Кондрату было, как любому воспитанному человеку неловко нарушать тишину и провоцировать лишние колебания пространства. Хотя в этой ситуации было не до этикета. Он продолжал бежать длинным двенадцатиперстно образным коридором пыхтя и томясь в противном соленом поту, что полтора метровый овощ в собственном соку, готовящийся к маринаду. Наскоро сооруженная сегодня ночью конструкция из колец меди и алюминия, соединяющая запечатанную с кораблем капсулу и базу океанического вычислительного центра, слово околоплодная пуповина мать и дитя, содрогалась под каждым шагом. Шум поднялся, что в сталеварном цехе, где час назад ему было поручено запечатлить процесс тестирования партии отработанных правительственных роботов прошлогоднего выпуска, переданных с целью косткатинга самого объемного в стране производства. Теперь же из-за клинического отсутствия такого навыка как управление временем, он запихал свою чисто выбритую круглощекую короткостриженную голову с вытутаированым богомолом на затылке, к тому же пару голов сержантов, как минимум одного генерала, вероятно пары стажеров и пары клерков, в самую обыкновенною ни сколько не изменившуюся по прошествии десяти веков с момента своего целевого применения висельную петлю. Что являлось вполне естественным последствием при не выполнении задания, в углу которого красуется незначительный чуть поплывший оттиск "первостепенно".
Кондрат бежал как никогда.
Если быть точнее, то в последний раз он ускорял конечности подобно, когда ученым удалось вытянуть из стволовых клеток мыши половые клетки обеих полов. Тогда он всю ночь кутил в клубе, как результат - сладко проспал незаведенный будильник. Передвигаться же на такси в полдень по центру все равно, что медитировать в кинотеатре. Ничего не оставалось, как на пол дороге вываливаться из машины, и обвешенный сумками с фотоаппаратурой (благо теперь это заменено на тончайшее и легкое цифровое техизобретение), нестись в национальную лабораторию на открытие.
Сейчас же Кондрат, единственный в мире репортер, сертифицированный, то есть допущенный к секретным объектам и находкам мира для первичного засвидетельствования и описи, находящийся на службе в ВОМС*, покрываемый социальным пакетом и статусом не ниже президентского, пыхтел и плакал. Он просил помощи у безвозвратно ушедших родственников, прощения у случайно обиженных, сил хоть у ангел, хоть у бесов - в общем тех, кто первее услышит.
Он бежал последние десять минут.
Левую ногу начала душить судорога. Горло стянуло, словно дифтерийной пленкой. Ему нужно было остановиться и передохнуть. Он знал, что это будет равносильно самоубийству. Он знал, что надо надо спешить вперед. Осталось всего ничего. Каких-то две минуты.
Бе-жа-ть...
Бе-ж..
Тело мякло, постепенно теряя связь с пультом управления головного мозга. Еще чуть чуть и переход на автономный режим неизбежен.
Щелк. Щелк. Щелк.
Помимо создаваемого Кондратом грохота, стал различим и иного плана шум. Острый слух жадно ухватился за него, как за поданную извне спасительную руку. Кондрат понимал, пока он слышит, дверь остается по-прежнему открытой. Это был самый громкий звук, это был самый тихий звук во всей его тридцати восьмилетней жизни.
Он перешел на быстрый шаг, балансируя расставленными по сторонам руками.
Поворот.
Голубой шлейф только и ждал его. Мертвецки холодный он мгновенно снял жар Кондрата и восстановил рваное дыхание. И собравшись, мужчина побежал... Кадр перевернулся. Возможно, он упал. Возможно, он даже кем-то ранен. Это было не так уж важно. Он успел услышать блаженный звук замкнувшегося за ним проема.
Успел.
"Двадцатое ноября - мой второй день рождения", - отметило обалдевшее сознание.
Голубой холод стал насыщеннее.
Щелчок.
Кондрата всосало как остаток мартини из бокала соломенной трубочкой. Раз и.. В глазах защипало, будто он нырнул без маски с открытыми глазами. И в раз отпустило. Кондрат попытался отлепить язык от неба.
"Мать, честная", - еле произнес он хриплым голосом. И наклонился, чтобы выплюнуть соленую скопившуюся во рту вязь.
