) неприятна, и что Он старается как можно меньше оглашать чудеса, которые как бы рождаются на каждом Его шагу".
   Тем временем, тайна стала распространяться на всё, связанное с Иисусом, даже на Его высказывания и притчи, как будто бы имеющие особенный, тайный смысл. Так родилась и завоевала умы и души людей "мессианская тайна" Иисуса из Назарета, продолжающая и завершающая, в конце концов, Его перевоплощение в евангельского Христа, ибо, заняв первоначально в сознании своих учеников и последователей место непререкаемого идеала, Иисус непроизвольно с помощью "чудес" и "тайны" не просто окончательно утвердился в этой своей ипостаси, но и обрёл убедительные права на то, чтобы выйти на просторы интернационального социума эллинистических городов... Но окончательное завершение образа Христа принесло "чудо воскресения", которое, как мы убедились выше, вместе с образом Сына Божьего уже было сконцентрировано в начальном компилятивном ядре.
   В создавшейся обстановке и сам Иисус не мог не проникнуться ощущением своей избранности. Хотя со свойственной Ему скромностью и простотой, вероятно, загонял это ощущение в недра своего подсознания.
   Всё это окончательно закрепляло в сознании учеников их уверенность в том, что их Учитель и есть Мессия, Сын Бога, а точнее, Бог, воплотившийся в человеке, Бог, превратившися в человека, Бог, подчинивший себя условиям земной жизни.
   Не предаваясь ложным иллюзиям по поводу процесса зарождения христианства, будем исходить из того, что в действительности все "изгнания бесов" и исцеления носили, скорее всего, лишь редкий и единичный характер и имели место в пределах ограниченного круга людей, тесно связанных с Иисусом невидимыми духовными нитями. Но страстная вера этих людей, их одержимость магическим очарованием тайны и сознанием своей посвящённости должны были найти своё объяснение и оправдание в повествованиях евангелистов, живших уже в эпоху, когда христианство выходило из своей социальной и национальной скорлупы, прощаясь со своей ограниченностью и замкнутостью. Окрылёное идеей Иисуса Богочеловека, прошедшего к своему воскресению через человеческие страдания распятого мученика, только что родившееся христианство покинуло своё родовое гнездо и воспарило над просторами тогдашней ойкумены. В самом же гнезде, то есть в Иерусалиме, осталась лишь незначительная, маргинальная секта, не признающая Иисуса Богочеловеком и идентифицирующая своих членов в качестве правоверных иудеев.
   Нельзя пройти мимо эпизода в Гефсиманском саду.
   В том, что произошло в Гефсимании, нашли своё отражение мучительные переживания человека, вступающего на свой крестный путь, сознательно идущего на поругание, муки и смерть. Так описать эту сцену могли только подлинные свидетели, исполненные глубоким соучастием и сопереживанием. Свидетели действительно были, по крайней мере, три апостола. Причём, они были единственными свидетелями. Только они могли донести до потомков рассказ о том, что происходило в Гефсимании. Но поведение апостолов, как оно описано в евангелиях, совершенно не соответствует этому драматическому моменту - они якобы находились в состоянии какого-то сонного безразличия.
   Но этого просто не могло быть, ибо, если бы это было так, никто бы никогда не поведал миру о Гефсимании, таком прозительном моменте Страстей Господних. На самом деле ученики, находясь поблизости, были потрясённы до глубины души и в немом оцепенении наблюдади за душевным томлением Иисуса. Евангельские акценты о "сне" и "отдыхе" апостолов опровергаются уже самим драматизмом рассказа - так могли поведать о Гефсимании только люди, проникнутые глубоким пониманием страданий Иисуса.
