Вышли на полянку, точнее Ваня вышел, а Никодим на нём выехал, выглядывая одним глазком из-за уха, задними лапами дрыг - дрыги делая. На полянке диванчик стоит прямо на травке, ох как Ваня расчувствовался увидев его, точь-в-точь как у его бабули родной в детстве Ивановом, сколько он на нём с бабулей любимой сиживал, сказок слушивал, ах прослезился от чудо такого.
Подошёл.
Сел.
Нахлынули воспоминания детства, чудные, прекрасные, аж до слёз душевных. Сидит, полулежит, блаженствует Ваня, да и Никодим притих, не мешает ему, понимает, хоть и блоха. Сколько так Ваня лежал на диванчике детства и не знает он, так было хорошо. Но вот видит, на полянке вдалеке появился старец статный, идёт к нему не спешно и так легко как будто над землей летит, а над ним по чистому небу облако светлое - светлое плывёт, облако хоть и высоко, но ясно, что прям над старцем. Но смотрит Иван это вовсе не старец, а юноша статный, вот он ближе подошёл - подплыл, смотрит Иван да - нет, не юноша, а старец. Вот чудное дело думает Иван, а тут и Никодим зашебуршился, и голос подаёт: 'соберись Ваня вспомни, зачем пришёл'. Ух, Ваня и вспомнил о горести своей, да жене любимой, что в узах чёрного сна спит, ранее при вспоминании об этом тоска его охватывала, а тут нет, чувствует, надежда вселилось в сердце. Встал он и сделал шаг навстречу старцу и низко поклонился, борозда не земле как надо почтено глубокая, но вот распрямился Ваня, глядь, а борозда на глазах прямо, травой снова и заросла и земля сама собою распрямилась, складочка борозды ушла. Чудное дело, но уж и привык Иван в этой стране к чудесам, да странностям чудесным.
Старец подошёл, Ваня хотел начать рассказ, да просьбу, но вдруг видит в себе, что как не прав-то он был и с Василисой и со стрельцом и со всеми другими и стоит молчит. Старец ему и говорит: 'Знаю, Ваня твою беду, могу помочь тебе, но то не в радость тебе будет, а что увидел, в том исправляйся, да в жизни умудряйся'. И сказал ему старец, что делать. Пойдёшь мол с этой полянки, да через лес, в сторону идущего облака, что надо мной и придёшь через два дня к колодцу воды светлой, звёздами сияющей её то себе наберёшь, да с собою возьмёшь. А потом путь твой будет дальний в иную страну, что зовут у вас так: 'Страна как есть темно, как у нас, но без масок на лицах'. С тобою пойдёт Никодим будет твоим помощником и направляющим и добрым советчиком, его во всём слушай, не спорь.
Иван же стоит и сказать ему нечего от увиденного и услышанного, весь в себя углубился и ничего не видит вокруг, только словам старца внимает, да что в сердце твориться переживает. Так бы и стоял он и день и два, но Никодим вот его стал за ухо покусывать (блоха всё ж, хоть и волшебная), очнулся Иван, ранее бы сказал, 'что ж ты паразит этакий делаешь, кровушку мою из уха пьёшь!?', хотя конечно и не пил Никодим кровушку, а так говорил Ване пора мол в дорогу, путь идти. Иван же промолчал, но смотрит стоит он один на поляне и старцу уж и нет и только он. Очнулся, смотрит а, облако светлое, лучезарное, что над старцем высоко висело, над ними висит. И вот оно пришло в движение и медленно поплыло по небу. Никодим шепчет; пошли Ваня, пошли за ним к колодцу. Так вот и шёл Иван за облаком, два дня не останавливаясь, но даже и не утомился, не устал, дорогою молчал, думал. Но хоть увиденное в себе было и не хорошо, но думы были мирные и спокойные и знал Ваня, что так более поступать не будет.
Вот так и дошли до колодца, а колодец обычный деревянный, только вот дерево как живое и запах нос радует. Подошёл, голову наклонил, вода внизу звёздами переливается, а над головой-то небо синее, звёзд нет.
'Черпай' - шепчет Никодим. Ваня флягу опустил, зачерпнул и за пазуху спрятал. Потом пригоршнями воды зачерпнул, попил и тотчас всё светло стало и петь, да плясать хочется, да Никодимушку обнять, да разве поймаешь его малявку.
Так вот и шли Иван, да Никодим из страны Наоборот песни пели добрые, да весёлые, аж до своей страны, отечества.