- Что это ты собрался сделать? Повремени-ка, дружок с проявлением естественных потребностей. Имей уважение, к месту на котором находишься. - Взвала к нему не то проснувшаяся совесть, не то кто-то более осязаемый.
Кондрат подавил брезгливость и сглотнул все то, от чего донедавно хотел избавиться. Он наконец-то выпрямился и огляделся. Смотреть особо было не на что. Он находился в небольшом предбаннике, вымощенном со всех сторон кафелем, куда яркий густой свет попадал из проема справа. Перед ним стоял пожилой мужчина в черном лоснящемся костюме, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка и иссиня синий галстук. Старик, по всей видимости, был тем самым знаменитым профессором, возглавлявшем секретное подразделение академии наук ВОМС*, которого Кондрату лично никогда не доводилось видеть, не смотря на статус и то, что за последнее десятилетие он лично засвидетельствовал до сорока уникальных мировых случаев.
И... "Епсель - мопсель...!"
...с которым он всю сознательную жизнь мечтал познакомиться. И перед которым...
"Елки зеленые!"
...только что так прискорбно обложался.
Старик неодобрительно покачал седой головой, и протянул бахилы. Кондрат, натягивал кульки, попутно краснея за потертые джинсы, желтый реглан и кроссовки.
-Спасибо, - выдавил он вместе с подобием улыбки Моно Лизы, - у меня проблемы с сердцем. А последние двадцать минут я был похож на марафонца, - попытался отшутиться он.
-Сам виноват. - Отрезал пожилой мужчина в костюме, продолжая буравить Кондрата глазами. - Захорженко Эдуард Иванович.
-Кондрат Б-ляев... Э-э.фу....Кондрат Сергеевич Беляев, - ответил он и протянул дрожащую руку.
Старик задумался, но все же ответил рукопожатием. После чего из кармана был извлечен тюбик с чем-то желеобразным, что впоследствии было тщательным образом нанесено на каждый палец.
- Ознакомлен с вашими материалами, впечатляет, - и, пряча тюбик в карман, безразличным тоном добавил, - для дезинфекции. Планирую радовать присутствием человечество как минимум до ста.
Кондрат понимающе кивнул. А про себя подумал: "Может и себе попросить на всякий случай", - однако удержался.
-Привэт, Кондрат! - в предбаннике появился Майкл в еще более потертых джинсах, и толстом свитере, снятом с плеча бомжа. Этот толстогубый, нескладный научный работник неопределенного возраста был хорошо знаком Кондрату по прошлым экспедициям и открытиям. В научном центре он был больше известен под псевдонимом "Эйнштейн". Жадно откусив от огромного сэндвича, будто кто-то еще мог позариться на груду масла, сала, кетчупа и майонеза, он слизнул горчицу с тыльной стороны ладони и протянул ее самую для пожатия, продолжив начатое приветствие, - не успел пожрать. Долбаные открэтия! Хочешь половина?
Кондрат с мольбой посмотрел на профессора, тот молча, протянул тюбик.
-Нужно ждать, - прокомментировал паузу профессор.
Картина маслом: трое застрявших в ожидании спасителя-лифтера.
Кондрат и профессор убивали время, пялясь в потолок. Майкл же жевал сэндвич, словно это было последний сэндвич на земле.
Старик сдался первым.
- Вот они представители "Индиго"! Полюбуйтесь! - сказал он, пренебрежительно оглядев членов своей команды. - Боже мой, и это те самые люди, которым доверено прикоснуться к легенде. - Костлявый сухенький палец как маятник затрусил перед лицами мужчин.
- Эдуард Иванович, атмосфера пригодна для спуска. Команде дозволено перейти линию, - рапортовала мышиным голоском Аглая Александровна, сбитая девица, пребывающая вероятно в самом рассвете лет и явно, будучи протеже и любимицей профессора.
Кондрат отдал бы многое, окажись он на ее месте - профессор Захорженко был кумиром его отца, что передалось и ему по наследству. Про Аглаю Кондрат знал то, что ума девушка не далекого, кажется даже без высшего образования, изъята академией наук ВОМС* три года назад из семьи алкоголиков, проживающей в захолустье без названия, по причине своей уникальной способности "дышать на грани". Проще говоря, Аглае достаточно было сделать качественный вдох в нормальных условиях, чтобы потом довольствоваться этим в среде с заниженным уровнем кислорода до часа, без пополнения и вреда собственному здоровью.