   Но тогда чем же можно объяснить ту картину поведения апостолов, которая представлена в евангелиях? Тем более, что, во-первых, подобное поведение компрометирует и умаляет образ учеников Иисуса, и, во-вторых, Иисус (сам Иисус!), бросая упрёки ученикам, выглядит обыкновенным человеком, лишённым сверхъестественной проницательности и необоснованно обиженным на своих поклонников за их якобы нечуткость и непонимание. Очевидно евангелисты, стремясь оттенить и возвысить образ Иисуса на фоне его учеников, невольно донесли до нас совершенно реалистическую зарисовку человеческого поведения и человеческих взаимоотншений. Так сквозь флёр таинственности обнаруживают себя живые люди со всеми своими душевными терзаниями.
   Невозможно не задуматься над поведением Пилата.
   Увы! За "нерешительностью" и кажущимся "милосердием" этого римского наместника проступает всего лишь злобная озадаченность жестокого и недалёкого правителя, которого его подданые евреи уже не раз ставили в тупик своей непредсказуемостью. Вот и в данном случае он не мог до конца поняить, чем не угодил им этот скромный проповедник. Тонкости иудаизма, которые могли бы волновать умы священников и книжников, были за гранью интеллектуальных возможностей Пилата. Но своим грубым и безотказным чутьём властителя он ощутил, что этот внешне незаметный человек вносит какую-то смуту в среду непонятных и раздражающе беспокойных людей из иного, "неримского" мира. Поэтому его следует уничтожить... И с присущей ему жестокой последовательностью и к полному своему удовлетворению Пилат вынёс Иисусу смертный приговор. Именно эта последовательная жестокость не оставляет прокуратору Иудеи никаких реабилитирующих пунктов.
   Благостный ореол, созданный вокруг образа Пилата сначала евангелистами, а затем всей христианской апологетикой, объясняется тем, что христианская церковь, несмотря на периодические гонения, настойчиво изыскивала подходы к римской администрации и целеустремлённо шла к обретению статуса официальной церкви Римской империи.
   По мере утверждения еврейской диаспоры в недрах эллинистических городов, а также интернационализации христианства евангелисты уже задним числом стали щедро обогащать евангельские тексты сценами массового общения Иисуса с народом.
   Та гласность и широковещательность, которая, согласно евангелиям, якобы сопутствует "хождениям и деяниям" Иисуса, если бы она действительно имела место, вряд ли бы осталась за пределами исторических хроник. Но хронисты молчат. Поэтому, вероятнее всего, случившееся с Иисусом было всего лишь одним из малозначащих, так сказать, текущих фактов повседневной жизни тогдашнего Иерусалима. Так что все общенародные и массовые сцены в истории Иисуса, описанные в евангелиях, представляются, скорее всего, продуктом переосмысления этой истории самимы евангелистами. То есть, мы имеем дело с массированной проекцией уже определённым образом сформировавшегося видения евангелистов на то, что было на самом деле. Эта точка зрения, как мы видели выше, наглядно подтверждается содержательным наполнением начального компилятивного ядра, которое, являясь первоистоком евангельских текстов, совершенно не содержит публичных, "народных" сцен. Всё это, кстати говоря, лишний раз подтверждает, что истинными евангелистами были не те, люди, чьи имена фигурируют в названиях евангелий, а представители второго или даже третьего поколения христианских проповедников.
   Итак, евангелистами и позднейшими редакторами двигало стремление создать книги новой веры, книги выработанных догматов, книги, в которых сам образ Иисуса и вся его "биография" подчинены именно этой цели. Поэтому в евангелиях нет ни биографии, ни исторического фона в нашем понимании. В них есть то, что называется христологией, то есть они содержат религиозно-апологетическое повествование об Иисусе.
   Но, вместе с тем, в ткани евангельских повествований обнаруживают себя отдельные факты, отдельные штрихи, отдельные подробности, открывающие нам живые черты психологических портретов персонажей и убедительные мотивации их поведения, настолько живые и убедительные, что трудно усомниться в их подлинности. Это действительно реальные, подлинные, жизненные моменты, которые непроизвольно могли уловить и передать только очевидцы и участники событий.
