Аннотация: - Мне жаль - грустно пробормотал карлик и подбросив ладонь в воздух в знак прощания, скрылся за дверью. - Ничего - широко улыбнулся Кэрролл и подняв брошенный предмет швырнул ее в окно - Это можешь оставить себе.
- Чего тебе? - раздраженно обернулся седовласый мсье лет пятидесяти, мусоля в зубах погасшую папиросу.
- Вам сюда нельзя.
- Это отчего же? - удивился Кэрролл - Мой договор с высокоуважаемыми псевдовладельцами моей пьески разрешает мне присутствовать на выступлении в качестве почетного зрителя до смерти, разве не так?
Нехороший блеск в его давно угасших глазах заставил почувствовать бойкого охранника невольную дрожь:
- К сожалению... Ваша пьеса не принесла того успеха, на который возлагались такие надежды. Поэтому договор пересмотрели и аннулировали все ваши следующие посещения. Теперь вы обычный зритель. Это не ваша пьеса, и забудьте навсегда о ней. У вас нет никаких прав даже заявлять себя ее владельцем. Мне придется вас вывести - ответил карлик и неуклюже потянул двухметрового Господина за рукав к выходу.
Словно сломленная мать под натиском детских капризов, Смиренный Кэрролл очутился на улице.
- Мне жаль - грустно пробормотал карлик и подбросив ладонь в воздух в знак прощания, скрылся за дверью.
- Ничего - широко улыбнулся Кэрролл и подняв брошенный предмет швырнул ее в окно - Это можешь оставить себе.
Стекла отфутболили "знак жалости" прямо в горло одного из питающихся прохожих, запрокинувших голову.
Выпученные глаза продолжали безучастно смотреть на серебристую корку надземной поверхности.
Бедняга так и простоит, пока из его горла наконец не высунут эту злосчастную ладонь.
А потом снова продолжит питаться искрящимися сосульками.
***
Виктор Федорович накинул пиджак на плечи, любвеобильно защелкнул кожаный чемодан, чмокнул загадочно улыбнувшуюся секретаршу Надю в щечку и вышел в коридор. Насвистывая примитивный мотивчик одной из безграничных песен Beatles, Виктор ожидал лифта и размышлял о том, что не плохо было бы посетить кофе "Водопад", и пропустить пару тройку стаканов чего небуть эдакого в честь заслуженного отпуска.
Лифт тихонько пискнул и двери открылись.
Виктор Федорович сначала шагнул внутрь металлической коробки и лишь потом осознал что он не один. Нет, это не странно что в лифте кроме него еще предпочитают ездить и другие люди вместо того чтобы спускаться по лестнице, просто...
Слишком уж безумный был этот посетитель, разделивший с ним эти следующие тридцать секунд.
Или, скорее даже это Виктор Федорович так неожиданно съехал с катушек. А вот это печальнее, не смотря на то, что его и так считают немного больным на голову. Но одно дело когда так считают другие - это служит офигенной пользой тебе, именно из-за этой псевдоневменяемости к тебе тянутся тысячи людей. И совсем другое - ощущать себя таким.
Прежде чем инстинкт Федора разбудил сознание и предложил выскочить из лифта - двери с умиротворяющим жужжанием закрылись.
Седовласый мсье лет пятидесяти пил из горлышка дорогое вино сидя на табуретке и положив ноги на офисный стол, неизвестно каким образом протиснувшийся сюда сквозь, ну мягко говоря не очень широкие двери.
Инстинкт дал сознанию глупый совет взглянуть на вентиляцию, диаметр который был меньше метра. Сознанию понравился совет инстинкта. Десятки приказов мозгового центра заставили запрокинуть голову и нащупать взглядом определившуюся цель.
- Я бы тебе сейчас с удовольствием открыл рот и засунул ладонь в горло. Но я ее к сожалению выбросил - простодушно улыбнулся Кэрролл, оторвавшись от алкоголеупотребления.
- Ты кто? - зло осведомился Виктор.
- Я Кэрролл. Пить будешь? Вино французское, выдержанное. С трюфельным тортиком - странный человек опустил ноги, склонился над столом и отломал двумя пальцами кусочек от коричневой сладкой массы цилиндрической формы.
- Ты - моя галлюцинация? - не слушая Кэрролла, спросил Виктор Федорович.
- Не хочешь пить? И тортика не хочешь? Ладно, сам съем. Может, потрахаемся тогда? Времени у нас еще много, целых 26 секунд.
- Я не педик - зло оскалился Виктор.
- Только не ври пожалуйста своей... Эмм... Галлюцинации? Ладно, понимаю, не хочешь трахаться с галлюцинацией в лифте, неэтично это. Ты писатель?
- Ты же знаешь - Виктор все никак не мог смирится со своим безумием и теперь выискивал подвох в развернувшейся картине.
- Знаю. Украл мои мысли. У тебя это странным образом вышло. Ты доволен?
- Что ты хочешь от меня? - простонал Виктор, сползая на пол.
- Знаешь, я не буду увиливать, надоели эти игры с тобой. Убить тебя хочу. Заигрались мы в Богов-Создателей. Забыли совсем про Дядюшку Кэрролла? Он очень недоволен самоуправством. Нехорошо пытаться стирать его мысли и трансформировать их в популярное чтиво. Глупо, как минимум.
Седовласый мсье лет пятидесяти, выкарабкался из-за стола, подошел к скулящему Виктору Федоровичу.
Открыв обездвиженный рот Дядюшка Кэрролл засунул в него свою ладонь и недовольно пробормотал, высунув:
- Неудобно у вас тут. Даже ладонь оставить нельзя как "знак жалости".
***
Просто кое-что из газет:
"...убит известный писатель-психоделик в лифте собственного офиса. Мы скорбим, как и все почитатели творчества Виктора Федоровича. Его книги - пожалуй, один из самых значительных следов в литературе. Его имя будут помнить и через несколько сотен лет...
На данный момент полиция в поисках убийцы, который уже был вознагражден прозвищем Падальщик. Полиция утверждает что преступник - неуравновешенный маньяк. Это доказывает то, что кроме сломанной шеи, Великий Психоделик лишился языка и голосовых связок. Падальщик их вырвал без помощи каких-либо острых предметов. По установленным данным - Виктор Фёдорович не мучался, сначала была сломана шея..."