-Пора, - к удивлению Кондрата, фразу профессор произнес дрожащим голосом ( а может Кондрату это показалось), - коллеги, сейчас двенадцать минут третьего утра. На борту корабля нам дозволено пробыть двадцать три минуты. Осматриваем центральный корпус и возможно ближайшие пристройки, при наличии времени, согласно полученной вами карте-плану.
Аглая тут же просеменила перед каждым, вручив по цветному вкладышу - схеме.
- Спасибо... К исполнению задания допущены: Аглая Александровна Мережко - в качестве секретаря для письменной фиксации исследования, а также оценки пригодности среды проходимости; Майкл - Уильям Робертсон - в качестве первого помощника при исследовании объекта и главного исполнителя; Кондрат Сергеевич Бляев - в качестве...
Профессор сделал паузу и тяжело вздохнул. Дескать: "Ну и идиоты!".
И проигнорировав комментарий Кондрата, продолжил, повысив голос:
- ...в качестве лицензированного репортера с целью фото фиксации хронологии событий исследования. Объект исследования - "Х215741". Биологического функционирования корабль, информация о котором впервые появилась в конце четырнадцатого века. Предположительно данный объект большую часть времени находится в недоступных человеку водных слоях. Из-за смещения тектонических пластов с неустановленной периодичностью всплывает в доступные водные слои. Вес корабля, минимальное время всплытия, а также не возможность определения самого очередного места всплытия, делают невозможным извлечения самого корабля из морских вод. Посему и была сформирована данная экспедиция с целью фиксации образцов, для последующего исследования и возможного воспроизведения в современных условиях. Напоминаю - задание имеет особо секретный характер. Надеюсь, не нужды объяснять, что это значит? Вопросы? Нет? Прошу господа...
***
Первые четыре человека под покровом ночи проникли на территорию корабля, помещенного в кислородную капсулу. По значимости, событие было сравнимо с высадкой первого человека на луну. Аглая продолжала семенить, старик перешел на бесшумную поступь, Майкл удивленно пошатывался, продолжая облизывать пальцы, теперь уже на обеих руках; Кондрат же продолжил свой путь сквозь призму объектива, не на секунду не позволяя себе слабинку: убрать палец со спусковой кнопки миниатюрного нагрудного фотоаппарата.
По своей конструкции корабль ничем не отличался от того, который можно найти в любой энциклопедии мореплавателя: огромный, деревянный, три мачты, палуба, корма и прочие атрибуты. Он был укутан представителями подводной флоры всех известных оттенков зеленого, как бархатной мантией. Только вот шаги не пробуждали шума, и голос не порождал эха и в воздухе не пахло ни чем, кроме сэндвича Майка.
Команда миновала палубу и начала спускаться к сердцу корабля.
Кондрат замыкал группу. До сих пор он не мог поверить, что находится под водой, в воздушном шаре, вокруг которого вместо цветного конфетти летают цветные рыбешки. Он щипал руки. Он кусал губы до крови. Он даже подумал, что пришло время помолиться.
Спустившись по винтообразной лестнице, он замер в восхищении. Полая середина переливалась, словно здесь была расположена летняя резиденция солнца. Никаких рычагов, печей, колес и прочего металлолома. Было тепло. Приятно пахло жженым сахаром. Периодически по стенам пробегали проблески похожие на раскат молнии.
Никто из присутствующих не решался дать происходящему объяснение.
- Щас умереть с голоду, - произнес шепотом Майкл и полез в рюкзак.
- Дышать можно абсолютно безопасно, - произнесла тоже шепотом Аглая и совсем не к месту захихикала.
- Кондрат, похоже, для вас в этой табакерке больше всех работы. Фотографируйте, мой мальчик, фо-то-г-ра-фи-ру-й-те! - прошептал профессор, словно дирижер, размахивая по сторонам руками.