   Однако именно в калейдоскопической синтетичности и многослойности евангельских текстов заложена их противоречивость. Речь идёт не о тех противоречиях и огрехах, которые лежат на поверхности и находят объяснение, хотя веками муссируются и наукой, и особенно атеистической пропагандой. Достаточно вспомнить, какой океан сарказма и сколько ушатов чернил излито на злополучное "горчичное дерево"!
   Мы же имеем в виду те тонкие противоречия, которые обнаруживаются во многих евангельских эпизодах между мыслями, обобщениями, пророчествами, уже сформулированными евангелистам, с одной стороны, и психологическими мотивациями, вытекающими из конкретных ситуаций и конкретного поведения персонажей, с другой стороны. Именно в этой конкретике, в этих отдельных штрихах, как это выяснилось выше при анализе целого ряда евангельских эпизодов, заключается то жизненное и подлинное, что, с одной стороны, убеждает в реальности этих эпизодов, а, с другой стороны, зачастую подвергает сомнению некоторые положения, казалось бы, несокрушимой традиции.
   Древний, доисторический человек был с природой, что называется, "на ты". Он владел знаниями о бесчисленных, хотя и внешних, но, в то же время, тончайших связях окружающего мира. Ощущая себя органичной частью этого мира, он населял его богами, духами, нимфами, которые жили, думали, действовали, в основном, как люди. Не случайно в эпоху великих географических открытий первооткрывателей новых земель поражала удивительная гармония тамошних аборигенов с природой.
   Увы! Цивилизация отринула подобные знания и гармонию. Например, мы забыли народные приметы и лекарское искусство. Метеорология и современная медицинская диагностика во всеоружии своего технического оснащения пришли на смену накопленным за тысячилетия навыкам...
   Понятно, что в далёкие эпохи формировались языческие культы, увенчанные пантеонами многочисленных богов. Особенно гармоничным и, к тому же, антропоморфичным был греко-римский пантеон, который, не нарушая канонов христианства, фундаментально влился в европейскую культуру и стал её неотъемлемой частью.
   Но древняя Иудея породила монотеизм. Бог, единый, всемогущий, непостжимый и невидимый вознёсся над миром природы и миром людей. Между Богом и людьми возник Завет, Договор.
   Но вот пришёл Иисус из Назарета и поведал миру, что Бог интимно посещает человека и даже поселяется в его душе, ибо "...Царство Бога внутри вас" (Лк 17:21). Иисусу же принадлежат и такие слова: "А Я говорю вам: любите своих врагов, молитесь за тех, кто преследует вас. Только так станете вы сынами своего Небесного Отца, ибо Он велит всходить солнцу и над добрыми и над злыми и посылает дождь и для праведных и для грешных. Если будете любить только тех, кто любит вас, то за что вас тогда награждать?" (Мф 5:43)
   В этой цитате сконцентрирована квинтэссенция Нагорной проповеди. Это не строгий обет, не попытка насиловать своё "Я", нет, это светлая вера и убеждение Иисуса в том, что в душе каждого человека есть место для Бога. Но подана эта мысль "популярно", для многочисленной и разнородной паствы, как предложение любить своих врагов...
   Пожалуй, вся описанная выше эволюция религиозного миросознания, пройденного человечеством, может служить убедительным образцом гегелевской диалектической триады... В самом деле, первобытный человек органично вписывался в окружающий мир, сосуществуя рядом с бесчисленными богами, героями, нимфами, духами, которыми он же сам населил этот мир. Монотеизм противопоставил людям единого, всемогущего и вездесущего Бога, но примирил людей и Бога через Завет (отрицание). И, наконец, Иисус приблизил Бога к человеку, точнее, вернул Бога человеку, открыл Его место в наших душах (отрицание отрицания)...
   Таким образом, христианство подарило человеку тончайшие, интимнейшие возможности "общения с Богом". И эта особенность новой религии, возникшей на руинах языческих культов, надо полагать, была одним из важнейших факторов, способствовавших тому, что христианство за удивительно короткий (по историческим меркам) срок овладело широчайшими массами людей, представлявшими все слои общества и множество этносов.