Кондрат отделился от группы, решив объять весь периметр золотой пустоты. Сантиметр за сантиметром он запечатлял словно обмазанный медом корпус корабля-загадки. Вдруг очередной кадр выдал белую дыру.
"Должно быть, перепад температуры", - и Кондрат бережно протер линзу, после чего сфотографировал повторно.
Опять белое пятно.
Только теперь Кондрат впервые с момента своего попадания на корабль оторвался от объектива и посмотрел без каких-либо технических изысканий. Посередине красовалось круглое окно. В обычном корабле являющееся надстройкой в корпусе корабля для попадания света и воздуха.
- Что-то не так? - донесся встревоженный голос профессора.
- Тэт самый...- раздался голос Майкла, - тэт самый. Штоб я умэр с голоду!
-Мамочка, - пропищала Аглая и закрыла рот ладошками.
- Странно, теоретически его не должно быть, - поскреб подбородок старик.
-Да, что в конце-концов происходит? Может, кто-нибудь мне объяснит свою реакцию, - не выдержал и закричал, повернувшись к троице Кондрат. Однако голос получился тише, чем ему хотелось.
- По легендэ это глаз дьявола, - безразлично повел плечами Майкл и впился зубами в сэндвич. Не дожевав, он продолжил, - говорят, что он проклятой...тот, кто посмотрит в нэго обрэчон... Поговарэвают про сущэствования пакта мэжду добром и злом. Сэгласно нему, корабэль и был потоплэн от всэго живого, и рэз в несколько лэт зло имеет право поднять его на вэрх для испытания людэй.
-Глупости. Майкл, вы научный работник, а верите сплетням.
- Мнэ всэравно. А вы гляньте в нэго, а? - Зазубоскалил Майкл.
-Нет, мамочки! Я читала, я-я-я читала...что капитан корабля покончил собой, после того как загля.., - и не договорив она опять прикрыла на секунду рот ладошками,..- и его сын тоже...и вся команда... Никто не верил.
- Аглая, ты меня расстраиваешь! Не подабается молодым девушкам лазить по неподтвержденным архивам. Будешь наказана.
Девушка пошатнулась и схватилась за живот:
-Простите, меня сейчас стошнит.
Профессор и Майкл подхватили ее под локти.
- Кондрат еще одно фото и выходим, вероятно, нарушился кислородный баланс, если состояние Аглаи настолько ухудшилось.
Кондрат обернулся, мужчины уводили Аглаю, которая к тому времени уже впала в беспамятство, бормотала себе под нос не членораздельные звуки и пускала пузыри.
Кондрат поднес фотоаппарат к глазам и сделал пару снимков иллюминатора. Белое обычное стекло. Совершенно обыкновенное окно.
Он сделал шаг, и еще один, и еще...
Вот он уже стоит вплотную.
"Была, не была".
-Запрещаю, - донеся голос профессора.
Он заглянул. Белая мгла рассеялась.
"А вот теперь, пришло время помолиться", - ничего подобного Кондрат никогда не видел.
Его руки нащупали фотоаппарат...
"Нет...нет...нет".
Щелчок...
- 2 - возрождение
Белые круги как белые лебеди проплыли перед глазами и растворились под лампочкой Эдисона. Кондрат вместо назойливой мухи влепил себе пощечину, чем собственно и был разбужен. В комнате пахло яичницей с тостами.
"Ням - ням, - причмокнул он в предвкушении, - Долгожданный дэй офф! Ставлю болт на все!"
- Мальчик мой, как ты? - рот профессора Захорженка оказался так близко, что Кондрат смог различить в уголках остатки завтрака и от ужаса зажмуриться.
- Елки зеленые, это че... сон? И какого лешего, в нем делает этот старый хрыч?
-Слава Богу, ты наконец-то проснулся! - Сложа миролюбиво руки на груди, абсолютно проигнорировав последний выпад, Эдуард Иванович чуть ли не со слезами на глазах разглядывал лежащего мужчину. - Ай, да бесценный мой! Привыкай, голубчик, неконтролируемые приступы агрессии некоторое время будут сопровождать выздоровление.
-Че..? - только сейчас Кондрат оценил обстановку. Маленькая комната с телевизором в углу и журнальным столиком, кровать явно не его (слишком твердая)... капельница... "Какого ..?"...бортовой компьютер..
"Афигеть! Я сто пудово не в своей хате", - констатировал мозг.
Кондрат закрыл глаза и откинулся на бережно поправленную профессором подушку.
- Валяйте, шеф...
- Кондрат, к счастью это уже не сон. Однако последние пять месяцев и восемь дней ты проспал. - Профессор говорил медленно, тщательно подбирая лова боясь выдать волнение.
- М-м-ы..- вырвался глухой звук из сжатых губ Кондрата.
- Именно столько потребовалось твоему организму для восстановления после несчастного случая, который произошел на исследуемом объекте "Х215741". Никто, вернее никто кроме тебя, не может дать логическое объяснение произошедшему. Могу лишь с точностью сказать, что лично я последний раз видел тебя совсем рядом с иллюминатором. Когда я повернулся второй раз, ты безжизненно лежал плашмя...- тело профессора затряслось, на глаза навернулись слезы. Он протянул свою костлявую иссушенную временем руку к мирно покоящейся руке Кондрата.
Кондрат ощутил слабое пожатие.
- Прос-ти...прости меня, дурака старого...Я, только я виноват во всем. Черт бы побрал эту сверх секретность. Знай, я всю ответственность за случившееся беру на себя...за все...и... теперь до конца своих дней я ...я не оставлю вас... вот уже который день готовлю вам завтрак в надежде...
- М-м-ы.. , - Кондрат резко одернул руку, - Я сделал этот шаг сам. Так что буду признателен вам, что вы посвятите свою жизнь кому-то более подходящему для этого. Что вы скажите насчет детей Африки? - добавил он последнюю фразу с нескрываемым сарказмом.
Профессор молчал, низко упустив голову.
Кондрату стало искренне жаль этого старого совершенно одинокого человека: вот он с самого утра стоит за плитой, в домашних тапочках, одетый в кофту с мелкой клеточкой, мешковатых вельветовых штанах, а вот он бережно укладывает приготовленное в термопосуду, и спешит к утреннему обходу, а потом в который раз уходит еще более постаревший и ссутулившийся, а засыпая вместо научных открытий изучает распечатанные из интернета "Сто способов приготовления завтраков на скорую руку"...
- Ладно, папаша...- произнес Кондрат, сам прейдя в шок от новой манеры общения, - ты это не обижайся... Афигеть, сам не понимаю, что такое говорю.
Профессор отер щеки.
-Лучше чтобы это ты узнал от меня и протянул Кондрату зеркало.
Стало тих тихо...
-Нееее-т! Нет...не...
***
На звон бьющегося стекла в палату, что стервятники слетелись медбратья. Профессор сидел на корточках в углу и плакал. Кондрат стонал, а что-то страшное словно раковая опухоль разрасталась в нем. По совершенно лысым рукам сочилась желтая жидкость. Блестящая голова раскачивалась из стороны в сторону. Могло сложится впечатление у непосвященного, что ни как к прыжку. На него набросились как раз в тот момент, когда он сам приготовился вспороть желтое лицо.
Все произошло за считанные секунды.
Уже выходя, один из медбратьев учуял в палате дух чего-то домашнего и уютного. Алекс не мог внятно сформулировать, однако похоже это было на то, как пахнет...
"Пахнет утро", - подсказал внутренний голос.
"Странно...", - и не смотря на ужас произошедшего он улыбнулся, образ жены и теплые гренки с молоком, всплыл как фотография перед глазами.
- 3 - перерождение
Профессор был прав.
Не прошло и трех недель, как у Кондрата полностью прекратились приступы агрессии, с тела вывелись медные пятна, кровь вернула естественный цвет, на завершающем этапе восстановилась прежняя моторика движения. В медицинской карте значилось: неизвестное вирусное заболевание (которому в последствии было присвоено название исследованной субмарины "Х215741"). Основная версия исцеления заключалась в том, что иммунитет Кондрата оказался намного сильнее неизвестной твари Х215741. Естественно все это проходило под грифом секретно и так и не попало в широкие массы дабы не породить не нужную панику.