   Вместе с тем, христиане неизменно оставались частью современного им социума. Поэтому не удивительно, что в символике и атрибутике христианских ритуалов угадываются многие черты ранее существовавших религий.
   Итак, мы прошли путь, на котором параллельно прослеживаются и переплетаются два метода исследования. С одной стороны, это выявление на основе анализа тематического и содержательного наполнения евангельских текстов их "конструктивной иерархии", то есть последовательного (по времени формирования) соподчиненя фрагментов. С другой стороны, это анализ противоречий между "идеологией" многих евангельских эпизодов, то есть их иллюстративным и дидактическим смыслом, предопределённым евангелистами, и психологической мотивированностью поведения Иисуса и других участнтков рассмотренных эпизодов.
  
  
  
  
   8.Заключение
  
   Александр Мень в саоей книге "Сын Человеческий" пишет: "Вера, которую в первые дни исповедовали всего несколько десятков человек, движет сегодня миллиардом жителей земли, говорящих на разных языках и создавших бесчисленные формы культур.
   Когда евангельская проповедь, подобно свежему ветру, ворвалась в дряхлеющий античный мир, она принесла надежду опустошённым и отчаявшимся, вдохнула в них энергию и жизнь. Христианство соединило мудрость Афин и чаяния Востока с мечтой Рима о всеобщем "согласии", оно осудило угнетателей, возвысило женщину, способствовало искоренению рабства.
   Позднее в молодых варварских странах Запада оно стало опорой гуманности и просвещения, заставило грубую силу признавать духовный и нравственный авторитет. Постепенно христианская "закваска" превратилась в Европе и Новом Свете в источник динамизма, которого не знали все пятьдесят тысяч лет существования человека".
   Да, бесcпорно, евангелия были созданы для того, чтобы оповестить мир о человеческой жизни "необыкновенного человека". И это дорога к религиозному сознанию.
   На самом же деле была внешне незаметная, но, в то же время, необыкновенная, пассионарная жизнь обыкновенного Человека, одного из тех, кому Фёдор Иванович Тютчев посвятил свои вдохновенные и глубоко философские строки:
  
   Пускай олимпийцы завистливым оком
   Глядят на борьбу непреклонных сердец.
   Кто ратуя пал, побеждённый лишь роком,
   Тот вырвал из рук их победный венец.
  
   Тютчева трудно заподозрить в отсутствии религиозности, однако мудрость и проницательность поэта выходят далеко за пределы религиозного миропонимания и окрыляют верой в духовную свободу и раскрепощённость человека.
   Именно Иисус из Назарета, родившийся на стыке далёких и мрачных веков, открыл человечеству этот космос - безграничный мир духовной свободы. А этот мир не знает ни социальных, ни этнических, ни географических границ. Он наполняет всё человечество и живёт в нём и с ним.
   Иисус не был ни Мессией, призванным повести свой народ на борьбу за освобождение от иноземного ига, ни революционером, жаждущим путём "оправданного" насилия даровать справедливость и счастье "для всех". Как человек, как личность он вовсе не претендовал на свою исключительность и старался пресекать всякие поползновения и слухи на этот счёт. Но Его способность покорять души людей своим чарующим обаянием и какой-то внутренней утешительной энергией невольно пробуждала в них веру в его загадочность и таинственность. А Его природный дар исцелять психогенные недуги вообще воспринимался как ошеломляющее чудо, безоговорочно свидетельствующее о его сверхчеловеческой сущности, скрытой под обликом скромного проповедника. Так формировалась "мессианская тайна". На самом же деле он был Учителем, открывающим каждому и всем глубины собственного "Я". Он жил в далёком прошлом и не был свободен от условностей своего времени. Но Он, как Сын Человеческий, прозрел величие человеческого духа и ценой собственной жизни обрёл своё бессмертие, с неизбежностью трансформированное религиозным сознанием и конкретными обстоятельствами Его эпохи в архаическое "чудо воскресения".
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"