Как раз тогда же Кондрат был официально зачислен в знаменитую команду профессора стоящую на служении в ВОМС, тем самым сменив статус "фотографа на мировых побегушках" на статус "научного работника, специализирующегося на качественной фиксации информации с целью дальнейшего накопления и передачи будущим поколениям".
Что же послужило толчком к произошедшим с ним метаморфозам он так и не смог вспомнить. Не помогли ни лучшие гипнотизеры, ни собранные веками знания науки. Не смотря на то, что Кондрат руку был готов отдать на отсечение, что таки успел отснять пару снимков с иллюминатором, - фактически же таковых, при отсмотре снимков, на фотоаппарате не оказалось. На том пока, согласно директиве председателя правления ВОМС, расследование было законсервировано.
Эдуард Иванович поднял трубку:
- Хочу предупредить, что с вашим подопечным происходит сегодня что-то не ладное, - затрещало на противоположной стороне.
-Жорж, что ты пытаешься этим сказать? - голос профессора мгновенно стал тише и тревожнее.
-Сами посмотрите. Я не могу это объяснить.
Сердце профессора дрогнуло:
- Он не адекватен?
- Если бы был, вы что думаете, я его пропустил бы? Эдуард Иванович, я почувствовал в нем какое-то изменение и счел нужным предупредить вас об этом. В конце- концов это моя работа, и это мой дар. Так что уж извольте дальше разбирайтесь сами.
-Спасибо. - Телефон издал протяжный писк, перед тем как окончательно замолчать.
На всякий случай старик положил в карман халата шприц с успокоительным. Как раз в этот самый момент сработал сенсорный датчик входа и на пороге появился светящийся ярче кнопки сигнализации Кондрат.
-Профессор, профессор, - мужчина подбежал к старику и мертвецки ухватился за костлявые плечи, - профессор! - в очередной раз прокричал он.
И действительно, старик не мог ни обратить внимание на то, что с Кондратом происходит что-то неладное. Точнее: "что-то" твориться. Глаза блестят, на лице улыбка (впервые после несчастного случая на корабле), дышит глубоко и часто, теребит магнитный пропуск и похоже совсем не замечает.
- Мальчик мой, что с тобой? Ты перевозбужден как никогда. Ночью кутил, да? (То, что Кондрат не выдержит и рано или поздно сопьется, было, самым большим страхом профессора). В глазах фейверк, лицо помятое, небритое. Небри..., - профессор не договорил и всплеснул руками:
-Не может быть. Кондрат я правильно думаю?
-Да! Да! Да! Посмотрите - это же щетина. Настоящая двух дневная щетина. А волосы? Мама дорогая... - Кондрат несколько раз провел пальцами по лысому черепу, - Понимаете, профессор, он по настоящему шершавый! Попробуйте... Нет, нет вы попробуйте...И руки, ноги.., - он начал закатывать рукава рубашки, поднимать брюки, - Ах, елки зеленые забыл! Еще и тут тоже, - и он одним рывком дернул за металлическую молнию на джинсах...
-Не нужно, я понял! - закричал профессор, при этом закрыв лицо ладонями.
-Простите, ради всех святых, ничего не подумайте. Я это хотел показать чисто с медицинской точки зрения. Профессор, я наконец-то стану нормальным! Понимаете обычным нормальным человеком! Как Вы, как Майкл, Роджер, тот дурак Ник с первого уровня ...
Профессор похлопал его по плечу:
- С возвращением, малыш! Хотя вот с примером ты явно перестарался. Как Майкл? - сказал он и покачал головой.
Оба рассмеялись.
***
Кондрат восстанавливался как на дрожжах. Каждой клеточкой, жадно глотая крупицы новой силы. Он хотел жить. Он хотел упиваться жизнью до чертиков. Он еще носил зеркальце в заднем кармане брюк и трижды в день пил витамины и минералы. Он предвкушал, что осталось недолго. Профессор делал вид, что не замечает, как последний украдкой заглядывает в карманный аксессуар при выходе из лаборатории, накачивается витаминами. Он махнул рукой на то, что Кондрат слишком уж много времени проводит в секретных архивах. Что-то подсказывало: его подопечный не обретет покой, пока не увидит цвет глаз врага. Кондрат получил неограниченный доступ в владеньях профессора.
Профессор, однако, ошибался. Пролопатя историю "коробля-призрака" и насытившись по горло бреднями из прелестных уст Аглаи Александровны, которая осадила его как крепость лишь узнав о его взывании к правде, Кондрат забил на все одним махом, дабы ничто не бередило сырые раны. Притом, что любое напоминание о бывшей внешней оболочке (другое слово он не мог подобрать) служило ему незамедлительным позывом к рвотному рефлексу.
Желание было приземистое - вырасти в глазах профессора как минимум на дюйм. Доказать, что он не жалкий папараций. Где-то в этих пыльных томах, пылилась и его сущность, страсть, увлечение, дремлющий интерес. Он хотел учиться, но, к сожалению, как это порой бывает, еще пока не знал чему. Кондрат уже видел тот день, когда зайдет к профессору с корочкой абитуриента высшего вуза, а тот в свою очередь пожмет ему руку как будущему равному.
***
Восемь ноль ноль утра. На календаре начало августа, четверг. Кондрат прислушивается к звукам, как умеет, складывает их в ноты. Подтекает кран. Урчит как пустой желудок батарея. Тикают часы. Пахнет ванильными ароматическими палочками. Хлопают двери подъезда. Кто-то принимает душ. Он потягивается. Хрустят суставы. Растягиваются мышцы. Блаженство. Сегодня он никуда не спешит. Пусть за него это делают другие. А у него праздник масштабнее Нового Года, Дня рождения, Благодарения, Поклонения. А ну их всех...
"Привет, мир сумасшедших, я возродился, - думает Кондрат, и чешет густую шевелюру головы, - ну ни хрена себе, прививочка", - подводит итог произошедшему.
Кондрат дает пощечину настольному будильнику и сладко проваливается в пушистый сон.
"-Мой, мальчик, хватит спать?
- Где я? А, это вы профессор. Когда же вы прекратите вламываться ко мне?
Старик поводит плечами и подмигивает.
-Ну, что вы, в самом деле. Эдуард Иванович, опять завтрак принесли? Ну, я вас очень, прошу, не стоит право.
-Не-а, - старик опять подмигивает и начинает копошиться в целлофановом пакете.
За время болезни профессор заменил Кондрату и дальних родственников и ближайших друзей, тем самым поселив в душе пожизненный неоплатный долг благодарности.
Кондрат понимает, что он то оказывается не дома, а в лаборатории.
"Только не это, опять уснул на работе"
Похоже, профессор этого не заметил, он все еще шерудит пакетом. Волосы всклочены, еле стоит на ногах.
-Вам, помочь?
Тут старик бросает свое занятие и, повернувшись, к Кондрату, странно расплывается в улыбке. На его подбородке блестит красная жидкость.
-Профессор, вы замазались, - указывает на подбородок Кондрат.
Небрежно старик проводит тыльной стороной ладони:
- Ах да, это кровь. Совсем забыл дурак старый, - и опять его сухенькие губы растягиваются странной улыбкой.
Кондрат чувствует себя неловко.
-Профессор, - произносит он заискивающе, - может вам все же помочь?
-Ах, да, помочь. - Шатаясь из стороны в сторону старик медленно подходит к Кондрату, и со словами "помоги, помоги, мне мой мальчик" протягивает мгновенно извлеченный из пакета молоток.
- Зачем молоток?
- Чтобы было больнее, - разводит плечами старик, продолжая улыбаеться.
Каждое слово, что лезвие режет слух Кондрата. Он чувствует просыпающуюся в теле дрожь.
- Профессор!
Теперь из пакета извлечена крупная отвертка.
-Подойди ко мне, мой мальчик..., - ласково произносит старик..."
- Ого! Чума на вас, - с этими словами Кондрат вынырнул со сна, что с ледяной проруби.
Из открытого настежь балкона тянуло холодом. Настольные часы показывали полдень. По комнате разлилось карамельное солнце. Хоть Кондрат и не был впечатлительным человеком, но утренняя блажь была в осколки разбита. Он трижды умылся с мылом. С трудом победил внутреннего червя отвращения, после чего отправился в академию наук ВОМС сдавать отснятый материал.
Он не смог выдержать вопросительный взгляд профессора и неожиданно для себя не пожал протянутую руку, сославшись на аллергию. Всю презентацию он оглядывался по сторонам. А в конце и вовсе стал сторониться любого общества. И когда Майкл больно хлопнул его по плечу, дернулся, будто сведенный судорогой.
В этот день Кондрат не пошел в архив и не изучил содержание электронного ящика. Настроение в край упало. Нельзя было уже с определенностью сказать: была ли причина в испортившейся погоде, или в глупом сне с утра, из которого он кроме пьяного профессора уже и не мог ничего вспомнить.
"Спать", - решил Кондрат переступив порог квартиры. Прохлада подушки, породила в теле в очередной раз нервную дрожь. "Да пошла ты!" - выругался Кондрат и опустошил из горла четверть бутылки Текилы. Теперь за горло вцепилась жажда. Найдя в холодильнике лишь апельсин, впился в него, что в недоспелое яблоко, жадно высасывая цитрусовый нектар.
"Дрянь", - сказал Кондрат и провалился в сон.
"-Мой, мальчик, хватит спать?
- Где я? А это вы профессор. Когда же вы прекратите вламываться ко мне и будить меня.
Кондрату почему-то показалось, будто он говорил это фразу когда-то, когда-то давно...или когда-то недавно...
Старик поводит плечами и подмигивает.
-Ну, что вы, в самом деле. Эдуард Иванович, опять завтрак принесли? Ну, я вас очень, прошу, не стоит право.
-Не-а, - старик опять подмигивает и начинает копошиться в целлофановом пакете. И звук стоит, словно там спрятано шесть дерущихся диких кошек.
"Какой кошмар, я ведь не дома! Только не это, опять уснул на работе"
Профессор этого не заметил, он все еще шерудит кошаков в пакете. Волосы всклочены. Еле держится на ногах
-Вам, помочь?
Тут старик поворачивается к Кондрату, и странно расплывается в улыбке. На его подбородке блестит красная жидкость.
-Профессор, вы замазались, - указывает на подбородок Кондрат.
"Кажется я знаю, что будет дальше...нет...я так не хочу..."
Небрежно старик проводит тыльной стороной ладони:
- Ах да, это кровь. Совсем забыл дурак старый, - и опять его сухенькие губы растягиваются странной улыбкой.
Кондрат чувствует себя неловко.
-Профессор, - произносит он, слыша как ломается голос, - может вам... помочь?
-Ах, да, помочь. - Шатаясь из стороны в сторону старик медленно подходит к Кондрату, и со словами: "...помоги, помоги, мне мой мальчик" протягивает мгновенно извлеченную из пакета резиновую дубину.
- Зачем...?
"Чтобы было больно", -нашептывает откуда-то сознание.
- Чтобы было больнее, - отвечает старик и улыбается.
Каждое слово, что лезвие режет слух Кондрата. В теле просыпается озноб.
- Профессор!
В руках старика появляется раскладной ножик.
-Подойди ко мне, мой мальчик..., - ласково произносит старик..."
Страх, что кислота, впился в саму сущность Кондрата и медленно разъедал ее. Он лежал неподвижно, накрывшись с головой под одеялом. Страх стал его второй тенью, его руками и ногам. В тот миг страх стал им, он стал страхом. Страх набросился на него и проглотил заживо.
В этот день он так и не вышел на работу.
В ту ночь ему снились самые невинные сны.
Тогда то он и решил никогда больше не встречаться с профессором...
Через месяц он встретил женщину своей мечты, а через неделю бежал от нее...она стала частью его ночных кошмаров. Она поджидала его с веревкой и предлагала повеситься...
В ту ночь ему снились самые невинные сны.
Через три недели он подружился с соседом, бывшим афганцем и с его помощью напивался до состояния невесомости,...а через три дня бежал из своей квартиры...он стал частью его ночных кошмаров. Он поджидал его в ванной, в руках его блестела тонкая бритва...
В ту ночь ему снились самые невинные сны.
Через неделю ему приснился молочник, у которого он покупал молоко, булочник, владелец трактира, почтальон, мальчик на велосипеде, Аглая Александровна...они стали частью его ночных кошмаров...
![[]](/img/r/rudx_e_a/illjuminator/zzz.jpg)